Голосование пользователя

Получив приказы элизианцы построились и, держа оружие наготове, споро выдвинулись вперёд. Все понимали что чем раньше они выберутся из этого комплекса, тем меньше шансов у тиранидов будет их схарчить вместе с бесценными разведданными. Возможно следовало бы проявить большую осторожность, сделав крюк в оружейную и пополнив боекомплект, однако командир отряда решил что скорость в данных обстоятельствах будет всё же важнее.

Тираниды, впрочем, не собрались оставаться в стороне. То ли Разум Улья наконец смог собрать достаточно сил, то ли просто решил не отпускать отделение забравшееся так далеко, но на этот раз биоформы тиранид атаковали элизианцев буквально на каждом шагу. Плазменные кожухи винтовок негодующе гудели от выстрелов на максимальных режимах, ствол тяжелого болтера Дитриха раскалился докрасна, а дульный тормоз и вовсе светился в полутьме лабораторного комплекса подобно тусклой люмен-сфере. При этом тираниды не постеснялись бросить в бой и захваченный под контроль выживший персонал комплекса, так что помимо телоточцев и биоплазмы над головами элизианцев также проносились лазерные лучи, облака дроби и болтерные снаряды.

Чем дальше продвигались десантники, тем чаще они были вынуждены избирательно расходовать ионизированный водород в магазинах плазменных винтовок и переходить на верные лазганы для отстрела гаунтов и дарования милосердия Императора персоналу комплекса. Тем не менее положение становилось удручающим — из-за количества противников гвардейцы были всё-таки вынуждены отступить к арсеналу чтобы пополнить боекомплект и, возможно, обзавестись дополнительной огневой мощью. Даже комиссар согласился с этим курсом действий, признавая что для отделения — пусть и таких элитных солдат как элизианцы — тиранидов было попросту слишком много.

Сумев оторваться от погони в переходах благодаря знаниям Маркуса и использовав почти весь запас гранат при поддержке психотехник Морны, элизианцы добрались до арсенала без потерь, отделавшись лишь парой лёгких ранений. Запершись же внутри десантники споро принялись потрошить содержимое почти нетронутого арсенала.

Дитрих сразу обвешал себя лентами, понимая что успешный прорыв наружу во многом зависит от того как долго он сможет вести огонь из своего тяжелого болтера. Оставалось надеяться что ему хватит боеприпасов и оружие не заклинит до того как отделение доберётся до поверхности. Остальные меняли фляги с водородом на свежие и набирали себе их побольше. Маркус попросту поменял рюкзак и подключил его к хэллгану. Лишь Аренд понимал что всё равно против орд тиранидов ожидающих их в лабиритнообразных коридорах комплекса этого будет маловато. Отделению нужно было что-то способное резко добавить им огневой мощи, иначе выбраться не получится никому… ну, может разве что псайкерша провернёт какой-то трюк, но рассчитывать на это сержанту не хотелось.

К счастью Император не был глух к невысказанной просьбе о помощи. В углу арсенала находилось что-то укрытое пыльным брезентом и сдёрнув его Аренд обнаружил кое-что, способное помочь им выбраться отсюда. То ли из-за паранойи создателей комплекса, то ли из-за банальной логистической ошибки в этом арсенале находилось пять самоходных платформ класса “Рапира”. Две из них несли на себе счетверённые тяжелые болтеры, на двух других стояли счетверённые мультилазеры, ну а оружие на последней было и вовсе Аренду незнакомо, напоминая ему ребристыми кожухами на корпусах орудий редкие и смертоносные плазменные пушки.

Понимая что это их шанс, сержант спешно начал отдавать приказы и гвардейцы, помимо двойного боекомплекта, нагрузились лентами для тяжелых болтеров и батареями для мультилазеров. Боеприпасом для экзотического орудия оказалась тоже энергоячейка, но куда более компактная чем для мультилазера — её помогла отыскать Морна, которая, как оказалось, узнала необычное оружие установленное на платформе. По её словам на Рапире стоял воллей-хэллган волантийского производства и она видела такие когда несла с ними службу.

Это многое объясняло в странностях её поведения — Аренд пусть лично и не встречался с этими выскочками из Сегментума Солар, но слышал про них предостаточно. Всё же они тоже были десантниками, а соперничество между солдатами схожих родов войск с разных миров было традицией давней, уходящей корнями ещё к доимперским временам. Однако в словах Морны что-то вызывало у сержанта сомнения, пусть он не мог понять что, но времени на досужие размышления у него попросту не оставалось.

Активировав Рапиры и закрепив оператора за каждой из платформ, Аренд скомандовал выдвигаться, благо что ауспекс Джейдена показывал что тираниды уже близко. Видимо сумев понять куда подевались гвардейцы, Разум Улья гнал всё больше и больше биоформ к арсеналу и уже скоро должен был начаться штурм.

Створки дверей отворились и почти сразу же Рапиры открыли огонь по гаунтам успевшим скопиться в коридоре. Плазменные винтовки элизианцев ударили по контролирующим их воинам, тяжелые болтеры с диким рёвом разрывали на ихор и хитин всё что вставало на их пути, мультилазеры словно гигантские мечи резали тиранидов на части. Но самым странным образом показал себя волантийский воллейган — Морна работала не по ордам мелких существ, как казалось бы стоило, а наводила орудие на более крупные биоформы. Его лучи были насыщенного синего цвета, а при каждом выстреле дульный срез искрил разрядами избыточной энергии. Сами же лучи производили опустошительный эффект: обращали хитиновые пластины в пепел, вырезали в телах тиранидов глубокие дыры и даже поджигали ихор заменяющий им кровь. Впрочем, чего ещё было ожидать от оружия которое, по слухам, волантийцам поставляли с самой Святой Терры.

Столкнувшись с таким опустошением Разум Улья поспешил отвести войска решив не тратить впустую боевые единицы, тем самым воодушевив элизианцев и дав им понять что запас биомассы у тиранидов здесь вовсе не бесконечный. Но передышка, как это всегда бывает с тиранидами, была недолгой. Невысокая скорость передвижения Рапир сковывала гвардейцев и не давала им сделать стремительный маршбросок, тогда как без огневого прикрытия обеспечиваемого самоходками тираниды быстро задавили бы отделение численностью. Этот недостаток платформы позволил Разуму Улья перегруппировать свои силы перед тем как снова бросить их в бой.

На этот раз элизианцев подловили в узком коридоре, атаковав сразу с двух сторон, но благодаря псайкерству Морны и ауспексу Джейдена, Аренд быстро разгадал их план и развернул две Рапиры в тыл, что позволило отбить ещё одну атаку. Расстояние же до спасительного выхода на поверхность всё сокращалось.

Поняв что упускает добычу Разум Улья снова изменил тактику и вместо того чтобы бросать биоформы под огонь Рапир попытался лишить десантников их огневого прикрытия. На платформы обрушился дождь телоточцев, кристаллов и кусков хитина, что уже очень скоро дало результат — какими бы выносливыми устройствами не были Рапиры, они не могли выдерживать такой обстрел слишком долго и уже спустя несколько минут первая из платформ остановилась и задымилась.

Десантникам оставалось лишь скрипеть зубами и пытаться выбить тиранидов до того как они уничтожат все платформы, но Разум Улья более чем мог позволить себе размен двух-трёх крупных биоформ на одну Рапиру. При этом дольше всех держалась установка управляемая Морной — она успела развалить ещё двух воинов-прайм, прежде чем точный удар куска хитина попал в какой-то чувствительный элемент и орудие с оглушительным грохотом взорвалось, обдав гвардейцев волной жара и осколков. Лишь каким-то чудом никто серьёзно не пострадал и даже Морна отделалась лишь потрёпанным бронекомбинезоном и обоженными волосами.

Однако, с потерей последнего орудия, положение элизианцев из приемлимого резко перешло в разряд дерьмовых и теперь они были вынуждены бежать наперегонки со смертью, понимая что несмотря на всё опустошение что они учинили, тиранидов всё равно слишком много для них… и они были быстрее гвардейцев. В ход снова пошли гранаты и психосилы чтобы удержать шуструю мелочь на расстоянии, но всё равно оторваться не удавалось.

На самом деле — здесь не было ничего нового для отделения. Те кто плохо знал элизианцев считали их такими же мальчиками славы как и бойцов Милитарум Темпестус. Те кто знал их получше — считали их отморозками наравне с криговцами, готовыми достигать тактического преимущества на поле боя своими же жизнями. На деле в этом была доля правды — в отличие от других полков, элизианцы были лишены такой роскоши как поддержка тяжелой бронетехники, поддержка артиллерии и даже банального отступления и перегруппировки. Просто в отличие от криговцев шедших на смерть знающих что это их долг, элизианцы были готовы забрасывать болтерные точки своими телами потому что нередко иного выбора у них и вовсе не было.

Первым решение принял Антоний — когда тираниды уже подобрались на расстояние рывка он, не дожидаясь команды, остановился и рванул точно на преследующую элизианцев орду тиранидов. Следом за ним, отставая буквально на шаг, понеслась и Михаэла, костеря гиганта на чём свет стоит. Звуки боя не слышались уже буквально через два поворота, а затем до отделения донёсся негромкий взрыв — это был характерный звук детонации огнемётного баллона с прометием. Всё отчётливо поняли что этой забавной и до фрага неожиданной парочки больше нет, и теперь те, про дату свадьбы которых шутил чуть ли не весь полк будет венчать лично Бог-Император.

Тем не менее, жертва Антония позволила элизианцам выиграть достаточно времени чтобы добежать до подъёма на первый уровень. Именно он был препятствием которого опасались все и помня о котором каждый гвардеец вкладывал все усилия в уже начавшие стонать от постоянной нагрузки ноги. Ожидаемо, лифт не работал на аварийном питании, да и пользоваться им в комплексе набитом тиранидами идиотов не было, однако, подъём всего отделение по аварийной лестнице займёт куда больше времени чем им дадут тираниды. И это значило лишь одно…

- Сержант, – раздался голос Гюнтера, эхом повторяясь в микро-бусинах всего отделения. – Разрешите отходить последним. Я хочу заложить взрывпакеты и подорвать лестницу чтобы ниды не смогли последовать за нами, – произнес он. Его напарник лишь кивнул, сжимая в руках плазменную винтовку с такой силой, что казалось ещё немного и он продавит металлическое цевьё.

- Сержант, разрешите мне остаться и прикрыть установку зарядов, – скупо добавил Джейден. – Рене, можешь уходить раньше, мне тут корректировщик не потребуется, – добавил он, но разгильдяйский паренёк проявил удивительную настойчивость и отказался покидать своего напарника.

- Именем комиссариата я предоставляю вам разрешение, – вклинился резкий голос Ланды, милосердно снимая с сержанта ответственность за оставление бойцов на верную смерть. – Я тоже, пожалуй, задержусь и прикрою установку зарядов. К тому же… не могу же я позволить вам проявить трусость перед лицом врагов Императора, – расхохотался он активируя энергетический контур на силовом кулаке.

Комиссар коротко кивнул Аренду проходя мимо него и двигаясь к уже приближающимся тиранидам. Все понимали что его слова были пустой бравадой — никто из оставшихся не собирался вернуться отсюда. Они просто покупали своими жизнями драгоценные секунды остальному отряду для того чтобы доставить наверх информацию, о ценности которой ничего не знали.

Вой плазмы, грохот болтерного пистолета и взрывы сопровождающие удары силового кулака сопровождали стремительный подъём элизианцев по лестнице. Тираниды не собирались давать ни единого шанса и последним что видел поднимающийся в арьергарде Марек — это комиссара расшвыривающего вокруг мелких гаунтов ударами кулака и уже бегущего на него воина-прайм. Звуки боя не стихали ещё какое-то время даже когда остатки отделения рванули в коридор, прежде чем их прервал оглушительный взрыв заставивший вздрогнуть даже стены комплекса.

Скорее всего Гюнтер не поскупился и вместе с зарядами также положил весь своей боекомплект для мэлты и плазменной винтовки. За такое можно было попасть на трибунал, но теперь деяния Гюнтера будут судить неизмеримо более высшие силы и все надеялись что он будет сочтен достойным. Всё что могли сделать выжившие элизианцы, чтобы почтить умерших и не дать их самоотверженной гибели пропасть зря — это выбраться на поверхность.

Вокс здесь уже ловил и Хойер выкрикивал на ходу один приказы одновременно докладывая в трубку в трубку вокс-кастера о ситуации, сжимая в другой руке рукоять плазменной винтовки. Он запрашивал немедленную эвакуацию и прикрытие с воздуха, попутно ставя полковника в известность об успехе своей миссии и добытых инфокристалах с центральной базы данных.

- Птички уже у вас и будет ещё больше! Подкрепления тоже в пути! Поднажми, Хойер! Главное выберись из комплекса, а всё что оттуда вылезет мы поджарим! – ободряюще прорычал с орбиты Химмельгейн.

Аренда, да и всех остальных кто слышал этот разговор слова полковника не слишком ободрили — они значили лишь то, что даже если его отделение погибнет, то подкрепления заберут инфокристалы с их обглоданных тел. Вряд ли тираниды успеют уволочь их тушки как они это проделали со здешним персоналом. Однако, не то чтобы у них был выбор — если бы полковник мог отправить роту терминаторов Астартес на подмогу, он бы давно это сделал, а потому всё что оставалось элизианцам — это добраться до выхода.

Вот только тираниды не собирались делать эту задачу лёгкой. Они продолжали атаковать элизианцев с тыла, вынуждая десантников отстреливаться на бегу, отчётливо ощущая как не хватает им теперь огневой мощи. К счастью восстановленное питание удалось использовать для активации аварийной блокировки дверей, через которые тиранидам приходилось пробиваться.

Но, когда потрёпанное отделение уже было буквально в двух шагах от спасительного выхода, неожиданный окрик Морны заставил их буквально сбиться с шага.

- Я снова чувствую его! – воскликнула она. – Тот ликтор! Он с группой таких же тварей устроил засаду у перекрёстка около выхода! – добавила она морщась, словно от головной боли.

Все отчётливо поняли что оказались между молотом и наковальней. Все подсознательно ощущали угрозу от того странного ликтора, который ловко уклонялся от выстрелов и использовал что-то похожее на псайкерские техники, однако и оставаться на месте чтобы выманить его из засады на простреливаемый участок у элизианцев тоже не было времени.

- Сержант, позвольте мне разобраться с этой ксенотварью, – неожиданно подал голос до того бывший необычайно молчаливым Корнелий Квинкций. – Похоже мой сон был пророческим и нам не уйти пока эта мерзость стоит у нас на пути. Дайте мне все крак-гранаты что у вас есть… и, сержант, возьмите это. Негоже будет полку потерять реликвию на таком задании, – добавил он смиренным голосом.

Все вновь прекрасно понимали на что идёт Корнелий, но никто не сказал и слова передавая ему оставшиеся крак-гранаты. Ещё одна жертва во славу Императора и ради успешного выполнения миссии. В конце концов, записавшись в стройные ряды Астра Милитарум мало кто из элизианцев рассчитывал на пенсию и спокойную старость на каком-нибудь райском мире.

- Вы не доберётесь сами. Я помогу вам подойти поближе, – отозвалась Морна вытирая рукавом пот со лба. Эта сумасшедшая погоня тоже сказалась на ней не лучшим образом, но эта псайкерша оказалась покрепче некоторых виденных элизианцами гвардейцев.

Корнелий лишь с улыбкой кивнул Морне и передал сержанту перчатку, которую до этого носил с собой, и осенил аквилой гвардейцев на прощание.

- Пойдем же, – попросил он псайкершу и со всех ног рванул к перекрёстку с Морной последовавшей за ним по пятам. Остальные побежали за ним чуть поодаль, прижимаясь к стене чтобы проскользнуть мимо тиранидов ровно в тот момент когда все они отвлекуться на Корнелия.

План почти сработал. Морна сумела поймать тиранидов в темпоральный пузырь позволив Корнелию подобраться на расстояние броска, а священник, бросившись на ликтора который ненадолго стал заметен, подорвал одновременно шесть крак-гранат. От мощного взрыва в замкнутом пространстве зазвенело в ушах, но не он остановил ксенотварей. Поток золотисто-белого света в который превратилось тело священника разорвал генокрадов с фиолетовыми панцирями на куски, и даже ликтор, хоть он был ещё жив, потерял часть конечностей, изрядную долю блеска и, похоже, возможность сохранять невидимость.

Но до того как он успел оправиться и даже до того как последние золотистые искры развеялись в воздухе, Дитрих уже навел на ликтора жерло тяжелого болтера и без раздумий вжал спуск. За ним последовали и выстрелы из хэллгана Маркуса подкреплённые плазменными зарядами из винтовок Марека, Дуэйна и Аренда прикрывающих сбитую с ног Морну. Оглушенный сиянием тиранид не мог так же ловко как раньше уклоняться от выстрелов выпущенных почти в упор и даже его, укреплённая неизвестно чем шкура, не выдержала этого урагана огня и смерти. Изломанная и обожженная тушка ликтора преследовавшего их чуть ли не с самого начала задания осела на пласкритовый пол.

Не теряя ни секунды элизианцы рванули к уже виднеющемуся выходу. Снаружи они слышали рёв двигателей Валькирий и вой проносящихся над комплексом Мстителей и Грифов. А также до них доносились звуки знакомые каждому элизианцу — рёв спаренных гаттлинг-пушек Каратель, взрывы неуправляемых ракет, звук рвущейся ткани характерный для шестистволки Авенджера и многие другие признаки что зона высадки должна быть очень “горячей”.

Выбежав наружу элизианцы подтвердили уже начавшую сформировываться догадку — Разум Улья предпринимал последнюю попытку добраться до отделения элизианцев и сотни биоформ выкапывались из-под земли и выбегали из близлежащего леса, тогда как в небесах хлопали крыльями горгульи и другие летающие биоформы.

Перезарядив оружие и понимая что как только они выбегут времени на пополнение боекомплекта уже не будет, элизианцы рванули к посадочной площадке. Аренд почём зря орал в вокс-бусину, пытаясь перекричать шум от царящей вокруг вакханалии, корректируя огонь летунов и говоря куда подводить Валькирию, пока бойцы бежали и стреляли на ходу, тратя последний боекомплект.

Двухминутный забег гвардейцам показался получасовым маршброском, пока они все, мокрые от пота и ихора тиранидов не влетели на рампу Валькирии зависшей над посадочной площадкой. Бортстрелок отчаянно прикрывал их зажав гашетку своего тяжелого болтера, пока бойцы один за другим запрыгивали внутрь. И почти сразу же, не дожидаясь даже пока элизианцы займут места, машина чуть ли не свечкой рванула вверх, заставив гвардейцев хвататься за поручни и любые подручные предметы чтобы не упасть.

Лишь когда Валькирия закрыла бортовые люки и гвардейцы смогли сесть на места, к ним наконец пришло понимание того, что они выжили в этом сумасшедшем задании. Пусть даже и не все они выбрались — среди отделения новичков не было и все понимали что сейчас радоваться надо тому, что они сами выжили, а об умерших время скорбеть настанет потом.

Словно сквозь пелену они слушали полковника вышедшего на связь по воксу. Как оказалось — уцелеть смогло лишь ещё одно отделение. В полном составе погибло отделение полетевшее в третий исследовательский комплекс и при странных обстоятельствах была потеряна связь с командным отделением отправленным к главному корпусу. Химмельгейн поздравлял бойцов и советовал пробивать дырочки в парадных кителях для новых наград, а Аренду готовиться к внеочередному званию и принятию командования изрядно потрёпанным взводом… но адреналин иссяк и теперь все сидящие в тесном десантном отделении Валькирии ощущали лишь жуткую усталость и желание поскорее добраться до душевой и койки.

Оставалось много невыясненных вопросов — стоили ли эти потери добытой информации, что на самом деле произошло в комплексе и кем были эти психоактивные тираниды с кристаллическими телами, однако всё это было заботой командования.

Сегодня элизианцы одержали победу.

Вы не можете просматривать этот пост!

  Костюм сидел почти как влитой, да и смотрелась в нем Скай весьма авантажно: ни дать ни взять, склонная к экстравагантности нобильша, или около того. Ну, по крайней мере, ни в коем разе не простая девушка – а, значит, пропуск в мнящее себя достойным общество уже у нее в кармане! Да и приказчик подтвердил, восхищенно поцокав языком и воздев руки горе, что теперь перед ним самая настоящая сахиба благородных кровей!
  А вот последовавший вскоре вокс-вызов от Лотты оказался не столь радужным. Инквизитор, по крайней мере, по ее словам, не имела ничего против подобных трат – ее возмутило, что авантюристка приобрела костюм в магазине готового платья. В итоге от рыжей последовала целая лекция о подобающем для аристо внешнем виде – и откуда только такие знания, если по поведению она ни разу не походила на высокородную леди?

  «Послушай меня, милочка, - яда в голосе Лотты хватило бы отравить весь станционный Совет Раджи, и еще на половину Драгоценных кварталов осталось бы, - если ты хочешь казаться своей среди людей высокородных, кичащихся своим происхождением, а не среди торгашей-нуворишей, то проконсультируйся сначала с теми, кто шарит в этом побольше тебя – хоть со мной, хоть с Натаниэлем! Не надо казаться самой умной и самой прошаренной, лучше спроси, от этого не убудет!
  Запоминай, а лучше записывай! Ни-ка-кой покупной одежды! Если хочешь произвести впечатление и сойти за свою – найди мастера, который построит тебе платье по фигуре, и оттени его подходящим аксессуарами. И помни: никакого яркого кича, никакой массивности и вульгарности, никакого роскошества и сорочьей тяги к блесткам! Здесь этим многие грешат, но они, во-первых, уже имеют имя и определенный вес, чтобы позволить себе отступать от неписанных правил, а, во вторых, о них из-за этого уже формируется определенное мнение. Хочешь, чтобы ты выглядела благородной хотя бы внешне, на первых порах, делай так, и никак иначе! В противном случае…» - язвительный смешок поставил точку в нравоучениях.
  Следом инквизитор перешла к вопросам материальным:
  «Я считаю, что глу… самоуверенность должна быть наказана – как минимум, тронами. Я оплачу из казенных средств половину твоего чека, а остальное ляжет на твой собственный карман напоминанием о том, что рот человеку даден не только для того, чтобы в него есть, но и чтобы задавать вопросы, а голова – не только для ношения шапки, но и для размышлений. Приедешь в кофейню «Золотое зерно» - получишь наличку: купюры «чистые», ими можно везде рассчитываться без опаски.

  …В противовес проблемам с Лоттой, разговорить местный народец о том, о чем они не желали распространяться, оказалось не столь непосильной задачей, как оказалось поначалу. Пришлось, правда, чуть погулять по проспекту Святой Камиллы в поисках какой-нибудь букмекерской конторы, а потом потратиться на ставку на какую-то местную игру, где народ пытался палкой загнать шарик в лунку, но полученная информация компенсировала все, к тому же по итогам матча девушка разбогатела на тридцать четыре трона.
  Поболтав за бокалом светлого, почти что не разбавленного пива и намекнув пару раз, что хотелось сделать ставки на что-то более зрелищное и жесткое, чем гоняние шаров в том или ином смысле, Скай узнала, что сегодня вечером, за час до полуночи, в тех самых Корнях состоятся Игры: накаких известных и знаменитых гладиаторов, правда, не ожидалось, но зато на открытии планировались бестиарии, а перед финальным поединком ожидался самый натуральный ксеноцид.
  Посмотреть на это зрелище можно было как с экрана монитора буквально в этом же заведении, так и лично посетив арену: сегодня вход на нее был с Драконьих ворот. Почитая авантюристку опытным игроком, бармен недвусмысленно выразил недовольство последними травлями, ожидая от девушки подтверждения. Скай покивала и получила в ответ домыслы, что все дело в том, что сменился устроитель звериных боев, а вкусы у нового попросту отвратительны своей скукотой и однообразностью. Толи дело схватки бойцов! …И вот здесь-то за скромное вознаграждение он, рассказчик, готов посоветовать, на кого ставить: гарантии, конечно же, никакой, но знающие люди сказали, что один из новых гладиаторов ланисты Рагавендры Рао – самая настоящая находка, а вот кто именно… Потирание пальцев один о другой дало понять, что бесплатные новости на этом заканчиваются.

  Разобравшись с предстоящим маршрутом и отделавшись от говорливого бармена, желающего раскрутить гостью на ставку покрупнее, Скай отправилась по указанному Натом адресу. Самого доктора на месте не оказалось, а вот парочка-два подарочка, священник и стрелок, были тут как тут.

***

  Говорят, что добрым словом и пистолетом можно сделать гораздо больше, чем просто добрым словом. Что же, сегодня лорд Натаниэль Эр был живым опровержением этой истины. И пускай шестьдесят тронов были выкинуты на всякую мелочь, вежливый интерес, красивая речь и неплохие познания сделали свое дело: как минимум трое антикваров заинтересовались потенциальным покупателем. Это был пока что еще не результат, но, по крайней мере, первый шаг к нему.

  В лавке господина Бриджмена, поразительно молодого для такой степенной профессии, как антиквар, все больше были статуэтки, картины и разные предметы домашнего декора, как раджанского, так и иномирского. Он бы так и оставил без внимания ничего не взявшего покупателя, если бы тот, указав на одни из множества настенных часов, не поправил бы сведения, указанные в табличке, что они сделаны в мальфийском, а не в венетийском стиле – заостренные виньетки вверху и по бокам корпуса были отличительной чертой именно мальфийских часовщиков.
  Торговец и клиент разговорились, обсудив разницу и общность стилей разных планет, посокрушались вместе, что многие покупатели не ценят того, что берут, а многие владельцы раритетов не представляют, какое сокровище они могут иметь. Лорд Эр высказал мнение, что самые «несчастные» в этом плане из предметов книги – большинство покупает инкунабулы только ради пафосной обложки, годами не заглядывая внутрь. Бриджмен согласился и признался, что сам не слишком разбирается в литературе – а вот некий Исмаил Файзани, что держит свою лавку на Ильхазе, одном из рынков в Пристенье, считается экспертом в букинистике, хотя и весьма экстравагантным: например, он может непонравившегося покупателя просто выгнать, не став с ним разговаривать вовсе.

  Магазин Баба Дайя Гаяпати представлял своим клиентам разнообразные раджанские диковинки, как новоделы, так и вполне аутентичные предметы старины. Здесь было все: украшения и книги, одежды и предметы утвари, оружие и старые пикты. Так как содержимое было явно недешевым, в лавке околачивалось несколько мордоворотов, вооруженных стаб-пистолетами и короткими, похожими на лист осоки мечами. Проявленный лордом Эром интерес привел к тому, что сразу три консультанта окружили его, напропалую расхваливая разные товары, и предлагая купить то золотое колечко с изумрудом, то статую императора-слона в полный рост, то оформить его дом самым натуральным декором тысячелетней давности, то купить расшитое драгоценными камнями верхнее платье с элементами одежды времен еще до Августинианского крестового похода.
  Переключить внимание торгашей на книги оказалось нелегко, но доктору это все же удалось. Ему был притащен толстенный каталог, где каждой из антикварных книг было уделено несколько фотографий с описаниями. И все бы было ничего, если бы не то, что подавляющее большинство старинных произведений было написано на местном диалекте готика, настолько далеко ушедшего от материнского языка, что представлялся не знающему его человеку полной тарабарщиной. Среди же понятной литературы при первом приближении ничего явно запрещенного не было, однако продавцы обмолвились, что в списках представлены не все товары – самые интересные и дорогие хранятся отдельно и демонстрируются только постоянным обеспеченным покупателям.

  Наконец, третьим заслуживающим внимания местом оказалась лавка смуглого, похожего на высохшее дерево старца, представившегося коротким толи именем, толи прозвищем «Джи». Само помещение, выложенное изнутри угрюмым серым камнем, пустовало – лишь яркие, кричащие ковры на полу да сам владелец в одной лишь белой набедренной повязке оживляли его. После короткой беседы выяснилось, что Джи «обменивает» разные приспособы для медитации и самопознания – по факту продает, но признает и натуральный обмен баш на баш. У него были и зелья, и рецепты для них, и старинные четки, музыкальные проигрыватели с соответствующей музыкой, и некие «танцующие Примархи», и, конечно же, книги по духовным практикам. Вот только демонстрировать ассортимент он не собирался: следовало сказать, что хочется, назвать свою цену и только потом узнать, согласится ли Джи на «обмен».
  Это могло стать проблемой, однако нет худа без добра: когда Натаниэль осторожно признался в своей неосведомленности, но желании просветиться, сморщенный старик посоветовал обратиться за разъяснениями к кому-то духовно просвещенному и готовому поделиться собственным внутренним светом. А так как господин Эр, по всему видно, из тех, кому ближе драгоценные кварталы, то и искать наставника следует там. Например, - тут Нату впору было навострить уши, - таковыми Учителями с большой буквы могут стать сестры Клиффорд-Бриггс. Девушки они образованные, интересующиеся духовными практиками, но при этом пока что не настолько сроднившиеся с ними, чтобы держать рот на замке, а, значит, вполне могут помочь любопытствующему.
  Судя по всему, о смерти одной из сестричек Джи не знал. Ну или напротив, знал что-то такое, что могло в корне перевернуть все известное аколитам.

***

  Широкоплечий арбитр, услышав знакомую любому носящему черные одежды аббревиатуру, только крякнул удивленно, посмотрев на новоприбывшего уже другим, более внимательным и менее равнодушным взглядом. Своих сослуживцев по Радже он наверняка всех знал, так что сделал правильные выводы о том, что гость прибыл с другого мира. Мало того, что с другого мира – так еще и с сообщением о нарушении закона, причем не станционного, а общеимперских параграфов! Уже необычно – а еще более нетипично то, что мужчина был выведенным за штат! Как известно, что в арбитрах, что в Астра Милитарум, например, в отставку выходят или по достижении дряхлости, или при тяжелом ранении вплоть до инвалидности, или, что бывало чаще, ногами вперед. А тут вполне здоровый на вид молодой мужчина – есть о чем поразмышлять.
  Но домыслы домыслами, а дело – делом. Для начала сержант, просканировав личную карту визитера, отправил ее данные на обработку через списки зарегистрированных в субсекторе мортиургов и карателей – а ну как Альвий один из этих не самых приятных типов, доставляющих проблемы своим правильным сослуживцам наплевательским отношением к Закону и легальным процедурам правосудия? А пока духи машин под негромкое гудение проводили ритуалы поиска, был начат обыск со сканированием.

