Голосование пользователя

"У Хайлии"

- Ох, и я тоже! - воскликнула Хайлия. - Я тоже обязана Анклаву. Жизнью, будущим, всем. Когда я была совсем маленькой девчушкой, я отправилась в лес, что начинался на окраине нашего города - хотела отыскать улей диких пчел и наворовать у них сот с темным и душистым медом, поскольку лекарь сказал, что чай с таким медом поможет моей матушке, сильно захворавшей в то время, встать на ноги. Маленькая безрассудная дурочка я была, вот как, ведь стоило мне час поблуждать среди густых зарослей акации, тика, фикусов, оплетенных лианами, и я потерялась. Почти сутки я блуждала по лесу, всю ночь пришлось пережидать на вершине большого и раскидистого мангового дерева, чтобы не стать добычей волкам и тварям покрупнее, и лишь наутро мне посчастливилось повстречать следопыта - такого, как ты, - темнокожая женщина кокетливо улыбнулась Тому. - Он вывел меня из лесу и вернул домой, и с тех самых пор я поклялась вернуть свой долг Изумрудному Анклаву, помогая ему собирать сведения и поддерживая его агентов, где бы я ни находилась. Уже дюжину лет как я перебралась сюда, и отныне я - связная для всех, кто причисляет себя к Анклаву, и с удовольствием послужу таковой и вам, парни, - на сей раз ослепительно-белоснежная улыбка Хайлии была адресована обоим ее гостям. - Что ж, дела прежде всего, верно? А потом, если вы действительно решите попариться в моих баньках, можно будет и это организовать... Хотя в такое время - в районе полдня - обычно самые старые мои клиенты предпочитают посещать парные комнаты и комнаты горячих камней; им не нравится наслаждаться теплом и ароматами бани по вечерам, вместе с молодежью, поскольку та напоминает им о безвозвратно минувших днях. Ну и молодежь, понятное дело, тоже не в восторге от моих шарпеев и морщинистых красоток, - банщица хихикнула, прикрыв рот ладошкой, после чего снова продолжила: - Так вот, что у нас тут происходит. Во-первых, призраки и нежить - во всяком случае, несколько детей их видели, и хотя ребенок - никудышний свидетель, я знаю, но годы проведенные в сборе и анализе сведений, слухов, сплетен и рассказов позволяют мне утверждать, что порой дети бывают куда прозорливее и наблюдательнее, чем взрослые. Просто нужно попытаться понять, во что их детское воображение облекло то, что они увидели, а еще лучше - попросту отправиться на место и разведать. В четырех случаях из пяти эти придумки и россказни оказываются действительно свидетельствами чего-то темного и мрачного, пусть и не всегда имеющего отношение к сверхъестественному. Далее, каменоломни - те, что у нашего города, совсем рядом, расположены. Вот уж никогда не думала, что увижу этих увальней каменнолобых, каменотесов тамошних, такими перепуганными, ну что дети, опять же. Говорят, следит за ними кто-то. Темные фигуры, неясно даже - реальные ли; во тьме черных капюшонов, мол, кроются маски, бледные и гладкие, словно из камня вытесанные. Правда или нет, но с тех самых пор - уже несколько месяцев как - ни один здоровяк-каменотес не вошел в каменоломни после заката. Боятся, а когда боятся такие мощные мужчины - мне и самой не по себе становится. Дальше - краше. Разбойники - не редкость в Дессаринской долине, но в последнее время они стали уж совсем не по-людски злобными... Прости, голиаф, я ничего такого не имела; опять же, возможно, это та самая банда, которая причинила горе и тебе, и твоим родным; хотя вряд ли - они орудуют уже который месяц, и в основном - на Кайрнской Дороге, не слыхала я, чтобы они куда на север подавались. Но все же стоило бы и к ним заглянуть, учитывая особенно, что горя и бед причинили они немало, ограбили, убили, снасильничали множество людей и нелюдей, и до сих пор остаются неуловимыми - наш городской констебль, сколько не старался, так и не смог даже на след их выйти. В общем, как говорит моя подруга Кайлесса - у нее тут единственный в нашем городе постоялый двор, а также не менее прозорливый ум, чем у меня, и склонность собирать и анализировать факты, проверенные и непроверенные - так вот, она считает, что все взаимосвязано: все неприятности в городе и за его пределами, эта странная весна с ее безумной погодой, и вообще все. Но о ее теории вам, понятное дело, лучше поговорить с нею самой. И - в любом случае - любое из тех темных делишек, что творятся нынче в округе и которые тревожат не только местных жителей, но и меня, а я видала на своем веку такое и столько... в общем, нет ли у вас подкрепления какого? Хотя бы еще пару-другую добрых молодцев, поскольку, как я могу судить из своего опыта, что на банду разбойников идти, что с призраками воевать - двое в поле не воины, уж простите меня, родненькие, но о вас же переживаю.

Хайлия перевела дух, после чего, снова лучезарно улыбнувшись голиафу и человеку, спросила: - Ну так что, ребятки, парить косточки будем?

В Святилище Всеверия

Высокая двустворчатая дверь, ведущая внутрь храма, была широко распахнута - и судя по нетронутому слою белесой известковой пыли, которая в окрестностях Самберских холмов, казалось, покрывала все и вся, дверь никогда и не закрывали вовсе. Створки, вырезанные из кедрового дерева, были покрыты нарисованными разными красками символами всех - или почти всех - богов пантеона Фаэруна, причем не только человеческих. Мордраг смог разглядеть и символ Морадина, и прихотливую вязь эльфийских рун, переплетавшихся в единый сигиль, обозначавший Кореллона Ларетиана, и знаки многих других божеств, ведомых дворфу и неведомых.

В просторном помещении, не изобиловавшем мебелью, на возвышении, к которому вели мраморные ступени, размещался каменный алтарь, покрытый барельефами, изображавшими сцены из различных сказаний, повествующих о богах и их деяниях. У стен стояли массивные столы для свеч, покрытые оплавленным воском, да на самих стенах висело несколько гобеленов, шитых золотой и серебряной нитью, - вот и весь антураж этого молитвенного места. По-северному сдержанно, без излишеств и ничего ненужного. Мордраг остановился у алтаря, освещенного разноцветными лучами света, проходившего через цветные стекла громадного круглого витража на дальней стене. Склонившись на колени, дворф вознес молитву своему божеству, Хельму; на несколько минут он практически перестал замечать окружающий мир, но когда вновь вернулся к восприятию реальности, он заметил, что недалеко от него стоят двое - средних лет мужчина в жреческих одеждах и со стальным символом Темпуса на стальной же цепочке, и разменявшая уже шестой десяток женщина с добрым лицом, носящим отпечаток былой красоты; она была одета в одежды розовых расцветок, что, вероятно, указывало на ее служение Сун, богине любви и покровительнице всего прекрасного. Увидев, что дворф перестал молиться и теперь пристально разглядывает их, эти двое поставили на алтарь подносы с ритуальной утварью, и повернулись к Мордрагу. Женщина расцвела улыбкой, от чего ее лицо стало на пару десятков лет моложе и красота снова расцвела в ней, утонченная и теплая, мужчина же сделал шаг навстречу дворфу и произнес ровным и звучным голосом:

- Приветствую тебя, служитель Хельма! Я - Имдарр Релваундер, слуга Темпуса и настоятель сего святилища, в котором почтитаются все боги и не правит ни один из них; это - моя помощница, Лиммура Аулдарх, служительница Сун. Если ты - Мордраг, тогда я знаю, кто ты и зачем ты здесь, в Красной Лиственнице.

