Голосование пользователя

Дюбуа повёл новых знакомых по улицам города, шёл он неспешно, весьма экстравагантной походной, при которой конец трости описывал широкую дугу и совершенно не использовался по назначению.

- Я приезжаю в Карину на винный фестиваль уже в пятый раз, на все деньги скупаю лучшие местные вина и отвожу их домой. Представьте себе, один такой заезд позволяет безбедно существовать целый год. В Инвидии знают толк в изготовлении вина, а в Даймонлю знают толк в его потреблении. * лёгкий смешок * Что касается вашего облика, то как сами можете видеть, местные стражники предпочитают куда менее тяжёлые доспехи, да и попросту незачем им на себе носить столько металла. Ну а в столько массивных доспехах здесь появляются только офицеры фалковнийского гарнизона, но их ни с кем не спутаешь из-за клейма на лбу. Есть поблизости ещё один человек, облачённый в латы - баровийский шериф, но не думаю, что это такой человек, что явился бы на праздник в Карину да ещё и рисковал бы жизнью ради спасения незнакомого ребёнка.

Все шестеро покинули наконец портовый район и вышли на одну из главных улиц города. Здесь звучала праздничная музыка, мостовая была покрыта цветными кругляшками - конфетти, со всех крыш, оконных ставней и подоконников свисали пёстрые ленты. Мимо путешественников прошествовала группа людей в причудливых маскарадных костюмах, которые пытались пританцовывать под музыку, но получалось у них не слишком хорошо. Было много разодетых в выходные наряды самого разного фасона прохожих, большинство которых имели праздничный счастливый вид. Следует отметить, что некоторые из встреченных людей обладали куда более необычными чертами, чем Эльжбета - лёгкая зеленоватость кожи, заострённые уши, огромный рост и карликовость были представлены среди обитателей одной улицы, а потому привыкшая к повышенному вниманию к своей персоне зевак здесь совершенно не ощущала на себе косых взглядов.



Вот так сквозь карнавальных гуляк путешественники вышли на центральную площадь города. Скопление людей здесь было ещё выше, весёлые немного знакомые мотивы слышались со всех сторон. В северной части площади находилось вытянутое трёхэтажное каменное здание. Городская ратуша, как пояснил Анри, закрыта на весь праздник. Перед ратушей располагались помосты виселиц, всего семь штук. Новый знакомый пояснил, что в последний день праздника семерых преступников из Крепости казнят на потеху публике, что по оценке иностранца являлось варварским обычаем. В восточную части площади располагались торговые ряды, где основным товаром было, конечно, вино, но местные и иноземные яства также пользовались большим успехом. К западу от площади находилось двухэтажное здание таверны. Именно туда повёл Дюбуа своих спутников.

Праздничное веселье внезапно нарушилось. В западной стороне гуляки разбегались в стороны будто от огня. В рассосавшейся толпе показался всадник, в котором тот час же был опознан высокомерный охотник, встреченный недавно у реки - Маттон Бланшард, если верить капитану Тимоти. Всадник ехал прямо сквозь толпу людей, словно ничего вокруг не существовало, за ним следовала свита из шести пеших громил, каждый из которых держал на привязи тройку охотничьих собак. За седлом Бланшарда покоился охотничий трофей - крупная оленья туша.

- Живо с дороги! - закричал охотник, когда какие-то пьянчужки оказались у него на пути. Перепуганные гуляки поспешно разбежались в стороны, не смея глядеть на Бланшарда.

- Ваше благородство заслуживает самых высоких похвал, сэр Тонстон, - обратился Коурт к рыцарю, - однако, теперь мой черед доказать, что воинам всевышнего оно не чуждо. В первую очередь позвольте предложить вам, шкипер, эти скромные пятьдесят золотых монет в уплату за вашу доброту и гостеприимство. Если бы не вы, то нам пришлось бы туго на том острове.
Рыцарь протянул означенную сумму шкиперу Тимоти.
- И, да: за постой и еду, если нам придется переночевать в таверне, плачу я!
Когда речь зашла о регистрации имен, Коурт представился, не упомянув, однако, о своем титуле: он обычно жестко привязан к месту, а тех мест, из которых был родом рыцарь, местные чиновники уж точно не знали и впомине.
- Не стоит судить их слишком строго, мейстерин Эльжбета, во многих краях порядки не сильно отличаются, а лучше пока всё равно ничего не придумали. Не рисовать же портрет каждого, кто прибывает в славный город Карину, в конце концов?
Окинув взглядом стены и башни города, рыцарь ненадолго задумался, будто вспомнил, что уже однажды стоял вот так же под стенами неизвестного города, не зная, что ждет его впереди...
- Однако, теперь нам нужно решить, что делать дальше. Мы добрались до цивилизованных мест, так что умереть от голода и холода нам не грозит. До тех пор, пока у нас есть, чем платить за еду и кров. Но медлить нельзя: деньги имеют свойство быстро заканчиваться, а как нам вернуться домой я пока не представляю. Возможно стоит опросить капитанов в портах, может кто-то из них знает что-то о наших землях, но, сдается мне, обстоятельства, при которых мы попали сюда, оставляют очень мало шансов на это, - обратился Роберт к своим спутникам, когда они остались одни, - хотя, раз здесь волки ходят на двух ногах и их не берет сталь, то может и такие случаи, как наш, тоже не редкость?

Вы не можете просматривать этот пост!

Итак, два лифта одновременно остановились. Как ни в чём не бывало Стен, Зев, Кай и 790 вышли в помещении, похожем на то, что находилось наверху. А там их уже встречали. Правда, не ещё одна торжественная делегация. Но и не отряд хорошо вооружённых людей. По крайней мере, вооружённых не оружием.

Трое не очень опрятно одетых людей среднего возраста, двое из которых были с цаками в носу. Все трое широко заулыбались и поприветствовали вас приседанием, похлопыванием по щекам и троекратным "ку". Затем все встали на колени. Двое мужчин позади, те, что с цаками, начали извлекать из находящихся в руках предметов жуткие звуки. "Тра-та-та-та-кх-кр-кх", - говорил жестяным голосом один инструмент, похожий на коробку с вращающейся ручкой. "У-у-у-у-у", - гудел второй, по сути длинная трубка с отверстиями. И почти фальцетом запел ближайший к вам человек, вытягивая пронзительное то ли "ы-ы-ы", то ли "и-и-и".

В принципе, долго атаковать уши команды Лексса "артистам" не дали. Сопровождавший вас старик поморщился и дал знак охранникам. Попытавшихся было ретироваться мужчин быстро повалили на землю и начали бить ногами. По просьбе Зев представитель планеты приказал охранникам остановиться, но неодобрительно покачал головой, обменявшись короткими "ку" с помощником-карликом.

Вся процессия вновь растянулась, проходя по широкому коридору дальше, предположительно к подземному городу. Вы шли довольно долго, минут пять, проходя мимо дверей по бокам прохода, пока, наконец, не упёрлись в тупик. Широкие двустворчатые металлические двери с громким "кланг" открылись, и вы вошли в большое помещение с тем же жёлтым искусственным освещением. В каждой из стен было по железной двери без каких либо ручек. В дальнем левом углу стояла одинокая пальма в горшке, возле которой стоял навытяжку охранник в белых широких штанах и белой рубахе, опоясанной красным ремнём с пистолетной кобурой.

- Ну что же, Зев Сбитрикей, пройдёмте со мной дальше? - предложил старик единственной женщине команды.

Солнце палило сверху нещадно и на небе не было ни одного дранного облачка. Но парила больше всего этого остановка на осмотр местности. Одно следовало, конечно, из другого, но все же... Жара не была такой уж проблемой, но и любить ее от этого больше не станешь.
Так и стоял матрос Забельников посреди зелени при полном параде, смотря в никуда и думая, что жара это не проблема. С него бы только картины писать или фотографировать, да в учебники вставлять, как образчик дисциплины. Дисциплиной, правда, не пахло, по-крайней мере показной, но невозмутимость была полнейшей.

Заняв привычное место за полевым хирургом Владимир мерным шагом двинулся с группой по направлению к джунглям. Поди туда, черт знает куда; спаси того, хер знает кого...

Перекурив, пока начальство проводило рекогносцировку, Дроссельмейер был удовлетворен окружающими видами. И концентрация никотина в крови вообще способствовала благодушному настроению. Сейчас его еще не смущала перспектива топать, хрен знает сколько, не то что по пересеченной местности, а по джунглям. И не смотря на немалый вес снаряжения, но вот такой подставы - назначения первопроходимцем - он не ожидал. Впрочем, кому-то все равно придется это делать. В конце концов - как устанет, его кто-нибудь заменит. Командирам не нужен до полусмерти умаявшийся боец.
- Яволь, герр фенрих! - Ральф козырнул, двинулся в направлении, указанном боцманом, уже на ходу проверяя снаряжение и первым делом снимая карабин с предохранителя и переводя в режим стрельбы с подствольника (дробовика, в данном случае). Первое время еще можно было идти между пальм, самое тяжелое будет впереди. И, чувствовал боец, по такой жаре при активной работе вес гидратора будет убывать быстро. с другой стороны, оно и легче, может быть.
Мачетой Дроссельмейер конечно работал, но держать палец на собачке дробовика не забывал - в джунглях можно наткнуться на разнообразных зверушек. А на неизведанной планете - тем более.

