Голосование за ходы

Все небо в огоньках! Все небо в ярких, цветастых попугаях! Вспышки. Многочисленные, бледно-голубые, смертельные. Это взрывы сайлонских ракет. Таких точных, и таких смертельных. Попадают...
Кара со всех ног неслась не разбирая пути. Несколько раз падала, вставала, отряхивала счесанные в кровь ладошки и бежала дальше. Все так же напролом, все так же высоко задрав голову. Туда - к небу, к звездам, к фраканым сайлонским ракетам.
Стреляют. Ну и пусть. Это же здорово, это прекрасно. Значит есть по кому стрелять, значит там свои. Долго стреляют, а обломки не падают, нет никакого звездопада. Это просто отлично! Значит броня, значит мощь, значит крейсера!!! Вдох-выдох!
Старбак перецепивший через пень, кубарем скатилась с каменистой насыпи. В лицо впечатался гравий, сдобренный павшей листвой, хвойными иголками и запахом пожухлой травы. Встать! Бежать! Вдох-выдох. Бежать к кораблям, соскучившимся по горелому озону, к спасению, к свободе. Пилот отбросила в сторону мешавшую винтовку, и принялась орудовать топором, продираясь сквозь колючие заросли. Они нагло хватали за комбинезон, тянули, рвали.
- Вот вам! Вот. - Трейс с шумом выдыхала воздух, комментируя каждый свой удар. Сейчас ей противостояли не кусты да сучья - ей мерещились лица сайлонов.
- Кто там? Гален? Получи! А это кто? Батюшки, шериф-полковник. И тебе на! И еще раз. Нравится?

Адмирал знала какие корабли готовы к взлету. Она знала, что Старик и Томас позаботятся о людях, проведут эвакуацию, благо почти все готово. А она нужна там, в небе, среди всех этих вспышек ее место. Груженный припасами "Дон Периньон", позабыв о всех правилах безопасности рванулся вверх, оставляя соплами своих форсированных двигателей черные прогалины на теле ожившего космодрома. Какие могут быть правила, когда за штурвалом сама Кара Трейс - летающая стерва? Теперь она снова летающая.

"Галактика", "Пегас"! Старбак разразилась восторженными воплями, завидев до боли знакомые силуэты. Стоят, держатся, ждут! Едва успев убрать газ крохотный гражданский шатл влетел в гостеприимный ангар крейсера. Пулей выскочив наружу, Трейс повисла на груди первого попавшегося человека в оранжевой робе. Не сдержавшись, Кара подарила миру, в лице ошарашенного теха, один из своих самых страстных поцелуев.
- Вайпер мне! Живо!

Фухс - устал маленько. Патрик и не заметил, как втянулся в работу выметая мусор да протирая полы. Он даже с усердием выбил шваброй пыль из матрацной оббивки стен, наполнив и так спертый воздух комнаты облаком пыли, и добавив себе хлопот. Оказывается, не заметил шкет еще и того, что какая-то английская собака его тут прикрыла, даже не удосужившись проверить есть кто в одиночке или нет.
Дверь, оббитая изнутри на тот же манер что и стены, не содержала даже намека на ручку или замочную скважину. Свет истончался, позволяя теням набирать сил, веса. Тени сочными, налитыми черным глазищами смотрели из углов на маленького уборщика. Единственное окошко, казалось, уползало все выше и выше к потолку, а может это Патрик становился меньше.
Внезапно запел сверчок. Ред вздрогнул от неожиданности и совсем по-взрослому ругнулся. В этом наступающем царстве темноты, звук становился едва ли не таким же осязаемым, как брусок вполне реального мыла в кармане.
- Глупая букашка! Сейчас я покажу тебе, как надо петь.
Паренек сделал два шага вперед, становясь на центр комнаты, гордо выпятил грудь, и громко затянул старинную ирландскую песню, что впитал с молоком матери. Чем громче пел рыжий, тем храбрее он сам себе казался. Под конец ирландец так разошелся, что перевернул ведро, и стал стучать по нему шваброй, аккомпанируя своему громогласному гимну. Ноги в новых ботинка отбивали ритм, порываясь сорваться в лихую джигу.

Словно в ответ на мольбы десантника откуда-то сверху мелодично звякнув упала граната. Знакомые очертания. Окажись она боевой, Ворон наверняка бы попал под взрыв со всеми вытекающими, но после удара о землю из металлического цилиндра облаком повалил густой дым. Завеса окутала вход в трактир, переползла через порог и устремилась в разгромленный зал.
- Император защищает. - с благодарностью прошептал Вивьен.
Вера придавала сил, а силы наполняли уверенностью. Десантник поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел вдоль стены. У ведущей наверх лестницы стояла самая настоящая давка, совершенно не замечая присутствия Астартес, кровожадные ксеносы распихивали друг-друга, стремясь побыстрее попасть на крышу. Повсюду валялись трупы орков и обломки грубой мебели. Ничуть не упавшее в полумраке зрение фокусировалось на деталях, с фотографической точность запечатлевая их в памяти. Вот след от удара энергетическим оружием, вот смятый словно игрушка штурм-байк, вероятно кто-то из колотильщиков просто "прибрал" транспорт с дороги, вот выпавший из разбитого багажника баллон с прометием, просто чудом не сдетонировавший от такого неуважительного с ним обращения. Космодесантник подобрал закаченный под самую завязку огненным адом сосуд, и швырнул его в проем снесенных орками ворот, сквозь дым, прямо в бушующее перед крепосткой пламя. Этой ночью у окрестных пироманов будет праздник.
Вдруг взгляд Ворона натолкнулся на черные доспехи Чемпиона. Храмовник лежал среди поверженных им огромных, бронированных нобов. Умерщвленный, но не сдавшийся, как и подобает истинному воину Его.
Бледный преклонил колени подле павшего героя. На залитый кровью пол лег неутомимый болтер. Руки десантника сложились в священной аквиле.
Горечь, но вместе с ней и ярость затопили сознание Гвардейца Ворона.
- Клянусь именем Примарха, величайшего Лорда Коракса - ты будешь отомщен, Брат Манфред. Сколько станет моих сил, я буду убивать мерзких орков до последнего своего вздоха, и ни один из них не выйдет отсюда живым.
- Пусть Тьма накроет это место. - Гласс сорвал с пояса павшего караульного дымовую гранату и швырнул ее район подъема на башню.
- Пусть праведный Огонь пожрет врага. - Ворон зарядил болт-пистолет Чемпиона обоймой инферно-болтов и расстрелял их в беснующуюся толпу ксеносов.
- Пусть Гнев Защитника Человечества падет на его голову. - Ладонь Вивьена легла на рукоять меча Черных Храмовников.
В другой руке космодесантника едва ощутимо вибрировал другой реликт - цепной меч мастеров-ремесленников Гвардии Ворона. Подключенный к энергоконтуру брони, накачиваемый мощью свирепых духов Омниссии артефакт.

Перед тем, как подобрать трофей и улизнуть с ним в подворотню, Патрик несколько раз, что было детских его сил, пнул в живот англичанина. Худыми своими ножками, новыми ботинками, пыром так, с оттяжечкой. Поднял светящиеся от радости глаза к окну, приветливо махнул рукой женскому силуэту, крикнул что-то отрывисто, взволнованно, и был таков. Знай наших!

Целый вечер ирландец играл в пирата, расхаживая по дому со своей добычей за поясом, с бутылкой джина в руке, и с перевязанным, на манер Маршала, глазом. Развязавшимся языком Грин с восторгом пересказывал историю о том, как они задали жару банде дылд англичан. Естественно в его рассказе в первых рядах дерущихся фигурировал сам Патрик, проявляющий чудеса храбрости и необычайной доблести. Признаться, о завтрашнем дне шкет совершенно не задумывался, и, когда наступило утро, лишь с трудом вспомнил, что им еще предстояла серьезная работа.

Агент про себя усмехнулся. Как же - ФБР, угу. Бюро выдало своим сотрудникам новые жетоны? А арестованных теперь значит положено возить в багажнике.
В принципе, в данный момент Арнольда меньше всего интересовала подлинность "клонов". Они вытянули стволы, а значит угроза подопечному Мейпла из потенциальной превратилась в самую что ни на есть реальную. Сейчас агент был на шаг впереди, даже на два: он сблизился с противником, и он уже в режиме боя, в то время, как "кегли" только готовятся вступить в него. К тому же они не представляют какую угрозу оставили у себя за спиной.
Правый прямой. Бесхитростный как палка-копалка, и эффективный как кувалда. Если попадешь. А промазать по слепой, удаляющейся по прямой линии мишени, нужно очень постараться. Доворачивая торс, Мейпл выбросил руку вперед, метя в затылок идущему слева стрелку.
И левый боковой. Классика. Двойка. Это как гамбургер в меню всевозможных приемов рукопашного фастфуда. Правый - свежая булочка, она попадает на зубы первой. Левый - поджаренный стейк. Самый вкус, так сказать. Кассиус Клей одобрил бы, окажись он вдруг за столиком рядом. Хук предназначался напарнику клюнувшего носом псевдо-фэбээровца, и ушедший по дуге кулак Мейпла, отправился на встречу с ухом разыскивающего мисс Тейлор типа.

- Водитель? - коротко переспросил.
И начал действовать. Взгляд серьезный, резко контрастирующий с мгновение назад играющей на лице искренней улыбкой. Жест - четыре пальца. Затем три и направление указательным. Встал на ноги, не резко, как чертик из табакерки, периферийное зрение четко схватывает такие моменты, но не мешкая, плавно и быстро. Пиво в почти полном бокале, зажатом в руке, даже не пошло рябью.
Взгляд препарирует помещение.
- Четвертый, четвертый... Где же ты, мелкий сукин сын. Покажись. Сектор один? У входа? Смотри на одежку, на исключения. - бешено скачут мысли, что по сути своей эмоции, даже ближе к рефлексам, что многократными тренировками рождены. - В чем обуты, ребята? Местные должны быть основательно. А вы местные? - на ногах у Арнольда были спортивного покроя туфли. Дико не по сезону, что он и сам ощутил едва спустившись с трапа самолета. Хорошо на обувь мало кто обращает внимания. Мейпл обращал.
- Ударь меня. - Сказано тихо и четко. Стив поймет. Должен понять.
Сделал шаг вперед, другой, развернулся к Хеллгану лицом, а к угловому столику спиной.
- Отвали, ублюдок! - неожиданно громко, развязно, так, чтоб все вокруг поняли, как допек подвыпившего человека в синей "аляске" верзила напротив.
И весь превратился в слух - что там Анри скажет. Это очень важно. Четыре плюс водила - это полная машина, задержанного туда впихнуть весьма проблематично, значит цель не арест. Плохо тогда.
Расслабился. Стивен может приложиться крепко, правдоподобно ведь должно быть. А потом нужно попятиться назад и упасть. Тут два основных момента: упасть не как учили, упасть как падают пьянчуги, завалиться всем телом, а еще траекторию угадать, так чтоб шар-Мейпл выбил страйк из марширующих кеглей.
Пока летишь, выронить бокал прямо на случайного носителя клетчатой рубашки. Холодный, липкий душ, стакан в лицо. Больше хаоса. Стоя спиной, агент очень надеялся, что Беккер услышал пусть не условный, но окрик, что заметил старый хрыч маневр. Авось и на приближающуюся троицу внимание обратит.

Что-то оборвалось внутри Вивьена, когда он услышал о гибели Чемпиона. Рухнула крошечная надежда, мир, и так укутанный дымом завесы и полыхающего прометия, померк. Где-то в глубине ментальной пещеры, где укутавшись во тьму пребывало подсознание Ворона, раздался отчаянный вопль.
Ударный отряд орков сходу и без потерь пробил брешь в обороне Караула, и ни Гиртый-Хан, ни могучий брат Манфред не смогли остановить эти поистине неубиваемые махины, состоящие сплошь из мышц, железа и ярости. Опыт, накопленный за сотни кровопролитных сражений, за годы тренировок и учений, он подсказывал, что все последующие попытки будут тщетны. Даже не смотря на выигрышность новой позиции, когда нобы будут по одному выбираться из люка, десантникам не устоять. Скоро вся крыша будет кишмя кишеть зеленокожими, и тогда одновременно отбиваться от впавших в боевой раж орочьих пехотинцев и сдерживать бронированных колотильщиков станет совершенно невозможно. Не говоря уже о том, что после смерти Чемпиона Императора, им фактически нечего противопоставить варбоссу Крагхрагу. Знал ли об этом капитан? Конечно же знал. Тогда почему молчит, почему не меняет тактику? Сдался? Ну уж нет, быстрее небо упадет на землю, чем опустит руки Белый Шрам. Быть может он просто ждет, ждет пока кто-то из Астартес пожертвует собой, отдаст свою жизнь, чтоб переломить исход боя, если такое вообще возможно...
Возможно! И Хану не придется долго ждать! И пусть капитан не может отдать такой приказ, Гласс все понял без слов. Руки выпустили израсходовавший боезапас огромный стаббер, и тот дымящийся грохнулся на усыпанную гильзами крышу. Теперь пришел черед священному болтеру собирать с ксеносов кровавую дань. Вивьен подобрал одно из валяющихся тел убитых орков, взвалил себе на плечо и, набирая скорость рванул к краю крыши. Это было непросто, учитывая отдающую адской болью правую ногу. Но что значит боль, когда на кону жизни братьев?
Перед самым обрывом Ворону пришлось чуть изменить направление: через бойницу перелазил очередной враг. Спина бойза была объята пламенем, а глаза светились безумным огнем.
- Смерть фторже... - Не успел до конца прокричать орк, в этот момент в него впечатался стреляющий на ходу Бледный, опрокидывая обратно вниз.
Короткий миг падения. Удар. Вивьен выплюнул изо рта сгусток крови. Противно кружится голова. Сфокусировавшись десантник понял, что валяется на двух орочьих тушах, одна из которых еще подает признаки жизни. Ворон приставил болтер ко лбу зеленокожего и нажал на курок. На шлем брызнул фонтан из мозгов и крови. Заваливаясь на бок, Вивьен закрылся мертвым телом орка, и открыл огонь из болтера.
Вокруг полыхало озеро горящего топлива. Толпы ксеносов перли в обход по самому его краю, а некоторые, наиболее отчаянные - напрямик. Космодесантник посылал им навстречу очереди смертоносных болтов, но тварей меньше не становилось.
- Вставай, вставай, - твердил себе Ворон, - сейчас ты опустошишь барабан и они доберутся до тебя, просто добьют лежачего, разорвут в клочья.
Он со стоном приподнялся и отстреливаясь отполз к разбитым в щепки воротам. Нужно встать на ноги, нужно ударить в тыл колотильщикам, нужно убить варбосса. Только так.

Арнольд не остался в долгу, не жалея сил хлопая по спине старого приятеля.
- Я верен до конца своим частным делишкам. - Подмигнул Стивену Мейпл. - Европы европами, а ты лучше скажи как сам очутился в этой ледяной заднице? Небось трахнул дочь адмирала, а потом отказался жениться на ней, а?
Хеллган закатил глаза, изобразив лик смиренного святого, сошедшего с фресок базилики Святого Климента.
- Не угадал, Мейпл. Это была его жена!
Арнольду пришлось сделать над собой усилие, чтоб побороть приступ смеха.
- Кстати, о делах. Позволь представить тебе мистера эээ... - агент встал вполоборота давая возможность лейтенанту рассмотреть Беккера, а тому, в свою очередь, самому выбрать степень личной конфиденциальности.
Он мог бы обозвать его Блэком или Фестом, в любом случае Стивен не идиот, и сам в состоянии понять какого покроя люди летают на "птичке" стоимостью свыше двадцати миллионов американских президентов, однако у Ричарда на этот счет могли быть свои соображения, поэтому Арнольд не рискнул портить игру директора, раз уж они не условились об этом заранее.

Каждый ответ Беккера лишь подтверждал догадку Мейпла, что легкой прогулки не предвидится. Работая на "Хирон" вообще не стоит рассчитывать на простые задания без риска. Не с такой зарплатой. А в случае Ричарда - не с такими амбициями.
- У Вас уже есть план действий, хотя бы в общих чертах? Быть может нам стоит просто без лишних сантиментов экстренно "переместить" Матильду Тейлор в более безопасную и контролируемую обстановку. Как минимум на борт "Зевса". И тут уже провести переговоры.
Арнольд понимал, что в предложенном им варианте есть один существенный изъян. Речь, конечно, не шла о соблюдении норм нравственности и этикета. Совсем нет. Возможно нанимателя интересовал не сам научный сотрудник, а результаты его исследований. Хорошо, если они хранятся на каком-нибудь одном-двух жестких дисках, а если это картотека, лаборатория, десять кубических метров аквариума с омарами или стадо карибу? На секунду агент представил, что в проходе между креслами, величаво пожевывая свежий номер "New York Times", стоит мохнатый олень.
- Кстати, не знаю пригодится это или нет, но что касается помощи на месте - то тут я возможно смогу посодействовать. Один мой старый приятель, если ничего не изменилось с тех пор, пару лет тому назад перебрался на Аляску. Национальная Гвардия, проверенный малый. Думаю, он будет рад меня видеть. Что скажете?

Свой пиджак Мейпл снимать не стал, хотя, надо признать, климат-контроль в салоне "Зевса" работал отменно, и вполне можно было обойтись без этой вещи гардероба. Просто расстегнул все пуговицы, увеличив количество видимых стволов оружия в самолете еще на одну единицу.
- Вопросы: известен ли предполагаемый противник, - Арнольд избегал корпоративного сленга, предпочитая называть вещи своими именами, - какими ресурсами он располагает, какими располагаем мы?
Запущенная на коммуникаторе программа автоматически записывала и преобразовывала аудио в печатный формат, после чего кодировала файл. Позднее агент подредактирует текст, отбросив лишнее.
- Далее, можем ли мы рассчитывать на содействие местных властей? При соблюдении режима полной секретности, разумеется. Есть информация какие конкретно цели преследует противник: устранение Вас, ликвидация интересующего "Хирон" объекта, его похищение, вербовка?

А еще агент Мейпл неожиданно осознал, что испытал чувство удовлетворения, услышав слова Анкоридж, Аляска. И пусть он сам ни разу не бывал в самом северном штате, но как ни крути, а Аляска с 30 марта 1867 года территория США. Кроме того, работать ему там будет несколько проще, чем тому же Луи Амину. Теперь становилось понятно, почему для миссии выбрали именно Арнольда. Единственное, что смущало, это то, что американец не мог припомнить ни одной команды регби родом из Аляски.

Сдержанно улыбнувшись, Арнольд первым протянул руку.
- Директор Беккер. Рад встрече.
Конечно же Мейпл был совершенно не рад. Однако этикет требовал глупых слов, и Арнольд уже давно, и без особого боя, смирился с таким положением вещей, заучив ритуал приветствия больших шишек до автоматизма. Всегда одна и та же улыбка, одни и те же слова, оставалось только вставить нужную должность и фамилию. Даже усилие, с которым он жал руку всегда было одинаковым, по-мужски крепким и непродолжительным. Как прусский кивок головой.
Рад он будет, когда увидит сумму на своем личном счете. А пока он просто польщен и заинтригован. Но этого стандартно дружелюбная, приветственная улыбка не скажет.

Естественно Арнольд имел массу вопросов, узконаправленных, по делу. Однако холл аэропорта не совсем подходящее место для подобных разговоров, тем более, судя по объему багажа, миссия предполагалась не молниеносной, и времени для подготовки будет достаточно. Например, после взлета.
А сейчас агент предпочел сосредоточится на своей цели. Ричард Беккер - солидно выглядящий мужчина, годами годящийся Арнольду в отцы. Крепкая, кряжистая фигура, уверенная походка, толстая чековая книжка. И взгляд. Что-то есть в этом взгляде. Опытность-усталость? Лукавство-прозорливость? Наверное всего понемногу. Заурядные люди чрезвычайными директорами в корпорации "Хирон" не становятся. Еще в машине, по дороге в аэропорт де Голля, Арнольд попытался нарыть на сайте компании всю доступную информацию по этому человеку. Не густо, чего и следовало ожидать.

- А ведь это конец. - промелькнула мысль. - Их слишком много, и все прибывают, окружают со всех сторон. Нет возможности отступить. Не скрыться.
Отчего-то эта мысль совершенно не пугала. На покрытом узорами шрамов бледном лице на мгновение мелькнула улыбка: все же Ворон оказался прав - нельзя вот так просто сесть в байки и среди бела дня кататься по кишащей ксеносами пустыне. Пусть даже эти ксеносы - тупые орки. Нет, не тупые...
Под ноги десантника лился дождь из стрелянных гильз. На раскалившихся стволах огромного стаббера равномерно прожаривалась тушка несчастного гретчина. Орудие чадило, грелось, но продолжало взахлеб плеваться смертоносными болванками в напирающую толпу зеленокожих.
Ненависть на ненависть. Вивьен буквально физически ощущал, как напитывается ее воздух, густеет, так, что скоро ложкой можно будет черпать. Как звенят резонируя от ярости стены, как горит внизу земля, поджаривая не только прометием, но и злобой все, что ступает по ней. Война в самой дикой ее ипостаси, накатывающий, неостановимый вал тотального разрушения. Глаз бури. И чем больше они будут сопротивляться, чем больше будут изничтожать врагов, тем сильнее будет воронка, вихрь, притягивающий с окрестных территорий зеленокожих ксеносов. И так по нарастающей. Никакого арсенала трижды жирного ноба не хватит перестрелять всю планету оркоидов. Славная будет драка.
Но есть, есть у Бледного надежда. Что воронка войны подхватит засевшего где-то посреди Брокхрга орочьего варбосса Крагхрага, вытащит его окованную броней задницу из берлоги, и притащит пред ясные очи слуг Императора. До городка не так уж и далеко, главное - продержаться подольше, защитить своими жизнями Чемпиона Черных Храмовников, дать ему шанс сойтись с варбоссом в битве и отрубить поганую головешку.
Гибель очередного вождя никак не сказалась на боевом духе орочьего отряда. Что необычно, и что подпитывало надежду Гласса. Нужно держаться. Нужно больше смертей, и шестиствольный хэви-стаббер справлялся с этой задачей как нельзя лучше. Астартес протиснулся в возвышающуюся над крышей башенку, просунул пулеметы в неправильный прямоугольник амбразуры и, зажав гашетку, навел изрыгающее поток свинца орудие на собравшуюся для очередного таранного удара толпу парней, затем плавно повел стволами вправо-влево, разбивая в хлам окружившую полукругом трактир технику орков, снимая сидящих за ней стрелков, выводя на новый виток спираль убийств и уничтожения.

Вивьен избрал своей целью целую ораву байкеров, намереваясь оценить разброс стволов трофейного оружия. Десантник нажал на заменяющий спусковую скобу большой красный рычаг и... Сперва послышался оглушительный хлопок и откуда-то из недр многоствольного стаббера струей вылетело облако черного дыма. Затем орудие мерно зарокотало, затем взвыло, точно ошпаренный гретчен, ну а дым валил уже на всю катушку. Ворону осталось лишь догадываться, как и зачем безумный орочий механик засунул в недра своего изобретения двигатель внутреннего сгорания.
Гласс с удивлением взглянул на свое оружие, как вдруг оно попыталось вырваться из рук, словно строптивое животное. Отдача. Бледный понял почему так внезапно стало тихо - аудио-фильтры шлема прикрутили звук, спасая уши десантника от неимоверного грохота. Оно начало стрелять. Вивьен ощутил, как пулеметные ленты с рывком заскользили по керамиту доспеха.
С трудом удерживаемый станок неистово колотил тыльной частью по стене башенки, которую Гвардеец Ворона выбрал в качестве упора. Наконец Гласс сосредоточился на своих целях: впереди внизу, потопая в облаке пыли и обломков техники, на куски разлетались тела зеленокожих.

Новые ботинки хороши. Ах, эти новые ботинки!
Новые ботинки на ногах ирландца!
Новые ботинки - носки горят на солнце.
Новые ботинки - не стертые подошвы.
Новые ботинки - зависть у прохожих.
Новые ботинки не боятся стужи.
Новые ботинки - обхожу я лужи.
Новые ботинки хороши. Ах, эти новые ботинки!

