Голосование за ходы

Хаотично переплетающиеся разговоры членов Карательного отряда немного отвлекли Харуга от собственных мыслей, особенно, когда он попытался представить веселый танец в исполнении нежити котенка смилодона. Наверняка это должно было идеально сочетаться с неповторимыми игрой и пением Зогцок и Зубастика. Только имя ему нужно придумать другое, что-нибудь на "З", чтобы не выбивался из общей тенденции. "Задохлик" ему бы неплохо подошло. Это ж какое выступление они могли бы организовать в крепости Моруимов: "а сейчас перед вами выступит непревзойденное трио: Зогцок, Зубастик и Задохлик!"...
Воин зажмурился и сильно тряхнул головой, отгоняя странные мысли, непонятно откуда берущиеся у него в голове. Сейчас ему нужно было подумать о другом... о другом котенке. Слова бардессы звучали так, будто она действительно знает, о чем говорит, однако никаких каш полудракон варить не планировал. Да и особо возиться с мелким – тоже. Значит, детенышу смилодона не повезло, и ему придется снова доказывать, что он достаточно сильный, чтобы пережить очередное испытание, иначе он не достоин того, чтобы служить сыну дракона. Разве что...
Воин посмотрел на начавший засыпать у него на руках белый пушистый комок шерсти и вздохнул, после чего снова обратился к бардессе:
– Что ты хочешь за то, чтобы выходить его и позаботиться до нашего возвращения в Роковую вершину? – он не умел красиво плести слова и витиевато выражаться, поэтому спросил прямо и надеялся на такой же прямой и ясный ответ.
От того, что Тарог вдруг "ожил" и заговорил, Тариик'кон немного нахмурился. Он пока не понимал, тот ли это старый Тарог заговорил с ними или какая-то сущность, управляющая им, поэтому решил дождаться ответа более него сведущих в этом сестер.

Из того, в какое русло перетек дальнейший разговор, Харуг сделал вывод, что его идея никому не понравилась.
– А зря, – продолжил он вслух свои мысли. – Мы могли заполучить преимущество, да еще и разбить разделенные силы врага по отдельности, вместо того, чтобы штурмовать их собранные в одной крепости, – воин тяжело вздохнул и покачал головой. – Но вместо этого мы будет жрать верблюдов и отдыхать. Отдыхать! После всего лишь одного перелета. Даже боя толком не было, чтобы жаловаться на усталость. Где тот карательный отряд, который не так давно полный решимости отправлялся на охоту за ведьмами? Где те дети Моруимов, которые и днем и ночью готовы были рвать и убивать все, что встанет у них пути? Куда все это подевалось, а?! – исполненный злобы взгляд пробежался по сородичам. – Мы становимся слабыми и мягкотелыми, как те задохлики ушастые, что скачут по деревьям. Аж противно.
Бывший страж зло сплюнул под ноги и резко развернулся, собираясь устроиться где-нибудь в сторонке, подальше от остальных, ибо не видел смысла в дальнейшем обсуждении, но в последний момент остановился и встал в пол оборота к жрице. Она единственная, кто не высказался против его идеи, еще и предложила помощь своего божества. Пускай Харуг не сильно доверял подобному пособничеству со стороны высших сил, но почему бы не попробовать?
– Говоришь, можно задать несколько наводящих вопросов, Шедхрал? – он постарался, чтобы его голос звучал спокойно. – Что ж, направление мы знаем, осталось определиться с расстоянием, чтобы не проскочить. Спроси... долетим ли мы до руин крепости за день? Если ответ "да", тогда спроси, долетим ли за пол дня. Если "нет" – долетим ли за два дня. Думаю, этого будет достаточно, – прежде чем уйти, полудракон покосился на мелкую кобольдшу, хмыкнул, криво улыбнувшись, и опять глянул на жрицу. – Еще можешь спросить, всю ли правду говорит нам Загцок о той книге, которую она ищет.

По старой доброй привычке Харуг сначала лишь молча кивнул в ответ. Ради того, чтобы заглянуть в этот оазис, они совсем немного отклонились от выбранного маршрута, так что возвращение на прежний курс не должно было составить труда. Но эти подробности вряд ли кого-то интересовали, для всех был важен лишь результат. И в этом результате, напрямую зависящем от его собственных способностей, полудракон ничуть не сомневался. В чем он действительно сомневался, так это в том, что два мелких существа, в жилах которых течет драконья кровь, и кучка каких-то полуживых орков смогут сами, без проводника, не заблудившись и не став ни чьим обедом, добраться сквозь пустыню до нужного им места. Но с каких это пор его заботит всякая не способная позаботиться о себе мелочь?
– В этот раз мы полетим прямо, – после некоторых колебаний заявил он, глядя на Белзагрима, но сделал это достаточно громко, чтобы его слышали и Зогцок, и Зубастик. – Никаких виражей и отклонений от курса, четкое движение по прямой до места назначения. Так что, если кто-то пожелает не заблудиться в этом гиблом месте, пускай следует строго в заданном мной направлении и сильно не отстает.
После этого заявления, воин, за спиной которого теперь висели сразу двое ножен с большими двуручными мечами, а на пальце виднелось новое кольцо, изображение на котором ему по определенным причинам не особо хотелось афишировать, расправил крылья и быстро поднялся в воздух, дабы лучше осмотреться и выбрать правильный курс.

Собирая трофеи после боя, Тариик’кон не ограничился одними лишь вещами с тел поверженных врагов, решив также вырезать их сердца. Но только у черных стражей, посчитав ящера и женщин недостойными той цели, ради которой он это делал. На вопросы сородичей отвечал, что делает это для особого ритуала, суть которого заключается в увеличении собственной мощи.

Увлеченный поеданием еды, Харуг не мог себе позволить отрываться на разговоры, но, тем не менее, когда Найгмиив начала рассказывать о синем дракончике, он с умным видом закивал, будто зная, о чем говорит колдунья. И только когда миска воина показала дно, позволив тому переключить внимание на что-либо другое, кроме своего вкусно пахнущего содержимого, полудракон наконец открыл рот не для того, чтобы поглотить очередную порцию чего-то съестного, а чтобы что-то сказать. Правда первой из него вырвались не какие-либо слова, а смачная громкая отрыжка.
– Уф, хорошо пошло... – прокомментировал Тариик’кон свое вступление, довольно погладив пузо, после чего кивнул в сторону дракончика. – Насчет этого все верно сказала сестра: потенциально это будущий великий дракон и грозный воин. А что это значит? – он посмотрел на кобольдшу и указал на нее косточкой кого-то из поверженных врагов, которую обгладывал последней. – Что имя ему надо придумать нормальное. Грозное. Вселяющее ужас. От которого у врагов затрясутся коленки. Одно его звучание должно вызывать страх и уважение, а не ухмылку, как вот это твое “Зубастик”. А пока будешь думать, – Харуг бросил косточку в миску и подтолкнул ее в сторону Зогцок, – принеси мне добавки. То ли я так проголодался, то ли кто-то научился готовить – не знаю.
– Так, теперь о главном, – он облокотился о стол, направил когтистый указательный палец в сторону горы трофеев и медленно обвел всех взглядом, подчеркивая важность момента. – Вот тот огромный двуручник я возьму себе. Он больше моего, а это – знак. И камень черный возьму. Был у меня когда-то такой – неплохая штука... – полудракон даже задумался, вспоминая те времена. – Дьявол, это было так давно, что кажется, будто вообще в другой жизни. Хм, ладно, у меня все... Ах, да, еще ж зеленожопые эти. Не хочу задаваться, но однажды я перелетел реку со взрослым воргом в руках, и даже не вспотел. Как думаете, сколько ондонти поместится в одном ворге? И скольким воргам равняется вся эта орочья шайка?

На замечание кобольдессы Харуг лишь возмущенно фыркнул, мол кому они нужны те манеры, но промолчал, а на предложение Белзагрима уже ответил:
– Знаем мы ее переговоры: опять в итоге сварит что-нибудь, или кого-нибудь... – несмотря на показное недовольство в голосе, воин остался удовлетворен ответом шамана на свой вопрос. – ...Если ее не сварят раньше, – последнее было добавлено уже без недовольства, а с некоторой сосредоточенностью, ибо все это время полудракон продолжал внимательно следить за оазисом и его окрестностями, и, как оказалось, не зря. – Кусты впереди и кактусы – там кто-то есть, – коротко, по-военному доложил он, заметив шевеление в обозначенных местах.

Буквально срубив высунувшуюся из стены часть призрака, словно растущую невпопад ветвь, Харуг быстро огляделся в поисках новой цели, однако увидел лишь, как остальные неживые эльфы умирают под действием чар его спутниц. Это вызвало легкое разочарование у сына дракона, неудовлетворенного тем, что успел расправиться только с одним длинноухим призраком, но также напомнило, что в карательный отряд Белзагрим набирал не абы кого, а действительно достойнейших из сородичей, каждый из которых мог в одиночку решить долю сражения. С такими спутниками хлебалом особо не пощелкаешь, иначе можно не успеть убить даже одного противника, что по меркам воина было бы совсем уж печальным результатом.
К последнему эльфу Тариик'кон даже не дернулся, уверенный, что Тарог к тому моменту успеет расправиться с нечистью. Вместо этого полудракон сразу направился внутрь сооружения, собираясь, как и раньше, вести отряд в нужном направлении. На странное поведение Найгмиив в отношения Зогцок, он почти не обратил внимания: если колдунья решила избавиться от надоедливой кобольдшы, то это ее дело, хотя шаман этого явно не одобрит. У Харуга же сейчас были свои приоритеты – выбрать правильный путь и убедиться, что впереди нет ловушек.

