| |
-
я возьму золотисто-кремовый, как листья осенью, как лимон в золоте, как солдат во Вьетнаме, умирающий от…
|
- Возвращайся, я уже соскучилась, - шепчут опухшие от поцелуев губы, а глаза говорят : "Я все понимаю, понимаю и принимаю... и жду." Тихий щелчок замка растворился в тишине квартиры, между задернутыми шторами вырвался солнечный лучик и пылинки устроили в нем свои веселые танцы. От тоски и ощущения потери, дрожащих внутри жутко хотелось курить, а еще кофе. Не одеваясь Светлана прошла на кухню и замерла, чуть- чуть не дотянувшись рукой до пачки сигарет. От всей этой нереальности она даже забыла, что на ней совсем нет одежды. Наконец, ее сны обрели плоть. Где-то на грани сознания появилась гадкая мыслишка, что она просто сошла с ума и все это плод ее больного воображения, но мысль мелькнула и пропала. Запах свежей травы, цветов и постепенно наполнили кухню, прогнав наполненный запахами асфальта и бензина запах города. Одновременно с ростком, возникшим под руками мужчины в душе Светы тоже пробился росток какого-то щемящего чувства узнавания и безграничного счастья, чего-то родного и давно потерянного. - Кто ты? – едва слышно прошептала девушка, обняв себя за плечи, - Зачем? Мелодия телефонного звонка разорвала паутину нереальности, убеждая Светлану в том, что она не бредит и не спит, что она стоит на собственной кухне, ощущая сладкий аромат созревших яблок. «After dark there’s after light, there’s appetite for love…» Что происходит что-то, подсознательно принимаемое ей, как должное, но отторгаемое тем миром, в котором она живет. «Laughter swells, and after spells, it’s hard to get enough…»Крылья, золотые… что-то знакомое и до боли родное, кажется, она даже видит трепетание этих крыльев и лицо в ореоле яркого света… кажется… «So after dark we sail away, we sail away tonight…»Она знает, кто ее мать и кто ее отец тоже - Николай Георгиевич Сосновский или… «Если бы я не знал, что единственный ребенок погиб с ними, решил бы, что вы его дочь» - прозвучали в голове слова. «The after hour, the after hour, the opportunity awaits
So stay now, what if I stay now?
If i stay here I might loose again
So stay now, what if I stay now?
If I stay here I might loose a friend» ссылкаМобильник затихает, и Света чувствует горечь и разочарование – чьи это чувства ее? Дениса? Она обманула, не пришла , забыла… лечила собственную душу. Денис поймет и простит, а они найдут нового спонсора, обязательно! Слова, они как камни падают на весы – «должна»… «не бросаем»… «дочка»… «не рожденные дети»… - Я фея? Подожди, - голос срывается на крик, - ЭТО мой дом! Зачем? Зачем ты это делаешь? Меня любят здесь, я люблю здесь, я не знаю, кто ты и что за мир меня ждет, да и ждет ли... Отец, которого она никогда не видела, не помнила, но о котором так мечтала – вот он, здесь и протягивает ей руку, зовет домой. Но разве там ее дом? А здесь? Что будет с ее любимыми бабушками, для которых она единственное сокровище? Которые живут ради нее? Разве можно вот так, бросить все и уйти в свой сон? Вернуть крылья и, забыв обо всех и обо всем, наслаждаться полетом? Только чего это будет стоить?... Счастлива ли она здесь? Пожалуй да, была, пока не начались эти сны. Пока ее не поманила мечта, вот- вот дотянешься… кончиками пальцев. А сейчас? Она почти ощущала трепетанье крыльев за спиной, а по лицу текли слезы и она не вытирала их, даже не понимая, что плачет. Что бы сейчас сказали бабушки? Денис? Лешик? Они все сказали бы - будь счастлива! А сможет ли она быть счастлива, если уйдет вот так? Зная, что они будут страдать? Да и она сама? Хочет ли? - Я не могу, прости… Это моя жизнь, какая бы она не была. Ты приходи ко мне во сне, хорошо? Мы поговорим еще. Прости, - последние слова уже было почти не разобрать из-за всхлипов. Светлана бросила последний взгляд на сад, вдохнула аромат цветущего ее – не ее мира и на того, кто назвался ее отцом и бросилась прочь из кухни.
-
Супер! Спасибо за такую чудесную Светлану!
-
Чудно, чувственно, чудесно.
-
за милую сумбурность...
-
Считаю, что выбор правильный. Интересно было почитать :)
|
|
Всё исчезает, проваливается в небытие. Вещи, мысли, тревоги, волнения, запахи, звуки. Всё уходит, ты исчезаешь, растворяешься, тебя больше нет. И Лешего нет. Нет "я" и нет "он", есть только "мы" - новорожденное существо, познающее мир в короткой вспышке, родившееся, чтобы через несколько секунд умереть, но между этими мгновениями у него целая жизнь. Целая неимоверно долгая жизнь, длиной в несколько мгновений. И нужно столько всего успеть познать, понять, почувствовать за длинные мгновения. Существо прекрасно и совершенно, в нём что-то от рыжей Лёшкиной надёжности, что-то от быстрокрылого азарта Светланы. Тебя? Нет, уже не тебя. Светланы. Переплелось, переплавилось, перемешалось и вышло новым, единым, полным, то что раньше было разделено на части. Существо хочет жить, его ведет инстинкт, как и всё живое на этой славной планете. Оно - "мы" хочет жить чуть больше тех мгновений, что скупо подарены с барского плеча, всю свою секундную жизнь оно ищет выход и, наконец, находит. Оно понятия не имеет о генах и хромосомах, просто не хочет умирать и находит выход. И распадается опять на части, но уже не умирает, а засыпает где-то внутри, в глубине тебя, в надежде продолжиться и быть.
Ты лежишь, на теле высыхают капельки пота, а сердце, бившееся как шальное, с трудом замедляет бег. Чувство потери, чувство плоскости и неполноты этой реальности в который раз за сегодняшний день накрывает тебя. Но это другое, сейчас это по другому. Нельзя вечно оставаться на вершине, нельзя почувствовать праздник, не зная будней, разве яркие краски были бы яркими, если бы не существовало серого цвета. И ты лежишь, прижимаешься к Лешему, отдыхаешь. Лениво, тепло и спокойно. Нежность и истома накрывает вас.
Только миру наплевать на ваше маленькое теплое счастье, у него свои планы и на тебя, и на Лешего. Грозно рычит мобильник, заставляя Лешку неловко оправдываться, сразу стать ненастоящим, неуклюжим, неприспособленным. Мобильник не прощает поспешного бегства, что ему до того, что это было необходимо, что ты ждала? И Леший одевается, смотрит виновато, ты должна понять, не хочешь же ты, чтобы он потерял работу? Грубая реальность забирает его, отнимает совсем. Почему мы все должны подчиняться законам и правилам? Кто их выдумал, зачем? Такая глупость. Мысли, странные для юриста, но естественные сейчас. Чужой мир. Вдруг приходит понимание: чужой, нелепый, глупо устроенный мир. Не правильный. Не твой. Хочется домой. Взмахнуть крыльями, вдохнуть полной грудью, парить, не касаясь земли, жить. Жить так, как предназначено. Полноценно. Легко. Естественно. Понимаешь, что не выдержишь здесь больше, что задохнешься, сломаешься, как веточка ломается под напором урагана. Быт и рутина, странные правила, выдуманные для того, чтобы ломать единственное живое и настоящее в этом мире, раздавят, вытравят суть. У них столько времени впереди. Тебе не выиграть эту битву. Останется оболочка. Пустышка. Знаменитый адвокат, играющий по правилам. И больше не будешь уже мчаться по утреннему асфальту, отрываясь от земли. Просто не захочешь.
Шаришь в поисках сигарет, не находишь, идёшь на кухню. Алый круг, в котором очертания яблоневого сада, спелые плоды падают с веток и распускаются новые. Он улыбается тебе, трепещет вокруг тела одежда, подзадориваемая легким ветерком. Подрагивают крылья с черным окаемом. Аромат свежести, цветения и чего-то еще неуловимого, чарующего доносится с той стороны. Сон. Нет? Стол, плита. Пачка сигарет, припрятанная в шкафчике. Упаковка от йогурта в мусорном ведре. Голодное ворчание холодильника. И тот мир за алым кругом, так близко, что стоит только протянуть руку и сделать шаг. Две твои реальности слились в одну, это кажется противоестественным, невозможным, неправильным. Они не могут существовать вместе. Либо недовольный холодильник, либо дивный сад. Но они тут, и мурашки бегут вдруг по коже от недоброго предчувствия.
- Это и есть невозможно, - говорит он. - Мы можем наблюдать, но не перемещаться. Как... как в кино.
Понимаешь, совершенно естественно понимаешь, что он хотел сказать другое. "Как в зоопарке". Но не сказал, пожалел, пощадил твои чувства. Это понимание, это не догадка, ты просто прочла, то...
- Да, - говорит он снова. - Читать мысли, летать, или... - он подбирает с земли спелое яблоко, разламывает плод, втаптывает семечку в траву и накрывает ладонью. Ты чувствуешь тепло, тепло жизни даже отсюда. Миг и крохотный побег пробивается, показывается над травой, тянется к солнцу, растет, набирается сил, росток превращается в деревце, нежные листочки раскрываются навстречу... Он убирает руку.
- Это твоя суть, - говорит он снова, - она умирает в тебе, потому что не может жить в этом мире. А ты не сможешь жить без нее. Еще немного и не осталось бы ничего. Время упущено, но его еще можно наверстать.
- Я искал тебя слишком долго, - говорит он и замолкает. А где-то в комнате покинутым котенком звонит мобильник.
- Мы не можем перемещаться, хотя и знаем, как это сделать. Для этого нужно слишком много энергии. Даже для нас это слишком, катастрофически много, - говорит он. - Была авария, случайный выброс. Мы не знали, я не знал, что кто-то выжил... Ребенок, ему легче приспособиться к чужому миру, мимикрировать, принять нужную форму, чтобы выжить.
Мобильник звонит громко, просяще, настойчиво.
- Твоя мать... она была похожа на тебя. У неё были такие же крылья, золотистые. Когда я узнал, я искал тебя. Я искал тебя.
Разрывается, надрывается телефон. Ты вдруг понимаешь, ты так и не позвонила Денису, как обещала. А уже вечер, встреча со спонсором, должно быть, закончилась, прошла без тебя. Время пролетело слишком быстро.
- Это Денис звонит, - говорит он, он тоже это знает. Вы просто умеете знать, это так же естественно, как дышать. - Он звонит сказать, что ему отказали. У него ничего не вышло. И не могло выйти. В этом мире не нужна красота.
Плачет телефон в комнате, все тише и тише. Замолкает, не дождавшись ответа.
- Энергия, нужная для перехода одного, это чудовищное количество. Сотни не рожденных детей и не посаженных деревьев, годы жизни каждого в нашем мире, брошенные на весы. Их уже не будет. Мы состарились до срока, но мы на это пошли. Нельзя бросать своих детей. Мы голосовали и не было ни одного против. А потом ждали, долго ждали, копили энергию. Пять минут, у нас пять минут, они уже на исходе. Тебе надо торопиться, второго шанса не будет. Иди ко мне, дочка.
В комнате громко молчит телефон.
|
Появление человека, которого Асуран прежде ещё не видел, заставило его немного насторожиться и даже на секунду и вовсе позабыть, что на его руках раненная девушка.
«Но это не магия Пространства-Времени, Диего совершает прыжки иначе!» - проскользнула мысль, что, в общем-то, была весьма очевидна, как и следующая за ней, которая навела на воспоминание о том, как именно они с Магистром добрались до порта. Следом за этим к горлу вновь подкатил тошнотворный комок, а голова немного пошла кругом. Перемещения вампиров, их порталы и ещё неизвестно что - всё это слишком негативно сказывались на юноше, хотя и у этого была своя причина…
Когда же Наставники приблизились к нему, следить одновременно за движениями обоих стало невозможно, так как они оказались сразу по обе стороны от молодого Волка. Впрочем, Диего лишь прикрыл красавицу плащом, сделав это чертовски вовремя, как раз перед тем, как до немного загруженного собственными проблемами сознания Асурана дошло, что помимо волос на Волчице не было и нет иной одежды. Его руки сквозь мягкую кожу перчаток могли ощущать тепло тела девушки. А её запах, так похожий на тот, что юноша всеми силами пытался забыть и вновь вспомнить, щекотал ему ноздри. Запах елей с их тяжелыми заснеженными лапами-ветками - хвои, встречающейся повсеместно в лесах Остмарка, и шерсть других волчат, словно глоток собственного прошлого. Такой нежный, точно поцелуй девы, но рассекающий сердце и душу больнее любого оружия…
Возможно, именно из-за этого Асуран не сразу обратил внимания на слова появившегося перед ним человека, впрочем, это был не обычный человек, точнее, он и человеком-то, по сути, не был, во всяком случае… так гласило современное учение Волков, о котором парень был явно не очень высокого мнения. Мало того, что юноша и сам не особо-то и любил остальных представителей своего вида, так ещё и Аррибан приложил к его восприятию мира свою руку. Наверное, Магистра за одно это можно было бы назвать пауком, но, стоило признать, сети Древний сплёл шикарно. Неспешно он приручал не только Асуру, но и дикого зверя внутри него, а самое смешное, что молодой Волк этого даже не осознавал…
Перестав уделять внимание своему Наставнику, юноша всецело переключился на другого Учителя, с которым Диего, судя по всему, уже был знаком, и для которого раненая Волчица была чем-то вроде диковинного зверька, предназначенного для опытов, раненного зверька, стоит отметить, но не более того. Холодный, безразличный ко всему, что его окружало, а может, и к миру в целом. Он имел крайне своеобразный запах – странную смесь из чего-то медновато-прогорклого.
«Так не бывает», - всплыла в сознании мысль и погасла следом за вопросом, что задал этот человек.
- Что? – непроизвольно переспросил Асуран, заворожено наблюдая за лечением. Он не знал, какая из дисциплин, преподаваемых в Академии, сейчас нашла своё применение на нежной ножке Волчицы, изуродованной рваной раной от капкана, но прекрасно отдавал отчёт тому, что перед ним – вампир. И то, что представившись, неведомый до того момента целитель оказался одним из Древних, о котором молодой Волк только слышал, но никогда не видел прежде, окончательно развеяло все сомнения. Парню оставалось только вздохнуть…
«Так вот какой ты, - взгляд юноши вновь прошёлся по Яго, но теперь он был несколько иным, задумчивым, что-то взвешивающим. Асуран пытался понять, кто перед ним: чудовище или всё же немного ушедший в себя врач. - Яго Севатарион, погружённый в собственные мысли и исследования вампир и … часть семьи Магистра. Кто же ты внутри под этой фальшивой скорлупой и маской безразличия? Или это и есть твоя истинная сущность?»
Уши Волка дёрнулись несколько раз и застыли, лишь едва заметно подрагивая, впрочем, хвост оставался спокойным, и, как раз в этот момент, девушка, чьё присутствие понемногу начинало отдаваться приятным ноющим чувством в руках, зашевелилась. Но вместо вполне ожидаемых криков о наглости и отторжения почему-то прижалась к Асуре, словно это он был её спасителем и единственной защитой от всего этого дикого мира вокруг.
«Мордигаэль? – мысленно, по слогам, пробовал юноша новое имя на вкус. – Так назвал тебя Диего, но это довольно странный выбор для Волка. Равно как и то, что она не умеет ходить. Не может нормально говорить. Что это была за попытка провыть по-волчьи, она что не осознаёт, что сменила форму?. Откуда ты такая… такая дикая? Как вообще попала сюда?»
Взглянув на близняшек, что, несмотря на свой явно юный возраст, совсем недавно пытались помыкать наставником да вертели перед ним хвостами, Асуран улыбнулся. Тепло. По-доброму.
Коготки Волчицы царапнули ткань одежды, словно требуя ответа.
- Не знаю, но если это тот, о ком я думаю и кто прибыл не с вами, то сейчас с ним всё в порядке, так сказал Магистр, а значит… так и есть. – Прошептал юноша над самым ухом прижавшейся к нему девушки и почти тут же был вынужден сделать шаг в сторону, пропуская близняшек…
Мысли медленно вернулись чуть назад, к именам, что произнёс его Учитель…
«Стоп, что? Лин и Грин? Ты серьёзно, Диего?» - как он хотел спросить это, ведь воспоминания никуда не делись. Холод прошлого, то, что Асуран никак не мог заставить принять себя полностью, вновь ужалил подобно толстому шмелю.
О, да, молодой Волк улыбнулся Лин в ответ, вот только в глазах его, несмотря на тёплую улыбку, осталась грусть от осколков прошлого, что девочки привезли вместе с собой…
Тряхнув головой, Асура повернулся к вампиру.
- Примите наши извинения, Мастер Яго, что отвлекли Вас от Ваших исследований. Впрочем, возможность увидеть Вас тем, кто никогда не сможет ни изучить, ни понять Ваш предмет, явно того стоила, – произнёс юноша, отвешивая учтивый поклон, стараясь при этом не дать плащу Диего сползти с обнажённого тела юной красавицы, что молодой Волк всё ещё держал на своих руках. – Должно быть, всё дело в том, что Древние вампиры создали нас с таким большим количеством изъянов, не так ли, Мастер Яго?
Яго лишь удостоил Асуру взглядом, прежде чем вернулся к анализу женщины на его руках.
- Я ей займусь, Диего. Ее состояние требует более глубокой диагностики, - и, не теряя времени, облегчив ношу юноши, направился немного в сторону от корабля. Концентрация на одном ему знакомом месте - и воздух уплотнился, поглощая две фигуры в своеобразном пузыре.
Асуран только вздохнул, помогая вампиру забрать девушку, что почему-то так сильно не хотела уходить. Это казалось странным и, более того, неправильным. Проводив взглядом Яго, молодой Волк повернулся к своему Наставнику.
- Знакомься, - промурлыкал юноша, махая вслед удаляющимся близняшкам, - та из них, что тёмненькая - Лин Гармарна, моя несостоявшаяся жена. Между прочим, её выбрала Кейтлин! – это было скорее похоже на фырчанье, чем на настоящую досаду.
- Но папочка всё испортил. Так что знакомьтесь, Учитель, перед вами смазливый, точно девчонка, дрищ! Хотя… они правы, как человек я и впрямь бесполезен, – Асура улыбнулся. – Ну что же, Диего, тебе мешок, а мне принцесса!
Улыбка стала ещё шире, когда парень кивнул в сторону сидящей на мачте Ячиру, к которой и направился, собираясь выяснить, из-за чего вечно весёлая и жизнерадостная «Искорка» сейчас сидит со столь задумчивым и погружённым куда-то вглубь себя взглядом…
-
Заслужил плюс, что сказать)
-
Почти-семейные терки, как это мило.
-
Я сделалъ.
|
На ТАКУЮ благодарность храмовник и рассчитывать не смел! Да, взявшись за эту работу, он хотел не просто сделать девушке приятно, но и показать себя с лучшей стороны. Заодно это был хороший предлог остаться вдвоем и еще поболтать, без лишних глаз и ушей, исключая возможность внезапного вмешательства со стороны. Такое вот хитрое комбо! А руками работать он действительно очень любил, и то, что подвернулся такой замечательный и удобный случай – просто счастливое стечение обстоятельств!
