Тёмным вечером последнего дня зимнего месяца алтуриака к западу от Внутреннего моря не было существа довольнее табакси по имени Радуга-над-обрывом. Восседая на высоком стуле спиной к бару, одной рукой он придерживал на коленях большую кружку душистого пива, а вторую вальяжно протянул вдоль стойки так далеко, что мог бы одним движением легко обнять Кайю. По другую сторону Радуги находился Лугайд, на которого табакси ласково жмурился снизу вверх и даже кивал, но слушал его бас вполуха. Причин для такой благодушной рассеянности было несколько. Во-первых, в каминах весело потрескивали горящие поленья, распространяя по залу мощные волны тепла. Волшебное кольцо Радуги позволяло ему не мёрзнуть даже закопавшись в сугроб по кончик хвоста, но любить холод он от этого не стал, и всегда использовал возможность погреться. Во-вторых, табакси прекрасно помнил, «как всё начиналось в прошлый раз» — тоже с фирменного пива Лугайда, только тогда хозяин таверны не подливал ему заботливо в кружку, а держал за загривок так, что ноги не доставали до земли. Подобный контраст приятно грел душу — или это пиво, действительно отличное, гладило его изнутри? Наконец, «Серебряная маска» была местом, наиболее близким для Радуги к понятию «дом». Конечно, его клан обитает на Чалте, его капитан живёт в Ватердипе, и ему понравился Кормир, — но так повелось, что с лучшими друзьями он встречается именно здесь.
В отличие от Ледяной Скорби, кинжалы Радуги пыльными не были, потому что находились в ножнах, а не висели на стене. Лугайдовским пафосом табакси тоже не страдал, но северянину, конечно же, виднее, что происходит в его землях, и к чему всё это идёт. Радуге нравилась затея с приключением. В самом деле, не приехал же он в гости, чтобы сиднем сидеть в баре. «Хотя…» — подумал он, провожая взглядом Мисти. Но последнее сомнение развеялось, когда на пороге возник Алфи. Радуга махнул ему рукой.
— А прошлый раз он под самый конец объявился, — сообщил он, хлебнув из кружки. — Видать, и правда беда, если первым пришёл. Откуда он вообще знает, что мы все здесь? — и табакси подозрительно покосился на Лугайда.