Весельчак, Хмурый.
Объединяете силы в штурме комнаты охраны. Весельчак, давишь гашетку, чувствуя отдачу в слабеющих от кровопотери руках. Выстрел. Визжат девчонки за сервисной стойкой — судя по шуму, кто-то спешно уползает под столы. Картечь разносит офицеру плечо. Тот валится мешком прямиком в дверной проем. То, что надо. Давишь второй раз — и новый куль покатых железок рвет стрелку гортань. Грохот оброненного ружья. Хрипы. В темноте комнатки растекающаяся под телом лужа кажется черной. То же, что натекло под тебя, напротив, красное. Людское, если ты все еще человеком себя считаешь. Откидываешь голову на пол и расслабляешься. Легкость какая-то, хотя неясно, почему именно. До конца ограбления еще чуть ли не марафон ломить. Причем раком вперед.
Хмурый, угрозы в воздух летят. Адресат труп без пяти минут, за горло держится и ногами по полу возит. Но даже если и в воздух, то не впустую. Там еще офицер все-таки есть. Может, поумнее окажется, хотя как знать?
Пиджак.
— Ладно! Хорошо! Я сейчас открою выдвижной ящик и вытащу оттуда ключи! Не стреляй только!
Держишь его на прицеле. Того, что нажмет тревожку, не опасаешься — и по вполне понятной причине. У кассирш истерика. Боятся головы поднять, но к полу их жмут уже не пушки. Не можешь сказать, откуда знаешь — просто знаешь. По наитию. Осматриваешься. Одна из девчушек совсем маленькая, ну точно дочь твоя. Только твоей четырнадцать, а этой девятнадцать от силы.
Менеджер подрагивающей рукой открывает дверь, впуская тебя за сервисную стойку. Осталось лишь пройти в хранилище. Хранилище захлопнуть никто так и не успел.
Шестеренка.
Нет. Случайностью или запугиванием это не было. Вслед за одним выстрелом помповика последовали еще два. Других. Ты полный профан в оружии. И знаешь о нем примерно лишь то, что он стреляет, если потянуть спуск. Но с такого расстояния — с пары шагов от разбитой двери — различить их на звук не составляет труда. Перестрелка. Нашелся внутри кто-то, готовый дать отпор. Или безопасники эти, или залетный какой. Кто-нибудь вроде почетного призера Национальной Стрелковой Ассоциации, излишне поверившего в себя. Холодок по спине. На кончике языка слюна скапливается. Тревожно. Трешь ладони о руль, чтобы согреться, головой вертишь. Сцепление под левой ногой, да газ по правой. По одной ли дороге тебе с теми, кто в банке? Грабить капиталистов — это одно. А убивать в ходе грабежей пролетариев, которые суть в том же положении, что и ты — другое.
* * *
Итан уже рванулся к стойке с оружием, но выстрелы, пусть предназначенные и не ему, оборвали его на полпути. Томаш погибал. За все время службы Итан никогда так близко не сталкивался со смертью. В отличии от Томаша, служившего в тюрьме, он был в национальной безопасности с самого начала и стал ее ветераном. Сначала на низких разрядах, потом в группе быстрого реагирования, а теперь, ближе к пенсии, вот здесь. Во вроде как спокойном месте. В группе быстрого реагирования никогда не приходилось сталкиваться с оружием — на выстрелы вызывали сразу помощников шерифа. А смерть... Смерть всегда оставалась как-то в стороне. Офицеры и погибали, конечно — бывало — но это как на войне с артобстрелами. Чемоданы кого-то убивают, но всегда не тебя и не твоих друзей.
И тут такое.
— Чо, нравится, урод?! Ещё один такой фокус выкинешь, уже я разукрашу твоими мозгами стенку, мудак чёртов! Или ты упадёшь мордой в пол, или полезешь в чёрный мешок! Ну!
Из него словно вытащили позвоночник. Куда бежать? За что хвататься? Оказывать первую помощь? Но ведь не под огнем же, да и не уверен он, что с такими травмами чем-то помогают. Кому-то звонить? Связь обрезана. Хвататься за пушку? Тогда злодеи начнут стрелять по кассирам. По пацанам и девчонкам. Итан сам пожил жизнь, а они нет — они-то в чем виноваты?
Нет. Сопротивляться не стоит. Лучше не сделаешь. Надо просто остаться в живых и дать показания, а копы доведут это до ума. Трусливо? Может быть. Но тот, кто так считает, пусть сам на его место встанет и примет решение. А он, Итан, посмотрит.
Он подошел к рекордеру и вытащил из него кассету, пишущую главный зал. На нее уже легло достаточно. Пихнул кассету в стенной сейф, еще распахнутый, закинул туда же ключи смены охраны и захлопнул дверцу. Каких-то полчаса назад оттуда доставали деньги, чтобы отправить их в хранилище. Всего полчаса назад, но как будто в совершенно другой жизни. Жизни, еще не перешедшей черту, делящую на "до" и "после".
