Взяв в руки дневник и осторожно пролистав его, Брижит произнесла всё еще в какой-то задумчивости, словно бы и не выходила из этой самой задумчивости со времени беседы с доктором Кавиллом:
– Корнелисы принимали роды на дому, и у малыша, которого они привели на осмотр после, были зеленые глаза и пшеничного цвета волосы. К тому же, как я и предполагала, миссис Корнелис не обращалась к врачу ни разу за всё время беременности. Косвенно это подтверждает записи в этом дневнике, но может говорить и об обратном: непохожесть малыша на родителей могла спровоцировать паранойю у предрасположенной к ней личности. К тому же, сам по себе дневник не может быть доказательством чего-либо, поскольку может являться предметом литературного творчества, а не достоверными записями.
Доктор Нэвир закрыла дневник и положила его на стол, удостоверившись, что бумаге не угрожает ни одна из кружек кофе, после чего добавила:
– Я попробовала бы провести анализ почерка и сопоставить настроение автора во время написания с содержанием текста. Впрочем, это займет некоторое время. Пока-что, скажите, агент Даммер, когда вы беседовали с мистером Корнелисом в кабинете, шла ли речь о каких-то традициях? На традиции Якоб Корнелис сослался в разговоре с врачом и, честно говоря, у меня не сложилось о Корнелисах впечатления, что они настолько религиозны или не приемлют вмешательство медицины.