Удивленный последней фразой, дворф лишь безмолвно кивнул. Имдарр, словно только и ждал подтверждения своей догадке, повернулся к Лиммуре и тихонько попросил закончить подготовку алтаря к богослужению самостоятельно; когда женщина понимающе кивнула, жрец пригласил Мордрага следовать за собой и пошел вглубь зала; на дальней от входа стене располагалась дверь, скрытая одним из гобеленов. Пригласив собрата по цеху проследовать внутрь, Имдарр вошел следом и закрыл за собой дверь. Они находились в просторной библиотеке, которая также служила и рабочим кабинетом жрецам, присматривавшим за этим культовым сооружением; широкий и длинный стол, по сторонам от которого стояло множество стульев с резными высокими спинками, был завален ворохом бумаг, раскрытых книг и карт. Одна карта была расстелена в самом центре стола, ее края - придавлены чернильницами и какими-то пузатыми мелкоформатными фолиантами; на ней, как мог видеть дворф, была изображена Дессаринская долина.

- Мои собратья из Глубоководья уведомили меня с почтовым голубем, что скоро должен прийти подкрепление из Ордена, которое сможет помочь разобраться в событиях, тревожащих меня весьма, и что один из них будет поименован "Мордраг, служитель Хельма". Я регулярно отсылаю сводки нашим собратьям в Глубоководье, но они отвечают редко, словно нехотя - или словно не осознавая всю важность того, о чем я им пишу; возможно, они считают, что мне здесь, в провинциальной глуши, совсем нудно и скучно, вот я и выдумываю небылицы. Если ты - это все "подкрепление", думаю, даже последний мой отчет не заставил их сменить точку зрения, - мужчина горестно вздохнул. - Что ж, друг мой, ситуация в окрестностях Красной Лиственницы сложна и тревожна, и мне нужна помощь опытных специалистов, которые возьмутся за правое дело - восстановление безопасности в регионе, борьбу с неизвестным и непонятным мне пока злом, и возвращение справедливости, мира и процветания в Дессаринскую долину. И если ты - новый агент Ордена, которого старейшины решили достойным взяться за это сложное дело, так тому и быть.

Основную тревогу вызывают у меня эти холеные богатеи из Глубоководья, этот клуб бездельников, который именует себя "Сообществом Пернатой Бури". Год назад они обосновались в одной из заброшенных башен, коими усеяны Самберские холмы, и развлекаются там полетами на гиппогрифах и грифонах; их глава - Турл Меросска, благородный из Глубоководья, в последние месяцы ведет себя более чем странно. Именно об этом я постоянно писал в своих отчетах, отсылаемых старейшинам, но не это нынче тревожит меня больше всего; куда более подозрительные, а подчас и откровенно зловещие события происходят здесь и сейчас, поэтому я считаю, что с рыцарем из рода Меросска можно повременить.

Имдарр склонился над ворохом бумаг и, после нескольких секунд изучения его содержимого, выудил одну:

- Вот мой последний отчет, точнее, его копия. Пять тревожных событий тут названо, и все шесть важно расследовать как можно скорее. Итак, первое: банда разбойников, о которой нам постоянно говорят путники, отправляющиеся по Кайрнской Дороге, или приходящие по ней - все утверждают, что сердца у этих злодеев черные, как ночь, а поступки - еще чернее. Они грабят, насилуют, издеваются над захваченными пленниками, применяя подчас такую жестокость, которой нет и не будет оправдания. Констебль нашего города неоднократно пытался отыскать логово злодеев или устроить им ловушку, но все тщетно. Второе: каменотесы, работающие на семью Меллихо, утверждают, что какие-то темные силуэты в каменных масках следят за ними из тьмы боковых проходов в каменоломнях, и напрочь отказываются заходить туда после наступления ночи. Люди эти - не из суеверных и не из робкого десятка, и знаю я их уже многие годы; они никогда не отличались буйным воображением или склонностью к паранойе. Третье: работники мастерской Ваэлвура жалуются на "нечто подозрительное и нечистое", что происходит в их лавке и в цехе, но никто не обращает внимания на их жалобы - мол, пьянчуги они, чего с них взять; меня же десятилетия опыта и работы связным Ордена научили доверять интуиции и тревожным слухам; этот меня взволновал, хоть и сам не пойму, отчего. Четвертое: детвора в Красной Лиственнице рассказывает всякое. Скажем, внучка старой Минни говорит о "призраке", которого она увидала рядом с одним из старинных курганов, у самого начала Самберских холмов; а дети Тарнларов - обычно спокойные, воспитанные и не склонные к придумкам и лжи - в один голос говорят о "злой чуме" у Копьекамня. Пятое: хозяйка "Веселого меча", госпожа Кайлесса, похоже, обладает какими-то сведениями о том, что происходит, и как все это связано - да, она считает, что все эти загадочные и тревожные события имеют единое происхождение. Увы, я не могу раскрыть свой статус связного Ордена, а слишком детальные расспросы она почему-то переводит в шутки вроде "что это вы, святой отец, на старости лет стали подобным интересоваться? Никак в искателей приключений решили записаться? Не слишком ли поздно, для вашего возраста и статуса?"

Имдарр присел на один из стульев и снова горестно вздохнул:

- Сейчас, озвучивая все это тебе, друг мой, я понял, что действительно - тому, кто никогда прежде не бывал в Дессаринской долине, или же кто не прожил здесь эти последние безумные несколько месяцев, все это покажется бредом, пустой болтовней, сплетнями и ничем важным. Но поверь - моя интуиция, мой опыт, мое сердце - они единогласны в том, что эти события нуждаются в скорейшем рассмотрении и расследовании. Я буду признателен тебе, если ты все-таки не отмахнешься от "бреден провинциального жреца", и решишься помочь мне, нашим жителям Красной Лиственницы. Ордену Рыцарской Перчатки, посредством службы его идеалам и ценностям.

В лавке Тарнларов

Высокое квадратное строение двухэтажного дома Тарнларов расположилось на перекрестке Долгой и Кайрнской Дорог. Построенное из камня и дорогих пород дерева, оно сразу же производило впечатление респектабельного особняка, в котором живет далеко не бедная и явно уважаемая семья. Зарешеченные окна, под которыми цвели аккуратные и ухоженные клумбы, массивная дверь из белого дуба и вывеска, на которой позолотой было выведено "Хельвур Тарнлар, продавец одежды и тканей", а по обе стороны от надписи были изображены благородный лорд и леди в роскошных одеяниях, дополняли общий антураж этого места. Хмыкнув, Мартильн вошел внутрь.

Просторное помещение было уставлено манекенами, облаченными в плащи, манто, накидки, кафтаны, сюртуки и прочее; тремпели с еще большим количеством одежды, шитой из шелка, бархата, шерсти и льна висели во встроенных в стены открытых шкафах, а на большом столе в самом центре зала были выставлены в ряд сапоги, башмаки и туфли. Высокий темнокожий мужчина средних лет, облаченный в одежды, напоминавшие о той картинке на вывеске, как раз что-то вещал двум своим покупателям - престарелой чете:

- Вы не поверите, но именно такие шляпы - писк сезона в Серебристой Луне, уверяю вас! Куда ни глянь, когда окажетесь в респектабельных районах этого оплота цивилизации и процветания, увидите модели, подобные этой, хотя конечно, эта - уникальна. Даже если решитесь отправиться в Серебристую Луну, никто не уличит вас в плагиате, и хотя вы по-прежнему будете в тренде, ваш внешний облик будет уникальным и привлекательным, клянусь честью своего древнего семейства! А эти сапоги - вы только посмотрите на качество выделки, на швы, на эту серебристую вышивку по бортам. Я сам видел подобные на одном весьма высокопоставленном чиновнике Невервинтера, но все же та модель была не настолько совершенной, как эта, которую я вам предлагаю за вполне справедливую и резонную цену.