Сегодня жизнь прекрасна: в кармане шелестят обертками мятные леденцы, пузо царапает запихнутая за пазуху свежая булочка, а губы сами растягиваются в улыбку при одной лишь мысли о том, какой же будет рожа сапожника, когда он заметит пропажу. Наверняка вытаращит глаза, будет материться и тереть свой красный нос, а вечером снова напьется.
Кстати о выпивке и о вечере. Этот, да и несколько предыдущих дней, все складывалось так удачно, что можно, и даже нужно отметить сей факт групповым возлиянием. Патрик вслух выразил свою мысль, предлагая сегодня после крысиных бегов поблагодарить Всевышнего и прикончить джин.
Но на этом подарки судьбы не закончились. В одном из переулков, у мусорной кучи, их дружная компаха сцепилась со стайкой таких же мальчишек беспризорников. Ред разбил губу одному дылде англичанину. Кровь пролилась на новые ботинки, и Патрик решил, что это добрый знак.
А вечером они пошли на условный чердак. То было тайное место, взрослое, важное и маленький ирландец гордился тем, что полицейские не знают где оно, а вот он - Патрик Грин, вполне себе да. От обилия разношерстной публики рябило в глазах. Реду подумалось, что наверняка в этой толпе должны быть щипачи высокого класса. Высокого не потому, что "работать" тут сложно, как раз нет - шум, гам, азарт, клубы табачного к этому делу весьма располагали. Просто если поймают... То устроители заведения, в лучшем случае, руками того громилы, что стоял на входе с дубинкой, сделают тебя инвалидом, а в худшем - скормят тому самому бультерьеру, что в финале должен будет порвать крысок неудачниц.
Ставки Грин делать не спешил. Боялся. Проиграешь - и нет денежек. А вдруг выиграешь - попробуй забрать: посмотрит букмекер на малолетку, рассмеется, прикажет холуям выкинуть из заведения, хорошо если через дверь. Эти англичане подлые сволочи, с ними надо держать ухо востро.

Этого и следовало ожидать: наличие люка вовсе не означало существования лестницы к нему - превратности орочьей архитектуры. Может люк открывали для проветривания, что маловероятно, может огромный ноб любил, лежа на своем здоровенном ложе, наблюдать за сменой дня и ночи, а может, он вовсе никогда и не открывался и ржавел себе годами на цельной крыше.
Гретчины раздражали. Мелкие, противные твари, которых даже за противников не считают. А тут окрысились, ливнем тяжелых пуль хлещут. Позорно не то что умереть - ранение получить в таком противостоянии. Вернее всего было бы бросить за угол гранату, тем более, что короткого взгляда Ворону вполне хватило, чтоб точно определить местонахождение огневой точки. Однако подвал мог оказаться напичкан взрывчаткой, это раз, а во-вторых, расходовать ценный ресурс на троих дохляков казалось расточительным прагматичному космодесантнику. Рискуя провалиться, Бледный поднялся по лестнице на первый этаж трактира. Пожалуй у "Безмолвного Воздаяния" еще не было столь неблаговидной цели. С трудом перевернув огромную кровать, Вивьен ударами цепного меча отделил от нее часть размером приблизительно с треть и отпилил ножки. Память Астартес хранила точную информацию о всевозможных тактиках множества организаций Империума, а так же характеристики стоящих у них на вооружении средств. Боевые отряды Адептус Арбитрес достигли заслуживающих уважения успехов в вопросах штурма хорошо укрепленных позиций в урбанистических зонах. Задача как раз соответствовала их профилю. На скорую руку десантник соорудил себе щит, а заряженный осколочно-фугасными боеприпасами болтер даст фору любому дробовику.
Не рискнув с такой тяжестью вновь спускаться по ступенькам, Гласс сперва сбросил вниз "щит", а потом, в один прыжок, спустился сам. Не мешкая, Ворон подобрал свой новый инвентарь и, прикрывшись ним, вбежал в так яростно обороняемый мелкими зеленокожими подвал. Собственно, медленно сближаться со стаббером под градом свинца в планах у десантника не было. Ворон бесхитростно бросил кровать на пулемет, а сам принялся методично расстреливать суетящийся расчет.

Хорошие штаны: шерстяные, всего пару заплаток и одна малюсенькая, почти незаметная дырка, да и та в кармане. Все равно в карман класть-то особо нечего. И сейчас эти хорошие штаны Патрик держал в руках, вместе с пиджаком и кепкой. Грин засунул одну ногу в штанину, вторая же, мерзавка, артачилась и не желала одеваться. Зря, Патрик все равно упрямее. Пытаясь наконец привести себя в порядок мальчуган прыгал на левой ноге. Может следовало снять ботинки? Но теперь ногу все равно не вытащить обратно - застряла посередине. Лишь бы не порвались. В конце концов ботинок пролез.
Пожарные, наверное, тоже так одеваются. Не спят же они одетыми? Потому и не спешат. А может потому, что они тупые англичане. Покойный папаша говорил, что все англосаксы педики, и Ред только недавно узнал что означает это слово. Тогда конечно, пожарные были раздеты.
Грин нахлобучил кепку. Она хоть как-то скрывала рыжий цвет волос, и над Патриком шутили не так часто.
Покончив с гардеробом, паренек оглянулся вокруг. "Будь как все - на всех бочку не катят." - одна из житейских истин, что Патрик успел усвоить шатаясь сиротой по миру.

Давнее, почти позабытое чувство. Даже само название его практически стерлось из памяти космодесантника. Древнее чудовище из прошлой жизни, оно вновь тянуло к нему свои худые, липкие лапы. Страх! И только усилием воли Вивьен смог распознать истинную сущность - страх был чужим, был пришельцем, и как любой агрессор он должен быть повержен, изгнан обратно.
Сверившись с хронометром брони Астартес установил приблизительную длительность беспамятства. Похоже за это время прометий успел выгореть. Несмотря на старания благословенной автоматики, внутри доспеха было все еще неимоверно жарко, горячий воздух обжигал глотку и щипал ноздри. Гласс тряхнул головой пытаясь прогнать остатки кошмарного видения. Но больше десантника смущало не оно, а своя собственная беспомощность. Козни проклятого Варпа лишили его возможности видеть, принимать решения, действовать. И слава Императору, что это произошло, когда Вивьена не окружали толпы врагов. Беспомощность, слабость, невозможность исполнить долг - вот что действительно может испугать любого десантника. И пытаясь предостеречь Караульных от опасности мнимой, будущей, мадам Ватано едва не подвергла их куда более реальной.
Ворон нахмурился под шлемом. Он, лишь один он хочет быть хозяином в своей голове, быть во тьме, и быть тьмой одновременно. Тут не место чужакам, хватит уже этих псайкерских штучек!

Здравый смысл подсказывал десантнику, что его здесь нет. И близко. Даже если бы орочий мост остался висеть на воздухе без всяких видимых и невидимых опор, он бы все равно не опустился. Быстрее планета поменяет ось, чем упадет этот гроксов кусок дерьма. Глассу вдруг подумалось, что если бы космодесантники попробовали поднять уже опущенный трап, то результат получился бы аналогичным. Как пить дать, идиотская железака зависла бы посередине, вот прямо как сейчас.
Отсутствие какой бы то ни было логики вынуждало "говорить" с чудом инженерной мысли зеленокожих на языке силы. Однако Караул Смерти и так общими усилиями приложил к этой части моста ее столько, что его полотно грозило вот-вот усеять собой дно злополучной речушки. Нужно было простое, но эффективное решение. Примитивное, как дубина. Или... рычаг.
Включив магнитные подошвы, Ворон побежал вверх по ставшему под углом в 46 градусов перекидному мосту. К самому краю, где, отключив на секунду магниты, высоко подпрыгнул и упал обратно. Уже лицом к неприятелю, приземлившись на колено, уменьшив свой силуэт и стреляя остатками крак-болтов в шагающий прямоугольник ноба-щитоносца.

Собрал Патрик на небольшую кучу листву опавшую что посуше да мелкие ветки, соорудив себе некое подобие гнезда. Уселся под кустом лицом к ручью, глядит на рябь осенней воды. Нечего ему своими поношенными глазами всадников пытаться высмотреть, все одно кто помоложе первым заприметит погоню.
Поставил приклад между ног, руками на цевье повесился. Щеку холодит прислоненный металл. Просит ирландец у Бога прощения за дела минувшие и грядущие, шевелятся губы. Для себя просит, для приятелей своих новых, даже для Эйба чернокожего. Кемадо каторжника - и того не забыл в своей молитве.
Беспокойно О`Нолану на душе что-то. Сердце стучит, из груди просится.

Подошвы наконец-то нащупали твердую поверхность. С изуродованного, пожеванного сапога на облицовку моста и далее, сквозь дырявый настил в реку стекала вода напополам с алой кровью десантника. Туда, вниз, чтоб смешаться с кровью павшего брата, да и с кровью поверженных воинством Астартес тварей. Позади на черной поверхности воды вздулся и гулко лопнул пузырь - по всей видимости взорванная последним усилием Торнвальда граната. Ворон сложил руки в аквиле.
И секундой спустя уже отрешился от случившегося, переключил свой разум на решение новых боевых задач, благо информация о них щедрым потоком лилась по поверхности тактического дисплея. Было что-то еще: постороннее вмешательство, ненавязчивое нашептывание, тонкий, предупреждающий образ. Вивьен узнал почерк отрядного псайкера. Не так давно он уже подвергался подобному воздействию, поэтому без сопротивления принял помощь Шилари.
А ситуация стремительно ухудшалась, зеленокожие действовали в своей излюбленной манере, лавинообразно наращивая мощь атаки. Караул Смерти оказался зажат между стеной форта и все прибывающими силами оркоидов. Отступление теперь было не просто тактической необходимостью, а условием выживания. Еще немного и грузовики захлестнет волна зеленых тел, килла-кэнов и еще не известно чего. Задрав ствол болтера вверх, Ворон двумя короткими очередями кракен-болтов разнес крепления ржавых цепей. Следом настала очередь примитивного поворотного механизма у основания подъемного моста, состоящего из массивных, кривых, никогда не знавших смазки шестеренок. Их оси были слишком толсты даже для адамантиевых сердечников, однако, проводив взглядом чреду из безобразно нагроможденных приводов и переходников, Гласс кажется нашел слабое место: еще пара цепей, уходящих своими длинными, змееобразными телами в толщу надвратных башен. Ворон перебил и их.
Замолк хэви-болтер - плохой знак. Стоящая перед воротами туша баивога вагона перекрывала космодесантнику весь сектор для стрельбы. Ориентируясь лишь по показаниям дружественных ауспексов, Бледный перекинул через грузовик фраг-гранату.

Шлепая набравшей воды обувкой Патрик выбрался на берег. Едва не упал, оступившись на крутом, глинистом спуске, но все же удержался. Охо-хо, вот была бы незадача - промокшему до нитки, дрожа от холода сидеть в засаде да ждать "загонщиков". Уберег Господь. Как и тогда...

Равнина. С высоты Рино она казалась бескрайней, и лишь прорезающий ее блестящей змейкой ручей, да такие же, вырастающие вдалеке холмы, разрушали иллюзию морской глади. А ведь еще чуть-чуть, и можно было представить себя на борту парохода, везущему тебя, молодого и полного амбиций, навстречу россыпям золота западного побережья. Воспоминания среди воспоминаний.
Колоны синих мундиров на лошадях врезаются в эту зеленую, колышущуюся равнину. Реющие на ветру флаги, разливная медь звонкого горна - седьмой кавалерийский полк во всей красе. Неожиданно волны высокой травы и кустарника окутываются сизым дымом. Подобно приливу, появившись словно из-под земли, воины шайеннов устремляются в атаку. Индейцы приподымаются над зарослями, палят из ружей и снова ныряют в них, перезаряжаются, бегут вперед, чтоб снова высунуться и выстрелить в ненавистных им бледнолицых. Дикари проигрывают в выучке. но проклятые кусты спасают их от ответного, более слаженного огня. Их много, очень, но вместе с тем их нет, не видно за травой и дымом. Отчего кажется, что краснокожих еще больше, и страх закрадывается в душу, и уже не так тверда рука.

Патрик моргнул, прогоняя образ минувших дней. Нагнувшись сорвал пятерней пучок травы, поднес к разбитому носу, вдохнул.
- Скоро зима. - промолвил к чему-то ирландец. - Не все увидят снег.
Сбросил с плеча винчестер и припал к земле.

Пригнувшись к рогам руля, сцепив зубы, солист бросал свое тело то вправо, то влево, выруливая меж многочисленных камней и разломов. Сбрасывать скорость нельзя, ошибиться нельзя, унять бешено бьющееся сердце нельзя.
Торч бросил быстрый взгляд через плечо, пытаясь прикинуть отвоеванную фору. Удара лапой он почти не заметил, усидел ведь, байк не завалил, рука все так же твердо лежит на руле. Да и адреналин валит по мозгам кувалдой посильнее всяких гочей-магочей.
Стены каньона гигантской ржавой теркой мелькали по обе стороны от несущегося мотоцикла. В башку забралась шальная мысль: а что если ударить по тормозам, развернуться на месте, подняв густое облако пыли, и рвануть обратно навстречу стае людоедов? Вот они охренеют!

Секунда боя, мгновение для пустошей, вспышка для планеты. Ничто для вселенной.
Чуть наклонился влево, давая простор руке, проход к стволу. Шершавая ладонь бросила рукоятку, роняя случайные песчинки метнулась к кобуре, обнимая, сливаясь с револьвером, вбирая полимер щечек в мозолистый эпидермис. Теперь нет руки, нет пистолета самого по себе - есть одно целое, ожившее оружие.
Оно пошло вверх, вылетая в белый свет под жгучее солнце и знойный ветер. Крак-крак-крак. Звука не слышишь, скорее ощущаешь новой, модернизированной конечностью. Большой палец тянет курок на себя, проворачивая несущийся в пространстве и времени никелированный бочонок барабана, подставляя под боек очередную стреноженную смерть. Солнечный луч вдруг падает в прорезь, на долю секунды освещая прячущиеся в уютных, легированных норках тупорылые наконечники пуль.
Крак-цокк - конец пути. Рука-стрела, рука-оружие распрямилась, тыча блестящим наконечником в грудь настигающей твари. Она близко, очень близко, так, что можно унюхать вонь из пасти. Палец давит на скобу, обрывая натянувшуюся струной паузу, давая очередной толчок этому дикому миру. Который по сути лишь вспышка, ничто для вселенной.

- Аналогично, брат. - Ворон кивнул Александру. - И я не до конца уверен.
- И тем не менее, мадам Ватано - оружие, средство данное Караулу для выполнения задания. Бесполезное же оружие превращается в обузу. Мы либо используем его, либо выбрасываем. Но последнее, мне кажется... преждевременно. - Вивьен обернулся и несколько секунд смотрел на псайкера, словно пытаясь удостовериться в правоте собственных рассуждений.
- Я с большим почтением отношусь к без сомнения огромному боевому опыту каждого из вас. Скажите, случалось ли вам видеть, как разъяренный дух плазмы выходит из под контроля, как в ослепительной вспышке погибают и враги и братья, как нестерпимый жар пожирает их могучие тела, испепеляет доспехи? Уверен, что случалось. Отказался ли после этого ваш Орден от использования плазмаганов? Нет. Потому что эффективность во много раз превышает риск. Так вот, относитесь к агенту Шилари как к плазмапистолю, разрешите ей доказать свою полезность. - Десантник говорил неторопливо, взвешивая каждое свое слово.

- А если оружие снова даст осечку, - в голосе Бледного прорезался металл, - то клянусь Когтями Коракса, я буду первым кто уничтожит его.

- Мне думается, - осторожно начал Ворон, - Атаковать в лоб, пусть даже внезапно, не лучшая идея. Высадка, бой у переправы... Даже такой маленький, как у оркоидов, мозг в состоянии соединить прямой две точки, и сообразить куда эта прямая указывает. Крагхраг не стал бы варбоссом, если бы не обладал хоть зачатками интеллекта...
- Мы двигаемся лишь по ночам, в то время как ксеносы могут это делать круглосуточно. Кроме того, некоторые их транспортные средства, как ни странно, обладают приличными скоростными характеристиками. Так что, вполне возможно, весть о чужаках уже распространилась далеко по округе. И если мы и дальше будем прорываться с боем, то сопротивление нашему продвижению будет только возрастать, как и плотность скопления противника. В конце концов мы рискуем натолкнуться на непреодолимую преграду, или же не сможем укрыться днем из-за снующих патрулей.
Бледный отдавал себе отчет, что его речь некоторые из десантников могут принять за признак слабости, однако его мнения спросил сам Хан, поэтому Вивьен продолжил.
- Я бы предложил сделать засаду на подъезде к крепости, и захватить какую-нибудь закрытую вместительную орочью повозку. Загрузить в нее байки, и провести их прямо под носом у ксеносов. Рисковать всем не обязательно, большинство может переправиться на тот берег самостоятельно и обождать там уже.

Залетающие в кабину осколки пугали. Да, именно пугали.
Хотелось закрыть бронестворки и обезопасить себя от шальной смерти, но Батчер не делал этого. Это как закрыть глаза во время боя: вроде не так страшно, но на самом деле лишь самообман, иллюзия безопасности; не увидишь ты важного маневра противника, не заметишь занесенный для удара клинок, направленный в твою сторону ствол... Нет, конечно же листы имперской брони давали защиту много лучшую солдатских век, но Оптис боялся не разглядеть землю под собой, боялся разбить шаттл о гору, сажая корабль лишь по священным приборам.
А меж тем поверхности не было видно. Виной тому облака пепла, непроницаемой взору пеленой застилавшие панораму внизу. Гвардеец живо себе представил, как пепел набивается в кабину, и вот он уже не видит рычагов управления, не видит техножрицы рядом, своих рук, вообще ничего не видит. В конце концов Батчер пошел на компромисс со своими диаметрально противоположными страхами: он подал сигнал духам машины закрыть створки.
- Анна, когда до поверхности останется меньше тысячи метров - дайте знать.
Вот так, уже на подлете он вновь откроет свои глаза, он будет видеть куда садится. Или не будет? То ведомо лишь Императору.

Тряхнуло. Зазвенело в голове. Мир вокруг провернулся и уронил Ворона наземь. Правый бок ошпарило, десницу, не защищенную священными текстами, огнем опалило. Некогда смотреть что там, некогда думать о ранах. Орки вокруг орут, много их, стремительно приближаются, несут смерть непринужденно от рубил своих зазубренных, ржавых, от автоганов разномастных, из мусора собранных и мусором же стреляющих. Мерзкие ксеносы не знают жалости, но знают толк в хорошей драке.

***
Пелена.
Определив направление движения, брат Вивьен рывком перевернулся на четвереньки, принимая удар топора на энергоранец. Вспыхнул ярко-красным аварийный индикатор, сигнализируя о повреждении системы охлаждения брони. Пусть. С гневным окриком десантник обрушил кулак на колено дерзкого ксеноса, кроша кости, выворачивая сустав в противоположную сторону. Вопль боли стал наградой. Еще один рубящий удар откуда-то сверху, на этот раз он пришелся вскользь по шлему - повезло. Врагов с каждым мгновением становится все больше. Бледный перекатом ушел от следующих атак, не упустив возможности заехать локтем по орущей харе поверженного орка. Но это пустяк, главное - Ворон добрался до своего меча. Взмахнул радостно завизжавшим в руке хозяина клинком, отсекая ногу очередному, преграждающему путь к байку ксеносу, древним борцовским приемом подхватил его падающее, истекающее кровью тело, взвалил себе на спину сам разгибаясь, во весь рост становясь. Так и пошел вперед, одной рукой сжимая разящий ненавистных орков цепной меч, а другой удерживая за спиной массивную тушу, прикрываясь ею от ударов сзади. Удар - шаг, удар - удар - уклонение - шаг. Вот и байк, добрался! Космодесантник бросает тушу орка под ноги его набегающим собратьям, а следом, в образовавшуюся свалку из зеленых тел, гранату. Взрыв не догнал Гвардейца Ворона, его байк с ревом уже рванул с места, поливая болтерным огнем неуклюжие, мускулистые тела встречных тварей.
Мадам Ватано, Шилари, она осталась там, позади, в суматохе боя. Неверные приоритеты.

***
Пелена.
Словно уродливый, горбатый твист Вивьен с орком на плечах шагал по полю боя. На этот раз в сторону от байка. Всего пара метров, но каких! Чтоб подобрать запутавшегося в масксети псайкера пришлось отпустить прикрывавшего спину орка. Ксенос лишился ноги, принял на себя не менее дюжины ударов сородичей, но каким-то чудом все еще оставался жив. Не мудрствуя лукаво, Ворон просто швырнул Шилари в сторону стартующего мотоцикла с Братом Александром и касркином. Разберутся, подберут. Оставшийся один, без своего живого щита, десантник отступал к контейнеру. Он разил направо и налево, уходил от ударов, но на место каждого поверженного бойза становился следующий. Волна ксеносов захлестнула Гласса - к байку было уже не прорваться. Он пропустил очередной яростный удар, который опрокинул его навзничь, истекая кровью заполз на нижний ярус контейнера, стараясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Барабан опустел лишь наполовину, и, отложив меч, Ворон принялся расстреливать оставшиеся болты по конечностям толпящихся вокруг орков. Затем следующий. Лужа крови под ним росла, теплая, алая жидкость из все новых ран стекала на холодный, стальной пол. Вдруг, краем глаза, Вивьен заметил совсем рядом не весь откуда взявшегося мелкого зеленокожего, с непропорционально большой гранатой-болванкой в цепких лапках.
Смерть. Неверные приоритеты.

***
Пелена.
Астартес одним движением кисти подбросил вверх сорванный с пояса кругляш. Подлетев всего на пол метра над распластавшимся десантником фотонка гулко лопнула, резанув невероятно яркой вспышкой по сутулым фигурам сгрудившимся вокруг ксеносов. Пока орки протирали свои маленькие глазки да ковыряли в ушах, Вивьен дотянулся до Безмолвного Воздаяния, поднялся на ноги. А теперь главное - не останавливаться. Взмахом набирающего обороты меча рубанул стоящего над Ватано здоровяка, сгреб в охапку псайкера, бросился к байку. Почти бережно положил Шилари поперек сидения, поднял совсем нелегкий мотоцикл, моля Императора, чтоб сохранил сложный механизм двигателя, уберег от повреждений священные болтеры на руле, дал возможность вырваться из оков смерти. Газ на полную, гашетка вжата, вперед и только вперед!
Приоритеты расставлены верно.

***
Прошли доли секунды, сценарии с теми или иными деталями прокрутились в голове Бледного и он, верный заповедям Лорда Коракса, выбрал наиболее разумный. Рука потянулась к фотонке на поясе...
Когда космодесантник поднялся с земли, там, на ложе из примятой травы остался один предмет - пакет цилиндрической формы, явно имперского происхождения. Скрытый под крышкой дух таймера неумолимо гнал цифры к нулю.

Яростный свинцовый шквал накрыл позиции Караула Смерти. А может и не совсем свинцовый: орки зачастую лепили боеприпасы к своим слагам и шутам из чего попало, впрочем, на общую эффективность огня зеленокожих этот факт мало влиял. Пули ковыряли землю под ногами, клевали доспехи, байки, контейнер, нещадно барабанили по предусмотрительно выставленному щиту. Тактический экран рябил от обилия противников, и Вивьен выставил регулировку подсвечивания целей на минимальный радиус. Как бы между прочим, десантник отметил потери в передних рядах набегающих ксеносов от дружественного огня. Орочьих стрелков позади ничуть не смущало, что на линии огня уже полным полно своих парней, и они продолжали лупить вперед очередями с прежним остервенением.

- Бросай ее мне за спину. - на частоте отряда промолвил Гласс, усаживаясь за руль и нажимая руны активации. - Выкатывай байки.

Он не мог приказывать касркину, устав Караула никак не регулировал этот вопрос, не говоря уже о Кодексе. Простое взаимопонимание. Возможно ли оно между человеком и Астартес, между оберегаемым и защитником всегда разделенными незримой чертой? Такими разными и одинаковыми одновременно, как древо и семя?
Читая литанию духам оружия, Ворон повел вверх-вниз стволами закрепленных на руле байка болтеров, синхронизируя их с прицельными системами собственной брони. Проверяя результат дал очередь по приближающемуся валу зеленых тел. Их было не остановить, отряду придется прорываться. Или умереть. Закованная в перчатку ладонь легла на эфес пиломеча.