— Не стреляйте! Сдаюсь! — крикнул он как можно громче. — Я бежал так, чисто из-под огня уйти!
А затем показал руки в дверной проем и принялся ждать. Смотреть на Томаша не хотелось. Как будто Томаш все еще мог его осудить.
* * *
Раздался хлопок, и Джой зашелся лаем. Гарри открыл глаза. После смены на забое свинцовая тяжесть в мышцах так и не разошлась. В комнате пахло углем и асбестовой пылью; прогорклая вонь, которой он не чуял. Это были его запахи.
Когда он только начал встречаться с Амелией, та поначалу смешно морщилась, но никогда не жаловалась. Шло время. Однажды Гарри вызвал ее на разговор об этом, но та лишь пожала плечиками. "Каждая работа по-своему пахнет. Врач пахнет аптекой, парфюмер духами и все такое. Чего ты стыдишься? Разве работать стыдно?". Глубокомысленно, подумал тогда Гарри. И ничего не ответил. То, что Амелия уже его выбрала, он еще не знал.
Он задремал перед теликом. Бутылочка "Будвайзера", полумрак, белая рябь помех поверх какого-то ситкома. Надо успокоить пса и разогнать остатки дремы. Амелия не одобряла такое. "Сейчас ляжешь, проснешься в четыре утра и опять бродишь начнешь". Гарри вышел во дворик и, оставив дверь открытой, впустил в дом прохладный ветер.
— Ну что ты лаешь?
Хлопок. Еще хлопок. Джой нашел новые силы, чтобы разлаяться пуще прежнего, и Гарри обратился в слух. Да это же выстрелы! К востоку. Куда-то к востоку. И совсем близко — иначе он не понял бы, откуда именно звук. Вдохнув поглубже, Гарри отправился назад домой и снял трубку телефона.
Тык. Тык-тык.
Гудок.
Гудок.
Гу...
— Девять-один-один, чем я могу Вам помочь?
* * *
Мелкая рябь света где-то далеко внизу. Мелкие дома. Мелкие машины. Легкая дрожь кабины, шум рассекаемого лопастями воздуха. Хрип рации. Подходили к концу вторые пять часов сегодняшней смены, и помощник шерифа второго класса Даррен Монаган уже основательно устал. Хотя даже наедине с собой не признал бы этого. Его службе в дивизии воздушной поддержки минуло уже четыре года, но она его ничуть не вымотала. Любил он небо. Любил до того сильно, что госпожа Монаган не стеснялась ревновать.
Человек должен гореть делом, которым занят, и Даррен горел. Садясь в кабину вертолета, он становился им. Руки сливались воедино с рычагами, ноги с педалями, продолжением органов слуха становились наушники, а продолжением взгляда — приборная панель и небо. Все прочее отходило на второй план. Награждения, присвоение пятилетней планки за выслугу лет, уважение, почет, возвращения домой к развешенным через всю гостиную отсыревшим пеленкам — многое теряло смысл. Это дела земные. А он, Даррен, не на земле сейчас.
Они со вторым пилотом Аланом висели над Пиютским водохранилищем, когда диспетчер подал запрос:
— Всем свободным юнитам Альфа и Сьерра, Контроль.
Ответы от экипажей посыпались градом и тут же засорили эфир.
— Контроль, сто двадцать Альфа.
— Контроль, сто двадцать шесть Альфа.
— Контроль, сто тридцать три Альфа.
— Контроль, семьсот семьдесят третий.
— Альфа, Сьерра, десять-двадцать Мэрисвэйл, сотая северо-восточная. Неизвестные открыли огонь, сообщается о трех выстрелах. Код три, отреагируйте.
— Контроль, сто двадцать шесть Альфа. Где конкретно это было, он не сообщил?
— Сто двадцать шесть Альфа, он сам сказал, что это к востоку было. Звонок поступил с перекрестка сотой и двухсотой северо-восточных.
— Контроль, сто двадцать шесть Альфа, десять четыре. Реагируем по коду три.
Алан повернулся к Даррену.
— Ну че, может поможем?
— А если спугнем?
— Может и спугнем. Но давай все равно спросим, вдруг нужны.
Даррен пожал плечами. Давай, что теперь.
— Контроль, Воздух-три.
— Воздух-три, Контроль.
— Контроль, мы нужны на ситуации по сотой восточной?
— Воздух-три, десять четы... десять шесть, отбой, доложите статус.
— Контроль, десять двадцать Пиютское водохранилище, ведем наблюдение за восемьдесят девятой однополосной.
Диспетчер помолчал.
— Контроль, Воздух-три. Прием.
Ответ не последовал.
— Контроль, Воздух-тр...
— Воздух-три, Контроль, десять четыре запросу. Ведите наблюдение, прямую поддержку юнитам пока не оказывайте. Старший на ситуации еще не назначен.
— Контроль, Воздух-три, десять четыре. Код шесть.