Ничего удивительного, что именно это место избрал для агитации Оггель Третий, именитый принц бобров и, как поговаривали, большой любитель плотин. Меню застало Оггеля за расправлением на столе большого предвыборного постера, который он хотел наклеить над стойкой, если хозяйка Аллена не будет сильно против. На пергаментном листе было изображено что-то круглое, мохнатое и похожее на мяч. При ближайшем рассмотрении стало бы ясно, что это портрет самого Оггеля III — в профиль. Или в анфас. Большой разницы, честно говоря, не наблюдалось.
На мощное публичное решение Оггеля толкнула геополитическая обстановка в Семи Кочках, о чём он с удовольствием поведает позднее. Пока что Оггель пытался придумать, как нужно производить выборы и куда он вообще баллотируется. Он сидел, постукивал по стулу плоским хвостом и думал. Оггель питал неистребимую веру, что сообразит по ходу дела, но удача не сопутствовала ему: лесные зверята тоже не слишком представляли процесс. Ни высокооплачиваемый консультант по лесоповалу (дятел), ни специалист в области семейной политики (крольчиха) не смогли ему помочь. Сейчас, откинувшись на спинке, Оггель разглядывал свой пергаментный плакат и переживал необычный спектр эмоций. Над слоганом «На ёлку сесть и рыбку съесть!» меховой мяч гордо восседал на свеженькой плотине. С одной стороны бесновалась река, а с другой беличье семейство, взявшись за руки, въезжало в реновированное жильё с отличными бордюрами.
— Ах да! — опомнился Оггель и подмигнул официантке, одновременно похлопывая себя по изрядному брюху. — А давайте мятный чай! Говорят, для желудка полезно. И бренди, бренди побольше плесните. А на завтрак давайте… давайте тофу, пока его последний не съе… ба, Артур! Сир Артур! Вот же я! Ну же, не оставляйте меня за утренней трапезой в одиночестве!
Приметив паладина, бобр замахал лапой и приветственно задвигал усами.