  Постояв в кабине со встроенным ауспиком и сдав под роспись оружие в камеру хранения, аколит благополучно миновал следующий этап, которому был бы подвержен прибывший гражданский – генетическому сканированию. Магос Биологис, который должен был ее проводить, заглянул на КПП, вопросительно покачал оптическим механодендритом и, удостоверившись, что в его услугах не нуждаются, скрылся из виду под перестук паучьих металлических лап.
  В списках обособленно действующих арбитров «Альвий Юлий» не значился, зато сам циферно-буквенный код был помечен как недействующий в связи с отставкой: таким образом, легенда была подтверждена, и дальнейшие расспросы не требовались. В итоге у дежурного не было никаких оснований задерживать визитера – ему была выдана металлопластиковая пропускная карта и даже приставлен провожатый: совсем юный парень, лишь недавно окончивший, видимо, Схолу.

  Представившийся благородным именем Северин сопровождающий был долговяз, лопоух, выбрит почти до синевы столь старательно, что на щеках можно заметить незажившие порезы. Высокомерная мина на лице гордого производством юноши совершенно не вязалась с любопытно бегающими глазами, да и невозможно рыжая шевелюра резко контрастировала с показной строгостью, от чего Северин казался еще большим ребенком. Твердо и звонко чеканя шаг, словно на параде, он вел Альвия за собой, держа спину прямо и широко расправив плечи.
  Но Юлий, проведя столько лет в арбитрате, научился неплохо разбираться в людях и, уж тем более, в коллегах. Горделивый юнец наверняка чувствовал себя донельзя неуверенно, каждый приказ, даже самый банальный, воспринимал как важное и ответственное задание, и всячески пытался скрыть робость за напускным обликом утомленного профессионала – так, по крайней мере, как он себе это представлял. Разговорить его представлялось несложной задачей, однако вряд ли он знал что-то серьезное. Впрочем, легат-следователь хорошо знал, даже среди плевел иногда можно было найти зерна, не видимые по неопытности самим знающим.

  Кабинет следователей, расположенный на втором этаже Крепости, был ровно таким же, как, вероятно, на сотнях других миров: заваленным грудами документов на столах и в шкафах, шумным, вечно куда-то спешащим и суетливым. Кто-то орет благим матом на свидетеля, кто-то обсуждает с коллегой, какой протокол правильнее применить к досмотру объекта, а большинство, не поднимая головы, аккомпанируют рабочему гомону дробным перестуком по клавиатуре когитаторов. За стеклянной стеной – обширная вотчина вериспексов, которые вместе с парой механикумов сейчас ставят эксперимент над каким-то блок-контейнером с символами одного из крупных торговых домов.
  Провожатый указал на массивную дверь в конце кабинета и, козырнув, отправился восвояси тем-же торопливо-маршевым шагом. Аколит же, протиснувшись между плотно наставленных столов, добрался до кабинета начальника и, прочитав табличку «Э.Ф.М. Шульц-Нейманн, магистрат следственного отдела», после короткого стука вошел внутрь.
  Кабинет магистрата размерами недалеко ушел от собачьей будки – места в нем хватало ровно на огроменный стол, заваленный целой горой документов, окружающих когитатор и небольшую долину свободного пространства перед ним, стандартный черный сейф с биометрическим замком, забитый бумагами шкаф с незакрывающимися до конца дверцами и скрипучий стул для визитеров. Ни одного предмета роскоши, ни одной картины, никаких милых сердцу мелочей – все рабоче и делово.
  Сам хозяин помещения обладал вытянутым породистым лицом, на котором особо были заметны выдающийся острый нос и распахавший всю щеку тонкий длинный шрам. Пригладив жидкие светлые волосы, он смерил Альвия спокойным взглядом блекло-голубых глаз и поинтересовался:
  - Приветствую, господин Юлий. Что вы можете сообщить нам?

***

  Недолгая беседа – и Рейнал устроился на кровати с инфопланшетом, дрянным рекафом и нехитрой закусью, приступив к поискам информации о покойничках и некоторых их родственников. О ком-то было больше сведений, о ком-то меньше, некоторые сведения противоречили одно другому, а всякие желтые таблоиды в принципе не заслуживали доверия: если им верить, то все блудили со всеми, скандалы и сплетни были неотъемлимой частью бытия, а слово «мораль» считалось, судя по всему форменным ругательством.
  За такими экзерсисами время пролетело незаметно, и следовало принять решение, кто и куда направляется. И вот тогда-то и выяснилось, что Дезидери, увлекшийся сбором сведений, вовсе забыл поискать новости о покойном Раджване, и в итоге не мог поведать своему напарнику ровным счетом ничего, кроме сообщенного Лоттой. Это могло стать проблемой – а, впрочем, священнику было не привыкать к экспромту.
  Но прежде чем друзья приняли решение, раздался звонок в дверь. Когда ее открыли, выяснилось, что на пороге стоит Скай собственной персоной.

  - Эт смотря с чем сравнивать! – беспечно отмахнулась инквизитор. – Если с сидением в подулье, то да, а если со скромными покоями на верхушке шпилей, то упс. Рекаф, говоришь? Сейчас организую. Ты располагайся пока, обживайся, а я скоро вернусь.

  «Скоро» для Лотты было, судя по всему, величиной достаточно эфемерной: не было ее минут пчтнадцать. Потом за дверью послышалась возня, чертыхание – в Схоле сквернослов сразу бы отправился на покаяние – а потом дверь распахнулась, и взору Альвия предстала обряженная в длинный черный шелковый халат с растительным орнаментом по подолу спина. Судя по всему, тем, что пониже ее, девушка дверь и отворила. Когда она развернулась, причина такого странного появления сразу стала ясна: в руках она держала поднос, на котором покоились две здоровенные чашки дымящегося рекафа, с пинту каждая, сахарница в виде бронзового четырехрукого слона и тарелка с четырьмя явно только что сделанными сэндвичами. Водрузив свою ношу на тумбочку, Лотта, не чинясь, села в изножие кровати.
  - Угощайся.
  Причиной столь долгого отсутствия послужило, видимо, то, что женщина решила еще и переодеться: на сей раз, помимо халата, на ней был темно-сиреневый топ, мягкие черные домашние штаны и легкие туфли. Разговор она продолжила так, словно вовсе никуда не выходила:
  - И не говори! Ты еще двух других не застал: одна сейчас выполняет задание Филь, а вторая, только начав работать на меня, была отозвана лордом Ляо обратно. Кстати, - повела она рукой, - подай мне кашку, я что-то не додумалась сразу прихватить ее. Ну а тебе как новые напарники на первый взгляд?

  – Благодарю, – ответил Альвий несколько чинно.
  "Скромные покои на верхушке шпилей – вот куда леди метит. Амбиции. Неплохо."
  Несмотря на предложение "обживаться", после того, как Альвий снял плащ и убрал стволы в оружейный шкаф, все пятнадцать минут он просидел, не распаковывая вещей и не раздеваясь, практически не шевелясь. Альвий не любил, когда другие заглядывают в его вещи.
  Только когда он увидел халат и поднос с сэндвичами, ему пришлось сдаться: снять перчатки и бросить их на прикроватную тумбочку. Руки у него оказались бледные, пальцы скорее тонкие, чем толстые, а ногти – вполне ухоженные. Останься он в перчатках, вся сцена выглядела бы так, как будто он работает следователем где-нибудь в муниципальном управлении средней руки и пришел опрашивать свидетеля: какую-нибудь сестру или племянницу генерала СПО или шишки из администрации. И он такой аккуратненько: "А-позвольте-я-на-пару-вопросов?" А она такая непринужденно: "Да-конечно-вам-с-сахаром-или-без?"
  "Серьезно? Мы будем говорить, сидя на одной кровати?" Альвий продолжал гадать, где та граница, на которой заканчивается ультра-неформальный стиль Лотты.
  Легат размешал сахар и сделал первый осторожный глоток. Рекаф делился для Юлия на три типа: тот, что еще хуже, чем наливаемый у Арбитрес на опорнике после патруля, "нормальный", то есть как раз тот самый послепатрульный, и хороший. Этот был хороший. К сэндвичам он пока что не притронулся.
  Просьба насчет чашки была, что называется, с подвохом. Ты берешь её за ручку, протягиваешь – и... и инквизитору не за что её взять, чашка-то горячая! Вон, дымится даже. Или ты берешь её за сам корпус и обжигаешься – и выглядишь нелепо. А легат, который выглядит нелепо – это уже кое-что.
  – Да, – ответил он, не спеша, – конечно, – потом встал со своего места, подал Лотте поднос целиком, подождал, пока она возьмет рекаф и сел назад.
  – Ну, я, собственно, даже личных дел не видел. Но так, в целом, если убрать эмоции... они, возможно, агенты и неплохие. Надо в деле посмотреть, но, похоже, у них даже есть какая-то профессиональная гордость. Но, такое ощущение, что мало мотивации. Я когда-то служил в арбитрате, там в каждом управлении есть человек, обычно внештатник, у которого прозвище "Я никому ничего не должен". Какой-нибудь редкий технический специалист или там медик экстра-класса, который думает, что ему можно относиться ко всему пренебрежительно, потому что начальнику проще закрыть на это глаза, чем искать ему замену. – Альвий секунду обдумал, как обращаться к Лотте, на "ты" или на "вы". – А тебе, такое ощущение, только таких и прислали! Это так случайно получилось, или вы с Фелицией в ссоре?
  Он подумал, добавлять ли к сказанному недосказанное. Ну, иногда немного откровенности не повредит.
  – А если не убирать эмоции... чего они такие бо́рзые не по делу? Это так сразу было, или это так людей портит хороший рекаф и вот это всё? – Альвий обвел глазами комнату.

  - Спасибо! – кивнула инквизитор, принимая чашку с подноса. Поднеся ее к себе, девушка с наслаждением вдохнула крепкий, отдающий кориандром и фенхелем аромат. Прищурилась довольно, кивнув своим мыслям – видимо, результат ее удовлетворил. Пока напиток еще дымился, так что пила она мелкими глоточками, смакуя каждый глоток. А параллельно – беседовала с аколитом:
  - Да какая там ссора! – уверенно открестилась она от предположения. - Филь отправила этих ребят отдохнуть на Раджу до следующего задания. Ну знаешь, как это бывает: парни, вы расследование завершили и большие молодцы – приходите в себя. А потом, недели не прошло, как снова дергают. Раджа в этом плане удобный перевалочный пункт, так что идея отправить их сюда – вполне логичная. К тому же, есть мнение, что она от них и здесь хотела какую-то шабашку.
  Так что они – те, кто оказались под рукой, а не те, кто были сосватаны. Что же до их нахальства… - Лотта задумчиво сморщила носик. – Варп его знает! Филь и сама-то человек эксцентричный, так что, думаю, людей она подобрала себе подстать. Хотя, очень может быть, - беспечности в тоне поубавилось, - эти пассажиры после нескольких успешных заданий считают себя крупной рыбой в маленьком озерце, и теперь не боятся показывать зубки, чтобы проверить, кто перед ними и можно ли застроить начальство и коллег. Видала я таких – плавали, знаем. Они и на меня скалились – пришлось напомнить, кто есть кто, и все сразу притихли.
  Ну и вишенкой на тортике замечу, что в нашей богадельне серьезные, сдержанные и при этом не фанатичные люди не так уж часты: не зря же говорят, что для службы Ордосам надо быть немного поехавшим. Хотя бы немножко! – фыркнула женщина.
  Ну да ладно, их поведение – полбеды. Мозги у всех, вроде, есть: ну, кроме ирокезистой красотули – о ней я не скажу пока, потому что прибыла она под мое начало незадолго до тебя. Присмотреться к ней надо и не бежать вперед лавины с выводами. В общем, начнут активно работать, так и станет ясно. Хотя, думаю, леди Комнина круглых дураков в одной ячейке держать не станет.

  – Понял, – ответил Альвий. – Тогда, можно сказать, повезло, что хоть этих быстро выделили. Насчет круглых дураков... но это ведь не полноценная ячейка. Конечно, у кого как, но обычно в ячейке есть звено оперативной работы, звено анализа, тактическое звено и звено принятия решений. А тут – довольно универсальные агенты. Таких обычно держат для усиления одного из звеньев, а не как самостоятельных игроков.
  "Немного поехавшим". Старая шутка, но её обычно не шутят с человеком, которого видят второй раз в жизни.
  Он помолчал, решая, не будет ли следующий вопрос воспринят, как провокационный.
  – А почему у тебя база не в Драгоценных Кварталах? Я понимаю, что "потому что так надо". Но такое ощущение, что на станции вообще все самое интересное происходит там. На внешнем периметре, вроде, хватило бы обычного агента. Или я не прав? – он прищурился, следя за реакцией.
  "Решили, что ты для этого слишком поехавшая, или недостаточно?"

  Есть такое дело. – кивнула Лотта, сосредоточенная на рекафе не меньше, чем на беседе. – Откровенно говоря, я их статусом у Фелиции не интересовалась: может, все так, как сказал ты, может, они остатки ячейки, а, может, просто эдакая группа специалистов по всему для затыкания дыр там, где надо действовать вот прям срочно. Но с учетом того, что я здесь одна, как перст, выбирать не приходится.
  Разговор плавно перетек на вопросы базирования. Ответ инквизитора был произнесен по-прежнему несколько легкомысленным тоном, но опытный в делах дознания Альвий подметил, как рука собеседницы потянулась к поясу штанов туда, где должны были быть карманы. Судя по жесту, это вряд ли была инстинктивная попытка выхватить пистолет из кобуры или кинжал из ножен – скорее так достают микро-инфопланшеты или табак.
  - Обычные агенты тут, как показала практика, быстро курвятся: возможности плюс недостаток воли, помноженные на искушения этого места, приводят к не самым благоприятным последствиям. А узколобые типы, которых с панталыку не собьешь, здесь не приживаются. А вопрос ты задал хороший – это и правда логичнее всего, если бы не одно «но». В Драгоценных, чтобы быть своим, нужно быть всегда на виду и тратить уйму сил на социальные телодвижения, не имея возможности сосредоточиться на важном. Можно было бы пойти к кому-то прислугой, верно – но, как показывает мой опыт, это хоть и углубляет знания о части наблюдаемых лиц, препятствует возможности узнать о других. Ах, да, еще и Троны – с учетом местной репутации, финансировать роскошную жизнь Конклав не горит желанием. Так что сидение подле места основных событий, но с возможностью там появляться, когда надо – оптимальный вариант. Я достаточно внятно объяснила?

  – Более чем! – кивнул Альвий. Потом достал портсигар. – Здесь курят?
  Он немного помолчал.
  – Есть одна мысль, которая не дает мне покоя. Про высокий приоритет я, конечно, сказал, чтобы личный состав пришел в себя. Но я до сих пор думаю, зачем мне дали легатуру и печать, а не послали, как линейного агента. Я никаких дополнительных указаний не получал. Просто - содействовать в расследовании. Не странно ли, что как только я прилетел, Ляо отозвал своего человека? Но меня посылали не на замену – я отправился раньше, чем её сняли. Она осталась на Станции или улетела?
  Он снова пожал плечами.
  – Возможно, это все просто совпадение. Или паранойя. А возможно, у кого-то на Радж какие-то планы, в которые нас не посвятили. У меня есть предложение. Я сюда прибыл только делать расследование. Но если я узнаю больше – то скажу тебе, а если ты узнаешь больше, то скажешь мне. С некоторыми... событиями проще справиться вдвоем, не так ли?

  - Нет. Но да. – пояснила Лотта, уточнив. – По правилам использования помещений запрещено, конечно, но плевала я на это.
  - Слушай, - в голосе прорезались просительные нотки, - поделись сигареткой, а то мои в комнате остались, а бегать за ними сейчас не хочу.
  Разобравшись с табачными вопросами, инквизитор, подперев подбородок и покачивая ногой, высказала свое мнение:
  - У меня тоже есть некоторые вопросы к ситуации, но я грешу на астропатов: лорд-инквизитор отозвал своего агента до того, как мне пришло сообщение с его согласием. Сейчас сорорита, вроде как, еще на Радже, но место на ближайшем хартистском транспорте уже выкупила – это не доказательство того, что она свалит, конечно, но определенный звоночек, который надо отследить до финала. Что же до тебя, обладающего такими весомыми правами, то тут или кто-то в Конклаве решил, что Лотта зря не паникует, или имеют на тебя виды здесь, не относящиеся к моим просьбам. Ну или, - фыркнула она, - это очередной раунд интриг экклезиархийского двора.
  Что же до твоего предложения… - женщина на миг сморщила нос, словно глубоко задумалась. Но ответ был быстрый, будто она ожидала подобного вопроса. – Не вижу никаких преград такому взаимодействию. К тому же за время сидения здесь думать только своей головой, не имея ни шанса на взгляд под другим углом мне обрыдло. Не подумай, что я жалуюсь, но… - она пожала плечами.

  - Да, конечно, – Альвий подвинулся на кровати ближе к инквизитору, щелкнул крышкой и положил портсигар между ними.
  Странный это был разговор. Сидите бок о бок, даже не в креслах, вполоборота друг к другу, покуриваете лхо, ногами болтаете. Альвий поймал себя на мысли, что вот поэтому, наверное, Лотта здесь и оказалась "под вечным прикрытием". Инквизиторы, конечно, бывали самые разные, но те, кого он знал, обычно держали дистанцию – кто-то явно, кто-то исподволь.
  "Почему вообще она оказалась инквизитором?" Ну, то есть, почему аколита сделали инквизитором – тут особых вариантов не было: показала нужный результат, какие ещё могут быть варианты!? А почему она сама решила стать частью... чего-то столь страшного и серьезного, что совсем не вязалось с её легкомысленностью и... и вот этим вот всем.
  "А, проще простого. Ей нравится нарушать правила! Никто не делает это чаще Инквизиции, это уж точно."
  Он пожал плечами.
  – А почему бы и нет? В конце-концов, кому ещё мы можем пожаловаться? Перед своими подчиненными надо держать марку. Начальство жалоб не любит, а?
  Облако дыма поползло к потолку.
  – У пустотников есть поговорка: в жизни бывает два разочарования – не попасть в порт, в который хотел, и попасть в порт, в который хотел. А какого это – оказаться инквизитором на Радже? Наша служба, конечно, существует, не чтобы приносить нам удовольствие, но всё же?

  - Ага-пасиб! – протараторила рыжая, резким жестом хватанув папиросу. Закуривала она, впрочем, уже спокойно, грациозным и явно отработанным долгой практикой движением. Вряд ли она старалась для Альвия: ей, видимо, самой нравились эдакие действия с претензией.
  Прокашлявшись после пары затяжек – лхо Альвия был крепковат для нее – инквизитор глотнула рекафа и, продолжив курить, пожала плечами:
  - А кто их любит? Я, например, нет – могу пару первых раз по головке погладить, а потом уже придется рявкать, чтобы вспомнили, кто они и в чем их служба. Не, если ситуация и вправду будет требовать сочувствия, я пожалею, что я, зверь, что ли? Но если повод смешной…
  Кофе уже перестал парить, и Лотта приложилась к кружке большим глотком:
  - А торчать здесь безвылазно… Сам попробуй! Нет, я не спорю, весело, конечно, но порой приходится хватать себя за ручки, чтобы не отправиться путем тех, кто куковал здесь до меня. Но зато на расслабление и стагнацию времени нет – а это уже многого стоит, да и вообще всяко лучше, чем если бы я об Ордосах только в книжках читала и всю жизнь дома сидела. Будь я здесь в хорошей компании, было бы вообще весело, а так я вынуждена и жизнь вести в основном порядочную, и тон держать, и вмешиваться – если уж вмешиваться – опосредованно. И все же жизнь тут во многом на кончике ножа, и это, как по мне, оправдывает многое. Тем более, что польза от этого, как ни крути, немалая.
  Какой-нибудь пуританин от таких слов наверняка бы почувствовал, как волосы встают дыбом, но Лотта, кажется, не видела в таком подходе ничего зазорного. Или, может, преследовала свои цели, отвечая столь откровенно?

  – На кончике ножа? – переспросил Альвий. – А с кем? Как я понял, мы даже точно не знаем, есть ли на станции культ, а тот, что был, задавили в зародыше. Я понимаю, что тут и без культа хватает трений между семьями. Но разве ты в них вовлечена?
  "Я уже сбиваюсь на допрос или ещё нет?" – подумал он.
  – Звучит, как ненавязчивый допрос, да? – он изобразил что-то вроде улыбки. – Ничего не могу с этим поделать! Говорят, это называется профессиональная деформация. Кстати, раз уж зашла речь о профессии... Фелиция, кажется, в прошлом пилот. Глядя на то, как ты водишь кар, я бы не удивился, если бы оказалось, что ты тоже.

  - Нет, конечно! – смеется инквизитор. – Но вовлечься в них проще простого даже без своей воли, если слишком активно кого-то поддерживать. Не соблюдешь баланс – тебя сочтут чьей-то союзницей и могут ударить, чтобы воздействовать на твоих «друзей». А в лучшем случае станут просто скрытничать, опасаясь, что ты – чужая.
  Снова глотнула рекафа, посетовала:
  - Надо было все же чуть пряней сделать, не находишь? А звучишь ты не как проводящий допрос, а как арбитр, пытающийся в дружескую беседу – и поверь, меня это не задевает и не заставляет чувствовать себя, как на иголках. Что же до профессии, - хитро щурится собеседница, - то за штурвалом даже такой простой леталки, как «Аквила», например, я в жизни не бывала. Все проще – я была самой обычной обывательницей, волей случая помогшей Инквизиции и заинтересовавшей ее. А тебя как из арбитров занесло в Ордосы?

  – Мне в самый раз.
  Как это по-женски, испортить хороший рекаф всякой дребеденью. А впрочем, Альвий не был уверен, что если бы Лотта сделала "как надо", он ощутил бы разницу.
  - Ах-ха-ха! Да, у арбитров, начало допроса обычно и выглядит, как попытка дружеской беседы. Неплохо подмечено!
  Он выдохнул дым, обдумывая ответ.
  - Помнишь лет тридцать назад на Оберштайне был скандал и разбирательство, когда расформировали целый дивизион арбитрата из-за коррупции? Ну вот, я его и инициировал, а меня уволили вместе со всеми. Но потом там еще была проверка со стороны инквизиции, были нужны люди... ну и вот.
  Он внимательно смотрит на Лотту. Потом говорит:
  - Это шутка, конечно. Я не такой старый. Все проще. "Услуга за услугу", "выделите толкового дознавателя", "Юлий, ты теперь работаешь на инквизицию", "есть". Просто приказали.

  Ну, если нравится, то и ладно. Хотя если поработаешь здесь с месяцок, попьешь разный рекаф – наверняка изменишь свое мнение! – безапелляционно заявила Лотта. – Во-первых, хороший рекаф в половине случаев – это грамотно подобранные добавки, а во-вторых, на Радже это практически национальный вид спорта – угадай, чем тебя на сей раз кормят. И это хорошо, что мы еще сто лет назад здесь не оказались: тогда была мода готовить рыбу так, чтобы на вкус был грокс, грокса готовить как грибы, а из грибов создавать птицу!
  Ну шутку арбитра женщина ответно усмехнулась:
  - Да знаю я, как работают твои коллеги! Первый раз, что ли, вижу? За годы службы довелось и за плечом следака стоять, и перед ним, сложа лапки, сидеть. Хотя, признаться, добрая половина сначала не на дружественность напирает, а на голос пытается взять, застращать, особенно когда перед собой девку видит и считает, что сможет споро ее об колено сломать!
  История попадания Альвия на службу в Ордосы сначала была встречена недоумением, а потом кривой улыбкой:
  - А ведь я почти купилась! Ну, признаться, твоя история гораздо больше свидетельствует о компетентности, чем моя!

  "Месяцок," – отметил про себя Альвий. – "А у нас точно есть месяцок?"
  - Вопрос сложный, – пожал он плечами. – У женщин болевой порог бывает и выше. Особенно у рожавших, – заметил легат между делом. - Но в целом так и есть. У женщин крик вызывает более сильный прилив веществ, которые подавляют их эмоции сопротивления. Мужчины же видят в тебе врага, это вызывает у них злость и упорство. Мужчин в среднем равнодушие пугает сильнее. Им страшнее оказаться не перед врагом, а перед машиной, которая их прожует и выплюнет остатки.
  "Неприятно ли мне, что она явно моложе меня, и без специальной подготовки уже получила инсигнию, а я нет? Пожалуй, нет. Наоборот, это естественно - инквизиторы реже отпускают человека со специальной подготовкой на повышение. Ведь он нужнее в составе группы."
  – Компетентность оценивается по результатам, а не по истории. Значит, твои были выше! – Альвий отсалютовал кружкой.

  - И это тоже. Хотя ты разобрал весьма качественно, словно Механикус. – кивнула Лотта. – Ну и в принципе женщина многими автоматически считается более слабой – особенно если она старается касаться таковой и делает вид, что ведется на крик. Но, думаю, это тебе и без моих комментариев известно. И, полагаю, известно, как выявлять подобных «актеров».
  Лотта привычным жестом закинула прядь за ухо и вся потянулась, распрямляя спину. Фыркнула насмешливо:
  - Думаю, хвалить друг друга мы можем долго, потому что у каждого в активе есть немаленькие заслуги. А уж как их расценивают в Конклаве – это загадка всех загадок, и пытаться предположить алгоритм – дело бесполезное. Поэтому будем просто делать свое дело так, как делали, и не думать о том, станет ли кто-то за успехи дознавателем и заберут ли кого-то из фактической ссылки. – инквизитор отсалютовала в ответ.
  Допив рекаф и затушив папиросу, женщина потянулась всем телом и сладко зевнула:
  - Ладно, засиделись мы что-то. Пойду я к себе на боковую, пожалуй: денек уж больно насыщенный выдался, так что извини, если что, за скомканный разговор. Доброй ночи!

  …Хотя Альвий и проснулся рано по старой, еще со Схолы, привычке, ванная комната уже оказалась занята: леди инквизитор, как оказалось, тоже не чуралась ранних подъемов и, судя по времени ожидания, уделяла утреннему марафету немало времени. Вышла она спустя полчаса в халате и полотенце, довольная и вся светящаяся, весело поздоровалась с постояльцем и отправилась в свою комнату.
  К тому моменту, когда арбитр привел себя в порядок и вернулся к себе, перед дверью в выделенные ему покои на маленькой тележке уже ожидал завтрак: белая яичница из трех яиц с хрустящим тонким беконом, стопка поджаренных тостов, масло и яблочный конфитюр, пара длинных колбасок, горстка бобов, несколько аккуратно нарезанных томатов и неизменная кружка ароматного рекафа размерами с маленькое ведерко. В общем, трапеза была хоть и без особых изысков, но зато сытной и разнообразной – а что еще требуется от еды в преддверии тяжелого служебного дня?

  Покончив с завтраком и собравшись, Альвий вышел поднялся на лифте наверх, в рекафейню, где был встречен скупым кивком мужчины, стоящего за прилавком: «Доброе утро, милорд, хорошего вам дня». Больше профессионально нелюбопытный продавец на гостя внимания не обращал. Легат, же выяснивший к тому времени, где располагается Крепость-участок станционных арбитров, воспользовался широко представленным на Радже частным извозом, чтобы добраться до цели. Правда, кар ему взять не удалось – водители отказывались по причине того, что главное шоссе, ведущее к Крепости, было вот уже лет сто как закрыто для всей внеслужебной техники, а другие дороги являли собой узкие запутанные проулки, через которые проехать было если не решительно невозможно, то, по крайней мере, крайне сложно. Так что Альвию пришлось познакомиться с такой банальной на высокотехнологической станции экзотикой, как рикши.
  Договорившись с крепким мужчиной в безрукавке, в чьей родне, судя по избыточной волосатости, явно были джокаэро, арбитр отправился в путь. Как оказалось, рикши – действительно удобный вид транспорта: ну вот какой бы кар проехал по жестяным полозьям, положенным поверх ступенек технического межъярусного ходка? И разве иначе, чем на байке, можно было бы попетлять между невысоких двухэтажных домиков с плоскими крышами, налепленных так, словно неведомый архитектор задался целью расположить жилье в максимальном беспорядке? Снуя меж труб, домов, технических строений, оград и заборов рикша, периодически болтавший на бегу с коллегами, довез пассажира до полукилометрового пустыря, ограждавшего Крепость-участок от остальной Раджи.
  К выстроенной в соответствии с СШК Крепости со стенами из антрацитово-черного армированного рокрита вела только одна наземная дорога, по которой визитеру и пришлось проследовать. Арбитр не сомневался, что его появление не прошло незамеченным, и он наверняка сразу же был просканирован, взвешен и измерен, и собранные данные ушли на когитатор дежурного офицера. И, судя по тому, что на встречу не вышел патруль, имеющиеся данные не были сочтены опасными.

  Войдя под высокую пятиметровую арку, легат вошел в святая святых имперского правосудия на станции. Пройдя под прицелами двух тяжелых болтеров, мужчина вошел в контрольно-пропускной пункт, оформленной с привычной аскетичностью: несколько когитаторов за ограждением, пикт камеры, широкий стол дежурного и герб арбитрес на стене. Прием и регистрацию посетителей осуществлял невысокий, но крайне широкоплечий мужчина, чьи пропорции приближались к форме квадрата: что на ногах, что на боку он был примерно одной высоты. Щеголял этот «дальний родич скватов» нашивками сержанта арбитраторов. Осмотрев новоприбывшего с ног до головы, дежурный моргнул окулярным имплантатом, явно завершив дополнительный анализ, и глубоким басом поинтересовался:
  - Ваш когномен и документы. Цель и персона визита. Наличие запрещенных веществ и оружия.

