Голосование за ходы

    Луна на фоне практически беззвездного неба и раньше почти всегда нависала над головой Шульца, но совсем недавно она стала его постоянным спутником. Не сказать, чтобы для Вольфганга, привыкшего вести ночную жизнь, это стало большим потрясением. Но невозможность увидеть Солнце, пройтись по парку, полному счастливых отдыхающих людей - по всему этому Вольфгангу еще предстоит заскучать когда-нибудь далеко в будущем. Если он, конечно, выживет. Этой же ночью он, откинув одеяло и свесив ноги с кровати, проснулся в достаточно бодром, приподнятом настроении - насколько это вообще было возможно для Сородича, обуреваемого еженощным Голодом. Вольфганг принял душ, в очередной раз задаваясь вопросом, зачем он это делает. Ведь все физиологические процессы в его теле замерли, подчиняясь только воле самого Сородича. Клинически он уже почти месяц как был неразлагающимся трупом. Но от привычки сложно избавиться. Сегодня пятница - а это означает встречу с Сиром и продолжение агогэ. Одеться необходимо приличнее, чем обыкновенно себе позволял Шульц в связи с родом своей деятельности. Удлиненный черный пиджак, черный же жакет, рубашка, черные брюки, лакированные туфли и единственная деталь, от которой Вольфганг никак не смог отказаться - черно-красный узорчатый галстук. Убедившись, что выглядит соответственно, Шульц отправился в клуб "Grace", где сегодня должна была состояться вечеринка с участием ряда молодых диджеев. Продюссеры каждого из них неплохо заплатили, чтобы те смогли выступить в такой злачный день, да еще и не в последнем клубе Чикаго. Убедившись, что все проходит как запланировано, все бумаги в порядке, а внезапных встреч и посетителей нет, Вольфганг отправился из своего офиса вниз, в вип-зону недалеко от основного танцпола, чтобы хоть немного утихомирить усиливающееся с каждой минутой чувство Голода. Одна из главных истин, которые уяснил в первые ночи своего существования Шульц - "Зверя необходимо держать на коротком поводке". Молодой Вентру видел за свою не самую длинную жизнь слишком много крови, чтобы понимать, насколько ужасающими могут быть последствия вышедшего из-под контроля бессмертного чудовища, которыми на самом деле являлись каждый из Сородичей в мире.
    Пусть говорят что хотят, но если каждую ночь, просто чтобы продлить свое существование, мы должны рисковать человеческими жизнями - то назвать нас можно только монстрами, не иначе.
    Таков был вывод потомственного немца после десятка-другого ночей размышлений над своей новой природой. Да, это давало свои преимущества, и их было гораздо больше, чем можно было бы предположить. Но стоит ли оно того? Вольфганг пока был слишком занят, чтобы с легкостью отгонять от себя этот вопрос. Ровно как и мысли о том, сколько лет или десятилетий он сможет этого вопроса избегать.
    Охотничья стратегия у Вольфганга была проста и надежна - достаточно просто найти скучающую девушку или молодого человека у бара, а дальше было вопросом времени, когда этот несчастный окажется с владельцем этого самого клуба в закрытой лаундж-зоне. Благо, молодых людей приходило много и каждую ночь разных. Да, Вольфганг слышал о том, что Поцелуй доставляет смертным удовольствие. Но как скоро настанет та самая ночь, когда Шульц не сможет сдержать себя в руках и выпьет молодого тусовщика до дна? Неизвестно.
    Вот и этой ночью, заметив молодую блондинку, скучающую с бокалом мартини в руках, Вольфганг решил слегка освежиться перед поездкой к своему Сиру. Убедившись, что за ней присмотрит и в случае необходимости отправит домой на такси Джон (или Фред, молодой Вентру не был уверен до конца, кто из них попался на глаза первым), Шульц, миновав толпу танцующей молодежи, направился к выходу, где встретил второго из них.
    — Доброй ночи, Фред, — Вольфганг улыбнулся своему телохранителю, надеясь, что попал с именем, — сегодня вы мне не понадобитесь, следите, чтобы тут все было в порядке. Завтра встретимся в "Mercy", в назначенное время. Удачи!
    Отдав распоряжение, Шульц отправился на парковку и двинул в сторону ресторана "Черный Лотос", слегка нервничая, как и перед каждой встречей с Витой Геррой.

***

    Прибыв на место и отведав дежурное угощение от Сира, птенец начал внимать тому, что говорил Сир, периодически поглядывая на своих "братьев". Если с отношением к Вито все было вполне понятно - Шульц не мог не уважать настолько могущественного Сородича, да и поводов сомневаться в его авторитете не было - то другие потомки Сенешаля вызывали в Вольфганге различные чувства. Шульц смотрел на них как на партнеров, от сотрудничества с которыми можно было извлечь немалую пользу. Пока. Уже сейчас Вольфгангу становилось ясно, что рано или поздно все они станут друг другу конкурентами - если не в вопросе сфер влияния в смертном сообществе, то в сообществе Сородичей. И немец понимал, что к этому моменту он должен уже научиться общаться с каждым из них, найти к каждому из них подход, узнать их сильные стороны и слабости. И Вольфганг начал понимать, в каком направлении двигаться. Наиболее простым в понимании Шульцу казался Кристиан - служба в армии оставила на нем неизгладимый отпечаток в виде прямолинейности и излишней предсказуемости. Вольфганг предполагал, все все не так просто, ведь Герра навряд ли выбрал бы целью для обращения рядового вояку, хоть и имеющего собственную сферу влияния. Но среди прочих партнеров Хольмберг казался наиболее понятным. C герром Браво было сложнее. Он все еще был прямолинеен и немногословен, подобно Кристиану, но явно представлял большую опасность в будущем. Уважение, честь, власть - все это едва слышимыми нотками звучало в каждом его слове. Он больше других, даже больше, чем Вито напоминал Шульцу отца - стремись, достигай и контролируй то, чего достиг. Все, что оставалось Шульцу - надеяться, что этот Вентру в нужный момент забудет про более тонкие формы власти, чем прямой контроль. Но кто про них точно не забудет, так это Уилл Куппер. Этот мужчина больше других импонировал Вольфгангу и в то же время вызывал наибольшие опасения. Немцу нравилось общение с этим птенцом - тот всегда был словоохотлив, не чурался, в отличие от предыдущих двоих, слегка выходящих за рамки формальности выражений, готов был на словесные пикировки и чтение между строк. Но Шульц не обманывал себя мыслью, что подобное поведение легкомысленно. Скорее наоборот, он был уверен, что каждое из этих, казалось бы, лишних слов четко выверено и продумано. Вольфганга искренне радовало, что у него еще осталось какое-то количество времени, чтобы найти подход к этому тяготеющему к ученым Сородичу.
    Выслушав своего Сира, Вольфганг кивнул:
    — Да, конечно. У меня есть пара знакомых, у которых найдется по паре знакомых, — птенец ухмыльнулся, — если Беркутов пользовался подпольным рынком, скорее всего кто-то помнит об этом.
    Услышав просьбу Куппера, Вольфганг повернулся к нему, кивнув:
    — Хорошо, я буду держать наготове ребят. Сообщай, если на тебя будет оказываться давление.
    Ответив Уиллу, Шульц начал слушать остальных, сложив руки на груди. Идея с устранением Беркутова казалось заманчивой, но Вольфганг сразу смекнул, что все скорее всего не так просто. Но не стал, тем не менее, ее комментировать, дождавшись разъяснений от Сира. Ну естественно. Насколько бы ни был крупной шишкой этот Беркутов, наверняка найдется рыба по-крупнее. И мало того, что о ней будет практически ничего неизвестно, так еще и бороться с ней будет, скорее всего, гораздо сложнее. Новость о возможной вербовке Браво заставила Вольфганга встрепенуться. До этого момента немец считал, что Шабаш без разбора уничтожает любых Камарильских Сородичей. Разве эти дикари пользуются методами, которые описывают Вито и Александро? Это может сделать задачу на порядок сложнее.
    — Если позволите... — выждав момент, встрял Вольфганг, — на мой взгляд, полезнее было бы проследить за Сородичами из списка, чем предупреждать их. По крайней мере до момента, когда они получат предложение от Шабаша. Тогда, по крайней мере, мы сможем наверняка выследить потенциальных перебежчиков. Ведь если они не сделают это сейчас, зная, что за ними следят, то все еще могут сделать это позже - тогда, когда мы не будем этого ожидать. А тех, кто не соблазнится на эти предложения, можно поощрить. Это всегда мотивирует сохранить верность и в дальнейшем. По поводу же кооперации с представителями других кланов... — Шульц вновь позволил себе слегка улыбнуться, — если в наши планы входят переговоры с Кланом Розы, то я был бы не прочь взять это на себя. У меня для этого есть места с подходящей обстановкой.
    Вольфганг сосредоточил после своего монолога взгляд на своем Сире, выжидая его вердикта.

    Джейкоб, придя в себя, слез с кровати, утирая слезы. Заметив у себя на руке кровавые разводы он сперва испугался, но только потом понял, что в очередной раз забыл о специфике своего... состояния. Впрочем, то настроение, с которым он начал эту ночь, невозможно было испортить такой мелочью - Тореадору казалось, что его вообще ничем не испортишь. Наконец осознанно взглянув на часы, Доул осознал, что до назначенной вчера встречи с Кастором и мисс Келли осталось около часа. Обреченно вздохнув, скрипач начал собираться. По времени выходило как раз то, что нужно - ехать на общественном транспорте до адреса, который оставил Браун, около сорока минут.
    Доул потратил около четверти часа на то, чтобы привести себя в порядок и собраться. Он понимал (или надеялся?) что ни о каких изысканных собраниях речи этой ночью, скорее всего, не пойдет, так что одеться можно удобно - джинсы, свитер с оленями, пальто, высокие кожанные ботинки. Взглянув в зеркало, Джейкоб увидел лицо, полное счастья и удовлетворения. И, наверное, надежды.
    "Неужели все снова сможет быть как раньше? Действительно ли все так просто, или это какая-то игра, которую задумала Маргарет? Какую она может извлечь из этого вы...."
    Скрипач отогнал от себя эти мысли. Даже если вдруг его Сир и ведет какую-то игру, то разве она может быть настолько безжалостной, чтобы вовлечь туда и Джейкоба? Может ей хватить на это злости, коварства? Конечно нет. Это ведь Марджери.
    Джейкоб широко улыбнулся самому себе. Кивнул. И вдруг вспомнил об одной вещи, лежащей в тумбочке около кровати. Не разуваясь, он как мог быстро прошел обратно, открыл ящик и достал коробочку, обернутую шелковой лентой. Одним движением развязал шнурок, открыл и увидел там подвеску в форме цветка розы, которую ему подарила Дэй сразу после Становления. И когда метал коснулся его кожи под свитером, воспоминания окончательно захлестнули Доула. Он снова почувствовал себя таким же счастливым как тогда, давно.
    Тореадор уже доставал ключи, чтобы закрыть квартиру и отправиться на встречу, как вдруг его телефон завибрировал. Сообщение. От Марка. Джейкоб ударил себя по лбу, глубоко вздохнув.
    — Черт. Кастор, ну не могли мы сделать это завтра, а? Не сегодня?
    Пробубнив себе под нос, Доул ответил своему другу детства, что не сможет сегодня. Как-нибудь в другой раз. Важные дела, он обязательно все расскажет. В этот момент Джейкобу стало слегка тяжелее на душе. Он понимал, что, конечно, не станет ничего рассказывать. Будет увиливать, как угорь. Но всяко лучше, чем ввязывать во все происходящее еще и Марка.
    Выйдя из дома, Джейкоб дошел до остановки и, дождавшись автобуса, направился к месту встречи.
***
    Навигатор показывал, что до места встречи от остановки пройти можно было минут за пятнадцать-двадцать. Выйдя из транспорта, Джейкоб включил музыку в наушниках и направился неспешным шагом, наслаждаясь оживленными улицами. Ему нравились огни города, нравились жители, которые все куда-то торопились. Казалось, будто сама улица здесь живет и дышит. Дышит выхлопными газами и паром из дренажных решеток, а глазами ей служили витрины магазинов, испускающие разноцветный свет. Доул улыбался всю дорогу, то и дело оглядываясь по сторонам. И только тогда, когда третья песня в наушниках сменила вторую он понял, что прогулочным шагом будет идти не пятнадцать минут, а все тридцать. И решил ускориться. В какой-то момент, уже поворачивая в какой-то закоулок, Доул увидел парня точь-в-точь в такой же толстовке, в которой Браун был вчера. Решив рискнуть, Тореадор подошел чуть ближе и просто крикнул, явно не подумав о том, сколько еще людей на улице смогут откликнуться на его зов:
— Кастор!

    Пожав плечами, Джейкоб уткнулся взглядом обратно в стекло, поняв, что попытка свести задачу к составлению отчета для шерифа провалилась. Тореадор все еще не до конца понимал, чем еще может помочь в этой ветке расследования, но спорить с Кастором у Доула не было никакого желания.
    — В баре - так в баре.
    Остаток пути Джейкоб провел молча. Мелькающие деревья в какой-то момент сменились домами и рядами фонарей, а встречные машины начали появляться на порядок чаще - группа уверенно двигалась в сторону центра. Такой пейзаж был куда больше по-душе Джейкобу, который всю жизнь провел в каменных джунглях. Нависающие дома, хотя и не тянули на небоскребы, создавали ощущение уверенности - казалось, что в любой момент здесь можно затеряться, что всегда есть угол, за который можно свернуть и спрятаться от преследующих тебя проблем. За каждым из этих углов, конечно, можно найти несколько новых - но такова цена, ничего не поделаешь.
    В какой-то момент Джейкоб заметил заветную светящуюся надпись "Smiling Jack", под которой находилась двустворчатая, тяжелая деревянная дверь. По обе стороны от этой двери стояли люди, больше напоминающие предметы мебели для хранения одежды - по крайней мере, своими габаритами. Рядом со входом стояло несколько компаний - они общались, смеялись, курили. Джейкобу казалось, что он уже из машины мог разглядеть вену на шее у парня, который что-то усердно пытался донести до своих компаньонов. Зверь внутри начал скрести когтями, напоминая о терзающем Сородича голоде.
    — Приехали! — воодушевленно произнес Доул, впервые с момента появления в особняке Кастла искренне улыбнувшись, — это здесь.
    Дождавшись, пока машина припаркуется, блондин окинул своих компаньонов взглядом, после чего, поняв, что они настроены еще что-то друг другу сообщить, схватил футляр со скрипкой и, уже открывая дверь, Мерседеса, произнес:
    — Жду вас внутри.
    Выскочив из машины, Тореадор быстрым шагом направился в сторону бара. Кивнув знакомым охранником, он прошел внутрь, погрузившись в незабываемую атмосферу этого бара - практически хаотично расставленные столики, достаточно громкая электронная музыка, люди самых разнообразных возрастных категорий, сотрясающие своими телами на танцполе перед барной стойкой, запах ароматного дыма от кальянов, которые курят тут и там, непрекращающееся светошоу. Скрипач начал протискиваться дальше, в сторону барной стойки, периодически улыбаясь встречаемым знакомым лицам. Добравшись до бармена, Тореадор подмигнул тому и произнес:
    — Одну Кровавую Мэри, друг.

    — Тихо-тихо, спокойно...
    Джейкоб приобнял женщину за плечи и начал говорить еще медленнее и спокойнее. Он понимал, что она, в целом, готова рассказать, что знает, хоть и находится в состоянии, далеком от идеального. Скрипач подождал, пока женщина хоть немного проревется, после чего задал вопрос:
    — Кто "он"? Мы рядом, он больше вам не угроза, просто назовите его.