Когда Мартильн вошел в помещение, прикрепленный к массивной двери колокольчик звякнул, и привлеченный звуком Хельвур Тарнлар, а это был он, сделал знак темнокожей женщине в очень аккуратном и привлекательном шелковом платье, которая перебирала меховые палантины в дальнем углу зала, и та поспешила к пожилой паре, а Хельвур подошел к Мартильну с белозубой улыбкой и многословной речью:

- Добро пожаловать в лучший магазин одежды, обуви и аксессуаров к северу от Глубоководья! Хельвур Тарнлар, рад приветствовать вас, господин... проезжий, - Хельвур окинул оценивающим взглядом Мартильна, приметив скромность и невычурность его облачения. - Что вас интересует? Сапоги, дорожные сумки, плащи, камзолы и кафтаны, перчатки, шляпы, все, что только можно себе представить из мира моды и качественной одежды. Знаете, меня часто спрашивают: мол, господин Тарнлар, как так случилось, что в таком провинциальном городке, на отшибе цивилизации, можно сказать, вы решили открыть свое дело, да еще и посвященное столь утонченной и искушенной сфере? Хорошая, качественная одежда всегда была нужна, нужна сейчас и будет нужна всегда, будь то аристократ из Глубоководья или крестьянин из окрестностей Яртара, вот что я отвечаю. И ведь это правда - спустя недели в пути, особенно учитывая нашу непредсказуемую и суровую погоду, наши зимы, весны, осени и лета, одежда у всякого имеет обыкновение снашиваться и требовать замены. Так почему бы не порадовать обновкой себя здесь и сейчас, спрашиваю вас я?

Мартильн, которого немного утомил поток напыщенной излишне многословной речи, просто протянул Хельвуру конверт, который он обязался доставить в Красную Лиственницу. Удивленно вскинув брови, торговец вскрыл конверт, сразу приметив на нем оттиснутую в красном сургуче печать Альянса, и быстро пробежался глазами по тексту письма. После чего сразу же изменился и в лице, и в тоне; без снобизма или деланной важности Хельвур жестом пригласил Мартильна следовать за собой и провел в свой кабинет, располагавшийся в коридоре за торговым залом своего дома. Пригласив молодого человека присесть, Хельвур и сам уселся в высокое кресло по другую сторону от массивного стола.

- Что ж, Мартильн, приятно познакомиться с агентом Альянса Лордов! Я на службе у этой организации уже пару дюжин лет, но через наш город агенты Альянса проходят лишь мимолетно, обычно не задерживаясь в этом захолустье. Однако в последнее время я уже неоднократно просил руководство прислать сюда группу специалистов, которые смогли бы помочь разобраться в некоторых темных и подозрительных делах, которые творятся в Дессаринской долине в целом, и в Красной Лиственнице - в частности; прямо или косвенно к происходящему здесь относится и то... кхм... событие, о котором написано в письме. То, суть которого ты пытаешься понять уже который год, и виноватых в котором ты пытаешься отыскать. Что ж, я с радостью помогу тебе разобраться в происходящем и найти тех, кого ты так долго ищешь. Но прежде... Прежде мне нужно убедиться, что ты действительно достоин считаться агентом Альянса Лордов - твой наставник просит меня об этом в своем письме весьма недвузначно, а также мне нужна твоя помощь. "Ты - мне, я - тебе", как говорится. Правда, те дела, в которых нужно проявить внимание, смекалку и опыт агента Альянса, довольно сложны и неоднозначны; справиться с ними в одиночку будет не просто сложно - невозможно, я заверяю тебя со свей уверенностью. Поэтому тебе определенно понадобятся помощники, несколько - как их отыскать, думаю, для людей нашего толка не составит проблемы. Благо, Альянс щедро вознаграждает за помощь в своих делах; достойную оплату и тебе, и тем, кому ты достаточно доверяешь для того, чтобы провернуть несколько важных операций по восстановлению мира, спокойствия, благоденствия, безопасности и - прежде всего - процветания данного региона, я смогу выбить щедрую оплату у наших с тобой патронов. Чтобы ты мог оценить масштаб и сферу деятельности - кратко опишу основные проблемы, с которыми столкнулись благопристойные граждане Красной Лиственницы, или же не подозревают, что это проблемы, или же еще не столкнулись, но сие неминуемо произойдет: разбойники и убийцы, орудующие на Кайрнской Дороге; многочисленные сообщения о "призраках" или "дикой чуме" в Самберских холмах; таинственные личности в каменных масках, препятствующие нормальной деятельности каменоломен; подозрительные события в ремесленной мастерской, занимающейся починкой фургонов, колес, упряжи и прочего; слухи о темных силах, которые собирают свои армии в заброшенных башнях, все в тех же холмах.

На улицах города

В это время дня улицы Красной Лиственницы были немноголюдны - большинство горожан занималось тем, что давало возможность им заработать на хлеб: кто-то отправился возделывать поля, кто-то ухаживал за своим скотом, кто-то еще на рассвете спустился в каменоломни у северной окраины города (Винтер и его спутники видели их, когда подъезжали к Красной Лиственнице), а кто-то усердно трудился в своих мастерских или лавках. Покрытые серебристо-белесой известковой пылью улицы на несколько часов стали безраздельной вотчиной детворы и собак, которые носились туда-сюда, играя в лишь им понятные игры и радуясь так рано воцарившемуся теплу и яркому солнцу. Забавно, как в том, что одни - взрослые - видят вероятный источник грядущих проблем, неурожая, возможно - голода, дети могут найти уйму положительных сторон.

С детьми Винтер общий язык находил еще легче, чем со взрослыми, и ему не стоило труда узнать дорогу к лавке "Тысяча мелочей" - ослепительная улыбка тут, маленький трюк, вызвавший восторженный вздох детворы там, несколько завуалированных вопросов о том, где какие лавки и магазинчики есть в городе, и имя хозяйки - "госпожи Велливо" - всплыло само собой. Даже если детишки и будут рассказывать после своим родителям о том, какие чудеса они видали на улице, никто и не подумает, что проезжавший мимо менестрель устроил маленькое представление для детворы лишь для того, чтобы вытянуть из тех нужные ему сведения. Довольный собой, Винтер пошел дальше в направлении, указанном его маленькими осведомителями; лавка Эндрит Велливо располагалась почти на самой окраине города, там, где Долгая Дорога продолжала уходить на север, к Трибоару и дальше.

Улыбка Винтера стала несколько менее яркой, когда он наконец увидел "Тысячу мелочей", а точнее гурьбу детей, роящейся на заваленном всяким барахлом подворье. Дети играли и на улице перед двором, и в самом дворе, и вбегали в дом, и выбегали из него - видимо, хозяйка лавки очень любила детвору и разрешала им хозяйничать в своем доме, как в своих собственных. Множество бочек, сельскохозяйственных инструментов, треснувших корыт, оглобель, тюков и мешков с чем-то внутри наполняли подворье; сам дом был ничем не примечательным одноэтажным длинным строением со множеством дверей и без окон - во всяком случае, таких, которые выходили бы на сторону Долгой Дороги. Небольшая вывеска, гласящая "Тысяча и одна мелочь, и прочая всячина от Эндрит Велливо", скромно ютилась у одной из дверей.