Эпон добиралась до Понивиля уже не первый день и вот ее цель уже была близка. Однако она не торопилась быстрее добраться до пока еще строящегося городка. Она сошла с дилижанса намного раньше, ну упустив возможности побывать с старом Понивиле. Любопытство гнало ее в город, побывать в этом отчасти легендарным месте, а еще разведать окрестности. Так почему бы не убить сразу двух зайцев? Эпона уже давно тепло распрощалась с извозчиками и как раз вошла на территорию старого Понивиля. Тут она замедлилась медленно пошла по центральной улице направляясь к полуразрушенному зданию мерии. Ни одной живой души. Эпона вздохнула полной грудью оглядываясь по сторонам. Разрушенный город должен был вселять гнетущее ощущение, но его не было. Скорее нечто загадочное витало в воздухе. Добравшись до покосившегося уже давно погибшего дуба, служившего когда то библиотекой Эпон устроилась в его тени передохнуть, наслаждаясь магией тишины и загадочности места. Она даже прикрыла глаза поводя ушками ловя неожиданные звуки, то тут то там. В такой своеобразной медитации кобылка провела чуть ли не час буквально пропитываясь атмосферой этого немного жутковатого места. Тем не менее надо было продолжать путь. Ночевать в подобном месте ей совсем не улыбалось. Еще раз пройдясь по главной улице она вернулась на дорогу к Понивилю насвистывая привязавшуюся мелодию она припустила легкой трусцой, вознамериваясь в ближайший час добраться до места. Через час показались первые здания города. Которых было не тук уж густо. Зачем ее отправили сюда? Тут не так уж много горожан, да и сам город довольно маленький? Возможно это бы имело смысл через несколько лет, когда город разрастется. Но сейчас как думала Эпон это не имело смысла. Она сбавила шаг не упустив возможности шагом прогуляться по городку, с любопытством разглядывая его новых жителей, потихоньку приближаясь к ратуше. Ага вот это место. За несколько дней пути она все же подустала и ей непременно хотелось отдохнуть. Так, что с формальностями было бы неплохо покончить поскорее. Она энергично открыла дверь в ратушу, решительно направившись к стойке, сразу взяла буйвола за рога.
-Добрый день. Я Эпона, прибыла из Янхувера. Вообще можно коротко, просто Эпон. - представилась она принимаясь носом рыться в седельных сумках, пытаясь выудить нечто из перепутавшихся до состояния свалки вещей.
-Ой простите... Я что то с дороге рассеянная. - Оправдалась она хотя давно уже нашла нужную вещь и теперь цепко оглядывалась по сторонам пытаясь лучше оглядеться, а заодно и присмотреться. Наконец на стол лег свиток, который Эпона подтолкнув носом заявила.
-Насколько я знаю тут вам требовался алхимик и механик. Я как раз буквально жажду занять одну или обе должности. А тут мои рекомендации. - проговорила поправляя растрепавшуюся гриву из которой так и хотелось выбить пыль как и из хвоста.

Голова робота располагалась на своей подставке и со сладострастным видом (насколько сладострастно могут выглядеть симулированные изображения глаз и губ) наблюдала на Зев. До того, как все собрались на мостике, 790 вновь в голос декламировал какой-то из своих стихов, но теперь, когда объект его обожания был здесь, 790 выбрался из мира фантазий и любовался своей любимой.
Ну и другие тоже были на мостике. Стенли опять затеял что-то недоброе. Собственно, одной из задач робота, подключенного к системам Лексса, был поиск планет, но, естественно, он не собирался заниматься этим по первому требованию Стена.
- Зев, любовь моя, не подходи к нему слишком близко! - 790 поспешил предостеречь Зев. - Кто знает, когда он окончательно потеряет остатки разума и начнет пускать слюни! И он точно хочет планету, пригодную только для его личного существования. Если это можно так назвать!

Долина страданий

Небо было ясное. Вечная звезда щедро одаривала Ирт теплом и светом. Темная глыба комплекса, казалось, была видна из любой точки доминиона. Некогда долина была покрыта буйной растительностью, перемежающейся болотами, ныне же растительность была выкорчевана, а болота пересекли насыпи, необходимые для строительства. Сердцем ее была Огромная сложенная из темных базальтовых глыб пирамида. Широкий тракт лентой тянулся через топи к длинному подъему, ведущему к вратам сооружения. По дороге медленно ползли телеги. Груз их был весьма необычен - на каждой помещалась железная клетка с людьми. Вдоль пути на равных промежутках - Утер любил точность - торчали колья с телами погибших или погибающих жертв ярости Темного Владыки. Воронье и стервятники сидели на телах. Стоны лишь сопровождали процессию. За воротами пирамиды начинался коридор достаточно широкий, чтобы телеги могли проехать в самое сердце здания. "Гости" могли наблюдать со своих повозок отнюдь не только стены - местами камень заменялся прутьями решеток, за которыми сидели прибывшие ранее.

В основном женщины и дети.

Первый этаж был местом ожидания. Грязные лица, слезы, всхлипы и пустые призывы к милосердию поселились тут. Более эмоциональные звуки не проникали сюда с других этажей из-за толщи каменных блоков, из которых было сложено тело этого проклятого сооружения. На следующем этаже была собрана богатая коллекция различных механических приспособлений. Впрочем, мало кому доставляло радость их использовать. Тиски для разных частей тела, зубчатые клещи для отрывания кусков плоти, дыба и ужасающая взор череподробилка - вот инструменты мести Темного Владыки. Впрочем, среди стандартных жаровен и железных игл находилось место достаточно оригинальным механизмам. Железный крест, четыре стороны которого могли вращаться по прихоти мучителя, увлекая за собой привязанные конечности - несчастная жертва этого механизма в кратчайшие сроки буквально скручивалась в бараний рог. В особых случаях магия шаров возвращала плоть истязуемого в исходное состояние, только для того чтобы вновь быть изломанной и терзаемой чудовищной болью. Была и камера, все стены, пол и даже потолок которой были забрызганы темными пятнами крови, а кое-где так и куски плоти остались пропущены ограми-прислужниками. В центре залы стоял столб, при необходимости приводимый во вращение. Множество гибких прутьев закреплено на его поверхности и вращаемо вместе со столбом. Конец каждого прута венчал крюк. Горе тому, кого постепенно подталкивали в зону досягаемости этих крюков.

Этажом выше страдали люди, в основном бывшие частью высшего общества. И муки их были куда как специфичнее вывернутых суставов. Часть помещений служила для наполнения их различными газами. Наиболее безобидными в этом плане были запахи жуткого зловония и смрада. Пусть и не смертельные, они моментально вынуждали некогда изысканных аристократов забиться в спазмах и приступах отторжения содержимого пищеварительной системы. В иных случаях каземат наполнялся туманами, кои являли собой мельчайшие капельки кислоты, постепенно обволакивающие и растворяющие кожу и легкие, кричащих в агонии. Редкому посетителю доставалась "честь" поучаствовать в магических забавах. А забава была своеобразна. Магия Темного Берега, частицу которой Худр'Вра делегировал в расположение Утера, была поистине безгранична в своих проявлениях - гнусное колдовство могло направлять естественное поведение мельчайших живых созданий, гадючьих ос в частности, превращая их в невиданное доселе орудие возмездия; недвижимое тело того, кого воля нынешнего господина Восьми Доминионов становилось мишенью для этих опасных насекомых, и отнюдь не укусы были уготованы несчастным. Живое мясо, внутренние органы и ткани тела превращались в улей, в гигантские, жужжащие гнезда, число жуков исчислялось десятками, и по слову паучьего колдуна они могли истязать жертву таким манером неделями, не давая ей умереть.

Среди всех прочих пыток эту Утер не любил больше всего. Но он должен был впечатлить Властелина Тьмы. А шары, удерживающие жизнь, даны были только ему. Просто он хотел жить сам и, желательно, не в виде инкубатора для насекомых.

Перебирая в голове заранее подготовленные слова, творец сей мерзостной махины шествовал ко вратам. Пришло время сдавать работу.

Сдавать работу - и надеяться, что хозяин останется довольным.

Поднявшись, сэр Роберт долго осматривался, пропустив мимо ушей слова Эльжбеты и сэра Тонстона. Он потряс головой, желая убедиться, что этот остров и эта река, бурлившая вокруг него и вообще всё окружающее не было плодом очередного дьявольского наваждения. Однако, остров не спешил растворятся, а от реки всё также веяло холодной сыростью. Осознав, что держит в руках меч герцога, рыцарь убрал его в ножны, ставшие теперь пустыми: своего меча он нигде не видел, и это лишь подтверждало то, что происходящее действительно происходит на самом деле, а не внушено им посланным дьяволом духом.
Мысли о том, как выбраться с проклятого неизвестного островка посреди проклятой неизвестной реки как-то не шли в голову, поэтому как человек военный, Роберт решил заменить отсутствие четкого плана, активностью действий: лучше что-то делать, чем сидеть просто так, постепенно впадая в панику.
- Доброго утра, дамы и господа, - произнес рыцарь хриплым от осенней сырой прохлады голосом, в котором сквозил неприкрытый сарказм, - поздравляю вас с тем что мы живы.
Рыцарь мрачно усмехнулся и придвинул к себе свой походный мешок. Запустив в довольно объемные недра по сути полноценного рюкзака руку, Коурт извлек на свет полновесную галонную флягу. Откупорив ее, рыцарь осенил себя крестным знамением:
- Вознесем же хвалу всевышнему за то, что он ниспослал нам этот добрый эль к нашей скромной трапезе.
После чего сделал три добрых глотка, удовлетворенно крякнул, чувствуя, как живительное тепло постепенно опускалось из глотки в желудок, прогоняя зябкую утреннюю дрожь из тела.
Присев рядом с мешком, храмовник выудил из него запасенный окорок и с невозмутимым видом принялся его жевать, жестом приглашая желающих разделить с ним его скромную трапезу. Прожевав кусок, рыцарь всё же решил добавить:
- Мэйстерин Эльжбета, мейстерин Алиша, не хотите ли присоединиться к скромной трапезе воина господня? А вы, достойные господа? Может быть глоток доброго эля вселит в вас небольшую толику надежды и оптимизма?

Горькие слова. Не то слова, которые хотел услышать Тессарил. Правдивые слова. Герцог почти знал, что они прозвучат, но со всей искренностью надеялся, что Георгиус скажет что-нибудь другое. Ну хоть что-нибудь... Впрочем, советник итак уже сделал слишком многое. Смерть будет неизбежна. Смерть будет неизбежна? Тессарил сжал руки в кулаки, сделал несколько шагов по направлению к двери и... отлетел назад, сбив по дороге пару столов и врезавшись в шкаф. В последний момент, застонав, он откатился в сторону, чтобы упавший предмет мебели не раздавил его. Глупо было бы, неправда ли? Тессарил Ясный, герцог главного доминиона и один из сильнейших заклинателей чарма в мире, погиб раздавленный книжным шкафом.

Снова застонав, Тессарил встал. Правую щёку покрывали ьесчисленный тонкие царапины и уже начинала выступать кровь. Белые одежды на правом боку тоже окралисились красным и прилипли к телу. Одна из основ владения чармом - ни в коем случае не прерывать заклинания даже под воздействием внешних факторов. Холод, жар, свободное падение, боль... В своё время Тессарил научился переносить всё, поэтому всё, что он позволил себе сейчас - стон. В руках оказался заветный меч и неосознанным движением он коснулся рукой пояса - будто бы это были те обереги, которые спасут его от Худр'Вра.

