Голосование пользователя

Резкое сильное прикосновение заставило священника поморщиться от боли. Да, он был взрослым, но отнюдь не физически. Скорее всего, на запястье теперь будет синяк, который придётся сводить молитвой.

«Больно! О Единый, как же я устал от всего этого. Почему ты не забрал мою жизнь семнадцать лет назад, и почему я не такой, как остальные? Ты не снимаешь проклятья, не даёшь ему отпустить меня и защищаешь от смерти, зачем? - Первые самые честные, незамутнённые сознанием мысли, спокойно прошли по образовавшейся связи до адресата, епископ не почувствовал этого новообразования, ему было банально не до соединения сознаний. – Душно! Тут так ярко. Проклятье у меня начинает кружиться голова от этого буйства красок, а этот маг… Лой, кажется, утверждает, что мы в другом мире, но тогда почему я всё ещё ощущаю присутствие мощи Единого, почему знаю, что мои молитвы не утратили силы, что тут вообще происходит?»

Лой разве что кривится пренебрежительно: "Холера, так хочешь сдохнуть - помог бы себе сам!". Слишком уж отчетливо это всплывает в голове, наверное, может ошметками долететь и до храмовника. Жаль - ох, нет, погодите, никак не жаль.

- Что? – священник дёрнулся от мага, распространяя вокруг себя перезвон металлических украшений, но куда там хилому, пусть и натренированному мальчишке вырваться из твёрдой хватки взрослого. Да, со своими клинками он бы легко превратил колдуна в нарезанный на заказ бекон но, но без них он всего лишь обычный ребёнок, даже не выделяющийся ни ростом, ни весом. Всё в пределах общей нормы.

- «Ну почему? Проклятье, почему я вечно ничего не могу?» - похоже, епископ так и не понял, что случилось.

– Что всё это значит? – Альзас сверкнул взглядом. Он не понимал, как подобное возможно и это немного пугало его. - Почему я слышу голос, он твой? Как... как ты это делаешь, демоны тебя раздери! Вы-выпусти меня сейчас же, мне больно, ты слышишь меня!

Что, уже не так крут, пацан? Так переполошился - от этого зрелища Лой уж никак не может удержаться от улыбки, в которую намешано немного превосходства, немного озорства. Впрочем, совсем уж ссориться или накалять ситуацию не стоило - потому он слегка разжимает пальцы, ослабляя хватку, едва услышал о причиняемых неудобствах. Но все еще не разрывает прикосновения, не дает пареньку высвободиться.

"Эй-эй, успокойся. Я сам не знаю, как, но здесь я могу мысленно общаться с теми, к кому прикасаюсь. Очень... удобно, на самом деле".

Но, пожалуй, он действительно слишком уж внезапно проделал этот фокус. Извиниться? Или и так сойдет? Словно бросок монетки в голове.

"Прости, что не предупредил сначала. Не думал, что ты так, кхм, отреагируешь", - усиленно пытается сохранить нейтральное лицо.

Вырывшийся мальчишка замер и устремил взгляд изумруда на лицо мага. Вместе с этим прекратилась и какофония трясущихся камушков и цепей, что впрочем, не умаляло всех прочих звуков жизни вокруг них.

- Меня учили сражаться с магами, - отстраненно произнёс Альзас, опуская голову и отводя взгляд в сторону детей. – Мы никогда не нападаем первыми. Чтобы ты там себе не думал о последователях Синода, не собирай всех под одну гребёнку. Это была чертовски длинная зима. Чтобы добраться до озера мне пришлось убить восьмерых «братьев», посланных камерленго по моему следу. В их глазах я должен либо тихо сидеть на месте епископа Моравола, либо умереть, чтобы не занять место умершего патриарха. И после этого я должен спокойно реагировать на происходящее? Да я вообще решил поначалу, что ты зачаровал несчастных селян, чтобы убить меня!

Как ни странно, но священник и впрямь говорил именно то, что думал. Хотя ему всё ещё было трудно перейти на мысли, потому произносил он всё это банально вслух. Чем наверняка вызывал неоднозначные взгляды окружающих.

А Лой-то думал, что это у него тяжелая дорога оказалась... Посмеиваться над пареньком уже не тянет, теперь лицо вытягивается от удивления. За дикостью вещей, рассказанных мальчишкой, за неприглядными подробностями внутренней политики Синода не сразу замечается одна маленькая неувязка.

"Чтоб ты знал, я понятия не имею не то что как людей зачаровывать, а как такое даже в голову прийти может!"
Вдруг мысль стопорится на одном моменте, Лой буквально может услышать щелчок в своей голове - только сейчас за тропической жарой вспоминает, что у Озера было еще не настолько холодно, чтоб...

"Погоди, длинная зима? У нас, там, уже кончилась осень?"
Объяснений такому могло было быть два: либо портал может перемещать их не только в пространстве, но и во времени, либо сами события текут здесь быстрее - настолько, что за день здесь на его родине может смениться сезон. Лучше бы первое - ведь, в конце концов, Лой еще планировал в будущем вернуться домой.

Поднявший было взгляд на собеседника священник, лишь сокрушительно вздохнул.

- Хватит надо мной издеваться, это уже не смешно! – Изумруд глаза нёс на себе печать усталости. Мальчишке действительно было не сладко находиться под пусть и сокрытым множеством листьев солнцем. Слишком жарко, душно, да и в своих хоть и очень тонких и искусных доспехах епископ просто медленно поджаривался, как курочка на сковородке, но стоически терпел. Хотя его постепенно начинало немного шатать. – Ты же сам написал, что провёл здесь всего день, хочешь сказать, что не проходил по тому полю из белоснежных люпинов? Какая к чертям ещё осень, если в долине уже весна! Хотя погоди-ка, из-за нападения на собор был грандиозный скандал, но ты ведь об этом ничего не знаешь да?

Даже весна, а не зима - еще лучше.
"Без понятия. Насчет нападений - я-то в принципе за мирскими новостями не следил, но вот смену сезонов не пропустил бы уж точно. Это не я над тобой издеваюсь, скорее, Озеро - над нами", - сам недобро усмехается от этой мысли. Ну, в конце концов, он-то попал примерно туда, куда хотел, не так ли?

Мальчишка слегка пошатнулся, и позволил перчатке выпасть на траву, шёлковый белый шарф так же едва не выскользнул из ослабевшей мальчишечьей руки. Его удерживало лишь то, что он был предусмотрительно намотан поверх запястья и потому вроде держателя выступал теперь лишь рукав алого одеяния священника.

- О, это мягко сказано, - согласно кивнул Альзас, казалось, не обращал внимания на ухудшение собственного состояния. – Я ожидал увидеть мать, ну или, по крайней мере, поменяться с ней местами, а что в результате? Меня окружают люди-огурцы, а сам я застрял в каком-то ином мире, в котором на железо смотрят, как на ядовитую змею, цвет моих одежд ни о чём не говорит, а единственный кто адекватно может меня понять – маг с костяным посохом – великолепно!

