Голосование пользователя

С раннего детства Маргит четко усвоила одну нехитрую заповедь: "На Бога надейся, а сама не плошай". Когда дома шаром покати, а на ужин только вечерняя проповедь - последнее дело сидеть и молиться, что Господь в неизбывной милости своей сниспошлет голодающим добротную трапезу. Уж лучше или перелезть через невысой чугунный заборчик, отделяющий поместье семьи Фектехельми от остального города, и сорвать с десяток спелых наливных яблок, а то и дорогих роз на продажу, или потолкаться на городском рынке в попытке стянуть из-под бдительных взглядов продавцов то, что плохо лежит. И вот когда делаешь все это, тогда искренняя молитва, идущая из глубины сердца, и послужит верным подспорьем. Именно тогда и следует полагаться на божью помощь: чтобы злые собаки не покусали, да зоркие торгаши не поймали и не надрали уши.

Сейчас Маньи попыталась решить за себя и всех остальных, что да как им сделать: в конце-концов, пусть хоть кто-то выскажет дельную мысль, как обезопасить души и тела путешественников от клыков оборотней. Не смотря на ее громкие высказывания, большинство спутников просто-напросто проигнорировали слова авантюристки, фонтанируя своими идеями. Может, они были и неплохими, но у раздраженной невниманием Маргит подобные речи вызывали только лишь недовольство и раздражение. Громче всех надрывался требующий двигаться дальше шепелявый мистер Дак - но именно ему мэр Симмонс и приказал руководить охраной каравана и принимать судьбоносные решения. Понимая, что споры в подобной ситуации смерти подобны, мадьярка позволила себе только бросить на усача испепеляющий взгляд да коротко прошипеть, так, что ее услышал лишь пребывающий рядом сэр Джейкоб:
- Ну, погоди, Селезень, мы еще посмотрим, кто здесь охотник, а кто так - погулять вышел...

Все это внутреннее недовольство не мешало мошеннице концентрироваться на основном. Уверившаяся в слова проводника о полуволках девушка была твердо уверена, что лишь серебро сможет загнать тварей обратно в Преисподнюю. Правда, рука об руку с этим знанием следовала одна досадная проблемка: не верившая даже в саму в возможность встречи с нечистью, Тернегг-Ратц и не подумала запастись серебрянными пулями. Зато охранники - далеко не новички на Диком Западе, оказались куда как более предусмотрительны.
Оставаться в стороне от всеобщего веселья Марита просто не могла себе позволить: не тот склад души был, да и совесть не позволила бы сложа руки наблюдать, чем закончится баталия. Пускай она не самый меткий стрелок, но и ее винтовка сможет внести скромную лепту в истребление богопротивных тварей и заодно - совершить доброе дело по очищению округи от отродий дьявола. Посему Маргит, не чинясь, звонко воскликнула:
- Джентельмены с серебрянными патронами! Не сочтите за труд поделиться ими со мной горстью из своих запасоов - мне тоже хочется поучаствовать в охоте на волков и прибавить им дырок в шкуре!
После секундной паузы мадьярка сочла, что всего сказанного мало для того, чтобы заронить интерес в англо-саксонскую душу большинства ее спутников: наверняка они думают, что способны отразить нападение и без помощи хрупкой девушки. Посему она присовокупила к вышесказанному деловое предложение:
- Плачу по доллару за каждый!
План авантюристки сработал на все сто. Но вот уж чего она не ожидала, так это то, что поделиться патроними к ней подъедет самовлюбленный Даффи. Впрочем, своего удивления девушка не показала: спешно ссыпала патроны в карман жилетки и от всей души поблагодарила мужчину:
- Бог в помощь, мистер Дак. Сочтемся.

Сказала - и словно бы позабыла о нежаннном помощнике. Стала на одно колено, обеспечив себе упор получше, крепко перехватила винтовку Эванса в ожидании оборотней. Взор девушки был устремлен в стону ближайших кустов, откуда доносился злобный вой. Чудовища не заставили себя долго ждать: они неслись огромными скачками, то стелясь к самой земле, то поднимаясь на задние лапы и становясь ужасной пародией на человека. Вздыбленная шерсть, налитые кровью глаза, огромные клыки и когти, самой природой предназначенные для того, чтобы терзать живую плоть - все это зрелище заставляло кровь застывать в жилах. Они казались материальным воплощением Гнева - одного из семи смертных грехов, и казалось, что горе тому, кто посмеет стать на пути у этой волны первобытной злобы и ярости.
Вся напускная бравада вмиг слетела с побледневшей как полотно Маргит, с пересохших губ сорвалось надтреснутое, перепуганное:
- Мамочки! Какой ужас!
Мадьярка зажмурилась в надежде, что отвратные монстры исчезнут, а когда распахнула глаза, с прискорбием убедилась, что оборотни не пропали - напротив, за долю секунды они подобрались еще ближе. Прерывисто выдохнув, девушка со вселенской скорбью на лице вскинула к плечу верную винтовку. Пускай обычные патроны и не могли причинить вреда ликантропам, но они еще можно было на короткое время остановить их, отбросить и замедлить передвижение.

Вдох...

Пусть страх никуда не делся, но девушка предельно спокойна и сосредоточена. Приклад упирается в плечо, взгляд скользит поверх ствола к избранной жертве. С губ сами собой слетают благословенные строки сто сорок третьего псалма - псалма Давида:
Господи, приклони небеса и сойди;
Коснись гор – и задымятся они.
Брось молнию и рассей их,
Выпусти Свои стрелы и смети их.

Выдох...

Палец плавно нажимает на спусковой крючок. Громкий хлопок выстрела. Приклад, как живой, бьется в плечо, и маленькая смерть срывается в свой полет. Своим взглядом Маргит ловит полный злобы и ненависти взгляд полуволка, кривит раздраженно губы. Из того недовольства, что вызвали спутники ее, она кует ненависть к богопротивным тварям, чье существование само по себе оскорбляет Отца Сущего. Сейчас жизнь чудовища прервется - ведь нельзя иначе. А тонкие длинные пальцы сами собой уже тянутся сделать следующий выстрел.

Бенедикт Молитор, Игнацио «Старик» Рамирес

Возражений на предложение Молитора не последовало: Лили понимающе улыбнулась и пожала мужчине руку, пододвинувшись чуть ближе к нему под недовольное фырчание Бирса:
- Бенедикт, не волнуйтесь. Я вполне хорошо осознаю, каким боком мне могут выйти поспешные и непродуманные доклады без уточнений по тексту у более опытного человека: а оперативник всегда более опытен, чем стаци. Это не подлежит сомнениям, что ошибочное письмо может вызвать недовольство, влекущее разные эксцессы. Да и, буду откровенна, вы ближе от меня, чем Монро, и недовольство оперативников здесь и сейчас будет для меня более болезненным, чем неудовлетворенность нашего далекого руководства: а мне не хотелось бы причинять вам дискомфорт вредными опусами.
Так что, Бенедикт, я думаю, что наиболее правильным вариантом будет тот, где мы вместе будем составлять отчет: мои размышления и ваши дружеские советы по написанию – рекомендации. Так будет удобнее и мне, и вам.

…Тонким психическим щупом, незаметным для окружающих, казавшийся расслабленно-спокойным Игнацио проверял местных агентов инквизиции: обаятельную девушку, пославшую ему дежурно-ласковую улыбку, и уже пожилого бородатого водителя, спокойно начавшего набивать трубку. Девушка представилась просто: Лили, что явно не устроило сидевшего за рулем мужчину, достаточно громко и отчетливо пробурчавшего: - Не «просто Лили», а великолепная Лили Дитрих. Сам он, кстати, представиться не соизволил, что сделала за него спутница:
- Амброз Бирс, торговец и отставной военный.

Господин Бирс не вызвал у псайкера никакого интереса – с точки зрения обладателя столь специфических сил, он был ничем не примечательным обывателем Империума, одним из миллиардов. Блондинка же казалась несколько более интересной: психический фон ее по сравнению со среднечеловеческим, был повышен как минимум на четверть. Это не было похоже ни на находящегося под неустановленным воздействием Фиц-Фолларда, ни на активного псайкера или колдуна: способности девушки (а вернее всего, как подметил Игнацио, небезуспешно молодящейся женщины) были не раскрыты и пребывали в латентном состоянии. Впрочем, чтобы удостовериться в этом, следовало провести более тщательную проверку.
Ну а Бенедикт, как и следовало ожидать, оставался все тем же Бенедиктом Молитором, ничем не отличавшимся от утреннего.


…Стоило только аколитам запереть сейф, как распахнулась тяжелая металлическая дверь, являя визитерам внутреннее убранство детективного агентства Джозефа Смита. На стенах без обоев, где без труда можно было увидеть грязные разводы от идущих по потолку труб, висели в чистых опрятных рамках какие-то приказы, наградные листы, убранные за стекло вырезки из газет и фотографии мужчин и женщин в форме арбитерс – часто с траурной лентой в углу. Одна же из стен, находившаяся за спиной у владельца, была превращена в огромный стенд, на котором в хаотичном на первый взгляд порядке располагались какие-каракули, чертежи, стрелки, и все те же фотографии (но уже в основном штатских) и газетные вырезки: создавалось впечатление, что на нем владелец помещения, назвать которое конторой не поворачивался язык, делал некие заметки исключительно для себя.
Основную часть комнаты занимал массивный деревянный стол. Не понятно было, как этот шедевр столярного искусства могли втиснуть сюда: ни входная дверь, ни маленькая дверца в углу комнаты не позволили бы его внести, но факт оставался фактом. Чудовищно огромный стол, захламленный папками с документами, обертками от дешевой уличной еды и пустыми пластиковыми бутылками просто приковывал внимание. Не укрылось от глаз вошедших и то, что на переднюю стенку стола, практически достигавшую пола, был прикручен толстый лист стали, на котором имелись не оставлявшие сомнения в своем происхождении вмятины от пуль.
В помещении находилось двое – Бенедикт и Игнацио, по-видимому, прервали их беседу. Ближе к гостям на невысоком стуле расположился невысокий пухлый мужчина афгульской наружности, одетый в полинявшую форму местных энфорсеров – констеблей. Суля по нарукавному знаку, толстяк принадлежал к сержантскому составу. Сделанные из гнутых труб ножки стула прогибались под весом сержанта, но тот, не мало не смущаясь этим, продолжал тягать из большого бумажного пакета на коленях сахарные пончики, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы вытереть объемистую лысину.
Полускрытый констеблем, за столом сидел крепкий седой мужчина с тяжелой челюстью и тяжелым взглядом, направленным на посетителей. Короткий ежик волос, несколько шрамов на лице и сомкнутых в замок накачанных руках, черная выцветшая и растянутая футболка со следами пота, на которой скалился бульцигнид и шла надпись на низком готике: «Арбитерс. Если не мы, то кто?», не оставляли сомнений, что перед ними, ветеран-силовик, постаревший, но не утративший былой формы и, по-видимому, замашек.
Ровным глухим басом хозяин конторы обратился, но не к посетителям, как можно было бы ожидать, а к энфорсеру:
- Назир, вали обратно в участок и передай инспектору По, что можно попробовать. Картавого пока не берите. Вечером после дежурства зайди.
Констебль из афгулов спорить не стал, только вздохнул: - Эх, Джо... Ладно, еще поболтаем, - и, поднявшись со стула и закинув в рот еще один пончик, попрощался с гостями:
- До свидания, почтеннейшие. Назирхат Кемаль аль-Вади, сержант семнадцатого участка Аквилеи, рад был вас видеть.
Когда толстяк скрылся, дверь за ним захлопнулась автоматически – стоило Смиту нажать что-то под столом. Вернувшись в ту же позу, детектив продолжил буравить вошедших подозрительным тяжелым взглядом, словно бы запоминая каждую черточку их лиц. Наконец, он проговорил, остановившись на Молиторе:
- Кто такие. Что надо. Сколько.

Стил Банну, Данкан Кроу, Рене XIII «Тринадцатый»

Рене разумно решил отправиться в «Пограничье» к вечеру: интересная публика раньше навряд ли появится. Стил не отказалась сопровождать его, и это было большим плюсом: кому, как ни ей из их группы налаживать контакты с бывшими и нынешними военнослужащими? Охранник торгового дома, бывший ветеран Астра Милитарум для подобных типов сразу сойдет за своего – не стоило только говорить, в каком полку раньше служила девушка.
Пока «Тринадцатый» и «Кролик» коротали время в ожидании своего часа, с рынка вернулась Беда, а вскоре проснулся и Кроу, с ароматной кружкой рекафа в руках присоединившийся к аколитам. Он тоже ждал вечера, и тоже собирался в кабак – но в другой. Найдя потенциального информатора «сверху», в ГУОП, Данкан собирался продолжить собирать информацию «снизу» - воспользоваться «капральской вокс-сетью» и пообщаться с нижними чинами энфорсеров в неформальной обстановке. Взгляд на происходящие события с точки зрения правоохранителей всех уровней мог дать куда как более полную картину происходящего на Идар-Оберштайне.
А пока бывший арбитр рассказывал Рене и Банну о том, что удалость вытянуть из местного офицера для связей с общественностью. Полученных сведений было не так много, как хотелось, но Кроу не унывал: не все сразу. Например, наказания преступления на планете в основном предусматривали или тюремное заключение, или же исправительные работы в шахтах или по вырубке лесов. При этом правительство не стеснялось сдавать партии арестантов за денежное вознаграждение крупным фабрикантам, с радостью использовавшим труд бесправных заключенных. Самой страшной из подобных «тюремных» шахт был так называемый «Глаз демона»: старые, еще афгульские выработки неподалеку от Аквилеи, куда направляли тех осужденных, кого не желали видеть на свободе: смертность была поразительно высокая, а о жестокости охраны ходили жуткие слухи даже среди самих энфорсеров.
Само собой, периодически прилетали и тюремные корабли, и тогда неудачникам, оказавшимся в этот момент за решеткой, выпадал счастливый билет в штрафной легион. Ну а когда разгорался очередной виток войны с горцами, преступников сгоняли в арестантские рабочие роты и направляли на фронт для строительства оборонительных сооружений: благо, афгулы сами приканчивали, если что, бегущих заключенных с особой жестокостью.
Ну а одним из главных бичей правоохранителей была и оставалась контрабанда: но тут уже были задействованы и силы арбитерс. Увы, но искоренить этот бесконечный поток не получалось: информатор Кроу винил в этом крупнейших торговцев, негласно прикрывавших незаконные торговые операции.

Наконец, когда уже стемнело, Рене, Стил и Данкан направились в город – каждого ждала своя часть расследования. Когда аколиты прибыли к «Пограничью», оно встретило их уже знакомой Рене атмосферой, в которой Банну, в отличие от напарника, чувствовала себя как дома.

Хакста Беда

Ибрагим слушал Беду поразительно спокойно и безмятежно: словно бы его и не интересовали слова девушки, словно бы перед ним никого не было. Лишь только когда она закончила, торговец степенно кивнул в знак того, что понял и услышал говорившую. Имя дома фон Нордек, казалось бы, совершенно не тронуло его: на лице торговца не возникло даже не малейшей заинтересованности. Ответил Хаксте он медленно и внятно, предельно спокойно и ровно – так посторонний взрослый говорит с разбушевавшимся ребенком:
- Если тут будет стоять муж, это пойдет на пользу и моему делу, и вашему. Если даст Император, мы ударим по рукам и восхвалим друг друга заключенной сделкой меж равно достойными.
Что же то того, над чем насмешничала дочь твоего отца, знай: и соломинка может сломить хребет верблюду, и камушек в сапоге единственного солдата может привести к разгрому непобедимого полководца. Того, кто бережет себя сам, бережет и Он, а красивые глаза и кипарисовый стан не есть признак беззащитности.

Закончил торговец свою речь насквозь приземленным:
- Это стоит шестьсот сорок тронов. Второй век до колонизации, клеймо мастера Абд Адиля из Пахтавара или кого-то из его первых учеников, женщина. Достойный тебя выбор. У тебя есть чувство красоты и меры, которого так часто твоим родичам. Не потеряй его в погоне за звездами, отраженными в глубине фонтана и будь столь же тиха, покорна и красива, как эти камни.

Рене "Тринадцатый"

За время бесед с Махмудом, посиделок у Ишмика и прогулки по базару можно было увериться, что афгулы - народ слововоохотливый и склонный к вычурно-цветастым эпитетам. Кажется, у них в традиции было подбирать почти каждой вещи и человеку свой эпитет, и было ощущение, что иногда они соревнуются в том, кто использует для обыденной вещи более изощренное сравнение. Подчас могло создаться впечатление, что им нравится сама речь ради речи: они находили некое удовлетворение в подобном плетении слов. Ежели прислушаться к тому, как они общались между собой на родном языке, начинало создаваться ощущение, что они на нем поют: можно было уловить образы то гортанных, нарочито-строгих напевов, похожих на далекое горное эхо; то легких, звенящих строк, от которых рождалось ощущение молодого ручейка; то историй длинных, как караван, где в каждом слове слышался шелест песка и монотонно-размеренный рев грузовиков.
Иным оказался Ибрагим - торговец, чья чалма была украшена зеленой лентой. На низшем готике он говорил почти чисто, хотя гортанный акцент горца в ней все же проскальзывал. А вот то, как он нанизал бусины слов на нить предложений, было совершенно не характерно для афгула. Скорее бы это подошло обычному некоренному идар-оберштайнцу - лотарингцу, как они себя называли. Говорил Ибрагим короткими, рубленными и четкими фразами, стараясь недопустить в своей речи ни тени двусмыслия, а так же не сообщить даже полуоговоркой ничего, кроме того, что он сам хотел.
Утаивать от потенциального покупателя информацию о столь заинтересовавших того фигурах торговец не стал, но и рассказывать все неизвестному, еще не выложевшему деньги, не собирался. По словам Ибрагима, статуи пришли к нему даже не через третьи, а через десятые руки, и откуда они вышли на свет, было тайной и для него самого. По личному мнению афгула, наиболее вероятным местом их обнаружения могла стать или же какая-то из множества пещер в Танж-Шерской гряде, или же сокровищница какого-нибудь шаха или эмира, доставшаяся победителю.
Вопрос происхождения самих статуй был для хаджи не меньшей загадкой. По одним ему понятным особенностям, укрывшимся от взгляда неискушенного в скульптуре Рене, он сделал вывод о том, что происхождение их - не афгульское. Какие-то одному местному понятные детальки и особенности работы с камнем ну никак не соответствовали многовековой традиции. Но при этом, по утверждению торговца, созданы они были именно в Афгулистане и нигде кроме: песчаник по своей структуре был характерен именно для месторождений Танж-Шера.
Ибрагим-хаджи с некоторой долей осторожности предполагал, что статуи эти, созданные явно без благословения мулл, изображают шайтанов. Вероятно, они были призваны охранять могилу какого-нибудь известного своей храбростью и черным сердцем человека - вроде знаменитого коршуна пустыни Карá-Али - Черного Али: чтобы дэвы, пришедшие за его душой, увидели статуи и решили, что опаздали, и за их "клиентом" уже явились другие. Было у торговца еще одно предположение, но о нем он старался даже не думать, и на все просьбы поделиться саоими догадками только отмахивался: дескать, многие знания порождают многие скорби.