Сразу же после этого вернулась способность мыслить трезво. Это всё. Это конец. Неважно, пережил ли советник Геогргиус это атаку или отправит наёмников к концу света - это не поможет. Худр'Вра уже здесь. С неимоверной лёгкостью проник во дворец, в сердце места жившего Чармом и стоит перед ним, насмехаясь и злорадствуя. Наместник почти не заметил Ракеллу рядом с ним. А если и заметил, то не подал и виду. Только мелькнула мимолётная мысль вроде "Я и не сомневался".

Тессарил взглянул на свой меч. Чарм заключенный внутри этого клинка пережил взгляд Худр'Вра. Не подведёт он и сейчас. Пояс - вековое вредоточение силы любого заклинателя - тоже с ним. Только надежда... Надежда таяла с каждой секундой. "Эту битву мне не пережить" - Тессарил вздрогнул. "Как много я ещё не сделал в этой жизни? Не сотворил камень Мира как мой дед, не коснулся знания о тайнах Подземных миров... да что там... никогда не играл в шар с одногодками, никогда не таращился на солнце пока не заслезятся глаза, никогда не был с девушкой..." Тессарил стиснул зубы. Другие мысли, более решительные, вытеснили из головы сентиментальный бред. "Зато я с младых лет обучался владеть Чармом. Я пережил смерть отца и сестры, направлял доминионы, создавал великолепные магические вещи и старался быть честным и справедливым правителем!" ... "Кроме того дня, когда отправил убийцу в Бездну"... "И сделал бы это ещё сто раз! Не колеблясь. Как в ту ночь перед казнью"... "И оно всё этого стоило?"... "Я стал одним из сильнейших заклинателей в истории, а с мечом и поясом сильнейшим!" ... "И причиной разрушения этого мира" ... "Я не отступлю. Сейчас. Если буду оглядываться назад - то пропаду. Должен быть способ. Непобедимых не бывает. Тебя можно победить, Худр'Вра. Но как."

- Худр'Вра. Так вот ты какой, - Голос Тессарила был бесстрастен. Он даже удивился про себя, - ты запомнился мне более... *смешок. Пусть сам подберёт слово*. Поручишь взять меня своим тварям? Ракелле? Знай, я изрублю их на кусочки сколько бы их ни было. Возьмёшь меня сам? А может расскажешь как ты страдал и готовил план мести? Как там жилось, в Бездне?

"Вот оно! Мой дворец! Может быть, Худр'Вра переживёт атаку Чармом. Ну а как насчёт каменных глыб? Одноглазый Герцог строил дворец при помощи магии пояса. Что если... что если уничтожить его? Что будет торга? С дворцом? Он разрушиться. Наверняка. Со мной? Неважно. Город? Город, скорее всего, упадёт. Готов ли ты пожертвовать целым городом, Тессарил? Если удасться забрать с собой Худр'Вра, то да! Да! Да! ДА!!! Но как? Не уйдёт ли он так же внезапно, как и появился? Почему магия Худр'Вра действует? Уж не потому ли, что он тоже пользуется чармом? Но почему Чарм не действует против него? Оберег? Наговор? Как бы пригодились сейчас знания этого Фимы... Как болит голова. Неужели Чарм изжил себя? Неужели грядёт новый порядок? Новый-старый порядок. Когда железные мечи и копья заменят резные посохи. Когда алмазная брошь будет просто алмазной бршью, а не лучшим проводником для зачаровывания вещей? Пускай в этом мире не будет летающих городов и герцогов с наместниками. Не будет Чарма. Но не должно быть и Худр'Вра!"

"Всю свою жизнь я делал то, что считаю правильным. Делай, что должен и будь, что будет! Так учила меня Мивея. А Мивею отец. А отца Одноглазый герцог. И сделаю, что должен!"

Тессарил снял пояс и обмотал его вокруг кулака свободной от меча руки, готовясь к защите.

Наконец объединившись и выработав план действий, группа из шести человек двинулась по следу герцога. Алиша в полной мере показала своё мастерство следопыта и вела группу на большой скорости, выискивая среди сплетений стволов и корней удобный даже для рыцарей маршрут, не забывая при этом читать следы герцога.

Не прошло и часа, как отряд вышел из леса. Небо окончательно прояснело, и при свете луны становилось видно почти как днём, Алиша и Эльжбета при их необычном зрении вообще не замечали разницы. Эту местность никто из присутствующих не знал, но ориентиры с их места были видны достаточно хорошо. Примерно в тысяче футов виднелся большой дом, а рядом с ним ещё два поменьше. В одном из маленьких домов горел слабый свет, окна остальных были темны. Вдоль кромки леса шла дорога, которая продолжалась в направлении столицы и делала крюк в сторону построек. По этой дорожке медленно тащилась типичная цыганская повозка - раскрашенная, с вырезанными на стенках узорами. Возницей был мужчина лет 40, с тёмными курчавыми волосами, небольшой бородкой и крупной серьгой в ухе, его костюм также не оставлял сомнений, что перед героями был цыган. Проехав недалеко от них, он начал поворачивать в сторону построек.

Странное дело все-таки эта охота. Несколько мужчин с собаками гоняют одного зверя по лесу. Травят, так сказать. А после неизменно гордятся загнанной в угол добычей. Алиша не могла этого понять, лишь с горестью замечала свою жалость к животному и обиду за него. А ведь загонял зверушку ни кто-то, а уважаемые рыцари, гордость королевства и светила мира сего. Во главе с королем, ни чуть не менее значимым. А наоборот. Но на радость нежной женской душе пошел дождь. Сначала он радовал ее, придавая ощущениям свежесть и радость момента. Казалось, лишь она замечала ту красоту, что таит в себе природа в многообразии красок. И пусть дождь и слякоть придавали лесу скорее серые полутона, в этом тоже была некая гармония. Первое время.

Постепенно дождь усилился, больше напоминая назойливую барабанную дробь, преследующую повсюду. С той разницей, что под такой дробью размывало землю и вся одежда сырела. Спустя пару дней в такой погоде, казалось, что вся твоя сущность промерзла до мозга костей и согреться уже просто напросто невозможно. А единственная заветная мечта: сухость и тепло. Стоит отдать господам-охотникам дань уважения, те не сдавались и продолжали надеяться на поимку зверя. Хоть какой-то добычи, которая окупила бы все страдания и неудобства. Алиша никогда подобного не думала, но слава богу, король сломал ногу.

И вот ночь, все застряли посреди неизвестности. Еще немного и странные обстоятельства доконают горе-охотников окончательно. Алиша же старалась относиться ко всему, как к еще одному испытанию собственной профессией. Не слишком приятному, но все же опыту. Когда произошла очередная внеплановая остановка, немного томленная сопровождающая дремала, находясь примерно в середине процессии. Место под стать ей: и не уважаемого чина и привилегий, да и неприятных отличий нет. Но тем не менее следопыт. Не смотря даже на свои врожденные внешние дефекты. Сразу после остановки Алиша направилась в начало процессии, дабы разузнать, что же произошло. Как оказалось, у одного из присутствующих появилось желание прогуляться по ночному лесу. Но гнаться за герцогом девушка все же не спешила. В обязанности следопыта входила ответственность не только за высшие чины. Да и у высокого господина имелся телохранитель.
И где, чёрт возьми, эта разведчица? В общем и её тоже, если найдете.
Фраза эта настигла Алишу лишь при подходе к остановившимся.
- Как мило с вашей стороны вспомнить обо мне,- девушка стояла прямо и спокойно. Большая часть одежды была прикрыта промокшим, местами грязным плащем. Видно было, что та часто отходила ни то ли на разведку, ни то ли просто прогуливалась. Из под накинутого капюшона виднелись пряди светлых волос, а голос был неестественно высок и почти ласков.
- Что ж, познакомимся позже,- та мельком глянула на упомянутых сэром Робертом. Кажется, она уже где-то видела смазливого блондина, одетого по последней моде. Он выделялся из общей массы своей ухоженностью... какое-то время. Теперь же распознать подобные мелочи было затруднительно.
- Напоследок. Что могло двигать сбежавшим герцогом? Любая мелочь может помочь,- Алиша не собиралась бросаться сломя голову в глубь леса посреди ночи. Она прекрасно понимала слова предосторожности барона не по наслышке. В конце концов, лес был ее вторым домом.

- Благодарю за приглашение, но ваше описание как-то не прельщает, - улыбнулся Лири, - сразу видно в вас человека военного склада, а не торгового.
Он живо представил Эльжету в чепчике за прилавком, чеканящую ответ настырному покупателю. "Шерсть. Баранья. Беленая и пропитанная настоями от вредителей. 3 серебра за метр. Будете брать больше скину пару медяков". Настроение колдуна еще больше улучшилось.
- До корчмы? Это не пророчества нужны, а географию знать. Но к счастью для вас, я человек многих талантов. Миль 7 конному ехать, а по такой дороге до утра будем ковылять, если лошадь свою жалко. В любом случае повозки мы здесь не бросим, значит и мокнуть смысла нету.
Лири глядел как по мокрым прядям девушки стекает вода и искренне радовался, что его работа проверять еду господина на яд, а не закрывать его своей грудью в бою. Он вдохнул свежий ночной воздух полной грудью, поправил диадему и продолжил:
- Подойдите, госпожа Рёрих, я привнесу немного света, может вы уведите что-нибудь более ободряющее.

Силён Властелин Тьмы, силён, негодяй. Ракелла, позабыв об опасности, которую он нёс с собой миру, завороженно следила за его чародейством. Это нечто новое, неизвестное, неподвластной нашим колдунам. Сам ли он создал эту сферу или принес с собой из-за Залива? Смерть стражников мало трогала её душу - в конце концов, это только воины, чья миссия в том, чтобы умирать в сражениях. Её восхищало искусство ХуудВ'ра - не своей разрушительностью, а своей новизной и мощью. Сможет ли она утащить из его сокровищницы знаний какие-то драгоценные крохи? Удастся ли ей овладеть умениями и тайнами, что принес с собою казненный изгнанник? Непременно ли надо для этого пройти через смерть и то, что хуже смерти, или ...

Мысли колдуньи скользили пытливыми змейками, а глаза зорко подмечали всё вокруг. Она снова убедилась, что месть властвует над Властелином, лютая, голодная ненасытная месть. Впрочем, когда-то он пресытится кровью и огнем, болью и ненавистью. Пожар мести может пылать долго, но он тоже не вечен.


- Постоянная компания этого вояки? - она капризно искривила губы, едва взглянув на маршала. - Это тяжелое испытание для леди. Вряд ли он способен скрасить моё одиночество даже в часы непомерной скуки. Главной ведьме Мальпаиса нужно нечто большее.

А ХуудВ'ра тем временем заговорил о другом - об интригах. Тут леди Рашино-Зеа была в своей стихии.