    Возвращение в реальность, как и само путешествие, оказалось гораздо в большей степени болезненным, чем изначально представлялось Тореадору. Да что уж говорить - он понятия не имел, что произойдет, как это будет выглядеть, и что он будет чувствовать. Подозревал только, что приятного в этом будет очень мало. Подозрения эти оправдались целиком и полностью. Когда дух вернулся обратно в тело, выбивая землю из-под ног Джейкоба, последний едва сумел устоять - опираясь спиной на стену и чуть не уронив на пол футляр со скрипкой, который до этого держал на одной лямке за спиной, Доул какое-то время просто приходил в себя. Его не покидало ощущение, что он с головой окунулся во что-то до ужаса отвратительное, грязное, извращенное. И когда скрипач начал снова воспринимать окружающую реальность, до него понемногу начали доходить голоса:
    — Он у вас что, какой-то экстрасенс или шаман?
    Доулу пришлось сосредоточиться, чтобы понять, что этот вопрос задан детективом. И что следующий голос, отвечающий, принадлежит Шерифу, пожавшему с сомнением плечами на вопрос детектива:
    — Он музыкант.
    — Музыкант... Отличная шутка, док, — мрачно усмехнулся Сергей.
    Джейкоб, успевший вновь обрести возможность складывать слова в предложения, обратился к Шерифу:
    — Мистер Баркер, мне удалось кое-что... выяснить, наверное. Но картина немного необычная. Ничего страшного, если...? - неуверенный кивок в сторону детектива Шестакова.
    — Выяснить, значит? — недоверчиво глянув на Джейкоба, переспросил мистер Баркер. — Да. Если это касается обстоятельств бойни.
    Тореадор, собрав всю свою волю в кулак, зашагал по комнате, иногда переступая через тела. Если бы он был жив, то мог бы дрожать - впрочем, это слегка прослеживалось в его голосе.
    — Девушка, — сразу вспомнил наиболее яркий образ Джейкоб, — девушка с подносом. Пуля, которая ее догнала, была предназначена не ей. Стреляли в убийцу.
    Доул продолжал шагать по комнате, собирая по обрывкам все те образы, которые пришли к нему таким странным образом.
    — Он, — остановился блондин возле чернокожего в дорогом сером костюме, — у него в момент смерти был пистолет с лазерным прицелом. Не знаю, как такое оружие называется. И этот! — Джейкоб указал на другого негра, за бильярдным столом, у которого в видениях скрипача был Инграм — он стрелял очередью, вслепую, поверх опрокинутого бильярдного стола. Я не уверен, какого из них...
    Каждое слово давалось парню с большим трудом. С каждой секундой голос дрожал все более заметно. Больше всего Тореадор боялся, что на его глазах вот-вот могут проступить кровавые слезы. Последний образ, настигший его разум, заставил Джейкоба говорить очень осторожно в присутствии русского:
    — Мне кажется, что они пытались обездвижить Соломона. По крайней мере, сначала. Но он смог избавиться от... - Доул сдался, - кола. Не знаю, как.

    Джейкоб, будучи сконфуженным внезапным приступом веселья со стороны Кастора, постарался не подать виду и даже подыграть, насколько это было возможно. Но неизвестная цитата окончательно сбила с толку Доула, который был в пяти секундах от того, чтобы спросить что-то вроде "Это Фицджеральд, да?" когда Браун уточнил происхождение этого зловещего высказывания. Джейкоб, будучи человеком очень далеким от религии, всегда представлял себе Библию как сборник текстов, написанных несколько тысяч лет назад, в котором без устали повторяют, что нельзя убивать, воровать и прелюбодействовать с мужчинами. Так что пояснение от Кастора оказалось очень уместным, хотя и не самым информативным.
    — Ты знаешь, - пожал плечами Джейкоб, — я никогда не был особо религиозен. Но спасибо за искренность.
    Тореадор просто надеялся, что эта цитата использовалась Сородичем в прямом смысле. Что бы там не скрывалось под таинственным "гневом Божьим", если этот гнев будет донесен через Бруху, то приятного в этом точно будет очень мало.

    Музыка давно стала для Джейкоба какой-то особенной формой эскапизма. Ведь когда он начинал играть, он по-настоящему исчезал в том, что он делал. Весь мир для него преображался, начинал играть совершенно новыми красками, казалось, что на Земле в этот момент появляется что-то по-настоящему волшебное и непознаваемо-прекрасное. И Доул прикладывал максимум усилий для того, чтобы передать это ощущение окружающим. Где бы он не выступал, он выкладывался, создавая это мимолетное упоение для себя и окружающих. И чем более неформальной была обстановка, тем проще для Джейкоба этого было добиться. Ему всегда казалось, что в хорошо освещенных, чистых, заливающихся отраженными от хрустальных люстр светом залах, наполненных джентльменами в накрахмаленных костюмах и дамами в вечерних платьях ничего по-настоящему прекрасного не может существовать. Ему там просто нет места - все таинственное выметено поганой метлой и вымыто теми самыми тряпками, которыми до блеска начищают блестящие подлокотники кресел. Здесь же, на улицах, в этом переходе, простора неописуемое количество. Казалось, что эти стены с облупленной краской и истощенные временем фонари должны давить, создавать ощущение бедности, изможденности. Но от них каждый находящийся чувствовал себя уютнее, ближе к остальным людям. Каждый из тех, кто часто посещал это место, понимал, что окружающих не беспокоит его материальное состояние или тараканы в голове - здесь готовы видеть каждого, кто готов отдать часть своей души этому месту. А для Джейкоба находится в этой толпе, находятся рядом с этими людьми означало, помимо прочего, наносить очередной удар по Внутреннему Зверю. Доул искренне верил, что чем чаще он напоминает себе о своем прошлом, тем проще ему держать в узде эту омерзительную часть своего нового себя.
    К сожалению, большинство "серьезных и важных" людей совсем забыли об этом, как казалось Джейкобу. Они слишком зациклены на продвижении по карьерной лестнице, на деньгах, на престиже, на власти. И ни черта не смыслят в том, что значит жить и наслаждаться жизнью. По-этому Доул по-настоящему удивился, увидев здесь Марка, избравшего в свое время именно такой путь. И когда глаза музыканта наткнулись на старого друга, он просиял улыбкой. Сложно передать словами то, как рад был Джейкоб тому, что Марк все еще не утратил то общее, что у них было раньше. На Доула нахлынули воспоминания о былых днях - когда они вместе мечтали о музыкальной будущем, рассуждали о прекрасном, считали, что лучше других понимают этот мир и готовы сделать все, чтобы каждый человек на Земле мог восхититься самым прекрасным, что человеческий разум даровал роду людскому. Как они репетировали попеременно друг у друга дома, как справлялись с тягостями подростковой жизни, как на деньги отца Марка записали первую песню, ушедшую в ящик. Как выступили на выпускном и насколько обоим было стыдно за то, что сотворили после этого под десятый-пятнадцатый шот. Наверное, именно по-этому Джейкоб выбрал именно "Грязный оркестр", как бы в насмешку. Закончив играть эту композицию и смахнув прилипшую ко лбу светлую прядь, Доул повернулся к одному из музыкантов, широко улыбнувшись:
    — Джон, чувак, можно у тебя одолжить гитару на разок? Парень знает, с какой стороны гриф, честно.
    Джейкобу и раньше было очень сложно в чем-то отказать, а сейчас, с учетом его нового... состояния, особенно для его старых знакомых это стало практически непосильной задачей. Джон пожал плечами, достал гитару из чехла и протянул ее Доулу.
    — Джек на усилке. По-братски, не разъеби.
    Кивнув и приняв гитару, Доул ее подключил и, выцепив Марка взглядом в толпе, кивнул последнему на свою добычу. Увидев смущенность на лице своего друга детства, Джейкоб цокнул языком и покачал головой. Он достаточно хорошо знал своего друга, чтобы мгновенно определить этот взгляд : "Да, я бы с радостью, но тут столько людей, да и вдруг слажаю еще, ну нет".
    — Да ладно тебе, давай, не бойся. Народ, - произнес Доул, обращаясь ко всем собравшимся, - поддержите парня!
    Джейкоб знал, что Марк не сможет отказаться, когда на него будут обращены взгляды всех собравшихся. Блондин захлопал первым и толпа, просто желавшая зрелищ, поддержала его. Выйдя к Джейкобу, марк взял гитару и встал рядом. И Джейкоб заиграл. Smells like teen spirit, та самая песня, которую они сыграли на выпускном несколько лет назад. Скрипач был уверен, что его друг не успел ее забыть. И играл с максимальной самоотверженностью. Каждая нота, каждый сантиметр пути, пройденного смычком по струнам, заполнял голову Тореадора образами - выпускной год, сложности, радости, странные истории, каждая капля воспоминаний наполняла радостью его сердце и заставляла забыть о том, что он уже полгода, как мертв. Джейкоб просто играл, играл и надеялся, что время само собой зациклится и позволит ему играть вечно.

Маг улыбнулся на ответ девушки. Он уже задумывался над тем, как ей удалось найти детективов, но подозревал скорее Связи. Однако если ей это удалось с помощью Энтропии, то девушка была действительно одаренной и изобретательной.
- Удивительная удача, - согласился Пэш, - нам как раз нужна подобная для выполнения одного задания. Но об этом позже.
Вопрос о его собственных способностях немного смутил Александра, но он решил, что скрывать здесь особо нечего.
- Я Адепт сфер Связей и Разума.
Приблизительно в этот момент машина уже подъезжала к центру и необходимо было определиться с местом назначения.
- Так у Вас есть какие-либо гастрономические предпочтения? Или оставляете выбор заведения мне?

Александр улыбнулся, поражаясь наивности своего коллеги. К несчастью, как уже понял Пэш, чувство юмора явно не было сильной стороной Николаса.
- Да, естественно. Разве может совесть позволить обмануть такое милое и беззащитное создание, как эта девушка?
Отхлебнув кофе, маг поставил кружку на стол.
- Но можно поспрашивать у местных деятелей кинематографа, мало ли, вдруг он действительно режиссер? Шансов мало, но не стоит ими пренебрегать. Вообще у меня уже сформировался худший вариант развития событий, но я думаю, что мы его рассмотрим в последнюю очередь.

Победа.
"Победа!"
Это слово пронеслось через разум мага как молния и едва не вырвалось наружу безудержным, яростным криком. Когда последняя стоящая чего-либо чародейка полетела вниз, через перила, маг понял, что битва выиграна. Архимагистру осталось жить последние минуты, а остатки сопротивления, состоящие из учеников и посредственных преподавателей, явно истощались. Михаэль понимал, что это то самое мгновение, к которому он шел все это время. Когда отравлял слугу, когда сражался с Энией, когда устроил огненный ад на площади перед храмом. Да, все это было именно ради того, чтобы Регулус наконец получил своё.
А Крауц - своё.
Драматическая сцена, развернувшаяся между архимагистром и темным магом, поистине впечатляла. Как проявлением давно позабытого искусства, так и выражением лица Регулуса. Этого старинного волшебника, который ранее казался принципиально непобедимым. Никогда Крауц не подумал бы, что увидит умоляющее выражение лица у Ройса. Но когда это произошло, маг почувствовал упоительное чувство превосходства. Да, если бы не Крауц, этого бы никогда не произошло. Никогда...
Момент, когда Архимагистр пал, был ознаменован выпадением первого снега. Маг улыбался, выкрикивая заклинания, сверкая молниями и огненными шарами. Хохотал, когда очередной ученик оказался сожженым заживо или замирал в неестественной позе после соударения со стеной. Он понимал, что это уже не битва - это бессмысленное кровопролитие. Но ничего не мог с собой поделать - гордыня и самомнение взяли над ним верх.
Но этому не было суждено продлиться долго. Вышедший победителем из схватки Арахон в мгновение ока покончил с остатками лояльных архимагистру волшебников и, отдав короткое распоряжение, исчез. Крауцу стоило немалых усилий взять себя в руки и сдержанно кивнуть Эрике:
- Да. Сделали.
"Я сделал"
Поправив плащ, маг вышел поближе к балкону, встав недалеко от места, где через проломанные перила вылетела пожилая чародейка. Кашлянув в ладошку, маг произнес несложное заклинание и усиленным голосом начал вещать:
- Доблестные защитники Эредина! Говорит с вами Михаэль Крауц, последний из выживших приближенных короля. Архимагистр пал, шансов на победу у города в нынешнем положении нет. Приказываю вас капитулировать, остановить кровопролитие. Войска Артодана не тронут тех, кто добровольно сложат оружие и явятся во дворец на капитуляцию. Город сдается. Это окончательное решение.
Прервав действие заклинание, чародей простоял на балконе еще несколько мгновений. Он рассматривал город и окрестности - его новые владения. Сожженную площадь через церковью, опустошенные улицы, границы города, на которых велась ожесточенная борьба. Все это стало его.
Обернувшись к своим союзникам, чародей улыбнулся.
- Поздравлю, мы победили, друзья. Необходимо подготовить все к капитуляции и, как мы уже слышали, заточить оставшихся сторонников Архимагистра. Нам многое предстоит сделать.
"Очень многое..."

Вот оно. Мгновение, которого хватило для того, чтобы изменить ход войны. Схватка с Архароном началась. Крауц ухмыльнулся и кивнул, казалось бы, сам себе. Но для его союзников этого оказалось достаточно.
Взрыв! Белым шумом отозвались усилия Крауца и его союзников в головах магов - всех, от учеников до Архимагистра. Поняв, что все завершено успешно, Михаэль расхохотался. Все, дело сделано! Старый магистр повержен, это просто вопрос времени - ему не устоять без поддержки Гильдии против такого могущественного врага. Хохот Крауца разносился по подоконнику и прилегающему помещению, судя по всему, выдергивая лояльных магистру волшебников из забвения.
- Вы проиграли, глупцы!
Во весь голос произнес Крауц, не осознавая того, что творит. Он был опьянен победой. Опьянен настолько, что чуть не упустил момент, когда в него полетел сноп красных молний. Старая женщина, которая выпустила их в мэтра, выглядела настолько разъяренной, что радость Михаэля резко приубавилась, когда он в последний момент успел выставить защитную полусферу. И он, очевидно, был не единственным, кто подрвегся нападению. У лояльных Регулусу волшебников, видимо, был еще порох в пороховницах...
- Ублюдки!
Выкрикнул кто-то из другого конца зала, запустив в предателей огненным шаром. За ним с колен встали еще несколько учеников и преподавателей. Их было немного, но все равно куда больше, чем трое предателей. Крауц перестал хохотать, приготовившись к серьезной и обстоятельной, хотя и неравной, битве. Его глаза загорелись яростью, и сгусток едко-зеленого пламени сорвался с кончиков пальцев, полетев в первого попавшего лоялиста. Как выяснилось, это был ученик. Михаэль даже припомнил в нем молодого человека, который задавал вопросы на лекциях. На мгновение в сердце Крауца что-то ёкнуло, но лишь на мгновение - высшая цель была куда важнее. Пройдя как нож сквозь масло, магическое пламя охватило все тело ученика, и почти мгновенно его заглотило - осталась лишь горстка пепла да костей. Усилив защиту, Крауц обратил больше внимания на пожилую женщину, очнувшуюся первой - она сражалась с Эстебаном, явно уступая ему в мастерстве. Однако она была не единственной проблемой. Куда хуже было то, что Михаэля подпирали к стене трое волшебников, которые были готовы нанести удар в любое мгновение. Как можно сильнее укрепив защиту, Крауц приготовился контратаковать, как вдруг мощнейший телекинетический удар поверг всех троих на землю. Очень удивившись, маг оглянулся и просиял улыбкой - вот и те, кто остались верны здравому рассудку. Немногочисленные союзники мэтра, долгожданное подкрепление. Михаэль вновь расхохотался, понимая, в какую сторону склоняется чаша весов. Предоставив всем остальным разбираться с немногочисленными пришедшими в себя учениками и магами средней руки, Крауц решил, что самое время разобраться с пожилой бестией. Пробравшись как можно ближе к Эрике и своему бывшему наставнику-мистицисту, он подал им сигнал, предлагая объединить усилия. Услышав согласие, он начал начитывать заклинание, которое ему вторила Эрика и бывший учитель. И через несколько мгновений, усилием воли нескольких волшебников одновременно, скопилась телекинетическая волна такой силы, что, казалось, она способна обрушить балкон, на котором происходит действие. Достаточно сконцентрировав эту волну, волшебники отпустили ее, направив в сторону пожилой волшебницы. Крауц вновь ядовито улыбнулся. Все, дело сделано. Гильдия пала. Вопрос нескольких часов, когда над замком начнет развеваться флаг с орлом.