«Обними ее, идиот!»- взвыл внутренний голос, правда когда птичка уже упорхнула, и, в общем то, было поздно . Кто из этих двоих сейчас покраснел сильнее – еще поспорить можно было! Алисандер неожиданным поцелуем был застигнут врасплох, а в итоге вообще потерял ощущение пространства, слух, способность двигаться и даже дышать. Зато зрение будто обострилось – глаза его прилипли к удаляющемуся на кухню силуэту, фокусируясь исключительно на нем, а все остальное слилось в палитру незначительных разноцветных пятен. Как столб он стоял на том самом месте, пока Дейдре носила посуду и угощения, лишь глаза его неизменно за нею следили.
Стол был накрыт, девушка заняла одно из кресел, и памятник, наконец-то, ожил, а румянец на его щеках хоть и побледнел значительно, но еще горел. Неуверенным шагом Алисандер прошелся по помещению, якобы рассматривая интерьерчик и как в нем смотрится плод общих стараний, а сам все думал о поцелуе, который случился с ним первый раз в жизни, если по-честному. Означал ли он, что девушка испытывала к нему симпатию, или то была лишь благодарность? Ничего он в женщинах не смыслил! Вот можно ли ему теперь вести себя чуть смелее, или не стоит? Такой вопрос напрямую не задашь, а рисковать и все испортить в самом зачатке уж очень не хотелось! А вдруг Дейдре подумает, что делая вид, будто ничего не произошло, Алисандер тем самым выказывает свое полное безразличие? Такого тоже допустить нельзя! И что тогда, в таком случае, делать?
Так, для начала стоило успокоиться и сесть. Второе он выполнил- устроился в кресле напротив, а вот с первым пока не выходило… Эмоциональный подъем и сомнения – все это сейчас на его лице можно было прочитать без труда, если румянец еще можно было списать на недавнюю физическую работу. Не глядя храмовник насыпал себе в чашку то ли сахара, то ли соль, не скупясь так насыпал, ложек пять-шесть, засмотревшись на девушку. Перемешал ложечкой, едва все не расплескав, паченьку с блюдца стянул и отхлебнул… Вот тут то его лицо равномерно покрылось багрянцем! Кипяток же, ё-моё! Да и пересоленный ко всему хорошему! Деваться некуда, проглотил… Внутренности обожгло. Скорее печеньем заедать, вот только после кипяточка вкус вообще не ощущается, а крошки его по языку ошпаренному, словно наждачка шкрябает. Эпическая неудача… Но это не повод сдаваться окончательно. Может она не заметила – наивно полагал воин, продолжая мучительно жевать свое печенье и при этом он старался худо-бедно улыбаться.
Выставив большой палец вверх, в одобряющем жесте, Алисандер таким образом похвалил печенье, вкус которого так и не понял. Лишь дохрустев, преодолевая поганые ощущения во рту, он нарушил тишину:
- А какие тебе книги нравятся? Мы бы могли сходить в библиотеку вместе…
-
Не глядя храмовник насыпал себе в чашку то ли сахара, то ли соль, не скупясь так насыпал, ложек пять-шесть, засмотревшись на девушку. Перемешал ложечкой, едва все не расплескав, паченьку с блюдца стянул и отхлебнул… Вот тут то его лицо равномерно покрылось багрянцем! Кипяток же, ё-моё! Да и пересоленный ко всему хорошему!
Улыбнуло. И вообще, Алисандер очень милый.
-
Алисандер милый такой.
|
Смотря на Эмилию, дворянка все больше понимала, что, похоже, попросту ошиблась в своих недавних умозаключениях, и горничные всё же выполняют здесь свою, абсолютно естественную роль. Никаких тайн или загадок. Они помогают с заселением, уборкой, возможно, разрешают незначительные школьные вопросы... например, оказывают содействие в поиске нужных аудиторий. Её кроваво-алые глаза, не отрываясь, смотрели на девушку, пока та рассказывала Дейдре про возможность смены гардероба и эта мысль вселяла в неё некоторое облегчение. Оливия всё ещё носила с собой небольшой кошелек, содержимого которого, в общем-то, могло хватить на удовлетворение большей части её потребностей, но платья и иная одежда в этот список не попадали. Слишком дорого стоил хороший наряд, а носить что попало она не станет - с неё и без того уже достаточно унижений! Ходить в грязном домашнем платьишке с обрезанным низом перед уважаемыми наставниками Академии, равно как и перед остальными учениками, было неприятно уже само по себе и дворянка, всегда привыкшая поддерживать свою внешность в идеальном состоянии, могла лишь тихо злиться на обстоятельства побега, не позволившего ей взять в дорогу даже простого плаща.
Повернув голову и смерив взглядом личико нильфийки, которая заинтересованно, как и многие другие студенты, озиралась вокруг, Велиар подумала о том, что начинает невольно чувствовать по отношению к Квоут некоторую ответственность. Это было странно и несколько непривычно - словно бы тем, что она отдала ей одежду Стража Ночи, Лив ещё и взяла бойкую нильфийку под своё личное покровительство. Она и раньше так поступала - просто из жалости по отношению к бедным провинциальным девчушкам, приехавшим в столицу Тюдора и способных лишь удивленно глазеть по сторонам, не в состоянии справиться с охватившей их растерянностью. Давала пару советов, помогала познакомиться с нужными людьми, после чего отступала в сторону, запоминая имя своей новой «подруги», надеясь, что однажды та станет ей полезной и сможет вернуть долг. С другой стороны, Оливия ещё не видела, на что может быть способна Ворон, не знала, какие дисциплины та собирается изучать и с кем может сойтись…
Может быть, она ещё окажется ценным вложением.
Поплотнее сжав губы, Велиар резко отвела взгляд в сторону и выбросила ушастое личико Ворон из головы, где та вдруг поселилась на непривычно долгое время. Достаточно думать о той, чью ценность она ещё не способна определить.
Остановившись на месте, девушка обернулась, поднеся руку к лицу, тем самым не позволяя упасть на лицо своим длинным, белоснежным локонам, движимым вдруг налетевшим порывом ветра. Длинные ряды домов навевали тихую тоску по родовому поместью, которое запросто могло уместить в себя с десяток таких домов, и это не говоря уже о самом замке, грозной твердыней нависавшей над окрестными деревушками, демонстрируя подданным графа Агелара лик истинных правителей, величественного и благородного рода Велиар.
«Если так подумать, зачем мне отбирать земли у кого-то ещё? Почему не прикончить родителей? – внезапно холодно подумала Оливия, вспоминая, как те без зазрения совести вручили её ублюдку Джонатану. Джонатану, который горел в её огне, который кричал, когда пламя сжирало его плоть и вернулся, весь израненный, но с выгодным предложением, которое её семья не могла игнорировать. Человеку, собиравшемуся изнасиловать и убить её. Не может быть, чтобы они не догадывались о том, что он задумал! – Есть ещё сестра и маленький брат, но первую можно выдать замуж, а над вторым взять регентство. Ведь ему нет и пяти, он слишком мал для управления нашими землями. А значит, мне попросту нужна сила, с помощью которой я заставлю всех считаться со мной и выполнять мои приказы!»
В глазах Велиар, сейчас столь сильно похожих на два озера леденящей, стылой крови, мелькнуло неприятное выражение. Проводив взглядом учеников, медленно разбредающихся по их новым жилищам, Оливия резко обернулась к одной из девушек, которые, судя по всему, были сейчас в их полном распоряжении.
- Айша, могу я попросить тебя осмотреть со мной дом? – вежливо проворковала она. - Я уверена, что у меня будут некоторые вопросы, которые я бы сразу же хотела обсудить с тобой.
Получив ответное согласие, дворянка скупо улыбнулась и поманила Квоут за собой, отправившись вместе с ней и местной горничной к одному из строений, которое она, строго говоря, выбрала практически наугад, но шла слишком уж уверенно, чтобы за ней можно было такое подумать.
На то, чтобы осмотреть каждое жилище, уйдет огромная уйма времени. Рассудив, что если это – не полная рухлядь, то она найдет способ, как придать дому пристойный вид, Оливия отворила дверь и прошла внутрь.
Как и следовало ожидать, внутреннее убранство не поражало чем-то особенным. Но даже на первый взгляд было видно, что это – место жизни обеспеченных людей, возможно купцов средней руки. Не так уж и плохо, как могло быть, не так ли?
Их могли просто оставить без присмотра, или и вовсе поселить в каком-то бараке, где несколько десятков человек постоянно находились бы вместе. Она слышала, что в некоторых школах магии те, кто не мог позволить себе собственного место жительства, были вынуждены вести именно такое, весьма бедное существование.
Тонкий носик девушки чуть дёрнулся, вдохнув пыль. Зажав кулачок и поднеся его к лицу, Оливия громко чихнула, после чего, смерив взглядом деревянную скамейку, коротко произнесла:
- Здесь все понятно, идём дальше.
Прошествовав в открытую дверь, дворянка смерила критическим взглядом кухню, каким-то странным образом совмещенную с гостиной. До этого Велиар не жила в подобных домах и не знала, как там всё устроено, но подобное решение показалось ей довольно удобным. Во всяком случае, принимая во внимание отсутствие личных слуг, которые бы занимались для неё готовкой.
Затем её глаза обратились к небольшой груде поленьев, предусмотрительно сложенных прямо в камине и лишь ждущих жадного пламени, которое бы поглотило сухой материал, чрезвычайно податливый огненным всполохам. Она почувствовала, как огонь внутри неё просится наружу, как её дар взывает к крови и жарким, томящим чувством отзывается в сердце.
Оливия подняла вверх руку и заставила дрова весело затрещать, рассыпая вокруг игривую вереницу искр. Как и всегда, девушка почувствовала слабое, внутреннее опустошение, охватившее её душу, словно бы вместе с огнём из неё ушла и частичка жизни.
- Снаружи солнечно, но сам дом внутри довольно холодный, - бросила она Квоут, посчитав нужным объяснить свои действия. - Пускай хорошо прогреется. Я почти уверена в том, что камин настолько большой именно потому, что слишком много тепла уходит через щели в стенах или крыше. С подобными дефектами нужно разобраться, но это, разумеется, может подождать до первых холодов.
Девушка быстро осмотрела кухню. Излишне говорить, что она готовила из рук вон плохо, но чего здесь не было – помимо еды, так это пряностей и приправ, к которым Велиар привыкла за столь долгое время жизни в роскоши. Впрочем, ей это всё было, на самом деле, абсолютно не критично. При необходимости, она могла насыщаться в своей звероформе и после нескольких дней, в течение которых её сознание слилось с разумом ястреба едва ли не полностью, подобный способ добывания пищи больше не казался ей чем-то зазорным.
- Тут есть посуда и вся необходимая утварь, насколько я могу судить, - задумчиво произнесла дворянка, одновременно закрывая дверцу настенного шкафчика. – То, что здесь нет никакой пищи – это понятно. Но нужна хотя бы соль, а ещё лучше, чтобы помимо неё были некоторые пряности, которые могут придать пище изысканный вкус. Например, корица или гвоздика…
Взгляд Оливии, вновь повернувшейся лицом к Айше, пробежался по лестнице, по-видимому, ведущей наверх. Не говоря ни слова, она подошла к ней и направилась вверх по ступенькам, в небольшой коридор, из которого можно было попасть в две различные комнаты, абсолютно идентичные по всем своим особенностям. Заглянув в каждую дверь и убедившись в этом, девушка вернулась обратно к той, которая была ближе всех к лестнице и огляделась по сторонам. Её несколько скептический взор уставился на гриб, висящий прямо на потолке. Он тихонько, как-то тускло светился синим огнём, и первое, что сделала девушка, это направила на него своей изящный пальчик и коротко осведомилась:
- Это – что такое?
Получив вполне подробный ответ, дворянка восхищенно цокнула язычком.
- Живое освещение? Что же, весьма удобно.
Затем Велиар заглянула в огромный шкаф, с некоторым разочарованием отметив его абсолютную пустоту. Кроме прочего, здесь был только стол и стул. Довольно аскетично, если так подумать.
- Ну, хорошо. Начнем с простого – постельное белье. Мы же не свиньи, чтобы спать каждый раз на грязном, не так ли? – девушка присела на кровать, проверяя её мягкость и на секунду задумалась. - Кроме того, мне понадобится отдельный, маленький столик для косметики. Немного пудры, румян, скраб для кожи, а так же расчёска – обязательно. И самое важное – одежда. Пару ночных сорочек из шёлка, атласа или хлопчатобумажной ткани, один махровый халатик и шёлковый – потоньше. Пеньюар. Лёгкие, постельные туфельки. Несколько корсетов, корсажов, нижние юбки и трусики. Затем – платья. Одно свободное в стиле ампир, парочку распашных и закрытых. Обязательно – костюм для верховой езды. Подойдет редингот или жакет, и дорожная юбка к нему. Также понадобятся туфельки для того, чтобы ходить в них по Академии и сапоги для иных прогулок. Не помешало бы несколько шляпок и плащей на случай дождливой погоды. А ещё немного ткани, принадлежности для шитья, банты и заколки для волос. Для моей подруги, пожалуйста, приготовьте всё то же самое и… - она смерила взглядом Квоут и с некоторым сожалением оглядела её ножки, закутанные в простолюдинские штаны. Такие носили только мужчины, а никак не благородные леди. – Брюки соответствующего покроя.
Накрутив белоснежный локон волос на палец, Оливия добавила:
- Кроме того нам понадобятся лошади, а значит всё необходимое, что обычно идёт вместе с ними. Не помешало бы также получить какие-либо книги по базовым дисциплинам. И раз уж речь зашла об этом, пергамент и письменные принадлежности для учебы, - голос дворянки стал вдруг очень ласковым, отдающим нежным перезвоном хрустальных колокольчиков. – Милая Айша. А ещё, пожалуйста, скажи мне, какой у нас тут распорядок дня и как скоро начнутся занятия. И я, и мисс Ворон с нетерпением ожидаем их.
Получив необходимые ответы, девушка вновь спустилась вниз, запоздало отметив под лестницей маленькую, неприметную дверцу. Распахнув её, она смело прошествовала в грот, где на некоторое время восхищенно замерла, оглядывая миниатюрное озеро и ванну, стоящую рядом, о принятии которой она так мечтала все последние часы. Проверила она и шкафчик для вещей, где уже лежали мочалки и несколько чистых полотенец. Пожалуй, это было едва ли не единственное место, к которому у Велиар не нашлось почти никаких замечаний. Кроме одного.
- Тут всё прекрасно, но это мыло – оно ничем не пахнет. Нужно хотя бы несколько ароматических, хотя подобное, конечно, вполне может подождать.
Ещё раз оглядевшись, Оливия удовлетворенно кивнула.
- Думаю, на этом всё. Не смею больше тебя задерживать, милая Айша.
Чуть поклонившись, горничная сказала ей, что в городе находится помещение-склад, где можно подобрать ткань и заказать любую возможную одежду. Кроме того, на складе можно взять продукты и специи, а так же некоторые другие вещи, которые она попросила. Пообещав показать данное место позже, Айша вежливо извинилась за то, что ей ещё необходимо оказать помощь в заселении остальным ученикам, после чего быстро покинула дом.
-
Девчонки - жуткие)
-
Восхищён.
-
Основательный подход.
|
Улыбается Дейдре несмело в ответ. Хорошая Эмилия. Платье дадут. Может даже два. И сандалии? Стесняется переспрашивать.
- Спасибо... тебе.
Язык последнее слово еле выговорил. С трудом справился. Привыкай, язык. Глаза привыкайте. К многому привыкать придется. Домики разглядывает. Такое чудо и для них? Глаза себе не верят. Алисандера взглядом нашла, на домики рукой машет. Смотри, смотри! А в голову мысль закралась. Вот бы с Алисандером в таком вдвоем пожить. Помотала головой, отогнала мысль-нахалку. Разве так годится, чтобы девка с парнем вместе жила. Другое представила. Придет Алисандер к ней в гости. Сядут, говорить начнут. Про море говорить, еще про что-нибудь. Никто не помешает. Некому помешать. Девочки разбрелись кто по парам, кто по тройкам, о Дейдре позабыли. Идёт Дейдре в конец улочки, где домики на одного.
Остановилась. Смотрит. Рисунок на раме разглядывает. Сидит птичка на веточке, как живая, малая, будто горлинка. Вот-вот взлетит. А сама нахохлилась, с опаской вверх смотрит. Коршуна приметила или ястреба? Улыбается Дейдре. Птаху по хохолку гладит. Дерево тёплое, на солнце нагрелось. Руке приятно. Словно ждал её этот домик. Её, не другого кого. Не решается войти Дейдре. Так сразу. Много всего. Не так пошло. Тиберий-белка, смерть, мать-волчица. В голове уложить надо. Потом. Зовет домик, входи Дейдре. Другая жизнь началась, чужая. Нет возврата.
Горлинка стоит - то ли робеет, то ли предвкушает. Не жила Дейдре в таких домах. Птичкой в окно залетала, на чужую жизнь дивилась. А теперь это её. Собственное. Глаза зажмурила, да дверь толкнула. Вошла. Остановилась на пороге. Открыла глаза.
В узеньком коридорчике пахло свежеоструганным деревом. Словно построили домик только что, буквально вчера, к её приходу. Хотя наверняка тут обитало ни одно поколение учеников. Наверно девочки-волчицы смогли бы учуять их запах, Дейдре не могла. А запах дерева буквально сшибал с ног, пахло совсем не так, как натянутые на остов из китовьих ребёр шкуры. Это был запах чужого уюта. Она повесила на крючок сумку, в которой почти и не осталось вещей, а та утварь, что чудом сохранилась, тоже принадлежала южанам. Ничего не осталось у Дейдре больше от Норски, совсем ничего. Тот мир с его ледяными пустошами и звоном бубнов стал чужим, а она и не заметила, когда и как. Когда ломала язык, пытаясь выстроить свои мысли в чуждые слова? Когда отдавала гребешок и нож? Так поспешно, словно они жгли ей руки. Когда пила не вкусную, обжигающую жидкость, от которой отнимаются ноги? Когда дети смеялись над её обычаями, а она все же пошла за ними? Когда? Как случилось вдруг, что она начала думать на чужом языке, не заметив этого сама? Она же этого и хотела, но отчего вдруг в груди стало пусто и холодно, будто не лето царило в этом мире, а самая что ни на есть злая вьюга? И одна мысль билась в голове птахой, ищущей выхода: нельзя что-то приобрести, ничего не отдав. Но не слишком ли много она отдает? Дейдре присела на узенькую скамеечку, предназначенную наверно для того, чтобы переобуваться. Она сидела так неподвижно очень долго, не думая ни о чем. И только почувствовал на губах привкус соли поняла, что плачет.