...От Ишмика до дома "Тринадцатый" добирался несколько кружным путем, зато надежным. По крайней мере, пока он менял транспорт, Рене смог убедиться в том, что хвоста за ним нет. Ну или этот хвост был столь осторожен, что увидев, как кар аколита остановился, не стал выскакивать в сектор обзора и теперь, быть может, изучал мужчину в бинокль или (чем демоны не шутят) в хорошую оптику. Впрочем, это было маловероятно: "посланцы фон Нордеков" еще не настолько примелькались, чтобы за ними так уж следить.
Миновав приусадебную территорию и войдя внутрь, "Тринадцатый" убедился, что дома кто-то уже побывал: по крайней мере, Хакста точно приезжала. Холодильник, наконец, был заполнен продуктами, в раковине лежала стопка немытой посуды, а на столе наметанный взгляд мог увидеть крошки, свидетельствующие о чьей-то трапезе. Самой девушки дома не оказалось, зато Рене нашел дремлющего Кроу: ночка у бывшего арбитра, по-видимому, выдалась не из легких, хотя потрепанным и измученным он не выглядел.

Хакста Беда

В лавке Ибрагима торговля в основном шла архитектурой и скульптурой, но просьба красивой девушки тоже не осталась без ответа. Торговец, хоть и поудивлялся стронному выбору именно его лавки, и даже для начала предложил посетить других продавцов, специализирующихся на ювелирных украшениях и разных подделках, все-таки представил на обозрение гостьи свой невеликий ассортимент украшений. Беде были представлены в основном разнообразные кольца, монисто, бусы и браслеты из драгоценных и полудрагоценных металлов. Среди них были как и, казалось бы, совершенно обычные вещи - но зато возрастом в несколько тысяч лет, так и более новые предметы, которые выглядели в основном подороже и побогаче древних.
Часть из них, украшенную афгульской вязью, торговец порекомендовал не покупать, если они берутся для повседневного ношения, а не в частную коллекцию. Молитвы Императору и строки из священных текстов, выгравированные на них, предназначались исключительно для афгулов: а Он-на-Троне обидется, если выяснит, что вместо афгула эти суры и хадисы оберегают кого-либо иного. Да и те из сородичей торговца, кто потемнее и пофанатичнее, могут в гневе и обиде попытаться отнять их. Причем вместе с жизнью владелицы.

Но ювелирные украшения были не тем, что интересовало Хаксту. Поперебирав драгоценности, девушка попросила продемонстрировать ей иные, более серьезные и интересные товары. Но тут она натолкнулась на стену непонимания. Ибрагим посерьезнел и, погладив окладистую бороду, помотал головой:
- Нет. Ты - женщина. А женщинам это не интересно. Если твой мужчина захочет что-то - пусть приходит сам, и говорит тоже сам. Ибрагим может продать женщине украшения, а другое ей не нужно. О важных вещах Ибрагим бесудует только с людьми, а не с их собственностью. Так что или покупай предложенное, или мы распращаемся.
Пока он говорил, в лавку как по сигналу вошли с улицы несколько афгулов, а еще двое - вышли из-за спины торговца. Причем появились они почти одновременно, как по сигналу. Угрозы бородачи пока не проявляли, но сбрасывать их со счетов явно не следовало. Слова Беды, видимо, не внушили старику доверия, а может, все дело было в половой дискриминации, столь характерной для танж-шерцев. Как бы то ни было, Ибрагим явно осторожничал, и предполагал, что его отказ может вызвать у посетительницы негативную реакцию: а значит, Беда заставила его считаться с собой и не относиться к ней, как просто к случайному визитеру.

Стил Банну

Выбор двери из двух почти одинаковых был нелегким делом, и тут пришлось полагаться исключительно на интуицию. Стил выбрала дверь к некому Доновану: просто исходя из принципа - где больше понаписано, тот и круче.
Хозяином кабинета оказался среднего роста мужчина лет тридцатипяти-сорока с капитанскими погонами, еще крепкий и жилистый, но уже начавший потихоньку заплывать жирком. За высоким лбом офицера следовала наползавшая на темя лысина, которая своего владельца, видимо, не устраивала: он отпустил волосы, зачесывая их так, чтобы скрыть голый череп. В кабинете было жарко и душно, и мокрые от пота волосы прилипали к черепу, сводя на нет все попытки замаскировать коварно поблескивающую лысину.
При виде вошедшей мужчина нацепил на лицо круглые очки и приготовился внимательно слушать. Ксожалению, сразу достичь консенсуса не получилось: капитан почему-то был свято убежден, что его одиночество прервала ветеран афгульских войн, требующая повышения пенсии, и все пытался допытаться, с какой стати он обязан ее увеличивать, вяло отмахиваясь от всех возражений Банну и периодически с тоской посматривая то на противно жужащую под потолком муху, то на свернутую в трубочку газету на столе.
Наконец аколите удалось убедить осоловевшего от духоты Донована, что она - охранник дома торгового дома фон Нордек, озабоченная безопасностью своего фактора. Успокоившийся капитан сменил устало-раздраженный тон на более нейтральный, и менторским тоном, будто он повторял это по сто раз на дню, объяснил девушке, что в горах идет война, и рядом с горами идет война, и вобще - торговцу с его присными соваться в район боевых действий не следует, даже если он напишет завещание и заранее подготовит деньги для собственного выкупа.
Не смотря на победные реляции, изреченные Донованом, становилось ясно, что ситуация в горах - патовая. Афгулы уклонялись от открытых боев и предпочитали партизанскую тактику, но разгромить более многочисленных и лучше вооруженных солдат Лотарингского ополчения не могли. Те, в свою очередь, сидели по укрепленным кишлакам и городам, совершая рейды в горы и зеленку для уничтожения афгульских банд, но местные саою землю знали лучше и часто уходили от возмездия. Да и затеряться им среди мирного населения бвло проще, так что лотарингцы не всегда могли понять, кто перед ними: смиренный декханин или затаившийся враг. Так и воевали: одни вели через горы караваны и нападали на колонны и блокпосты, другие прочесывали зеленку били засевшие в горах банды.
Когда стало ясно, что из штабных боле ничегт не вытянуть, Стил решила вернуться домой. Других указаний от Бенедикта пока не было, зато дома мог оказаться кто-то, кому не помешает ее помощь и поддержка.
Сказано - сделано. К вящей радости Банну, по возвращении она застала дома недавно вернувшегося "Тринадцатого" и предложила ему свою помощь.

Данкан Кроу

Инспектор Гамильтон оказалась женщиной приятной в общении, бойкой на язык и остроумной. Она не боялась в юмористическом ключе рассказывать о коллегах и начальстве, об интересных новостях и самых неоднозначных представителях идар-оберштайнской общественности. Большим плюсом ей было и то, что она умела слушать. Когда Данкан делился своими историями, она внимательно выслушивала его, обдумывая и анализируя сказанное, представляя собеседнику по итогам услышанного свое мнение.
За ненавязчивой интересной беседой Кроу удалось узнать и кое-что полезное для группы. Может, это и не было столь уж важным и глобальным, но несомненно имело отношение к расследованию. Сумел он и заручиться поддержкой девушки. Диану удалось убедить, что сведения о текущей политическо-экономической ситуации, которые она расскажет старшему охраннику дома фон Нордек, не будут являться должностным преступлением: просто помощью хорошим людям. Ведь все это все равно можно получить из планетарной инфосети, просто затратив побольше времени, не так ли?
Вечер завершился ровно так, как и следовало ожидать: в квартире Дианы. И девушке, и Кроу было хорошо, и она, и он видели в этом пользу для себя, так почему бы и нет? Выбраться из ласковой неги и обьятий Гамильтон-Эллиот Кроу смог только во второй половине дня. Отвоксировав Молитору и сообщив о том, что от арбитров удалось получить кое-какую актуальную, хоть и не сверхважную информацию, аколит взял такси до дома.
Информация была сообщена следующая:
Господин фактор, докладываю о результатах сбора информации по возможным контрагентам. Буду короток, и основные данные передам при личной встрече. Заинтересовавшие Вас субьекты, в том числе и тот, кого мы собираемся навестить, находятся под пристальным наблюдением правоохранительных органов. Обвинения против них пока что не сформированны, но сам факт подобного не может не сказаться негативно на их репутации и благонадежности.
Вобще, по сведениям информатора, взаимодействие с достаточно молодыми по возрасту клиентами и заказчиками может быть черевато: среди обеспеченных юношей и девушек в столице участились самоубийства и признаки умопомешательства. В доме скорбных разумом пребывает даже пара пророков конца света. Причины этого феномена мне пока что отказались называть, но я думаю, что вскоре все-таки смогу добиться ответа.
Те предметы торга, что заинтересовали Вас более всего, моему информатору не известны, и далее углубляться в обсуждение данного вопроса я не стал.
Так же мной получен общеполитический и общеэкономический обзор текущей ситуации, и даны оценочные характеристики лиц, могущих быть полезными дому фон Нордек. Дополнительно обращу Ваше внимание на стихийную незапланированную миграцию афгульского населения из районов, примыкающих к пику Небесный: это нетипичное поведение может быть вызвано самыми разными обстоятельствами и может осложнить торговые операции с аборигенами.

По прибытии в особняк утомленный ночными приключениями мужчина тутже завалился спать.

Бенедикт Молитор

Лили умела слушать. В живых глазах виделась заинтересованность, легкие морщины на лбу выдавали задумчивость и попытку разобраться в ситуации. Актриса или нет, но женщина была предельно спокойной, сдержанной и собранной. Такой ли она являлась всегда, или эта серьезность распространялась исключительно на службу Трону, оставалось неизвестным. Впрочем, это было пока не столь важно: главное то, что к заданию она подошла с полным осознанием его важности и стремлением сделать свою работу достойно.
Машина тем временем выехала за пределы Аквилеи, и городские пейзажи сменились изжелта-золотой насторалью бескрайних полей, перемежаемых изредка стройными рядами деревьев или кажущимися непроходимыми зарослями мелких кустов. То тут, то там мелькали то маленькие белостенные фермы с крышами из красной черепицы, то аккуратные ухоженные деревеньки, жители которых уже не одно поколение жили мирным крестьянским трудом, думать не думая и слыхом не слыхивая об опасностях, что обсуждали пассажиры несущегося мимо их домов красивого авто. Кое-где эти пасторальные пейзажи, более присущие скорее какому-нибудь слаборазвитому миру, сменялись и признаками общеимперской цивилизации: на горизонте периодически виднелись высокие цилиндрические здания, отмеченные символом механикус: толи заводики по переработке сельскохозяйственной продукции, толи просто огромные зернохранилища.

Пока под колесами летела широкая рокритовая дорога, а одни виды сменялись другими, Молитор начал излагать "Бирюзе" свою просьбу-приказ. Как только Лили утвердилась в мысли, что сейчас ее служба Инквизиции продолжится уже несколько в новом формате, она вежливо попросила собеседника обождать минутку и извлекла из сумочки на свет толстенькую записную книжку в переплете из синей кожи и золоченое изящное перо.
Предвосхищая возможный вопрос, актриса сама пояснила:
- Вы извините, я больше привыкла доверять бумаге, чем своей памяти: так надежнее. И уж всяко больше, чем инфопланшетам. Надеюсь, Вас не смутит, что я буду за Вами записывать? Не хочу ничего упустить: береженного Император бережет.

Под диктовку Молитора Лили начала записи, покрывая глянец хорошей бумаги быстрыми строками мелкого, убористого почерка. Сокращая слова до одной ей понятных аббривеатур, бывшая пассия Монро успевала фактически вести стенографию за Бенедиктом: старшему аколиту даже не приходилось замедляться. Закончив с записями, она подняла голову:
- Соберу все, что смогу, и представлю Вам на обозрение в письменной форме. Сразу скажу, что по всему связанному с афгулами сведений будет прискорбно мало: никогда не интересовалась подобными, скажем так, аспектами.
Что же до Иглхорна и Бедфорда... Персоны они примечательные, хотя и не самые приятные. Но в уме им не откажешь: хотя подозрения об их нечистоплотности и циркулируют постоянно, за руку их ни разу не ловили. Ну или, по крайней мере, никто не смог об этом поведать широкой общественности. Так что официально эти господа чисты и невины, как сон праведника. А все прочие - грязные инсинуации завистников и их клевретов. Я постараюсь в докладе осветить их и с той, и с другой стороны.
Самое главное, господин Молитор, как мне передать Вам эти сведения?

От беседы их отвлекли поступившие на вокс последовательно, с небольшим промежутком, звонки от Рамиреса и Кроу. И если бывший арбитр попросил возможности отпоспаться после сбора информации среди планетарных правоохранителей, то псайкер был в полном распоряжении Бенедикта, чем тот незамедлительно и воспользовался, направив подчиненного по адресу частного детектива Джозефа Смита.
Тем временем машина "Бирюзы" развернулась на перекрестке и с той же скоростью устремилась назад: мистер Бирс, видимо, не собирался удаляться совсем уж далеко от города. Стационарный агент и агент новоприбывший продолжили диалог, который вскоре был прерван водителем, гулко пробасившим:
- Господин Молитор! Тут неподалеку есть заброшенная деревенька. Ну, если что вдруг, на всякий случай. Там механикус полсотни лет назад какой-то эксперимент по повышению плодородия почвы ставили, но после пары урожаев все порасло одной сорной травой, да такой, что не выкорчуешь. Вод люди и уехали, и тут никто не живет. Для нужд ваших завернуть, показать?

...Пока кар мчал назад, к стенам благословенной Аквилеи, беседа зашла о Фиц-Фолларде. К сожалению, Лили о нем практически ничего не знала. Приличный мужчина из приличной семьи, холост, в каких-либо предосудительных связях замечен не был. Виделась она с банкиром всего пару раз на званных вечерах, где их, кажется, даже представили друг другу, но плотно они тогда не общались. Повспоминав подробности той встречи, госпожа Дитрих смогла сказать только, что он показался ей умным и достойным человеком, не чуждым ни любви к своей работе, ни обычных светских радостей.

Игнацио "Старик" Рамирес

Попасть в Торгово-промышленную палату оказвлось проще простого. Достаточно было упомянуть дом фон Нордеков, и администратор на проходной, быстро сверившись с записями, вызвал для визитера провожатого. Ждать пришлось недолго, но у Рамиреса оказалось достаточно времени, чтобы оглядеть и изящные витые узоры и лепнину на потолке, и беломраморные стены с псевдоколоннами, между которых были сделанные под канделябры светильники.
Провожатым оказался молодой человек субтильной наружности в старомодных очках, гордо носящий на лацкане пиджака символ администраторума. Сжимая под мышкой когитатор и неся в руках папку для бумаг, он, наверное, казался сам себе донельзя важным и деловым, и чопорно обратился к Игнацио, попросив его проследовать за собой. По дороге на второй этаж, поднимаясь по широкой лестнице, юноша, тщательно и старательно копировавший в своей речи классические обороты профессиональных бюрократов и канцелярских крыс, поведал (а по другому назвать его слова, исполненные самолюбования и попыток казаться опытным чиновником), что сэр Челмсфорд сейчас на совещании, но ради дома фон Нордеков всенепременно (этим словом молодой человек явно гордился, повторив его несколько раз) найдет возможность увидеться с господином Рамирес как можно быстрее.

Проведя псайкера в небольшую уютную комнату, где тому предстояло ожидать старшего негоциарного репрезентария, молодой сотрудник администраторума сам остался там же, с постной миной уведомив Игнацио, что он вынужден пока что работать над срочным проектом. Юноша занял столик, развернув когитатор, и занялся своими "чрезвычайно важными делами". По крайней мере, так казалось по его лицу. Вот только зеркало, находившееся за спиной оставшегося безымянным молодого человека, предательски выдавало его с головой, давая "Старику" возможность любоваться на красные фигурки Астартес, разгоняющих на экране заполонившую планету орочью орду.
Челмсфорд, оказавшийся благообразным пожилым джентельменом, действительно прибыл быстро: через какие-то пятнадцать минут. Снув белые перчатки и прислонив к столику трость, он крепко пожал Игнацио руку и поинтересовался причиной визита. Пока Рамирес объяснял суть своей проблемы, репрезентарий вновь одел перчатки и забрал трость. Он явно спешил, хотя и весьма умело старался это скрыть: еле заметно постукивал пальцами по набалдашнику, аккуратно косился на часы на стене.
Не смотря на спешку, мужчина оставался предельно вежлив и корректен: без высокомерия и без подобострастности. Пока он убеждал собеседника, что искомого не обнаружено, и обещал приложить все усилия для поиска на территории Палаты, псайкер без зазрения совести сканировал его. Вердикт был прост: Челмсфорд чист и не запятнан варпом. Более того, "Старик" убедился, что джентельмен является в высшей степени волевым человеком с сильным духом.
Извинившись за беспокойство, Игнацио попрощался с репрезентарием и покинул стены Торгово-Промышленной палаты, доложившись о результатах сканирования Молитору. Получив у него новые указания, Рамирес взял такси и за пятнадцать тронов отбыл по указанному начальством адресу.

Бенедикт Молитор, Игнацио "Старик" Рамирес

Сообщенный Лили адрес: Левокрылая набережная, дом сто сорок девять, подъезд 1/3 располагался на окраинах Аквилеи, рядом с протекающей через город рекой Идарбах. Что интересно, Правокрылой набережной не было: вместо нее на противоположной стороне реки располагалась Бриллиантовая набережная.
Дом сто сорок девять был старой постройки, высотой всего в три этажа. Зато выполнен он был в форме буквы "П", с выходящей к реке перпендикулярной стороной. Зрелище он представлял собой весьма печальное: потрепанный временем и ремонтами красный кирпич, неширокие окна, за которыми виднелись цветастые занавески и горшки с комнатными растениями, чуть покосившаяся табличка. О возрасте дома говорили и наполовину утопленные в рокритовой мостовой окна полуподвального этажа: за годы здание умудрилось неплохо просесть. Подъездов не было видно: скорее всего, они были с внутренней стороны двора, куда можно было пройти сквозь невысокие облупившиеся арки. Рядом с одной из них стояла деревянная лавочка, где скучало несколько стариков.

Первым прибыла машина Бенедикта. Мистер Бирс, заглушив двигатель у дальней арки, впервые за всю поездку наконец соизволил обернуться в салон:
- Дом детектива, госпожа Лили, господин Бенедикт. Стоим или едем кататься дальше?

Но прежде, чем Молитор и Дитрих успели ответить водителю, прямо за ними остановилось канареечного цвета старенькое такси, которое покинул никто иной, как Игнацио. Расплатившись с водителем, псайкер вышел на продуваемую всеми ветрами набережную Идарсбаха.