Наступает решающий момент. Тот момент, когда вот-вот будет ясен исход партии. Осталось совсем немного - передвинуть пару фигур. Фигур, которые ты никак не можешь контролировать. Которые сильнее игрока в сотни, тысячи раз. Фигуры, которые, видимо, уже начинают двигаться сами. А шахматная доска, еще совсем недавно бывшая привычной, в клетку, становится размытой и серой. Цвета смешиваются, линии исчезают. И остается голое поле, на котором вырастают дома, замок и огромное, неисчислимое количество черных знамен, на которых изображен орел.
Забавная схватка - легион солдат с одним из сильнейших волшебников во главе против горстки солдат и сотни магов. Исход немного предсказуем, или по крайней мере так казалось Крауцу. Зачем сражаться за слабых и погибать, если можно примкнуть к сильным и наслаждаться победой? Разумно ведь. Особенно, если и сильные и слабые находятся так близко. И ты, к сожалению, волей судеб оказался не с той стороны баррикад...
И, видимо, Крауц оказался не единственным, кто следовал похожей логике. Старые товарищи, известные еще со времен обучения, тоже были здесь. Все до единого - те немногие, кому Михаэль мог доверять. По-настоящему доверять. Настолько, чтобы ввести их в эту партию на своей стороне. Ну или попытаться ввести.
Однако все пошло не так гладко, как было задумано. Отказы поступали один за другим, в то время как согласились лишь несколько. Эрика - бесовская девчонка. Михаэля уже давно терзало желание узнать о некоторых талантах девушки, весьма отталенных от тонких материй. Но, увы, как и у многих других, у него не ничего не вышло. Зато сейчас, проявив куда большее доверие, чем многие другие, она решилась выступить против потерявшего рассудок Ройса. И Эстебан - оплот пуританства в этой пестрой компании, как ни странно, смог зреть в корень. Итого их оказалось трое - Михаэль, Эстебан и Эрика. Печально, но что есть, то есть.
Итак, все оказалось готово. Время приступать к самому интересному... битва началась. Огромное количество команд, распоряжений, телепатических посланий. Воздух накаляется, накаляются и куда более тонкие материи, делая чувства Архимагистра куда скуднее. Да и ввиду общей занятости он, скорее всего, окажется попросту не в состоянии отследить каждое телепатическое послание, которое будет передано в городе. Воспользовавшись этим, Крауц попытался связаться с давним... приятелем. Если, конечно, можно так назвать человека, который, фактически, тобой повелевает.
Итак, Михаэль, оказавшись как можно дальше от цепких лап, глаз и ушей Архимагистра попытался связаться с таинственным темным магом, которому доверил свою жизнь и свои планы:
- Приветствую. Какие будут указания?
Мысленная беседа с Архароном всегда была чем-то особенным. Казалось, он навязывал свои правила без малейших усилий, непринуждённо манипулировал визуализацией диалога, воссоздавая какие-то образы из собственной памяти и, как обычно, полностью контролировал ситуацию.
На этот раз вокруг возвышались украшенные роскошными барельефами стены утопающего в полумраке тронного зала – не эрединского, совершенно другого. Более огромного, излишне роскошного и, пожалуй, даже безвкусного. Чувствовалось, что это место находится крайне далеко от обоих участников ментальной беседы. Скорее всего, где-то в сердце обширной артоданской империи. И ещё одно ощущение упорно не проходило – безнаказанности и защищённости. Спокойствия и беспочвенной уверенности в том, что эту беседу никто не сможет подслушать.
Тёмный маг холодно улыбался, величественно восседая на троне.
- Приветствую вас, мэтр Михаэль, - невозможно было прочитать эмоции, что скрывались в бездне голубых глаз чародея. – Рад, что вы всё-таки решили придерживаться нашего общего плана.
Он замолчал, пристально вглядываясь в лицо своего сомнительного союзника. Будто пытаясь уличить Крауца во лжи.
- На этот раз мой план до ужаса прост. Осталась в прошлом фаза интриг. Когда мы схлестнёмся… Я и ваша хвалёная Гильдия... Ты не станешь объединять свои силы со всеми остальными. Ты ударишь им в спину. Организуй что-нибудь грандиозное. Диверсию. Ошеломи их, лиши концентрации. Этого будет более чем достаточно. Архимагистра предоставь мне.
Он замолчал, но тут же тихо добавил:
- Только мне.
Михаэль кивнул, однако скорее себе, нежели собеседнику:
- Понял.
Обернувшись к двум своим товарищам, он сообщил:
- План прост. Необходимо дезориентировать как можно больше человек, вот и все. Нас мало, мы не в силах тягаться со всей Гильдией. Но оказать некоторую помощь... да, это мы можем. Насколько я знаю, маги рассредоточены по городу. Наша задача - избавляться от них как можно быстрее, пока они не успеют поднять тревогу. Вроде просто, не так ли?
Оглядев собравшихся, Крауц поднял бровь.

И это получилось. Воздушно-водяной щит оттолкнул, отодвинул толпу, изолировал ее почти полностью от тех несчастных, которым не повезло оказаться по эту сторону барьера. Но это был только временный успех. Опьяненные верой фанатики продолжали наступать, и им было безразлично, что случится с ними. Что будет с их семьей, что будет с ними самими. Для них важно одно - исполнить приказ богослужителя. Ведь за своим слепым фанатизмом они уже даже не видят разницы между служителем бога и богом. Печально...
Старый с одобрением посмотрел на рыжеволосого юношу, который, не оробев, смог сделать... что? Как? Он, скорее всего, не маг, но смог вытворить такое?
Старый решил оставить раздумья на более безопасное время. Сейчас необходимо было быть благодарным судьбе за то, что рядом с ними оказались такие люди. Маг напрягся, сделал несколько шагов вперед, в надежде расширить купол, дать больше пространства для маневров остальным. Как почувствовал, что ему сильно мешают. И, обернувшись, услышал снова голоса сильнейших. И они говорили. Говорили о кровожадности, говорили об опасности тех, кто оказался сейчас здесь. От этих слов, от очередной вопиющей несправедливости, внутри Антиаса вспыхнул гнев. Он заговорил, даже не повышая голоса - он знал, что как ни говори, а они услышат тебя везде и всегда.
- Это не они опасны. Все, что они делают - спасают собственные жизни.
Антиас почувствовал, как сквозь барьер начинают пробиваться. На лбу выступил пот, но Старый не сдался, потратив еще немного сил на восстановление водяной части стены.
- Кто опасны, так это вы. Вы, отдавшие приказ. Вы, отправившие на смерть людей по обе стороны купола. Вы мясники и убийцы, а не богослужители. Будьте вы прок...
Антиас уже разгорячился, произнося последние слова на повышенном тоне, и готов был закончить фразу, как услышал пение. Все тот же рыжеволосый парень пел, и почему-то от его пения гнев в груди Антиаса приутих. Старый слушал и смотрел на окружающих - как некоторые, ничтожно редкие экземпляры начинали пробиваться с меньшим рвением, а один или двое даже рискнули развернуться в попытке уйти. Антиас еще не знал, кем был этот загадочный юноша. Но уже понимал, что он не просто бард.
Вместе с ясностью ума, которую принесло ему волшебное пение, Антиасу пришло решение взглянуть на то, как обстоят дела у остальных.
Двое девушки, как две стороны одной монеты - одна спокойна и смертоносна, и другая - хохочащая и хрупкая. Третья, которая была плавной и невозмутимой, как вода. Мужчина, явно как-то связанный со второй девушкой, резал и убивал, ясно исполняя то, о чем говорили Антиасу жрецы. Очень странный и большой бугай, не заслуживший особого внимания Старого. И загадочный паренек в шляпе.
Не то, чтобы лучшая компания. Но каждый из них, на удивление мага, творил чудеса. Кроме одной-единственной девушки...
- К реке!
Услышал громогласную команду Антиас, развернулся, и взглянул на направление, указаное крепко сложенным мужчиной. Старый и сам уже думал провозгласить, что необходимо бежать. Обернувшись на паренька, вместе с которым они держали оборону, Антиас проговорил полушепотом:
- Надо бежать. На счет три прекращаем и бегом за мной.
Сердце в груди Антиаса заколотилось бешено. Он понимал, что если попытка побега провалится, то это почти наверняка будет означать смерть. Но и застой так или иначе означал смерть.
- Раз...
Еще быстрее. Каждый удар отзывался в голове - как сердца, так и по куполу.
- Два...
Холодный пот, уже давно заливший лоб мужчины, начал ощущаться особо остро.
- Три!
Маг, сделав размашистый пас руками, резко протянул их вперед. То, что раньше было барьером, обратилось в волну, которая норовит снести простолюдинов и гвардейцев, даруя бегущим немного времени. И в этот же момент, развернувшись, Антиас двинулся наутек в ту сторону, куда указала девушка и вояка.

Отголоски. Шепоты, не имеющие слов. Нет-нет, это не то ощущение, когда тебе говорят на непонятном языке. Это совсем иначе. Это принципиально иначе. Когда тебе говорят, а ты не понимаешь - остается надежда. Надежда на книги, на других людей, на свой рассудок. Но не сейчас. Отсутствие слов в слышимой речи - это куда хуже. Это невозможно описать. Это невозможно понять. Только принять как данность.
Ветер перемен пронесся мимо Антиаса, взъерошивая его сознание и порядок вещей. Он даже не успел опомниться, как все изменилось, и неизвестно, к лучшему ли. Старый так привык к обыденности, так привык к размеренным шагам по трактам, еженощному разведению костра и созерцанию звезд, что он даже сперва не смог представить, что все может в один момент измениться. Что поток событий может подхватить его, унося далеко-далеко в пучины катастроф и переворотов. Нет, за многие годы он давно уже от этого отказался. Но Жизни было все равно, отказался он или нет. Просто однажды утром он проснулся с осознанием происходящего. Проснулся в холодном поту и понял, что это только начало. Осознание навалилось на него, как ненастье посреди абсолютного благополучия. Как капли дождя, капающие с неба, не имеющее ни единой тучи. Как что-то абсурдное, непостижимое и эфемерное.
Но как бы то ни было, а что-то необходимо с этим делать. Так оставлять нельзя. Даже если избавиться от этого ощущения нельзя, но необходимо познать его природу. Настолько, насколько возможно. И как оно связано с приближающимся Днем Силы. Днем, которого Старый боялся больше всего - именно в этот день, как правило, происходило все самое неожиданное. Так, впрочем, случилось вновь.
Просто собрав вещи и переборов абсолютное нежелание, Антиас направился в Крельнус. Город, представляющий из себя сердце человеческой расы. Венец ее творения и напоминание о многочисленных жертвах, на костях которых был построен Алый Дворец. Город, в котором Антиас родился и в котором, возможно, ему предстоит умереть. Город, в котором находится его Alma Mater.
Основной причиной, по которой Антиас не имел ни малейшего желания возвращаться на родину, была именно Академия. Он боялся ее. Боялся того, что жрецы не смогут предоставить необходимый протекторат против магов, которые изгнали его из города. Что золото и серебро будут и им стоить дороже чести и Веры. Но поделать ничего нельзя было - либо так, либо умереть в непонимании. А этого он боялся куда больше, чем смерти в огне или холоде.
Крельнус горел. Горел в криках и негодованиях, горел Толпой. Она охватила его, как ярость, как самая ужасная из болезней. Ежегодный карнавал бесчестия и раболепства перед Жрецами, названный Днем Силы. В горле Антиаса застыл ком - этот город был полон несправедливостей, но Старый не имел никакой возможности это изменить. Сделай он хотя бы малейшее поползновение в сторону перемен, как этот гигантский город и все, кто в нем живут, заглотят его. Хотя бы немного приуменьшив внутренний огонь, Старый двинулся дальше.
Отстояв свою очередь, как должно, он вышел к жрецам. Он вышел, вспоминая свое фамильное имя, которое уже не вспоминал многие десятки лет. Вышел и заговорил.
- Добра вам, сильнейшие. Я Антиас Мердранд, и я пришел просить вашей помощи. Скажите мне, что происходит. Скажите мне, откуда взялось охватывающее меня безумие. Скажите, как его объяснить. Я виду людей, не имеющих лиц. Я вижу перемены. Я вижу суть, но не могу ее осознать. Помогите мне!

Человек был удивлен. Только он начал серьезно раздумывать и пытаться что-то вспомнить, как неожиданный крик разорвал нависшую тишину. Что это? Что это за чудовище? Чем Он заслужил наблюдать такие ужасы?
Спрятаться. Спрятаться и переждать, если такое вообще возможно. Может быть оно пришло за остальными? Может оно оставит его в покое? Может все это сон?
А вдруг это они? Вдруг это посланник тех, от кого он сбежал? Тогда все плохо, очень плохо. Совсем плохо.
Столько мыслей, столько догадок, и только огромное чудовище с механизированными ногами впереди. Никакой определенности, даже ничего отдаленно напоминающего что-то подобное. Амнезия, бессмысленность и пустота.
Единственное, что пришло в голову бывшему узнику (или нынешнему, кто знает?) - это попытаться найти самый темный и удаленный от чудовища угол и наблюдать. Наблюдать и ждать за происходящим. Ибо вмешаться и как-то помочь он явно не мог.

Лучи солнца, вновь прорезавшиеся сквозь облака, поспособствовали очередному выпадению мага из весьма неприятного бессознательного состояния. Приоткрыв один глаз, а за ним второй, мэтр начал с титаническими усилиями вспоминать, где он вообще находится, как здесь оказался, и кто он, в сущности, такой. К счастью, амнезия не входила в один из побочных эффектов повышенного содержания стали в организме, и осознание пришло само собой. Всплыли в сознании воспоминания о геенне огненной, устроенной им самим на площади. Дикая смесь отчаяния, торжества и сожаления. Сколько человек погибло там? Сколько из них были достойными? Сколько стояло на пути у Крауца, а сколько оказались невинными жертвами? Соотношения были явно не очевидными. Тяжело моргнув, волшебник готов был снова погрузиться в сон, как вдруг услышал тяжелый скрип, с которым отворяются двери, который напомнил ему обо всем - и во войне, и о выигранном небольшом количестве времени, и о том, что действовать необходимо как можно быстрее. Однако быстрее, чем он успел начать задавать вопросы, голос подал сам стражник. Заинтересованно взглянув на вошедшего, Крауц присел на кровати, хотя и далось ему это довольно тяжело и болезненно.
- Что там?
Преодолев то небольшое расстояние, которое теперь почему-то показалось просто огромным, Крауц взглянул на улицу. Да, пейзаж был поистине замечательным и завораживающим. Завораживающим настолько, что Михаэль потерял дар речи. Архимагистр? Здесь? Как это возможно?
- Катастрофа...
Еще слышно произнес себе под нос маг, опустив взгляд себе под ноги. Нужно что-то делать. Срочно.
- Так. Сколько прошло времени? - требовательно спросил маг, обернувшись.
- Сейчас вечер, мэтр, - отчитался стражник.
- На площади кто-то выжил?
- Достоверно неизвестно, мэтр.
"Хм... Много же времени потеряно."
- Где Нокс? Где наследники Ричарда?
В глазах стражника мелькнул страх. Крауц был требователен и строг. Казалось, что в эту секунду королевский чародей видит собеседника насквозь.
- Не могу знать, мэтр.
- Так узнай! - от волнения перешел на крик маг, однако резкая боль, которой отозвались легкие, заставила его на секунду согнуться, - и приведи сюда несколько слуг, - перейдя на слабый хрип продолжил мэтр, - так быстро, как сможешь. Выполняй!
Стражник не преминул возможностью удалиться. Михаэль остался стоять на подоконнике, наблюдая за все приближающейся колонной его бывшей семьи. Какая ирония - буквально месяц назад он был одним из них. А через пару дней, возможно, будет величаться королем. Время, все-таки, наиболее тонкая и неуловимая из материй.
Слуги прибыли и помогли Крауцу привести себя в порядок. Для встречи с Архимагистром Крауц выбрал как можно более строгий, но от того не менее дорогой наряд - шелковая серая туника с гербом Гильдии на груди, отсутствие шпаги на поясе, ставшей уже частью его ежедневного гардероба, белые шерстяные штаны и высокие кожаные сапоги. Никаких вычурных украшений, никаких излишеств. Необходимо продемонстрировать максимальное смирение. По крайней мере, сейчас.
Закончив с приготовлениями, маг призвал к себе пару гвардейцев и с их помощью начал продвигаться в тронный зал, отправив слуг со всем возможным усердием искать Нокса и наследников.
Однако подготовки внешней для встречи с Архимагистром было бы недостаточно. Необходимо было привести в порядок свои мысли. Заставить самого себя поверить именно в то, что хотелось бы узнать Архимагистру. Запереть свои собственные суждения в самом дальнем уголке сознания и оставить их там под семью печатями, чтобы Архимагистр, по крайней мере без какого-либо усилия, до них не добрался. Боль, испытываемая ежесекундно этому сильно препятствовала, но Крауц сделал то усилие, на которое был способен. Заставил себя мыслить именно так, как должно. Как должно перед Архимагистром.
Небольшое кресло, установленное рядом с троном, было уготовано для Крауца. Как Нокс, так и королевские дети, почему-то, не явились. Видимо, придется вести этот роковой прием самому. Ну чтож, значит так тому и быть. Глубокий вдох, выдох. Максимальная сосредоточенность. Определенный ход мыслей. Все приближающиеся шаги за закрытыми дверьми тронного зала заставляли сердце биться чаще, и каждый удар отзывался адской болью. Но Михаэль не выдавал этого. Михаэль был спокоен и готов к приему человека, более чем способного пустить все долгие планирования и приготовления Крауца коту под хвост.

