"Отец милосердный, прости их", - шептал про себя Олдстаут, с видимым напряжением вытаскивая клинок из поверженного монстра, - "Ибо слабы их души и не вынесли порчи. На твой очистительный суд да отправятся они!". Старик окончательно утвердился в своих подозрениях, замечая всё больше и больше деталей: ночные монстры возникли из тел людских, поддавшихся чьему-то злому умыслу или же проклятию.
Гаррет скривился, скользнув глазом по выворачивающему своё нутро в грязную землю Аугну. "Прóклятый мальчишка! Стоило бы закончить его мучения здесь и сейчас, а Ведущим сказать, что малец не справился...", - мелькнула коварная мысль в голове Охотника, но он отбросил её, понимая, что подобный выход из ситуации может быть не больше чем дьявольским искушением. Вместо этого, Гаррет быстрым шагом направился по чавкающей грязи к Бригитте, что завязала боем последнего из оставшихся зверей.
– ... и тогда стану я мечом карающим в длани Твоей и обрушусь праведным гневом на тех, кто попирает законы Твои! – подхватил слова воительницы старик каркающим голосом, на ходу занося короткий клинок для очередного удара, пока тварь пыталась встать обратно на лапы. Глаза Олдстаута подслеповато щурились, но, благо, цель была достаточно большой.