Если решаетесь войти вместе и сейчас. Если нет - удалю этот отрывок.

Обиталище детектива оказалось расположено в подвальном помещении внутри дальней арки, спуск в которое был прикрыт стальным кожухом с решеткой на входе. Никаких обозначений, что тут располагается чья-то контора, не обнаружилось. Дверь не была закрыта, и визитеры смогли спуститься по слабо освещенной лестнице к новой решетчатой двери, рядом с которой в стену было вмонтировано переговорное устройство.
Связавшись по нему с обитателем за дверью, аколиты получили согласие на вход и предупреждение. После того, как посетители войдут за решетку, они должны сложить все оружие в сейф справа и самостоятельно запереть его, забрав ключ. После этого хозяин детективной конторы откроет им третью дверь и лично встретится с клиентами.

Рене XIII "Тринадцатый", Бенедикт Молитор, Стил Банну, Данкан Кроу, Игнацио "Старик" Рамирес, Аррик Бореалис, Хакста Беда

Внимая монологу Бенедикта, Монро периодически кивал его словам: толи в знак согласия, толи просто своим мыслям. Лицо дознавателя оставалось все так же спокойным и собранным, а по морщинам на чуть нахмуренном лбу - которые можно было увидеть даже под тонким слоем белил, можно было понять, что идеи Молитора он тщательно взвешивает и обдумывает.
Дождавшись, когда аколит изложит свои предложения, мужчина отдернул манжеты и повернулся к Виделе:
- Элеазар, мои сигары еще остались?
Услужливый секретарь отреагировал мгновенно, вынув из ящика стола объемистый портсигар и воодрузив его на стол. Поднявшись, он склонил вежливо голову и поинтересовался:
- Милорд изволит...?
- Изволит, изволит, - отмахнулся Монро.
Быстрыми и точными движениями, показывающими большую практику, Видела откусил головку сигары и, прикурив ее от негромко щелкнувшей зажигалки, передал дознавателю. Получив желаемое, Гарольд с явным наслаждением затянулся, откинувшись на спинку кресла, и выпустил в воздух плотную струйку дыма, блаженно прикрыв глаза. Судя по запаху, ничего запрещенного в ней не было. Продолжая держать объемистую сигару в своих толстых пальцах, объемами едва ли уступающих самой папиросе, дознаватель, наконец, ответил:
- Бенедикт, твое предложения по сферам деятельности каждого под прикрытием я утверждаю. Оно вполне логично и отвечает как нашим интересам, так и необходимости соблюдать правдоподобие. Насчет Рамиреса ты тоже в целом прав: нечего Старику демонстрировать свои псайкерские способности. Пускай считают или архивариусом, или твоим личным камердинером. Это, кстати, даст ему отличную возможность поболтать со всякими слугами, пока ты будешь беседовать с их хозяевами, а охрана - с охраной.
О реквизите для отображения вашей принадлежности к Дому фон Нордек я позабочусь: будет все - от одежды и знаков принадлежности до документов и вверительных грамот, подписанных лично Оттомаром, как главой Дома.
Что до расширения доступа в пределах особняка, - Монро сделал паузу, чтобы снова затянуться и стряхнуть пепел в услужливо поданную Элеазаром пепельницу в виде какой-то модели имперского фрегата, - то твой запрос перекликается с моим предложением, которое я не успел высказать. В библиотеке и информаториуме можете работать сколько угодно: расширенный код доступа уровня "βήτα" я вам дам. Библиотекарь с помощниками у меня надежны и профессионально нелюбопытны: так что можете безбоязненно просить у них помощи в поисках нужных трактатов и архивов.
Насчет тренировочной арены я скажу так: та, что предназначена для охраны, вам не подойдет - переросли вы все этот уровень, - сочувствено развел руками дознаватель. Раз считаешь нужным, то я вам дам возможность заниматься подготовкой на нижнем полигоне: специально предназначенном, кхем, для более серьезных бойцов и для аколитов. Провести вас к ней сможет или все тот же моц незаменимый Элеазар, или небезызвестная Игнацио и Аррику служанка.
Если кому еще есть, что сказать, - оглядел он агентов, - говорите. А потом, как верно сказал Бенедикт, приступайте к подготовке к миссии. Кстати, Хакста, - обратился он к девушке, - назад ты уже не вернешься, вещи твои Видела привезет. До задания жить будешь тут: комнатку тебе я присмотрю. Если какая-то из частей вашей ячейки, которой я уже выделил помещения, готова самую малость потесниться, то можешь остановиться у них.
Ну, я слушаю?

Конечно, опытные аколиты инквизиции отмалчиваться не стали. Первым из них высказался пожилой псайкер. На его слова Монро приподнял бровь вверх и даже позволил себе на некоторое время отложить сигару. Несколько секунд вглядываясь в лицо Рамиреса, словно желая там увидеть что-то, дознаватель молчал, а затем поднял палец вверх и сказал, сопровождая свои слова согласным кивком:
- О, правильный вопрос, дельный. Браво, Старик, чувствуется хватка. Помню, когда я был еще молодым, ты... Ну да ладно. Спасибо, что напомнил. А я старею, видимо, - пожал он плечами. Или со всем этим хартизмом начинаю забывать говорить и думать о нужных вещах. Конечно, после моего ответа агент выходил на связь и подтвердил происходящее, пожаловшись заодно, что "никто не желает стать соавтором и придумать, о чем этот голос может еще говорить".

Если вопрос Игнацио не причинил Монро никаких затруднений, то после слов Рене в комнате повисло гробовое молчание, прерываемое лишь равномерными звуками работы техножреца на когитаторе и довольным тихим голосом самой машины. Откинувшийся на спинку кресла дознаватель, прикрыв глаза, сосредоточенно мусолил сигару, периодически перегоняя ее из одного угла рта в другой, и казался полностью отрешившимся от происходящего. Наконец, мужчина открыл глаза и отлип откресла, навалившись на стол и убрав изо рта сигару. Глядя тяжелым взглядом на Тринадцатого, он ответил:
- Да уж, Рене, ну и задачку ты задал... А главное, нужную. С душком... Лучшее, конечно, это оружие с армейских складов, но его вы так просто не провезете. Краденное? Это палевно только в рамках планеты максимум, за редкими исключениями. Краденные фамильные ценности с гербами иных Домов? Куда ни шло, но тут все сложно. Книги со штампами библиотек системы или сектора, может? Вот честно, я с ходу даже придумать не могу, но обещаю подумать. Ну, ты и сам одним вопросом не ограничивайся: тоже пораскинь мозгами, может, что и предложишь дельного.

На слова Бореалиса же Монро только устало улыбнулся:
- Аррик, тебе, как служителю Экклезиархии, должно быть понятно, с какими трудностями и заботами сопряжен поиск и добыча церковных артефактов. Впрочем, я попробую найти подходящее. Вот правда, не понимаю одного: зачем тебе визит на Нойнкирхен, когда цель вашей миссии - Идар-Оберштайн? Не для удовлетворения собственнного желания посетить святые места ты хочешь туда смотаться, верно?

...Убедившись, что больше вопросов к нему нет, Монро, устало протерев лоб и поправив парик, подвел итог беседы:
- Ну вот, вроде бы все обговорили. Что же, всем спасибо, все свободны. Элеазар, проводи аколитов.
Секретарь явно ненахотя поднялся, оправив костюм, и недовольно проскрипел, избегая смотреть в сторону агентов:
- За мной.
Техножрец также не оставил уходящих без внимания, на прощание качнув повернувшимся в сторону адептов оптическим механодендритом, который даже сам по себе был бы, бесспорно, вежливее нахмуренного и раздраженного секретаря.

Данкан Кроу

К тому времени, как Данкан закончил изучение книг, сухопарый архивариус принес ему распечатанные нв бумаге данные из инфо-хранилища, а так же стопку из планетарных карт разных эпох - от времен Августинианского крестового похода и до наших дней. Если верить картам, то изначально Идар-Оберштайн действительно был полностью населен аборигенами (судя по пометке на оборотной стороне карты, находившихся на раннефеодальном уровне развития), но, после войны афгулов с имперскими силами, во власти местного населения остался лишь Танж-Шер и прилегающие районы. И, если сам горный массив все время оставался во власти аборигенов, то земли, прилегающие к нему, за прошедшие тысячелетия не раз переходили из рук в руки. Причин смены власти на данных территориях на картах указано не было.
Кроме того, Данкану достался и огромный, тяжелый том в обложке из черной кожи, оказавшийся на поверку имперско-афгульским словарем. Проанализировав инкунабулу, Кроу убедился, что язык аборигенов крайне сложен и многограннен, наполнен значительным количеством сравнений и устоявшихся оборотов. Да и некоторые слова в зависимомти от контекста имели свое значение. Все осложнялось еще и тем, что у разных племен, из которых, как оказалось, состоял народ афгулов, язык общения несколько отличался, и далеко не факт что тойшики поймут того, кто будет общаться с ними на диалекте панджтунов.
С письменной речью все было еще сложнее: ничего подобного письменности аборигенов Данкан раньше не видел. Слова и предложения их состояли из изящной, переплетающейся вязи со множеством надстрочных и подстрочных символов, способных кардинально изменить написанное. Например, само название словаря по афгульски выглядело так: "امپراتوری افغان واژه نامه".
Планетарных путеводителей, к сожалению следователя, в библиотеке у Монро не оказалось, посему Кроу приступил к изучению отчетов агента "Бирюза". Писал он Джасперу, как оказалось, весьма нерегулярно, и между двумя сообщениями интервал в среднем был три-четыре месяца - иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Сведения, переданные "Бирюзой", чаще всего касались простого описания ситуации на планете, бывшей достаточно стабильной, и были характерны все тем же неудобоваримым стилем: даже простые вещи литератор умудрялся излагать крайне тяжелыми конструкциями.
Суть проанализированной информации сводилась к следующему: политическая элита "культурной" части планеты состояла в основе своей из двух фракций: "голубей" и "орлов" - сторонников мира и войны соответственно. В последние годы влияние милитаристской партии вновь возрасло, что привело к очередным вооруженным конфликтам с афгулами. Некто Джерхалладдин-шах пригласил имперские силы на свои земли для обеспечения защиты от враждебных соседей, и принял патронаж Аквилеи. Само собой, прочим афгулам это не понравилось, и одиночные столкновения в провинции Пахтавар вскоре переросли в полноценный вооруженный конфликт, длящийся уже почти три года.
Помимо войны за родной Танж-Шер, афгулы пытались перенести свои действия и на "имперскую" часть Идар-Оберштайна: за последние годы произошло немало террористических актов, направленных как против адептус, так и против солдат и офицеров Лотарингского ополчения. Кроме того, афгулы обвинялись и в подрыве нескольких линий маглива, повлекших за собой значительные жертвы среди гражданского населения.
Криминальная ситуация на планете находилась в рамках допустимого уровня: основными преступлениями, помимо общеуголовных и бытовых, были контрабанда, коррупция и продажа оружия афгулам. Причем, судя по словам агента, некоторые из обвиняемых по данным составам являлись лицами, обличенными немалой властью. Арбитрат и планетарные силы правопорядка, конечно, неусыпно стояли на страже Lex Imperialis, но все равно - некотрые фигуранты особо крупных дел были освобождены "за недостаточностью улик".
Ближайшим же политическим событием, могущим затронуть всю планету, исходя из доклада "Бирюзы" были выборы в планетарный Совет: за места двухста представителей населения Идар-Оберштайна собирались биться около пяти тысяч человек, представляющих все слои общества - от родовой аристократии до представителей афгульских общин.

Аррик Бореалис

Отец Бореалис над заданием размышлял максимально серьезно, стараясь учесть не только всю возможную имеющуюся у него информацию, но и попытаться представить все возможные факты, могущие послужить причиной появления этого "Голоса". Память священника была полна многими церковными и светскими текстами, и по уровню образования и объему знаний он мог дать фору многим из адептов Администраторума.
К несчастью, сектор Саар оказался действительно заштатным дальним уголком Империума, крайне слабо освященном в тех трактатах, что попадались миссионеру. Фактически, информация, представленная об истории покорения Идар-Оберштайна, полностью соответствовала знаниям самого священнослужителя. Что-либо нового к ней добавить было затруднительно.
О современной ситуации в секторе и системе Аррик знал крайне немногое - единственное, что удалось вспомнить, это факт того, что на территории астероидно-пылевых скоплений "Вадензее" и "Нордензее" располагаются сокрытые базы пиратов, регулярно мешающих пассажирскому и торгово-промышленному судоходству. Из-за особенностей скоплений боевые операции против пиратов крайне затруднены, и имперский линейный флот вот уже который век вынужден терпеть эту гниющую занозу в боку.

О местных чинах Экклезиархии Бореалису так же было известно немногое. На инфопланшете Аррика содержалась информация только о кардинале системы, являвшемся также и правителем Нойнкирхена. Кардинал Диомид XXIV, согласно имевшимся данным, был дряхлым стариком, разменявшим уже полторы сотни лет назад, носящим свой священный сан уже пятьдесят лет как. Начавший свою карьеру в качестве секретаря системной Конгрегации по делам Экклезиархии, Диомид оставил это спокойное место ради беспокойной жизни миссионера-проповедника. Пройдя путь от странствующего миссионера до старшего священника одной из групп армий, он вернулся на Нойнкирхен, чтоб возглавить Комиссию по борьбе с отклонениями от догм Имперского Кредо, совместив эту должность с саном епископа собора святого Петра - центрального собора планеты. Проявив себя в этом сане ревностным и способным священнослужителем, Диомид после смерти предшественника был избран Эллегианским конклавом на должность кардинала Саарского. В жизни своей кардинал отличается аскетизмом и стоицизмом, неустанно направляя миссионеров и проповедников на борьбу с отклонениями от Кредо.

То, что запомнилось священнику, было связано скорее с историей сектора. Увы, но до М.36 сектор Саар оставался вне поля зрения Империума, и происходившее здесь ускальзнуло от пера хроникеров. Легенды и мифы древности гласили, что здесь когда-то были битвы со сторонниками мятежного Воителя, выступившего против Отца, и подтверждались они даже разрозненными археологическими находками, но сказать, кто здесь бился, с кем, и чем все окончилось, было невозможно - все было погребено под прахом веков.
Предания афгулов и других аборигенов были стол же скупы на сведения, и не менее спорны для тех исследователей, что собирали их. Так например, афгульские мифы гласили о том, что древние герои сражались когда-то с существами, называемыми то дэвами, то иблисами, в описании которых смутно угадывались демоны варпа. Конечно же, люди смогли отдолеть чудовищ и их смертных предшественников, хоть и дорогой ценой. И вот как раз эти мифы имели георграфическую привязку к местности: по преданиям, владыка дэвов был заточен героями в подземельях Небесного пика. Посему для афгулов эта гора, хоть и считалась местом праведной победы, была местом страшным и запретным, куда немногие отваживались восходить.
Вспомнились Аррику и легенды о местночтимом святом: неком отце Эстоне Трирском, что проповедовал среди шахтеров лечил наложением рук. Кроме того, сей благородный служитель Экклезиархии еще и сердцем чуял, как выйти на свет Императора, и не раз спасал шахтеров из заваленных тоннелей. Говоили, когда святой Эстон стал стар и дряхл, он покинул свою паству ради тех из рабочих, кто затерялись многие века назад в глубинах подземелий Трира, и основали там свою колонию, лишенную божественного внимания Его.

Помнились Аррику и строки многотомной "Эллегианской Ереси", посвященной происходившим на территориях, входящих в состав Области, ересям и случаям поклонения темным культам. В отличие от предыдущей информации, эти книги за авторством благочинного Никифора характеризовались исключительной точностью и скурпулезностью: исследователь не только проверял все описанные события на реальность, но и сверял имеющиеся данные со многими источниками. По большому счету, не менее половины текста его книг состояли из всяческих ссылок и цитат из трактатов, на которых основывался благочинный.
Так, в секторе Саар исследователем описаны следующие события: уничтожение нескольких культов удовольствий среди планетарного нобилитета (в том числе и на Идар-Оберштайн); долгие и неоднократные операции по уничтожению пиратских судов, несших символы, восхваляющие богов хаоса; мятеж одного из полков СПО на Идар-Оберштайне в 056М.38, начавшийся как попытка военного переворота и вылившегося в ересь и демоническую одержимость полковника Уолтера Курца, оказавшегося латентным псайкером; раскрытие культа Пришествия Императора, на поверку оказавшегося попыткой призыва демонов; а так противостояние знаменитой Атаке Мертвецов, послужившей неисчерпаемым источником ужасов для многих книг и голофильмов - события, когда из нижних уровней шахт Мерцига наверх выплеснулась безумная вопящая волна мутантов и зомби, буквально за несколько часов уничтожившая практически все население планеты, за исключением одиночных анклавов выживших, чей беспримерный подвиг трехста шестидесяти трех дней неприрывной обороны до прихода Имперской Гвардии навек остался примером веры в Императора и героизма простых людей.

Рене XIII "Тринадцатый", Бенедикт Молитор, Стил Банну, Данкан Кроу, Игнацио "Старик" Рамирес, Аррик Бореалис, Хакста Беда

Полигон, представленный в распоряжение аколитов, оказался весьма обширным и буквально-таки наполненным всякими неожиданностями: в нескольких обширных залах оказалась модуляция городских и лесных условий, в которых тренирующихся могли ждать как другие оппоненты, так и запрограмированные на контр-действия сервиторы, а так же разнообразные ловушки. Монро явно вложил в обустройство полигона немалые деньги, и оно того стоило - тренировки здесь можно было проводить весьма разнообразные.
На второй день ожидания отбытия транспорта слуги принесли агентам несколько коробок с вещами: там оказались одежды и аксессуары представителей Дома фон Нордек, а так же часть запршенного аколитами дополнительного снаряжения. Вскоре их посетил и Видела, принесший все необходимые бумаги и три кейса, в которых содержались те самые предметы на продажу.

В день отбытия "Колеса Времени" Монро самолично посетил покои подчиненных, вежливо пообщавшись с ними и пожелав удачи в расследовании. От особняка аколиты отбыли на вместительном частном транспорте, принадлежавшим дознавателю, и, покинув машину на центральной площади, где пересели в заранее вызванное такси.
Дорога, равно как и регистрация на рейс, прошли без проблем, и вскоре аколиты расположились в просторном отсеке с несколькими каютами, зарезервированном под их пребывание.