Сперва Глассу показалось, что у псайкера есть какой-то план, что разразившееся светопреставление есть подготовительной, начальной частью какого-то мощного загадочного процесса, который вот-вот обрушит на ксеносов сокрушительный удар. Но сбегали секунды, а ничего подобного не происходило, орки подступали все ближе, и не нужно быть телепатом, чтоб предугадать их намерения. Приказ Хана смел все сомнения: "затушить и не подпустить орочьих парней к байкам"!
Второе было причиной первого, разъяренных ксеносов подстегивала к действию именно присутствие источающего электрозаряды аколита. Операция под угрозой. Наиболее верным и простым решением выглядело физическое устранение мадам Ватано. Причем зеленомордые даже не поняли бы как это произошло: сталкер-болты бесшумно изрешетили бы утратившую контроль над своими силами ведьму, и инцидент можно было считать исчерпанным. Но кратчайший путь не всегда является самым оптимальным, живой псайкер мог еще оказать неоценимую помощь отряду в обозримом будущем; если аколита Инквизиции убрать сейчас, то, возможно, именно его усилий может и не хватить в критический момент выполнения задания.
Ворон рывком подал свой огромный щит назад, положив правую часть листа на угол контейнера. Довольно хлипкая преграда для полусотни не обделенных силой ксеносов, но на какое-то мгновение она задержит врага. Опыт боев с орками, личный и почерпнутый из архивов Ордена, подсказывал, что для зеленокожих наибольшими раздражителями являются, как ни удивительно, самые эффектные внешние факторы: громоподобные выстрелы, фееричные взрывы, орки будут сломя голову переться на самый большой танк в линии, или вот как сейчас - на самый яркий источник света. Необходимо убрать раздражитель с их поля восприятия.
Не церемонясь с креплениями, Вивьен сорвал с багажника своего байка рулон маскировочной сети, встряхнул его разматывая и, словно ретиарий из древнейших времен Святой Терры, набросил на корчащуюся в полуметре над контейнером Шилари. Следующим движением десантник с силой потянул на себя все тот же мотобайк, сбрасывая его наземь просто перед собой.

- Разделиться. Оставить кто посвежее да налегке, "поводить" их, - Патрик кивнул куда-то в сторону поясняя кого, - потаскать за собой, пока остальные переправятся. А потом арьергардом наскочить, или же сразу отступить - там уж видно будет.

Босс выглядел хорошим человеком. Тот же Кастер уже бы вытянул саблю из ножен и с криками понеся в сторону замеченной поляком разведки. А что? Смять пятерку всадников такой ораве проблем не составит, затем, не останавливаясь, навалиться на идущий следом отряд. Стрельба, рубка. Даже, скорее всего, у бешеного Джоржа все получилось бы, только вот скольких после этого пришлось бы похоронить на ферме Рона? Нет, Фостер не такой.

Темнота отсека приняла в свои чернильные объятия группу Караула Смерти. Ворон встретил ее с благодарностью, как преданный сын добрую, заботливую мать.
Грохот орудий челнока ворвался сквозь открывшиеся двери. Битва началась.
- Во славу Императора, во имя Лорда Коракса. - Прошептал Брат Вивьен, пробуждая машинный дух прицельной системы болтера и бросая свое тело в проем.
Прыжок - и Гвардеец Ворона растворился в ночи.
Первое прикосновение подошв к почве. Новой, отличной от стальной рефленки тандерхоука. Чуть более упругая, чуть более податливая, покрытая густой травянистой растительностью. Это хорошо, значит никто не услышит поступи приближающейся смерти, никто не узнает раньше времени.
Отбежав едва-едва, лишь для того, чтоб не попасть под огненный выхлоп двигателей взлетающего Ястреба, десантник припал к земле. Ксеносы быстро приходили в себя после шквала бортового огня и все смелее перли вперед. Вивьен проводил меланхоличным взглядом удаляющуюся фигурку ассасина. Храбрый человечек. Подобравшись, Бледный в мгновение ока встал на колено и навел болтер вслед парии. Стрелять сталкер-снарядами смысла не было, и, с мерными нажатиями спускового крючка, Ворон потчевал набегающие фигурки орков разрывными болтами, наносящими зеленокожим страшные раны. Отметки на визоре загорались и исчезали, сигнализируя о появлении новых врагов и их природной кончине. Ученные Империума пришли к выводу, что насильственная смерть для данного вида ксеносов является естественной. Действия Караула Смерти лишь ускоряли ее наступление.
Меж тем ситуация стремительно менялась: пользуясь численным превосходством враг безудержно напирал. Горстка десантников не могла создать достаточной плотности огня способной остановить атаку ксеносов. Дико орущие твари с фланга приблизились уже почти вплотную. Вивьен бросился влево, как в черную воду ныряя в густую траву. Перекат, шаг вбок, еще один, разворот, выстрел от бедра, второй уже считай в упор, на добивание в споткнувшегося орка с развороченным пузом.

Как уродливый, лишившийся крыльев долговязый птах, Торч на локтях подполз к краю обрыва. Камни еще не излучали нестерпимый жар, они просто грели пузо, и вот так вот тупо валяться на земельке могло показаться даже приятным, особенно после ночной прохлады. Солист вытащил из кармана оптику и прислонился к окуляру.
- Раз, два, три, четыре, пять, пришли рейдеры опять. Шесть, семь, восемь, девять, ноль - тут прольется чья-то кровь...
Мутноватый кружок приближенной реальности ползал вокруг раскорячившегося джипа, прощупывая напирающие на обстрелянную машину скалы. Кажется все было тихо, видать не сегодня солдафоны из НХРАФ по щам получили. Может даже и не вчера. А позже для рейдера не существовало.

Урча элекроприводом мотоцикл плавно спустился на дно каньона и неторопливо двинулся в сторону авто. Не доезжая десятка два метров скаут остановил байк и поставил его на подножку.
- Рози. - Без лишних слов Торч вытянул из чехла винтовку и, щелкнув затвором, протянул ее девушке.
Стреляла она из рук вон плохо, но новичкам, говорят, везет. Кроме того, если кто-то наблюдает за ними, то пусть видит две мишени.
Боком-боком, шаг за шагом Бродяга приближался к джипу. Зубы нервно покусывают губу, ладонь сжимает рифленую рукоять пистолета.

Дрожащий корпус сорвавшегося в пике Громового Ястреба передавал вибрацию на доспехи. Грохот и уханье разрывов, секущая дробь осколков вносили диссонанс в эту мерную вибрацию. Марш приближающейся битвы. Главную партию выводил скрипучий голос капитана Караула Смерти.
В душе Гласс был доволен, что командиром их группы был именно Белый Шрам, именно Гиртый-Хан. Голова Демона-Принца Волдориуса, хранящаяся Чогорисе - родном мире Белых Шрамов, навсегда связала истории орденов славным боевым прошлым. Хан - жестокий и хитрый воин, рисковый и отчаянный. Хорошее сочетание, много лучше яростной прямолинейности.
Космодесантник закрыл глаза и медленно выдохнул, освобождая разум от суетных мыслей. Тренированная память Ворона жадно впитывала хлесткие слова хана, пламенную речь Брата Ульриха, шепот аколитов, но сознание его погрузилось в транс. Это был мир Вивьена - черная ночь, где единственным светлым пятном являлось его собственное лицо. Тьма и больше ничего. Бешеная канонада ксеносов долетала до этого мира отдаленной капелью. Звук падающей откуда-то сверху и разбивающейся о камень воды, гулким эхом витал по погруженной в вечную ночь пещере. Но разве может капля убить тьму?

Руна подтверждения - Бледный понял приказ командира, внял призывам капеллана. В назначенное время в назначенном месте он будет убивать врагов человечества. Мир через Войну, Справедливость через Смерть.

Торч мог управлять байком одной левой, или правой, хоть тремя пальцами, да и ногами тоже, даже одной ногой, да бляха-муха, он мог усесться на руль задницей и крутить его нею же! Но сейчас лучше было не выпендриваться - гочи все равно не оценят, а вот завалить мотоцикл на повороте проще простого. Поэтому револьвер в его деснице лишь раз кракнул курком и оглушительно плюнул огнем, а затем дымящийся упал в кобуру. Маневрирование по узкому ущелью требовало мастерства, и двух рук.
Скаут выжал сцепление и добавил газу. Визжа мотором и громыхая древней музыкой, байк понесся на преграждающих путь тварей.

- Кииири-кири-кири-кири!.. - призывно поманил тварей солист поднятым башмаком и, размахнувшись широко, швырнул ботинок в сторону гочей.
Бравада бравадой, а озноб по хребту наждачкой. Демонстративно держа револьвер на виду (Торч все же предполагал, что проклятые животные узнают оружие), скаут, едва сдерживаясь, чтоб не сорваться на бег, осторожно пятился к байку. С носка на пятку, потихоньку, не спуская глаз с подкрадывающихся хищников.
Шахматы Пустошей. Конечно, названия этой игры Торч никогда и слыхом не слыхивал, но, сам того не подозревая, играл в нее ежедневно, с усердием учил этюды, и даже достиг определенных высот, ведь жив же еще зараза. Фигуры ходили. Когда солист наконец добрался до мотоцикла и до Рози на нем, он уже вычислил ферзя - альфа-самца стаи. Тот выделялся размерами и особыми повадками, а если проще - этот здоровый сукин сын направлял остальных гочей.
Заведя руку за спину рейдер коснулся панели управления. Нащупал кнопку зажигания, прижал ее, на что тут же послушно откликнулся рокотом движок двухколесной машины. Однако вместо того, чтоб тут же вскочить за руль и ударить по газам, Торч клацнул еще один тумблер, в общем-то, не влияющий на управление байком.
Индикатор эквалайзера подпрыгнул до "небес" и, внезапно, ревущий гитарный риф покатился по каменной кишке каньона.
ссылка
Звук вырывался из боковых динамиков и с остервенением бил по стенкам уходящих вверх скал, от него вибрировали кофры, а от басов позвякивала уложенная в них Рози посуда.
А вот теперь можно было и когти рвать.

Сперва из расстегнутой горловины показалась рука с пистолетом, и только потом из углекислого уюта спальника вынырнула порядком измятая рожа пробудившегося. Рожа недовольно щурилась, широко зевнула пару раз, обнажив желтые, крепкие зубы. На карачках выбравшись из чехла, молодой человек всунул ноги без носков в стоящую рядом обувку, и, переступив через сваленные в беспорядке вещи, принялся взбираться по довольно крутому склону. Это, без сомнения, был человек, по крайней мере антропологически, да и в том, что именно молодой сомневаться не приходилось - из одежды на нем были лишь потертые берцы с болтающимися шнурками. Пять шагов, парочка пригоршней скатившейся вниз щебенки, и вот уже нудист на вершине пригорка. Окинул еще сонным взглядом окрестности, потянулся сладко, аж хрустнуло, и принялся освобождать организм от скопившейся за ночь жидкости.
- Нету лучше красоты, чем пописать с высоты. - запел Торч, дирижируя себе стволом никелированного револьвера, и поливая пляшущей зигзагом струей подножие пригорка.
- Слыш, Роз, говорят умники из Батарейки придумали такую штуку, что мочу в воду превращает. Разжиться бы...

Копошащаяся у байка девушка не отвечала. И это вполне устраивало рейдера. Рози была хорошим слушателем.
Сборы нехитрого лагеря прошли быстро. И... бесшумно. Ничего не звякнуло, не стукнуло, девушка все делала очень тихо и аккуратно. Готовила, ела, убиралась, двигалась. Порой Торчу казалось, что из нее вышел бы гораздо лучший скаут, чем он сам.

Мотоцикл с заносом сорвался с места, и завывая понесся по начинающей нагреваться скатерти Пустошей. Топливо в цилиндрах форсированного движка сгорало гораздо быстрее, чем это делал кусок холодного, жесткого, как резина мяса в желудке водителя. Подымая за собой облачко пыли, железный конь нес своих седоков к каньону.

Прильнув к толстостенной прозрачной обшивке радиорубки, шейпер завороженно наблюдал за очередной сценой разрушений. Как благосклонный зритель в театре. В культуре народа Печи нет такого явления, как театр, да и вообще, само понятие культура, в том смысле, который вкладывают в это слово те же синемордые, отсутствует. Если крууты танцуют - то это ритуальные танцы, а если сподобятся на какое-то примитивное представление, то это будет миниатюра о жизни предков, обряд поклонения, опять же, имеющий сугубо практическое значение. А вот у Гуэ'ла есть театр, и у Тау. Еще какой! Дипломаты Воды в гости с таким подарком иногда приезжали, давали представления посреди джунглей. За-Кат Шену нравился театр, действо, игра. Это было странно, необъяснимо.
Сегодня ставили "Агония Объекта №7", режиссер - Vindicta. Шас'Вре хороший актер, хороший воин. Выдержка, холодный расчет и, быть может, немного удачи. Отличный материал, жаль, что нельзя его взять. Но можно спасти самого упрямца Ко'Хаба, он заслужил на это.

Город звал зверобоев на сцену, хватит им сидеть хоть и в первых, но все же зрительских рядах. Софиты поярче!
План. Он появился не сразу, кусочками мозаики возникая в нахохлившейся иголками голове формирователя. Вниз, нужно срочно спуститься вниз! Но как? Когда двери вагона открылись на конечной станции, в самой верней точке маршрута, За-Кат Шен уже знал как - картинка сложилась. Быстро работая прикладами, а то и вовсе помогая себе выстрелами из лазганов, крууты вычищали начинку вагончика. Сидения, декоративные панели, даже пульт управления - все что может облегчить кабину. Параллельно, чуть дальше по ходу движения поезда, Зоркий-Пакх минировал пол, только в этот раз в ловушку расставленную хитроумным следопытом должен был попасть не диковинный зверь или гиганский монстр, а транспортный вагон. На эту затею ушли почти все трофейные krak-гранаты стаи. Самая немудренная задача досталась Айгу - отсоединить от хвоста поезда массивную тяговую цепь, что с двух сторон цеплялась к вагону, и с помощью которой, собственно, кабинка и приводилась в движение. Вероятно техники-шаманы гуэ'ла предусмотрели съемное крепление специально, то ли для замены вагона, то ли самой цепи, так что проблем у сообразительного самца с этим не возникло, всего-то нужно было выбить костыль. Минута кропотливого труда, другая. Как быстро летит время! Оставалось надеяться, что для бойцов гуэ'ла внизу оно летит так же быстро, и они еще не успели добраться до лидера стелс-команды Первого Кадра.
Наконец все приготовления закончены: в воздухе висит едкая гарь от сдетонированного Пакхом заряда, вагончик завис над проломом и только рельсовый ход не дает ему сорваться вниз. Пока не дает. Молча кивнув друг другу, четверо круутов вскинули винтовки и дали один за другим несколько залпов по направляющим роликам. Вздрогнув и, как-то укоризненно глянув на группку варваров ксеносов провалами выбитых окон, вагончик камнем рухнул навстречу земле. Извивающаяся черной, блестящей змеей цепь, увлекаемая им, ужасно грохотала о край дыры, выгрызая ее, выпиливая, расширяя. Мгновения, может меньше, и вот кабинка достигла построек внизу. Удар! Цепь по инерции еще какое-то время скользит в проем, но вскоре тоже замирает. Путь вниз готов.
Кабина поезда упала совсем недалеко от так нужного всем в округе здания.

- Первый, пойдешь со мной.

Шейпер запрыгнул на цепь, обхватил ее всеми конечностями и заскользил вниз. Две тени спускались с небес. Звенья болезненно колотили по всему, что с ними соприкасалось: по ребрам, рукам, ногам, даже по клюву. Но это чепуха, по сравнению с тем, что досталось Шас'Вре. Притормозить, получая серию еще более чувствительных ударов, сгруппироваться, оттолкнуться - и вот За-Кат Шен уже на крыше искомой постройки. Следом спрыгнул Айгу.
Прильнув к ближайшему укрытию, шейпер нажал на кнопку тау-коробки.
- Ко'Хаб, прием, "Зверобои Заката". Мы на крыше.
Попытка не пытка...

- Тио’Ве Кай’Лар? - Раздался в динамике хриплый голос со странным, свистящим акцентом. - Думаю да... И если планы не рухнули окончательно, то первый Кадр.

Молча выслушав вступление, Шас'Уи не спеша ответил:
― Если всё так, как ты говоришь, круут, то что спасёт нас, когда падёт последняя звезда?
- Только огонь чистого сердца сможет тогда осветить нам путь. - Дополнил заученной фразой слова тау шейпер.

- Шас'Уи Аль'Веш, первый кадр, группа-1
- "Зверобои заката". Передайте доклад для Шас'О: после высадки стая подошла к Объекту с юго-западной стороны, без помех проникла под купол в секторе Unost; добыты координаты зон выгрузки gvardii /слышно шуршание, затем круут задиктовывает массив цифр Гуэ'ла, не утруждая себя переводом/; В секторе Zrelost наскочили на воинов гуэ'ла, противник опознан как shtrafniki подразделения "Melnit'ца Iskupleniya"; по данным допроса пленного melnika на планете весь legion. Нас видели, впрочем, shtrafniki не управляются и разобщены. Да и не важно это теперь. - Голос круута стал тише.
- Известное укрытие группы graжdanskih: /координаты фабрики, район упаковочно-сортировочных цехов)/. Мы основали опорный пункт в секторе Zrelost. Поникли на узел связи Объекта-7, это почти самый верх города-гнезда. Тут сейчас. Наблюдаем под нами бой, замечена тяжелая техника гуэ'ла, видим tank.
- И самое главное. Передайте еще Шас'О, что миссия зверобоев не может быть завершена: жители... их разум и так в плену ужаса и... Не нужно. Это все.

Настало время уточняющих вопросов, и каким бы командиром был тау, если бы не задал их?
- Хорошо. Первое, ...Melnitsa. Это те, что прилетели, и кучей полегли в пустыне? Что им нужно здесь - удалось вызнать?
- Второе. Координаты узла связи нам нужны. Фио должны попасть туда как можно скорее.
- Третье. Бой. С тяжелой техникой. Относительно точки где-мы находимся - где он?
- Да, shtrafniki - пришельцы. Об их потерях не известно. В пустыне за городом находили тела, но gvardii и SPO. Цель - выживание. Центр связи... Рубка должна быть отмечена в указательных камерах-скорлупах гуэ'ла, punkt svyazi зовется /вкратце озвучивается путь с верхних этажей на узел связи/. Она под самой крышей, над сектором Zrelost, наверное ее можно увидеть снаружи.
- Техника... /Пауза, слышно как приглушенно переговариваются на своем наречии крууты./ Далековато она, много правее и вглубь города. Сильные взрывы, отсюда видно, но неблизко, да.

- Подожди, Шас'Уи, - похоже, эта часть предназначалась непосредственно Аль`Вешу, - Послушай старого круута, Дарла, - бойся их. Остерегайся пуще gvardei'цев, сильнее tankov. Береги от них воинов Огня своих. Они не такие Гуэ'ла, каких ты видел раньше. И не такие как видишь сейчас. Всех бойся. Изменение в их крови... Оно как-то зависит от темноты, держи их подальше от небесных линз, окон. И от страха. Когда они боятся, когда загнаны в яму. Skafandr'ы, они не для того, чтоб тело защитить от мира, они чтоб защитить мир от того, кто внутри...

- Вот пусть бы лучше расхваливал свой труд, а не принижал чужой.

Про себя ирландец отметил щедрость Фостера - полтора доллара за цыпленка и горсть картофеля! В уме Патрик быстро прикинул, что полтора на пятнадцать выходило порядка двадцати двух, сумма весьма и весьма немалая за час хлопот и неудобств, хорошенькое подспорье семейству Рона. И это без учета денег на овес! Что же, в таком случае посещение фермы уже не казалось олдтаймеру актом завуалированного мародерства.

Здороваясь с хозяином О'Нолан кивнул и коснулся шляпы. Пусть видит, что люди завернули к нему вежливые и порядочные. Затем шагом направил Текумсе к хлеву, где собирался расседлать, напоить и накормить кобылу. Слез, отряхнулся, облачка пыли с полов халата поднимая, оглянулся кругом.

- Честная работа - она всегда работа. Разводи ты коров или свиней, да хоть кур! Ко всему нужно приложить терпение и руку. Трудящийся достоин пропитания.* - Вмешался в разговор ирландец. - Даже виски гнать - тоже труд.

Что касается отдыха, то тут Патрик был всецело на стороне Илая.
- Только сутки в дороге, а уже припасы пополнять к людям лезем. Так ли надо? Пересидели бы в роще, действительно. Не нравится мне это. - Пробурчал олдтаймер, вторя товарищу.
Неужто это возраст так влияет, обращает в старых ворчунов? Да нет же: опыт и простая предосторожность. Может на ферме живут знакомые Фостера? Лично О`Нолан ни за что бы не стал провожать к своим знакомым такого парня как Кемадо. На всякий случай Патрик дал себе зарок, что будет приглядывать за полукровкой.

- Не знаю, сынок. Если не задержимся тут, то к завтрашнему вечеру, даст Бог, должны ее увидеть.
Чак - еще один случайный человек в банде. Не грабитель и не убийца. Молодой ковбой, которого незнамо каким ветром прибило к лихим парням Фостера. Вот ему-то деньги действительно пригодятся, сразу видно, что не мот и не пройдоха. Не то, что Алан, тому и вагон долларов дай, так уже через год и цента не останется, что в пропасть брось.

Снова скачка. Свист ветра в ушах, наползающее полотно земли снизу и неба сверху. И пыль. Патрик старался вести кобылу не след в след за скачущими впереди бандитами, чтоб вылетающие из-под копыт лошадей облака пыли не душили и не застилали взор. А еще тряска, каждое движение, каждый шаг-скачек Текумсе отдавался толчками по всему телу. Это, конечно, не мустанга объезжать, но попробуй-ка вытерпеть такое часок другой кряду.
Вперед и только вперед, словно позади пожар, словно сама смерть идет по пятам. А может так и есть, может со всех окрестных городов и городочков стягиваются лихие законники, чтоб догнать дерзких налетчиков, и если не схватить, то нашпиговать их спины свинцом? Вид скачущих во весь отпор компаньонов неизбежно бередил душу, заставляя сердце биться чаще. а голову - оборачиваться назад.

Утро. Свежо. И в овражке и на душе. Так бывает только вдали от бесконечной суеты больших городов побережья, где холмы все сплошь застроены, воздух испорчен, а люди недовольны началом очередной рабочей смены. Что-то неумолимо топчется цивилизацией, незаметно сминается и улетучивается. Где колышущаяся на ветру, сверкающая в первых, бархатных лучах осеннего солнца паутинка, где далекий крик-всплеск потревоженной неясыти, где запах прелых листьев, на которых проспал целую ночь?

А если прибавить к этому мирную, спокойную побудку, тот факт, что никто никого за ночь не прирезал и не попытался скрыться с деньгами (чего ирландец больше всего опасался), и все проснулись живы и относительно здоровы, да еще и Картечина завтраком разогретым побаловать грозится! Нет, не пропащие эти люди вокруг, не загубили еще свои души окончательно. Под наплывом чувств Патрик, тиская в мозолистой ладони томик Святого писания, истово помолился, прося у Господа прощения для всей их разношерстной компании. Не напоказ, но и не прятался за кустами.

Приуныл витязь, пригорюнился. Поселилась в груди его грусть великая, необъятная, душит его и душит, дышать не дает. Аж слезы на глаза наворачиваются от стеснения этого. А тут еще синяя, нет зеленая... Кто это?! Стоит, смотрит.
Вскочил Мустафа с места, руками предупредительно замахал, ибо не знал он на каком языке эта дева престранная разговаривает. Вздумалось ему, что за нищего приняла его прохожая, за дервиша просящего милостыню. Так жалок был его вид. Это для бохатура было уж слишком!

- Нет-нет, о дивное создание, мне ничего не надо. Я просто присел отдохнуть, я сейчас уйду.
И лампу свою тычет, мол смотри - есть у меня имущество, обознались вы уважаемая.

Самое же прескверное для Мустафы в этой ситуации было то, что в кармане у него действительно не было ни гроша, даже таньги поганой боги языческие не оставили. Хорошо хоть вылечили, и на том спасибо. Да что там говорить, если чалму правильную из простыни пришлось самому делать, а потом, при выписке из апартаментов, еще бояться, чтоб не отобрали. Как теперь ночевать в незнакомом городе, в мире чужом битому герою?

- Но, с другой стороны, не могу противиться я щедрости твоей, не могу неволить. Однако знай, о добрейшая дева, никто не посмеет сказать, что Мустафа Барджанбекский пал столь низко, что побирается на площадях. Пусть почти гол я, пусть за душой нет ничего, но найдется и у меня чем отблагодарить за помощь. - склонился в почтительном поклоне Мустафа.
- Если располагаешь ты временем и терпением, о великая воительница, то позволь мне развлечь тебя - усладить слух твой рассказом дивным. А там уж сама решай, достоин ли я награды.

Поскольку не скорое это дело о жизни своей рассказывать, да еще и интимное, в некотором роде, предложил бохатур чудочерепахе с тротуара сойти и в тени сада укрыться, подальше от солнечных лучей и чужих ушей.* Хурму, джиннию в смысле, ведь плоды, даже сушенные, алфавиту не обучишь, попросил Мустафа слова свои записывать, стенографировать то бишь, чтоб хоть какая-то память о деяниях витязя осталась, если суждено ему сгинуть в безвестности в городе этом Ровно.

