Сколько ни глядела Варвара на Ягиню, сколько ни слала ей мысленно картинки с её убийствами, а та и ухом не вела. Должно быть, или мысли чужие всё-таки не подвластны ей, или ведьма опять хитрит. Кто её разберёт, в самом деле.
А тем временем, заканчивая уже свою речь, Ловчий вдруг увидел одно маленькое, но очень тревожное изменение в облике Ягини. Она больше не улыбалась. Её лицо вдруг стало совсем отстранённым, а глаза стали холодные, неживые, словно... Большинству, наверное, пришло бы на ум сравнение "словно у рыбы", но Провидице пришло в голову сравнение "как у утопленницы". У той, из её сна. Лицо у неё было, конечно, своё, но взгляд - просто один в один. И взгляд этот был устремлён просто вникуда. Вроде и на Ловчего, а вроде и как-то за его плечо смотрит, но спутников его за ним не видит..
Когда Ловчий закончил свою тираду, он мог ожидать, что Ягиня отшутится, или попытается его уговорить, может даже рассердится, начнёт на него кричать, запугивать, но она вдруг заговорила таким же, как и взгляд, неживым, монотонным голосом.
- Деревня эта звалась Залепнино. - Произнесла Ягиня. - Которая здесь стояла. Она погибла в один день, и никто про это не услыхал. Просто все забыли. А потом тут вырос этот лес. Но жители-то остались, не успели убежать. И знаешь, Ловчий, где они сейчас?
Вскинула Ягиня руку, и прыгнул в неё пест сам по себе, и как прыгнул - так и опустила она его с размаху, ударив нижним концом по земле. И тут же Ловчий провалился под землю по самый пояс, а ноги крепко сдавила возникшая прямо под ним трясина. Встрепенулись его спутники тут же - вскинул Полоз лук, натянув тетиву, задрожал кончик стрелы, нацеленный ведьме в голову. Встрепенулись и варяги - Хольте и Урген подняли мечи, Инга растопырила пальцы рук, стремительно обраставших когтями и медвежьей шерстью. Только Рагнар положил свою огромную лапишу на запястья Хольте и Инги, заставляя их опустить своё оружие, да покачал тихонько головой - нельзя. Другие спутники Ловчего, возможно, тоже изготовились защищать своего лидера. От внимания Ягини этого не укрылось, хотя она и смотрела всё ещё вникуда.
- Убить меня хотите? - Спросила она у всех. Она не шевелила губами, голос сам шёл откуда-то из её нутра, словно из длинной медной трубы, выходя через приоткрытый рот. - Вы в праве. Может, у вас даже получится. Только ведь тогда некому будет ИХ остановить!
А кого "их" - то Ловчий увидел раньше, чем прочие. Из-под земли потянулись мёртвые руки, обросшие илом зловонные останки, хватая его за одежду, вцепляясь в плечи, нащупывая влажными, вонючими и холодными ладонями небритое лицо. Из трясины выныривали мёртвые лица со слепыми, мутными глазами, выкаченными из орбит, раскрывались редкозубые пасти в протяжных, устрашающе-жалобных стонах. Мервецы были готовы утащить Ловчего с собой, но пока... Пока этого не делали.
- Не дёргайся, Ловчий. А то сильнее увязнешь, сам знаешь. - Ягиня опустила голову, и теперь её взгляд был ясен, а губы вновь растянулись в улыбке. Зловещей, хитрой, клыкастой. - Я вижу, ты забыл, с кем разговариваешь. Видимо, я слишком долго была с тобой милой.
Перевернув пест, Ягиня указала верхним концом на него, почти что уперев его Ловчему в лоб. Перед глазами Ловчего закачались отбелённые хорёчьи черепки, и один из них негромко щёлкнул челюстями с маленькими, острыми зубками.
- Ты можешь мне отказывать, Ловчий. Иногда. В некоторых вещах. - Произнесла Ягиня зловещим тоном. Её голос всё ещё звучал так, будто доносится из глубокого колодца, но по крайней мере, она уже шевелила губами. - Тебе можно, потому что я уважаю тебя. Но ты не смеешь мне дерзить. Никогда! Никогда ты не будешь говорить со мной так!
Мертвецы прекратили шевелиться, замерли и вновь начали медленно погружаться в трясину. Медленно - но всё же быстрее, чем Ловчий. Грязь словно сама выбирала, кого ей поглотить.
- А иначе я тебя накажу. - Услышал Ловчий над собой. Тот же девичий голосок, к которому он уже привык, только чуточку уставший. - Понял?