Я обреченно вошла под хор сердобольных служанок. Их причитания, конечно, нервировали, но, в тоже время, действовали успокаивающе. Будто я вернулась назад в привычный мир. Как забавно. Прошло всего ничего, а этот мир стал уже для меня привычным. Дворцовая жизнь, интриги, постоянная угроза – то, что больше не пугало меня. Я чувствовала, ощущала, как кровь моя перестает быть кровью Оливии Бейли. Теперь отчасти это была кровь принцессы Луизианны. Будто я превращалась в абсолютно другого человека.
Эти дни научили меня многим вещам. Например, чтобы выжить – нельзя безрассудно жалеть всех. Жалость губительна. Жалость ведет на плаху. В земном мире мой брат часто любил повторять – благими намерениями выткана дорога в ад. И только теперь я могу осознать всю истину этих слов. Я научилась жесткости, от которой раньше меня воротило. Только железной рукой можно править целым народом, жертвуя возможностью быть слабой, мягкой, уязвимой.
Я научилась тому, что свою боль надо прятать. Свою ранимость закрывать под тысячи замков. Забыть о том, что это тело может плакать. И выковать в груди неуязвимый кристалл. Только так я смогу выжить и принести благо народу, нуждающемуся в правителе, как сухая земля нуждается в дожде.
«Принцесса Луизианна. Только сейчас я понимаю, что ты была великим человеком. Тебя называли грубой и жестокой, но иначе нельзя играть в королевские шахматы. Где на кону не только твоя жизнь, но жизнь народа. Власть пьянит и требуется много сил, чтобы не поддаться ее искушению»
- Со мной все в порядке. Я не перемерзла и я не заболею, – сказала я служанкам. – Приготовьте для меня удобную одежду и еду.
Отдав распоряжения, я подошла к Нике и кивнула вниз, откуда пришла:
- Ты знала о ней?