***

  Как выяснилось вскоре, собравшаяся у костра публика явно была не готова трещать с каждым встречным-поперечным, общий их посыл сводился к тому, что «шла бы ты, телка, своей дорогой, тебя тут никто не знает и поручиться за тебя не может, а посему и нечего с тобой говорить». Толи говорившие и вправду имели завязки в криминальном мире (но явно не среди птиц высокого полета), толи имели типичную психологию большинства жителей подульев, не доверяющих никому кроме как из своего района – не ясно. Однако и из такой пустышки Скай могла сделать определенные выводы: чтобы выйти на хоть какую-то откровенность с местными, надо или примелькаться и с кем-то задружиться, или заронить в сердцах местных заправил интерес либо уважение – достаточно прямолинейный, но обыкновенно беспроигрышный подход.
  Другое дело оказалась местная смотрительница за хостелом, откликавшаяся толи на имя, толи на прозвище «Джинкс». Девка явно скучала и была не против покурить и потереть за жизнь с поздней постоялицей. Собственно, из общения с ней стало ясно, что Джинкс готова скупать вещи, не оглядываясь на их прошлое, но и, соответственно, не выкладывая полной суммы. Готова они при необходимости и пошукать в закромах в поисках чего-то полезного для людей решительных и деловых – без чего-то экстраординарного, конечно, но все же. А вот контактами девка делиться отказалась, резко и рубленно ответив своим хриплым прокуренным голосом, что «сначала поживи тут какое-то время, а там к тебе ровные парни сами придут, погутарят о жизни да о проблемах. Сама знаешь, с кондачка ничего не делается – не мне те объяснять, подруга».
  Завершив разговор, Скай отправила шифрованные сообщения на Синтиллу через приемный покой астропатического хора: оставалось только решить, что поставить в примечании – срочность послания нулевая или повышенная. При нулевом тарифе каждое письмо стоило три десятка тронов, но могло быть получено адресатом через месяц, или через полгода, или через год – как повезет и насколько сильно помешают варп-шторма. Если же означить письмо важным, оно будет надиктовано кем-то из примарисов, и достигнет цели быстрее и четче. Правда, и стоить будет каждое по сто пятьдесят тронов – но иногда игра стоит свеч, не так ли?

  …Завтрак в «Хостеле-747» явно не входил в перечень услуг, поэтому питаться пришлось в ближайшей рыгаловке, где смуглый до черноты местный уроженец с завитой колечками бородой и в смешном голубом тюрбане за пару мелких монет вываливал из чана на деревянные миски слипшийся комковатый рис и какие-то непрезентабельные бобы в пряном и густом красном соусе. Продукты, судя по всему, выращивали в стоящей неподалеку кособокой теплице, построенной изо всякого мусора – не самая лучшая среда, но зато не придется давиться трупным крахмалом.
  Завершив все приготовления, авантюристка договорилась с долговязым рикшей, доставившим ее к середине проспекта Святой Камиллы – одной из центральных улиц Срединных кварталов, на которой расположилось множество магазинов на любой вкус и любой кошелек. Здесь любители тратить денежки нашли бы, где разгуляться, но Скай требовалось исключительно лавки с одеждой. Миновав несколько явно дорогих заведений, где, судя по витринам, один легкий сарафанчик мог стоить несколько сотен тронов, она вошла под вывеску «Рахим и сын. Готовое платье на каждый день». Подскочивший вертлявый приказчик в ладно сидящем деловом костюме нисколько не удивился ни виду посетительницы, ни ее просьбы. Сняв со Скай мерки и покопавшись в инфопланшете, он попросил обождать несколько минут, после чего попросил проследовать в примерочную, где клиентку уже ожидали готовые костюмы.

  Покончив с гардеробом – на часах было около полудня – аколита приняла решение отправиться к Корням. И вот тут-то и начались проблемы: ни приказчик у «Рахима», ни официант в ресторане напротив, ни курящий в ожидании клиентов таксист, ни даже мальчик-рикша в громких деревянных сандалетах – никто не хотели говорить, как добраться до Арены. Рикша вроде бы и повелся – даже согласием ответил, но потом уточнил, к какому «зверю» доставить Скай: и вот с этим-то и вышел затык. Кажется, придется подойти к вопросу серьезнее.

***

  Утро Натаниэля началось чуть ли не раньше всех: когда на настенных часах с мерно качающимся маятником было без нескольких минут шесть, противно запищал вокс и раздался чей-то до отвращения бодрый голос, сообщивший сахибу, что «груз доставлен, открывайте калитку». Пришлось споро одеваться и выходить на улицу, оказавшуюся на удивление ветренной: словно не на станции дело было, а на самом натуральном открытом мире. Загадка эта, впрочем, вскоре разрешилась: прибывшие вместе с машиной грузчики пояснили врачу, что это прогоняется воздух из очистительных систем во избежание пробок. На счастье Натаниэля, стоять на холоде ему долго не пришлось – быстро открыв кабинет, мужчина укрылся от промозглых дуновений за крепкими стенами.
  Грузчики, среди которых были как аборигены в тюрбанах, так и вполне имперского вида граждане, споро начали таскать оборудование, делая это, правда, весьма небрежно, так что аколиту не раз и не два пришлось повышать на них голос, требуя аккуратности. Когда все было разнесено по местам, в дело вступили сборщики, в процессе работы активно переговаривающиеся между собой, помогающими им на подхвате грузчиками и зашедшим в тепло водителем. Обсуждались в основном всякие бытовые вопросы да спортивные мероприятия – про убийства, вызвавшие интерес Инквизиции, мужчины, судя по наводящим вопросам лорда Эра, не знали.

  Не успели закончить с расстановкой – новый звонок: на сей раз привезли медикаменты. Да еще Лотта параллельно написала, что запрошенные книги будут к вечеру: есть от чего голове пойти кругом! Пришлось одновременно следить, чтобы не филонили со сборкой – работяги так и норовили уйти на перекур на подольше, ругаться с поставщиком, привезшим просроченный паниммун – шутка ли, предлагать использовать лекарства с датировкой M.37, звонить в другую контору и требовать, чтобы холодильную камеру доставили не «ну-у… к вечеру где-то, у нас свободных машин нет», а вот прямо сейчас, разбираться со стайкой детей, решивших посмотреть, что здесь будет – этих удалось отпугнуть словами о зубоврачебном кабинете.
  Одним словом, к обеду Натаниэль успел вымотаться в край – право дело, еретиков ловить легче, чем в одиночку с нуля организовывать свое дело на незнакомом мире. А ведь это еще пока не было визитов всякой администраторной мрази, которые сразу начнут требовать два десятка справок, которые они же и выдают! В общем, если заниматься проектом с полной самоотдачей, надо становиться как Лотта, стационарным агентом и жить здесь – иначе наверняка что-то да пропустишь.
  Но должность стаци лорду Эру пока никто не предлагал – пока что, по крайней мере. Так что оставалось совмещать прикрытие и оперативные действия: а в отношении последних у достойного медикуса был план начать с антикварных лавок. После того, как кабинет было оборудован, и все разъехались, Натаниэль за полчаса нашел в станционной инфосети несколько адресков подходящих магазинов. Осталось только решить, с чего начать и о чем спрашивать владельцев.

***

  Священнику и стрелку было проще всех: они не были завязаны не на чьи действия и могли спокойно самостоятельно планировать свои действия. Лотта над душой не стояла, ничего «вотпрямщас» не требовала и в принципе позволяла временным подчиненным действовать по своему усмотрению. Это было удобно: можно было взвесить все pro e contra, после чего уже приняться за действия: такая удача аколитам выпадала нечасто, и ей следовало воспользоваться.
  Переночевав у Натаниэля, друзья привели себя в порядок, после чего Рейнал сгонял в ближайший открывшийся магазин, где закупился продуктами для завтрака: зачем есть в какой-то забегаловке, опасаясь, что тебя услышат, если можно откушать «дома» - тем паче, что тщательная проверка всех вещей не выявила ни одного, даже самого завалящего, жучка. Так, организовав себе нехитрое пропитание, аколиты провели утро, пообщавшись за жизнь, коллег, расследование и будущие планы. Вся проблема была в том, что никаких реальных завязок попросту не было: действовать пока что приходилось экспромтом, и блуждать в впотьмах неведения, как ночью в подулье.

  Но начинать с чего-то все же следовало, и можно было выделить несколько вариантов. Можно было прогуляться по портовой зоне и выяснить, не происходило ли чего необычного там. Можно было, воспользовавшись прощальным подарком от сорориты, заглянуть в Драгоценные кварталы и приобщиться к месту преступлений. Можно было попытаться выйти на родню кого-то из покойничков и под благовидным предлогом пообщаться с ними: право дело, не сидят же все члены их кланов взаперти в своих золотых клетках? Наконец, можно было попробовать найти места встреч золотой молодежи: наверняка богатые бездельники собираются и в других кварталах, где за ними меньше контроль.
  Как итог, «дорог», по которым можно было проследовать, было великое множество, но какая из них вела к цели самым прямым и ближним путем, и была ли такая дорога, оставалось загадкой. Что же, Рейналу и Сифре вот уже не в первый раз предстояло проверять все возможные направления собой: кажется, так будет и на сей раз.



Альвий Юлий:
I. Здраствуйте, я ваша тетя!
Тебя явно собираются подвергнуть обычной процедуре допуска, включающую в себя полное сканирование, короткий допрос и другие тому подобные вещи. Можно стоически потерпеть, а можно надавить своим статусом и посмотреть, прокатит ли. По идее должно, но гарантии, как обычно никто не дает.
- согласиться на полную проверку.
- потребовать проверку как члена арбитрес.
- сослаться на данные с уровнем «секретно» и потребовать отказа в проверке.

II. А куда мы, собственно, направляемся?
- к самому юстикару, естественно, чего мелочиться-то?
- к проктору, возглавляющему отдел, занимающийся поддержанием благочиния, то есть борьбой с еретиками, диверсантами и прочими персонами, подрывающими деятельность Империума.
- к проктору, возглавляющему отдел экономических преступлений: вряд ли в твоем новом деле есть действительно мистическая составляющая – это скорее похоже на разборки среди нобилей. А повод к тому наверняка деньги.
- к судье, возглавляющему «убойный» отдел.
- к магистрату, возглавляющему следственный отдел.
- щегольнуть розеттой и сказать, что будешь общаться только с уполномоченным по взаимодействию с Инквизицией.
- да чего тянуть-то, поговорить с заведующим оружейной!

Скай:
I. Встречают по одежке…
Выбор здесь неплохой, и цены более или менее приемлимые, остается только решить, на что потратиться. Предлагают следующее:
- брючный костюм по фигуре за 50 тронов, расценка – любая. Качество – Common, и этим все сказано.
- синий или черный брючный костюм за 100 тронов. Качество Good, и смотрится вполне пристойно… для клерка среднего же звена.
- белый брючный костюм белого цвета с попугайски-оранжевой рубашкой и оранжевыми же штиблетами. И шляпой с полями в придачу! Качество – Best, но и стоит 300 тронов.
- полуночно-темный брючный костюм с белой рубашкой и лакированными туфлями. Качество – Best, и выглядит на все свои 350 тронов.
- благородный малахитово-зеленый костюм, но не с брюками, а с юбкой чуть ниже колен. Фасонно, роскошно, но при этом пристойно как в высшем обществе, так и в среде попроще. Качество – Best, и снова 350 тронов.
- алый камзол с золотым шитьем, шелковая рубашка с жабо, широкий пояс с нишами для лезвий, обтягивающие кожаные штаны и высокие ботфорты – практически последний писк моды… и целых 500 тронов. Зато сразу видно, что у хозяина водятся деньги!

II. Язык до Корней доведет.
Кажется, спрашивать местных в лоб, где Корни и как до них добраться – не лучшая идея. Надо быть тоньше и получить ответы через наводящие вопросы. Игромеханически это значит, что нужен бросок харизмы. Выбери заявку, что ты хочешь узнать:
- тупо любой маршрут (сложность +0)
- варианты маршрутов. Что это за звери такие-то? (сложность +10)
- приехали, хорошо. А какие представления ожидаются-то в ближайшее время? (сложность +20)
- ну доберешься ты. А искать кого там? (сложность +30)
- «пусть лошадь думает, у ей бошка большая!». Позвонить Лотте – пускай инквизитор сама все скажет, раз ей это надо.

Натаниэль Эр:
I. Подарки старины глубокой
Любителей седой древности на Радже явно немало, и немало тех, кто ее продает: спрос рождает предложение, все знакомо до боли в зубе мудрости. Вот только искать в этих залежах необходимое и, как говорят церковники, «отделять зерна от плевел» - задачка не из легких, так что следует решить, чему уделить внимание.
- будем мести широкой метлой и поедем на блошиный рынок в Пристенье!
- рядом с Портом несколько лавок, торгующих древностями и диковинами: не начать ли отсюда?
- пора прошвырнуться по Средним кварталам и потрясти различные мелкие и не очень магазинчики.
- древнее оружие всегда интересует сомнительных лиц с претензией – такие лавки и будем искать.
- пожалуй, следует начать с букинистов: «знание – сила» и все такое прочее.
- в музеях тоже есть всякие диковинки, которые нередко подороже продаваемых у антикваров. Правда, они и не продаются, но кого это останавливало при сильном желании?

Сифре Экзуперанси, Рейнал Дезидери:
I. Вариантов действий у вас варпово множество, и за что хвататься, кроме как за голову, решать вам. Итак, самые перспективные и доступные направления следующие:
- надо бы заглянуть в Порт: через него на Раджу попадают не только грузы, но и всякая зараза. Авось что-то да углядим.
- где кто-то наседил, там и надо искать. И пускай в особняки местных нобилей вас вряд ли пропустят, погулять по Драгоценным кварталам не помешает: В конце концов, слуги знают подчас даже побольше, чем их господа.
- надо искать не место, а человека. И начинать следует с родичей мертвяков. Только вот за кем начать «охоту»? А если цель выбрана – как выйти на разговор?
— Ашим Чаттерджи, нашедший покойного брата, наверняка появится в Зеленом Порту.
— у покойной девицы Клиффорд-Бриггс есть, судя по инфосети, сестра, которая учится в Раджанской академии.
— офис мистера Холлидея был как раз в Срединных кварталах, так что можно потрясти его коллег.
— а вот Сингкхов, если верить базе, больно уж много, и вряд ли все из них хорошо знают мертвого родича. Может, поймать организаторов траурной церемонии и потрещать с ними?
- надо искать, где водятся потенциальные новые жертвы. А значит, начинать следует с мест всяческих тусовок.

  Чуть прищурившись и крутя между пальцами длинный ореховый мундштук с серебряной гравировкой, инквизитор внимательно слушала доклад Сифре: когда речь пошла о деле, она стала предельно серьезной. Периодически кивая словам священника, женщина, не перебивая, дослушала его, и только потом высказалась:
  - Благодарю, святой отец, все подробно и обстоятельно. Надеюсь, присутствующие запомнят сказанное и будут при расследовании иметь ввиду. От себя добавлю лишь, что означенные колдуны частенько имеют при себе те или иные приспособления, необходимые им для ритуалов. Привыкнув решать проблемы посредством Губительных Сил, они не считают зазорным творить малые обряды даже в совершенно не подходящих для того местах: условно, за косой взгляд и грубое слово в ресторации они могут отойти в клозет, где коротким ритуалом навести на «недруга» порчу, например. Поэтому люди, таскающие с собой предметы, не ассоциирующиеся с ними или с их профессиями, должны вызывать наше подозрение. Это раз. Два – колдуна проще искать по следу, чем по личности. Для более существенных практик требуется обширное пространство, так как многие чары нуждаются в начертании оккультных символов на большой площади, а значит, любой доморощенный малефик должен иметь свой участок работы. Думаю, - усмехнулась она, - не стоит объяснять, что он должен быть одновременно недоступен для случайных визитеров и при этом располагаться недалеко от места жительства чернокнижника – это же фактические его рабочий кабинет. Впрочем, для самого серьезного колдовства подобный еретик может воспользоваться и каким-то разовым помещением: арендовать склад, ангар, гараж… Это тоже стоит иметь ввиду.

  Дальше Лотта все больше молчала, позволяя аколитам самим разбираться, а на все вопросы, адресованные к ней, только поднимала палец и кивала, что, видимо, означало, что всему свое время. Слушая таким образом общающихся, девушка неторопливо дымила и смаковала коктейль, и лишь когда первые претензии и предложения были высказаны, закинула ногу на ногу и взяла слово, нарочито не повышая голоса, чтобы все прислушивались к сказанному:
  - Для начала спасибо за заботу, Альвий, но, думаю, этот вариант мы может отмести. Я здесь инкогнито, и когда простая владелица рекафейни начинает внезапно заботиться о своей охране, сразу возникнут вопросы. А где вопросы, там интерес, который нам противопоказан. Так что дополнительных мер безопасности, кроме имеющихся, не требуется.
  А теперь самое главное. Как бы вы друг к другу не относились, я напоминаю, что, во-первых, вы команда, а во-вторых, руковожу местным балаганом я. Так что если у кого-то будут претензии к другим членам отряда, или идете ко мне, или засовываете их в гузку до конца задания. Надеюсь, по этому пункту сегодняшней программы возражений нет, дорогие мои? Ну вот и ладушки, переходим к следующей строке пьесы.
  Посмотрев на Сифре, она продолжила:
  - Я, несомненно, очень благодарна за столь лестное мнение обо мне, но у меня не настолько серьезный доступ, чтобы знать подноготную по всем аристократическим сборищам на Радже. Если там сидят люди умные и знающие слово «безопасность» не понаслышке, то они вполне могли до поры до времени остаться вне пределов моего зрения, равно как и внимания иных имперских организаций.

  Я согласна с легатом, что «Ориент» как минимум надо проверить: вот только со стороны туда попасть затруднительно. Разово я могу достать допуск на всю честную компанию, но не больше: дальше нам придется искать, как там зацепиться и возбудить интерес у местных обитателей. Что же до бойцовских клубов, то если разрабатывать эту ниточку, то следует начать с Корней – это эдакая гладиаторская арена, насквозь незаконная, но, тем не менее, открытая чуть ли не столько же лет, сколько самой станции. Там устраивается все: от костюмированных боев девушек в неглиже до самых натуральных кровавых игрищ, вплоть до венаций – боев с животными – и ксенаций – сами понимаете из названия. Как это не парадоксально, у неизвестных даже мне хозяев Корней есть рескрипт самого лорда Августиниана, присоединившего наш субсектор к Империуму, в соответствии с которым предъявителям бумаги дозволено организовывать показательные казни захваченных чужаков. Так что ксенации проходят под видом казни, и не вина организаторов, что некоторые жертвы ждут приведения приговора в исполнение годами. – инквизитор хохотнула. – С поставщиками, конечно, все в меру своих сил борются, но это гидра о ста головах: одну отсекаешь, так две вырастают. Я догадываюсь, что кто-то из вас может испытывать праведный гнев, узнав сейчас об этом, но пока что прошу не акцентировать внимание на подобное преступление, а просто иметь ввиду.

  Докурив лхо, Лотта немедленно достала вторую, закурив и продолжив.
  - Список прошлых обвиненных я достану. Их вину сочли минимальной, обвинив скорее в преступной слепоте, чем в деяниях, поэтому назначили епитимью, а не смертную казнь. В основном, как я помню, все в принципе справедливо было, хотя некоторые из слабо замаранных выехали на связях своих семейств. Защитник одного из подсудимых на церковном суде так все развернул, - женщина усмехнулась, - что епитимья более серьезное наказание, так как заставляет спасать свою душу, равно как и души окружающих, более долгое время. Смертный приговор, напротив, более мягок, так как короткая боль – и душа сбрасывает с себя скверну. Я не теолог, так что дословно доводы не воспроизведу, но было как-то так.
  Заодно постараюсь раздобыть и что-то из «Prohibitum Libris» ... - инквизитор призадумалась. – Да, пожалуй, я даже знаю какие. «Evocatis et Exilium» схоластика Доминика Мартеля, где ученик одного известного экзорциста немного… эгм, перестарался со своей борьбой, описывая, как он призывал демонов ради их изгнания. Есть еще дневничок одного преотвратного господинчика – Ордосы только недавно завладели им. И есть местная инкунабула «В поисках Шам Барры», написанная адептом Николаусом Рейхелем, нашим с вами коллегой, кстати. Он считал, что Шам Барра, мистическое сердце станции из местных легенд, есть вечное поле боя меж заключенными в стазисе созданиями света и тьмы, и подпитываются они чувствами обитателей Раджи. Неплохая вещь, интересная и по-своему логичная, но даже в копии оставляющая свой след на читателе: не всегда чары скрыты в чернилах, а иногда и в самом порядке слов. Что заберете, лорд Эр?

  А пока вы думу думаете, господа, я хочу, чтобы вы оставили прения и принялись с завтрашнего утра за задания. Терпит время или нет, мы не знаем, а языком чесать все горазды, так что в состоянии засидеться до утра. Обменяйтесь контактами, финальными идеями и идите на боковую. Вопросы, возражения. Предложения? Нет? Принято единогласно. Альвий, ты нашел себе жилье? Если нет, то можешь перекантоваться на Базе – это не вызовет подозрений. Я специально провожу ночные сеансы рекафа для любителей, так что явление еще одного гостя, если за зданием слежка, не будет вызывать недоумения.

  Попыхивая дуэтом с Рейналом, Альвий выслушал его. На довольно скабрезное замечание по поводу Скай он не отреагировал никак, а вот на высказанную готовность кого-нибудь пристрелить кивнул одобрительно.
  – Учтено. Я уверен, что тут есть и состязания со стрельбой, и вообще без правил. Кто-то любит эффектный мордобой, кто-то – выяснить, чья рука быстрее, а кто-то – просто узнать, что будет, если паука и скорпиона посадить в одну банку. В арбитрате наверняка есть разработки по самым известным клубам, попробую достать такие. А если нет – поищем сами.
  В ответ на вопрос о спец-средствах легат помотал головой.
  – Для этого доступ не нужен – я специалист по допросам. Такое я ношу с собой.
  Альвий кивнул в сторону своего чемодана.
  – Прослушка тоже есть, но только одна. Понадобится – сообщайте, установим.

  Затем он выслушал и священника.
  – Святой отец, – начал он после паузы. – К сожалению, мы имеем дело с потенциально очень богатыми людьми, да еще и потенциально с организацией. А это значит, что в арбитрате у них тоже могут быть глаза и уши. Я туда пойду как отставник к коллегам, и уж конечно не буду светить печатью в лоб первому встречному, а только тому, в ком буду уверен. Если вы пойдете со мной – это нас может сразу же дезавуалировать. Я вообще настаиваю на том, чтобы все члены группы передвигались по городу вместе только имея легенду прикрытия для совместной деятельности. По вашему вопросу предлагаю такой вариант: если у меня там всё сложится нормально, я вам туда выправлю пропуск как... ну, как осведомителю, например. Тогда сами без меня придете и посмотрите, что там может быть полезного. Боеприпасы для болтера... да, думаю, в небольшом количестве их мне выделят без особых сложностей, – он пожал плечами. – Мы же штурмовать своими силами пока никого не собираемся. Точнее я скажу завтра.

  Он задумчиво стряхнул пепел со стика – тот почти совсем дотлел.
  – Еще знаете что... надо в разработку взять амнистированных с прошлой истории в "Ориенте". Если из них кто-то ещё на планете, – Альвий задумался, затушил стик. – Но это ждет. Вряд ли кто-то из них настолько глуп, чтобы палиться после такого. Но хотя бы просто их имена и лица нам знать надо на зубок – вдруг где проскользнут! Раздобудем список, если у вас, – он обернулся к Лотте, – такого уже нет.

  - Привыкай, детка! Такова жизнь: но у тебя еще будет шанс наверстать упущенное, так или иначе. – характерно пожала плечами инквизитор и, подняв бокал, посмотрела на игру искорок в переливающимся свете стробоскопов. Увиденное, видимо, ее не разочаровало, и она продолжила пить небольшими глоточками.
  Больше трепать эту тему она не стала, сосредоточившись на обсуждении – разве что закурила вторую сигарету.
  - Насчет прически, милочка, я просто обратила твое внимание – дальше решай сама, какая масочка подойдет больше. С документами, которые добыла сорорита, проблема заключается в том, что и она сама, и особа, что выписала временный пропуск – дамы весьма достойные и сдержанные, благопристойные по самую задницу и даже, эгм, в чем-то чванливые. Такая особа, как Александра, просто не станет держать в прислуге столь одиозно для местного нобилитета выглядящую личность. Не факт, конечно, что кто-то эти веревочки свяжет, но риск имеет место быть. «Невинные развлечения» - это идея хорошая, но опять же – не через госпожу Лавланэ: не тот у старушки профиль. Надо искать кого-то другого: благо, на Радже ищущих острых ощущений дворян предостаточно. Проще всего их, кстати, помимо родных стен, найти на Арене. Она, правда, подпольная, - хмыкнула женщина, - но о ней все знают.
  Что же до вашего присутствия в Кварталах – не волнуйтесь. Тех, у кого есть пропуск, не спрашивают, зачем они приперлись и в каком составе. Ну да. Вы без госпожи – но мало ли какие у нее дела? Или вы часть свиты, а она прибыла через другой въезд, например: вряд ли энфорсеры будут этим интересоваться, если вы не будете привлекать к себе лишнего внимания. И, ты верно заметил, умница, часть ее обязанностей может выполнять свита – например, искать того, кто даст приглашение или обеспечит протекцию.
  А вот идея проверить списки приглашенных в Драгоценные Кварталы бесполезна – их будет тьма-тьмущая: новые корабли, родственники и контрагенты с иных планет, вызванные из Срединных работники и всякий обслуживающий персонал, новонанятые слуги, те, кто был вызван на совещания и переговоры… Имя им – легион, так что искать там кого-то странного все равно что искать иголку в стоге сена.

  Следом тема беседы свернула в сторону порта, и тут девушке тоже нашлось, что сказать, хотя на сей раз ее речь была предельно сжатой и короткой:
  - Ну что же, если других идей нет, то я вас оформлю через один из торговых домов. Все будет вполне легально – у меня в загашнике как раз на подобный случай есть патенты ряда вполне официальных транспланетных обществ. Предпочтения есть? Нью-Арк или что подальше? Имена указываю известные мне или альтернативные?

  Дав возможность Скай пояснить, что она уже арендовала ИЖЯ – индивидуальную жилую ячейку, Лотта продолжила рассуждать.
  - По моей информации, паники в Драгоценных кварталах пока что не наблюдается, так что если она и есть, то хорошо скрытая и не выходящая за ограды поместий. По крайней мере, никто убийцу по официальным и не очень каналам не ищет, билеты на ближайший хартистский рейс не выкупает и поисками вольных торговцев не озабочивается. Ну то есть мы можем сделать вывод, что паники смерти не вызвали: они были либо ожидаемы, либо не связаны с чем-то неестественным. В принципе замечу, что на Радже Большая Игра более чем популярна, и смерть от апоплексического удара… чем-нибудь тяжелым по голове здесь не менее естественна, чем от старости.
  А что до системы… - Лотта в задумчивости сморщила носик. – Ну, я ее тоже не усмотрела. Хотя пыталась состыковать не только календарно. Но и астромантически, и с прибытиями судов, и с происходящими событиями, и с интенсивностью работы механизмов, но все тщетно. – она развела руками, так что сигарета на длинном мундштуке мелькнула перед самым носом Сифре. – Perkele! Ой, извините, падре!

  В общем, - затянувшись, продолжила инквизитор, - я согласна, что мы можем гадать на Таро хоть до Сошествия Его с Трона, и все равно это будут только домыслы. Одно ясно: убийца или убийцы имеют возможность устранять жертв небанальным способом: с использованием малефиции, оккультных практик, демономантии et cetera. В общем-то, это сужает круг подозреваемых, но не сильно. Само то, что он или они не попались, уже звоночек, что перед нами не фрагов новоявленный колдун, который только что обрел силы и разбрасывается ими направо и налево, и человек расчетливый.
  - Кстати. – на сей раз сигарета предусмотрительно была воздета вверх. – Мне понравилась идея о неком артефакте: можно поискать, что за некоторое время прибыло в собственность мертвецов и потом было отдано следующей жертве. Как наследство там, или как подарок, или было украдено – вариантов перехода артефакта из рук в руки много.

  Повернувшись к священнику, инквизитор, склонив голову на бок, поинтересовалась:
  - Отец Экзуперанси, вы, как я вижу, неплохо разбираетесь в видах мелефикаров – это более чем похвально, особенно если учитывать, что многие наши коллеги ставят их на одну гребенку. Поясните, можно ли как-то определить колдуна, пользующегося силами Имматериума не напрямую, от всей остальной публики?

Тем временем Рейналу принесли новую порцию амасека, а выяснилось, что стрелок оказался предусмотрительным: Лотта, извинившись, отошла и вскоре явилась в сопровождении незнакомого остальным мужчины. Дав тому возможность представиться, инквизитор поименовала остальных, после чего обстоятельно и четко разъяснила новоприбывшему суть дела, упомянув и о достижениях, и о подозрениях, и о домыслах.

***

  Приведенный Лоттой мужчина был никем иным, как легатом-инвестигатором Альвием Юлием, прибывшим на планету, как и Скай, на «Звезде Офлии». Как и авантюристка, он не стоял в общей очереди, а двигался через «белый» коридор, предназначенный для официальных лиц Империума. Помимо Юлия, им же воспользовались несколько разных группок клерков Администраторума, делегация Муниторума во главе с сухоньким, словно бы изможденным подполковником, и фактор механикус с Ноктуса.
  Сидящий за стойкой молодой арбитратор проверил документы, сличив их с базой, чуть ли не обнюхал командировочное и накладные, убедился, что коды доступа новоприбывшего превышают уровень возможностей таможенного поста и, нацепив на лицо официальное выражение, отпустил новоприбывшего, порекомендовав тому, как будет возможность, отметиться в Форте Юстиции.

  Пока шла проверка, на инфопланшет легата пришло короткое сообщение с неизвестного номера:
   «Жду. Ссылка на адрес в приложении.
  Лотта»

  С инквизитором Лоттой, а, вернее, тогда еще дознавателем Кларой-Лоттой Хямёсаари, Альвий сталкивался всего раз, на единственном совместном Исполнении, и она показалась ему достаточно талантливой особой, хотя и взбалмошной, неорганизованной и действующей скорее по наитию, чем по логике и расчету. Но удача ей пока что улыбалась – до поры до времени, наверняка. Не смотря на это, Лотта гораздо быстрее многих добилась заветной инсигнии – правда, долго в действующем составе не продержалась, оказавшись отправлена на Раджу фактически в ссылку. Причины этого легату-дознавателю были не известны, хотя, возможно, в имеющихся на когитаторе архивах машинные духи и сохранили нужную информацию. Правда, архивы были… ну, не то, чтобы совсем уж неофициальные, но прямого допуска к их пользованию Юлий не имел, хотя и располагал соответствующими ключами доступа.