Целую вечность спустя поднялась, толкнув вторую дверь. Вошла, блуждая как в тумане среди мебели. Ступала осторожно, почти на цыпочках, боясь испачкать пол босыми ногами. Погладила мягкий подлокотник кресла, заглянула внутрь подвесного шкафчика, присела на кухонный стул, водя рукой по гладкой, прохладной поверхности стола, долго стояла перед не зажженным камином, пытаясь понять, что это и для чего нужно, даже засунула голову внутрь. Подошла к окну, распахнула створки. Солнечный свет залил комнату. Они с Алисандером сидят в креслах друг напротив друга, а перед ними на столике дымятся две чашки с ароматным чаем. Тряхнула головой: наваждение. И снова привиделось. Она забралась на кресло, поджав под себя босые ноги, а в руках книга, одна из тех, не покоренных. Она идет по следам страница за страницей, а новые истории ждут на столике, сложенные стопкой. Трясёт головой, за руку себя щипает. А картины плывут. Сменяются одна другой. Алисандер, книги-следы, чей-то смех, цветок распускается, тихая музыка. Наваждение, мечта, сон. Лишь на секунду в кресло присела. Сомкнулись веки. Что сон, что явь - не разобрать уже.
Открыла глаза, оглядела непонимающе комнату. Словно вспоминая, как здесь очутилась. Сколько она проспала? Судя по солнечным лучам, совсем не долго. С улицы доносились голоса: обернуться птицей, вылететь в окно, и вот ты там. А вверх уходила лестница, ещё одна скромная дверь спряталась за ней, будто тоже стыдясь показаться среди такого великолепия. Для Дейдре дверь. Идёт Дейдре вниз по ступеням. Не проникает сюда солнце, синий свет мерцает, колдовской. Трет горлинка глаза. Озеро в мягком, ласковом свете мерцает, переливается. Не удержалась, птицей обернулась, пронеслась над водой. Снова девкой на чудо смотрит. Для нее одной все? Скинула платье, потом долго-долго, наполнив ванну водой, тёрла куском мыла тело и волосы, словно содрать решила, пятки скребла, лила чистую воду из ведра за шиворот, и только когда стала кожа скрипеть, как дотронешься, вылезла из ванны, замочила в бадье платье и принялась терзать ткань нещадно. Повесила мокрую одежду на край ванны, в озерцо нырнула. Вода теплая и пахнет травами. Плещется, ныряет, на спину легла, глядит на мерный свет колдовского гриба. Век бы так лежать. Вылезла. Завернулась в полотенце, волосы пальцами кое-как пригладила, в косу заплетает. Не удержалась, запела. Негромко, вполголоса.
Вспорхнула наверх, напевая. Купание в озере каким-то образом утвердило права. Это моё и это. Уже спокойно, по-хозяйски комнату осматривает. У плиты постояла нерешительно. Привыкла, что очаг в полу, тут печь иначе устроена. Взмахнула рукой, сорвался огонёк с пальцев, заплясал в печи. Руки обогрела, затушила печь. Перебирает пузатые кастрюльки, крутобокий чайник. Вот и есть в чем кашу варить, Алисандера угощать. Или что там варят в этом чужом мире вместо каши. Есть не хочется совсем, от волнения наверно. Сбегала в коридор, сумку принесла. Свой котелок и ложки походные рядом с посудой разложила. На лестницу посматривает, идти не спешит. Успеется. Что там, мечтает. Может полки, а на каждой полке книги-следы к друг другу прижались тесно-тесно, как зверята на водопое? Видела она однажды такое, от каждой полки к соседний целый день перелетать будешь, не перелетишь. Сходила вниз, платье принесла. Когда одежду дадут, Эмилия про то не сказала. Снова печь разожгла, платье на дверцу от шкафчика повесила. Высохнет быстро. А в чудной норе с решеткой деревяшек много лежит. Что ж это такое, еще одна печь? Спросить надо или в книге посмотреть. Лучше спросить, где здесь книги, и посмотреть. А в шкафчике всякой-всячины тоже вдоволь. Дейдре нож достала поострее, вынула из норы одну деревяшку, села за стол. Споро работа идет - вот уже гребешок в руках. Смела остатки в печь, да в кресло забралась. Расплела косу, чешет, как следует. Жаль ленточки нет. Сделать прическу, как в книге. Чтобы Алисандеру понравилась.
Споро бегал гребешок по волосам, да потрескивал огонь в печи. Дейдре забралась в кресло с ногами, как привиделось ей совсем недавно. Только книги в руках не было для полного сходства. Надо бы сходить, посмотреть, как другие устроились. Близняшки... Алисандер. Поселился ли он с кем-то или живет один? Этот невинный мысленный вопрос, почему-то вогнал в краску. Не самое безопасное время думать об Алисандере, когда ты сидишь, закутавшись лишь в полотенце. И тут же мысли окончательно предали её, нарисовав картинку, как они купаются в озерце... вдвоем. Стоят прямо под водопадом. Вздохнув, она сняла платье с дверцы и загасила печь. Надо бы найти веревку, протянуть в гроте. Одежда почти высохла, была лишь чуть-чуть влажной, но это даже приятно в такой жаркий день. Дейдре взмахнула ножом, окончательно обрезая подол, зато теперь платье не выглядело рваным. А что короткое... здесь и не такое носят. Она оделась и скрутила излишки ткани в жгут, обвязав вокруг головы, чтобы волосы не падали на лоб, аккуратно сложила полотенце и отнесла вниз, на место. Не удержалась, еще раз заглянула в пещеру с озерцом. Не исчезло ли? Озеро никуда не исчезло, Дейдре подержала руку над водопадом, любуясь, как во все стороны летят прозрачные брызги. Какая же магия нужна, чтобы такое сотворить? Неужели и она сможет? При мысли, что и она так сможет, захотелось подпрыгнуть повыше и взлететь. Но только прямо так, не оборачиваясь. А ещё поскорее найти побольше полок с книгами и пойти по следам. Это будет славная охота.
Идёт Дейдре наверх. К любым чудесам готова. Перил рукой едва-едва касается, да ноги, кажется вот-вот от земли оторвутся. И снова свет мерцает - голубой, таинственный. Хочет дотронуться до гриба рукой, да боязно. Как же погасить его? А зачем гасить? Кровать, такая огромная, что поперек лечь можно. Мягкая. Как ни устала горлинка, как ни измучилась, а сна теперь ни в одном глазу. Да разве и заснуть на такой кровати? Покрывала помять можно ненароком. Не решилась лечь. Только рукой провела по одеялу. Шкаф распахнула: пустой, огромный. Захотелось вдруг, чтобы в том шкафу наряды висели. Один краше другого. Из шкафа отражение на нее смотрит, из зеркала. Бледное лицо, испуганное. Чего боишься, отражение? Наше это все. Шкаф, кровать-великанша, стол деревом пахнет. Только книг нет нигде. Как же так? Распахнула окно: солнечный свет смешался с синим сиянием гриба, бросая странные блики на пол. Обернулась, вспорхнула на крышу. Славно тут будет сидеть, звезды должно быть совсем близко. По улице дети идут - расселяются. А вот и близняшки с одинаковым именем. Видно, не хватило имен бедным. Вспорхнула горлинка, пролетела по улице, возле близняшек на землю опустилось. Велели не стесняться, вот она и не будет. И затараторила быстро, пока робость не одолела.
- Здравствуй, Айша. Здравствуй Айша. Я Дейдре. Я вот в том домике живу, с птичкой на раме. Мне бы платье или материи кусок, платье сшить и сандалии, а еще веревку натянуть, белье вешать. А еще иголку и нитку. А еще других нитей, толстых, для вышивки. И бусинок для украшений. А еще травок, чай заваривать. И зерно, или другой еды, какой дадите. А еще инструмент и дерево, постель сделать для книг. А еще там у меня в комнате большая нора, а в норе решетка. Что с ней делать? А ещё наверху гриб живет, как его погасить? А ещё... сделала большую паузу, совсем уж робко выдохнула... книги где?
|
|
Что же, его дело – предложить. Тиберий решил, что продолжить выяснение отношений ему сейчас гораздо интереснее. Алисандер не стал ждать окончания распрей, чтоб повторно утащить нильфа к бочонкам нервы успокаивать, нет. Повторять дважды – не его правило, особенно тем, кто мало заинтересован. В распрях храмовник тоже не горел желанием участие принимать, ни на кого косо не смотрел, как это было принято тут у многих – не словом выразить свое «фи», так всем своим видом показать. Такое поведение он тоже считал уделом склочников и скандалистов. Он просто отошел в сторонку, молча, чуть подальше от остальных, но, все же, достаточно близко, чтоб вовремя вмешаться в возможный новый конфликт с применением оружия.
К особенностям культуры Дейдре он уже начал привыкать, а после недолгого разговора по душам на носовой части брига проникся девушкой еще сильнее. Особенная она была, ни на кого не похожая, добрая и бескорыстная, щедрая и внимательная… В ней было море положительных качеств, тех, что так не хватало дворянкам и простолюдинкам. Леди-птица была словно не из этого мира, испорченного и холодного. Она слушала его, как храмовнику могло показаться, внимательно, с интересом, не кокетничала, не жеманничала. Вот и сейчас она была открыта всем, открыта миру душой, но мало кто из присутствующих мог оценить ее правильно, многие просто кривили носом. Зависть… Элементарная жаба душила людей, считавших себя до встречи с северянкой оригинальными, неповторимыми. Они даже себе неспособны признаться в этом низменном чувстве. У него подобное даже гнева не вызывало, лишь разочарование.
Обидели люди, чьи повадки порою хуже варварских, птицу, словами, косыми взглядами. За что? За искренность? Ранили птицу, а она в небо рвется, спасаясь от жалящих, неласковых глаз. Но что-то заставляет ее вернуться на палубу. Алисандер хотел бы загородить ее от зла, от людей, больше похожих на псов, да хоть плащом загородить, хоть спиной… А бриг уже причалил, абитуриентов сгоняют на берег. Храмовник большинство пропустил вперед, практически последним сошел с корабля, и вновь произнес свое имя:
- Алисандер, из Белых Плащей. – он словно бы желал сказать еще что-то, но решил, что сейчас не самый подходящий момент искать среди педагогов главного, кому он должен был по прибытию вручить письмо от своего господина.
|
ВсемДиего, стоя у мачты, сложив руки на груди, наблюдал за разворачивающейся сценой, чуть усмехнувшись в бороду, когда к нему обратилась Лин. - Он же не обижается, что твоя сестра назвала его "червяком"? Однако, да собаками Волков называть не стоит. - чуть повысил на последних словах голос Волк, чтоб и Малькон слышал. - И нет, за борт я кидать никого не буду. В этой буре обитают весьма опасные существа, не говоря уже об отвратной погоде. - К тому же, ты всё равно уже собрала с него волос для небольшой пакости, верно? - Тем более, что мы выходим из зоны шторма. - послышалось со стороны штурвала и мгновением позже Демиург уже стоял рядом с конфликтующими, поправляя угольно-чёрную перчатку из кожи, плотно облекающей руку, создавая иллюзию естественного покрова, разрушаемую лишь небольшими складками, когда прямые узкие пальцы чуть согнулись, едва мышцы кисти расслабились, сам Демиург разгладил образовавшуюся складку на рукаве - И мне бы не хотелось, что бы своим поведением вы бы произвели неблагоприятное впечатление на оставшийся преподавательский состав и Магистра Аррибана с Мастером Конрадом. Поэтому прошу вас, мисс Дейдре из Норски, вернуться на палубу, прежде чем вы покинете барьер, отделяющий нас и корабль от шторма. На этих словах хвост Демиурга, слегка качнулся из стороны в сторону, вместе со слегка задрожавшим воздухом вокруг шипов на конце. Демиург был доволен своему возвращению, но постепенно происходящее всё больше начинало действовать на нервы, а это было последним, чего он хотел - чтобы всё вокруг действительно скатилось до балагана.. А Артис, тем временем будучи единственным, кто наблюдал за люком, как раз застал момент, как вылезшая из него Ячиру заработала лёгкий подзатыльник от практически незаметно сместившейся к люку Циан, и, под осуждающим взглядом последней, горничная покорно заняла место у штурвала, склонив голову и строя несправедливо обиженную невинность, опустив руки, и приподняв плечи, сдвинув их чуть вперёд, так что со стороны её фигурка вдруг стала казаться меньше и непроизвольно вызывать чувство жалости. Однако, очередной, хоть и чуть менее строгий взгляд от Циан вместе с парой негромких фраз, из которых до Артиса с расстояния лишь смог уловить что-то похожее на "...ётся Аррибан...", вновь превратили Ячиру в прежнее полувесёлое состояние, хоть и не такое возбуждённое, как и раньше. Тем временем, облака впереди разошлись, и, словно пройдя некий незримый барьер, вышел на ровную водную гладь, приятно сверкающей синевой отражения небесной лазури, по которой бегали мимолётные облака, играющие своим отражением с маленькими волнами, набегающими на песчаный берег острова, огибая опоры причала с ожидающими там пока нечёткими фигурами, ожидающими корабль. А позади виднелся небольшой городок, размером лишь немногим больше крупной деревни, с высящимися посреди него замком из пяти башен с красными конусообразными крышами, сами же башни были словно опутаны какой-то гирляндой древесного цвета, змеившейся меду башнями, словно удав, расположившийся на нагретой солнцем каменной кладке, переваривая добычу. Слева от городка начинался лес, охватывающий всё доступное взгляду пространство с той стороны, и лишь за ним виднелась пара башен с синей крышей, одна из которых была чуть толще и выше своей соседки, но при этом её "сестра" от чего-то казалась внушительней, и словно хранящей какую-то тайну. Справа же, едва пустив между собой и городком ровный зелёный участок, начинались, на сколько хватало глазу следить за поворачивающим к ним изогнутым берегом острова, всё выше и выше понимались холмы, перекрываемые едва заметными каменными дорожками и оградами, вместе с высившимся на одном из холмов широком доме, от которого к небу поднимался тонкий столб серого дыма. А позади городка постепенно набирая высоту начинались скалы, гораздо ниже Веорских гор, но не менее грозных, острых, среди которых возвышалась одна, словно лежбище дракона, покрытая красноватыми трещинами и постоянно извергающимся дымом, мерцающим оттенками красного, коричневого и чёрного цветов, плотным ореолом скрывая верхушку горы от глаз посторонних. - Это Самшитовый остров, месторасположение Академии. - пояснил Демиург, едва заметно кивнув Ячиру, на что та, выпустив штурвал, уступив место Циан, быстро взлетела по вантам к парусам, вместе с новыми клубами из её маски, принявшими облик четырёх мужских фигур в плотной чёрной одежде, не стесняющей движения, но и не позволяя определить их комплекцию, вместе с сетчатыми масками, скрывающими лицо и волосы, быстро и бесшумно распределившимся вдоль поперечной мачты и начиная убирать паруса вместе с девушкой. - Вас уже ожидают, так что прошу вас привести себя в порядок, продолжил он, поправив очки, поймав ими блики солнца, на мгновение скрывшими его антрацитовые глаза. У вас есть полторы минуты. ... Через полторы минуты корабль мягко остановился ровно у причала, у начала которого новоприбывших учеников ожидало несколько человек - черноволосая женщина с длинной косой, опускающейся чуть ниже поясницы, мягкими, приятными чертами лица и лёгком синем платье, постепенно меняющим свой цвет на нежно-сиреневый, с коротким, едва подходящим под своё название меховым воротником, идущего вдоль декольте. Чуть позади неё стояла девушка с так же заплетённой чёрной косой, одетая в короткое, едва доходящее до середины бедра чёрное кимоно, повязанное белоснежным оби с тонкой фиолетовой нитью посредине. Ноги же были обуты в чёрные зори поверх гармонирующих с поясом белых таби. Рядом с ними, что-то обсуждая с первой, стоял рослый мускулистый мужчина с длинными расчёсанными и с заплетёнными в стиле северных народов косички волосам, густой и кучерявой тёмной бородой, одетый, дополняя образ выходца северных стран в простую, выполненную из кожи жилетку с длинными полами, разделяющимися на поясе по ногам до колена, из-под которой выходила простая серая льняная рубашка. Ноги же были обуты в высокие кожаные ботинки и широкие, не стесняющие движения штаны из шкур животных. Рядом же с ними, спиной к кораблю, на скамейке сидела девушка в нежно розовом платье и очень длинными, водопадом рассыпающимися вниз волосами цвета спелой пшеницы. Тем временем Демиург отодвинул, словно садовую калитку, кажущийся цельным кусок борта в сторону, а из-под палубы на пирс с мягким стуком опустился причал. - Ну, чего стоите? Спускайтесь и идите, представьтесь, ученики. - командным тоном объявила Циан, подавая пример и уже по причалу направившись к ожидающим. Диего же присел на край люка, и, чуть наклонившись к нему, позвал: - Эй, трюмоисследователи, мы прибыли в Академию!
-
Хороший, сочный пост.
-
Вкусно.
-
Спасибо Мастеру за чудесный пост)
-
Оно того стоило. Отличный вкусный, сочный пост!
Но бэз Рэаса ((( жаль.
|
Смотря на все последующие события усталым, немного раздраженным взглядом своих алых глаз, так похожих на два холодных, полных крови озера, Оливия могла лишь вновь приложить пальцы к вискам. Она искренне жалела о том, что сейчас у неё не было личных стражей, которые бы разогнали всю эту суматошную, визгливую, верещащую на все лады компанию в разные стороны – неважно куда, главное подальше от неё!
Сперва девушка честно пыталась вникнуть в причины развернувшейся на корабле трагедии, будто бы смертельно опасных испытаний им было мало для того, чтобы рисковать собственной жизнью. Нет же, стоило пройти весь этот путь, попасть на судно, несущее их со всей возможной скоростью в Академию, чтобы и тут собачиться друг с другом, пререкаясь, точно стадо овец и баранов, которые, едва пастух ослабил железную хватку, тотчас же принялись блеять и выяснять отношения! Невоспитанные, непослушные, шумные и нетерпеливые простолюдины!
Тиберий проткнул кого-то своей рапирой на дуэли. Прекрасно! Отведите его к учителям, если уж так хотите наказать! Нет, нужно прийти к нему с твердым намерением освежить свои кулаки, как сделала эта панда, смотря на всех вокруг своими большими и тупыми глазами. А потом ещё эта птица-Дейдре затянула свою заунывную песню. Ты что тут, священник, дорогуша? А вдруг ты этим оскверняешь его покой? Вдруг у него другая вера? Не говоря уже о том, что слушать твой визгливый голос – это то ещё испытание! А близняшки-Волчицы, которые, похоже, попросту не могут спокойно сидеть на одном месте? Девочкам скучно, а взрослые не следят за ними… какой кошмар! Это даже не детский сад, это двое новорожденных, которых нужно постоянно развлекать и давать им в руки погремушки, иначе они не оставят тебя в покое!
И такие люди попали в Академию? Да их нужно продержать ещё лет десять вдали от этого легендарного места, чтобы учителя, которым будет поручено их обучение, не краснели каждый раз, когда они провернут свою очередную выходку!
От всего этого у дворянки чудовищно разболелась голова. Тихо прошипев что-то себе под нос, девушка отвернулась ото всех и, положив одну руку на бортик брига, молча пошла в сторону, противоположную от собравшихся здесь кучкой людей, нильфов, зверей и прочих существ.
