* * *
Пятничный вечер. Не так поздно, но сумерки уже ранние — осень. Ветер носит по улицам обрывки газет, бумажные пакеты из-под фастфуда и мятые пластиковые стаканчики, гонит пыль в трещины на потрепанном временем асфальте. Впрочем, ночь, подступившая чуть раньше, отнюдь не единственная примета грядущей смены времен года. Холодает. Не Северная Дакота, но и не Калифорния. Оказавшись к концу дня одетым слишком легко, можно и задубеть. Если кому-то вообще придет в голову допоздна шастать по улицам Риверрайд Бэй.
Безразличные серые воды Сансайд-Ривер лениво накатываются на берег. Лижут гладкий, покатый гравий, бьются о борт сырых доков и волнуют буйки. Ярко-красные маячки, покачиваясь во тьме, мерцают, то пропадая, то исчезая. Как огни на болоте.
В «Речном змее» оживленно. Трудяги собрались накатить после трудовой недели и слегка освободить голову. Бар, отвечая названию, расположился подле реки рядом с доками. А потому долго искать его не приходилось. Это одно из первых правил бизнеса, которые ты, Змей, усвоил, когда только начинал играть в эту игру. Клиент не должен долго искать. Ничто и никогда.
Змей, сейчас ты за стойкой — Мэри на кухне, а Том занят складом. Говор работяг, шум телика где-то на фоне, напрочь всеми игнорируемый, переполненные пепельницы и сизые, тонкие облака кумара, через которые пробивается обманчивый свет люминесцентных ламп. Сами работяги тоже хоть и разные, но почти с одним обликом на всех. Обветренные рекой лица, мозолистые руки и засаленные штаны и рубахи. Люди как люди. Толстые и худые. Высокие и низкие. Черные, белые и желтые. Вискарь и бренди. Абсент и водка. Бурбон и скотч. Подделки, но зато дешевые. Когда вот так пьешь после трудовых вахт, важен не статус. Важно то, что жидкость не смоет портовую грязь, если в ней меньше сорока градусов.
Виви и Китти за стойкой, тянут вермут через тонкие соломинки. Сейчас не середина недели, и нет нужды лезть из кожи вон ради работы. Люди устали. А значит, кто-то подойдет. И можно растянуть момент — надеть маску безразличия и посмотреть на раён немного свысока. Джастину такое не по душе («Расслабились, бляди!»), но он знает, как вести дело. На субботник девочкам надо давать немного спустить пар. Иначе к середине следующей им начнет выбивать клапана.
Заходит Царь и вопреки стереотипам о русских берет не водку, а просто чай с лимоном в кружке под ноль семь и пачку чипсов. Вслед за ним появляются черные хоуми с 69-ой улицы и берут пива. Тоже не беспредельщики — например, ТуБи сам по себе спокойный. А может, просто знает, что здесь Офис ведет дела и не решает срать на ковер. Вообще плевать. Если не срет, то какая разница, почему?
Через прозрачную дверь ты видишь, как рядом паркуется полицейская Форд Краун Виктория — тусклый свет фар, сине-белые тона и герб департамента на передних дверях, нанесенный позолоченной краской. Ты знаешь, зачем они здесь, и уже готов. Черный кофе (без молока, две ложки сахара; офицеры приходят со своими термокружками, переливают его и тут же уходят на в машину), горячие сэндвичи с ветчиной, плавленым сыром и соленым огурцом, а также банка содовой. Все по скидке. Ты устроил это ради общего расположения — бизнесу лучше идти с властями бок о бок — и общее расположение в итоге тебя не подвело. «Слушай, Чак,» — говорит тебе знакомый офицер, забирая заказ. — «Мы тут еще часа три крутиться будем. Если че будет, ты не звони в девять-один-один, звони сразу мне на мобилу, окей? А то пошлют людей хер знает откуда». «Ага,» — отвечаешь ты с улыбкой. Сорок пять тысяч душ раёна обслуживает какое-то уморительно смешное число полицейских, но зато они правильно выбирают места. Пастись надо у тебя и возле «Семи ветров», стрип-клуба в квартале к югу. Тогда проблем не будет.
Офис, ты за стойкой на другом ее конце от Виви и Китти. Выходные — хорошее время начать чес по всяким бомжатням и притонам. Копы в такие часы все оттянуты на пьяные драки и хулиганства в питейных, а нарки и алкаши в притонах все равно слишком поздно раздупляются, что именно у них пропало и когда. Единственная проблема — все-таки раздупляются, и копы рано или поздно начинают чесать раён. Ты в такое время зависаешь или у ТуБи, или на улице. Матери не нравится, что ты болтаешься без дела — каждые три дня она приносит тебе бесплатный раздатник «JOBS» и красноречиво бросает ее тебе на колени. И чем дольше ты сидишь дома, тем нетерпеливее, раздраженнее этот ее жест.