В "Веселом мече"

Госпожа Кайлесса решила обслужить Элри и Брана самостоятельно - несмотря на свою хрупкое телосложение, эта дама лихо подхватила со стойки поднос с глиняным кувшином, доверху наполненным пенящимся элем, несколькими глиняными кружками и тарелками с разнообразными нарезками - сыры, копченое и вяленое мясо, домашние колбаски с чабрецом и розмарином, поджаренные на гриле, несколько аппетитно выглядящих кусков подрумяненного над открытым огнем окорока, ломти душистого свежеиспеченного хлеба с зернами тмина - после чего подошла к столу, за которым сидели эти двое, и прытко расставила перед молодыми людьми выпивку и закуски. В это время дня в обеденном зале было совсем немного посетителей - лишь еще пара купцов, которые пришли с караваном Ваэвирра, неторопливо вели беседу за бутылкой вина в дальнем углу зала. Видимо, Кайлесса сказала правду о том, что кухня "Веселого меча" не пользовалась популярностью и этот "обеденный" зал использовался преимущественно лишь как место для бесед, встреч и хорошей выпивки, а значит, пик посещаемости здесь, теоретически, должен приходиться на закатные и после того часы.

- Угощайтесь, мои дорогие гости, все - за счет заведения. Если вы действительно сможете помочь нашему городу вновь стать спокойным и безопасным местом, на все готова, лишь бы вы не отказались, - с обезоруживающей улыбкой обратилась хозяйка постоялого двора к Элри и Брану.

И вот, церемония начата. Сегодня в доме Кель'де'Ксиан воистину праздник: ведь младшей дочери матроны, Лаэле, исполняется ровно сто лет. На празднование этого знаменательного события Мать Миритэль собрала всех членов семьи, принадлежащих к правящему Дому, не делая исключений ни для кого: ни для племянников, ни для детей мужчин рода, ни для кого. Кроме того, конечно же, все жрицы Ллос, служащие четвертому Дому, тоже были здесь. Такая же честь была оказана и ряду мужчин, чьи заслуги перед семьей матриарх отметила подобным образом: оружейник и его сын, старший разведчик, картограф, а также ряд других дроу из старшего состава. Небыл забыт и новый фаворит матроны - Ссинвел, удостоенный почетной должности распорядителя пира, чье место было не за столом, а за правым плечом повелительницы.
В центре большой залы был расположен круглый стол, вкруг которого и разместились приглашенные. Но только в людских легендах круглый стол - признак равенства; в доме Кель'де'Ксиан наиболее почетными считались места, приближенные к трону Матери. По обе руки от Миритэль расположились ее дочери; следом - прочие женщины семьи; а сразу за ними сидели мужчины рода. Дальнейшие места заняли не входящие в семью жрицы, а напротив матроны расположились отмеченные приглашением мужчины.
Не смотря на то, что виновником торжества была Лаэле, на возвышении находился только трон матриарха. Как и многие Матери до нее, женщина переделала малый престол в соответствии с собственными вкусами, и теперь он представлял собой поднявшегося на задние лапы паука, чьи передние ножки нависали над головой женщины, а вторая пара служила подлокотниками. Основанием же, на котором сидела матрона, служили вырезанные из оникса демоны, на чьих спинах, скрестив ноги по-восточному, и расположилась глава дома.
Ради церемении Мать оставила свой ставший привычным всем обитателям поместья наряд, сменив его на длинное, в пол, платье из паучьего шелка, чьи нити стараниями демонолога казались переливающимися адским пламенем, создавая впечатление, что женщина заживо пылает. Голову правительницы венчала неизменная диадема, а в глубоком вырезе можно было заметить серебрянный пентакль, отделанный по лучам маленькими рубинами, зло вспыхивающими, когда кто-либо приближался к матриарху. На тонких длинных пальцах женщины пребывало только одно-единственное кольцо, в неверном свете отсвечивающее начищенной бронзой: оплетшая палец змея кусала себя за хвост. Более никаких украшений матрона не носила, но ее царственная осанка и исполненные величия жесты с успехом заменяли подобные статусные игрушки.
На столе были явства на самый изысканный вкус, также и алкоголь был представлен всеми видами, от добытых на Поверхности до лучших купажей местных производителей. Представленный асортимент мог удовлетворить самого взыскательного гурмана, и это тоже было показателем влияния и богатства семьи - некаждый дом мог позволить себе подобное.
Церемониал дроу сложен и запутан, и тому, кто не сталкивается с ним более-менее постоянно, непонятен. В нем от малейшего нюанса зависит завтрашнее положение конкретного эльфа, его статус и влияние. В меняющихся и изменяющихся ритуалах стабильными остаются только две вещи: первое дело - во имя Паучьей Королевы, первое слово - матриарху. И, хотя эти обычаи нигде не записаны, случаи отступления от них крайне редки, и даже уникальны. По крайней мере для тех, кто подносит требы к подножию трона Ллос.
Не собиралась отступать от церемониала и Мать Миритэль. Когда все гости заняли свои места, в залу один за другим вошли сотня воинов, ведущих каждый своего раба. По легкому жесту матриарха весь зал поднялся, вознося хвалу Богине. С каждым словом молящихся воины один за другим переререзали глотки жертвам, принося их в дар Ллос и во славу Дома Кель'де'Ксиан и имениницы Лаэле. Сто слов, сто лет, сто жертв - прими же, Темная Госпожа, сей дар, и будь благослонна к нам! К твоим ногам складываем сии жертвы, и не оставь милостью юную жрицу и род ее!
Воины покинули залу, а по стенам залы уже поползли первые паучки, спешащие к безжизненным телам. Сначала один, затем другой - и вскоре все тела были покрыты шуршащим черным хитиновым ковром. Спустя несколько минут, также внезапно, как пришли, маленькие посланцы покинули залу, не оставив после себя ничего: Паучья Королева приняла жертву.
Дав пирующим пару минут на обсуждение происшедшего, Мать Миритэль плавным движением поднялась на своем троне, держа в руке наполненный вином кубок. Дождавшись тишины и вознеся бокал вверх, матриарх обратилась к присутствующим высоким и чистым голосом:
- Достойные родичи и подданые мои! Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы отпразновать столетие Лаэле, моей младшей дочери. Да будет к ней благосклона Темная Богиня, и да поможет она ей во всех свершениях! Взросление каждой жрицы - это благославение для Дома, ведь они приносят с собой силу и покровительство Ллос! И да неоставит она Лаэлэ и Дом Кель'де'Ксиан! За Паучью Королеву! За Дом!
После тоста матриарх не стала садиться, а продолжила:
- И я буду первой, кто на этой церемонии отдарит имениницу. Прошу!
С последними словами одна из дверей распахнулась, и несколько дюжих рабов вкатили в залу... катафалк. Лежащее на нем тело, несомненно, пр надлежало иллитиду, одетому в парадные дровские одежды. Иллитид, казалось, был мертвым - так неподвижно он лежал.
- Прими же в дар, дочь, раба-иллитида. Он - сильный псионик, но его умения и воля подавлены магическим ошейником. Сейчас он усыплен, но по твоему приказу в любой миг может вернуться из царства снов. Прими этого раба и используй его так, как тебе будет угодно. Со столетием тебя, дочь моя!
Все ожидали, что, согласно церемониалу, матрона опустится на трон, передав слово старшей дочери, но Миритэль, против обыкновения, осталась стоять, не притронувшись к кубку. Пристально глядя дочь, она продолжила:
- Кроме того, я тебе приподнесу еще один дар. Буду откровенна - досель я его не планировала, но обстоятельства сложились именно так, как сложились.
Тут матриарх сделала небольшую паузу, но отнюдь не для того, чтобы предать своим словам больше драматичной таинственности. За этот краткий миг в голове Матери пронеслось множество мыслей, и были они отнюдь не веселыми.
Власть... Власть требует суровых и жестоких мер, особенно в параноидальном обществе дроу. Самая малая поблажка, самое малое попустительство могут разрушить долгие века возводимый бастион авторитета, и подставить властолюбца под удар: ибо слабый правитель - ничто иное, как жертва. И ради сохраниения статуса приходится подчас жертвовать многим, как шахматист, чтобы спасти короля, сдает ладью.
Оправдана ли ради сохранения влияния жестокость, оправдана ли беспощадность? Многому можно найти объяснение, за многое провинившегося можно подвергнуть всего лишь физическому наказанию. За многое - но не за покушение на власть матроны.
Оружейник и фаворит. Фаворит и оружейник. Один из лучших клинков города и простой массажист. Если бы Леа'Лит избил Ссинвела в иное время, если бы он воздействовал на фаворита по-другому, можно было бы решить иначе. Но поднявший руку на несущего Слово Матери непросто угрожал одному дроу - он восмтавал против воли матроны, показывая, что не ставит ее слова и ее волю ни во что. И пощады бунтовщику, посмевшему помешать исполнению воли матриарха, небыло. И неважно, что потеря такого воина будет сильным ударом по Дому: авторитет и влияние важнее одного, пускай и полезного мужчины.
Несколько секунд, и Миритэль, наконец отпив вина, все также спокойно продолжила:
- Я дарую тебе еще одного раба, посмевшего восстать против меня, и посмевшего мешать реализации моей воли. - голос матриарха наполнился силой и властностью - Воины и жрицы! Схватите мятежного оружейника Леа'Лита, и бросьте его связанным к ногам моей дочери! Переломайте ему все кости рук, каждый палец, чтобы он впредь никогда несмог держать ничего тяжелее ложки! Вырвите ему его поганный язык, чтобы он впредь несмог злопыхательствовать! И помните мою милость: в честь празднества я сохраняю его никчемную жизнь!

