Голосование за ходы

Вакнахская крепость была не так изящна, как милые глазу красные черепицы и пузатые белые башни Италии, но защиту кое-какую обещала. А что самое главное, к запаху лагерных нечистот примешивался аромат походных кухонь, смех маркитанток и перезвон гульденов: реальных рыночных и грядущих, если они не просрут возможность их заработать.

Ещё издали заприметив палатки и стены, Джованни распрямил плечи и, выгнув грудь колесом, снял с пояса лютню. Наконец-то было время на секунду забыть, что смерть всегда рядом. Слегка прочистил горло, а затем спел для ободрения слегка запылившейся в пути кондоты.

Послушай меня, и стар, и млад,
Барон или сын кузнеца,
Спою я сейчас вам про храбрый отряд,
Что трудится в поте лица.

На поприще бранном врага мы крушим
При свете луны иль дня,
Никто не уйдёт, коли так мы решим,
Не спасёт никакая броня!

Наш братский союз неразрывен, как сталь,
Как золото доблесть блестит.
Ты звонкой монетой сполна нам подай,
И вот уже Торрент в пути.

Но только ты лонгбоу нам не дари, проклятые луки хлипки…
Давай сюда пику иль рунку гони, что Вакнахии носят сынки!

Сквозь горечь потерь мы прошли, как в огонь,
Но лишь закалило нас пламя.
Порвали Свиней и других мы порвём,
Никому не топтать наше знамя!

Как-то так под треньканье лютни добрались таки до самой крепости, где Йонас вкратце описал диспозицию дел. Итальянец покивал, ведь ему уже становилось привычным дело плаща и кинжала, которым надо было поразить женское сердце...

Поправив шлем на голове и пожалев, что у него нет залихвастской шляпы с пером, парень кивнул командиру и тенью скользнул на звуки женского смеха, оставив отряд заниматься хозяйственными вопросами. В конце концов, надо было и отдохнуть за более приятной работой, чем пускание чёрной крови и облепливание подорожником, которым только и занимался в дороге Джованни, следуя заветам монаха из ветхой книжонки.

Идёт по лагерю Джованни, лютней потренькивает да приветливо на смазливых баб поглядывает. А песня сама собой запевается.

Под звёздным светом ласковым
Тебя я повстречал,
До самого рассвета с тобою лишь болтал,
А утром этим ясным, уснули мы вдвоём
Тебя забыл одеть я, об этом и поём!

А, кто же знал, а кто же знал, что братьев у тебя,
Ни два, ни три, ни даже пять, а десять и с дубьём!
Кричат они, поди сюда, жениться будешь ты,
Но хитро палец им кручу с седельной высоты.

Ты плачешь, руки заломя, и зло братки глядят,
Но где же им догнать меня да бравого коня!

А, кто же знал, а кто же знал, что братьев у тебя,
Ни два, ни три, ни даже пять, а десять и с дубьём!
Кричат они, поди сюда, жениться будешь ты,
Но хитро палец им кручу с седельной высоты.

В соседний город прискакал, в трактир с коня сошёл,
Но тут же сталью на плече перчатку я нашёл,
Твой батя-рыцарь сзади был и мрачно говорил
Ты девку портил или нет, мне в общем наплевать,
Поедешь тут же ты со мной – вам свадебку справлять!

Теперь покорный ваш слуга под тяжестью венца,
С чего советую, друзья,
Сперва узнайте
про отца!

Вернувшись в город вместе с кондотой, Джованни, как и все, предался отдыху. Впрочем, не всё время он проводил в полуотключке от водки, сменяя её очередной постелью какой-нибудь горожанки приятной наружности. Как-то вечерком он ненадолго отлучился из таверны, где вся ватага встала на постой, и вернулся уже под утро, да не один, а с трофеем, как он потом парням рассказал.

Значится, притащил он, как сам назвал это непонятное уродство из дерева, "лютней". Назвать ту хреноту, которая была у него в руках, таким благородным инструментом у людей знающих язык не повернулся бы. Впрочем, на этом грубо вытесанном куске дерева было натянуто что-то вроде струн, и даже можно было худо-бедно играть. Правда, выносить итальянское бренчание было невозможно. И уже через пару часов, Джованни понял, что успеха ему не сорвать на первых парах, спрятал "лютню" под кровать и завалился спать.

Удивительно, но парень оказался таким настырным, что даже пропустил очередную вечернюю попойку! Вместо этого, он что-то бренчал в подворотне, откуда с недовольными криками и мольбами о пощаде практически сразу сбежали все шлюхи, воры и даже находящиеся в полнейшей отключке пьяницы. Тем не менее, затерев все пальцы о непослушные и жёсткие струны, Джованни умудрился начать извлекать из них что-то похожее на музыку. Этого ему было более чем достаточно. Его душе не хватало того, о чём в детстве рассказывал папаша - пышные балы аристократов, музыка всю ночь и танцы. Ну, понятное дело, нихрена у Херуччо на тот момент уже не было, зато фантазия работала хорошо. Вот он и решил, понемногу начать воплощать в жизнь свои мечты.

* * *
Идут они всем отрядом, броня на солнышке блестит, сапоги начищенные скрипят, грязь под ногами месится. Тут Джованни неожиданно достаёт лютню и говорит.

- Ползти нам ещё хренову тучу времени, так что решил я немного скрасить наш поход. А коли не по нраву кому придётся, так и говорите.

Хотели уже заткнуть беднягу, которому видать голову напекло, да херобору в его руках, по ошибке лютней названной, поломать, но не успели. Заиграл парниша, лихо перебирая струны, да только не треньканье да бреньканье все услышали, а вполне стройную мелодию.

Прочистил Джованни горло, сплюнул на обочину и огласил.

- Исполняю, балладу о победе над трупоедами! - А затем, немного фальшивя, запел:

Как-то раз собрались в благородстве своём
Господа кондотьеры лихие,
Говорят, мы любого на пику возьмём,
Лишь монеты гоните златые.

Ла-ла, ла-ла, лишь монеты гоните златые!

Говорит им мужик, что озлоблен на мир:
На кладбищенской почве несчастье,
Мерзкий враг по ночам мрачный правит там пир
Поразите его в одночасье!

Ла-ла, ла-ла, поразите его в одночасье!

Без сомнений и страха пришедши туда,
Честный люд увидал окаянных
Рты, словно бездна – не видно ни дна,
Когтей – словно бритв несчитанных

Ла-ла, ла-ла, когтей словно бритв несчитанных!

Летели болты, словно рой дикий пчёл,
Мечи опускались людские,
Один за другим всех отряд перебил,
И сгинули твари лихие.

Ла-ла, ла-ла, и сгинули твари лихие!

И знает с тех пор даже леший в лесу,
Что нет кондотьеров сильнее.
Торрентом зовут благородных господ,
Их знамя на зло врагам реет.

Ла-ла, ла-ла, их знамя на зло врага реет!

Коснулись пальцы струн в последний раз, и умолкли звуки. А "лютня" перекочевала куда подальше, ну, вдруг не понравилось кому, отберут и сломают ведь толпой. А так ещё можно было б сыграть какой-нибудь зажиточной купеческой девчушке в городке, да устроить с ней целую ночь представлений.

"Металлический браслет? Интересно, зачем он здесь среди прочего хлама. Может ли он также оказаться очередным ключом или пультом управления от чего-то? Я даже не знаю, сможет ли он сработать именно в моих руках. Стоит проверить рядом с остальными." - Сто тринадцатый внимательно оглядел металлическое изделие, затем положил найденный фонарь в карман костюма и принялся обходить людей в комнате, внимательно наблюдая за поверхностью браслета.

"Что ж, если ничего не произойдёт, оставлю с у себя. Не просто же так он здесь лежал." - Брови хмуро сошлись, на переносице от посторонних мыслей, а уши невольно прислушались к шуму помех в рации, которую включили остальные.

Мужичок, живо согнувшись от передозировки железа, больше не мешал стрельбе. Но вместе с ним пропал и готовый болт! Недовольно урча, Джованни заботливо натянул лонгбоу, как косу служанки на сеновале, готовясь посылать стрелу за стрелой в коллегу-лучника с вражеской стороны.

- ...Пиздец - Только и успевает сплюнуть итальянец, когда лук в руках, как по волшебству, разваливается на трухлявое дерево и рваную тетиву. В голове отдалённым шумом проносится злорадствующий смех старой корги, а Джованни обессиленно скрипит зубами и клянётся убить всё живое в округе грёбанного Червона собственными руками. А потом сжечь. Даже лучше, если несколько раз

Словно кипятком плеснули в промежность, а потом ещё в догонку пнули туда же! От боли итальянца аж перекосило, и тот прижался к плетню, слегка подвывая. Вот уж подарок так подарок от маркитанток, только вот вернуть не получится.

Тут же в холодном поту разбросал по траве в пыли свою котомку и извлёк на свет божий закорючки монашеские. Зубы стиснул, и чуть бормоча, стал читать.

- Если капает с конца... Обрубите до яйца... - Только буквы сложились в слова, как Джованни стало нестерпимо дурно, закружилась голова, и мир завертелся в адской карусели. Неужто, финита ля комедия его молодой и весёлой жизни? Так думалось ему, пока глаза-чашки, бездумно таращились в книгу, а палец соскочил со строчки в грязь и теперь водил там, выписывая затейливые узоры. Помутнение случилось у парня...

Однако же, спустя некоторое время, наваждение спало, и, вздохнув поглубже, (отчасти потому, что резь никуда не делась, а стала только сильнее) итальянец собрал свои пожитки в мешок, а после вернулся к остальным, болтающим с какой-то бабкой.

Неожиданная мысль осенила неудачливого героя-любовника: а что если бабка знает, как беду решить без этого самого "до яйца"? Искра надежды тлеющим угольком загорелась в его взгляде. Подошёл к старухе, в колени упал да за подол уцепился.

- Добрая женщина, спаси-помоги, сил жить нет, сразила напасть скверная, хворь от любви продажной... Погибаю, пропадаю совсем. Умеешь хвори гадкие от чресел отводить? Или может знаешь того, кто умеет? Помоги, святой непорочной девой прошу, век благодарен буду... - Жалобливо глядит Джованни на старуху, но глаза бегают, и в уголках сталь.
Думает он тихонько: "Колись старая, не заставляй грех на душу брать, пятки тебе огнём жечь да выпытывать. Мама мия, какой же конфуз! Проклятый каменный хер, это всё он, точно! Как увижу ещё такой же, хер нахер выкорчую и в овраг укачу. Нечего честным людям жизнь портить. А как в церковь попаду, выпрошу епитимью и по свечке всем святым поставлю. Ох, как же жжёт, сука!"

Томас вертел в руках костюм, уже метя глазами точки, где стоило воткнуть булавки, чтобы не выглядеть в нем мешком с картошкой. На вопрос Зои он ответил с немного нахмурясь, будто пытаясь представить что-то.

- Холодным оружием драться жизнь научила, а из дальнобойного только пару раз удалось пострелять, больше как-то самопалы, да пороховые бомбы видел. - Действительно, парню как-то раз на заводе задержаться в цеху и увидеть, как напарник спиливает на станке заводскую штамповку с револьверов. За обещание молчать, ему дали пострелять по бутылкам на заднем дворе, промазал он тогда всего раз из пяти. Сказывалась зоркость инженера-механика с мелкими деталями.

Оглядев столик с оружием, парень остановил хищный до инженерных поделок взгляд на Томпсоне. Ему казалось многообещающей возможность вести стрельбу в быстром темпе в закрытом помещении.

Наверняка, с помощью таких, солдаты давят друг друга в окопе, а бандиты-профи, вроде тех же итальянцев, во всяких кафешках. Я бы уж точно не высовывался, когда такой пулемёт строчит.

Не менее привлекательной смотрелась граната. Скорее как последнее средство убеждения, а не реальная возможность применить её, ведь осколочный урон в закрытом помещении мог оказаться разрушительным не только для жертвы, но и для самого применителя. Перед глазами Томаса на секунду встала неприятная картина изуродованного тела рабочего, которому не повезло оказаться рядом с паровым двигателем в момент его перегрева. Тогда, при виде изорванного в клочки трупа, парня первый раз в жизни стошнило на месте.

Рука какое-то время колебалась, а потом подняла гранату. Аргумент, хоть и самый последний, но быть должен. А вот с пистолетом-пулемётом стоило немного повозиться. Отодвинув его в сторону от остальной кучи оружия, парень постепенно начал разбирать его, ловко и быстро раскладывая детали по столу рядом.

- Возьму Томми и гранату, а чем нутро выпустить у меня есть. Ты не поверишь, но это сабля. - Томас с тихим смешком хлопнул рукой по куртке, выдавая металлический звук оружия внутри.

Всё-равно пришлось бы показать. Один чёрт, теперь её нужно будет взять с собой, а, значит, надо постепенно готовить к одной очень приятной новости... Интересно, чего так Игнис изменился? Кажется, он звучал как-то более мощно, словно и не тот маленький огонёк, который бился в нашей печушке. Надо бы его покормить, но это не при Зои. Доверие надо сначала выработать, а потом уже посмотрим.