Монро Кролику не нравился. Она вряд ли смогла бы подробно разложить по полочкам и расписать по пунктам все причины этого отношения, но, поинтересуйся кто ее мнением, ответила бы одно: "скользкий". Взгляд этот его, внимательный и цепкий, так не вяжущийся с доброжелательной и чуть глуповатой улыбкой. Будто насквозь видит и все грешки за душой пересчитывает. Парик дурацкий. Вся эта безвкусная, показушная роскошь, которой под самую крышу был набит его дом. Цацку на пальце крутит, будто специально к ней внимание привлекает. Да и то, что, вызвав их, старший дознаватель даже не предложил присесть, хотя сам, вон, развалился в кресле, было маленьким штрихом к портрету. То есть, самой Стил было абсолютно все равно, топтаться с ноги на ногу, сидеть в удобном кресле или ютиться на какой-нибудь жесткой скамейке, но сам факт восхищения дознавателем не прибавил. Вот она и стояла - молча, сохраняя нейтральное выражение лица, чуть расставив ноги и сложив руки за спиной. Слушала.
Стил вообще предпочитала особо много не вякать и следовать поговорке "Молчи - за умную сойдешь". И на "похвалу" Монро она отреагировала только сдержанным кивком, хотя, могла бы ответить, ой, могла бы.
Даже короткая сценка с возмущенно подскочившим Виделой показалась девушке какой-то... не совсем натуральной. Будто и старший дознаватель, и его секретарь играли в какую-то игру, строго соблюдая свои, только им известные правила.
Стил не доводилось общаться с другими приближенными инквизиторов, и потому она не могла сказать, нормально ли такое отношение к аколитам. Может, у них принято причислять своих агентов к штату прислуги. "Помой пол", "вытри пыль", "найди мне еретиков". И все же девушке казалось, что с Гарольдом Монро что-то не так.
Вот и слова про проверку показались ей откровенной ложью.
Эй, чувак, врал бы ты поубедительней. Разумеется, Стил не озвучила эту мысль, но про себя заметочку сделала. Монро был далеко не первым в ее жизни, кто терпеть не мог, когда подчиненные предлагали более интересные и адекватные идеи. Все же он не стал брызгать слюной и стучать тапком по столу, доказывая, что его предложение - единственно верное. И на том спасибо.
Пока старший дознаватель вслух размышлял о ценностях и рассказывал про своих агентов на Идар-Оберштайн, Стил вдруг почувствовала на себе чужой взгляд. Ощущение было ярким, как будто кто по спине пальцем провел. Девушка тут же напряглась и неторопливо, будто случайно, повернулась. И тут же расслабилась. Хакста, та блондинистая "очаровательная женщина". Стил поймала ее взгляд, оглядела с головы до ног и криво, одним уголком губ улыбнулась. И правда, очаровательная. Знать бы еще, что таится за маской хорошенькой девушки, за какие таланты ее присоединили к группе. Стил сомневалась, что Хакста выполняла исключительно декоративные функции, да и слова самой Беды про самостоятельную деятельность говорили о том, что эта девушка не так проста, как кажется на первый взгляд. Но это можно будет выяснить и потом, по ходу дела.
Вопросов у Стил пока не было, с Молитором она была полностью согласна. Зато было желание проверить еще раз, все ли необходимое на месте.
А еще ей было интересно, не окажется ли этот агент "Бирюза" одним из тех, кто слышит голоса.

Развалившись в широком и мягком кресле, потягивая выдержанный амасек, Монро внимательно слушал аколитов. По пухлому лицу мужчины блуждала легкая, какая-то по-детски наивная и отстраненная улыбка, но ввести в заблуждение присутствующих здесь она не могла: уж больно дисгармонировало мягкое выражение лица дознавателя с цепким и стальным взглядом его глаз, бдительно наблюдавших за говорившими. Присутствовавшие в комнате так же отметили и непроизвольный жест Гарольда: переиодически он механически покручивал вокруг своей оси одно из колец на пальцах - широкую полосу из потемневшего от времени серебра с большим инклюзом - сапфиром с пузырьком воздуха.
Каждому из высказавшихся выглядевший донельзя самодовольным Монро подарил свой бесценный комментарий, сопровождающийся легким кивком головы, от которого набриолиненные кудри парика забавно тряслись:
- Бенедикт, я в тебе не сомневался. Ты, как всегда, хорош.
- Кроу, ценное замечание: сразу заметен большой опыт.
- Хакста, я всегда знал, что твоя очаровательная головка способна еще и рожать умные мысли.
- Что, Рене, куда двое, туда и третий, и Тринадцатый?
- Вот за что я тебя уважаю, Банни, так это за по-солдатски четкое восприятие мира и оригинальные эпитеты.
- Аррик, вполне логично. А еще меня радует ваше единодушие.
- Старик, ты, конечно, прав, но, фраг побери, ты что, думал, что я, если приму ваш вариант, дам вам в качестве прикрытия мной же придуманный Дом? Не держи меня уж совсем за дурака, братец. Мы, конечно, академиев не кончали, но и без этого мало-мало разумеем.

А вот Видела, в отличие от Монро, с самого начала отреагировал куда резче. Стоило Бенедикту возразить на предложение старшего дознавателя, как разноглазый секретарь переменился в лице и даже начал угрожающе подниматься из-за стола:
- Аколит, да ты понимаешь...
Договорить, а тем более сделать ему что-либо не дал сам хозяин кабинета: повернувшись к помощнику и махнув в его сторону рукой, Гарольд построжевшим голосом отдернул его:
- Элеазар, успокойся, наконец. Я не невинная девушка с мешком золота, чтоб так рьяно вступаться за любое мнимое оскорбление моей чести. Сиди спокойно и продолжай работать. Оперативники вполне имеют право на свое, особое мнение.
Что же до техножреца, то сидевший за вторым столом служитель Омниссии никак не отреагировал на переговоры белковых, продолжая бесстрастно работать за когитатором: даже оптический механодендрит высокомерно проигнорировал все происходящее в помещении. И правда: зачем лезть в разборки плотских, когда рядом есть требующий внимания дух машины?

...После того, как Бенедикт и Кроу подвели итог словам своих соратников, дознаватель выразительно постучал пальцами по столу, привлекая к себе внимание, и неторопливо поднялся. Убедившись, что все внимание сосредоточено на нем, Гарольд усмехнулся и коротко поаплодировал аколитам:
- Браво, Бенедикт, браво, господа. Я в вас не сомневался. Буду откровеннен: это предложение было моей ма-аленькой проверкой, и вы ее с честью прошли. Я рад, что не ошибся в вас, как и в том, что не ошибся в выборе персоны начальника этой операции.
Все было бы ничего, вот только некоторые из аколитов, а именно Кроу, Стил, Бореалис и Рамирес почувствовали в словах дознавателя некоторую долю фальши, тот оттенок неискренности, что придает любой фразе приторно-сладкий аромат беспардонной лжи. Было явно, что Монро делал свое предложение совершенно серьезно, и только убедительные возражения подчиненных заставили его нехотя отступиться, пытаясь замаскировать свой промах за представлением его как проверки сообразительности.

Сев обратно в кресло и закинув ногу за ногу, Гарольд снова налил себе амасека и, насладившись утонченным вкусом благородного напитка, неторопливо продолжил:
- Что же, продолжим разбираться с прикрытием. Инвестиции, конечно, дело дорогое, да и нет среди вас специалистов подобного профиля. Знаете, я вот почему-то сомневаюсь, что кто-то из вас сможет, например, оценить экономическую выгоду того или иного предприятия, или подыскать территорию, наиболее благоприятную для постройки на ней того или иного производственного комплекса. Вот Видела бы - смог.
Повернувшись к Элеазару и сложив на груди руки, Монро криво и жестоко ухмыльнулся:
- Слушай, Видела, может, мне отправить тебя вместе с ними? Как финансового консультанта, например.
Видя плеснувшийся ужас в глазах секретаря, ажно отодвинувшегося от начальника вместе со стулом, бывший гангер довольно рассмеялся своей шутке:
- Не бойся, Элеазар, я тебя в поле не пошлю. Ты нужнее мне здесь и живой, чем мертвый - там.

Вернув свое внимание аколитам, Монро мигом построжел и снова в задумчивости покрутил кольцо. Все показное благодушие и наивность сошли с его лица, и сейчас дознаватель действительно стал напоминать разумного человека, озабоченного решерием серьезных вопросов. Поправив тугой шейный платок и прокашлявшись, он задумчиво проговорил:
- Ладно, пошутили и хватит. Деньги, деньги... На такое дело их и вправду потребуется немало. Да еще и предметы роскоши и реликви для реализации. Умно, умно, но весьма накладно. Так, ладно, - он поднял голову, - я вам выдам доступ "На предъявителя сего" к одному из моих счетов - там около полусотни тысяч тронов...
- Семьдесят три тысячи восемьсот сорок четыре трона ровно, если вы имеете ввиду оперативный счет N7, вероятность чего составляет 99.34%, - уточнил не поворачивая головы, техножрец.
- Да, именно так. Это вам сугубо на обеспечение легенды. Дом прикрытия, занимающийся, в том числе, и скупкой и продажей имперских раритетов, у меня для вас тоже есть, куда же без этого. После некоторых событий Оттомар фон Нордек - мой должник, и не откажет мне в просьбе обеспечения вашего прикрытия под видом его работников. Документы от Дома Джаспер я вам давать не буду: на всякий случай, не хочу, чтоб нас могли как-либо связать. Так что думайте, у кого будет какой статус под прикрытием - завтра или, крайний срок, послезавтра, я вам подготовлю все бумаги. И они будут или официальны, или неотличимы от таковых.
Что же до предметов, - Монро задумчиво постучал пальцами по поверхности стола, с этим сложнее. Надо же, чтоб они вызывали интерес, отвечали заявленным требованиям и, желательно, были у меня... Ладно, - дознаватель хлопнул по столу ладонью так, что звякнул фужер, - я что-нибудь придумаю. На крайняк - прикажу своим людям прошвырнуться по антикварным салонам и аукционам. Но готов послушать и ваши идеи.

Вновь смочив глотку амасеком, Гарольд перевел тяжелый взгляд на Данкана. Оперевшись подбородком на сцепленные в замок руки, он немного помолчал, и затем размеренно продолжил:
- Кроу, Кроу... Дело говоришь, хотя мне бы и не хотелось, чтоб до этого дошло. Ну никак не хотелось бы. Эти документы я тоже, так и быть, организую, но, думаю, ты понимаешь, что их до последнего момента никто не должен увидеть.
Что до Хаксты и возможных накладок с предметами торговли, то тут не сс... не волнуйся, не обеднею и как-нибудь уж переживу их утрату, - усмехнулся дознаватель, весело сверкнув глазами - кажется, он оценил всю остроумность предложения арбитра. В конце-концов, не доверял бы вам - не выбрал бы для этого задания.

- А пока что я продолжу, вернувшись к цели задания. Итак, Идар-Оберштайн...
По щелчку пальцев Монро экран снова загорелся, снова побежали строки бинарного кода, сменившиеся краткой планетарной информацией. Дождавшись, пока аколиты прочтут текст, Гарольд, вновь побарабанив по столу, привлекая внимание, продолжил:
- Вот вам краткая характеристика планеты. Как видите, за исключением фактического двоевластия это - обыкновенный, ничем не примечательный имперский мир.
И такие события на нем меня волнуют. Помимо сообщения от "Бирюзы", эту информацию подтвердил и лейтенант-коммэндер Маунтбеттен, один из моих людей, оказавшийся по долгу службы на планете и также доложивший о жалобах за рюмкой амасека некоторых офицеров на периодический чужой голос в голове. Предвосхищая возможный вопрос: встречу с ним устроить не смогу - он сейчас в патруле на борту своего корабля.
А вот с агентурной сетью на планете, - Монро развел руками, деланно сокрушаясь, - все сложно. У меня в системе Саар с этим вообще проблемы - по одному стационарному агенту на каждой планете, и все. Не было там раньше ничего, что могло заинтересовать Ордосы, вот и... Но зато на самой планете у "Бирюзы" достаточно хорошие связи для того, чтобы вы смогли получить больше информации на месте.
Бенедикт, - повернулся он к сотруднику Реликвария-26, по факту вашего прибытия ствционарный агент поступит в твое распоряжение. Для того, чтоб подать сигнал, необходимо оставить в газете или инфо-сети сообщение о том, что требуется учитель танцев, и в этом сообщении должно фигурировать слово "бирюза": так агент поймет, что вы - это вы. Только не думайте, - хохотнув, Гарольд покачал головой и отрицательно помахал руками, - это не моя идея, а агента.
Так, что у нас еще осталось... Ах, да, время отлета. Что у нас с транспортами до Идар-Оберштайн?, - спросил дознаватель у техножреца.

Почти сразу же безэмоцианальный механический голос ответил:
- Через 77 часов 48 минут в направлении запршенного отправляется транспортное судно типа "Constance" "Колесо времени". Ориентировочное время прибытия - через 125 часов 30 минут после вылета. Основная цель - возвращение сельскохозяйственной миссии с системного агроэкономического симпозиума, состоявшегося 13 часов 11 минут назад. Цель симпозиума...
- Все, спасибо, хватит, - прервал служителя Омниссии дознаватель, - На нем и полетите. О билетах не заботьтесь - я достану. И еще, Бенедикт, проверь снаряжение своих подопечных и, если что-то надо, доложи мне через Виделу. Я постараюсь выдать вам необходимое.
Так, - хлопнул в ладоши Гарольд, - еще вопросы есть?

Рене XIII "Тринадцатый", Бенедикт Молитор, Стил Банну, Данкан Кроу

Ячейка дознавателя Фауста Белла после крайней миссии наслаждалась кратким, но законным отдыхом на райском мире Моринтус-VI. Все понимали, что это - лишь краткий перерыв перед новым заданием, и не теряли времени даром, наверствывая упущенное. И когда Белл пинками и матами собрал расслабленных подчиненных у себя в доме, все ожидали, что дознаватель назавет новую цель.
Хлебнув амасека прямо из горла и почесав кустистую рыжую бороду, Фауст недовольно оглядел собравшихся. Почему-то из всей ячейки он собрал только четверых: Тринадцатого, Молитора, Банну и Кроу. Загадка о том, почему остальные отсутствуют, разрешилась с первыми словами бывшего арбитра:
- Так, ребята, такое дело. Мне вчера пришло сообщение, что старшему дознавателю Монро снова нужны наши умения. Вот только есть одно ма-аленькое, но хреновое "но": я уж не знаю, что он там придумал, но ему нужны только вы четверо - я и остальные остаются до следующего вызова здесь. Остальные - здесь!, - ядовито подчеркнул рыжебородый, - иш, чего удумал, а?
Риторический вопрос не требовал ответа, и донельзя раздраженный озвученной информацией Белл, с дробным стуком отстучавший металлическими пальцами по подлокотнику глубокого мягкого кресла какой-то бравурный марш, склонился поближе к подчиненным:
- В общем, пояснять тут нечего - и так ни хрена не понятно. Так что готовьтесь, скоро нужный транспорт придет на Моринтус и доставит вас прямиком к нашему фраговому Монро. Как видите, Гарольду вы так нужны, что он не поскупился арендовать цельный корабль исключительно ради перевозки четырех пассажиров, хе-хе.
По самому заданию мне сказать нечего: Монро сообщил, что обо всем поведает вам лично. Уж не знаю, что он там нарыл, но вот лично я считаю подобное молчание странным. Он не дурак, и должен понимать, что за время полета вы могли что-то обдумать и прибыть к нему с какими-либо уже оформившимися идеями и предложениями. Ну да ладно, - он сокрушенно махнул рукой, - что зря языком молоть, если от этого ничего не изменится.

Некоторое время дознаватель сидел молча, вертя в руке пустой бокал. Знающие командира подчиненные понимали, что тот крайне расстроен и даже оскорблен решением Монро - разъединить успешную ячейку, отправив на задание аколитов без их начальника. С точки зрения Белла это был явно нехороший знак - будто Фауст уже и не нужен.
Вы уж там, - сцепив руки в замок, Белл сделал краткую паузу, внимательно глядя в глаза четырем аколитам, словно ища в них тень сомнения или неуверенности. Наконец, тяжело выдохнув, он продолжил, - вы уж там не подведите. Докажите Гарольду, что мы - лучшие из лучших. Нехай утрется, умник.

...Через неделю на орбиту планеты прибыл фрегат "Pennyroyal" под началом Вольного Торговца Курта. Капитан, кажется, был не особо доволен необходимостью забрать четверых человек и потом вести их в соседний сектор, но в слух свое недовольство не высказывал, хотя и настоятельно попросил аколитов свести общение с экипажем к минимому.
Под нужды пассажиров были отведены четыре смежных каюты, на поверку оказавшихся весьма и весьма комфортабельными: можно было предположить, что они были предполагались для нужд весьма состоятельных и знатных людей, привыкших ни в чем себе не отказывать даже в полете через Имматериум. Обслуживание аколитов было так же на должном уровне: таким образом, полет, по большому счету, оказался продолжением спокойных деньков на Моринтусе.

Конечным пунктом странствия оказалась Тилла - крупный мир-улей, являющийся столицей системы Уайт и сектора Пранис. Присоединенная к Империуму во время Августинианского крестового похода в 051М.36, планета быстро стала основной тыловой базой правого крыла имперских сил, что послужило толчком к ее активной колонизации. Следующие за армиями человечества паломники и торговцы также нашли Тиллу подходящей для своих нужд: и вскоре на месте не ведовших о свете Его феодальных королевств раскинулся огромный мир-улей Империума Человечества.

Прибывших на "Pennyroyal" аколитов, только и успевших, что сойти на твердую землю, встретил молодой человек в серо-зеленой форме планетарных энфорсеров, отрекомендовавшийся Сиприано Мера, лейтенантом таможенной службы. Внимательно оглядев прибывших и удостоверившись, что он обращается именно к тем, к кому нужно, подошедший поближе офицер негромко сообщил, что прибыл сюда по просьбе капитана-хартиста Джаспера - встретить и проводить в особняк капитана его достойных гостей, наверняка уставших от долгого перелета. В качестве подтверждения своих полномочий и статуса он незаметно для окружающих передал первому из пожавших его протянутую руку аколитов маленькую и плоскую инсигнию - знак того, что он знает о том, кого и зачем встречает.
Миновав таможенный контроль через зону для пассажиров с особым статусом, и избежав, таким образом, многочасовой очереди, аколиты сели в представленный им транспорт и через час уже въезжали в высокие украшенные ворота резиденции Монро, раскинувшейся, по словам немногословного лейтенанта, в Золотом Квартале, прямо под Шпилями. Судя по окружавшей их аляповатой роскоши и богатым нарядам ринувшихся встречать гостей слуг, старший аколит явно не бедствовал.
Выйдя из машины, Мера перекинулся парой слов с подошедшим здоровяком в пышном алом мундире с широкими рукавами, украшенном нарядными золотыми эполетами и аксельбантами. Придерживая одной рукой клинок в ножнах, крепыш о чем-то спросил энфорсера, указав на машины. Кивнув в сторону пассажиров, Сиприано утвердительно кивнул головой на ответ на слова местного вояки, и вернулся к транспорту, распахнув дверь:
- Прошу выходить. Мы прибыли во владения господина Монро. А теперь я, увы, вынужден попрощаться - служба не ждет.

