Не понял Ингьяльд слов Ловчего. Не разумением старческим они для него прозвучали, но закостенелостью упрямой, прожитых лет скованных. Не ответил Ингьяьльд ничего, однако остался доволен протестом Ловчего и в общих чертах поддерживал мысленно сказанное охотником. Когда Ягиня провернула колдовство с Ловчим, Ингьяльд не потянулся к кинжалу и не перевоплотил руку в медвежью лапу, лишь настороженно отступил подальше, за пальцами ведьмы внимательно следя. Ожившие мертвецы, поднятые силой зловещей, напугали юношу. Холодный пот стекал по его виску, облизнул Ингьяльд просоленные губы и безнадёжным взглядом уставился немного глуповато на Ловчего, что оказался в плену тьмы. Здесь он, простой смертный, ничего поделать не мог. Почувствовал себя Ингьяльд беззащитным мальчиком, обречённым подчиняться указам судьбы и событиям целого мира – едкое чувство, что не испытывал он уже очень давно, вновь дало о себе знать, сжимает сердце колкой болью обиды и беспросветного уныния. Очень хотелось ему, чтобы Ловчий уже согласился с ведьмой поскорее хоть как-то, закончил этот разговор, чтобы удалилась от них Ягиня прочь.