Бойня. Резня. Вооруженная революция. Элементарное неповиновение. Все то, что сопровождало величайшие из государств в тяжелые, смутные времена. Простой народ, как свойственно ему, никогда не понимает того, что делает. он просто идет за тем, чьи речи ему ближе. И этим, нередко, обрекает себя на гибель. Им невдомек, что они противостоят силе, о которой и понятия не имеют. Они не понимают, что за невежество поплатятся жизнью.
- Ты как всегда глуп, Элтон, - прокричал Крауц, наблюдая за тем как они, совместно с девушкой, отчаянно пытаются ему противостоять, - даже ты не понимаешь, в какую безнадежную войну втягиваешь государство.
Маг уже был уверен, что толпа стражников вот-вот раздавят упрямого целителя, но нет. В глазах Михаэля на мгновение мелькнул страх - этот выскочка из прошлого вновь смог оказать достойное сопротивление.
"С этим необходимо заканчивать"
Успел только подумать волшебник и встать в нужную позицию, как в воздухе оказался огромных размеров ледяной клинок. Однако на этот раз королевский чародей не растерялся.
"Нет, только не сейчас"
Приложив немало усилий, Крауц все-таки смог отвести летящий на него меч. Послышался треск разбивающегося стекла - исполинское орудие разбилось на множество малых осколков, которые, разлетаясь по площади, невольно ознаменовали поражение Элтона.
"А я предупреждал..."
Битва продолжалась. Однако далеко не в пользу сторонников королевской власти. Единственные защитники безнадежного монарха остались на помосте, и это не могло радовать. Артур старался как мог, но этого было мало. В памяти Крауца вдруг всплыло воспоминание о том, что Энию тоже вели красные легионеры. И что от них не было ни звука с момента начала бойни.
"Чтоб вас!"
Подумал Михаэль, осознавая, насколько поздно. Обернувшись, он в последний момент увидел наставленные на него дротики. Взмах рукой - и телекинетическая волна понеслась в сторону легионеров-изменников, сбивая их с ног, или по крайней мере несколько дезориентируя - в общем, давая Крауцу немного времени.
Ситуация становилась совсем печальной. Все или ничего. У каждого из них был только один шанс. Маг развернулся к королю.
- Спасайтесь, Ваше Величество.
И, произнеся формулу, указал на своего монарха ладонью. Яркая, секундная вспышка - последнее воспоминание о короле. Маг телепортировал его туда, незнамо куда. "Лишь бы подальше" - таким был сложно составленное формульное указание. Но как оно сработает - неизвестно. Впрочем, мага это не сильно волновало - от короля нужно было избавиться тем или иным способом.
"Бегите в замок и доложите о происходящем. ЭТО ПРИКАЗ!"
Услышал в голове Майерс, внезапно обнаруживший отсутствие монарха. Михаэля не намного больше волновало то, послушается ли его приказа фаворит ныне погибшей королевы. Теперь его вообще мало что волновало.
Резко встав в замысловатую позицию и подняв руки к небесам, Крауц широко улыбнулся. Он бы никогда раньше не подумал, что действительно применит это заклинание. Никогда бы раньше не предположил, что будет настолько безрассуден. Или настолько отважен?
Михаэль начал вслух, громко зачитывать сложную формулу. На ладонях чародея вспыхнуло пламя, в глазах исчезли зрачки - полное сосредоточение. Одна-единственная ошибка в формуле и от королевского советника не останется и следа. Но он не допустит ошибки. О нет, не на этот раз.
Еще одна строчка. И еще. Вокруг Крауца воздух накалился до предела, а отдельные участки помоста вспыхнули. Еще несколько слов. Огонь, до того слабый, внезапно вспыхнул, обжигая лицо первым штурмующим. Еще одна строчка непонятных никому, кроме него и Элтона, слов. Да, совсем чуть-чуть. Страх в глазах старого приятеля - именно то, что ожидал увидеть чародей.
- Ignis!
Оглушительно громко прозвучало последнее слово заклинания. Огонь, до этого успевший расползтись, может быть, на метр, вспыхнул, поднявшись на два метра в высоту и закружился, как смерч. Михаэль захохотал. Началось. Самое грандиозное шоу, которое когда-либо видал Эредин. И прямо перед храмом Единого.
Михаэль начал делать систематические пасы руками, с каждым взмахом которых пламя распространялось, продолжая кружить вокруг чародея, заполняя всю большую площадь. Первые стражники уже взвыли от боли - они сваривались в собственном соку. Крауц продолжал хохотать. С ошеломительной скоростью пламя продолжало распространяться. На лице Крауца выступил пот, но он даже не думал останавливаться. Черный плащ начал тлеть. Пламя заполонило уже едва ли не всю площадь, поднимаясь огромным огненным столбом, который можно было бы видеть едва ли не из любой части Эредина. Огненный ад. Геенна. Да, это было именно то. Однако и этого Крауцу оказалось недостаточно. Все или ничего - сейчас это было именно так. Кольцо, до этого светившееся фиолетовым светом, треснуло, улетев в огонь и практически сразу расплавившись. Аккумулятор энергии, копивший ее в течении нескольких недель. Он был опустошен и все, что в нем имелось было пущено на поддержание этого заклинания неимоверной силы. Казалось, будто вот-вот загорятся камни. Шпага, висевшая на поясе, покрылась инеем - даже из нее Крауц забрал остатки сил. Но и этого было мало. Голова чародея закружилась, из носа пошла кровь. Он черпал силы уже не только из окружающей среды и пронизывающих все потоков энергии, но уже и от огня собственной жизни. Границы огненного ада уже не были видны - весь обзор заполонило пламя. И только небольшой сферой посреди этого смерча стоял чародей, хохоча, словно безумный.
И вдруг в одно мгновение все прекратилось. Михаэль понял, что если не завершит, то уже не сможет извлечь никакой пользы из происходящего. Опустив руки, он упал на колени. В одну секунду пламя потухло, открывая обзору огромную обугленную часть Эредина. Михаэль, протерев глаза от сажи и дыма, взглянул на творение своего Искусства...

Внезапность. Совершенно неоспоримое преимущество, особенно когда речь идет о предательстве. Элтон обыграл Крауца, поставил в очень невыгодные условия, сыграл на том, о чем Михаэль бессовестно забыл. Увлекшись придворными Короля, чародей и думать не думал о простом народе. Что, в свою очередь, сыграло с ним злую шутку. Клинки стражников обнажились, и прошлись сквозь ряды легионеров как нож сквозь масло. Кровь, много крови. Крови невинных людей, вставших между молотом и наковальней. Авторитет монарха подорван. Народ будет слушать либо того, кто пожелает золотых гор, либо того, кого будет бояться. И если Элтон прибегнул, скорее всего, к первому методу, то Крауцу эта метода не казалось слишком надежной.
Повернувшись к монарху, маг закричал:
- Мой Король, вы...
Как вдруг почувствовал, что в его разум вцепились когти.
"Он поплатится..."
Развернувшись к своему оппоненту, Михаэль вступил в ментальную схватку, и каждый, кто был способен различать колебания тонких материй, почувствал бы сейчас, как накалилась обстановка вокруг. Сражающиеся вокруг предатели и бунтовщики как будто перестали существовать, во всем мире осталось лишь двое - Крауц и Элтон. Испытание Воли. Изо всех сил напрягшись, Крауц все-таки смог низвергнуть противника, на время скинув ментальные оковы, успев передать ему короткое сообщение:
"А я предупреждал тебя, чтобы ты уезжал из города..."
Происходящее вокруг вновь вернулось на свои места. Резня, по другому и не назовешь. Коммандующий легионерами еще пытался что-то сделать, но он был обречен. С таким количеством бойцов он просто не мог выстоять против порядка тридцати стражников.
- ПЛИ!
Вдруг услышал чародей, только пришедший в себя после ментального противостояния. Но уже было поздно. Некоторое количество болтов устремилось в Михаэля, однако он только усмехнулся. Практически синхронно врезавшись, они отскочили от него. Послышался треск. Обвес, который висел на Михаэле, треснул и посыпался по помосту. Защита сработала именно так, как и планировалось.
- Ну чтож, мой ход.
Вновь усмехнувшись скорее про себя сказал Михаэль. Проделав несколько размашистых пасов руками, он совершил довольно неожиданный ход - просто поднял большинство стражников в воздух. Человек двадцать в кольчугах и коже начали хаотично перемещаться в воздухе и соударяться друг о друга, пока маг держал руку вытянутой в верх.
- Интересное у тебя понятие о справедливости, Элтон, - сказал маг, воспользовавшись секундным недоумением сражающихся, - вместо изменницы ты обрек на смерть верных легионеров, себя и своих людей.
Резкое движение рукой в сторону противника - и все тела, что только что витали в воздухе, с большой скоростью устремились в сторону Элтона, намереваясь раздавить его своей массой, а заодно, по возможности, и сломать шею.

И вот оно. Так близко. Буквально рукой подать. Всего один удар, одна секунда, отделяющая от прерывания еще одной жизни. Еще чуть-чуть...
Ярость толпы, нахлынувшая на волшебника, заставила его поежится. Неужели людьми движет исключительно жажда крови? Откуда столько ярости - слепой, бессмысленной и беспощадной? Волшебник, естественно, понимал, что от голода, чумы, и войны, но все равно это представлялось гораздо менее рациональным, нежели коллективизация во имя общей выгоды. Но будучи неимоверно далеким от простого народа, он даже не подозревал, насколько далеко им рациональное мышление. И почему именно это дает неограниченную власть над ними.
Углубившись в свои размышления и стараясь не обезуметь вслед за кровожадной толпой, Михаэль сперва даже не заметил, что что-то идет не так. Однако орудие палача ударило о помост, все сразу стало ясно. Более того, волшебство старого друга уже стало настолько явным, что не замечать его стало попросту невозможным.
Подняв тяжелый взгляд, Крауц устремил его на беловолосого мага. Будучи довольно неплохим актером, Михаэль сумел изобразить на лице глубочайшую скорбь и печаль. Выйдя из-за спины короля, Михаэль плавным движением снял с головы капюшон, подставив голову дождю, после чего произнес тяжелым, полным сострадания голосом:
- Мне очень жаль, Элтон. Я понимаю тебя. Необходимость отнять жизнь у этой девушки не вызывает во мне ничего, кроме глубочайшей печали. Но она - изменница. Она покушалась на жизнь короля, а, в последствии, и на мою. Законы военного времени предельно ясны, старый друг. Другого выхода нет.
Однако, стараясь сохранить сострадальческое выражение лица, волшебник вступил в борьбу с блондином. Усилия Крауца перенаправились с обозрения настроений толпы на максимально возможное прекращение влияния Элтона на окружающих. Первая же цель для освобождения - палач. Далее - все, до кого возможно дотянуться. Не имея возможности поддерживать заклинания формулами и жестами, маг чувствовал себя не очень комфортно. Но действовать было необходимо. Так как очень трудно полемизировать, когда толпа не на твоей стороне.

Утро того самого дня, когда первая фигура будет удалена с игральной доски. Крауц проснулся с улыбкой на устах. Встав и приведя себя в порядок, волшебник выбрал, вопреки обыкновению, не вычурную одежду из тех, которые он носил ежедневно, но одежду в черных цветах и черный же плащ поверх этого, с капюшоном. В Гильдии бы такое одеяние не одобрили, но здесь не Гильдия, да и по случаю траура это допустимо. Одевшись и собравшись, маг, погладив по голове еще спящую Эларию, вышел из своих покоев, направившись к месту казни. Сегодня важный день. Первый человек, которого казнят по законам военного времени. Первый и наверняка не последний. Необходимо подать это с должной официозностью. И ни в коем случае не допустить ни малейшей оплошности. Судя по времени, казнь должна вот-вот начаться. Впрочем, почему бы и не появиться чуть позже? Это может добавить даже чуть больше эффектности. А на это Крауц был по-настоящему падок.
Коридоры, которые в момент приезда Михаэля в столицу были заполнены гуляющими по ним знатными людьми разной важности, пустовали. Большинство дворян попросту сбежали, пытаясь сделать так, чтобы война обошла их стороной. Глупцы. Она рано или поздно в любом случае их настигнет. Это только вопрос времени...
Ворота замка. Двое стражников, которые, сперва даже не узнав Крауца в подобном облачении уже начали двигаться в его сторону, отступили, стоило чародею показать свое лицо. Кивнув, Михаэль отправился дальше. Дождь моросил, заставляя королевского советника опустить капюшон еще ниже. Собор, вроде, находится не далеко. Не найдя необходимым запрягать лошадь, волшебник отправился пешком.
Дойдя до собора, Крауц обнаружил, что толпа уже собралась, но палач не подоспел. Самое время. Обойдя собравшихся, маг взошел на помост, встав позади короля мрачной тенью в черном плаще.
- Ваше величество.
Почтенно кивнув, произнес маг скорее для проформы, нежели в качестве приветствия. После чего, скрестив руки на груди, начал наблюдать за происходящим.
Все необходимые фигуры в сборе, кроме... Черт, опять он. Его нет. Он может находится где угодно, он может оказаться любым из этих горожан. А может сидеть на крыше одного из зданий, а может из окна того же здания выглядывать.
"Келлфар..."
Подумал Михаэль, заметно помрачнев. Ну что поделать? Придется импровизировать в случае чего. Однако допустить оплошность нельзя. Все должно пройти идеально.

Получатели: Михаэль Крауц.

Крауц, спускаясь все глубже в подземелья, призванные служить таким мрачным целям, невольно погружался в мрачные думы. Станет ли лучше, когда его план осуществится? Действительно ли получится избежать массового кровопролития? Почему на улице такая скверная погода?
Все больше задумываясь над этим, Михаэль все меньше обращал внимания на окружающую действительность. Скорее машинально, нежели осмысленно, кивнул тюремщику на одном из уровней, так же машинально удержался на ногах, когда случайно неудачно наступил на одну из весьма неустойчивых ступеней, которых было много на этих уровнях. Очевидно, их не посещали уже много лет, если не столетий. И никому, естественно, не было дела до этого места. Руны, начертанные для сдерживания применяемых магических сил, практически потеряли свою былую мощь. Стены сыпались. Казалось, что вот-вот вся эта громада рухнет прямо на голову чародею, но нет.
Михаэль прошел дальше. Общая атмосфера угнетала. Крауц, казалось, слышал крики магов и людей, объявленных еретиками. А от мысли о том, что он и сам мог оказаться здесь, волшебник настойчиво пытался избавиться вообще.
Пройдя в камеру чародейки, маг несколько раз убедился, что тюремщик удалился, а шпионов Келлфара поблизости нет (в этом он положился на простейшее заклинание тепловидения). Подойдя ближе и делая вид, что упорно не замечает полный ненависти взгляд леди Тинтур, маг совершил настолько изысканный поклон, на какой вообще был способен:
- Ну здравствуйте, миледи.

Не было уже ненависти в затравленном взгляде. Адамант крайне пагубно воздействует на здоровье заточённых в него чародеев. Совершенно безобидный для обычных людей чёрный металл сводит с ума могущественных заклинателей, отравляя каждое мгновение их заключения. Лишь за несколько коротких часов тёмные мешки уже залегли под глазами девушки, посерело неотразимое прежде лицо, а вызов изумрудного взгляда погас. Настоящая пытка.
Она не обращала уже внимания на многочисленных крыс. В первые минуты пыталась отгонять, но потом стало попросту всё равно. Слишком сложно было даже шевелиться под уничтожающим воздействием адаманта. Но физическая боль была далеко не главной проблемой. Куда хуже то, что обруч на шее заставлял ежесекундно биться в безумной агонии разум. Наносил непоправимый вред тому, что всегда являлось главным оружием выпускников Гильдии.
Тусклый свет, разорвавший мрак камеры, казался чем-то нереальным. Явлением из другого, давно забытого мира. Голос Михаэля, прорезавший тишину, которая, казалось длилась уже целую вечность. При виде изысканного поклона не хватило сил даже приподнять уголки губ в холодной усмешке.
- Мэтр Михаэль, - хрипло прошептала она в ответ. Не подчинялись практически голосовые связки.

- Леди Эния...
С глубочайшим сожалением в голосе произнес Михаэль, подходя к заключенной. Его крайне забавляла эта игра. Как будто лев гоняет по клетке мышь. Дохлую мышь. По адамантовой клетке.
- Зря, зря вы это затеяли. Как вы могли так чудовищно поступить?
Уголками губ Крауц на мгновение ухмыльнулся, подойдя вплотную. Рука королевского чародея скользнула по скулам леди Тинтур.
- Как?
Еще раз переспросил маг, слегка наклонившись, чтобы оказаться на одном уровне, лицом к лицу с Энией. Он обхватил несколькими пальцами подбородок своей недавней соперницы, поднося ее губы ближе к своим и зашептал:
- Вы были очаровательны в этот момент, миледи. Я даже подумывал сдаться, чтобы сейчас оказаться на вашем месте. Уверен, никакие муки адаманта не сравнились бы с вашим горячим дыханием и коварной, торжествующей улыбкой...
Волшебник едко усмехнулся и поцеловал Энию. После чего, оторвавшись от ее губ, вновь вытянулся и кашлянул:
- Однако все, что бы я ни делал, это делается во благо Альянса. А Ваш коварный замысел потерпел окончательный крах. А с проигравшего всегда что-то взымается, так ведь?
Еще одна ухмылка.
- Настало время платить, миледи. Расслабьтесь.

В схватке за власть всегда может быть лишь один победитель. Кто-то достаточно искусен в плетении паутины интриг, подобно опытному шахматисту на несколько шагов вперёд просчитывает ходы противника, опережая того на каждом этапе и в итоге одерживая феерическую победу, а кто-то… Напротив, проигрывает схватку за схваткой. Внезапно осознаёт, что все его гениальные манёвры уже заблокированы и предвосхищены – кто-то оказывается в подземелье, в цепях. Чтобы затем и вовсе сложить голову на плахе.
Эния не отвечает – лишь смотрит на Михаэля затуманенным взглядом. Ничего не предпринимает, когда пальцы Крауца дотрагиваются до её подбородка, лишь вздрагивает, когда губы чародея касаются кожи лица.
Лишь когда Михаэль отстранился, в зелёных глазах вспыхнул знакомый изумрудный огонь.
- Не смей меня трогать, грязный ублюдок, - с ненавистью в голосе прошептала она. – Я бы никогда не оказалась на твоём месте… А знаешь почему? Потому что прикончила бы тебя ещё там, в тронном зале.
Маг подошел к девушке и положил руку ей на лоб. Закрыв глаза, он сконцентрировался. Разум Крауца, полностью направленный на покорение разума Тинтур, занял ключевые позиции. Граница между знаниями и воспоминаниями двух волшебников практически стерлась... с той лишь разницей, что Крауц мог это контролировать, а миледи - навряд ли. Михаэль уже проделывал это. В деревне, с умирающей девушкой. Однако ей едва ли что-то грозило, ведь рассудок практически покинул ее. А вот леди... Крауц мог видеть, слышать, ощущать воспоминания леди Тинтур. Однако нельзя предсказать, чем это может обернуться для чародейки.
Волшебника интересовало все, что могло быть как-то связано с королем или людьми, близкими к нему. Диалоги, письма, мысли. Или Артоданом, если вдруг такое найдется. Нещадно перематывая ненужные эпизоды, Крауц принялся наслаждаться зрелищем...