В голове у неё вновь начали мелькать мысли о бывшей комнате: тихом уголочке, одна половина которого была устроена в строгом соответствии с правилами, приличествующими дочери семьи Велиар, а вторая – завалена толстыми фолиантами, так много которых она перечитала за свою недолгую жизнь. Если бы у неё только были книги по магии, то она бы и вовсе никогда не покидала родного дома. Да, её постоянно заставляли гулять с различными кавалерами, которых подбирали ей родители, но в остальное время девушку никто не трогал и она была вольна делать то, что сама сочтет нужным.
Отойдя на максимальную дистанцию - так, что нельзя было сделать и шага дальше, Оливия вновь накинула на голову капюшон, желая хотя бы немного защитить свои чувствительные уши от вторжения всех этих, раздражающих её звуков, и принялась смотреть на буйство стихии, во всей своей красоте разворачивающееся за бортом. Должно быть, только магический барьер и удерживал на ней плащ Стража Ночи, иначе бы невероятно мощный ветер, силу которого она вполне могла себе представить, попросту бы сорвал его с неё, утянул за борт и вовлек в беснующуюся морскую пучину, где то и дело проскакивали завораживающие, пусть и немного пугающие её силуэты различных морских тварей, которых она прежде никогда не видела – даже в книгах.
Невдалеке от корабля виднелась небольшая воронка начинающего образовываться смерча, и Оливия против воли ощутила, как нечто внутри неё тоже сворачивается в какой-то противный, скользкий и липкий комок страха. Этот бриг казался таким маленьким, таким хрупким перед мощью стихии, и всё же магия смогла усмирить её. Волшебство – могущественная сила…
И вскоре она сможет ей овладеть.
Разумеется, на это потребуется много лет, но девушка поклялась себе, что обязательно обретёт власть, достойную Велиар. Силу, которая позволит ей самой управлять своей судьбой и миром, во всяком случае, в достаточной степени, чтобы с ней считались все: и дворяне, и короли, и прочие маги. Именно ради этого она здесь, а не из-за пустых развлечений, которых, судя по всему, крайне не доставало этим, сбившимся в кучку, озверевшим от скуки подросткам.
-
Читаю я, читаю, и понимаю, что этот Оливия, при имеющихся недостатках, всё больше и больше мне нравится.
-
Шикарно)))
-
Злобненько так, со вкусом.
|
|
Страж остановился, невольно опершись о стену. Да, Рэасаэль ненавидел грязь, даже его плащ, что он отдал леди… леди… имя которой всё никак не хотело возвращаться в сознание, а ведь дворянин провёл с девушкой целый вечер, или нет? В любом случае, на его одежде не было даже пыли, ведь Страж был достаточно аккуратен, чтобы не пачкаться и никогда не упускал возможности привести себя в порядок у лесного ручья. Но только не сейчас… Часть воспоминаний пока всё ещё не вернулась, неуловимыми движениями они упорно ускользали от Рэасаэля, точно вода, набранная в ладони. Голова немного кружилась, а нос ощущал сладковатый запах плесени и гнили. Кожа была влажной, хотя Страж не помнил, чтобы попадал под дождь. Да что там, он вообще не понимал, как оказался здесь и что главное,… где именно это здесь… Сейчас юноша не ощущал опасности ни для своей жизни, ни для измученного сознания. Кем бы ни был обладатель голоса, он не желал ему зла. - Нехеара, Некромант – мне не ведомо ни значение этих слов, ни путь, по которому я должен идти. – Страж не чувствовал страха перед невидимым собеседником. Как бы там ни было, но Рэасаэль был уверен, что во время испытания его никто убивать не собирается. Если даже Габриэль вернулся назад, то за что можно наказать юношу, ведущего жизнь затворника? – Я не знаю, каков мой путь. – Предельно честно ответил Страж в пустоту, - Я даже не до конца уверен в том, кто я… Мои родители – вампиры, и скрывать это от того, кто так легко заставил меня забыть почти всё моё прошлое – бессмысленно! Но я не чувствую себя одним из них. Порой мне кажется, что кроме крови меня с ложей не связывает ничего и всё же.… Я поклялся отдать за Золотой Пояс свою жизнь, как воин, нет, как Страж, что безмолвно охраняет границы родного дома, не думая ни о награде за свою службу ни о том, что каждая такая ночь может стать для него последней. В то же самое время, я провёл так много времени с людьми… и мне жаль, что некоторые из них должны умереть раньше других от болезней или голода, хотя заслуживают жизни куда больше купцов и прочих богатеев, развлекающихся по ночам с детьми. Они калечат их жизни, но им плевать, ведь юная девочка или мальчик для них не более чем мусор, купленный за пару монет у родителей, что не могут позволить себе приобрести даже кусок мяса на праздник. И это происходит на улицах великих городов моей родины - Золотого Пояса – страны, что была основана на деньги моего рода. Так кто же я? Сын монстра или добродетельного господина? И куда я должен пойти? Может терпеть мучения, страдать от боли, это как раз та цена, что я должен заплатить за деяния моих предков? Одно я знаю точно, как бы сильно я не желал прикоснуться к свету, я не стану причинять боль этому неведомому существу. Оно не заслужило этого и если дверь закрыта, то кто я такой, чтобы пройти через неё силой, зная, что этим наврежу другим? Неведомый собеседник тихо ухмыльнулся. Разум Рэасаэля получил ощущение слегка сдвинутых в улыбке губ. Неизвестный, хоть и не спешил показываться на глаза, обретал тело в голове Стража. Когда он заговорил, в голосе послышались нотки удовлетворения: "Ты не довольствуешься тем, что имеешь, и не позволяешь действительности себя поглотить, сделать частью сложившегося мира... Великолепно! Ты не поступил, подобно отцу - он бы без колебаний прошел через плоть Зэфана, хоть и не знал бы этого, подобно тебе. Хоть герцог обладает острым умом, ему не достает некоторой доли человечности. Даже когда он тренировался, он старался не просто победить - он старался закрепить свое превосходство силой. Его товарищи вздохнули с облегчением, когда я позволил выбирать спарринг-партнеров. Но сейчас речь не о нем, а о тебе, и я возвращаюсь к началу. Ты - Искатель, и цель твоя - найти истину. Ты увидел жизнь с двух сторон - но не познал ее средины. Позволь себе отбросить муки души и порывы сердца - ибо перед тобой - враг. И ему ведомо твое присутствие". Словно услышав последние слова, мембрана завибрировала, с чавканьем лопнув, слегка обдав Рэасаэля брызгами слизи. В образовавшийся проход хлынул тошнотворный ветер, неся в себе дух разложения этого места. Но не только его, ибо чувства Стража были способны уловить важную деталь - чьё-то дыхание. Рефлексы, отработанные в боях с падшими братьями, повели Искателя к неизвестности. Быстрым, но крайне осторожным шагом, он вошел в зал, двигаясь бесшумно точно кошка, в тоже время, обхватив рукояти своих клинков. Острому взору открылась игра света огромной жаровни и теней, плясавших у стен, чьи хозяева в тот момент корчились, стоя на месте. Разглядев их лучше, Страж увидел их ноги, что приросли к полу, неестественно выгнутые руки, кости, что проросли, подобно чудным деревьям. Не вырывалось стонов и криков от скорчившихся в муках лиц - их уделом была молчаливая вечная агония. А грехом была... "Гордыня и тщеславие. Доверься своим инстинктам и чувствам, не думай про их муки. Среди них - один из Падших. И его жажда будет наполнять и твое нутро, если ты будешь медлить". Далеко не все вампиры – воины, разве что дети Старейшин, такие, как он и Габриэль. Эта мысль пронеслась в сознании Стража слишком быстро, чтобы он успел достаточно сильно ухватиться за её суть. Сражения – пожалуй, единственное, не считая новых знаний, что наполняло Рэасаэля жизнью. Выстави его Наставник против юноши хоть целого дракона и воин без раздумья кинулся бы в бой, но люди... впрочем, люди ли? Достав один из своих слегка изогнутых клинков, что покинул ножны с едва различимым шелестом, Страж прикоснулся, покрытым чистейшим серебром лезвием к «коже» ближайшего «противника». - Но Мастер, они же – люди! – немного озадаченно произнёс юный воин, отступая на шаг назад и возвращая меч в ножны. – Я не могу, нет, я не должен убивать их. Словно по волшебству, а может то была злая шутка сознания, в память Рэасаэля вернулся ещё один из фрагментов его воспоминаний... Юная девушка, пусть и из низшего сословия, убегала от трёх здоровенных амбалов с половинкой хлеба, что украла для своей семьи...
Страж как раз собирался покинуть город, когда незнакомка буквально врезалась в него моля о защите и помощи. Красивая, с густой копной грязных слипшихся волос цвета начищенной меди и глазами, так похожими своей глубиной и красотой на изумруд. Не раздумывая, девушка спряталась за его спиной моля о защите. Как Страж, Рэасаэль должен был выдать воровку, но как человек, он слишком хорошо знал, что с ней сделают, помимо наказания за воровство. Ему было жаль её... но тогда всё было слишком просто... дворянин лишь отдал преследователям монету, до которой ему самому не было ровным счётом никакого дела. Деньги рода никогда не привлекали юного ювелира, слишком много крови было на них, слишком грязными их считал сам воин. «А ведь я мог убить их, или выдать её, так почему?»- Почему вы хотите, чтобы я убил их? Возможно... есть иной способ справиться с ними? Такой, что неведом мне, как Стражу? Мастер, прошу вас, я прибыл в Академию не для того, чтобы учиться убивать! Этому меня сполна научил мой дом, причём не только оружием, - парня слегка передёрнуло при воспоминании об обучении подобным хитростям, привольно гуляющим при дворе Королевства Тюдор. Собственно и самого юношу пытались уже неоднократно отравить. Не самые приятные воспоминания, особенно та боль, что мучила его порой по нескольку дней. Голос не ответил Рэасаэлю, или же он не услышал его, будучи отброшенным ударом в спину. Нападавший, видимо, не учел факта того, что перед ним уже был тренированный воин, а не жалкий крестьянин. Хоть нечто и выбило воздух из легких, Страж мягко перевернулся в воздухе, приземлившись на согнутые ноги. Время на контратаку так и не наступило - к лицу метнулась тень, имеющая острую и продолговатую форму. Совершив перекат под удар, Страж, наконец, обнажил один из клинков - но не для атаки, а для отражения очередного удара. Схожая тень метнулась к сердцу, но была отражена на расстоянии локтя от воина, что стоял лицом к жаровне. Увиденное было лишь отдаленно похоже на человека - руки существа оканчивались не кистями, но костяными отростками, частично напоминавшими привычные клинки. Под лохмотьями проглядывали тронутые распадом ребра, ног же не было видно - пояс оканчивался мускулистым, похожим на туловище червя хвостом. Но ужаснее всего было то, что заменяло существу лицо. На месте черепа зияло отверстие, формой напоминавшее вырез, через который извлекают новорожденных. Распахнув его, Рэасаэль узрел лишь пустоту, окантованную по краям мускульной плотью. Отбросив от себя жуткое создание, Страж увидел, что некоторые из страдальцев растекались, обретая черты недавнего кошмара. Общим количеством их набралось с десяток, и все они медленно ползли, сужая кольцо. Но не они были настоящей опасностью для человека. Потолок зала пришел в движение, и в нем то и дело мелькали бесчисленные глаза - и практически все слепые. - Снова пришел незнакомец. Снова прольется кровь. И снова мы уснем, присоединив новое тело к нашему сомну проклятых. Я - Зэфан, и ты умрешь от наших касаний.- Непосредственно позади Рэасаэля, примерно на расстоянии пары метров, раздался тихий и усталый вздох. - Так было раньше. Но времена... они меняются.- Голос незнакомца был знаком Стражу - его невидимый Мастер, тот, кто отправил его в эту проклятую крипту. Кошмары тоже его заметили - и отползли с шипением, свернув хвосты кольцами. В треске жаровни раздался изумленный вздох хрипоты, которому ответил тихий выдох: -...ты? - - И ты меня не забыл... Сегодня их мучениям придет конец... Мы вырвем твою душу, Падший. - Ему дали всего несколько драгоценных секунд, столь необходимых каждому человеку чтобы отдышаться, осмотреться, принять важное решение, приобрести возможность подумать. Вот только Рэасаэль никогда не был человеком. Ему было не нужно это время. Прошло уже несколько минут с момента, как он вошёл в эту комнату, но пока никаких изменений внутри себя так и не ощутил. Так что либо мастер что-то напутал, что маловероятно, либо на него это по какой-то причине не действовало, что тоже, скорее всего, невозможно, либо, он пока просто не ощущает происходящих изменений, что, в общем-то, так же не особо удивляет, Ведь по последним меркам, вампир сравнительно недавно поел.
С явной неохотой Страж извлёк второй клинок из ножен и, в мгновение ока поддев удерживающий заплечный мешок шнурок, отправил поклажу в недолгое скольжение до небольшого постамента с жаровней, дабы не мешался под ногами и не стеснял движений. За содержимое юноша не переживал. Всё что находилось внутри мешка либо не билось априори, либо было защищено от любого внешнего воздействия магией. - Зэфан, - занимая стойку и готовясь отражать атаки теней, произнёс дворянин, - Я – Рэасаэль Акрон`Де`Лакруа, Страж Ночи, и я никогда прежде ничего не слышал о подобных созданиях. Так не затруднит ли, достопочтенного Зэфана объяснить мне, непосвящённому, кто или что вы такое? Возможно, я в силах дать вам то, в чём вы так нуждаетесь и без необходимости сражаться? Хотя, если вам доставляет это удовольствие, то мы можем продолжать хоть до завтрашнего утра! Или может, это сделаете вы, Мастер? Мальчишка, похоже, не шутил. Во всяком случае, он был совершенно спокоен и дышал ровно, точно не скакал только что по комнате от неведомого монстра. Однако стоило ему договорить, как ближайшая из теней кинулась в атаку. Неуловимое движение, едва различимое глазу, и одновременный всполох пламени в жаровне привели к тому, что на руке появился тоненький порез, а на губах, в последнее мгновение ушедшего от смертельного удара, юноши – ехидная усмешка. Атака второго противника также была заблокирована не полностью и в результате завязка, состоящая из тонкого жгута-ленты, удерживающая волосы Стража в «хвосте» была разрезана и упала на «пол», если живую биомассу под ногами, хоть как-то вообще можно было с ним сравнить. Волнистые, белоснежные волосы Рэасаэля, получив наконец-то столь желанную им свободу, рассыпались водопадом из первого снега по плечам и спине дворянина, сделав и без того довольно красивого юношу ужасно похожим на очаровательную девушку. На что парень только фыркнул: - Больше огонь вам не поможет, - он мягко улыбнулся и добавил, - Стражи не верят глазам, Зэфан, этим вы сделали себе только хуже! Ещё секунда и Рэасаэль полностью смог погрузиться в некоторое подобие транса, обратив всего себя в скопление рефлексов и нервных окончаний. Давно уже ему не приходилось прибегать к подобным тренировкам, а значит и вспомнит он их не сразу. Если благородный орден Стражей Ночи не был бы направлен исключительно на защиту Золотого Пояса, то вполне смог бы обучать и готовить лучших в мире убийц... и мальчишка, едва ли не с рождения посвятивший свою жизнь изучению боевого искусства, смело мог причислить себя к узкому кругу элиты. Сожалеть воин мог сейчас разве что об отсутствии своего плаща, который Стражи также использовали в бою...
|
|
Море смеётся, голые ноги лижет, играть зовёт. "Да разве у вас, людей горести?" - смеётся море. - "Миг и пройдёт всё, забудется. И печали пройдут, и радость. И жизнь пройдёт. Надоест ей с вами стоять, скучно станет, она и пройдёт. Пошли лучше играть. Посмотри, какие барашки. Лови. Оп, и нету больше! За ногу схвачу, убегай. Весёлая игра, проиграть в ней нельзя. Не то что у вас, людей." Улыбается Дейдре смущённо. Морю кивает. Право море. Большое какое, берега не видно. Дна не сыскать. Зимой как? Неужто замёрзнет от края до края, льдом, будто коростой, покроется? Или нет здесь зимы вовсе?
- А я вот моря никогда не видел, - Алисандер на мысли отвечает. А смотрит не на воду. На Дейдре смотрит. Тихо подошёл. Не заметила. Оторвала горлинка от волн глаза, на Алисандера взглянула. Сильный он. Телом сильный и духом. Боль вынес без жалоб, без стонов. Сильный, а добрый. Редко так бывает. Забыла Дейдре, о чём горевала. Миг - и забыла. Академия, испытание. Пустяки какие. Право море. Улыбается Алисандеру. Руку подняла, волос его коснулась. Прядь поправить. Будто бы. Не утерпела. Смотрит на Дейдре Алисандер. Незнакомое что-то во взгляде. Не понятное. И сердце прыгает, как птенец из гнезда. Крыльями машет, в полёт рвётся. Ввысь желает и разбиться страшно.
- И я, - почти шепчет, - не видела никогда. А только... - замялась, сложное слово припоминая, так южные люди называют, когда с книгами-следами разговаривают, - читала, что солёное оно. Представляешь? Столько воды, а пить нельзя. - Тут до слуха слова госпожи Циан долетели, совсем хорошо стало. Всех берут. И Дейдре с собой возьмут. Учиться Дейдре будет, всему учиться. - А ещё читала, что по нему лодки плавают. И мы в такой поплывём, - уже совсем радостно говорит, вовсю улыбается.
На ноги вскочила, скорей плыть хочет, учиться скорей. Не прогоняют её. И Алисандер рядом. За руку Алисандера тянет. К остальным спешит. От радости осмелела совсем. Учиться будет. Прямо сейчас, чего ждать?
- Госпожа Циан, а оно, - на море рукой машет, - зимой не замёрзнет?
А море чуть усмехается, лижет полосу прибрежную, на людей ласково глядит, с сожалением. Пройдут эти люди и другие пройдут, останется берег и камни. Шершавым языком горячие камни год за годом вылизывать останется. Пока гладкие не станут.
|
|
|
|
|
Отдаленный волчий вой, раздавшийся так внезапно, напугал девушку и заставил её на мгновение остановиться, замереть на месте, с тревогой смотря на волка Рэасаэля. В ту же секунду сам ювелир пропал, растворился в тумане, словно его никогда и не было. Оливии оставалось лишь раздраженно посмотреть на животное, отозвавшееся на зов собственным жутким воем и поплотнее закутаться в полученный плащ, стремясь как можно сильнее защититься от холодного воздуха, а также скрыть собственный страх, невольно вызванный нагрянувшим предчувствием скорой беды.
То, что туман вокруг был неестественным, было для леди Велиар совершенно очевидным. Но, пожалуй, именно сейчас, оставшись наедине с нильфом и Мордигаэлем, девушка почувствовала злость, жарким огнем вскипевшую изнутри.