Действительно, легко. В виртуальности тела не было - но были посылаемые мозгом нервные импульсы, которые церебральный компьютер легко считывал в ходе простейшей диагностики тела. Интересно, а ржавник Безымянного так же сейчас примеряет лицо картежника и беззвучно шевелит губами, общаясь с двухмерным судой-тройкой в своем воображении и канале связи с каким-то легавым центром?
Такие мысли отвлекали от далеких последствий худшей диктатуры в мире, где надзиратель, подобрав правильный ключик к софту, может посмотреть на твои мысли и намерения раньше, чем они доберутся по нервам до членов тела.
Однако, ни один нерв не выдал Безымянного. Ни дыханием, ни движениями лица и конечностей, ни паузами между отправляемыми в глотку речевыми сигналами.
И на то была очень хорошая причина:
- Мы нашли указанную личность! - Защита поспешила подтвердить заявления ее подопечного.
Что?
- Последние доступные нам записи о Чжань Вэе, аргонавте из системы Нептунских Троянцев, говорят о его пребывании на Дионе в спутниковой системе Сатурна. Возможно, нам удастся переговорить с его бета-двойником через три часа.
Как?!
- Отлично, - заметил безликий бестелесный судья.
Да вообще! Видимо, именно такие имя и фамилия всплыли в подсознании вовсе не случайно... только бы лжец-правдец сам себе могилу не вырыл отсылкой к Чжаню.
- Следующее заседание откладывается до получения свидетельств от Чжань Вэя. Поскольку у вас отсутствуют идентификационный номер и имя, суд назначает вам временное имя Сю Чэнмин и временный идентификационный номер, совпадающий с вашим номером в реестре продолжающихся судебных дел. Краткое сканирование данных морфа выявило отсутствие медиа-агента, - в памяти зашевелилась ассоциативная связь с "музой," видимо, так их официально называют. Суд назначает вам медиа-агента; он будет оказывать вам юридическую консультацию и наблюдать за вашим поведением, поддерживая связь с судебными органами. Данная сессия окончена.
- М-м-м-м-м-р-р-р... - Сдавленно прорычал уже Сю Чэнмин через плотно сжатые губы. Переход из виртуальности в реальность был столь мгновенным и резким, что настоящие зрительные-звуковые-касательные-вкусовые-нюховые ощущения будто надели на голову Сю колокол и хорошо вдарили по нему копытом. Полная дезориентация. Немного неясно, где у него рот - сложно кричать через потерявшееся отверстие.
- Ох-х-х-х... Фух. - Мозг откалибровал сначала двигательные нервы, а уже потом вестибулярку. От иллюзорных резких поворотов Сю потерял желание кричать, и захотел блевать. Отпустило чуть раньше, чем желудок выплеснул через передний вход пустую желчь.
На крик сил уже не хватило, только на стон и тяжелый вздох.
Суровое правосудие на Марсе, и дико беспардонное. Или даже подозреваемый уже не заслуживает простейших удобств?
Все, отпустило. Разум ясен, тело под контролем.
Хоть доступ в Сеть остался. Через посредство неназванного судебного медиа-агента. Музы, которая не верный друг и помощник в мире и Сети, а надзиратель, засевший в самой голове этого морфа. Сидит и молчит, хотя прекрасно понимает, что хозяин сейчас думает о нем. Или нет? Зависит от платформы и ее настроек, но учитывая как легко эта платформа Лаки Стар дала админский доступ ИИ броневика, связавшегося с неким "судебным центром", по одному лишь свистку - лучше исходить из худшего.
Пусто. Темно, внутреннее освещение отключено: весь свет идет через лобовые стекла - прозрачный алюминий, скорее всего. Какой-то ангар, с широкими обшарпанными дверьми. Полутьма и там. Слабое освещение и большое расстояние до места пилота позволили разгрядеть только какие-то цистерны на краю обозримой зоны.
Клацающий звук полимерных губ где-то под Чэнмином: у водородного бака отняли соску. Хватит ему, насосался топлива. С глухим звуком ушла в сторону бронепластина справа от Сю, и показался Су Бин. Все в той же полевой броне, но шлем разошелся на отдельные полосы, покоясь на шее и плечах. Явно не олимпиец, у тех строение череп шире и щеки мощнее, вообще явно не экзотичный морф - сплайсер, или даже обычник. Такой в новой марсианской атмосфере все равно задохнется через пару-тройку минут, особенно вдали от Долины или Впадины, где земная жизнь может худо-бедно протянуть.
Озабоченно-просчитывающее выражение лица азиата-рейнджера растянулось в морде довольного подачкой пса. Глаза смотрели в никуда - в дополненную реальность Сети то есть. И так же быстро стянулось обратно в недовольно-презрительную рожу.
- Ну, знаешь... Ладно. - Бин не закончил произносить "ладно", как кресло выпустило ржавника за временным "ничейным" именем Сю Чэнмин. - В принципе, можешь валить прямо отсюда. Это станция полевой службы, но через дорогу есть поселение, и там можешь попробовать договориться подлететь к Олимпу. Ну, или... - Боковая броня марсолета сомкнулась вновь. - Я могу подкинуть. Если, конечно... - Су, несмотря на положение (или все же благодаря?), не умеел правильно выпрашивать бакшиш, - Ты понимаешь вообще, что ты мне должен?Вот посмотри на себя! - В дополненной реальности Сю появилась видеозапись. Не из марсолета - со спутника, учитывая, что Чэнмин прекрасно видел свою макушку. Для наглядности видеозапись демонстрировала небольшую линейку в один метр.
- Вот я, - подпись "1 метр" у линейки сменилась на "300 метров", соответственно поменялась и картинка. Едва заметная движущаяся точка планирующего марсолета для наглядности обведена желтым кольцом, а сломанный багги Сю - синим. - Вроде, все нормально, да? А вот ничего подобного. Смотри сюда, -"300 метров" превратились в "3 км". Почти все, исключая грязно-красновато-серое пятно по центру, скрыло оранжевое облако. Подозрительно округлое... это не облако. Это бесплотная смерть всему и всем выгибается полукольцом, отрезая пути к отступлению, прежде чем наброситься на окружаемую добычу.
- Это нанорой разборщиков. Из тех, которых прибивает ветром к горам, а они оставляют за собой тоненькие о-гор-ызки. Тебе повезло, что без ветра эти наносуки ползают очень медленно, иначе бы с первым крепким порывом от тебя мало бы что осталось. А теперь заглянем дальше в прошлое, - время "отмотали" назад от момента встречи Бина и Чэнмина. Было хорошо видно, как маленькие (при съемке с орбиты, конечно) медленно ползущие, подобно гигантским амебам, по Амазонской равнине облака нанороев в десятках километров друг от друга внезапно стали разбухать в размерах и, сливаясь между собой, стягиваться к одной точке, особенно подгоняемые северным ветром. Ветра ржавник не помнил, а значит эта запись отмотана на несколько дней назад. Как минимум.
- Знаешь, когда в последний раз мы заметили такую мутную разумную активность артефактов ТИТАНов, то мы поступили просто - подождали, пока они стянутся плотнее, и вмазали по ним термоядерной с низкой орбиты. И знаешь что? В этот раз мы поступили так же. Я вообще мимо планировал с сервисной станции в противоположном от Олимпа направлении. И я сжег последнюю горючку, пытаясь умотать тебя - и себя, конечно же - подальше от зоны поражения. Почему последнюю? Потому что эта мразь ползучая поняла, что я на планере, а ты со мной, и пыталась зацепить меня столбом нанопыли на низких высотах. Так вот, подачка в 300 кредитов, из которых 100 вычли за превышение топливного лимита, явно недостаточна! - закончил тираду рейнджер, и перешел к изначальной цели: - Ты, конечно, можешь свалить в любой момент и сколь угодно дальше прикидываться, что у тебя потеря памяти и личности, но я тебе предлагаю сейчас поступить культурно, прежде чем мы распрощаемся. Так-то мне все равно на Олимп надо, может, даже подброшу.