Раззолоченный обладатель клинка сам подходить к аколитам не стал, лишь бдительно наблюдая за тем, как подбежавшие слуги подхватили груз аколитов и приторно-вежливо попросили "благородных господ" проследовать за ними в отведенные покои.
Поднявшиеся на второй этаж агенты Трона получили от невысокого слуги связку карт от дверей, сопровождавшихся пояснением, что Хозяин представляет своим гостям в распоряжение это крыло, где находятся четыре спальни, два кабинета, большая гостинная, кухня, оружейная, библиотека, термы и даже маленький зимний садик.

Прибывшие только и успели, что расположиться, когда к ним вошел одетый во все черное высокий сухощавый человек с резко очерченными чертами лица, с которого, казалось, не сходило презрительное выражение. Образ дополняли чуть тронутые сединой черные волосы и разноцветные зрачки: голубой и карий. Одет он был, в отличие от прочих людей на территории особняка, предельно строго и безо всяких изысков, да общался, в отличие от предупредительных слуг, достаточно презрительно и высокомерно:
- Я - Элеазар Видела Эрнандес, личный секретарь милорда Монро. Вы пока что можете пребывать здесь: когда соберется вся группа, милорд позовет Вас. Беспокоить его личными визитами или попытками выйти на связь не следует - господин занят. Если понадобится что-то, что не могут исполнить слуги, ищите меня.
Не дожидаясь ответа, Видела скупо кивнул аколитам, развернулся на каблуках и вышел, чуть прихрамывая на левую ногу, оставив после себя лишь еле ощущаемый чуть терпковатый аромат дорогого одеколона.

...Ожидание продлилось почти две недели, пока в один из дней не было прервано явлением того самого здоровяка с эполетами, что аколиты видели в тот день, когда прибыли на Тиллу. Зайдя в комнату, мужчина огляделся и пробасил:
- Господа, прошу за мной. Милорд ждет.
Вояка оказался человеком неразговорчивым - за все время пути он ограничился дай бог парой общих фраз: "За мной", "направо", "налево", "обождите минуту". Аколитам пришлось спуститься по запутанным лестницам на пару этажей вниз, прежде чем проводник остановился у наприметного лифта, сообщив:
- Вам сюда. Мне дальше идти не велено. Удачи.
Спуск на лифте завершился выходом в небольшую круглую комнату, где под прицелами двух закованных в панцирную броню охранников вошедших обыскал щуплый Вериспекс. Убедившись, что вошедшие - те, за кого себя выдают, и попросив сдать все оружие, он кивнул новоприбывшим и сухо сообщил:
- Приветствую, агенты Трона. Проходите.
За неприметной дверью аколитов ждала маленькая приемная мест на пятнадцать-двадцать, из которой вели еще две двери, одна из которых была чуть приоткрыта. В приемной уже сидели невысокая светловолосая девушка и похожий на адепта Администраторума долговязый парень с аугметическими глазами, прижимающий к груди какую-то папку. Из-за приоткрытой двери доносился приятный бархатистый баритон Монро, беседующего с кем-то невидимым для вошедших.

Игнацио "Старик" Рамирес, Аррик Бореалис

Когда Монро вышел на связь с Рамиресом, тот вот уже почти как год отошел от оперативной деятельности, заняв должность инструктора на секретной орбитальной станции, принадлежащей инквизиционному конклаву Эллегии. Как оказалось, за годы, прошедшие с их последней встречи, небесталанный бывший гангер из подулья не только приобрел лощенные манеры и уверенный голос, но и изрядную долю высокомерия: не нужно было быть предсказателем, чтобы сказать, что Монро в мыслях своих уже явно не раз примерил регалии инквизитора.
Наделенный самыми высокими полномочиями, старший дознаватель сообщил Рамиресу, что его знания и навыки снова нужны "в поле", и настоятельно попросил прибыть к нему - на Тиллу, столичный мир сектора Пранис, заодно захватив с собой и одного из пребывавших на станции священников - отца Аррика Бореалиса. Возражения, понятное дело, не принимались.

...Отец Аррик давно ждал подобного: горячая душа праведного священника, командированного после тяжелого ранения на должность наставника по догмам Имперского культа на секретную базу Конклава, требовала действий, требовала активности - он не привык пребывать в покое. Конечно, его долг как пастыря требовал неустанной заботы о душах людских, но не угоднее ли Ему-на-Троне, что смиренный слуга Его, Аррик, будет не только следить за благонравием мирян, но и карать скверну, что распускают Темные Силы? Заботу о прихожанах и проповеди можно оставить и иным представителям братии - тем, кому это ближе по духу, а он сам куда больше пользы принесет, вернувшись в активный состав.

Рамиресу и Бореалису не пришлось тратить время на то, чтобы договориться с управляющим станцией дознавателем Публием: как оказалось, Монро уже связался с ним и попросил оказать призванным на новое задание аколитам всяческую помощь в незамедлительном вылете. Спокойный и обстоятельный дознаватель незамедлительно распорядился подготовить отбывающим маршрут, и спустя несколько часов напяженного ожидания мужчины получили ориентировочный путевой лист со всеми пересадками:
1. От станции на шаттле до мира-кузни Ноктус-1;
2. От мира-кузни Ноктус-1 на грузовом транспорте "Pro Patria" до имперского мира Глория Северина;
3. От имперского мира Глория Северина на фрегате "Admiral van Zelder" торговца ван Зельдера до конечного пункта - Тиллы.

...Долгий путь до Тиллы занял почти три месяца, за которые произошло немало разных событий: и трагических, и комических. Но не будем сейчас акцентировать внимание на них, ибо к нашему повествованию они не относятся. Для нас важно лишь то, что после перелета с Глория Северина, длившегося почти три недели, псайкер и священник сошли на благословенную землю мира-улья. Им так же не пришлось коротать часы в почти километровой очереди, дабы покинуть космопорт: Аррик, как член Адептус Министорум, обладал рядом преимуществ, одним из которых была возможность воспользоваться проходом через "церковную" зону. Рамирес, как лицо, сопровождающее благочинного, так же удостоился этого права.

Выяснив, что дом старшего дознавателя Монро (известного на планете, как капитан-хартист Джаспер, глава торгового дома "Jasper's Products Inc."), аколиты воспользовались наемным транспортом, дабы добраться до Золотого Квартала, где и располагался особняк. Дальнейший путь им пришлось проделать пешком: в этот квартал, раскинувшийся почти под самыми Шпилями, въезд машин без особого пропуска был запрещен, и местные энфорсеры строго следили за этим.
Пешая прогулка позволила двум мужчинам вдосталь насладиться красотами этого места - обитатели Золотого Квартала явно не экономили на публичной демонстрации своего богатства, словно бы соревнуясь друг с другом по части изукрашенности домов, хотя и не проявляли при этом какого-либо особого чувства вкуса. Окружающая роскошь в таких количествах смотрелась аляповато и, право дело, несколько пошло.
Особняк Монро в этом плане не выделялся на общем фоне: все те же излишества, все та же позолота. Даже охрана у входа не казалась сколько-нибудь серьезной: дорогие камзолы с пышными рукавами и широкие штаны наверняка сковывали движения этих вояк, похожих скорее на разнаряженных кукол, чем на бойцов.

Сообщившим свои имена Рамиресу и Борелису не пришлось долго ждать ответа: часовой, свяжавшись по воксу с начальством и получив исчерпывающий ответ, кивнул: "Проходите". Молодая служанка в пышном алом платье с кринолинами и убранными под чепец русыми волосами проводила аколитов в просторные изукрашенные покои, свидетельствующие о том, что внутреннее убранство особняка не уступает внешнему.
Пояснив, что отведенные гостям комнаты состоят из двух спален, двух кабинетов, большой гостинной, маленькой молельни и больших терм, девушка уже собралась уходить, как вдруг дернулась на пришедшие по микро-бусине слова. Выслушав говорившего, она развернулась к мужчинам и присела в изящном книксене. Не поднимая головы, служанка проговорила:
- Господа, на вторые сутки за Вами придут, дабы отвести к Хозяину. А пока что: располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, и не стесняйтесь просить все необходимое.

...Спустя два дня к отдыхавшим аколитам заявилась все та же служанка, на сей раз сменившая свое платье на зеленое. Скромно потупив глазки и сложив перед собой тонкие руки, она тихо обратилась к поприветствовавшим ее мужчинам:
- Милорды, Хозяин приказал провести Вас к тому месту, откуда вы сможете отправится на личную встречу с ним. Скажите мне, пожалуйста, когда будете готовы, и я Вас сразу же проведу.
За прошедшие дни все было хорошо? Ничего Вам не причинило неудобств? Какие-либо пожелания будут? Вы только скажите, пожалуйста, и я обязательно все исправлю, все сделаю. А пока что... Святой отец, могла бы я смиренно попросить вашего благославления?

Когда аколиты сообщили, что готовы идти, служанка неуверенно кивнула и попросила следовать за ней. Дорога вела вниз через множество запутанных лестниц, переходов, коридоров и коридорчиков, где сама проводник несколько раз запуталась, прежде чем вывела мужчин к неприметному лифту, мкрытому в полутемном тупичке:
- Благородные господа, вам сюда. Я же останусь тут. Кнопочка внутри, мне сказали, там только одна, так что смело нажимайте ее. Да хранит Вас Император.
Сделав книксен и сотворив священный знак аквилы, служанка склонила голову и замерла в ожидании.

Спуск на лифте завершился выходом в небольшую круглую комнату, где под прицелами двух закованных в панцирную броню охранников вошедших обыскал щуплый Вериспекс. Убедившись, что вошедшие - те, за кого себя выдают, и попросив сдать все оружие, он кивнул новоприбывшим и сухо сообщил:
- Приветствую, агенты Трона. Проходите.
За неприметной дверью аколитов ждала маленькая приемная мест на пятнадцать-двадцать, из которой вели еще две двери, одна из которых была чуть приоткрыта. В приемной в ожидании сидели шестеро: невысокая светловолосая девушка, похожий на адепта Администраторума долговязый парень с аугметическими глазами, прижимающий к груди какую-то папку, и знакомые по меньшей мере Рамиресу четверо аколитов из ячейки Белла. Из-за приоткрытой двери доносился приятный бархатистый баритон Монро, беседующего с кем-то невидимым для вошедших.

Хакста Беда

В отличие от прочих аколитов, Хаксте не требовалось никуда летать: вот уж года три как она работала непосредственно под мистером Монро здесь, на Тилле, успешно совмещая обязанности содержанки и сикофанта Инквизиции. И нельзя сказать, что такая жизнь ей не нравилась - скорее, наоборот. Конечно, для того, чтобы стать дорогой куртизанкой в Шпилях, у Беды не было ни соответствующего образования, ни привитого с годами умения следовать запутанному и формализованному церимониалу Верхнего Города; но к этому она и не стремилась. В Среднем Городе, и уж тем паче в Золотом Квартале, было не менее интересно и весело, и, главное, она там могла во многом быть самой собой, не изображая из себя какую-то леди. Да и неплохое финансирование от не бедствующего Монро помогало девушке на широкую ногу, даже если не уситывать подарки от поклонников. Впрочем, сколько бы тронов ей не давал дознаватель, бедовая Беда не забывала своего противозаконного ремесла - это был риск, это был пенящий кровь адреналин, и отказаться от подобного было выше ее сил.

В замен "птичка" чирикала в уши Монро обо всем, что довелось углядеть, унюхать, подслушать. Стараниями Хаксты дознаватель уже задержал пару торговцев ксено-артефактами (одного из которых девушка, к своему шоку, недавно видела на приеме у Эвертсенов живым, целым и здоровым) и вышел на след некого еретического культа "Бездны Удовольствий".
В общем и целом, жизнь под крылышком Инквизиции Хаксте нравилась - еще бы, покровителей выше сложно отыскать. Да и требовалось от нее не так уж много: все в рамках интересов и способностей. И когда Беда получила очередное послание от Монро, она даже подумать не могла, чем обернется этот вызов к покровителю: ранее дознаватель звал ее исключительно для того, чтоб получить новую информацию или дать указания на разработку кого-либо, заинтересовавшего его. Были, конечно, еще некоторые варианты, но не один из них не предусматривал вылет за пределы планеты.

Собравшись и сев в заранее заранее вызванный к ее кватирке авто, девушка поудобнее устроилась в салоне, приготовившись к недолгому путешествию. Вскоре машина въехала на территорию поместья Монро, где Хаксту встретил старый знакомец: надменный и чванливый Видела, держащийся так, словно бы он кол проглотил, и обозревавший белый свет, и Беду в особенности презрительным взглядом своих необычных глаз, где один зрачок был голубым, а другой - карим.
Даже не подумав подать даме руку или хотя бы вежливо поздороваться, Элеазар процедил, словно бы констатируя факт:
- Беда. Джаспер хочет видеть тебя. За мной. Не задерживайся.

Девушка знала, куда поведет ее личный помощник Гарольда: пятый нижний этаж дома, который Монро оборудовал исключительно для работы на инквизицию. Некоторые из обитателей пятого нижнего почти никогда не покидали его, другие - использовали как временную базу, третьи же, вроде самой Хаксты, появлялись на нем изредка: лишь когда старший дознаватель желал видеть вызванных персон самолично.
Спуск на лифте завершился выходом в небольшую круглую комнату, где под прицелами двух закованных в панцирную броню охранников вошедших обыскал щуплый адепт, бывший, как знала Беда, бывшим следователем планетарного Арбитрата. Убедившись, что вошедшие - те, за кого себя выдают, и попросив сдать все оружие, так и оставшийся все эти годы для бывшей бандитки безымянным мужчина кивнул и сухо сообщил:
- Приветствую, агент Трона. Сдайте оружие и проходите.
За неприметной дверью Хаксту ждала маленькая приемная мест на пятнадцать-двадцать, из которой вели еще две двери, одна из которых - вход в кабинет Монро, была чуть приоткрыта. Девушка оказалась первой прибывшей.

Рене XIII "Тринадцатый", Бенедикт Молитор, Стил Банну, Данкан Кроу, Игнацио "Старик" Рамирес, Аррик Бореалис, Хакста Беда

Вскоре к семерым, вызванным дознавателем Монро, и безымянному адепту прибавился и девятый персонаж: стройный и подтянутый мужчина средних лет со знаками различия капитана Астра Милитарум, уже не один год известный всем, кроме Беды, как "прапорщик Киже". Поприветствовав зычным голосом присутствующих, гвардеец развалился на стуле, и незамедлительно, не спрашивая желания остальных, начал травить байки со своего последнего задания - как обычно, безбожно перевирая и переиначивая события.
Адепт же, перелистав свою папочку, положил ее на колени и, кажется, задремал, дав возможность всем любопытствующим увидеть написанные на документе убористым почерком непонятные слова: "Szczepan Brzęczyszczykiewicz". Было ли это фразой из языка ксеносов, черным заклинанием или же чем-то еще, неизвестно.

Спустя минут десять после того, как все девять собрались в приемной, из приоткрытой двери кабинета появился все так же надменный Видела с постным выражением лица:
- Агент Доллас, вас вызывает старший дознаватель Монро.
Дремлющий адепт поднялся, кивнул Элеазару, поправил мантию и широким шагом проследовал за аекретарем, не забыв прихватить и папку со странными словами. Вскоре ожидающие своей очереди аколиты могли услышать, как он обстоятельно и четко докладывает об итогах задания, где ячейка под его началом вышла на след поклоняющихся болезням сектантов и при помощи группы местных гвардейцев уничтожила их логово и лидеров культа.
Свой длинный монолог Доллас завершил просьбой: чуть замявшись, он произнес:
- Милорд, я бы хотел ходатайствовать о принятии этого человека в число моих аколитов. Прошу рассмотреть данный вопрос и вынести вердикт. Биографическая справка, послужной список и мой доклад об участии данного человека в моей последней миссии содержатся здесь.
Послышался надсадный кашель Монро:
- Эт-это что?
- Имя, милорд. Его имя.
- И как, прости Трон, его зовут?
- Капрал СПО Бженчишчикевич. Щепан Бженчишчикевич.
В кабинете повисла напяженная тишина, прерываемая лишь шорохом бумаги. Наконец, дознаватель ответил:
- Нет. Отказываю.
- Почему, милорд?
- Имя его мне не нравится. Язык сломаешь. Не дай Император, он еще и инквизитором станет: пожалей подчиненных, которые будут обращаться к этому Бже... Бре... Бше... Тьфу, не имя, а кашель простуженного грокса! В общем, мне такие не нужны. Спасибо за доклад, Доллас, зайди ко мне завтра за более подробными инструкциями.

Поименованный Долласом адепт так и не вышел из двери, зато появился все тот же Видела. Сказал - словно сплюнул:
- Всех агентов, за исключением Киже, вас вызывает старший дознаватель Монро.
Вошедшим в кабинет открылось строгое, разительно отличающееся от верхних этажей, помещание: обитые натуральным деревом стены; массивный, занимающий треть комнаты, заваленный бумагами и инфо-планшетами стол, за которым сидел сам Монро. Стоящие в дальних углах помещения столики, казались небольшими по сравнению со стоящими на них когитаторами, чьи духи машин мерно рокотали, довольные уважительным с ними обращением. Сидящий за одним из них техножрец даже не поднял головы, чтобы увидеть аколитов - лишь кивнул оптическим механодендритом. На свободное место за вторым проследовал Элеазар.



Круглолицый хозяин кабинета, казавшийся излишне вычурно одетым для строгости помещения, уважительно поднялся, приветствуя вошедших, и с улыбкой кивнул им, тряхнув длинными белыми кудрями парика:
- Здравствуйте, друзья мои! Вы уж простите, что оторвал вас: кого от заданий, а кого и от отдыха, но дело не терпит отлагательств. Я счел, что именно люди с вашей компетенцией в состоянии разобраться с имеющейся проблемой. Так как не все вы знакомы, позвольте представить вас друг другу.
Указывая пухлой ручкой на поименованного аколита, дознаватель Монро начал:
Игнацио Рамирес, санкционированный псайкер и предсказатель; Бенедикт Молитор, агент 26-го реликвария; Рене "Тринадцатый", специалист по разведке и бесшумному устранению оппонентов; Данкан Кроу, следователь арбитрата; святой отец Аррик Бореалис; Хакста Беда, просто очаровательная женщина; Стальной Кролик***, ветеран Астра Милитарум. Будьте знакомы.

Сев на место, Монро налил в бокал из стоящей на столе бутылки золотистую жидкость, и по комнате поплыл запах дорогого амасека. Насладившись напитком и даже не подумав предложить его аколитам, дознаватель откинулся н спинку кресла и щелкнул пальцами, после чего одна из деревянных панелей за его спиной отъехала, открыв широкий экран какого-то когитатора.
Сняв с головы парик и промокнув открывшуюся лысину платком, Гарольд продолжил речь:
- С планеты Идар-Оберштайн поступило экстренное сообщение от моего агента под псевдонимом "Бирюза". Оснований не доверять изложенному в у меня нет, так что я решил провести проверку выявленных подозрительных явлений. Читайте, только не обращайте внимания на оригинальный, кхе-кхе, стиль изложения.