Бывает так, что гонишься за чем-то, гонишься, а в итоге оно тебе совершенно не нужно. Так и с перцем этим у Мустафы получилось. Хорошо, хоть только так, недолго помучился, а некоторые на поводу у своего желания годами идут, жизнь всю растрачивают только для того, чтоб уткнуться лицом в теплую кучку верблюжьего навоза.
А с другой стороны, только идущий осилит дорогу. Так на востоке говорят. И как поступать-то в жизни? Дорог много, как узнать верную? Лишь мудрецам да простакам суждено достичь цели; первые идут опираясь на посох разума, вторые - слушая свое сердце.

И что теперь делать витязю с перцем этим? Был бы пеплом, можно было бы голову им посыпать. Эх, Мустафа Мустафа...

Вскочил на ноги воин, встрепенулся, саблей наотмашь ударил что было сил. Знай, чудище, не испустил дух еще бохатур Барджанбекский.

Вышел на Арену Мустафа, посмотрел вокруг - огромна чаша, может даже больше палаца эмирского, а люду-то сколько ковром колышущимся рассажено, наверное половина жителей славного Алтын-Сарая уместилась бы. Ух, дух захватывает, оглушает. Никогда раньше столько народу не видел бохатур, даже в поле ратном, когда супротив него войско вражеское стояло.
Поднял руки кверху уроженец далекого Барджанбека, кричит пораженный трибуны вокруг приветствуя.
Вышел, значит, на небо глянул от солнца щурясь, сторону нужную определяя. Копье в землю вогнал, а сам на колени подле него уселся. Надо бы было и сапоги снять, да только долго это очень, пока разуешься, пока потом натянешь - не поймет задержки местная управа.

- Велик ты, Аллах, и милосерден, и нет числа творениям Твоим, и людям, и животным, и джиннам, и мирам! Верю я, что и к этому месту Ты руку свою приложил. Так не лиши же меня присутствия своего, молю, о Всемогущий, надели хотя бы толикой малой силы четырех Престолов, и даруй победу над врагом. А если не угоден Тебе поступок мой, то пусть падет на меня кара Твоя!
Поклонился Мустафа Востоку, ибо уверен был, что если присутствует Всевышний на Арене, то непременно место его должно быть забронировано с той стороны.
- Да услышит Аллах того, кто восхвалил его!

Поднялся, шлем на голову нахлобучив, бармицей лик свой сокрыв. Копье резко выдернул, замахал им в воздухе яростно, криками воинственными разразившись! Зашагал к центру бодро, торжественно, что толку печалиться, если, возможно, пришел час твой последний?

Не удивительно, что за всем этим не поспел первым слово взять бохатур.
- Жнец! - явно передразнивая клыкастого противника промяукал Мустафа.
Не испугать чудищу иномирскому воина правоверного.
Копье снова рядышком воткнул, щит достал из-за спины в руку левую, десницей же саблю верную из ножен вытянул, махнул раз-другой разминаясь, на плечо положил. Стоит, одними глазами насмешливо сверкает.
- Дева пусть будет. - промолвил важно, к магрибцу черному обращаясь.

Перевернулся на живот Мустафа, лег, отдыхает. Целых три вздоха отдыхал - больше нельзя, убьет ведь темномордый противник, вытащит за ногу из-под прилавка, поднимет повыше и саблей махнет. У такого пощады не допросишься, а ведь и не прочь бохатур сдаться. Сгинет ведь бесславно, а кому от этого легче станет? Женам в плену томящимся не поможет, свет белый от злодея поганого не избавит. Вот уж насмеется Ходжа Черный, когда прознает о неудаче витязя.
И жалко Мустафе самого себя, и жен своих жалко, и дом в Барджанбеке... Всех жалко, потому что добрый Мустафа.
Застонал бохатур с земли приподнимаясь. Жив он еще, слава Аллаху, а значит и бой не закончен. Пополз вперед под следующий прилавок, нельзя, что бы сейчас порождение иблисово его нашло, бежать надо. Но тихо, тихо...

Просиял лицом Мустафа, хоть и не видно этого через занавес кольчужный.
- По словам слышу, что не лжешь ты, о главный распорядитель, не обманываешь правоверного. Да продлят боги лета твои и увеличат жалование твое.
- Местом сражения пусть станет Алтынский Базар, ряды со специями и благовониями пречудесными, если быть точнее. Нет на целом свете пряностей ароматнее, для вкуса приятнее, чем продаются тут. И цены умеренны.
А про себя Мустафа подумал, что ежели выживет в драке ужасной и вернется в Эмират, то непременно затребует с торговцев столичных динаров звонких за восхваление в иных мирах. Но надо бы какое-нибудь доказательство с собой захватить или свидетелей троих, иначе ни за что не поверят сквалыги тертые.
А еще было бы неплохо, чтоб запах ладана свел с ума порождение иблисово, что саблей напротив грозит.

Ох и дивный город этот Ровно, а Арена в нем и подавно! Жителями разными странными населен город этот, поговаривают, богами самими колдовством страшным построенный. Многие из них не люди совсем, как девы те бесстыдные захмелевшие, совершенно обнаженные, иные лишь отчасти: то голова слоновая, то хвост птичий, то след мокрый по брусчатке тянется. Не всякий правоверный сможет подобное зрелище вынести и с ума не сойти. Ох не зря Аллах Всемогущий Стеною Великой Эмираты оградил, предохраняя людей своих от зла потустороннего. Но крепок духом бохатур, идет сквозь толпу чудовищ и магрибцев смело протискиваясь. Прямиком на трибуны идет, на бои посмотреть кровавые, что боги языческие себе на потеху устраивают.
Как раз на начало очередной схватки успел. Скрестят мечи сейчас двое, хоть и люди с виду, но оттого не менее дивные. Один в алом весь, в странном головном уборе (феска широкая без чалмы накрученной, а края, кабы не накрахмалены, на лицо не падают), а другой с туловищем длинным и ножками коротенькими. Погодите - это не ножки коротенькие, это покрой шаровар такой презабавный.
- Да у него видать там яйца птицы Рух сокрыты! - поддавшись всеобщей несдержанности высказался вслух Мустафа.

Цимисх не начал ныть. Он начал действовать.
- Вернусь через пол часа. - бросил через плечо Виталию Матьяс, сворачивая по направлению к совокупляющимся.
Остановился молча метрах в трех, с прищуром минутку наблюдая за процессом. Многим минуты более чем достаточно. Но нет, пыхтят-стонут по прежнему.
Медленно достал из кармана пистолет и навел на спину парня. Присвистнул тихонько, внимание привлекая.
- Полиция нравов, завязывайте! - коротко скомандовал цимисх.
- У них должна быть машина, - рассуждал про себя венгр, - Не пешком же из Киева они пришли сюда в сортире потрахаться.

Пробовать особо было нечего. Дырку в плече, конечно, не назовешь пустяковой раной, но пуля прошила ее насквозь, а Эйб без особых проблем шевелил пальцами и сгибал-разгибал руку, кровью так же не истек, стало быть ни кости, ни артерий, ни сухожилий не задето. Повезло черномазому.
Не мудрствуя лукаво, О`Нолан закатав рукав щедро плеснул на рану крепкого пойла и потуже перетянул ее несколькими турами бинта.
- Даст Бог - жить будешь.
Еще, по-хорошему, Эйбу следовало бы обратиться к врачу, чтоб тот глянул не попала ли внутрь грязь или кусочек ткани; бывало люди отдавали душу и от более пустяковых ранений. Но только вот Док навряд будет помогать негру. Скорее всего Эйб это знал, и Патрик это знал. Поэтому предпочел промолчать, а не давать дурацкие советы.

Некромант мягко улыбнулся.
- Не совсем так. Все... сложнее. Представь себе мирового судью и хитрых купцов. Один издает законы, а другие используют их, иногда честно, иногда находят способы обойти. Но так или иначе купцы обязаны подчиняться судье, даже творя нечто... ему неугодное. Несмотря на большую власть правитель не в состоянии уследить за всем сразу, а ведь дельцов много. Позже ты сама все поймешь.

Угрожающе зарычав собачонка тявкнула, завиляла хвостом, и, лихо перемахнув через подоконник, оказалась уже на лужайке. Похвастаться такой прытью герои, к сожалению, не могли. Первые несколько минут погони Вольту приходилось буквально тащить Винса за руку, следя, чтоб щурящийся напарник не споткнулся о что-нибудь и не налетел на препятствие. Хорошо, что вскоре зрение Черной длани восстановилось, иначе бы героям ни за что не догнать улепетывающих пришельцев.
Когда двоица наделенных сверхспособностями землян уже почти настигла предполагаемых похитителей президента, дорогу последним преградили баррикады. Оказывается муниципальные власти все же не сидели сложа руки. Силами полиции были оцеплены прилегающие к месту падения инопланетного корабля кварталы. Стражи порядка со всей серьезностью отнеслись к поставленной задаче, заблокировав улицу десятком патрульных машин, внушительного вида асфальтоукладчиком и, небось экспроприированным, длинномером. Похоже выставленная баррикада уже подвергалась атакам космических агрессоров. Тут и там полыхали пожары: горели автомобили и нижние этажи офисных высоток; воздух гудел от завываний полицейских и пожарных сирен.
Казалось, отряд пришельцев попал в ловушку - некуда им деваться! Но фиолетовые гады припасли в рукаве еще один козырь. Только слепой не заметил бы движения в дальнем конце улицы: к заслону стремительно приближались странного вида объекты. Они были похожи на колеса обозрения провинциального шапито. Светящиеся бледно-голубым светом обода, здоровенные самоходные колеса, не меньше восьми метров в диаметре. Несомненно, на баррикады неслись образцы инопланетной техники. И уже через секунду правоохранители Сиполиса убедились в ее враждебности. Из осей колес выдвинулись какие-то приспособления, оказавшиеся орудийными турелями с операторами-симбиоидами. Не мешкая инопланетчики открыли шквальный огонь. От взрывов машины подбрасывало как игрушечные, а стоявший по центру асфальтоукладчик разметало на детали. Многотонный валик, очертив пологую дугу, влетел в высокое окно престижного банка (Вклады в черном металле принимаете?). Полицейские ответили нестройными выстрелами из табельного оружия, однако большинство из них поспешило убраться с дороги грозной техники. Не сбавляя скорости, колеса налетели на заслон. Одно, прокладывая колею прямо по машинам, прошло по центру, а второе врезалось в прицеп грузовика, фактически разорвав его надвое. Это колесо подпрыгнуло на несколько метров вверх, но тут, прямо в полете в его правый бок попал не то снаряд, не то ракета, мгновенно превратив в фарш одну из турелей. Колесо неуверенно приземлилось, раскачиваясь на ходу и, заложив крутой вираж, врезалось в дом, где и оставшись торчать, наполовину выглядывая из стены.
Воспользовавшись ситуацией, симбиоиды с гробоподобным ящиком юркнули в образовавшийся в обороне землян пролом, и были таковы.
Но героям сейчас было не до похитителей - прямо на них неслось чудо враждебной техники. Сидевшие за пультами орудий стрелки целей не выбирали, беспорядочно паля во что заблагорассудится, сея разрушения направо и налево.

Был уже поздний вечер. Патрик лежал на боку у огня и лениво шевелил палкой угли в кострище. Изредка его рука тянулась к сваленной рядом охапке хвороста и костер получал очередную порцию пищи. Окрашенное багровым цветом лицо ирландца раз по разу окутывалось клубами табачного дыма. Отсутствующим взглядом он смотрел на игру пляшущего пламени. В таком положении легко можно было представить этого человека где-нибудь развалившимся на кресле у камина, под срубленной своими руками крышей добротного дома, в окружении иногда вздорной, иногда шумной, но все же такой дружной, многочисленной, ирландской семьи. Что же пошло не так, почему этот немолодой уже сын Адама не на своем месте? И есть ли вообще это место?

Ранее.
Ухабистая проселочная дорога петляла среди редких первозданных рощ и обширных лугов. Ее-то и дорогой можно было назвать весьма условно - так, заросшая травой ниточка, мало чем отличающаяся от напирающей со всех сторон невозделанной земли. Канзас - дикий край, мало здесь люду, некому протаптывать пути. Может оно и к лучшему.
Стояло ясное утро. Катящаяся телега мерно поскрипывала вихляющим восьмеркой колесом. Возница подгонял лошадей, намереваясь успеть к месту назначения до того как солнце поднимется повыше и жара сделает путешествие совершенно невыносимым. А на небе ни облачка. Сегодня снова не будет дождя. Вот уже три недели ни капли не упало на землю. Фермеры жалуются. Во время воскресной службы все молили Всевышнего о ливне.
Возница приподнялся на козлах, напряженно всматриваясь вдаль. Что-то чернело над горизонтом. Неужели гроза? Нехорошие предчувствия обуяли человека, он уже не раз видел подобные "грозы". Истерично защелкал хлыст и передавая волнение возницы пустившимся вскачь лошадям. На одной из ям с телеги свалился груженный скарбом ящик, но человек даже не оглянулся. Дым, черный дым поднимался из-за холмов. Теперь путник в этом не сомневался, и сердце его сковало отчаяние. Он уже знал что застанет вместо дома, но спешил туда с обреченностью выпущенной из ствола пули.
Джо. Так звали старика. Он сидел напротив пожарища, оперевшись спиной на каменную изгородь. Никто не знал его фамилии, все называли его просто - Джо. А теперь в груди у старика торчит стрела.
С ружьем в руках возница спрыгивает с телеги даже не остановив ее. Подбегает к человеку у ограды. Тот все еще жив, кажется что ему, прожившему столько десятков лет какая-то стрела? Джо подымает тяжелую голову и как-то печально смотрит в глаза возницы.
- Сиу... - шепчут его искривленные, покрытые коркой запекшейся крови губы.

Не так давно.
Патрика слишком вымотал минувший день, чтобы он был в состоянии приготовить себе полноценный ужин. Другое дело Текумсе, перво на перво по прибытию ирландец позаботился о лошади: расседлал, напоил, и основательно покормил кобылку. Свой же собственный желудок удостоился месива из поджаренного на лярде мяса с луком. Котелок, конечно, не сковородка, но что делать?
Уже на обратном пути от воды, куда О`Нолан ходил вымыть все тот же котелок с ложкой да освежиться, Патрик заметил ковыряющегося в своей ране Эйба. Наткнулся, можно сказать, на негра в потемках. Не говоря ни слова, олдтаймер извлек из своих вещей бутылку виски и обрывок ткани.
- Давай помогу. - буркнул в разбитый нос католик, вероятно напрашиваясь на очередную порцию гнева чернокожего.

Стоя рядом с Виталием цимисх с интересом разглядывал автостоянку. Но интересовали его отнюдь не тачки и не их количество. Его забавляла сама ситуация: как Сторож будет искать и вытаскивать со стоянки именно тот самый, нужный автомобиль? Или, имея такой выбор, он решит взять первую попавшуюся шикарную телегу? Но больше всего доставлял тот факт, что что бы Дубовский ни придумал, ласомбра все равно придется прилагать усилия. По мнению Варты, пустые, абсолютно непотребные усилия. Ведь их можно было направить на выполнение задания стаи, а не...
- Будешь убалтывать охрану или вырежем всех до ноги?

- Не-не-не! - поспешил остановить Алера юноша. - Мы уже знаем какие у хозяев "собачки", поэтому не стоит беспокоить их стуком в дверь.
- Лучше мы сами ее, тихооонечко откроем. Это будет вежливо. И мудро.
Вор присел у дверного полотна и ласково, почти с любовью погладил замочную накладку.
- Одиноко тебе тут, небось сидишь, годами ключа не видя, тоскуешь по стальному стержню внутри себя, как давние любовники томятся по друг другу. Ничего, дядя Винсент поможет тебе, посмотри, что он принес. - бормоча и сюсюкая себе под нос, Янг извлек из кармана тонкую проволочку, подозрительно похожую на женскую заколку.
- Ну же, не упрямься, тебе понравится. Немного смазки?
Несколько капель лампового масла и ловкие руки. Что еще нужно старому замку?

- Да, - окликнул поляка О`Нолан, когда тот принялся вертеть винчестер в руках, - с патронами беда...

После привала они встретились снова, уже верхом. Дымящий папиросой Милош нагнал Патрика и предложил купить насовсем свой "еллоубой".
- Новый теперь и у меня есть. - Олдтаймер продемонстрировал добытый в Де-Мойне карабин.
- Послушай, - после некоторых раздумий добавил ирландец, - А зачем тебе это? Ты же теперь богач. В бегах, правда, но все же.
О поляках говорили разное, в основном выражались весьма нелестно, весьма. Некоторые даже утверждали, что они там один через одного жиды натуральные. А тут еще Громбчевски торговать оружием вдруг надумал. Наводит на размышления...

Монстр! Другое слово подобрать, пожалуй, было бы сложно. Стайка суетливых фонариков колибри замельтешила по кабинету, выхватывая своим светом из сумрака клубки противных щупалец и лоснящуюся темно-фиолетовую кожу. Вольту показалось, что передним нечто среднее между амебой и кальмаром, помноженное на габариты слона.
Появление электро-живности не на шутку всполошило пришельца. Откуда-то из его недр раздался пронзительный писк, совершенно не вяжущийся с размерами монстра. Длинные жгуты гибких конечностей принялись с удвоенной яростью молотить воздух, пытаясь поймать летающих помощников героя, а громадина тела будто бы даже отползла на пару метров дальше к зашторенному окну. Чудищу настолько не понравились шустрые птички, что оно напрочь позабыло о схваченном Винсенте, отбросив повелителя теней подальше в угол.
Полет героя прервал книжный шкаф. Больно, однако теперь, по крайней мере, Черная длань был свободен.

Вспыхнуло и померкло. На миг Оптису показалось, что это его граната рвонула. Но долю секунды спустя, когда его сорвало с места взрывной волной и бросило прочь, словно тряпичную куклу избалованным ребенком, когда земля с небесами поменялись местами, а уши заложило от дикого громоподобного рева... Словом, какая же это граната, спаси Император?
Гвардейца швырнуло и забило в какую-то щель. Но даже там в своем хиленьком укрытии, уткнувшись мордой в щебенку и прижав шлем к ушам руками, Батчер чувствовал как подпрыгивало его тело. Ррраз - и невесомость, рраз - и словно падаешь, не то вверх, не то вниз. А потом снова мордой в каменное крошево. Он не знал сколько это продолжалось, сколько времени он терял под собой землю и обретал ее вновь. Пробовал считать взрывы - сбивался на молитву. Далее вообще - сжался в комочек и пытался провалиться в небытие, но увы.
Артобстрел закончился так же внезапно. как и начался. Не умер. Но радости не было. Вообще ничего не было кроме звенящей пустоты. А когда откопался, то оказалось, что и города больше нет, по крайней мере в пределах подернутой сизой дымкой видимости. Какое-то абстрактное место, подмостки театра сумасшедших: темень вокруг, а из декораций какие-то развалины.
Среди всего этого бедлама взгляд выхватил знакомый силуэт. Поднял - лазган родимый. Малость присыпало его, поцарапало, но в полном порядке, заряд есть, готов хоть сейчас жечь еретиков. Только нет их. Убило всех. И своих тоже, похоже. Внезапно сердце гвардейца сковал ледяной страх: неужто всех убило и он тут один одинешенек остался? Уж лучше бы тогда и его душу варп забрал.
Ветер усиливался, принося с собой откуда-то с окраин песок. Мелкий, противный, секущий и без того израненное лицо песок. Он отбирал то немногое, что еще мог делать гвардеец - зрение, возможность видеть. Даже специальные очки не помогали. Оптис шел, спотыкаясь и падая. Вставал и снова шел. Бесцельно, просто зная, что нужно идти. Набрел на стену, или то, что от нее осталось, в любом случае, перелезть ее сил у новобранца не было. Пришлось идти вдоль препятствия.
Как отыскал подвал Оптис помнил смутно. Зато отлично помнил свою радость, когда там нос к носу столкнулся с гвардейцем из 583-го! Да еще с кем - с сержантом Кайлом Ройтом!

Внизу снова было людно. Хотя, правильнее, наверное, говорить вампирно. Но нет такого слова...
Вторгшийся и наделавший столько шуму индивид оказался "своим". Поэтому тут же перестал интересовать цимисха. Во-первых, гангрел сейчас, похоже, не в состоянии вести длительные беседы, во-вторых, он знакомый Николая, а стало быть страшила сам разберется с произошедшим и, если сочтет нужным, ознакомит с фактами остальную компанию, ну и наконец в-третьих, Андрею уже оказывали посильную помощь, так что вмешательство Варты было лишним.
Намного больше каинита беспокоил расход крови в холодильнике. Разгорающийся в глубине голод припомнил шабашиту, что сам он из хранилища еще ничего не брал. Матьяс не был альтруистом, поэтому поторопился исправить это упущение.
Щурясь и потягивая из пакета пусть и не свежую, но все же кровь, вампир задумчиво произнес:
- А ведь за ним могли следить...

Мероприятие удалось. Не для всех - это было видно невооруженным глазом. Минус двое. И как при таком раскладе он мог просчитаться?! Патрик как раз щурясь всматривался в силуэты двух подростков маячивших у дробилки, когда к нему с Закари подъехал, что называется, живой свидетель досадной оплошности.

- Если отбросить суку, то выйдет справедливое замечание. - надвинув на глаза случ спокойно произнес ирландец.
- Было плохо видно из-за пыли. Толком не разобрать. Моя пуля, Эйб, виноват я. - признался О`Нолан.
Патрик ровно сидел в седле, придерживая одной рукой лежащий поперек карабин. Без вызова, без угрозы. Но и без страха. Скорее с мрачной решительностью принять то, что заслужил. Нет, конечно, избивать он себя негру не позволит, как и хвататься за ствол или нож. Но вина, как правило, требует искупления, и бегать от него олдтаймер не собирался.

- А, дым? - Винс лениво махнул пару раз перед лицом пятерней разгоняя сизые клубы. - Да нет.
- Разве это дым? Почти благовония. Вот я знавал одного тюремщика из Последнего Приюта*, так тот курил такую гадость, что... - юноша осекся на полуслове и неловко улыбнулся.
Благо, возглас Альмис, сопровождающий появление очередных просителей места в команде, дал повод сменить тему на более безопасную.
- В нашем полку прибыло. - Янг оглядел подошедшую к капитану парочку.
Один явно не паж и не священник, скорее всего рубака. А другая принадлежала к когорте Альмис, то есть была девушкой уж точно не вписывающейся в интерьер "Тощей Русалки". Надо будет при выходе поискать у дверей табличку с объявлением: "Если Вы хорошенькая девушка со странностями, то Вам сюда! Только сегодня для Вас скидки 50% на прокисшее пиво, а так же шанс вляпаться в подозрительное предприятия капитана Ирбина!".

Едва только Закари очутился в седле, ирландец посчитал свои обязательства перед бандитом выполненными. Пришпорив кобылу, О`Нолан рванул с места в карьер, уносясь вслед ребятам Фостера. Текумсе летела словно выпущенная из индейского лука стрела, соревнуясь частотой ударов копыт о сухую землю с биением сердца всадника. Оглядываться не хотелось, хотя Патрик знал, что преследователи отстали и позади скачет лишь троица подельников. Только оставив пригороды Де-Мойна далеко за плечами, Патрик решился немного сбросить темп. Давненько он так ни от кого не драпал.

