Голосование пользователя

Календарь и праздники в Вир Мистари

Все месяцы в Вечном королевстве по 30 дней, а "лишние" шесть-семь дней - это Новый год, дни которого так и именуются: 1-й день Нового года, 2-й день Нового года и так далее. Дни Нового года всегда праздничные и идут после 30 декабря. После них начинается январь.

Новый год - самый любимый праздник в Вир Мистари, и является он одновременно и светским, и церковным. Празднуется очень пышно, с народными гуляниями, ряжеными и суетой.


Дни государственных праздников помимо Нового года:
- Самхейр, или Зимнее Солнцестояние, 26-27 декабря;
- День Быстрой воды, или Весеннее Равноденствие, 20-21 марта; браки, заключенные в этот день и в течение недели после него, по поверьям, будут очень счастливыми;
- Андейм, или Летнее Солнцестояние, 21-23 июня;
- День Печали, или Осеннее Равноденствие, когда и люди, и фаэ вспоминают своих ушедших, 25-26 сентября;
- День Коронации - 27 августа; дата меняется от монарха к монарху, но стараются короновать наследников всегда летом, такова традиция;
- Рождение Государства - 7 июля. По преданию, именно в этот день королева Алая Смелая подписала Пакт. В этот же день в 1957 году король Кларенс II подписал Акт о передаче исполнительной власти правительству, которое впредь должно подчиняться Парламенту.



Летосчисление до сих пор ведется от Заключения Пакта, но уже мало кто помнит, что это за Пакт такой и почему его заключили. Тем более забыли древнее пророчество, гласившее, что через две тысячи лет после Заключения Пакта мир изменится навсегда. Кого интересуют бабушкины сказки, если эти самые две тысячи лет давно прошли и мир действительно изменился, пусть и не сразу, а постепенно? Однако в последние столетия среди фаэ нарастает беспокойство – достали древние летописи и трактаты, перечитали Пакт (его копия теперь хранится в каждом Доме на почетном месте) и "Сказание о Пакте" и вспомнили точную формулировку пророчества: «Пройдет две тысячи лет, и вы узнаете цену своим словам: нарушив гармонию сущего, нельзя сохранить его неизменным. Когда в колыбели не останется ни одного из детей Грез, мир изменится навсегда».

Формулировка Пакта (известна только фаэ и тем, кто их изучает):
"До тех пор, пока существует небо, земля и Tир Эреннон, да будут правителями Вир Мистари люди, и покорят они все народы, а фае, их старшие братья и сестры, помогут им. Не мечом, не чарами, не запретным колдовством, но по велению сердца - миром, который превыше любой силы. Да не будет меж ними распри, и да снисходят они к слабостям друг друга".

Лева ждал почти с ангельским терпением, когда малыш заберется на него, затем встал и последовал за Ред. Звере вдруг неожиданно захотелось спеть чего нибудь веселого. Она вспомнила забавную песенку про вампиров, которую ей пела в детстве мама и стала ее намурлыкивать. Не очень громко, но так, чтобы при желании кто - то мог подхватить. Под этот веселый мотивчик она направилась догонять Шторма. Левка со своим небольшим дополнением легко потрусил за ней.
-Говорят, мы бяки-буки!
Как выносит нас земля.
Дайте что-ли шейку в зубы-
Вы узнаете, кто я.

Ой-ля-ля, ух-ля-ля.
Кровь любимая моя!
Ой-ля-ля,уй-ля-ля,опа.

Ночью встречу вас с охотой
В подворотне иль в лесу.
Там гуляю я по долгу-
Я ведь кровушку люблю.

Ой-лю-лю, ах-лю-лю,
А я девушек люблю.
Ой-лю-лю, ах-лю-лю, опа.

Только если я вас встречу
С колом или серебром,
Убегу от вас свободно,
Прикрываяся гробом.