«Какого черта ты застыло, глупое животное? Пошевеливайся! Тут ни зги не видно! Если бы я могла свободно перемещаться по воздуху, для меня бы не имело значение ни общество этого мальчишки, ни его спутницы, но сейчас у меня только кинжал, да собственный дар, которым я всё ещё не умею до конца пользоваться. Хочешь потерять своего хозяина в этом белом смоге, застилающем всё вокруг?»
Тем не менее, немного поразмыслив, леди Велиар успокоилась. Возможности Де`Лакруа были для неё неизвестны, но волк уж точно в состоянии постоять за себя. Взглянуть хотя бы на эту здоровую пасть, в которую, казалось, могла поместиться вся её голова целиком. Мощный, тренированный хищник, это сразу заметно. Судя по всему, приказы своего хозяина не были пустым звуком для этого, вполне разумного создания, а значит и защищать он её будет в точности так, как это было сказано.
- Мордигаэль, - сладко произнесла красавица, добавляя в голос успокаивающие нотки. Она знала, что с животными нужно говорить именно так, тщательно контролируя собственный тон, кроме того срывать на белом хищнике охватившее её раздражение было уж точно ни к чему. – Пожалуйста, освободи дорогу. Ты не такой маленький, как думаешь.
В алых глазах дворянки промелькнуло удивление, сменившееся равнодушным удовлетворением, когда животное и в самом деле послушалось её, пристроившись сбоку от девушки, готовое продолжить их путь. Гордо, царственно вскинув голову, Оливия зашагала сквозь туман, подумав, что в случае серьёзной угрозы оставит волка исполнять приказ юного лорда, а сама немедленно ускользнет, не желая подвергать свою жизнь подобной опасности. Мордигаэль же, без сомнения, выведет их на след Рэасаэля, даже если тот всё ещё просто идёт вперёд, играя свою красивую, но совершенно дурацкую – в таких-то обстоятельствах, мелодию, не смотря ни на что вокруг. Наследник герцога Эмиля и без того показался ей немного странным, пусть и интересным ещё при их первой встрече, но сейчас, когда ювелир выкинул этот трюк, Оливия могла только надеяться на то, что Рэасаэль действительно понимает, что именно он делает.
Исчезнувшие звуки скрипки лишь ещё больше насторожили дворянку, но размышлять об этом, в подобной ситуации, у неё попросту не было времени. Да и стоит ли беспокоиться о ком-то, кроме себя, когда весь туман вокруг исчезает, а она вдруг оказывается на вполне прилично выглядящей мостовой, на улице какого-то города, в котором Оливия не была никогда прежде. В конце концов, ей просто не разрешалось отлучаться надолго из родового поместья, и в свои восемнадцать девушка едва ли побывала где-то кроме столицы Тюдора, да близлежащего к нему торгового городка, куда леди Велиар изредка наведывалась «погостить» у подруги. Такая улица вполне могла бы принадлежать ему… если бы не этот пепельно-серый цвет, который царил здесь, казалось, повсюду, кроме ярких, цветных вывесок, невольно притягивающих взгляд, словно бы кто-то настойчиво предлагал сосредоточить всё своё внимание исключительно на них.
Как и сделала эта дурочка Квоут, даже не оглянувшись, не сказав ей ни слова! Она просто направилась к мужчине, вынырнувшему из ближайшей лавки и сейчас вовсю машущему им рукой, словно бы он ожидал их прибытия. А эти фигуры в капюшонах? От одного взгляда на них уже становилось не по себе. Как Ворон всего этого не замечает? У неё что, совсем крыша поехала? Не говоря уже о том, что нигде не было Рэасаэля, а он просто обязан был быть здесь, ведь они никак не могли разминуться настолько сильно!
Оливия перевела взгляд на волка, вертящего головой от одной девушки к другой. Разумеется, его хозяин ведь отдал приказ защищать их обеих. Животное просто не знает, что делать, если они разделятся. Так что, похоже, у неё нет выбора.
- За мной, Мордигаэль, - несколько холодно приказала Велиар. – Узнаем, что именно здесь происходит.
Держась от Квоут на расстоянии нескольких шагов, дворянка неспешно двинулась за ней. Она никуда не торопилась, не гналась точно помешанная навстречу встречавшему их мужчине. Подождёт. Что бы это ни был за маскарад, им придётся дождаться того момента, когда все фигуры будут расставлены на шахматной доске.
- Добрый день, - вежливо, пусть и настороженно произнесла Оливия, достигнув небольшой лавки, содержимое которой совершенно не интересовало девушку, думавшую сейчас лишь о том, как бы ей побыстрее достигнуть Академии и разобраться во всём том бреде, который творился вокруг. Она изучающе рассматривала лицо чуть полноватого человека - хозяина заведения. Такое простодушное, открытое - оно сразу показалось ей подозрительным. – Что это за место? – продолжила Велиар прямо. - Как мы здесь оказались? Я не помню, чтобы мы прошли через ворота… кроме того, объяснитесь, кто вы такой и откуда знали, что мы придём сюда!
Последние слова были сказаны резким, повелительным тоном. Дворянка знала, что такое поведение выводит людей из равновесия, заставляет их теряться, путаться в мыслях и рассчитывала получить свои ответы.
-
- За мной, Мордигаэль, - несколько холодно приказала Велиар. – Узнаем, что именно здесь происходит.
И сразу командовать)))
-
Уф.
|
-
Не совсем понял метод, но звучит забавно)))
И, добро пожаловать волчонок)
-
Вхождение в роль определенно есть.
Знать бы ещё о чём ты ^_____^
-
С почином. И да будет грязь!)
-
О чем это я? Ах, да. Да здравствует Чернушка!
-
Жизнерадостная, но умная Чернушка, да. Главное, не забывай про лопату в инвентаре. Лопата - друг солдата. С её помощью можно решить большую часть проблем)
|
Есть в этом мире то, что объяснить невозможно, например то, как созданный иллюзией призрак может в одно мгновение всколыхнуть в тебе вихрь из доброй сотни воспоминаний, пробудить чувства, запрятанные в самом тёмном из уголков сердца, заставить на пару долгих мгновений забыть об опасности, да что там, это порой заставляет забыть обо всём. Так и сейчас, Рэасаэль лицезрел девушку, но не ту, что была ему так хорошо знакома. Другую. Он увидел Азалию, такой, в которую однажды был безумно влюблен. Такой, какой любил её на протяжении всех последних лет, и чей образ бережно хранил в своём сознании. За эти годы девушка, что была предназначена ему, изменилась до неузнаваемости, и всё же, как бы Страж Ночи не пытался лгать себе, как бы не утверждал обратного, но он знал, что никогда не сможет поднять руку на эту женщину. Она стала его слабым местом, целью, что была недостижима, но отнюдь не по его вине. Испорченная леди, решившая, что ей можно всё, не могла быть рядом с ним, как бы Рэасаэль не желал обратного. Он просто был не в силах принять её, и тому было множество причин… Вот и сейчас, в нём одновременно смешались агрессия, жажда убийства и бесконечная нежность. Но все эти чувства сменились в тот миг, когда он понял, что девушка перед ним чиста, словно первый снег, что она та мечта, что снилась ему по ночам. Но в то же врем, юноша понимал, что если Азалия и оказалась здесь, воплоти, пусть даже каким-то чудом и, изменившись, между ними двумя всё ещё стоит беззащитная девушка-нильф, разорвать которую, даже голыми руками, для представительницы древней расы не составит особого труда. Поэтому всё, что Страж сейчас мог сделать, это принять предназначавшийся Квоут удар на себя. Впрочем, и его не последовало. Морок отступил прочь, оставив после себя перепачканную дорожной пылью Оливию. «Так ты всё-таки решилась сбежать из той золотой клетки, что гордо называла домом? Но как во имя всех существующих и ложных богов я мог принять тебя за неё? Удивительно. Ведь единственное, чем вы похожи, это белоснежным цветом волос, так почему? Я недавно поел, а значит, это не может быть голодным бредом, не может быть галлюцинацией и всё же…» Воспоминания о вечере, когда он впервые встретился с юной леди пришли к нему сами, против воли своего хозяина: Рэасаэль был не в духе. Мало того, что он был вынужден терпеть общество надушенных разряженных кукол, что смотрели на него взглядами голодных волчиц, так ещё и за Габриэлем теперь должен следить именно он. А хуже всего было то, что юноша совершенно не имел понятия, куда ускакал этот маленький бесёныш, а ведь с него станется…
Мило улыбаясь девам в роскошных платьях, что одной только своей стоимостью ткани и рюш, не считая пошива камней и украшений, вполне могли прокормить средних размеров деревеньку в течение года, внутренне же молодой дворянин не испытывал к красавицам ничего кроме отвращения. А ещё сильнее оно становилось, когда его зоркие глаза замечали неправильное клеймо собственного дома. Это раздражало, как эти глупые курицы не могут отличить родной герб Айкронов, что считается гарантом качества, от этой… от этого… слов у парня не было. Всё что он делал – так это искал любой способ сбежать и хвала всем культам и богам – нашёл!
Юная дева, как и он, пыталась отделаться от слишком рьяного ухажёра, который ни в какую не желал видеть её намёков, в тоже самое время неподалёку стояло несколько соглядатаев, которые лишь мило улыбались, наблюдая за происходящим. Но привлекло Рэасаэля вовсе не это, а редкий цвет волос девушки. Они были белыми, точно снег, в них совершенно не было ни намёка на иные цвета. Таких кукол юноше видеть ещё не приходилось, хотя была ли она куклой? Гордая и надменная, такая же как и …
Дворянин покачал головой отгоняя прочь видение девушки, что причинила ему слишком много боли. Но эта была другой, совсем иной. Хрупкой, нежной, а главное такой чистой и нетронутой. Её очарование кружило голову, заставляя на несколько кратких моментов забыть обо всём на свете и просто рассматривать её будто дивную картину. Увы таковы были все леди Королевства Тюдор – прекрасные, соблазнительные, но абсолютно пустые!
- И чего ты застыл, словно истукан? – раздался позади озорной голосок младшего брата. – Хоть узнай кто она!
Разумеется, его обращение слышал лишь Рэасаэль, слишком тихо прозвучали эти слова для напудренных кокеток.
- Ты прав, - столь же тихо, едва ли не одними губами отозвался дворянин, и уже для всех довольно громко произнёс, - ох миледи, вот вы где, я так давно не был при дворце, что сумел потеряться в этом многообразии залов, надеюсь вы простите мне мою оплошность?
При этом парень довольно быстро оказался возле Оливии, едва ли не ужом проскользнув мимо прочих красавиц. Не успел ухажёр девушки опомниться, как дворянин уже благодарил его за то, что он скрасил собой уединение прекрасной леди и теперь он может быть спокоен, ведь юный герцог, разумеется, лучше знает, как заботится о дамах, впрочем, паренёк не особо-то и расстроился, ведь ему достался весь «табун» из кукол, столь навязчиво клеившихся до сего момента к потомку рода Лакруа.
Когда же их, наконец, оставили наедине, Рэасаэль устало привалился к прохладной колонне.
- Простите меня, я лишил вас ухажёра, боюсь, узнав, что я – наследник титула герцога Лакруа, он к вам более уже никогда не посмеет приблизиться, мне очень жаль. – В словах однако совсем не чувствовалось сожаление, скорее бесконечная усталость от вечера, что почти полностью вымотал парня.
Девушка, которую знаменитый ювелир столь нагло «увёл» у Льюиса Грейсона, будущего графа знатного и насчитывающего многие поколения аристократического рода, на удивление спокойно восприняла прозвучавшую новость. Ей только недавно исполнилось шестнадцать и это был первый приём подобных масштабов, на которых Велиар довелось побывать, и даже его она уже успела возненавидеть. Было мало хорошего в том, чтобы ощущать на себе похотливые глазки этого смазливого красавчика, который, с позволения родителей девушки, весь вечер пытался прикоснуться к ней, кажется, не понимая значения слова «нет». Неудивительно, что в загадочных алых глазах юной дворянки Рэасаэль при всём своём желании не смог бы увидеть недовольства из-за совершенного им поступка.
- Вы не должны извиняться, - ехидно улыбнулась Оливия, бросив быстрый взгляд в сторону отца и матери, с неодобрением следивших за их разговором из другого конца зала. Ещё бы, ведь этот молодой человек только что спутал им все карты. Бедные родители… они уже планировали их будущую свадьбу, уверенные в том, что подобный союз когда-нибудь предоставит семье Велиар возможность претендовать на восточные земли, а теперь все их амбиции канули в бездну. И на этот раз виной тому была совершенно не она, что добавляло происходящему свой особый, сладкий вкус удовольствия. - Наоборот, это я должна выразить вам свою благодарность, - продолжила она с некоторой признательностью в голосе. - Я уже думала над тем, чтобы упасть в притворный обморок, но, похоже, ваше вмешательство сделало меня полностью свободной. Больше на этом балу ко мне не подойдёт ни один мужчина.
Девушка-альбинос чуть приоткрыла свой чувственный ротик и тихонько засмеялась. Она явно была крайне довольна произошедшей с ней переменой.
- Я могу попросить вас побыть со мной ещё несколько минут? – осведомилась красавица, поправив белоснежный локон, выбившийся из её идеальной причёски. – Я бы хотела как следует позлить мою дорогую мамочку общением с вами, ведь ваше происхождение недостаточно благородно для таких как мы, потомственных аристократов. Вы же Рэасаэль Акрон`Де`Лакруа, известный банкир и ювелир, я ведь не ошибаюсь?
Со вздохом оттолкнувшись от колонны, парень подошёл к перилам небольшого балкончика, с которого открывался чудесный вид на залитый лунным светом парк. А затем, как и подобает, протянул девушке руку, открытой ладонью вверх. Единственным отличаем было то, что юноша, похоже, и не думал снимать перчаток. Впрочем, ювелиры живут тем, что могут сотворить своими руками. Так что в какой-то степени было неудивительным, что «полукровка», чья позиция при дворе крайне шатка и очень близка к определению «бастарда» герцога Эмиля так заботится о своих кистях и пальцах, ведь если что-то пойдёт не так, только они и смогут прокормить Рэасаэля.
- Всё верно, - слабо улыбнулся юноша. Он совершенно не собирался скрывать, кто он и что ужасно устал от общества иных юных дев. – Но если я достаточно известен при дворе стараниями моих родителей, то вот кто вы, миледи, я не имею чести знать, ибо никогда прежде не имел удовольствия лицезреть вашу ослепительную красоту.
Да дворянин произнёс всё правильно, без единого намёка на акцент, да, он соблюл все рамки и приличия, но, как и раньше даже не пытался скрывать, что его больше заботят мелькающие в парке тени, нежели её чувственная красота или необыкновенная внешность. Проще говоря, Рэасаэлю было скучно, и вот прямо сейчас он считал благородную деву, такой же куклой, как и все прочие в этом зале.
Оливия немного прищурилась. По поведению наследника герцога она поняла, что того не слишком волновала её внешность, но тогда зачем он вообще подошёл к ней? Вокруг ведь полно других девушек, которые уж точно не откажутся от внимания столь высокопоставленной особы.
- Просто природная аномалия, лорд Де`Лакруа, - мило улыбнулась белокурая красавица, не спеша принимать его руки и с любопытством наблюдая за тем, что Рэасаэль собирается делать дальше, попав в столь неловкое положение. Порой ей доставляло удовольствие так смущать своих кавалеров, и пусть к последним знаменитый ювелир не имел никакого отношения, он был известен тем, что всегда соблюдал правила этикета, которые сама девушка, смотря на него смеющимся взглядом своих ярко-алых глаз, сейчас столь нагло нарушала. – Конечно, я выгляжу очень необычно, но из-за этой красоты моя семья уже почти полтора года пытается распоряжаться мной, точно выгодным товаром на рынке. Так может лучше быть уродливой и не знатной, но свободной… как вы считаете?
Дворянка внимательно посмотрела на юношу, после чего представилась, протянув ему руку для поцелуя.
- Меня зовут Оливия Велиар. И я не собираюсь навязываться к вам в компанию, лорд Де`Лакруа, - честно призналась она. - Мне не нужны ваши комплименты и ваше общество. Я всего лишь использую вас для того, чтобы спокойно провести этот вечер, не думая над тем, как отделаться от очередного ухажера, которого родители вновь пришлют по мою душу.
Рэасаэль спокойно стоял с вытянутой рукой словно статуя, искусно создавая вид того, что так и должно быть. К когда же леди, наконец, соизволила опустить свою нежную ручку на белоснежную шёлковую перчатку юноши, дворянин улыбнулся. На одном из тоненьких пальчиков девушки красовался перстень из чистого серебра, с ярко-алым огранённым камнем.
- Его сделал я, - мягко касаясь своими губами руки девушки, произнёс ювелир. – На нём стоят два клейма, ведь я прав? И да, моя леди, простите, но за своё спасение и последующий вечер, вы должны мне один танец. Ведь я на половину торговец, так что всё честно.
Юноша улыбнулся, опускаясь в лёгком полупоклоне, готовясь утащить свою добычу в вихрь кружащихся пар.
- Если вы будете танцевать со мной, леди Оливия, - едва слышно, лишь для неё произнёс он, - то у меня не будет времени, чтобы осыпать вас комплиментами, а у оставшихся возможных кавалеров отпадёт желание донимать вас, даже если после этого танца, вы оставите меня!
Голубые сапфиры, чей внимательный взгляд так тяжело было выдержать, и что смотрели вроде бы только на неё одну и в тоже время, не видели перед собой ничего, не блестели от восхищения, как обычно это бывало, нет! Им было всё равно, даже если она сейчас откажет, их выражение не изменится, а обладатель этих дивных глаз просто уйдёт…
- Да, разумеется, это ваша работа, - ответила красавица безо всякого удивления. Она ожидала, что ювелир узнает своё изделие. Было бы странно, если бы этого не произошло. – Что же касается остального…
Оливия немного поджала губы и отвела взгляд в сторону, несколько секунд раздумывая над его словами. Рэасаэль действительно не выглядел заинтересованным ею, а значит, ему вполне можно было довериться. Что касается самой девушки, то она отлично владела своим телом и умела двигаться невероятно грациозно, просто таки завораживающе. Не впервые она кружилась в страстном танце. Не составлял для неё проблем и другой, более медленный, романтичный ритм. Какое-то время – наверное, первые пару месяцев, леди Велиар действительно получала от всего этого удовольствие, но очень скоро придворная жизнь ей наскучила и окончательно приелась. Она была создана для чего-то ещё, более величественного, более выдающегося, чем однажды, как бы она этому ни противилась, сойтись с избранным её родителями супругом и родить ему ребёнка. Оливия чувствовала это в себе, ощущала жаркий магический огонь, которого желала всем сердцем и не могла разжечь его, ведь как бы она ни умоляла отца, тот ни за что не согласится разменять возможность заключить династический союз просто на ещё одного мага, которых и без того было довольно много в этом королевстве.
- Хорошо, - в конце концов, отозвалась девушка нежным, мелодичным голосом, немного сжимая свою ладошку на руке Рэасаэля. – Никаких разговоров, лишь танцы? Меня это устраивает. Ведите меня, лорд Де`Лакруа.
