[21+] Время - крышки | Партия

Особые приметы: по три симметричных прокола в каждом ухе, в верхний вставлен «гвоздик», нижние соединены цепочками; два колечка пирсинга в левой брови; два «колокольчика» в пупке; татуировки с розами на левом плече и правом боку; татуировка бабочки внизу спины; чёрный маникюр на ногтях рук и ног.

Лилия идёт по жизни легко. Она законченная оптимистка и довольно-таки легкомысленная особа, но её не назовёшь глупой и недальновидной. Она умеет рассчитывать своё время, продумывать задачи наперёд, она по полочкам разложила своё будущее, и поэтому никуда не торопится, не спешит связывать с кем-то свою жизнь, зная, что всё у неё ещё впереди, а пока можно прожигать жизнь и гулять вволю.
Ещё Лиля - бунтарка. Она терпеть не может все эти социальные нормы и стереотипы, ограничивающие жизнь человека узкими рамками, переступить которые считается неправильным и осуждается обществом. Разумеется, есть какие-то пределы, которые переходить нельзя - например, она в жизни не станет употреблять наркотики, не станет гоняться с топором за человеком и, вообще, совершать насилие, если только не для самообороны. Но что касается всяких табу на личную жизнь, здесь она однозначна в своём принципе: «верчу всё, что хочу, до тех пор, пока это касается лично меня». В конце концов, это её жизнь, и никто, даже родители с их миллионами, не имеют права решать за неё, как ей её прожить. Жизнь даётся лишь раз, и нужно жить её так, чтобы потом, в старости, было приятно вспомнить прожитые годы, ну, и чтобы сама старость была приятной.

Лилия - «золотая девочка» из благополучной интеллигентной семьи, довольно-таки неплохо пережившей постсоветский кризис за счёт того, что папа-дипломат вместе с семьёй жили не в России, а в странах Прибалтики и в Западной Европе. Папа часто менял место работы, переезжая из одного посольства в другое, так и дотянул до конца 90-х, когда ситуация стала стабилизироваться. Тогда же он вернулся в Россию, и уже здесь родилась Лиля, в родном для мамы Саратове. Там девушка и провела своё детство, а позже они переехали в Санкт-Петербург на новое место работы отца, и в Питере она пошла в школу.
За время службы за границей отец накопил немалое состояние, увеличившееся в разы после смерти деда и получения отцом его наследства. Лиля росла в семье миллионеров, и это оставило свой след в её биографии. Она могла позволить себе очень многое, но и требовали с неё за это не меньше. Она обязана была хорошо учиться, тогда ей разрешали больше. Но всегда оставались какие-то рамки и запреты, сводившие её с ума. Например, родители были категорически против, чтобы она приводила в дом друзей, если только они не из сливок общества. А Лилии эти «сливки общества» были противны. Сплошные ложь и лицемерие, её собственные родители тому пример...
Как-то так вышло, что ещё в средних классах школы девушка стала полагаться во всём только на саму себя и выстраивать свои планы на будущее так, чтобы не зависеть от окружающих. Это помогло ей научиться распределять своё время и строить планы наперёд. Она постепенно становилась всё более независимой. У неё даже появились свои личные сбережения, которые она хранила до тех времён, когда соберётся поступать в вуз. Она не говорила родителям, что собирается от них съехать по окончании школы.
Всё закончилось скандалом. Её даже силой пытались удержать, но Лилия слиняла в Москву, где успела познакомиться через интернет с хорошей девчонкой, снимавшей квартиру и согласившейся взять её к себе соседкой с совместной оплатой проживания. На это уходила львиная доля сбережений. Здесь она подала документы в универ на факультет журналистики. Все попытки родителей её вернуть заканчивались провалом. В итоге они перестали разговаривать, но мать тайком от отца время от времени присылала ей денег. С матерью Лилия стала иногда созваниваться.
Анфиса, или Аня, соседка и подруга, затянула Лилю в свою компанию бунтарей и неформалов. К счастью, эти ребята оказались очень похожи характером на саму Лилию, они сдружились. Лилит - такое прозвище ей дали, - стала среди них своей. Всё свободное время девушка проводила с новыми друзьями. С их подачи она сделала себе пирсинг и татуировки, экспериментировала со стилем одежды. Тогда же у неё появился первый бойфренд Макс, с которым у них были свободные отношения, каждый был волен гулять с другими при желании. Потом они всё же полюбовно расстались.
В тот день, когда всё случилось, ничего не предвещало беды. Сразу после оповещения диктора Лиле позвонил отец и велел спрятаться в бункере рядом с метро Речной Вокзал. Девушка понимала, что это не шутки, и в первый раз за много лет послушалась отца.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Особые приметы: широкий шрам на затылке, скрытый волосами; бледный тонкий шрам на запястье.