  Добравшись до затрапезного кабака, встретившего арбитра бешенным миганием красок и бьющей по ушам музыкой, он вошел внутрь и был встречен инквизитором, практически не изменившейся за прошедшие годы. Она была все такой же огненно-рыжей, бойкой и самоуверенной. Обнявшись с Альвием, как со старым знакомым, она ткнулась влажными губами в щеку мужчины, обдав того легким запахом какого-то алкогольного напитка и терпким ароматом духов и потащила за собой, извинившись на ходу, что совещание спонтанное и проводится варп знает где – зато в этом «варп знает где» точно никто не подслушает беседу аколитов и их временной начальницы.

-Всё может быть.- Хмыкнул лорд Эр в ответ на предположение Скай об убийце. -Может это вообще хренов мститель, которого всем клубом "по кругу пустили", да в живых оставили. Тогда и образцы тканей, ну и телесных соков у него в наличии, а ненависть штука такая... Может и народ кромсать, на потеху орудию своей "мести"... Как у вас с серийными и особо жестокими, Лотта? Может смерти на какие-то неизвестные нам циклы станции происходили или какая-то закономерность есть? Версия не хуже прочих... А вообще надо с утречка, пока я обустраиваю и открываю кабинет, кому-то в порт заглянуть, место бойкое, может сплетни или слухи какие то и ходят. - Написав адрес их будущей "штаб-квартиры" на салфетке, Нат передал её Сифре. -Здесь я легализуюсь, есть свободная комната - вы со мной?- Аколит перевёл взгляд на Скай. -Вы уже подобрали жилище, мадам? Не уверен, что всем вместе будет удобно, но иногда выбирать не приходится, верно?

  Беседа шла своим чередом, разговоры, вертясь вокруг одной темы, то отходили от нее на время, то снова возвращались. Внешний шум не мешал общающимся, привычным находиться в разных ситуациях, а аборигенам, в свою очередь, не было дела до компании за одним из столиков. Но пока разговор змеился, некоторые из беседующих, общаясь, одновременно размышляли и о вещах более глубоких, связанных с расследованием и подробностями смерти молодых аристократов.

  Отцу Экзуперанси самого подозрения в том, что виновником может оказаться псайкер, было достаточно, чтобы пытаться построить в голове картину возможностей и способностей убийцы. По всему выходило, что псайкер вполне мог сотворить такое: вот только при определении возможностей колдуна священник терялся. Не будучи специалистом по оккультным искусствам, он знал, что даже не самые сильные в целом псайкеры способны творить некоторые чары на уровне гораздо большем, чем их возможности, так что не мог с уверенностью утверждать о способностях убийцы.
  Нельзя было и с уверенностью утверждать, были ли применены психосилы в непосредственной близости от объекта. Колдун альфа-уровня, имея фокус на жертву, мог сделать это и на расстоянии. Малефик послабее был бы вынужден быть неподалеку от объекта. С другой стороны, Сифре слыхал о том, что псайкер мог установить и психическую ловушку, куда жертва попала, как муха в паутину… Вариантов было много, итогом же было то, что информации для выводов было слишком мало.
  Однако, если не принимать в расчет людей, обладающих психическими силами, то под подозрение попадали оккультисты, как одиночки, так и действующие в рамках культов, и демонологи. Природа оккультных знаний, где чернокнижник использовал не свои силы, а заемные через ритуал, была слишком обширна, чтобы с уверенностью сказать, являлись ли покойники жертвами ритуала или жертвами для иного ритуала. Да и в принципе священник не мог припомнить не одних черных ритуалов, итогом которых становилась смерть в своей постели от разрыва сердца. Впрочем, это не значило, что такого вовсе не могло быть – нехватка знаний не означала безусловного отказа от таких подозрений.
  Точно также рановато было и сбрасывать со счетов и демонов. Ясное дело, что низшие слуги Темных Богов не могли сработать столь тонко, но вот те, кто в донельзя запутанной иерархии варпа занимали более высокие места, были вполне способны на такое. И не только на такое, собственно. Но вот что-то более конкретное выдать пока представлялось затруднительным: это не слуга Кровожадного, не отродье Отца Болезней и… да и все, пока что. Мало, фрагово мало информации для осмысленных суждений!

  Вопрос Скай заставил задуматься и Натаниэля. Последовательно припоминая все, что он читал о разнообразных культах, доктор пытался сопоставить знания с имеющейся картиной, пытаясь найти аналогии. По всему выходило, что все культы, занимающиеся принесением людей в жертву или убийствами с помощью темной ритуалистики, отличались более яркими смертями: как сказала бы острая на язык Фенрия, «кровь-кишки-распидорасило». Так что культы можно было скорее вычеркнуть, чем оставить в перечне подозреваемых.
  А вот малефикар, не бывший даже псайкером, вполне мог сотворить такое. Ритуалистика, будучи достаточно обширной наукой, могла характеризоваться разными эффектами, в том числе и изменением потоков эмпириев на одной обособленной площади. Чернокнижник вполне мог, умея привязку к жертве – части плоти или кожи, или волосяного покрова, или жидкости организма – спроецировать результат колдовства на конкретную жертву; а мог и попросту скорректировать ток незаметных глазу потоков варпа в спальне жертвы, например, что привело к гибели несчастного мужеложца. В общем, оккультист представлялся вполне реальным кандидатом, но для этого условному убийце понадобился бы соответствующий трактат, помещение, чистое от любых нарушений эмпириев – то есть по возможности далекое от церквей – и, конечно же, жертвы. Желательно человеческие: в трактатах схоластиков-исследователей прямо указывалось, что кровь и смерть животных не вызывают сильных возмущений в Море Душ и вряд ли повлекут за собой летальное воздействие на человека.

  Тем временем инквизитор, с легкой полуулыбкой выслушав наигранно погрустневшую Скай, покачала головой, изображая печаль и сердечную боль за неудачу аколиты. Отпив коктейль и отставив стакан в сторону, сложила пальчики домиком и внимательно посмотрела в честнейшие глаза авантюристки:
  - Очень печальная и поучительная история, милочка. Извлеки из нее урок. Только почему две, а не три и не тридцать три? Подумай об этом, пока будешь считать свои проценты… и проценты, которые могут спросить с тебя.

  Переведя взгляд на остальных членов команды, Лотта продолжила:
  - Так, лапушки. Благородные дома не любят, когда к ним лезут без спроса, а смерть господина Сингкха была слишком похожа на естественную, чтобы осквернять тело и давать пищу для слухов. Аборигенам удобнее, если у них будет меньше проблем, даже если они при этом пропустят что-то важное. Так сказать, держать лицо станционному нобилитету важнее, чем докопаться до истины.
  Что же до пропусков, полученных госпожой делли Кардона, то вы будете там под личиной ее свиты, вот только пропуска на вас временные, не более четырех часов в сутки. И, думаю, сами понимаете, что явление особы вроде нашей новой подруги с ирокезом произведет там фурор и вызовет нездоровый интерес у окружающих. Прошу это учитывать. А равно прошу принять во внимание, что не помешает поработать и над получением постоянных пропусков – а это возможно только от местных. А пока что решайте, как вы будете трясти родственников других покойничков – если оно вам еще надо. Пока что же я вижу, что все концы спрятаны в воду, и нам еще есть, над чем поработать, прежде чем сформулировать подозрения, верно?
  При визите же в порт вы можете работать как простые подданные Его, но можно попробовать и обзавестись патентами какого-нибудь торгового дома. Нужно – организую. В общем, подумайте об удобной для вас легенде, а я посмотрю, чем могу ее усилить.

— Не проводил? — Скай удивлённо приподняла бровь. Поскребла зонтиком переносицу, повернулась к Лотте, — В самом деле, здесь так принято? Настолько, что и все прочие усопшие избегли аутопсии? Настолько, что, реши я превратить чьи-нибудь внутренности в фарш, я могла бы на это рассчитывать?

Она наконец хлебнула коктейль, скривилась. На вкус он был ничем не лучше, чем на цвет — приторный, солёный и с резкой нотой какой-то местной приправы. И почему замечательные местные обычаи непотрошения так невовремя обошли её сумку?

Убийства только среди богатеньких деток, подумала Скай; в кварталах попроще искали душок этой истории, но не нашли. Конечно, на смерть какого босяка никто и внимания не обратит, подумаешь, без видимых причин. Большинство низов живёт-то без видимых причин, вот где фокус. Да и не раскопаешь такое за пару часов променада вдоль одной улицы. Но если принять это за правду...

— А эта ваша местная традиция — привилегия богатых? Или на всех распространяется?

Она покрутила в руке коктейль, принюхалась, отставила подальше. Послевкусие было на удивление стойким.

— Ну и дрянь, — и Скай потянулась цапнуть бокал Рейнала, сидевшего ближе всех.

  Слушая аколитов, инквизитор неторопливо, не без доли изящества, длинной ложечкой кушала мороженое, выглядя со своими манерами в месте, подобном этому, совершенно чуждой. Рваная музыка, гомон разговоров, дергающиеся фигуры и вонь немытых тел не мешали ей прислушиваться к разговорам, равно как и не мешали аколитам обсуждать ситуацию. Выслушав всех присутствующих, девушка утерла губы тканевым платочком, выуженным из сумочки, и снова постучала ложкой по стаканчику, привлекая внимание.
  - Начнем с вашего доклада, ребята. Раз жилье нашли – хорошо, можно спокойно работать, имея крепкие тылы. Скиньте мне адресок на всякий случай, я буду держать его на контроле и заодно проверю на наличие всяческих эксцессов, начиная от соседей и заканчивая подозрительными аномалиями.

  Отхлебнув синий коктейль – в бокале стали видны осыпающиеся снегопадом желтые искорки – она последовательно перешла к следующему вопросу:
  - По поводу того, что в Пристенье все чисто – это хорошая новость. Отец Сифре, вы правы: все указывает на то, что искомая проблема – в золотых кварталах. Но, думаю, я никого не удивлю, если скажу, что как минимум порт проверить следует. Не факт, конечно, что там что-то есть, но можно отыскать какие-то зацепки. Именно через доки на Раджу прибывают люди и грузы, равно законные и нет, и, стало быть, именно через них псайкер – если это псайкер – мог попасть на станцию. А если он – местный уроженец, то, возможно, он контрабандой получал некие грузы, которые его в итоге и привели к убийствам. Впрочем, - хохотнула она, выставив вперед ладони в защитном жесте, - это только домыслы. Так что если у вас есть какие-то идеи, то не стесняйтесь, озвучивайте.
  А пока, - Лотта, не чинясь, закурила тонкую длинную сигарету, - перейдем к основному блюду. Я, в принципе, согласна с выводами Натаниэля: вряд ли вся кровь сама по себе в одночасье побежала в сердце покойного мужеложца, а наркотики и токсины с подобным эффектом ни мне, ни лорду Эру неизвестны. А значит, виноват либо псайкер, либо демон, либо какая-то зараженная варпом вещь – с помощью темного гримуара колдовать может и простой смертный, без сколько-нибудь заметных психических способностей. Но, опять-таки, нельзя исключать еретех и ксенотехнологии: среди и тех, и других иногда встречаются презанятные в своей отвратительности вещицы.

  Лежавший рядом с инквизитором инфопланшет вдруг замерцал, пошли полосы бинарного кода. «Один момент», - прервалась женщина, нажимая руну активации и вставляя в ухо вокс-бусину. По мере прослушивания на ее лице расцветала довольная улыбка, словно ей только что-сообщили, что она выиграла по подпольном тотализаторе миллион тронов. Получив информацию, Лотта, накручивая на палец прядку, отстучала несколько ответных команд, после чего проинформировала собравшихся:
  - Император защищает! Только недавно в доки прибыл транспортный корабль «Звезда Офелии», на котором на Раджу высадились два человека, запрошенных мной. Адрес я им отправила, так что скоро будет пополнение!

***

  Одной из помянутого Лоттой «подкрепления» была Скай, только недавно отстоявшая здоровенную очередь к таможенному посту. Ей повезло управиться быстро – заведенные за время полета знакомства среди палубной команды позволили ей не куковать в общей очереди, а пройти через пункт проверки технического персонала. Усталый смуглый энфорсер в странном полотенце на голове проверил документы девушки, покрутился у опломбированных кейсов с оружием и снаряжением. Чиновничья душа таможенника требовала немедленно вскрыть странные контейнеры, но печати – почти подлинные, кстати! – одного из благородных торговых домов Нью-Арка были целы, сопроводительные документы на груз – в порядке, так что мужчине, чуть ли не обнюхавшему кейсы и едва не попробовавшему печати на вкус, пришлось пропустить имущество. Зато он отыгрался на девушке, устроив полноценный досмотр с проверкой всех вещей, и даже изъял на экспертизу обе бутылки амасека под предлогом того, что жидкость, содержащаяся в них, может представлять опасной. Само собой, экспроприированы они не навсегда, и получить их обратно будет можно после экспертизы… через месяц, а может и два. В общем. Алкоголем пришлось распрощаться.
  Наверное, можно было бы устроить здесь маленькую победоносную войну, повыяснять отношения и, дойдя до начальства излишне бдительного стража, потребовать вернуть амасек, но пока вся процедура тянулась, на инфопланшет Скай пришло короткое сообщение:
  «Жду. Ссылка на адрес в приложении.
  Лотта»

  Скинтия узнала автора – та инквизитор, по чьему ходатайству ее, пребывавшую в оперативном резерве на базе Конклава, выдернули и отправили в путешествие на огромную, размерами с планету, станцию. В лучших традициях Ордосов, цель задания оставалась тайной за семью печатями: «расследование череды странных смертей среди золотой молодежи» - слишком общие слова, чтобы сделать какие-нибудь выводы. Но с Инквизицией не спорят, особенно когда поступившие указания недвусмысленны, так что пришлось отправиться в полет, не зная доподлинно, что ожидает по прибытии.
  И вот теперь эта Лотта, стоило только авантюристке спуститься из доков на поверхность Раджи, вызывает к себе. Наверное, стоит поторопиться: персона инквизитора была Скай неизвестна, но девушка хорошо знала, что некоторые обладатели инсигнии имеют весьма скверный характер, и за опоздание ко времени встречи могут поднять целую бучу. Так что пришлось оставить правоохранителям их трофеи и покинуть пределы негостеприимного космопорта.

  Как оказалось, Раджа не особо-то отличалась от среднестатистических ульев. Выйдя из крутящихся дверей, авантюристка оказалась в привычной толпе встречающих и провожающих. Кто-то спешил на пару ярусов выше, к ленте глухо гудящего маглива, кто-то на огороженной зоне остановки ждал общественный транспорт, кто-то ожесточенно торговался с водителем частных каров, кто-то грузил вещи в свое авто. Все привычное, все родное для любого, кто вырос на благословенной Синтилле и подобных ей мирах.
  Сторговавшись с ближайшим водилой, девушка положила свой багаж в низенькое потрепанное авто с плохо закрывающейся дверью, и отправилась по указанному инквизитором адресу. Через кишечник тоннелей, мимо расходящихся во все стороны коридоров, минуя обширные платформы вертикального подъема, автомобиль въехал в жилую часть Раджи. Тоже ничего необычного: магистрали, дома, вывески, офисы, спешащие по своим делам горожане… Чем дальше от освещенных дорог – тем меньше людей, но пока еще сохраняется видимость приличия: словно в районе малых шпилей. Вывески стали поплоше, меньше стало призывающих «трудиться на благо» транспарантов. Вырисовываемые светом фар люди одеты в кожанки с заклепками, рабочие штаны и тяжелые берцы, на боку блестят цепи, у некоторых – Скай могла бы поклясться в этом – видны волыны.
  Вот и искомое строение, совершенно не подходящее, казалось бы, для встречи с инквизитором: одноэтажное длинное здание с грязно-белыми стенами, над входом в которую перекрещиваются стаканчик мороженного и сосиска в хлебе. Расплатившись с драйвером, Скинтия вошла внутрь, мигом окунувшись с сине-красное мерцающее свечение и ритмичную громкую музыку. Кто-то танцует, кто-то бухает, кто-то жрет. Трое парней за столиком у двери крошат в рекаф какие-то таблетки. Стоящая у барной стойки зеленоволосая девка в розовом, с глубоким, как космос, вырезом явно намеренно спаивает прилично одетого мужика. В общем, жизнь идет своим чередом.

  Пока Скай осматривалась, к ней подошла, цокая каблучками сапог, высокая рыжеволосая женщина, одетая в длинный плащ гранитного цвета – по виду явно не местная работница и не разбитная девица, ищущая знакомств и спонсоров.
  - Скай! – судя по тону, женщина словно увидела давнюю подругу: вот только мошеннице она была совершенно не знакома. – Сколько лет, сколько зим! Мы тебя заждались!
  Заключив новоприбывшую в объятия, радушная встречающая заключила синтиллийку в объятия, шепнув на ухо:
  - Я – Лотта. Следуй за мной.

  Проведя гостью сквозь толпу к одному из столиков у грязного окна, Лотта плюхнулась на красный диван, недвусмысленно похлопав по месту рядом: присаживайся, дескать. Настала пора знакомства.
  - Итак, аколиты, будьте знакомы. Лорд Натаниэль Эр, медикус. Отец Сифре Экзуперанси. Его помощник Рейнал Дезидери, стрелок. А это, – указала она на девушку с ирокезом, - Скай, специалист по двусмысленным с точки зрения закона ситуациям. А теперь я коротехонько – инфы и так мало – введу тебя в ситуацию, и предлагаю присоединиться к мозговому штурму. Кстати, предупреждаю: скоро должен прибыть еще один участник нашей импровизированной вечеринки.

  Свернув с широких освещенных проспектов, где движение наравне с регулировщиками контролировали и пикт-камеры, инквизитор ускорилась, и теперь тяжелая машина мчалась, словно на пожар. При этом, не смотря на многочисленные повороты, руль Лотта держала весьма уверенно, не позволяя кару вихлять и уклоняться от маршрута. Натаниэль мог обратить внимание, что вела женщина весьма необычно: одна рука держала руль снизу, лишь иногда коротким движением на виражах меняя положение, вторая же преспокойно лежала в районе пояса. Это было прямым нарушением запретов Омниссии: техножречество в своих проповедях уверяло, что управление каром одной рукой есть неуважение к духу машины. Неуважение это, кстати, подчеркивалось и тем, что под зеркалом качались в такт движению только небольшая аквила и какой-то золоченный кулончик, знака же священной шестерни нигде не было.
  Из ретранслятора лилась негромкая, почти неслышимая за визгом колес классическая музыка – скрипка и фортепьяно, как разобрал аристократ. В приоткрытое окно хлестал ветер, растрепывая волосы водителя и ее пассажира, а за окном мелькали дома, светлые квадраты окон, блещущие неоном вывески, привычные транспаранты с надписями «послужи Императору сегодня, ибо завтра ты умрешь». Лотта довольно улыбалась, откровенно наслаждаясь дорогой.

  Пару раз машина останавливалась у респектабельных, с виду вполне фешенебельных ресторанов, где каждый раз разворачивалась одна и та же сцена: пружинистой уверенной походкой инквизитор подходила к охранникам, беседа вскоре переходила на повышенные тона, появлялся администратор, после беседы с котором раздраженная Лотта возвращалась обратно в машину. Трижды потерпев провал, она, наконец, соизволила объясниться:
  - Вы представляете, Натаниэль, все они работают не позже одиннадцатого часа после полудня! В этом вся Раджа: вечера благородные предпочитают проводить у себя дома, в салонах или на частных вечеринках, а те, кому хочется пожрать ночью, могут идти куда угодно и там демонстрировать свой дурной тон. Извините, что голодом морю – сейчас сориентируемся. Рыжеволосая уткнулась в бортовой инфопланшет, покрутила карту и, удовлетворенно кивнув, снова помчала куда-то вдаль. На сей раз, судя по тому, что дома стали меньше, свет тусклее, а вывески – проще, их ждала окраина.

  Так и оказалось: не доезжая до Пристенных кварталов, инквизитор свернула в какой-то проулок, чиркнув кенгурятником по выставленному на самый край тротуара жестяному мусорному баку, выбранилась коротко, а потом еще раз, когда мощные фары осветили каких-то перебегающих дорогу людей, снова пролетела пару перекрестков и остановилась у одноэтажного длинного здания с грязно-белыми стенами, над входом в которую перекрещивались стаканчик мороженного и сосиска в хлебе. Изнутри по ушам долбила ритмичная музыка, по глазам бил сине-красный свет.
  - Тут точно можно подкрепиться, да и подслушать здесь нас затруднительно. Главное, держите пистолет неподалеку… на всякий случай.

  Инквизитор и аколит зашли внутрь, протиснулись меж дергающихся на танцполе тел и подошли к бару. Короткий разговор, перешедшие из рук в руки купюры – и вот они уже следуют за официанткой. Новый разговор, по результатам которого подвыпившая парочка спешно расплатилась и, бросая на занявших их место злые взгляды, испарилась. Лотта вытянулась на линялом диване, затянутом красной кожей, и удовлетворенно потянулась:
  - Эх, хорошо! Я буду мороженное и коктейль, а ты? Не смотри, что место такое низкопробное – пишут, что готовят здесь неплохо.

  Вскоре – не успела Лотта расправиться с третьим шариком – прибыли отец Сифре и его верный Рейнал. Оглядывающиеся в поисках знакомых лиц, они явно выделялись на общем фоне, так что девушка быстро их приметила и утащила за стол. Когда те разобрались с заказом, инквизитор, постучав ложкой по стеклянному стаканчику, чтобы привлечь всеобщее внимание, склонилась к столу:
  - Итак, мальчики, какие у вас новости? Наши расскажет Натаниэль, а я пока доложусь по иным фронтам. Вашу подружку Филь сейчас использует по своему заданию, так что можно на нее не рассчитывать. Выпадает из обоймы и фамула: мне переслали астропатическое сообщение, что ее навыки потребовались ее хозяину. Конфликтовать с лордом-инквизитором мне не с руки, так что увы. Зато сорорита добыла вам временные пропуска в Драгоценные кварталы, а также новости о том, что как минимум покойный Чаттерджи был связан с «Ориентом». В остальном, сообщила она, среди знати никаких заслуживающих внимания слухов и сплетен не ходит.
  Глотнув сапфирового цвета жидкость, явно алкогольную, она беззаботно продолжила:
  - Я понимаю, что нас осталось еще меньше, так что попробую мобилизовать еще надежных и головастых парней и девчат, так что готовьтесь к новым знакомствам. У меня пока все – ваш выход.

  Пока лорд Эр заканчивал осмотр и приводил себя в порядок, леди инквизитор, не смущаясь и не чинясь, еще раз поверхностно осмотрела тело, надеясь, видимо, свежим взглядом углядеть что-то новое. Судя по отсутствию комментариев – не вышло, так что девушка, характерно пожав плечами, накрыла господина Сингкха белой простыней. Вытащив из кармана мундштук и портсигар, она закурила тонкую длинную сигарету, содержащую, судя по запаху, обыкновенный, хотя и качественный, табак.
  - Не показывала. – честно ответила она доктору. – Давай продолжим разговор… не здесь. Наблюдения наблюдениями, а лишние уши растут из разных стен. Пошли.

  На выходе их ждал подпирающий стену субедар-майор Рао Найду, усталый и недовольный. Увидев Лотту, он отлип от своей подпорки и, оправив форму, поинтересовался:
  - Ну что, сделал твой специалист, что хотел?
  - Сделал, сделал. Не хмурься – тебе не идет! И не переживай – ни я, ни господин доктор в твою епархию со своим саном не лезем. Все эти ученые экзерсисы все равно будут проверяться и перепроверяться долго, так что когда случай будет описан и опубликован, мертвеца давно похоронят, а я деньги за содействие десять раз истрачу.
  - Ладно, Лотта, не тараторь. Но рот на замке, сама понимаешь.
  - Ой, не учи меня делать бизнес. – засмеялась инквизитор. – Лео, мне с тобой еще, думаю, не раз придется общаться, так что стоит ли мне сыпать перца в твой рис. Ладненько, мы пошли. Мне еще нашего общего друга обратно отвозить, да и поспать хочется до открытия кофейни. Бывай! – быстро и звонко расцеловав энфорсера в обе щеки, девушка упорхнула, настойчиво потянув за собой едва успевшего попрощаться Ната.
  - До свидания. – голос субредар-майора донесся уже в спины.

  Разговор продолжился, только когда спутники погрузились в массивный черный авто, оказавшийся принадлежащим Лотте. Инквизитор отъехала от морга и, свернув через несколько проулков на широкое шоссе, продолжила как ни в чем не бывало с того места, на котором остановилась:
  - Видишь ли, обращения к псайкерам достаточно заметны для тех, кто может заинтересоваться, а своих людей среди местных мозгляков у меня пока что нет. К тому же, как я уже сказала, у меня не было уверенности в причинах смерти, и я предпочла начать с более легкого пути – с медицинского, то есть. По результатам твоих исследований я склонна согласиться. Что здесь поработали энергии из Моря Душ… вот только не уверенна, оставили ли они свой след. Как показывает практика, воздействие через варп имеет свойство быстро «выветриваться», не оставляя после себя ни следа. Так что я не уверена, что тело Сингкха стоит воровать – а как мы иначе его получим, родня, что ли, отдаст? – и предъявлять псайкеру. Может, я прозвучу цинично, на нам выгоднее дождаться более свежую жертву, сравнить ее с предыдущей и, если симптомы будут идентичны, уже думать, как бы доставить его компетентному псайкеру.

  Свернув в проулок между одним из шпилей квартальной управы Администраторума и длинным офисным помещением с едва видимыми в темноте буквами компании владельца, инквизитор резко сменила тему разговора:
  - Слушайте, Натаниэль, а что нам по дороге говорить впустую? Давайте заедем в какой-нибудь круглосуточный кабак с отдельными комнатками, и там продолжим общение? А то, откровенно говоря, у меня с обеда ничего, кроме кофе, во рту не было?
  Выслушав мнение аколита, она кивнула и крутанула руль, меняя маршрут. Беседа снова вернулась в прежнее русло:
  - С господином Гуптой я побеседовала недавно: кстати, он божится, что никто его больше не расспрашивал, только дружки-пидорки сочувствие проявили. Гаурав плачется, страдает, но волосы ни на голове, ни на груди не рвет, да и в принципе выглядит нормально. С другой стороны, он – модель, и ему надо поддерживать «товарный» вид… Единственное, за что я зацепилась, так это за стенания, что Радж так и не взял его с собой в «Ориент». Слишком уж он часто стал снова мелькать, не находишь? С другой стороны, я априори на него обращаю внимание из-за прошлых проблем…

***

  Воткнув палочки в плошку риса, брат Равиндер сложил ладони, странным образом переплетя пальцы: мизинец к мизинцу, указательный к указательному, а остальные скрещены. Кивнув степенно, он отозвался:
  - Если Император в сердце твоего спутника, и названный Рейналом никогда не забывает о том, что все мы живы по милости Его, то кто я такой, чтобы винить воина за горячность слов? Его дело – быть Карой во имя его, а речи на то и речи, чтобы уметь найти в них смысл, а не звучание.
  Повернувшись к охотнику, священник неспешно продолжил:
  - Прав и ты, сын мой. Ни титул, ни сан, ни даже великая праведность не есть безусловное свидетельство того, что дух человека крепок. И говоришь ты истинно: вера и уверенность, подкрепленные оружьем и чувством долга, творят чудеса большие, чем те, что исходят от праведников. Благословляю тебя, - поднялся он, дотронувшись двумя пальцами до лба стрелка, - на подвиги ратные и чистоту намерений.

  Завершив трапезу, аколиты распрощались со священником, которого мигом взяли в оборот аборигены. Пока Сифре и Дезидери обсуждали варианты дороги назад, их прервал один из спутников Равиндера:
  - Благочестивые странники, позвольте вас отвлечь. – получив согласие, он продолжил. – Вы видели наш квартал и, наверное, решили, что все окраины Раджи исполнены чистоты. Это не так: лишь те, кто жил здесь еще до возвращения Света Его, сохранили достоинство. Многие же другие кварталы населены потомками пришедших следом и тех, кто родился в результате смешения кровей. Там вас могут подстерегать опасности и сожаления в людской слепоте, когда вы узрите грязь и скверну жилищ и людей. Коли вы решите нести слово Его-на-Троне в те края, будьте готовы столкнуться с залитыми воском ушами.

  Выслушав раджанца, аколиты двинулись назад – Рейнал был прав в своем наблюдении о том, что рикши сюда не заезжали. Снова проследовав мимо бедных жилищ и труб, изукрашенных стен и картонных коробок они вышли к ретрансляторной вокс-станции, чья рокритовая подушка была изрисована контурами воздевших руки фигур, из множества которых ни одна не была похожа на другую. Но на сей раз поверх изображений было кое-что более привычное для обстановки подульев: рисунки гениталий, граффити, оскорбительные фразочки и разнообразные объявления, поклеенные один на другое.
  Через огороженный бордюрами проспект виднелись погруженные в полутьму невысокие жилища, среди которых можно было заметить костры в жестяных бочках, вокруг которых суетились какие-то фигуры: судя по всему, это и были жилища «приезжих». Дальше же по трассе виднелись коробки больших домов, зажатых меж полом и потолком: в ту сторону уже начинались более респектабельные кварталы. Если проследовать в их сторону, наверняка быстро можно было поймать рикшу или таксо-кар.

  Тем временем Дезидери пытался дозвониться до Фенрии – фиксер никак не отвечала на вызов. Лишь попытки с седьмой сквозь треск статики раздался негромкий голос девушки:
  - Рей, пока не ищи меня. Я по заданию Фелиции должна на некоторое время пропасть с радаров, так что звиняй. Пока обходитесь без меня, парни: как вылезу из той клоаки, где я сейчас, сама звякну. Бывайте.