- Думаю, лучше перестраховаться - Парень проследил за взглядом Зои и про себя тихо улыбнулся тому, как сопит Ильза во сне. Девчушка сейчас была так далека от того, во что они попали с братом, что наверняка утром всё покажется ей каким-то нереальным сном... - Мне пристреляться надо, хватит и пары патронов. У тебя тут есть местечко, где нет лишних глаз и ушей? И, кстати, Зои, мне бы горстку булавок, сама понимаешь, костюм хорош, но пару мест надо подколоть.

В голове плывут мысли, словно облака за окном. Белые, пушистые, похожие на сытых и сонливых кошек, развалившихся на мягкой подушке. Но вдруг из потока образов её вырывает голос только что появившегося соседа. Ведь этот паренёк с алыми волосами к ней обращался? Интересный подход, Он будет выглядеть так жалко, если она не ответит. Надо пожалеть этого котёнка, раз он решил поиграть со ней.

Кири слегка наклонилась к Рю и поддержала его приглушённый тон.

- Тебя зовут Огисава-сан, верно? Да, ты прав, моя фамилия произносится именно так. Иероглифы как в слове краски. - Девушка сменила сонливость на сдержанный, но доброжелательный взгляд. Карандаш застыл между пальцев, указав кончиком на парня. - Мне кажется, мы раньше нигде не встречались... Если ты, конечно, часто не бываешь на выставках современного искусства.



"Леди всегда должна уметь поддержать беседу с джентельменом" - Строгий голос мисс Слейт из пансиона глухой плёткой щёлкнул на задворках сознания, заставив янтари глаз на секунду расшириться. Рефлексы. Память не обманешь. Как бы этот Рю не воспринял этот взгляд в свою пользу, ох...

- Послушай, я здесь новенькая и никого ещё не знаю, мне бы не помешал такой друг как ты, ведь на тебя можно положиться?

Вечерело. Орали солдаты, а им подвывали заливистыми голосами маркитантки. Прекрасный закат похожий на шмат сизого сала с алыми мясными прожилками заполнил всё небо. Пахло, кстати, тоже салом, но не от их столика, а откуда-то из глубин таверны. Джованни разглядел в мутноватом вечернем воздухе троих странных и несуразных мужиков в красных кафтанах. Толстый, тонкий, как дрын, и мелкий, что три капустных кочана друг на друге. Сидят, жуют сало и говорят про какое-то масло, дескать, силам небесным, спустившимся на землю, оно нужно, вот теперь тут шляются, ищут... Пиздец какой. Что только с людьми военное ремесло делает, совсем рехнулись мужички.

Покачал головой Джованни и к речи Йонаса прислушался. Выходило скверно.

- Ну, брат Йонас, выбор у нас небольшой. Можем распродать наши пожитки, которые останутся после того, как оденем всех, или можем эти самые деньги у кого-то отжать. Есть ещё идея сделать нам всем совсем уж ублюдошные рожи, одеться в рваньё и пойти побираться... Но что-то мне подсказывает, что вариант это наихеровейший. А по сему, господа кондотьеры, если у вас совсем уж никаких вариантов не останется, можно попробовать устроить комедиа дель арте, как у меня на родине зовут благородное искусство уличного представления. Заинтересует, расскажу.

"Кисти, статусность, слава... Видать Йонасу командирство в голову ударило, и парень забыл, что ещё буквально вчера мы говно на дороге месили, зубы от боли стискивая, потому что на повязки для ран чистого трепья не нашлось. Не осуждаю, но сомневаюсь. Может, это и помогло бы мерзких отщепенцев отвадить, хотя это же ещё надо что-то в воинском искусстве понимать, чтобы скумекать, сколько там кистей на знамени болтается и что они значат. Разве что благородные понять смогут." - Такие вот думки были у Джованни, перебиравшего струны лютни и прикладывавшегося к почти опустевшей кружке. Но на слова командира он согласно кивнул, всё-таки сам за него голосовал.

Соломон что-то говорил о лютне, вот это и заинтересовало итальянца. Как человек начинающий в искусстве ломать психику окружающим виршами непотребными, ему было бы интересно узнать какие-нибудь новые приёмчики или выудить тему для новой баллады. Одним словом, царя этого надо было брать в оборот. Если не сейчас, так в дороге.

Затем явился к их столу мужичок, да такой, что даже по своему обыкновению улыбчивого Джованни перекосило. Ну и пиздец... Кто только на свет божий не является. Впрочем, слыхал итальянец одну историю по дороге в Вакнахию, когда по земле Силезийской на своей полудохлой кляче тащился. Темнело за окном, наступала ночь, за столом в таверне сидели мужики, весь вечер беспрерывно бил по крыше дождь... А потом завалился туда сухонький да жилистый старичок и начал травить байку про приключения одного славного парня из земель силезских, который за любимой своей пол мира исходил, зло не раз борол да в тайны колдовские был вхож. С ним был друг его необычный - такой же вот детина, жертва слепой повитухи, как перед их столом. Только в истории детина оказался иномирной сущностью, а это вот чудо больше было похоже на подзаборную ссучность.

Хмыкнул Джованни, вздохнул поглубже. "Ну а что, пускай будет. У него кулак с голову порося, такой ёбнет чем не глядя - даже у вервольфа дух сразу на небеса отойдёт."

Над Старым светом парила густая паутина магии, незримая простому глазу и тонко реагирующая на происходящее как в этой реальности, так и в имматериуме. Разум магистра блуждал по ней, сплетая одни узоры и расплетая другие. Вскоре можно было бы даже сказать, что великий защитный узор будет завершён в ничтожные сроки, слившись в единый щит от прорывов хаоса. Верные Ордену и обученные лично Бальвином жрецы с сильным даром уже вошли в плетение паутины, став ткачами магии, их силы теперь помогали достраивать и поддерживать определённые участки плетения, хотя большая часть всё также держалась на магистре. Но что-то прервало скитания нематериальной сущности, заставив её вновь вернуться в свою оболочку на золотом троне. Срок исцеления подходил к концу, и тело ощущалось даже сильнее чем раньше.

Перед троном стоял его верный ассистент с несколькими пергаментами, в его взгляде читалось нетерпение сообщить о чём-то. Магистр пошевелил рукой, давая ему разрешение.

- Господин, исследования увенчались необычайным успехом... Ваша мысль собрать брошенных и обездоленных сирот после войны и наделить их частью ваших могучих генов воплощена в реальность. Новая раса сверхлюдей... Воплощение Высшего блага на нашей земле. Они готовы, повелитель, и ждут, чтобы предстать перед вашим взором. - С этими словами он поклонился и отошёл в сторону, чтобы дать дорогу тем, кто так долго ждал за стальными дверьми лабораторий напротив трона.

Массивные врата отворились, и в зал вошли Они - Огромные, выше человеческого роста, но всё ещё не достигая величия магистра. Закованные в алые латы и кольчуги, сквозь которые проступали бугры мышц. Их лица были словно выточены из камня в каком-то сосредоточении. Вершина генной инженерии магистра воистину обрела плоть, это были уже не тупые и безвольные уродцы, не способные ни на что кроме убийства и которых пришлось отбраковать после первых опытов. Нет, это и правда была новая ступень в эволюции человека, его зерно, возгоревшееся пламенем...

- Мы здесь, чтобы служить Пылающей мимозе! За Великое благо! - Громогласные голоса старших братьев заполнили зал, а магистр наконец-то стал подниматься с трона.



На горизонте огненный шторм. Миру суждено очиститься в нём...

* * *

Арес Марсей с теплом в сердце смотрел, как на ещё недавно безжизненной пустоши, которую оставила бойня на месте столицы Империи, постепенно расцветала жизнь. Беженцы, узнав об окончательной победе над силами демонов в этой части света, устремились на пустующую землю, сразу же начав отстраивать дома, вспахивать луга и перегонять скот. Пускай былое величие это место вернёт ещё не скоро, зато жизнь получила ещё один шанс. Шанс, за которой пришлось уплатить великую цену.

На считанное мгновение ясное небо и детский смех сменились жуткими воспоминаниями. Казалось, в нос ударил запах гари и крови...

Отряд рыцарей с Марсеем во главе врывается в очередной переулок, заполненный одержимыми. Полуголые и обезумевшие люди смеются, потрясая в воздухе изломанными конечностями, дикие глаза, сквозь которые теперь смотрят боги хаоса, презрительно шастают по алым латам. Арес даёт короткий приказ взмахом копья, и начинается бойня. Сначала здесь, потом ещё в бесчисленном водовороте таких же переулков. Тысячи погибших в одну ночь - вот цена мира для человечества на этот раз.
Но это ещё не конец. Марсей устало встряхивает головой и оборачивается на капитанов, пришедших за приказами. К Высшему благу нелёгкий путь, это он отчётливо запомнил, ещё когда в первые повстречал Великого магистра. Тогда совсем юный он и подумать не мог, как этот человек сможет повернуть ход истории на континенте. Столько уже было позади... А теперь пора слушать отчёты и готовить новые планы. Хоть сейчас и стояло прекрасное лето, нельзя было тратить драгоценное время попусту.

Немного размявшись за скорбной работой, Джованни уже не чувствовал себя свежевыкопанным мертвецом. Сказывалась горячая молодая кровь, которой хоть и немного осталось, зато была она выдержанной, словно крепкое итальянское вино. Как закончил с трупами, прислонился к какому-то расшатанному плетню, руки скрестил да травинку жевать начал. Потом одинокой ночью к нему ещё придут обезображенные ранами и агонией лица мертвецов, но не сейчас. В эту минуту не хотелось думать ни о чём. Взгляд провалился в пустоту, а с губ сама собой сорвалась какая-то незатейливая мелодия.

Тут, аки глашатай небесный, явился Йонас и привёл деревенских баб. Пустой взгляд понемногу прояснился, а в ушах появились голоса. Словно из под воды вынырнул Джованни. Подумал немного, оценил свои силы и махнул рукой бледной рыжей девке, которая мяла в руках запачканный передник.

Два мутных зелёных болотца глаз сначала беспомощно смотрели на парня, а потом крестьянка пошла вместе с кондотьером за околицу. Было что-то смущающее в этой их прогулке: идут двое, молчат, но мысли одинаковые. Тишину прервали уже на поле у стога сена, когда итальянец обнял сзади молодуху, нерешительно сцепившую руки перед собой.

- Как звать-то?
- Ядзя...
- Не бойся, Язденька, насильствовать не буду. Мне бы до утра лишь дожить, ты посмотри, как меня нашпиговали. Гуся под Рождество так не набивают. Ты ложись рядом, согреешь.

Девушка промолчала, но слегка расслабилась. Медные пряди трепал ветер, и пахло соломой. Хорошо было жить и быть молодым.
Оба забрались в стог, прижались друг к другу, как мыши полевые, и лежали так, пока их руки и губы не наши друг друга в темноте, а затем им обоим уже было не до сна...

На утро Джованни встал обновлённым. Раны саднило, но было в нём теперь что-то такое, что давало новый толчок идти дальше. Спокойствие что-ли на него нашло? А может чувство, что останется после него в этом мире ещё одна новая бренная душа. Бросил прощальный взгляд на Ядзю, сопящую в стогу. Разметались руки-ноги, на голове ураган, а на губах улыбка. Вот такой вот зверь, этот ваш человек. Ещё минуту назад над ним властвовала смерть, а теперь уже и нет ничего, так воспоминания одни. Тихо вернулся Джованни к соратникам, да собираться в дорогу начал.

- Стало быть, Луцок? А почём нет... - Пробормотал и побрёл с остальными вместе дальше по большаку.

Джованни чувствовал, как крепко стиснутые зубы скрипят, начиная крошиться. Нестерпимая боль по всему телу и постепенный холод в боку, быстро остудили огонь от сражения. Смерть вежливо прочистила горло за спиной, готовясь позвать за собой.

Пойдём домой, братик? Мне тут одной холодно.

Голос сестры, не иначе. Но когда Джованни уезжал, она была жива... Хотя, в такие лютые времена, всё что угодно может случиться. Тонкая нитка холодного пота стекла по виску и смешалась с кровью под потрёпанной кольчугой. В глазах застыл немой ужас от несущегося навстречу противника. Вдруг, маленький предательский червячок, до этого момента скрывавшийся в углу сознания, резко вырос и заполнил кажду клетку мозга. Предельно ясная мысль - пора бежать.

И Джованни побежал. Насколько хватало сил в уставших ногах, насколько было воздуха в лёгких, разогретых как адская печка. А за спиной ему в унисон шептали голоса тех, кого он знал, советуя что-то, насмехаясь над ним.

- Беги, сынок, ты ещё им покажешь - шептал хрипящий старческий голос отца

- Беги, братик, тебе ещё рано ко мне - до дрожи пробирал звонкий голосок сестры.

- Беги, чертяга - мертвые кондотьеры, с которыми он успел познакомиться, рявкнули разом, а затем рассмеялись, заполняя разум итальянца каким-то нереальным колокольным звоном.