Шел 1850 год, самое его начало. По случаю празднования обширной ирландской диаспорой очередного дня Святого Патрика, владельцы магазинов, заранее оплакивая витрины, предпочли закрыться пораньше (то бишь вообще не начинали работать в этот день), усиленные наряды полиции перешли к патрулированию исключительно центральных улиц Бостона, а немногочисленные команды пожарных затихли на своих станциях в ожидании наихудшего. Зато окраины радовались, в особенности владельцы пабов, проститутки, пьянчуги и проходимцы всех мастей, ну и конечно же сами ирландцы, к слову сказать, составляющие немалый процент в предыдущих трех категориях граждан.
Патрик встретил этот день так же, как и предыдущий - за карточным столом в одном сомнительном, но оттого не менее известном заведении. Видимо сам святой благоволил своему теске, и карта юному О`Нолану шла, как матросы после кругосветного плавания в портовый бордель. Так что Патрик смог не только отыграть обратно проигранную ранее плату за следующий семестр обучения в мед.колледже, но и обзавестись довольно кругленькой суммой, достаточной, чтоб ни в чем себе не отказывать отмечая день покровителя всей Ирландии.
Традиционный ежегодный парад О`Нолан проспал. Наверное компенсируя этот факт, за оставшееся до вечера время ирландец успел как следует набраться, путешествуя из одного паба в другой. Последнее, что еще помнил Патрик, это то, как он всех угощал в баре "Вепрь и лось", провозглашая со стойки передовые идеи аболиционизма и призывая всех присутствующих незамедлительно отправляться на юг спасать порабощенных нигеров, которые, по словам самого оратора, настолько тупы, что сами освободиться не могут.
Очнулся О`Нолан от приступа тошноты. Выплеснув содержимое желудка под лавку на которой сидел, ирландец обнаружил, что эта самая лавка находится в вагоне едущего поезда. Вагон раскачивало на ходу, по видимому из-за этого Патрика и стошнило. Рядом на лавке покоилась прибитая к доске кабанья голова, давшая первую половину названия пабу, в котором последний раз помнил себя О`Нолан. Подозрительно саднила челюсть. Немного успокаивало то, что рогов нигде поблизости видно не было.
Потом пришли проводники, целая бригада - человек шесть. Один из них, похожий на макаронника, с подбитым глазом, ткнул пальцем в О`Нолана и закричал:
- Вот эта сволочь.
С поезда Патрика выкинули. Вместе с чучелом. На дворе ночь, середина марта, мягко говоря зябко, в общем не самое прекрасное время для загородных прогулок. Особенно, если у тебя с перепоя гудит жбан, и без всякого мороза озноб трясет, что икры у танцора кейли. После недолгих блужданий Патрику повезло наткнуться на какую-то ферму. На стук дверь открыла молодая темнокожая служанка. Белого господина отогрели и накормили. В домике для прислуги, коим оказалось строение, нашлись даже остатки хозяйской выпивки недурного качества. Поправив здоровье, ирландец неожиданно вспомнил о своей священной освободительной миссии, тем более, что Нани (так звали служанку) была довольно недурна собой и понимала английский.
После недолгих увещеваний и обещаний сказочной свободной жизни в Бостоне, Нани наконец сдалась. Но в домике было тепло и еще оставалось треть бутылки бренди, так что побег решено было отложить до утра. В эту ночь студент медицинского колледжа узнал, что особых отличий в анатомии черных и белых женщин нет.
Счастье закончилось с рассветом. Кто-то стуканул хозяину поместья, что у него объявились незваные гости (наверное кто-то из прислуги, неблагодарные негры!). Тот оказался на редкость ревнивым к своей собственности сукиным сыном. На ирландца устроили облаву по всем правилам охоты: с лошадьми, собаками и ружьями. В то пасмурное весеннее утро по полям и лесам Коннектикута, сверкая бельем и изрыгая проклятия, несся странный олень. Патрика спасло лишь чудо да сохранившийся в чащах глубокий снег.
Вернувшись в Бостон, О`Нолан завязал с аболиционизмом и восстановился в духовной семинарии.

Дневать. Почему-то у неоната это слово никак не находило отклик в душе. Он предпочитал называть сон как и предыдущие двадцать лет называл. Да какая разница, ведь и так понятно же?
Матьяс побрел наверх, однако в комнату отдыха зашел лишь для того, чтоб стащить с постели одеяло с подушкой. Это добро венгр перенес на кресло в погруженную в сумрак библиотеку. У него будет свой уголок, пусть и крохотный.
Еще некоторое время вампир потратил на поиск подходящей литературы, благо в обставленной книжными стеллажами комнате проблем с этим не было. Его интересовал период в истории Украины, приблизительно между 1915 и 1930 годами, хроники боев на этих землях, а особенно воинские формирования использующие в качестве формы серые (коричневые?) камзолы. На "второе" любознательный каинит выбрал старину Ницше "По ту сторону добра и зла...", занимательно этот немец писал о человеческой морали...
Под взором Варты мягкий свет лампы плавил печатные символы в расплывчатые черные ручейки. Веки смыкались сами собой, и вампир не заметил как погрузился в сон.

Атака с неба.

Помещение оказалось заброшенным складом. Обследуя его отряд наткнулся на незначительное сопротивление в лице еще двух симбиоидов, точно таких же, что попытались напасть на героев у входа. Склад выглядел пустым, если не считать обломков тары да перемазанной фиолетовой субстанцией, дурно пахнущей клетки, в которой, похоже, пришельцы держали Буду. Судя по следам на полу, помещение до недавнего времени активно использовали, то ли как базу, то ли действительно как склад, но не ранее чем вчера-позавчера (как раз когда оборвалась связь с агентом Будой) все оборудование отсюда вывезли в неизвестном направлении.

Прибывшие на место рядовые силы организации извлекли тело спящей гиены из люка и транспортировали в штаб-квартиру. Теперь вся команда была в сборе. Правда, после пробуждения Буда вести себя агрессивно не перестала, и даже разгромила две специально предназначенные для содержания плененных пришельцев камеры и одну лабораторию. Только благодаря лечению сильнодействующими успокоительными препаратами и работе ежесекундно рискующих собственными жизнями психологов, Буду удалось привести в более-менее нормальное состояние. Память агенту, к сожалению, восстановить не удалось, и все, что случилось до момента своего лечения в штаб-квартире воин Земли не помнила. Светило психиатрии профессор Дудикоф предположил, что воспоминания быстрее вернутся при попадании пациента в привычную для оного среду, что для Буды означало оперативную деятельность, спасение живого на планете от любых, в том числе и космических, напастей.

Случай проверить эту теорию выпал уже через пару дней (кто бы сомневался). По данным рапорта ранним утром в верхние слои атмосферы над Австралией вошел неопознанный космический объект. Вычислив траекторию падения, военные пришли к выводу, что конечной точкой движения пришельца является центр Сиполиса - резиденция Президента. Войскам ПВО был немедленно отдан приказ уничтожить объект, однако мощные ракеты и новейшие лазеры оказались бессильными против летящего с неба врага: какое-то неизвестное поле не пропускало лучи зенитных установок и заставляло боеголовки ракет взрываться не достигнув корпуса корабля пришельцев. Все что смогли сделать военные - это немного сбить с курса объект, и тот упал за два километра от резиденции, прямо в районе делового центра Сиполиса. Обрывающие телефоны полиции жители сообщали, что из объекта размером приблизительно с трехэтажный дом почти сразу же полезли орды инопланетян, они хватали не успевших убежать горожан и уволакивали их внутрь своего корабля. Как и предполагалось, основным направлением атаки пришельцев стала резиденция. Лидер людей Президент Чамбес до последнего отказывался покидать свой дом и место работы, мотивируя это тем, что бегство перед горсткой инопланетян станет ударом по имиджу всего человечества. Отряду предстояло немедленно выдвинуться к резиденции Президента и предотвратить ее захват, уничтожить инопланетных агрессоров или, в крайнем случае, сдерживать их столько, сколько нужно, чтоб Чамбес осознал всю серьезность положения и дал согласие на свою эвакуацию. К сожалению, объясняя свои действия масштабностью происходящего, Кукловод сообщил руководству, что ему нужно время для соответствующей подготовки и он не может принять участие в операции незамедлительно.

Прибыв на место герои с огорчением поняли, что опоздали. Резиденция кишела симбиоидами. Команде теперь необходимо было пробиться внутрь и выяснить все ли в порядке с Президентом. На лужайку перед крыльцом, куда приземлился вертолет агентства, проворно высыпал десяток пришельцев. Герои едва успели покинуть борт своего транспорта, прежде чем фиолетовые мерзавцы меткими выстрелами бластеров превратили его в груду горящих обломков.

ссылка
Кукловод приложил палец к губам, замер на мгновение, будто что-то вспоминая. Затем неспешно извлек их своего волшебного саквояжика небольшую коробочку - игрушечную шарманку. Бережно взявшись за рукоятку, механик начал ее плавно вращать, отчего темный переулок Сиполиса наполнился мелодичными звуками детской колыбельной. Кукловод уже и не вертел ручку, а музыка все звучала и звучала.
Приподняв край крышки, игрушечных дел мастер аккуратно, будто боясь разбудить, бросил шарманку в люк. Колыбельная зазвучала глуше, уже откуда-то из недр городской канализации. Вскоре из крохотных отверстий в чугунной крышке заструился искрящийся, пахнущий лавандой дымок. Прикрыв рот ладонью, Кукловод поспешил отойти подальше, не рискнув испытать на себе действие сонного газа.

- Да чтоб тебя...! - едва сдерживаясь от ругательств Патрик в гневе чуть было не вышвырнул ружье через окно.
Злился олдтаймер вовсе не на оружие, не причем тут винчестер, что старые глаза не видят. Чуть с дуру на тот Свет негра не отправил. Эйб тоже был не виноват: будь он хоть в два раза чернее, все равно О`Нолан не рассмотрел бы африканца в облаке дорожной пыли. Злился Патрик на себя лишь одного да на свою дубовую ирландскую головушку. Считал же всадников, старый пес, чтоб тебе так сдачу в магазинах давали!
Но, как это часто бывало с ирландцем, ярость отступила так же быстро, как и появилась. А на месте нее осталось совсем иное чувство. Сняв с головы шляпу, Патрик быстро перекрестился и зашептал слова благодарности.
- Спасибо Тебе, Господи, что не дал взять грех на душу, стать убийцей по незнанию!
Теперь же, когда ситуация прояснилась, олдтаймер вздохнул посвободнее, и даже рука, сжимающая винчестер поляка, казалось, стала тверже, а глаз - зорче. О`Нолан взял в палец упреждение перед франтом в гражданском, что несся бок о бок с синим мундиром. Теперь ошибки быть не могло...

Он не ошибся - это действительно та самая ночь, воспоминания о которой встанут рядом с воспоминаниями о первых мгновениях нежизни. Священник, факел, ритуальные раны - сомнений быть не может. Сейчас, меж неонатом и Шабашем оставалась лишь тонкая прослойка из огня и боли. Как символично, рождение всегда сопровождается муками. Каинит невольно вздрогнул. Просто поразительно как у него, до недавно еще человека видевшего в пламени всего лишь источник тепла, обычное проявление природы вещей, теперь этот же огонь вызывал благоговейный ужас. Странное такое чувство, почти животное, и в тоже время возвышенное. Наверное так примерному прихожанину следует бояться Творца.
Венгр сделал шаг вперед, вслед за Олегом.
- Матьяс Варта. Прибыл от Гавроша Кьязе.
Будь сейчас Матьяс среди избранного общества цимисхов, он бы без запинки несколько минут к ряду превозносил бы заслуги Сира, перечисляя его титулы, достижения и жертвы во имя общего дела. Однако сейчас, среди незнакомых вампиров, бывший гуль предпочел сказать только имя. Но и оно, в чем Варта был абсолютно уверен, о многом говорило собравшимся бывалым функционерам Шабаша.
- Я готов. Да войдет в меня Дух Свободы, и да укрепит он веру мою, и придаст сил в борьбе за нашу победу. Искренне желая влиться в могучую семью Шабаша, я принимаю постулаты Миланского Кодекса. Аминь.

Не в силах смотреть на ужасное пламя, Матьяс закрыл глаза. Жар по-отечески коснулся лба, пригвоздил огненными губами. Было слышно как скрипнули зубы, но вампир выдержал, не крикнул и не отпрянул. В комнате еще сильнее запахло паленной плотью. Еще какое-то время каинит был не в силах пошевелиться или даже разлепить веки. Рождение предполагает боль.

Снова пеший тур. На часах практически утро, и вампир уже мог без преувеличения сказать, что за исключением пробуждения и небольшого приключения в гостинице Бучи, он считай всю ночь сбивал ноги о дороги, сперва на пару с Николаем, потом уже в более "симпатичной" компании мертвецов.
Пункт назначения, почему то не слишком удивил. Из факта отсутствия четкой координации, того же транспорта, и внешнего вида дореволюционной развалюхи, можно было сделать вывод, что дела у Шабаша в столице обстояли, мягко говоря, не очень. Оно и понятно, кто будет тащить полудохлое неоперившееся мясо в престижный офис в центре Киева, но что-то каиниту подсказывало, что причина не только в этом.
А тут еще бледная, очкастая пародия на Джордана спрашивает готовы ли они. Матьяс не спрашивал сам себя готов он или нет, он просто знал, что это его путь. Нет, блин, сейчас самое время упасть на колени и начать вопить: Мамочка, что вы со мной сделали, ужасные монстры, я хочу быть человеком, верните все как было!
Вампир мысленно одернул себя. Видимо, сказывалось напряжение момента. Варта постарался взять себя в руки. В конце концов это те самые двери в Шабаш, о котором о столько слышал. Краем уха, неясные шепоты, скупая информация из кровавых уст Гавроша, но этого было вполне достаточно. Шабаш - он и есть Шабаш, хоть по колено в дерьме, хоть на вершине мира. Точка отсчета, альфа пути.
Когда холодный взгляд лысого священника коснулся Матьяса, тот утвердительно кивнул в ответ на заданный вопрос.
- Мы - готовы. - Серьезно так, с полной уверенностью на застывшей маске-лице.

- Мы будем держаться, сэр.
Сержант их слышал, мало того - он обещал огневую поддержку против ползущего на них чудовища. Это обнадеживало. Оптис как раз находился на первом этаже, когда во вражескую бронемашину попала ракета. Торжество гвардейцев было недолгим, казалось бронированный монстр даже не заметил впившегося в борт реактивного крак-снаряда, и преспокойно продолжал ползти к позиции отделения.
- Уходим, быстро! На второй этаж! - Подрываясь с места Батчер призывно махнул лазганом в сторону лестницы.
А затем был бег. Недолгий бег наперегонки со смертью. Краем глаза новобранец заметил оставшегося у окна гвардейца. То ли гранату еще хотел бросить напоследок, то ли оцепенел от вида надвигающейся неуязвимой техники врага. К нему подбежал кто-то, тряхнул за плечо: давай, мол, приятель, пора сваливать. Затем была лестница и поджаривающий пятки огненный ад. Крики сгорающих заживо потонули в грохоте взрывов.
Лежа на спине гвардеец отполз от края лестницы. Расплавившийся полимер каблуков армейских ботинок прилипал к полу. Оптис тяжело дышал, дрожащие руки все еще сжимали лазган, направленный на источающий пламя проем.
- Проклятье, у них на этом дерьме огнемет!
Батчер огляделся в поисках голоса. Раз, два, три, ... шесть. Их осталось шестеро. Не хватало Фарнаса и Майкки "Вертухая". Эти двое сдружились еще на борту транспортника, не разлей вода: вместе жрали, вместе проходили полосу препятствий, и погибли тоже... вместе. Или нет?
- Мы возвращаемся. - угрюмо прогундосил Оптис, пристегивая штык-нож к стволу.
- Возможно наши внизу еще живы. Кроме того, все равно от силы через пять минут и второй этаж сгорит к чертям. Нужно выбираться отсюда. Нас тут шестеро, не знаю сколько там этих ублюдков понаехало. Да сколько бы ни было - плевать, всех порешим!
Пока и.о. капрала говорил, бьющее из проема пламя несколько приутихло, зато дыма стало в разы больше.
- Всем надеть респираторы. Гранаты на самый крайняк, друг-друга положим. Только лазганы и ножи, чтоб наверняка. Дик и ты, Потэйтон - пойдете первые. Двое: Кериган, Минос - прикрываете их с лестницы. Я и Даго ударим со спины. Готовы? На счет три.
Оптис сидел на подоконнике второго этажа. До земли вроде бы не далеко. В неясном свете пожара толком не разобрать.
Указательный.
Переключил лазган на автоматический режим, внизу потребуется вся огневая мощь на которую способно оружие гвардии. Клубы дымовой завесы причудливо вытанцовывают в воздухе погружающегося в войну города.
Средний.
Пять пар глаз уставились на Батчера. Что в них, надежда, ненависть, сомнения? Ох, сколько же этого сомнения в душе новобранца так нечаянно ставшего у руля отделения. Ответственность давит, чтоб ее, душит страх. Сейчас или никогда! Видела бы это Лола, небось удавилась бы, такого парня протыкала...
Безымянный!
Толчок. Мгновение пустоты под ногами. И сотрясающий внутренности удар.

- Не трогай, не трогай, не трогай ее... - словно мантру шептал слова ирландец, глядя через окно как Алан разговаривает с женщиной.
Всю спину юнца застилал черный, расплывчатый по краям прямоугольник. Мушка.
- Не трогай ее.
И женщина пошла своей дорогой, а Алан своей. Ничего не произошло.
- Хвала Всевышнему. - со вздохом произнес Патрик.
Осторожно, словно боясь, что резкие движения могут опрокинуть время вспять, поставил у окошка винчестер, устало утер рукавом лицо. Тяжела ноша. Патрик перевел взгляд на пыльную Гранд Авеню, что отсюда, сверху, казалась поверхностью грязной реки, пробегающей меж уродливых скал-домов. Где-то оттуда должна прийти гроза.

Мысль объединиться показалась Луису довольно наивной, даже, наверное, по-детски наивной. Как ни крути, а собрали их тут вместе не для того, чтоб вылепить дружную, спаянную команду детективов, скорее, чтоб увеличить шансы, набрать побольше карт в руку - какая-нибудь, глядишь, и козырной окажется. Честного сотрудничества не выйдет хотя бы потому, что у троих из них есть требовательное начальство, которое по головке не погладит за плохонькие личные результаты в расследовании, а двое оставшихся участников "гонки" работают за деньги. И сколько бы там комиссар не говорила о равных премиальных, понятно, что победителю достанется все. Ну, может не все, но многое. Критерий успешности всегда влияет на сумму. Это Блейн знал наверняка. До противного наверняка. Было что-то циничное в этом знании, что-то холодное и лишенное чувств.
Любопытно, что самого себя детектив определил в одну группу с биороидом и клоном. Впрочем, никаких негативных эмоций по этому поводу он не испытывал, по крайней мере пока никто не вырвался вперед и все топчутся на старте, есть шанс доказать, что сделанные по старинке руки-ноги-мозги ничуть не хуже синтетических.
Однако вслух полицейский критиковать предложение Нисей не стал, авось что-нибудь полезное да и обломится.

- Пока эта самая общая информация уточняется, может поможем с осмотром дома? Думаю это в наших же интересах.

Итак, что мы имеем? Довольные гости плюс, и эти же ужасно напуганные гости минус. И действительно, почему не сообщили о беспорядках в особняке (не факт, что они были свидетелями убийства)? Неужели их действительно до такой степени запугали? Посчитали, что профессор сам справится с напастью? Первое вероятнее, ведь во втором случае хоть кто-нибудь из паникеров должен был перезвонить после бегства Брауну и поинтересоваться его самочувствием. Кстати, а были ли входящие звонки после на виллу? Надо уточнить.

Луис по-хозяйски упал в кресло бывшего владельца кабинета и изучающим взглядом окинул стол. Эксперты-криминалисты тут уже поработали, поэтому наследить детектив не боялся. Включил-выключил несколько раз настольное освещение, словно прислушиваясь к звуку щелчка. Положил ладони на столешницу, провел ними туда-сюда, пробуя на ощупь материал, привыкая к нему, пытаясь представить как себя на этом месте чувствовал почивший профессор. Один дисплей не светится, второй - работает. На нем какая-то белибердень, видимо работа Брауна. Что еще тут? Ящик стола бесцеремонно вырван из ниши и брошен под ноги, содержимое валяется тут же. Этим займусь позже. Справа над зияющей дыркой ниши целая панель картридеров всевозможных форм и размеров. Старых, новых. Ладонь пробежала по панели и внезапно палец за что-то зацепился. Торчащий бумажный уголок, похоже, визитки. Что она тут делает. Детектив осторожно, кончиками куцых ногтей выудил карточку из гнезда и осмотрев со всех сторон (и даже понюхав), бросил в небольшой полиэтиленовый пакетик для улик. Сунув находку в карман Блейн огляделся. Кажется никто ничего не видел.
- Сотрудничество, как же. - хмыкнул он про себя.
Поднявшись с кресла отряхнул руки друг о дружку.
Необходимо продолжать поиски дальше, но и остальных не упускать из виду.
- Как успехи? Что-нибудь есть?

Выбор. Чаще обман, чем настоящая возможность самостоятельно на что-то повлиять. Знал ли Всемогущий, что Каин ревнует его к Авелю? Конечно. С Его стороны это было донельзя принципиально не принять неугодную жертву. И, скорее всего, Он мог по крайней мере предвидеть результат такого решения. И что же? Какой выбор оставался Каину? Было ли заранее готовым для него Проклятие? Вот тебе и выбор.
Тут так же - Каширцев предлагает либо принять и остаться, либо попрощаться и уйти. Как же, угу, вот так встать, пожелать всем спокойной ночи и спокойно выйти через парадную дверь. Матьяс мог бы поставить на кон свое бессмертие, что такой вот вольнодумец не успеет отойти и на километр от виллы, как обратится в прах. И какой выбор есть у него, птенца неоната, бывшего гуля из семьи Варты, веками служившей своему господину? Венгр родился уже без него. А теперь же, когда он еще крепче связан с цимисхами узами нежизни, выбора нет и подавно. Но Матьяс не печалился этому, как не печалится клинок своему существованию.
Поэтому заданный Александром вопрос о сомнениях показался каиниту оскорбительным. Часть вите сира была возмущена, будто бы Каширцев усомнился в лояльности самого Гавроша. Но вскоре Матьяс понял, что вопрос хозяина дома предназначен непосредственно ему, пусть и носил он больше официальный характер. Это так же, как американцы по привычке спрашивают: "Нow are You?" у проститутки перед тем как ее снять и поиметь. Ну как у нее могут обстоять дела, что она может ответить? Файн? Зашибись, меня только что оттрахало двое обкуренных нигеров, а перед ними ответственный за досрочное освобождение коп? И тем не менее...
Ну что же, Каширцеву нравится театральность - и он ее получит. Матьяс поднялся со своего места и подошел к Александру, встав по правую руку от вампира. Все так же молча повернулся к остальным присутствующим и, не глядя на Каширцева, утвердительно кивнул им.

- Ну как закончил?.. - стряхивая руками, словно на них были капли невидимой воды, ответил вопросом на вопрос Матьяс.
- С коленями - да. А вот локти... - на секунду призадумавшись цимисх потер подбородок. - А вот локти пока останутся как есть. Все равно еще одного вмешательства, так чтоб без риска последствий для нервной системы, парень в эту ночь не вынес бы.
Интерес вампира к инвалиду несколько угас, теперь он знал, что и с суставами верхних конечностей сможет справиться. Разгаданная головоломка уже не так забавна.
- Да и время у нас, сам же говорил.
Каинит встал за спиной страшилы и уставился в темноту окна поверх его плеча. Судьба благоволила ему, по всему выходило, что у неоната все еще оставался шанс оправдать возложенные на него хозяином надежды. Впрочем, долго таращиться в никуда, как это делал Николай, цимисх не стал, в конце концов рядом было зрелище куда как интереснее. Наполовину избавленный от проклятия брат, и обнимающая его молящаяся сестра. Вот бы все это запечатлеть и перенести на фреску, или даже лучше на метал - отлить медаль, орден. Отлично будет смотреться! И название какое-нибудь душещипательное дать, например орден "Сестры Терезии-помощницы I степени". Матьяс постарался сохранить в памяти эту картинку, оставить ее как свидетельство уплаты долга. Варты держат свое слово, так было и так будет всегда.
- Думаю, тепер ти будеш сподіватися зустрітися зі мною ще раз навіть більше, ніж я з тобою. Чи не так, Ліззі?

Вон оно как повернулось... Что же ты, Фредди, меня вот так, ни за понюшку табака? Ведь я же тебе ничего плохого не сделал, был добр и честен во всем, что касалось тебя. Я искренне сочувствовал твоим утратам. Господь Всемогущий, да ты мне даже понравился, хоть и имени твоего тогда не знал: простой человек на простой работенке! Что они тебе пообещали за меня, Фредди? Неужто денег!? Зачем они тебе, Фредди, что ты с ними будешь делать? Ни семьи, ни мечты. Зря ты так, Фредди...

Патрик отпустил поводья, погладив по шее умницу Текумсе. Почувствовав свободу кобыла сделала еще несколько шагов, сходя с утоптанной дороги к амбару, и остановилась, принявшись щипать мелкую придорожную травку.
Подойдя к сторожу О`Нолан всунул в его занятые кисетом и бумагой руки еще и пачку табака.
- Куда же моя трубка запропастилась? - хлопая себя по груди, будто бы ощупывая внутренние карманы, рассеяно пробормотал ирландец.
- А, вот она! В халат положил.
Олдтаймер чуть отвернулся вбок, сгорбившись, видимо доставая закатившуюся на самое дно кармана штуковину. Но когда Патрик разогнулся, то в его правой руке оказалась вовсе не трубка. Под подбородок старика сторожа, чуть выше прикрытого дряблой кожей кадыка, уткнулся ствол револьвера. Свободной рукой ирландец взялся за ложе зажатого подмышкой Фреда ружья и плавно потянул на себя.
Короткая пауза достойная сотни слов. С лица О`Нолана пропала приветливая улыбка, как ветром сдуло всю доброжелательность, теперь оно больше походило на строгий лик святого, смотрящего с иконы в храме на не раскаявшегося грешника. Сжаты в линию губы, брови нахмурены, а из под них горящий праведным гневом взгляд - все один к одному!
Патрик указал глазами за спину сторожу, туда, где находилась дверь в зернохранилище, затем снова одарил его тяжелым взглядом и едва заметно, с предостережением покачал головой.
- Джон его зовут. - неожиданно громко и с прежней веселостью в голосе проговорил ирландец. - Эй, Джон, иди-ка сюда! Хочу познакомить тебя с отличным человеком.