  Устроившись на пустующей пока каталке, инквизитор, закинув ногу за ногу, испещряла лист мелким витиеватым почерком человека, потратившего немало времени на каллиграфическое письмо, тщательно фиксируя все наблюдения доктора. Когда же тот извлек сердце и приступил к его детальному изучению, сопровождая осмотр комментариями, заинтересованная женщина даже отложила записи и встала рядом, с любопытством и безо всякой брезгливости наблюдая за манипуляциями Ната.
  Тот, в свою очередь, тщательно осмотрел отделенный орган, особенно внимательно, в том числе с помощью увеличительного монокуляра, осмотрев места разрывов. Как выяснилось, на сердечную недостаточность покойничек не жаловался и, не случись нечто непонятное, мог функционировать без кардиологического вмешательства еще долгие годы. Но разрывы, разрывы… Такое ощущение, что сердце господина Сингкха в один момент начало биться с такой бешенной, скоростью, что ток крови превысил все допустимые значения. Маловероятно, что причиной тому послужили какие-то естественные причины, но вот некие неустановленные наркотики и яды, которые частенько нельзя было отличить один от другого, вполне могли повлиять на организм подобным образом. Учитывая, что Раджа – одна из крупнейших торговых точек субсектора, сюда запросто могло попасть что угодно: даже, прости Император, ксентотические препараты.
  Второе предположение осторожно высказала Лотта: подтверждений ему не было, но Натаниэль, как опытный аколит, мог предположить, что такое реально. Воздействие варпа напрямую или посредством психосил также обладало разнообразным спектром эффектов, и колдун, теоретически, вполне мог либо разорвать сосуды своими богохульными силами, либо действительно усилить ток крови, что привело к «естественным» причинам гибели.
  С абсолютной уверенностью можно было утверждать только одно: совершенно не добродетельный господин Сингкх был убит кем-то изобретательным и не склонным к банальным способам лишения ближнего своего жизни.

***

  Желторясный старец, слушая гостя, прикрыл морщинистые веки и застыл неподвижно – даже грудная клетка его, кажется, не шевелилась. Создавалось такое впечатление, что там, где раньше сидел человек, оказалась мастерски сделанная, но все же совершенно неподвижная статуя. Брат Равиндер молчал, спутники его, окружающие периметр, не вмешивались, а вокруг шумела бурная, живая, кипящая жизнь простых раджанцев. Кто-то спорил по поводу приправ, которые следует добавить в рис, кто-то громко обсуждал цвета для свадебного сари какой-то Мадху, кто-то рассказывал о своей работе в автомастерской. Люди видели беседу своего пастыря с чужестранцем, но ни в коем разе не вмешивались в него.
  Снова застывшая, как муха в смоле, пауза. Наконец священник открыл глаза, улыбнулся одними губами, неспешно кивнув:
  - Я верю, что ты не преступишь своих обетов и не будешь действовать опрометчиво там, где разум вступает в бой прежде очистительного пламени. Если твои следы ведут тебя там, где яркий блеск драгоценностей и мишуры застит глаза тем, кто забыли, что они всего лишь простые люди – иди и ничего не бойся. Я и мои братья в молитвах своих будем просить даровать глазам твоим проницательность, мозгу – мудрость, а дланям – крепость.

  Вновь уважительно кивнув Сифре, брат Равиндер неспешно повернулся к Рейналу, смотря на него с мягким укором учителя, которому нерадивый ученик задает вопрос, кажущийся каверзным только самому ребенку:
  - Мальчик мой, воитель достойный. Если брату моему понадобится помощь, то он – или ты – придет сюда и попросит провести его к скромному служителю Его, с которым вы беседуете. Ежели тот, кто ищет его, возжелает спрашивать не паству, но священников, то он направит свои стопы к храму Аррадж Ягнамая Намаха – Императора Жертвенного.
  Что же до сомнений твоих, то они видны мне. Не сомневайся в этих людях: вера – их щит, а праведность – копье. Если от них потребуется исполнить кровавую молитву Ему, то они придут с оружием равно духовным и материальным.
  Если я ответил на вопросы ваши, то я возьму на себя смелость объявить время скромной трапезы.

  Господин Сингкх, вернее, его мертвая оболочка, на первый взгляд выглядел как самый обычный покойник без каких-либо следов насильственного вмешательства. Зато, словно для того, чтобы поиздеваться над возможным судмедэкспертом, тело было густо умащено сандаловым маслом, так что если и были какие-то специфические запахи, связанные со смертью, то их перебил глубокий и теплый древесный аромат с легким мускусным оттенком. На груди у мертвеца висел простенький холщовый мешочек, в котором на поверку оказались перемешанные зерна риса и кунжута.
  Подпиравшая во время первичного осмотра стенку Лотта, незадолго до этого голодным взглядом проводившая санитара с плошкой макарон, прокомментировала находки:
  - На Радже принято покойников кремировать. А чтобы тело лучше занялось, его обрабатывают разными маслами, в зависимости от достатка семьи. И действительно иногда делают это заранее, чтобы оно пропиталось полностью, потому что незагоревшееся тело – очень дурной знак. А вот насчет мешочка не знаю даже: я все же не спец по местным похоронным обрядам. Уточнить, пока продолжаешь изучать фронт работ?

  Получив подтверждение, инквизитор торопливо покинула прозекторскую, чтобы вскоре явиться с докладом:
  - Так, Нат, я уточнила и, судя по всему, это не зацепка. Рис и кунжут мешают с прахом для его сохранности, и иногда заранее оставляют рядом с телом – чтобы зерна пропитались эманациями мертвеца и стали с ним едины, тасзать. Записи я поведу и, если что могу и ассистировать – только четко говори, что надо, потому медицинского опыта у меня нет.

  Разобравшись с вводной частью, доктор приступил к планомерному осмотру мертвеца. Иных запахов, кроме сандалового, он, как ни старался, не чувствовал, летальных травм не наблюдал. На теле было обнаружено несколько татуировок, некоторые из которых, если верить открытым данным из инфосети, обозначали принадлежность к торговому картелю Сингкхов, другие были стилизованными под местное написание словами на готике: короткими молитвами и пожеланиями счастья. Левую лодыжку мужчины обвивал сделанный со всем тщанием стилизованный дракон, чей тонкий хвост тянулся через всю ногу почти до колена, а на левом запястье, чуть ниже уровня часов, была выбита маленькая, не более трех сантиметров, роза.
  Из физических травм доктор Эр обнаружил некоторые ссадины на коленях и трещины в районе ануса, а также несколько застарелых шрамов на спине и ягодицах. Впрочем, за давностью их нанесения, установить, были ли они причинены врагом или излишне жестоким партнером, не представлялось возможным. Еще можно было обратить внимание на ссадину на большом пальце правой ноги – но это, кажется, было вызвано исключительно одним: сбитым ногтем от неудобной обуви.
  Куда большее внимание заслуживало лицо покойного. Как ни старался кто-то, возившийся с тушкой господина Раджвана до Натаниэля, скрыть то, что оно было перекошено в жуткой гримасе, не выходило. Подняв смеженные веки, доктор убедился, что Лотта не врала – в глазах мертвеца и вправду застыл дикий ужас, такой всеобъемлющий, что даже много повидавшему Эру стало неуютно.

  К тому времени, как Сингкх был осмотрен со всех сторон, а результаты обследования зафиксированы на бумаге – Лотта, ничтоже сумятишеся, воспользовалась местным журналом исследований – инквизитор закончила и параллельное изучение медицинской карты Раджвана.
  - Так, док, смотри. Вскрытие не проводили… Ну, это ты и сам видишь, хах. Указано, что семьей запрещено: из религиозных соображений, наверное, если хочешь знать мое мнение. А вот на яды и наркоты проверили, да-с. Указано, что заказано платное исследование в какой-то лаборатории. Результаты… Так, ядов нет, много алкоголя, следы пищи. Наркотики, ага… Фетамот! Ох, приятная иногда штука! – блаженно сощурилась Лотта. – Разные легкие вещества, употребляемые для большей активности и драйва… Ну, - пожала она плечами, - ничего такого, что могло бы причинить скорую смерть и ничего такого, что слишком уж было странным для испорченного дворянчика.

  Следом за изучением внешним началось исследование внутреннее. Ну да, семья мертвяка, если узнает, будет недовольна, что плоть их родича порезал какой-то врач, но кто им скажет? А работал Нат аккуратно, так, чтобы под одеждой следы его вмешательства были невидны. Вскрыв тело, аколит первым делом проверил кишечник и соседствующие с ним органы. Печень была поражена циррозом и требовала незамедлительного лечения, кишечный же тракт был опустошен, что для такого страха, что застыл в глазах, неудивительно. Убедившись, что в районе желудка ничего нет, доктор поднялся выше. На легких был установлен относительно простой (хотя все равно стоящий баснословных денег) фильтр с официальным символом Механикус, в остальном же они не представляли из себя ничего полезного для расследования.
  Иное дело было с сердцем. Клапаны, ведущие к нему, попросту лопнули изнутри, словно туда был слишком большой, неестественно обширный кровоток. В принципе, это могло стать следствием как пережитого ужаса, так и ряда наркотиков, которые, однако, должны были быть обнаружены при исследовании, потому что для такого эффекта требовалась просто гроксовская доза. Зато можно смело было исключить внешнее физическое воздействие: если, конечно, не предположить, что чья-то призрачная рука проникла через грудь и, не повредив других органов, повредила сердце высокородного мужеложца.

  Оставался непроверенным только мозг, но его вскрытие точно было бы заметно и могло привлечь к доктору ненужное внимание, о чем на всякий случай напомнила Лотта. С учетом полученной информации, Натаниэлю следовало решить, продолжит ли он проверку дальше или удовольствуется обнаруженным.

***

  Достойный брат Равиндер сначала слово в слово повторил ту же молитву, что повел Сифре – аколит не мог не заметить, что высший готик у раджанца хромает на обе ноги – а потом продолжил ее на станционном диалекте, слишком отличающимся от привычного аколиту, чтобы хоть сколько-нибудь уверенно понять, что же говорит абориген. Впрочем, отдельно проскакивающие слова позволяли предположить, что это по-прежнему святые тексты, хотя и измененные, вероятно, под местные реалии. В этом не было ничего предосудительного, хотя более радикальные собратья двух священников наверняка бы загорелись желанием изыскать в сказанном ересь.
  Завершив благодарности Его Божественному Величеству, старец, положив руки на колени, застыл в той же позе, что и нередко видимые гиспалисцами статуи – по всему видно, здесь это значило что-то серьезное, потому что никто из видимых ранее мирян в такую же позу не садился. Не говоря ни слова и ни единым движением не реагируя на слова собеседника, брат Равиндер позволил отцу Экзуперанси высказаться, и только потом повел свой размеренный, неторопливый монолог:
  - Благословен тот, кто избран на тяжкую страду того садовника, что пропалывает дурные ростки и отделяет зерна от плевел, и вдвойне более достоин тот, кто действует не очистительным пламенем прежде всего, но словом и рассудком. Такой человек заслуживает уважения, когда намерения его не расходятся с действиями, и, несомненно, в следующей реинкарнации своей будет наделен Императором еще большими добродетелями. Ты, брат мой, встал на исполненный терний путь, и я буду молиться, чтобы ты никогда с него не оступился.
  Что же до собеседника твоего, - склонил голову морщинистый, - то он ни в коей мере не полезет своим ограниченным разумом в дела тех, кто благословлен на подвиг защиты паствы от скверны изнутри.

  Промолвив это, желторясый застыл со склоненной головой, демонстрируя тем свое уважение к гостю, который, в теории, был если не равен ему по сану, то не слишком далеко вперед продвинулся по запутанной иерархии клира Его. Кажется, осторожные реплики отца Экзуперанси упали на благодатную почву и убедили туземца, что перед ним человек достойный, которого не следует унижать излишней скрытностью. Рейнал, если бы Сифре спросил его, мог бы подтвердить ровно то же: брат Равиндер в своих речах был совершенно искренен и открыт.
  Снова потянулось долгое ожидание: в отличие от бойких, говорливых одномирцев аколитов, раджанцы, кажется, привыкли к иному формату беседы, весьма тяжелому для тех, кто не привык к совершенно ненужным паузам. Наконец он проскрипел:
  - Все названное тобой, брат, не является странным здесь. – Не понятно, имел ли ввиду священник Раджу в целом или «свой» квартал. – Не все люди открывают себя свету Его, часто предпочитая бродить в полумраке своих грехов и своекорыстия. Молитвами нашими они не отпадают на службу ракшасам – на высшем готике их зовут не совсем корректно демонами – но из-за слабости своей не идут по тому пути, что предначертан им волею Его. Тем не менее, я могу с уверенностью сказать, что мои собратья по вере бдят за паствой: и ни от кого из них я не слышал речей о том, что Великая Гармония как-то сместилась во зло.
  Возможно, иное ты найдешь в Срединном Кольце, где люди живут во имя денег. И почти наверняка ты найдешь то, что ищешь, среди лепнины и позолоты Драгоценных Кварталов, где люди живут во имя удовлетворения собственных низких желаний, забывая о вере и о своем пути. Они приходят замаливать грехи только для того, чтобы снова грешить: и их вырождение есть свидетельство того, что карма безжалостна к тем, кто отринул самосовершенствование, имея для того все возможности.
  Я могу помочь тебе только одним: если кто-то обнаружит источник Скверны, все эти люди – он обвел рукой – придут на помощь праведным, ибо каждый из них имеет лист Фратерис Милиции. Может, они не столь умелы и способны, как те, кто знаком с оружием с детства, но вера – их щит.

  - Мои уши услышали тебя и сказанное тобой, брат Сифре Экзуперанси, равно как ранее увидели глаза на лице. Знаю – по прошествии разговора и то око, что скрыто за лбом, узрит тебя и твои намерения. – степенно кивнул желторясый. – Ты можешь звать меня братом Равиндером: я слежу за тем, чтобы жители этих улиц не забывали о доброте и милосердии, чередуя заботы земные с заботой о своей душе.
  Плавным жестом он показал на окружающие халупки и цветастые лавки, спешащих и суетящихся покупателей, голосистых торговцев и блеющих нищих, стайки чумазых детей, играющих у безразмерной лужи, и несущих тяжелые сумки с покупками женщин.
  - Они нуждаются не только в слове, но и в покое, который могут потрясти даже те, кто имеют добры намерения. Но ты хотел поговорить, брат мой, и вряд ли твои вопросы будут также просты, как у тех, кто приходит ко мне за словами Его-На-Троне. – старик понимающе кивнул, ничем не выразив своего удивления просьбе аколита. – Следуй за мной, брат, и воды твоих вопросов впадут по трубам слов в бассейн моих ответов, откуда ты сможешь зачерпнуть мудрость чашей разума и просеять узнанное через сетку скепсиса.

  Далеко идти не пришлось – спустя несколько поворотов Равиндер (имя ли это или должность, отец Сифре не знал) и его спутники достигли небольшого уличного ресторанчика. В нем здесь же, на месте, готовили рис и овощи в огромных чанах, здесь же и ели, сидя прямо на расстеленных циновках. Местный священник перекинулся парой слов с выполнявшей в кабаке функции администратора и официантки женщиной с черной точкой посередь лба, после чего спокойно прошел в дальний угол, расположенный у толстенной трубы с неровно спиленной верхней половиной. Сидевшие там люди, одетые в рыжие жилетки со светоотражающими полосами, молча поднялись и, не говоря дурного слова, ушли, на прощание склонившись перед желторясым чуть ли не до земли.
  Равиндер неспешно уселся перед невысоким, всего лишь до середины икры, столиком и, положив посох на колени, закрыл глаза. Его обезьянка тут же спрыгнула с плеча хозяина и, негромко вереща о чем-то своем, забралась на трубу, склонив голову вниз так, что зрителям виднелись только тонкий гибкий хвост да прикрытая штанишками звериная задница. Судя по звукам, животное приступило к водопою.
  Спутники местного клирика, рассредоточившись, встали по периметру угла, где сидел их наставник, отрезая его от непрошенных гостей. Стояли они совершенно неподвижно, не переступая с ноги на ногу и почти даже не дыша. Они были словно местные статуи – молчаливые, бесстрастные, невозмутимые. Угрозы от них совершенно не ощущалось, и все же аборигены, не смотря на катастрофическую нехватку мест для приема пищи, даже не пытались пройти за их спины.

  Не прошло и двух минут, как продолжавшему молчать и не реагировать на вопросы священнику и его собеседникам подошла уже знакомая женщина, державшая в руках поднос, на котором стояли три алюминиевых миски, изукрашенных спиральным узором, и три бумажных стакана, на текст на которых рекламировал какой-то магазинчик тканей. Став на колени, женщина молча разложила порции перед гостями. Сифре и Равиндеру достался белый постный рис безо всякого содержимого, и отчетливо попахивающая хлоркой вода, Рейналу – рис желтый, наполненный мелко нарубленными овощами и большими кусками мяса, залитый ярким красным соусом. Вместо нормальных приборов каждому выдали по две палочки, которыми, видимо, и предполагалось есть.
  Старик, открыв, наконец, глаза, отстегнул от пояса скляночку с какими-то желтыми мелкодисперсными кристалликами и, не глядя в миску, посыпал ими блюдо. И только потом, сложив руки на коленях, спросил:
  - Готов ли ты вознести молитву Отцу нашему, брат мой, после чего, отложив время трапезы, поведать о том, что привело тебя на мирную окраину возлюбленной Им Раджи?

***

  Возвращения коллег Натаниэлю не суждено было дождаться. Без нескольких минут десять задребезжал вокс, и комнату заполнил громкий задорный голос Лотты, призывающей аколита незамедлительно прибыть на свидание по указанному адресу – естественно, в морг, к хладному телу господина Сингкха. Вызвав рикшу, доктор вскоре прибыл к невысокому серому зданию, огражденному от остальной части Раджи высоким рокритовым забором, который местные остряки вот уже несколько поколений использовали как холст для своего творчества, и заодно как записную книжку для умных и не особо мыслей.
  К тому времени, как лорд Эр прибыл, основное освещение станции было отключено, погрузив ее в искусственную ночь, и теперь тьму вокруг морга разгонял только болезненно-желтый фонарь над крыльцом. Уличные фонари же вырисовывали угловатый контур припаркованного перед воротами, сваренными из давно проржавевшей арматуры, габаритного темного кара с с блестящим кенгурятником. Рядом с машиной блестели багровыми искорками сигарет две фигуры: одетую в длинный плащ и сапоги на высоком каблуке леди инквизитора и полного одутловатого мужчину в черной униформе энфорсера. Лотта, блестя белозубой улыбкой, громким хорошо поставленным голосом рассказывала о новых сортах чая и их любителях из Драгоценных кварталов, а ее брыластый собеседник только кивал, глядя на активно жестикулирующую женщину снизу вверх.

  Приметив доктора, стационарный агент приветливо помахала ему рукой и представила двух мужчин друг другу:
  - Доктор Эр, независимый медицинский эксперт, пишет диссертацию, связанную с подобными нашему случаями.
  Субедар-майор Леопольд Рао Найду, достойный защитник живых, частенько вынужденный общаться с мертвыми.
  Протянутая рука энфорсера была широкой, как лопата, и влажной, как после дождя. Однако не мягкой и рыхлой, как можно было ожидать по его телосложению, а вполне себе крепкой и уверенной.
  - Рад видеть друга Лотты. – вежливо поздоровался он, хотя никакой радости в интонациях не читалось. – Раз все в сборе, пройдемте. – Взяв с сиденья кара пакет, в котором что-то отчетливо звякнуло, сержант, не оборачиваясь, двинулся вперед.

  Короткая беседа со старичком-охранником, ради визита ночных гостей даже отложившим газету, затем прогулка по тускловатым серым коридорам с облупившейся местами штукатуркой, новый разговор с небритым типом в белом халате и круглых очках, после которого пакет перешел из рук в руки, пятнадцатиминутное ожидание – и вот Эр и Лотта препровождены в унылую холодную прозекторскую, где их встретил лежащий на потертой каталке труп, укрытый с головой белой простыней, и доставивший его санитар, с аппетитом уплетавший макароны с фаршем. Работник покойницкой, немало не смущаясь, дружелюбно предложивший визитерам перед работой над тушкой перекусить.
  К слову, господин Рао Найду после твердой просьбы девушки остался за дверью, явно недовольный таким исходом, но по каким-то причинам не имевший возможности возразить.

  Новости на Радже, как видно, крепко любили: перечень бумажных и оцифрованных изданий, с которыми любой желающий мог ознакомиться, грозил растянуться на пару заполненных убористым почерком свитков. Найти в этом объеме ту жемчужину, которую можно изучать и не сомневаться, что информация не ангажирована, было весьма непросто: спонсируемые правительственными организациями газеты выдавали исключительно императороугодные сведения, перемежая их панегириками власть предержащим, спонсируемые благородными домами акцентировали внимание на заслугах той или иной семьи, желтая пресса перемывала косточки всем и каждому.
  Криминальная хроника, размерами от половины странички до нескольких разворотов, была, ясное дело, в каждом втором издании. Треть из них просто перепечатывала новости из официальных изданий: «Rajastan Times», «Raj-Express», «Imerium Age», «Dina Thanthi» и субсекторального «Telegraf», еще треть перефразировала их же своими словами, а прочие пытались устроить собственное журналистское расследование, не отходя от когитатора. Если верить последним, то Раджа погрязла в убийствах, коррупции и ереси, и каждая смерть была следствием клановых разборок или действий сектантов, а каждое крупное ограбление – попыткой подрыва чьего-то благосостояния или же финансированием самых черных мероприятий.
  Более или менее нейтральные версии, и расширенные по сравнению с официальными, выдавали специализированные «Lex Press» и «Criminal Herald», которые изобиловали детальной информацией, правовыми оценками, беседами с правоохранителями, а также статьями о баллистике, трасологии, почерковедению и иным отраслям криминалистики. К сожалению, эти издания, будучи серьезными журналами, избегали данных, позволяющих идентифицировать личности преступников, жертв и мест преступления: для того, чтобы прочитать это между строк, требовалось хорошо знать Раджу.
  Единственное полезное, что сумел установить Натаниэль, так это потенциальную персону того тела, которое ему обещалась представить Лотта. Последним «странным» покойником, которого нашел лорд Эр, был некий Раджван Сингкх, представитель младшей ветви разветвленного рода Сингкхов. Судя по слухам, мужчина был холост и имел открыто бисексуальные склонности: последним его постоянным партнером был некий Гаурав Гупта, недаучившийся архитектор и модель.
  Сам Раджван числился в реестре правоведов станции, но никаких данных о его профессиональной деятельности Нат так и не нашел. По всей видимости, мужчина, получив образование, ни дня не практиковал.
  Исходя из рассказа лица, пожелавшего остаться безымянным, свою последнюю ночь покойный провел в своем доме, в небольшой компании из полутора десятков гостей, развлекаясь кальяном, алкоголем и игрой в фанты. После рассвета все разошлись по спальням, и господин Сингкх тоже. К вечеру он так и не появился, и гости отправились проведать хозяина, который, как оказалось, лежал на скомканных простынях в луже собственных нечистот с выражением беспредельного ужаса на лице.

***

  Рейнал был прав: местные на них откровенно косились. Впрочем. Дальше взглядов дело не шло: в большинстве других андерхайвов местные братки уже давно бы подвалили к чужакам с вопросом, что те здесь забыли, а на Радже, гляди ж ты, предпочитали не связываться. Возможно, дело было в том, что местная публика была в основном щуплой и субтильной, хотя и жилистой, и Дезидери в одиночку мог раскидать с десяток аборигенов, даже не вспотев.
  Впрочем, дело могло быть и в том, что новоприбывшие не слишком отличались от жителей культурной части Раджи, и их присутствие не казалось столь уж диким. По крайней мере, за время прогулки стрелок заметил несколько светлокожих людей, одетых не в местные тряпки, а во вполне обычные костюмы. По всей видимости, люди из центральных зон иногда появлялись в Пристенках по своим делам, и Рейнала с Сифре и приняли за одних из таких визитеров.

  Главным было то, что прямой угрозы опытный охотник не замечал. Вообще, странным казалось скорее то, что многие мимохожие люди вообще не носили оружия, даже импровизированного – это тоже было не вполне типично. Вообще единственный человек, который мог представлять хоть какую-то угрозу, был держащий в руках увесистую дубинку неохватных размеров толстяк с лоснящимся лицом, сидевший на хлипкой табуретке перед лавочкой, в которой несколько женщин в кричащих платьях с платками на головах торговали всяческой бижутерией. Учитывая, что на Радже законы об оружии были достаточно лояльными, оставалось только дивиться, почему конкретно здесь его так мало.

  А пока Рейнал озирался по сторонам, Сифре изучал особенности местного Имперского Культа. По всему выходило, что раджанцы, хоть и с натяжкой, ему соответствуют. В догматах Миссионарии неоднократно указывалось, что локальные культы на диких и малоразвитых мирах поначалу не следует приводить к общей концепции Кредо, а сохранять, интерпретировав их в веру в Него. Такое слияние приносило гораздо большие результаты, чем действия igni et ferro. Раджа не была малокультурным миром – но, видимо, миссионеры Августинианского крестового похода воспользовались аналогичным подходом.
  Самым скользким моментом было обожествление де-факто мутантов: четыре руки, избыток глаз, звериные головы – не то, что ожидается от имперских святых. Впрочем, пока не начиналось поклонение излишествам, это можно было терпеть. К тому же, как краем уха услышал отец, все эти мутации, изображенные на статуях, мозаиках и фресках, являли собой не подлинное искажение божественных человеческих Плоти и Духа, но метафизическое отображение неких черт тех или иных угодников. Такое было еще допустимо, так что, не склоняясь к консервативному доктринёрству, раджанский вариант Кредо можно было признать нормальным и допустимым к исповедованию.
  Что же до теософских трактатов, связанных с ним, то здесь требовалось отдельное схоластическое исследование на предмет анализа глубинных и неявных догм. Сифре мог, конечно, сам заняться этими экзерсисами, но можно было сэкономить время и поискать труды кого-нибудь из богословов, исследовавших местные верования – такие наверняка были. Впрочем, можно было поискать и подходящего собеседника, который рассеет своим знанием мрак невежества в этой весьма узкой сфере.

  Тем временем к аколитам, столь щедро тратившим деньги, подошло несколько туземцев. Против ожидания – не бандитов, по крайней мере, с вида. Возглавлял их костлявый мужчина с пергаментно-сухой кожей и глубоко запавшими глазами, облаченный в желтую рясу и опирающийся на тяжелый церемониальный посох. На плече у аборигена сидела облезлая одноглазая обезьянка, за спиной же его стояло трое юношей, в серых кашаях, висевших на одном плече.
  - Брат мой, - желторясный вежливо поклонился Сифре, а следом склонились и бритые юноши, - твоя щедрость к сирым и бедным велика, и милость такая удобна Императору. Но не думаешь ли ты, что добротой своей порождаешь грех алчности как в сердцах тех несчастных, кому ты дал подаяние, так и тех слабых духом, кто узрел твое богатство? Во всем нужна гармония, и ты ее невольно нарушаешь.

  Проблем с переодеванием на Радже не было – по крайней мере, в том районе, где аколиты обзавелись конспиративным помещением. На выбор Натаниэля назойливыми говорливыми торговцами, лишь немного отличающимися от своих собратьев на рынке, было предложено несколько вариантов готовых платьев, как стандартного для Империума пошива, так и имеющих хорошо узнаваемый местный колорит. В итоге выбор несколько затянулся – услужливые торговцы взяли посетителя в форменную осаду, предлагая ему, помимо нескольких комплектов «на всякий случай, а вдруг рекаф с утра прольете!» еще и совершенно не соответствующие желаемому одежды, часть из которых была больше пригодна для приема у дворянства средней руки, а в других можно было разве что не выделяться в среде полунищих рабочих пристенных кварталов.
  Небольшая проблемка была в том, что Общество Раджи до сих пор было достаточно неоднородно, и врач в глазах аборигенов мог быть как строгим человеком в белом халате, так и модным обеспеченным типом, которого можно без труда принять за наследника какой-то достойной семьи, так и полузнахаря, который выпишет от отравления гражданскую версию детокса и, одновременно с ней, толченный мышиный помет, приправленный стручком красного перса и тремя каплями меда. Впрочем, для той публики, с которой собирался работать молодой врач, усредненно-имперский наряд вполне подходил, так что можно было не усердствовать в созданиии нетипичного облика.
  Здесь также инопланетнику предложили и целую россыпь массивной яркой бижутерии – колец, сережек, браслетов, подвесок. В определенных кругах Раджи, как пояснила мужчине невысокая смуглая девушка в строгой белой блузке, чернильно-синих брючках и, внезапно, прикрывающим волосы вырвиглазно-пестром платке, считалось признаком хорошего тона носить на себе целую ювелирную лавку – или хотя бы ее жалкое подобие в виде реплик. Причем чем более ярким, броским и кричащим было украшение, тем оно считалось лучше. Какие-нибудь изящные ажурные сережки с маленькими изумрудиками, которые на большинстве миров были бы оценены по достоинству, здесь были бы проигнорированы, а все восторги достались бы девушке, одетой в крупную бижутерию с закосом под золото.
  Разобравшись с представленным его вниманию ассортиментом, доктор прикупил там же и простенькую кожаную сумку – не «мечта оккупанта», конечно, но и не бесполезную барсетку, с которой, как подметил наблюдательный Эр, здесь ходили многие. Продавцы, кажется, остались недовольны – уж больно унылым был выбор покупателя: никаких тебе ярких тонов, ни кричащего цвета, ни броских узоров. Однако деньги приняли и, раскланявшись, предложили заходить еще – бизнес есть бизнес.