Наконец, полностью обезумев и зацепившись ногой за какой-то корешок, Джованни упал и потерял сознание. Знамя так и осталось в его крепко сжатой руке, накрыв парня сверху белым покрывалом.

Холод ухватившей его за горло смерти и лёгкость в голове от потери крови сменились темнотой и разговором с божеством. Стивен был удивлён происходящему настолько, насколько это ему вообще позволяло нынешнее состояние. Чувство от перерождения было странным смешались две памяти, изменилось восприятие тела. Для него открылся целый новый мир звуков и запахов, которые он в человеческом обличье никогда бы не различил. Словно кончился предрассветный сон в поту от жары, закончилось ожидание от инициации. Чжоу, или как он осознал себя из памяти разумного, в чьём теле находился, Астольфо, открыл глаза.

Десятки... Нет, сотни мыслей в голове. События, лица, голоса. И тот кошмар, который случился с его выводком. Он осмотрелся. Вокруг сидели приземистые коргены другой породы, но Стивен вспомнил, что они все родня.

Ситуация удручала, как и ошейник с кандалами, давя на сознание. Неужели новая жизнь кончится также молниеносно и бездумно, как и прошлая?

Не бояться, только не бояться. Ты дал слово, помнишь? Держись и будь сильным. Будь сильным ради них всех.

- Мы отсюда выберемся, я обеща... - Не успел Стивен договорить, как повозку тряхнуло, перемешивая бедняг внутри. Снаружи происходило что-то безумное и наверняка смертельное. Сознание кричало на всю голову: опасность! Подожми хвост и беги, щенок!

Глубокий вдох, затем выдох, и в глазах появляется хоть какая-то ясность со спокойствием. Не время дрожать от страха, теперь от него зависят другие, поэтому Стивен просто не может позволить своим эмоциям взять над собой верх.

Неожиданно окликнувший его Рулетик предложил хватать воспитанников и бежать. Отличный план, впрочем, другого, о котором было противно думать, Стивен не мог себе позволить. Он никого здесь не оставит. Короткий кивок мордой, и он бросается к щенкам.

- Бери в лапы этого, а я того, побежим по дороге назад. Если снаружи бой, придётся драться, иначе догонят и убьют на месте.

Стивен-Астольфо чувствовал, как напряглось всё тело, всё же, гончая опасная порода. Может ему удастся перегрызть какому-нибудь врагу горло и вырвать из лап оружие?

Чёрт, откуда такие мысли. Перегрызть горло? Собачья память влияет, не иначе...

О ценности и значении

Арес Марсей ещё издали заметил, как небо над дорогой, по которой маршировала основная армия Ордена, стало изменяться. Оно будто налилось кровью, вспучилось, мерцая оттенками чернил и бирюзы. Молнии в каком-то безумии то и дело сновали между небом и землёй, возвещая о пришествии в этот мир очередных порождений имматериума. А затем, когда дорога сделала поворот, наконец-то открылся вид на некогда гордую столицу империи.

Герой в алом помнил это почтенное место богатым и процветающим. Теперь оно стало гнойной мерзостью! Гибель постигла империю...

Полыхающие руины домов и остатки крепостных стен ныне перемешались в каком-то безумном водовороте вокруг разрывов реальности, сквозь которые лился свет из иных миров. Оттуда же непрерывным потоком струились деформированные и уродливые дети имматериума, пополняя ряды беснующихся над руинами хаоситов. Повсюду разносились крики агонизирующих горожан и безумный смех одержимых.

Тем не менее, часть людей уцелела, встав небольшим лагерем почти на самой вершине холма. Их осунувшиеся, грязные лица с мольбой смотрели на подошедших рыцарей. Где-то неподалёку плакали голодные дети. Марсей осмотрел жалкую горстку выживших, а затем поднял над головой своё копьё - разящий Сангвиний, точную копию оружия магистра, наделённую огненной мощью.

- Именем Ордена пылающей мимозы и эдиктом Великого магистра Бальбина, я объявляю, что Айнцхерцрайх должен быть очищен! Все поражённые порчей и одержимые хаосом будут преданы стали и огню. Да будет так. - Громогласно возвестил генерал, а затем указал копьём в сторону демонов, заметивших приближение армии и уже начавших выстраиваться в подобие боевых порядков.

- За пылающую мимозу! - Ответили ему тысячи рыцарей, и алая лавина с рёвом устремилась вниз с холма, навстречу демонам.

Бойня длилась весь день. Рыцари ордена не щадили никого, вырезав почти всё население столицы вместе с детьми имматериума. Уцелели лишь те немногие горожане, что успели спастись и скрыться вдали от полыхающих руин. С разрывами реальности всё оказалось куда сложнее. Каждая трещина в самой сути этого мира поражала смертоносным излучением любого простого воина, что посмел приблизиться к ней, из-за чего Марсею пришлось лично уничтожить каждого из стражей многочисленных врат, что успели укрепиться с этой стороны мира. На землю один за другим пали уродливые твари с множеством рук, щупалец, клешней и крыльев. Казалось, словно каждый из демонических принцев успел отметиться, послав своих малых чемпионов, чтобы те творили кровавую жатву. Но Сангвиний в руках алого генерала разил точно и неустанно, и, наконец, когда последние врата закрылись, потусторонний шум над полем боя стал постепенно стихать. Однако ещё долго в головах рыцарей стоял безумный смех богов хаоса, для которых поражение в битве не стоило ровным счётом ничего...

Дым и пепел окутали некогда процветающую столицу, а солнце, медленно опускающееся за горизонт, словно истекало кровавыми слезами, оплакивая многострадальное человечество. Силы же Ордена закрепились посреди того места, где ещё недавно высился имперский дворец. Шумел обоз, а выжившие спешили приготовить ужин и задать корм табуну лошадей.

Арес Марсей задумчиво прогуливался среди остывающих руин, попирая некогда отполированные, а ныне растрескавшиеся и обугленные мраморные плиты, тяжёлым Сангвинием. В мрачном зале, потолок которого теперь являло собой звёздное небо, стояла тишина, только равномерный стук копья о пол нарушал её.

Вот во мраке показался трон императора. Величественный, вечный, как само человечество. И как оно же покрытое гарью и кровью. Усталость сморила воителя, и, прислонив копьё к стене подле себя, Арес сел на трон. Вздох полный успокоения невольно вырвался из могучей груди, скрытой за латами, а минуту спустя воин уснул. В эту ночь его не донимали ни сновидения, ни кошмары. Мысли о достигнутом величии также не трогали его разума, ведь для воина Ордена, даже для так высоко поднявшегося над рядами послушников Марсея, трон империи не значил ровным счётом ничего, лишь только место, где человек может погрузиться в сон, избавляясь от усталости...

А тем временем сумерки застигли Бальвина и его отряд рейнджеров посреди болот, окутав их ядовитыми испарениями и подозрительной тишиной, словно всё живое в этих местах сгнило, разложилось под нечестивой энергией имматериума, вставая заново уже под её волей.

Это место было неподвластно магическому взору Бальвина, поэтому угрозу он заметил слишком поздно.

Топь разверзлась, как пасть гигантского чудовища, а болотная долина вспыхнула призрачными огнями. Сырой ночной воздух разорвали крики демонов и творений хаоса. Болотный туман разошёлся, явив магистру мрачное зрелище.

Истинная армия братства всё это время была здесь, и за это знание небольшой отряд разведчиков понёс самую большую плату из возможных. Лишь один Бальвин успел скрыться в портале, пробившись на небольшое возвышение, чтобы стабилизировать магию, яростно же сражавшиеся рейнжеры не вынесли удара кавалерии и пали, а трясина с чавканьем поглотила их тела.

Несколькими часами позже в глубинах старой усадьбы, расположившейся неподалёку от Алой крепости, Бальвин поместил себя на устройство, которое он окрестил "Золотым троном". Магическая машина загудела, заискрились многочисленные медные катушки, и застонали пленники в подземных лабораториях, чья жизненная сила потекла в жилы магистра, восстанавливая его глубокие раны. Воистину, знания о силах врага стоили каждой царапины на его доспехах, а сопряжения потоков магии, которые он успел рассмотреть над болотами, наполнили его разум новыми идеями. Вырвавшись на секунду из задумчивости, Бальвин подозвал к себе ассистента.

- Активировать проект "Старшая кровь". - Раздался его глухой голос из-за преграды шлема.

Где-то в глубине катакомб в огромных стеклянных колбах заворочались творения магистра...

Лис с прищуром слушал Профессора и Ястреба. Край ухмылки показался за усами при каламбуре о Мачеке. Ну, а что, с юмором у большинства охотников было, мягко говоря, туговато: шутили редко и избито. А тут свежая кровь, не проржавевшая ещё от скудной жизни и мрачных будней душа. Таких тут ценили.

Проследил взглядом за вошедшими, задержавшись на собаке. Хорошие зубы, крепкие мышцы - с такой на охоту хоть сейчас. Набежали мысли у Лиса о давней Родине, лае собак у околицы, домишках, затерянных в лесу, где сейчас пепелище.

Из такого замутнённого состояния вывел мужчину голос соседа, которого явно заинтересовали вошедшие. Понятное дело, для Десимира здесь всё отдавало новизной, вот и корень живого интереса.

Охотник чуть наклонился к Ястребу и также шёпотом ответил:

- Этого серого, будто в пыли вывалянного, кличут Лазарем Шешелем. Сказал бы, что всегда одиночка, да только, как видишь, он со спутницей. Человек он беззлобный. Сейчас, по крайней мере.
Эту русую зовут Агнешка. Обычная женщина, каких по свету пруд пруди. Разве что охотница, а это почти всегда диагноз. Хех, сам понимаешь, мы тут все немного поехавшие, раз со смертью заигрываем. - Не удержался от ироничного смешка Лис.

А потом в приветственном жесте махнул рукой вошедшим охотникам, дескать - рад, что с проклятой земли вернулись целые, а не по частям.
Лишней крови и плоти среди охотников не бывает, и даже самые последние ублюдки уважали остальных, или делали вид, что уважали. Ибо никогда не знаешь, с кем тебе доведётся в следующий раз со смертью заигрывать, и кто у тебя за спиной с двустволкой в потьмах идти будет. Ну, а драки да раздоры? Без них на этом поприще никуда. Истощали они охотничьи ряды, чему Лис явно не был рад - очевидно ведь, чем меньше народа чистят мёртвую землю, тем больше там плодится чудовищ, и тем сложнее к ценностям оставленным подбираться!

Славный город Бладсорн, что за последние годы вырос из гарнизонного и захудалого поселения до шумного мегаполиса окружал звоном и теплом осеннего урожая Алую крепость. Улочки ломились от телег с товарами и вещами переселенцев, коих было великое множество. Недавняя весть о воплощении древних мрачных пророчеств в лице чёрного крестового похода гнала разумных на запад, подальше от войны и её ужасов.

Мрачный и холодный дождь хлестал город, заливал крепостные стены, а вспышки молний делали алую броню солдат Ордена похожей на оголённую плоть, истекающую кровью. Посреди главной площади на перевёрнутом возу стоял слепой и паршивый старик. Он вздымал к раскалывающемуся от молний и грома небу руки, крича в толпу страшные пророчества, обличая пороки богатых и указывая путь бедным.

- ...И поднимется король Юга против королей Севера, и зальет их земли могучим потоком; и будут они разбиты, а народы их уничтожены. Земли будут истоптаны, а затем веревкою отмеряны. И разрушены будут города и пустынны. Нетопырь, ворон и филин поселятся в домах. И змей угнездится в них.
И так начнется гибель мира. Кто далеко — умрет от болезни, кто близко — падет от меча, кто останется, умрет с голоду, кто выживет, того погубит мороз... Ибо наступит век Меча и Топора, век Волчьей Пурги. Придет Час Белого Хлада и Белого Света. Час Безумия и Час Презрения, Tedd Deireadh. Час Конца.

Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Воспрянет он из Старшей Крови, из Hen Ichaer, из зерна засеянного. Зерна, кое не прорастет, не проклюнется, но возгорится пламенем...*

Таковы были слова, которые слепец выкрикивал, беснуясь под струями дождя. И стоял народ вокруг него молча с глазами полными ужаса, ибо указали им на конец мира.

Но тут, словно вспышка новорожденной звезды на небосклоне, врата алой цитадели открылись, выпуская наружу полосу света, вспоровшую небеса. Дождь, уже неделю ливший над городом, тут же отступил...

Среди своих верных гвардейцев стоял Великий магистр, устремляя могучее копьё к небесам. Его громогласный голос волнами света и тепла разнёсся от врат замка по всему городу.

- Грядёт новая эра, эра пламени которое очистит мир от пороков и скверны, от зла, боли и страданий. Так идёмте же за мной, мои братья и сёстры! Я объявляю очищение этому миру, чтобы вы все вступили в новый, взросший из посеянных нами пылающих зёрен!

И кричали в безумной радости многотысячные толпы, и устремилась река человеческая вслед за магистром туда, где ещё вчера царила смерть, ибо жизнь сильнее. И расступались над ними мрачные громады облаков, а пламенный свет освещал им дорогу.