В космосе бывает очень шумно. Если слегка расширить человеческое понятие о звуке.

Абсолютное большинство морфов очень плохо переносит Солнце. Вообще ужасно переносит.
Тянущийся из бесконечности в безграничность ослепительно яркий океан света, маленькая охватываемая зрением (если глаза данного морфа не спекаются от такой нагрузки) частичка плазменного бога обхватом более миллиона километров, несколько нервирует столь ничтожные и незаметные в сравнении кусочки самодвижущейся белковой материи, называющие себя трансчеловечеством. Если же глаза данного морфа могут заметить червивое бурление спикул "внизу", пожар в ветреной степи, где пылающая травинка длиной превышает бывшую Россию, эго обычно впадает в ужас и панику. Когда до мятущейся души доходит, сколько километров в секунду скорости ей надо набрать, если она надеется хотя бы немного удалиться от этого кошмара, то ужас переступает космическую степень.
Что, если бы они могли "слышать" Солнце? Воспринимать гелиосейсмические колебания, этот непрекращающийся однообразный инфразвон миллионов маленьких гулких колокольчиков c наперсток с редким треском солнечных выбросов, эти "отзвуки" миллиардов тонн текучего плазменного вещества?
Думаю, ничего хорошего. Икар вообще утопился в ужасе. Хотя вряд ли он мог уловить звуки того, как сердце Солнечной системы разгоняет пылающую теплотворящую кровь.
Звуки дома. Всегда теплого. Всегда обильного. Иногда резкого и опасного, но почему бы не уважить смертоносные причуды столь щедрого родителя?
Всегда безопасного.
Но нельзя скрываться от жизни вечно под родительской опекой. Однажды жизнь придет сама.
Ворвется в дом. Протянет зловещие щупы, опутает, схватит, вцепится хищной хваткой, раздерет сотнями алмазных снарядов и прожжет насквозь лучами некогда живодарящего света, и посмотрит в глаза.
В них ты увидишь Другого. Увидишь миллиарды и миллиарды циклов смерти и рождения, боли и радости, борьбы и бездействия, причинения и претерпения мириад страстей, вершины любви и пучины ненависти. Миллиарды циклов двуединства гнетуще безответного вопроса и беспощадно самоочевидного ответа.
Испытаешь ужас неизвестного. И заставишь испытать другого.
И возопишь, на миг оборвав ранее бесконечный звон солнечной короны:

- Та̄ ма̄ дэ!!!
Нос. Лоб. Челюсть. Даже глаза. Все болит. Очень темно, немного холодно и ужасно больно. Чувства всегда сильнее на контрасте.
Ничего не сломано. Но как же больно и противно.
Тихо, не считая сдавленного мычания и фантомного похрустывания зубов. Ладони греют холодеющее лицо, боль немного утихает.
Треск на грани слышимости. Трескается корка спекшейся крови. Нос и губы разбиты вконец. Лучше отвести руки - холод сейчас лучше, тепло вернет болевым рецепторам чувствительность.
Низкий потолок, обитый синтетикой с резинистой текстурой. Широкие окна, через которые можно, слегка повернув гудящую голову, увидеть пустое голубовато-серое небо без единого облачка.
Зияющая дыра и обрывки оптроники там, где был рычаг управления. А вот и он сам валяется на полу. То-то правое запястье сводит, и на ладони тоже подозрительный синяк. А рядом с бывшим местом рычага - багровое неровное пятно, там где лицо крепко обнялось с пластиком обшивки.
Инфопанель мертва, как и экраны. Приехали.
Мутное отражение в ближайшем экране. Размытое кроваво-красное лицо с зелеными полосами и черными волосами. Руки той же цветовой гаммы.
Та̄ ма̄ дэ. Это все не мое.
Что я сейчас подумал? Чью мать и куда? Ругань. Звучит странно непривычно. Непривычно... звучать. Думать звуками. Что это за черточки вкривь и вкось? Письмо. Иероглифы. Язык цивилизации. Путунхуа.
Что ж, голова не пуста. Не совсем. Но океан сосущей черной пустоты с редкими островками воспоминаний напрягал не меньше, чем океан кипящего света.
Какое странно воспоминание. Сон. Что бы это ни было. Неважно. Сейчас важны нос, губы, челюсть и лоб. Твою мать, как же больно. За что? Как? Где? Кто?!
Кто я?!
Опять язык. Светящиеся иероглифы перед самым носом, не отогнать рукой, как будто появились в самом глазу. Хотя, именно на второй сетчатке они и появились. Энтоптика. Нормальный интерфейс дополненной реальности. Ненормально, что это сразу не вспомнилось.
"Поиск сети... Поиск сети... Поиск сети... В радиусе досягаемости не обнаружено ни одно реле! Черепной компьютер переходит в автономный режим! Обнаружена опасность! Базы данных повреждены. 84% данных невосстановимы! Переустановка с форматированием памяти..."
Уйди. Сгинь. Пропади. Хватит заслонять зрение! Хватит! Уйди!!!
"Система переустановлена и работает нор" - наконец-то сгинуло.
Четырехколесный багги посреди красно-каменистого ничего. Даже Сеть тут не ловит. Опустошенная база данных. Мертвая оптроника машины с выдранным рычагом управления. Незнакомое непривычное тело. Зияющие провалы в голове, хорошо хоть образно.
Разум возвращается к привычному образу мышления.
И Солнце. Такое мелкое. Такое далекое. Едва-едва над горизонтом.