Милая девушка с пушистыми каштановыми волосами; с выражением самоуглубленной внимательности на широком круглом лице, из которого до сих пор не ушла сдобная детская пухлость; с глазами глубокого карего оттенка, теплеющими лаской, когда их взгляд задерживается на бездомных животных и резвящихся на детской площадке малышах; с мягким, тихим, пришепетывающим голоском, будто бы березка не ветру шелестит или котик мурлычет; с неуклюжей манерой стаптывать обувь внутрь и привычками мусолить во рту кончик кисти и густо краснеть от подбородка до линии роста волос, когда разговаривает с незнакомыми людьми; робкая, медлительная, даже заторможенная — ибо все ее движения, будто бы густым сиропом, пропитаны ленцой — Маша производит впечатление до крайности безобидного и беззащитного существа, которое органически не умеет отказать, над которым прямо-таки страшно вздохнуть (вдруг не переживет резкого слова?), которое, простите, вообще неизвестно как дожило до своих лет, оказавшись в чужом огромном городе, — и опасение это не совсем безосновательно, ведь в характере Маше нет ровным счетом ничего от стандартного боевого набора пробивной провинциалки, — однако, если присмотреться ближе, за неброским фасадом откроются и живой впечатлительный ум, и сносная эрудированность в свой узкой области знания, и способность настоять на своем, когда дело доходит до принципиального вопроса, и даже своеобразная упрямая решимость сродни той, с которой растет одинокое дерево, чтобы вопреки засухе, заморозкам, граду, вредителям и чему бы то ни было еще принести свои плоды, а что важнее всего — чистая и пылкая страсть молодой души, с которой девушка влюблена в линию и цвет, а линия и цвет — спросите у педагогов, коль не верите — платят ей взаимностью.

Марией Александровной Добужинской называют Машу сухие строчки документов. На родине, в уютном, утопающем в тополях и каштанах западноукраинском городке, а затем и в старинном мифопоэтическом Львове, где девушка окончила художественное училище, ее звали Марийкой и Маричкой. Но сейчас, для сокурсников и преподавателей Суриковского института, для тети Мили, у которой квартируется в Москве, она не иначе как Машенька. И это справедливо, ведь Машенька Машенька и есть — так скажет каждый, у кого есть глаза и чувство вкуса.

Справедливо и то, что Машеньку приняли в московский вуз без сдачи ЕГЭ, по вступительным испытаниям, которые вуз провел самостоятельно, потому что творческое задание она выполнила твердо поставленной рукой, ничуть не хуже остальных абитуриентов. Уж Маша постаралась! О «Суриковке» она грезила давно. Не о покорении Москвы, нет, — она мечтала именно о вузе, где когда-то преподавали Кандинский, Лисицкий, Родченко, Малевич (о сколько их, великих!). Отчасти потому, что в училище ей успели внушить, что без классической академической выучки она не состоится как художник, но больше — от стремления оказаться в среде единомышленников, чтобы без помех, при полной моральной поддержке окружения заниматься любимым делом, круглые сутки не видя ничего вокруг себя, кроме подрамников, этюдников, макетов и сохнущих работ. Сколько же было радости, когда Машенька нашла свою фамилию в списках на зачисление!..

За прилежную учебу девушке назначили стипендию. И это тоже справедливо: в Машином положении никакие деньги лишними не будут. С ее манерой задерживаться в институте допоздна времени на подработку совсем не остается, но она привыкла экономить и не плачется о бедности. Во-первых, все знают поговорку про бедность и художника. А во-вторых, грех жаловаться: на родине все так живут, и ничего.