Улыбнувшись, юноша увлёк прекрасную спутницу за собой. Для того, кого учили всем премудростям и искусству танца, едва ли не с самого раннего детства, кружить красавицу в танце не составляло проблемы. Как-то сами собой они оказались в самом центре зала, а ещё через какое-то время, можно было заметить, как окружающие невольно сначала равняются на идеальную пару, а после и вовсе сдаются, уступая им пространство. Однако ничто не длится вечно и ведя свою партнёршу по ритму очередного танца, Рэасаэль стал замечать, что девушка устала, хотя крайне тщательно старается не подавать вида.
Подловив момент, когда они окажутся достаточно близко друг к другу, юноша бросил только одно короткое: - Идём!» и увлёк леди к сокрытому полумраком балкону, но отнюдь не для приставаний или чего бы то ни было подобного.
- О чём ты мечтаешь? – спросил он после непродолжительного молчания, - ведь ты не такая, как те куклы за твоей спиной!
Оливия действительно была поражена тем, как долго, без малейшей остановки и даже совсем без отдыха мог держаться её партнер, невольно вызывая у самой девушки здоровое чувство упрямства и задетого самолюбия. Излишне говорить, что леди Велиар совершенно не желала уступать более выносливому мужчине. Да, она немного взмокла, а ноги красавицы, гудевшие от неудобных каблуков, на которых ей то и дело приходилось делать сложные и довольно быстрые движения, уже давно налились усталостью и ныли от боли, но всё же она держалась, не желая сдаваться, не в состоянии уступить. Такой она была - не терпящей возражений, не любящей и практически не способной проигрывать.
Тем не менее, скрыть своё состояние от Рэасаэля девушка так и не смогла. Это вызвало в ней короткую вспышку раздражения, смешанного с благодарностью, сложной гаммой чувств промелькнувших в алых глазах дворянки, когда тот всё же прервал казавшуюся бесконечной пытку и мягко потянул её за собой, в сторону ото всех. Несколько долгих мгновений Оливия думала над тем, чтобы удержать юношу на месте просто из вредности, но всё же, пусть и смотря на экстравагантного ювелира с некоторой настороженностью, девушка решила выяснить, что ему в действительно было от неё нужно. Именно по этой причине леди Велиар и позволила отвести себя к балкону, погруженному в приятный полумрак.
Разумеется, она сама была в ответе за то, что доверилась ему этим вечером, но если Раэсаэль вдруг, как это обычно бывает у мужчин, решил изменить своё мнение насчёт неё, то его ждало сильное разочарование – пусть девушка и не любила этого делать на глазах у всех, но она была готова отвесить своему спутнику хлёсткую пощёчину, если тот действительно посмеет приставать к ней или распускать свои руки.
- Какой необычный комплимент, лорд Де`Лакруа, - ехидно произнесла Оливия, несколько удивленно выслушав этот вопрос и сверкнув в сторону юноши глазами. – Вы что, заинтересовались мной? Какое вам дело до моих чувств и желаний?
- Никакого, - абсолютно честно отозвался Рэасаэль, практически не раздумывая над её вопросом. – Но ведь ты хочешь чего-то, а я не могу понять что именно, и это вызывает у меня интерес.
Дворянин мало того, что перешёл на личностное общение, так ещё и довольно нагло плюхнулся в кресло, забыв предложить сделать то же самое даме.
- Не беспокойся, здесь, тебя никто не услышит. Мне, конечно, всё равно влетит за это, но какая теперь разница. Всё равно я променял прямой приказ следить за младшим братом, на танцы с тобой.
Оливия протянула руку за голову и сняла с волос золотые заколки, удерживающие вычурную, но уже успевшую порядком сильно растрепаться причёску в целостности. Тотчас же водопад белоснежных волос рухнул ей за спину, рассыпавшись по плечам, разом придавая девушке более домашний и, в каком-то смысле, привлекательный облик. В действительности, ей уже до невозможности сильно надоел этот вечер и всё, чего она сейчас хотела, это вернуться обратно в свой особняк и велеть слугам нагреть полную ванну горячей воды.
Пусть леди Велиар и жила в золотой клетке, но стоило признать, что иногда у неё были свои, маленькие, но не менее приятные стороны.
- Я умею управлять огнём, - совершенно обыденно произнесла Оливия, быстрыми, привычными движениями отбрасывая прекрасные локоны прочь от лица. – Не осознанно, а скорее, в очень редких, экстремальных ситуациях. Кроме того, я в совершенстве освоила свою звероформу. Я знаю, что способна на большее, хотя никто не позволит мне поступить в соответствующую школу, чтобы развить мои магические способности. Но…
Девушка тихо рассмеялась.
- Я никогда не сдаюсь. И обязательно найду способ добиться своего, - её губы тронула улыбка. - Мне наплевать на то, что считают мои родители – раньше, чем через десять лет, замуж я ни за кого не выйду. А если я когда-нибудь и решусь сделать это, то только по своей воле, а не в соответствии с приказом, отданным мне более значимыми людьми.
- «Для зачисления в «школы магии» нужны деньги и не малые, иначе нашу страну уже давно бы наводни маги, волшебники и колдуны всех мастей», - так обычно говорит мой отец, - мягко улыбнувшись, отозвался Рэасаэль. – Впрочем, мне, даже за деньги, не в одну из них поступить не суждено. И хоть мы и, похоже, в желании освоить магию огня, мне он не покорится, мы слишком разные…
- Если вы желаете осуществить свою мечту, леди Велиар, то вам самая дорога в то место, что считается сказкой, мифом. В академию, что расположена в Веорских горах. Но вначале вам придётся сбежать от ваших родителей, тепла, уюта и комфорта, что так раздражают вас и к которым вы, к сожалению, для вас, слишком привыкли.
- «Считается» сказкой, лорд Де`Лакруа? – тотчас же насторожилась Оливия, не придав значения остальным словам внезапно разговорившегося дворянина. В голосе девушки зазвучали практичные, немного звонкие нотки, означавшие волнение и крайнюю заинтересованность юной красавицы. – Я, разумеется, слышала некоторые легенды об этом месте, но все барды сходятся во мнении о том, что Академии уже очень давно не существует. Почему вы так уверены в том, что это - не всего лишь ещё одна из сказок детства, вроде летающих городов или историй о магических созданиях, исполняющих желания?
- Кто знает, - отстранённо отозвался дворянин. Его взгляд был направлен даже не на девушку, а куда-то в сторону сада, как будто место юноше было не здесь, а где-то там, очень далеко отсюда. Прошло ещё немного времени и два сапфира вернулись из неведанной дали и теперь, возможно впервые, за весь вечер, внимательно изучали собеседницу, но отнюдь не в похотливых целях. Да, несомненно, он отметил и её фигуру и красоту волос ниспадающего водопада белоснежных волос, но… на этом всё и закончилось.
- Она существует, - спокойно и крайне уверенно в своих словах произнёс Рэасаэль. – и для поступления в неё не нужно золото, только врождённый дар и желание идти до конца. Впрочем, даже имея всё это, некоторые так и не смогли поступить туда, верно Габриэль?
- Брат, ну мне же так интересно было послушать, о чём вы будете говорить. Она же такая аппетитная, а ты в её сторону считай и не смотришь! – обиженно протянул мальчишка лет тринадцати на вид. – Зато тебя не накажут, ведь я почти всё время следил за вами.
- Я знаю, - обречённо отозвался ювелир, откинувшись на мягкую спинку и закрыв лицо рукой. – Ты издаёшь слишком много шума!
Оливия пораженно застыла, обдумывая услышанную ею новость. То, что этот человек был настолько уверен в существовании Академии, заставляло воображение девушки рисовать новые перспективы. Ничто не мешало ей обратиться в ястреба и даже сейчас улететь на поиски мистического места, но сперва следовало как можно больше разузнать о нём, попробовать ещё раз уговорить родителей, обдумать каждый шаг. Не стоило торопиться с принятием столь важного решения.
Появление младшего брата Рэасаэля заставило дворянку недовольно поджать губы. Велиар сразу же не понравился этот мальчишка, тотчас же напомнивший ей обо всех тех грубых отпрысках благородных аристократов, с которыми красавице приходилось крайне вежливо и мило разговаривать, мечтая лишь о том, чтобы как можно скорее избавиться от столь приятного общества.
- Ваш брат не отличается такими же хорошими манерами как у вас, лорд Де`Лакруа, - довольно прохладно заметила Оливия. Она бросила короткий взгляд в сторону парочки знакомых дам, которым на некоторое время можно было составить компанию. Вечер заканчивался, а это значило, что вскоре она сможет отдохнуть от всего этого и заняться более важными делами. – Впрочем, не буду мешать вашему общению. Если вы не возражаете, я бы хотела вести с вами переписку по поводу вопросов, которые мы только что обсудили.
- Боюсь это невозможно миледи, - немного грустно улыбнувшись, произнёс Рэасаэль. – Скорее всего, мы больше никогда не увидимся, но я желаю вам отыскать то, чего так сильно жаждет ваше сердце.
- Почему ты отпускаешь её, брат? С ней же весело! – задорно отозвался мальчишка, который, похоже, пропустил замечание от леди мимо своих ушей, - ты возьмёшь меня с собой? Ну, пожалуйста, я тоже хочу увидеть смену караула Стражей Ночи…
В глазах леди Велиар отчётливо промелькнуло раздражение. Так поступить, заинтересовать её рассказами о месте, к которому она стремилась всей душой, а затем отказать в переписке? Ничто не мешало им использовать собственный шифр, если это было необходимо, но знаменитый ювелир, кажется, совершенно об этом не думал и даже не осознавал, насколько сильно задел девушку своим отказом. Второй раз просить она не будет. Не желает рассказывать – прекрасно! Может быть, это просто его выдумки, откуда ей знать?
Гордо вскинув голову, Оливия произнесла:
- Тогда прощайте, лорд Де`Лакруа. Желаю вам приятно провести оставшийся вечер.
Девушка ушла, а дворянин так и продолжил сидеть неподвижной статуей с кубком полным вина, к которому он так и не притронулся. Его взгляд блуждал по залу, не задерживаясь более ни на ком, а мысли… о, они сейчас были слишком далеко отсюда… Как он мог ответить ей на вопрос о том, что пугало его, как он мог сказать человеку о том, что, будучи не только талантливым ювелиром, но и Стражем Ночи, охотником на вампиров, был по уши влюблен в одну из собственных жертв, не рискуя при этом выдать свою прелестную возлюбленную? Потому Страж счёл за лучшее умолчать, воспользовавшись банальным приёмом смены темы. Что же до карты, то Рэасаэль не то, что не собирался отдавать, но даже просто показать, непосвященным в его тайны девушкам, её просто не мог. Всё, что ему оставалось, это объяснить банальность происходящего, ведь согласно карте сейчас они должны были стоять уже у входа в цветущую долину, в которой располагалась Академия и прилегающая к ней деревушка, но что-то пошло не так, что в свою очередь означало, что их испытание уже началось. Не зря же он увидел ту, которую при их последней встрече пообещал убить. Что-то во всём этом явно было не так…
Вампир чувствовал себя не в своей тарелке и Мордигаэль своим рычанием только подтверждал его опасения. Страж заметил, что волк рычал отнюдь не на призрака, а на приближающуюся с ножом леди Велиар, которую, в свою очередь, не сумел, заметил он сам. Это говорило о том, что туман не действует на зверя, а лишь на тех, кто пытается стать новыми учениками Академии.
Рэасаэль был уверен в белом волке, он всецело доверял не только его нюху и глазам, но и верности, которую зверь неоднократно доказывал. Как впрочем, и сам вампир, который, ещё при волчонке, отвесил довольно хлёсткую оплеуху своей собственной новоиспечённой жене, за попытку избавиться от животного. Да, наверное, именно после этого момента, между супругами была выстроена непроницаемая стена. Азалия покусилась на то, что для него было важно и никакие доводы не могли ей в этом помочь. Она не приняла его, и её действия это только доказывали.
Тряхнув головой, вампир снял со спины колчан, лук в налуче и походный мешок. Всё это было поставлено на влажную, но пока ещё не сырую землю, а затем он отдал своей плащ-балахон Оливии, чья нежная кожа покрывалась едва заметными мурашками. С одной стороны, наблюдать за этим было мило и даже приятно, с другой, он не хотел, чтобы девушка простыла, ведь ему самому болезни смертных не грозят. Убрав лук и колчан со стрелами в мешок, достав вместо них скрипку со смычком, Рэасаэль вернул поклажу на своё плечо. Он прекрасно понимал, что предупреждать о своём приближении – наиболее выгодная из тактик.
Да, возможно, что если при нападении он слишком резко выхватит клинок, ему придётся оправдываться перед девушками и сваливать свою необычайную скорость на премудрости тренировок охотников на вампиров. Но, по крайней мере, их жизни будут вне опасности. Отдав Мордигаэлю команду охранять своих спутниц, вампир совершил ошибку, за которую ему однажды, возможно, придётся дорого заплатить.
Он поднял свой взгляд на леди Велиар и на несколько долгих секунд застыл, пораженный её необычайной красотой. Его собственный чёрный плащ, хоть и был велик для хрупкой девы, но всё равно так удачно оттенял её фигуру, а белые шелковые волосы, не до конца спрятанные под капюшон, теперь немного запутались в многочисленных серебряных украшениях, чей мелодичный перезвон будет раздаваться при каждом шаге девушки. Эта картина была восхитительной. Рэасаэль всегда хотел узнать все тайны вампиров прошлого, возможно даже втайне от себя самого мечтал возродить великую империю ночи, но сейчас все эти желания померкли и показались ему абсолютно ничем по сравнению с красотой леди Велиар. Такой утончённой, хрупкой и правильной, что Страж захотел сохранить её навечно. А потому мысленно поклялся, что узнает все тайны, сокрытые в этой Академии и обязательно найдёт способ, как обратить девушку в вампира. Но, для начала, он всё ещё должен защитить её…
Отвернувшись от своих спутниц, Рэасаэль стал спускаться в клубящийся белым молоком туман, наигрывая мелодию. И втайне от них, прокусил себе губу, так чтобы тонкая струйка алой крови стала стекать по его подбородку вниз. Он не видел, но чувствовал на себе внимательный вопрошающий взгляд белого волка, понимающего зачем, но отнюдь не для чего его хозяин внезапно решил стать приманкой...
|
|
Неизвестно, сколько Оливия брела вот так, погруженная в густой, непроглядный туман. Краем глаза она видела мелькание теней, какое-то постоянное движение, точно скрытые за густой завесой, за каждым шагом девушки следили внимательные глаза многочисленных наблюдателей. Естественно, всё это было просто игрой света и тени. И совсем не страшной! Велиар фыркнула, стоило только мысли о неведомых монстрах промелькнуть в её голове и лишь крепче сжала рукоять кинжала, моргая, тяжело вглядываясь в дорогу. Её движения были неловкими, усталыми. Она иногда спотыкалась, но упрямо брела вперёд, хотя уже очень давно мечтала об отдыхе… но только не здесь, не сейчас. Сперва она узнает, не напрасно ли проделала весь этот долгий путь в один конец. И это Оливия решила крепко – больше она никогда не вернётся к родителям. С неё достаточно красивой жизни в клетке!
Постепенно, утомленное сознание расслаблялось. Время начинало сливаться воедино. Поставив себе цель, Оливия больше не обращала ни на что внимания, окунувшись мыслями в какие-то дурацкие воспоминания о прошлом, о своей комнате, где её всегда ждали слуги, готовые по первому приказу госпожи наполнить горячую ванну с нежными благовониями и постирать грязную одежду, которая уже давно пахла не слишком привлекательно для благородной леди. Что ни говори, но клетка была золотая...
«Будто это имеет значение. Не в Академии, так в другой стране! Я стану магом, чего бы мне это ни стоило!»
Громкое рычание заставило девушку вздрогнуть, едва ли не подпрыгнув на месте и судорожно оглядеться вокруг. Волк? Может быть, всего лишь собака? Оливия сама не заметила, как её кожа покрылась мурашками, а плечи предательски задрожали. Не видя перед собой врага, она чувствовала себя беззащитной. Но… хотя бы одному хищнику она в состоянии пустить кровь. Нечего бояться! Ястреб никогда не убегает от опасности, он встречает её лицом к лицу, чтобы те, кто рискнет причинить ему вред, знали, с чем имеют дело!
Сжав разом похолодевшими пальцами рукоять клинка, она осторожно двинулась вперёд. Словно по-волшебству, туман перед ней разошёлся в стороны и Лив увидела впереди, буквально в нескольких шагах от себя, девушку-нильфа с мечом у пояса. У неё были типичные для этой расы чуть заостренные уши и чудесные голубые глаза. Она была примерно одного с ней роста и в любое другое время, Оливия, возможно, с интересом бы рассматривала таинственную незнакомку, род которых не так уж часто встречался в жизни юной леди, но большой, просто таки огромный волк, стоявший рядом со странницей, вызывал в девушке сильный страх, лишь крепче заставлявший вцепиться в собственное оружие.
Он, этот белый волчара, был ростом почти ей по грудь. Ему ничего не стоило разорвать хрупкой девушке горло, но поняв, что животное продолжает смирно сидеть на месте и, по-видимому, принадлежит этой полукровке, Велиар опустила кинжал вниз и гордо вздёрнула голову, сверкнув высокомерным взглядом ярко-алых глаз.
- Пожалуйста, придержи своего волка, странница, - вежливо произнесла она. – Я, как возможно и ты, пытаюсь найти магическую Академию. Тебе известно что-нибудь об этом месте?
Тем не менее, ответа она так и не получила. Явно чем-то напуганная, незнакомка принялась отступать назад.
- Азалия, - с лёгким придыханием, которого раньше в его речи не было, практически единым слогом выдохнул Страж. – Зачем ты здесь? Почему?
Он нервничал, это ощущалось в сменившейся стойке, выдававшей в нём нечто совсем иное, нежели обычно – хищника, готового к бою.
- Назад! – прошептал Рэасаэль уже своим привычным, мягким, но не терпящим возражения тоном и, потянув девушку-нильфа за руку, в одно мгновение поменялся с ней местами, но только для того, чтобы видение окончательно испарилось, а перед юношей оказалась уже совсем другая девушка.
- Леди, Оливия? – с неподдельным удивлением произнёс Страж и тут же, понимая, как выглядит сейчас, снял свой капюшон и маску, позволяя серебру волос растечься водопадам по плечам и спине.
Оливия, в свою очередь, напряглась, когда странный незнакомец шагнул вперёд, защищая собой свою спутницу, словно бы это она тут была вооружена до зубов, а не эти двое: клинки, броня, да ещё и громадный волк, и всё это против хрупкой девушки? Она что, кажется им воплощением бездны наяву?
Имя, названное воином, чьё лицо скрывала красивая, украшенная узорами маска, было ей абсолютно незнакомо, но сейчас леди Велиар думала только о том, чтобы вовремя исчезнуть, поскольку реакция встреченных ею путников была, мягко говоря, не слишком дружелюбной. Оставалось лишь обратиться ястребом и ускользнуть прочь отсюда, на безопасное расстояние, и девушка уже собиралась последовать этому плану, когда у воина словно бы наступило просветление. Да такое, что Оливия сама удивленно застыла на месте, тотчас же раздумав уходить от этой пары странников, встретивших её, кажется, самым необычным образом из всех.