Ой-лю-лю, ох-лю-лю.
Я ведь жизнь свою люблю!
Ой-лю-лю, ну-лю-лю, оппа

Ярл зыркнул на мачеху, но не подал вида недовольства. Какое её, собачье, дело, кого конуг пригласил и кого приютил под своей крышей. Слов он не слышал, но по одному выражению лица было не трудно догадаться о чем она говорила… А для человека, который привык уделять внимание мелочам не только в бою, но и на дружеских посиделках, читать людей было не сложнее чем раскрытые книги. Некоторые из этих книг были грустными, некоторые веселые, некоторые читать не хотелось вовсе, поскольку вызывали лишь отвращение. Гнусь и мерзость скрываемая за красивой обложкой…

Северянин слушал песню, а сам попутно перекладывал слова на Нурский. Конечно, сложно было передать весь смысл и содержание в силу разницы языков. Но в целом он был доволен. Вообще он любил баллады, песни, присказки, сказания, былины и прочее народное творчество. Ведь во время походов, в которых он провел большую часть своей жизни, развлечений не так много… А хорошая песня или сказание, всегда поднимут настроение в трудную минуту.
Вот и сейчас, он слушал и запоминал. Старик явно был не простой, а песенка с секретом…

Когда отзвучала мелодия, отзвучала речь Конунга, когда он удалился в опочивальню, когда стали расходиться гости, Вар остался на месте. Спать совсем не хотелось. Наступал приятный сумрак, света становилось всё меньше. О подозвал одного из музыкантов, и дав несколько монет. Попросил оставить инструмент.
В голову лезли совсем печальные мысли и он как мог, отгонял их куда подальше…
- Ну что же. С официальной частью банкета закончено, можно и расслабится…
Подозвав хмельных слуг, которые второпях что-то дожевывали, он усмехнувшись, попросил их не убирать со стола, прикатить еще бочонок пива… Ночь предстояла долгая, и молодому северному организму не мешает подкрепиться.
Первый бочонок был уже почти пуст, и вылив остатки в кружку, он катнул его слугам. Выпив и закусив, ему вспомнились походы, вспомнилось прошлое и родная земля. Снежные пики, холодный ветер, ледяные озёра, дикие звери, теплые дома, нежные женщины, верные друзья… Большинство из которых сейчас пировали в чертогах Одина… С немой тоской он позавидовал счастливчикам.

Отставил кружку, и взяв музыкальный инструмент стал играть.
Музыка, словно холодный северный ветер, наполняла своды зала, текла то неторопливо, то стремительно. Перебор струн иногда сменялся резкими боевыми звуками, снова затихал, потом снова начинал греметь словно сход лавины… Вар, сквозь сумрак наступающей ночи, смотрел на Лавену, Маргарет и Мелисенту, он знал, что еще чуть-чуть, еще немного и они уйдут…
Продолжая играть он запел:

Черней вороньего крыла,
В оковах страха, разорвавших тишину,
Сидит на троне, отрешенно с высока,
С презрением глядя на толпу…

А в сердце вновь вползает мрак,
В глазах смятение, боль рождает злость,
Принцессам нет и двадцати
Познать предательство пришлось...

А лёд покорным быть устал,
Устал смирять свой гордый нрав и дух,
Жестоким зверем он восстал,
Презревши милость царских рук.

«В нору забейся, жди конца!
Отважный рыцарь, не видать тебе победы», -
Твердит царю второе «Я»,
Скрывая чувства от богемы…

В бою без правил, без границ,
Исчезнут рыцари, не отступив от веры,
И хохоча старуха Смерть,
Каприз исполнит королевы…

Пощады нет в ее глазах,
Смотрю на них, а вижу бездну.
Сгорают чувства, обращая сердце в прах,
Горит душа, шипя и корчась за принцессу...

Время шло своим чередом, одни мысли сменяли другие.
Пытаясь разобраться в себе, Вар стоял почти неподвижно словно статуя. Его движения были скорее механически, чем осознанными. И за не долгий танец он полностью опустошил пивную кружку. Для неопытного и не ведающего человека могло показаться, что Ярл уже изрядно набрался, но это было не так. Драконья кровь, текущая в жилах, была не восприимчива к яду, и как следствие алкоголь оказывал на организм слабое и краткосрочное действие.
Когда закончился танец, зрачки желтых глаз схлопнулись словно страницы книги. Стали узкими вертикальными бойницами крепостных стен. Вернулась прежняя резкость чувств. И осознание реальности. Для себя Ярл принял решение, и руководствуясь здравым смыслом решил не придавать новым чувствам какого либо значения, поскольку от них было больше вреда чем пользы.
- Сомневаешься - не делай, а коли делаешь - не сомневайся…
Проговорил он, убеждая себя в чем то.