«Только Эрзарии для полного «счастья» не хватает, чтобы эта мелкая пигалица продолжала смотреть на меня сверху вниз и читать нотации аки старшая сестра, боже это даже смешно, она младше меня на три года, но доказать это нереально ведь даже банально внешне она выглядит старше меня вдвое, хотя так и есть…». - Неспешный поток смешанных эмоций и чувств, наполняющих мысли. В нём трудно разобрать, что именно чувствует Альзас по отношению к своей сестре. Он и любит и ненавидит её одновременно.

- Лой, сколько тебе лет? Ну, хоть примерно. Ты не похож на молоденького колдунишку, я бы предположил, что далеко за сорок, но могу ошибаться, вас ведь меняет и поддерживает это ваше «искусство», так сколько же? И, если тебе не трудно, давай присядем. Разговор может занять довольно длительное время, а в ногах правды нет и, - епископ вздохнул. – И к тому же я очень устал. Прежде чем коснуться шара в озере я проехал почти полдня без остановок, так что мне трудно находится здесь. Слишком ярко и душно, а я ещё вдобавок и в зимнем облаченье.

Леди Фредерика заставила руки так же спокойно лежать на коленях. Это самое трудное. Лицо может притворяться, руки - нет. Они вцепляются в подлокотники кресла, мнут ткань платья. Ее руки хорошо тренированы. Впрочем, к чему ей скрывать волнение от Элин... Лены? Привычка, больше ничего; но она самое меньшее наполовину состоит из привычек.

- Я не рассчитывала вернуться назад, - сказала она ровно и негромко. - Уйти, набрать полные руки счастья, а потом ни в чем не бывало вернуться обратно - это было бы слишком... слишком сладко. В жизни горечь и сладость хорошо если пополам. А люди, милая Элин, люди хотят, чтобы им было сладко всегда, а горько - где угодно, только не у них. Они натягивают на себя все счастье, как одеяло, а рядом кто-то мерзнет. Это озеро - как магическое зеркало: оно дает людям счастье полными горстями, и они улыбаются. А их отражение плачет кровавыми слезами. Есть счастливый Грааль - и несчастный Грааль. Это плата. Если где-то прибыло, то где-то убыло. Я это так понимаю - то, с чем вы столкнулись. Возможно, я неправа. И свадьба в Биерне - та грань, в которой жизнь разломилась пополам, потому что... не знаю почему. Фредерика Эстель Августа очень, очень хотела быть счастливой...

Женщина задумалась, глядя в окно, через которое доносился гул и гудение - город жил своей жизнью, хорошо ли, плохо ли. Может быть, ей стоило смириться и не умножать скорби этой земли, выкупая жизни своих детей? Многие теряют близких; и с этим приходится смириться. Ничего не поделаешь. Наверное, нельзя пытаться быть счастливым во всем и всегда. Что он мог узнать? О том, что когда-нибудь он разобьется, упав с лошади, а его дети сделают все, чтобы убить друг друга? Кто ему это мог сказать? Она сама? Нет... Или может быть, действительно лучше, если никакой свадьбы не будет?
- Так Вы уверены, Элин, что если свадьба состоится, то история вашего Грааля потечет по счастливому руслу?

"А как же мои дети?"

Глаза Элин широко распахнулись, в них испуг и смущение, как если бы леди внезапно застали не одетой. Ничего подобного она от тебя явно не ждала и теперь стоит молча, как провинившееся дитя, машинально теребя кончик толстой косы. Но вот растерянность во взгляде сменяется упрямым блеском, словно леди приняла какое-то сложное для себя решение.

- Лёнька меня убьёт, - восклицает Элин с нервным смешком, подходит к двери и тщательно запирает засов, затем опускается на табурет рядом с тобой, тянет за цепочку на шее, извлекая скрытое до сей поры за лифом платья украшение - небольшую белую звездочку, гладкую и блестящую. Родную сестру той, что ты обнаружила зажатой в своей ладони, попав из студеной зимы в жаркое лето.

- Узнаёте, леди Августа? - спрашивает Элин, тон звучит скорее утвердительно, словно девушка не сомневается в твоем ответе. - Мы здесь для того же, что и вы, - девушка вздыхает, в голосе её грусть, - чтобы выпрямить кривое. Вы очень правильно это сказали. Не скривить бы только ещё сильнее, - добавляет она совсем тихо, скорее самой себе, чем тебе.

Задумываешься о том, сколько же Элин лет. Глядя на неё, смеющуюся и забавляющуюся во время вашего короткого путешествия, ты бы сказала, что она ровесница твоей Амалии, то есть могла бы ею быть, если бы вы встретились тридцать лет спустя, хотя тогда Элин было бы уже лет на тридцать больше, а значит, девушка скорее стала бы твоей ровесницей, хотя... Понимаешь, что окончательно запуталась во всей этой чертовщине.

- Леди Августа, поверите ли вы мне, если я скажу, что пройдет много лет, очень много - не двадцать, не тридцать, даже не сто, а гораздо больше, и люди поймут, что истории об Озере вовсе не глупые россказни? Конечно, никаких желаний оно не исполняет, да и вообще не очень понятно, зачем и кем было создано, зато я знаю, примерно знаю, как оно работает.

Элин задумывается, продолжая теребить косу. Она накручивает кончик на палец, распутывает и снова накручивает, так сосредоточившись на этом, словно от нехитрых движений зависит её судьба.

- Как бы вам объяснить. Представьте себе, что в каждом трактире вас ждет свежая лошадь, меняя их вы можете путешествовать, куда заблагорассудится, нужно только указать направление. А если вы его забыли или не знаете точно, куда вам надо, то можете попасть куда угодно, смотря как вас поймет животное. Нет, плохой пример, - она досадливо щелкнула пальцами. - Сложно объяснить, на что это похоже, если сам толком не понимаешь устройства. А никто из нас так и не смог разобраться. Зато убедились практически, что все рассказы о проклятиях, внезапно пропадающих или появляющихся из ниоткуда людях, вовсе не байки. Портал может доставить в любое место или время, нет ему разницы. И вот это, - она прикасается рукой к звездочке, - что-то вроде ключа, который получает каждый путешественник. Он позволяет вернуться назад, туда, откуда начал путь, или продолжить путешествие. То есть теоретически должен позволять, а на самом деле никто и никогда не возвращался. Мы долго не понимали, почему. Добровольцев сначала было очень много, но когда они бесследно исчезали, один за другим, эксперименты просто запретили. Зато к нам попадали путешественники из совсем уж странных мест, которые и рассказывали о том, что пытались воспользоваться ключом. Сделать это просто - достаточно сломать и назвать вслух место, куда тебе надо, или ничего не называть, тогда ты вернешься туда, откуда начал путешествие.