Существует несколько способов проникновения в чужой рассудок. Слияние разумов по обоюдному согласию, скрытное вторжение или… При обстоятельствах, когда объект может прибегнуть к сопротивлению, можно попробовать грубый взлом. Михаэля мало интересовала морально-этическая сторона вопроса – без тени сомнений он бесцеремонно вторгся в разум Энии, жестко и безжалостно сломав те смехотворные барьеры, что попробовала воздвигнуть на его пути практически лишённая сил чародейка.
Она вздрогнула, застонала, но Крауца вовсе не интересовал непоправимый ущерб, который он каждым своим грубым движением наносил её разуму.
Маг безжалостно выдирал из потока памяти интересующие его воспоминания, нисколько не заботясь о количестве разрушений, которые он сеял вокруг. Эния давно уже не сопротивлялась, но особой щепетильностью Михаэль всё равно не отличался.
Ничего интересного… Детские годы, обучение в гильдии, бытовые воспоминания. Крауц продолжал копать, хоть из носа девушка и текла уже кровь.
Большое место в память захватил Аксидий Нуар – хмурый мужчина. Телохранитель, которого Михаэль пару раз видел, но никогда не заострял внимания на этой непримечательной личности. На несколько секунд сознание Крауца затопили жаркие эмоции эротической сцены – похоже, Эния использовала преданного стража не только по прямому его назначению.
Вечер накануне турнира… Приватная беседа с Гектором в его кабинете. Полыхают зеленью глаза чародейки, накладывающей на брата сложное заклинание. Это многое объясняло. В частности, то, почему лорд Тинтур привстал, сам напарываясь на копьё оппонента.
И ничего больше. Король, Артодан… Ничего, что могло бы оказаться на самом деле полезным.

Маг, оторвавшись от разума леди Тинтур, обреченно вздохнул. Ничего интересного, все зря. Ну чтож, видимо, она действительно оказалось не при чем. Бывает.
- Какая жалость, миледи, - пожав плечами, произнес Крауц. - Ну чтож. Отдохните в свою последнюю ночь. В дальнейшем мы, к сожалению, будем лишены возможности созерцать вашу красоту.
Проведя ладонью перед глазами Энии, маг прошептал несложную формулу. Простейшее, стандартное усыпляющее заклинание, которое, как правило, не используется ввиду того, что из-за его чрезвычайно простого строения этому заклятью очень просто сопротивляться. Но не в случае волшебницы, истощенной адамантовыми цепями и совершенно бесцеремонным ментальным вторжением. Дождавшись, пока леди Тинтур заснет, Михаэль приступил к следующей части плана. Волшебник начал начитывать формулу, вырисовывая в воздухе символы, которые, когда фигура оказалась закончена, вспыхнули перед глазами миледи и сразу же потухли. Крауц усмехнулся. Еще одно базовое, но от того не менее действенное заклинание. Своего рода маяк, при помощи которого, сконцентрировавшись, всегда можно узнать приблизительное направление к цели. Однако негоже ведь полноценному волшебнику пользоваться стандартными заклинаниями, при помощи которых студенты стараются не потерять свои конспекты? Михаэль, еще давно, модифицировал этот небольшой трюк так, чтобы узнавать о любом перемещении цели. Когда тот, на ком находится метка, изменяет свое положение в пространстве, в голове звучит негромкий, но довольно надоедливый писк. Но это куда лучше, чем сбежавшая пленница, верно?
Удовлетворенно кивнув, маг, в очередной раз поклонившись леди Тинтур, покинул камеру, направляясь в свои покои.

Напряжение действительно нарастало. Маг понял, что ввязался в партию с далеко не тривиальными противниками. Хотя первый ход и был крайне удачным, а качественный перевес оказался на стороне Крауца, но количественный фактор может очень неплохо испортить общую картину. Так что ходы необходимо продумывать крайне тщательно.
Маневр, который провернула Эния, оценил не только Келфар, но и сам Крауц. Это действительно была довольно серьезная оплошность, о которой не соизволил подумать волшебник. Однако ситуация была по-прежнему исправима.
- Леди Эния говорит правду, Ваше Величество. Однако только частично. Вторжение действительно началось, но информацию я получил гораздо позже. Не раннее, чем за мгновение до того, как произошел этот чудовищный инцидент. Я бы просто физически не успел вам сообщить это, а наличие смертельно опасного врага для вашей персоны в этом зале куда страшнее, чем отсрочка сообщения о вторжении на минуту или даже на две.
Маг переминался с ноги на ногу, приготовившись к любым последствиям. Битва может начаться прямо здесь, в этом зале. А может не начаться вовсе. Но перестраховаться стоило. Крауц приготовился к наихудшему исходу, мысленно повторив все формулы, необходимые для наиболее быстрого выставления как ментального, так и физического щита.
- Верьте мне, Ваше Величество, - уже гораздо тише произнес Крауц, - ваша жизнь в серьезной опасности.

- Времени было более, чем достаточно, - спокойно прокомментировала высказывание Михаэля Эния.
- Проклятая ведьма, - недовольно пробормотал маршал Эдмунд себе под нос.
Келлфар молчал, настороженно переводя взгляд с одного действующего лица на другое.
- Безусловно вы правы, мэтр, - проговорил Ричард, вновь переводя на девушку карающий взгляд. – Всё сходится, леди Эния. Нет смысла отрицать очевидное.
Стефан прикрыл глаза. В этот момент он понял, что дело проиграно. Что судьба Теравии, а, быть может, и всего Альянса, только что в корне переломилась.
- Ваше Величество, - вновь начала чародейка с уже куда меньшим хладнокровием. – Зачем мне вас убивать? У меня нет влияния при дворе или возможности захватить власть. Это бессмыслица!
Изумрудные глаза с ненавистью взглянули на Крауца.
Стэфан молчал. Он чувствовал, что навряд ли удастся переубедить короля.

- Все очень просто, миледи, - произнес Крауц серьезным голосом. Не смотря на то, что ему хотелось говорить едко, саркастично, смеясь в лицо Эние. - Артодан. Он предложил вам куда больше, верно?
Маг перевел взгляд с короля на Энию, после этого вновь на короля. Выражение лица Михаэля оставалось ожесточенным, сосредоточенным. Он всем своим существом выражал готовность идти на любые меры во благо Альянса.

- Артодан, - эхом повторил Ричард. Гнев и ярость горели в глазах короля. – Конечно же Артодан. И за сколько вы продали Альянс, леди Эния?
Он говорил тихо и жёстко. С угрозой, скрывать которую уже не пытался.
Чародейка молчала. Она искала поддержки у присутствующих, но не находила. Лишь презрение читала на лице престарелого маршала. Одно безразличие получала у Нокса. Капитан стражи, Артур, смотрел на неё с некоторой долей сочувствия, но этот, конечно же, и не подумает даже пойти против приказа.
Наконец, в отчаянии она обратила взор на Келлфара.
На этот раз Стефан не отвёл взгляда. В глубине изумрудных глаз он прочёл просьбу, мольбу. Вступиться, донести своё мнение королю. Она ещё тешила себя надеждой, не понимала, что уже проиграла.
Келлфар тянул, сомнение читалось в его серых глазах. Несколько томительно долгих секунд тянулась эта зрительная дуэль. В конце концов, шпион решился. Заговорил, тихо и хрипло:
- Я считаю, что мэтр Михаэль полностью прав.
Ричард кивнул. Именно это он и хотел услышать. Удивление и ярость на лице девушки, обескураженной и ошеломлённой подобным предательством.
- Стража. Схватить её! – громогласный крик короля.

Представление разыгрывалось по сценарию. Все действующие лица находились на месте. Михаэль позволил себе на мгновение ухмыльнуться, но лишь на мгновение, когда самые внимательные персоны были увлечены бессмысленными дрязгами. Крауцу стоило немалых усилий сохранять внешнее спокойствие. Ведь он, как-никак, должен вот-вот совершить то, что перевернет историю Теравии. И, возможно, историю всего мира. Однако многолетняя выдержка, тренировки Воли и внимания давали знать о себе - Михаэля можно было посчитать внешне задумчивым, озабоченным чем-то, но никак не взволнованным. Будучи голодным, он поглощал стоящее перед ним блюда, периодически запивая его вином. И вот, на сцену выходит персонаж второго плана, действия которого, однако, должны стать гвоздем всей программы. Маг позволил себе не на долго взглянуть на него, но с пренебрежением, с которым он смотрел и на остальных слуг. Чары действовали, это уже хорошо. Однако волшебник никак не мог спрогнозировать, пойдет ли что-то не так. В момент наложения заклятья он почувствовал некоторую неуверенность, но она была незначительной. Возможно все и действительно обойдется.
И вот, бокал поставлен. Король, ничего не подозревающий, уже потянулся к нему, как вдруг волшебник закусил губу.
"Срочно! Любому, услышавшему или узнавшему об этом сообщении, прибыть на границу. Артодан начал вторжение! Повторяю, любому..."
Эта пламенная речь сопровождалась многочисленными звуками, сопутствующими любой крупной схватке - звон мечей, свист стрел, рассекающих воздух, камни, летящие из катапульт или уже прилетевшие и оказывающие, по меньшей мере, губительное влияние на оборонные сооружения. Однако тут было что-то еще... Звуки взрывов. Да, там был не только от волшебник, который передавал сигнал. Там присутствовал весь тот отряд, о котором сообщал Регулус.
"Позже... Позже..."
Подумал маг, приложив все свои волевые усилия для того, чтобы сохранить безмятежность, с которой сидел ранее.
И вот он, момент истины. Король взял бокал, поднес его к губам, он вот-вот сделает глоток...
"Черт бы вас всех побрал!"
Подумал волшебник, возможно, слишком громко, однако не выразить своих эмоций хотя бы мысленно он не смог. Вот в чем заключалась оплошнось. Вот она! Время!
Однако еще больше времени терять было нельзя. Волшебник мгновенно вскочил со стула, подойдя к слуге.
- Все отойдите от него!
Вскрикнул маг. Глаза Михаэля засверкали голубыми искрами. Мэтр подготовил это иллюминационное представление заранее, однако его исполнение планировалось несколько иначе. Крауц начал усердно что-то шептать, приложив руку к груди слуги. Напряжение, до того незримо витавшее в воздухе, стало, казалось бы, осязаемым. Как будто воздух стал тяжелее. Любой волшебник смог бы понять, что это обыкновенный фокус, игра на публику, но единственная волшебница, присутствующая здесь, едва ли сможет что-то противопоставить доверенному советнику Ричарда.
Ладонь Михаэля засветилась светло-голубым светом, и конвульсии несчастного начали ослабевать. Через минуту подобного заклинательства Крауц встал. Его вид был не просто мрачен. Казалось, будто он увидел саму смерть в глазах этого несчастного прислуги. Маг встретился взглядом с Энией, и казалось, что он ее этим взглядом готов испепелить.
- Поздно, - разорвав тишину веским словом, произнес маг, - разрыв сердца.
Подождав несколько секунд, маг добавил.
- Однако это не самое печальное, что я могу сообщить вам, ваше величество. В этом зале находится предатель.
Отойдя на несколько шагав назад, Крауц выставил руку вперед, в сторону умершего прислуги, произнеся.
- Ширак!
Тело несчастного на мгновение вспыхнуло, после чего сразу же погасло.
- Это - объявил маг, - простейший, наиболее примитивный прием для обнаружения последствий применения магии. Одна из первых вещей, которым учат в Гильдии.
И на этот раз Крауц не соврал. Это был действительно наиболее простой прием, не требующий тонких манипуляций или ощущений.
- Из этого мы можем сделать вывод, что слуга находился под воздействием некоторых ментальных сил. А вино, которое он подал вам, наиболее вероятно, отравлено.
Не обращая внимания ни на какие возгласы в зале, маг продолжил, обращаясь уже лично к королю.
- Вы можете обвинить меня, и потерять своего наиболее преданного советника. Кроме того, какой толк был для меня рассказывать это, если бы я сам был виновником такого ужасающего поступка, как покушение на короля? А можете обратить свой взор на особу, совсем недавно и при загадочных обстоятельствах прибывшую во дворец и так же, как выяснилось на недавнем балу, обладающую возможностью осуществить то, свидетелем чего стали мы с вами.

Огонь. Ужасы города, объятого пламенем. Причем как напрямую, так и метафорически - помимо огня, бушующего по всему городу на домах, повозках и других строениях, столица Теравии была объята пламенем безумия, охватившего в один миг практически весь город. Толпа, поддавшись сладостным речам ораторов, обещающих откровенно больше, нежели способных дать, стала бесноваться, грабить, убивать, насиловать. Они совсем потеряли рассудок за тем горем, которое их постигло в последние дни. Горожан винить было трудно - они потеряли родных и любимых, не говоря уже об урожае и собственных домах. Но, увы, поделать ничего не в силах был даже Крауц - а он, к своему несчастью, считал себя самым могущественным человеком в этом загнивающем городе.
Проезжая мимо очередной улицы, на которой стража пыталась совладать с взбунтовавшиками, мэтр заметил знакомого капитана стражи. Аристократа, совсем недавно назначенного на эту должность. Беспросветный балбес, но, к счастью, хорошо знает, что такое послушание.
"Ждите указаний. Они вскоре поступят."
Задержавшись на мгновение, сообщил безмолвно ему Крауц, убедившись, что этот мелкий аристократишко его узнал. После чего, свернув в ближайший переулок, отправился дальше, как можно быстрее, ко дворцу.
Дворец пустовал. Так непривычно - Михаэль даже за то недолгое время, которое провел здесь, привык наблюдать неимоверное количество людей разных социальных прослоек, шныряющих по дворцу. Но не сейчас. Страх разогнал их всех по собственным комнатам и поместьям, в которых они чувствуют себя в безопасности. Глупцы.
Зайдя в зал, маг не без удовольствия наблюдал за тем, как Король отрекается от человека, который мог бы вставить Крауцу наибольшие палки в колеса.
"Удачи, Келлфар. Больше ты мне не помешаешь"
Подумал мэтр, усмехнувшись в ответ презрительному взгляду шпиона. Подойдя к королю, однако, маг сделал максимально серьезное и озабоченное проблемами лицо.
- Мой король...
Крауц вздохнул.
- Золотом можно купить человека, но только страх может сделать его истинно верным. Страх ранит глубже чем, чем меч. Я боюсь, что вы просто вынужденны подавить этот бунт силой. Если затянуть еще, то пострадают больше невинных людей, по-прежнему сохранивших рассудок, и, как следствие, верных вам. Но вы ведь не хотите, чтобы летописцы упоминали вас, как Ричард Кровавый, верно?
Чародей позволил себе на мгновение ухмыльнуться.
- Дайте этим обездоленным людям возможность сдаться, вернуться к вам под крыло. Пусть никто не скажет, что вы были беспощадны. Пусть все видят, что кровавые меры не более, чем необходимость.
Маг переступил с ноги на ногу, подойдя ближе к монарху. Вид действительно открывался роскошный.
- Если вы мне позволите, я смогу помочь вам донести ваши слова до народа. Вас услышит весь город, уверяю. Дайте только согласие, и слова, которые вы произнесете сейчас, могут изменить ход истории.
Маг в ожидании замер, надеясь услышать от монарха согласие. Если все выйдет именно так, как задумано, то заслуги Михаэля уже никто не сможет отрицать.