Благородный, загадочный и непонятный Варону Бранд Л'сие закочил танец с принцессой. И по видимому собирался направиться к своему месту. Предстоял второй тур танцев, но тут возникла небольшая заминка. На руку одной принцессы претендовали сразу двое… И как казалось, были оба на ножах, готовые перегрызть глотки друг другу.
- Будь что будет, что было есть… Смех да слёзы, а чем еще жить… Если песню не суждено допеть, то хотя бы успеть сложить…
Процитировал он отрывок старой нордской баллады.

Повернувшись к колонне, и прислонившись к ней лбом, он ощутил приятный холод, который убаюкивал и остужал разгоряченный разум. Вспышка ярости пришла очень быстро, и повинуясь импульсу он вломил кулаком в колонну… Мелкая паутинка трещин покрыла место удара, а костяшки на руке тихо хрустнули и заныли. Эта ноющая боль окончательно его отвлекала от душевных переживаний и он решил понаблюдать, что будет происходить дальше с претендентами на танец с принцессой Маргарет.
Маргарет поступила благоразумно, отказав обоим, утерев носы не только им, но и всем остальным, кто рискнул бы потревожить её покой на ближайшие несколько минут…

Делрой чувствовал себя чужим. Он не умел танцевать. Точнее умел, но его танец был танцем войны. Блок, уворот, круговое Па, рубящий удар… и вот уже партнер падает разрубленный на двое… Он мог бы пригласить на танец всю дворцовую стражу, всю городскую стражу, и даже гарнизон расположенный недалеко от города в придачу… Но вот принцессу… Увы… Эти танцы не для него…

Когда Старейший занял свое место, Вар обратился к нему:
- Сэр Бранд, ваш народ считают представителем одной из древнейших расс существующих под этим небом, я бы хотел обратиться к вам за советом. Возможно вы сможете рассказать нечто об этом…
Вар аккуратно достал медальон висящий на шее и на раскрытой ладони протянул его Л'сие.
- На нем есть письмена, но никто из людских мудрецов не мог их прочитать. Собственно так же никто, кроме меня, не способен его поднять. Возможно у вас могут найтись ответы и знания на интересующие меня вопросы. Что это, откуда и какова природа предмета…

Немного помедлив он добавил.
- И доводилось ли вам сталкиваться с драконами прежде, что вы можете мне о них рассказать?

- В спальню бы не пустили, - лукаво улыбнулась ши, - но было бы странно устраивать военный совет в спальне, да? К тому же там моя мама, так что ничего страшного. Воин - всегда воин, неважно, мужчина или женщина. А я, пожалуй, Вас за дверями подожду - сколько бы талантов у меня ни было, я хочу выйти замуж! Я хочу остаться обычной...

Белые двери, украшенные резными изображениями львов и единорогов, растворились, и Кристина оказалась в тесноватом помещении, с трех сторон окруженном балконами, а на четвертой - висела громадная карта-гобелен. Рядом с ней-то девушка и вошла в зал, отчего взгляды всех присутствующих - где-то около двадцати туата во главе с лордом Федельмидом и строгой черноволосой женщиной, затянутой в лиловую тунику и черные кожаные штаны так, что они никоим образом не скрывали пышных форм, - скрестились на вошедшей. В комнате повисло неловкое молчание. Позади же Юань ловко захлопнула двери, оставив Кристину наедине с военными, сидящими за длинным столом в окружении белых резных колонн, поддерживающих украшенный цветной мозаикой потолок.

"Галлюцинация" не унималась.

- Да, тяжелая это работа - из болота тащить бегемота... - Ворон скептически полетал вокруг, так и эдак разглядывая бьющегося о стеклянную преграду Сергея, и, наконец, каркнул. - Была, не была. Лишат лицензии - ну, так нам не впервой.

Дальше все происходило как в дурном сне или дешевой мелодраме: ворон спикировал Сергею прямо на лицо, залепив перьями глаза, нос и отчасти рот, и в это самое время в коридоре послышался топот нескольких спешащих ног и даже кто-то, кажется, крикнул: "Держи его!" Но в последнем Сергей уже не был уверен - сознание медленно уплыло куда-то в темноту.

Очнулся он на открытом каменном плато, связанным по рукам и ногам. Над головой набухало дождем небо, напоминая отчего-то давешнего красавчика из поезда, и рядом по коричневатым камням прыгала недавняя "галлюцинация".

- Tеперь будешь слушать? - деловито осведомился ворон.