Говорящие вороны удивили насторожившегося Ингьяльда, хоть и слышал он раннее о таком, но никогда не видел подобного наяву, лишь в мрачных снах своих улавливал нагоняющее страх карканье на человеческом, от которого просыпался в холодном поту порой, и старался зверей этих всюду сторониться. Знал юноша, что среди воронов есть соглядатаи Одноглазого в Мидгарде, мире людском, и что птицы эти своего рода вестники войн и связующие смертей. И правда то значит, ибо, в самом деле, как оказалось, они здесь по означенным свойственным их сущности причинам. Поостерегся Ингльяльд приблизиться к ним и тем более заговаривать, и подумалось ему, что зря Ловчий согласился принять их помощь, что приведёт это лишь к бедам и дальнейшим смертям. Но озвучивать мысли свои вслух не стал, ибо не хотелось, чтобы вороны подслушали его и рассердились.
И казалось, ничего уже не могло удивить Ингьяльда, но залеченная рука Горыни колдовством волхва – то было настоящее чудо. Или же магия тёмная… Пока юноша для себя этого решать не стал. Но начала беспокоить его близость с проводником богов или иных потусторонних сил, и ведь в действительности могло их внимание излишнее предвещать нехорошее. Тут уж совсем Ингьяльда загрызли суеверия и тревога пред ними, и попытался он избавиться от размышлений оных, заострив внимание на кончике варяжского меча. Но когда обратился к нему кузнец, опустил острие меча к земле, а следом и голову:
- Каждый мужчина с юного возраста должен уметь и учиться всю жизнь держать в руках оружие.
Слова то были не его, а запомненное им наставление отцовское, которому в жизни своей сын следовать не стал. Взмахнул несколько раз Ингьяльд клинком, и лёгкая усталость начала подкатывать к плечу – руки его к тяжести были не привычны, то правда. Но вообразил себя на мгновение славным воином Ингьяльд и как мечом он этим прорубил бы сам толпу варяг, но вскоре положил оружие обратно на землю рядом с погибшим врагом и тяжело вздохнул:
- Но правы вы, старче. Играться с ним не стоит, и это я так… Почувствовать вес меча в руке захотелось…
И вспомнить времена, когда покойный отец учил обращаться с мечом и щитом. Но добавил он это лишь про себя. Ингьяльд тут же спрятал руку, как только взгляд Гордея упал на неё. Поспешил он уйти от кузнеца подальше и от лишних разговоров, продолжив осматривать другие тела павших воинов. Накидка волчья, найденная им, хорошая, но грузная. Нести её в Изборск точно значило беду навлечь, а жаль, придётся оставить и её.
Так и уходит ни с чем юноша в сарай с остальными. А как приходит, укромно за спинами прячется и внимательно следить начинает за собравшимися, запоминая имена и проговариваемые слова. Поклонился кротко Ингьяльд, когда Горыня поблагодарил всех за их спасение и неподалёку от него в тени у стены встаёт, чуть склонившись, спрятав пальцы в рукава кафтана. Слушает беседу, а в ней насели на Ловчего все разом и давай представляться по очереди и к именитому охотнику обращаться. И почему-то забавно сделалось от того Ингьяльду, но не стал он вступать в разговор сам и нагружать присутствующих ещё и своим выступлением. Расскажет о себе позже при удобном случае, если то надобно будет.