* * *

Арес Марсей отдавал последние приказания капитанам, что должны были в скором времени повести войска дальше. Огни тысяч костров на хребтах постепенно гасли, как и холодные звёзды на горизонте. Начинался новый день, а вместе с ним новые испытания, лишения и битвы предстояли Ордену. Но каждый в лагере Марсея сейчас всей душой свято верил только в одно - их дело правое, и человечество, а вместе с ним и все остальные разумные, в конечном итоге достигнут Высшего блага, как этого желает магистр, и преисполнится мир справедливости, мудрости и добродетели...

С неудовольствием Джованни снимал с себя рваную броню. Где же это видано, чтобы волчьи зубы кольчуги да стальные панцири прокусывали? Хорошо хоть, что тварюги лесные отступили куда-то, надолго ли - вот главный вопрос.

Послушал, что братки говорят. Выходило скверно, но выход итальянцу виделся только один. Внимательно посмотрев в лица предлагавших пойти и помогать мужичью Джованни плюнул на землю в сердцах, а затем повернулся к Генриху.

- Видать не остыл ещё народ от боя, вот в головы буйные чушь всякая и приходит. Вздумалось им, что у нас тут орден какой, дескать, несём помощь и благодеяния, а питаемся святым духом, стало быть? Чушь собачья. Может кто здесь и из-за того, что ему в жопе шило ужом вертится и приключений хочется, но я здесь за деньгами, и скажу честно - нихера мы не получим, если волки в живых останутся, а они уж точно мужичьё сожрут. А с кметами говорить - лишнее время тратить, эта рвань уцепится в своё добро и будет скулить, как псина до последнего.
Короче, моё предложение - выносим нахер деревню и сваливаем в закат дальше по тракту. Мало ли на свете городков со своими Брюханами, которые говном исходят, только реши их проблемы?

"Надо бы начать со стейка, готовить его проще простого, а пока гости будут с ним расправляться, "Унаджи" будут готовы" - Подумал Рэйден и взял мясо для стейка из того объёма, который принесла Света.
- Интересная мысль, Ю-чан - Рэйден хмыкнул и весело стрельнул в её сторону алыми глазами - может вас специально гоняют, чтобы вы оставались худенькими и нравились гостям? Всё-таки, вы лицо заведения, хех. - сдержанная улыбка для Ю, и небольшое послабление в холоде. Продолжаем.
- А вообще, кто знает, может тебе поделиться этой идеей с хозяйкой, оптимизация производства штука полезная. А то мне однажды рассказывал один мой знакомый из торговцев рисом, что в богатом районе Нью-Токио есть ресторанчик один, как же он называется... То ли МакуДоналидесу, то ли МаКоналидесу - ёкай побери эти иностранные названия - так вот, там сохранились терминалы заказа, и гости просто на них меню себе выбирают, представляешь?

Наделённый воистину воплощением народной мудрости и нехилым таким креном в обе стороны, Джованни ввалился обратно в таверну, руками на ходу отыскивая кондотьерский стол. Спустя десяток минут топтания в дверях, облапывания каких только были служанок и драк со всеми столбами, итальянец приземлился на своё место.

- Уууу, бля, я такооое узнал, вы охуеете. Там не лес, там целый пиздец - заходишь, а тебя сначала грабят, а потом волки жрут... или деревья... вот дерьмо, ничерта уже не помню. А, точно! Там всех мужиков ведьма ебёт! - И упал лицом в стол, пошатнув пару деревянных кружек.

Впрочем, чудесные истории итальянца на этом не закончились. Спустя какое-то время Джованни, словно мстительный дух, воющий во льдах Коцита, поднял лицо со стола. В его глазах читалась вся глубина человеческой печали и тоски. Забористая брага оказалась у тех мужичков.

- Короче, волки-шмолки - всё хуйня. Одно понятно точно, место проклято или одержимо какими-то хуебесами, которые то ли в животных вселяются, то ли сами ещё те образины с пастями по сажени. Мне тут сказали, что в селе есть ведьма, вот её бы нам расспросить, что там за мракобесие творится. А то пойдём в лес, да сгинем к чёрту, даже не поняв, что такое нас порвало. А вообще, я б на всякий случай святой воды с собой натаскал, да и просто бы воды сейчас выпить неплохо было... - Не выдержал Джованни, кубарем скатился со скамьи и с нечеловеческими усилиями вытолкнул своё червеобразное тело на улицу, дабы огласить округу зычным звуком блевоты. Вместе с сивухой выходила вся та дурость, которой его под завязку набили проходимцы, а на самом донышке оставались крохотные, но весьма полезные мысли - лес весьма непрост, а рядом с ним живёт кто-то, способный эту непростоту слегка пояснить.

Весна... Как прекрасно время, когда зацветает в безумном порыве природа, окатывая любовью и заботой всех своих детей. Но тёмные тучи уже сгущались на старым светом, мир тонул в крови и огне, осыпаясь пеплом на распускающиеся бутоны бесчисленных цветов и деревьев. Как сказал один восточный поэт:

Как же это, друзья?
Человек смотрит на вишни в цвету
А на поясе длинный меч! *

В глубоких раздумьях магистр и Арес вели армии всё дальше и дальше, будто не было конца и края пути, по которому Орден мог хоть на один шаг приблизиться к своей цели. Алым ручьём солдаты текли по равнинам и холмам, единым хором сплетая голоса в песне, которую когда-то им принесло гномье братство, растворившееся в их рядах, словно капля в море.

Мы бредем чрез Мглистых Гор хребет,
В пещеры, где не брезжит свет.
Наш путь лежит сквозь тьмы гранит,
Чтобы найти огонь в пути.

Ветра стонали в мраке ночном,
Шептали ветви все о своем,
То рьян и ал огонь пылал,
Бушуя с небом наравне.. *

Томас внимательно слушал быструю речь огонька, задумчиво склонив голову на бок.

Интересно, кто же эта мать, про которую он говорит? Такое чувство, что весь огонь связан с чем-то внутренним, что находится где-то за пределами моего понимания. Учитывая, что он сказал мне про людей, которые ищут меня, времени остаётся совсем немного..

Услышав, что Игнис может путешествовать вне очага, парень тут же достал из под куртки саблю, попутно вытаскивая её из ножен.

- Прыгай сюда, дружище. Буду время от времени выпускать тебя на волю, чтобы ты покормился. То, что ты сказал очень любопытно... Ответь, самый близкий остров магов, где он и как попасть туда? Можешь ли ты спросить своих братьев, сестёр и мать, нет ли поблизости людей, которые могли бы помочь мне?

Затем он обратился уже к сестре.

- Ильза, похоже, у нас уже совсем мало времени и придётся уходить уже сейчас. Пожалуйста, собери наши вещи и забери из тайника деньги на чёрный день. И главное, не волнуйся ни о чём, я рядом. - Томас одарил сестру доброй и открытой улыбкой, а потом вернулся к огоньку.

Нужно как-то повести Алую гвардию по ложному следу, это будет тяжёлое решение, но если меня загонят в угол, придётся сделать это. А пока что нужно попробовать парочку идей.

Дождавшись когда Игнис переедет в свой новый дом и ответит на его вопросы, Томас решил поэкспериментировать. Он представил, как угли, в которых плескалась его сила, сливаются друг с другом, а затем и с металлом печи, напитывая его огнём и образуя под огромной температурой что-то совершенно новое.

Как машина, но из огня, который удерживает расплавленное железо. Цельная, неразрушимая. Почти что живая, но подчиняющаяся только мне.

Когда-то давно, когда Лис ещё не был Лисом, он при шёл в эти ещё дымящиеся от пожара войны земли в вымученной попытке закончить свой вечный бег и придать жизни хоть какой-то смысл. Теперь, после нескольких лет на грани со смертью, когда добыча в любой момент может поменяться с охотником ролями, он постепенно начал ощущать, что ходит на проклятую землю не просто за сражением, деньгами или ощущением осмысленности собственного существования. Понемногу в его мысли стала прокрадываться идея, что охотники были нужны этой земле, помогали ей наконец-то излечиться.

Стоило только мужчине завалиться в трактир, как вся тяжесть похода разом навалилась на плечи. Заныли глубокие царапины, оставленные чудовищами, а веки налились сонной тяжестью. Впрочем, рано было засыпать, голодный желудок давал о себе знать как никогда раньше - ещё бы, неизвестно сколько времени они с Десимиром бродили в смертоносном мраке.

Радостные мысли навевал тугой мешок грошей, который без вопросов и лишних разговоров выдали им после возвращения. Немного удивлённый тем, что напарник отказался от своей доли, как и говорил перед делом, Лис просто пожал плечами, ссыпая его гроши в свой мешочек. Обычно такие походы ломали людей, извращали их идеалы, заставляли действовать импульсивно. То, что парень не забыл о своих словах, говорило о многом.

В трактире было тихо и по-домашнему спокойно. Никто не пытался вырвать кусок плоти из твоего бока или сломать тебе шею, пока ты умиротворённо разглядывал пушистые облака за окном. Лис, подтверждая своё прозвище, ловко юркнул внутрь и направился было к шинкарю, когда его окликнул голос Васильева. Охотник внимательно того выслушал, а затем жестом поманил к тому месту, где стоял сам.

- Дружище, нам бутыль твоей самой лучшей вишнёвой настойки и бутылку ржаной водки. Только смотри, не в службу а в дружбу, похолоднее бы достать. Сыщещь? - Проникновенно посмотрел на шинкаря Лис, шурша монетами и отсчитывая нужное число. Казалось, на слова Васильева он не обратил никакого внимания.

Затем он указал Десимиру головой на столик в дальнем углу, попутно что-то быстро перекатывая в руках.

- Ещё десятка, сотня... Тьфу ты чёрт, сбился! Так, заново... - Что-то невнятно бормотал себе в усы мужчина. А потом протянул Васильеву мешочек. - Смотри, я понимаю, ты здесь здесь новый, и делаешь так, как сердце подскажет. Но ты, видать, уже и сам понял, что так и ноги от голода протянуть недолго. Тысяча грошей, Васильев. Возьми и больше не обещай никому долю свою отдавать, могут неправильно понять да и пристукнуть у самой границы зоны после задания. Знаешь, чтоб наверняка обещание сдержал. И не стой, как молодуха перед первой брачной ночью, залетай за тот стол в углу. Помнишь, я тебе сказал, что помянем мать? Лис слово держит, так что помянем.

Арес Марсей вступил в Алую крепость с немногочисленным отрядом приближённых капитанов и отборных воинов, которым удалось пережить бойню при Тевтонбурге. Изрубленные, исцарапанные доспехи и и зазубренные мечи говорили о том невероятном усилии, которое пришлось приложить армии Ордена, чтобы очистить лес от зверолюдов. Народ встретил героев с ликованием - ещё бы, никому не хотелось стать грудой бесформенного мяса на столе лесных порождений. Ещё одна страница военной истории ордена была дописана. Уже готовились алые чернила, чтобы вывести первые буквы следующей.

А на западе творилось то, во что бы никто никогда не смог поверить. Небо над вечным городом заволокло тучами. Казалось, что море соединилось с землёй...