- Хозяин пауков присягнул тебе на верность? - тонко улыбнулась она в ответ. - Хороший ход, разумный. Старик еще не совсем лишился разума в своем паучьем углу. Хотя злые языки поговаривают, что он безумен и совсем заплесневел от старости и маразма. Мне даже интересно, что решил совершить он для тебя.

А еще ей было интересно, что будет делать юный наместник. Горячий, сумасбродный, порывистый и безрассудный - без своих нудных советчиков он, пожалуй, натворит еще больше глупостей.

- Интересно, - тихо спросил вор, пока его напарник мурлыкал о резонности магического нарукавника - в пустошах Кафа водятся миражи [щурится]? Это доброе знамение [одобрительно качает головой]. Оберег, сулящий удачу в нашем рискованном деле. А что до Нади... Если у тебя дело к псу, говори ему "братец" [улыбается].

Хассана неторопливо повернулся в сторону собеседника и сделал несколько шагов навстречу. Руки Устамеда извивались словно змеи - то был какой-то странный танец способный смутить постороннего наблюдателя. Но как только раздался хлопок в ладоши, Котяра с удивлением обнаружил, что наручник мудреца перекочевал с его левого запястье на правое.
- Безопасность человека - в сладости его языка, - засмеялся новоявленный фокусник и указал на свой сизый нос. Как известно, пройдоха Хассана был любитель заложить за воротник. Такой же пагубной привычки придерживался и сам Шакал, поэтому наводчик и исполнитель часто засиживались в заскарских кабаках после очередного выгоревшего дела. После пятого кувшина синего пива собутыльники обычно устраивали турнир хвастовства. Устамед всегда проигрывал, оставляя Нади весьма довольным собой, но чаще всего с носом. Как и в самый первый раз, когда выудил из фабричного управляющего контрзаклинание для снятия браслета.
- Чтобы я был за вор, если не смог подобрать нужную отмычку к замку? Браслет я одеваю только для спокойствия нашего уважаемого поставщика информации.

Беседа подходила к концу. Хассана сверил время по солнцу, а затем положил руку на плечо Котяры, давая ему тем самым своё благословение.
- Отпускаю тебя одного, о Потерявшийся В Себе. Но помни: самоуверенность таланта - простительна и плодотворна, самоуверенность посредственности [сжимает плечо акцентируя внимание] - смешна и бесплодна [хлопает по груди]. Удачи, мой друг!

После всего сказанного мужчина спешно отправился в ближайший бар - коротать длинную ночь в одиночестве.

Ракелла слушала Тессарила с любезнейшей улыбкой. Смертник, он считает, что его надменный приказ значит больше, чем грохочущий где-то вдали гром? Вот, уже Утер вознегодовал и оскорбился - не самый сильный соперник, может быть, для наместника, но глупо его недооценивать.

- Конечно, - промурлыкала она самым миролюбивым голосом, - господин наместник может приказать всё, что угодно, и даже издать указ о смещении главы Доминиона. И даже заменить главу своим человеком, марионеткой. И втянется в междоусобицу, вместо того, чтобы сплотить земли под своим знаменем. Не подозрительно ли это, господа? - прекрасные глаза ведьмы полыхали тревогой и сомнением. - В трудный час наместник идет на встречу с врагом, предварительно пытаясь рассорить доминионы между собой и ослабить тыл? У меня возникает вопрос, господа, а действительно ли Тессарил Ясный идет к повелителю змеедемонов для того, чтобы пожертвовать собой? Не стремится ли он сдать на милость его все земли, урвав для себя лакомый кусочек? - Леди Рашино-Зеа смерила Тессарила, сияющего гордыней, презрительным взглядом. - Так нужна ли тебе помощь и содействие, Наместник, или ты и впрямь стремишься ослабить государство перед лицом врага? Или это вовсе не враг тебе? Мы до сих пор не знаем, как ты получил свои сведения, ты представил нам только обрывки информации. Может быть, это хитрый тайный план по переделу территорий и власти, а, наместник?

Красивое лицо ведьмы пылало праведным негодованием, призывая всех окружающих в свидетели странного поведения Тессарила. Она замерла на миг, выдерживая драматическую паузу, и когда увидела, что накал страстей вот-вот взорвется бурей, плавно вскинула перед округлые руки ладонями вперед - изящный и грациозный жест:

- Я готова сделать скидку на неопытность и растерянность наместника и его недостаточный навык ведения массовых войн и серьезных переговоров, - она перевела взгляд на старого Утера, - и соглашусь с колдуном Паучьих Земель. Ты недальновиден, Тессарил, сея рознь и склоки в преддверии войны. Прислушайся к мудрецу, и , когда ты пойдешь к Худр'Вра - за спиной у тебя будет крепкий сплоченный тыл, а не грызущиеся разваливающиеся феоды.

Металл. Твердый, прочный, но мягкий и податливый в ее острых зубах. Ей чудился запах крови, но его не могло здесь быть - только металл.
Когда мы разучились думать, идя в атаку? Когда мы перестали контролировать себя, выпуская своего внутреннего зверя на свободу, убивать, упиваться болью других и победить, выстроив вокруг горы трупов? Когда мы не ощущали себя непобедимыми, не чуя под собой ног, не ощущая боли, не видя смерти за плечом?
Когда мы стали командой, понимая друг друга с полуслова?

Это бесконечная война... Даже когда ее нет, она все равно идет в наших собственных сердцах. И на миг мне кажется, что надо громко зарычав, снова сбежать по крутой насыпи, чтобы вонзить безжалостные когти во врага, смотря, как фонтан свежей крови обагряет лапы...

И сейчас, вне Фрейма, снова - бой, адреналин в механических шарнирах, стальные когти разносят в щепки все попадающие под их смертоносные удары, глухой рев сотрясает грудную пластину. Море крови перед глазами, моря огня, собственного, хлебнуть отчаянно горя, пронестись убивающей тенью над поселением, которое уже в огне, дивясь собственной мощи, наслаждаясь свободой...

"Хочу чувствовать боль и кровь на своих губах, вновь и вновь..."

А еще ведь когда-то мы были людьми. Такими странными существами, слабыми телом, но сильными духом. И великие армии сходились в мареве заката, и реки становились красными от крови, и поля были усеянными телами погибших... И кто-то уже никогда не увидит рассвета.
Она стала забывать, что была человеком. Что кровь струилась по жилам, по тонким венам, проступающим под бледной кожей, что сердце стучало, разгоняя кровь по сосудам, что она жила. И тогда, вроде мирно, вроде хорошо, но так не хватало запаха битвы, не хватало крови на губах, не хватало войны. На войне так легко быть честным, так просто не бояться, так спокойно идти на смерть и знать, что не вернешься...

Сефира громко зарычала, отбрасывая еще одну разгрызенную турель в сторону. И все-таки не хватает запаха крови...
Услышав крик Террана, она послушно побежала к Курильщику.

Еще повоюем.

- Да, да, давай! - чуть не подпрыгнул от радости Кагг, закидывая свою сеть на плечо. Его исхудавшие руки были готовы прочно вцепиться в верёвку, чтобы помочь Кирну вытащить камень и получить свою пятую часть добычи.

Кагг признавал право любого мусорщика не делиться. Помогать друг другу - это святой закон, сорок первый Свиток. Но твоя добыча - это твоя добыча. Однако в этот раз Каггу повезло, и Кирн поймал рыбу не по зубам одному ему. Хорошо. Кагг доволен. Мысленно он уже оказался у тёплого костра. Аромат похлёбки ощутил. Пощипывание, когда Чарм раны лечит.

Но рано мечтать. Встрепенулся. Может, булыжник этот не стоит ничего. Или наоборот, стоит слишком много и его отберут просто так.

По-видимому, мисс Флер тут же забыла о своих благих намерениях поделиться с ближними лечебным зельем. Исследовательский интерес был намного важнее, само собой.

Решительно тряхнув прекрасными волосами, буквально хлестнув ими своих спутников, Сюзанна рванула на себя крышку люка, чтобы зашагать вперёд. Вернее вниз.

К несчастью, она не заметила скрытую пружину ловушки, которая сработала, едва люк открылся.

Раздался едва слышный щелчок, тихий свист, и стрела впилась ей прямо в руку. Фунты упрямства и дурного нрава на этот раз немного подвели красавицу.

Зато прямо под люком обнаружилась металлическая кованая лестница, ведущая вниз.

Мисс Флер уже словила кураж. Если бы у нее было время подумать, она бы вспомнила, как легко теряется в трех соснах и двух комнатах. Она бы осознала, что наметанный глаз художника уже выделил тончайшие линии и сложил из них лестницу, выход и схему трех теоретических подземных этажей.

Но, во-первых, исследовательский дух: выход-то и назад существовал. Во-вторых, проклятая эльфийская кровь. Эльф - это же что такое? Фунты упрямства, дурного нрава и ветра в голове.

- Ну, говорю же, нам налево! Я прям чувствую, что там наверняка что-то интересное. Карту какую-то накопали. Мы же группа исследователей, спасителей. Нам точно налево!

Решительно тряхнув прекрасными волосами, которые, наверняка, довольно ощутимо проехались по мужским лицам, она зашагала вперед. Магическое "правило левой руки" не должно было ее подвести.

Анаэль лишь поморщился в ответ, развернув дозорного жестом. Все указания относительно порядка передвижения были розданы еще в начале и пытаться сейчас что то изменить, значило создать еще больше хаоса и еще сильнее замедлить колонну. Как хороший политик Менестрель понимал, дело не в беспорядке рядов и даже не в усталости. Дух "людей" был необычайно низок...

И неудивительно... Осознание того, что его буквально выкурили из собственного города, давило на плечи даже их лидеру. Однако внешне это никак не проявлялось, более того Темный Менестрель, как ни в чем не бывало, достал из за плеча "Розу" и начал ее настраивать. За этим делом его и застал вопрос Элиссандры.

Маэстро не любил когда его отвлекали от подобных процедур и, зажав струну пальцем, укоризненно посмотрел на собеседницу.
- Мы уже не раз это обсуждали... Я не уверен в том что нас там ждут. А если все же ждут, то не уверен, что с распростертыми объятиями. Но оставаться в городе искусств во всяком случае было бы самоубийственно, а в землях дракона преследовать нас станет... затруднительно.