Разрубив двух призраков, Харуг почувствовал, что только-только начал разогреваться. Горячая кровь в его венах требовала большего и злость рвалась наружу оттого, что кто-то осмелился потревожить его сон, и этим кем-то, не сомневался он, были не призраки, а те, кто ими управлял – желтоглазые демоны, прятавшиеся в лесу. Поэтому, когда Белзагрим указал в сторону одного из них, крылатых воин охотно кивнул. Заскрежетав зубами, он бросил быстрый взгляд на Найгмиив, получившую такое же указание, и, уловив ее жест, снова уставился туда, где раньше прятался один из артааглитов. А затем рванул вперед да так, что пламя небольшого костерка, недогоревшего за ночь, дернулось вслед за ним, угрожая окончательно потухнуть.
Тариик'кон не сомневался, что ни туман, ни другие ухищрения не спасут бараноголового от его возмездия, ведь бежал он так быстро, как никогда в жизни. Клочья травы вместе с землей летели у него из-под ног, когда сын дракона несся навстречу своей цели, и, казалось, ничто в мире не сможет его остановить, кроме, разве что, самого отца-покровителя. Когда же впереди, на месте тумана, вспыхнуло пламя, высветившее силуэт удирающего демона, полудракон, рыча сквозь зубы, попытался ускориться еще больше, ибо цель оказалась чуть дальше, чем он рассчитывал.
Словно камень, брошенный циклопом в надоедливых мелких гоблинов, влетел Харуг в лес, круша и сметая все на своем пути. Даже не камень, а целый кусок скалы, и уже не с рычанием, а с настоящим боевым ревом несущийся сквозь заросли и кустарники, с треском ломающий преграждающие дорогу ветви, прочным наплечником сбивающий кору с деревьев и от злости пытающийся схватить зубами хлещущие по морде мелкие ветки. Будучи уже почти у самой цели и осознавая, что совсем немного не успевает перехватить убегающее отродье, Харуг, занеся огромный меч над головой, изо всех своих оставшихся сил прыгнул вперед, помогая себе чем только можно, даже кожистыми крыльями за спиной, чтобы обрушиться живым тараном на рогатого демона.

Сидя у костра и слушая разговоры Белзагрима, Шедхрал и Найгмиив о возможных противниках, Харуг достал из ножен явно залежавшееся в них оружие, положил на колени и с выражением полной озабоченности принялся его чистить, вопреки тому, что оно вряд ли в этом нуждалось. Под его неспешными уверенными движениями темная сталь нет-нет да и поблескивала в свете огня, отражая танцующие языки пламени, и в эти моменты клинок, несмотря на редкие, лишенные всякой систематичности зазубрины (а может и наоборот – именно благодаря им), представлял собой весьма угрожающее зрелище.
Неизвестного соглядатая Тариик'кон заметить не успел, и даже не пытался. Он медленно поднял голову и уставился в указанном направлении, какое-то время вглядываясь в темноту, будто и вправду что-то там увидел. Затем поднял перед собой меч и оценивающе стал изучать результат своей работы.
– Демоны, карги, гниль какая-то... – начал перечислять он ровным голосом услышанное от спутников, не отрывая взгляда от оружия. – Всякая нежить, другие непонятные твари, должные стать для нас проблемами. Но для всех них есть одно верное решение... и оно у меня в руках, – на последних словах воин оскалил свои клыки в жуткой ухмылке, и это был явный признак того, что он остался доволен результатом осмотра.

Неудача с библиотекой несколько расстроила Лотара, а вместе с тем и разозлила, заставив еще с большим усилием искать альтернативные источники информации, за что он, в конце концов, был вознагражден. Не меньше престарелого жреца, обрадовавшегося увиденным амулетам, был рад и сам Мейнард наконец найденному собеседнику, способному поделиться хоть какой-то информацией. Внимательно слушая старика, в какой-то момент казначею начало казаться, что нить разговора ускользает от него, поэтому он еще раз переспросил об амулетах, поинтересовавшись, не знает ли жрец имен языческих богов, которых символизируют три неизвестные ему знака.
Не меньше амулетов и неизвестных языческих богов бывшего стражника заинтересовали слова об обелиске. Для него, конечно, не было новостью существование, так называемого, чуда Парсии, расположенного недалеко от башни Вига, у самой восточной границы страны, но, похоже, жрец владел куда большей информацией об этом строении, о чем наемник не преминул спросить. Да и свой мозг тут же напряг, вспоминая, что он мог читать или слышать об обелиске.

Парень с серьгой в ухе Лотару сразу не понравился, мутный какой-то: вроде и знает что-то, но при этом все равно о чем-то не договаривает. Поэтому, без всяких торгов заплатив тому лиру, казначей быстро распрощался и пошел дальше. Продавать их он тоже не захотел, посчитав цену сильно заниженной. Похоже, и вправду, оставалось лишь одно – сбить метки и оставить арбалеты в пользовании отряда.
А вот цены за доспехи, озвученные кузнецами, казались вполне справедливыми, вот только полулаты были пока не по карману отряду, поэтому Мейнард согласился лишь на ремонт чешуйчатой кольчуги.

На предложение ювелира казначей кивнул несколько неуверенно, а затем добавил вслух:
– Хорошо, тогда мы вернемся вечером.
После отвел Ракли и Ульфа в сторону, где торговец не мог их слышать, и объяснил ситуацию:
– Он предлагает... Сто. Двадцать. Монет. Золотом, – медленно, по слову прошептал Лотар. – Но говорит, что нужную сумму сможет собрать только к вечеру. Звучит заманчиво, однако может оказаться западней, – тут же озвучил он свои опасения. – Предлагаю вечером вернуться сюда втроем, но остальных взять для подстраховки, чтобы крутились неподалеку и могли прийти на помощь в случае чего. И без всяких одинаковых накидок – нечего светиться в этом деле.

Когда к Мейнарду за помощью обратился Оддсон, он лишь устало вздохнул, мол "опять за покупками?", "я же только что оттуда...", но отказывать не стал, кивнул, соглашаясь еще раз прогуляться по городу. Тем более, что прежде сам высказывался в поддержку идеи одинаковой формы для отряда, глупо было теперь отказывать в помощи.

Реагировать на появления в отряде еще одного новичка сил уже не оставалась. Хотя и посетило интенданта небольшое разочарование ввиду того, что он уже успел закупить теплой одежды на десятерых, а тут нате вам – одиннадцатый объявился. И теперь непонятно, что делать: то ли бежать докупать, то ли пускай себе мерзнет... Но затем, вспомнив, какая смертность у них в отряде, махнул на все рукой и успокоился.

Дорога обратно в Резю показалась Лотару долгой и скучной. Еще и места в телеге не хватило, пришлось топать на своих двоих, отчего снова разболелась нога и парень начал хромать заметнее обычного. Но он не жаловался, шел себе молча, а на привалах первым делом садился и растирал бедро, чтобы хоть немного унять боль.
Однако больно ему было не только идти, но и смотреть на то, в каком беспорядке находились собранные в телеге трофеи, добытые отрядом в бою, поэтому на второй день пути, не выдержав, Мейнард принялся сортировать и составлять перечень имеющихся вещей. Оружие нужно было сложить в одну кучу, броню – в другую, инструменты тоже отдельно положить надобно, а что-то и вовсе выбросить не помешало бы. В общем, порядок должен быть, порядок Лотар любил, а не чтобы как попало все, вот и старался, как мог. Да и распределять потом вещи проще: что-то на продажу пойдет, а что-то и членам отряда раздать, если кому чего не хватает. Все имеющееся он, конечно, описывал и расписывал, благо были у него с собой и бумага, и чернила для этого. Составленный же список был тщательно перепроверен, после чего предоставлен для ознакомления Бромму, а затем озвучен и всему отряду, дабы потом никто не удивлялся: "А что, у нас правда были лишние сапоги/топор/стрелы?".

В Резе же Лотар, как и по дороге к деревеньке, вел себя тише воды ниже травы, стараясь не умничать и особо не привлекать внимания к своей скромной персоне. Разве что немного повеселел, когда Бромм с Рианой вернулись от нанимателя не с пустыми руками (а то всякие нехорошие мысли лезли в голову). Вот только радоваться он все равно не спешил, решив дождаться, когда командир расскажет о предстоящей еще одной встрече с бароном. Неужели история с похищением баронского сына будет иметь продолжение?
Добравшись до таверны, Мейнард ничего сверх заказанного Йохелем не брал, лишь устало уселся на скамью и принялся ждать еду. В этот момент ему трудно было определиться, доволен он исходом выполненного задания или нет – все-таки хватало неоднозначных моментов в событиях прошедшей недели – но зараженный хорошим настроением командира, он утвердительно закивал, когда тот обратился к отряду с соответствующим вопросом.

Бой закончился так же внезапно, как и начался, а Лотар только-только перезарядил арбалет и уже собирался искать новую цель. Но оглядевшись, понял, что из разбойников признаки жизни подавали лишь двое и оба, бросив оружие, утверждали, что сдаются. Это заставило его чуть расслабиться, опустить арбалет, однако не похоже было, чтобы на остальных мечей завершение боя возымело похожий эффект. По крайней мере, не на всех. Кое-кто продолжал бегать, суетиться, выкрикивать какие-то команды. А кто-то даже принялся осматривать добычу, что тут же напомнило Мейнарду о мужике в балахоне. Его тело тоже не мешало бы осмотреть, может чего интересного для него, для Лотара, найдется.

Вот только добраться до тела балахонщика ему было не суждено – очень резво побежал Леший к командиру, оставив одного из бандитов без присмотра, поэтому Лотару пришлось менять планы на полпути и снова поднимать свой арбалет.
– Лежать! Мордой вниз, – скомандовал бывший стражник, наведя арбалет на одного из сдавшихся. – И не шевелись, а то я нервный, могу и пристрелить.
Нет, бывший стражник не страдал никакой нервозностью, но пленному не обязательно было об этом знать. Главное, чтобы он в это верил и боялся. И под страхом смерти выполнял все, что ему велят.

А вот дальнейшее заставило парня похолодеть – сколько уже дней в пути был отряд, все как-то уживались и находили общий язык. Не без разногласий, конечно, но чтоб вот так, ни с того ни с сего, наемники набросились друг на друга... Мейнард не понял, что произошло (лишь увидел, как Ракли попытался ударить Топора, на что получил ответ, но не кулаком, а оружием), не знал, кто прав, кто виноват и из-за чего они вообще сцепились, но ему это определенно не нравилось. Правда, поделать с этим он ничего не успел, так как рыжая, Риана, которой, вероятно, происходящее тоже пришлось не по вкусу, успела решить все по-своему. Лотару же оставалось смириться со случившимся и задуматься о необходимости своего пребывания в отряде, в котором любой может напасть на другого члена отряда лишь потому, что ему что-то не понравилось, что наглядно продемонстрировал помощник командира. Или это только прерогатива начальства?

