Кальян зашелестел, когда Ловен взяла левитирующую чашку и втянула наркотический дым. Комментарий остался без ответа.
Часов не было. Зато Олеандр заметила кое-что иное. Возле дверей, занавешенных «водопадом» из крупных деревянных бус, бородатый галбай в халате — тот самый, который показывал курильщикам места — униженно кланялся перед спустившейся в подвал делегацией. Оную возглавлял массивный мужчина в коротком цилиндре над брылястым лицом с щёточкой усов. На покатых плечах толстяка блестела снегом пелерина, а полы уличного плаща открывали мундир с крупными золотыми пуговицами. За его спиной обретались два моложавых смуглых парня, и эту породу Ловен отлично знала. Надменные ухмылки, блеск перстней на пальцах и золотых цепей на шеях. Не скрываясь, оба цыгана носили за матерчатыми кушаками кривые ножи. Под полушубками из дорогих мехов виднелись яркие одежды и несколько надетых друг поверх друга рубах нараспашку. Широкие шаровары и украшенные цепочками яловые сапоги довершали козырные наряды. Извозчичий шик ни с чем не спутать — цыганские бандиты.
Оказалось, что Ловен наблюдает за ними же сквозь полуприкрытые глаза и кумар:
— Банда «Самоцветы», — хрипло прошептала она с ленивыми от опиума, почти кошачьими интонациями. — А с ними — щукинец, «щука». Человек купца первой гильдии Ивана Щукина, хозяина рынка. Щукин всем здесь заправляет, а его приказчики — вроде мелких князьков. Не смотри на них прямо. Спугнёшь. Они нам нужны.
Цыгане нагло осматривали зал. Редкие курильщики, кто поднимал головы, тут же торопливо опускали глаза к полу, не выдерживая агрессивных взглядов. Толстяк в цилиндре что-то лениво выговаривал галбаю, а тот кланялся с каждым словом, а потом засеменил в подсобку. Назад он показался, ведя перед собою босоногую девочку со спутанными светлыми волосами. Рваное платье и худоба выдавали в ней беспризорницу или лишний рот в бедной семье. Девочка шла спотыкаясь, едва переставляя ноги. Галбай пнул её, чтобы поторапливалась, но толстый господин с неожиданной резвостью махнул тростью — и бородач взвизгнул, закрывая руками ушибленную голову. Цыганы с ухмылками переглянулись.
— Товар не порти, — грозно сказал «щукинец» во весь голос и набросил на плечи девочки пелерину. — Она для особого случая!
Ловен так же тихо продолжила:
— Что-то сильно не так в Вяземской Лавре. В ней всегда торговали людьми с молотка. Бордели скупают опороченных девок, бездомных и крепостных по дешёвке. Но стали ходить дурные слухи. Говорят, кто-то закупает девиц, но они нигде после не появляются. Ни на панели, ни на паперти. Исчезают бесследно. Да… поэтому мы здесь. Мастер приказал проследить.
Снова забурлил кальян.