Казалось бы, что сложного в том, что бы слушать? Однако, в этом и была вся загвоздка! Можно было слушать, но не слышать! И именно по этому никто, кроме Альберта не смогли вычленить в досужей болтовне уставших горожан ничего полезного. И, судя по всему, сейчас все собрались на площади в ожидании какого-то сообщения, которое граф Тодбрингер из Мидденхайма передал капитану Шиллеру. Кроме всего прочего много народу судачили о судьбе охотника Ганса. Бородатый, замкнутый мужчина, Ганс Баумер частенько разнообразил скудный рацион выживших тем, что мог поймать в окрестных лесах. И вот и сейчас, ходили слухи ушел в свою последнюю охоту, так как неделю его уже никто не видел.
-Кхм... - Шиллер прочистил горло, обозревая собравшихся на площади. Для своего возраста капитан весьма бодр, хоть и одежда его видала лучшие времена, а броня во многих местах помята. Подняв руку, капитан призывает толпу к тишине.
-Люди Унтергарда! Сегодня славный день для всех нас! - начал капитан - Я получил письмо не от кого-нибудь, а от графа Тодбрингера из Мидденхайма! Граф жив, а его город твердо стоит, давая отпор врагам!
В толпе тут же началось оживление - это была действительно приятная новость! Самая приятная за последнее время. Шиллер продолжил, когда шум немного стих:
-Граф Тодбрингер посылает свою благодарность всем унтергардцам за роль, которую они сыграли в борьбе с захватчиками. Он сказал, я цитирую: «Битва за мост Унтергарда войдет в историю как одна из самых славных битв в истории Мидденланда. Гордитесь, люди Унтергарда, Ваши жертвы не были напрасны!».
Радостный возгласов было не так много, как можно было ожидать.
— В знак благодарности за нашу доблесть, граф послал нам знак своей признательности.
Капитан лезет в сумку и достает буханку хлеба и бутылку вина:
— Мы имели честь принять тридцать хлебов и десяток бутылок вина прямо из Мидденхейма.
А вот это было уже куда приятней. Люди, вынужденные питаться в прямом смысле тем, что найдут у себя под ногами голодными глазами уставились на еду. Кто-то восхвалял графа. Капитан так же с улыбкой, поднимает над головой бутылку и хлеб. Как вдруг, одновременно с грохотом выстрела, бутылка разлетается на куски, осыпая капитана и стоящих рядом осколками и разлившимся вином. Люди прекрасно поняли, что это был звук выстрела огнестрельного оружия, прекрасно понимали, что это явно не все. На площади началась паника. Аккерплатц была слишком открытой, что бы укрыться, по этому народ бросился в переулки и улицы. Кто-то пытался укрыться в домах. А по мосту, тем временем, уже неслось несколько непропорционально раздутых гуманоидов, вооруженных дубинками.