Время в дороге, не по обыкновению проведенное в веселье и болтовне, нежели в одиноком созерцании природы, летело для Ринн быстро, и поход, три дня которого, казалось, были доверху набиты событиями, стремился слиться в калейдоскоп фрагментов разных дней, наполненных беззаботной эйфорией нового и не вынужденного, а желанного приключения. В один миг они с Шелтон состязались в шуточных гонках, едва не слетая с дороги и пару раз только чудом не падая с лошадей, когда те вставали как вкопанные при появлении очередной встречной повозки; в следующий миг уже Арсин бренчал поварешками, приятно удивляя Ринн своей готовностью к работе по лагерю; вечерами же наступало время потравить байки и послушать банжо Ксайрона в неизбежном сопровождении пения Айсис, но даже эти тягучие вечера оставались в воспоминаниях лишь крошечными искрами, теряясь во времени будто в пожаре.
Тьма и Пламя молчали эти два солнечных дня и две безоблачные звездные ночи, проявляя себя лишь потрескиванием костра да чернотой бескрайнего неба, но на третий день, когда зарядил во всю силу поджидавший их ливень, гул Пламени непрестанно гудел в голове травницы, всё сильнее распаляясь с каждой новой попавшей на лицо, вопреки капюшону плаща, каплей. За этим гулом ускользнули от внимания Ринн и тени, что мелькали между деревьев; и грязь, что с каждой пройденной лужей карабкалась всё выше и выше; и даже исполины древних деревьев, что теперь возвышались по обе стороны от тропы. Негостеприимный мир дождливого дня заставлял её сильнее уйти в себя, спрятаться в коконе плаща и мыслей о других днях и ночах, и только упавшее поперек дороги дерево так же неожиданно, как внезапный шум во время ночлега, выдернуло Ринн из этого сна.
Очнувшись от дорожной дремоты и пружиной сжавшись внутри, она осторожно слезла с коня, а очутившись двумя ногами на размокшей земле, поспешила отвести лошадь вслед за Шелтон и Айсис, по пути отстегивая от седла и накидывая на плечи рюкзак. Дорожные ли разбойники, другая ли готовящаяся напасть – враг не спешил себя показать, и поэтому, вместо того, чтобы встретить устроивших засаду стрелой в лицо, карманница предпочла затаиться, выдохнуть и как следует сквозь пелену дождя всмотреться в то, что было вокруг.