Элин замолчала, встав с табурета, она подошла к окну и долго вглядывалась в догорающий летний день, наполненный редкими голосами людей и животных, стрекотом насекомых.

- Они возвращались не к себе, - наконец, сказала она резко, так торопятся сообщить неприятную новость, ту, что проговаривать очень не хочется, но надо, и лучше бы сделать это быстрее. - Мир всегда был другим, отличался от привычного совсем немного, парой деталей, или разительно, так, что его оказывалось невозможно узнать. Впрочем, наверно многие из них так до конца и не поняли, что вернулись в чужой мир. А те, кто понял, принимались путешествовать от одного мира к другому, от одного времени, к другому, надеясь попасть домой. Наверно, чтобы это сделать, нужно разобраться в устройстве, мы же как обезьяны, которые научились тыкать в кнопки, ожидая банан, - девушка вздохнула.

- Все что мы могли, леди Августа, это встречать таких путешественников, по возможности объяснять им, что с ними произошло, помочь освоиться в нашем мире или двигаться дальше, если они того пожелают. Возле озера выстроили целый городок для таких путников, хотя появлялись они где угодно, а вовсе не в пределах озера. Но там было устроено что-то вроде промежуточного лагеря, а я... мы все как раз и должны были помогать путешественникам освоиться, записать их рассказы о мирах, откуда они прибыли и не подпускать к порталу посторонних. Горячих голов, желающих испытать судьбу, хватало во все времена, - она усмехнулась.

- Мы записывали все истории, - снова продолжает леди, - на случай, что в них найдется то, что поможет разгадать загадку. И вот однажды один человек, давно пытающийся вернуться в свой мир со странным названием, рассказал, что уже побывал на Граале. И даже во времени, вполне соответствующему нашему. Вот только тот Грааль, где жили мы, и тот, который помнил путешественник, отличались очень уж сильно. И не в нашу пользу. Он рассказывал о мире, где все здоровы и счастливы, люди живут долго и сохраняют трезвый ум до конца своих дней, дети рождаются свободно... в общем, то, что он рассказывал, было мечтой. А еще у него с собой оказалась книга. Исторический труд, довольно подробный, который путник догадался захватить, покидая тот мир. Почему-то до этого почти никто не додумывается. До поры до времени история совпадала с той, что мы помнили с детства. А потом пошли расхождения. Леди Августа, у нас есть магические кристаллы, гораздо мощнее тех примитивных, которыми пользуются сейчас. С их помощью можно воссоздать, например, каким будет ребенок, зная данные родителей и обстоятельства рождения. Спрогнозировать, то есть предсказать другие подобные вещи. Вот мы и скормили ему эту книжку, желая знать, когда и что пошло не так. Результат оказался странным. В 1137 году на исходе лета должна была состояться свадьба герцога Биернского, но за несколько дней до нее герцог узнал, что на его род наложено проклятие. В чем оно состояло, история умалчивала, я думаю, что это было чьей-то злой шуткой, все эти проклятия - полная ерунда, но факт оставался фактом - свадьба не состоялась. Как это малозначительное событие повлияло на историю, сказать сложно. Однако, до него расхождений с книгой путешественника не было. В ней герцог благополучно женился на Фредерике Эстель, дочери какого-то не то вассала, не то графа из сопредельных территорий, об этом книга умалчивала, о свадьбе в ней вообще две строчки и те только потому, что невесте посвятил свою балладу заезжий менестрель, слава которого пережила века. А вот в той истории, которую знали мы, она не состоялась.

Девушка, наконец, отошла от окна и снова взглянула на тебя.

- Мы должны убедить герцога, что все это розыгрыш, а затем вернуться домой, - наконец, сказала она. - Если, конечно, нам это удастся. Если не пользоваться ключами, а второй раз пройти через сам портал в обратном направлении, можно попасть к себе. По крайней мере, такая гипотеза ходит сейчас. Проверять ее никто до этого не пытался. Леди Августа, если вы расскажете ребятам, что я вам все растрепала, они мне голову оторвут, - добавила она после паузы.

Старик отстраняется от тебя и молчит. Так текут минуты, часы... Старый Пармено вновь наполняет кружки напитком и так пару раз. Если бы не это, можно было бы решить, что хозяин просто уснул наяву или сам превратился в растение. Он сидит на подушках, полуприкрыв глаза, тянет травяной настой, от которого слегка щипает язык, и... молчит. Не нарушаешь тишину и ты. Впрочем, при всём желании тебе это сделать было бы затруднительно. В какой-то момент неожиданно осознаёшь себя отдохнувшим и бодрым, как после нескольких часов хорошего сна. Даже ужас увиденного и ужас воспоминаний отступают от тебя, словно поглощая друг друга в противоборстве. Остается прохладная травяная хижина и чувство безмятежности, словно разлитое в воздухе. То самое ощущение, что то и дело завладевало тобой в этом мире. Словно, не может случиться здесь ничего плохого, неправильного. Однако - случается. И это кажется ошибкой, бредом сознания, чем-то чужеродным, ненастоящим. Не произошедшим.

- Говоришь, хотел изменить природу человека? - повторяет староста, словно вы вот-вот только закончили разговор. - Мы, наверно, могли бы тебе помочь. Знаний хватит создать хоть человека с крыльями, хоть... с четырьмя руками, например, и синего в полосочку. Только, понимаешь ли, слышащий, это все бесполезно. Человек останется человеком, форма не изменит сути. Поэтому мы в конце-концов отказались от подобных экспериментов, ограничившись растениями и животными.

Но я хотел бы вернуться к разговору о плате. Видишь ли, Лой, каждый слышащий слышит уходящих, если они не успели ещё отойти далеко. Даже легче, чем живых. Для этого и тактильный контакт не всегда нужен, - он с сомнением взглянул на тебя и пояснил, - чтобы услышать только что умершего, не требуется порой даже прикасаться. Каждый может слышать, а вот возвращать - единицы. Я не из их числа. У меня... гм... как ты видел, несколько другая специализация. Впрочем, слышащих, умеющих общаться с растениями, еще меньше. Мне восемьдесят шесть лет и за все это время приемника мне так и не родилось. А растящие необходимы, хотя бы потому, что нашим детям надо с кем-то говорить. Пока... пока они осознают себя. Можешь ли ты себе представить, как это страшно, когда ни с кем не можешь поговорить? Впрочем, ты наверно можешь... - старик опять надолго замолчал, вернулся к кувшину с напитком, задумчиво на него глядя, но наливать не стал.

- Так вот, - продолжил он. - Не знаю, задумывался ли ты когда-нибудь о природе нашей способности. Слышащий слышит не тело - разум. Потому и может поговорить с совсем недавно умершими, потому что разум живет немного дольше, чем тело. Для тебя это может прозвучать странно, но поверь мне, что это так. Собственно, ты не разговариваешь с мертвыми - сказки все это. Ты разговариваешь с живыми, пока смерть окончательно не забрала их. И можешь заставить разум вернуться. А исцеление тела при этом... это как... как сдача, как последствия отданной тобой избыточной энергии. Твоего собственного тела. Поэтому, если отдашь больше, чем имеешь - можешь и не вернуться сам. Все это сложно, - Пармено снова вздохнул.