1 день месяца Мауаг, 1510 год по летоисчислению Троала
Полдень
Окрестности каэра Ценнан, северо-восточный Барсайв



... "Мауáг" - это троалское слово не имело никакого особенного значения для обитателей каэра Ценнан, равно как и всех прочих каэров Барсайва, лишь еще одно наименование для отрезка времени в тридцать дней. Точно таких же, как и любой прочий день, месяц или год, все триста с лишним лет, в течение которых жители Земли обрекли себя на добровольное заключение в подземных пещерах каэров, спасаясь от губительных последствий явления, которое вошло в историю под названием "Сопряжение Сфер". Лишь год назад, когда ценнане вышли наконец на поверхность, чтобы отстроить свой город из руин, в которые его обратили время, солнце, морозы, ветер, дожди и - самое важное - Ужасы, безумствующие в своем бессилии добраться до обитателей каэра, каждый месяц, каждый день стал облекаться для них в одеяния из вкуса, цвета, запаха, всего спектра ощущений, чувств и эмоций.

В этот ясный и теплый мауагский день четверо молодых Адептов, совсем недавно прошедших обряд Посвящения, выполняла свое задание, которое им поручалось каждый день уже более месяца, - наблюдение за безопасностью долины, окруженной цепью изумрудных холмов, в самом сердце которой отстраивался будущий город Ценнан. Работа была непыльная и радовала возможностью в который уже раз насладиться всеми чудесами открываемого заново мира; вот и сейчас Ван-Ши, лежа в траве, вдыхал полной грудью теплый и свежий весенний воздух, так сильно отличавшийся от спертой атмосферы подземного каэра, наполненной ароматами пыли, плесени и тысяч тел, более трехста лет вынужденных жить в каменных коридорах и залах своего подземного убежища - тогда эти запахи казались естественными и единственно возможными, сейчас же, когда целый безграничный мир открылся пленникам обстоятельств и Сопряжения Сфер, воспоминания о прежнем опыте не внушали ни малейшего желания возвращаться обратно в каэр. Орк разглядывал белоснежные мазки перистых облаков, неспешно плывущих по бездонной синеве неба, и мечтал, как однажды он окажется выше их - там, на палубе летающего корабля, как он будет упиваться свободой, безграничностью, единством со своими собратьями-Небесными Разбойниками, как будет наслаждаться отвагой, удалью и возможностями, которые будут открыты перед ним и его командой. В своих грезах он непременно был обречен на свершение героических подвигов, а те, в свою очередь, повлекут за собой славу, признание и богатство.

Леа беззаботно порхала с место на место, открывая для себя все новые и новые виды, ароматы и оттенки полевых цветов, и наблюдая за полетом деловито жужжавших вокруг пчел и шмелей. Девушку очаровавыло то, что каждый день приносил с собой новый опыт, новые впечатления и новые краски, которые были словно целебный бальзам для ее души, истерзанной болью утраты и иссушенной однообразием и удушливой серостью каменных лабиринтов каэра.

Гваэрон развлекал себя той игрой, которую полюбил еще с самых первых уроков в своей Дисциплине, когда его более опытные наставники заставляли молодого эльфа отыскивать во всем окружающем примеры сочетания энергий различных стихий, работой с которыми и занимались элементалисты. Яркое солнце - это чистое Пламя, а вот теплый ветер, нагретый его лучами - это Пламя и Воздух. Ароматы ландышей и маргариток, которые порывы этого ветра донесли до Гваэрона, это сплетение энергий Древа и Воздуха, а вот этот холм, покрытый шелковистой травой, это Земля и Древо, и немного Потоков Воды, ведь земля здесь, на поверхности, была все еще немного сыроватой от лишь недавно истаявших снегов.

Теццерет, собрат Гваэрона, не любил праздно проводить время, если даже это и именовалось "заданием". Пока трое его друзей ничего, по мнению молодого эльфа, не делали, он сам тем временем отрабатывал недавно изученные новые приемы обращения со своим излюбленным оружием - моргенштерном, искусными вольтами и выпадами раз за разом сокрушая своих воображаемых противников, чем вызывал время от времени неодобрительные взгляды Леа - фее* не нравилось, что в качестве физического воплощения своим несуществующим врагам Теццерет выбирал цветы и колосящиеся травы, каждым ударом превращая их в зеленое месиво и распугивая диких пчел.

На соседних холмах раскинулось разноцветное море шатров, палаток и срубов, поставленных на скорую руку - никому из жителей каэра не хотелось возвращаться обратно в сумрачные душные пещеры, когда вокруг - целый мир, не перестающий радовать своей красотой и необычностью. Строительные работы в долине продвигались неспешно, не уверенно - уже была построена городская ратуша и вымощена центральная площадь, и теперь строители посвящали все свое время и силы на то, чтобы сформировать инфраструктуру будущего города - рылись траншеи для канализационных стоков, формировались улицы, закладывался фундамент будущих общественных и защитных сооружений - рыночной площади, домов гильдий, крепостных стен и донжонов.

Задание молодых Адептов не было ни привилегией (как поговаривали за глаза злопыхатели и завистники, которым досталась изнурительная физическая работа и рутинные бытовые задачи), ни наказанием (как порой казалось Ван-Ши, Леа, Гваэрону и Теццерету). Поддержание безопасности временного лагеря и строительства города - задача крайней важности, ведь несмотря на всю идилличность окружающего мира, в нем все еще оставался целый океан угроз и опасностей. Разбойники, грабители, теранские агенты и шпионы, дикие звери, и - самое страшное - те Ужасы, которые не вернулись в свои непостижимые бездны Астрального Плана тогда, когда эманации магических энергий начали убывать и Сопряжение Сфер подошло к концу. Увы, не вся магия схлынула, как показывало хитроумное устройство, еще до Сопряжения Сфер созданное и разостланное по всем каэрам троалскими чародеями устройство: чаша, заполненная Истинной Водой, над которой был помещен небольшой шар из Истинной Земли. Истинные Стихии, насыщенные магическими энергиями, отталкивались друг от друга (принцип, который лег в основу оказавшейся успешной и спасительной идеи о подземных каэрах, заключенных в стены из Истинной Земли, чья магическая энергия отталкивала существ, рожденных из чистой магии - самых сильных Ужасов); когда интенсивность магических эманаций стала спадать, шар Истинной Земли начал опускаться. Когда он должен был коснуться поверхности Истинной Воды - началась бы так называемая "Эра 0-ой Магии", как именовали ее исследователи и чародеи, но, увы, этого так и не случилось: шар застыл в считанных дюймах от поверхности Истинной Воды, и это значило, что не вся магия ушла из мира, а с ней - и не все Ужасы.