Небо над вечным городом заволокло тучами. Казалось, что море соединилось с землёй. Тишина опустилась на огромное поле перед Вечным городом.
И тут пелену облаков прорезали вспышки. Со стороны широко раскинувшегося лагеря Ордена, словно десятки ярких комет, сорвались с земли и понеслись в сторону белокаменных стен заряды требюшетов. Твердыня, в которой скрылся Отец-настоятель и его паства, вздрогнула, когда огненные глыбы яростно вонзились в её стены, вырывая из них куски. А затем тишину разорвал голос. Могучим и чистым пламенем он обдал всё пространство вокруг Твердыни.
- За Пылающую мимозу! – Воззвал Великий магистр, словно древнее божество вздымая к бушующим небесам своё огненное копьё на каменистой гряде, в полукилометре от стен. Ему ответили тысячи голосов существ, что ныне были рыцарями и несли в себе огонь. Огонь, который пришёл очистить это место, сделав его ближе к Высшему благу.
Штурм был долгим и кровавым. Но в конце концов, защитники Отца-настоятеля пали под натиском нескончаемых рядов пехоты, ловко взбирающейся на стены по приставным лестницам. Впрочем, бой не был окончен, и перед вратами главной башни обители магистра ждал последний сюрприз.
- Дальше ты не пройдёшь, чудовище, моя вера и меч защитит нас! – Могучий капеллан с мечом наперевес загородил собой проход, отгоняя рыцарей. Словно морская волна разбивается о камень, ряды алых доспехов на секунду смыкались вокруг него, а затем расходились, стараясь не попасть под бритвенной остроты святой меч.
- Довольно. – Магистр вскинул руку, заставляя рыцарей отступить. Те разошлись полукругом у входа, создав небольшое подобие арены, и Бальбин направил копьё на капеллана. – Покончим с этим. Только ты и я. Даю тебе возможность показать, чего стоит священная вера.
Двое могучих воинов тут же двинулись по кругу в подобии танца. Капеллан настороженно высматривал слабые точки врага, держа святой меч у плеча, а Бальбин подобно рыси двигался мягкими шагами, заведя копьё за спину.
А затем святой воин закричал и бросился в атаку.
Словно гроза, ревели два мощных орудия смерти, встречаясь и расходясь. Оба противника уже несколько раз задели друг друга, лишь высекая искры с доспехов и шлемов. Но вдруг капеллану неожиданно повезло. Небеса разразились чудовищной ветвью молний, на секунду ослепив Магистра, и священный меч тут же до рукояти вонзился в доспех на уровне плеча.
- Теперь Всемогущий испепелит твоё бренное тело! – Ликующе воскликнул капеллан, ощерившись в победной ухмылке и проворачивая меч в ране. Но его ликование длилось недолго.
Не обращая внимания на рану, будто её и не было, Бальбин вонзил копьё в ногу врага. Сокрушительная рана тут же заставила того пасть перед магистром на колени.
- Почему? Почему Всемогущий не уничтожил тебя? – Пролепетал капеллан, когда латная руковица Бальбина сомкнулась на его шее.
- Пускай ваша вера изначально была чиста, пускай Всемогущий бдит за своей паствой. Но вы предали его идеалы, ваша церковь развратила себя. Вы позабыли, что означает истинная вера. – Бальбин наклонился к медленно синеющему капеллану. – Хочешь увидеть, что такое истинная вера, смертный? Так узри же силу пылающей мимозы!
Чудовищный поток пламени пронзил тело поверженного перед магистром, превращая капеллана в живой факел. На секунду в огне можно было увидеть силуэт чернеющего скелета и услышать наполненный боли и ужаса крик, а потом всё стихло. Там, где ещё секунду назад стоял на коленях капеллан, была куча праха, которую тут же подхватил ветер, унося в море.
Магистр вытащил меч из плеча, и провёл по ране рукой. Кровоточащее место на секунду вспыхнуло цветом мимозы, а затем рана полностью исчезла. Меч же, так горящий верой в битве, казалось, потускнел, а затем треснул и рассыпался на тысячи осколков, устлавших землю вокруг магистра.
- Вот, что такое истинная вера, братья и сёстры. Идёмте, нам пора поставить точку в этой истории. – Бальбин властным жестом отворил врата, ведя за собой личный отряд.
* * *
Уже потом случилось то, что случилось. Отца-настоятеля сменили, часть высших чинов оказалась в прямом подчинении магистра и прошла очищение огнём. Высшее благо раскинуло свои крылья над новыми землями, сжигая в пламени изменений церковную десятину и повинности, воздвигая новые мастерские и мануфактуры, превращая некогда могучий город богословов – в народную республику, где отцам-церковникам дали волю править. Отныне. людей направляли не закостенелые постулаты церкви и толстосумы, наживавшие барыши на выгодных церковных контрактах, а воля и знания народа, в одночасье вернув былое величие своей вере и приумножив её богатства в будущем. Ведь на заработанные деньги многие граждане новой республики закладывали храмы и делали большие пожертвования в церковную казну.
Магистр же пока расположился в обширных подземных библиотеках, где монахи собирали крупицы знания со всего мира. Здесь ему предстояло многое изучить…

В этот момент буря эмоций захлестнула парня. Восторг, ощущение невиданной силы, о которой только можно мечтать, небольшая тревога и... недоумение? Что теперь делать с даром кометы? Ведь, то, что это дар кометы, он теперь уже точно не сомневался - легенда о ней жила в его сознании со времён материнских сказок на ночь, и радостный возглас Ильзы только подтвердил его смутные догадки. Если всё это было правдой, значит, перед ним мог открыться невероятный потенциал.

- Ильза, огонь не игрушка, он кусает как самый злой дворовый пёс, если сунешь ему палец в рот. - Мягко глядя на сестру, с улыбкой ответил парень. В это же время в его голове заработали стальные шестерни логики, которые с детства усердно развивал и затачивал отец.

У меня теперь есть сила. Огонь - это разрушение и созидание в одной форме. Горит и плавится материя под его неистовым натиском, но в то же время бушуют разогретые добела паровые котлы и плавильни. Огонь - самый первый друг и самый злейший враг человека, готовый выгнать его из-под крова или вовсе убить. Убивать? Да, эта сила наверняка может убивать. Смог бы ли я убить? Если только такова цена спасения нашей семьи...

Невольно нахмурившиеся от последних мыслей брови в миг разгладились, стоило только Томасу вновь взглянуть на сестру. Столько в ней жизни и воли к ней, столько счастья от того, что из всех, кто был на Земле близок к ней, только один брат остался рядом, наперекор злой судьбе, забравшей мать с отцом.

Я готов испепелить весь этот никчёмный мир ради нашего счастья, сестра.

Погладив по ножнам саблю, Томас наконец встал с кровати. Планы на будущее всё ещё смутно роились в его голове, не формируя общей картины. Впрочем, он знал одно - в его руках то, что может вознести на вершину любого, кто сможет грамотно распорядиться этим. Были и опасности, которых ему хотелось бы избежать. Слухи про специальные отряды, разыскивающие обладателей дара, вполне могли оказаться жестокой реальностью. Пускай он даже согласится служить Британии, пускай этот дар вознесёт его до самых высот прогнившего общества, но это же общество всегда будет сильнее, оно всегда будет держать свою когтистую лапу на горле его сестрёнки, сдавливая, посмей он только шевельнутся не в ту сторону. Хватит ли у него сил взбунтоваться и пойти против множества могучих одарённых? Должен существовать другой путь... Что если сказки про остров, где маги могут жить спокойно, не зная ничьего гнёта - реален? Встретить бы только того, кто знает про это больше, чем просто слухи...

Но сила и планы - это одно, а неиллюзорный голод и бурчание в животе - вот они, уже здесь. Пора было варить те скудные запасы, на которых в последнее время держались брат с сестрой.

Томас задумался на миг, а потом спрятал саблю с ножнами под свою куртку, в которой ходил, спал и ел, не снимая её. Никому пока нельзя было показывать то, чем одарила его комета.

- Сестрёнка, я сейчас скажу одну очень важную вещь. Никому не рассказывай про то, что ты видела, хорошо? Ты ведь слышала про Алую гвардию, эти люди могут найти меня и разлучить с тобой. Я не знаю, как они ищут новых одарённых, но что-то, наверное, позволяет их обнаруживать, возможно, какой-то механизм, или что-то вроде того. - Попутно Томас налил в плоский котелок воды из небольшой деревянной кадушки в углу, засыпал пару горстей овсянки из мешочка, лежавшего рядом с печью, где было суше всего в комнате, и поставил их нехитрый завтрак вариться на печную крышку. - Ты не огорчайся, но, думаю, нам придётся уехать из города в какое-нибудь более безопасное место. Всё равно нам тут житья похоже не будет. Так что сходим сегодня к своим мастреровым за расчётом, а вечером отправимся в дорогу.

После своего небольшого монолога, парень уставился на огонь, который лизал дымные угольки в печке.

Теперь это моё. А что если попробовать посмотреть глубже и поискать ответы там, среди этих дрожащих алых языков?

- Покажи мне остров магов и тех, кто может помочь нам добраться до него- Еле слышно прошептал Томас огонькам в печи, в надежде, что его дар может раскрыться с новой стороны.

Как только Васильев вскинул ракетницу, Лис сразу же понял его план. Скоординированные действия охотников должны были привести к победе.

Мужчина вскинул винтовку к потолку, высвобождая руку. Второй выхватил фальшфаер и поджёг разместив у самых дверей. Смертоносный для монстра свет залил дверной проход и часть комнаты, отрезая фантому путь к отступлению.

Не успело химическое пламя коснуться пола, как Лис уже ухватил винтовку обеими руками и прицелился туда, куда Десимир выстрелил из ракетницы.

Они охотники, а перед ними во тьме добыча.

Побывав за гранью, у Оглога явно прибавилось мудрости. Чего только один глаз стоит, который теперь святящимся белым бельмом на мир смотрел - не его это уже глаз был, тот уже потерялся в траве, а сила духовная. Смотрят на этот мир духи свозь новый глаз шамана, да шепчут ему теперь прямо в черепушку, что да как делать, как посохом махать, чтобы раны быстрее заживали, да кости срастались.

Ходит теперь Оглог призрачным глазом мерцает, красавец орочий. Так, что это тут у нас, волчки дохлые? Надо разделать, пока не протухли, а потом и за погребение павшего товарища приняться. Что от волчков останется, можно на подношение духам пустить. Будет Урук за гранью пировать с предками, волчатину сочную жевать.

Ай-йай, изрубленные да порванные шкуры у волчков оказались! Нечего и снять даже. Зато кусок жёсткой волчатины отковырял кое-как. Теперь и от голода помирать не придётся.

Идёт Оглог, о жары хмурится. Немного черепок на голове спасает, но всё-равно, жарковато что-то.

- Литтл Бог? Ну, и тупые же эти хумансы, и названия у них дурацкие. Всё у них дурацкое! - Сплюнул шаман и посохом топнул. Но когда услышал шутку Урргаша ощерился в улыбке. Когда в отряде настрой боевой и весёлый, в рейд идти сподручнее и умирать не так противно.

- Хорош ты на идеи, Урргаш. Пошли переименуем это недоразумение. - И в свои мысли ушёл. С духами говорить. Видно только как глаз призрачный во все стороны метается, будто что-то ищет.

И таки нашёл! Забормотал шаман в трансе, потекла сила жизненная сквозь пальцы, исцеляя товарищей.
Как закончил, ухмыльнулся. Сделал ведь, как и обещал.

Открывшийся вид на то, что учинили фашисты с последними пленниками лагеря, обескураживал. Врезались в виски стоны мертвецов, гниющими руками, ковыряющих землю в бессильных попытках выбраться наружу и забрать с собой живых.

Поистине, нет предела чудовищности деяниям человеческим.

Стиснул зубы Лис и хотел было уже в крематорий войти, как вдруг Десимир остановился и на ров засыпанный посмотрел. Это из-за призрака, который им тут мерещится?

- Вот оно что, мать, говоришь... - Лис, кажется, постарел за секунду. Огонь в глазах сжался в точки, а сознание погрузилось во мрак, окутываясь воспоминаниями о вырезанной родной деревне. Смог бы он сам выдержать, если бы так свою мать увидел?

Увидел, как Десимир делает несмелые шаги в сторону мертвецов, что-то бормоча. Сразу же вспыхнули глаза охотника, сколько он уже раз такое видел. Как души проклятые навечно скитаться по бренной земле других за собой утягивали. Бросился уверенным шагом за парнем, ухватил крепко за плечо.

- Не сметь. Там смерть, Васильев. А ты жив, не забывай про это. - Каждое слово будто железным обухом ложилось на душу охотника, понимал он, как тяжело сейчас видеть парню того, кто ушёл от тебя, оставил на этом свете, не дав шанса снова прикоснуться и почувствовать тепло родного сердца.

- Дело закончим, помянем её как полагается, а сейчас времени терять нельзя, смерть близко... - Голос Лиса затихал, будто уходил он с головой в свой ватник. Затем отпустил железную хватку на плече и сказал не глядя. - Тебе ещё рано за черту смотреть, для нас там ничего нет.

Не стал Лис парню втолковывать, что, может, это морок какой, или духи заманивают его, чтобы покончить с охотником хитростью. Сам Васильев должен был решить, насколько крепка сталь в его душе - ударишь по ней молотом таким - треснет или выдержит?

Проклятые железяки на руках! Только б порвать их, а то не упал уже подрубленный Гнурл, да и пробитый копьём Зог долго не протянет.

А вот и спасение. Урук, подбежав, рванул цепи, и посыпались они, словно гнилые верёвки. Ну, пора за работу, не подведите духи, на вас одних уповаю.

- Взываю к силам ветра, земли и огня! - раздаётся глубокий и шероховатый рык шамана, который воздел руки творя исцеление.

Видать, эльфийское колдовство мешает, не иначе. Никак не мог понять Оглог, отчего на все его призывы молчат духи, не исцеляются его товарищи. Но не отчаялся орк, а только лишь сосредоточился, чтобы снова попробовать духов позвать.

Второе сражение на Райне, или "Райнская мясорубка", как её прозвали крестьяне в окрестных сёлах. Имперские наёмники оказались неспособны противостоять магическому воздействию Великого магистра и с остекленевшими глазами послушно перешли на сторону Ордена в самом начале сражения.
- За Пылающую мимозу! - Слышен был над армиями рёв магистра, который не только командовал войсками, но и сам принял участие в бою. В этот день его копьё - верный Лонгиний вдоволь напился вражеской крови, с шипением погружаясь в рыцарскую броню и превращая дворян в обгоревшие трупы. Мощью чистого пламени мимозы удалось отстоять Алую крепость и окрестные земли от гнёта имперских захватчиков, которые пришли разрушить до основания идеалы ордена. Может ими и вело благородство, но Магистру казалось крайне маловероятным, что высшая знать империи допустила бы существование его Ордена, если бы получила их земли.