***

  Пройдясь по улице чуть вперед, агенты Трона убедились, что середина дня означает, что люди стремятся не только на обедню, но и на обед. Вскоре стало ясно, что заведений, где можно посидеть и спокойно поесть, практически нет: везде толпились, сидели, стояли, спорили и чавкали люди самого разного облика и социального слоя, единые в своем желании урвать кусок в перерыве между рабочим временем. В итоге Сифре и Дезидери сумели-таки протиснуться в цветастое и шумное кафе «Дхаба», и даже занять место за небольшим круглым столиком на веранде. Вскоре им принесли меню, изобиловавщее приготовленным десятком разных способов рисом, подающимся с мясом, птицей, овощами – да чем угодно, и во всех фигурировало слово «карри». Множество лепешек, густых супов и салатов дополняли основную кухню. Сделав выбор, аколиты вскоре получили заказанное – вот только порции оказались такими здровенными, что осилить их представлялось делом простым разве что для записного обжоры.
  А пока достойные служители Инквизиции боролись с обедом, у них было время послушать, о чем ведут речь другие посетители. Главной трудностью здесь стал языковой барьер: местный жаргон низкого готика был достаточно сложен к восприятию, и речь удавалось распознать только через два слова на третье. Священнику, привыкшему к более чистому языку, арго Раджи временами казался настоящей тарабарщиной, а вот охотник, тоже поначалу не разбиравший, о чем говорят, скоро стал проводить аналогии между известными ему словами со Дна разных миров и, к удивлению своему, понял, что речь раджан стало немного более внятной. Двое смуглых курчавых мужчин за соседним столиком обсуждали рост цен на топливо для каров, компания рабочих чуть дальше – плановое техобслуживание коммуникаций в Яшмовом квартале, уткнувшийся в портативный когитатор бизнесмен в тяжелом темно-оливковом жюстокоре с пышными рукавами обсуждал по воксу выкуп земли и снос нескольких зданий в пристенных кварталах для организации теплицы. Это был максимум. Что удалось выудить –прочие беседы были посвящены исключительно бытовым вопросам, и заинтересовать никого, кроме говоривших, не могли.

  …Отобедав, аколиты отправились с визитом по храмам. В Центральных кварталах они посетили церкви Преображения Императора, Святой Крови, Благого Покрова и Святых Защитников Армагеддона. Везде беседа протекла по одному сценарию Сифре, начав разговор с вещей отвлеченных, мало-помалу переходил к трудностям бытия приходского священника и проблемам, с ним связанным. Церковники, радующиеся визиту коллеги с другого мира, к тому же интересующегося их скромным бытом, охотно рассказывали обо всем – вот только, к прискорбию Экзуперанси, в их приходах никаких странных и необъяснимых происшествий не случалось: дни шли тихо, спокойно и благостно. Конечно, иногда случались и преступления, и сомнения в вере и исчезновения людей – но ничего такого. Что могло бы вызвать подозрения в нисходящей тьме, не было.
  Примерно тоже самое, с поправкой на обывательскую точку зрения, пришлось выслушать и Рейналу: хотя, кажется, особо откровенничать с ним не собирались. Но, тем не менее, не мытьем так катаньем охотник умудрялся вытащить из собеседников полезную информацию. Правда, к сожалению, она была столь же пустой, как у Сифре: видимо, в средних кварталах ничего значимого не происходило. Не удалось Дезидери выйти и на местный криминал: на Радже, как, впрочем, и везде, с незнакомыми людьми на подобные темы не общались.
  Зато агентам удалось узнать несколько адресов, по которым можно было недорого снять квартиру или даже комнату: в среднем городе с арендой проблем не было. А вот занять частный дом было не так просто: в основном в них проживала знать. Ну или же нищие у стен – но их жилища домами назвать язык ни у кого не поворачивался. В общем, если возникнет необходимость, найти себе не самое уютное, но зато неизвестное никому логово можно было буквально за полчаса.

  Чем дальше от центральных улиц, тем обшарпанней и грязней становились дома, тем меньше по дорогам ездило каров и все больше рикш тащило за собой не изящные повозки, прикрытые тентами, а простые стулья с двумя колесами. Все чаще аколиты видели невысоких черноволосых людей с кожей цвета растопленного шоколада – потомков изначальных обитателей станции. Все больше становилось бедно одетых людей в широких штанах и рубахах в три четверти. Все недоверчивей становились взгляды.
  Вскоре старые дома сменились на форменные трущобы, где самостроенные жилища и голые бетонные коробки перемежались ржавыми трубами коммуникаций и голыми хребтами массивных переборок. Рокрит уступил место голому металлу и щебенке, горчично-желтые лужи прикрывались неровными обрезками кровельного железа. В гомон тысяч голосов и мерный рокот механизмов вплелись грубые, режущие нотки двигателей и капéльный перестук воды. Запахло грязью и скученностью.
  Готическая ажурность и романская строгость храмов сменились кирпичными стенами, расписанными яркими фресками, гладкость колонн заменило витое переплетение, а на место святых угодников и строгих ликов пришли образы Шестирукого Императора Карающего и Слоноголового Мудреца, фигуры танцующих дев в одеждах сестринства соседствовали со зрячими трехглазыми навигаторами, старцы в одной набедренной повязке, изничтожающие демонов – с тигроголовыми ангелами Его. Одуряюще тяжело пахло благовониями, а молчаливые босоногие и бритоголовые жрецы в желтых одеждах, скрестив под собой ноги, читали свитки с огромных бобин, с трудом удерживаемых эмалированными серво-черепами и чахоточными херувимами.
  Кажется, в этой обстановке следовало работать иначе, чем в похожем на остальной Империум среднем городе.

I число месяца Агата, 12 ч. 00 мин.

  Проводив задумчивым взглядом ушедших девушек, Лотта не сразу услышала обращенные к ней вопросы. Только спустя несколько секунд она встрепенулась, дернула алой шевелюрой, рассыпавшейся по плечам, посмотрела на собеседников удивленно, будто не рассчитывая увидеть здесь кого бы то ни было и несколько растерянно пояснила:
  - Балласт? Какой балласт? А, деньги… Да, они есть. Счета для оперативной работы. Хм-м-м… Потерев подбородок, хозяйка кофейни призадумалась. – Пожалуй… Да, пожалуй, лорд Эр, я могу вам выдать бумаги «на предъявителя сего» на небольшой бизнес по ремонту каров. По доверенности от «владельца» вы вступите в управление им и, смените электронную подпись на свою и получите доступ к счетам. В конце концов то, что вы доктор, а ваша семья занимается предпринимательством, не кажется странным, не так ли? Отправились сюда поучиться управлению активами, а заодно наработать медицинскую практику: как базовая легенда звучит достоверно, и при этом ее будет достаточно сложно проверить с использованием только местных ресурсов. Оттуда же вы сможете снимать средства для финансирования действий ваших коллег. Ну а если потребуются совсем уж крупные суммы, которых в вашем распоряжении не будет… Ну, тогда обращайтесь ко мне, будем решать вместе, насколько это целесообразно.
  Думаю, излишне напоминать, что эти деньги выделяются вам не на красивую жизнь, бухло, походы по борделям и бла-бла-бла. Это вы и без меня знаете. А я поясню, что проверять движение по счетам я смогу. Если оно мне понадобится, естественно. Итак, лорд Эр, - тон женщины стал деловым, - вы сейчас получите доверенность и отправитесь в адвокатскую контору «Сахай, Сахай и сыновья», где подпишете нужные бумаги, а потом с их представителем отправитесь в филиал «Селена-Банк», где уже переоформите счета на себя. И тогда уже сможете и врачебный кабинет открывать, и новое жилье для вашей группы искать, и делать то, что потребуется для выполнения задания.
  Сейчас же…

  Не договорив, Лотта поднялась и подошла к одному из зеркал. Приложила к нему ладонь, прочирикала что-то на бинарике, и зеркало отползло в сторону, закрывшись за спиной инквизитора. Вскоре она вернулась к аколитам с простым кожаным портфелем из темно-коричневой искусственной кожи с выполненными под старую медь замками.
  - Прошу. Как договорюсь по поводу тела – вызову. Ах да, - перебила она себя, - отец Экзуперанси, вы спрашивали за сестру Александру? Откровенно говоря, я за нее немного знаю – мне нужны люди, а выбирать особо не приходится. Но раз уж она избрана лордом Сэнем для самостоятельной работы, она умна, умеет действовать нестандартно, предпочитает работать головой, а не руками, исполнительна и готова на все ради господина. Маловато, знаю, но чем уж богаты. В любом случае, когда сработаемся – узнаем.
  Ну, удачи… коллеги.

I число месяца Агата, 12 ч. 00 мин.

  Первым вопросом повестки дня благородных и не очень дам, достигших, наконец, консенсуса, стали ничто иное, как… платьица. Рыжая уже об этой проблеме мимоходом упоминала, обратив внимание, что ее комбез ну ни капельки не подходит под одеяния «будущей послушницы», и это было верно. Впрочем, с одной стороны, ничто не мешало Фенрии отправиться с письмом к госпоже Лавланэ в первозданном, так сказать, виде: с самой хозяйкой салона она вряд ли будет общаться, а насколько важен ли внешний вид посланницы слугам – большой вопрос. Но даже если отложить этот вопрос сейчас, рано или поздно к нему придется вернуться: если, а вернее, конечно, когда, сестра Александра получит-таки приглашение. Если Фенрия явится на прием в аристократический салон в своей повседневной одежде, она там, несомненно, произведет фурор. Но вот будет ли это «какая несчастная бедненькая сиротка, надо ей всемирно помочь» или «кто привел сюда ЭТО» – большой вопрос. А то, какое впечатление произведет помощница, скажется и на отношении самой донье делли Кардона, создав ей столь важную первоначальную репутацию – потому что нет никакой гарантии, что найдется время заниматься ее изменением и углублением.
  Но мало было решить, нужно ли Фенрии новое платье – если ответ будет положительным, то следовало решить, во что именно ее одевать. И на что: личных денежных средств у фамулы было достаточно, но стоило ли тратить их, если можно связаться с Лоттой и попросить у нее финансирование? В конце концов, это нужно для задания, а, значит, нужно куратору – вот пускай они и обеспечивает траты. А уж какое: простенькая ряса, одежды небогатой горожанки, свежекупленный роскошный пышный наряд или построенное по индивидуальным параметрам у профессионального портного платье – решать самим аколитам.
  А ведь если создавать полноценный образ, который визуально будет котироваться местным «нобилитетом» как равный, то придется воспользоваться не только услугами модистки, но и куафёра, визажиста, мастера маникюра – а это не только деньги, но и время, которого может банально не хватить. Следовало определиться с подходом, или постараться найти баланс между двумя крайностями.

***

  …Как бы то ни было, но пространное уважительное письмо было вскоре готово. Сорорите оставалось только решить, как она его подпишет. В разработанном ей плане не было сомнений, что она явится в салон как фамула, но как она себя заявит? Как сестра Александра из Ордена Вуали, или как высокородная донья с почти бесконечной вереницей благородных предков, помимо всего исполняющая благородный долг сороитас? Мелочь, скажет кто-то, но аколит инквизитора Ляо Сэня знала, что в таких делах мелочей не бывает: неслучайно случайное слово, отточено-правильная формулировка, безупречные или, напротив, немного не дотягивающие до них манеры делают иногда гораздо больше, чем кропотливое сидение над старыми книгами или жаркий бой.
  Письмо благородной доньи послужило для Фенрии официальным пропуском в Драгоценные кварталы. К сожалению, бородатый страж порядка, выписывающий на посланницу бумаги, и слушать ничего не хотел, так что официальное пребывание девушки на территории высокородных раджанцев не могло продлиться дольше двух часов – потом она будет объявлена в розыск. Вскоре аколит прибыла к высокому, упирающемуся в имитирующий небо потолок особняку. С одной стороны обители благородной леди раскинулся ограниченный высоченным забором гигантский, в несколько десятков гектаров парк, с других же – владения прочих нобилей. Рыжую встретил седой, как лунь, дворецкий с навек приставшим к лицу уныло-чопорным выражением. Приняв послание он попросил какое-то время обождать, причем произнес это таким тоном, словно талантом одарил – местным аналогом ста тысяч трон.
  У Фенрии нежданно-негаданно выпало полчаса свободного времени. В дом ее не пригласили, но можно было побродить по разбитому вкруг особняка садику на предмет всяких интересностей. Ну или попробовать разговорить обслугу соседей: хоть кто-нибудь, любящий посплетничать, да должен был найтись. Хотя, конечно, можно было вольготно расположиться на лавочке под раскинувшим широкую крону кленом и попытаться собрать через открытые инфо-сети информацию о чем бы то ни было. Все оставалось на усмотрение аколиты.

  Как бы то ни было, через тридцать минут небольшая дверь для прислуги распахнулась, и дворецкий со все тем же выражением лица страдающего геморроем грокса передал посланнице свиток тончайшей белой бумаги, где витиеватым почерком высокородная Екатерина Мария Клара Изабелла Конрадина Целестина Виктория, графиня Лавланэ, урожденная леди цу Гогенлоэ-Циммервальд просила благородную фамулу удостоить своим визитом скромный салон графини в любое удобное для Невесты Императора время. Сама же владелица была бы счастлива, чтобы один из визитов состоялся в одиннадцать часов дня через трое суток от нынешних: тогда леди Александре будет представлен куда как более широкий круг гостей. Письмо было просто насыщено любезными оборотами, но чувствовалось, что выводившая их рука к такому формату общения была привычна: все слова были на своих местах, обороты и эпитеты были уместны и соответствовали прошедшим через века негласным формам вежливости равного к равному.
  Как разъяснил Фенрии стражник, ануллировавший ее временный пропуск, приглашение от графини Лавланэ автоматически влекло за собой выдачу временно прохода в Драгоценные кварталы. Однако это было нечастой практикой: по понятным причинам большинство посетителей салона и без того постоянно или временно проживали здесь, за стенами, отделяющими роскошную и нередко беззаботную жизнь дворянства от остальной Раджи: деловой, суетливой, настойчивой, где древнейшие суеверия тесно переплетались с догмами Имперского Кредо, а жажда наживы шла бок о бок азартом исследователя.

  Беседуя с Лоттой и пытаясь понять, почему выбор женщины пал именно на них, ячейка Фелиции и не подозревала, что их деятельная рыжеволосая нанимательница постаралась подгрести под себя всех аколитов, бывших на Радже и не выполнявших каких-либо действительно важных заданий. Одной из таких целей представительницы Ордосов была сестра-фамула Александра, представительница лорда-инквизитора Ляо Сэня. В отличие от бывшей летчицы, Ляо вытянул из Лотты все нервы, заставив ту представить полную информацию по делу, свое видение, планируемые действия и так далее. Как итог, рыжей пришлось по нескольку раз на дню мотаться в астропатический хор станции, что, конечно же, не улучшило ее и без того не самого радужного настроения. Как итог долгого обмена сообщениями, лорд-инквизитор обещал подумать у уведомить коллегу о принятом решении. И локальный эмиссар полагала, что ответом будет витиеватый, исполненный самых красивых, но насквозь фальшивых извинений отказ. Как вскоре стало ясно, Лотта ошибалась – спустя час после ее беседы со своим визави, давно уже безвылазно сидевшим на Базе Конклава, вызов в астропатический хор пришел к сеньоре дегли Кардона, где она получила от своего начальника полную выкладку по ситуации и указание помогать инквизитору Кларе-Лотте Хямёсаари: до получения новых указаний, естественно. Воспользовавшись ли услугами рикши, арендовав ли мотор, фамула отправилась в «Золотое зерно».
  Но отвлечемся чуть-чуть от задания, и остановимся на персоне достойного лорда-инквизитора. Ляо Сэня, которого за глаза называли Дедушкой Ляо, можно было по праву назвать старым хрычом. Морщинистый, как печеное яблоко, с сухой желтой кошей, редкой жиденькой бородкой до пояса он казался беззащитным старикашкой – если не смотреть в цепкие задорные темные глаза. Лорд Сэнь, легенда конклава, обладал феноменальной памятью и умением строить поразительные, но неизменно точные связи между явлениями, часто раскрывая дела до первого выстрела. А иногда даже не покидая своего кабинета. Для аколитов его, впрочем, это было слабым утешением: старик предпочитал играть их в темную, доверяя каждому лишь частичку необходимой информации, а иногда попросту сталкивая в болото проблем и наблюдая – выплывет ли его протеже? Но зато в редкие часы благорасположения Дядюшка Ляо был просто кладезем историй нелегкого инквизиторского быта, из которых имеющие уши и мозги слушатели немало могли для себя подчерпнуть. А еще он не чурался допросов подозреваемых, в том числе и форсированными методами, считая, что для получения сведений любой способ хорош. И сестре Александре, хотела она того или нет, пришлось обучиться и пыткам, как в специализированных камерах, так и с применением подручных инструментов.

  В то время, пока фамула подъезжала к кофейне, в подземном логове инквизиции под ней разговор продолжался уже без столь ярких оборотов. Лотта, еще раз оглядев ячейку и убедившись, что больше никто не хочет лезть в бочку, переча ей, садиться на место не стала, а, заложив руки за спину, начала мерять комнату шагами по совершенно непредсказуемой траектории, вещая:
  - Ну наконец-то мы вернулись к делу. Над покойничком мы соберемся, я уж постараюсь, сегодня ночью, край, завтра после обеда, если мой человек будет занят. Форма одежды – нейтральная. Никаких лишних стволов, никакой брони с головы до пят. Вы, даже если кто-то и будет «охранником», - двумя пальцами она изобразила кавычки, - добропорядочные имперские граждане, просто с несколько неуемным любопытством. Все всё поняли? Вот и ладушки.
  С черным товаром помогу, чем смогу, хотя на вашем бы месте я прошвырнулась по базарам и сама поискала выходы. Здесь это не так сложно, а в груде предлагаемого дерьма всегда найдется жемчужина. Ну да воля ваша: это не тот вопрос, где рогом надо упереться. Вон, пока лорд Эр, например, будет шерстить торговцев, отец Сифре может попытать себя на ниве пахаря неверующих душ и сеятеля ростков благочиния на черной от грехов земле, хэх.
  А ты, брыкалистая моя, - повернулась она к Фенрии, - можешь ходить где угодно и шмалять в кого угодно – главное, не попадайся. Я, конечно, если что, постараюсь вытащить, но для дела будет лучше, если о вас никто знать не будет.
  Звонко щелкнув пальцами, словно ставя точку в своих словах, рыжеволосая инквизитор перешла к следующим вопросам из того града, что на нее вывалили:
  - Местные пустоголовые кретины считают, что это либо чьи-то разборки, либо несвязанные между с собой случаи: если вообще о них узнают. Хотя «ориентовцы», кажется, видят в этом направленную против них руку. Ну так вот, об «Ориенте»…

  Внезапно инквизитор замолкла – кажется, ей пришло новое вокс-сообщение. По крайней мере, она, не став продолжать начатую было тему, объявила:
  - Опа! Кажется, к нам сейчас присоединится ваш новый товарищ. Внезапно, однако! Сейчас поздороваемся и продолжим.

  И верно, к концу монолога рыжей сестра Александра добралась до кофейни, где была с улыбкой встречена баристой Ронни. Короткий условный жест – и молодой человек предложил благородной госте посетить отдельные покои, где она без помех сможет ознакомиться с алым рекафом, сделанным по рецептам жителей Архиппы, что находится на далеком Иерихонском Лимесе. Повторив путь своих предшественников, сорорита спустилась на лифте в темно-синюю комнату с зеркалами, в которых многократно отражались расположившиеся на диванах три мужчины и одна девушка, чья непохожесть между собой могла свидетельствовать только о том, что это – аколиты Святой Его Императорского Величества Инквизиции. Женщина, по описаниям похожая на местного представителя Ордосов, хаотично ходила по помещению, но при виде новоприбывшей остановилась, обернувшись к ней. Из-под упавшей на глаза рыжей челки на сеньору дегли Кардона посмотрели пронзительные темные глаза:
  - Своим вниманием нас почила воспитанница самого лорда Сэня, благородная сестра Александра! – в чуть хрипловатом тоне была насмешка, но беззлобная. – Старый хер сподобился-таки помочь мне! Проходи…те, присаживайтесь, знакомьтесь с вашими новыми напарниками – мы тут как раз делишки наши тяжкие заканчиваем обсуждать. Думаю, лорд вас обо всех подробностях задания уведомил, не так ли? Вопросы ко мне есть? И да, соблюдая проформу, я – Лотта. – женщина дернула головой в некотором подобии уважительного поклона.

- Вот видите, мисс Лотта. После исповеди даже пропащим душам становится легче, – Сифре лишь доброжелательно улыбнулся в ответ на агрессию Лотты. – И поверьте, мне искренне жаль что ваше начальство не понимает такой простой истины, что грешить — это неотъемлемая черта человека, – добавил он коротко рассмеявшись.

На самом деле Сифре уже услышал больше чем спрашивал всего лишь парой слов поддержав Фенрию. Лотта выдала не только то, что из доказательств у неё лишь смутные подозрения и интуиция, но также и то что у неё нет никаких ресурсов для расследования этого дела самостоятельно.

- Но возвращаясь к делу, замечу, что даже среди самых циничных аристократов при некотором старании можно найти богатую почву для ростков веры. Главное — это как следует её удобрить нужным словом. Другое дело что поиск такой кандидатуры тоже может занять некоторое время, – задумчиво произнес Сифре, кивнув Рейналу.

Все эти циники на деле имели одну схожую слабость. В глубине души они осознавали что не будут жить вечно и после смерти все накопленные богатства никак им не помогут когда Император будет взвешивать их души. В руках Его Божественного Величества душа даже самого жирного аристократа может оказаться до омерзительного лёгкой. Другое дело что нередко приходилось сначала пробиваться сквозь слои жира и снобизма чтобы добраться до этого потаённого страха.

- Меня, впрочем, интересует тот самый Ориент. Что это за место, чем он сейчас известен, что там происходит, по крайней мере официально, и кто туда ходит… хотя бы в общих чертах, – продолжил Сифре чувствуя как в его голове появляются первые признаки плана.

Где ещё искать заблудшие души жаждущие спасения, как не в обители греха? Далеко не все аристократы идут во всевозможные места разной степени порочности лишь чтобы потешить саморазрушительный гедонизм. Кто-то из них просто потерял дорогу и жаждет быть спасённым. Попробовать начать оттуда как минимум могло оказаться неплохой зацепкой.

  Довольно осклабившись на двусмысленный комментарий стрелка, инквизитор на миг нацепила на себя такую высокомерную и посконную личину, что, казалось, все молоко на милю вокруг должно было скиснуть. Мягким повелительным жестом прирожденной вельможной леди она отмахнулась от мужчины и процедила тоном, исполненным ледяной надменности:
  - Тогда, юноша, извольте прибыть ко мне без пятнадцати полночь в подобном облачении для проверки правдивости ваших слов. Кроме упомянутых ремней прочая одежда будет излишней. И помойтесь с лавандовой водой заодно. Свободны.

  Демонстрируя неплохие способности в актерстве, Лотта вмиг стала серьезной и собранной, когда, прекратив дурачиться, занялась обсуждением технических вопросов с лордом Эром. Толи вся ее веселость была наигранной, толи, напротив, она при необходимости умело прятала жизнелюбие и склонность к простоватому юмору под личиной сосредоточенного человека. А, может, просто была способна быстро переключаться между разными проявлениями чувств и эмоций. Скрестив перед собой руки домиком, прищурившаяся женщина задумчиво протянула:
  - Удостоверение коронера… Ну, можно попробовать… Только, - нахмурилась она, - это займет не пару-тройку дней, если мы хотим легальные документы, а не липовую бумажку с кривенькой печатью, которая не выдержит мало-мальски серьезной проверки. – Расцепив замок пальцев, рыжеволосая задумчиво побарабанила по гладкой поверхности стола. – Да, пожалуй, грубой подделкой в нашем положении прикрываться будет опасно. А за необходимость демонстрировать розетту или что-либо еще не волнуйся: тело тебе дадут по знакомству, а не как сотруднику Ордосов. Мне один субедар-майор кой-что должен, поэтому вопросов задавать не будет. Так что пока что будешь ходить без подобной прикрышки, а дальше будет видно. А квартирку, кстати, вы и сами можете снять, без моей на то помощи. Почитайте газеты, посидите в станционной инфосети, и все найдете. Только в сеть лучше выходите из общественных точек. А не из вашего номера, чтобы никто даже случайно связей не построил, случись что.

  Так, теперь ты. – переключилась женщина на небритого охотника за головами. Вопросы были серьезные, дельные, и отвечала на них инквизитор также. – Местная знать достаточно закрыта, но не абсолютно. Они торговцы в первую очередь, а значит, вполне готовы общаться даже с отбросами общества, если видят в этом свою выгоду. Так что до определенного предела попасть в их круг могут многие, но вот продвинуться дальше и быть допущенным туда, куда пускают только своих, могут лишь единицы. Для этого надо иметь или немалую популярность, либо статус, ценимый даже здесь, либо быть баснословно богатым. То есть лорду Эру, - улыбнулась женщина, понимая, к чему ведет собеседник, - просто вот так, как есть, попасть внутрь и быстро завести связи будет затруднительно. Это о минусах для нас.
  Но есть и плюс: на обслуживающий персонал они внимания частенько не обращают, говоря при слугах или наемных работниках, типа организатора рекафных посиделок, как при пустом месте. Проблема только в том, что для этого надо оказаться рядом с нужным человеком в нужное время, чтобы погреть ушки – но это, думаю, и без моих комментариев понятно.
  Помимо собственно нобилей и их прислуги доступ в Кварталы имеют все чиновники, все правоохранители и прочие сотрудники сугубо имперских структур: то есть, отца Сифре не остановят, а вот его спутников могут развернуть, даже если они назовут себя послушниками благочестивого священника. Понятное дело, что пройти могут и приглашенные: это может быть кто угодно и зачем угодно. То есть патентованный охотник за головами, как в твоем примере, официально пройдет через пост охраны, если продемонстрирует письмо с печатью от кого-то из тех, кто владеет в Кварталах имуществом. Подчеркну: именно владеет: то есть седьмой сын седьмого сына хозяина поместья сам пригласить наемника не сможет. Ну а преступники… - Лотта пожала плечами. – Они вездесущи, как ты понимаешь. Драгоценные кварталы «держат» несколько банд, не собирающихся делиться своим лакомым местечком. Они, думаю, провести смогут в любое место: вот только вопрос, сколько за это попросят.
  Что же до благочестия, - женщина снова откинулась на диван, закинув ногу за ногу, - то сомневаюсь, что это удачный путь. Они, конечно, верят в Императора – еще бы! – но в троны верят чуточку больше. Так что кузнец душ скорее потребуется в беседах с простолюдинами, в том числе и служащими в благородных домах… ни ули с экзальтированными дамочками, которых тоже немало. – губы Лотты скривились в насмешливой ухмылке.

  Инквизитор, снова взяв ароматную с густым парящим напитком, оглядела гостей, ожидая новых вопросов, которые тут же не замедлили последовать. Сказанное Фенрией заставило рыжую скривиться, но она, подавшись вперед, терпеливо выслушала и фиксера, и поддержавшего ее священника. Все это время крылья остренького носа Лотты гневно трепетали, а пальцы сжимали чашку так крепко, что, казалось, она вот-вот лопнет, разбрызгав все свое горячее содержимое по негодующей женщине.
  Дотерпев до вежливой улыбки, ознаменовавшей собой конец речи Сифре, хозяйка кофейни обвела агентов Трона злым взором и гаркнула:
  - Вы что, блядь, совсем охерели, я не поняла? Страх потеряли? Вам приказывает инквизитор, аколиты, если вы забыли, и делает это с разрешения вашей непосредственной начальницы. «Почему мы», «а у нас легенды нет», «а почему нам это надо расследовать»… - весьма похоже передразнила она Фенрию. – Да потому что я так сказала! – снова рявкнула она. – Вы не на курорте, а на задании, и знаете ровно то, что вам положено знать, и в тех объемах, в которых положено! Нет у меня своих людей – глава конклава считает, что долгое пребывание на Радже людей развращает! Я одна тут сижу, как дура, за… разное, и отнюдь не от большого удовольствия. Да у меня, мать вашу, за это время одних проверяющих было больше, чем мужчин за всю жизнь!
  В одиночку я горбатиться не собираюсь, а выв под руку подвернулись. Есть и еще варианты – но с Филь я вопрос уже решила, а с другим своим визави – еще нет. Поэтому, нравится вам это или нет, а вы будете делать то, чего от вас хотят Ордосы! Я понятно сказала, или тут есть тупицы, которым надо повторять дважды? Тогда встали и объявили об этом! Подвязок у них нет! Вам что, нужно, чтобы дело дали на блюдечке с голубой каемочкой, и выложили путь красной ковровой дорожкой? А вот хрен, будете работать в тех же условиях, что и я сама!
  И, милочка, - яда в тоне Лотты хватило бы, чтобы убить орочью банду, - я немного больше провела на Радже и знаю и стиль местных убийств, и круг потенциальных жертв. «Кому выгодно?» - вот один из главных вопросов, а от смерти доброй половины этих молодых имбецилов выгоды нет никакой и никому. Подозрительно? Вполне, особенно если учесть, что они тусуются в том же клубе, где ранее отдыхали самые натуральные культисты, чей веселый утренник разогнала, между прочим, ваша хозяйка! Так что, - инквизитор вновь обвела всех четверых тяжелым взглядом, - считайте это паранойей, чуйкой, как хотите, но я считаю нужным факт смертей проверить. Удостоверитесь, что это банальный яд и политические разборки – пиздуйте на все четыре стороны. А если окажется, что нет, то засуньте язык в задницы и беритесь за работу или сбор информации, а не выяснение, за что же именно вас припрягли к этому делу.
  Вопросы? – стеклянный столик жалобно звякнул под резко поставленным на него бокалом, ставя в словах Лотты жирный вопросительный знак.

  Закинув ноги на столик, агент Инквизиции на Радже небрежно кивнула на изящные манеры лорда Эра и задумчиво-неопределенным жестом взмахнула рукой:
  - Только те, которые они и не скрывали. Ясное дело, за каждым шагом молодых охламонов, никому, кроме таких же, как они, не интересных, слежки никто не устраивал. И, мессэр Эр, давайте сразу договоримся называть вещи своими именами. Можно сколь угодно дерьмо обрызгивать духами, но от это оно иной, - женщина усмехнулась, - субстанцией не станет. И нет, мне не известны какие-либо доподлинно опасные увлечения, объединявшие всех покойников. Некоторые из них ходили в салон к леди Лавланэ, быть в котором для молодых сливок общества попросту статусно. Другие посещали Ашима Чаттерджи, сынка крупного капитана-хартиста, в чьем поместье идет вечная, кажется, тусовка. Некоторые замечены были и в «Ориенте»: но я пока не знаю, сохранил ли он только название, или же и сферу интересов тоже. Так что считай, что мы, - Лотта интонационно выделила слово, чтобы никто не сомневался, что уж она-то отсиживаться в стороне не будет, - ведем дело с самого начала.