Родители девушки уже который год в разводе, друг с другом не разговаривают, однако оба стараются, чтобы дети не нуждались. Отец ездит на заработки в Польшу, регулярно присылает деньги, раз в полгода навещает, привозит деликатесы и подарки. Мама держит цветочный ларек в пешеходном переходе, возвращается домой поздно, почерневшей от усталости, иногда выпивает и кричит, но за все девятнадцать Машиных лет она ее стукнула лишь раз, когда маленькая Маша наврала в школе, что ее папа умер. Тете Миле, московской папиной сестре, так и вовсе сердечная благодарность и земной поклон — это ведь она много лет твердила отцу, что у девочки способности, пусть приезжает в Москву, будет жить у нее и дяди Васи, а потом мужественно провела застенчивую Машу через кафкианский кошмар бюрократических приемных, прорываясь вперед, как скоростной локомотив. Без ее упорных настояний Маша не отважилась бы даже взять билет на автобус до Москвы. Разве что о сводном брате лучше ничего не говорить; обойти молчанием его издевательства над девочкой, травлю, которую он ей устроил в школе, умолчать о выталкивании с балкона второго этажа, сотрясении мозга и сломанном запястье. Мало ли что было, да быльем поросло, сейчас ведь у Маши началась совсем другая жизнь.

Вот только одно чудовищно несправедливо: что эта новая чудесная жизнь, обещающая столько восхитительных открытий, в один прекрасный день как-то очень уж резко изменилась...

* * *

И вроде бы день был как день, ничего особенно. И Москва была обычной: суетливая, шумная, спешащая. Да только не успела Маша подойти к станции метро, как прогремел громкоговоритель, объявляющий о запуске ядерной боеголовки, и начались толкучка, беготня; из Машиных рук выбили пакет разновеликих яблок, которые она с такой дотошностью выбирала для будущего натюрморта, оттоптали ноги; по реакции граждан стало ясно, что дело принимает серьезный оборот. Приметив крупного молодого человека, судя по уверенным движениям, знавшему, что делать и куда идти, девушка поступила так же, как обычно: увязалась хвостиком за кем-то, кто сильнее и ловче нее, чтобы, выполняя приказ взволнованного диктора, незаметно, тихой сапой пробраться в ближайшее убежище.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Все вокруг были люди, как люди. А Воробьев был скептик и пессимист. Впрочем, для юноши подобных взглядов, он отличался некоторой решительностью и важной такой привычкой действовать. Эта самая его черта и вела его по жизни. Порой бросая из стороны в сторону. Так бывает, когда действия эти не очень обдуманы. А неприятности, в которые Воробьев в очередной раз попадал все больше побуждали его к действию.

Родился Алексей Воробьев в хорошей семье в поселке городского типа в Ярославской области. Папа инженер, мама инженер - пока градообразующий завод работал, все было в целом неплохо. Так что на детство свое Леша не жаловался, даже в Москву и на море выбирались. Потом в лихие девяностые началась разруха, завод закрыли, народ кругом посокращали. Те кто смог - свалили, Воробьеву же не повезло. Он доучивался в дыре без перспектив, подрабатывая тут и там, стараясь не ввязываться в неприятности.

После окончания школы он с треском провалил попытку поступить в ярославский ВУЗ и отправился служить в армию. Уже потом, оглядываясь на прошлое, Алексей был благодарен этому повороту в своей жизни. Суровая армейская школа жизни научила его многому и главное оторвала его от опеки родителей. Погранвойска, глушь на границе с Казахстаном. Наверное хуже было бы только попасть в Заполярье. После дембеля с ребятами кутил в столице. В свое захолустье возвращаться не хотелось, а тут работа подвернулась.

Алексей был не из тех, кто приехал покорять Москву. Ему просто здесь было лучше. Он перебивался с работы на работу - был на подхвате в автосервисе, потом мастером в металлоремонте, подрабатывал на ремонтах квартир и промышленным альпинистом (мойка фасадов, монтаж). Снимал комнату то тут, то там. Он уже думал, что хуже не будет, когда объявили о начале ядерной войны. И по чистой случайности он оказался в убежище. Ясно было - добром все это не кончится...

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.