«Опять... рука...», – меланхолично думал Арчер, пока не взглянул в лицо Рин. Лицо, выражение которого для честного самурая вроде Минамото-но Тамэтомо означало необходимость искупления позора поражения и бегства с поля боя кровью. Вмешательство судий не было оправданием; скорее лишь ещё больше подчёркивало его собственную слабость. Не телом. Но и не духом. Слабость перед Судьбой. Даже сейчас, в форме могучего Слуги, Арчер оказался бессилен сопротивляться тому, что преследовало его злым роком. И, о злая ирония! Невозможно прекратить жизнь тела, изгнанного в астрал, путём церемониального вспарывания живота. За, собственно – отсутствием материального воплощения оного.
Тяжело было на призрачном сердце Тиндзэя Хатиро.
Вес его доспехов не шёл ни в какое сравнение с этой тяжестью.
Впрочем: он всё ещё остаётся подданным своего сюзерена.
И без приказа повелителя самурай не имеет права умереть.
– Госпожа Тосака, – виноватым басом зазвучал голос из пустоты.
– Я совершил непростительный проступок, разбив твои надежды.
Тамэтомо выдержал паузу.
– Никакое наказание для меня за это не будет чрезмерным.