Всю последующую после битвы ночь, городские храмы не закрывались - толпы людей приходили молиться у чаш огня за процветание защитившего их ордена. Ведь всем известно, что делают с мирным населением наёмники, которых так рьяно использовала имперская гвардия. Поэтому, разбившего врага и очистившего умы наёмников Бальвина в народе сейчас называли не то богом, не то спасителем. Впрочем, магистру было всё равно. Умы людей его не интересовали, как и их вера. Он знал, что она до безобразия изменчива, лжива и обременена мошной полной золота.

Истина же всегда была проста и кристально чиста, как пламя священной ветви, которая загорелась в его руках. Только всеобщее благо, только избавление разумных созданий от ужасов войны, катаклизмов и безумия раздоров были его целью.

Какая разница, кто в итоге победит. Если сознательная, свободная воля останется жить на этой земле, то он готов сражаться за это. Пока не иссякнет яростный огонь, которым изнутри светился его доспех.
Был ли он сам человеком? Никто этого не знал, ведь рыцари ордена никогда не показывают своё лицо.

Воинственные крики Холодкевич радовали душу и ощутимо поднимали мораль. Да и самому итальянцу было чему порадоваться - дружных хор стрелков упокоил сразу же четверых выродков. Да вот только те больно прыткими оказались, Джованни и глазом моргнуть не успел, как на своих перекошенных лапах, давясь тухлой слюной, они вмиг домчались до наёмничьего строя, готовясь поковыряться в доспехах их бравого авангарда.

С некоторым удивлением отметил Херуччо, что и Генрих с арбалетом стоит, а оружье свое спрятал, дескать он тоже стрелок - тоже помогает. Вот же бедняга, видать помутился у него рассудок или в прошлом бою крепко по голове настучали. Как бы потом от таких тактических решений строй не рассыпался да не пришлось этого самого Генриха по кусочкам собирать, да из желудков трупоедов выковыривать. Впрочем, может, эт самое, вера его защитит? Вроде как тот бормочит молитвы постоянно и жив пока. Над этим стоило шибко пораскинуть мозгами на досуге...

Ну, а что же Джованни? Парень стоит себе да арбалету рычаг накручивает. Трещит рычаг, ползёт вверх тетива. А сам итальянец старается что есть силы не смотреть на нечисть, больно уж они гадки да мерзки, аж тошно. Но возбоялся ли он их? Отнюдь, не сильно то они и отличались от тех деревенщин, которые остались позади на дороге догнивать в канаве.

*Клик* - Вот и болт со щёлчком встаёт на своё родное место, а арбалетчик уже щурится, выбирая следующую цель.

"Пиздец, только б не промазать, сожрут всех нахер" - мелькает предательская мысль у него, но срамно бояться, когда рядом дивчина такая, что сам чёрт от смущения покраснел бы, так что и ни руки не дрожат, ни ноги. А в глазах блеск боевой.

- Командовать будешь своими змеями, жрица, перед тобой свободный человек, а не раб! - с толикой гнева и презрения отвечает Крэг, но всё же быстрыми движениями бросается к сундуку, понимая, что дорога каждая секунда.
Внутри оказались вещи жрицы, в которых варвару пришлось изрядно покопаться, но в конце концов мешок был найден и извлечён на свет. Теперь содержимое сундука Ниназу уже не было для варвара тайной.

Понимая, что девушка вряд ли сможет одновременно сдерживать кровь, обильно вытекающую наружу, и доставать нужное, варвар сам развязал красную тесёмку и поставил мешок перед жрицей, а затем сел подле неё, протянув руки к шее Сина и показывая взглядом, что он готов зажать рану.

Собирать ему было нечего, разве что, он бы утащил с собой мешок с едой, которую они добыли с корабля, бросив туда же самое ценное.

Крэг стоит неподалёку от споткнувшегося об лодку Сина и смотрит в сторону чуть правее змеи, которая отлетела к скале. Таким образом, в его обозрении змея, скала и кусок корабля

Прошёл бой, а вместе с ним отпустила злоба и вообще всякие нехорошие чувства итальянца, хорошо стало на душе. Легок и спокоен, словно пёрышко, дунешь - в небо улетит. Уже и не болело ничего, только синяки остались там, куда стрелы дегенератские угодили, ну да ничего, лучше уж синяки, чем ржавый меч в брюхе.

Глянул он на остальных, пока в порядок себя приводил, грязью заляпался весь, от падения в лужу.
- Ну, и пиздец. - коротко, но ёмко бросил Джованни, увидев поле боя. Валялись вокруг порубленные трупы бандитов ублюдошных и Мацал. Тот словно отдохнуть прилёг, да вот только всё стонал да охал. Видать, крепко мужику досталось. Ну, ничего, оклемается.

Послушал Херуччо командира, да принялся пожитки да нехитрый скраб у павших собирать. Ну и что, что поломанный да обосранный местами? Это ведь не смертельно, ототрём песком, заблестит так, что все евреи в округе сбегутся.

А вот свою кольчужку бы подлатать надо, да и нож, внатуре, беспонтовый оказался, как это опыт Мацала показал, так что Джованни твёрдо положил глаз на мечик, который братки бросили в кучу добытого.

С золотишком вышло и правда не очень по-божески. Улетало оно быстрее, чем дьавольский змий в печную трубу из постели жёнушки кметской. Ну, да ничего. Вот нашинкуем трупоедов, да прибавку получим.

Уже на привале, добрый дядька командир предложил оружие немного подразобрать, чтобы дескать отряд побоеспосбнее стал, а ведь идея верная.

- Герр Рудольф, мне бы тоже эту херобору, которую по ошибке ножом назвали, на меч добрый заменить, да шлем воон тот, с блестящим краешком. А то мне в бою пара таких добрых стрелок влетело в кольчугу, а что если бы сразу в глаза? Так бы и лёг сразу в грязь подле нашего доблесного брата Мацала, да только б уже не встал.

Когда змеи проплыли мимо корабля даже не обратив никакого внимания на шум, поднимаемым варваром, да и на сам корабль тоже, Крэг на секунду застыл в недоумении, только что открывшийся для очередного выкрика рот, превратился в удивлённую гримассу. Он осмотрел себя, пощумал руки, и ноги, но так ничего и не заметил.

«Видно жрица и правда какое-то сильное колдунство наложила» - Мелькнула мысль в голове варвара, пока он глазами искал фигуру Лаэрта на корабле.

Ну, им же теперь лучше. Нет змей – нет помех, а, значит, надо скорее забрать наёмника и грести к берегу, где дикарь с Ниназу уже наверняка дотащили их поклажу.

Тут же прыгнув в лодку и закинув секиру за спину, Крэг начал грести в сторону корабля крича Лаэрту:

- Живо в воду, пока эти гады уплыли, второго шанса у нас не будет!

Кицунэ перед ним пока что оправдывала его настороженные ожидания. Короткие и слегка резкие фразы, нацеленные, чтобы выбить из равновесия неподготовленного собеседника были встречены, словно плавным потоком воды, ловкостью слов и жестов. Не подавая вида, Рэйден про себя улыбнулся, эта Сайюри отнюдь не молодая лисичка, а взрослая, опытная и крайне хитрая лиса, с которой надо держать ухо в остро.

Колкий, изучающий свет глаз сменился безэмоциональной фарфоровой маской официальности: чуть прикрытые глаза, вежливая улыбка и холодный тон голоса, теперь уже смоделированного до привычного всем японцам взаимного пиетета.

- Благодарю, Такахаси-сан. Уверен, ваше прибытие сюда станет для вас не обременительным, а для нас приятным новшеством. - С полупоклоном в сторону лисы, чтобы совместить небольшую официальную благодарность и не давать Сайюри лишнего повода ещё раз увидеть кланяющегося в её сторону человека, парень дотронулся до чашки кончиками пальцев слегка пододвигая к себе, и полностью прикрыл глаза, наслаждаясь запахом свежего чая.

- Прекрасная работа, вы несравненный мастер в приготовлении чая, знаете ли, Такахаси-сан. - Рэйден задержал на губах улыбку чуть подольше - Не смею больше задерживать ваше внимание, успешного вам рабочего дня.

И дежурный кивок головы напоследок.

"Ты играешь, лиса. Что ж, я тоже умею играть" - сквозь полуприкрытые веки на секунду мелькнули красные огоньки.

Во время разговора Игараси и Такахаси к стойке подошла ещё одна кицунэ, что парень предусмотрительно заметил и слегка подвинулся с обзора для своей собеседницы, чтобы та поговорила с новоприбывшей.

"Ещё одна кицунэ и снова к нам? Ками-милосердная, как же развелось этих лис" - Мысленно усмехнулся Рэйден, прикрывая глаза и стараясь сохранить лицо-маску.

- Добрый день - Дежурно поприветствовал он новенькую. - Решили присоединиться к нашему дружному коллективу, незнакомка-сан? Кем хотите быть, если это не тайна?

Как завершающий мазок кисти с тушью - мягкая улыбка специально для Кристины вместе с последними словами парня.

После поисков среди обломков судна, Крэг был слегка раздражён. Ему попадались в основном пустые кошельки, выпитые меха и идолы-пустышки, которые моряки таскали с собой наудачу. Попытка найти еду тоже не дала результатов, вернее, результаты были – нашлись рис и вяленые морские гады, которых скармливали команде. Их вполне можно было есть, и даже рис отварить было не большой проблемой. Варвар знал про один способ, которым он пользовался, когда путешествовал с караваном через болотистые леса на караю мира. Достаточно было выкопать ямку в рыхлой и влажной почве, и, о чудо! Через десяток минут она наполнялась готовой для питья и готовки водой. Впрочем, лучше было подогреть её на костре, иначе коварные духи болот пучили животы странникам попадая внутрь с сырой водой.

«Должно сработать и с песком. Вырыть бы там на берегу яму и подождать, пока там накопится вода. Кажется, оно работает именно так» - Удовлетворённо хмыкнул Крэг, разглядывая провизию. Можно было вытряхнуть часть риса из мешка, и положить туда вяленные дары моря. При этом стоило учесть, что мешок ещё надо тащить на себе, поэтому варвар не рассчитывал взять с собой много.

Но повсюду оставались не менее ценные вещи. Оружие, например. Большей частью варвар умел интуитивно пользоваться, ему довелось сражаться и плоским гладиусом, которым на арене один воин перерубает шею другому, и изогнутым хопешем, которым дети пустынь коварно отводят мечи врага, подрубая затем ноги. Так что он понимал принципы почти всего, что видел в зажатых предсмертной агонией руках мертвецов.

Впрочем, его секира ему нравилась больше. Хотя, от более маневренного меча и пары ножей для метания он бы не отказался. Их вполне можно было приткнуть на поясе у набедренной повязки, чтобы легко и удобно при случае достать.

И тут он услышал, как дикарь что-то прокричал.

«Змей? Самый настоящий морской змей? Вот это будет схватка» - мелькнула мысль Крэга, пока тот оценивал обстановку.

Принять бой в воде означало почти неминуемую смерть. Среди обломков корабля змея будет трудно заметить, отчего тот мог легко утянуть на дно воина и там попросту задушить в своих кольцах. А если змей был не один, то ещё живого человека ожидала печальная участь – клубок голодных тварей разорвал бы его на части, пока тот не мог ничего сделать.

Поэтому, идею вплавь добраться до зарослей у берега Крэг сразу же отбросил. Оставаться же на этом месте было тоже не самым удачным решением, ведь вполне могло оказаться, что чудовища никуда не уплывут, нажравшись трупов, качающихся на волнах в изобилии вокруг корабля. Тогда перейти куда-то ещё точно не выйдет. А пить и есть хотелось всё больше.

Оставался вариант передвигаться с боем сквозь обломки других кораблей, в конечном счёте достигнув берега. Не зная количество врагов, Крэг поступил бы именно так. Да, он не боялся боя и поганого вида чудовищ, но он отнюдь не был безумцем, готовым так легко отдать свою жизнь на волю судьбы. Оставалась ещё и лодка, уплыть на ней было самым простым решением. И если другие планы покажутся ему неудачными, он всегда сможет прыгнуть в лодку, и не важно, что думает об этом её хозяин.

Выкарабкавшись из полуразвалившегося трюма, он громко позвал своих спутников.

- Ниназу, Лаэрт! Похоже, у нас скоро будут гости, предлагаю поскорее закончить дела здесь и двинуть вон на те скалы неподалёку, а то сейчас здесь будет неведомо сколько голодных морских гадов. Я готов встретить их моей острой секирой и даже смогу утащить с собой добрый десяток, но, готовы ли вы? Мы всё ещё можем взять лодку этого человека и спокойно доплыть до берега. Может мы даже успеем вернуться за хозяином, когда высадим кого-нибудь в безопасности. Решайтесь, а я пока положу в лодку то, что смогу найти среди припасов. Не плыть же нам с мешками на спине, в самом деле.

Когда отвязанный от мачты мужчина пришёл в себя и заговорил, Крэг признал в нём Лаэрта – ещё одного наёмника, с которым он порой делил вахту на палубе и даже пару раз перебросился в кости в каюте с остальными. Он казался Крэгу человеком, которому можно доверять, если окажешься в ситуации подобной той, которая разыгралась вокруг них вчера ночью. Впрочем, на многое варвар не рассчитывал – в людях он видел лишь союзников, а не друзей.