Объяснения же Красавчика вызвали у бывшего стражника еще больше сомнений. "Каждый имеет право взять с трупа то, что ему понравится. Это его право как убившего"? Но разве не это собирался сделать Топор, за что и поплатился жизнью? Или же его убили за несоблюдение дисциплины? Любопытные правила и наказания за их несоблюдение вырисовываются у Серебряных мечей, о которых заранее почему-то никто не предупреждал. Интересно, чем будет оправдано следующее убийство?
Лотар был недоволен и раздражен, но желание выжить было выше жажды справедливости, поэтому ничего этого он не произнес вслух. Тем более, что последующие слова Ракли заставляли на время забыть о случившемся и задуматься о ближайшем будущем, с такими то приказами... Благо, Ви да Леший, да Риана пытались образумить Красавчика. От спокойного голоса последней Мейнард и сам немного поостыл и решил отказаться от гневной тирады, которой собирался разразиться.
– Прислушайся к голосу разума, Ракли, – подал он голос, не отходя от своего пленного и не спуская с него арбалета. – До Китика день пути. Пока найдете доктора, пока он заштопает вас, затем обратный путь, не говоря уже о том, что вы сами захотите передохнуть и поспать. Так что вернетесь вы, если вернетесь, только через несколько дней. А к вашему возвращению от нас тут даже костей не останется – такое вот зверье все растащит, – кивком головы Лотар указал на тело мертвой псины, с которой сам же Ракли и сражался всего несколько минут назад, – после того, как нас прикончат дружки порешенных нами бандитов.

Лотару повезло. В отличие от большинства мужиков, месивших грязь да вздымавших пыль дорог своими собственными сапогами (у кого они были), он мог наслаждаться путешествием с Броммовой телеги, место в которой ему предложил сам Йохель. Даже бесконечная тряска, не дававшая Мейнарду заняться кое-какими личными делами, была ничто по сравнению с трехдневным маршем, который с его больной ногой мог бы превратиться для него в невыносимое испытание. Личные же дела, которым мешала тряска, приходилось откладывать до привала. Тогда Лотар (если не был занят другими делами) либо искал достаточно большой камень или бревно, либо, размяв ноги, возвращался в телегу, доставал из сумки листы бумаги, чернила, перья и принимался что-то писать. А один из привалов бывший стражник решил посвятить тренировкам, для чего, как советовал Бромм, он обратился за помощью к Ракли. Нет, он, конечно же, умел обращаться с оружием, еще до службы в городской страже успел научиться, но, в связи с отсутствием в последнее время достаточной практики, теперь нуждался в некоторой проверке собственных навыков.


***

Дохлебав Лососьковую стряпню, пускай и не высшего сорта, но вполне годную походную еду, Лотар сдержал отрыжку, прикрыв рукавом рот, отставил в сторону миску и взял в руки лежавший рядом посох. К длинному копью, как к инструменту, на который можно опираться при ходьбе, он так и не привык, поэтому оставил его вместе с арбалетом в телеге.

– Во-первых, – начал Мейнард, – предлагаю забыть о лесе, о лесных разбойниках и обо всем, что хоть как-то связано с деревьями, растущими в больших количествах на отдельно взятых обособленных участках земли. Потому что на три для пути отсюда, – он поднял посох и верхним концом начертил в воздухе круг, – нет ни одного более-менее нормального леса. А место, куда мы направляемся, отличается множеством холмов, на которых растет трава, различные кустарники, но никак не гребанный лес, в который все так рвутся! – порядком поднадоевшие за три дня разговоры о лесе, очевидно, немного вывели Лотара из себя, отчего он даже повысил голос, но затем сделал паузу, взял себя в руки и продолжил с привычным спокойствием. – Поэтому, предлагаю следующего, кто заикнется о лесе, сразу же отправлять прямиком в Крабальд или в Рацун к доктору, для проверки зрения. А если это окажется массовым явлением, тогда проверить из каких грибов приготовлена похлебка и больше к стряпне Лососька не подпускать.

– Во-вторых, до Китика не так далеко, поэтому ни о какой двухдневной стоянке не может быть и речи, время не на нашей стороне. Если кого-то отправлять в деревню, то к вечеру они должны уже вернуться. Максимум – завтра утром, если по ходу дела придется там заночевать. Нам же не стоит терять полдня на ожидание, лучше продолжить путь на восток – еще примерно два дня пути осталось ехать по дороге, затем придется уходить на север на своих двоих. Посыльные за это время нас догонят. Должны. Потому как без их лошадей нам будет тяжело нести все необходимое на своих горбах. Нет, это возможно, но не желательно, так как уставшие мы потом не сможем эффективно сражаться.

– И последнее, насчет находок наших разведчиков. Сколько там охранников было у баронского сына? Три? Один вернулся? Значит найденные Гадом тела вполне могут принадлежать двоим пропавшим. Странно, что убили их не стрелой, а проломив череп. Не удивлюсь, если еще и со спины. Сделал это либо кто-то очень умелый и проворный, либо кто-то, кому они доверяли... В общем, что-то здесь не чисто, но что – пока не знаю.
Почувствовав, как от продолжительной речи пересохло в горле, Мейнард решил побыстрее закончить свой монолог.
– Насчет найденного Лешим наконечника стрелы пока идей нет, а насчет остального – я уже все сказал, окончательное решение не за мной, – с усилием и немалой помощью посоха, как опоры, поднявшись, он насколько мог быстро проковылял к бочке, зачерпнул из нее большой кружкой воды и жадно припал к ней губами, так что струйки вожделенной жидкости тут же заструились по бороде, успевшей за время путешествия зарасти мелким светлым пушком.

Харуг и так стоял с разинутым ртом и округлившимися глазами, после того, как увидел, что произошло с Найгмиив и Борагом, а когда Андаров ворон прокомментировал, какие собранны в зале артефакты, так и вовсе выпустил из рук все свои находки. Даже лапы вытер о штаны, будто пытаясь избавиться от заразы, которую якобы распространяли найденные вещи, – не хватало еще самому разделить незавидную судьбу сородичей.

Впрочем, его растерянность быстро сменилась на бешенство, когда он увидел, что вытворил тот же ворон с превратившейся в камень колдуньей, но, так как до пернатого вредителя ему было не достать, весь свой гнев воин решил вымостить на хозяине птицы. Схватив Андара за грудки и подняв его до уровня своих глаз, страж угрожающе оскалил клыки.
– Следи за своей птицей, колдун, пока она не стала чьим-то обедом! И вместо бесполезного перелистывания книги лучше найди мне какое-то оружие поубойней! И чтоб не мелочь какая, а нормальное, для двух рук. И без всяких этих проклятий мне, с проклятиями я и сам могу...

Сделав паузу и немного посверлив мага взглядом, страж убрал с морды угрожающий оскал и тихо, чтобы бесы не слышали, добавил:
– И против демонов чтобы работало, – после чего снова повысил голос. – А свитки сейчас поищем... – опустив Андара на землю, здоровяк совершил неуклюжую попытку расправить на нем сбившуюся мантию, затем достал из-за пояса обмотанный тряпками скимитар и повернулся к бесам.
– А-ну, мелочь пузатая, быстро признавайтесь, где тут у вас свитки спрятаны? А лучше несите все сюда. Каждый, кто принесет мне по парочке свитков, не получит по шее вот этим! – Харуг угрожающе потряс оружием в руке. – И поживее!

Несмотря на угрозы, на помощь бесов Тариик'кон не особо рассчитывал, поэтому, по примеру Родака, тоже начал ковыряться оружием в куче вещей, чтобы в случае обнаружения чего-то примечательно подозвать Андара для проверки вредоносности находки.

– Умрем, – мрачно кивнул Харуг, хаотично шарясь глазами по залу в поисках хоть какого-нибудь более-менее подходящего для обороны места, где небольшая группа полудраконов смогла бы отбиваться от многочисленных демонов, не беспокоясь о том, что в любой момент им ударят в спину новые враги.

– Обязательно умрем, – снова повторил он, – но не в мою смену, – так когда-то говаривал старик Ульвад Градрун'кон, при жизни ставший легендой, особенно для молодых хобгоблинов, только начинавших свой путь в роли стражей сокровищницы Моруимов. И именно его слова сейчас почему-то вспомнились Тарик'кону. Не отличавшийся ни выдающейся силой, ни невероятной ловкостью, но обладающий необычайной сообразительностью, седой одноглазый хобгоблин мог как дать фору любому воину в бою, так и найти выход из любой, даже самой, казалось бы, безвыходной ситуации. А еще, несмотря на недостающий глаз, его просто невозможно было застать врасплох – он видел и слышал все, что происходило вокруг, будто имея еще пару глаз на затылке и владея слухом стаи летучих мышей. По крайней мере, такие о нем ходили слухи, особенно среди молодых хобгоблинов, только начинавших свой путь в роли стражей сокровищницы Моруимов. Наверное, поэтому он и нашел свою смерть не на посту, а дома, во сне. Будучи пьяным после сдачи очередной караульной смены, он был бесславно зарезан неизвестным: то ли каким-то завистливым конкурентом, то ли достаточно дерзким салагой, не желавшим верить в те байки, которые о нем пересказывали друг другу сослуживцы, особенно молодые хобгоблины, только начинавшие свой путь в роли стражей сокровищницы Моруимов.

Однако беглый осмотр зала не принес ожидаемого результата. Его планировка показалась воину настолько непригодной для обороны, что оптимальным вариантом использования этой комнаты он видел только в одном способе: побыстрее убраться из нее.
– Мария вот-вот будет здесь, и не одна, – буркнул Харуг. – Нужно вали… отступать, вон туда, – указал он в сторону одного из коридоров. – В узком месте нам будет проще защищаться.

– Трус хренов, – пробурчал Тариик'кон, когда последний из деревянных бугаев ретировался с поля боя. Полудракон, как уже становилось привычным, снова был недоволен тем, что от него бегут враги. Причем, по большей части недовольство это было вызвано не столько самим фактом побега, сколько тем, что это происходит на протяжении всего дня. Прям какой-то День трусливых демонов и древолюбов. Хотя, в этот раз ему удалось неплохо приложиться по парочке карликов, отчего его недовольство было практически минимальным... пока он не заметил плывущую через озеро лодочку, отчего у него снова усилилось неприятное чувство, будто кто-то от него ускользает.

Подгоняемый желанием не упустить очередного беглеца, Харуг, тем не менее, не знал, как побыстрее отделаться от полуогров, поэтому был рад, когда в дело вмешался Родак. Похоже, командир не испытывал проблем с подбором слов, и стражу оставалось только кивать для пущей убедительности и зло зыркать в сторону убегающей лодки.
– Уйдут же гады... – только и добавил он с плохо скрываемым нетерпением, когда барабанщик закончил свою речь.

Хоть и не согласный с решением Родака, Харуг все же принял его и пошел следом – как-никак, тот был назначен командиром, и с этим нужно было считаться. Держался он уже привычно в середине отряда, ближе к Найгмиив, откуда мог контролировать и, в случае чего, защищать "своих" колдунов – очередное решение командира, но с ним страж был очень даже согласен, более того, считал его достаточно удобным... для исполнения воли Отца. Тем не менее, в этот раз защищать магиков оказалось не от кого, и он занимался лишь тем, что всматривался в мокрый лес и, иногда, проверял, не сбились ли разведчики со следа.

