– Ой! – Гвин, признаться, боялись крови. Если льётся кровь, значит кому-то больно. Скорее всего, тому, чья это кровь. Матушка как-то объясняла, что это называется "сочувствие" и что это свойственно жителям материального плана. Она и её гости всегда находили это явление весьма забавным.
Решив, что кровопролитие нужно если не остановить, то хоть уменьшить, Гвин выхватили с пояса волшебную палочку. Правда, из-за того, что пояс у иллюзорных Гвин был заметно выше, чем на самом деле, случайному наблюдателю показалось бы, что эльфийка достала магическую фокусировку прямо из колена. Если долго смотреть на Гвин вообще обязательно что-нибудь да покажется.
Палочка была красивая. Из резного дуба, с серебряными кольцами у рукояти, обвитая пучком золотистых волос. Волосы были единорожьи - их Гвин собрали за годы общения с этими мудрыми парнокопытными. Ветку для основы старый Дуб сам отдал перевертышу по старой дружбе. А вот кольца подарила Матушка. Это были не простые кольца, а кольца грустные. Очень грустные. И их можно понять - их прошлые, смертные владельцы нарушили клятвы, гравированные на этих кольцах. Так они и попали к Матушке. Любые кольца, чьи клятвы нарушены, рано или поздно попадают к феям.
Указав в сторону разгорающейся драки палочкой и сконцентрировавшись на заклинании, Гвин внезапно вспомнили очень подходящий стишок, от которого сразу захотелось зевнуть.
– На вершине башни ратник засыпает,
Пир еще не начали, нас не приглашают.
А как пир закончится — мы все пойдем на бал:
Герцогини с плотниками, стар и мал. –