- Все слышащие умеют общаться без слов. Как общаемся мы с тобой. Достаточно только дотронуться друг до друга. Ты можешь легко сделать это сам. С человеком, не имеющим наших способностей, тоже можно так общаться, но это сложнее, и умеют уже не все. Причем, если этот человек умер, как бы умер, это сделать гораздо легче. В таком состоянии разум кричит, услышать его не трудно. Не все, как я уже сказал, умеют возвращать. И совсем единицы умеют общаться с... с нечеловеческим разумом. Не совсем человеческим. С животными или с... с растениями. Ибо, наши дети - они не люди, не совсем люди. В них есть нечто чужое, не отделимое от нашего. Но человека, умеющего и то, и другое - общаться с нелюдьми и возвращать - я вижу впервые. И не слышал о таком никогда. Я прошу тебя попробовать, - неожиданно закончил он, - если то, что случается с нашими детьми, смерть разума, то может ты сможешь вернуть его.

С крайне уверенным видом выбравшись на лед, Арктур достал меч и потоптался на месте, словно бы выбирая где лучше прорубь долбить. Шутка начала затягиваться, и даже хуже того - все присутствующие его нагло игнорировали, словно бы теперь единственной целью в их жизни было стоять и пялиться на это озеро. Молча. Недвижимо. Пока не замерзнут нафиг и не превратятся в ледяные статуи...
- Господи, итить тебя в душу валенком... - Пробормотал он, ошеломленный внезапной догадкой. Да ведь они УЖЕ замерзли! Околдованы, как пить дать! Вон та знатная баба вроде пошевелилась чуть, но явно уже ни сказать ничего не может, ни шагу сделать. Или это просто ветер меха растрепал? А вон та девка... Ну точно - статуя! Замерла, не дышит даже! И парень тот в плаще... Они ведь даже не среагировали на его появление, точно и не приходил никто! Колдовское озеро, как есть колдовское! Сманило их всех сюда и в лед обратило! То-то конь отсюда как полоумный драпал, то-то тут ни зверья, ни птиц нету!
- Эй, эй! Эй вы! - Испуганно закричал он, желая нарушить это морозное безмолвие, но тут на него налетел злой снежный вихрь и заставил зажмуриться. Ни чего не видя и ничего не соображая, Арктур бросился к берегу сквозь внезапный буран, а тот словно издеваясь над человеком тут же и стих, словно и не было ничего такого. И людей на берегу теперь тоже не было... Чувствуя, как добавляется седины в его и без того не слишком-то темной шевелюре, Конноли не завопил от охватившей его паники лишь потому, что забыл на время, как это - кричать. И дышать. Лишь тело его, выученное сотнями драк и сражений, мертвой хваткой вцепилось в столь вовремя вынутый меч и, приняв стойку, принялось кружиться на месте выискивая врагов. Успев сделать всего половину оборота и скромный шажочек в сторону спасительного леса, Арктур увидел, как посреди озера нечто выбиралось на поверхность с треском раздирая толстый лед. Тут уж его нервы не выдержали и, завопив, что есть мочи, он кинулся к берегу. Какой там меч, да озерное чудище поди и баллистой не возьмешь! Господи, только бы удрать, только бы выбраться из этого проклятого места!
- Путник, спасибо, что посетили наш портал. - Раздался магический голос прямо за его спиной, и старый вояка тут же кинулся в сторону уходя от удара, а сам оборачиваясь уже занес меч что бы достойно встретить врага. Противника там все же не было, ровно как и чудища. Искрящийся на солнце ледяной шар завис над полыньей и пляшущим на волнах льде, протянув в его, Арктура то есть, сторону цветные лучи. Скромно так, словно кто краской прямо по воде и льду четыре дорожки нарисовал.
- Сформулируйте свой заказ и выберете для перемещения один из туннелей. Для отмены заказа нажмите крест, для изменения — нажмите звёздочку, для особых пожеланий нажмите решётку и дождитесь ответа оператора. - Продолжал вещать шар человеческим голосом, а Конноли наконец сообразил, что жрать его сегодня не будут.
- К-колдовские штучки... - Осипшим после дикого крика голосом пробормотал он поднимаясь. Немолодое уже сердце колотилось так, словно пыталось выбраться наружу, мысли в голове путались, а меч чуть заметно дрожал во внезапно ослабших руках. Черт, да лучше с десятком рубак схлестнуться, чем с магом. С ними он, по крайней мере, знает, что нужно делать... О, в свое время он насмотрелся на магов! А вернее на то, как те обрушивали небесный огонь на стройные ряды солдат, как они одним ударом расшибали замковые стены и исцеляли тех, кому ни один врач на свете уже не смог бы помочь. Знать, конечно, стали бы они возиться с простыми рубаками... А тут нате, распишитесь! Прям его и спрашивает, колдунство это озерное! Больше-то никого рядом нет - заморозило всех в лед да вихрем этим в снег истерло! Видать не по нраву пришлись или желали чего не того... Или вот так ждали слишком долго. Почувствовав холодный пот на спине, Конноли аж подпрыгнул, от мысли о том, что и он уже начинает замерзать. Ох уж эти сказочки... Ох уж эти сказочки...... Ну почему он вообще сюда поперся? Не мог мощам какого-нибудь святого помолиться? Говорили же ему, что проклято озеро, что никто туда добраться не может... А воно оно как - добираются, еще как добираются, да только губит оно всех почем зря! И его погубит, если желание не понравится! Нервно сглотнув, Арктур спрятал меч в ножны, поднял руки в каком-то успокаивающем жесте и пробормотал свое желание:
- Я... Я хочу сделать этот мир лучше. Я хочу стать моложе, вернуться в прошлое и изменить мир к лучшему! Нет, не огнем и мечом, как это пытаются сделать фанатики и революционеры! Я всю жизнь проливал чужую кровь ради мира и спокойствия, ради чужих идеалов, ради денег и чьей-то мести! И сделал его только хуже! Я хочу найти другой путь, получить еще один шанс и наконец сделать все правильно!
Распаляясь по мере своего монолога, Арктур под конец едва не кричал и даже рукой зачем-то махать начал, изливая душу и накопившуюся за годы бессмысленных войн обиду. Да, он простой наёмник и иногда за деньги творил такое, что до сих пор противно, да он знал всю подноготную войны и понимал, что чаще всего короли просты пытаются нажиться. Но при этом каждый из них всегда делал это ради своей страны, своего народа. А еще он знал, что если где-то кто-то слишком доверял договорам и экономил на армии - его тут же раздирали в клочья соседи. Не было в этом мире тех стран, что не вели войну. А кто проливал больше крови, чаще грабил и больше захватывал - те лучше и жили, и это было самое противное. Мир и процветание на чужой крови, что продлится ровно до тех пор, пока не появится кто-то сильнее. Сколько уже империй пало? Сколько падет еще, если все так и будет продолжаться? Если бы только этот чертов шар мог дать ему шанс все это исправить!
Прокричавшись как следует, и поняв, что ничего не происходит, он вспомнил, что нужно еще и цвет выбрать. Ну да, и дорожка эта как раз к ледяному шару и ведет. Как на плаху. Поежившись от собственных ассоциаций, Арктур тяжело вздохнул и нерешительно шагнул на солнечно-жёлтый луч.