Оказавшись перед преградой в виде реки, Тариик'кон не сразу понял, в чем проблема. Уверенный в своих силах, он не сомневался, что сможет не только сам перелететь на тот берег, но и с легкостью перенесет туда всех желающих (хоть и не всех сразу). Однако у воина вылетело из головы, что в отряде есть Красатун, поднять в воздух которого даже у него не хватит сил. Выслушав предложение Родака, он задрал голову, чтобы оценить высоту окружающих деревьев, и озадаченно почесал в затылке.
– У меня даже топора нет... – будто извиняясь, буркнул полудракон.
Затем, немного подумав и попеременно позыркав то на ворга, то на водяной поток, он нахмурился и предложил:
– Красатун вон какой здоровый, может у него своих сил хватит, чтобы перебраться на тот берег? А мы для подстраховки можем обвязать его веревками и, встав по оба берега, придерживать, чтобы не снесло? – все так же хмурясь, Харуг еще раз посмотрел сначала на реку, затем на ворга – уж очень не хотелось ему пускать в ход свой меч для рубки деревьев.

Пока спутники эладрина "наслаждались" очередной порцией дыма, сам он тихонько радовался, что успел вовремя убраться в сторону, ибо на поверку седой оказался тем еще любителем массовых заклинаний. Сначала красный дым, затем – зеленый. Что-то подсказывало Совелиссу, что в дополнение к ним не хватало еще желтого, вот только испытывать на себе его эффект уж больно не хотелось.
На мгновение отвлекшись на огромную цельную кристаллическую плиту – это ж каким образом и, главное, для каких целей ее сюда затащили? – Эревирн снова сконцентрировался на седом, уставившись на того так, словно собирается если не прожечь в нем дыру, то хотя бы поджечь его косматые бакенбарды одним только недовольным взглядом.

Но грозный взгляд – не единственное, чем секретарь собирался угостить прихвостней Корвилла – о да, он вспомнил, что за ушастое существо помогало волшебнику! – были у него и другие козыри в рукаве. Совелисс все еще держал в одной руке меч из тусклой стали, а в другой – темный жезл, инкрустированный тремя драгоценными камнями, и в одинаковой мере мог воспользоваться как одним, так и другим оружием. Однако и в этот раз он предпочел арканные силы силам физическим. Быстрым шагом направился эладрин к парочке у портала, на ходу читая слова на древнем эльфийском диалекте, звучащие из его уст словно приговор для двух подсудимых, своими действиями вызвавших гнев могущественных Сил.
– Ed'i'essa en'Khirad kela! – и жезл в руке Эревирна начала окутывать белесая синева, а когда он указал им на седого и ушастого, приводя приговор в действие, тот вспыхнул бледно-голубым пламенем и через мгновение погас. Заклинание было древним, таким же древним, как и даровавшие его Силы, и пускал его в ход эладрин лишь считанные разы. Его последствия могли быть непредсказуемы и никогда не проходили бесследно для врагов, однако сейчас, когда на кону стояла жизнь патрона, секретаря желал не столько навредить похитителям, сколько избавиться от них, и портал подходил как нельзя лучше для этого. Пускай катятся хоть к демонам в преисподнюю, но без лорда Каспера!

Эревирн понимающе кивал, очень красочно представляя, каким образом Аннеилас разгоняла недовольную толпу, и нисколько не сомневался что все было именно так, как она и рассказывала. А тем временем дверь никак не поддавалась ненавязчивым попыткам отворить ее, и поскольку, на первый взгляд, Нерон не выказывал особых волнений об утраченном золоте, эладрин решил не предпринимать новых.

– Верно, миледи, кое-что я действительно узнал, – не без гордости и довольной улыбки сообщил он паладье. – Однако не думаю, что здесь подходящее место для подобных разговоров, – оставив дверь в покое, секретарь сложил руки за спиной и прошел немного вперед, чтобы оказаться между двумя рыжими. – Поэтому предлагаю вернуться в карету, где мы сможем спокойно обсудить имеющуюся информацию и вместе решить, как спасать лорда Каспера. Что скажете, дамы... и господа? – вовремя опомнился Совелисс, ибо оказавшись в окружении прекрасных полуэльфиек, он как-то слишком быстро начал забывать о присутствующем рядом Нероне.

Несмотря на не особо радушный прием у городских ворот, Мартос производил довольно хорошее впечатление о себе. По крайней мере, на первый взгляд. Конечно, не столица, но и здесь Совелисс нашел бы где развернуться. Ведь, как известно, чем чище выглядит фасад дома, тем страшнее тайны спрятаны в его подвале. А Мартос казался очень, очень чистым городом. И тайны, особенно страшные, всегда были коньком эладрина. За их счет он, можно сказать, ел, пил и имел крышу над головой, поэтому старался не обходить стороной ни одну мало-мальски доступную возможность завладеть ими.
Выбранное лордом место для ночлега Эревирн тоже оценил по достоинству. Видно было, что обустроено все со вкусом, да и гостей, то бишь посетителей, принимают со всем уважением к их статусу... и деньгам, конечно. Он даже в очередной раз с завистью подумал, какой же у лорда замечательный нюх на такого уровня заведения, или же память, бережно хранящая информацию касательно всех тех приятных мелочей, что еще могли радовать уже не молодого лорда Каспера Верифульского.
В качестве же поданной на ужин еды Совелисс ни на миг не сомневался даже до того, как попробовал сочную телячью отбивную, – за все путешествие лорд ни разу не останавливался в таверне или гостинице с кухней, не способной удовлетворить изысканный вкус столичных гостей, почему он должен был изменить себе в этом сейчас? Так что было чем насладиться во время вечерней трапезы и за чем поговорить, обсудить дальнейшие планы.

"...Или кого-то очень "вежливо" попросили закрыть на это глаза", – про себя закончил секретарь недосказанное лордом, но вслух, конечно же, этого не произнес.
– И все, разумеется, удовлетворились завоеванием некогда независимого герцогства, списав неожиданный удар в спину на внезапно обострившееся желание герцога-предателя оторвать себе кусок от погрязшей в войне державы... – не то спрашивая, не то утверждая промолвил он, увлеченно намазывая печеночный паштет на ломоть хлеба с отрубями. Движения его были плавны и филигранны, столовый нож, словно продолжение руки эладрина, легко и точно скользил по съестной массе, равномерно размазывая ее по хлебу. – ...С другой стороны, почему бы и нет? Кроме военной, дипломатической и финансовой выгоды от такого присоединения, Империя получила неплохой щит от свободных княжеств, точно женщин, всегда славившихся своим непостоянным характером. Ох, извините, мисс Ильвейн, за такое сравнение, право же, я не хотел... – Эревирн примирительно улыбнулся, чуть склонив голову перед рыжеволосой жрицей.
– К слову, милорд, – он отложил прибор и снова посмотрел на своего патрона, – стало быть, Мартос – наша последняя остановка в пределах Империи. Будут ли какие-то особые распоряжения или, хм, предостережения перед въездом на территорию княжеств? И, могу я спросить, насколько ожидаемо наше появление в... мм, простите, вылетело из головы, как вы сказали, называется пункт нашего назначения?

– Да ладно тебе, весело будет. Посмотрим, кто кого перекомандует, – как всегда не в тему улыбнувшись (отчасти из-за реакции сэра Дарвина на столь фамильярное к его благородной персоне обращение), Дэйв глянул на хиллсфарца, отвечая на его предложение, после чего продолжил вертеть головой, посматривая то в сторону приближающейся четверки, то на начинающих пререкаться друг с другом сослуживцев. Забавно было видеть, как за спорами о наилучшем варианте исполнения приказа все эти люди долга, порядка, чести и одни боги знают чего еще начинали постепенно втягивать себя и весь отряд в сумятицу и неразбериху – начало настоящего хаоса, коего сами же, поди, и страшатся. Словно творящегося вокруг безобразия им мало, собачиться начинают не хуже шакалов уличных, дерущихся за еще не освободившееся место главаря банды, того и гляди бросятся друг на друга с кулаками доказывать чья правота сильнее. Плут аж заерзал в седле, предвкушая подобное развитие событий и вспоминая старые добрые деньки в Телнаме.

Неудивительно, что при таких раскладах неприметная на их фоне жрица Суни – неприметна по активности обсуждения, конечно же, а не внешности (с ее-то сверкающими бедрами из-под разорванного платья!) – оставалась единственным островком надежды для раненого принца, хоть как-то пытаясь помочь ему, вместо бесполезного чеса языком. И хорошо, что пытается, а то за этими спорами становилось действительно жаль парня.

Вишенкой же на этом торте из накаляющейся, взрывоопасной обстановки стал Гроч, без каких либо слов и объяснений с необычайной ловкостью и неповторимым исполнительским мастерством запустивший на звуки непонятной речи дротик. Молодец! Красава! Дэйв чуть было не обрадовался такому неожиданному ходу от монаха, да вовремя вспомнил, что находится не в каком-нибудь безопасном укрытии, а прямо здесь, посреди творящегося кругом хаоса.
– Хотя нет, уже не посмотрим, – с наигранным сожалением вздохнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Похоже, наш молчаливый друг тоже недолюбливает командиров... – посмотрев вслед улетевшему ко все той же четверке неизвестных снаряду, плут начал неспешно, будто нехотя, готовить к бою лук.

...Ясное дело его энтузиазма никто не поддержал, никто не засмеялся и не пошутил в ответ, только служительница прекрасной Огневласой Леди на короткий миг порадовала своей не менее прекрасной улыбкой, но и этого хватило уличному проходимцу из Телнама, чтобы еще ненадолго сохранить свой бодрый дух. Естественно, всех сейчас больше интересовала суета вокруг да около и, как ни странно, приказы юного принца, гнавшего своих подчиненных на помощь королю. Что еще более странно, приказы эти слушали и исполняли. Исполняли все и Дэйв в том числе. И, как и все, он вскочил в седло и помчал за осмелевшим Аларном через весь лагерь прямиком к стоянке Имбрара II.

Никогда в жизни Дэйв не видел настоящего сражения. Не какой-то банальной уличной драки или стычки стенка на стенку между конкурирующими за сферы влияния бандами, а настоящего полномасштабного сражения с участием огромных армий – будь то армии людей или нелюдей – слаженно маневрирующих правильно построенными фигурами под руководством умелых полководцев. Не видел он этого и сейчас. Да, отовсюду доносился лязг оружия, отзвуки творимой волшбы, крики дерущихся и стоны уже павших солдат, но все это было результатом множества отдельных маленьких стычек между случайными сражающимися двух противоборствующих сторон, вкупе образовывавших на месте разбитого лагеря одну большую бойню.