  Рыжеволосая женщина на некоторое время прервала диалог, коротким движением прижав палец к губам и с кривоватой усмешкой наблюдая, как паясничает Дезидери. Когда стрелок закончил изображать из себя прислугу, Лотта несколько раз одобрительно хлопнула в ладоши:
  - Сойдет для первого раза. Наряди тебя в платье, оставляющее открытым волосатые коленки, и отбоя от тех, кто предпочитает крепкую мужскую дружбу мягкости и податливости женщины, не будет. Возьми идейку на вооружение, ясли надо будет в подобное место проникнуть: дарю ее тебе. Итак, - подув на горячий напиток, продолжила она, осматривая аколитов поверх чаши, - вернемся к нашим баранам: к тем, которые уже уверенно дохлые.
  Дорогуша, - повернулась она к Фенрии, - если бы я узнала, что это банальный яд и сведение счетов, я бы не стала тратить ни свое время, ни время Филь, ни ваше бы. Я вполне понимаю, что у вас и без этого есть чем заняться, но, - в голосе Лотты лязгнул металл, - я решила, что мне в этом деле нужны лишние руки и светлые головы. На предмет наличия признаков яда тела, естественно, проверили – все чисто. Местные стражи порядка, конечно, в добрых девяти из дести случаев используют голову только для того, чтобы на ней носить шлем и в нее есть, но бывают и исключения. А с учетом того, что отравление соперников на Радже – вполне обычная практика, картотека ядов тут богатая. Но если Нат… - она запнулась на миг, но, видимо, решила пока не переходить неких границ, - …аниэль хочет, я ему это обеспечу: есть, через кого. Так что, милочка, не считай себя умнее других: его священство абсолютно прав, обо всем этом подумали до тебя. Якши?
  Трехдневной давности тело в морге устроит? – совершенно не делая в вопросах паузы, инквизитор переключила внимание на Эра. – Завтра с утра его вынесут в храм на отпевание, но нока что тушка в ведении энфорсеров. Если возражений нет – то там и получим копии с заключений… По крайней мере, с каких-то из них, которые нам смогут достать. Я, - иронизируя, женщина развела руками, - почему-то не всесильна и не способна добыть все, что надо.

  Толи устав сидеть в предыдущей, хотя и кажущейся удобной позе, а может просто за счет природной горячности не имея сил долго сидеть неподвижно, Лотта спустила-таки ноги на пол. Сейчас, когда она в задумчивости глядела на терпкую ароматную жидкость, женщина перестала казаться такой самоуверенной и насешливой: как будто на секунду опустились пустотные щиты, оставляя корабль или махину без защиты. Пара ударов сердца – и на лице Лотты снова все та же усмешка:
  - Правильный вопрос, охотник. Об этом нам надо будет подумать и сверить ваши желания с моими возможностями. Сразу буду откровенна: снабдить вас деньгами и грамотами, чтобы вы были приняты там, как свои, я не сумею: придется искать другой путь. Благо Драгоценные кварталы не столь уж недоступны для нетитулованных обывателей: слуги, охрана, приглашенные мастера и так далее, и так далее. Разово я смогу вас протаскивать, когда будет нужда: под видом своего персонала на каких-нибудь церемониях, связанных с культурой потребления алкогольных и обычных напитков. Но это не получится делать постоянно. Подумайте, под кого вам всем проще всего сойти?

  Знала ли рыжеволосая, что пока она рассуждала, за ее словами и поведением внимательно следили, ища в них недомолвки и скрытые смыслы? Наверняка знала: паранойя и недоверие к ближним и дальним своим были своеобразной отличительной чертой инквизиции. Но, судя по всему, женщину это не беспокоило. И если Дезидери мог еще сомневаться, до конца ли он понял Лотту, то искушенный в исповедях и беседах равно с малыми и со знатными многих миров Экзуперанси мог поклясться на любой иконе, что слова местной представительницы Ордосов так искренни, как только могут быть у человека, не желающего ничего скрывать. Лотта была откровенна с ними, и на откровенность, очевидно, рассчитывала. К тому же и в самом помещении, где она встретилась с ячейкой леди Комниной, не было ничего интересного или могущего привлечь внимание: ну или же те, кто осматривался, стараясь подметить каждую деталь, ничего такого не увидели.
  Фыркнув на вопрос священника, агент потянулась всем телом, как большая кошка, практически промурлыкав:
  - Пикты, где мы с Филь целуемся в засос а потом пляшем на барной стойке под неодобрительные взгляды Ирмы, подойдут? Нет? – сама ответила она на свой вопрос. – Тогда прошу, если самого факта вызова сюда недостаточно. Отогнув высокий ворот белого кашемирового свитера, она извлекла на свет тускло блеснувшую инсигнию: перед ячейкой сидела не старший аколит, и даже не дознаватель, а полноценный титулованный инквизитор.
  - Ну что, ваше священство, ваши подозрения улеглись? Или прдположите, что я его сняла с трупа предыдущего владельца?

  Тем временем, пока решались статусные вопросы, Сифре пытался вспомнить что-то подобное рассказу Лотты. По всему выходило, что вряд ли это работа псайкера: разве что местные арбитры настолько тупые, что ни разу не проверили место преступления на следы остаточных психических эманаций – или как там они называются у псайкеров? А вот следствием оккультных практик это вполне могло быть: священник читал как-то в одном из томов «ограниченного доступа» о том, что некоторые колдовские практики тянут жизнь из участников ритуалов, не сумевших нормально защититься, и не всегда это случается моментально. Теоретически, все рассказанное Лоттой под эту картину подходило. Впрочем, это вполне могло быть и следствием демонического вмешательства: ни одного довода против Экзуперанси не видел. Впрочем, для каких бы то ни было выводов наблюдалась острая нехватка информации.

Массивные фигуры воинов были всё ближе и ближе: в чёрно-белом спектре тепловизоров уже можно было рассмотреть их открытые пасти полные бритвенно-острых зубов и крохотные, по сравнению с остальным телом, глаза чей злобный, целеустремлённый взгляд мог напугать даже опытного бойца. В таких ситуациях ошибки нередки даже и у ветеранов не раз встречавших тиранидов лицом к пасти. Без заградительного огня тяжелого болтера даже залпы плазменных винтовок оказались слишком отрывисты и недостаточно мощны — то ли элизианцы не успели переключиться на стрельбу очередями, то ли опасались перегреть винтовки максимальным режимом, но тираниды прошли сквозь заградительный огонь как нож сквозь масло и лишь один воин пошатнулся и неловко заковылял после меткого попадания из триплекс-лазгана Джейдена.

- Если я сдохну — запомните меня, остолопы! – неожиданно рявкнул комиссар перекрикивая вой плазменных винтовок и активировал джамп-пак, влетая в воина, которого ранил сержант — здоровенную тварь с костяными клинками в руках.

Могучий удар силового кулака обрушился на тушку тиранида, вырывая из его бронепанциря здоровенный кусок хитина и испаряя брызнувший из раны ихор гудящим силовым полем — от неожиданности тварь даже отшатнулась и издала протяжный высокий вой, но к сожалению эта атака оказалась недостаточной и вот уже воин обрушил град ударов своими костяными клинками на комиссара. Впрочем, в отличие от хитиновой образины, Ганс был куда как меньше и не в пример шустрее, и ловко отпрыгивал в стороны от размашистых ударов биоформы улучая момент для перехода в контратаку.

Ещё один воин, несмотря ни на попадания из плазменных винтовок, ни на жар мэльтагана Гюнтера, зарядившего в биоформу полный заряд почти в упор, во весь опор бежал на Дитриха, уже готовясь вонзить в спину пулемётчика свои кособразные когти. Вот только на этот раз не повезло уже тиранидам — на пути воина встал могучей грудью Антоний. Ударами силовых мечей он отбил косы тиранида и врезался в того плечом, заставив отшатнуться и сделать шаг назад чтобы не потерять равновесие — косы лишь царапнули по полу в нескольких метрах от Дитриха, а потому пулемётчик без каких-либо помех открыл шквальный огонь по выплеснувшейся из-за угла хитиновой волне хормагаунтов.

Единственным тиранидом не присоединившимся к хаосу рукопашной почему-то оказался покрытый фиолетовыми кристаллами генокрад. Он замер на полушаге словно балансируя на весу и судя по зависшим неподалёку от него в воздухе лазерным лучам — причина столь странного поведения генокрада совершенно точно была далека от естественной.

- Сержант, я поймала его в стазис! – крикнула Морна. В линзах тепловизоров этого не было заметно, но её глаза самую малость светились от призванной ей колдовской силы. – Не стреляйте в него, сейчас вы его не достанете, но и он не достанет нас! Займитесь остальными, я скажу когда стазис закончится! – добавила она покосившись на замершего генокрада.

  Благословенные владения Императора Человечества полнятся сотнями и сотнями миров, на которых из века в век живут верные подданные Его. Пытливые исследователи могут выделить среди них ставшие одним большим городом миры-ульи и застроенные громадами соборов церковные миры, планеты, прозябающие во мгле средневековья и находящиеся в диком состоянии, окутанные смогом миры-кузни и осиянные солнцем просторы миров имперских. Но среди всего этого богатейшего разнообразия вряд ли найдется много таких миров, как славная Раджа, по праву считающаяся прекрасной перлой субсектора Терон, что в Сегментуме Обскурус.
  Стародавняя станция, помнящая времена, когда люди еще только начинали исследовать бесконечность вселенной, размерами своими может поспорить с крупнейшими из планет, а населением своим превосходит многие ульи. Но не это делает ее драгоценным камнем в короне миров, но то, что именно на Радже хитрые торговцы могут удовлетворить почти любую прихоть посетителя – были бы деньги. Здесь, в непрестанно бьющемся живом торговом сердце субсектора, коммерсанты и дельцы предлагают товары со всего простора Империума и даже, поговаривают, за его пределами. Жизнь здесь, если ты обеспечен, превращается в непрестанный карнавал, апофеоз потребления и оргазм приобретения, захватывающий в свой яркий радужный водоворот всех: агентов Муниторума и нобилитет далеких миров, высокопоставленных клириков и эксплораторов Механикус, офицеров Астра Милитарум и чиновников Администраторума.
  Так стоит ли удивляться, что ставшая одной гигантской ярмаркой станция привлекает пристальное внимание тех, кто стоит по левую руку за Троном Его – святой Инквизиции? Там, где дозволено все, обязательно найдутся те, кто пойдет еще дальше и, польстившись на шепот во мгле, вручит свою душу темной четверке тех, чьи имена проклинает любой мало-мальски разумный. Во мгле темных коридоров у самых бортов и рядом с многотысячелетними механизмами, в неоновом свете торговых центров и в золоте Драгоценных Кварталов аколиты Sanctum Officium длят свою непрекращающуюся охоту. И она не прервется до тех пор, пока тело последнего еретика не рухнет на тело последнего ксеноса, чтобы сгореть в очистительном пламени.

  Но не все служители Теронского конклава прибывают сюда в попытке раскрыть очередной малефикарум. Некоторым, завершившим успешно задание, везет прибыть на Раджу как отдыхающим, чтобы, вкусив сладкие плоды станции, вновь окунуться в круговорот боев и интриг. Так вышло и с группой покойного дознавателя Хольдмеера. Пережившие бойню на Нью-Арке, агенты Трона прибыли на Раджу восстановить подорванные силы и здоровье – их домина, леди Фелиция Комнина, почитала заботу о подчиненных немаловажной добродетелью начальника. Дополнительное задание, которое она выдала аколитам – поиск торговцев запрещенными книгами – деятельного участия не требовало, а было скорее дополнением к основному приказу: отдыхать. Если у агентов получится – будет хорошо, а за неуспех карать весьма демократичная Фелиция не собиралась.
  Никто из них раньше не был на Радже, но все знали немало слухов о том, что здесь творится. Сама инквизитор Комнина, не возражавшая, чтобы в приватной обстановке ее звали просто Филь, любила вспомнить те блаженные деньки, когда она проводила здесь свое собственное расследование: одно из первых после получения инсигнии. Воспоминания о приключениях на станции у нее остались самые приятные: довольно сощурившись, бывшая летчик любила повторять, что для того, чтобы очистить раджу от ересей и демонопоклонников, понадобится уничтожить станцию – и это будет самой большой потерей для инквизиторов, которые в таком случае просто рехнутся от перенапряжения. Положительно, Раджа произвела на леди самое благоприятное впечатление.
  И теперь у ее подчиненных была уникальная возможность узнать, чем.

  По выходу из порта станция впечатления не произвела: низкие кишки низких коридоров, сходящихся и расходящихся под разными углами, гудение маглива и визгливый гомон у каров, готовых доставить новоприбывших в любую точку станции «буквально задарма». Начало пути было соответствующим: кажущиеся бесконечными освещенные горчичным светом ламп тоннели, могущие вызвать у непривычных обитателей менее технологичных планет клаустрофобию. Уйма авто, перекрестки, ответвления вверх и вниз, заблокированные пути, энфорсеры-регулировщики, многие из которых были в чалмах – такой сначала показалась Раджа.
  Но стоило кару вырулить на поверхность, как все сразу изменилось. Агенты будто попали в другой мир: широкие проспекты, украшенные лепниной высокие дома с просторными окнами, множество разномастных витрин и вывесок, так и зовущих зайти. Одежда, посуда, еда, драгоценности, книги, техника – чего тут только не было! Аж глаз разбегался! Где-то мелькали неоново-яркие вывески, зазывавшие в танцевальный клуб, где-то массивно и степенно висела вывеска дорогого ресторана, а буквально рядом старик с босыми ногами и бородой до пояса разложил перед собой на грязном полотне разновеликие и многоформенные сосуды, блистающие медными боками. А среди всего этого сновали люди. Уймы, толпы людей всех оттенков кожи, одетые в миллион разных нарядов, спешащие и неторопливо прогуливающиеся, жующие на ходу и печатающие что-то на инфопланшете, глазеющие по сторонам и целенаправленно идущие по одному известному им маршруту.
  А на дорогах, помимо каров, прибавилось и местной экзотики. Как пояснил словоохотливый водитель, нередко вся станция стояла в одной сплошной пробке, и поэтому те, что не мог позволить себе ждать или пользоваться отдельными линиями путей, нанимали рикшей. Бедняки самостоятельно или с помощью маленького ослика волокли за собой двуколку на одного или двух пассажиров, и просачивались туда, куда ни одно авто не проберется. К тому же, зная Раджу как свои пять пальцев, они всегда могли найти самый короткий маршрут, иногда настолько запутанный и извилистый, что несчастному клиенту оставалось только гадать, через какие же дебри его только что провели.

  Вскоре кар остановился перед рекомендованной Фелицией гостиницей – «Лакшми»: гигантским зданием, пронзающим всю станцию на три сотни этажей вверх. Здесь были номера как для обычных посетителей, так и вип-ложи ценой в не один десяток тысяч тронов, занимающие целый этаж. Аколиты выбрали себе что-то среднее: обширные шестиместные покои с кабинетом, кухней, и собственной ванной комнаткой с парилкой и небольшим бассейном: комфортные, уютные, а, главное, с повышенным уровнем безопасности. Камеры слежения за коридором и лифтом были выведены в покои, внутренние помещения защищала сфера тишины: как раз то, что нужно, чтобы без опаски обсуждать вопросы, запретные для большинства подданных Его-на-Троне.
  Первые дни прошли без приключений. Агенты вволю могли погулять по кварталу, носившему название «Яшмового», и посетить, в зависимости от вкусов, один из множества магазинчиков, или величественную церковь Святого Хлодвига, или оперный театр, или предаться более простым развлечениям в одном из многочисленных клубов, где никто не запрещал совместить выпивку с азартными играми. Здесь можно было жить полной жизнью, не отдаляясь от номера дальше, чем на пару километров: к услугам желающих было почти все, что только можно придумать.
  В Драгоценные кварталы, где раскинулся огромный парк, занимающий несколько гектаров, попасть было никак невозможно, но зато любители острых ощущений могли посетить околобортные бедные районы, отличающиеся от среднего города, как небо отличается от земли. Ну или Натаниэль от техножреца, например. Узкие лабиринты, маленькие халупки, висящий в воздухе смрад немытых тел и какой-то невообразимой пищи, чад из маленьких мануфактурок и голодные злые глаза вокруг. Зато именно здесь находилось то, о чем все знали, но закрывали глаза на их существование. Арены. Место, где можно было за горсть тронов бросить свою жизнь на кон. Или, напротив, нажиться на чужой смерти. Эти жестокие развлечения на Радже никогда не приедались. Более того, ходили слухи, что где-то ниже, на заброшенных уровнях, есть еще одна арена, где на красном песке можно встретить даже ксеносов…

  …Когда, следуя зову от местных агентов, подчиненные Фелиции явились в кофейню «Золотое зерно», служивушую официальным прикрытием Ордосам, бариста невозмутимо попросил их проследовать в другой зал на дегустацию недавно привезенных шантийских зерен. Ясное дело, никаких зерен не было, а был лифт вниз, доставивший аколитов в какой-то просторный зал, где вокруг круглого стеклянного столика на гнутых ножках стояли два широких черных кожаных дивана и несколько глубоких кресел. Темно-синие стены и полное отсутствие окон делали комнату немного мрачноватой, а расположенные друг напротив друга объемистые зеркала превращали ее в бесконечную анфиладу помещений. Приглушенный желтый свет создавал скорее интимную, чем деловую атмосферу.
  Из всех украшений здесь были только несколько хвойных венков на стенах, да смотрящаяся абсолютно чуждой вазочка с бледными анемонами на столе. Зато воздух был полон приятных свежих ароматов: не было ни следа затхлости и спертости, характерных для замкнутых помещений.

  Агентов уже ждали. На одном из кресел устроилась, забравшись в него с ногами, миловидная женщина с точеным профилем и огненно-красными волосами, неспешно попивающая что-то из высокого фужера. Осмотрев вошедших, она скупо улыбнулась и представилась низким, чуть хрипловатым голосом:
  - Лотта. Это я вас сюда позвала. Устраивайтесь, чувствуйте себя как… Хах, как на работе. Я, конечно, извиняюсь, что прервала ваш отдых, но вы снова нужны ордосам. С Филь я, кстати, предвосхищая вопросы, это согласовала. Итак, что хотите поесть-выпить перед тем, как начать слушать. Или, может, сразу же есть какие-то вопросы ко мне? Не стесняйтесь, задавайте их, и не бойтесь услышать ответ. – улыбнулась она. – Итак?

В этот непростой момент Дуэйн был озабочен тремя вещами.
Во-первых - пытался ухватить поудобнее раскалившийся почти докрасна плазмаган.
Во-вторых - удовлетворенно вспоминал, как первый раз в жизни показал хер целомудренным монашкам.
И, наконец, в третьих, пытался отделаться от стоящего в ушах голоса подвыпившего катачанца, с которым он как-то надрался: "...мать твою, они повсюду, они на деревьях, Донни, они на деревьях...". И пытался найти поблизости дерево, на котором можно было бы искать врага.

И снова Маркус Готт бежал наперегонки со смертью.
В последние четыре недели подобное не было столь уж необычным явлением, однако на этот раз возможный смертельный исход был слишком обидным явлением. Смерть без выполнения задачи во время того, как ему на помощь прибыли союзники, являлась едва ли не верхом непрофессионализма. А потому штурмовик бежал от тиранид изо всех сил.

Несмотря на всю его обычную угрюмость, крики элизианцев вселили в Готта искреннюю радость — как минимум потому, что новоприбывшие были разумными людьми, а не ведомыми чуждой волей ксеносами. Однако выказывать её громко сейчас было одним из самых неразумных решений: потраченное на проявление эмоций время означало лишнее время, проведённое на линии огня.

Не желая мешать своим союзникам ликвидировать угрозу — и одновременно снижая вероятность того, что спасители подстрелят его самого — Готт быстрым движением нырнул к стене, продолжая движение вперёд. Его жизнь всё ещё находилась в опасности.
И, несмотря на всю исполнительность Маркуса, бойцу не мешал хороший отдых

*** БАР ВО ВТОРОМ РАЙОНЕ ***

Проливной дождь, вечер, четыре закутанные в плащи фигуры идущие ко входу в бар — эта картина буквально сошла со страниц пожелтевших листов какого-нибудь бульварного детектива. Обычно такая сцена предшествовала как минимум кабацкой драке, а то и вовсе серьёзному кровопролитию… и в этом писаки удивительным образом попали в цель — возглавлявший группу аколитов Георг Доу не ставил перед собой цель добыть информацию или поймать языка. О нет, арбитр пришёл сюда лишь для того, чтобы крушить дубинкой и стрелять из дробовика. Остальные здесь были нужны затем чтобы спасти от праведной ярости арбитра хоть что-то.

Несмотря на невзрачный наружный вид, внутри заведение выглядело довольно прилично, особенно для Синофии — мебель, несмотря на лёгкую обшарпанность и потемневший лак, была в хорошем состоянии, пол явно протирался хотя бы раз в день, все окна были застеклены и даже большая часть люмен-сфер на потолке горела, пусть и довольно тускло.

Посетители бара были ему подстать — в основном представители нижних слоёв среднего класса Синофии. А именно все те счастливчики что сумели присосаться к знати и тянули из них деньги подобно пиявкам: слуги, камердинеры, повара, швейцары и, разумеется, наёмники. Эти люди, проводившие свой нехитрый досуг после работы попивая сомнительное спиртное из стаканов мутного стекла, с любопытством подняли взгляды на человека вошедшего в их излюбленное заведение с удара ноги. Ветвистая молния в вечернем небе осветила могучий силуэт Георга и фигуры аколитов стоящих за ним.

Вышибала — здоровенный верзила в глухом шлеме и лёгкой броне — лишь мрачно проводил движением головы компанию вошедшую в бар. Похоже чутьё подсказывало ему, что от вошедших людей будут лишь одни проблемы.

*** БАШНЯ АРБИТРАТА ***

В типичный для Синофии проливной дождь штаб Арбитрес выглядел ни на йоту лучше чем в ясный день — в этом Иезекииль смог убедиться лично стоя пред монументальными вратами в башню Хаарлока. Из-за потока холодной воды исторгаемого с покрытого свинцовыми тучами неба шпиль башни терялся из виду, создавая ощущение что она идёт на километры в высоту, хотя на деле она была возвышалась на всего лишь какую-то сотню метров. Из-за этого давящее ощущение от наследия династии печально известных вольных торговцев лишь усиливалось, вызывая чувство тревоги на подкорке сознания.

На входе аколита ждал тот же безликий охранник что и в прошлый раз. Проверив пропуск и ожидаемо потребовав оставить кибер-пантеру на входе, он без особых проволочек пропустил Иезекииля внутрь. Пройдя мимо молчаливых сервиторов, сопровождавших каждое его движение стволами тяжелых болтеров, аколит вызвал лифт и зашёл в кабинку. Нажав на нужную руну, Иезекииль с трудом удержался от того, чтобы поморщиться из-за до невозможности помпезного марша, издаваемого из хрипящего динамика в потолке. Возможно это должно было внушать трепет и уважение, но на деле смотрелось попыткой держать хорошую мину при плохой игре. Может поэтому в прошлый раз сопровождавший его молодой арбитр использовал другой лифт? Заставив себя вспомнить его имя, Иезекииль решил что, возможно, следовало бы его разыскать — в прошлый раз тот показал себя с наилучшей стороны и его помощь была бы очень кстати.

С облегчением услышав гудок, сигнализирующий прибытие на нужный уровень, Иезекииль вышел из кабинки не желая слушать гимн ни на секунду больше. К удивлению аколита объект его размышлений стоял у лифта сверкая белозубой улыбкой.

- Здравствуйте, сэр, – произнёс Фиад Константин чётко отсалютовав. – Охрана передала что вы проходили и я решил что вам нужна помощь от нас, – добавил он, раскрыв загадку своевременного появления.

- Надеюсь ваша инспекция приносит результаты — видит Император, Синофия нуждается в том, чтобы к ней привлекли внимание, – тяжело вздохнул Фиад слегка поникнув. Благодаря своей аугментике Иезекииль заметил едва заметные морщинки у краешков усталых глаз арбитра — эта планета не была милосердна к нему. Впрочем, вскоре всё может измениться в лучшую сторону и не в последнюю очередь благодаря работе аколитов.

*** ТРУЩОБЫ НА ГРАНИЦЕ С ТРИНАДЦАТЫМ РАЙОНОМ ***

Если для кого-то проливной дождь на Синофии был не проблемой, а преимуществом, так это для Соломона. Убийце-моритату он лишь облегчал работу: скрадывал запахи и помогал замести следы, возникни у него необходимость оборвать чью-то жизнь. Физический же дискомфорт для него был меньше чем ничем — в родном улье Соломона, где он провёл своё детство, были вещи и похуже чем постоянно падающая с неба влага.

Впрочем, сейчас задачей ассасина было не благородное убийство, но разведка. Место было выбрано не случайно — объектом наблюдения был один из удалённых блокпостов находившийся как раз на границе с Тринадцатым сектором. Ещё недавно здесь дислоцировались инфорсеры, но сейчас их заменили бойцы Мандата в характерных чёрных панцирных доспехах и с хэллганами в руках. Блокпост был усилен такого же цвета Джиринском вооруженным тяжелым болтером и двумя ракетами-охотник. Вопрос с кем мандатовцы собирались здесь перестреливаться из противотанкового вооружения оставался открытым.

Соломон уже обошёл блокпост несколько раз и за это время успел подсчитать примерную численность гарнизона, однако перфекционизм не давал убийце покоя и он планировал сделать ещё несколько кругов. Всё же аколитам предстоял не прорыв на ходу, а полноценная зачистка блокпоста и для этого подробные разведданные были жизненно необходимы. Если мандатовцам удасться подать сигнал о помощи раньше времени — это может серьёзно осложнить операцию.

Решив что осторожность сейчас будет меньшим благом чем разумная наглость, Соломон решил немного приблизиться к блокпосту. Кутаясь от дождя в потрёпанный плащ, он сейчас ни на йоту не отличался от десятков местных жителей идущих по своим делам. Впрочем, чем ближе он подходил к блокпосту тем реже встречал прохожих и тем более беспокойно они себя вели. Убийца уже решил было поворачивать в сторону, чтобы найти удачную позицию для наблюдения, как его окликнули.

- Эй, – раздался хриплый голос. Его обладатель сидел у стены потрёпанного временем и погодой здания на потрескавшемся пласкрите мостовой. – Не ходил бы ты туда, парень, – добавил он.

Лицо человека было скрыто под капюшоном ветхого, насквозь промокшего плаща, но из-под среза виднелась клочковатая борода. Судя по виду — это был один из опустившихся жителей Синофии, из которого этот мир вытянул все жилы, прожевал и выплюнул умирать на улицу без каких-либо средств к существованию. Такие люди обычно выживали лишь благодаря доброте других или собственной смекалке. На Синофии в первое верилось с трудом, а значит такой человек явно что-то умел делать, раз ещё не стал жертвой местных хищников или бандитов.

- Раньше там были нормальные ребята. Я пару из них даже знал, – продолжил тот, не догадываясь про ход мыслей Соломона. – Они иногда меня рационами угощали. Та ещё гадость, но держит сытой. А сейчас пришли эти чернодоспешные. Уууу — злые какие, я как попробовал подойти, чуть из фонариков своих не прожгли меня, – добавил он.

- Так что не ходи лучше туда. Гиблое это дело, – подвёл итог нищий.

Кирпич явно любил поговорить. Возможно, не меньше, чем Люций. И, как и пария, в практически любой речи дознавателя звучало неприкрытое ощущение собственного превосходства, и неприкрытым оно было потому, что эти люди хотели, чтобы окружающие знали об их превосходстве. У вериспекса оно базировалось на его знаниях, у Кирпича – на его статусе. Приняв это и ничтожность (если не греховность) подобного самолюбования перед лицом Императора, смириться и не реагировать на подобное поведение кроме как в мыслях было проще.

Но манера, с которой Кирпич обозначил равенство своей воли и воли Императора, все же заставила пальцы Мира дрогнуть на рукояти меча. Эту сторону Инквизиции он принимал, но не одобрял. Величайший дар, возможность действовать от Его лица, они использовали без благоговения, и, похоже, забывали, что это именно дар, а не право. Забывали об ответственности, которую придется нести перед Золотым Троном, если этим даром они злоупотребят. Однако Мир не обладал правом судить. И не имел возможности по-настоящему влиять на решения Кирпича способом, исключавшим декапитацию последнего. И поэтому все, что ему оставалось делать, это верить.

Верить в то, что слова агента окажется достаточно, чтобы Кирпич поверил в необычность ситуации. И верить в то, что если пленник действительно озарен милостью Императора, то эта милость не покинет его и в этой ситуации.

И, когда плазменный пистолет Кирпича дал осечку, являя второе за этот день чудо, Мир сложил руки в благоговейном жесте аквиллы. Император явил свою волю, и остальное было несущественным. Наказание… для чуждого пути Моритат оно могло бы показаться относительно мягким, но Кирпич либо знал, либо по незнанию назначил весьма тяжелую епитимью. Пистолет, как и дубинка, были примитивным, не благородным, как сказали бы некоторые, нецивилизованным оружием. Эффективным в правильных руках, но вряд ли раскрывающим весь потенциал члена культа Моритат.

Но это было решение Кирпича.

Но что-то в словах, которыми дознаватель сформулировал это решение, зацепилось за сознание Мира. Кирпич явно видел свою речь издевательской, но Соломон увидел в ней был недоступный дознавателю символизм. До этого момента Мир не задумывался, что именно клинок, в его святой, многократно посвященной Богу Человечества смертоносной чистоте, осознал близость отмеченного самим Императором и остановился. Не сам Соломон, который лишь сделал выводы после явленного ему чуда. Правильные выводы, к счастью.

Мир с трудом подавил улыбку. Ему, точнее его мечу, удалось совершить то, о чем говорил учитель. Удалось почувствовать незримое. И это делало Соломона на один шаг ближе ближе к идеалу Моритат – единству меча и человека, в котором они оба становятся продолжением друг друга. Этот факт перевешивал наказание с лихвой.

Соратники убийцы, похоже, прониклись необычностью произошедшего. Ионикия не выдала своих переживаний, но Соломон подозревал, что ее чувства были близки к его собственным. Короткая молитва псайкера, который был достаточно скептически настроен, чтобы в момент обсуждения переложить ответственность на Люциуса, говорила о том, что и он уверовал в произошедшее чудо. Услышать "мать твою" от Аларда, который на войне наверняка повидал всякого, было просто приятно. Единственным исключением был Доу, но там, как подозревал Мир, дело было в имплантах и бионике. Убывает ли душа с бренной плотью, особенно добровольно замененной на металл и машины? Соломон не знал наверняка, но что-то отталкивало его и от "Великолепного Джорджа", и от Кассия.