Варта понимающе кивнул. Что же, похоже это дело как раз по нему. Да и мотивов помочь было более чем достаточно. Правда все они были не то, что бы значительны: ну какое Матьясу дело до какого-то щенка?! Ну обещал, да, но так ведь можно просто осмотреть странного пациента и развести руками, мол медицина тут бессильна. Однако, цимисх словил себя на мысли, что действительно сам желает помочь. Было что-то такое неуловимое в умоляющем взгляде Лизы, что-то такое знакомое, даже можно сказать приятное, и в то же время ускользающее от рациональной плоскости понимания. Загадка... А загадки Варта любил.
Тело парнишки так же представляло собой ту еще головоломку, разрешить которую каинита тянуло не меньше, чем манил полный страдания взгляд девушки. Судя по всему, видоизмененные конечности утратили всякую функциональность, что, вероятно, и было целью наложения злых чар. Не создать бегающего в ночи монстра, а искалечить, изуродовать, сломив дух оставить медленно умирать в кровати, проклиная свою незадачливую судьбу. Отсюда можно было сделать один полезный вывод: с анатомической точки зрения строение рук и ног оставалось таким же, как и у нормального человека, кровеносные сосуды проходили там где им и положено, связки на месте, как и порядком деградировавшие, но вполне работоспособные мышцы; проблема была лишь в вывернутых наоборот суставах.
Матьяс поделился с присутствующими своими размышлениями.
- Таковы результаты первичного осмотра. Точнее скажет вскрытие. - Вампир улыбнулся беспомощно лежащему перед ним на кровати юнцу.
Однако, перед тем как начинать какие-то бы ни было манипуляции с плотью, венгр сделал парню укол. Матьясу не хотелось во время операции отвлекаться на такие мелочи, как болевой шок пациента, но и не брать во внимание этот фактор он как врач не мог. Ожидая, пока наступит наркотическое действие содержимого ампулы, неонат раскладывал поблескивающие в свете свечей инструменты.
- Продезенфікуй їх. - Варта протянул девушке флакон со спиртом. - Тілько обережно, Ліззі, не відріж собі пальця.
- А ты не пробовал давать ему своей крови? - неожиданно спросил цимисх Николая.

Итак, наконец-то я добрался до Летописи, так вами желанной, а некоторыми (не будем показывать пальцами в сторону роботов) даже требуемой.
Начну, пожалуй, с распределения карт лояльности. Свою репутацию шутника рандом подтвердил в очередной раз, наказав со старта быть сайлоном одному из двух новичков, причем самому далекому от условностей правил настолки (а по первой и вообще от реальностей сеттинга) - нашей любимой Арти. Признаюсь, порой ее вопросы посреди игры, вроде "а сколько карт я получу?" или "неужели снова тест навыков, только что же был?" доводили меня до боли зубодробительной, однако качественный, больше интуитивный отыгрыш, снимал все симптомы.
Так вот, Вы - Сайлон - эта новость сразу рухнула на плечи Элен, обязывая вести подковерные интриги с самого начала. И хотя манера общения Арти практически сразу выдала ее истинную сущность более опытным игрокам, сажать мадам Тай никто не торопился, отчасти просто поджидая удобного случая, отчасти не воспринимая блондинку всерьез (ох, какая типичная ошибка).
Первый ход. Все вроде бы логично, расчетливый Адмирал хладнокровно расстреливает Базовый Корабль, повреждая звездочке ангар, что в последующем не один раз аукнется сайлонскому флоту. А далее случился кризис, и хочу заметит весьма и весьма тематический, что далее станет хорошей традицией игры в целом. "Оппозиция", все игроки в едином порыве дружно влаживают по положительной карте, и только сверхнегативная Судьба не дает взять тест с ходу, выруливая на частичный успех. Топливо спасено, вроде бы достаточно, но наш казалось бы черствый Адмирал Ганс-Кейн играет ЧП, и люди выходят из кризиса вообще без потерь. Так что несмотря на отыгрыш жесткого подавления демарша взбрыкнувшей Лауры Розлин, на самом деле все прошло довольно мягко.
На следующий, второй ход, опять же закономерно неожиданно Президент Гаэта перемещается на свое рабочее место, аккумулируя вокруг себя политику. Тут тоже ненадолго остановлюсь, ибо забавно. Олду в начале игры не везло на раздачи просто таки фатально, в том плане, что карты номиналом в единичку составляли практически всю его руку, т.е. семь из восьми карт. Олд даже всерьез побаивался, что безумный Адмирал вышвырнет такого неспособного ставленника в шлюз за саботаж.
Тематическая линия кризисов продолжается и у нас "Волнения", из которых без потерь уже просто так не выйдешь, люди теряют свои первые ресурсы: -1 продовольствия, -1 морали, что, в общем-то, в начале как всегда совершенно не критично.
Так же состоялась недолгий, но продуктивный дуэт - Арти-Ганс, повлекший за собой завязку на тилиумный завод и заключенных.
Третий ход особо примечательными действиями не выделялся, так поюз вступившим в игру доктором Коттлом связи, перемещение корабликов - все как надо. А вот кризис выпал очччень интересный. У боявшегося собственной кончины Президента появился реальный шанс казнить довлеющего над ним Адмирала, и самому прибрать к рукам ее титул, став, таким образом, полноправным тираном. Заманчиво, конечно, но как верно тогда заметил Олд - остальные игроки навряд бы одобрили такое решение на третьем всего ходу, и славное царствование продлилось бы весьма недолго. В итоге все для Кейн обошлось, и Адмирал с дохтором Эрлом, немного раскошелившись на карты, обзавелись лишним Предательством. Так же ход отметился тем, что в нем впервые появилась фигура Джорджа Мэйера, неписи-снайпера, сыграющего в будущем не самую последнюю роль в событиях на Новой Каприке. Кстати, звездочки стреляют, положив начало еще одной традиции модуля - меткой стрельбе Базовых Кораблей сайлонов, два попадания из двух.
Ход четвертый наконец-то выводит на сцену единственного пилота группы - Драага (или пилотессу, как он сам себя назвал, за что был яростно критикуем Гансом, и все это вместе взятое не раз и не два вызывало на моем лице улыбку (эмоции, чо - мы ради этого тут и собрались)), и который до этого откровенно скучал. Пилоту место в космосе, куда склонная к попаданию от безделия в Лазарет Кэт и переместилась, повстречав, попутно, в ангаре Леобена с мешком взрывчатки за пазухой. Благодаря выложенному доком модификатору Любой ценой и вороху карт Предательства кризис взят без особых трудностей, даже более того - с солидным перебором, что в будущем повториться еще не раз (тревожный звоночек, сигнализирующий что что-то с обладателями карт Политики (СК в частности) не так, впрочем, повторюсь, все и так подозревали, что Арти сайлон, поэтому особо не заморачивались на этот счет).
Тут то и наступает ход Элен. Та, чтоб иметь возможность поюза абилки и страдая от одиночества перемещается поближе к мужественной, а оттого, наверное весьма привлекательной в глазах мадам Тай, железной Кейн и отдает приказ на кандидатку в летающие стервы Кэт, которая, в свою очередь, успешно подстригает подступившие в упор и так немногочисленные силы сайлонских рейдеров. Немногочисленные до сего момента, ибо сразу же за меткой стрельбой Луанны выпадает карта кризиса сайлон-атаки "Рой". Теперь на поле два Базовых, причем один с все еще нормально функционирующим ангаром, что несколько оправдывает маркер "Массированного развертывания". Огонь Базовых как неприятный бонус, снова в яблочко, в результате повреждается Арсенал - единственная локация, с помощью которой можно отражать атаки центурионов-десантников. Но кто тогда увидел в этом угрозу, когда все хорошо, вот-вот прыжок, а одинокому тяжелому рейдеру еще целых три активации ползти до уютных ангаров "Пегаса"? А зря, ох зря...
С ходом Кейн начался новый круг, охарактеризовавшийся началом фазы ремонта. Оно и не удивительно - в крейсерах уже по две дырки, а для старушки "Галактики" это половина запаса прочности. И снова никаких проблем, два персонажа имеют в своем наборе Инженерию, а если еще вспомнить упрямо ползущие к Олду единички, то становиться понятно, что возможностей починить свои посудины у людей предостаточно. Приказ Адмирала на Президента, и Гаэта уже лампичит двигатели на "Ведре".
В двери стучится новый кризис, а с ним приходит еще один важный персонаж-непись - утерянная в трагическом прошлом Адмира сестра Люция Кейн. Конечно же все игроки узнают в ней сайлонскую модель Тройку, но, как говориться, не пойман - не вор, тем более по сюжету Люция весьма мила и доброжелательна. Видимо из интуитивного чувства солидарности, Арти начинает мелко пакостить человеческой партии в этом тесте. Вкладывать негативные карты она пока не решается, зато заявляет свои карты как слабые, избавляясь от на самом деле от сильных. Отчасти из-за этого тест навыков снова взяли с существенным перебором аж в десять очков, в то время как сложность его составляла всего восемь.
В это время далекий от перипетий в адмиральской семье Гаэта вспоминает, что он, кроме того, что Глава Гражданской Администрации, еще и офицер навигатор, и мчится к Гиппердвигателям "Пегаса". Со второй попытки потери населения удается избежать, но получивший карты Прыжка жестокосердный Ганс хладнокровно направляет флот в астероиды. Загруженные на корабль с тилиумом зэки прощально машут руками в иллюминаторы и навсегда исчезают в черной дыре или куда там еще их направила злая судьба. Сердце Феликса разбито, как и надежды Элен на собственную армию маньяков, Адмирал же невозмутимо пожала плечами, и со скорбящим лицом провела панихиду, хотя мы то знаем на самом деле он жалела топливо.
Видимо отражая разыгравшуюся на душе у Гаэты драму, следом прилетевший кризис лишает его сразу пяти карт.
Пока все грустят, доктор Эрл продолжает трудиться на благо флота и на своем ходе, то бишь на восьмом, чинит ЦУП. Далее был не самый опасный тест со спасением сестры Адмирала, которую лихо откачали с перебором в восемь очей. Элен снова выдает сильную карту за слабую.
Во время ходя Кэт фаза ремонта не прекращается: Коттл восстанавливает пушки на "Галактике". Далее был довольно прозаичный, в который раз взятый с перебором тест на расследование саботажа, примечательный одним незаметным никому фактом: Элен кладет в него Тактика(5): Критическая ситуация. Ну и что здесь такого скажете вы? Вроде бы ничего, и карта в тест положительна, и заявлена крупной - все чинно и благородно, а только вот уйдя в дискард, сделав круг, она в далеком будущем попадет в руки Шерману Коттлу, который с помощью нее наворотит сами знаете каких дел.
А пока же, не ведая того, что натворила, Арти перемещается на "Галактику". Фактически бесцельно, ну а что делать-то, если на Драдисе пусто, трюмы ломятся от ресурсов, а руководители крепко сидят в своих креслах? И даже у стимуляторозависимой Кетрейн личная жизнь налаживается: спасший ее когда-то во время психоделического акта самоуничтожения террориста Леобена морпех "Дроф" становиться любовником Кэт и, заодно, стараниями Драага крепко прописывается в нашей истории. Кризис десятого хода запомнился не сколько своим содержанием, сколько более близким знакомством и тесным взаимодействием КАГа Луанны Кетрейн и мадам вице-президент Элен Тай, заложив основы дальнейшего чудесного отыгрыша.
Эмоции - это прекрасно, но Адмиралу не до них, она думает о будущем. Один раз уже прыгнув на расстояние 3, Кейн жаждет повторить свой успех, и отправляет раптор в разведку на колоду Прыжков, тем более, что расчеты уже на четверке. Естественно, единичка Елену не устраивает и она отправляет занудную "Ледяную луну" на дно. Кризис пришел с заветными расчетами, и тут-то настал звездный час Адмирала, вернее один из его звездных часов, ведь у Кейн оставалась еще ее абилка. Но сейчас не о ней, а о картах Прыжка. Из предложенных Гансу казалось бы надежной "Космической станции" и сомнительным "Неудачным прыжком", он выбирает последний. И не ошибается!!! Мало того, что флот вновь проходит три расстояния, так еще и восполнив потерявшееся население, Кейн покупает за одну мораль единичку топлива, уменьшив таким образом его затраты до двух! Грандиозно! На фоне всей этой кутерьмы едва не потерялась трагическая смерть Люции Кейн, которая на деле означала очередной виток в противостоянии людей и разумных машин. Можно себе представить что творилось на душе у Адмирала, в то время когда она вела свой флот к победам над пространством и временем. Представить и посочувствовать.
Тем временем с таким-то темпом мы бодро преодолели середину маршрута, а это значит, что пришла пора получать очередную порцию карт лояльности. Барабанная дробь и... Шерман Коттл осознает себя вне человечества.
Забавно, знай люди (я то знал с самого начала кто будет вторым сайлоном), что сейчас оба тостера находятся в одной локации на борту второстепенного крейсера, небось сами бы нюкнули старушку "Галактику" и, таким образом, избавились бы от кучи головной боли в будущем.
Ситуация внутри флота стала стремительно обостряться, этому немало способствовала политика Кейн относительно населения. Приказ Адмирала о выбраковке окончательно подкосил многострадального Гаэту, и он решился пойти по стезе своей предшественницы мученицы Лауры Розлин. Так оно и вышло - Кейн отбирает у Феликса полномочия Главы Администрации, прибирая Кворум к своим стальным рукам, и назначает его на очередную фиктивную должность Главы штаба. У Элен с Кэт своя кухня, заручившись поддержкой Тирола и Коттла, они вступили в опасную игру, противостоя Черному Рынку флота - преступной организации, состоящей из головорезов-бандитов и лояльных сайлонам элементов. В финале этой истории много героических жертв, и среди них Дрофий Плау, в миру "Дроф". Так-то...
А творящий одной рукой добро Док, второй рукой за спиной плел хитрое зло. Правда на этот раз у него ничего не вышло: спровоцированный Эрлом "слепой прыжок" Адмирала топливо людям не исчерпал, напротив: начав в игре фазу НК и принеся людям одно продовольствие (быть может именно с ним они и улетят?), правда при потере двух единиц населения. Но, попытка пера не пытка, а сейчас же Кейн снова торжествует - 13 ход, а нога человека уже ступила на планетную твердь.
Кризис наводняет поселение Новой Каприки морем центурионов, люди не сопротивляются, жертвуя Доком, который отправляется в родной Медцентр.
Четырнадцатый ход остался явно за людьми, мало того, что Кэт собственноручно подготовила к взлету корабль, заложив начало Сопротивлению, так еще и Кризис подмог удвоить успех. Еще мне этот ход запомнился моим постом, который, со свойственной мне нескромностью, я считаю своим лучшим в этом модуле.
И тут Арти нанесла удар, вскрывшись как сайлон, и запроторив Кейн в Изолятор. Шестеренки совершили очередной поворот, и маятник понесся в противоположную сторону. Все сплелось воедино, тут сыграло свою роль и знакомство Элен с Кэт, благодаря чему сайлонка вышла на след Адмирала, и вновь всплыл на поверхность тот самый снайпер, на этот раз выполнивший задание и всадивший в мадам Тай летальную пулю. И самое страшное - воскресшая Элен получила весьма ценную карту супер-кризиса.
Как ни странно, несмотря на все старания сайлонской стороны (Коттл откровенно сыграл в минус двумя картами) Кейн выходит на свободу следующим же своим ходом, да еще и увеличивает счетчик возвращения "Пегаса".
Но на самом деле беды человечества только начинались. Гаэта неосторожно бросает приказ на Эрла, и тот хладнокровно, зная, что следом грядет его ход, отправляет Кэт на больничную койку, отбирая у пилота все ее карты. Светлым пятном на фоне сгущающихся над человечеством туч выглядит возвращение флота на орбиту НК.
То, что произошло дальше, по мнению Драага должно войти в антологию настолки БСГ. Пожалуй, можно с ним согласиться. Шедевр. Во-первых, игра той самой Критической Ситуации, к слову пришедшей в руки Дока непосредственно в начале этого хода, во-вторых, поюз Штаба сопротивления - насмешка судьбы, лидера людей казнят в штабе сопротивления сайлонской экспансии; истощенные происками Дока и предыдущими тестами люди были просто не в состоянии отбить этот удар.
Остановлюсь на этом поподробнее. Не ожидайте прочесть здесь подробное описание процедуры Казни, нет - это больше моя личная исповедь. Каюсь. На самом деле я дважды бросал тот самый d3 на определение новой лояльности Ганса. В первый раз дело было еще до результатов теста, и выпавшая единица сказала мне, что новый персонаж будет сайлоном. Я, признаться, расстроился, ведь знал о ближайших тяжелых днях для партии людей, а переход из их лагеря в лагерь противников вообще виделся мне чрезмерным по силе ударом. Но, как я уже сказал, дело было ДО теста на Казнь, Елена все еще себе нормально была жива, и я, утешив себя этим фактом, поспешил забыть бросок, оправдав себя перед собой же соблюдением официоза: мол нет казни - нет и броска. Как вы знаете, адская машинка Эрла насильственная таки сработала, и славная Кейн поставила кеды в угол. На этот раз я решил вовлечь в бросок самого Ганса, дал ему выбрать цифру (это, кстати, снова была один), ну и метнул дайс. Снова единица! Против рандома не попрешь! Так у нас появился Фиск, его Ганс также рандомно вытянул. Правда просуществовал сей персонаж не долго. Ну да ладно, пора вернуться к нашим драматическим событиям.
После некоторых раздумий Коттл вторым ходом вскрывается, хотя, по его словам, если бы до этого Кейн не вышла из Изолятора (там сложность Казни пониже), он бы попытался еще вдогонку казнить и Гаэту. Вышла бы презабавнейшая ситуация, позже объясню почему.
Итак, Кэт встречает новый ход в Медучереждении, чем повторяет судьбу Старбак из прошлого "Пегаса" (та тоже металась из Лазарета в Изолятор и обратно), и, само собой, получает всего одну карту. Слезы, одним словом. Понимая, что пахнет жаренным, Драаг мувается в Космопорт и бросает такой желанный Приказ на Гаэту, чтоб подтащить еще одного гарантированного человека поближе к аварийному выходу, т.е. к кораблям. У белковой формы жизни маленький праздник - первое запущенное на орбиту гражданское судно. В положении людей брать обычные кризисы, что раньше щелкались как семечки, стало сказочной роскошью. Вот и сейчас злой рок швырнул Луанну обратно в сайлонские застенки. А вот теперь давайте вспомним, что Эрл хотел сделать с внезапно ставшим Адмиралом Гаэтой, и что этот кризис, не вскройся Шерман, выпал бы на его ход. Не рой другому яму...
Отношения новой Элен и Кэт вошли в новую стадию: теплая дружба сменилась на... даже не нахожу подходящего слова, на чувство, которое лежит как раз на линии между любовью и ненавистью. Причем, это было обоюдно. Чего тут только не было, и противостояние воли и привязанности, воспоминаний и реальности, ответственности перед своим видом и желания своего личного счастья. Порой атмосфера сладкой боли, да все эти ошейники и наручники мне даже напоминали, простите за брутальность, БДСМ. Что, впрочем, не отнимало удовольствия от чтения постов этой парочки. Прекрасно, в общем, вышло. Кстати, статус Арти в скайпе: "Тяжелый выбор между любовью к одному человеку и ненавистью ко всему человечеству" именно отсюда родом.
Двадцатый ход, ход Элен. Она делает тадыщь, и играет супер-кризис. Сложность 18 для одной единственной карты Гаэты была запредельной, и два отряда центурионов беспрепятственно высаживаются на борт, по пути расстреляв склад провианта (-1 продовольствия).
Как будто этого было мало на следующий ход Джек Фиск вскрывается как сайлон, являя миру свое истинное обличье - X-215F. Ох, прозванная еще в самом начале железной Кейн, на деле оказалась таки железной. По результатам неравного боя Гаэта отправляется в Медцентр. И тут же сбегает из него, чтоб с несвойственным ему запалом берцергера снова бросится в сражение на передовую (уничтожение отряда оккупации на Космодроме мне виделось идеей малоперспективной, гораздо эффективнее выглядел поюз Каньона Бридера с приношением в жертву людей ради увеличения счетчика. Я ошибался, ведь в финале человеки улетели всего с единицей населения, и поступи Гаэта по-моему - не видать людям победы), где его снова зацепило Кризисом "Готовься к бою" и утащило обратно на больничную койку.
Я заговорил о победе, значит развязка уже близко. Хотя, признаюсь, на тот момент сомнений в команде победителе у меня не возникало. Ну посудите сами: три сайлона с еще двумя супер-кризисами и двумя отрядами центурионов на "Пегасе" против парочки людей, причем одна из которых в Изоляторе, а второй в Медцентре, и сломанного Арсенала. Картина маслом. Но обо всем по порядку.
Мобилизация Шерманом сайлонского флота еще более (куда дальше-то?) сгустила краски. Несмотря на без результативную и беспорядочную стрельбу рейдеров, главная цель супер-кризиса была достигнута - центурионы продвинулись еще на шаг вперед.
И тут свершилось самое настоящее чудо! Во-первых, к Драагу среди прочих пришла хорошая, годная карта: Лидерство (5) Чрезвычайное Положение, а положение для людей было действительно чрезвычайным, впору накрываться простынями и ползти на городской погост. Во-вторых, Луанна находясь за решеткой умудрилась провести разведку Кризисов (а что еще делать, если долгожданный Приказ не пришел?), и увидела там, о Афина, возможность сбежать из своей тюрьмы. Надежда, конечно, была слабой, но в тест положительным было то самое лидерство, которое, как мы помним, так удачно пришло к Кэт. Вся затея выглядела настолько жалко, что из всех сайлонов только далекоглядный Коттл сподвигся для перестраховки бросить одну карту Ремонта, да и то с минусом в единичку. В-третьих, Судьба, нет, пожалуй так - СУДЬБА! Она выдала в тест еще две карты лидерства, общим номиналом в 6 очков. Итого, невероятно, но Кэт вырвалась на свободу. Именно этот факт воскресил надежду в людях, маленькое чудо посреди всеобщей катастрофы. Даже сторонники преждевременной капитуляции людей удивленно замолчали. А может просто оказались сбиты с толку, иначе как объяснить то, что произошло дальше с сайлонами я не знаю.
Не желающая поступать сухо и прагматично Арти переместилась в каньон и послала воздушным поцелуям людям еще один кризис. Строго говоря, он выглядел слабовасто, особенно на фоне тотального, творящегося вокруг Армагеддона, однако, к вящей радости Эрла, нес в себе активацию тяжелых рейдеров и центурионов.
Следом пришел черед оригинальничать Гансу. Его X-215F сделал то, что я предполагал сделает ходом раньше Элен, а именно - атаковал Луанну Кетрейн. Арестовать пилота главцентуриону не удалось, но зацепить получилось, отчего Кэт пришлось познакомиться с военно-полевой медициной повстанцев.
Дальше в игру вступила отработанная связка: человек-приказ-человек. Сейчас основной надеждой людей спастись было доведение счетчика прыжка до максимального показателя - пяти, иначе никак не улететь. Тем более, что на орбите рейдеры наконец собрались и сделали то, для чего их собственно и создавали. Один заход и у людей минус три вайпера и один гражданский корабль.
Почти финал - 28 ход. Фактически решающий. Тут бы Доку атаковать находящегося в одной локации с силами оккупации Гаэту, но заранее составленный алгоритм оказался сильнее рассуждений, Эрл, видимо, решил стоять до конца и не отклоняться от курса. Хотя шанс неудачи при аресте всего-то 1 из 8, в то время, как получить карту Приказа из колоды Лидерства намного легче, чем зафейлить бросок d8. Впрочем, не суди... Еще одним шансом испортить побег людям был заказ на начало хода Лидерства (тогда бы Приказа Кэт не получила, так то), но Коттл предпочел Пилотирование и Инженерию.
Самопожертвование и Победа. Последняя глава нашей истории, 29 по счету. Все случилось как случилось, и был Приказ (напомню, что Кэт тянет Лидерства только одну карту), был поюз человеком Гаэтой каньона, была степень готовности прыжка 5, и был долгожданный приказ на отлет. Летите, голуби, летите...
Вот и все. Мы сделали это. Я рад, что мой первый модуль таки удался, я так действительно считаю. И пусть он не фигурировал в каких-то там месячных списках успешности сайта, зато он был с добротной историей (хоть сценарий к новому сериалу пиши), с неожиданными поворотами сюжета и с фееричной концовкой. Конечно же ничего бы этого не было без таких отличных игроков как вы.