Сказав это, он вернулся к настройке, и буквально через минуту "Роза" была готова петь. Склонив голову на бок, Темный менестрель попытался ухватить за скользкий хвост посетившую его мысль...
Дракон да?.. Ну что же, не сказать, чтобы эта песня подходила идеально и все же...
Менестрель коснулся струн, и в воздухе разлилась удивительно чистая и громкая для такого небольшого инструмента мелодия. Голос менестреля, ставший на два тона ниже и гораздо сильнее, перекрывая скрип колес, топот ног и негромкое ворчание, запел песню, которая уже две сотни лет не тревожила воздуха этого мира.

Плечом к плечу, мы держим строй,
Отринув старые каноны,
Пройдем сметающей волной
Во славу трех своих драконов

Мы взяли древний Палантас,
Разбив Меч рыцарства без стона,
Пожара свет танцует вальс,
На крыльях красного дракона.

Все разговоры стихли. Но не в трепете, как это бывало когда Менестрель исполнял что-то лирическое, и все замирали, боясь спугнуть волшебство песни. Нет, марш драконов стучался в сердце, требуя драки, крови и пожаров. Все вокруг почувствовали как изнутри их наполняет уверенность и задор.

Мы надвигаемся опять
Прибоем тьмы на берег света,
А те, кому нас не понять
Пусть навсегда запомнят это

Как разбегались по кустам
Остатки ордена Короны,
Наш клич несется к облакам
На крыльях синего дракона.

Волны эмоций, откатываясь от менестреля, достигали самых дальних уголков колонны. Даже тролль, плетущийся позади всех, перехватил дубину по удобнее и прибавил шаг. Все словно забыли, что это они спасаются от преследования, а не наоборот и торопились настичь врага.

И снова марш, и снова строй,
От пораженья до победы
Нас путь ведет из боя в бой
И покачнувшись, дрогнет небо.

Назло зазнавшимся богам,
Пускай согнется мир в поклоне,
Мы бросим все к своим ногам
Во имя Черного дракона!

Оглядев расправленные плечи и воодушевленные лица, Менестрель понял, что дело сделано. Однако он лишь перехватил инструмент по-удобнее и, переведя дух, завел "марш царя скорпионов"… песен Анаэль знал, больше чем кто-либо другой на этом на свете. И боевые марши среди них были не самой маленькой категорией. На дорогу их хватит с лихвой…

В который уже раз Мервин убеждался что следование прихотям таких вот легкомысленных барышень до добра не доводит. Тем боле если они ещё и любопытны. Тем более если эти прихоти ведут в страшные тёмные подвалы. Хотя нет, с последним Мервину, к счастью, сталкиваться пока не приходилось.
Но что поделать когда эта самая барышня, мило улыбнувшись, предлагает устроить эскурсию в подвал. Ну вот как тут можно отказать?
И ты лезешь в это тёмное страшное место, попутно несолько раз едва не подскальзываясь на высоченных ступеньках, явно сделанных для людей, и цепляешься за мерзкий гвоздик, окончательно превращающий без того не слишком то целую одежду в лохмотья. A главное всё это делается лишь для того чтобы мир вновь осветился её улыбкой, ведь ничто другое тут пока всё равно не светится. Ничто кроме, конечно же, этих красных крысинных глазок. О, боги, ну зачем вы надоумили Сюзанну пойти сюда?
Эх, если бы тут ещё не было этих паразитов, так экскурсия могла бы стать не такой уж плохой, а так... В лучшем случае спустившаяся по лесенке Сюзанна пронзительно завизжит при виде паразитов, в худшем грохнется в обморок. Хотя нет, эта пожалуй что не грохнется, и возможно даже промолчт, но всё равно настроение будет окончательно испорченно. Или, может быть, убить крыс до того как она спустится? А что, аккуратно нашинковать, спрятать за бочки и никто ничего не узнает. Хорошо же...
Мервин тихо извлёк кинжал из ножен и осторожно двинулся вперёд, по любезно расчищенной мистером Зогом дороге. Похоже что за сегодняшний день халфлингу предстояло пролить крови больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Где-то позади полыхнул свет, вырывая из темноты подвала силуэты остальных крыс. Желание убивать как-то сразу же испарилось. Крысы же были едва ли не выше халфлинга. Да нет, ну точно ведь выше, вот т лучшем случае кaк минимум нa голову! Ну уж нет, не стоит больше рисковать. До прихода Сюзанны с этими уродцами всё равно не разобраться, а после уж время роли играть не будет. Пусть грызуны сами подходят, если конечно не испугаются света, a Мервин им покажет где рaки зимуют.

Вперив на секунду ставший бессмысленным взгляд в карту, Лай беззвучно шевелил губами, молясь Архангелу. Это что же такое деется, господа хорошие? Из новобранцев одним махом в декурионы, а потом сразу и в дезертиры? Да еще и с Вилкошем что учудили. Нехорошо же так, справный ведь воин, должны понимать что уследить за всем нельзя, особливо когда раненый на руках и вообще. Нет, ну что деется то? Теперь еще и за дезертиров себя выдавать... Это ж если что, то свои же как собаку и повесят, на ближайшей сосне. Ежели, конечно, найдут ее тут. Ну или просто башку срубят. А что, все не с веревками да петлями морочиться. И никакая политическая, понимаешь, подоплека не поможет. Чик — и покатилась голова, и моя жена вдова. Прям как дядька пел, когда упивался. Дядька то он тоже в легионерах служил, ага. Знает чего как. Жены, правда, у Лая не было, но это было слабоватое утешение.

Наконец, закончив молитву и слегка вздрогнув, он судорожно кивнул, но потом, спохватившись, отсалютовал слегка подрагивающей рукой. Покосившись на Вилкоша, Лай сглотнул подкативший к горлу комок.
— Слушаюсь, господин центурион. Не извольте с-сомневаться, уж справим как надо. И к советам инс... — запнувшись, он снова покосился на бывшего уже инструктора и пр одолжил. — Легионера Вилкоша прислушиваться буду, как к отцу родному. Ну так это... Мы пойдем, да.

Решив что довольно испытывать судьбу и начальственное терпение, Лай вышел на плац и судорожно вздохнул, со всхлипом втягивая воздух. Закашлялся, посмотрел на Вилкоша с какой-то печалью и даже затравленностью.
— Пойдем...те, ваше благородие. Вы уж простите, я вас как и прежде величать буду. Не, если не хотите, то скажите. А вообще я думаю что зря они так, ну рази ж легионер уследит за тем, что девчонка углядит, ей же ж во все нос сунуть надо... — постепенно все тише и тише говорил Лай, идя к дому, куда их определили. Наконец, когда до двери оставалось уже рукой подать, голос его окончательно затух и он решил что лучше будет брать пример с Вилкоша. Молчать то есть.

Хелена немедленно цапнула листик с цифрами, переписала в наладонник все данные и сунула его в карман.

Мара Арамова, Мара Арамова... Что-то знакомое. Ах да, точно! Они еще ржали с Алленом, листая выборку базы данных. Шлюховатая альбиноска, помешанная на своей офигенности. Помнится, была ориентировка, что она ходит в шортах и топике в любую погоду - не может заставить себя спрятать красоту под одежду. Наверняка без конца шмыгала носом и истекала соплями - альбиносы, они же болезненные до безобразия. Кажется, она ещё была не дура напиться в стельку или укуриться до бесчувствия, вешаясь при этом на шею любому обладателю МПХ. Точно, федералы ещё специально держали её под присмотром, отслеживая её манёвры - зачем убивать курицу, несущую золотые яйца. К ней даже датчик цеплять было не обязательно - везде, где она всплывала, возникал фурор и фейерверк. Да, да, она ещё напрочь игнорировала тёмные очки! так что светобоязнь и слезотечение ей были явно обеспечены. Как и жестокие солнечные ожоги на белоснежной лишенной пигмента коже.
Бедная девушка, кто ей только вбил в голову, что можно вести себя так глупо! Ох уж эти русские, всегда у них какие-то странности.

Впрочем, жалеть киллершу - это последнее дело.
Хелена пожала плечами и кивнула Батьке, давая понять, что да, слышали про такую.

- Нужен ещё телефон или адрес Кирилла. И, раз уж ищет полиция - то неплохо бы узнать, какие имеются у них улики. И список жертв примерный тоже.

В крайнем случае, узнаем и сами, но не стоило давать понять Владимиру, что у неё есть дополнительные возможности.

Капитан Тич на некоторое время абсолютно завладел вниманием Сюзанны, так что она почти пропустила появление остальных добровольцев, хотя из-за всех сил старалась прислушиваться хоть краем уха. Очень ведь сложно и прислушиваться, и улыбаться, и красиво стоять, и строить глазки, и все одновременно!
- Благодарю вас за комплимент, капитан. Так приятно встретить галантного мужчину так далеко от дома. А нам расскажут подробнее о всех тех ужасах, что творятся в Эшбери? Я даже не представляю, что нам потребуется закупить. Ой, печенье!

Мадмуазель Флер, к сожалению, обладала способностью чудовищно быстро переключать свое внимание и полностью отдаваться новому и неизведанному.
- Я возьму печенье? Господа, мы ведь обязательно должны выпить чаю где-нибудь в мрачной обстановке, прямо перед тем, как отправимся навстречу опасности, это так романтично и настраивает на нужный лад. Ой, надо только обязательно купить чай! Господа торговцы?

Девушка уже почти кинулась выпытывать у торговцев, что они припасли, кстати еще ей понравился таинственный эльф и загадочная цыганка, но она решила обратить внимание и на тех, с кем собиралась разделить чаепитие.
Лохматое чудовище, которое, кажется, называли Зоггом, совершенно не испугало юную леди, хотя она из-за всех сил постаралась не таращиться на него.
- А почему вы Змеиный Глаз? - начала трещать магичка, обходя воина вокруг и внимательно разглядывая обмундирование. - Вы украли глаз у гигантского змея? Или способны заколдовать человека своими глазами? Боже, - всплеснула она руками, а потом аккуратно пальчиком потыкала рукоятку клинка. - Какой у вас меч красивый! У него наверняка должна быть История, обязательно расскажете.

Она переметнулась к достойному джентльмену, которого опасалась больше всего. Вдруг он из приличной семьи и будет осуждать ее поведение и качать головой. И еще все запрещать: не ходите туда, не надо проверять этот темный угол, поставьте вазу на место, она чужая...
- Здравствуйте, эсквайр, я Сюзанна, - она сделала неглубокий реверанс, разглядывая. - Ой, вы курите, а я тоже хотела, но ужасно кашляю. Очень приятно вас встретить, а вы правда путешественник? Значит, вы сумеете разжечь костер и заварить нам чай, правда? И у вас пистолет. Ну вообще!