- Лорд Акрон`Де`Лакруа? – совершенно растерянно спросила красавица, вздрогнув и опустив нежные плечики вниз. Брови её немного приподнялись, пока она наблюдала, как знаменитый ювелир окончательно снимает закрывавшее его лицо облачение. – Хорошо же вас напугала эта Азалия, что вы так на неё кидаетесь, - с едва заметной иронией, но по-прежнему спокойно произнесла девушка, упомянув имя женщины, за которую, похоже, Рэасаль невольно принял её.
Они уже встречались однажды, на королевском балу, два года назад. Тогда Лив было всего шестнадцать и наследник герцога оказал ей небольшую услугу, отогнав от девушки слишком уж настойчивого ухажёра. Но, стоит заметить, этот богатый юноша никогда не говорил, что имеет какое-то отношение к оружию. Оливия и подумать не могла, что старший сын рода Де`Лакруа вообще умеет обращаться с мечом, да и зачем это столь искусному мастеру по огранке драгоценных камней и изготовлению ценных безделушек, столь любимых дамочками без мозгов, желающими поскорее выскочить за кого-нибудь замуж?
Происходящее казалось ей до крайности странным… неужели Рэасаэль тоже решил найти мистическую Академию?
Квоут, тем временем, находится в нелегком недоумении.
– Что это было и откуда ты их знаешь? – требовательно потянула она Рэасаэля за полу плаща.
- Эм, - на секунду растерялся Рэасаэаль, столь внезапно оказавшийся сразу между двух девиц. – Леди Велиар, это моя спутница, мисс Квоут, - при этих словах юноша вывел из-за своей спины девушку так, словно она была титулом никак не меньше графини. - Она из народа нильфов и, как и вы, желает начать обучение в мистической Академии, чтобы стать первоклассным магом. Что же до меня, то я просто исполняю приказ моего дома.
Страж как всегда довольно мягко улыбнулся, и теперь уже повернув голову к своей спутнице, представил ей, несомненно, прекрасную незнакомку…
- Квоут, - начал он мягко. – Это леди Оливия Велиар, она моя сравнительно давняя знакомая. Впрочем, наши дома, кажется, были резко против того, чтобы я приближался к вам моя леди, ближе, чем на пару десятков шагов, - в шутливой форме закончил Рэасаэль. Про Азалию же, Страж предпочёл умолчать.
- Мы не слишком-то и знакомы, лорд Акрон`Де`Лакруа, - чуть улыбнувшись, ответила девушка-альбинос, кивнув мисс Квоут в ответ на приветствие. – У вас оказалось значительно больше секретов, чем я могла себе представить.
Оружие? Магический дар? Зачем ещё его дому могло понадобиться отправлять известного ювелира, внесшего значительный вклад в копилку их известности, в столь неоправданно долгое путешествие?
- Так вы знаете дорогу? – продолжила она, решив перевести разговор в более практичное русло. – Тут везде туман и ничего не видно… кажется, я совсем заблудилась, - призналась Оливия, неловко поведя плечами.
Квоут повернулась к Оливии и продемонстрировала реверанс, улыбнувшись - чуть насмешливо, как обычно, и глядя прямо в глаза, не отрываясь.
– Квоут Ворон, – решила уточнить девушка, – К вашим услугам, – и, чуть подумав, добавила, – Фамилия, а не кличка. Возможно, я объясню, почему… если вы пожелаете.
Несмотря на то, что она вроде как пыталась выказывать знаки уважения, получалось у нее ужасно - каждое движение тела, каждое произнесенное ею слово говорило: "Ты - равная". Девушка задумалась. Еще и знакомая? Где-то Квоут слышала фразу: "шанс один на миллион выпадает девять раз из десяти". Она не могла вспомнить, где именно, но, кажется, это именно тот случай.
Оливия подарила Квоут мимолетный взгляд ярко-алых глаз, в которых на мгновение промелькнула полыхающая искра раздражения из-за проявления столь вычурных манер в таких обстоятельствах, но затем её пухлые губки тронула милая улыбка.
- Не стоит, мисс Ворон, - вежливо отозвалась она, не спеша, впрочем, выказывать девушке ответных знаков почтения. Вот ещё! Её и без того всё это достало ещё с самого детства, а тут? Делать реверанс перед девчонкой, о которой ей совершенно ничего не известно? – Простите, что не отвечаю вам по всем правилам этикета, но я чрезмерно устала с дороги, - всё так же улыбаясь, произнесла Оливия, переводя взгляд обратно к лицу Рэасаэля. – Так что насчёт моего вопроса, лорд Де`Лакруа?
- Всё верно, леди Велиар, у меня есть карта местности, на которой отмечено местоположение мистической Академии, но полагаю, вы уже догадались, что мы тут не просто так? – вежливо отозвался юноша, до последнего старавшийся не вмешиваться в разговор. – Я не чувствую здесь магии, а значит каким-то образом мы оказались не в том месте, о котором говорится в приданиях, и в которое мы все так стремились попасть. Хотя, возможно, это всего лишь часть вступительных экзаменов. Найти путь во мраке ночи к свету, к своей ярко горящей, словно маяк мечте. Оставить прошлое позади, там, где ему самое место, и начать свою жизнь заново, с чистого листа.
Глаза Оливии заблестели. Явно слова Рэасаэля нашли отклик в её душе, придали надежды выбившейся из сил девушке, которая действительно одержимо желала достигнуть своей мечты во что бы то ни стало. Очаровательно улыбнувшись, Велиар отвела в сторону белоснежный локон, упавший ей на лицо, после чего, одним ловким движением спрятав кинжал за голенище сапога, красавица гордо выпрямилась и решительно произнесла:
- Тогда нам следует как можно скорее продолжить путь, - жарко вымолвила она, готовая немедленно последовать своему предложению. – Академия может быть сейчас у нас прямо перед самым носом, мы её просто не видим!
Пришли не туда?.. Все собранные ею за время путешествия слухи говорили об обратном. Квоут отказывалась верить в то, что они пришли не туда. Неужели удача все же подвела её, и здесь путь и закончится, в этом странном тумане? Нет. Этого просто не может быть. Совершенно невероятно. Кажется, он все же действует на рассудок девушки - это были словно и не ее мысли. Полукровка как-то ненадолго притихла, вновь ткнувшись в плащ. И все же, что они должны найти здесь, среди этой непрекращающейся тени, и куда им идти дальше? Куда угодно, кроме начала. Она заметила, как другая девушка заметно ободрилась, и невольно восхитилась прозвучавшей в ее словах страсти.
– Верно. Кстати, – Квоут чуть высунулась из плаща, – Те люди, которых мы видели там, наверху, те, которые так же спускались куда-то сюда, вниз... Думаете, они все ищут то же, что и мы?
Рэасаэль закрыл глаза и немного устало вздохнул. Сняв с плеча мешок и доверив его на время волку, юноша снял с себя балахон, что хоть и не сковывал движений, но в предстоящей задумке мог помешать.
- Держи! – произнёс дворянин, передавая вещь девушке. – Накинь, внизу будет холоднее и наверняка более влажно, чем здесь!
А затем произошло то, чего, наверное, от Стража Ночи, точно никто не ожидал…
Достав из мешка сравнительно небольшой футляр, Рэасаэль извлёк из него скрипку и смычок.
- Воевать бессмысленно, - спокойно обратился парень ко всем присутствующим. - Я едва не убил тебя сейчас, - это уже предназначалось для леди Велиар. – Мордигаэль чувствует угрозу, там внизу есть что-то опасное, но я не чувствую почти ничего! Конечно, разумнее было бы подождать, через час солнце поднимется достаточно высоко, чтобы разогнать это густое марево и всё же… если это часть испытания. Мы должны идти дальше, вниз! А так как я не желаю конфликтов, то лучше предупрежу окружающих музыкой, чем остриём клинка, что может их убить!
Выдав свою довольно пафосную тираду, дворянин вновь закинул мешок на плечо и, отдав волку короткую команду: - «Охранять!», стал медленно спускаться ниже, начав при этом играть необычную мелодию, звучание которой завораживало. Подобной игры девушки никогда прежде не слышали, да что там, эта композиция должна была вызывать у них смешанные чувства. С одной стороны, она была знакомой и тёплой, с другой – от неё веяло льдом…
Оливия приняла тёплый, покрытый шёлком плащ как нечто само собой разумеющееся. Девушка привыкла к такому обращению и хотя сама она не собиралась ни о чём просить, множество ухажёров, уже несколько лет, сменяя друг друга, увивающихся за ней, приучили воспринимать такие знаки внимания как ничего не стоящую обыденность. К тому же, тут и впрямь было прохладно и девушка уже давно, пусть и не показывая этого в настоящий момент, то и дело вздрагивала, растирая замерзшую, нежную кожу ладонями. Сейчас у неё не было согревающих перьев ястреба и мир вокруг постоянно напоминал, что находиться в горах, будучи при этом в лёгком, домашнем платье – не самая лучшая идея.
- Спасибо, - поблагодарила она, накидывая на себя плащ и немного поспешно, выдавая этим своё состояние, тут же начала кутаться в него. Укрыв голову, Оливия подняла на спутников чарующий взгляд своих ярко-алых глаз. Белоснежные пряди выбивались из-под капюшона, покрытого разнообразными серебряными украшениями и эта вещь, словно бы придавшая запачканной дорожной грязью дворянке её обычный облик, из-за которого мужчины вечно смотрели на неё заинтересованным взглядом, только подчеркнула её естественную, природную красоту: нежную, ухоженную кожу; пухлые губки, казалось, созданные для поцелуев; пушистые ресницы и такие завораживающие, странные и необычные глаза, столь редко встречающиеся среди людей. Велиар скрестила руки под грудью, прижимая их к своему телу, спасаясь от холода, поэтому женственная фигура красавицы, ничуть не скрываемая плащом, тоже ярко бросалась в глаза.
Когда же Рэасаль вытащил из мешка настоящую скрипку, брови Оливии вновь удивленно взлетели вверх. Девушка пропустила мимо ушей слова ювелира о том, что тот мог убить её, решив не заморачиваться проблемами отпрыска богатого купеческого рода, и ещё пару секунд раздумывала над тем, чтобы отговорить Де`Лакруа от этой не совсем безопасной затеи, но затем, приняв решение, лишь молча пошла за ним следом. В конце концов, она всегда может вновь стать ястребом и улететь. А пока Лив пыталась расслабиться, вслушиваясь в столь необычную игру её давнего знакомого, действительно заслуживающую многочисленных аплодисментов, но только не при таких обстоятельствах. К сожалению, все мысли девушки были заняты лишь Академией и опасностью, которая могла возникнуть перед ними из тумана, а отнюдь не музыкой, как бы красива она ни была.
Квоут, тихо стоявшая рядом с Рэасаэлем, уже начинала скучать от бездействия. Впрочем, скука прервалась острым уколом зависти. Леди Велиар превосходила ее во всем: грация движений, тонкие, аристократические черты лица, созданные поколениями своеобразного отбора, экзотическая внешность - ничего из этого Квоут не имела. Девушка судорожно сжала под плащом подаренный амулет - ее глаза начала застилать кровавая пелена. "Нет!" - крикнула мысленно она. Черная Ярость, слабость нильфов. В этот раз ей повезло. Квоут надеялась, что эту черту Рэасаэль никогда не увидит по столь пустяковому поводу. Вдох. Выдох. Пропало так же резко, как и возникло. Девушка блаженно улыбнулась. Ее глаза расширились, когда ее попутчик совершенно неожиданно достал скрипку. Она невольно подумала о том, что стоит держать руку на кинжале, но отказалась от этой затеи - она никому не говорила, но драться она еще не умела, предпочитая бегство. Сейчас это не было вариантом. Квоут оставила эти невеселые мысли на неопределенный срок и пошла рядом с Рэасаэлем, вглядываясь в пляс теней и слушая разливавшуюся музыку.
|
-
Мило и колоритно.
-
Perfect :D
|
Рэасаэль покинул дом уже более трёх месяцев назад. Юноша был одним из немногих счастливчиков, которые точно знали, куда они едут. Он прочёл о желанной цели практически всё, что только смогли отыскать в пыльных библиотеках Золотого Пояса. Желание отца сделать его магом стихий, для заключения нового ещё более выгодного союза, так они говорили о целях сего путешествия, пока искали самое главное сокровище – карту! Шаг за шагом Рэасаэль продвигался всё ближе к мистической Академии. Сначала древние тексты, потом долгие сборы и слёзы любящей матери, и вот, он уже мчится по дороге к Веорским Горам… Чёрный жеребец, под ним цокавший поначалу своими копытами по каменным мостовым, которыми были покрыты практически все основные улочки в крупных городах Золотого Пояса, теперь весело выбивал пыль из тракта, ведущего к мистической Академии… Ложа была им недовольна, мало того, что за десять долгих лет будущий Старейшина так и не прикоснулся к своей прекрасной супруге, так ещё и пообещал натравить на неё своего волка, если та сейчас же не покинет его комнату. Азалия.Эти воспоминания согревали, прекрасная и властная Азалия была, мягко говоря, отшита собственным супругом. Как же так, ни один из вампиров не мог устоять против её чар, даже его собственный отец ка-то раз поддался очарованию этой юной бестии, испробовавшей едва ли не каждого вампира в ложе, все мечтали о ней, о её прекрасном теле, о нежных поцелуях, что могут дарить эти пухлые губки, о двух манящих округлостях, что непроизвольно притягивали к себе мужской взгляд. И только Рэасаэль спасший за пару дней до свадьбы волчонка не проявлял к девушке ровно никакого внимания. Сначала он сказал, что занят и выхаживает себе нового питомца, потом он снова был занят, но теперь уже тренировкой волка, затем последовали постоянные разъезды, на благо ложи. Но и на них с юношей ездил Мордигаэль, а не его собственная жена! Да, на балы и приёмы волка не пускали, но зато после них, вампир с удовольствием валялся на парковой траве вместе с лучшим другом. Время шло, зверёныш вырос и перестал изменяться, впрочем, его размеры, мягко говоря, пугали собратьев, а ещё больше испугались они, когда узнали, что сотворил «Страж Ночи» со своим напарником. Дав волку обезболивающее, Рэасаэль осторожными движениями покрыл мощные когти зверя чистейшим серебром. При этом юноша, как он ни старался быть осторожным, получил довольно сильные ожоги и всё равно, той же ночью, пошёл вместе с отрядом на «охоту». Тогда-то волк и проявил себя не только как питомец, но и как мощное оружие, которое действовав совместно с вампиром, практически растерзал его несчастных одичавших сородичей. И, разумеется, когда перед отъездом в опасное путешествие, из которого Рэасаэль вполне мог и не вернуться, милая жёнушка пришла в его комнату требовать выполнение супружеского долга, то застала вампира читающим вслух один из древних текстов. А рядом с ним и волка, сидящего возле хозяина на мягком ковре с пушистым длинным ворсом, опустив свою огромную лохматую голову на колени юноши: - Чего ты хочешь от меня, Азалия? Чтобы я принял тебя, как супругу? Это после того, как ты побывала в постели со всеми Стражами и едва ли не с каждым вторым вампиром в этой ложе? Да любая портовая шлюха и то куда чище, чем ты, дочь Старейшины! В тебе течёт та же кровь, что и во мне, но ты – не вампир! Пошла прочь отсюда! Ещё раз появишься в моей комнате, и я велю Мордигаэлю разорвать тебя на части! А ты ведь не хочешь умереть, я прав? Это стало последней каплей, после которой отец довольно недвусмысленно дал Рэасаэлю понять, что ему нужно что-то сделать с волком и с собой! Как ни странно, но в данном случае, юный вампир не стал молчать, и вполне открыто высказался перед Старейшинами, что он никогда даже не притронется к той распутной девке, которую они выбрали ему в супруги, и которая вместо соблюдения обета верности имела удовольствие перекувыркаться в постели едва ли не со всеми присутствующими сейчас в зале, за что, разумеется, получил смачную оплеуху от отца и упал на каменный пол с рассечённой острыми когтями щекой, впрочем, почти сразу же из темноты позади вампира раздалось рычание Мордигаэля, готового вот-вот прыгнуть и разодрать старейшину на части, за своего хозяина. - Назад! – отдал Рэасаэль короткий приказ, и волк, отступив, послушно подбежав к хозяину, стал зализывать ему рану и жалобно скулить. – Я поеду в Академию, - наконец тихо отозвался Страж Ночи, не смея поднять глаз, - ваши дети не смогли поступить, не потому что бездарны, а потому что не в силах контролировать себя и вы знаете это! И я докажу вам, что та свобода, что вы им дали – самая большая ошибка! Полагаю именно из-за неё некогда пала наша воистину великая Империя и если я прав, то вам придётся считаться со мной! Я принёс клятву Стража Ночи, что буду защищать это место! Что отдам свою жизнь за ложу, за своих братьев, и за вас! Но я никогда не клялся, что буду защищать таких,... как ваша дочь, Старейшина Дамантилус. Мальчишка закрыл глаза, готовясь к новому удару, но его не последовало. Все знали, что он прав, и что отец слишком уж сильно распустил Азалию, сделав юную деву попросту недостойной своего мужа. Который, ко всему прочему, как подтверждали многочисленные шпионы, и соглядатаи полностью соблюдал принесённые им обеты, включая самый главный – Верность! После долгих дебатов юного вампира всё же отпустили. Какое-то время он провёл в сборах и поисках необходимых ему вещей, в последний раз выпил кровь, принесённую ему заботливыми слугами, как всегда боязливо косящимися в сторону Мордигаэля, а затем двинулся в путь… Белый волк ловко перебирал лапами, ни на шаг не отставая, от одного из лучших скакунов дома Акрон. На губах Рэасаэля была лёгкая ухмылка, теперь он – свободен! От клятв, что связывали его с троном, с домом, с семьёй, с родным городом, со всем, что некогда казалось таким важным и правильным. Обучение длилось обычно не более пяти лет и этим сроком юный дворянин собирался воспользоваться по полной! - Мордигаэль, - обратился всадник к своему самому близкому другу. – Как ты думаешь, сколько времени уйдёт у нас на путешествие до Академии? Разумеется, юноша знал, что волк ничего ему не ответить, но он так привык разговаривать с ним, привык делится своими тайнами, сокровенными желаниями и помыслами, что не видел в разговоре со зверем ничего зазорного. Как бы там ни было, а этот изначально дикий зверёныш, подобранный мальчиком немногим более десяти лет назад, знал о Рэасаэле абсолютно всё! Города сменяли друг друга. Сотни новых лиц, новых историй, интересных рассказов. В Золотом Поясе никто не боялся таких, как он, детей отмеченных цветом ночи. Это всего лишь знак того, что в роду человека уже есть охотники на вампиров и ничего более, что кто-то очень близкий, старается вбить в такого вот паренька толк и вырастить из него истинного Стража порядка и спокойствия граждан. Чёрная одежда, окутывала фигуру с ног до головы. Лицо чаще всего скрывала серебряная маска, да и доспехи из чёрной кожи, были отделаны этим драгоценным металлом, в знак признательности купцов людям, что посвятили себя вечным сражениям со злом. Благодаря им, Волкам, да ещё инквизиторам, вампиры стали практически всего лишь сказками, которыми пугали маленьких детей. Путешествие длиною в целую жизнь! Ведь только по такой вот дороге, дворянин мог увидеть всю грязь трущоб, изнанку этого мира, несправедливость, с которой так отчаянно сражается ежедневного его отец и всё же постоянно проигрывает, потому что такова природа людей! - Почему? Почему они не хотят измениться Мордигаэль? Ведь мы так много делаем для этого, - продолжал разговор с волком Рэасаэль. – Родители строят приюты, создают рабочие места, Кортанг Бивилант ведь поднялся из таких же трущоб, он был нищим, как крыса, так почему они не хотят этого? Почему мы должны защищать их, рискуя своими жизнями, зачем? Эти размышления, конечно же, были совершенно бесполезны и всё же… На исходе третьего месяца пути он встретил девушку – Квоут, так её звали. Она не была человеком, это было практически очевидно, благодаря странноватой форме ушей. Поначалу девушка отнеслась к появившемуся всаднику в чёрных одеждах крайне настороженно. Даже без слов Рэасаэлю стало понятно, что она ничего не знает о «Стражах Ночи», защищающих Золотой Пояс от вампиров и прочих напастей, а значит,… он уже покинул пределы родной страны. Перекинувшись с Квоут буквально парой слов, дворянин уже хотел было привычно пришпорить коня, рванув вперёд, но потом, присмотревшись чуть получше, вздохнул. - Садись, - немного устало улыбнулся юноша. А затем к девушке перекочевал и необычайно тёплый меховой плащ. – Ты замёрзла и устала, а сейчас всё ещё весна, простудишься! Мы доедим вон до тех холмов, и я пойду на охоту, а ты будешь сторожить наши вещи, идёт? Всё будет почестному, мы с Мордигаэлем добываем еду, а ты следишь за костром. Раз у нас всё равно одна цель, то идти к ней вместе будет легче. – При этом Рэасаэль, оставшись в лёгком плаще-балахоне, опустился на колено к своему волку и ласково потрепав громадную зверюгу за ухо, прошептал ей что-то... Оставшаяся часть путешествия как-то смазалась в сознании юноши. Они общались, иногда смеялись, встречали других путников, как и они двигавшихся по тракту. Иногда это были торговцы, иногда крестьяне, что везли свои созданные за зиму подделки на продажу в города. Пару раз Рэасаэль, уходя вперёд, наталкивался на людей, чья жизнь для общества потеряна окончательно. Возможно, он судил со стороны благородного дворянина, а может, считал, что лучше пусть его рука отнимет жизнь у несчастных, отправив их на корм лесным зверям, нежели те погубят своими проделками честных людей, старающихся жить правильно, по законам бога. Юноша не знал, как отнесётся его спутница к трупам и отвратительному запаху пролитой крови при проходе через такое вот место, а потому оттащил все тела вместе с Мордигаэем подальше, вглубь леса. Когда через полтора месяца двое путников и лесной зверь вошли в предгорья, Рэасаэль испытал облегчение, это означало, что карта, о которой он прежде не говорил с Квоут, была верной, и они были уже близки к своей цели. Остановившись в последнем островке леса у ручья юноша, наверное, напугал девушку, когда на охоту, помимо оружия решил взять ещё и свой мешок. - Там верёвка и «кошки», - улыбаясь, отозвался Рэасаэль. – Я хочу поохотиться на яйца диких птиц, но не представляю, как спускаться, держа их в руках…
На самом же деле, всё обстояло несколько иначе… В последний раз вампир пил кровь примерно за месяц, до встречи с девушкой и теперь её близость начинала сводить его с ума. Наверное, впервые Рэасаэль начал понимать своих обезумивших собратьев.