- Смутные времена наступают...
Сказал как-то Михаэль Эларии, согнувшись над картой. Правдами и неправдами Крауц сделал эту молодую девушку своей помощницей во всех отношениях - начиная от заданий по поиску необходимых ингридиентов для ритуалов, и заканчивая гораздо более низменными обязанностями.
- Я чувствую это в воздухе, моя дорогая. Запах печали, безысходности и уныния витает в воздухе ,а звуки, издавающие многочисленными воронами совершенно однозначно говорят о том, что они ждут момента, когда начнут пировать. Говорят так, будто это только вопрос времени...
Маг привык доверять Эларии в несколько большей мере, чем кому бы то ни было в замке. Возможно потому, что она была прикована к волшебнику чарами, а возможно потому, что просто находил её приятной во всех отношениях. "Ассистентка" тогда только испуганно взглянула на волшебника, ответив рядом стандартных фраз. Но маг понял, что она думает о чем-то еще, чем-то, что может показаться Крауцу подозрительным или же вовсе неприемлимым. Но Михаэль не стал копаться у неё в голове - пусть это мелкое упущение сойдёт ей с рук.
Сейчас же, проезжая на лошади по городу, Крауц еще раз убедился в правдивости своих слов. Маг никогда не видел города, имеющего более прискорбный вид. Михаэль приехал сюда в надежде застать Эредин в расцвете его сил, увидеть величие, роскошь и то, что по всему миру славило столицу. А застал упадок, войну, холод и пепел. Чародей тяжело вздохнул, проезжая мимо какого-то сборища людей. Сам факт того, что такое количество людей собрались в одном месте, не боясь заразиться болезнью, терзавшей город, уже удивлял. (Сам Крауц заранее позаботился об этом, зачаровав себе элементарного толка талисман, генерирующий простейшее заклинание воздуха, ограждающее от чумы) Но то, что они еще и были в крайней степени возбуждены чьей-то проповедью, действительно наводил на подозрение. Михаэль сразу же смекнул, что это имеет отношение к тому, что говорили о зараждающемся восстании. Крауц тяжело, но не громко вздохнул, выслушав пламенную речь оратора. И понял, что с этим необходимо что-то делать. А раз уж он оказался здесь, то почему бы и не поразвлечься?
Сконцентрировавшись, волшебник взял под контроль разум одного из простолюдинов. Они не отличались сильной волей, посему сделать это было совсем нетрудно. Ухмыльнувшись, волшебник принялся управлять движениями этого мужчины и говорить его голосом. Избранник вышел вперед, направив свой внезапно отвердевший взор на оратора.
- Свободы? - заговорил он хорошо поставленным голосом, - Равенства? Справедливости? Посмотри за порог, глупец! Артодан находился в трех шагах от королевства, а ты пытаешься развязать гражданскую войну!
Простолюдин оглянул толпу пронзительным взглядом, от которого в жилах могла застыть кровь.
- Задумайтесь над тем, чему вы вторите, глупцы! Вы недовольны тем, что правительство собирает с вас налоги?! А будете вы довольны, когда вас захватит Артодан, и заберет в рабство мужчин, изнасилует женщин и убьет детей?
Михаэль в лад оратору сильно утрировал, но это, очевидно, было допустимо.
- Будете ли вы довольны, когда будут устанавливаться новые порядки, гораздо более жесткие, чем нынешние?! Вы жалуетесь, что чума забирает ваши жизни?! А известно ли вам, что множество людей короля, пытаясь справиться с болезнью, отдали жизни за вас?! Отдали лишь для того, чтобы сейчас любой из нас мог встать на помост и полить их грязью, не так ли?
Мужчина бросил полный гнева взгляд на глашатая.
- Послушайте, глупцы, что вы говорите?! Своими словами вы ослабляете нашу страну, и если вам это удастся, то вы будете первыми, кто попадет под удар! Так не срамите короля, а пытайтесь ему помочь в этот великий час нужды! Давайте же встанем горой за наш дом и не позволим Артоданскому захватчику стереть нас с лица земли?!

Крауц еще не совсем понял, что у него на самом деле получилось, что ему действительно поддалось это заклинание. Маг просто стоял посреди зала, представляя из себя весьма жалкое зрелище - спутавшиеся волосы; обгоревшие рукава и штаны; красные, разбухшие глаза. Оглянувшись и поняв, что всё наконец закончилось, волшебник на шатающихся кое-как подошел к стулу и рухнул на него, наконец немного расслабившись.
- А вы хороши, - ухмыльнувшись, наконец нашел в себе силы для разговора Крауц, - нам определенно стоит встретиться позже и поговорить.
Однако Эния, очевидно, решила взять инициативу на себя как человек, всё еще способный некоторое время стоять на ногах.
- Те двое... - лицо мага помрачнело. Он, очевидно, совсем забыл про Аркхама, - шпион Артодана и его телохранитель. Безусловно, их нужно схватить.
Маг повернул голову в сторону Артура:
- Как можно быстрее найди короля. Передай, что Артодан на пороге. А его шпионы, возможно, еще в городе. И сделай это действительно так быстро, как сможешь.
Дождавшись, пока стражник убежит и запрокинув голову назад, маг тяжело вздохнул:
- Боюсь, этот медальон уничтожен. Я попытаюсь собрать столько информации, сколько смогу, но вряд ли этого будет достаточно...
Подняв голову и посмотрев вслед уходящей женщине, маг вновь ехидно ухмыльнулся:
- Удачи Вам. Заходите ко мне, как будет время.

Михаэль был, мягко говоря, ошарашен происходящим. Черная магия... это была одна из тех вещей, которая была действительно мерзка Крауцу, даже не смотря на его скользкую и переменчивую натуру. Волшебник, говоря откровенно, уже начал колебаться под давлением столь сладостного предложения от Графа Аркхама, но сейчас... впервые столкнувшись с этим черным колдовством, Михаэль моментально понял, почему его так строго отговаривали и напрочь запрещали эту практику. Она действительно представляла из себя что-то скрытное, мерзкое, совершенно подлое. Крауц принял своё решение - пусть эта битва будет проиграна, пусть Артодан возьмет верх (путей к отступлению у Михаэля всё равно было достаточно) но прогибаться под это королевство Крауц не станет ни под страхом смерти, ни из-за таких сладостных обещаний. Даже слишком сладостных, в прочем - волшебник прекрасно понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Которой, безусловно, Артодан и являлся.
- Нет!
Воскликнул волшебник, от чего его голос, казалось, разнёсся по всему залу с невероятной силой. Сделав отшаг от Аркхама, маг на мгновение сосредоточился, чтобы вложить в следующее заклятие максимальное количество силы. Он, во весь голос проговорив формулу, создал две телекинетические волны такой силы, на которую был только способен - одну в направлении Графа и его охранника, которые были, безусловно, готовы обезвредить мага хоть сейчас, а вторую - в сторону марионетки, которой руководил черный маг, с намерением оттолкнуть как можно дальше Графа от себя, а Нокса с амулетом - от короля. Крауц посчитал, что там, где не сработает тонкое магическое вмешательство, сможет помочь обыкновенная, грубая сила.

Кирэн, сидевший напротив Машти, был заворожен её рассказом. Да, он слышал о магах, специализирующихся на школе Прорицания, и даже несколько раз наблюдал за их работой, но это... Мадам выглядела так, будто с каждой новой картой она явственно видела будущее, как будто с каждым новым рисунком ей открывалось всё больше и больше самых сокровенных тайн - тайн, которые жаждет познать каждый. Волшебник как зачарованный вслушивался в каждое слово, которое произносила Мадам, и удивлялся всё больше с каждым мгновением. Он жаждал увидеть последнее изображение, сложить наконец всю эту мозаику в цельную картину, которая, возможно, даст ему больше ответов, чем у него появилось вопросов за последние пару минут. А обеспокоенный вид Машти только подогревал интерес Кирэна. Да, маг безусловно понимал, что это может быть искусная актерская игра, но в таком случае он был готов поддаться на это, дабы досмотреть выступление до конца. Если Машти была магом, то она обладала невероятной силой. А если актёром, то знала своё дело куда лучше любых других лицедеев, которых магу удалось повидать за свою жизнь. Слегка подавшись вперед и вновь заглянув в глаза Машти настолько пронзительным взглядом, на какой вообще был способен, он умоляющим голосом обратился к Мадам:
- Прошу вас, откройте последнюю карту. Я заплачу вам столько, сколько смогу или выполню любую вашу просьбу. Но я хочу знать ответ...
Волшебник понимал, что, возможно, совершает жутчайшую ошибку. Но ничего не мог с собой поделать - его собственное любопытство в очередной раз толкало его на край пропасти.

У волшебника, ошарашеного заявлением эльфа, округлились глаза.
- Телепортация?
Тихо повторил слово эльфа Михаэль, от неожиданности даже произнеся его вслух. Крауц прекрасно понимал, чем это может сулить и насколько необходимо быть отчаянным, чтобы действительно предпринять эту меру. В его холодном и рассчетливом сердце даже на мгновение что-то откликнулось, однако маг был вынужден вновь взять себя в руки и смотреть на эту ситуацию трезво.
"С одной стороны, - думал маг, - угроза Артодана как нельзя близка. Но с другой, если орки смогут расправиться с эльфами, то не только погубят всё то, что величественный долгоухий народ создавал на протяжении многих тысяч лет, но и получат доступ к остальной части континента - и тогда, не стоит и сомневаться, на Эредине сойдутся два клина - орков и Ардотана. Однако как этот посол хочет, чтобы армия Эредина добралась до лесов за три дня?"
Слегка наклонившись, чтобы посмотреть королю в глаза, Михаэль как бы высказывал немой вопрос - можно ли открыть рот, или стоит оставить эту привелегию исключительно монарху. Увидев утвердительный кивок, маг сделал пару шагов вперед, в направлении посла.
- Позвольте мне задать вам вопрос. Даже если, чисто гипотетически, Эредин будет готов предоставить вам помощь, - не обращая внимания на ненавистный взгляд со стороны Нокса и многих других, маг продолжил, - то как вы планируете доставить её до своего дома за три дня? Вы ведь прекрасно знаете, что из мест, в которые вы обращались за помощью, Эредин - самое дальнее место назначения.

Посол, даже несмотря на свою великолепную выдержку, на этот раз не смог устоять – при слове «гипотетически» кривая ухмылка на мгновение возникла на его губах, наглядно демонстрируя отношения своего обладателя к всяческим облачным предположениям и отдалённым гипотезам.
- Я должен вернуться, чтобы убедить свой народ бросить столицу. Если мы отступим в Тер’Валаан, то, скорее всего, орки оставят нас в покое.
Название, произнесённое на певучем эльфийском языке, Михаэлю определённо не приходилось встречать никогда ранее, но, проанализировав скудные сведения об этой загадочной расе, которые тем или иным образом попадали к нему в руки, Крауц мог бы вполне резонно предположить, что речь идёт об легендарной крепости у подножия северных гор, которая в людских источниках упоминается как «Щит».
Задача послу предстояла нелёгкая – как показывает история, эльфам свойственна суицидальная наклонность до конца оборонять свои поселения – чтобы убедиться в этом достаточно вспомнить последствия первого вторжения Орды. Впрочем, если эльфы всё же отступят, укрывшись в форте, местоположение которого до сих пор остаётся загадкой, то, почти наверняка, угроза отступит на второй план и проблема решиться сама по себе. Словно вновь почувствовав, о чём размышляют сейчас присутствующие, посол вновь заговорил:
- Но эти орки… Они какие-то странные. Такое ощущение, что предводитель точно знает, куда идти – он безошибочно ведёт Орду сквозь дебри прямо к нашей столице, игнорируя все ухищрения, призванные сбить их с пути. Быть может, даже если мне удастся убедить королеву оставить город, это дарует нам лишь отсрочку, но не спасение.
Ричард недовольно качнул головой – сопоставив все факты, он понял, к чему клонит дипломат. Если отбросить морально-этические принципы и различные отвлекающие факторы, то выходило, что посол предлагает ему оттянуть силы с линии фронта и отправить их невесть куда ради устранения угрозы, которая, вполне возможно, устранится и без посторонней помощи. Скорее всего, после взятия столицы, орки вернуться в свои болота, унося с собой всё награбленное – никогда раньше Орда не представляла угрозы Альянсу.

Маг, простояв в размышлении некоторое количество времени, в конце-концов, с большой неохотой, но всё же покачал головой в знак того, что тоже не одобряет решения отправить войска на помощь эльфам. Как бы то ни было, но отправлять военные силы незнамо куда, когда Ардотан мог вторгнуться в любой момент, было не самой лучшей мыслью. Однако этот риск мог бы окупиться слихвой признательностью со стороны эльфов - если, конечно, им бы удалось отбиться от Орды. Но здесь... сражаться с угрозой, которой, возможно, и вовсе несуществует - не та цель, ради которой стоило бы ставить на кон судьбу Эредина.
- Увы, - в конце-концов произнёс маг, вновь отходя назад и становясь позади короля. Ни в каких других словах просто-напросто небыло необходимости.

Бал, который, как и ожидалось, разворачивался всё более бурно, захватывал дух - оркестр, собранный из лучших музыкантов; дворяне, каждый из которых норовил показать всё большее мастерство в искусстве бального танца, тем самым, иногда, просто поражая воображение неимоверной грацией и разнообразием движений; превосходнейшие блюда и напитки. Михаэль, сидевший за столом близ монарха и разговаривающий с последним обо всём, что было уместно в рамках придворного этикета, даже успел заскучать - всё же в его планы входило так же закружиться на паркете наряду с Эрединской знатью и, возможно, познакомиться с несколькими миловидными барышнями. Однако, видимо, эти эти планы медленно, но верно накрывались посудиной из того, что некоторые алхимики согласно современной моде начали называть купрумом. Обреченно вздохнув, маг, однако, вернулся к беседе с монархом. Однако тема, которую они затронули последней, не смогла развернуться в достаточной мере по причине того, что в зал, вопреки всем ожиданиям, вошла фигура, появление которой не сулило ничего хорошего. Эльф, одетый так, будто прошел полмира - это знак того, что у благородного длинноухого народа действительно что-то неладно. А если они еще и обратились за помощью к людским правителям...
Маг, привстав, сделал краткий кивок головой в адрес эльфа. Крауц в целом относился к этому народу с большим уважением и, местами, даже восхищением, ведь нигде еще, кроме эльфийских лесов, нельзя было встретить столь совершенные предметы искусства и столь изощренного волшебства. В мечтах волшебника присутствовал даже пункт об учёбе у этих возвышенных существ, однако, по очевидным причинам, это не представлялось возможным.
Выслушав короля, Михаэль не на шутку задумался. Очень много аргументов говорило как за, так и против помощи эльфам. Однако одно Крауц понял точно - такие решения нельзя принимать здесь и сейчас.
Маг, повернув голову, пристально посмотрел монарху в глаза. Не произнося ни слова, он, казалось, высказал монарху свою позицию одним лишь взглядом. После чего, выпрямившись, вновь принял свою позицию по левую руку от монарха.

Получатели: Михаэль Крауц.

Маг, наконец дождавшийся начала действа, был однако совсем не рад - вместо того, чтобы лицезреть величественный танец супружеской пары монархов и, убедившись, что всё в порядке, двинуться в танец самостоятельно, он был вынужден сею же секунду заняться тем, что выяснить, чем обязан подобный прогресс королевскому семейству. Да, Крауц в полной мере оценил ту дерзость, с которой знать Эредина проигнорировала установленные веками правила и обычаи. Воистину, Михаэль появился в этом замке в интересное время.
Пробравшись по окраине зала к монарху, маг, вежливо поклонившись, произнёс:
- Ваше величество. Позвольте поинтересоваться, что сподвигло вас явиться на торжество без супруги?

Король, с неохотой вынырнувший из своих мыслей, поднял свои голубые и неизменно спокойные глаза на чародея, взглянув на него с некоторым раздражением. Казалось, Ричард колеблется между двумя крайностями - послать чрезмерно любопытного мага ко всем чертям или довериться и рассказать ему всё начистоту. В конце концов, так и не решившись сделать ни одно ни другое, монарх неопределённо пожал плечами и ответил:
- Незначительная ссора. Я уверен, Её Величество вскоре присоединится к нам.

Михаэль, научившийся за годы и десятилетия практики подмечать даже самые мелкие детали, сразу же заметил, что во взгляде монарха что-то не так. Да и в мыслях наверняка тоже - маг не рискнул лезть в сознание короля, однако был абсолютно уверен, что последнего терзают противоречия. Поняв, что всё не так просто, волшебник, на свой страх и риск, решил узнать больше, присев на стул, ближайший к монарху, однако ни в коем разе не на тот, что принадлежал его супруге.
- Мой король. Не сочтите за назойливость, но я уверен, что всё не так просто. Я спрашиваю не из праздного любопытства. Возможно, я смогу вам чем-то помочь.


Получатели: Михаэль Крауц.

Ричард улыбнулся.
- Я отлично знаю это, мэтр. Но здесь мы одни, насколько я могу заметить.
За столом они и правда остались в одиночестве - все остальные гости тем или иным способом переместились в сторону танцующих пар.
Минутня слабость прошла - перед Михаэлем вновь сидел король, неизменно собранный и хладнокровный.

- Да, одни. Пока.
С этими словами, многозначительно улыбнувшись, волшебник заставил звуковой барьер исчезнуть. Музыка вновь полилась столь же плавно, как и до этого.

