Оггель придерживался другого мнения. Менять следовало систему не охраны, а престолонаследия. А королева, как поступают все особы королевской крови, пускала в ход дипломатию только когда не сработала сила. Известный трюк. Только трюки бобра не учат!
— Мы — принц Оггель Третий сотоварищи, — важно проговорил бобр. — Сын Оггеля Второго, внук Оггеля Первого, наследник всея реки от Семи Кочек до Лососиных Порогов, держатель ивы, покровитель танцев, опекун сельской таверны и будущий корозидент Лесного Альянса!
Его чёрненькие глазки стремительно наливались непрозрачной тёмной синевой. Голос зазвучал тем хором, который друзья слышали ночью. Голоса из ниоткуда повторяли каждое слово принца-колдуна на разные тона: шелестящие и резкие, металлические и почти беззвучные, шипящие и грозные. Само море говорило вместе с ним. Грушеподобная туша упитанного принца распрямилась на задних лапах, и вдруг оказалось, что в загривке бобр не слишком уступает крупной лисице. Буро-сизая шерсть лежала на нём как мантия.
— Мы пришли спасти твоих пленников и остановить огульные поставки маревого мёда! Мы пришли объявить тебе, что в лесу Виридиан живут как дружный лесной альянс! Не похищая соседей! Не причиняя насилие! Не создавая караулы!
Шлёп! Шлёп!
С каждым словом он медленно приближался к трону как разгневанный меховой мяч.
Шерсть Оггеля пошла зябкой чёрной рябью, оставляя его силуэт ясно видимым в розоватом кумаре. Неощутимо-потусторонняя дымка сочилась из пространства вокруг бобра, как будто глубинная тень принца Оггеля ступала след в след за ним.
— Мы — судьба преступных самодержцев! Мы — судья нечестных медодилеров! Мы призываем тебя к порядку, пчелиная королева! Сложи оружие и покайся! Иначе…
Взбешённый взгляд бобра остановился на раболепном трутне перед троном. Опухшая ласта принца внезапно вспузырилась, превращаясь сама по себе в гибкое щупальце, которое щёлкнуло по полу. Оггель хищно довершил свою угрозу:
— …иначе ты будешь наказана, моя королева.