- Пиво! Да! Пиво! Щас! Пиво! Бегу! Пиво! Несу! - затарахтел Бен, изгибаясь, ломаясь и резко выпрямляясь по пути к странной штуке. Со стороны кажется, будто бы он тыкает кнопки без разбору...

На самом деле, так оно и есть.

Ты начинаешь привыкать к этим скачкам. Очередной перенос из царства серого пепла на поляну не вызывает ни шока, ни головокружения. Гораздо больше заботит тебя состояние твоей спутницы. И собственная безопасность, несомненно. Ты крепко сдавливаешь ногами тело девушки, одной рукой стискивая её запястья, а другой сжимая спасительный нож. Чувствуешь, что кожа под твоими пальцами совсем холодная, ледяная, уже понимаешь - снова провал, но все же ждешь, медлишь и не нападаешь, желая посмотреть поднятой в глаза. Удостовериться. Девушка лежит смирно, не дергается и не пытается вырваться. Это на миг вселяет надежду.

Заглядываешь в глаза Лини. Сидя на ней верхом, это сделать не трудно. В огромных, фиолетовых колодцах нет и тени разума. Но и тупого безумия поднятой нежити ты не видишь. Не бывает подобного взгляда ни у человека, ни у животного, ни у нежити. Страшная и прекрасная чужая сила смотрит на тебя с той стороны двух колодцев. Ты не успеваешь ничего предпринять, кружится голова от невыносимого аромата, стоящего на поляне, сейчас ты ощущаешь его особенно остро. Кажется, на миг теряешь сознание. Всего на миг. Но когда приходишь в себя, лежишь на земле, сжимая в руке нож. Тела девушки больше нет. Нет ни трупа, ни дикого, неуправляемого монстра, ни даже серых костей, какие остались от Тоби. Ничего. И следы крови с земли исчезли. Лишь на этом самом месте красуется неизвестно как выросший за пару секунд огромный фиолетовый цветок, один из тех, что ты наблюдал по пути сюда, опасаясь прикасаться.

Ad libitum.* настроение ссылка

Путникам уж стало тесно на берегу — столько их сюда заявилось. Но почти никому не было никакого дела до другого. Робкие попытки заговорить казались больше данью вежливости, чем искренним интересом. Много дней они путешествовали в одиночестве, ища дорогу сюда, однако человеческое общество вовсе не манило. Нет, гораздо более желанная цель была рядом, казалось — руку протяни. Не обращая внимания ни на соседей, ни на красу лесных цветов, нежных и печальных, как всякое волшебство перед увяданием, ни на манящий аромат спелых ягод, они принялись выкрикивать вслух или шептать про себя самое заветное, потаённое. И ждать ответа. От кого?

Шли минуты, часы, ничто не нарушало покой долины, кроме горстки людей, смотревшихся здесь столь же уместными, как пышные розы среди луговых цветов или же напротив побеги дикого вьюна в королевском саду. Закрадывались горькие мысли, а не обман ли всё это? Глупые бабушкины сказки. И что теперь делать, возвращаться назад? А есть ли куда возвращаться?

Сумерки спустились на долину, только что светило солнце и вот уже едва-едва различимы очертания гор и высоких деревьев в сгустившейся тьме. Сладко пахнет травами, от воды веет прохладой и клонит в сон. Тишина вокруг, даже птицы примолкли, не слышно ни шороха, ни голосов цикад, да и случайных спутников не слышно. Полно, были ли они вообще? Берег абсолютно пустынен, лишь озёрная гладь блестит пуще прежнего, как блюдо из тонкого фарфора, завораживает, притягивает взгляд.

И наяву или во сне, кто ж разберёт, поднимается из самых озёрных глубин, где горячие ключи перемежаются с ледяными, хрустальный шар, кажется парит над водой в центре озера, а от него к берегу четырьмя лучами разбегаются дороги, словно приглашая: желтая, как осенняя листва, багровая, как закат, зелёная, как стебли последних цветков и голубая, будто водная гладь.

Персиваль.

Ты не просто ждёшь чуда, активно ищешь знаний, даже сейчас готов прежде всего изучать и анализировать. Берёшь пробу воды и проводишь эксперимент. Но, похоже, он провалился. Озеро ничего не отвечает, лишь несколько листьев сорвались с деревьев от твоего крика и плюхнулись в воду. Ты молча ждёшь, на что-то надеясь, ничего не происходит, зато удаётся согреться. Время бежит незаметно, и в сгустившейся тьме ты видишь сон наяву. Четырьмя лучами тянутся к берегу дороги. Ты слышишь голос, странный, лишённый интонаций, скорее принадлежащий гомункулу, чем человеческому существу. И такими же странными, бессмысленными кажутся слова:

- Путник, ваш заказ обработан. Спасибо, что посетили наш портал. Для перемещения выберите один из туннелей. Для отмены заказа нажмите крест, для изменения — нажмите звёздочку, для особых пожеланий нажмите решётку и дождитесь ответа оператора.

Фридрика.

Тебя ведёт чувство справедливости. Или месть? Впрочем, разве это не одно и то же? Неуловимый убийца, ускользнувший от королевской стражи, заслужил возмездия. И ты жаждешь его совершить. Мысленно взываешь к озеру, последней надежде, но оно безмолвствует, надежда тает с каждым часом. Не хочется думать, что же дальше. Аромат мягкой высокой травы убаюкивает, сидеть на ней приятно, но прилечь ещё соблазнительней. Тёмное, беззвёздное небо пугает, ты смотришь на воду. И видишь, как поднимается из глубины хрустальный шар, раскинув к берегу четыре луча.

- Путник, ваш заказ поставлен в очередь. Время ожидания одна секунда... ноль секунд. Путник, ваш заказ обработан. Спасибо, что посетили наш портал. Для перемещения...

Ты не понимаешь почти ничего из странных слов, что идут, кажется, ото всюду, но догадываешься - тебе надо туда, к светящемуся шару по одной из разноцветных дорог. Надо ли? А может ещё не поздно передумать, переиграть? - грызёт червячок сомнения.

Отто.

