А вместе с пчелой округлый принц улетал в глубины вод, которые плескались в его рассудке. Ниже и ниже.
Мимо острой травы и белых пляжей. Мимо мидий на побережье и фукусов в шипящем прибое. Мимо морских звёзд, похожих на своих небесных сестёр, и лиловых морских ежей, совсем не похожих на своих лесных братьев. Мимо пасущихся в дрожащем иле карпов. Мимо серебристых ставрид, пляшущих хороводы в подводном солнце. Мимо медуз, лениво проницающих синий сумрак. Мимо тяжкого дыхания левиафанов, незыблемых во мраке открытого океана. Мимо красных кальмаров, фосфоресцирующих алым как лучезарный трон отца зла. Мимо безглазых акул, неподвижных у похороненных в глубине песчаных дюн. Мимо рыб-фонарщиков, не знающих света дня. Мимо шевелящихся актиний, выискивающих в мраморно-плотной воде прах горних высей. Мимо белых пауков на тонких ногах-иглах. Мимо стоячих луж чёрной серы и мимо солёных шахт. Всё ниже, где в безбрежной тьме глубочашей глубины ждал Тот-Кто-Живёт-В-Реке.
— Здравствуй, принц, — не-сказало существо, лишённое формы и начала. Шевельнулись огромные колонны, усеянные содрогающимися аортами, и эти колонны были столпами Бездонной Заводи.
— Я не уберёг тебя, — не-сказало существо, лишённое определения и предела. Оггель замотал головой, отрицая его вину, и растроганно ступил в многократные обьятия...............