Проснулся Патрик по-солдатски быстро и тихо, едва ли не от первого прикосновения. Выработанная годами службы привычка: караульных сменить пора, или враг нахрапом среди ночи попер, или же наоборот, самим выступать командование назначило. И неважно гремят ли вокруг залпы ружейные, трубит ли звонко кавалерийский горн побудку, а может как сейчас, товарищ боевой потряс за плечо, предупреждая о крадущихся к лагерю краснокожих - солдат должен уметь быстро проснуться и так же быстро, но при этом без лишней суеты, спокойно оценить обстановку.
Та вышло и теперь, стоило ирландцу лишь сфокусировать взгляд едва раскрывшихся глаз на считай незнакомом лице, спустя секунду-две прокрутить в голове сказанные им слова, вспомнить, что человека зовут Илай, и что это он сам вечером попросил его разбудить перед отъездом, и все снова встало на свои места. О`Нолан подвелся и, стараясь не шуметь, вышел на крыльцо вслед за олдтаймером.
- Хорошим обещает быть денек, погожим. - проскрипел Патрик окинув взглядом небеса и там-сям белеющий на траве иней.
- Не геройствуй там... - попытался было напоследок сказать что-то напутственное ирландец, но тут же одернул себя. - Ну сам знаешь.
- Ожидай нас в полдень. - Это уже было вместо слов прощания. И крепкое рукопожатие.

Проводив Илая, О`Нолан еще какое-то время постоял на крыльце, кутаясь в халат и всматриваясь в удаляющийся силуэт всадника. Затем, окончательно сбросив остатки сонливости, занялся кипучей деятельностью. Прежде всего развел костер на старом месте и, пока разгорались поленья, сходил в дом за своим мешком, покопавшись в котором извлек на свет кое-какую походную утварь и продукты. Поставил на плоский камень у костра кружку с водой, чтоб нагревалась, а сам тем временем замочил в походном котелке кусок солонины, предварительно разделив его на несколько более мелких частей. Сходил умылся в холодной, щипающей кожу воде. Вернулся к огню, и, присев рядышком, принялся скоблить ножом кусочек мыла, ссыпая стружку в небольшой полумисок. Когда донышко скрылось под слоем мыльной крошки, олдтаймер вылил в него с пол кружки горячей воды и взялся взбивать получившуюся жижу помазком, пока вставшая горой пена не начала вываливаться через надщербленные глиняные края. Далее О`Нолан вылил остаток горячей воды на кусок чистого полотна и приложил исходящий в прохладном утреннем воздухе клубами пара отрез к своему лицу. Сперва щеки болезненно обожгло, затем температурный контраст сошел на нет, и пришла приятная, расслабляющая теплота. Посидев так минутку другую, Патрик сбросил тряпицу, и размашистыми движениями принялся щедро наносить готовую пену на бакенбарды и бороду.
Когда с последними приготовлениями было покончено, ирландец взял в руки опаску, провел холодным лезвием несколько раз туда-сюда по ремню, и, прочитав "Отче наш", решительно приступил к бритью. Без зеркала, как уже привык. Когда-то это нужный аксессуар потерялся (может сам выпал или стащил кто недобросовестный), а приобрести новый все как-то руки не доходили. Так и приноровился бриться на ощупь. По первой, конечно, не без порезов, да и сейчас бывало ранился, но уже значительно реже. Главное - усы не зацепил.
Спустя пол часа с утренним туалетом было покончено. Патрик подбросил дров в начавший затухать костер, вытащил из котелка солонину и, набрав в него свежей воды, повесил над огнем. Засыпал бобов, да и успокоился на некоторое время: похлебка вариться долго - нет смысла над ней коршуном сидеть, достаточно иногда поглядывать, чтоб не "сбежала", да помешивать ложкой изредка. Теперь можно было и закурить...

- Думал он... - с кислой миной на лице пробурчал Матьяс, - Интересно чем?
Вести с уродцем дискуссию об эстетизме каинит не собирался. Для чувства собственного превосходства венгру было вполне достаточно осознания того, что теперь он может делать со своим телом практически все что угодно, при желании можно хоть двойника Элвиса слепить, а вот кошмарная внешность страшилы Николая, похоже, будет с ним до его окончательной смерти.
Вампир постарался выбросить из головы язвительный тон хозяина Неблизкого и сосредоточиться на удивительном подростке. Подойдя к кровати Матьяс опустил на пол вещи и принялся за осмотр своего случайного пациента. Тщательно ощупал колени, локти.
- Ліззі, допоможи мені роздягти його.
Когда девушка нагнулась поближе неонат шепотом спросил:
- Як тобі вдалося?
И добавил чуть громче:
- Він давно без тями? Ви щось йому робили?
Попросив девушку поднести свечу поближе, Варта с деловым видом приподнял веки юноши, заглядывая тому в глаза.
- Ця вада від народження?
Глядя на парня вампиру не мог не вспомниться он сам буквально пару часов назад: было что-то звериное в этих вывернутых человеческих суставах.

Сколько же дней прошло? Сколько раз огненный диск вспыхивал алым на востоке и стремительно проносился на запад, чтоб упасть закатом за ломанную гранью горизонта, отмечая собой еще один день. День без войны.
Холодало. Осенние вечера на Новой Каприке все такие же промозглые как и раньше, только вот старые кости с каждым уходящим годом все сильнее ноют. Особенно дает о себе знать нога, что тогда чуть не раздавил центурион. Крутит, болит даже когда просто сидишь на колоде у крыльца, не давая забыть о случившемся. У очага, где тепло и сухо, кости ведут себя потише. Но человек не уходит. Он все сидит, высоко задрав к небу свою седую голову, все высматривает там что-то, и странная улыбка играет на его сухих старческих губах. В конце-концов он поднимается, и опираясь на клюку медленно бредет к землянке, бормочет недовольно, сетуя на свинцовые осенние облака, закрывающие от него сияние далеких звезд.
Когда до дверей оставалось всего ничего, старик свернул направо, в сад, куда вела протоптанная тропинка. Но путь его был недолог. Тут, на невысоком, покрытом пожухлой травой пригорке пригорке, недалеко от кривого ствола дикой абрикосы, стоит серый обломок базальта. Обессиленно опустившись на одно колено, человек припадает к холодному камню губами, проводит дрожащей рукой по выбитой на шершавой поверхности надписи: Луанна Кетрейн. Чуть ниже, там где обычно пишут года жизни, мастер высек силуэт уходящего на вираж вайпера. Довольно правдоподобно вышло: пожелтевшие глаза человека когда-то были ясными и не раз видели этих гордых, стальных птиц. Как же это было давно, так, что иногда кажется сном, былью.
Смахнув упрямую слезу, старик сел на сырую землю, достал из внутреннего кармана своего поношенного пальто, в котором уже и не узнать шитую-перешитую шинель, крохотный фиолетовый цветок и положил его на камень, рядом с парой не тронутых ржавчиной жетонов.
Уже почти стемнело и принялся моросить противный, холодный дождь. Нужно было идти в дом, но старик все никак не мог заставить себя подняться. Ему не хотелось оставаться одному, наедине со своими мыслями, своими воспоминаниями. Вот и сейчас они нахлынули.

После памятного приказа Президента покинуть флоту орбиту Новой Каприки, Сопротивлению удалось продержаться против сайлонов совсем немного. Дольше, чем подсказывал здравый смысл, меньше, чем хотелось бы самым отчаянным бойцам вроде Андерса. Банально закончились патроны, а кто-то просто сломавшись сдался, не видя больше смысла сражаться. А его действительно не было: крейсера со взлетевшими кораблями прыгнули подальше из этого ада, а вместе с ними исчезла и надежда на спасение. Оставалось только с честью умереть, закономерно опасаясь мести разумных машин. Таких тоже было немало, и в ход шел последний патрон, последняя граната. Однако они ошибались. Роботы, казалось, совершенно потеряли всякий интерес к людям, не было не массовых казней, ни геноцида. Сайлоны уходили, разрушая за собой все, что не уничтожила война и подрывники Сопротивления. И вскоре Феликс понял почему. Его и Кэт в наручниках приволокли на все тот же злосчастный "Борт №1". Тут царил беспорядок, всюду разбросаны бумаги и сломанная мебель. Почти никого не было, и их собеседниками стали всего два Кевила, причем, издеваясь над людьми, они разговаривали больше друг с другом.
- Как закономерно все закончилось. Не находишь, Брат?
- Так, как мы и предполагали. Хотя почему закончилось? Есть еще проект Бета.
- О да, проект Бета... - улыбаясь протянул один из Первых, который отличался от своего клона отсутствием шляпы и перебинтованной рукой.
- Наши гости не знают о нем. Почему бы тебе не просветить их, Брат?
- С удовольствием... Мистер Гаэта, адмирал. - Тот что в шляпе не скрывал своего сарказма, - Как вы думаете, как мы вас нашли?
- Ладно, не буду вас мучить. Вас выдали свои же. Брошенные вами на произвол в космосе люди. Брошенные умирать, без запасов воды, еды, топлива.
- Я был восхищен вашим рационализмом. Спасение большего посредством жертвы меньшего. Ничего, что меньшее - это несколько тысяч живых людей. - в комнате раздались мерные хлопки.
- Они передали нам расчеты координат, что вы так неразумно перед прыжком транслировали на все суда. Причем передали абсолютно добровольно, без малейшего нажима с нашей стороны.
- Мы дали им средства для нормального существования. И в отличие от вас они приняли их с благодарностью. А разве у них, брошенных и преданных был выбор? Вы его за них сделали.
Кевилы сменяя друг друга в словесной эстафете кружили над пленными.
- Оставшиеся на Новой Каприке корабли тоже будут им переданы. Правда, без гипердвигателей - не будем торопить события. Маленькая, путешествующая среди звезд цивилизация.
- И отгадайте куда они летят? Правильно, мистер Гаэта! Сюда!
- Преисполненные желанием отомстить. Конечно же, наши инфильтраторы не дадут угаснуть этому священному для вас чувству. Они получат все что надо: место для успешного размножения, подобающий уровень медицины, в достатке пищи. И оружие.
- Который час, Брат?
Один из Первых вскинул руку и посмотрел на часы.
- Сто четырнадцать лет до завершающей стадии проекта Бета.
- Жаль, вы этого не застанете, - прощаясь Кевил приподнял шляпу за тулью, - Как, впрочем, и следующее утро. Последние жертвы конфликта - можете гордиться собой. На борту администрации заложена бомба, этот корабль новому человечеству не пригодится. Всего хорошего.

Их спасли. Не свои - сайлоны: Каприка, Люция, Коттл, словом, желавшие мира. Вытащили за несколько минут до взрыва, оставили в живых. Правда вид у них был раздавленный, их надежды на сосуществование рухнули, теперь всем заправляли Саймоны, Дорелы, все те же Кевилы, и Элен. А затем сайлоны исчезли, все до одного, даже остовы разбитых центурионов забрали. Как же давно это было...

Кряхтя старик поднялся и хромая поплелся к землянке. Перед тем как захлопнуть за собой дощатую дверь он обернулся и снова посмотрел на небо. Чего больше было в его взгляде: надежды или тревоги? То ведомо лишь Афине.

Варта крепко сжал в руке деревяшку, а затем с ревом полным бессильной ярости метнул ее вслед скрывшемуся шабашиту. Дальше был черед матраца, что мелькнув полосато-прямоугольным силуэтом улетел в противоположный угол. Койку цимисх не разнес только потому, что уже выпустил пар, да и сидеть на чем-то надо было.
Обхватив свою уродливую голову руками, неонат присел на краешек кровати. Его совсем не смущала, не пугала и не отталкивала новая внешность. Это была все та же родная кровь и плоть, просто... немного иная. Вампира злило другое, то, что изменения случились сами собой, произвольно, неподконтрольно.
Матьяс ругнулся, но вновь услышал лишь пародию на внятное, человеческое произношение. Внезапно его осенило. Конечно! Голос как детектор. Цимисх впился пальцами в собственное лицо, трясущимися от усилия руками вправляя обратно выросшие во сне челюсти. Время от времени каинит останавливался и проверял результат, сперва одним словом, затем, по мере увеличения сходства, коротким четверостишием, детской считалочкой. Словно безумный диджей, проверяющий перед эфиром микрофон, вампир твердил разными голосами одно и тоже.
- "Раз, два, три. Огонь гори.
Всем на свете говори,
Что опять. Четыре, пять,
Вышел Миклош погулять.
Этой ночью умер Миклош.
Он идет тебя искать." (с)
Цимисх не успокоился, пока его природное произношение не вернулось к нему.
Теперь можно было и показать нос из погреба. Матьяс подобрал с пола свои скромные пожитки, брошенную им биту, и поспешил наверх, навстречу к своей новой возлюбленной-ночи.

Паутина трещин расползлась по всей южной стене и зацепила кусочек серого потолка камеры. Южной стена была потому, что какой-то прежний обитатель изолятора нацарапал на ней крохотный островок с двумя пальмами на нем: та что повыше с четырьмя листьями, а ее более низкорослой сестре досталось отчего-то только три, но зато еще и парочка круглых плодов. Изломанной белой полоской, по всей видимости, обозначалась линия горизонта, из-за которой полукругом выглядывало подымающееся, ласковое тропическое светило. Художник верно свихнулся, истосковавшись по давно сгоревшей в пламени ядерного огня родина, а может просто пытался скоротать время и скреб штукатурку от нечего делать.
Как бы хотелось сейчас оказаться на этом мифическом тихом островке, раю размером в две пальмы, чтоб не было там ни настоящей, ни фальшивой Старбак, ни полковничьих жен, ни одного фраканого сайлона, да даже чтоб людей не было! На тысячи миль вокруг - ни души. Только ясное небо, теплое лазурное море, тень от четырех листьев, и белый, мраморный песок под ногами. Наверное там даже сдохнуть приятно...

Шрапнель пробила прорехи, взвизгнула, вгрызаясь в твердые препятствия: центурионов, землю вокруг них, стоящие поодаль палатки. Направленный взрыв пронесся стеной ветра прямо перед Гаэтой, ураганом прошелся по блестящим остовам подступающих роботов. Словно игрушечные центурионы подпрыгнули на месте и отлетели на несколько метров прочь. Рухнули жалобно звякнув изуродованные металлические скелеты. Но Феликс ничего не слышал. Для него вокруг наступила зияющая пустотой вакуума тишина. Подбородок защекотало. Президент мазнул рукой по щетине и подушечки пальцев окрасились красным. Слишком близко рвануло.
И все же, несмотря на досадную глухоту, Гаэта был доволен. Жестянки, такие грозные и смертоносные, повержены без особых усилий. Шаркая коричневыми, стоптанными ботинками по серому грунту, рассекая не успевшее осесть облако сизой пыли, человек подошел к останкам центуриона. Шлем, с погасшей полоской сенсора, измятое туловище и одна покореженная рука - все что осталось от боевого робота. Вдруг груда железа дернулась и на ступне подрывника сомкнулись стальные манипуляторы-пальцы. Приоритет – уровень С, такое просто так не отменишь.

- Тю дурна... - успел бросить вслед убегающей девчонке Матьяс.
Догонять ее у вампира даже в мыслях не было, он уже получил причитающееся ему. Угрызения совести также не мучили отужинавшего кровопийцу. Вместо этого, блаженно улыбаясь, каинит завалился на кровать и, довольно щурясь, принялся раздумывать над полученной информацией. Очень скоро нити мыслей спутались серым клубком, без конца и без начала, оплели ленивое сознание цимисха и утащили его в глубины царства Морфея.
Снова сон. Еще более материальный, быть может оттого, что он сам, собственной персоной в нем присутствовал. Чей-то испуганный голос за спиной. Нет, не знакомый. Бросил взгляд через плечо, но увы, шепчущего словно ветром сдуло. А еще стоял день. Пусть пасмурный, но все же. Теперь он только во сне сможет видеть каково это находиться под лучами небесного светила. Еще телевизионный экран, как вариант, но никакие технологии не смогут так похоже передать обычное хмурое утро в лесу. Или это вечер? Смотреть с какой стороны тут произрастает мох Варта не стал. Ориентирование, как и другие нюансы пребывания на лоне дикой природы, никогда не было сильной стороной венгра.
А меж тем туман подбирался все ближе, словно гигантская медуза, живой организм, просовывая меж древесными стволами свои белесые щупальца. Страшно? Пожалуй да. Бежать? Все же нет. Какой-то частью своего естества вампир понимал, что это все же сон. Пусть пробирающий до костей холодом, пусть пугающе реальный, но сон. Матьясу почему-то вспомнились сны из его прошлой жизни, когда пытаешься убежать от чего-то жуткого, а к ногам будто подвесили пудовые гири, и они предательски вязнут в асфальтном сиропе. Такого не повториться. Каинит подошел к ближайшей сосне и прислонился к ее уходящему вверх стволу спиной, прячась за ним от наползающего ковром тумана. Теперь у него есть якорь, наблюдательный пункт, есть свой маленький бастион из одного бревна и собственного безрассудства.
Хорошо, что он не убежал, иначе как бы он узнал ЧТО там прячется во мгле?

- И что теперь? Скачет как заводная кукла и радуется неизвестно чему...-

Не бубни, уж всяко лучше, чем киснуть от осознания собственной неполноценности.

- Но это правда! Оглянись!!! Что мы наделали!?
- Быстрее, выше! Что вы там шепчетесь, сони?
- Что-то я его не припомню, а ты?
-

Это потому что пессимизм застилает тебе глаза, и ты дальше своего обожествляемого разбитого корыта не видишь.

- Ой да ладно, у меня хоть что-то есть, а ты потерял все что мог. Нет, ну не было же его?
-

Был. Просто он давно не появлялся и мы забыли о нем.

- Смотрите как я высоко прыгаю! Оп-па!
- Сейчас споткнется и сломает нам ноги.
-

Хм... Ноги. Ты чувствуешь что с ними что-то не так?

- Еще бы, это все проделки той ведьмы.
- Эге-гее-гей! Догоняй! Кто быстрее до продавца сладкой ваты?
-

По крайней мере она остановила кровь. И нам не больно.

- Могла бы просто перевязать. Ох, попомни мои слова...
- Колесо! Какое огромное, вот здорово! Пойдем туда, а?
- Да уймись ты! Беду накличешь.
-

Сам уймись, и не кричи на ребенка. Кстати, о нем. Он ведь вернулся, когда нам фея ноги подлечила. Верно?

-

Чего молчишь, верно спрашиваю?

- Ух ты, вы видели как оно огнем выдохнуло?!
- Мальчишку спрашивай, раз он тебе друг. Не кричи, не кричи - больше и слова не скажу!
-

Обиделся стало быть? Ну и молчи, зануда.

-

Да, жаль, что ОН ушел. ОН бы точно нам рассказал что к чему.

- Айда на карусель! Чур моя лошадка та, что белая и в синих пятнах по бокам.
- Это яблоки! Какой-то недотепа нарисовал лошади синие яблоки.
-

Ты же говорил, что ни слова не скажешь?

- А что с вами разговаривать: пофигист и дите. Вот ОН меня понимал...
-

Я не пофигист, просто не принимаю все близко к сердцу. ОН нас всех понимал, вот только мы его не очень. Эй, малый, погоди, я с тобой.

Реальность зашипела огнем, принялась плавиться под руками, поглощая мягкой магмой еще долю секунды назад твои послушные пальцы. Вспышка сверхновой. Болезненно яркий свет проникает сквозь не успевшие сомкнуться веки, режет фотонами сетчатку, прямолинейно сжигая зрительный нерв бежит дальше, внутрь, и он на этом не остановиться. Но ты и не стала бы закрывать глаза, ты привыкла смотреть опасности в лицо, гордо, надменно, словно это она должна тебя бояться. Так и было.
Вот мелкие детальки там и сям жалят твое тело, хищными осами впиваясь в кожный покров, прорывая флотский мундир, который стал по сути твоей второй кожей. Ты знаешь - осколки пустяки, страшно то, что приводит их в движение. Ударная волна - безапелляционный вектор силы сейчас скомкает тело, хлестанет химической мощью по внутренностям, отшвырнет прочь как безвольную тряпичную куклу. Ты не боишься ее, ты боишься беспомощности. Но и страху приходит конец, краткий миг свободы. И легкости: глядя в прошлое ты уже не жалеешь, ничего не меняешь, мир принял тебя такой, какая ты есть.
Последний вдох разорванного легкого. Последние удары сильного сердца. Так умерла Елена Кейн, адмирал, железный флагман человечества.

Никто не ожидал от людишек такой прыти, такой организации, такой дерзости. Наверное даже они сами. Кормишь их, холишь, лелеешь, строишь им домики-гнездышки с подогревом для их белковых задниц. А они в ответ ненавистно зыркают да шепчутся за спинами. И ладно бы только фраками тихонько по вечерам на кухоньках крыли, так нет же - взялись за старое, за оружие, начали убивать. И ради чего? Освободить тирана, деспота, личность погубившую больше людей за последние полтора года, чем все сайлоны вместе взятые. Первый как-то пошутил, что с Кейн у руля людям никаких врагов не надо, нужно их просто отпустить на все шесть сторон, и человечество гарантировано исчезнет само собой. Так что, как ни удивительно, но сторонником задержания и изоляции адмирала было миролюбивое крыло сайлонского общества.
Но мечте о счастливом сосуществовании не суждено было сбыться: Елену отбили по пути к транспорту, который должен был вывести непримиримого борца с тостерами с планеты, от греха подальше. Увы...

Выросший едва ли не вполовину отряд отходил в сумерках к каньону, оставляя за собой на грунтовой дороге парочку горящих свечами грузовиков. И несколько остывающих трупов "своих" и "чужих".

- Да что ж ты за мной увязался, дурашка. - сам себе бормотал Патрик искоса поглядывая на топающего за ним человечка. - Ведь почикает тебя Кемадо, и слезы потом не проронит. Ей Богу почикает.
Нахмурившись ирландец чуть пришпорил лошадь, и та пошла рысью.
- Посмотрим как ты бегаешь.
Привлекать к себе внимания олдтаймер не собирался, поэтому остановил Текумсе уже за следующим поворотом, выбрав тот, что ведет в противоположную от пути Паленого сторону. Окинул взглядом переулок, развернулся, поджидая появления таинственного шпика.

Странный день, странные события. Вот казалось бы: что может привести человека, еще утром находившегося в надежном укрытии, в тюремные застенки? Ведь никто не высовывался, в атаку с развернутыми знаменами Колоний не ходил, сидели тихонько, как мышки, а вот поди же ты.
Цепь дивных событий, первым звеном которой было решение адмирала Кейн упразднить институт президентства, назначение ею тогдашним Главой гражданской Администрации флота Феликса Гаэты, а его замом - жену капитана "Галактики" Элен Тай, которой, в свою очередь, уже Гаэта предложил должность судебного арбитра; годичной давности история с похищением мафией заложников, попыткой их освобождения, а далее, установившиеся, в следствии этого, доверительные отношения меж еще сыграющими свою роль в разворачивающемся спектакле Луанной Кетрейн и уже упомянутой ранее интриганкой Тай; затем донельзя странное желание адмирала добровольно спуститься с орбиты для исследования каких-то никому не нужных закоулков планеты, на которые только зарождающаяся цивилизация новокаприканских колонистов чихать хотела, и наконец - драматическая гибель все того же арбитра Элен Тай прямо во время заседания суда над неожиданно схваченным адмиралом Кейн, с последующим выявлением неопровержимых доказательств причастности Елены к данной трагедии.
По всему выходило, что полтора года назад сама железная Кейн запустила чреду событий, в результате которой сама же оказалась пойманной своими извечными врагами сайлонами, и заточенной в четырех стенах.
- Такова ваша порочная природа. - Брат Кевил, как он сам себя называл, поднялся с табуретки, показывая этим, что на сегодня разговор закончен.
- Вы собственными руками куете оружие, которое вас же потом и убивает.
Это был уже третий его визит в ее камеру за последнюю неделю. Хотя сколько времени на самом деле прошло, больше или меньше, Елена могла только догадываться - в окружавших шесть квадратных метров стенах не было окон, а болезненно яркий свет горел постоянно. Первому доставляло немалое удовольствие мучить ее таким вот образом. Не воздействуя физически, он давил на психику адмирала словами, сотнями составленных в правильные предложения слов, которые ранили не хуже острой бритвы.
- Мне уже пора, извините, дела-дела. Трудно творить геноцид, когда тебе мешают со всех сторон. Берегите себя. С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи. Давайте условимся - на этом же месте. Идет?
Металлическая дверь с заунывным стоном захлопнулась, оставив Кейн наедине со своими мыслями и ярким электрическим светом.