Таким образом, каждый день и ночь, насколько прекрасными они ни были бы, нужно было неусыпно следить за периметром долины, и в этом состояло задание молодых Адептов. Более сильные и опытные были заняты в каждодневном строительстве и укреплении оборонных сооружений и защитных механизмов города, сплетая Потоки магических энергий и привлекая свои сверхъестественные способности для скорого и успешного окончания строительных работ; и пусть каждого отдельно взятого Посвященного Адепта без проблем мог бы победить в поединке или на дуэли любой стражник-ветеран, или следопыт-разведчик с многолетним опытом, или мастер-мечник, но вместе они составляли команду, способную на то, о чем ни один из экспертов и мастеров своего ремесла никогда и мечтать не мог - они обладали магическим Даром, помогавшим им в их деле.

Внезапно что-то привлекло внимание Теццерета, теперь плясавшего по склону со своими кинжалами и отрабатывавшего прием "Свадьба Шмелей". Остановившись и пристально всмотревшись в рой строителей и горожан, копошившихся внизу, в долине, Теццерет заметил одну фигуру, которая отделилась от общей массы и теперь уверенно взбиралась на тот холм, на котором расположились Посвященные. Приглядевшись, эльф распознал в нем Феннона - одного из Совета Старейшин, шестидесятилетнего старика, последнюю дюжину лет занимавшего свой пост и в общем деле отстройки города занимавшегося руководством деятельности по поставке строительных материалов.

Спустя несколько минут Старейшина Феннон наконец дошел до Адептов, и ни глубокие складки морщин на его высоком лбу, ни встревоженный взгляд, ни его первые слова не предвещали ничего хорошего:

- Друзья мои, у нас проблемы. Группа лесорубов, отправившаяся в близлежащий лес вчера поутру, должна была к вечеру вернуться со свежесрубленными бревнами, которые нам нужны для постройки лесов. Увы, их нет до сих пор - они не вернулись ни вечером, как предполагалось, ни ночью, ни этим утром. Я подозреваю, что такая значительная задержка означает, что с ними произошло нечто серьезное, и в этом нам нужна ваша помощь - найти, помочь, вернуть наших собратьев обратно.

С появлением на палубе двух новых действующих лиц, Элвард сразу же переключил свое внимание на них. Точнее, на одного из них. На жреца Сирика, темного божества, которое, прикрываясь хитросплетениями интриг и обмана, сеет в мире хаос и разрушения, раздор и бессмысленные убийства. Церковь Черного Солнца не имеет союзников среди других вер, кругом их ждет только ненависть последователей остальных богов, и последователей Хоара в том числе.

Лишь завидев символ Темного Солнца на груди одного из новоприбывших, Эл сразу понял, кто будет его следующей целью. Но, видать, у второго из "новеньких" – у полуорка – было свое мнение на этот счет, что здоровяк с двуручной секирой и продемонстрировал, преградив собой путь к жрецу. Ну что ж, если добраться до сирикиста можно только переступив через труп этой огромной детины – так тому и быть...
– О Хоар, дай мне сил, – прошептал полуэльф, и атаковал полуорка.

О существовании других охранников корабля, он вовсе позабыл. Повинуясь мысленной команде Эла, призрачное копье, разминувшись и со второй целью, продолжило свой путь дальше, метя в новую мишень.

Падая вниз Рио думал, что больше никогда не свяжется с этими безумными гномами. Мокрую после полёта через облако одежду трепали потоки воздуха, но до земли ещё было очень далеко, поэтому Рио думал о том, как в это вляпался.

Где-то с месяц назад он услышал о монастыре где-то в горах. Монастырь и монастырь, ничего интересного. Если бы они не записывали сны, которые посылал Золотой дракон людям. Записывали и трактовали. Предупреждения, указания, обрывки видений грядущих бед, адские ландшафты, вид на которые открывается через пролом... и видения владений Госпожи.
Эта информация была интересной сама по себе, но для Рио и его поисков - просто бесценна. И это не считая сохранившихся с правления Короля-лича книг по магии. Книг по очень... добрым и полезным разделам магии.

Через неделю поисков информации и способов добраться до монастыря, Рио наткнулся на Летучих Фуражиров - отряд гномов занимающийся снабжением продовольствием жителей летучих островов. Им как раз требовался маг, чтобы сохранить свежим груз рыбы и других морепродуктов. Конечно, как любой маг, Рио был очень гордым, однако любопытство перевешивало, да и летели они примерно в нужном направлении... В общем, он подписался на эту работу.

И было весело. Весело и несложно. Всего-то наложить простенькие чары на трюм и обновлять их в течении довольно продолжительного пути. А виды... Эх!

Всё было прекрасно, пока работа не была выполнена. Ну, по крайней мере Рио так думал... Потому что после этого началась пьянка. Рио обычно не пил, не то чтобы он не переносил спиртное, но его слабому телу было нужно куда меньше, чтобы забыться и потерять контроль. А маг, творящий всё что ему вздумается это стихийное бедствие. Но гномы умеют уговаривать. В общем, на следующий день (или через день) Рио обнаружил себя в запертой кладовке.

Чуть позже ему объяснили, что последствия его пьяных выходок стоят больше чем его заработок за этот рейс. Больше чем заработок за весь рейс всей команды. Так что он останется тут пока не отработает всю эту немаленькую сумму.

Это были плохие новости, поэтому как только представилась возможность Рио бежал. Из кладовки, но не с летучего корабля.

И стоя на перилах корабля, глядя на злых и немного помятых гномов с саблями, Рио посмотрел вниз и увидел золотой купол.

Прыг.

... "Вот теперь - пора" - подумал Рио и выкрикнул несколько слов, которые сразу же унёс ветер.
За спиной младшего Шерри раскрылись большие чёрные крылья.

"И всё же... Не так плохо всё кончилось," - подумал он, пикируя к подножию лестницы.

Один из чёрных начинает кричать от ужаса, и над ним тут же нависает рука гиганта. Голос произносит: "Ты слишком слаб, чтобы хранить свои тайны!" - и крик обрывается. Начиная с головы, человека "разматывает": кожа, мясо, кости - всё превращается в длинный свиток, испещренный мелкими красными буквами и символами. Свиток проносится мимо глаза на ладони, и прочитанные куски рассыпаются прахом.

Мареннель, ты уже видел такие свитки. У кого? С какими последствиями?

Не успел!
Страшный вопль раздаётся в голове, эльф прикладывает руки к ушам, чувствуя струйки крови. Только спустя несколько мгновений он понимает, что внутри кричит симбионт.
«Грязный пёс! Трус! Отродье! Ты не смеешь падать прямо здесь, вставай, вставай!»
Ни Иллану, ни симбионту не хочется терять над собой контроль. Эльф падает на одно колено, затем на какую-то секунду всё обрывается и...

*грохот костей судьбы*

Иллан приподнимается. Неизвестно, ведёт ли его чужая воля или храбрый дух, но что-то внутри даёт ему ещё один шанс.
Действуй!
«Так-то лучше...»