- Настоящий специалист в нашей команде! - поприветствовала она Буйнакера. - Скажите, господин, а вы правда маг? Это так необычно, я вообще-то надеялась, что у нас будет вор, разве халфлинги не прекрасные воры? Понимаете, - с прежней непосредственностью вдохновенно продолжила она. - Я вот только замки вскрывать умею, магией. А что брать, совершенно не представляю, да и не люблю я это. А на замках еще ведь и ловушки бывают, я совсем в этом не разбираюсь, просто кошмар. А так представьте, как здорово, эти господа, - указала она на мэра и капитана. - Спрятали бы от нас награду, а вы - раз! Сняли все ловушки. Я - два! Открыла все замки. И тут мы все забираем и уходим в светлое будущее. Переезжаем, открываем шикарный ресторан. И театр рядом, вы любите театр? Да, не переживайте вы так, - улыбнулась она. - Я же шучу. Мы все заслужим своими талантами, это ведь очевидно.

Последний из вызвавшихся выглядел весьма потрепанным жизнью, хотя Сюзанну это слабо смутило.
- Ой, вы правда художник? А я пробовала себя в искусстве декоратора. Рисую я не блестяще, но наброски мне удаются. Вы обязательно должны написать мой портрет. И вы маг! Мы немедленно должны закупиться всякими свитками у вон того замечательного эльфа, - она бесцеремонно взяла Джозефа под локоть и буквально потащила к продавцу магических товаров.

- Здравствуйте, нам с приятелем все нужно самое лучшее. А что у вас есть? - обратилась она к эльфу.
- Господа, - крикнула она остальным у стола. - Не забудьте средства для лечения. Капитаааан? А вы будете пить с нами чай? Я настаиваю, - топнула ножкой.

Юлия вздрогнула, как от пощёчины. Полудетские губы немедленно задрожали, на глаза навернулись слезинки. Да что ж это такое! Как он посмел, тупой самодовольный урод! Конечно, сироту всякий норовит обидеть.
И частенько ей доставался самый заплесневелый сухарь и самая дырявая кружка. Но вот чтоб так... Она не такая!

- Я не шлюха, я легионер на службе императора, - срывающимся голосом прошептала она, стараясь незаметно утереть рукавом предательские слёзы. Негоже легионеру плакать.

Девушка стушевалась за широкими спинами мужчин, в ожидании, пока самые нахрапистые нагребут сухарей и отойдут в сторону.

Вот, некоторые совсем есть не хотят - она голодным взглядом проводила пару сухарей, которые один из бойцов щедро отвалил другому, здоровому крестьянскому парню. Эх... Живот свело при одной мысли о еде. Была бы жива мама...

Юлия тоскливо вздохнула, не сводя взгляда с мужчин, обняла свою гитару и присела на корточки.

ping

ололо! это спойлер!

Шаддар - колдун? Вот уж сюрприз...
Рэнди боялась даже вздохнуть, не то что пошевелиться: так захватил её рассказ аббата. Она боялась упустить каждое слово, сказанное им. Всё это было очень интересно и любопытно...
На середине повествования Гугона и Либена о биографии Шаддара, Рэнди уже решила для себя, чью сторону она выбирает. Конечно же не их... Ей было противно слушать, как эти двое заставляют Томислава "выбирать", когда выбора, понятное дело, не было.
Но если Томислав откажется содействовать им, то... неизвестно, что ещё могут с ним сделать эти фанатики церковные. А если согласится... Беги, Шаддар, беги.
"Чёрт, что же делать?"..
Рэнди лихорадочно обвела взглядом помещение. Времени нет. Абсолютно.
Тихонечко отошла назад, к входной двери. Прислушалась. Тихо отперла дверь, чуть высунулась. Нет ли там кого?..
Не видно, не слышно. Чудесно...
С довольной улыбкой кота, полакомившегося сметаной, Рэнди прошла вглубь церкви, к свечам. Взяла одну, предварительно натянув на руку рукав, и попробовала поджечь ей ковровую дорожку. Аккуратно положила свечку на неё так, словно она сама упала. Ковёр сухой, значит разгорится быстро. А запах распространится ещё быстрее...

Дара пару раз запутывала всю группу, заводила её кудато не туда, и под конец, когда ктото решил вернуться к началу, они всё таки нашли этот постоялый двор, и осели там. На момент разговора, дара сидела за столом со всеми, и пила пиво, постепенно пьянея.
Когда она добила окончательно первую и последнюю кружку, то была пьяна, и расчёсывая растопыренными пальцами свои слипшиеся волосы, смотрела в одну точку - в очаг.
Расказ старика о Хейнце пришёлся как раз когда в голове эльфийки окончательно помутнело, и поэтому предмет разговора она так и не могла понять.
-Неудачное время ваши сыновья выбрали для путешествия - промямлила она и снова уставилась на очаг.

Рэнди хмуро шла за остальными, изредка поглядывая назад, на Хифия и Фуфия. Когда их взгляды стали уж бесстыднее некуда - погрозила им кулаком с зажатым в ним кинжалом и неприятно улыбнулась, мол, коммон, мальчики, только попробуйте.
Пока что не решались. И слава Амаллиону.
Воровка старалась прислушиваться к разговорам рыцаря, не забывая так же поглядывать на дорогу и в стороны. Несколько фраз Лукаша заставили Рэнди мрачно поднять глаза на его затылок и подозрительно прищуриться. Например фраза о том, что Генрих пошёл с его родом на мировую. То, что в его голосе была гордость, не было сомнения. Пусть эта гордость и за то, что его какой-то там замок был так неприступен, но девушка привыкла не доверять всему и запоминать каждое слово, сказанное с двойным умыслом или подозрительное в данной ситуации. Рэнди считала эту фразу вторым вариантом.

***

Веллетро оказался не таким уж и маленьким городком, как она думала. Девушка даже удивилась, увидев высокие каменные стены. Всю жизнь она прожила в малюсеньком посёлке, ни о каком городе и речи быть не могло. В местности Свышевиц она в городе не была. Её резерв находился чуть поодаль, в запасе. Оттуда она видела лишь несколько башенок и высоких крыш домов. Тогда это её не особо трогало...
Зато сейчас она с уверенностью могла сказать, что Веллетро сможет себя оборонять. Такой огромный и укреплённый город не мог сдаться. По крайней мере, она так думала...
Рыцарь и его "свита" уехали, и Рэнди смогла вздохнуть с облегчением. Общество этих подозрительных личностей её смущало и напрягало. Особенно двух неотёсанных дубин.
- Ну что же... - девушка наконец легко и весело улыбнулась, потягивая затёкшие от долгой ходьбы мышцы. - Теперь можем идти куда заблагорассудится!

Еще недавно, до Свышовицкой кровавой бани, Томас посчитал бы пределом мечтаний - оказаться на месте Хифия или Фуфия. Стать рядовым бойцом в такой вот лыцарской комитиве - чем не завидная карьера для простого деревенского парняги? Это не обычным воином в войске пехтурить... Это ого-го... Не что либо как, а очень даже - как либо что! Гордо именоваться громким: "вооруженный из копья лыцаря такого-то"! Иметь, пусть и небольшую, но долю в добыче ратной! Раздуваясь от гордости - носить гербовые цвета господина и купаться в лучах его благородной доблести! Разве не мечта любого чумазого пацаненка? Совсем недавно это было... было... Было, да сплыло... под грохот конских копыт и крики умирающих товарищей - недавних чумазых пацанят... под свист стрел и арбалетных болтов, под треск пробитых щитов и лязг сталкивающихся лезвий... под сиплое дыхание - рывками бьющее в стиснутые зубы... под угасающий шепот смертельно раненого командира и дробный перестук дождевых капель, барабанящих по наспех натянутому навесу... под шорох земли и умиротворяющие звуки молитвы... Повзрослевший чумазый пацаненок, именем - Томас, сейчас со всей ясностью понял, что больше не хочет такой завидной судьбы. Только сейчас до него доходил смысл последних слов сержанта. Он понял как это важно - самому решать свою судьбу. Иметь право послать в жопу Страшному-Демону-Бабаю все пламенные речи и призывы. Знать - что нет над ним хозяина или господина, кроме Милостивого Архангела Амалиона и гордо называться: "свободным человеком, именем - Томас"! Кого убивать и к кому быть добрым, когда смеяться и когда грустить, наконец - когда самому идти на смерть, все это - честное право свободного человека! И плевать на долю в добыче и отблески чужой славы!
Томас улыбнулся своим мыслям и зашагал веселее, по привычке сдвинув шапель на затылок.

- Вы хочете песен? Их есть у меня, - Ханна сняла из-за плеча лютню и ударила по струнам. - Как раз про ваши края, пан рыцарь. " Однако, пан рыцарь горяч на руку... как бы не получить между глаз..." - подумала она, играя бравурное вступление.
- Баллада о доблестном бароне! - торжественно объявила девушка и запела заунывно-надрывным голосом:

Жил в далёкой Воларии
Смзл, славный барон
Встретив прекрасную Дарию,
Почувствовал он, что влюблён.

Руку и сердце он ей предложил
И свой большой кошелёк,
Старую саблю жиду заложил
И подарил перстенёк.

Красавица Дарья смеялась над ним:
«Старик, я тебя не ждала!»
И, веселясь, прозвала Седым,
И к юному Бьорну ушла

Разгневавшись, Смзл ушел в поход,
Предал Воларских князей.
В Аларию он отправился вброд,
И там нашел новых друзей.

Грабил и жег он Воларию,
Чтоб злобу свою утолить
Однако прекрасную Дарию
Никак не мог позабыть.

Напал на замок Бьорна он
Мечом врага изрубил,
А мертвого рыцаря Смзл-барон
Задом на шест насадил.

Дария страшно кричала в цепях
И злого барона кляла.
На том же шесте в сожжённых полях
Ужасную смерть нашла.



- Ну как, понравилась баллада, пан Лукаш?

Ханна вначале глядела на рыцаря с некоторой опаской, верней с откровенным страхом. Вооруженные рыцари обычно смотрят на бардов, как на бесплатных шлюх, а таковая перспектива ее совершенно не привлекала. Но подумав о том, что все таки они с Рэнди и эльфийкой в сопровождении троих вполне крепких мужчин, пожалуй, смогут защитить себя достойно, если что, и навек отбить у нахалов охоту к любовным приключениям, девушка успокоилась.
Успокоившись, Ханна сразу осмелела, а осмелев - обнаглела.
В упор уставившись на рыцаря, она без всякого почтения поинтересовалась:
- Как-как вы сказали? Лукаш из Липовшин? - она напряженно нахмурила брови, явно что-то припоминая. - Кажется, я что-то слышала об этом месте...