Ты неприятно удивлён, встретив здесь других людей. В последнее время от людей ты не ждёшь ничего хорошего. Но поняв, что агрессии они не проявляют, тут же успокаиваешься и забываешь о них. Пьёшь вкусную, свежую озёрную воду и думаешь о своём потерянном королевстве. Озеро никак не откликается на желание его вернуть, зато ты замечательно утолил жажду. Размышляешь, что предпринять дальше, ситуация выходить довольно глупой. Впрочем, пока можно просто отдохнуть пару часов. Кажется ты сидишь у воды гораздо дольше, темнеет, ты проваливаешься в сон. Ну в самом деле, не наяву же все это? Разноцветные дороги от центра озера и странный голос, похожий на звук трубы королевского герольда.

- Путник, ваш заказ поставлен в очередь. Время ожидания две секунды... одна секунда... ноль секунд...

Приснится же такое. Голос говорит о каких-то звездах и решётках, неужели сулит тюрьму? Но во сне ты понимаешь только, что тебе предлагают выбрать одну из дорог или отказаться от своего права. Отказаться от королевства? В самом деле?

Тоби.

Разуму шиноби полагается быть острым, словно бритва, а ты позволил себе размечтаться, и вот результат. Свалился прямо на траву, хорошо хоть ещё не в озеро. Купаться, пожалуй, всё же холодно. Ты не удивлен, увидев, что тебя опередили, но на автомате сканируешь присутствующих, проверяя, стоит ли ждать от них угрозы. Успокаиваешься на этот счет и приступаешь к делу, за которым пришел. Шепчешь озеру, что хочешь попасть в мир, где живы твои друзья и учитель. И окунаешь в воду ноги, после дороги прикосновение холодной воды приятно, может все-таки стоило искупаться? Ничего не происходит, но истинный шиноби умеет ждать. Ты ждёшь, пока сумерки не спускаются на долину и странный сон не завладевает тобой.

- Путник, ваш заказ поставлен в очередь...

Ты догадываешься — с тобой говорит демон, но тебе все равно. Главное, правильно разгадать его загадку и выбрать дорогу, что приведет к Нири, Бато, учителю.

Самер.

Тебе крепко досталось от людей, но ты не отчаиваешься. Боишься повторения, но веришь в лучшее. Вежливости никто не отменял, сперва ты здороваешься со всеми, а после приступаешь к трапезе. Если суждено желанию сбыться, кто сказал, что это должно произойти на голодный желудок? Изучаешь присутствующих, хрустишь сухарем, никуда не спешишь, смакую то, что должно произойти. Ведь должно же? Не может такого быть, чтобы ничего не получилось. Не мог ты так обмануться, да и все эти люди тоже. Увлекшись размышлениями, ты не замечаешь, как темнеет, да и спутники куда-то деваются. В ушах отдается голос, обладатель которого явно испытал на себе воздействие не одного мутагена:

- Путник, спасибо, что посетили наш портал. Сформулируйте свой заказ.

Беньямин.

Это выглядело довольно уныло. Ты попытался развеселить народ, а заодно и озеро, но публика собралась неблагодарная. Ну озеро может обиделось на то, что ты туда плюнул, а остальные-то чего такие кислые? Пока ты размышлял, что бы еще этакого предпринять, стемнело. Без удивления глядишь на возникшую иллюминацию. При дворе и не такие штуки откалывали, подумаешь какой-то там хрустальный шар. Голос же вообще был способен заставить постричься в монахи своей заунывностью.

- Путник, спасибо, что посетили наш портал. Сформулируйте свой заказ, - все нудел и нудел он.

Лой.

Ты отчего-то решил, что озеро умеет читать. Впрочем, кто-то когда-нибудь слышал обратное? Нет, не слышал. Так почему бы не попробовать, прошения в письменной форме всегда имеют больше веса. Утопив петицию, ты стал ждать, в душе все более и более убеждаясь, что это откровенное надувательство. Одно радует, не ты один попался на подобную удочку. Пока разглядывал товарищей по несчастью, тьма незаметно подкралась, погружая тебя в сон. Странный сон, в котором блестели на поверхности озера разноцветные дороги-лучи и слышался голос, судя по тембру и механистичности принадлежащий поднятому в полнолуние трупу. Труп читал маловразумительные заклинания.

- Линия перегружена. Приносим извинения за временные неудобства... Путник, ваш заказ обработан. Спасибо, что посетили наш портал. Для перемещения выберите один из туннелей. Для отмены заказа нажмите крест, для изменения — нажмите звёздочку, для особых пожеланий нажмите решётку и дождитесь ответа оператора.

Леонарта был оскорблен! Ладно этот хамоватый пират, эльф уже привык к вынужденному попутчику, но бармен! Человек, деньги которого зависят от умения правильно себя подать!
- Я смотрю вы тесно знакомы с Рыжиком? - Попытался наладить контакт бывший аристократ, а нынче воришка в вынужденной завязке.
- Слушай сюда шкет. - По сравнению с барменом, который не взирая на костюм и внешний вид в общем имел довольно мощное телосложение, Леонарта был не в очень выгодном свете. - Если хочешь что-то выпить - заказывай и пей. Если ты пришел с Лином - катись за этой рыжей кочерыжкой. - На этой фразе бармен демонстративно отвернулся и стал перебирать бутылки. Видимо на настроение бармена сыграло еще то, что путники вошли в заведение не сменив одежды. А видок у них был еще тот: местами рваные, пыльные, грязные, в общем наряд не для высшего общества.
-Ну и Абис с тобой. - Пробормотал Леонарта, незаметно стиснув с прилавка стакан, который так усердно до этого полировал бармен.
Решив, что скучать одному по среди толпы незнакомых потенциальных маньяков-убийц для хоть и бывшего, но аристократа чересчур, эльф присоединился к остальной компании за столом. Как раз в это время до него неспешно дошел и рыжий пират.

"Едрить твою налево за пятку в тридцать восьмую кость собачьей лапы с когтями из золота, еще один идёт... Неужели они все столь злы и пугливы, что готовы напасть на девушку, хоть и оборотня?"
Она опустила руки и выпрямилась. Волки — гордые животные, они не отпустят главу перед другими и их страхами. Подняв голову, Ногдайя медленно, но широкими шагами, отправилась навстречу рыжему, краснокожему и кому-то ещё вдали. Навстречу судьбе? Всё может быть. Но в душе её потихоньку зарождалась злоба и обида, сгущаясь в один комочек с иголками, от которого неудобно дышать.
- Я ведь сказала Вам, что иду с миром! Какого х@я меня не слышат?! Или вам глаза выколоть, чтобы вы хоть как-нибудь научились смотреть? Я иду с миром! Амбалы!
"Ох, ё-моё, Ногдайя... Давай снова, что ли? Будь, что будет? Хехехе..."

