Когда Артур Д. Уайт говорил "иду на разведку", он буквально так и поступал. Слова у него обычно не расходились с делом, как у всякого уважающего себя космического джентльмена. Стоило небольшому, но тяжелому и высокотехнологичному контингенту мехарыцарей выгрузится как его машина шустро посеменила вперед, к цветному пятну, не дожидаясь пока остальные тихоходы последуют за ним.
Тем временем в голове у Артура мелькнули утерянные было в стазисе воспоминания о брифинге и он поморщился словно откусил лимона: "Опять этот эффект отсроченных воспоминаний и я даже ничего не почувствовал, вот дерьмо!" Только проснувшись он не воспринимал часть собственной памяти как оперативную часть сознания, уже в который раз с ним происходило подобное при долгих перелетах. Он все больше начинал опасаться что эти самые суеверия не были таким уж мракобесием как он пытался себя убедить. Вполне возможно он уже одной ногой стоял среди пилотов с "изжаренными" мозгами своими собственными мехами, чтобы там не говорили ему медики насчет того что это случайные последствия испытанных перегрузок при эвакуации. Уайт мысленно поклялся самому себе серьезно заняться своим здоровьем едва только эта миссия завершится. Или пусть отстраняют его от выходов на планеты, черт побери!
Между делом вспомнив о предмете миссии, Артур не мог заново не переоценить степень угрозы операции. Тем более что ближайший купол похоже был полностью разрушен. Быстро передав мыслеимпульс он перенаправил потоки энергии от ядра к генератору стелс-поля. Делая траекторию движения чуть более непредсказуемой для возможного огня условного противника. Это были просто инстинкты пилота не желающего рисковать без необходимости в ситуации неопределенности.