- Язык этого дикаря похож на стигийский, я сказал ему пару слов, и, кажется, он меня понял. – Варвар пожал плечами – Сдаётся мне, мы в Стигии, Лаэрт, или где-то поблизости. Не слыхал я о месте подобном этому, хотя мы здесь далеко не первые, кого море выплюнуло на скалы.

Варвар обвёл секирой остовы других кораблей.

- Наверняка здесь водятся какие-нибудь гнусные морские твари, вроде морских змей или что-то вроде того, но пускай только попробуют показаться, мы мигом выпотрошим любого, кто попробует нас сожрать. – Крэг хищно улыбнулся, проведя пальцем по блестящей секире и щёлкнул ту пальцем. Лезвие, играя на солнце, издало лёгкий звон.

- Предлагаю осмотреть корабль и устроить костёр на берегу, мне после всей этой морской возни дико хочется есть, да и погреться не помешало бы. – Хэк ловко стал пробираться по разломанной палубе, пытливым взглядом выискивая уцелевшие грузы. – Как оклемаешься окончательно, присоединяйся, Лаэрт! Может твой меткий глаз найдёт бочонок с элем, который мы так и не допили этой ночью.

Перебравшись поближе к тому месту, где была жрица, Крэг махнул свободной рукой в приветственном жесте.

- Как тебя зовут, жрица? Не пугайся, я не причиню тебе вреда. Хотя, клянусь Митрой, за обладание такой красавицей, как ты, всего на одну ночь многие из тех, кого я знаю, отдали бы всё своё золото и заложили последние крохи нажитого. – Варвар усмехнулся в усы. - Кстати, моё имя Крэг Хэк, и я хочу, чтобы мы вместе попробовали найти что-то полезное среди того, что осталось от корабля, если ты можешь двигаться, то помогай, ну или присоединяйся к нам с Лаэртом на берегу, когда мы закончим.

Не видя смысла растягивать разговоры, Крэг вернулся к поиску ценных грузов.

Заголосивший дикарь немного смутил Крэга, похоже, даже если незнакомец и не был настроен враждебно, но с багром в руке явно не был безобиден. Оставаясь настороже, варвар бросил короткий взгляд туда, куда указал мародёр – у мачты неподалёку был кто-то привязан, при этом тело не выглядело разбитым, вспухшим или окровавленным. Это давало надежду, что человек всё ещё жив и не захлебнулся водой во время шторма.

Вернувшись взглядом к незнакомцу, Крэг на секунду задумался, но тут же опустил секиру, решив, что стигиец не представляет такой большой опасности, чтобы тратить на него время. Ведь он всегда может успеть быстрым, как лапа снежного барса, ударом окончить жизнь несчастного грабителя.

«Похоже, что этот человек пришёл сюда копаться в обломках судна. Что ж, у всех есть право искать себе средства к существованию. Вот только наверняка кое-какие обломки и мне самому пригодятся. Может среди них найдутся бочонки с водой и не порченая пища.» - рассудил Крэг, разглядывая покорёженный остов.

Поманив за собой рукой дикаря и показав ему пальцем на мачту, Крэг стал пробираться сквозь обломки. Стигийского варвар не знал, вернее знал только самые простые слова, которыми может перебрасываться командир наёмников с простыми солдатами.

- Ты мне помогать. Потом искать вещи вместе. – Варвар вспомнил кое-что из своей короткой, но плодотворной службы в караване у одного богатого стигийца, которого занесло близко к варварским краям.

Добравшись до мачты, он стал перетирать острием секиры верёвки, удерживающие человека, одновременно держа того за ворот кожаной куртки, чтобы тот чего доброго не упал, и не укатился в кучу обломков, теперь уже точно переломав себе кости.

Тем временем неподалёку зашевелилось ещё одно тело. Молодая девушка с прекрасными огненно-рыжими волосами слабо шевелилась, в попытках что-то сделать. Короткий взгляд варвара из-под надвинутого шлема распознал в ней жрицу, которая плыла с ними. Пускай она и была по всем признакам явно чем-то не совсем человеческим, в трудной ситуации компанию не выбирают.

- Похоже боги сегодня удачно бросили кости не только для меня – пробормотал варвар, продолжая сосредоточенно пилить верёвку.

В ту ночь, Крэг сидел с остальными охранниками в тесной кают-компании и бросал кости под громкие возгласы радости от побед и горечи от поражений. Был выкачен из трюма бочонок эля, звенели по столу серебряники и медяки наёмников. А потом внутрь каюты зашли дозорные и под общий гвалт, свист и шум выгнали под ночное небо следующую смену.

Среди новых дозорных был и юный варвар. Он неторопливо прошёлся по палубе, держа факел в руке и вглядываясь в даль. Неожиданно, смутное беспокойство закралось к нему в сердце, и, в попытках понять, что не так, он лихорадочно стал обдумывать происходящее. Наконец, посмотрев на паруса, Хэк понял – они колыхались уже не от лёгкого морского бриза, сопровождавшего их корабль на протяжении всего пути, а то и дело вздымались могучей волной под рваными порывами диких ветров, которые гнали разрушительные шторма по морям, переламывая всё на своём пути.

Мысли варвара были прерваны очередным резким порывом ветра, который будто хотел смести всех матросов за борт. Словно морской бог высунулся из-под воды, и надув щёки, подул на них изо всех сил. Тут же палубу окатило пенистыми брызгами, насквозь промочив то немногое, что Крэг называл одеждой. Мгновенно отсыревший факел виновато зашипел и потух, как и у всех остальных охранников, оставляя корабль почти в кромешной тьме. Только закрытые лампы мерцали под навесами, давая ужаснуться стремительно летящими гигантскими клубами туч, уже закрывшими всё небо.

Где-то у штурвала юнга зазвонил в корабельный колокол, и прозвучали первые резкие команды капитана для матросов. По палубе забегали люди, и Крэг уже хотел было вернуться в каюту охраны, как увидел, что наёмников, сидевших там, уводит куда-то под палубу помощник капитана. В таком удивлённом состоянии на него наткнулся боцман, спешащий куда-то вниз.

Он тут же крикнул, чтобы Крэг присоединялся к остальным на вёслах, и не забыл себя привязать покрепче к скамье, иначе его просто смоет за борт.
«Грести как раб или кормить собой рыб?» - мелькнула мысль в голове парня, и тот сразу же бросился вниз к остальным матросам, заняв место у весла.

Внизу атмосфера была напряжённой, но её скрашивали балагуры из матросов, которые болтали с наёмниками, кроя на чём свет стоит морских богов, которые не дали им спокойно доплыть до порта.

Крэг уже хотел было намекнуть шутникам, что высшие силы не любят глупых смертных, дерзнувших насмехаться над ними в такое время. Как вдруг весь корабль тряхнуло, будто невероятных размеров таран обрушил свой удар на борт. Сквозь доски потолка сразу же полилась вода, а боцман заорал:

- Гребите, если хотите жить!

Тут же стихшие матросы и наёмники усердно заработали вёслами, пытаясь хоть как-то бороться со стихией. Минута за минутой, шёл неравный бой. Буграми встали бронзовые мускулы, пот лился по спинам, мгновенно пропитывая холщовые рубахи. Казалось, что победа близка, и вёсла стали легче, словно кипящий под ними океан расступился, давая кораблю выплыть из бушующего шторма…

Но это всё был обман – призрачная лёгкость оказалась ужасом. Страшная волна подняла судно на свой гребень, чтобы низвергнуть его в самую пучину. А потом их накрыли тьма и вода, разрывающие на куски обшивку, людей и вёсла.

Крэг только и успел поблагодарить покровителя всех варваров, что вовремя привязал себя к скамье, когда бушующий поток ворвался в трюм, сметая всё на своём пути. А затем корабль и вовсе раскололся на части, но этого варвар уже не видел, океан вырвал его скамью и швырнул о перегородку, разбивая ту и заставляя варвара запутаться в сетях, накрывавших ящики с грузом. Из последних сил, как умирающее слепое животное, он уцепился за эти сети, в надежде, что море пощадит юного воителя. А затем его сознание потухло, и только крики агонизирующих людей вперемешку с яростными ударами грома, подобными гонгу, в который на небесах бьёт своим молотом обезумевший громовержец, ещё долго эхом звучали в его голове.

Сознание вернулось резко, как меткий удар портового матроса-пьяницы, возжелавшего ваш кошелёк в тёмном переулке. Крэг захрипел, выплёвывая остатки морской воды с тиной и перевернулся на бок, махая руками в воздухе, словно продолжая искать спасительную сеть, за которую он ухватился перед отключкой. Дико хотелось разорвать своё горло, и влить туда здоровенный мех с чистой водой, чтобы хоть как-то унять жажду. Но вот боль и ломота в конечностях постепенно отступили, и варвар снова смог двигаться.

Возблагодарив бога войны, за то, что уберёг своё дитя и не дал проклятым обезумевшим духом моря утащить секиру со спины, варвар поднялся на всё ещё шаткие ноги и расправил плечи. Вокруг были следы страшного кораблекрушения: искорёженные остатки корабля и переломанные трупы менее удачливых матросов и наёмников.

Надо было осмотреться, вдруг кто-то ещё оказался столь же удачлив, что смог пережить подобное.

Краем глаза он успел заметить, как к остову лезет какой-то парнишка. Руки сами потянулись к спине, снимая секиру. Мало ли какие мысли были у юнца. В любом случае, без боя он не сдастся, будь это хоть трижды король этих земель, или сам морской бог в обличье мародёра, пришедший, чтобы насмехаться над выжившими.

Учитывая произошедшее здесь, пользоваться душем нужно было с большой осторожностью. Поэтому Рэйден хотел взять с собой меч прямо в душевую.

В комнате никого не было, судя по всему отряд зачистки отправился вниз, а остальных куда-то отослали.

"Пока никого нет, надо быстро воспользоваться душем и снова на работу" - кивнул сам себя Рэйден, быстро сбрасывая с себя оставшиеся вещи и намереваясь проскользнуть в душевую

***

Вы когда-нибудь понимали, что упускаете что-то очень важное? Вот так и Рэйден понял, что всё то время, пока был в душе, в раздевалке сидел Вайс в защитном костюме...

"Спокойствие, только спокойствие" - расширившимися глазами от неожиданности смотрел из душа на Джета Игараси. - "Сделаю вид, что всё в порядке, и ничего особенного не происходит. Подумаешь, мутанты в канализации, а где их сейчас нет? Мне что теперь в душ сходить нельзя?" - удовлетворённый своими размышлениями, Рэйден закончил и вернулся к шкафчику, стараясь вести себя ОЧЕНЬ обыденно.

Наверняка он бы спросил как у коллеги дела и сочувственно похлопал бы тому по плечу, (Ведь бедняге наверняка жарко внутри такой махины!) но мысль о том, что в голом виде делать этого не стоит, да и вообще, кажется, Джет очень занят разговором с Ольгой и остальными снизу, вернула парня к одеванию.

Сменный костюм повара и чёрная футболка для замены были на месте, и Рэйден аккуратно удалился, оставляя после ухода только слабый скрип и хлопок закрываемой двери.

Джон всегда мечтал о том, чтобы стать героем. Но родился он в простой крестьянской семье и хлебнул тяжёлой жизни с рождения. Потом шило в заднице толкнуло его сбежать с отрядом бандитов. Это ли не геройство - бегать по лесу с луком да мечом, людишек глупых резать и золото считать? Нет, тут дело точно в чём-то другом.

Бросил Джон последний взгляд на Вердана и усмехнулся.

- Прощай, товарищ - шепчут немеющие губы. Но волчья ярость в глазах только разгорается. Позади смерть, и он счастлив в эту секунду от того, что может подарить мгновение на спасение тем, кто спас его.

Время будто замедляется, окутывая парня туманом, он видит свой отряд - все они мертвы. Дикая улыбка своим браткам-наёмникам, меч покрепче, и вот с яростным рычанием Джон взмахивает им в своём последним прыжке с земли.

- Знаете, в чём разница между наёмником и стражником? - из последних сил кричит Джон с волчьим оскалом, чтобы убегающие услышали. - Мы не боимся смерти, смерть боится нас!

Атака с колена, в которой Джон метит прямо во врага.
Каким запомнят его остальные?

Разложив на столе полоски водорослей для суши, Рэйден с удовольствием отметил, что все продукты в кастрюлях готовятся и скоро можно будет взяться за суши. Пока можно было активнее поучаствовать в разговоре, тем более, в этот момент Света как раз спросила про раздевалку.

- Да так, какой-то паукан, плюющийся кислотой, правда он хлипкий оказался - Рэйден хмыкнул. - мы с Олегом неплохо ему так задали, но даже без половины себя он попытался уползти. Зато я теперь уверен, что арахнидов мой меч режет как масло. Так что, похоже, под нашим рестораном самые крутые и живучие мутанты. Есть чем"похвастаться" перед конкурентами.

Задумавшись ненадолго, парень продолжил.