И вот сейчас, когда Джордж взялся за ногу пленника с явным намерением пересчитать его головой все ступеньки отсюда и до камеры, Соломону пришлось приложить усилие, чтобы его слова звучали монотонно, и не выдавали раздражение экс-арбитром.

- Допрашивать проще без травм головы. Неси его нормально, Доу.

И, с почти небольшой, но все же заметной паузой, добавил.

- Пожалуйста.

После чего ответил дознавателю:

- Вопросов больше нет. Я принимаю епитимью, пока вы не освободите меня.

Молча выслушав доклады аколитов и не дождавшись каких-либо комментариев от Люциуса, Кирпич подчёркнуто-спокойно достал гильотинку из внутреннего кармана и с сухим щелчком механизма отрезал кончик сигары. Оставшуюся часть сигары он положил в коробочку, стоящую на столе.

Закончив свой ритуал, дознаватель поднял глаза на парию.

- Люциус. У тебя есть что сказать? – с лёгкой усмешкой в голосе поинтересовался Джозеф. Люциус лишь кисло посмотрел в ответ, понимая что сейчас дознаватель будет вешать всех собак на него, хоть сам мальфиец и был здесь совершенно не причём.

- Кроме того что я изначально был против брать этот балласт? – пария кивнул на мешок с телом кланстера. – В общем-то нет, – добавил он.

- Очень жаль, – недовольно скривился Кирпич. – Тогда, будь добр, завари мне чаю, – попросил Джозеф, кивнув головой на электрический чайник, предусмотрительно стоящий на столике.

- Тебе с сахаром? – поинтересовался пария отыскав взглядом шкафчик с сервизом и направившись к нему.

- Не надо, я и так сладкий, – фыркнул Джозеф, после чего перевёл взгляд обратно на аколитов. В помещении повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь вознёй парии и шумом дождя за окном.

- Итак, думаю что начну с очевидного, – наконец произнёс Сайрус. – Я, блядь, просто охуенно вами разочарован. Кому из вас непонятен Имперский Готик? Я же сказал “проявлять скрытность”, то есть — поясняю для тех, чей интеллект находится на уровне огрина — пленных не брать! И ладно бы вы ещё взяли кого-то интересного, кого-то владеющего важной информацией… – Джозеф внимательно посмотрел на кланстера закутанного с ног до головы в транспортировочный мешок.

- Но вам, уёбки, хватило мозгов подхватить обычное уличное мясо и притащить сюда! – Люциус молча поставил чашку чая перед Кирпичом. – Благодарю, – Джозеф кивнул парии. – И на каком основании? Что он, блядь, возможно имперский, мать его, святой, – Сайрус утомлённо потёр виски и отхлебнул чая.

- И ладно бы ещё выразили желание, но блядь, Люциус, ты каким местом думал? Я что, за вами всеми должен задницы теперь вытирать? – пария решил не отвечать на этот риторический вопрос, вместо этого встал у стены и закурил палочку лхо.

- Святой или нет — да будь он даже самой Селестиной — для вас на задании первый после Бога-Императора, это лорд-инквизитор Штернберг, а его Лордом Терры являюсь я. А теперь, Люциус, смотри как надо решать такие проблемы, – Джозеф резко выхватил из кобуры плазменный пистолет нестандартного паттерна — удивительно компактный и лёгкий на вид для оружия своего класса.

Аколиты, будучи уже привычными к… лёгкой эксцентричности своего начальства, резко раздались в стороны от пленника, чтобы ненароком не попасть под сгусток плазмы. Весьма здравая предосторожность, особенно если учесть что Кирпич стрелял на максимальном режиме.

Однако когда он нажал на спуск, вместо характерного взвизга магнитного поля и ярко-белого шара плазмы, пистолет пронзительно запищал и выплюнул из разгонной камеры поток белого дыма. Втянув воздух сквозь зубы, Кирпич выронил перегревшийся плазменный пистолет на стол.

- Блядь. Только живого святого нам тут ещё и не хватало, – выругался Сайрус.

- Так, короче. Соломон — от наказания один хер не отделаешься. Раз ты мечом находишь святых, значит на пару заданий тебе стоит воздержаться от его применения. Посмотрим как у тебя с нахождением оных будут обстоять дела с помощью пистолета и дубинки, – гадко усмехнувшись произнёс Кирпич. – Георг, уволоки этого человека божьего в камеры, позже я с ним побеседую уже в более интимной обстановке. Кассий, разберись что за дерьмо произошло с моим пистолетом — не хотелось бы чтобы он так взбрыкнул когда он мне реально понадобиться, – раздав указания, Сайрус обвёл аколитов взглядом.

- Ещё вопросы будут?

2 duskblade

  Анна неспешно гуляла по родовому поместью Крейслингов и наслаждалась видами. Погожий июньский день, легкий теплый ветерок и ласковое солнце давало ей возможность успокоится после очередного разговора с представителями "Люфтваффе" возрожденного на обломках старой Германии. Пилоты в новой Германии, были элитой и поэтому вели себя достаточно заносчиво и часто вызывали на дуэль тех, кто по их мнению задел честь их мундира. И вот именно они, хотели заполучить ее в свои ряды, зачастую перехоодя границы. Вспомнив это фройляйн Анна вздохнула и совсем по детски сморщив лицо, словно съев что-то кислое. Однако ей не давали покоя слава того майора.
- Дорогая фройляйн, поймите вы не принадлежите себе, вы принадлежите стране и как любой член "Wiedergeburt"а, я просто обязан забрать вас под свое крыло. Потеря такой как вы, на службе у НЕРВ, была-бы слишком дорогостоящим вложением в организацию, которая даже и близко не относится к Великой Германии. - в этот момент седовласый герр майор напоминал коршуна, который завис над добычей. - Тем более поймите, туда куда вас отправят не будет истинных германцев. Там будут необразованные русские свиньи и некоторое количество изнеженных европейцев. Вы будите одна. И в конце, вам придется сделать выбор. - про какой выбор идет речь Анна к своему удовольствию не знала.
   Она шла все дальше по дорожке выложенной из камня и ведущий в небольшой лес, как внезапно услышала смех, со стороны беседки. Действуя скорее на инстинктах, нежели по реакции разума она сразу же скрылась в ближайших кустах и аккуратно приблизилась к беседке. Там сидела ее сестра вместе с молодым парнем с нашивками высшего командного училища, они весело разговаривали о своих планах на будущие. Внезапная злость нахлынула на девушку и она выпрямившись, нанесла прямой удар прямо в лицо парня. А затем испуганно ойкнув посмотрела на падающие тело. Сестра же в этот момент завизжала и всегда холодной Валькирии пришлось спешно ретироваться.

Техножрец на ратлинга посмотрел с сомнением. Ну не тянул снайпер-ратлинг на знатока технических чудес, просто из природного любопытства и азарта спрашивал. И что ему рассказать? Свои предположения насчет выпавшей из транспорта весьма ценной башни или детали священной и секретной технологии, распространяться о которых было бы просто глупо, если собеседник не был посвящен в тайны технологических чудес доставшихся Империуму в наследство от Темной Эпохи Технологии. Пока Зейман раздумывал над тем как бы эффективней решить социальную дилемму, ситуация разрешилась сама собой. Рихард посмотрел на Присциллу и выдержал продолжительную паузу, давая ей тем самым возможность самостоятельно исправить допущенную ошибку.

До машины технопровидец в сопровождении сервитора добрался без особых проблем, дожидаясь возвращения остальных разведчиков на спущенном трапе техники. Башня с плотно закрытым люком осталась лежать в своей яме как странная и пока неразрешенная загадка войны.

– Вы оговорились комиссар, в этом отделении нет рядового с фамилией Зейман, мэм. Не будь я уверен в своих навыках я бы решил что вы все ещё не оправились от операции. Напомнить вам, чьими заботами вся техника в полку продолжает функционировать? Или вы намерены в моем лице оскорбить всех Механикус Армагеддона, а не только тех что приписаны к 41-му полку Стального легиона? – техножрец говорил с одной ровной интонацией не повышая и не понижая голос, монотонно. Он остановился чтобы оценить ответную реакцию и продолжил как ни в чем не бывало. – Отвечая же на ваш вопрос, если он конечно был адресован мне... думаю техника полностью боеспособна и требует обязательной эвакуации. Я предлагаю связаться через вокс станцию с расположением полка и вызвать сюда транспортник типа "Троян" с несколькими шагателями типа "Часовой" для поддержки и охраны в процессе транспортировки. Подобные технологические чудеса не должны попасть в руки врага...

На ходу вытаскивая барабан револьвера и вставляя новый, с бронебойными патронами, Люциус задумчиво окинул взглядом окружающее пространство. Дождь... не шел. А на Синофии, как известно, дождь идет всегда. Что это было? Знак свыше, или мощный энергетический барьер над их головами? А может быть... Чтобы убедиться, Люциус оглянулся через плечо, наблюдая неизменный пейзаж. Забавно, но сейчас думать об этом было чуть менее продуктивно, чем о словах Кассия.
- Ты так считаешь? И кто же может прятаться под личиной нашего врага, или помогать ему? Губернатор? Может быть, какой-нибудь капер или аристократический дом? У кого ресурсов и влияния достаточно, чтобы снабдить Каллисто такими игрушками?

Бросив тряпицу на землю, Георг пристегнул дубинку к ремню и стянул с головы шлем, с забрызганным кровью забралом. Арбитр, сунул шлем под мышку и, довольно оскалившись, оглядел двор. Сработано эффективно и быстро, недостаточно назидательно, на вкус Джорджа, но, всяко лучше, чем ничего. Арбитр сунул в зубы папиросу, прикурил и вразвалочку направился к машине. Поравнявшись с кружком обсуждения прямых приказов и толкования знаков Императора, Георг пригнулся к кланстеру и угрожающе рыкнул тому в ухо, сугубо, в целях повышения сговорчивости бесполезного куска татуированного мяса, чей животный страх арбитр учуял, как только снял шлем. Довольный проделкой арбитр зашвырнул в машину щит и принялся протискиваться мимо парии в узкий люк Джиринкса.

- Есть, сержант! - крикнул Хорек. Он испытывал сомнения в эффективности огня с такого расстояния, но не в компетентности командования. Воля Императора, выражена устами командира достаточно недвусмысленно - и, если Ему надо, чтобы Виктор стрелял, он будет стрелять, пока есть боеприпасы. А когда боеприпасы кончатся - Виктор все равно будет стрелять, ибо вера его сильна!

Лучшим словом которым можно было описать Синофию — было слово “дождь”. Поток воды льющей со свинцового неба добирался до тел оперативников даже сквозь лёгкие синтетические плащи, оседая на лицах, волосах и краях штанин, заставляя их с тоской вспомнить о сухости и уюте челнока, доставившего аколитов с фрегата Саберхагена на поверхность Синофии.

Оперативникам ещё повезло, что их высадили не в космопорту, откуда бы им пришлось ещё добрых полчаса добираться до городских границ, а на посадочную площадку располагающуюся на крыше здания, которое ваш контакт — Авель Леблан — арендовал под свои нужды. Учитывая что челнок приземлился на высокое сооружение располагавшееся в Центральном Районе Синофии Прима, можно было лишь догадываться как это ему удалось.

К счастью, сам сенешаль Саберхагенов уже дожидался аколитов на крыше, кутаясь в прорезиненный плащ, а потому, пребывание под проливным дождём оказалось милосердно-коротким — обменявшись рукопожатиями, Кирпич с оперативниками поспешил под защиту крыши здания.

Внутри было заметно, что сюда лишь недавно вернулись люди после былого запустения: местами отсутствовали обои, обнажая голый роккрит, некоторые окна были заделаны досками или заварены листами металла, а с ажурных арок и мраморных статуй свисала паутина.

На фоне общего запустения резко выделялись недавно отремонтированные участки и места над которыми корпели молчаливые сервиторы — Авель явно старался привести поместье в приличное состояние, однако работы были ещё далеки от завершения. Впрочем Леблан успокоил аколитов, заверив их что их “скромные гостевые комнаты” находятся в “адекватном состоянии”. Сенешаль оказался мастером преуменьшения — спальни были уставлены мебелью из деревянного массива, разве что чуть потемневшей от времени, а на роскошных кроватях могло бы поместиться по четыре человека. На этом же этаже также располагались столовая, зал совещаний и оружейная.

Как почти сразу стало ясно аколитам — поместье могло вместить в себя гораздо больше людей, чем в нём пребывало сейчас, из-за чего тишина, нарушаемая лишь шагами немногочисленных людей, вознёй ремонтных бригад да постоянно барабанящим в окна дождём, действовала угнетающе.

Как только бравые Агенты Трона перенесли в комнаты свои личные вещи и снаряжение, Кирпич вызвал их в зал совещаний и отпустив комментарий, что они такие очаровашки, что аж краска на стенах сворачивается, приказал аколитам отправляться на разведку. По его словам, чтобы не наломать дров при первой же операции, было бы очень желательно, чтобы оперативники обладали хотя бы минимальным пониманием окружающей их обстановки. Сам же Джозеф собирался заняться куда более тонкой работой, а именно — узнать у Леблана оперативную обстановку в Синофии Магна. То есть, говоря простым языком, выяснить кого нужно будет ликвидировать первым.

Разумеется делать это он собирался в тепле и сухости поместья.

Снаружи аколитов, ожидаемо, встретил дождь уже успевший, к облегчению мальфийцев, с проливного ливня сменится на мелкую, раздражающую морось. Похоже льющая с неба вода собиралась стать верным спутником оперативников на время их пребывания в этом, забытом Богом-Императором городе.

Сев в предоставленный Авелем спидер, аколиты направились к ближайшей точке интереса — центральной площади Первого Района. Это место было своего рода визитной карточкой Синофии, ведь именно здесь проживала местная знать, а потому они прикладывали все возможные усилия, чтобы поддерживать видимость благополучия и процветания, не желая видеть своими благородными глазами бедность и нищету, в которую погрузился остальной мир.

И действительно — стоило аколитам выбраться из транспорта и пройти через массивные ворота, отделяющие площадь от остального района, как к ним сразу же подошли инфорсеры в богато украшенной броне. Проверив когномены и, ожидаемо, не распознав подделки, они без каких либо проблем пропустили оперативников внутрь. Кассий при этом отметил что ворота также прикрывались несколькими замаскированными турелями. Оставалась загадкой причина размещения этой техники — если нежелательные элементы сумели прорваться внутрь первого района, то пара “тарантул” здесь погоды уже не сделает, однако, если верить заложенному в фактора обучению, в Империуме всегда стояла остро проблема знати у которой денег было больше чем здравого смысла.

Намётанный взгляд Люциуса почти сразу отыскал станцию сервиторов, которые за пару тронов обеспечивали защиту гостей от превратностей синофианской погоды. За жалкие полсотни каликсианских Тронов, аколитов принялась сопровождать пара сервочерепов с ультразвуковыми излучателями, образующими защитную сферу диаметром в шесть метров. Ещё одним положительным моментом было то, что дождевая рябь, возникающая из-за действия излучателей, мешала посторонним подслушать о чём говорят оперативники, и усложняла чтение по губам.

На самой площади десятки мелких лавочек продавали всевозможные сувениры, реплики известных артефактов и подделки реликвий неплохого качества. Большая часть товаров, ожидаемо, тем или иным образом относилась к Анжевинскому Крестовому Походу или Святому Друзу, напоминая что именно с Синофии пару тысяч лет назад началась кампания Голгенны.

Архитектура Первого района была традиционного готического стиля: со шпилями возвышающимися к затянутому тучами небу, с ажурными арками и величественными статуями Повелителя Человечества, его Примархов и, ожидаемо, капитана Терезы Синос, в честь которой и был назван этот мир.

Здесь располагались самые престижные заведения и самые дорогие отели — на цену одного лёгкого завтрака в первом районе простой работяга мог жить месяца три и ещё немного отложить про запас. Оперативники почти сразу отметили огромное число иномирян на главной площади — свободные капитаны и хартисты, члены их свит и старшие офицеры, все они с шиком проводили здесь своё свободное время, как прожигая деньги, так и обстряпывая дела с аристократами за плотным обедом... отсюда Синофия казалась почти что нормальным имперским миром.

Дорогой амасек успешно развязывал языки и без того не самых молчаливых флотских, а потому аколитам, благодаря вольному использованию направленных микрофонов, помимо всякого информационного шлака удалось добыть пару вызывающих интерес слухов. Некоторые хартисты выражали опасение, что возросшая в последнее время частота нападений “Пустых Людей” может снизить показатели промышленного производства Синофии, что в свою очередь повлечёт за собой уменьшение рентабельности бизнеса; тогда как другие считали это бредом, аргументируя что время от времени очередной кретин-мусорщик открывает отсек, который следовало бы оставить закрытым и выпускает на волю очередную волну механического ужаса.

“Пустые Люди” были омерзительным порождением техно-еретической секты Логистов, терроризирующих сектора Иксаниад и Каликсиаду со времён их основания. В своей попытке создать сверхчеловека используя запретные технологии и колдовство, еретики сотворили противоестественное слияние плоти и машины. Своего рода сервиторы-убийцы, поставленные на поток… и с каждым последующим поколением они становились всё умнее. От бездумных, бросающихся на ближайшую цель техно-зомби, до умных и инициативных противников, способных к применению тактики и использованию оружия. Лишь благодаря своевременному вмешательству Инквизиции Иксаниадского Конклава и ценой огромных потерь в составе Адептус Арбитрес, Логистов удалось остановить. Впрочем, ходила информация, что еретикам всё же удалось скрыться с результатами их исследований.

Вторым слухом было удивительное верное опасение, что Саберхаген собирается подмять под себя Синофию. Старшие офицеры нескольких свободных капитанов зашлись в активном споре так ли это на самом деле, и являются ли эти попытки чем-то хорошим или плохим. Кто-то считал что вольный торговец точно не упустит свою выгоду, и первым делом придушит всех конкурентов, благо в условиях отсутствия Хаарлоков у него хватало для этого возможностей, но также было распространено и мнение, что вести дела станет проще, ведь процент придётся платить лишь одному человеку, а не доброй сотне как сейчас.

Закончив рекогносцировку в Первом районе и увидев всё, что им было интересно, аколиты направились в Третий район, бывший главной коммерческой зоной Синофии. Сейчас там находились ещё ведущие дела торговые дома, банки и коммерческие организации, пусть общее запустение здесь уже становилось заметным. Хватало заброшенных строений с осыпающейся отделкой, а у дверей работающих заведений обычно стояла внушительная и хорошо экипированная охрана.

Здесь оперативникам не удалось узнать ничего нового — коммерсанты ожидаемо были довольно молчаливым народом, и рабочие вопросы в общественных местах старались не обсуждать. Поддерживая легенду свиты Саберхагена, аколиты обменяли крупную сумму каликсиадских Тронов на местную валюту в самом престижном банке и убедившись что сходу им ничего здесь больше не узнать, решили перед возвращением посетить ещё один район. Несмотря на то что Кирпич был, по его же собственным словам, “охуенной сволочью”, он ценил результаты и чем больше информации удастся добыть оперативникам, тем выше вероятность, что он не придумает какое-нибудь извращённое наказание.

Люциус ещё долго будет помнить как ему однажды пришлось в срочном порядке искать гроксовую ферму, после того как он сделал больше трупов чем следовало…

Выбор пал на Второй район или, как его называли здесь, Ржавый Двор. Здесь в основе своей проживал вымирающий рабочий класс Синофии: адепты низкого ранга, рабочие с ещё функционирующих мануфакторумов, обслуга ветшающей инфраструктуры, а также труженники многочисленных баров, игорных домов, борделей и прочих развлекательных заведений. В былое время этот район был довольно респектабельным и безопасным — ведь Цитадель Правосудия располагалась в соседнем квартале и арбитрские патрули были здесь частыми гостями. Сейчас же от Цитадели остались лишь почерневшие руины — в ходе инцидента с Пустыми Людьми, Логисты сумели инфильтрироваться в Адептус Арбитрес и их агенты вызвали детонацию плазменных реакторов Цитадели. По слухам — башня сгорела словно парафиновая свечка под газовой горелкой, забрав с собой жизни несколько тысяч арбитров и обслуживающего персонала.

К моменту как аколиты приехали в Второй район уже окончательно стемнело, и город освещали люмен-сферы фонарей, огни из окон многочисленных домов и режущие глаз яркостью и кислотными расцветками вывески. В отличие от Первого района, выполненного в традиционном имперском стиле, Второй был типичным нагромождением рокритовых коробок с узкими улочками, по которым было практически нереально проехать на чём-нибудь четырёхколёсном, а потому до центра пришлось добираться пешком под проливным дождём. Люди старательно кутались в прорезиненные плащи или синтетические накидки в тщетных попытках защититься от потока воды. Часть рабочего класса спешила скорее вернутся домой со своей смены, тогда как другие прятались от вездесущей влаги под навесами уличных забегаловок, уплетая за обе щёки нехитрую еду и обсуждая последние сплетни.

Здесь оперативникам было тяжело сойти за своих: их выдавали такие вещи, как слишком здоровый цвет кожи, сытые лица, отсутствие усталости в глазах и ухоженные волосы, а потому добыча информации легла в основном на плечи Кассия, которого Омниссия благословил специальной аугментацией как раз на такой случай. Изменив лицо, закутавшись посильнее в прорезиненный плащ и отделившись от остальной группы он легко смешался с толпой работяг. Задумчиво потягивая из бумажного стаканчика лапшу, на вкус немного отдающую деревом, он мог спокойно слушать сплетни и последние новости, сразу занося информацию на спрятанный в плаще инофпланшет при помощи нейроинтерфейса.

Люди в основном судачили о своих проблемах — как прожить до следующей получки, у кого можно занять немного Тронов, как сложно прокормить семерых детей, как надоел этот постоянный дождь, что недавно в башню Хаарлока с десяток раз ударили молнии и теперь арбитры особо лютуют, об очередных поборах “на защиту” и о подобной ерунде, но всё же Кассию повезло услышать кое-что интересное.

Кто-то говорил, что Синофию скоро вновь ожидает золотой век, приводя в аргументы то, что на его предприятии резко выросло количество заказов, но причины таких благожелательных перемен разнились от человека к человеку — кто-то считал что здешняя верхушка продалась Кринам и те сейчас старательно кредитуют знать, чтобы потом загнать жителей Синофии в рабство в качестве оплаты по долгам, другие же считали что их мир выбрал в качестве дальней базы флот сектора Каликсиада.

Благодаря направленному микрофону Кассию также удалось услышать о том, как два типа сомнительной наружности обсуждали возможность передела сфер влияния у Оборванных Королей — лидеров преступного мира Синофии — хотя каких-либо серьёзных доказательств фактору услышать не удалось. В качестве аргумента приводилось возросшее число нападений Пустых Людей и увеличившаяся активность инфорсеров.

Остальные же оперативники, не имея возможности как-то помочь Кассию, в основном осматривали местность, отметив невероятное количество красочных объявлений о наборе в колонисты. Переселенцам обещались райские условия на неизведанных мирах, дух приключений и возможность в будущем стать планетарной знатью, однако не было похоже чтобы хоть кто-то из местных жителей обращал внимания на вывески, буклеты и объявления звучавшие из динамиков парящих в воздухе сервочерепов.

Складывалось ощущение что все, кто мог убраться с Синофии уже сделали это, а все кто не мог, но хотел, копили средства. Или же, как цинично предположил Люциус, это были объявления местных работорговцев, которые таким способом добывали себе живой товар. Диего, несмотря на свою неприязнь к парии, даже оценил такой бизнес-ход, к некоторому неудовольствию Ионикии.

В общем и целом было видно, что жизнь на Синофии для всех, кто не относится к знати или к немногочисленным ещё живым финансовым структурам далеко не сахар, но даже такое существование ни шло ни в какое сравнение с тем что встретила вторая часть ячейки, прибывшая на две недели раньше.

Соломон Мир, Алард Эймон и Георг Доу прилетели на планету отдельно, под легендой опытных наёмников, готовых браться за дела любой сложности пока им за это платят. В отличие от группы прибывшей с Кирпичом, им пришлось добираться до Синофии Магна самостоятельно, и за время поездки в видавшем виды автомобиле аколиты вдоволь насмотрелись и на трущобы, и на рабочие районы и прочувствовали все прелести местной инфраструктуры — в особенности Георг, несколько раз стукнувшийся головой о крышу, когда машина попадала колесом в особенно глубокий ухаб.

Неудивительно что все, кто имели средства, предпочитали использовать спидеры.

Оперативники остановились в гостинице “Начиная Новое” — достойное заведение среднего класса, располагающегося на самой границе Третьего и Шестого районов. Достаточно комфортное, но при этом недостаточно роскошное чтобы пребывание там трёх до зубов вооруженных типов вызывало ненужные вопросы. Когда-то это заведение было куда более престижным и фешенебельным, здесь шли переговоры и заключались пакты на многие миллионы условных Тронов, однако эти времена давно прошли. Теперь в обеденных залах гостиницы сомнительные личности заключают не менее сомнительные сделки, ведя переговоры шепотом и обмениваясь инфокристаллами с асимметричными ключами шифрования вместо пергаментов с письменными договорами, характерных для цивилизованного общества.

Аколиты не стали утруждать себя разведкой более благополучных районов, вместо этого сразу направившись в самые трущобы Пятого и Тринадцатого. В конце концов именно отсюда, согласно предоставленным оперативникам данным, правили Оборванные Короли… и вероятность того, что именно здесь аколитам придётся провести львиную долю времени серьёзно отличалась от нуля.

Эти районы, известные на Синофии под презрительным названием “Стоки”, представляли собой ужасное место для проживания не доходя разве что до Вольга. Жизнь человека здесь стоила меньше хорошего обеда в коммерческом районе, ветхость и упадок были наихудшими во всем городе, а случавшиеся время от времени наводнения регулярно забирали сотни жизней.

Сцены насилия, грабежей и вымогательства были не просто распространёнными — здесь это была часть жизни, и местные, старательно отводя глаза в сторону, просто проходили мимо очередного неудачника, которого кланстеры запинывали ногами. Из подворотен то и дело раздавались звуки приглушенных ударов и треск ломаемых костей.

Несколько раз аколитов попытались ограбить не отличавшиеся здравым смыслом бандиты — филе с их изломанных тел наверняка вскоре оказалось на столах местных лавочек, продающих мясо сомнительного происхождения. Соломон хорошо знал, что в таких районах куда безопаснее есть крыс, чем нарезку — гораздо меньше шансов нарваться на человечину.

Разок Роскошному Джорджу даже пришлось размозжить головы паре инфорсеров решивших собрать поборы в свободное от работы время у трёх подозрительных типов. Увидев что произошло с их коллегами, двое оставшихся служителей сил правопорядка попытались удрать, но в спину одного из них ударила очередь из хэллгана, тогда как другой был вскрыт точным ударом невероятного острого меча Соломона.

Тем не менее, несмотря на эти досадные инциденты, аколитам удалось составить неплохие карты Пятого и Тринадцатого районов, насколько это было вообще возможно. Также им удалось собрать несколько интересных слухов — преступный мир серьёзно опасался начавшего поднимать голову генерала Сиабиуса Хана. Глава СПО, являвшихся по совместительству и силами поддержания правопорядка, постепенно усиливал давление на криминалитет, всё чаще проводя рейды на территории которые бандиты считали своими. Судя по слухам, кто-то считал что верхушке наконец удалось поставить во главе инфорсеров кого-то хоть сколько-нибудь компетентного, но другие заявляли что Хан хочет не уничтожить преступность, а лишь получить над ней контроль.

Наконец, спустя неделю с момента прибытия Кирпича на Синофию, боевое крыло ячейки получило сигнал по зашифрованному каналу о предстоящей встрече.

Всю эту неделю оперативники под командованием Джозефа носились по Синофии, собирая информацию, проводя переговоры или присутствуя на оных, дополняли имеющиеся карты своими записями и всячески готовясь к предстоящему делу. В конце концов это не было первое “родео” для аколитов, и они знали что рано или поздно им предстояло кого-то убить по воле их повелителя.

Оперативники собрались в одном из приватных залов “Начиная Новое”, где Кирпич, получив отчёт от боевого крыла ячейки, приступил к объяснению предстоящего задания.

- Эта информация будет очень кстати, – сказал он, кивнув боевикам. – Так как ваша цель находится как раз в тринадцатом секторе.

- Каллисто — один из лидеров преступного мира, так называемых “Оборванных Королей”. Его сфера — всё что связано с мясом, будь то крепкие ребята не задающие лишних вопросов, аугментированные бойцы для подпольных боёв без правил или банальные рабы — все кто нуждаются в человеческом ресурсе, рано или поздно обращаются к нему. На нём во многом держится организованная преступность — пусть он не самый богатый из Королей, но именно его люди выполняют всю грязную работу и без него все эти кровожадные ублюдки которых он держит в узде вцепятся друг другу в глотку. Именно благодаря ему поддерживается это государство в государстве, со своим населением и карательным аппаратом, что попросту недопустимо для цивилизованного мира — в Империуме есть лишь одна власть, и это Адептус Терра, а потому его существование есть оскорбление господу нашему Императору, и я, как слуга Священной Имперской Инквизиции, выношу Каллисто смертный приговор, – добавил он, после чего торжествующе улыбнулся.



- Во время этой операции должно будет проявить скрытность — врагам Империума не следует знать, что мы находимся на Синофии, – это был банальный приказ “не оставлять свидетелей”, о чём все были прекрасно осведомлены. – На месте убийства вам следует оставить следы ведущие к бравому генералу Сиабиусу Хану. Люциус — это твоя работа. Моё присутствие потребуется у Леблана, а потому и руководство операцией я также оставляю на тебя, – добавил он, после чего усмехнулся.

- Вы и так его не любите, так теперь хотя бы небезосновательно, – Джозеф довольно сощурился, пояснив своё решение. – Вся необходимая информация о местонахождении цели и возможном сопротивлении здесь, – Кирпич протянул Кассию инфокристалл. – Надеюсь глупых вопросов не будет?