Устроенное неизвестным противником, которого король Импилтура, очевидно, и называл "великим злом", походило на настоящий хаос, однако это было столь отвратительно и чуждо мелкому городскому пройдохе, привыкшему жить и выживать в подобных условиях, но намного меньшего масштаба и жестокости, что он всеми силами старался отстраниться от происходящего вокруг и сосредоточиться... на скачущей впереди жрице Сьюн. Только чтобы не отстать, конечно же. К тому же, ее вид куда лучше отвлекал от происходящих вокруг ужасов, чем вид, к примеру, сэра Дарвина. Возможно, именно поэтому он и прозевал угрозу, когда молодого, но храброго принца сбил огромный валун, а вместе с ним и начавшую было зарождаться уверенность в том, что делать дальше и как выбираться отсюда.

Подъехав к телу, Дэйв, вопреки своей говорливости, не знал, что сказать, что сделать – тоже, зато он знал, как реагировать на приближающиеся фигуры, со стороны которых слышались похожие на гоблинские речи.
– У нас снова гости, – неожиданно спокойным голосом заметил он. – Ток говор у них непонятный... мож, аристократский? – легкая улыбка появилась на лице плута, от нелепости собственных слов. – А, Дарвин? Не твои благородные друзья пожаловали к нам?

Едва рыцарь в шипастом доспехе заговорил, Тринмераль тут же замер как вкопанный и уставился на него, словно узнал в нем своего злейшего врага. Нет, не слова с угрозами и не предупреждающий жест говорившего остановили его – на них эладрин даже не обратил внимания – это сделали язык, манера говорить и держаться фигуры, в сочетании с окружавшими ее хаотичными силами, в которых безошибочно чувствовался огненный след Ада. Олариан знал лишь один вид существ, ужасным образом сочетавших в себе неповторимую красоту и грацию народа фей с отвратительной демонической кровью обитателей Девяти Кругов Ада танар'ри, и не сомневался, что сейчас видит перед собой одного из них.
– Фей'ри... – с отвращением прошептал Трин и клинок в его руке, все еще смотрящий в пол, отозвался еле слышным гулким жужжанием, будто демонстрируя заряженность и готовность по одному только желанию владельца вступить в бой и обрушить на ненавистного врага всю свою мощь.
– Нет у него никаких прав здесь, кроме права умереть, – не сводя взгляда с горящих глаз рыцаря, певец меча вдруг попытался прислушаться как к своей внутренней силе, так и к звукам извне. У этого, славящегося своим коварством существа могли быть союзники, без труда способные спрятаться за рядами книжных полок, и эладрин не преминул предупредить об этом товарищей (шепотом, конечно же). – И осторожно, он может быть не один...

– Можешь без, если так ты будешь двигаться тише, – с абсолютно невозмутимым видом ответил Кэлкуиналь, считая на этом вопрос трусов дварфа закрытым.

– Короткий привал! – первым делом объявил Кэлкуиналь, когда убедился, что опасность миновала и кроме усталых стражей никого в живых не осталось. Кто-то ждал его приказа, кто-то и так уже валился с ног, сам же эладрин, несмотря на полученные ранения, держался, как и подобает командиру. Сжав зубы и тяжело опираясь на копье, он подбадривал себя мыслью, что и это препятствие отряд преодолел без потерь, несмотря на все сложности возникавшие у него на пути. А ведь все могло быть намного проще, кабы никто не ослушался приказа и четко следовал составленному плану. Взглядом Эларен вперился в приставленного к обозу сопровождающего.

– Борзик Бормаш! – рявкнул он, стараясь, насколько это было возможно, не давать волю эмоциям. – Какого дьявола ты творишь? Что это, мать твою, за самодеятельность?! Ты хоть понимаешь, что своим идиотским поведением подставил под угрозу не только нашу миссию, но и жизни своих боевых товарищей? Тебе вообще известно понятие слова "дисциплина" или вас в армии этому не учили, а? Тоже мне вояка нашелся... – Кэл грозно смотрел на дварфа, задаваясь только одним вопросом: "Как?! Как можно быть настолько неконтролируемым?". Впрочем, чего было ожидать от представителя подгорного народа – общеизвестных любителей крепкой выпивки и хороших драк – если его не смогла исправить даже служба в армии? К тому же, он был не из Стражи и вряд ли боялся обычных армейских наказаний. Но, тем не менее, это не означало, что на него не найдется управы. – Еще раз выкинешь подобный фокус, продолжишь путь уже не как член отряда... если продолжишь. Все ясно? Свободен.

После разговора с Борзиком, эладрин старался стать прежним собой и вести себя, как обычно, спокойно.
– Да, Тирп, разведка – все еще ваша с Эльфэлом обязанность, так что можете пока проверить, что нас ждет впереди. Остальные – разобрать баррикады, чтобы повозки могли пройти.

Притаившись за деревом, Эларен внимательно следил за воплощением плана в реальность.
Вот к баррикадам подъехали телеги, скрипом колес привлекая внимание гоблинов.
Вот они остановились на безопасном расстоянии – все по плану.
Вот встал Эльфэл и без лишних разговоров достал лук, прицелился и выстрелил. Молодец.
Вот глупый гоблин, проследив полет стрелы, "поймал" ее собой. Красавчик! Этому вообще 5 балов за сообразительность.
Вот Эрик слез с телеги и подошел ближе. Хорошо, помощь приветствуется.
Вот Борзик пробежал мимо. Неуемный малый.
Вот... Что?! Какой?.. Какого?..
– Куда?! – от неожиданности забыв ругнуться, Кэл с запозданием, но все-таки выдавил из себя этот вопрос, глядя на скачущего к баррикадам дварфа. Уже бесполезный вопрос, так как только что весь план полетел в Бездну! Туда же отправится Бормаш, даже если каким-то чудом переживет этот бой. Но это потом, а сейчас...
Глаза эладрина забегали от дварфа к зеленокожим, обратно к дварфу, к телеге и снова к зеленокожим. Он лихорадочно соображал, что можно сделать, как выправить ситуацию. Может не заметят? Или не обратят внимания? Дварф же небольшой... если смотреть по росту? Проклятье! Это все бессмысленно! Остался один выход...
– В атакууу!!! – раздался грозный клич командира.
– Вы, продолжайте стрелять! – указал он на стрелков у повозок. – Остальные, заходите с флангов!
Скрипнув зубами, Кэлкуиналь схватил свое копье и бросился в коридор меж деревьями по своему краю. Нужно во что бы то ни стало связать гоблинов ближним боем, пока они не расстреляли весь отряд из укрытия.

Кэлкуиналь сидел на повозке внешне, как всегда, невозмутим и спокоен, всем своим видом демонстрируя полную уверенность в себе и своих подопечных, но внутри у него бушевал целый шквал эмоций. Никогда еще он не отправлял людей на опасные задания самих. Водил лично – не один раз, но одних оставлять наедине с хитрым, подлым врагом вверенных бойцов ему еще ни разу не приходилось. И это чувство вины и ответственности за чужие жизни снова и снова притягивало его взгляд к лесу, заставляя выискивать среди деревьев знакомые очертания Тирпа и Эльфэла. Глаза эладрина то и дело вспыхивали и тускнели каждый раз, когда он подавлял сомнения и убеждал себя, что все будет хорошо, что они справятся. Последний раз они вспыхнули, когда Кэл таки увидел возвращающихся с задания разведчиков целыми и невредимыми. Он, не таясь, облегченно вздохнул, спрыгнул с повозки и пошел им навстречу.

Выслушав доклад и дальнейшее предложение Шелкопряда, Эларен кивнул.
– Это может сработать. Более того, мы можем сами заманить их в ловушку. Спрячемся среди деревьев по обе стороны от дороги, а Эльфэл начнет в открытую обстреливать позиции гоблинов с безопасного расстояния и отходить назад, выманивая их на нас. А когда эти зеленокожие засранцы подойдут достаточно близко, мы неожиданно нападем, возьмем их в тиски и раздавим прямо на месте, – глаза командира опасно сузились, а на лице появилась злая ухмылка, но лишь на некоторое мгновение – затем он снова напустил серьезного виду. – Главное, чтобы они клюнули на нашу приманку. Для убедительности мы можем подогнать обоз поближе, чтобы у этих алчных существ не возникло сомнений, стоит ли выходить из укрытия, дабы отогнать подальше надоедливого лучника, а заодно поживиться содержимым повозок. И желательно взять языка – нам нужно точно знать, что здесь происходит и кто за всем этим стоит.

Изложив свой план, Кэл умолк на некоторое время, дожидаясь реакции отряда.

Быстро накалившаяся обстановка в комнате, из-за появления в ней дроу, так же быстро разрядилась, когда "дроу" развеял иллюзию и стал самим собой – Лэрсаэлем. Где бы он ни был все это время, чем справедливо интересовался здоровяк, там он точно неплохо прибарахлился, вот только вопрос самого эльфа о том, как долго его не было, действительно заставляет задуматься над тем, где же он был на самом деле. Но вдруг раскомандовавшаяся кошка заставила Рилоса отложить этот вопрос на потом и заняться более насущным делом – примирением с остальными спутниками, к которым он успел попасть в немилость.

– Погоди, Элайза, дай нам всем немного успокоится и прийти в себя после недавнего пожара и того небольшого недоразумения, из-за которого он возник, – полуэльф старался, чтобы голос его звучал как можно более спокойно и уверенно, дабы хоть как-то утихомирить несколько расходившуюся девушку. Затем он обратил свое внимание на парочку у лестницы.
– Отдать свой меч? Этой прекрасной черной жемчужине? – Рилос удивленно поднял брови, на губах его появилась легкая улыбка. – О нет, что ты, мой рогатый друг, я не хочу, чтобы она случайно поранилась, ведь это не игрушка. Но я могу предложить ей сего прекрасного, удивительного напитка, если она не побоится подойти ближе, – полуэльф поднялся, чтобы взять еще одну чистую кружку и наполнить ее для Армелин. Он перевел взгляд на прятавшуюся за спиной тифлинга девушку и одарил ее одной из своих самых приятных улыбок. – Право же, не стоит меня так бояться, я не кусаюсь. Я хотел бы извиниться за свое поведение, но вы же понимаете, что виной всему была темная магия этого ужасного места, а не мое собственное желание. Это могло произойти с любым из нас, – рыцарь, будто извиняясь развел руки в стороны, после чего протянул кружку с вином в направлении цыганки, приглашая ее принять напиток из его рук, – поэтому прошу вас проявить понимание и не судить меня строго.