Последней каплей стало твое расставание с Даннишей. Мама искренне полюбила ее, когда они сблизились чуть сильнее, чем просто женщины, имеющие общего любимого человека. Данниша ответственная. Серьезная. Рассудительная. И когда вы расстались, мама поняла, почему. Ты это в ее глазах прочел. И ее сердце... Нет, не разбилось, но треснуло. Она не воспитала тебя тем, кого может выбрать такая, как Данниша.
Дон, сегодня кончается третья неделя, и ты на променаде. Время потрясти кормушку, ибо вкалывал ты не покладая рук. Сегодня тебе уже заплатил Гарик из «Семи ветров», отчитался Старый по прибыли на турнире в очко (пара человек не выдержала и таки проигралась целиком. Вплоть до той ценности, что указана в названии игры), а еще взял небольшую отсрочку хозяин «Дольче Виты». Осталась пара имен — Змей и Кореянка. Бар и теневая автомастерская. Ты спокоен, ты им доверяешь. Если у них не окажется денег, всегда можно намотать их на услуги. С «Дольче Витой» такое уже не прокатит (что, Стефе и Кетти годами что ли эти ногти пилить, ну?).
С тобой Паста. Раньше еще за рулем был Тиффози на подхвате, но не так давно твою тачку угнала какая-то гнида. Ты пошел к Кореянке за ответами, так как знал — весь угон на раёне проходит через нее, и не знать совсем ничего она не может. Но сраная гучка решила отмолчаться. Вглухую. Просто в ноль. Надо было разнести ее гараж, однако другого такого же гаража на раёне нет, и ты сдержал руку. Так что теперь ходишь пешком. Несолидно, но у быта в таких условиях свои тернии. Надо будет раздобыть новые колеса. Может, через ту же Кореянку или еще как.
Кореянка, ты за дальним столиком. Во внутреннем кармане твоей куртки пухлая скрутка купюр, которую ты приготовила для Дона. Когда Смита грохнули, защитить тебя стало некому, и ты обратилась к смотрящему. С копами сложился излишне пагубный и неприятный опыт — Смит, пользуясь защитой закона, слишком быстро и основательно оборзел. Сотрудничество наносило тебе немалые убытки. Однако... Однако паршивая защита все же лучше никакой. Особенно когда оказываешь услуги, за неуплату по которым в полицию не пойдешь. А теперь вот не стало даже ее, паршивой.
Чтобы как-то протянуть, ты угнала авто, и только потом поняла, чье оно. С ужасом поняла. Машина принадлежала Дону или кому-то из ее людей — для тебя это не играло существенной роли. По-хорошему, единственно правильное решение, которое мог бы принять на твоем месте уголовник — это вернуть угнанное. Вернуть, извиниться и выплатить неустойку с непременным счетчиком за просрочку. Возможно, ты не сторонница единственно правильных решений. Возможно, ты просто была в отчаянии. Но то, что ты сделала — это перегнала ее на другой конец города и сбыла по-быстрому за треть цены. А затем грубо затоптала следы.
Дон долго допытывался, пытался ухватить суть, и... хотелось бы думать, что он ничего не понял. Но тогда это не был бы Дон. Тот Дон, что стоял тогда перед тобой, докопался до истины. Докопался, однако почему-то не отправил твой гараж догнивать на свалку истории. Все, что оставалось делать — это прижать уши и засесть поглубже в высокотравье. Глядишь и пронесет. По иронии судьбы скрутка бабла, которую ты для него подготовила, частично получена от продажи его же машины.
Возможно, когда-то тебе это надоест, и следующую скрутку ты отнесешь Лилит, а затем назовешь ей имя. Возможно, однажды Дон придет к тебе, скажет в лоб, что ему все известно, и что-либо от тебя потребует. Возможно, ты сама предложишь что-то для него ценное. Как бы то ни было, текущее положение для тебя подвешенное. Тебе стоит определить — закрыт ли Доном вопрос о твоей защите окончательно, или стоит поискать ее у кого-нибудь еще.
Комми, ты оказался в «Речном змее», просто выбравшись прошвырнуться да перекусить. Ближе к выходным работы становится чуть больше. В основном даже не пулевые или ножевые, а передозы всяким уличным говном, где стаффа максимум одна двадцатая. А остальные девятнадцать — опилки, столярный клей, ацетон и засохший соус карри, отскобленный самим Папой Джоном со столешницы его пиццерии.
