— Давайте их выманим, раз они всем проходу не дают! — Олле как заговорщик понизил голос. — Раз их с десяток-два, так это немало. Пока мы разгружаемся да капитана хороним, они про нас так и так прознают. Чтоб они нас вечером по одному не переловили, давайте сами пошумим! Вона, пусть кабатчик объявит, что вечером тут представление. Я на скрипке играть умею! А чёрную макаку на бубны посадим. Музыка, ром, кокосы!
Олле со значением качнул связкой бананов на ладони.
— Пустим слух, что празднуем то, что испанский бриг зашёл в Пескадор. Раз эти «серые панталоны» сами испанцы, они, дело ясное, с земляком поперву разборок захотят поговорить. Ну, сколько заявится, мы их напоим, накормим, а потом… а потом…
Олле детективно улыбнулся. В порту Гельсингфорса, среди таких же босоногих бродяг, он всегда славился не вполне земной фантазией. Сейчас же Олле улыбался и с гордостью заглядывал в лицо капитана Мендеса.
Никто не предсказал бы, что за улыбкой юнги пряталась озорная мысль, что если заявится сразу дюжина «камзолов», соломенную таверну понадобится просто сжечь. Мальчик не набрался храбрости сказать так при добросердечном старом кабатчике и решил, что запасной план поведает Люцию. Люций, наверное, любит пожары на фоне пальм.