Экран когитатора за спиной Монро замерцал, побежали символы священного бинарного кода, после чего аколиты смогли прочесть следующее:


- Такие дела, друзья мои. Если агент "Бирюза" не лжет, то на Идар-Оберштайн вы можете столкнуться с еретиками или демоническим вмешательством. Я не знаю, насколько глубоко противники Империума проникли в планетарные эшелоны власти, поэтому вам надо быть осторожнее, чтоб ненароком не выдать себя. Я считаю, что вы обязаны действовать под прикрытием, и лучшим вариантом будет изобразить из себя членов какой-либо общеимперской организации: изготовить поддельные документы - не проблема.
Я бы рекомендовал изобразить из себя чиновников Муниторума, рассматривающих возможность постройки аэродрома для авиации Имперского флота. Людьми вы будете высокпоставленными, но весьма коррумпированными, и получившими это задание не за опыт и знания, а исключительно за взятки. Вам даже не надо быть компетентными в этой области: вы прибудете на Идар-Оберштайн исключительно делать деньги. Благодаря этому вы сможете выйти на местную знать и начать расследование с верхов. Хотя, если вы имеете другие варианты, говорите: все вместе подумаем.

- Кстати, - он назидательно потряс пальцем, - надо бы вам выбрать старшего. Обернувшись к Молитору, Монро широко улыбнулся: - Бенедикт, не хочешь ли возглавить расследование?

Если уж фон Дан решал добиться чего-либо - он этого добивался. Вот и теперь русский, выжав из разбитого самолета все, что мог, и даже чуть больше, сумел-таки выйти в хвост японцу и поймать неприятельскую машину в прицел. Пускай обшивка "Киттихавка" надсадно скрипела, пускай хвост был поврежден - но верные пулеметы были целы.

В эти секунды Григория Григорьевича интересовало только одно - как можно быстрее сбить неприятеля до того, как он собьет Акуроку. И вот хвост желтокожего попал в прицел. Фон Дан не издавал воинственных кличей, не смеялся, не орал в эфир - он просто молча делал свою работу и выручал отчаянную ведомую. Прочертили китайское небо трассера, вцепились в японскую машину, а за ними ливнем забарабанила по обшивке и вся очередь, уничтожая в хлам, разрушая, разбивая самолет. Не выдержала японская техника такой плотной стены огня, и последний враг, обьятый пламенем, рухнул на землю.

Но расслабляться было рано: по несчастной американо-японке палили еще и с земли. Бывший студент, бывший офицер царской армии, бывший колчаковский пилот и анненковский казак, бывший китайский полицейский, наконец, только и позволил себе, что улыбнуться, проводив взглядом падающий аэроплан. Наклонив нос самолета вниз, летчик вновь открыл огонь: на сей раз по расчету зенитного пулемета. И только когда орудие замолчало, Григорий понял, что сегодня они исполнили свой долг.

Вспомнились русскому летчику слова давно, казалось бы, забытой песенки: "Журавель". Эта военная песненка была посвящена почти всем полкам императорской гвардии и кавалерии, и Приморский драгунский полк - первое место службы прапорщика фон Дана, не стал исключением. Впрочем, как и подобает армейской песне, она была донельзя неприличной, и в эфир эти строки военлет так и не выдал.


Вместо этого Григорий поинтересовался у Акуроку: - Цела?, - и, дождавшись ответа, сухо продолжил:
- Возвращаемся на аэродром.
Фон Дан не собирался излишне рисковать: во-первых, топливо заканчивалось, а во-вторых, если, не дай Бог, прилетят еще японцы, то его и без того поврежденное звено здесь и останется. А уж по возвращению на базу он будет цукать парочку Бондикэтов до тех пор, пока не научит их хоть азам дисциплины.

Григорий повернул самолет домой и улыбнулся в ожидании заслуженного отдыха. А впереди было еще много работы.

Страх... С того момента, как Элеонора стала аколитом Инквизиции, страх стал ее постоянным спутником. Он жил рядом с ней, приходил когда хотел, из раза в раз заключал ее в свои липкие обьятия, пытался заменить ее разум и душу собой. Страх пытался овладеть ее душой, подмеить собой саму сущность ее. И сейчас, видя, как озверевший демон, вырвавшийся из темных глубин варпа, пережил нанесеные ему страшные раны и готов продолжать лишать жизни вставших у него смертных, адепта почувствавала, как вновь разум затапливает волна страха, вызывая желание ринуться в бегство отсюда, скрыться с поля боя с нечистивой аватарой Малала, забиться в самый дальний уголок этого мира и молиться Ему в надежде, что ее не найдут. Одно хорошо - ее от демона отделял целый этаж, и это помогало девушке хоть немного, но чувствовать себя в безопасности. По крайней мере, пока остальные находятся к отродью ближе, чем она, и представляют ему большую угрозу.
С пересохших губ слетел тихий шепот: - Император защитит!, - и дрожащей рукой Элеонора подняла ставший неимоверно тяжелым хеллпистол и прицелилась в демона. Прицел скакал и прыгал в нетвердых руках, но милость Его оказалась безгранична: раскаленный луч зацепил демона, глубоко проникнув в сотворенную силой варпа плоть и вызвав яростный вопль проклятой твари.

А пока руки аколиты были заняты стрельбой, разум пытался сквозь тяжкий полог страха сконцентрироваться на вопросах уничтожения нечистого. Пытаться победить его сугубо силой оружия - значит только рассчитывать на удачу, и бывшая секретарша пыталась придумать, как можно использовать против бывшего инквизитора окружающую местность и силы природы. Возможно, удасться опрокинуть на него стену, дабы слугам Инквизиции стало проще убить полузаваленного демона? Возможно, у нее получится как-нибудь использовать силу солнца, почитаемого многими дикарями как Око Императора, и попытаться сжечь неприятеля сконцентрированными солнечными лучами?




Демон пал, и в тот же миг вымотанная физически и морально Элеонора рухнула на холодную кладку руин. Они сделали это, они, слабые и смертные, изгнали обратно в варп могущественного демона. Они сделали это. Сегодня и здесь Зло было повержено. Пускай их подвиг останется безвестным, главное - они знают о нем, и знает Он - Владыка Человечества.
И пускай она боялась, и пускай она не сделала, все что могла и должна - она готова вновь идти вперед, навстречу опасностям. Ибо это - ее долг перед Инквизицией, Человечеством и Империумом.
...Пршло несколько часов, и вот, стоя перед лордом Верусом, адепта Элеонора, одетая в мантию с глубоким капюшоном, скрывшим ее лицо, произнесла:
- Я готова, милорд.

Судьба любит шутки, и подчас они очень жестоки. Всего лишь где-то час назад одним метким выстрелом Джеймс отправил к земле "Нейт", а сейчас точный выстрел "Зеро" - и хавк объят пламенем ровно так, как сгорел неудачник-японец.
Все еще пытаясь удержать самолет в воздухе, ДжейДжей закричал в эфир из последних сил:
- Мой борт горит!!!
"Ball's Buff" тоже явно не хотел тоже умирать, летя последние метры, но огненная вспышка пробила горячее сердце истребителя - мотор, и верный самолет умер. Умер, как и подобает боевой технике: не списанный на слом, не разобранный на запчасти, не уничтоженный на земле. "Киттихавк" погиб в бою, успев перед смертью расправиться с одним из врагов.
Стюарт вцепился в рычаги горящего самолета, почти не видя ничего из бьющегося впереди пламени, пока не понял, что все бесполезно: объятый пламенем двигатель мертв, и сейчас Джеймс летит в последний путь к земле.
В ушах раздался слезный крик радистки из волонтерского корпуса RAF, осуществлявшей связь аэродрома с "тиграми:
- Борт два-один, ответьте мне!
Но ответить бывший офицер USAAF уже не мог: кабина уже была полна пламени. Попытка выбраться и спрыгнуть с парашютом тоже не принесла успеха: фонарь кабины, как на зло, заел.
Первые, пока еще аккуратные, язычки огня лизнули комбенизон и отпрянули, но Джеймс понимал, что все уже кончено. Никогда ему уже не взлететь, никогда не увидеть родной Техас. Стюарт не жалел ни о чем: он понимал, что такова судьба солдата. Жаль только было маму, отца, жену, сына...
...Говорят, перед смертью перед человеком проносится все его прошлое. Но ДжейДжей ничего подобного не ощущал. В глубине души еще теплилась надежда, что ему повезет, что Господь не оставит своего сына, что пламя будет сбито встречным потоком воздуха, что ему божьим попущением удасться сесть...
В кабине было жарко, как в Преисподней. Пламя уже почти добралось до пилота. Словно по волшебству, вновь заработал рожок, донеся до горящего дикси треск эфира. Джеймс уже горел, и закричал перед смертью из последних сил:
- Прощайте, мужики!
Связь снова пропала, а в голове мелькнула последняя, кристально-чистая мысль: А ведь даже хоронить будет нечего...
...А потом буря огня захватила всю кабину, и пылающий "Хавк" на полной скорости врезался в землю Бирмы. На месте рухнувшего самолета расцвел огненный цветок, как последнее прощание американского добровольца, воевавшего за Китай, а умершего за Великобританию.

Поток раскаленных лазерных лучей и шквал болтов терзал тело инквизитора-отступника, разрывал броню, впиваясь в нечистивую плоть. Под сокрушительной стеной огня, которую обрушили аколиты, предатель покачнулся и начал заваливаться на бок. Не успел с губ Элеоноры сорваться радостный крик, как внезапно тело Кастора разетелось кровавыми ошметками, а саму девушку впечатало в стену ударной волной нечистивой энергии. Молодая аколита широко открытыми от ужаса глазами испуганно уставилась на одно из самых жутких и богопротивных зрелищ в Империуме, сейчас творившихся перед ее взором: зрелище того, как из нечистивой плоти выбирается в реальный мир Демон. Вжавшаяся в стену, дрожащая Элеонора, замерев, видела, как из черно-белой дымки сделал свой первый шаг в реальный мир тот, кому не место на земле Человечества.
Только почувствовав на губах чуть солоноватый вкус крови, Дессино начала потихоньку приходить в себя, осознав, что при виде твари она, чтобы не закричать, так прикусила себе губу, что пошла кровь. Онемевшими от боли и страха губами она прошептала на амелийском диалекте, словно позабыв все слова Готика:
- Senza nome e solubilità!, - и, пребывая в расстроенных чувствах, позволила себе добавить даже весьма непарламентерские обороты, подслушанные у карабинеров еще дома, на Амелии: - Cavoli! Что за figlio di putana!

Элеоноре было страшно. Чертовски страшно: ведь перед ней возвышалось мерзкое создание варпа, способное лишить ее не только тела, но и души. Еще недавно бы она не смогла справиться со своим ужасом, и была бы способна только, рыдая, ожидать кончины. Но сейчас она, практически дваждырожденная, чувствовала за своей спиной молчаливую поддержку Его. Медленно и тяжело, словно скаозь плотную завесу, рука девушки навела пистолет на отродье Хаоса. С окровавленных губ юной аколиты, сливаясь с шумом выстрелов, слетали слова:
- За Родригеса! За архивистов! За Черных Храмовников! За Теолис Прайм!

Разум девушки, обычно наполненный весьма далекими от относящихся к их миссии мыслями, сейчас был собран и сосредоточен, превратившись в острый, будто игла, меч интеллекта. Кто сказал, что разум - не оружие? Кто сказал, что блажен разум, слишком малый для сомнения? Куда угоднее Императору тот, кто способен переступить через собственные страхи и метания, кто не боится мыслить ради победы верных слуг его. И та, что некогда была лишь секретаршей, а сейчас стала скромной слугой ближайших слуг Его, направила все мысли свои на то, как можно отдолеть Демона, но то, чтобы вспомнить до мельчайшей строки все прочитанное и услышанное. И сейчас адепта твердо знала, что она, равно как и ее спутники - единственный щит, что может защитить Теолис Прайм, что может защитить мирных людей, не ведающих о нависшей над ними угрозе.

...Вскинуть руку для стрельбы - мысль, прицелиться - мысль, выпустить пулю - мысль. Разум работает, как часы. И вот - священный момент осознания. Помню! Видела! Читала! Во весь голос Элеонора крикнула:
- Огонь! Подобные твари, еще не до конца свыкшиеся с материальной формой, боятся огня! Он их жжет в два раза больнее! Они страшаться чистоты прометия! Его надо сжечь!

Ответ на запрос последовал незамедлительно. К величайшему прискорбию пилота, отзыв Земли оказался отрицательным:
- Земля-Тигру-21. Перехватите и сбейте врага. Подкрепления не ждите - свободных самолетов нет. Удачи, ДжейДжей!
Стюарт на эти слова только тихо выругался. Теперь уж точно в небе осталось только трое: он, враг и Господь. И пилот обратился к богу с импровизированной молитвой:
- Отец Небесный, я - христианин, а джап - нет. Я - дикси, а он - нет. Ну, ты понял, кому помочь, да? Аминь!

ДжейДжей хорошо помнил старое правило, гласящее о том, что прямой путь - не всегда самый короткий. План дикси был предельно прост: обогнув гору, выйти с джапом на всречные курсы. И если косоглазый окажется настоящим самураем и попробует рискнуть ввязаться в бой, то и тогда Джеймс не сменит курса: "Нейт" не чета пушечному "Тomohawk". Ну а если японец обмочет штанишки и попытается уйти, то тут ему и крышка: американская машина всяко быстрее наприятельской. Только множественные маневры могли спасти желторожего, но тут уж дикси расчитывал на свою удачу, что он предугадает маневр врага.
Впрочем, празновать победу еще рано. В памяти американца всплыла история, которую ему рассказал один британский сквадрэн-лидер - заместитель командира аэродрома. В Великую войну пожилой англичанин был пилотом-истребителем, и принимал участие в одной из любимейших игр на западном фронте: "куропатка". Суть ее была в том, что одиночный самолет-"куропатка" кружил неподалеку от позиций противника и, когда немцы вылетили на перехват, со всей силы начинал сматываться. И вот тогда-то на воодушевленных загонщиков сверху падали британские истребители, пуская незадачливых охотников к земле. Интересно, японцы знают о такой тактике? И если да - то не "куропатка" ли перед Джеймсом?
Впрочем, излишне осторожничать и опасаться засады флайт-лидер "Тигров" и не думал: ну, будет засада, ну не будет, хрен ли разницы? Прилетят еще желтые - будет dogfight, не прилетят - будет погоня за "Нейтом". Не в характере Стюарьа было долго забивать голову всякими проблемами: есть самолет, есть небо, а дальше - будь, что будет. И пускай сегодня бирманское небо услышит радостный крик: Талли-хо!!!

Двое суток. Двое суток подряд ДжейДжей пил без продыху, благо ни в алкоголе, ни в деньгах недостатка небыло. Двое суток он мучил несчастного Лайвэлла судьбой Мердока. Когда мрачный и злой американец выходил из душной прокуренной палатки проветриться под хлещущий с небес яростный ливень, он, не обращая внимания на бьющие с неба по лицу крупные капли, на вспышки молний, смотрел в небе до рези в глазах, тщетно выглядывая в пелене дождя знакомые очертания "Buffalo", тщетно надеясь, что сейчас на аэродром приземлится старый друг и, широко улыбаясь, стукнет его по плечу и предложит забыть обо всем и посидеть в местном баре, а потом пойти по шлюхам.
Но Мердок, конечно, не прилетел. И никто не видел, что помимо капель дождя по лицу Стюата катятся соленые слезы. Он верил, он до последнего верил, что опытный пилот Шэннон выжил и сейчас сидит в тепле на каком-нибудь британском аэродроме, попивая виски. Но радист, увы, разводил руками - вестей небыло.
Наконец, Блэку и другим "тиграм" надоел нетрезвеющий и злой, как тысяча дьяволов, ДжейДжей, и весь алкоголь у американца был отнят, а сам он был заперт в одной из тростниковых хижин, один и без оружия - ради его же блага. Неизвесно, принесли бы подобные меры свои плоды, если бы на третий день после злополучного вылета начальник аэродромной радиостанции уоррент-офицер Лайвэлл не получил так интересующие ненормального амера сведения. Англичанин поспешил обрадовать заключенного, что его приятель жив и готов продолжать бить джапов, но к "тиграм" он, увы, не вернется.
Само осознание того, что Мердок цел, жив и здоров, будто пробудило Джеймса от меланхолического кошмара, в котором он пребывал все это время, и в эскадрилью вернулся уже прежний, веселый и довольный жизнью ДжейДжей. Решив, что лучшим лечением пилоту будет боевой вылет, Блэк и британское командование направили Стюарта к Рангуну - на воздушное патрулирование пространства с целью перехвата зачастивших с пламенным визитом "Салли". Флайт-лидер с нескрываемой радостью выслушал приказ, и, когда группа только готовилась ко взлету, уже висел в небе, ожидая остальных.

"Тигру" несказанно повезло - на горизонте им был замечен одинокий разведчик-"Нейт". Крысу упускать было нельзя, и Джеймс тутже радировал в рожок:
- Земля-Тигр-21. Вижу "Нейт". Он - разведчик. Иду на перехват. Еще загонщики не помешают.
Японец был опытен и маневрен, но уйти от куда более современного и быстрого "Ball's Bluff" не мог. ДжейДжей уже предвкушал, что вот-вот, и он будет рисовать на фюзеляже еще одну отметку о победе, но мерзавец-разведчик, смекнувший, что ему не уйти, бросил свой самолет вниз, надеясь уйти от погони, скрывшись в прибрежных горах и джунглях. Ему удалось скинуть дикси с хвоста, и Стюарт, вынужденный облетать гору, занял свое место по правому крылу противника. Впрочем, флайт-лидер AVG был уверен, что противник не уйдет.