- Очень рад знакомству.
Поприветствовав каждого из находившихся в компании джентльменов, подытожил Крауц. Он, хотя и находил это общество приятным, всё же находился на стороже - всё то же пугающе неопределенное чувство предвкушения, смешанного с волнением, не покидало его.
- Эпидемия...
Произнес маг весьма мрачным голосом. Перед его глазами вновь всплыли всё те же картины - старики, женщины, и дети, убивающие друг друга тем, что им попадётся под руку. Включая и руки других своих земляков. Но особенно запомнилась Крауцу последняя из больных жителей - маленькая девочка, по неосознанности надвигающаяся на огромного мужика с топором. А после...
Маг, несколько раз моргнув и в очередной раз собравшись с силами, вырвал себя из этих воспоминаний.
- Увы, - пожав плечами вздохнул волшебник, - я вынужден вас огорчить. Эти слухи не безосновательны. Подобные данные мне передавали некоторые из моих коллег, работающих в полевых условиях.
Решив не посвящать в подробности своей поездки, отговорился Михаэль. После чего, заметив краем глаза и заинтересовавшись фигурой, направленной к нему, решил обезопасить себя от сюрпризов, мысленно улавливая те колебания тонких материй, которые создавал мыслительными процессами мужчина, направляющийся к сторону волшебника, и обрабатывая их, дабы получить в итоге полноценные слова и фразы.

Граф Аркхам изумлённо приподнял бровь:
- Мор? Тот самый Мор? Вы действительно так считаете, мэтр?
Бородатый Ортен энергично затряс головой, что-то пробубнев себе под нос, выражая, тем самым, своё негодование.
Стоило Михаэлю направить свою сознание к загадочному незнакомцу, как тот тут же впился в него холодными глазами, предупреждающе качнув головой. Как именно мужчина определил попытку вторжению оставалось загадкой, но магического потенциала у него определённо не было. Скорее всего - какой-то защитный амулет или талисман.

- Не могу утверждать точно, - покачал головой Михаэль, - ведь нет достаточного количества информации. Всё, что нам остаётся - ждать вестей и надеятся на лучшее, увы.
Не отвлекаясь от диалога, маг, однако, слегка повернул голову, заинтересованно осмотрев незнакомца и загадочно улыбнулся.
- Прошу меня простить, но я не на долго откланяюсь. Приятного вечера.
И, распрощавшись с прежней компанией, направился в сторону первого в этом государстве человека, предупредившего попытку Крауца покопаться у него в голове.
- Добрый вечер, - с улыбкой на устах, поздоровался волшебник, протянув руку, - Михаэль Крауц.

- Я знаю кто вы, мэтр. - спокойно проговорил мужчина, буравя мага внимательным холодным взглядом, - И порекомендовал бы быть осторожнее со своими, хм, изысканиями.
Собеседники оказались вдали от основного скопления народа, а если учесть общий шумовой фон, стоящий в зале, то можно сказать и в своеобразном уединении. По бесстрастному лицу незнакомца нельзя было прочитать совершенно ничего, в голосе его не проскальзывали выдающие намерения эмоции - в целом он производил впечатление человека, который знает о вас куда больше вас самих, что не могло не порождать очень неприятные ощущения и ассоциации.
- Нам нужно поговорить. Меня зовут Стефан Келлфар, я начальник Королевской Тайной Службы. - он выдержал едва заметную паузу, - Шпион, если угодно. - было заметно, что ему совершенно безразлично, кто и как его называет.

Когда достопочтенный господин представился, для мага всё мгновенно разложилось по своим местам.
- Очень приятно познакомиться, - кивнул в ответ Крауц, - чем обязан вниманию столь... достопочтенной особы?
Михаэль слегка помедлил, подбирая нужное слово. Ему хотелось съязвить, но в последний момент волшебник понял, что перед ним не та персона, с которой подобные выходки будут уместны.

Невероятно достопочтенная особа пропустила столь лестную характеристику своей персоны мимо ушей - Стефан никогда не был любителем светских разговоров, лишённых даже самой мимолётной смысловой нагрузки - он привык без промедления приступать непосредственно к делу.
- Вы отлично понимаете, мэтр, что наши цели полностью совпадают. Безопасность короля превыше всего - мы должны объединить усилия, а не устраивать соревнование. Особенно сейчас. Вы должны не медля сообщать мне обо всех предпринятых вами мерах защиты и обо всём важном, что вы обнаружите тем или иным образом.
Келлфар замолчал, пристально вглядываясь в глаза Михаэля в ожидании ответа. И было похоже, что лишь один ответ он считал приемлемым и абсолютно верным.
И, судя по всему, для Михаэля этот ответ так же являлся совершенно верным. Более того - для мага он был очевидным.

- Ваша речь исключительно конструктивна, - кивнул волшебник, - я уверен, что мы сможем действовать вместе гораздо более продуктивно, нежели по отдельности. Однако я смог бы гораздо быстрее доносить до вас сообщения, если бы вы позволили мне связываться с вами... невербально.
С этими словами маг ухмыльнулся.
- И еще кое-что. Я был бы рад, если бы своими находками и вы делились со мной в том же объёме, как и я с вами.

На губах Стефана появилась мимолётная едва заметная улыбка. Было в ней что-то ироничное, что-то насмешливое, что-то угрожающее. Эта улыбка, вместе с холодными глазами производила просто невероятный эффект - она словно имела тысячи граней, сочетая в себе сотни оттенков эмоций, несовместимых по своей сути, обозначая всё и ничего одновременно.
Келлфару совершенно не нравился этот напыщенный маг, слишком высокомерный, чтобы видеть дальше своего носа. Его просто выводила из себя чрезмерно изысканная манера речи, столь характерная для благородных особ здешних мест, настолько же изящная, насколько приторная и фальшивая. Но Келлфар молчал, позволив себе лишь улыбнуться. На одно короткое мгновение.
- Я никого не пущу себе в голову, мэтр. - ответил он тоном, не терпящим возражений. - Но тот факт, что мы пришли к такому полному взаимопониманию, безусловно не может не радовать.
Фразу о взаимовыгодности предлагаемого сотрудничества шпион, казалось, просто проигнорировал, вовсе не придав ей хоть какого-либо значения.

- У меня плохое предчувствие, - слегка понизив голос продолжил он, - Осведомители поставляют противоречивые сведения. Обстановка накаляется, и я понятия не имею, почему короля до сих пор здесь нет. Будьте начеку, Михаэль.
- Значит не только у меня, - кивнул маг, - я дам знать.
Михаэль, казалось, проигнорировал те немногочисленные эмоции, которые проявил шпион. Хотя Крауцу они, безусловно, сказали очень немало. Да, он прекрасно понимал, что они с этим мужчиной пришлись друг другу не по духу. Но, увы, ничего с этим поделать нельзя было.
- Удачного вечера.
Кивнув, произнёс маг, после чего, направившись к окну, направил свой взор на город, отхлебнув глоток вина. После чего на минуту прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Тревожные вести от столь осведомленного человека взволновали мага довольно серьезно - особенно на почве собственного предчувствия. По-этому он решил, всё-таки, использовать весьма распространённый среди магов приём - мимолётное "прочёсывание" мыслей окружающих людей на предмет чего-то негативного или потенциально опасного. Окончательно настроившись, волшебник, довольно улыбнувшись, развернулся и направился в сторону той компании, которую совсем недавно покинул.

Михаэль, удивленный напором девушки, даже не дождавшейся момента, когда он захлопнет дверь в свои новые покои, подхватил её инициативу, слегка приускоряя события и воплощая в жизнь свои планы на время, которое понадобиться королю для возвращения в замок. Стоит отметить, что первый час пребывания на новом месте поистине оправдывал все возможные ожидания волшебника. То, что происходило в комнате, в которой до сих пор мельком отдавало деятельностью другого мага, восхитило мага - он и не ожидал, что эта барышня окажется настолько хороша.
***
Очнувшись от недолгой дремы, в которую он погрузился после завершения, волшебник довольно потянулся и потёр глаза. Элария, с великим усердием собиравшая части своего гардероба, представляла из себя зрелище поистине потешное. Оперевшись на одну руку и слегка подтянувшись к девушке, Крауц поцеловал её в шею, шепнув на ухо:
- Конечно, миледи. Я никоим образом вас не задерживаю.
После чего, проведя рукой по спине Эларии, Михаэль вновь упал на кровать, смотря в потолок и осматривая комнату и поисках чего-либо, что могло бы указывать на ученую или магическую деятельность его предшественника. Однако не обнаружив ничего особо с первого взгляда, он расслабился, прикрыв глаза.
- Удачи вам, миледи, - довольно улыбнувшись и присев на кровати, произнёс маг, когда Элария уже собралась уходить, - заходите, как будет время. Я уверен, у нас есть, о чём поговорить.
Подмигнув девушке, Крауц принялся собираться и готовиться к аудиенции у короля. Надев наиболее вычурный из привезенных с собой костюмов и использовав флакончик парфюма, Михаэль, долго прокрутившись у зеркала, всё же сделал вывод, что он неотразим. Чего-чего, а самолюбования у этого человека действительно было не занимать. Поправив шпагу на поясе, волшебник вышел, после чего нарисовал на двери незамысловатую защитную руну - очевидно, что здесь, скорее всего, едва ли найдется кто-нибудь, что сможет одолеть даже это. И, развернувшись на каблуке, Крауц направился в путешествию по замку в поисках короля, который, по словам Эларии, уже должен был прибыть с турнира.

Маг слегка смущенно улыбнулся, пожав плечами. Ему, на самом деле, было лестно то, что говорила Бритва.
- Мне тоже интересно, что окажется в той трубе. Как узнаете - поведайте мне.
Рассмеявшись в ответ, произнес волшебник.
- Я? - маг, кажется, оказался слегка озадачен этим вопросом. Однако подумав несколько секунд, он пожал плечами, - Пара месяцев, проведенных здесь, показали, что местная жизнь не так, чтобы сильно плоха. По-этому...
Выдержав некоторую паузу, маг улыбнулся эльфийке, стоящей перед ним.
- Если тебя не обременит моё присутствие, то я пожелал бы остаться.

- Благоразумное решение.
Довольно улыбнувшись кивнул Крауц, присаживаясь обратно. Однако в том, что тебя с самого раннего детства забирают из семьи и насильно воспитывают так, как это необходимо, есть определенные преимущество. Например, сила. А сила и влияние делят со знаниями почетную первую полку потребностей Михаэля.
***
- Приехали, сэр!
Прозвучало из уст кучера, когда карета подъехала к величественному сооружению. Даже самый последний невежа, не задумываясь, нарек бы это здание дворцом. И не ошибся бы. Несколько башен, вздымающихся вверх, вычурные орнаменты на стенах и искусно сделанные каменные статуи действительно говорили о том, что это сооружение, определенно, принадлежало самой верхушке местного общества.
- Благодарю, - кивнул маг, привставая, - надеюсь, мы еще встретимся.
Произнес он, после чего быстро провел ладонью перед глазами кучера, избавляя последнего от действия чар. После чего, быстро выйдя из кареты, на секунду замер - величие башни Гильдии Магов, в сравнении с местным дворцом просто блекло. Да, это здание действительно было сооружено гением архитектурной мысли. Крауцу даже на мгновение показалось, что тут не обошлось и без небольшого волшебства, но он быстро отогнал эту мысль - видеть везде оккультный подтекст плохо, ведь его, как правило, не оказывается. А методы уже использованы неверные.
Выпрямившись, маг зашагал вверх, по триумфально расстеленному красному, вычурному ковру. Однако всё не могло быть так просто - стоило ему только подойти, как двое невежественных стражников, стоящих на посту, скрестили алебарды.
"Мда. Они все здесь такие упрямые?"
Подумалось Крауцу, однако виду он не подал. Кивнув каждому из стражей, маг произнес:
- Моё имя - Михаэль Крауц. Я магистр Гильдии, прибыл по приказанию короля Ричарда Ральфа Старшего.
Завидев нотки страха и смущения в глазах стражей, маг, улыбнувшись, зашагал дальше по открывшемуся проходу.
Проходя дальше, маг не переставал восхищаться тому, как здесь было красиво - множественные роскошные статуи, гобелены, картины с изображением монархов. Да, это место определенно импонировало волшебнику - и он, в предвкушении, направился дальше.
Однако картина, которую он застал в тронном зале заставила его искренне и широко улыбнуться.
- Почему мы должны верить каждому проходимцу, который заявляет, что является посланником Гильдии?
Возмущенно заявила женщина в роскошном платье, стоящая посреди зала в пылу горячей ссоры с кучером, отправленным Крауцом самолично.
- Ну хорошо-о-о... - с некоторой ехидностью произнес извозчик, доставая данный ему свиток, - вот доказательства!
И, несколько секунд покрутив кусок пергамента в руках, разорвал его. Огненная птица в одно мгновение сорвалась с листа бумаги и, взлетев вверх, начала описывать дугу вокруг извозчика. Однако, напротив данным указаниям, она вдруг направилась ко входу к тронному залу. Из которого, медленным шагом и стуча каблуком о каменный пол, продвигался Михаэль. Замерев в определенный момент, она вновь развернулась клювом к знатной даме и кучеру.
- И это не единственное доказательство, - произнес волшебник, делая щелчок пальцами. В то же мгновение огненная птица, взревев, рассыпалась разноцветными искрами.
- Добрый день, - произнес волшебник, подойдя ближе к женщине.

Маг, в очередной раз за несколько дней проснувшись в холодном поту, привстал. Ночные кошмары, которые взяли своё начало еще в ту ночь, которая последовала за отъездом из уже мертвой деревни, не прекращались до сих пор. На этот раз маленький мальчик, который уже был готов вот-вот задушить магистра, исчез вместе с ослепляющим солнечным светом, полившемся в глаза отнюдь не во сне, но наяву. Спустив ноги с кровати и протерев глаза, маг задернул штору, которая, отодвинувшись, вырвала его из мертвецкой хватки мертвого мальчика.
- Как долго еще?
Крикнул он кучеру, вставая и начиная одевать чистый комплект одежды.
- Совсем скоро будем уже! - прокричал в ответ извозчик, - уже почти полдень же.
Маг, удивленно замерев, выглянул в небольшую фотрочку, коей была снабжена дверь кареты. И ведь действительно - солнце уже было почти в зените. Маг недовольно покачал сам себе головой, мол, "плохо это. очень плохо"
И, одевшись, вновь присел, начиная делать какие-то заметки в личный дневник о путешествии, которое проходит куда менее плавно, чем хотелось бы.
***
- Подъезжаем, мэтр! Эредин!
Эти слова, казалось, прозвучали как победный клич. Эредин - город, которым так грезил Михаэль за последние несколько лет. Город возможностей, город самых сливок всего интеллигентного общества материка! Да, это место, которое действительно будет под стать Крауцу. Это место, которое достойно того, чтобы Крауц играл некоторую роль в его жизни. Уже давно были видны трибуны, возвышающиеся возле стен города. Турнир. Маг был наслышан даже в Гильдии о турнире, устраиваемом в Эредине для рыцарей. Маг находил это занятие весьма забавным - понаблюдать за тем, как некоторое количество мужчин, облаченных в доспех и только и умеющих, что орудовать различного рода орудиями убийства да бросать направо и налево громкие обещания, сражаются друг с другом для того, чтобы узнать, кто из них овладел этим примитивным искусством в большей мере! Замечательное времяпрепровождение, не так ли? Но, как бы то ни было, это мероприятие собирало множество влиятельных особ, а именно это и было интересно Михаэлю. Волшебник считал, что знакомства нужно заводить настолько быстро, насколько возможно. Ведь Архимагистр вряд ли стал бы нарекать какое бы то ни было место "змеиным гнездом" просто так.
- Действуй следующим образом, - обратился Михаэль к кучеру, - сейчас отправляйся в замок, оповести о моём прибытии. Это должно тебе помочь.
С этими словами маг вручил извозчику лист пергамента с нарисованным на ним фениксом. Однако хитрость заключалась в том, что если этот лист пергамента разорвать, то феникс, срываясь с поверхности бумаги, облетал некоторую окружность вокруг держащего свиток и исчезал в дыму. Не возникало сомнений, что подобный эффект нельзя было воспроизвести никак, кроме волшебства. А именно это и было необходимо Крауцу. Доказательство того, что волшебство действительно имеет место быть.
- Если тебе не поверят, то разорви этот пергамент пополам. А меня сейчас высади возле трибун. У меня есть некоторые дела...
***
Турнир. Огромное количество возгласов со всех сторон, восхищение дуэлянтами, ажиотаж, суматоха.
"Суета..."
Подумал маг, однако, напротив своему не совсем яркому и позитивному направлению мысли, расплылся в широчайшей улыбке. Он достиг того, чего жаждал так долго. Он находился там, где ему место - среди знати. А не среди книжных червей, не видящих ничего дальше собственной книги заклинаний. Ну, это в лучшем случае.
"Итак, пора веселиться, Михаэль?"
Обращаясь сам к себе, подумал Крауц. И, согласившись с самим собой, выхватил из сидящих наиболее яркую и привлекательную особу, коей оказалась дама с огненно-рыжими локонами, с поддельной застенчивостью отмахивающая от себя веером всю ту суету, что царила вокруг. Подойдя к ней, волшебник произнес, кивая на ближайшее свободное место:
- Позволите?

Фауст был бесцеремонно вырван из собственных дум эльфийкой, решившей вновь вернуться к делам насущным. Что ж, так тому и быть - необходимо было возвращаться на землю, к обыденности от временного триумфа и славы. Встав со стула, маг протянул руку "магистру", помогая подняться.
- Так и поступим. Может ты могла бы выделить ей в сопровождение одного-двух крепких ребят, чтобы она могла забрать из башни всё то, что необходимо? А я бы сразу отправился в Гильдию. Говоря откровенно, мне буквально-таки не терпится заглянуть в местную библиотеку.
Маг широко, искренне улыбнулся. Он понимал, что скрывать нечего - да и незачем. Разве для кого-то секрет, что маг больше чего-либо желает зарыться в кипу старых, пыльных фолиантов?

