Ах, эти семейные встречи. Если смотреть на них стороны, они могут показаться очень милым и славным способом провести время. Но в этот раз Паттерсон не была настроена на "мило и славно", а потому грянул гром, откуда не ждали.
– ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЛИ?! – кажется, впервые за свою жизнь Ирма не прятала взгляд от взрослых родственников, а наоборот заставила это делать их самих. И надо сказать что выглядели они сейчас со своим пристыженными и растерянными лицами куда бОльшими детьми, чем сама Ирма.
– Ну... эммм...
– Ты всё спрашивала, куда кролик делся, вот дядя Эрик и...
– Чего дядя-то сразу!
– Ну а кто это выдумал?!
– А НУ ХОРОШ! – снова повысила голос блондинка, прерывая неуклюжую перепалку и хмурясь на родных. – Повторяю: какого черта вы мне это рассказывали?!
– С тобой... никакого сладу не было. – бессильно призналась мама, виновато глядя на дочку. – То в окно полезешь, то сломаешь что-нибудь, то книжку порвешь... А когда ты услышала ту дурацкую шутку, то притихла и целый день вела смирно. Ну и мы решили...
– Внушить мне вину за то, чего не было? – ледяным голосом уточнила Ирма, заставив маму с папой окончательно потупить взор. – Ну что сказать: сработало, да! Молодцы, решили проблему...
– Извини меня... – пробормотала мама.
– Нас. Извини нас, племяш, пожалуйста. – присоединился дядя, задорно-глуповатое лицо которого сейчас выражало вполне искреннее, пусть и запоздалое раскаяние.
– А я говорил, говорил... – начал было отец, но тут же умолк под взглядами всех остальных, включая Ирму.
– Ладно. – наконец пожала плечами Ирма и вздохнула. Молчание длилось минуту. – Получилось что получилось, я в итоге с этим справлюсь. Но никогда так больше не делайте, ни с кем. Поняли? А теперь... на чем мы там остановились, чай и тортик, кажется? Мне вот тот кусочек, с ягодами!
...А жизнь шла своим чередом и разжавшая наконец-то прутья своей внутренней "золотой клетки" Ирма могла с куда большим энтузиазмом отдаться волнениям юности. Она каждый день старалась наведываться к Цунемаги в больнице, притаскивая подруге новые выпуски манги, собственноручно приготовленные вкусняшки и гостинцы из дома самой Канто (заметив кстати, что обычно не слишком-то дружные родители Цунемаги, кажется, немного сблизились на почве этого происшествия - не зря говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло). А когда подруга поправилась, то и ходила "болеть" за нее на выступления по карате, в котором у "вихрастой" обнаружились неожиданные таланты.
Размахивая цветными помпончиками, одолженными из снаряжения школьной команды поддержки, Паттерсон ловила взгляд Цунемаги после очередного раунда, весело подмигивала ей и думала, что всё-таки здорово, что неуемная активность Канто наконец-то "попала в цель" и начала двигать её туда, где ей самой хотелось бы быть. "Всё-таки эти "подарки" с Изнанки... кажется, они действительно бесценны" – размышляла Ирма, когда оставалась одна в потоке людей и надевала наушники, делавшие её словно бы невидимкой (при этом каждый раз улыбаясь от мысли о том, что бессознательно прижимает воображаемую вторую пару ушек, чтобы надеть их было удобнее).
"Но только для одного-единственного человека, которому предназначены" – ещё бы, что было бы толку от этих наушников той же Канто, а самой Ирме от перчаток подруги? "Интересно, какие свойства были у подарков этих двоих, Эвы и Каттера?..." – думала Паттерсон, сидя на скамейке в тихом уголке городского парка, а её карандаш оставлял на бумаге блокнота росчерки, постепенно сливающиеся в черты Кэтчеров. Сама Ирма ещё не решила, кем ей хочется стать больше - писателем или художником, но почему бы не совместить одно с другим? Тем более что уже есть одна удивительная история, которую было бы так здорово и написать, и нарисовать...
Вот только концовка получалась открытой и чего-то в ней не хватало, так что Ирма не раз обнаруживала, что зверски изгрызла очередной карандаш в тяжелых раздумьях. Так продолжалось до тех пор, пока она не увидела в телевизионных новостях сюжет о "триумфальном возвращении примы, которую все считали навсегда ушедшей со сцены".
– Это же... это... ведь ты! – округлились глаза блондинки, пока она смотрела короткий, но воодушевляющий сюжет, во время которого пару раз мелькнуло счастливое и гордое лицо Эвы. А потом прищурилась и улыбнулась, хитро посмотрев на карандаш в своих пальцах: – Вот теперь я знаю, как всё должно закончиться!