Лоррейн уже собиралась в дорогу. Отец не прогадал, решив искать её в башне. Сюда она поднялась забрать кое-какие вещи — сгребла со стола в углу несколько новых свечей, пергамент, чернильницу и небольшой мешочек серебряной пыли, — а ещё отдышаться и немного успокоить мысли. Грядущая встреча с королём Лотом и возможный путь к Неблагому Двору не шли у неё из головы, и о том, сочтёт ли Драконобор её достойной этой святой миссии, она думала с самого утра. «Святым» этот поход назвала и её мать — надругательство лукавого короля Ллира поразило её до глубины души. И на фоне этого кощунства несчастье бедной Анноры, казалось, меркло — и жаль, что встретиться и поговорить им с двоюродной сестрой выпало впопыхах и в таких грустных и путаных обстоятельствах. Но Лоррейн старалась не показывать жалости, не жалость сейчас нужна была Анноре, а добрый приём и её сестринская поддержка.
— Ты дашь нам поговорить, отец? — её взгляд выжидательно остановился на лорде Грозового Утёса. Тот молча развернулся, и вскоре за ним закрылась дверь. Лоррейн вновь посмотрела на Аннору. — Не думай, будто он тебе не рад. Знаю, по нему не скажешь. Они с сестрой... с твоей матерью, — Лоррейн сделала паузу, пытаясь вспомнить, когда в последний раз видела тётю, но смогла с трудом, — долго не общались. Он понял её желание вырастить тебя подальше от этого места, но, кажется, так до конца и не смирился, когда она ушла. И тем не менее, отец был бы рад видеть её живой и в добром здравии. Думаю, теперь он чувствует вину. Поверь, он будет заботиться о тебе, как заботился обо мне.
Заботы в поступках Диармайда всегда было немного. Он воспитывал детей иначе, не балуя объятьями, но в то же время никогда и ни в чём они не знали нужды. Может, в отдыхе, но на это в Замке-над-Ущельем жаловаться не принято.
Лоррейн поманила кузину к окну. На верхнем ярусе сторожевой башни оно было не одно. Над тем, у которого прислонилась она, в ровной бронзовой табличке была вытеснена надпись: «Да благословит нас Бог, и да убоятся Его все пределы земли». За широким окном пределы чужих земель видны были как на ладони. Через пару десятков шагов от замковых стен утёс стремительно обрывался, открывая зеленеющую по весне чащобу. Из небольшого свободного пространства между стенами и обрывом вырастали древние каменные столбы, похожие на тянущиеся к пасмурному небу персты гиганта, вмурованного в скалы. Они все были иссечены ветром и молниями.
— Внизу, видишь? Это Рилиг Глен, — Лоррейн протянула руку. — Его называют «фейским лесом». Но этот ещё наш, а вот там, — её палец вздёрнулся вверх, провожая взгляд Анноры, — уже начинается Благой Двор. Это земли Летнего короля. Когда я вернусь, мы там побываем, тебе понравится. А пока... Пока ты будешь за ними смотреть и учиться у старших. Как я когда-то. Теперь это будет твоя башня. Я... — она виновато оглянулась на пустой стол, — прикажу, чтобы тебе всё сюда принесли. Здесь бывает прохладно, но там в корзине в углу, — Лоррейн склонилась к плечу кузины и понизила голос, — лежит бутылка вина. И не какого-нибудь, а фейского! Отец не знает. Пойдём, я тебе покажу замок и снаружи тоже. Не всё, но что успеем, остальное сама. Справишься?..
Лоррейн отправилась в дорогу с чувством, что Аннора справится. Если не сразу, то старшие добьются от неё. Выбора у той немного. Конечно, было бы лучше ей находиться рядом все эти первые дни — хотя бы оборонять Аннору от надоедливых младших братьев, — но не страшно. Когда вернётся, у них будет достаточно времени, чтобы провести его вместе.
А прямо сейчас Лоррейн, признаться, чувствовала себя несколько не в своей тарелке. Оставив позади пусть неприветливый, но родной замок Мониак и оказавшись при королевском дворе, особенно шумном сегодня, она старалась не отсвечивать. Но находясь в первых рядах, Лоррейн, разумеется, потерпела в этом сокрушительное поражение. Однако нервозность больше не выдавала её. Как только король Каэрвента обронил её имя, всё было решено.
Прозорливости Драконобора можно было только позавидовать: он дозволил участвовать в походе и сыну предателя, дав шанс обелить имя, и девчонке из простого народа — наравне с самыми прославленными воинами короны, вроде сира Грейхаунда. Лоррейн кивнула соседу, с кем разделяла, можно сказать, общий долг. Их дома вместе прикрывали королевство людей с запада, только род Мониак имел дело с феями, сир Грейхаунд — с гномами Великой Границы. Надёжней соратника в этом походе представить было сложно. Может, ещё Билл, шутливо подумалось ей, да только тому вряд ли нужно соваться под фейские проклятья из одного лишь долга — а вот если с кого из них сапоги будут как раз, то тут, конечно, другое дело.
К стыду своему, про ученицу Мерлина Лоррейн тоже ничего не знала. Да и о самом старике представления у неё было немного. Отец как-то сказал ей, что ворожба королевского советника не имеет ничего общего с тем, как они служат Господу и откуда берут свои силы. Кажется, он его недолюбливал.
— Ну и компания, — шепнула она Грейхаунду и, удерживая спокойную маску, приблизилась к королю. Говорила она негромко. — Господин мой, мы прибудем ко двору короля Ллира, мы заставим его снять проклятье, но если это правда его рук дело... — леди Лоррейн покосилась на бедную Гвинет и королеву Фредерику, сочувственно покачав ей головой, прежде чем вернуться с вопросом к королю, — если это его вина, не хотите ли вы потребовать, чтобы он явился в Белую Цитадель с нами и сам ответил за то, что сделал?