- Есть маленькая вероятность, что логово может и не быть прямо под нами, и та тварь приползла откуда-то ещё, но скорее всего, у них что-то вроде колонии или кладки в узле коллектора прямо под нами. Я снаружи видел большие выходы труб, так что наверняка там что-то вроде настоящего логова для самых разных мутантов, и паук ещё, возможно, не самый опасный из них.

- Зачем спускаться, говоришь? Тут всё достаточно просто. Раз один сумел к нам прокопаться, то и остальные смогут. Я как-то слышал от других путешественников про уничтоженную колонию космических беженцев в горах. Они сначала жуть как рады были, что их капсулы в горы попали - легко защищаться от бандитов, строишь себе гидропоники, да ремёслами занимаешься, но потом в тех местах, где они гору прокопали полезли жуки... И каждый раз всё больше и больше. И лезли они до тех пор, пока там внутри все от ужаса и голода не сошли с ума и не перебили друг друга после очередного нашествия. Говорят, осталась только одна девочка, её только и успели что расспросить, а потом она от стресса в себя ушла, есть перестала и умерла.

Рэйден нашёл взглядом стакан воды, наполнил его у раковины и выпил - после небольшого рассказа пересохло горло.

Теперь Джон был полностью спокоен хотя бы в части своих планов. Если хоть кто-нибудь из этой кучки оставшихся уцелеет, то никто не сможет нагло брехать, что он с позором убежал с поля боя. Репутация была важна, как и золото: наниматели не любили трусов и перебежчиков.

Быстрый кивок в сторону полуэльфа и всего отряда, прыжок на лошадь.

- Смотрите не подохните тут. – хмыкает Джон и бьёт по бокам коня. Впереди улочки Лускана и путь к Мощёной. Держится за гриву, прильнув к конской шее, а в другой руке меч. Нужно найти Арвендейла и разобраться.

«Чёрт возьми, да я теперь хренов рыцарь на белом коне, осталось только заехать за принцессой» - смеётся в голове Джон, пока конь скачет между паникующих горожан.

Дмитрий не мог не оценить монументальной работы магов, создавших это место. Когда вокруг ощущалась сила, росла и уверенность в будущей победе.
Строиться и выполнять короткие приказы мага было несложно – главный инженер на смене кого угодно заставит внимательно слушать и самое главное, слышать, что тебе нужно делать.
Когда на кисти загорелся чёрный цвет Дима только хмыкнул:

«Какая ирония, хех. Если у нас ещё и куратором окажется некрома…» - он осёкся на полуслове в своих размышлениях, когда увидел, что неподалёку в строю стоял человек, от которого фонило некроэнергией. Чёрная повязка, колоритный костюм и обилие серебра с зеленью на нём только дополнили мысли парня.

«Вот так повезло, действительно некромант, и такая сила… Даже отсюда ощущаются искажения за гранью вокруг него» - подумал Чернов и вместе с остальными зашагал в сторону человека в маске.

Джон с интересом смотрит на Кавана и его необычный клинок, силясь вспомнить, слышал ли он что-то про носителей подобного оружия.
"Самое подозрительное дерьмо, которое я видел в своей жизни" - мелькает мысль в голове наёмника.
Затем переводит взгляд на воинов и Тына впереди, сменяя лук на меч, хитро улыбается Острому Языку и отвечает:

- Нет.

"Чёрт, у этого идиота совсем нет головы на плечах, раз он не видит, что происходит. Если не выбить пиратов за повозки, они попросту раздавят нас волной, вместе с подкреплением, а так можно будет укрепить оборону и выиграть время. Не хотелось бы чтобы остальных в отряде положили, а потом принялись за меня. Наверняка, эти морские ублюдки знают друг друга поголовно и легко поймут, что я успел пришить их дружка. Деньги богачей никуда не денутся, если мы немного за них подерёмся" - Хмыкнул сам себе Джон, догоняя Тына с мечом на перевес.

- Эй, дружище, мне кажется надо поднажать этих морских уродцев, а потом закрепиться на телегах, а то они чего доброго расстреляют нас как куриц и задавят толпой. Что думаешь? – бросает Тыну на бегу наёмник, выбирая цель впереди среди нестройного ряда пиратов, чтобы ловким движением вскрыть врага от ключицы до брюха.

ВХОДЯЩИЙ СИГНАЛ ДЛЯ АЛЬФРЕДА ГУСТАВА КЕМПБЕЛЛА

БИП
БОП

УДИВИТЕЛЬНО, СЭР, КАК ВЫ ВЫДЕРЖАЛИ ЭТО, НАВЕРНЯКА ЭТО ОКАЗАЛОСЬ НЕВЕРОЯТНЫМ ИСПЫТАНИЕМ ДЛЯ ВАШЕГО РАССУДКА.
НАДЕЮСЬ, ВАШИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПОСЛЕ ТОГО РАБОЧЕГО ПЕРИОДА В ПОРЯДКЕ, ПОТОМУ КАК В МОЕЙ БАЗЕ ДАННЫХ ЕСТЬ СВЕДЕНИЯ О КОМАНДЕ ОДНОГО ХАРВЕСТЕРА СОЛНЕЧНОГО ВЕЩЕСТВА, КОТОРЫЙ СТАЛ ОДЕРЖИМ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СУЩНОСТЬЮ ВНУТРИ ЗВЕЗДЫ. ИХ, КСТАТИ, СПАС ДОКТОР, ПРЯМО КАК ВЫ, ХАХ.

БИП

ВХОДЯЩИЙ СИГНАЛ ДЛЯ АЛЬФРЕДА ГУСТАВА КЕМПБЕЛЛА

БИП
БОП

ЗДРАВСТВУЙТЕ, АЛЬБЕРТ. ЖЕЛАЕТЕ ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ СЕБЯ КАК ПОТОЛОК? СДЕЛАЙТЕ ЗАПРОС В БАЗУ ДАННЫХ, ЧТОБЫ ВАШ ИМЕННОЙ ИДЕНТИФИКАТОР БЫЛ ОБНОВЛЁН, А СТАТУС ПОВЫШЕН С ПЕРСОНАЛА ДО АРХИТЕКТУРНОЙ КОНСТРУКЦИИ.
ШУЧУ, ХА, ХА.
НАДЕЮСЬ, МОИ МОДУЛИ СООТВЕТСТВУЮТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ОЖИДАНИЯМ. ПРОХОДИТ КАЛИБРОВКА ЛИЧНОСТИ, ПРОДОЛЖАЙТЕ ВЫПОЛНЯТЬ КОМАНДНЫЕ ЗАПРОСЫ К ЛИЧНОСТИ П.О.Л, ЧТОБЫ ОНА ПОЛУЧАЛА ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ.

ВАШ ЗАПРОС НА СОЗДАНИЕ АССИСТЕНТА ПРИНЯТ, ПАРАМЕТРЫ ПОЛУЧЕНЫ, МОДУЛИРУЕТСЯ ЛИЧНОСТЬ, ОЖИДАЙТЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАПРОСА...

БИП

Искося глядя на скуляющую ину, которая стала вымогать еду, именно тогда, когда Рэйден нашёл минутку для покоя и размышления, парень недовольно стиснул зубы. Непроизвольно биоток заструился по телу, а глаза вспыхнули кровавыми прожекторами на бледном лице. Казалось, парень сейчас вырвет меч из ножен и на обед уже подадут шаурму с инятиной.

- ТЫ. ТОЧНО. ГОЛОДНАЯ. ИЛИ. МОЖЕШЬ. ДОЖДАТЬСЯ. КОГДА. Я. ПРИГОТОВЛЮ. ОБЕД НА ВСЕХ? - его ставший глубже и глуше голос уже не походил на интонацию паренька, казалось, сквозь потрескивание тока, через Рэйдена с рокотом говорит какое-то потусторонне чудовище, которое случайно разбудили, и теперь оно страшно разозлилось.

Еле сдерживаясь, чтобы не вытащить меч, Рэйден постарался задержать дыхание, глубоко вздохнул, а потом прикрыл глаза и показал рукой на стол.
- Кальмар, то, что от него осталось, там рядом с доской... - его слова постепенно затихали, теряя пугающие интонации, а искры вокруг рук постепенно утихли, словно растворились в воздухе, подчиняясь воле "тёмного".
"Ксо, с каждым разом это контролировать всё труднее и труднее, нужно хоть изредка выпускать пар..." - мысли Рэйдена вернулись из бушующего водоворота в плавный поток, и парень сделал глоток чая.

Довольный успехом, Рэйден посмотрел на готовое к сервировке блюдо с лёгкой улыбкой.
"Ксо, получилось не хуже, чем у старика Теучи в Ичираке-рамен! Интересно, как там его ресторанчик в Токио поживает? Наверняка всё также прикармливает всяких сирот и оборванцев, каким я был в детстве" - за такими глубокими мыслями о прошлом, он не сразу услышал, как Ю зашла на кухню. Почувствовав внимательный взгляд нэки, парень обернулся.
Подумав про чай, о котором спросила Ю, Рэйден вспомнил, что и для него Лео сегодня приготовил кружку зелёного чая, его любимого. Но Лео был в баре, а с кухни идти так не хотелось, ведь не бросать же работу в самом разгаре. Хитрый алый блеск глаз скользнул по девушке у порога.
- Ю-тян, вообще, чай только в баре, но у меня есть идея, которая может тебе понравиться - Алый холодный блеск, казалось бы, так и льётся в глаза девушки, вместе со словами Рэйдена - у меня есть бэнто с моим обедом, а там как раз вот такой же кальмар, как и здесь, только свежий, ещё вчера вечером у берега я дрался с ним не на жизнь а на смерть... Я тебя с удовольствием им угощу, а ты принесёшь нам с тобой сюда замечательный чай, который приготовил Лео, идёт? А то работа на кухне утомительна, и хочется пить.
Подумав немного, Рэйден добавил:
- а если там прямо целый чайник, то неси весь, Света-чан тоже наверняка захочет просвежиться в процессе работы. А вот на счёт цикория будет непросто - я слышал, что раньше его тут выращивали в больших количествах, но теперь все поля поросли какими-то плотоядными кустами и собирать урожай почти невозможно. Но я успел познакомиться тут с одним стариком, он у себя дома умудрился его вырастить, когда пару лет назад приехал из Японии. Я попробую уломать его продать мне упаковку с цикориевым порошком. И ты попробуешь, и, возможно, посетителям понравится

Кальмар был, пригодным... Если так вообще можно было назвать то, что выходило из глубокой заморозки. Сам парень любил только что пойманную рыбу, но понимал, что, в принципе, вкусовые качества у кальмаров не ухудшаются, разве что, кто-то по глупости захотел пару раз устроить смену разморозок и заморозок раз так... десять. Но у нашего ресторана хорошие поставщики. Верно?

Когда на кухню вошла Мари, Рэйден как раз начинал готовить кальмара и рис, вспоминая в деталях рецепт. На её бодрый голос он обернулся и ответил с нотками иронии - Какая удача, Мари-тян, у меня как раз на столе всё для него. Будет готово, не успеешь сказать "тридцать три кицунэ ловили рыбу при луне", как всё будет готово.
Закончив лёгким кивком, которым дал понять, что заказ принят, парень вернулся к работе.

- Благодарю вас, Ольга-чан - Рэйден хоть и не привык к похвале, и такие слова казались ему в новинку, но это не выбивало из колеи. Поэтому на лице показалась пускай и холодная, полная официальности улыбка, зато глаза встретившись с глазами такой же "тёмной" передали искру благодарности и толику радости, что у них получилось отвоевать у этого мира что-то большее.
- Таак, посмотрим... Хорошо, у меня есть несколько идей, которые можно было бы воплотить в реальность. Вот, перепишите с этого листа, здесь я записал рецепты из того, что увидел в нашей кладовой. Надеюсь, в течение недели, нам доставят также вот эти продукты - с такими словами, Рэйден передал Ольге два листа, где были выписаны рецепты и недостающие продукты вместе с соусами.
- Спасибо за внимательное отношение к моей работе, Ольга-чан, я тоже считаю, что каждому следует выполнять обязанности на своём месте. Поэтому не волнуйтесь, мы с поварами заполним список, ведь так или иначе мы будем проверять в работе, и если что-то выйдет из строя, так и напишем. Вечером загляните сюда, может быть на листе появится что-то для замены.
Рэйден ещё на секунду задумался и добавил - кажется, того, что я написал нам хватит на некоторое время, чтобы обеспечить вариативность кухни. В первую очередь, я бы занялся поиском поставщика яиц, сливок и молока, а то сейчас десерты готовить попросту не из чего... Впрочем, как я и говорил, каждый работает там, куда он назначен, а я не сомневаюсь, что поставщиков вы ищите превосходно и справитесь со всем, что я запросил.

- Разумеется, Виола-чан - хмыкаю - надеюсь, в этот раз у нас в кладовой окажется что-то менее живучее, чем в прошлый, а то те псевдо-кальмары были такими свежими, что хотели устроить сцену из хентайной манги с нашими официантками, хорошо, что меч я не убираю даже на работе