- Дева Мария, прошу, укажи мне путь. Прости грехи матери да отца и спаси их души. Укажи мне путь, дабы не потерялась я в долине зла. Наставь мысли мои и волю мою, чтоб смогла нести твоё слово как своё. Дай сил, защити от болезней и проклятий. Не оставляй меня в эти тёмные времена, ибо живу я только тобой, вижу твоими глазами, слышу твоими ушами и говорю твоими устами. На веке твоя, Ева... Аминь.
- Ева! Где ты там ходишь? Принеси мне Джин. Мой.. хр.. как то быстро закончился.
Белокурая девушка в длинном, белом сарафане, стояла на коленях у небольшого алтаря склонив голову над тусклыми свечами. Лучи солнца, пробивались сквозь щели деревянной крыши, освещая клубы пыли, что повисли в сыром воздухе.
- Ева! - хриплый мужской голос, оторвал девушку от молитвы.
- Иду, папа... - прошептав ещё пару слов, Ева поцеловала статуэтку девы Марии и вышла из комнаты.
Ветхий фермерский домик, скрипел от порывов ветра, угрожая развалиться в любой момент. Сквозь мутные окна, частично заклеенных старыми газетами, виднелись поля пшеницы, старая мельница и редкий забор, покрытый колючей проволокой. Ветер доносил мычание коров и крики домашних птиц. Ферма медленно засыпала.
Девушка прошла через тёмный коридор, зайдя по дороге на кухню, взяв очередную бутылку Джина. Третью за сегодняшний день.
- Где ты ходишь, Ева?! - голос вновь оторвал Еву от раздумий, заставив поспешить на зов отца.
- Я уже тут, папа
- Где ты так долго ходила?
- Я молилась...
- Молилась? - мужчина лет пятидесяти сидевший в старом, потрепанном кресле, встретил дочь кривой улыбкой, обнажив гнилые, редкие зубы. - Присядь ко мне и расскажи, о чём ты в этот раз просила бога.
Ева подошла к отцу, но не успев сесть рядом, потеряла равновесие от сильного рывка мужчины и упала ему на колени. - Не стесняйся. Так я лучше тебя слышу.
- Я молилась о тебе с мамой - начала было девушка, но слова застряли комом в горле, когда грубая кожа руки фермера коснулась её бедра.
- Продолжай, Ева...
- Просила о помощи и благословении... - яркие, голубые глаза наполнились слезами, а губы предательски затряслись, ибо рука отца поднималась всё выше задирая сарафан.
- Твоей матери уже не поможет благословение - прошептал мужчина, наклонившись к девушке в плотную, от чего недельный перегар заставил Еву отвернуться. - Как и всему миру... Выживут только истинно верующие, Ева. Нам придётся пересмотреть бывшие устои, обойти запреты... Понимаешь, о чём я?
Ева прекрасно понимала, о чём говорил её отец. Ведь подобное происходило не в первый раз, а фраза "Иисус не против, но маме не говори", выжженным клеймом впилась в память Евы, ещё в раннем детстве.
- Нам предстоит пережить апокалипсис и вновь возродить человечество. Чистое, правильное, верующие... Ты будешь новой матерью для целого мира. Я это предвидел, когда давал тебе твоё имя. - Мужчина откинулся в кресле, положив свою руку девушке на голову. - Ты знаешь, что делать, Ева. Порадуй папочку...
Девушка покорно опустилась на колени, расстёгивая ремень отца. Слезы медленно катились по её щекам, падая на металлическую пряжку и хрупкие пальцы Евы.
- Папа... я хорошая дочь? - внезапно спросила девушка, доставая кожаную полосу из джинс.
- Пока не знаю, Ева. Всё зависит от того, как ты на этот раз справишься...
- Я слышала Марию, отец. Она сказала мне, что мир нуждается в очищении и только после того, как вся нечестивая грязь сгинет с земли, люди обретут посвящение.
- Не отвлекайся, Ева. Поговорим об этом позже...
- Я, да... А ты... - девушка резким рывком накинула на шею отца ремень, затянув петлю.
- Что... что ты делаешь... Ева, прекрати! - мужчина пытался скинуть с себя удавку, но Ева уже успела зайти ему за спину, надавив на спинку кресла, ободранным коленом.
- Я дарю тебе прощение, папочка... - прошептала девушка отцу, из последних сил сжимая ремень на его горле. - Дева Мария, прошу, укажи мне путь. Прости грехи матери да…. отца и спаси их души. Укажи мне путь, дабы не потерялась я в долине зла. Наставь… наставь мысли мои и волю мою, чтоб смогла нести твоё слово как своё. Дай сил… защити от болезней и проклятий...
Тело мужчины обмякло и с глухим стуком упало на пол. Ева взглянула на труп отца, как на что-то мерзкое, чужое ей. Только сейчас, она наконец-то смогла дать волю чувствам, что нахлынули на неё, поглощающей волной. Дикий крик вырвался из рта Евы и упав на пол, девушка забилась в истерики.
- Я слышу тебя, дева Мария. В шелесте травы, в шуме ветра, в криках людей...
Ева медленно шла к сараю, сжимая в руке красную канистру с бензином.
- Голос твой - мой голос. Воля твоя - моя воля...
Белая жидкость заиграла в лучах солнца всеми оттенками радуги, впитываясь в сухую древесину.
- Веди же меня! Я готова!
Девушка открыла дверь комнаты, пройдя к пыльной кровати. Под застиранным одеялом, лежала бледная женщина. Глаза её закатились, кожа обвисла, а чёрные тонкие вены, медленно поднимались к шее, затягиваясь в смертельный узел.
- Здравствуй, мама... - прошептала Ева, сев рядом с женщиной.
- Ева? Что ты тут делаешь? Отец разозлится, если вновь не сможет найти тебя.
- Папа больше не разозлится...
- О чём ты, Ева?
- Ты же всё знала... С самого начала. Как ты могла, мам?
- Ева... ты не понимаешь. Твой отец..
- Мне было пять лет! Пять, мама! Почти каждую ночь, он приходил и... Ты знала!
- Прости меня, Ева...
- Бог простит, мама... - девушка медленно встала, подойдя к двери. - Знаешь, всё это... да же помогло мне. Укрепило мою веру, ведь каждую ночь я просила бога лишь об одном - что бы он дал мне шанс, лично покарать вас. - Ева достала мятый коробок, вытащив из него спичку. - И вот... я смогла дожить до этого момента. Надеюсь, в аду тебе будет жарче, мам. - Зажжённая спичка упала на пол, подхватив в воздухе пары бензина. Пламя моментально охватило комнату, съедая всё на своём пути.
- Ева! Вернись, Ева! Прошу, прости!
В голубых омутах танцевали оранжевые блики. Ветер разносил запах гари и жженой плоти, а женские крики, эхом стелились по полям пшеницы. Глубокий выдох, улыбка и шаг вперёд. Сегодня родилась новая Ева...
- Дева Мария, прошу, укажи мне путь. Прости грехи матери и отца, да спаси их души...