Полуэльф выдержал паузу после слов Цейфа и уже открыл было рот, чтобы ответить, как его нагло перебила заскрипевшая дверь.
– Смелые слова, как для того, кто только что улепетывал от меня во все лопатки... – все же машинально начал отвечать он, хотя голос его звучал отстраненно, взгляд устремлен на улицу и было видно, что внимание рыцаря сейчас занимает вовсе не обмен любезностями с тифлингом, а то, что он увидел в открывшейся двери.
Впрочем, это длилось недолго, и быстро моргнув пару раз, словно отгоняя видение, полуэльф окинул взглядом присутствующих в комнате.
– Кто-то спешил поскорей убраться отсюда? Что ж, не смею вас задерживать, дверь вы знаете где, – полуэльф натянуто улыбнулся и отпил немного вина из чаши, которую держал для Армелин.

– Хм, 20 футов? – задумчиво произнес Кэлкуиналь, хотя по тому, как он, присев, осматривал землю левого тоннеля, можно было сделать вывод, что задумчивость его вызвана отнюдь не словами ловкача. – Это примерный радиус освещения огня Рояра, дальше – тьма. Так что, если ко всем своим только что перечисленным достоинствам ты добавишь способность видеть в темноте не хуже темного эльфа, тогда я соглашусь отпустить тебя немного вперед. В противном случае без света ты там ничего не увидишь, в отличие от крыс, и только станешь для них легкой добычей, а со светом ты станешь для них еще легшей добычей за тем лишь исключением, что сможешь увидеть какой из этих переростков вцепился зубами в твою задницу, – эладрин снова поднялся, чтобы взглянуть Шелкопряду в глаза. – Поэтому, если ты сейчас не удивишь меня, развеяв иллюзию, скрывающую твой истинный облик дроу, то можешь демонстрировать все свои замечательные способности находясь в строю, где боевые товарищи, в случае чего, смогут прикрыть твою спину, а также смогут рассчитывать на то, что и ты, в свою очередь, тоже прикроешь их, если в этом возникнет необходимость.
Эларен говорил спокойно, не поднимая голоса и не сверля ловкача взглядом. Нет, ни в чем таком не было необходимости, был уверен он. Так же спокойно Кэл продолжил дальше:
– Но, некоторые перестановки нам все же сделать придется. Тирп, ты станешь рядом с Брандисом. Рояр, перейдешь в середину отряда. Мы с Хогартом будем прикрывать с тыла, на случай если какая-нибудь крыса из соседнего тоннеля захочет зайти нам в спину – они уже достаточно продемонстрировали нам свои способности устраивать засады. Левый коридор, похоже, имеет некоторый уклон вниз, но сначала мы все равно проверим правых ход, – он кивнул в правый коридор. – Вперед, стража Мидроната.

Тьма...
Она исходит изнутри. Холодная и безжалостная, но вместе с тем такая близкая. Ей невозможно сопротивляться. Ей не хочется сопротивляться. Хочется наоборот – открыться, позволить поглотить себя целиком, слиться с ней.
Она срывает цепи ответственности и разрушает оковы морали, открывает истинное обличие. Больше не надо прятаться под лживой маской благородства, не надо следовать глупым правилам. Теперь можно просто быть собой.
Она дарит свободу...

Рилос будто со стороны смотрел на происходящие с ним метаморфозы, не в силах что-то изменить или противостоять этому. Не зная, хочет ли он противостоять этому. Где-то глубоко внутри него еле слышно звучал голос. Он взывал к рыцарю, предупреждал его, требовал... Что требовал? О чем предупреждал? Слова неразборчивы, практически неслышны. Голосу не совладать с пьянящим чувством свободы, охватившим полуэльфа, с жаждой продемонстрировать свое безграничное превосходство. И Рилос беспомощно наблюдал дальше.
Но не голос. С каждым шагом, с каждым действием, с каждым рычанием, издаваемым одержимым, он креп, становился сильнее, громче. Поначалу он был таким же неясным, приглушенным, похожим на усиливающийся гул, но со временем отдельные слова начали звучать разборчивее и складываться в отдельные фразы. Голос пытался достучаться до сознания рыцаря, пробудить в нем все то, что делало его прежним Рилосом. В нем звучали то отчаяние и мольба, то нажим и уверенность, и он продолжал усиливаться, становился все громче и громче, пока, наконец, не сорвался на крик.

– Хватит! – раздалось на лестнице, эхом разнесшись по всей башне.
Это был Рилос. Прежний Рилос, и его прежний голос – жесткий, требовательный, не терпящий ослушания.
Полуэльф открыл глаза. Нет, это было не видение и не ужасный сон, это было на самом деле. Прямо перед ним, закрывая проход в библиотеку, стоял огромный книжный шкаф, а из комнаты доносился запах дыма и потрескивание горящей бумаги – все как он и видел "со стороны". Рядом находился Ларифар, второй раз к ряду разделивший с полуэльфом судьбу жертвы темных сил замка, а позади – скелет. Тот самый однорукий скелет.
Рыцарь нахмурился, поворачиваясь к мертвецу, несколько раз крепко стиснул рукоять меча, будто еще раз убеждаясь, что полностью вернул контроль над своим телом, и уставился на него прямым, немигающим взглядом.
– Кажется, мы с тобой не закончили, – медленно проговорил полуэльф, а затем так же медленно, не спуская глаз со скелета, начал приближаться к нему.

Реакция куролесящей толпы на слова полуорка оказалась не менее удивительна, чем слова самого полуорка. Ну и что, что он здоровый? Ну и что, что с топором? Их-то много. Да и выпивка, как ни крути, а должна была уже по мозгам дать, еще и храбрости прибавить, ан нет, спокойно выслушали и ушли, даже оправдываться не стали. Все же уважают стражу в этом городе, и это приятно.
– Молодец, – коротко похвалил Кэл Хогарта, сопровождая свои слова легким кивком. Сдержанно, но по меркам самого эладрина это более, чем достаточно.

Но, по видимому, стражу в городе не просто уважали, в ней действительно нуждались все – от мала до велика. Не успели новоиспеченные стражники разобраться с одной проблемой, как тут же возникли две новые. И если девочка со своей кошкой чуть не заставила Кэлкуиналя улыбнуться, то появившийся вслед за ней мужчина несколько поубавил веселость эладрина. Еще и Тирп продолжает обращаться по не весь откуда взявшимся званиям и титулам. Уважаемым обзывает. С каких это пор? Надо будет поговорить с ним, но без посторонних свидетелей – не вынося, как говориться, сор из избы – это дело касается только их отряда.

Однако, не все так плохо было. Вот Шелкопряд вызвался помочь Брандису с забравшимся на дерево Мурзиком, и хотя Эларен и так бы отправил за кошаком именно Тирпа (ибо возникший в голове образ болтающегося на ветвях, запутавшегося в веревке паладина не позволял поступить иначе), проявление взаимовыручки – первый признак именно отряда, а не разрозненной шайки решивших подзаработать людей. Это радовало. Еще бы дисциплину подтянуть... Он невольно покосился сначала на импульсивного полуорка, затем на слишком много возмущающегося мага. Вздохнул.

Но, как бы там ни было, пока другие помогали девочке, Кэл все же обратил свое внимание на мужчину, ожидавшего ответа.
– Это просто наша работа, сэр, – невозмутимо ответил он на похвалу, – не расслышал вашего имени...
– Что же до "подзаработать", – эладрин сделал особое ударение на последнем слове, – то мы не наемники, а стража. И в наши обязанности входит обеспечение сохранности всего города, а не имущества отдельно взятых личностей.
Поймав себя на мысли, что начинает говорить чуть резче необходимого, Кэлкуиналь сделал секундную паузу и продолжил более спокойным голосом.
– Просто укажите нам на свою повозку и, по возможности, мы приглянем за ней. Но не ждите, что мы будем торчать здесь весь день, ожидая, когда вы закончите свои дела – в городе слишком много происшествий требующих нашего немедленного вмешательства и мы не может тратить время, ожидая, что возможно одно из них случится прямо у нас перед носом.

Рилос не успел даже порадоваться своей победе над первым скелетом, как второй тут же обратил все вспять. Ситуация казалась хуже прежнего. Щита нет, оружие блокировано, а прямо перед носом, строя из себя умника, угрожающе клацает челюстями оживший мертвец – поди еще укусить захочет, безмозглая тварь. И это не считая третьего скелета, который наверняка уже примерялся как бы и самому подобраться к мягкотелому живому чужаку да испробовать его на вкус.

Но рыцарь не собирался сдаваться просто так и уж тем более разглагольствовать на тему каких бы то ни было богов. Он привык действовать, а не чесать языком. Ну, или, по крайней мере, делать это одновременно. Поэтому, не стараясь казаться слишком оригинальным, полуэльф свободной рукой схватил костяка за череп, продев большой палец в правую глазницу, и что было силы шмякнул его головой о стену. Затем еще раз. И еще.
– Сам... у них... спросишь! – рыча сквозь зубы, бросал он мертвецу с каждым ударом.

При этом Рилос не забывал о попытках вырвать вторую руку из захвата, чтобы немедля угостить противника сталью зачарованного клинка.

– Да чтоб меня Красный Рыцарь... за такие маневры...
Оценивая ту огромную задницу, в которой он оказался из-за своего идиотизма, Рилос начинал злиться. На себя. На ожившую нежить. На странную тварь в пруду. Как бы не выглядел сей поступок со стороны, Леди Стратегии точно не одобрила б его и вряд ли бы оценила. Загнанный в угол, вынужденный уворачиваться от гнилых зубов и костяных рук, полуэльф даже не мог как следует выругаться! Теперь ему только и оставалось, что отступать назад, к комнатам восточного крыла, в надежде, что там удастся укрыться от надоедливых мертвецов.

И отступал бы, даже не смотря на вопль Ларифара, если бы на глаза снова не попался меч, торчащий из грязных вод озерца. В голове промелькнула безумная мысль, куда безумней той, что секунды назад заставила броситься вниз, навстречу голодным трупам. Она была слишком невероятна и практически неосуществима, но... К дьяволам все! К дьяволам безжалостную суку в кровавой железке! К дьяволам ее осторожность и планирование! Пришла пора действовать! Действовать быстро и без колебаний.
Может и тифлинга еще удастся спасти, если Тимора не поскупится на улыбку...