Человек рождается в муках. А когда человек меняется - он рождается заново. Но рождение может занять дни, а изменение растягивается подчас на годы. Говорят, измениться за несколько дней невозможно. Ложь, наглая и циничная ложь. Тот, кто это сказал, никогда небыл на передовой. И неважно, на фронте эта передовая или в инквизиционном расследовании. Она была живым примером тому, как неполная неделя ломает, калечит и меняет человека. Меняет ее. Прежняя Элеонора умерла. Сгорела там, на выходе из катакомб. И сейчас по ступеням давно покинутой часовни идет совсем другая девушка.
Ступень.
Амелия, светлый и просторный парк. Радостная и беззаботная девочка смотрит на выступление циркачей.
Ступень.
Почти с головой скрытая документами, девушка склонилась над бумагами, сосредоточенно грызя ручку и пытаясь вникнуть, разобраться в хитросплетениях оборотов в письмах ее Патрону.
Ступень.
Дворец пылает. Черные тени, освещенные багровыми всполохами, сходятся в битве насмерть. Перепуганная девушка невидит этого, запершись в каморке рядом с библиотекой.
Ступень.
Милорд инквизитор, примите эту адепту в вашу свиту, как дар от благодарного населения Эниции! Девушка пошатнулась, расширившимися от удивления глазами смотря на так запросто продавшего ее, свободную женщину, дворянку, помощницу, наконец, Патрона.
Ступень.
Мужчины молчат, занятые своими делами, а девушка, не обращая внимания на нарастающее раздражение, все болтает, болтает без умолку, без остановки.
Ступень.
Сейчас проверим, что у нас в шкафчике! Перед ней оказывается клеймо Той, что Жаждет. Ужас, страх, опустошение. Морально нестойкая, девушка падает в обморок.
Ступень.
Бой с мутантом. Она впервые чувствует, что кроме страха у нее просыпается азарт схватки.
Ступень.
Собраться с духом. Работа, только работа. Напряженная и сосредоточенная, женщина осмативает покойника.
Ступень.
Страх сковывает члены, на тысячу голосов ужас бьется в мозгу, но азарт и кураж гонят вперед. Дрожжащая девушка стреляет из почти бесполезного пистолета по космодесантнику Хаоса.
Ступень.
Она чувствует, как в пламени лопается кожа, чувствует запах паленых волос. Своих волос.
Ступень.
Есть долг. Даже не перед милором Верусом - перед всем этим миром, незнающим о повисшей над ним угрозе. Долг перед Империумом и людьми. Долг перед Ним.
Ступени позади, а перед ними - колдовской ритуал и инквизитор-отступник. Последний бой, последние минуты. Склоненная голова Элеоноры поднимается, сквозь визоры глаза амелийки пристально смотрят на отступника. В них аколиты нет ни гнева, ни ненависти, ни любопытства. Прошли те дни, когда она попыталась бы уговорить колдуна сдаться, когда она попыталась бы переубедить его.
Ментальный удар заставил Дессино пошатнуться и отступить, но благословенная технология псай-оккулюма отогнала от души адепты щупальца нечестивого колдовства. Сейчас оставалось только одно: исполнить свой долг или умереть. Им ненужна слава, им ненужна популярность, им нужно только одно - помешать ритуалу. И с именем Его на устах они сделают это. Любой ценой.
Зажатый в руке болт-пистолет взлетел вверх. Потратив несколько секунд на прицеливание, девушка выпустила патрон в голову того, кто пытался отдать целый мир во власть Темных Богов, того, кто отверг свет Бога-Императора.
Стреляч, девушка грустно улыбалась, понимая, что это могут быть последние секунды ее жизни. Почему-то вспомнились казалось бы давно позабытые строки:

Тугая земля ноздревата,
Шевелятся корни в грязи,
И черен саперной лопаты
Во влажных ладонях скользит.

А воротом стертую шею
Тревожит полуденный пот…
До первой глубокой траншеи
Курсантская удаль живет.

И скоро уже, даже слишком, 
Как солнце закатиться прочь,
Расколет тяжелая вспышка
Зеленую южную ночь.

И горькие дыма наплывы
Над синим распадком польют…
До первого гулкого взрыва
Мы верим, что нас не убьют.*

(* стихи Светланы Самченко)

Ничитайте это баг

++ СЕКТОР КАЛИКСИС ++
++ ПРЕДЕЛ ГОЛГЕННЫ ++
++ МАЛФИ ЦЕНТРАЛЬ ++

2005.815.M41

- Кровь Им… кха… - Богохульное, хотя и вполне оправданное восклицание было прервано подзатыльником, заставившим лансельера прикусить язык. Лейтенант молча показал ему кулак и кивнул головой в сторону стоящего неподалеку человека в черной панцирной броне и глухом шлеме. Тот чуть повернулся, и в свете химического источника света блеснули позолоченные сочленения частей доспеха.

- Лейтенант Бьянкини, вы и ваши люди согласно пятой статье Cod Prime Lex Imperialis с данного момента переходите в мое прямое подчинение до окончания расследования. Ваш непосредственный командир извещен. До прибытия специалистов ваша задача – оцепить это… место.

Амато Бьянкини молча отсалютовал и повернулся к бойцам своего отряда. У него за плечами было десять лет службы в лансельерах магистратума, и он хорошо знал, что попытка возразить арбитру может привести к досрочному завершению этой карьеры выстрелом из дробовика. Видел это собственными глазами – декретами вековой давности эти надзиратели с Lex Imperialis вместо мозга и сердца были приставлены к каждому достаточно крупному отряду и полномочиями наказывать бойцов этого отряда за любые нарушения не стеснялись пользоваться. К сожалению, существенная часть его подчиненных, молодняк, отправленный сюда с целью "набраться опыта", знала о методах действий Адептус Арбитрес лишь по формальному инструктажу. Который всей серьезности ситуации не передавал – их находка давала арбитру Карстену Месснеру право расстрелять всех просто за факт присутствия при обнаружении. Оставшуюся треть составляли проштрафившиеся бойцы, получившие "катакомбный наряд вне очереди". Они понимали, чем им грозит сложившаяся ситуация, и бросали на арбитра взгляды, серьезно беспокоившие лейтенанта Бьянкини. Положиться он мог только на своего сержанта, но, при текущем раскладе, двух-трех надежных бойцов было маловато…

- Вы слышали приказ. Сержант Джильи распределит позиции. Strozzatue на главном и служебном входах, патрули вдоль окон, скамейки в качестве баррикад. Мольини, на колокольню. Не так много способов сюда войти, нашего отряда должно хватить.

На самом деле маловато было бы и целого взвода – Грязи всегда были опасным местом, совершенно не подходящим для тех целей, с которыми в своей великой мудрости colonello Николетти туда отправил "Патруль-В29-13К". Дыра в Катакомбах, куда бы Амато не сунулся даже с взводом ветеранов, плохо подходила для "обкатки" молодняка. Химическое болото радиусом в пару километров, парящее всевозможной токсичной дрянью так, что видимость сходила к нулю уже в паре десятков метров. Это в лучшем случае. В худшем оставалось смотреть на свои руки и удивляться, почему они так странно выглядят – на некоторых участках концентрация отходов зашкаливала и пробивала даже сделанные Адептус Механикус на заказ фильтры. Бьянкини знал, что потолок на этом участке гораздо ниже и, не будь здесь этого треклятого химического тумана, до него можно было бы достать лучом стандартного фонаря. Это было следствием ульятрясения, в ходе которого несколько кварталов ушло под землю, а адамантиевые колонны, подпиравшие их, сложились гармошкой. Остатки зданий нередко попадались тем, кто рисковал спускаться в Грязи, и это было бы адекватным объяснением их находке…

Вот только лейтенант не был уверен, что это здание могло существовать наверху. Невеселые и начавшие принимать совсем уж мрачный ход мысли прервал сержант:

- Signore, я не хотел беспокоить arbitro Месснера…

Бьянкини рубанул рукой воздух, предотвращая готовившийся излиться из сержанта поток красноречия. Оттавио Джильи был хорошим лансельером, надежным, но когда дело доходило до разговоров, не мог удержаться от, в некотором роде, словесных излишеств. Особенно в состоянии опьянения, почему и не смог подняться выше sottufficiale.

- Джильи, мы не первый год вместе служим. Говори же!

Сержант оправился, наклонился вперед и перешел на шепот. Пахнуло спиртом - видимо, Оттавио успел приложиться к фляжке:

- Амато, я считал проемы межу колоннами. Их было десять до трансепта и семь после. Когда мы вошли. А когда я патрули расставлял, их стало девять до трансепта и девять после. Сохрани меня Император, я дважды пересчитал. Здесь какая-то чертовщина творится, giuro per Dio. Этот сoglione наверху… Клянусь, он наблюдает за нами...

Правила в примерах.

Движение

В качестве примера возьмем стартовую позицию из этого ссылка боя. Разбирать будем на примере самолета Черт-2.

Так выглядит стартовая позиция хавока.


Предположим, хавок хочет добраться до ближайшей зенитки кратчайшим путем. Как нам сделать это?

1. Надо мысленно приложить шаблон маневра к хавоку. Поскольку у Грея есть небольшое преимущесво в виде исходника карты и прозрачного шаблона, он им воспользуется ;)

На картинке наш хавок, приложенный к нему шаблон и синяя стрелка, отражающая путь, который мы хотим пройти. Очевидно, что путь мы не сможем пройти в один ход. Как минимум потому что наша цель выпала вовсе за пределы шаблона. Придется дробить на несколько ходов.

2. Решаем куда именно мы хотим пойти.

Например нас интересует выделенный гекс. Неплохой, на самом деле выбор, ведь с него нам останется лететь просто по прямой до цели!

3. Смотрим как "называется" этот гекс. В нашем случает он отмечен как 2L1. Ага! Это первые три символа нашей вожделенной координаты. Откуда же взять четвертый?

4. Четвертый символ - это направление. Оно записывается в виде букв.
А - самолет в конце хода будет направлен туда же куда и в начале.
В - повернется на 60 градусов вправо
С - на 120 градусов вправо
D - развернется на 180 градусов
E - на 120 градусов влево
F - на 60 градусо влево.

Например, мы хотим встать так, как показанно на рисунке ниже:


Это будет то же направление, что и в начале хода, т.е. "А" направление. Вот у нас и вышел хитрый код маневра - 2L1A он будет полностью!

5. Просто понять куда мы хотим лететь мало, часто надо понять можем ли мы туда лететь вообще и с каким риском это может быть сопряжено. Давайте разберем выбранный маневр 2L1A.

Для начала откройте последнюю картинку. Обратите внимание, что в гексе, кроме записи его координат есть три стрелки. Эти стрелки показывают возможный направления поворота. Т.е. повернуться на 2L1A можно, а например на 2L1В, как на картинке ниже - нельзя.


6. С разрешенными направлениями понятно - есть стрелка летим, нет стрелки не летим. А почему стрелки разной "длины"?

Все просто, количество черточек за стрелкой показывает сложность маневра, его G-рейтинг. Для маневра 2L1A на шаблоне нарисована одна черточка. Значит даже неповоротливому бомбардировщику салли этот маневр по зубам. А вот для маневра 2L1D черточек уже три. Значит сместиться на два гекса левее с развернуться на 180 градусов салли уже вряд ли сможет, а например, баффало сделает это легко.

Вот и все =) надеюсь пост был полезен!

Наступил новый, 1942 год. Он ознаменовался не только многочисленными изменениями в мире в общем, но и принес затерянным в далеком Китае европейцам новую боевую работу - на этот раз в британской Бирме.
Джеймсу было немного жаль покидать ставший почти родным свой домик в Куньмине, но желание повидать мир и, тем более, побить япошек, все же превалировали над остальными чувствами.
Да и правительство Штатов преподнесло Тиграм поистине царский подарок - новые Р-40Е. Куда более прочные и тяжеловооруженные, они сразу сыскали любовь ДжейДжея, получившего одну из таких новинок в собственное распоряжение. Еще с предыдущего боя американец был очарован разрушительным эффектом авиационных пушек "Спитфайра" Блэка, и твердо решил, что его новая ласточка, получившая название "Ball's Bluff" в честь знаменательной победы конфедератов, тоже будет вооружена ими.
Когда удалось выкроить свободное время для проведения такой импровизированной модификации, пилот отправился прямиком к Harvey C. Wirta, старшему оружейнику группы. Идея ДжейДжея инженера заинтересовала, и он быстренько притащил со склада две 20-мм пушки М-1. Стараниями группы механиков во главе с самим Уирта с крыльев "Ball's Bluff" были демонтированы по два пулемета, а вместо них установлены новенькие М-1, долженствующие доказать врагам, что небо принадлежит исключительно американцам. После нескольких пробных полетов Джеймс и Харви были в восторге - модификация на летные характеристики никак не повлияла, и Хавк оставался все таким же быстрым и надежным. Но учебные вылеты были всего лишь учебными вылетами, и авторы импровизации ждали итогов боевых испытаний самолета.
А пока группа готовилась к перебазированию, Джеймс писал письмо отцу: "Привет тебе, папаша ДжейДжей, от непутевого сынка, запропавшего в Китае. Я жив, здоров и весел. Джапов бью успешно, и уже на самолете есть отметка о трех победах. Жизнь у нас тут веселая и хорошая: не волнуйся за меня. Кстати, можешь принести мне свои поздравления: командование меня оценило по заслугам, и я теперь командир звена! А знаешь, кто у меня ведомый? Шенон Мердок, мой бывший флайт-лидер из 27-й! Его тоже кривые дорожки судьбы привели в AVG, и я был счатлив увидеть старого товарища.
Если встретишь майора Тейлора, передай от меня глубокий поклон - его школа не прошла даром, и птенцы его эскадрильи показали себя достойными сынами Америки! Сейчас мы готовимся к перебазированию в Бирму - англичане без нашей помощи не могут ничего. Кстати, об англичанах: наш комэск, представляешь, лайми! Ветеран битвы за Британию, пайлэт-офицер Блэк хороший пилот, и, я верю, достойный командир, хотя и англичанин. Еще у нас есть немецкий капитан, оставивший Люфтваффе из-за подлости и злобности своего правительства, и даже женщина-пилот! И она, видит бог, пилот неплохой, тоже флайт-лидер.
Папа, напиши, как там ДжейДжей IV, как там ты, мама, жена?
Сим остаюсь, верный сын Америки и твой сын, ДжейДжей III."
Закончив письмо, американец откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, задумался. Мисс Диану вернули в боевой состав AVG, но та желание общаться с теми, с кем произошел конфликт, не изъявляла. По-хорошему, Джеймс, как умный человек и мужчина, должен был первым протянуть руку перемирия, но как подступиться к нахальной девчонке, он, увы, не знал.
Кроме того, Стюарта беспокоил вопрос с Шеном. Когда Мердока поставили ведомым к нему, они оба посмеялись над сменой ролей, но на деле все было не так забавно: Шенон был мужчиной неуживчивым, с тяжелым характером, и Джеймс боялся, что тот будет игнорировать не только его приказы, но и приказы старших товарищей. А за промахи подчиненных отвечает командир, и это значит, что за любые действия аризонца ответа будут требовать со Стюарта. Объяснять Немезису необходимость подчиняться и слушать старших - значило нарываться на конфликт, чего дикси совсем не хотел. А значит, оставалось только одно - надеяться на разумность Мердока.

И вот тигры прибыли на аэродром RAF. По сравнению с логовом тигров под Куньмином, он смотрелся, как какая-то ферма в захолустье рядом с Нью-Йорком, но именно он должен был стать новой базой AVG. Понимая, что новые японские самолеты могут быть бронированы, Джеймс прикупил себе на пушки бронебойные ленты, а чтобы точно сбить врага - трассеры на пулеметы. Кроме того, вспомнив, как в 1938 году их комэск, майор Уиллис Тейлор, представил на обозрение Департаменту Аэронавтики авиационный камуфляж, Стюарт решил применить наработки своего старого командира, и вскоре английские механики под контролем ДжейДжея наносили на "Ball's Bluff" весьма странную расцветку. Оставшийся удволетворенным результатом дикси ушел к себе, отдыхать.
А вскоре Блэк собрал подчиненных и сообщил, что отдых закончился, и их ждет новый боевой вылет - атака японской колонны под Тавоем. Вопросов к плану комэска у американца не было, и он вместе со всеми поспешил к самолету.
И вот, наконец, впереди засеребрилась река, и на дороге остроглазый американец углядел тонкую цепочку японских войск. Шедший первым Мердок нырнул обстрелять засуетившуюся японскую пехоту, ну а ДжейДжей, точно исполняя приказ командира, направился к своему следующему месту в боевом построении - квадрату-2.
Услышав подколку ведомого, Стюарт хохотнул в отует, а затем уже серьезным тоном скомановал:
- Шен, зенитками займется третье звено и Маркус. Так что изволь выполнять приказ Блэка и лети в квадрат-2. Успеешь еще устроить джапам свой Перл-Харбор, бешенный дьяволов сын.

Стартовые характеристики:

Численность семьи
На старте у Вас имеется глава семьи (мужчина) и его наследник (также мужского пола). Ведь если в роду нет мужчин, то он может прерваться и снова начнется борьба за власть! Данная характеристика может меняться только на старте и отвечает за приобретение новых родственников Вашего главного альтер эго: младших сыновей, братьев, племянников etc.

Влиятельность семьи
На старте равна нулю и докупаться не может. Будет изменяться в ходе игры за те или иные действия.

Богатство семьи
При нулевом значении еженедельный доход семьи равен 500 золотым. Каждый новый уровень принесет дополнительно 100 золотых в Вашу казну еженедельно.

Солдаты семьи
Ваша домашняя армия. За каждое потраченное стартовое очко Вы получаете десяток солдат. Если очки не тратились - своих воинов у Вас пока что нет. Вооружены они изначально только коротким мечом, но ничто Вам не мешает снарядить их так, как Вашей душе угодно, только платите звонкой монетой!
Содержание армии не бесплатно, и прокорм одного солдата Вам обходиться в 5 золотых еженедельно. А если Вы платить не будете, они разбегуться или перейдут к Вашим конкурентам. Ведь не зря говорят: у кого нет сольдо, нет солдат!
Солдаты - парни простые, и учатся действовать сообща. Посему снаряжать их нужно десятками, и весь десяток - одним и тем же оружием.

Стартовые очки и их распределение
У Вас на старте имеется 20 очков для распределения. Стоимость нового члена семьи равна 5 очкам, стоимось каждого шага в характеристике "Богатство" и "Солдаты" равна единице.
Кроме того, каждый член семьи имеет свои характеристики, которые также можно улучшать на единицу за 1 очко.

Члены семьи
Только Вы и ваши родственники могут повлиять на ситуацию в городе и приблизить Вас к желанному титулу.
Игромеханически это отображается в том, что за игровые сутки каждый член семьи может совершить два действия, направленных или на повышение Вашей влиятельности, или на снижение влиятельности оппонента.
Но не только от кубов зависит Ваша удача. Ваши, вне всякого сомнения, гениальные идеи и их красивое описание также поспособствуют успеху Вашего предприятия.
Так что важно будет не только "кто кого перекидает", но и социальный аспект взаимодействия с другими игроками и персонажами мастера.
Каждый член семьи обладает следующими характеристиками:
1. Боевое мастерство;
2. Искуство интриги;
3. Харизма;
4. Стойкость.
Изначально все они равны нулю, но за стартовые очки или в ходе игры могут быть улучшены. Предельное значение каждой характеристики равно 5.
Характеристики влияют на следующие действия:
Боевое мастерство: за каждый уровень прибавляется модификатор +1 к попаданию по противнику в рукопашном бою.
Мастерство интриги: за каждый уровень прибавляется модификатор +1 к успеху Ваших интриг.
Харизма: за каждый уровень прибавляется модификатор +1 к убеждению НПЦ и толпы.
Стойкость: за каждый уровень прибавляется модификатор +1 к количеству ран, которые Вы способны пережить.

Примечание: Если членом Вашей семьи является другой игрок, то он имеет дополнительно сверх лимита 5 очков, которые может потратить исключительно на свои характеристики.

