Кортни дотронулся ладонью лба и закрыв глаза несколько секунд постоял, не шевелясь, и почти не дыша. Колкая боль в макушке прошла быстро, парик смягчил немного удар. Но вот тупая боль, она медленно резала череп изнутри. Будто черв проедает в яблоке ходы, боль пронизывала всю голову. До неё нельзя было добраться, её не выходило приглушить. Она была и с ней нужно было смерится. Подняв брови и шумно выдохнув, Давид дотронулся плеча. Игла боли вонзилась и в него. Терпимо, он привык к этому. Откуда он знал, что он привык к этому? Может быть это у него с рождения, заниженный болевой порог? Откуда он знал, что он родился? Но ведь он живёт сейчас, значит он родился? Или не живёт? Может он умер? А может и не жил?
Полковник открыл глаза и прищурился, хотя глаза свет и не резал. Под ногами что-то блеснуло... Давид присмотрелся... Это был его шлем. Опять это. Откуда он знал, что это его шлем? К чёрту, это не важно. Он наклонился, подобрал металлический головной убор и хотл было выпрямится, как вспомнил про низкий потолок. Рост более двух метров явно не был гожь для подобных пространств. Но для каких пространств? Давид огляделся вокруг, пытаясь понять где он находится, разобрать обстановку.
Мысли в голове находились в абсолютном порядке, не было хаоса. Было такое ощущение, что боль в голове просто не позволяет ей размышлять. Кортни напрягся, пытаясь вспомнить хоть что-то. Для начало имя. Имя, оно должно быть. Откуда он знал это? Не важно. Какие слова на слуху? Давид Николас Кортни. Это не несёт смысла. Это подойдёт. Давид - его имя. Николас... хм... Это тоже его имя. Кортни. Кортни... Это что-то семейное. У него есть семья? Возможно. Кортни - его семья. Фамилия. Теперь ему нужно было разобраться где он находился и что делать дальше...