Реактор вибрировал, наполняя Клару своей мощью.
Она зажмурилась до боли, сцепила зубы, сконцентрировалась, сжавшись в комок, напрягла мышцы до судорог, глухо зарычала и резко расслабилась - это был ее привычный ритуал перед боем.
- Не подведи, Грифончик! - она похлопала ладонью по приборной панели. Клара любила свой мех, как верного, надежного, понимающего друга. И да, она с ним разговаривала - как же иначе. И горе тому, кто решит над этим посмеяться.
- Мы сделаем этих блейкистских ублюдков, малыш!
Краем глаза она автоматически отмечала показания датчиков - кажется, все в норме.
Взгляд на сенсорный экран, фиксация объектов. По ходу дела она прикидывала возможные укрытия. Глаза обегали привычный круг по камерам – передняя, левая, правая задняя. Переключение в инфракрасный режим – и снова в том же порядке – передняя, левая, правая, задняя. Тепловой режим – и еще один круг глазами. Эта процедура была отработана ею до автоматизма. Она сжала кулак меха и вскинула руку Грифона вверх. Готовность.

В наушниках раздался голос Дэниэла. "Реактор в ангаре? Вот новости. Засады нам только не хватало. От этих подонков всего можно ожидать"

Ханна хохотала до слёз, слушая Томаса - это ж надо, как парень выражается, да его записывать надо, для баллад и сказок - она тут же приметила несколько словечек, велев себе запомнить их накрепко и деду рассказать.
Лопатой он тоже махал знатно - сразу было видать справного деревенского парня, которого злая судьба оторвала от сохи и занесла на дурацкую никому не нужную войну.
- Томас, значит, ну а я Ханна - вот и познакомились, - она села на большой камень, болтая ногами и помахивая щавелем. - Да ты не жалей насчет выступления. Я еще спою, и не раз... ну, если вы, конечно, захотите, - она скромно опустила глаза, как знаменитый актер перед восторженной публикой, уверенная, что несомненно захотят. Она вообще была уверена в том, что все обожают песни и баллады и искренне удивлялась, когда кто-то не интересовался выступлениями. - А попала я сюда по глупости. Эх, если б я знала, что тут эти упыряки налет устроят... да я бы им такое... Да я б... Э, да что уж теперь-то... В общем, собиралась я в столицу, покрутиться там, поспрошать о жизни, подарков купить - да и к деду своему потом отправиться. Но вот дорогу выбрала не ту. Думала, что тихо тут будет, что Генриховы бандиты другой стороной пройдут, ан нет. И сюда их занесла нелегкая, устроили тут побоище жуткое, кого не убили, тех повязали и за собой уволокли. На мясо, наверное. Насилу я скрылась. Вот уж дня три тут отсиживаюсь - не знаю, идти ли дальше самой, или может, компанию себе найду... Вы-то куда путь держите?

Сдвинув шлем на затылок, Томас рукавом отер пот со лба и смачно сплюнул на обгорелый остов ближайшей халупы.
- Я вам, сударыня эльфка, того... и без следочтения скажу кто это верзонул и куды опосля направился. Не велик труд - знать сие. И в пылище-копотище ползать не потребно. Известное дело - деревню разорили свиномордые дуполизы нашего безбожного короля - овцеложца ! Пошли ему, Амалион, отборного чирея на жопу ! И чтоб дважды не утруждаться - и на язык тоже ! Ну и на причинное место заодно тож... одно к одному - Архангел троицу любит! А направились сии башибузуки к Веллетро - чинить дальнейший разор и поругание на потребу своих чернющих душ ! Хотя, может статься, что городишко им и не по зубам будет. По всему выходит что отряд у них не велик. Даж деревню энту задрыпанную толком разорить не сподобились.
Повернувшись к священнику, парень помявшись спросил:
- Может вы , отче , прочтете молитву над невинно убиенными пейзанами ? А я покудова того... энтого... на погосте местном яму им справлю ? Лопату вот только пошукаю... должна лопата где-то тут сыскаться... чай не унесли реманент - ироды позорные... курдупели злодейские... Посекли людишек , окаянные содомиты ! Ни за понюх табаку посекли и просто неба покинули - зверью на поталу... не гоже так...

Ханна бродила по кладбищу в поисках щавеля - ужас, как захотелось горячего супа, а с чем его еще сваришь? А тут, среди поросших буйной травой могил, она уже находила кой-что питательное. Сельдерей вот, к примеру, нашла, и птичий лук тоже. Хорошо, хоть удалось нагрести пару горстей пшена и чуток картошки у разбитого амбара...
Так вот размышляя, Ханна ворошила ногой зеленые насаждения, не забывая прислушиваться - мало ли кого занесет нелёгкая. И таки да - раздались легкие шаги, треск веток, покашливание.
Она осторожно выглянула из-за кустов и увидела высокого взлохмаченного парня, бледного, как лич, и одетого во что-то черное, кажется, даже с серебром. "Неужто уроды эти вернулись... Ччёрт, что же делать..."
Ханна затаилась, наблюдая за парнем и выжидая, когда можно будет тихо смыться.
А парень тем временем занялся каким-то странным действом: достал кинжал, начертил что-то на земле, звезду вроде, и начал что-то тихо бормотать, загадочно размахивая руками.
Ханна так увлеклась наблюдением, что едва не выпала из куста, впрочем мужчина вовсе не глядел в её сторону. Да он вообще никуда не глядел, он продолжал что-то бубнить неразборчиво, кажется, сам с собой разговаривал.
"Юродивый", - решила девушка и подкралась поближе - что-то в его облике показалось ей знакомым. Да, точно! Она совершенно точно знала эти прищуренные голубые глаза... "Где же я его видела?"
Тем временем парень, похоже, малость успокоился, отвел волосы с лица, окинул мрачным взглядом могилы, и вздохнув, присел на холмик, поросший травой.
"Ааа, ну конечно! Фингерберг!" - Ханну осенило и она решилась. Она выбралась из кустов и подошла к нему, намеренно производя побольше шума.

- Привет, помнишь меня? - спросила она, тронув его за плечо.

- Когда тебе в переулке всадят нож в бок, - тихо проговорил медик, - тебя ведь не будет волновать, что привело грабителя к этому: слепая жажда убийства или нужда кормить свою семью.
Всегда есть другой выход. Он может быть сложнее, он может требовать больше усилий, но он есть. Просто не все его видят, ведь путь преступника легче, и это привлекает малодушных. Для них это как оправдание, обеляющие все их поступки. Вот только их жертвам безразличны их мотивы. Жизнь у всех тяжелая, и это не может служить оправданием, никогда не может. Именно тогда, когда общество проповедует терпимость, когда потакает преступникам - оправдывает их, жалеет, щадит - страна начинает гибнуть. Не из-за правителей, нет. Из-за таких как ты, Рэнди.
Шаддар встал и повесил кинжал на пояс.
- Пойду пройдусь, - сказал он, и побрел в сторону леса.

Томас тоже принялся копать, уже провереным методом. Однако он не забывал предметно обыскивать тела убиенных роялистов, перед тем как опускать их в братскую могилу. Все что казалось ему ценным - складывал на расстеленный на земле плащ.

Стойкович поднял на руки Дару. "До чего же лёгкая," - подумалось ему. Хотя и верно. Утончённые эльфы, утончённые во всём. Неспешно пронеся её на руках, грузно, но аккуратно, опустил на траву возле дороги, устроил поудобнее. Рана перестала кровоточить, и Томислав прошептал краткое поминовение.

Повертев головой, увидел как младший из бывших пленников помогает убрать тела с дороги. Надо бы похоронить что-ли. Души заблудшие, но нельзя лишать тела их последних почестей, ведь тело есть вместилище духа, пусть всего лишь грешный сосуд для него.

На чародея пока не смотрел. Не время для расспросов. Он точно не враг. Так что священник отошёл к Алексу, попав на речь Клауса. Грустно покачал головой.

- Веллетро, это, если не ошибаюсь, туда? - указав предположительное направление, Томислав вопросительно глянул на Хейнца-младшего.

Рэнди наконец встала из кустов, попутно чертыхаясь и отряхиваясь от насекомых. Она была не из брезгливых, но даже её передёрнуло при виде многоногих ползающих тварей...
- Томас, какой же ты... - сорвалось было с языка, но она остановилась при виде священика, - ...храбрый! Пальнуть! Ха-ха! Да из чего? - и она вынула из ножен свой единственный кинжал. - А вы? - обратилась она к священнику, - вы-то что им сделаете? Помолитесь за упокой их душу?! И зачем вам всем это?.. - последние слова она уже пробубнила себе под нос.
Лишнее геройство! Да! Так она считала.

- Если все разом на них ударим - враз всех положим! - убежденно зашептал парень, обращаяясь к Рэнди - Ты их тута покарауль покамест я того... за нашими сгоняю, лады? Одна нога тут другая того... этого... Ежели мимо пройдут, ты за ними помаленьку двигай, а мы коли тебя тута не застанем - лесом их обгоним, они вона плетутся - как вонь за народным ополчением... враз обскачем и положим говноедов... ишь удумали - стариков мытарить!
... аж кипя от праведного гнева (а может от азарта и предвкушения хорошей драки?), Томас стал отползать от дороги, стараясь не производить большого шума. Скрывшись в подлеске он сменил способ перемещения на ракообразный, а удалившись достаточно глубоко в лес - припустил к лагерю с максимально возможной поспешностью.

Потупив взор, Шаддар отошел от ямы. Тяжелые капли дождя стучали по ветвям деревьев мерно и успокаивающе. Дома он всегда любил смотреть из окна на дождь. Молодой человек глубоко вздохнул, как бы освобождаясь от скопившегося напряжения.
-Простите, вы правы. Сейчас не время для воплей и жалоб. - сказал он бросив взгляд на тело того, кто увел их от смерти на поле боя. - Мир праху его. Мы будем жить и сделаем для этого все возможное. Не стоит нам тут задерживаться.
С этими словами он взял нож и принялся вырезать на валявшейся деревяшке имя покойного. Яма постепенно заполнялась землей.
-Хотелось бы сделать больше. Пусть хоть это напоминает о нем.

- Шаддар, друг мой. А ты без погребения тело оставить хочешь? Хищникам да падальщикам? Или нести с собой? Да, не освящённая земля, не кладбище. Но всё равно это лучше...