Действия
Как бы Вы не были сильны или умны, в мире всегда есть место случайностям. Эти случайности и отображают кубики. При совершении каких-либо изменяющих влияние действий, или же в бою, Вы кидаете d10 и, с учетом разнообразных модификаторов, получаете результат Ваших действий от мастера. Модификаторы мастер будет применять исходя только из своей логики, так что мастерский произвол во все поля, да.

Бой
Убийство - самый простой и прямой способ устранить неугодного или же пройти туда, куда не пускают. В этой игре в бою Вы должны кинуть d10 за каждого бойца, и на значение свыше 5 Вы попали. Но врага может спасти броня, и в свой ход Ваш оппонент также кидает d10 на то, спасся ли он, и переходит в наступление в случае успеха.
В зависимости от снаряжения и характеристик модификаторы к тому или иному броску будут разниться.
Параметр же стойкости отвечает, сколько дополнительных ран у персонажа, т.е. сколько пробивших броню ранений он может пережить.

Лечение
Не все раны смертельны, и у Вас есть только час, чтобы попытаться спасти смертельно раненного. Принесите его к медику и надейтесь, что его мастерство спасет умирающего.
Но не все доктора равно хороши, и их параметр Медицина может разниться от -3 до +5. Данный модификатор действует так же, как и характеристики членов семьи.
И помните, услуги лекаря, а тем более хорошего, далеко не бесплатны!

Должности
Кроме того, за пять очков вы можете приобрести главе семьи одну, и только одну из видных городских должностей или иных особенностей, а именно:
- Епископ (удвоение полученных очков влияния на церковь)
- Глава городской стражи (+30 солдат с корткими мечами сверх лимита, только городская стража может пытаться пресечь любое преступление на законных основаниях или покрыть уже совершенное)
- Глава гильдии купцов (покупка снаряжения и товаров стоит вдвое меньше)
- Глава городского магистрата (Вы точно знаете, кому из НПЦ и сколько надо дать денег за то или иное нужное Вам действие)
- Покровитель театральной труппы (Удачные пьесы будут Вам стабильно приносить популярность в народе)
- Владетель лучшей конюшни (Ваши кони быстры, как ветер. Вы можете сделать три действия в день вместо двух)
- Хозяин нескольких тратторий (Вам ежедневно стекаются слухи со всего города)
- Титулованный преступник (Вы изначально имеете связь с городской гильдией воров)
- Глава гильдии ремесленников (удвоение полученных очков влияния на народ)
- Графский лесничий (5 охотников, смертельно опасных стрелков за городом)
- Покровитель ученых (Вы изначально имеете своего личного врача с умением Медецина: 2)
Если Вы придумаете и обоснуете иную должность, мастер с удовольствием Вам ее предоставит.

Изменение влияния
Мастер не собирается давать Вам обширный список действий, могущих изменить влияние семьи в ту или другую сторону. Все это целиком и полностью зависит от Вашей изобретательности, благородные синьоры!

Окружающий мир
Вы - не единственные влиятельные люди в городе, и прочее население тоже попытается половить рыбку в мутной воде, дабы остатся в прибыли при смене власти. Они сами могут предложить вам помощь, или наоборот - о помощи попросить. А кто-то может и побояться подойти первым, но на вашу предложение, в свою очередь, откликнется.
Кроме того, ваши активные действия могут вызвать соответствующую реакцию: если вы отравите колодец рядом с домом врага и погибнет при этом много простолюдинов, да при этом о том, кто виноват, узнают - народный бунт против Вашего дома Вам обеспечен.

Статус
Вы - цвет дворянства Пьяченцы, и многое из того, что позволено простолюдинам, Вам не к лицу. Конечно, никто не мешает Вам отказаться от дуэли или пить вино на празднике, устроенном Вашим оппонентом - то в глазах всего города Вы потеряете немалую долю уважения, ибо благородные синьоры Италии так себя не ведут!

Приехали, вышли из машины, улыбчивый китаец у дверей казино уже потянулся к двери, чтобы распахнуть ее перед доблестными пилотами. Но не успел. Сперва Диана ударила Джеймса, он только отшатнулся, попятился и облокотился о капот грузовика, втянул воздух и начал было:

- Мэм, вы с коровы...

- Мисс, советую убрать оружие и объясниться, что тут происходит, - перебил его Блэк, наставивший пистолет на Диану, - Будьте уверены, не промахну... БАХ-БАХ. БАХ-БАХ.

Слова англичанина прервали выстрелы. Мердок уже падал обратно на сиденье, с криком "Джей, негр!" ловил в прицел бортстрелка. Громадный негр же вдруг как будто сжался, уменьшился и резким рывком ушел в сторону. Всего доля секунды, а выстрелить уже не выйдет - проклятый черномазый спрятался за Джеймса.

Алистер обернулся на неожиданно прозвучавшие выстрелы, мгновенно оценил ситуацию и развернулся обратно. Ствол кольта метнулся на Диану - она оседает на землю - перепрыгнул на ее негра - того уже нет на месте. А негр тем временем уже оказался на расстоянии вытянутой руки от англичанина.

Джеймс выхватил кольт, по-ковбойски от бедра выстрелил в мечущегося туда-сюда Джо. Первым выстрелом промахнулся, второй сделать не успел. Негр уже вырубил прямым в челюсть англичанина и швырнул его в дикси.

Мердок выскочил из кабины как раз в тот момент, когда двое его товарищей свалились друг на друга. Негр уже подбирал упавшую хозяйку. Два выстрела. Еще два. Кто-то закричал долго и пронзительно. Мердоку пришлось пригнуться, когда Джо подхватил с земли винтовку и бросил в него. Не успел - приклад винтовки попал точно в лоб, в глазах на секунду потемнело. Когда Мердок вновь вскинул пистолет, негр с Дианой на плечах уже улепетывал в какой-то переулок.

Играть в ковбоя, загоняющего коров в стойло, в небесном простравнстве было ДжейДжею в новинку. Но... План Клэра был восхитителен по своей дерзости, и стоило попытаться реализовать его.
Небольшой маневр: и "Булл Ран" перестроился влево-вперед, выпустив короткую предупреждающую очередь, по мнению дикси символизировавшую:
- Ты в перед не лети, ты в сторону лети, а то очередь в кабину попадет, совсем мертвый будешь!
Оставалось надеяться, что неизвестный ас не ринется на таран, а просто как-то покажет себя, и станет жертвой ДжейДжея. Сбить аса: что может быть приятнее сердцу пилота?
Ну а пока что только оставалось ждать реакции джапов.

Светский раут? Кажется, версии, о которых думал Александр, решили перемешаться между собой в единый коктейль. Прием в верхнем городе это, конечно, не база культа в подулье и не инфестированные мутантами туннели канализации, но зная, какие мрачные и опасные тайны могут хранить благородные фамилии, Камерон не спешил расслабляться. Особенно, учитывая его своеобразно-близкие отношения с некоторыми из местных семей... Это, впрочем, было не так важно и всяко не могло повлиять на его решение.
— Светский раут? Отлично, — мысленно перебирая все необходимые для посещения подобного мероприятия, вещи, ответил Александр. Выходная одежда, сапоги, компактный лазпистолет, шляпа, стилет, родовой перстень, освященный меч... Выходило, что кроме всевозможных мелочей, которые можно было достать в процессе подготовки, в главном Камерон был экипирован. Хотя...
— Уважаемый, нет ли у вас на примете благородной дамы, которая может составить компанию кому-нибудь из нас на этом приеме? Появляться там вдвоем и без спутницы хотя бы у кого-то одного из нас, будет невежливо и, так сказать, предоставит повод для... различных сомнений и кривотолков. И может осложнить общение с некоторыми представителями местной знати.

Наконец, измученная многими трудностями девушка уснула. Ученым известно, что психика юного, неиспорченного разума достаточно гибка, чтобы избавить молодых людей от терзаний во имя отдыха и развития их организмов. Не стала исключением и экс-секретарь герцога Росси. Сны девушки были чисты и незамутнены, и ни один кошмар не посмел нарушить ее покой. Хотя время сна и было недолгим, девушка хорошо выспалась.
Ближе к утру Сигизмунд, дежуривший после Васила, разбудил Элеонору. Сладко зевнув, девушка вытащила из-под импровизированной подушки пистолет и уселась на место караульщика. Вскоре уже все мужчины спали, и девушка осталась наедине со своими мыслями.
Одна за другой мелькали картины дома, счастливого беззаботного детства, тихой и мирной службы у Патрона... Но, словно волна, заливающая берег, картины вчерашнего дня заливали образы прошлого. Только сейчас адепта начинала понимать, ЧТО значит путь аколита Святых Ордосов. Это была не увесилительная прогулка, и даже не полное адреналина приключение с обязательно счастливым концом - это был тяжкий труд, каждодневная опасность, необходимость всегда быть собранным и напряженным. Это - словно танец на краю Шпиля: одно неверное движение, и ты летишь вниз, к долгой и болезненной смерти.
Не смотря на груз тяжких дум, Элеонора не забывала поглядывать на дверь и переодически осматривать помещение. Нет, она была почти на сто процентов уверена, что здесь опасности не будет, но немного лишней бдительности не помешает, ведь правильно?
Время для пробуждения спящих спутников, названное перед сном Сигизмундом, подходило к концу, и Элеонора решила встретить мужчин небольшим, так сказать, завтраком. Разделив на четверых армейский паек Васила, девушка, давясь и отплевываясь от мерзкой пищи, позавтракала. Затем, разбудив мужчин и пригласив их к столу, сеньора Дессино начала приводить себя в порядок.
Закончив заниматься личной гигиеной, Нора собрала рюкзак в дорогу. Надев сверху комбенизона костюм химзащиты и взяв с собой пару баллонов от противогаза, девушка сообщила, что готова отправиться в путь.
Спокойный отдых словно дал аколите новый заряд бодрости, и юная леди горела энтизиазмом и вполне боевитым настроем.
Метр за метром грязных, темных и смрадных коридоров оставался позади, вот пройден и натужно скрепящий лифт, и зараженный участок. Каждый шаг приближал их маленькую группку к выходу на поверхность, под ласковый свет солнца. Элеонора, никогда не видевшая джунглей, уже не боялась встречи с неизвесным - так ей хотелось вырваться наружу из затхлых тоннелей канализации. Весело насвистывавшая какой-то танцевальный мотивчик, девушка скорее представила, чем почувствовала, как ее кожи касается легкий ветерок. Еще один поворот - и вот он, прямой путь на поверхность!
Уже готовая с радостным криком рвануть на встречу свободе, Элеонора вдруг почувствовала некое... беспокойство? Из глубин души словно раздался голос - Не надо! Не делай этого! Впереди может быть опасность!
Адепту словно окатил ледяной душ - а ведь и вправду, кто знает (кроме Бога-Императора, конечно!), что там, впереди?
Шепнув в микро-бусину на частоте их четверки короткое слово: - Замрите!, девушка, пригнувшись почти до самого пола, полулежа аккуратно выглянула в коридор и тут же шмыгнула назад.

Сочуственно посмотрев на беднягу-Васила, Элеонора решила не подходить и не жалеть мужчину - ему и так плохо, а ее жалость вызовет у пережившего душевный срыв бойца только раздражение, и ничего более.
Слово взял Сигизмунд, жестко и безапелляционно прокомментировавший ситуацию и их действия в ней. Досталось от него и адепте. Арбитр обвинил ее в излишней трепливости и стремлению к командованию, да еще позволил себе провести ряд нелицеприятных сравнений.
В душе аколиты от несправедливых слов будто вспыхнул огонь: она ведь ни разу ими не командовала, а все ее речи всегда были точными и по-существу!
Впрочем, немыслимо тяжкий день : Администраторум-демонесса-жилблок-одержимый-кабак-инквизитор-канализация-демоны-труп аколита-озабоченный Васил; взял свое, и пламя негодования потухло столь же быстро,сколь и разгорелось.
Ну, ладно - в чем-то Зиги был прав - за всю свою прожитую жизнь девушка никогда не попадала в такие критические ситуации, и, конечно же, она была на взводе! И действительно могла на нервах нести чушь. Впрочем, это был не повод так общаться с ней, будто она какая-то плебейка!
Сил на ругань и выяснение отношений у адепты уже не было, и, одев противогаз, она заняла свое место в колонне, лишь пробормотав еле слышно:
- Зиги, Зиги, какой же ты дурак и хам... Тебя лишь твое низкое происхождение и оправдывает...
Решив все-таки обозначить свою позицию, Нора уже в полный голос сказала:
- Я готова, пошли уже, что-ли?

Ну да, теперь все будут жалеть, воспитывать его и заниматься нравоучениями.
Ненавижу!
Не смотря на вонь канализации, трупа, крови и один Император знает ещё чего, Сигизмунд уловил слабый, но очень приятный аромат от Элеоноры...
Васил начал строить из себя Мастера Наставника. Он безусловно и бесконечно прав, но всё же...
Ненавижу!
- Спасибо за поддержку, Лео, но мне не нужна помощь - я в состоянии справиться сам. И вас я никак не ослабил - спроси у Тиберия, что такое слабость тела перед силой духа, праведной яростью и всего того, что так любит святой отец.
Вроде и сказал немного, но лоб покрылся холодной испариной. Сраные культисты! Говняные заговорщики! Дерьмовые еретики! Вы мне ещё ответите, козлопанские чипедросы!
Сигизмунд с плохо скрываемой неохотой отстранился от Элеоноры.
- Дайте мне пару минут на подготовку, прежде чем свалить.
Он взял лазган и зажал между колен. Здоровой рукой отсоединил лазерный прицел, после чего кое-как приторочил оружие обратно к рюкзаку. В рюкзак же полетели батареи. Из рюкзака во мрак канализации явился лазерный пистолет и пяток батарей к нему. С помощью коленей Зиги зафиксировал лазпистолет, чтобы привернуть к нему прицел. Рассовал по кармашкам батареи и уставился на кобуру.
- Элеонора, я был не прав - помощь понадобится. Одень мне, пожалуйста, кобуру для лазпистолета...
После волнительных манипуляций Элеоноры, он вложил пистолет в кобуру, проверил как он из неё выходит и, наконец-то, впрягся в рюкзак.
- Я готов. Пошли.
Несколько капель пота скатились меж его лопаток, а затылок пронзило болью...

Девушка благодарно посмотрела на него и отпила из предложенной фляжки. Закашлявшись, она, видимо, все-таки пришла в себя, и, опираясь на руку своего спасителя поднялась. Пошатнувшись, Элеонора покрепче ухватилась за руку Васила. Положив голову на грудь гвардейца, адепта тяжело выдохнула, и потом, поднявшись на цыпчках, дотянулась губами до губ Васила и запечатлела на них короткий поцелуй.
Прежде чем гвардеец что-нибудь успел сделать, она подошла к окну, и, достав пачку сигарет, нервно прикурила, смотря в сторону.
- И снова, второй раз за сегодня ты спас мне жизнь. Васил, хороший мой, я у тебя в вечном долгу.
Голос девушки задрожал, по краям глаз засеребрились капельки слез, сбежавшие через грязное от копоти лицо Элеоноры двумя чистыми дорожками.
- Негоже нам обворовывать того, кто, пусть и случайно, нам помог. Он не заслужил этого...
Пытаясь успокоиться, адепта несколько раз глубоко вздохнула. Грудь девушки высоко вздымалась, рука, державшая сигарету, нервно дрожала. Пальцами второй руки Агата стучала по подоконнику.. Предательские слезы все не останавливались, и она понимала, что еще чуть-чуть, и она может скатиться в истерику.
- Мне страшно...

Не долго думая, Васил взял у девушки мельтаган.

- Deus Imperator Vult!, крикнул он, после чего выстрелил в тварь

Терпеливо и стоически перенеся трудности и происшествия перелета, Тиберий теперь сдержанно радовался приземлению, несмотря на те подробности, что были озвучены в полете, среди аколитов.
Теперь, поднявшись со своего места и выслушав уведомление по корабельному вксу, клирик неторопливо проверял целостнсть своего багажа, пока остальные перекидывались фразами и, подобно искупителю, радовались тому, что аколиты достигли цели.
Закончив, Тиберий услышал просьбу девушки и, чуть улыбнувшись, ответил - Разумеется. Секунду. - Выпрямившись и чуть прокашлявшись, Тиберий завел импровизированную молитву, осеняя каждого аколита поочередно священной аквиллой - О милосердный Император, помоги нам и защити нас в этом мире. Направь нас по верному пути, дай сил и решимости в делах наших. Да не убоимся мы испытаний, что ты уготовил нам. Славься, бессмертный Император, наш пастырь и защитник. - закончив короткую службу, клирик вернулся к своему багажу, готовясь ждать.

Время шло. И наконец, в дверях появился один из тех, кого Тиберий, несмотря на свой сан и мировоззрение, никак не мог терпеть. Жирный, полный самолюбия, не по рангу самодовольный мелкий чиновник. Один из тех, чт начали забывать о том, что Империум стоит лишь благодаря упорному труду и позволивших себе набивать брюхо. Но не успел Искупитель презрительно сощуриться, как следом за этим заблудшим слугой Его, вошел один из Астартес, облаченный в могучий терминаторский доспех, словно сошедший с церковных фресок или храмовых витражей.
Чуть обомлевший, клирик чуть было не прослушал, что пропищал этот нелепый чиновник, но этот противный голос вполне успешно вернул Тиберия на землю.
Дождавшись своей очереди, Тиберий заговорил спокойно и ровно, успев прийти в себя от сошествия ангела в каюту.
И вовремя. Мерзкий недомерок, похоже, возомнил о себе невесть что.
- Я брат Тиберий, странствующий проповедник и паломник. - Начал Искупитель, поднявшись - Именем господа нашего, всемогущего Императора я ручаюсь за чистоту помыслов моих попутчиков! - Повышая голос, Тиберий встал между огнеметом Астартес и гвардейцем. - Все они набожные и честные люди, клянусь Золотым Троном!

- Значит так, молодняк, - произнёс Лис, когда Фома, Маркер и Косой ушли подальше - Слушать меня безоговорочно, или будете валяться на земле и вас будет жрать местная флора. -
Встав на колено и положив на него локоть, Лис занял удобную позицию.

- Маркер, дык что это за чувак за тобой бегает? Что ему от тебя надо? - спросил Косой, когда они поднимались.
- Он тебе ничего не ответит. Ты что, забыл что он даже не знает о том, что тот хотел его убить... - ответил Фома уже тихо.
- И что?! - проорал Косой.
Военные тут же развернулись в их сторону, и не дожидаясь, пока сталкеры выйдут за укрытия, начали палить по ним. Первым под их взор попал стоявший с левого краю Косой, который был к ним ближе всего. Военный, выстрелив по Косому, резко свернул за укрытие.
- Бля-я-ять! - проорал Косой, когда по нему попали, и тут же залёг за укрытие.
- Пидарас, блять! - прошептал Фома, и дал очередь по военным.
Выругавшись, Фома тут же залёг за укрытие.

- Походу дело плохо... - пробасил Лис и прицелился в военных. Дав очередь, он скрылся за укрытием.