Яков с истинным восторгом изучал то, что оказалось Живым Огнём. Он с трудом откапывал в сознании обрывки из прошлого, но каждый такой клочок казался настолько важным, что у монаха сердце вздрагивало и отбирало дыхание. «Природа огня двойственна: он может давать тепло, свет, пищу и защиту от хищников, но стоит оставить его без контроля, как он превращается на несущую смерть катастрофу», — вспомнил и процитировал мысленно труды Гераклита «Чёрного». Диалектическая природа этого огня отлично соотносилась со всей Гефестовой алхимией, но что-то тогда, в прошлом удивило Якова, и это же удивило его сейчас. «Этот огонь существует в природе... его поведение действительно напоминает живое — это существо? Или быть может большое количество существ?» — от этих мыслей Плачивый отёр пальцы об траву от золотистой жидкости и перекрестился. Он собрался направиться к замку, но когда обернулся, то столкнулся с Ланзо — тот держал в руках полуобгоревший дневник. Яков взглянул за прорези шлема поднятого и не сказал ему ни слова — глубоко в душке у Плачивого зарождалась жалость и сочувствие к этому рыцарю, хоть он пока не придавал этому особого значения — не было времени. Монах на месте же проверил пару написанных слов и вышел туда, где было больше всего из его компаньонов по этому заданию.
— Будьте-но добры послушать! — Сказал громко, но голос его ничуть не потерял басовитой глубины и чистоты. — Сея рукопись упоминает подарок, подаренный бедной деве, храни её жизнь, Господь! Что-то было и говорило с девой, и есмь думы — недоброе что-то. Стены оплавлены субстанцией, Живым Огнём именуемой. Доводилось мне слышать как таковой ищут в самой чистой воде. Он тёплый и действительно живым выглядит. В рукописи указано что-то тёплое... и живое, говорящее. Яко есть знающие иль те, кто могут ведать — приведите. И яко есть в замке лаборатория с алхимическими инструментами — позвольте проверить субстанцию. Нужно отыскать её слабые места и познать её природу. — Так он и сказал.