Утром
- Скоро я спущусь туда.
Филипп смотрел в старый потрескавшийся потолок своей мансарды и по-прежнему не верил собственным словам. Он прибыл в Пристань полтора года назад, собираясь войти в ближайший трактир, найти отряд начинающих искателей приключений, и тем же вечером отправиться за славой и богатством. Он буквально грезил наяву картинами своего будущего величия, когда прямо в воротах столкнулся с отрядом, возвращавшимся из подземелий. Трое. Он запомнил каждого.
Эльфийка, зачем-то зажимавшая почерневший обрубок левой культи - правой рукой. Вся её одежда была грязна и перепачкана в какой-то буроватой слизи. Она почему-то хихикала. Заклинание или маковый порошок.
Рыжеволосая девушка, посередине её стального панциря змеились глубокие трещины, или, скорее следы от чудовищных когтей. Ран на ней видно не было, но явно была в панике, кусала губы, бормотала что-то, постоянно оглядываясь назад - и отводя взгляд. Филипп сначала думал - на третьего члена их отряда, бородатого дварфа в изъеденной кислотой кольчуге и буквально забрызганного с ног до головы буроватыми ошмётками плоти. Нет. Она смотрела на здоровенный тяжёлый мешок, что дварф тащил волоком за собой. Что бы в мешке не лежало, тошнотворный запах горелой плоти был настолько силён, что ему до сих пор иногда снился.
Самая же поразительная была реакция стражи и местных. Спокойная. Равнодушная. Безразличная. Тогда Филипп и понял. Подобные сцены тут в порядке вещей. И если он не подготовится - то быть ему в этом горелом мешке, если конечно, кто-то вообще озаботится забрать его тело из туннелей.
Так что он устроился на работу в городскую библиотеку, копил денег на собственное жильё, тренировался каждый вечер на окраине города, раз за разом выжигая один и тот же пустырь в тщетных попытках заставить маленький шарик огня лететь туда куда он его посылал, пропускал перед сном кружечку дешёвого пива - и ложился спать. А утром говорил себе:
- Скоро я спущусь туда. - И всё повторялось вновь.
Но вчера после работы всё изменилось. Небольшой скандал со старшим архивариусом, типом вдвое моложе его самого, очередное обвинение в нарушении, которого он не совершал. Можно было бы смолчать - но Филипп не стал. Написал заявление - и уволился. Он даже был рад этому. Подверженность рутине всегда была его слабостью. Сколько бы прошло времени, прежде чем он решил что он готов? И наступило бы оно вообще?
Мужчина встал, открыл старый платяной шкаф и достал оттуда красную потрёпанную робу. Он купил её в прошлом году на ярмарке, но одевал впервые. Он отлично знал, откуда там берутся почти новые вещи, но не имел ничего против. Местным скупщикам нет необходимости скупать краденое барахло, если больше половины пришлых помирают под землёй а их вещи за медяки продают их собственные товарищи. Обувшись в тёмные туфли с загнутыми мысами, он надел давно собранный рюкзак и усмехнулся. Филипп Фурнье остался в комнате. На улицу вышел Эрзурус Пламенный.