Шаг назад, с отмашкой от самого настойчивого мертвяка, рывок в сторону и бегом-бегом-бегом мимо зомби – к бассейну с темной водой, к золотой рукояти меча! И хрен с той мерзкой тварью, что плавает в нем, размахивая своими щупальцами! Хрен с мертвецами, которые тут же окружат и попытаются разорвать на части! Главное успеть добраться до оружия, и тогда посмотрим, кому суждено будет пасть на белый мрамор руин и догнивать здесь свои последние деньки!

Ночь. Подошел к концу еще один тяжелый день, оказавшийся куда насыщенней событиями, чем два предыдущих. Особенно его концовка, принесшая четверке путников немало проблем, а возможно даже подарившая им новых врагов. Наверняка все они – усталые и потрепанные сражениями – возвращались в «Сапог» с мыслями о заслуженном отдыхе и крепком сне. Все, кроме Элварда. Для служителя Хоара наступала пора вознесения молитв Несущему Рок. Хоть среди хоаритов и принято было читать хвалебные слова своему богу и просить его о силе и заклинаниях на новый день ровно в полночь, за неимением такой возможности не запрещалось делать это и в другое, близкое к полуночи время.

Однако сначала полуэльфу предстоял разговор с Эмилией, которая, как он чувствовал, тоже хотела ему кое-что сказать, а событий ушедшего дня с лихвой хватало для любого разговора. Из них его радовало лишь то, что после обмена заклинаниями с Киросом Эми научилась чинить предметы посредством магии – быстро и без лишних расходов.
«Теперь будет кому заняться моими вечно помятыми и продырявленными доспехами», – тешил он себя мыслью, поглядывая на ничего не подозревающую сестру.

– Я говорил, какая ты молодец? – начал жрец по возвращению в комнату. – Хоар остался доволен твоими действиями на корабле, и я тоже. Видно, что время, проведенное в храме, не прошло для тебя даром – и убийцам не позволила безнаказанно уйти, и магу помогла. Молодец, вся в меня.
Немного лести, особенно правдивой, никогда не повредит, если впереди маячит угроза бури, и Эл был рад, что успел первым начать разговор. Главное теперь не взболтнуть лишнего о том, что нужно всегда и во всем слушаться старшего брата, и о красных щечках чародейки при виде Ларса тоже не стоит вспоминать. Лучше сразу перейти к делу.
– А если ты еще и над доспехами моими поколдуешь, тогда тебе вообще цены не будет, – продолжил хоарит, будто нарочно демонстрируя сестре следы от вражеской секиры на своей броне. – Ты же не хочешь, чтобы за тобой по городу ходил тип в дырявой кольчуге? – Элвард выдал свою самую добродушную улыбку и начал раздеваться. – И не обязательно сейчас, можешь поутру этим заняться.

После разговора с Эмилией жрец, как и положено верному служителю бога Мести, занялся приготовлениями к ночной молитве. Спать лег Эл последним из четверки ночных приключенцев, по крайней мере, он так считал.

Ни кривой ухмылки, ни опасного блеска в глазах, ни приятного предвкушения... Не было в этот раз ничего, что обычно предшествовало вступлению жреца в бой. Казалось, и боя не будет. Нет, не казалось – Элвард действительно не хотел сражаться и до последнего надеялся, что не придется этого делать. Не в этот раз. Он верил, что незваные соглядатаи, почувствовав, что их раскрыли, просто отступят, растворятся в тенях ночного города, позволив четверке невольных спасителей рабов закончить начатое.

Он и вправду верил в это...
Пока не заметил пасы барда, творившего заклинание.
Пока не услышал ропот рабов, чьи надежды на спасение начали таять, не успев окрепнуть в их сердцах.
Пока не увидел в руках неизвестных оружие. Снова луки. Снова ждать вперившихся в тебя наконечников и свист приближающихся стрел? Нет уж!

Взгляд полуэльфа ожесточился, рука сильнее сжала древко копья.
– Всем на пол! – скомандовал он присутствующим на палубе. – И молитесь Хоару...
Следуя своему же совету – нашептывая обращение к Несущему Рок – жрец поудобней перехватил оружие и, с заключительными словами молитвы, метнул его во врага.

С появлением на палубе двух новых действующих лиц, Элвард сразу же переключил свое внимание на них. Точнее, на одного из них. На жреца Сирика, темного божества, которое, прикрываясь хитросплетениями интриг и обмана, сеет в мире хаос и разрушения, раздор и бессмысленные убийства. Церковь Черного Солнца не имеет союзников среди других вер, кругом их ждет только ненависть последователей остальных богов, и последователей Хоара в том числе.

Лишь завидев символ Темного Солнца на груди одного из новоприбывших, Эл сразу понял, кто будет его следующей целью. Но, видать, у второго из "новеньких" – у полуорка – было свое мнение на этот счет, что здоровяк с двуручной секирой и продемонстрировал, преградив собой путь к жрецу. Ну что ж, если добраться до сирикиста можно только переступив через труп этой огромной детины – так тому и быть...
– О Хоар, дай мне сил, – прошептал полуэльф, и атаковал полуорка.

О существовании других охранников корабля, он вовсе позабыл. Повинуясь мысленной команде Эла, призрачное копье, разминувшись и со второй целью, продолжило свой путь дальше, метя в новую мишень.

– Началось... – еле слышно прошептал Элвард. Но не с тревогой в голосе, а будто с облегчением, пришедшем после томительного ожидания. – Наконец это произошло.
А произошло то, чего остальные старались избежать, и то, чего он пусть не явно, но где-то в глубине души жаждал, на что тайно надеялся и в наступлении чего практически не сомневался – один из охранников корабля не поддался чарам. На корабле раздался крик тревоги, и на чужаков – в основном на закованного в броню жреца – уставились наконечники стрел. Через миг до слуха донесся звук спущенной тетивы, пока лишь одной, и стрела эта оказалась бессильна против отражающих тьму ночи доспехов.

Со стороны светловолосого незнакомца послышался смешок, и на лице его показалась косая ухмылка.
– Глупцы... Отринули вы незаслуженную милость, ну так узрите же Хоара справедливость!
Начал говорить Эл негромко, практически шипя, но с каждым словом речь его становилась громче, к концу едва не дойдя до крика.
С последним словом жреца высоко за облаками над головами сражающихся послышался раскат грома. Сверкнула молния, отражаясь блеском в амулете хоарита, и над часовым, тем который первым поднял тревогу, будто из ниоткуда возникло серое призрачное копье – излюбленное оружие Несущего Рок – и тут же, словно направляемое незримой рукой, ударило в работорговца.

После визита к Гульдарам Элвард пребывал не в самом лучшем расположении духа. Мало того, что не удалось ничего добиться от Ксандоса, так теперь еще придется рассказывать остальным, как они с Крусом облажались, терпя при этом кое-чьи ехидные ухмылочки. В общем, разговаривать жрецу по возвращению в "Сапог" вовсе не хотелось, поэтому, заказав ужин, он скинул свой мокрый плащ, повесив его сушиться на спинке стула, и молча принялся за еду.
Теплый сытный ужин, как всегда, немного улучшил настроение полуэльфа. Можно было даже сказать, что он повеселел. Да настолько, что когда к столу присоединилась Эми со своим заказом, включая ее любимые яблочки, Эл не удержался и схватил сразу два плода. Один он просто оставил в руке, а во второй сразу же впился зубами.
– Ммм... – с удовольствием протянул жрец, откусив кусок от фрукта. Он нарочито громко начал жевать его, демонстрируя, как наслаждается сочным, сладким вкусом яблока. При этом краешком глаза Элвард следил за реакцией чародейки.

– Хороший же помощничек... – между делом, не переставая жевать, прокомментировал полуэльф образовывающиеся отношения между Эмилией и Киросом, но тут же перевел взгляд на Круса. – Если кого-то беспокоят деньги, отданные за информацию Ларса, могу хоть сейчас вернуть ему его "честно заработанную" долю. Но, я бы пока что беспокоился не об этом, а о том, что наш новый друг, эта прыщавая змея подколодная Ксандос, теперь знает, где мы остановились. И, хоть при встрече он изо всех сил пыжился, пытаясь показать, что не понимает, о чем мы говорим, и что ему безразличны наши дела, я уверен, что на самом деле, он уже все локти себе искусал, пытаясь придумать, как лучше всего избавиться от нашей угрозы себе любимому и своим любимым хозяевам.
Эл снова громко откусил кусок яблока, и снова бросил короткий взгляд на чародейку – немножко позлить ее он любил, но перестараться тоже не хотелось – после чего продолжил, обращаясь ко всем.
– Но мы-то ведь с вами тоже не дураки, не смотря ни на что. Как говориться: "предупрежден, значит вооружен". Поэтому, будет этот слизняк что-то предпринимать против нас, не будет – не важно, подготовиться к встрече все равно не будет лишним.
Элвард снова откусил яблоко, и, медленно жуя его, перевел взгляд на языки пламени, вытанцовующие свой причудливый танец в камине, на этот раз не под музыку Круса. Хаорит на секунду задумался, не забыл ли он еще чего...
– Ах да, насчет свитков и заклинаний я бы тоже не беспокоился, как сказала наша очаровательная волшебница, – при этих словах Эл широко улыбнулся и повернулся к полуэльфийке, даже перестал жевать ее яблоко, – в лавке Гондета нам больше не рады, так что... – он попытался сделать характерный жест, разводя руками. – А вот к встрече с Гульдарами лучше серьезно подготовиться и обзавестись какими-то аргументами, а то получится то же, что и сегодня, еще и высмеют нас.

После этого жрец наконец успокоился, справедливо посчитав, что успел вставить свои два серебренника во все поднимавшиеся за ужином вопросы, и принялся жевать свое яблоко погромче, продолжая действовать любимой сестренке на нервы.

– Нет, ничего не получается, – виновато развел руками Шанейрос, – и, наверное, не получится... Пока что, – тут же поправился маг, стараясь скрыть нотки тревоги в голосе, вызванные странным чувством слабости, словно в нем чего-то не хватало. Он понимал, что что-то произошло с тем взрывом теней, но что?.. А Лия и так была не в восторге от случившегося, и не стоило ее сейчас огорчать своими догадками, лучше бы приободрить рыжую, пока она не начала бесноваться.

– Да ты не волнуйся, – улыбнулся Шан, отгоняя свои печальные мысли, – это ж не навсегда. Сейчас вот разберемся с этим таинственным типом, что увел связного, и вернемся обратно. Ты снова станешь сама собой. Опять будешь вылизывать до блеска свою прекрасную шерстку, обнимать во сне свой шикарный пушистый хвост, тырить у соседей орехи и другие вкусности и заниматься всеми теми неподобствами, что ты так любишь, – волшебник еще раз улыбнулся и задумчиво добавил. – Хотя последним ты могла бы заниматься и в таком виде, тем более что в «этом» ты тоже прекрасно выглядишь. – «И тебе в кои-то веки не нужно делать ничего особенного, чтобы...» – юноша с трудом прервал последнюю мысль, пока не стало слишком поздно, и снова заулыбался.

