Умно поступила Василиса, что руки нежные защитила. Остатки едкой желчи на изуродованном теле хоть и потеряли изначальную свою жгучесть, всё ещё могли оставить на нежной девичьей коже болезненные, незаживающие язвы. А через краги так и ничего, только шипит там что-то при прикосновении. Жаль, что на нос ничего такого надеть нельзя- отвратительный запах имел сногсшибательную силу, и у Василисы невольно заслезились глаза. Пришлось сделать немалое усилие над собою, чтобы не отпрянуть от источавшего едкое зловоние тела.
И снова открылись Василисиному внутреннему взору последние мгновения жизни варягов. Она наблюдала их будто бы из глаз этого человека, на чело которого положила руку. Так же, как и Ловчий с компанией, варяги наткнулись на этот проклятый лес, когда искали кратчайший путь до Новгорода. Они спешили доставить орудие на позиции своих войск, а потому их командир приказал идти прямо через лес. Воины роптали, но скорее не из страха, а потому, что им придётся толкать тяжёлый камнемёт через топи, петляя меж деревьев. Впряжённые в камнемёт ломовые лошади, впрочем, нашли эту задачу посильной. Однако путь варягов до этого места не был столь же тих и спокоен, как у Ловчего и его спутников - на них постоянно нападали чудища, то по одному, то сразу по несколько. Они лезли из грязи, выныривали из воды, спрыгивали с деревьев, но бесстрашные и обученные сражаться северяне расправлялись с ними лихо и без потерь. Самоуверенность варягов росла с каждой победой, но они даже не понимали, что слишком шумят, и привлекают кое-кого значительно более опасного.
Когда они добрались до этой поляны, они оказались в окружении чудовищ, и уже заняли было круговую оборону - но атаки не последовало. Чудища неожиданно встрепенулись, а затем бросились бежать прочь, исчезая в зарослях и заныривая под воду. А прямо впереди затрещало ветвями и гулко зашлёпало по грязи что-то большое и хищное. Тот парень, через глаза которого смотрела на эту сцену Василиса, заметил среди тёмных деревьев движение чего-то большого и длинношеего, и хотел было крикнуть, указать товарищам, одновременно натягивая тетиву своего лука - как вдруг оно дохнуло во всю силу своих лёгких. Василиса успела увидеть, как исказился воздух от едких испарений, что изрыгнула из своего чрева тварь, как это марево накрыло варягов, которые стояли перед глядящим и те закричали от боли, падая и корчась на земле. Кожа отваливалась от них кусками, вместе с тлеющими клочьями одежды, волосы и бороды скручивались и съёживались, как от огня. Трава под их ногами жухла на глазах. Через миг едва видимое облако испарений накрыло и смотрящего. Василиса успела почувствовать лишь малую долю той боли, которую испытал несчастный воин - это было сравнимо разве что со страданиями изборских дружинников, сгоревших заживо в своей гриднице, но ещё больнее, ещё ужаснее. Всего миг, и Василиса не смогла больше - отдёрнула руку от покойника, едва сдержав крик.
И вот она снова видит вокруг себя только тела. Видит, и понимает, что их меньше, чем было варягов в воспоминаниях мертвеца.
А Ингьяльд тем временем успел заметить, что камнемёт, прежде чем что-то сломало его одним ударом и завалило набок, успел единожды метнуть свой снаряд. Снаряд этот улетел куда-то в сторону идолов, и тут-то Ингьяльд заметил, что часть из этих изваяний опрокинута и вдавлена в землю. На них упало что-то большое. В древесине остались глубокие полости от излившейся на них желчи, что прожгла её. Часть попала и на каменную голову змея, но оставила только небольшие чёрные точки - следы брызнувших капель. Похоже, выстреленный из огромной пращи снаряд удачно ранил тварь, которая расправилась с варягами.
А вот в пасть каменной змеиной головы заглядывать толку не было. В ней не было никаких полостей, то были просто выдолбленные в камне очертания.
Варвара после своего краткого забега удостоверилась лишь в том, что вокруг идола по прежнему никого нет - ни людей, ни чудищ. Видать, всё ещё боятся сюда сунуться.