Фауст чинно выслушал всё, что говорил пьянчуга. Мужчина говорил магу очевидные вещи, однако от этого не менее обидные - жрецы действительно имели несоизмеримое количество денег, с помощью которых, бесспорно, и манипулировали народом. Обидно было даже не то, что эти деньги у них наличенствовали. Обидно то, что люди очень часто идут не за верой в божество, а за благосостоянием, считая жречество когда приятным, а когда и не очень приятным приложением.
Вздохнув, маг кивнул, уже готовый пьянице что-то ответить, как вдруг к столу подбежала Джейн. Ее взволнованный взгляд никак не понравился Фаусту и тот, подозвав фамильяра обратно, привстал.
- Ну идем.
И, хоть и весьма неохотно, но зашагал вверх за Искрой. Окружающая его атмосфера не могла нравится волшебнику, выросшему в столице. Но если Фауст уже ввязался а эту авантюру, то необходимо было довести дело до конца.

Сцена, разворачивающаяся перед глазами мага, могла повергнуть в шок и ужас любого другого человека. Убийство ни в чем не повинных стариков и детей в той же мере невинными женщинами, которые не чувствовали боли, пронизывающей каждую клетку их тела. Ими двигала лишь жестокая воля Михаэля, и движения их были соответствующими - бездумными, чисто механическими, вынужденными. В глазах каждого из бывших жителей деревни застыло абсолютное непонимание происходящего.
"Почему? За что? За что, магистр?"
Крауцу на мгновение показалось, что он услышал эту мысль. Ему показалось, что выражение лица этих мужчин, женщин, детей и стариков будут сниться ему в кошмарах еще очень долго.
Нет-нет, это было совсем не так, как во время войны на фронте. Там против мага выступала не кучка деревенских, да к тому же и обездоленных, жителей, а толпы вооруженных и обученных воинов. И их были десятки, сотни. Каждым из них и без того двигала жажда крови и наживы. А здесь... эти люди просто хотели жить. Они надеялись найти избавление в лице магистра. Найти спасение. А нашли... свою смерть.
Но лицо мага исказилось в гримасе ужаса и отчаяния, когда он увидел лицо мальчика, в глазах которого навсегда остался немой вопрос, который до того маг, казалось, услышал у себя в голове. Нет, это было не так, как на войне. Совсем не так. Это было совсем иначе.
Но это было необходимо. Та судьба, которую для этой деревни уготовал Крауц, была куда более завидной, чем то, что неминуемо ожидало их, уйди Михаэль безмолвно. Загнивающая, долгая, тленная и ужасная смерть. Да, Крауц действительно был уверен, что смог не только выполнить свой долг, но и многократно уменьшить страдания этих бедолаг.
- Прости меня, - произнес маг, выпуская руку, из которой тот час же вылетела шпага, на лету всаживаясь в живот мяснику, - прости.
Вернув шпагу себе в руки, маг некоторое время стоял на месте, собираясь с мыслями. После чего, взяв себя в руки и не убирая шпагу в ножны, устремился бегом в сторону экипажа. Добежав до него с лицом, полным ужаса и паники, маг запрыгнул внутрь, убрав шпагу в ножны.
- Люди из этой деревни обезумели! Быстрее, гони лошадей, вперед!
Настолько убедительно, насколько только возможно, произнес маг, с облегчением откинувшись на спинку сидения кареты. Прийдя в себя, маг вновь сосредоточился, составив отчет в Гильдию, в котором указал население, обезумевшее от горя и болезней, наполненное загнивающими и покрытыми опухолями людьми, которые совершают в бреду набеги как на проезжих, так и друг на друга.

Маг, осмотрев дом, пришел к однозначному выводу, что деревня обречена. Если ей когда-то и вернется былой уют и спокойствие, то произойдет это уж очень не скоро. Доказательством тому служило хотя бы то, что мертв уже даже деревенский целитель, а следовательно уже некому даже предпринимать попытки исцелить здешних жителей, не говоря уже о том, чтобы действительно избавить жителей от чумы. Из чего следовало, что необходимо было предпринимать радикальные меры. Но идти за остальными жителями не пришлось - они сами нашли его. В количестве нескольких десятков, с абсолютно пустыми взглядами, они были не столько полны решительности, сколько отрешенности, осознания абсолютной тщетности любых попыток избавиться от гнетущей их проказы. Маг, выслушав Миколу, который говорил едва ли в пол голоса, понурил голову. После чего, не поднимая взгляд, произнес настолько же тихим голосом, с искусно поддельными нотками сожаления в голосе:
- Я не могу дать этой опухоли гнить дальше.
После чего резко поднял голову. Взгляд его налился голубым свечением, а выражение лица стало абсолютно нейтральным. Резко взведя одну из рук вверх, он громко произнес.
- Caedere!
После чего по разуму каждого из стоящей перед ним толпы ударила ментальная волна, содержащая совершенно ясную установку - убивать. Убивать того, кто стоит ближе всех. Убивать того, кто уже заражен. Убивать того, кто еще здоров. Убивать тех, кто находится в толпе.
Когда же заклинание было прочитано, глаза мага вновь вернули свою обычную форму, а он сам, выхватив шпагу из ножен, попытался отбежать как можно дальше в сторону, дабы не попасть под раздачу кого-то из осверепевших деревенских жителей.

Маг, пошатнувшись, едва устоял на ногах. Было очевидно, что это был абсолютно беспрецендентный случай. Едва собравшись с мыслями, маг понял, что нужно копать под самый корень. Если эта болезнь успела распространиться на всю деревню, то должен быть какой-то первоисточник. А если эта девушка заболела, то она должна была его встречать. Значит, ответ кроется в ее прошлом. А если в прошлом можно что-то найти, то этим нужно пользоваться.
Подойдя чуть ближе, маг вытянул руки в сторону девушки, забормотав себе под нос какие-то формулы. Глаза волшебника начали светиться, в воздухе повисло напряжение. Возможно, оно даже ощущалось за пределами комнаты, ведь энергия, которую черпал маг из окружающей среды, была непрерывна. Достигнув пика сосредоточения, маг занырнул мысленно в прошлое девушки, лежащей перед ним.

- Хм... - задумчиво протянул Фауст, с превеликим усилием откусывая очередной кусок от сооруженного бутерброда.
Магу было очевидно, что это трудно назвать истинными способностями, которыми владели Колдуны. Их силы хватало на гораздо большее, чем говорила Джейн. Однако что-то здесь явно было нечисто. Она точно не была на одном уровне с этим сбродом. Маг чувствовал это, благо двадцатилетний опыт нахождения скрытых талантов в области самой разрушительной магии помог ему развить эту чуйку до довольно серьезного значения.
Что-то прикинув про себя, маг достал из рюкзака лист бумаги и чернила с пером и, отложив то, что у местных людей поворачивался язык называть обедом, начал что-то вычерчивать на бумаге, периодически задумчиво устремляя взгляд в потолок. Через минут тридцать закончив, Фауст протянул лист Джейн. На удивление девушки, на этом клочке бумаги оказалось некоторое количество головоломок, от совсем незамысловатых и до почти нерешаемых.
- Если не трудно, подумай над этим.
Улыбнувшись сказал волшебник, сложив руки на груди и устремив взгляд на девушку.

Михаэля просто переполняли чувства. Да, он, Крауц собственной персоной, был направлен в Эредин. Город приёмов, светских вечеров, возвышенных и образованных людей, которые, кроме всего прочего, умели направить свою образованность и навыки не только на сдувание пыли с книг, чем и отличались от контингента Гильдии. И Бал, о котором Крауц был уже без сомнения наслышан, должен был состояться как раз по прибытию Михаэля в Эредин.
Радости волшебника, казалось, не было предела. Однако как будто сорвав с небес и грубо скинув на землю, архимагистр произнес фразу, которая Михаэля никак не могла радовать. Более того, она заставила его задуматься над тем, согласно каким обстоятельствам погиб прошлый маг, посланный в Эредин от Гильдии Магов. Вздохнув и развернувшись к Архимагистру, маг решил, что, возможно, в последний раз, но посмотреть в глаза суровому главе Гильдии было необходимо.
- Благодарю за предупреждение, господин Ройс. Удачного дня.
***
- Доброго дня, - кивнул одному из прохожих Крауц, когда вышел из ворот Гильдии. Он решил немного прогуляться перед отъездом. Как-никак, а это место, вроде бы, уже успело стать его домом, - отличная погода, не правда ли?
Бросил Михаэль фразу следующему ученику, проходящему мимо. Однако такой возможности приподнять настроение и самолюбие, какую ему уготовила судьба, маг и представить не мог. Из трактира Гильдии, который находился не далеко от ворот, маг заметил, как выходит Льёт. Уста Михаэля расплылись в широкой улыбке. Такую возможность, да еще и перед отъездом, маг упустить не мог. Резко ускорив шаг, маг быстро нагнал ученика.
- Доброго дня, господин Льёт! - с нескрываемой издёвкой начал Михаэль, - прекрасная погода, не находите? Она просто замечательна для того, чтобы повторять предмет, экзамен по которому вам назначен на завтрашний день!
Рассмеявшись, маг продолжил.
- Я абсолютно уверен, что самый прилежный из моих учеников уже успел выучить всё необходимое к экзамену. И на этот раз он сможет ответить мне хотя бы на вопрос про фундаментальные постулаты Мордекайнена?
С уст Михаэля не сходила улыбка. Он решил сорваться на Льёт(е) ровно на столько, на сколько это возможно. Кроме того, это, скорее всего, был последний удобный случай. И упускать его, признайте, было бы грешно.
- Ведь эти постулаты наизусть знают даже первокурсники.

Комната без окон, до того заполненная лишь темнотой, внезапно озарилась неярким источником света - небольшое существо, похожее на бабочку но сотканное исключительно из энергии, как будто из неоткуда взялось в комнате и начало двигаться в совершенно определенном направлении. Чем дальше оно продвигалось, тем яснее становилась картина - в неярком свете этого магического создания начинали принимать очертания стол, заваленный свитками и книгами и лежащий на нём человек с черными волосами до плеч. Когда бабочка достигла уха человека, она ярко вспыхнула, издав довольно громкий звук. От неожиданности Михаэль даже подпрыгнул на стуле, после чего, однако, потянулся, потерев глаза. Только сейчас он понял, что засиживаться за книгами допоздна было не самой лучшей идеей, а особенно тогда, когда спать утром было никак нельзя - совершенно внезапный и обескураживающий вызов к Архимагистру был назначен именно на утро этого дня. Привстав, маг зажег свечи на люстре и начал понемногу собираться. Благо, заклинание-будильник было установлено на время, достаточное для того, чтобы даже на двадцать минут раньше прийти к главе Гильдии - Крауц понимал, что стоит ему лишь на некоторое время опоздать и наказание будет страшным.

Маг задумчиво изогнул бровь, изучив содержание стола. Да, точно - вчера его заинтересовала общая теория относительности магического вмешательства, высказанная Э. Р. Эрнестом. Михаэль даже находил ее довольно обоснованной. Естественно, сугубо теоретически. Маги, которые так или иначе выступают против какого-либо вмешательства в окружающий мир, как правило, не имеют особых практических обоснований - на данный момент магия выступала лишь инструментом, и при том применяемым в нужном русле. Взять хотя бы войну с Артоданом. Ведь ее исход, фактически, решили маги.
- Война, война...
Про себя процедил Крауц, затягивая ремень. Война и страх ее нового наплыва сейчас были едва ли не самыми обсуждаемыми темами в Академии. Буквально вчера у Михаэля состоялась занимательнейшая беседа с одним старым, но до невозможного мудрым преподавателем Алхимии. По его словам, большинство студентов выбирают в качестве специализации именно Разрушение. Причины очевидны, но всё же резко редуцирующее количество выпускников-мистицистов и алхимиков не может не огорчать. Впрочем то, что среди выпускников будет довольно много боевых магов может действительно серьезно повлиять на исход войны, если она вдруг начнется заново.
- Вот только ужасы всех войн вместе взятых будут несоизмеримы с гневом Архимагистра.
Сказал сам себе Михаэль, рассмеявшись. Взяв всё необходимое для лекции, которая запланирована сразу же после посещения Архимагистра, маг вышел из комнаты, уже даже скорее машинально начертив на двери защитную руну.

Настроение у волшебника, естественно, было довольно поднятное - однако не в лучшем из смыслов этого слова. Маг просто волновался. Не до дрожи в коленках, но довольно серьезно - не каждый день глава Гильдии вызывает к себе на ковер. Встретив по дороге несколько коллег и знакомых студентов, маг доброжелательно поздоровался с ними, не выдавая собственного беспокойства. Без сомнения, об этом вызове уже знала вся Гильдия. Но указать им на свою взволнованность означало указать на трепет перед Архимагистром, а этого допустить было никак нельзя.
В конце-концов дойдя до заветной двери, маг предварительно постучался, после чего, постояв перед дверью несколько секунд, приоткрыл ее, заходя внутрь.
- Доброго утра, господин Ройс.

Убедившись, что вокруг не осталось никого, кроме волшебника и Джейн, Фауст облегченно вздохнул, прерывая концентрацию. Напряжение и давление, которое кружило вокруг него, мгновенно исчезло. Устало оперевшись о дверной косяк, волшебник отдышался на протяжении полуминуты, после чего выпрямился, посмотрев на девушку. Взгляд и говор его резко изменились - из добродушного старичка он прекратился в строгого и педантичного мужчину.
- Сейчас мы с тобой отправляемся в местные... кхм... органы правопорядка. Заодно покажешь, где они тут. Ни на шаг от меня не отходи, а лучше вообще держи за руку.
Закинув рюкзак за спину, маг направился к выходу. Подойдя к лестнице, он вопросительно взглянул на девушку, ожидая, пока она последует его указаниям. Фоеркройц, как педагог с многолетним стажем, вообще привык, что ученики его указаниям следуют безукоризненно. Оставалось только надеяться, что эта барышня поведет себя не менее разумно.

Галарон замер, когда алхимик, переменившись в лице, отложил какую-то склянку, в которой что-то упорно смешивал. Очевидно было, что от шуток и отмашек эльф решил отойти и перейти к серьезному разговору. Однако то, что сказал Адер смущало куда больше, чем сам факт, что он об этом заговорил. Искреннему даже стало как-то не по себе - неужели это вообще возможно, что он, жизнерадостный и веселый парень, когда-то станет таким ужасным человеком, какими описывал Валакир известных ему колдунов и волшебников?
- Но... - Галарон даже запнулся, уткнувшись глазами в пол, - ведь можно не стать таким? Ну, остаться добрым, хорошим человеком, но при этом овладеть мощными заклинаниями?
Настроение мальчугана резко упало. Ему просто в голову не лезло, что могущественные люди, способные на почти невозможные вещи, становились настолько отвратительными и тщеславными. Но последняя фраза, которую произнес Адер, казалось, навсегда впаялась в разум колдуна.
"Следуй велениям сердца, а не сиюминутной наживы, что жаждет твой разум."
Эхом пронеслось в голове у Галарона. Помолчав несколько секунд, Искренний поднял голову, чтобы посмотреть в глаза алхимику. Взгляд Рона означал в этот момент очень многое. И, казалось, разглядев в глазах эльфа что-то, что было необходимо самому Искреннему, он вновь вернулся к своей обыденной, жизнерадостной улыбке, подскочив на ноги.
- Так чем тебе помочь еще?
Радостно спросил колдун, подходя ближе к месту работы алхимика.

Осмотрев гоблинку, маг критично изогнул бровь.
"Работать? На гоблина?"
Сама эта мысль вызывала у Фауста крайнее отвращение. Почему он, благородный эльф, должен работать с этим зеленым существом?
- Вы поразительно быстро разговариваете.
Процедил маг, закатывая глаза. Очевидно, что тараторившая гоблинка вызывала у эльфа мало приятных чувств. Но, прикинув степень своего достатка на данный момент, Фауст понял, что некоторое количество денег действительно не помешает. Ну, грубо говоря. Да и кроме того - он ведь всё равно уже изгнанник, к чему еще привередничать.
- Заработать? - переспросил маг, - Говори.

Разочаровано вздохнув в след уплывающему гоблину, мальчуган спрятал арбалет. Как бы то ни было, а отсутствующего мастерства никак не может хватить на то, чтобы пристрелить гоблина, который настолько искусно сливался с живописным пейзажем продуктов жизнедеятельности, в потоке которых он уплывал. Осмотрев же комнату, Галарон набрал как можно больше воздуха в легкие - как бы то ни было, а происходящее здесь приятным было назвать трудно.
- Мне одному кажется, что задерживаться в этом месте - плохая идея? Пойдемте уже дальше, ну!
Почти капризно воскликнул колдун, пытаясь увести как можно дальше и себя и всех окружающих от всего этого не милого душе содержания комнаты.