— ГДЕ ТЫ, СТАРЫЙ ПЕС! — орал Хозуки, размахивая на бегу внушительного размера кусаригамой, в одной руке держа серп, во рту он держал вторую часть кусаригамы, раскручивая цепь с большим грузилом, удар которого легко мог пробить тело человека, раздробить ствол дерева, или раскрошить камень. В своем стиле боя, он полагался на тайные техники своего клана, в основном связанные с суитоном, иллюзии и непосредственно огромную силу, идущую от его не менее огромного тела, с помощью которой он легко и уничтожал своих врагов, ударами кусаригамы, где обычного хватало одного попадания, чтобы превратить противника в кровавую кашу. В гневе он рыскал глазами по деревьям, кустам и любым местам где тот мог скрыться, перемещаясь в сторону куда по его мнению мог свалить этот урод. Он ещё не знал что двигался прямо в очередную ловушку, и все началось с того, что в спину ему вонзились иглы, пробивая тело и частично останавливая этот жирный локомотив. Однако, Бенимару потратил на эту атаку свои последние силы, и как только выстрел был произведен, он почувствовал как в глазах быстро темнеет, и успел ощутить напоследок лишь гнетущую пустоту где-то в районе своего живота, от которой по телу расползался жуткий холод. Хироши мог видеть, как тело его друга падает с ветки дерева вниз, прямо под ноги взбешенному туманнику, который заметив цель, пускай и не ту что он искал, взревев попытался атаковать упавшего Бенимару. Этого Хьюга допустить не мог, тем более что он так и так собирался атаковать Хозуки, и в следующий момент он появился у того за спиной, проводя подсечку на грани своих сил, этот удар он отточил достаточно хорошо, чтобы тот оказался успешен. Тело вражеского синоби пошатнулось, и с грохотом завалилось вниз, Хироши же не оставлял тому и шанса на восстановление, взмахнув в воздух шуншином, он использовал Мизараппу, на этот раз не жалея сил и чакры, вкладывая в неё всю возможную мощь этой техники. Мощная струя воды вонзилась в тело лежавшего синоби, срывая оставшуюся кожу и плоть с костей, разбрасывая те по окрестности, обдав и лежавшего Бенимару кровавым душем. На земле же остался лежать окровавленный скелет, внутренности которого ещё держались за оставшиеся кости, и выглядело это просто отвратительно.
В тоже время, на поле перед деревней, Кимико вступила в бой, её глаза в миг изменились, привычный зрачок налился кровью, и в нем сформировались два томоэ. Очень удачно выбранный момент, когда мечница смотрела прямо на пленниц, и вот та уже не успевает среагировать на активированный шаринган, мгновение, она замахивается мечом для удара, мгновение, и вот она уже стоит в той же позе, замерев. Стоявший к ним лицом генин, не успевает понять что происходит, когда лежавшие до этого на земле вражеские синоби резко встаю, и начинают складывать печати, так же как это делает и пленница, вставшая из-за спины джоунина листа.
— Берегись! — кричит он, и тут Учиха складывает последнюю печать, и выкрикивает известную во всем мире синоби технику, после выпускает воздух из надутых щек, который превращается в мощную струю огня, на излете обретающую форму огненного шара, полыхающего ещё несколько секунд, пока она продолжала дуть их в сторону. Не зря эту технику изучают все Учихи, и пускай её сила от одного представителя клану к другому разнится, мощь её все равно остается достаточной, чтобы разметать генинов словно кегли. И как будто этого было мало, с трех сторон клоны Узумаки, использовали техники Футона, увеличившие и без того мощное пламя, продлевая момент агонии юных синоби тумана. Мечницу, которая находилась в гендзюцу, Йоко вовремя вытащила из под техники ученицы, та ещё могла послужить свою службу, в виде трофея. Удара в голову ей хватило, чтобы упасть без сознания, после чего Узумаки запечатала её в тот же свиток, что и рыжеволосую девку, вместе с её оружием. Когда пламя наконец развеялось, на поле осталось лишь три обгоревших тела, двое из них кажется ещё трепыхались, хватаясь за жизнь, пытаясь дышать сгоревшими легкими.
— Закончи их мучения. — тихо проговорила Йоко, вставшая рядом с Кимико, после чего рванула в лес, уж больно долго мальчишек не было.