Покуда Мыша собиралась со своими мышиными мыслями, Призрак с неуемным любопытством прислушивалась к речам, что звучали в зале и её прозрачное личико то и дело меняло своё выражение в зависимости от того, кто брал слово. Сочувственные вздохи, когда слышались слова Омби. Грустные сетования на жестокую судьбу и утираемые в уголках глаз кровавые капельки, когда говорила Рианет. Смешки (а порой и хохотки!) во время декламаций Иоганна. Томное прикусывание несуществующей губы и мечтательный вид, когда раздавался глубокий бас Беловолосого, намекающего на свои многочисленные любовные победы. Недоумение и инфантильная непоседливость, пока слышался негромкий и сдержанный голос Алхимика.
– Ах, сколько же их тут на этот раз, Мыша! И такие разные все... – Кровавая Плакса задумчиво закружилась в темноте, вспоминая былое. – Раньше-то бывало и по-другому. То один какой-нибудь бродяга придёт, вонючий и грязный, или вообще чудище волосатое, на человека не похожее. Всех победит да и уведет с собой рыдающую принцессу, а потом окажется тайным принцем! Или не окажется, хм... А то ещё придёт целая орава скучных женихов и будет заседать тут, пока не вернется принцессин суженый-ряженый и не перережет всех с особой жестокостью прямо во дворце! Или принцесса заколдованной иголкой уколется и уснет на сто лет, а Ритуал же так просто не отменишь - и приходится ждать героя, который вначале проклятие снимет поцелуем Истинной Любви, ну а потом уже и... Ах, чего только не было, Мыша!...