Мордигаэль уже пару раз подхватывал обессилевшего вампира, подставляя под него свою пушистую белую спину. Голова нещадно кружилась, а придумать предлог, чтобы исчезнуть на какое-то время, вампир всё никак не мог. Юноша уже не однократно чувствовал, как болят и дрожат его руки, когда он привычным движением натягивает тетиву лука, чтобы попасть в кролика или белку или потрошит убитого им зверя. Это хорошо ещё, что девушка не замечала происходящих с ним перемен.
Стоило вампиру закрыть глаза, смежив их лёгким сном, как он слышал отчётливое биение сердца Квоут. Тогда, закусив губу, под благим предлогом Рэасаэль сбегал, только для того, чтобы закрыв глаза рукой обессиленно опереться спиной о ближайшее дерево. Казалось ещё совсем немного, и он больше не выдержит…
Его спасением стали горы…
Вампир всегда мог найти и распотрошить гнездо птицы в лесу, для него это не составляло обычно ровным счётом никакого труда, просто он не особо-то и любил птичьи яйца, но сейчас… это показалось ему настоящим выходом.
Рассказав сказку о желании полакомиться вкусной глазуньей, а готовил Рэасаэль воистину превосходно, молодой дворянин взял свой мешок из-под бдительного присмотра спутницы и пошёл вместе с Мордигаэлем по направлению к горам…
Отойдя достаточно далеко, без всяких кошек и верёвок, вампир легко взобрался на ближайший выступ, где трясущимися руками нашёл в мешке один из заветных зачарованных пузырьков и, опустошив его практически наполовину, блаженно распластался на нагретых, уже по-настоящему летним солнцем, камнях.
Кровь бежала по его венам, пульсировала в висках, едва ли не сводя с ума от полученного им удовольствия. Обычна кровь, возможно, какого-то бродяги, которого Рэасаэль даже никогда не встречал прежде, сейчас даровала ему возможность жить дальше...
Вернувшись после сравнительно непродолжительной «охоты» с мешком, из которого ловкие руки юноши тут же извлекли около десятка ещё тёплых яиц, дворянин внезапно для себя самого спросил девушку о том, какой цвет ей нравится больше всего… Позже, после сытного ужина, он достал из своего мешка две коробочки, в одной были камни самых разных цветов и размеров, они светились, как настоящие самоцветы. в другой инструменты и мотки серебряной проволоки, блестевшей на солнце. Юный ювелир отнюдь не считал себя лучшим из лучших, но пучившейся работой, всё же, был доволен. Немного простенький и свободный, он словно отражал игривую душу девушки-нильфа. Рэасаэль помнил, как пару раз во время охоты, она практически бесшумно подкрадывалась к нему со спины, чтобы напугать. Это забавляло следопыта, и потому он хотел отплатить ей хоть чем-то. Пусть не таким ценным, как время, как кампания и не наигранное волнение, когда горе-охотник вернулся с рассечённым до крови предплечьем, после стычки с разбойниками, но всё же... Всё это было таким не обычным, таким живым, будто Рэасаэль отправился, не становится магом стихий, а, наоборот, учиться жизни, оживать! Пройдёт ещё немногим более полумесяца, прежде, чем путники достигнут долины, но уже тогда дворянская кровь, что против воли парня проводила между ними некую черту, отошла на второй план… - Да, - просто отозвался Рэасаэль на слова девушки-нильфа, начав спуск вслед за ней. – Может, возьмёшь мой плащ? А то тут довольно холодно… Коня у дворянина больше не было, его пришлось отпустить ещё в предгорьях на третий день пути. Иначе несчастный жеребец просто переломал бы себе ноги. Расседлав Мирайо, а скакуна звали именно так. Юноша вычистив его на прощание, да легонько хлопнул по крупу, отправляя коня в обратный путь – домой!
|
Белый ястреб-тетеревятник летел по небу, широко раскрыв свои крылья. Каждый его взмах был преисполнен внутренней силы, гордости, с которой птица продолжала скользить по воздушным потокам, преодолевая себя, борясь с усталостью, голодом и болью. Часть перьев с его правого крыла была выдрана, а клюв перепачкан в крови, да и вообще вид у тетеревятника был довольно потрепанным, изможденным, словно бы он летел уже много миль и не раз попадал в неприятности.
Взгляд глаз ястреба оглядывал вершины заснеженных гор. Он ничего не видел кроме белого тумана, слишком густого, чтобы через него можно было что-либо разглядеть, даже для столь зоркого создания. Холодный, морозный воздух вызывал мурашки, крылья наливались тяжестью, мышцы требовали отдыха, спокойствия. Но перед леди Велиар, принявшей свою звероформу, лежала совершенно другая цель, на пути к которой не было места слабости. Она не умела охотиться как человек, имела слабые представления о том, как готовить еду на костре, ведь за неё всё всегда делали слуги, но отлично знала, что может утолить свой голод иным способом. Знала, что ей ни к чему идти пешком, как понимала и то, что в воздухе, в своей родной стихии, она находится в гораздо меньшей опасности, чем на земле, вооруженная лишь кинжалом и своими примитивными способностями, просыпавшимися лишь в экстремальных ситуациях… и то не всегда! Здесь же у неё были мощные когтистые лапы, которыми она могла разорвать нападавшего на части и тяжёлый клюв, легко разбивавший черепа более мелких птиц. Пусть ястреб – далеко не самая сильная птица в небе, но она достаточно могущественна, чтобы остальные благоразумно держались от неё как можно дальше.
Кровь на клюве осталась там со вчерашнего вечера, когда Оливии удалось сцапать сытную белку, которую она уже привычно съела прямо сырой, не возвращаясь обратно в свою человеческую форму. Где-то она читала, что долгое пребывание в ином теле может заставить тебя забыть о собственной природе, и это было недалеко от истины. Ей всё больше начинало казаться, что она – лишь птица, грозный хищник, зачем-то упрямо летевший к Веорским Горам и теперь, когда она, наконец, достигла своей цели, леди Велиар пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы вспомнить себя. Вспомнить, кто она такая и зачем столь долгое время провела в дороге. Вспомнить, что хотела сама управлять своей судьбой, а не быть послушной куклой в руках родителей, пытавшихся подсунуть прекрасную девушку отпрыскам богатых семейств; дворян, считавших, что леди обязана выйти замуж и родить ребёнка – и в этом заключается смысл её жизни; короля, поддерживающего данные порядки. С неё достаточно подобного обращения. Она – свободна! И сама определяет свою судьбу!
Издав грозный клёкот, ястреб молнией понёсся вниз, к земле. Тетеревятник увидел тёмный силуэт – это ворон, устроивший среди гор гнездо, поднял голову и распушил крылья, смело приветствуя противника. Стремительно настигнув свою добычу, ястреб рванул птицу когтями, попытавшись задеть глаза своего противника и ему это удалось - ворон закричал от боли. Вновь взмыв вверх, к небесам, хищник приготовился к последнему, решительному броску. Ослепшая птица пыталась сопротивляться, но вскоре затихла, когда клюв его более крупного соперника раздробил кости черепа, после чего, устроившись на холодных камнях, тетеревятник принялся утолять голод. Он рвал в клочья свою добычу, вырывая куски мяса из тела и жадно проглатывая их, точно самый настоящий хищник, каким Оливия всегда и хотела быть, с самого рождения – гордой, сильной, независимой. Совсем не такой, какой она была вынуждена существовать в человеческом обществе, с его ограничениями и рамками, выйти из-за которых грозило общественным порицанием, изоляцией, презрением, а после долгими разговорами с родителями, уверявшими, что ей нужно найти себе богатого мужа с обширной землей, чтобы править его слугами и дарить своему избраннику утешение длинными ночами. Хорошая участь… для рабыни!
Сбросив истерзанный труп ворона вниз, в туман, ястреб, дрожа всем телом, попытался разглядеть что-нибудь, понять, безопасен ли дальнейший путь. Он ничего не боялся. Он лишь выбирал дорогу. Хищник смутно различал, как размытые фигуры людей исчезают, скрываясь в густом белом смоге. Решив для себя, что столь большое количество путешественников в этом месте означает, что Академия и впрямь существует, Оливия немного взбодрилась. Её сознание изменялось, пластичное, точно ртуть, оно металось, иногда считая себя зверем, иногда размышляя, подобно человеку. Но какими бы ни были её мысли сейчас, Велиар знала, что её путешествие не было напрасным. Она доказала себе, что может жить свободной, и именно такой она и останется, что бы ни случилось! Осталась самая малость – спуститься вниз и убедиться в том, что мифическая школа магии находится где-то там, среди густого, белого тумана.
Дав телу минутный отдых, ястреб разбежался и прыгнул вниз, молнией устремившись сквозь смог, после чего резко расправил крылья, заскользив вдоль самой кромки тумана. Какое-то время он летел так, пока, наконец, не решился медленно, делая круг за кругом, опуститься, каждую секунду ожидая встретить на своём пути препятствие, опасаясь врезаться в скалы или деревья, а потому снижался очень постепенно, осторожно, зорко вглядываясь в очертания каждого предмета, который хищник мог различить. Постепенно, он увидел зелёные заросли кустарника, показавшиеся нелепыми в столь холодных горах. Земля была влажной и мокрой, прямо как воздух и тёмные тучи, собиравшиеся разразиться дождём. Приземлившись, ястреб потоптался на месте какое-то время, вертясь из стороны в сторону, грозно наклонив голову и подмечая взглядом возможную опасность. Когда же он, наконец, убедился, что никто не стремится напасть на него, хищник просто рухнул на траву, инстинктивно начав изменяться…
Когтистые лапы обернулись человеческими ножками, красивые перья – превратились в синее платье, испачканное дорожной грязью. Белоснежные волосы растрепались по плечам. Веки девушки затрепетали. Оперевшись руками об землю, Оливия медленно перевернулась на спину и уставилась взглядом своих ярко-алых глаз в воздух. Без крыльев она чувствовала себя беззащитной и это ей совершенно не нравилось. Но если бы она и дальше продолжала парить в небесах, то ничего бы не добилась. Спуститься было необходимо. Так было нужно. Так было правильно.
Девушка-альбинос сделала всей грудью глубокий вдох, после чего, резко вскочив с земли, вытащила своё единственное оружие – остро заточенный кинжал, из-за голенища сапога. Она прекрасно знала, как необычно выглядит, понимала, что очень красива и могла представить, как мало благородных рыцарей сейчас в мире и как много ублюдков, для которых женщина лишь вещь, которой можно воспользоваться и выкинуть, или сломать, доказав свою власть над ней. Но любому, кто попытается причинить ей боль, придётся сражаться за это право. С ней и её даром. С огнём, который юная леди Велиар могла обрушить на головы несчастных, посмевших бы покуситься на её свободу.
Перехватив оружие поудобнее, девушка тряхнула головой, после чего откинула белоснежные локоны, упавшие ей на глаза, в сторону. После долгих дней, которые она провела в обличии ястреба, собственное тело – нежное, стройное, притягательное обличье красавицы, обладавшей на редкость приятной фигурой, казалось непривычным. Впрочем, у юной леди Велиар просто не было другого выбора, ведь, по правде говоря, ей вовсе не хотелось провести в обличие птицы всю оставшуюся жизнь.
Закутавшись поплотнее в синий плащ, с трудом разбирая дорогу перед собой, Оливия медленно побрела вперёд. Она докажет. Она докажет всем им, что способна стать такой же великой, как и все выдающиеся волшебники древности. И что никакие короли ей будут не указ! Она сама станет творить свою историю, свободная, никем не покоренная! И именно такие мысли поддерживали сейчас её, на самом деле, совершенно уставшую, измотанную долгой дорогой, хрупкую девушку, всегда оберегаемую от любой тяжёлой работы, привыкшую, что слуги примчатся по первому её зову, по любому капризу, выполнив за неё все возможные обязанности, от приготовления пищи до укладки прически для очередного бала, десятки которых она уже посетила за время своей недолгой жизни.
Шаг за шагом. Дрожа, выставив вперёд кинжал. Оливия двигалась вперёд, не обращая внимания на боль, с которой гудели её ноги, на состояние тела, принявшего на себя всю усталость птицы, совершившей дальний перелёт. Ей нужен был отдых, покой и долгий сон, но девушка упрямо шла, вглядываясь в туман перед собой.
Шла навстречу своей мечте.
-
Шла навстречу своей мечте.
Сильно))
-
Очень хорошо!
-
Вкусный пост. Очень.
-
Ох!
-
Даже не читая, можно ставить плюс за объем. Единственное могу заметить, что многовато акцента на самом персонаже. Очень себя любит Оливия :р
-
Приятно читать
|
Горлинка забилась в щель - отогревалась. С теплом пришло и любопытство - всё здесь не как у людей. Но больше диковинных зданий и странных одежд поразили следы. Понятно - следы лося, медведя, косули или волка. А эти следы - невиданного зверя. И не на земле. На стенах домов, на палках вдоль дороги, в тонких листках, что зачем-то сплетались вместе и хранились в домах. Один след никогда не похож на другой, но если приглядеться, то каждый состоит из множества закорючек, которые повторяются то так, то этак. Не так уж много насчитала она этих закорючек. И даже чертила палочкой в снегу, а когда пришла весна - в талой земле, чтобы запомнить. Тайна следов манила и звала.
Солнце грело всё сильней с каждым днём - непривычно. Обменяла расшитую лисьим мехом парку и сапожки на сандалии. Красивые, ремешок плетёный, до колена достаёт. Девка разулась, да в реку - бельё полоскать, она и решилась. Не в накладе купальщица останется, подойти же, спросить - боязно. Хотелось в этот мир, такой он ладный, да не подступишься. И колдовская сила не отпускает - требует пищи по ночам. А следы ещё пуще манят. Тайком заглядывала в окна, залетала в сени.
Как-то случилось подсмотреть - сидит человек, листочки со следами на коленях держит, смотрит на них и поёт. Складно так. А потом листочки оставил и вовсе вышел. Залетела в открытое окно и была горлинка, стала девка. Слова песни вот они - в уме. И каждое слово - след в листочках. Аж в жар бросило от такого открытия, проверять принялась. Всему на свете свое название. Вот солнце, а вот река. Ходила по городу и читала вслух следы. Тут пиво продают, а тут налево идти надо, если чей дом ищешь. Долго ходила, как в угаре. Целые истории так прочесть можно. Вот для чего те листки сплетенные. Это ж ей и всей жизни не хватит. Закручинилась.
Колдовская сила наливалась, толкала изнутри, как дитя. Научил бы кто, что с этим делать. Да только к кому решишься, подойдешь? Следы на листочках и выручили. Уже знала она название им - книги. Тайком пробиралась, тайком читала. И вычитала. Академия. То ли быль, то ли правда. Кто странных людей разберёт. Но пошла. Туда ли пришла только? Один туман вокруг, ничего не разобрать.
Идёт Дейдре в густом тумане: ноги вязнут, травы вокруг в белой дымке, как в шапке, но летом пахнет. Хорошо, страшно чуть, только всё одно - хорошо. И сладко ноет в груди от предвкушения чего-то доброго, нравится здесь колдовской силе.
|
|
|
|
-
Офигенный контракт:
контрактник обязуется сделать приятно демону
демон, который ни на что не способен, обязуется находить любую отговорку, чтобы не выполнять просьб контрактника и иметь полную власть над ним
-
Классика! Почти.
|