Уголки губ молодого мага дрогнули, затем он и вовсе скривился, испытав неожиданный приступ головной боли, мир поплыл перед глазами. Шанейрос чуть склонил голову, но, превозмогая боль, он одновременно с удивлением и любопытством смотрел и видел, как темные силуэты снова обретали свободу и начинали двигаться, что значило – действие его остановки времени быстро закончилось. Наблюдая за танцем теней, маг утратил бдительность и только в последний момент успел закрыть лицо руками, защищаясь от последовавшего далее взрыва, будто это и вправду могло защитить его.
Шан открыл глаза. Теней нет, а он все еще в порту, и все еще держится на ногах, стоя на том же самом месте, куда успел отойти после своего последнего заклинания. Только осталась легкая головная боль да непонятная слабость ощущалась в теле. А еще эти проклятые круги перед глазами – последствия ослепительного взрыва теней. Шанейрос раз-другой мотнул головой и часто заморгал, старясь избавиться от неприятных помех, мешающих взору.

Волшебник только-только собирался мысленно позвать Лию, узнать, все ли в порядке с белкой, как прямо перед ним будто из ниоткуда возникла рыжеволосая девушка, полуэльфийка, судя по заостренным ушам, схватила его за ворот мантии и начала требовать каких-то объяснений.
– Что сде... – начал маг отвечать первое, что пришло в голову, переводя взгляд с лица рыжеволосой на руки, вцепившиеся в его мантию, а затем еще ниже, и так на этом и умолк. Брови Шана поползли вверх, и нескрываемое удивление легко читалось на его лице, когда он понял, что не видит на девушке никакой одежды. Картер вдруг начал ощущать, что у него пересыхает в горле – не привык выросший в небольшой деревеньке юноша, чтобы на него вот так просто на улице бросались голые девицы. И казалось, если он сейчас ничего не скажет, то потом вообще не сможет ничего сказать.
– ...лал? – наконец договорил он, заставляя себя медленно поднять взгляд и посмотреть девушке в глаза. Шанейрос не понимал, что это за сумасшедшая, разгуливающая по улицам голяка, где она здесь взялась и в чем пытается обвинить его, но от чего-то ему казалось, что он ее знает.
– Мы... знакомы? – осторожно поинтересовался Шан, стараясь больше не смотреть вниз. – «Глаза. Сейчас лучше всего сосредоточить свое внимание на глазах», – мысленно убеждал он себя.

Отлично. Лия опять рядом, к дымке практически привык, можно заняться делом, а именно: попытаться узнать, что произошло тогда в порту. Шан нахмурился, собираясь с мыслями. Как там говорил Квентин? «Это твое сознание, просто управляй им»? Значит, можно делать все что угодно? Все, чего хочется, да? Даже телепортироваться в пространстве и времени? Хм, ну посмооотрим. А хочется... хочется попасть в доки вовремя. Нет, даже раньше назначенной встречи. Хочется появиться там раньше человека, с которым была назначена встреча, и посмотреть, кто ж такой таинственный его перехватил. Да, именно за этим сюда и стоило «идти» и именно из-за этого «почтальон» получил согласие на проведение такого эксперимента.

«Просто управляй им»... Что ж, попробуем. Квентин не объяснял, что значит «управлять», но этому, похоже, придется научиться самому. Возможно, управление осуществляется простой силой мысли, и достаточно лишь пожелать чего-то, как оно сбудется. А может, и нет. По крайней мере, не попробовав – не узнаешь. Шанейрос закрыл глаза и сосредоточился.
«Хочу перенестись в доки, минутой ранее, чем там появится связной, – мысленного проговорил Шанейрос, и тут же, спохватившись, так же мысленно назвал имя связного и дату встречи. Еще секундой позже маг обратился к своей белке-фамильяру, которая наверняка слышала эти его попытки «управлять». – Лия, я сейчас похож на идиота?»

Услышав Лию, волшебник расплылся в еще большей улыбке. Не часто она называла его хозяином, а когда и называла, то это значило, что она либо пытается извиниться за очередную свою проделку, либо выпрашивает что-то, и обычно это что-то – какая-нибудь вкусность. И главное, это всегда действовало! На это очаровательное рыжее чудо невозможно было злиться или обижаться, по крайней мере, долго.

– Вот и чудесно, – довольно проговорил он в ответ. На радостях Шан даже решил чуть-чуть побаловать Лию: сначала немножко почесал белку за ушком, а затем, когда выпрямился и снова сконцентрировал свое внимание на Квентине, продолжил легонько поглаживать ее. Снова посмотрев на «почтальона», Шанейрос убрал с лица улыбку. Все таки, в отличие от кандидата, Квентин слышал лишь Лиин писк, а не слова, поэтому вряд ли мог понять, чему Шан так радуется, тем более в преддверии такого события.

Игра Лии заставила Шанейроса улыбнуться – настолько правдоподобны и, в тоже время, комичны были ее жесты. Но маг не стал перебивать белку, а дождался, когда она закончит свои оправдания по поводу шума на улице, и только потом попытался вставить пару слов.
– Какой талант пропадает, – с выражением сожаления на лице прокомментировал он, еще и головой покачал для убедительности. Шан знал, что фамильяр прекрасно понимает, что не сможет обмануть его, но как же она старалась, как старалась. Ее было не остановить – белка продолжала говорить и говорить о демонах, о своей доброте и заботливости, и все это чуть не закончилось обнимашками с пирожком. Его пирожком!
– Стоять! – скомандовал Шанейрос. Одно рукой он схватил белку, второй – пирожок, и развел их в разные стороны, подальше друг от друга. – С чего это ты взяла, что я откажусь от него? Просто мне не нравиться... – маг откусил кусок плюхи и продолжил говорить с набитым ртом, – ...фто ты люлей обвововываеф. – Он дожевал откушенный кусок и, глядя на пирожок, продолжил. – А ничего так, вкусно. Мм, спасибо, – последнее адресовалось, конечно же, Лие, в подтверждение чего Шан посадил ее обратно себе не плечо. – Говоришь, о демонах в городе судачат? Интересно...
Вслед за Лией через то же плечо была перекинута заплечная сумка мага, а в свободной руке оказался посох – Шанейрос наконец собрался. Со словами «ну что ж, посмотрим» он покинул свой дом и отправился в здание Гильдии заклинателей, а разговорами о поведении Лии, как и продолжением завтрака, можно было заняться и по пути.

Текли бесконечно-долгие секунды ожидания. Тревожного, мучительного, изнурительного. Смываемого дождевой водой и отгоняемого ветром, но от того не менее томительного ожидания. Не замечая шумящего леса вокруг, не замечая дождя и холода, Занмор стоял недвижно и смотрел на юную девушку, покоящуюся у него на руках. Он всматривался в ее лицо, руки, тело, ловя любое движение, не ведая, вызвано оно волей эладрин или простым порывом ветра. Привыкший сталкиваться с проблемами, решаемыми простой физической силой, страж смотрел, не зная, что еще он может сделать, чем может помочь, как может вернуть ее... и чувствовал себя бессильным.

Вот еле заметно дрогнули ресницы. Показалось? Нет, это повторилось снова, и снова. Замерев и не дыша, воин наблюдал, как медленно открылись и с ужасом уставились на него ее глаза. Он почувствовал, как чья-то рука схватила его за рубаху. Ее рука, знал Занмор, хоть и не смотрел вниз. Он не мог оторвать взгляда от глаз волшебницы, в которых читались страх и боль увиденного и пережитого... там. Прошел лишь миг и испуг ее глаз сменился умиротворенностью, а хватка цепких пальчиков – нежным касанием шеи. На лице Назос мелькнула еле заметная тень улыбки, и в то мгновение стражу захотелось ответить девушке тем же. Но он не смог...

– Тихо, тихо, – успокаивающе повторял Зан чародейке. – Все уже позади. Это был просто сон, – твердил он, глядя на уткнувшуюся ему в грудь девушку. Твердил, смотрел на нее... а перед глазами воина все еще стоял тот терзаемый страхом и мукой взгляд ворожеи. И только последний вопрос эладрин смог вернуть стражника к реальности.
– Куда?.. – переспросил он и посмотрел по сторонам, будто сам не зная, как он тут оказался и куда идет. Затем медленно развернулся к дому, заметив рядом Грумбара с Шиалой на руках. Знахарка выглядела не лучше Назос, но полуорк держался молодцом. – Подальше отсюда, – наконец ответил Зан. Он не знал, он даже не мог представить себе, что пережили этой ночью его товарищи, но он сомневался, что они захотят оставаться здесь до утра.

В ответ Шиала могла услышать лишь отрицательное мычание, сопровождаемое покачиванием головы.
Какие еще видения могут быть у простого, не искушенного во всякой ворожбе да чародействе служаки? Никаких.
И потому терпеливый, приученный к выдержке Занмор, не вдаваясь ни в какие подробности, просто ждал, когда вторая представительница прекрасного пола из их отряда удовлетворит свое любопытство и осмотрит такую завидную (Зан уже мог с уверенностью констатировать сей факт) кровать.

«Да что ж такое? Одну ни какими коврижками не заманишь к этой кровати, вторая сама туда лезет – не поймешь этих баб», – не унимались мысли стража. Но при всем при этом, он не упустил возможности понаблюдать, как знахарка будет заглядывать под эту, несомненно, любопытнейшею мебель в ничем не примечательном домике лесника.

Услышав слова Назос, вызвавшейся поговорить с молодыми людьми в домике, стражник бросил быстрый взгляд в ее сторону: эладрин уже шла к избушке молодоженов. Занмор отметил про себя, как непривычно поспешны движения волшебницы, и не надо было быть мудрецом или хотя бы старейшиной, чтобы понять почему. Не зря все-таки он отговаривал ее от этого дела.
– Я тоже пойду, – коротко сказал воин Шиале и Грумбару и, сделав первый шаг в сторону домика, добавил. – На всякий случай.
Когда Занмор был уже в нескольких шагах от избушки, дверь перед ним резко захлопнулась, что заставило стражника удивленно поднять брови. Но он, конечно, понимал, почему волшебница закрыла двери, и потому решил немного обождать. Совсем чуть-чуть.
«Сосчитать до десяти, и вхожу», – решил он и начал отсчет, заодно прислушиваясь к происходящему внутри.