Она и чувствовала себя куклой, способной лишь морщиться и скрипеть зубами, не смея даже застонать от боли. Нееет! Хватит и того, что мужчинам ее не только пришлось вытаскивать, рискуя собственными шкурами, но и тащить на себе, как какой-то мешок картошки! Жаловаться и ныть она не смеет! От тряпичной игрушки, с которыми она так любила играть в детстве, наряжая тех в пестрые платья, ее отличало лишь то, что ногу то ей так просто не заменить, не перешить.
И всех слов не хватило, чтобы выразить признательность своим спасителям!
- Может палку какую для шины можно и по дороге найти. Сейчас медлить некогда. Я постараюсь и так продержаться. А если задержу, бросайте меня так и спасайтесь сами, - девушка старалась не смотреть на мужчин. Как ей было стыдно за саму себя! За то, что не может двигаться быстро! За то, что на нее придется тратить усилия, чтобы помогать передвигаться! Лучше умереть, чем быть калекой! В глазах застыди слезы обид, горькие и крупные, но девушка сдержала эмоции, не позволяя себе лишней и ненужной слабости.

Ярость. Красная пелена неудержимого гнева застилала взгляд, заставляя не обращать внимания ни на боль, ни на опасность и ни на что бы то ни было ещё. Он просто прошёл сквозь объятую пламенем кухню, движимый лишь одним, неимоверно сильным желанием - убить этого выродка. Несмотря на звуковой хаос вокруг, он был почти уверен, что отчётливо слышал свист рассекающего воздух клинка, прямо там, у себя в голове. Один мощный удар - и отделённая от тела голова барона падает вниз, на давно немытый пол.

Удовлетворение. Торжество при мысли о том, что этот недочеловек уже отжил своё,обезглавленный на собственной кухне, где так часто расчленяли людей ему на ужин. Что больше эта тварь не сможет пировать, отсиживаясь в тёплых покоях своего небольшого замка, и выживая путём поедания себе подобных. Воистину, восход второго солнца принёс этому миру много ужасных, жутких и непонятных тварей, но всё это лишь видимость. Все эти монстры и чудовища устрашающе выглядят и зачастую бывают опасны, но они такие, какими были созданы. И как следствие, не идут ни в какое сравнение с людьми. Это не они должны бояться тварей, воющих в ночи за крепкими стенами, это упыри и волколаки должны трепетать при встрече с представителями человеческого рода. Ибо ни одно создание, порождение самых тёмных и ужасных кошмаров, никогда не сможет стать таким чудовищем, каким может быть человек, столь приветливый внешне и страшный внутри.

Опустошение. Чувство всегда приходящее после того, как месть свершилось. Оно напоминает, что хотя враг и мёртв, его смерть ничего не исправит - жертвы не вернутся с того света, время не повернётся вспять, всё, что возможно - лишь предотвратить новые злодеяния.

Боль. Заряд адреналина иссяк и рана вновь напомнила о себе, весьма решительным и бесцеремонным образом. Едва не выронив меч, Элронд всё же совладал с собой, с трудом сдержав вырывающийся из груди стон. Из дыма вокруг вынырнул силуэт, который, при ближайшем рассмотрении, оказался Кассандрой, которая, похоже, хотела помочь?
- Я в порядке... - закашлявшись ответил он, решительно отстраняясь, - Уходить... Нужно.
Воспалённый мозг всё же соображал - хоть и медленно и неповоротливо. Опустившись около обезглавленного тела, Элронд принялся шарить рукой по полу, выискивая заветный золотой флакончик.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Поезд, слегка покачиваясь, двигался вперёд. Иногда до пассажиров доносилось тихое, потрескивающее гудение, скрип и тяжёлые, глубокие удары, будто огромное сердце где-то в глубине механизма. Путь продолжался около 15, а то и 20 минут, после чего все почувствовали, как Харон начал сбрасывать скорость. Не было слышно скрипа тормозов или ещё чего, просто люди почувствовали, как их начинает тянуть в другую сторону ускорением. Механизм останавливался, достигнув таки, судя по всему, Кладбища. Прошла почти минута, и торможение, наконец, прекратилось, Харон полностью остановился, покачнувшись из стороны в сторону. Двери начали открываться, скрипя в пазах и медленно раздаваясь в стороны. Были видны пальцы Харона, которые схватились за края двери, повторяя тот же процесс открытия, который живые видели ещё на перроне.
Через щель, которая образовалась в двери, повеяло мокрым металлом, ржавчиной, непонятными, но явно химическими запахами и много чем ещё. Целая смесь разнообразных запахов, которые тараном прохаживались по носу, сжигали там села, уводили в рабство волоски и насиловали нервные окончания, оставляя за собой выжженную пустыню. Наконец дверь открылась, и живые смогли увидеть Кладбище. Именно так, с большой буквы К, так как размерами оно было больше, чем всё, виденное компанией до этого момента. Оно простиралось настолько, насколько хватало глаз, поражая и давя своими необъятными размерами, заставляя всех чувствовать себя мелкими и незначительными. Курганы, высотой с имперские многоэтажные бордели для бедняков, были усеяны мертвецами, мёртвыми механизмами, среди которых иногда проглядывались выбеленные временем человеческие кости и черепа (а иногда и совсем не человеческие), обрывки одежды и прочие признаки того, что в этом бункере живёт не только сумасшедший старик.
Снова донёсся странный голос Харона, гудевший как бочка:
-Мы остановились на Кладбище. На выход.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

"Непонимание! Лучшая почва для того, чтобы посеять там семена УЖАСА-А-А-А!!.." - даже в мыслях последнее слово Руфус произнёс жутким и замогильным голосом. Да, как говорится - как бы хреново не было твоей голове, которая кажется немножко более пустой, чем обычно, это ещё не повод весело подшутить над окружающими. В конце-концов, это всего лишь шутка.
В общем, не думая долго, Руфус построил самую серьёзную мину, на которую был способен, после чего с внушительностью в голосе ответил:
- Ты, и твои пока что спящие спутники, попали в это... - "так, вокруг бетон и железо, ну... Пусть подземелье, бункер это не то, а подвал или погреб - вообще никуда не шло" - ...подземелье волею моего хозяина - Лорда Даорликса. Теперь вы будете вечно служить мне, его преданному слуге, вселившемуся в тело одного из вас! И жалей, что ты не получил быстрой смерти, ибо теперь ты медленно загнёшься от голода и сырости в этом подземелье! Ха-ха-ха-ха!! - Руфус раскинул руки в стороны и громко захохотал. Да! Это будет великолепно. Они просто обязаны ему поверить. Он бы сам поверил.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Сейчас воспоминания для Милисы были реальнее самой настоящей реальности. Физические страдания погружали сознание девушки глубже во тьму. Боль телесная перерождалась в душевные муки... Тьма медленно рассеивалась, приглашая Мышку заново пережить недавние события.

... Серым дождливым утром я брела через затянутый туманом лес. Мощные стволы облезлых сосен, покрытые лишайником и мхом, расступались передо мной узкой петляющей тропинкой. По началу этот лес будоражил мое воображение, разгоняя сонливость и многодневный голод. Однообразный и даже жутковатый пейзаж пробуждал мои потаенные страхи, царящая тишина словно оглушала меня, а недвижимые стволы деревьев внушали чувство тревоги. Сырость прокралась под мою одежду и стало совсем неуютно.

