Липкие объятия сна не желали отпускать проклятую душу Берин, заперев ее сознание в лабиринте грезы; вампирша с отвращением раскрыла глаза. Причудливое переплетение строений мира теней и мира живых ознаменовали вампирше, что она, наконец, окончательно пробудилась. Ночь звала ее к себе навязчивой мелодией телефона однодневки, зарегистрированного на несуществующое финансовое лицо. Грубо говоря, самой Марианны тоже не было: по крайней мере здесь, по эту сторону океана. И сам отель принадлежал целому вороху подставных лиц, каждый из которых держал свою часть от акций или долю ценных бумаг: и доходы которых находили свой покой в кармане Джованни. Для вечно бдительных американских налоговых служб первая хозяйка Континенталя, выкупишая заброшенную территорию Далласа, умерла еще в шестидесятых. А если ты мертв для Налоговой Службы, то ты мертв для всего мира. Эта мысль невольно вызвала у Марианны улыбку.
В дни, когда она позволяла мыслям взять верх над собой и отправиться в путешествие по закоулкам своего разума, Берин прикидывала, что, возможно, где-то там, за океаном, в Кейптауне, в благородном и дорогом районе исключительно для белых, покоится ее могилка, которую на четвертое апреля посещают немногочисленные оставшиеся в живых знакомые из прошлой, гораздо менее интересной жизни.
Прежде чем ответить, Марианна одевает солнцезащитные очки; привычный ритуал ознаменовал официальный старт новой ночи. Она отвечает: и улыбается, когда слышит голос примогена. И, скрывая раздражение от раннего подъема, клянется приехать как можно быстрее.
Ее путь лежал по обширным монолитным дорогам ночного Техаса; пока ее верный человеческий слуга наблюдал за дорогой, девушка пыталась сбросить остатки дневного сна. Хотелось есть. Хотелось расслабится. Хотелось вернуться в своей домен и поспать еще несколько часов, пока гнетущее солнце и его диктат окончательно не исчезнут с небосвода. Марианне хотелось много чего, но, к сожалению, перед перед сородичами такого положения, как господин Вайт, не отказывают. А потому она продолжит ехать, завернувшись в свое пальто, словно даже мягкая южная осень была слишком холодной и непростительной для изнеженного африканского цветка.
– Приехали, – произнес водитель. Джованни наказала смертному остаться в машине: пока что в его защите нет нужды. Поправив свои очки и набросив фальшивую улыбку, Берин вышла из машины навстречу собравшимся сородичам.
– Господин Вайт, рада вас видеть, – подходя к музею, начала Марианна; она наступила на газон – и зеленая трава тут потеряла свою красоту, увядая, – мистер Монтгомери, выглядите непозволительно трезво в эту ночь. Омега, здравствуйте. Как ваша охота на фей?
Поздоровавшись с каждым, она снова поправила свои очки. В еще молодую ночь их наличие выглядело несколько комично, но Джованни уже несколько ночей подряд не появлялась без них.
Позади Берин ожидал призрак, с нескрываемым интересом поглядывая из-за её спины на остальных, будто прячаясь; пускай никто, кроме нее не мог его увидеть, неупокоенный продолжал играть в этой сцене по своему собственному сценарию. Его глаза были залиты чернотой Вихря, а за спиной драматично развевался призрачный плащ на несуществующем в этом мире ветру.