Голосование за ходы

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Изначально быстрое и тяжелое дыхание Сяо Яна, постепенно успокаивалось. Наконец глубоко вздохнув, он резко выдохнул - словно отбрасывая накопившуюся внутри страх, усталость и боль - а затем вырвал свой посох из тела убитого зверя.

В несколько шагов юноша преодолел расстояние до остатков тела, когда-то бывшего его марионеткой. Застыв на мгновение, он с нежностью прикоснулся к её волосам, пропуская их сквозь пальцы, а затем разодранное тело обратилось в черный дым и исчезло в широком рукаве его халата.

В глазах Сяо Яна не было и капли жизни, когда он вновь повернулся к телу убитой им обезьяны - только холод и тьма...

Закончив свои приготовления, группа, в обговоренном заранее боевом порядке, вновь двинулась вперёд.

Они прошли не более тридцати ярдов, когда за очередным поворотом коридора увидели трёх женщин. Полностью голые, грязные и страшно избитые, они безвольно висели, привязанные к сколоченным крест-накрест доскам - этот жуткий барьер полностью перегораживал коридор. В тенях, за укрытием из женской плоти и досок, авантюристы смутно различали толпу озлобленных коротышек...

Приблизившись, маг не слишком вежливо хлопнул крестьянина по затылку, однако, как и ожидалось тот даже не шелохнулся. Раздраженный тупостью Мыколы, Лютер схватил его за плечо и рванул на себя... Чтобы в следующую секунду испуганно отшатнуться, увидев застывшие глаза мертвеца и перерезанную глотку!

Быстро переместившись, юноша подхватил облюбованный им кусок дерева, после чего продолжил осматриваться в поисках ключа, или подходящего для избавления от кандалов инструмента. Исходя из логики ключ мог находиться у одного из охранников или в специальном ящике, или... Или лежит на дне, что кажется наиболее вероятным, с учётом того, как их истрепало. Нет, так не пойдёт - слишком долго и слишком опасно бродить рядом с волками и другими заключёнными... Кем бы они ни были. Бежать? Как далеко он сможет убежать с этими железками на руках в такой холод и даже не зная где находится? Глубоко вздохнув, парень опустился на колени и вставив найденную палку себе в рот, поднял один из лежащих вокруг камней.

Дза танцевала в круге из трупов, бился о бёдра прекраснейшей пояс, изукрашенный черепами младенцев и нерождённых, весело гремели браслеты из фаланг пальцев женщин и в такт ему отзывалось ожерелье из клыков мужчин... "Как посмели эти ничтожные прийти в наши земли?! Как посмели поднять руку на избранный народ, пролить нашу кровь?!!" Каждое движения девушки - песнь ненависти и скорби, обещание. Молитва из глубин сердца! Яростный страстный танец, равно возбуждающий и внушающий страх, продолжается и длинные чёрные волосы оплетают девушку словно саван Мортис: - "Не люди, но звери и как на опасных зверей охотиться на них нужно! Сильны они как войны, но и сильнейший воин беспомощен против яда или внезапной атаки! Тот кто мог бы стать сильнейшим - беспомощен пока дитя!" - Много хитростей выучила девушка с тех пор, как проклятые пришельцы убили её отца, много собрала трофеев, но ненависть и желание защитить свой народ лишь сильнее горела в её сердце. Однако сильны и хитры чужеземные звери, неохотно расстаются с жизнью: дорогую цену заплатила Дза за месть по отцу - выследили чужеземцы остатки её племени, предали лютой смерти. Потому сейчас танцевала девушка среди пепелища, в кольце из трупов свой танец скорби, молитву по мести. Танцевала день, ночь, затем ещё дважды по столько, а затем пала замертво... Звери и птицы охотчие до падали пришли на пир, но никто из них не коснулся тела Дза, а когда пришла ночь она встала как живая. Дза встала как живая, но отныне не была она живой - сердце её не билось, дыхание не ласкало губ, пища не радовала нёбо и лишена она была радости материнства. В обмен мудрость Смерти и Жизни даровал ей Мортис, силу двадцати мужчин, остроту чувств, грацию и скорость большую чем у любого зверя. Не мёртвой плоти не страшны были ни яды, ни болезни - даже раны, что могли убить сильнейших воинов выдерживала она с лёгкостью и исцелялась на глазах...


Гневом пылал народ Ахерона, унижение испытав жаждали они мести. Со всего острова стекались вожди на Большой Совет, чтобы принять решение:

- "Война!" - Кричал Ту Раман, встав в центр круга из костров. Самый молодой из вождей отличался горячим сердцем: - "Встанем все вместе, плечом к плечу и уничтожим проклятых чужеземцев!" - Правда была в этих словах - больше было ахеронцев и коли они объединятся то не один, не два и даже не три война встанут против единственного врага... Но сколько прольётся крови избранного народа, если просто атаковать врага?