Тропа вела меня несколько часов по угрюмому бору, силы мои иссякали, и мечты о теплой постели вновь овладевали моим вниманием. Я уже не замечала ничего вокруг, то и дело спотыкалась о кочки и поваленные тонкие деревца. Ветки, словно желая меня обнять или сцапать, нещадно трепали мою одежду. Тонкие лапы кустарника прижимались плотнее, царапали лицо и преграждали мне путь. Гуляя словно в бреду, вскоре я поняла, что сбилась с дороги. Пару часов я носилась по лесу как сумасшедшая, и силы мои иссякли окончательно.

Я позволила себе отдохнуть часок другой прежде, чем вновь отправиться на поиски тропы. Прислонившись к массивному стволу ели, я доела те жалкие остатки отсыревших сухарей, что были разбросаны по моей сумке, затем мгновенно провалилась в сон.

Лес навевал безумные и пугающие видения… Меня разбудили чьи-то крики, а пока я окончательно пробудилась- крики сменились тихим плачем. Собрав все вещи, я пошла на звук в надежде, что он приведет меня к тропе.

И действительно. Через несколько минут я увидела на тропинке не молодую женщину, сидящую на коленках, согнувшуюся в скорбной позе и тихо рыдающую.
- Что случилось? Я могу чем-то помочь?- спросила тогда я, приближаясь.
- Мой сын… Мой старший сын… убежал вчера ночью. Я нигде не могу его найти. А Стефани так больна, она так страдает… Зовет брата. Вы? Вы не видели здесь моего сына? Может вы видели…
- Я так долго иду по этому лесу, и вы первая живая душа, что мне повстречалась за все это время. Позвольте вас проводить до дома.

Тогда я посчитала, что мне очень повезло повстречать эту даму. Она вела меня в свое село, а я уже предвкушала горячий ужин и теплую ванну. Но каково было мое разочарование, когда перед глазами открылась унылая картина: село, расположенное в чаще леса, было крохотным и безнадежно нищим. Дряхлые покосившиеся домики казалось вконец развалятся от дуновения ветерка, дырявые крыши этих домов давно нуждались в хорошем ремонте. Отощавший скот вяло пожевывал заплесневелое сено в своих давно не чищенных загонах. Дворняги грызлись за обглоданное козье копыто. За низкими заборчиками огородов торчал ботвой скудный урожай. Я с горечью отметила про себя, что сытой мы тут не быть.

Женщина пригласила меня в дом и поведала свою историю… Как тут много лет назад хорошо жилось, как сейчас живется тяжело и как ее дети сбежали вчера ночью в лес. Как почти под утро сын принес домой младшую сестру на руках, всю в крови и без сознания, а затем снова убежал в лес и не вернулся. Как лекарь трудился, спасая жизнь шестилетней девочки, и как мать всю оставшуюся ночь носилась по чаще и срывала голос.

- Лекарь сказал нужно ждать, и что он сделал все возможное. Но моя маленькая Стефани не приходит в себя… - горюющая по пропавшему сыну и по больной дочери мамаша снова пустилась в слезы.
- Покажите мне ее.- попросила я, желая всем сердцем облегчить страдания этой женщины.

Мы скромно перекусили и тогда она отвела меня в комнату дочери. Девочка лежала с закрытыми глазами, тяжело дышала и не реагировала на мои прикосновения. Я ужаснулась, когда увидела ее искалеченную ручку: рваная рана была очень глубока и к тому же источала мерзкий запах гноя. Вены вокруг нее вздулись и позеленели, мясо покрылось влажным белесым налетом. Если не знать подробностей, то можно было с уверенностью предположить, что эту рану девочка получила минимум неделю назад, и никто ее даже не обрабатывал.
- Но…Как?- все, что смогла я тогда сказать.

Никак у меня не укладывалось в голове, что свежая рана так быстро загноилась и, судя по всему, дала заражение с последующим отмиранием тканей вокруг.

Несколько дней и ночей я провела рядом с этой девочкой, листала свои книги в поисках помощи, меняла повязки и кормила жидкими смесями. Стефани теряла силы очень быстро: пища не переваривалась, вызывая приступы рвоты.

Вскоре я наткнулась на полезную информацию в своих магических учебниках. Было не ясно, помогут ли эти знания, ведь природа и суть поразившей девчушку болезни были до конца не ясны. Выбора особого не было, да и слабое заклинание уж точно бы не навредило.

Честно признаюсь, я никогда не увлекалась целительством. Но к каким только результатам не приводит нужда и искреннее желание помочь. Суть заклинания была чрезвычайно проста: магия должна помочь лекарству быстрее и глубже проникнуть в ткани. Без колебаний я начала действовать, ибо времени оставалось совсем немного.

Теплый свет струился из моих рук, озаряя всю комнату. На моих глазах толстый слой мази быстро впитывался в кожу. Но вскоре в комнату вбежала мать Стефани, сначала впала в ступор от увиденного, а потом принялась бранить меня на чем свет стоит.
- Ах ты рыжая паршивка! Руки прочь от моей дочери! Ведьма проклятая!
Я продолжала произносить заклинание, но вскоре была отдернута за шиворот от тела девочки.
- Подождите… Дайте мне зако…- сдавленным голосом успела проронить я, а потом был удар и тьма.

Очнулась я лишь когда запах дыма раздражающе защекотал ноздри. Я не валялась где-то под забором, нет… Я очнулась привязанной к столбу, а вокруг меня собрались люди. Сырые дрова и солома занимались пламенем. Седой старик зачитывал мне приговор.
- Рыжая ведьма, ты была уличена в злобном деянии! А именно: в попытке похитить или осквернить душу невинной девочки, за попытку втереться в доверие честным жителям селения в час горький и тяжелый для них! В наказание ты будешь сожжена живьем! Да проклянут твою душу Боги, мерзкая дьяволица!

Краем глаза я заметила в толпе ту самую женщину, держащую за руку свою дочурку. Взгляды у обеих были наполнены ненавистью и презрением как и у всех собравшихся вокруг.

Пламя охватило меня, но не обожгло, потому что я сама стала пламенем, ярче того, что плясало под моими ногами. Путы обуглились и рухнули вниз. Сгорела моя одежда, но стыда я не испытывала, а лишь ярость, которая полностью меня поглотила.

Когда я сошла с кострища, словно с пьедестала, толпа бросилась в разные стороны, выкрикивая проклятья и молитвы. Все, чего касалась моя рука - вспыхивало огнем и превращалось в пепел.

Ярость отступила и, совершенно опустошенная, я вернулась в дом той женщины, собрала свои вещи, добыла себе одежды и ушла прочь, оставляя за спиной полыхающее село.

Кажется именно тогда я окончательно потеряла веру в людей и желание им помогать…

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!