Стойкович уже стоял недалеко от ямы, которую начал рыть Томас. Смотрел на двух мужчин. Хорошие ему друзья попались. Не солдатня, не злыдни какие-то. Простодушный Томас, вот он роет могилу, знает как надо. Доктор Шаддар, молодой, но уже опытный. И несмотря на мнимое безразличие - часто показывает свою чувствующую натуру. Кто же ты такой, Шаддар? Явно не их простого народа.
Ещё эльфийка. Странный народ, редко встречающийся в этих местах. Ах да, есть ещё Рэнди. Но и её душу он направит на путь праведный, надо только время...

Кольцо было сжато в руке. Не мог он надеть его на палец, хоть разум подсказывал, что так надёжнее всего. Надо бы завернуть в тряпицу и положить в футляр к Писанию.

- И кто-то знает родственников сержанта? Я теряюсь в догадках, кому же он хотел передать кольцо? Это его последняя воля, надо бы исполнить...

Бывший младший полковой медик жался к костру и не отрываясь смотрел на увеличивающуюся яму. В его взгляде было что-то... неспокойное. Судорожно теребя рукав рубашки, он шевелил губами, бормоча про себя. Чуть погодя он стал бросать взгляды на своих товарищей, словно ища какой-то знак на их лицах, но не находя ничего. Волосы намокли, и длинные пряди прилипали к лицу.

Он вскочил и подошел к Томасу, схватив его за руку.
- Вот это... и все? Яма в земле посреди леса?! Вот оно - будущее, что ждет каждого из нас?! Это не может закончится... так! Я... я не хочу, чтобы меня кинули в яму, словно кучу мусора, слышишь?

Другой рукой Шаддар схватил воина за воротник. Выглядело это достаточно жалко - щуплый медик, вцепившийся в здоровенного бугая и кричащий на него нервным, срывающимся голосом.
- Это неправильно, слышишь?! Он наш товарищ, наш командир! Мы вместе с ним... сюда... И после всего пережитого мы просто бросим его? А потом умрем сами, и нас бросят в эту же яму? Не хочу так! Так нельзя!

Простоволосый Томас стоял за правым плечем священника, опираясь на древко глевии и угрюмо глядел на носки своих истоптаных ботинок. Когда жрец окончил молитву он повторил вслед за ним: "Аминь!", и нахлобучил на голову шлем.
- Преставился, сердега... ужо как страдал от ран - то! Смерть ему, чай за избавление была... так-то... жисть она вона как...
Тут на простоватом лице солдата отразилась целая буря эмоций - челюсть отвисла, глаза расширились до крайности, а шлем уехал на затылок - прямо на его глазах кольцо на ладони священника засветилось!
- Чаровство! Взаправду как в виршах сказителей! - осеняя себя знаком Пера, проговорил он, на всякий случай отступая на шаг назад - Вы тут, отче, сами пока... а я того... могилку покуда выправлю... Сержант то наш - правильный был мужик, уважить надобно его честь по чести, чтоб лежал как надо, не мерз и того... за кости свои не боялся, что де собаки отроют, так я того... пойду копать лады?...
Опасливо озираясь, Томас отошел еще на шаг и, скинув стеганку и шлем, ушел из-под навеса прихватив свой котелок и кинжал. Найдя подходящее место парень принимается за дело - рыхля землю кинжалом и выгребая котелком.
- Лопату бы... - доносится под навес его ворчание - ... покойник то, завсегда говаривал: "лопата - друг солдата!", а я, непутевый, чем думал? куда глядел? почему не прихватил из лагеря? поделом мне...

Вот и закончился их сержант. Грустно стало на душе, несмотря на всю усталость, скопившуюся в ней. Холодно и мерзко. И снаружи, и внутри.

Томислав, встав на колени перед телом, взял руку с кольцом в свою. Взял его из безжизненных холодных пальцев. Закрыл глаза сержанта. Тихо начал:

- Амаллион, давший Кавалласу меч свой!
Смиренно молим Тебя о душе сержанта Лейна
которого ныне призвал Ты от мира сего,
да не предашь ее во власть Врага и не забудешь ее во веки,
примешь её и введёшь в райскую обитель,
чтобы, веровавшая в Тебя и на Тебя уповавшая,
она не подверглась мучениям адовым,
но получила вечное блаженство.
Amen.

Плохо, что Лейн не исповедовался перед смертью. Но за дела его простит душу сержанта Амаллион, за правое дело погиб человек.

Томислав осмотрел кольцо. Такое простенькое. Может, передать девушке сержанта, или матери? Прикрыл глаза. Попробовал ощутить колебания эфира.

В читальном зале Бодлианской библиотеки в это время года как никогда душно. Знойное солнце пылает над Оксфордом, накаляя старые стены и прогоняя стайки ленивых студентов под тенты разнокалиберных кафешек. В сочных июльских лучах, кои с трудом пробиваются сквозь толстые потолочные окна, хаотично танцует серая книжная пыль одной из крупнейших библиотек Старого света. А царящая в зале тишина скрывает в своих недрах знания, которые человечество собирало и прилежно копило тысячелетиями осознанного существования.
Для Тимура библиотека - единственное место, в котором можно легко скрыться от суеты родной альма-матер. Вот и сегодня, он вновь предпочел читальный столик замызганным кафетериям студгородка.
- Еще один том. Случайно завалился, подумать только, за Джахилийскую полку. Решил, что он Вас заинтересует. Текст, похоже, на среднеанглийском, написан от руки. И, что самое удивительное, с иллюстрациями! Возможно, довольно старая работа университетских, которая затерялась во время реставрации и перестановок в нашем крыле...
Седой библиотекарь Джонатан, с которым Тимур поддерживал почти что дружеские отношения, аккуратно положил затёртый томик на стол и тихо ретировался. На титульном листе принесённой книги красуется заголовок "Мир Перекрестка."
*Шелест потревоженной бумаги.* Следующая желтоватая страница испещрена грубыми чернильными закорючками, кои складываются в нечто, похожее на пролог к фентезийной повести:

Сей работой Я хочу искупить вину перед несчастным отцом моим. Отныне миры Искусства не связаны более с народом Д'ни. Я оставляю шесть томов Перекрестка для будущих поколений в 5 мирах и Исходе. Я верю в то, что когда-нибудь Странник простит мою семью и вновь решится на большое путешествие через одну из этих книг. Я буду ждать.

Последние три строчки стёрла чья-то рука, оставив грязные разводы на обветшавшем листе. Тимур поморщился: похоже на очередную низкосортную мистификацию, которые время от времени любили устраивать студенты старших курсов, подбрасывая в архивы подобную "древность". Но в глубине души строчки его заинтересовали, уж слишком аутентично выглядел текст. Старые слова, от них прямо веяло чем-то загадочным и... волшебным? Даже больше - книга действительно ПАХЛА песком и нездешним разреженным воздухом, который вырывался из пыльных страниц с порывами фантомного ветра.
Страница, ещё одна, третья - после пролога идут символы, о происхождении которых он не догадывается. Изящные строчки, в которых чувствуется система и скрытый от случайного взгляда, глубинный смысл. За символами следует пресловутая иллюстрация на развороте. Действительно, это дивная работа мастера - зал из желтых блоков, массивные каменные стенды и яркое голубое небо в широких арках. Рисунок жил. На нем даже не видно мазков кисти или штрихов карандаша - никаких признаков работы художника.
Глубоко вздохнув, Тимур откинулся на спинку стула и оглядел читальню. Она абсолютно пуста. Даже вездесущий смотритель вновь ушёл копаться в архивах, оставив его наедине с загадочной книгой. Где-то хлопнула дверь; послышались торопливые шаги, постепенно растворившиеся в вязком, до отвращения расслабляющем мареве.
Перегрелся? Слишком душно в это время года для старушки - Англии... слишком...
Рука непроизвольно потянулась к удивительной иллюстрации. Ладонь почувствовала шершавую текстуру плотной, хрустящей бумаги. Тимур не сразу осознал, что кончики пальцев потонули в ожившем рисунке. И странно: нет ни страха, ни удивления. Вероятно потому, что в каждом из нас живет вера в чудо, которое избавит нас от ежедневной рутины. И когда чудеса действительно случаются, человеку остается принять их как данность.
Так думал каждый Странник...

Когда Джонатан вернулся, стул Тимура был пуст. Старик подошел к читальному столику, что был завален книгами, и положил еще несколько увесистых томов. Пробормотав что-то про "нынешнюю молодёжь", он шаркая вышел из зала и вернулся к своим привычным обязанностям. Над Оксфордом по-прежнему палило жаркое июльское солнце, и библиотечная пыль продолжала танцевать в его ярких лучах.

_____

Дрожь по телу. Твои ноздри судорожно вбирают чуждый воздух. Он морозной струёй обжигает глотку, вливаясь в меха лёгких.
Вокруг светло. Даже через чур светло: глаза слезятся от ярких лучей громадного светила. Никакого тепла, ничего более, окромя рези в глазах и слёз. Чьи-то сильные руки схватили тебя за плечи, подняли с каменного пола и легонько встряхнули.

- Ну... пусть будет так. Вопрос порождает ответ, ответ тянет за собой новые вопросы. Секунду назад ты пил кофе в собственном особняке, листая очередную безделушку с аукциона? Или глотал библиотечную пыль, разгребая архивы откинувшего копытца толстосума, а? Ну полноте, не стоит смотреть на меня такими милыми, ошалевшими глазами. Ты влез в тайну - тебя засосало сюда, все по-честному.

Перед тобой человек, закутанный с ног до головы в серую рванину. Впрочем, Человека в фигуре выдают лишь общие очертания и пара голубых глаз, что насмешливо рассматривает пришельца сквозь щели в ткани. Очень холодно. Твоя челюсть отбивает мелкую дробь, на рыжих волосах образовался белоснежный иней.

- Да ты околел совсем, дружище. Вот тебе и новые правила игры. Следуй за мной.

Фигура, шурша полами своего ублюдочного наряда, резво повернулась и ринулась на винтовую лестницу, звонко стуча твердыми подошвами по камню. Есть возможность осмотреться: зал (метров десять в диаметре) из желтых блоков, массивные каменные стенды и яркое голубое небо в широких арках - всё как на картинке, к которой секунду назад ты прикоснулся. В одной из арок застыл громадный, раскалённый до бела диск солнца. На него невозможно смотреть дольше секунды без риска ослепнуть. Лестница, по которой взбежал незнакомец, находится по правую руку от тебя, делая по стене одну полную петлю, прежде чем скрыться в отверстии этажом выше. Судя по всему, точно такая же лестница ведет на нижний ярус.