- "Не война, но охота." - Хищно улыбнулся Тот Амон, славный воин, умелый охотник, мудрый вождь - каждому известно было его имя: - "Незачем воевать против этого зверья - будем нападать внезапно и без жалости. Будем убивать самок и детёнышей, ставить засады и ловушки, приманивать к их лагерям хищников, травить плоды и отгонять добычу" - И в этих словах была правда - много ли навоюешь против тех, кто не стремится воевать? Кто бьёт в спину, травит воду и пищу, растворяется в ночи? Особенно если врагов так много, что они могут действовать круглые сутки и со всех направлений? Хороший план, и многие с этим были согласны... Многие, но не те, чьи клановые земли лежали вблизи от земель врага - всем было понятно на ком попытаются отыграться пришельцы.

Много ещё было сказано на совете, но решения, что устроило бы всех так и не нашлось.

- "Прежде чем воевать, нам нужно стать народом." - Прервал разгорающийся спор мелодичный женский голос, а вслед за этим в круг костров вошла девушка с необычайно бледной кожей и голубыми глазами - лишь немногие узнали в ней дочь покойного вождя Ану Раа - прекрасную Дза. Впрочем, даже те, кто не узнал быстро успокоились - если бы женщина хотела причинить зло, это было бы уже сделано. В конце концов, смогла же она пройти сквозь кольцо охраны, что окружила место встречи вождей. Дева же продолжала: - "Много ахеронцев, но каждое племя соперник другому. Нет единства в избранном народе и потому убивают нас чужаки." - Никто не желал открыто перечить странной девы, но многие пребывали в сомнениях, а другие едва скрывали своё возмущение поведением выскочки. Лишь тягучий липкий страх, что появлялся когда они смотрели в немигающие глаза немёртвой сдерживал их, заставлял слушать...

+ рассказу Раконра(Nak Rosh)

немногим хуже Самум`Хаф

Ночь, со всеми её ухами, стонами, светящимися глазами и порыкиванием из тьмы, прошла относительно спокойно, разве что Олби часа три отгонял от своего спящего товарища несколько тварей, больше всего похожих на небольших (примерно с пол ладони) летучих мышей. Впрочем, в лесной ночи да без света особо и не уследишь, особенно если всё происходит совершенно бесшумно - покусать Фридриха всё же умудрились. В итоге пришлось сделать срочную перевязку - из казалось бы таких небольших порезов, что оставляли эти твари, кровь текла не переставая.

На утро, взрыкивая голодными желудками и дрожа от сырого холода (грёбаная роса!), путники неспешно двинулись дальше по дороге. Постепенно согревшись и ещё больше проголодавшись примерно через час они вышли в поле, а дальше уже была видна деревушка. На вид ничем прям особо не отличалась от двух уже виденных, разве что расположением домов и тем, что почти от каждого дома к небу поднималась ниточка дыма. Ревела по стойлам скотина, кукарекали разные птицы, с визгом бегала малышня, стучали топоры - задолго до того, как мужчины подошли к стенам первых домов было понятно, что эта деревня "живая".

Высказывание Кхаса и даже само его присутствие, Азен начисто проигнорировал: сбил грязь с ботинок, да не чинясь запрыгнул в фургон, после чего опёрся головой о свой мешок и прикрыл глаза - то ли задремал, то ли просто сделал вид.

Каер Морхен. Времена величия и славы крепости давно миновали. Зубчатые стены полуразрушены, рвы заросли, а просторные залы наполнены пылю и паутиной. Нет здесь голосов люда, не слышен лай или звуки скота - лишь холодный ветер завывает среди серых стен... Такой предстала крепость ведьмаков перед глазами Азена, когда юноша выскочил из фургона и закинув на плечо свой мешок, последовал за Весемиром.

Отведённые пол часа парень потратил на уборку выделенной комнаты, предварительно вытребовав у хозяина ведро, кусок тряпки, да вызнав расположение колодца. Срубить пару хворостин, связать их в веник, сбить паутину, вымести пыль, мусор и чьи-то кости, да пройтись пару раз сырой тряпкой - на всё про всё двадцать минут. Ещё десять Азен решил потратил на то, чтобы привести в порядок себя: почистить одежду, да сбросить на тело пару вёдер ледяной воды. Таким, разгорячённым работой с мокрым голым торсом и волосами, парень и появился в обеденном зале.