Скучать не приходится, хотя и не пошикуешь. Дело прет бодро. Перед тобой ужин — овощной салат с каплей масла, полуфабрикатная котлета между двумя кусками булки и бутылка минералки. Ты погасил телефон лишь для того, чтобы прерваться на поесть. Но стоит тебе его врубить, как он тотчас же разорвется. Ты это знаешь. И не в последнюю очередь потому, что именно такова репутация, над которой проделано столько работы. Слово «нет» для тебя похоронено. Брошено в могилу поверх доброго имени, врачебной клятвы, поверх каких-то надежд, которые еще имело смысл питать до того, как иммиграционная мясорубка перекрутила тебя в мягкий, теплый фарш. Ты не отказываешь клиенту.
Не пациенту. Пациенты в прошлом. Пациент — это страждущий, тот, кому врач протягивает руку, а клиент не таков. Клиент протягивает руку сам. С подписанным чеком или скруткой валюты.
Лилит, ты занимаешь место подле кухни. Старая привычка — когда начинаются проблемы, ломить не через главный, а в окольную. Технические коридоры, служебные помещения, окна, пролеты, пожарные лестницы. Ты слишком долго в бизнесе, и несмотря на то, что держишь себя образцово, всегда чуть-чуть на измене. Твое дело осложняет жизнь, причем не только тебе. Трупы волнуют агнцев. Трупы злят волкодавов. Трупы привлекают волков.
Ты убила Уильяма Смита, прекрасно зная, что такое убийство полицейского. В твоей прошлой жизни, в Германии какие-то отморозки тоже однажды убили полицейобермейстера. Он служил в том же земельном управлении по охране порядка на суше, где и ты. Но то, что произошло дальше, превзошло твои самые смелые ожидания. Ты была юна и всецело полагалась на закон. Тебе и в голову не могло прийти, насколько жестокую и свирепую вендетту устроят всему преступному миру Крипо и GSG 9. Уголовный розыск и спецназ выжали твой город насухо, как кусок ветоши. Прежде чем убийцы нашлись, немало челюстей было выбито, немало пальцев вывихнуто и сломано, а уж сколько больничных коек занято — вообще не под пересчет. И единственное, что мог сделать прокурор — это пытаться запихнуть все совершенное в хоть какие-то удобоваримые законные рамки. В Германии каплю крови офицера смывали потоком бандитской. Чего-то такого ты ждала и от земли свобод, обители храбрых.
Здесь же убийцу Уильяма искали больше для порядка. И это тебя скорее насторожило, чем удивило. То ли в США нет такой непримиримой полицейской традиции, то ли... То ли сам Смит был занозой под чьей-то лопаткой. Ты ничего не знаешь о том, насколько копы далеко зашли, и каковы их методы, но подобно тебе они совершено точно тоже на измене. Ты поняла это, когда перезвонила Виви. Это произошло уже спустя несколько дней после того, как Уильям начал подселять к себе опарышей — девушка сказала, что Бюро по бандам и крупняку взяла Джастина за яйца. Никель как-то узнал о ней, Виви. А когда это случилось, выяснил и то, под кем она ходит. Разумеется, торгаш клубникой первым оказался в зоне интереса, но нужных для себя ответов Никель не получил. И дальше не пошел. Или пошел, уперся в тупик, а затем развернулся и отправился обратно. Даже и не поймешь, что хуже.
Бюро взяло ложный след. Но рано или поздно оно сможет доказать непричастность сутенера к убийству. Как? Порассуждай. Вот как думаешь, почему Никель сразу начал искать сутенера, а не попытался покрутить саму Виви? Он просто невнимателен? Или это какой-то неведомый тебе далеко идущий замысел?
Конечно, есть вариант убрать и Виви. Мертвые кошки не мяучат. Но с позиции чистого прагматизма вариант не так хорош, как выглядит на первый взгляд. Во-первых, мотивация Джастина, которую ему сейчас приписывают, тотчас развалится, и с него снимут многие подозрения. А ты проиграешь время. Во-вторых, копы после смерти Виви смогут взяться за ее контакты, а уверенности в том, что о тебе никто не знает, быть не может в принципе. Иными словами, тут не удастся выбраться, просто завалив все трупами. Вся эта ситуация — как черная дыра из дурной космооперы или фантастики. Чем больше ты в черную дыру бросишь, тем сильнее она будет расширяться, пока в конце концов не затянет и тебя саму. Тут нужен более тонкий инструмент.
А пока его нет, ты занимаешь место подле кухни. Старая привычка — когда начинаются проблемы, ломить не через главный.