Вампир недовольно поморщился: оказалось, что предполагаемый пациент находится в соседней хате или сарае, словом, чтоб добраться до него нужно преодолеть определенное расстояние под жгучим дневным солнцем, а это не проще, чем с разбегу заскочить на Эверест.
Впрочем, девушка была просто кладезем сюрпризов, и снова смогла заинтересовать Матьяса. Оставленные ее хозяином раны на ногах о многом говорили. Уродец, похоже, был изощренным садистом, стало быть страдал от какого-то комплекса, а болезни рассудка притягивали цимисха не меньше, чем телесные болячки. Было ли данное расстройство следствием пребывания в нежизни или еще смертным Николай страдал им? Если первое, то не ждет ли то же самое и самого неоната в будущем? И хотя забавы страшилы не шли ни в какое сравнение с творениями великого Кьязе, но вместе с тем они были и несколько иного рода, далекими от эстетического практицизма подлинного изменения плоти. В пол уха слушая исповедь Лизы, Варта с нескрываемым интересом рассматривал синяки и еще совсем свежие порезы, он даже бестактно еще выше приподнял край юбки и придвинул поближе руку девушки с догорающем в ней огарком.
- Брат, говориш? Цікаво, скільки років Каширцеву, якщо в нього ще й досі живий брат? - Вероятность того, что брат Александра также был каинитом, и при этом лежал в мед. учреждении для людей, виделась венгру крайне мизерной. - Можливо, брат в якомусь іншому сенсі? Духовному, метафізичному...
На всякий случай вампир запомнил эту информацию и, отбросив размышления, вплотную занялся дамскими ножками. Было что-то в них, в покрывающих их ранах, в нанесшем их монстре. А если и он так сделает?.. Только наоборот: изменит, исправит. В этом Матьясу виделся какой-то вызов, а еще не оставившая его юношеская дерзость только подливала масла в огонь. Он сделает с вещью более сильного вампира то, что захочет, как захочет, и, таким образом, хоть в чем-то сравняется с ним.
- Ну що ж, я приймаю твою пропозицію. Не бійся... - с этими словами Варта толкнул девчушку на кровать.
Не давая Лизе опомниться, каинит впился клыками во внутреннюю поверхность бедра. Совсем рядом в этом месте, недалеко от поверхности пролегала крупная артерия, поэтому свежая кровь буквально струей ударила в жадное горло вампира, волнообразными толчками наполняя рот ароматной, алой жизнью. Сделав несколько крупных глотков Матьяс прервался, стремясь растянуть мгновения блаженства. Он медленно вытянул клыки и инстинктивно лизнул оставленные ранки, которые тут же стали стремительно затягиваться. А вместе с ними пропадал и багровый синяк, оставленный хозяином девушки. Прилив сил, жажда творения - цимисх сжал пальцами бедра своей кормилицы, сильно, наверное до боли, превращая обтягивающую его пальцы женскую кожу в трепещущий воск, топленое молоко, в котором тонули ссадины, гематомы и противные тонкие порезы. Затем он снова пил, немного, медленно, наслаждаясь своей властью над ней, слушая срывающиеся с ее губ тихие стоны, играючи зализывая раны, словно скульптор алмазной крошкой, шлифуя слюной свое творение.
Это длилось минуты, минуты вечности. Свеча давно погасла. Наконец вампир поднялся с колен, с самым довольным видом вглядываясь в лежащую перед ним девушку.
- Вже не так боляче, егеж?
- Тобі вже час... - Словно выпроваживающий очередную пассию циничный любовник промолвил Матьяс.
- Ліззі, якщо хочеш, щоб я допоміг твоєму братові - вигадай що небудь. Ввечері мені буде потрібен деякий час без опіки Миколая. Думаю добровільно він згоду на лікування твого родича не дасть, тож дивись сама.

Подходя к ярко полыхающим и сердито плюющемся искрами зевам пещер, шаман скомандовал своему пополнившемуся отряду принять вправо, и направиться к еще более-менее сохранившимся руинам какого-то здания. Ну, на самом деле как такового четкого приказа не было, Нюкл просто ткнул пальцем в нужном направлении, прокричал: "Туда идти!", и для острастки пару раз наугад ткнул под ребра посохом кого-то из своей свиты. Перед тем, как войти в сложенный из массивных блоков дом, Мелкий издалека приветливо махнул ручкой вождю диких, и как можно любезнее улыбнулся в свои 63 с половиною зуба. Общаться на данный момент с хитроватым орком у шамана не было никакого желания, напротив, уединившись Нюкл хотел поразмыслить о странном поведении Кровавых Перьев. Поставив на входе часового, и строго наказав ему никого не пускать, мол Великий Босса-Тролля будет думать как из одного орка сделать двух гоблинов, многа пальцев на руках снотлингов или же сколько мухоморов в лесу сквигов. Такая формулировка должна была отвадить самых упоротых верзил, ведь мало кто из орков мечтал превратиться в визгливую ораву слабаков недомерков, вместо того, чтоб славно умереть с чопой в лапах в самоубийственной атаке на, к примеру, какого-нибудь Принца Хаоса.
Усевшись на упавшую с потолка плиту, Нюкл обхватил свою голову, пытаясь вытрясти из нее что-то полезное.
- Не послушал Босса Базуку и послала орков к пирамиде. Дал парням бабахалки... Зачема? А! Они будут стрелять! - рассуждал вслух гоблин, не обращая внимания на таращившихся на него ночников.
- Интересна, а если все племя Злобоглазов друг дружке на голову встанет, то верхнячий смогет звезду скушать? О чем это я? А - бабахалки. И что? Думать-думать. Всем думать! - прикрикнул на подчиненных шаман. - Сильнее думать!
Сидевший по левую руку ночник закатил глаза и молча рухнул навзничь, кажется, потеряв сознание от умственного перенапряжения.
- Не-не, не так сильно! - испугавшись, что сейчас в мозговом штурме лишится всех соратников, скомандовал Мелкий.
- Я сам буду. Эта, бабахалки... Помогать? А чего эта не чопами?!
И тут шаман вспомнил хитрый с прищуром взгляд вождя диких орков, его слова о молодости и неопытности чорка, козявку в его трепещущей ноздре.
- При чема тута козявка? - еще чуть-чуть и у самого Нюкла разорвется от мыслей голова.
- Они! Они! - внезапно осененный шаман вскочил с места и глотая слова забегал по кругу, - Они хотят пришибить Базуку!
Мелкий вдруг представил себе что случится, если замысел предводителя диких орков удастся: Перья в крови вождь, конечно, авторитетный, однако беда в том, что он будет не единственным боссом, считающим себя достойным места на самом верху. Снова начнется грызня, каждый из претендентов будет тянуть одеяло-шамана на себя, и того и гляди порвут на части так, невзначай. Этим верзилам дури не занимать. А даже если и все обойдется - снова втирайся в доверие, снова все с самого начала. Нет, так не пойдет.
Выскользнув из трещины в стене с другой стороны склада, коим скорее всего раньше было облюбованное Нюклом сооружение, он со своей ватагой бросился наперерез ушедшему с мушкетами отряду орков. Благо, вдоволь набегавшись по подземному городу, Мелкий уже довольно неплохо выучил его планировку, и мог надеяться перехватить диких по дороге.

Вампир привстал на локтях, с беспокойным видом глядя на огарочек свечи в хрупкой девичьей ладошке. Лицо каинита утратило всякую надменность и было взволновано.
- Ти віриш в те, що сни можуть бути віщими?
Перед взором вставали еще не успевшие померкнуть картины: бредущие человеческие фигуры на фоне огненного зарева, завораживающий солнцем и жизнью львовский день, пустынная, выжженная серым гневом площадь Киева. Такие странные, такие разные кусочки сна, но все же, несмотря на всю их непохожесть, Варта чувствовал, что все это осколки одной мозаики.
Через несколько мгновений прореха меж сном и явью окончательно затянулась, оставив после себя приправленную запахом гари тревогу. Задумавшись о чем-то своем цимисх потянулся рукой к маленькому пляшущему огоньку, однако, видимо передумав, замер на пол дороги.
- Ти щось питалася? Хірург? Так - це правда. А що тобі з того? - Матьяс старался скрыть в голосе нотки терзавшего его любопытства.

Похлебка была недурна. Пусть немного, зато теплая. Уж лучше горячая, чтоб кишки пропарить, но в своих скитаниях Патрик привык довольствоваться малым. Есть чего на язык покласть, и на том спасибо, а что еще нужно старому нутру?
- Сторож там. - не отрываясь от еды невнятно ответил олдтаймер. - С ружжом.
Оставлять парней самих в забегаловке не хотелось. Опасные, как бритва в трясущихся руках алкоголика, они могли навести шороху где угодно, и уж тем более за этим дела не станет в таком вот второсортном баре. Конечно, это были только личные впечатления Патрика, но как правило они ирландца не обманывали. Тащить их за собой в лавку О`Нолан тоже большого желания не испытывал, да и Фостер наказывал поменьше морды свои бандитские людям показывать.
- Ехали бы помаленьку обратно, - прихлебывая пиво гнул свое ирландец, - Чего время зря терять? А я с покупками справлюсь и нагоню вас. Заодно, по пути, на развалюху еще разок глянете - не объявился ли там наш любитель пожевать табак. Мужик, тот что зерно стережет, говорил, что домину нищие для ночевок облюбовали. Небось следы одного из них и приметил Кемадо.

Такого маневра не найти ни в одном учебнике. Если бы в Академии при развязывании тактических задач какой-нибудь курсант предложил подобный выход, то наверняка бы следующие трое суток провел в наряде по кухне. Шутка ли - рисковать двумя боеспособными кораблями и самое главное их экипажами, чтоб спасти третий не управляемый? Самостоятельно инициировать таран, столкновение в открытом космосе. Форменное безумие, узнай об этом составители инструкций по мерам безопасности в полете, схватились бы кто за сердце, а кто за голову. Такое могло прийти на ум только абсолютно отчаянному человеку, который не в состоянии декватно оценивать складывающуюся обстановку. Ну ладно Кэт, боевой пилот, рискующая своей шкурой едва ли не каждый день и принимающая горстями стимуляторы, что далеко не самым лучшим образом влияет на способность трезво принимать решения. Но миссис вице-президент... Елена Тай - расчетливая, умная, а противники утверждают, что и коварная женщина. Политик и закулисный игрок, ей ли заниматься спасением всяких неудачников, которых вокруг пруд пруди, и рисковать своей драгоценной и важной для всего флота жизнью?
Как оказалось героизм - это не запатентованное вояками качество, он возникает не только у бесшабашных пилотес, и баночка с опасными медикаментами в кармане кителя совсем не обязательное его условие. Есть что-то в природе человека, что никогда не понять машинам: бороться, когда уже нет никаких шансов на победу; верить, когда надежда давно угасла. И это срабатывает!*
Траектория сумасшедшей параболы развернула раптор Тай и бросила его вдогонку терпящей аварию птичке. Вайпер Кетрейн уже тут как тут, движущимся маяком работающего двигателя пытается увлечь за собой бедолагу Кастера. Поравняться, стабилизировать скорость, пойти на сближение - что бы там Луанна ни говорила о трусливом идиоте Краулере, но похоже пилотом он был хорошим. Удар. Даже находящаяся в своем кресле Тай его почувствовала - слишком сильно. Вместе со снопом искр в безвозвратное назад устремились обломки крыла вайпера и куски обшивки.
- Какого фрака вы делаете!? - похоже нервы у Кастера стали сдавать окончательно, и в голосе послышались истерические нотки. - У меня отказал радар.
- Заткнись, колдун, мать твою, - взревел в ответ пилот раптора, - Заткнись или я сейчас все брошу. На кой тебе радар!?! Ты без него вход в рай не найдешь?
Страсти в эфире кипели не шуточные, так что о дисциплине радиообмена вспоминать не приходилось. На удивление никто со стороны вмешиваться не спешил.
Следующий толчок был помягче. Он продолжился выворачивающим душу скрежетом, жутким, въедающимся в ухо звуком. Казалось еще чуть-чуть и корпуса кораблей не выдержат, рассыпятся пазлами металлолома. Но как бы там ни было, общими усилиями поврежденный вайпер удалось поставить на курс. Вход на посадочную полосу "Галактики" стремительно приближался, если отпустить Кастера в самостоятельный полет прямо сейчас, то он наверняка не вырулит и размажется о стенку туннеля. Это все участники спасательной операции поняли уже подлетая к крейсеру. Садиться вместе с ним, рискуя сгореть в общем гигантском погребальном костре?
Удар, бешеная тряска, визг стираемой в молекулы стали, ругань Краулера. Таких эмоций госпожа Тай пожалуй никогда не испытывала. Спустя пару минут все было кончено: сцепившиеся в один клубок, но все еще целые корабли стояли посреди посадочной палубы. К ним уже спешили люди, кто-то тащил в руках огнетушитель, кто-то чемоданчик с аптечкой. Кэт кажется увидела среди бегущих старого знакомого - Галена Тирола.
Они спасены.

Ирландец переменился в лице, за какое-то мгновение добродушно-мягкая мина уступила место сосредоточенному, в чем-то строгому облику. Он потянулся наперерез сторожу, закрывая мясистой растопыренной пятерней от того винтовку.
- Негоже так, мил человек. Господь наш Пастырь сказал однажды: "... Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное".*
Вторая рука О`Нолана, с зажатой в ней все еще дымящейся трубкой и с нравоучительно торчащим вверх перстом, указывала в облачное небо Де-Мойна.
- Понимаешь? Стало быть первое ихнее место в раю, а не таких грешников, как мы с тобою. А ты их двустволкой... - Патрик медленно убрал преграждающую мужичку руку и запыхтел трубкой с удвоенной силой.
- Негоже так... - повторился уже поостыв путник. - Это же не воры какие.

Олдтаймер не спеша слез с лошади. Подвел свою рябую аппалузу к крыльцу развалюхи и набросил поводья на огрызок бруса, что когда-то назывался перилами.
- Ты даже не подозреваешь сколько в твоих словах истины, сынок. Но как и многие глаголящие, сам ее рассмотреть не можешь. - К чему-то сказал О`Нолан, подходя к дверям.
Одной створки не было, а вторая, изрядно накренившись, болталась на последней петле. Холодные дуновения сквозняка безжалостно дергали ее со стороны в стороны, намереваясь сорвать последнюю призрачную преграду на пути не званных гостей. Ирландец боком протиснулся в дом. К зловонию свалки добавились запахи плесени и мышиного помета. Все внутри говорило о заброшенности: скрипучие, грозящие в любой момент проломиться половицы, полуобвалившаяся лестница на второй этаж, темнеющий провал давно не топленного камина, разбитая мебель. Повсюду пыль и запустение. Если загородный дом, служивший приютом шайки Фостера, выглядел еще крепким, молодящимся дедулей, то этот больше напоминал старуху на смертном одре.
Осторожно ступая Патрик пересек гостиную, и подошел к выходящему на Гранд авеню окну. То, что издалека казалось отличной позицией, на деле оказалось не очень. Нет, сектор для стрельбы отличный, но... Во время спешного отступления тут гораздо больше шанс покалечиться просто провалившись сквозь пол или банально напоровшись на щепу, чем схлопотать пулю в спину.
- Место, конечно, не ахти. Однако совсем его отбрасывать не стоит. - Прокомментировал свои первые впечатления ирландец.
- Еще бы на верх глянуть. Мож кто полегче по лестнице пойдет? Закрепит там конец веревки, другой сбросит сюда. Все ж не так опасно остальным будет подыматься.
Как ни крути, а О`Нолан на самого легкого из троицы никак не тянул. Поэтому он снова выжидательно уставился на хмурого главшпана.

- Так, - Варта кисло улыбнулся, - Дійсно.
Похоже на этом Неблизком все немного не в себе, прямо сборище колдунов телепатов. Сказка о бобовом стебле стремительно рушилась на глазах. Кого бы Матьяс не видел через стекло, похоже он многократно превосходил каинита и могуществом, и способностями, так что об открытом противостоянии не могло быть и речи. Венгру лишь осталось поблагодарить себя, что он не бросился сломя голову крошить всех и вся, а проявил благоразумие.
Неонат поднялся на ноги и отвесил легкий полупоклон.
- Матьяс Варта. - представился вампир в пустоту, демонстративно пряча кинжал в рюкзак.
- Проездом. - Матьяс перешел на русский язык, который, по-видимому, был более привычен голосу.
- Мне нужно немного гостеприимства. Переночевать. Вернее передневать уже.
Попытавшись доброжелательно улыбнуться цимисх посмотрел на девушку, словно она могла повлиять на призрачного хозяина хутора.
- Обещаю вести себя хорошо. Спать зубами к стенке, так сказать. - неловко сострил Варта. - С кем имею честь?
Матьяс лихорадочно соображал с кем же его свела судьба. Зашторенные наглухо окна, клыки во рту создания - это наводило на мысль о вампирах. Тем более что из прошлой жизни венгр знал, что некоторые каиниты могут становится невидимыми. Но с другой стороны... Такая глушь, грядки, цветы. Может ними деваха занимается? Ведьма и домовой? Сладкая парочка...

Передвигаясь будто марионетка умалишенного кукловода, венгр добрался до лесополосы. Едва ступив под покров непроглядной, сконцентрированной под деревьями тени, Матьяс в очередной раз завалился наземь. Следовало немедленно избавиться от осколков стекла в лодыжках - эти острые, прозрачные пластинки жгли точно каленное железо, и делали каждое движение крайне болезненным, почти мучительным. Покончив с неприятной процедурой, Варта пустился в путь, мысленно благодаря судьбу, что с новым телом ему не приходится заботиться о таких вещах как дезинфекция и наложение швов. С каждым шагом каинит буквально физически чувствовал, как затягиваются порезы и идти становится значительно легче.

Человеческое жилье выглядело довольно таки обжитым. Несмотря на поздний час людям не спалось: в окне горел свет, а печь, по всей видимости, не так давно заправили топливом. Цимисх почему-то представил себе стоящий на застеленной вязанной салфеткой тумбочке старый ламповый телевизор с антеннами рожками; с запыленного мутного экрана вещает диктор в очках с толстой оправой, а из динамика доносится его голос, рассказывающий о пропавших озимых, политической напряженности в столице, урагане на Таити, и прочих неприятностях.
Озираясь по сторонам, вампир осторожно двинулся к светящемуся прямоугольнику окна.

По освещенным синеватым светом ламп коридорам шел человек. Вернее все вокруг думали, что он человек. Проникнуть на "Пегас" сейчас, после усиления пропускного контроля, казалось делом хлопотным. Однако теперь, когда люди вновь одурачены и посты безопасности пройдены, сложности наоборот - только радовали. Сайлон шел, оставляя за собой на полу неясный след из капель, словно забредший на экватор снеговик. Пробраться на крейсер через фланец состыковавшегося для дозаправки танкера водовоза оказалось отличной идеей. Нужно было лишь улучить момент, когда баки судна полностью наполнятся, встречное давление упадет до нуля, но шлюзовые переборки еще не опустятся. Не понадобилось даже специального оснащения, отлично сработано!
Насвистывая веселую мелодию сайлон не таясь шествовал по флагману людей. Леобен, а это был именно он, широко улыбался встречным встревоженным лицам. Конечно, как его зовут люди не знали. Они вообще глупы и мало что знают. Люди самонадеяны. Они думают, раз человек оказался здесь, посреди крейсера, значит его сюда пропустили, а раз пропустили - значит порядок, значит проверен и безопасен. Даже длинный мокрый плащ не вызывал серьезных подозрений - лишь легкое недоумение. Такими они сами себя сделали: эта Кейн заставляет их всех думать, что они просто гаечки и винтики, она заставляет их думать, что они не думают - они подчиняются. Почти как машины. Но Леобена не обманешь, он буквально кожей чувствует страх, растерянность и ненависть. Люди ссорятся друг с другом, убивают друг друга, война винтиков против белковой массы.
Кого слушаться, кому подчиняться? "Для корабля, не знающего в какой порт плывет, ни один ветер не будет попутным." - кажется так когда-то сказал человеческий мудрец. Ничего, именно для этого здесь Леобен. Он укажет людям путь, подтолкнет. Нет-нет, это не самоубийство - это самопожертвование во имя Истины, во имя Единого Бога. Ведь люди такие же его дети как и сайлоны, просто более... слабые, умом и телом. Да, пожалуй - слабые. Слово "несостоятельные" тоже подходит, но слишком уж оскорбительно.

Еще один патруль. Сейчас в душ, и в койку. Хотя, может сразу в койку? Похоже действие очередной дозы стимуляторов подходило к концу. Луанна брела по направлению к каютам пилотов, понуро повесив голову. Может именно поэтому она обратила внимание на капли воды под ногами. Подняв взгляд на до противного бодро вышагивающего впереди странного типа, Кэт заметила еще кое-что, отчего пилота бросило в холодный пот, а усталость как рукой сняло. В руке прохожий сжимал контактный детонатор - она уже раньше видела такие, когда-то давно, в одной из своих прошлых жизней...

Что и говорить, работы добавилось. быть может потом, когда все устаканится ее станет поменьше, а пока же Феликс задерживался допоздна в своем кабинете, и до рези в глазах вчитывался в новые документы, резервируя, архивируя, классифицируя сотни бумажек. Перед уходом сторонники бывшего президента постарались на славу, перевернув тут все вверх дном, а в туалете, прямо на стене над унитазом Гаэта заметил еще неотмытые следы копоти - не иначе как кто-то жег в импровизированной фаянсовой пепельнице бумаги. Наверняка важные. А может просто со злости, от бессилия, чтоб хоть чем-то навредить.
Несмотря на то, что львиную долю своего времени новый Глава гражданской администрации проводил на своем рабочем месте, с большинством сотрудником аппарата познакомиться поближе все никак не доводилось. Мешали тотальная занятость, разброд среди персонала, а то и попросту нежелание немногочисленных, оставшихся после ареста Розлин, чиновников светиться перед новым начальством.
В полночь внезапно все изменилось. В кабинет буквально ввалился тучный мужчина в очках, с прижатой к груди папкой. Кажется Феликс видел его пару раз, он был вроде бы ответственным за трудоустройство освобожденных приказом Кейн заключенных.

Зацепив и опрокинув стол, клерк рухнул навзничь прямо на пол. Полное, покрытое обильным потом лицо было бледно, и с каждой секундой приобретало все более синюшный оттенок. Из жадно раскрытого рта выступила пена, а толстое тело била крупная дрожь. Тут не нужно было быть врачом, чтоб диагностировать у бедняги сердечный приступ.
- Пере... передайте... Тому, что я его подвел. - Уставившись в потолок невидящими глазами, заплетающимся языком лепетал толстяк. - По... двел. Передайте...
Это были его последние слова. Человек скончался столь быстро, что Феликс не успел даже позвать на помощь или вообще что-либо предпринять. Документы высыпались из папки на ковер. Какие-то списки. Повинуясь непонятному позыву Гаэта взял один из листков в руки. План, вернее хорошо от руки выполненный чертеж, с датой в углу - завтрашнее, то есть уже сегодняшнее число. Будучи офицером флота лейтенант без труда узнал ангар "Пегаса". Были даже помечены места стоянки вайперов и прокладки заправочных шлангов. По центру красный кружек, подписанный "ЕК" от него тянуться в разные углы тонкие красные линии, отрезки, скрупулезно высчитаны расстояния. Далее в папке обнаружился пропуск на "Пегас" имя некого Джорджа Мэйера, и его личное дело, заполненное по форме, которой обычно пользуется тюремная администрация. В нем значилось, что в прошлом Мэйер служил в армии Сагитариона снайпером, был задержан и осужден на пятнадцать лет за убийство, по всей видимости заказное, но доказать к нему причастность третьих лиц не удалось. Так же, в прилагаемом списке заключенных, было подчеркнуто еще несколько фамилий, но ни личных дел, ни пропусков на них в папке не оказалось.
Что же теперь сделает Феликс Гаэта, до недавнего лейтенант колониального флота, а теперь Глава администрации? Есть телефон, даже насколько, вон они на столе стоят в ряд - бери да звони. Или же пойдет к унитазу и отправит содержимое папки в небытие, как это сделал до него с бумагами неизвестный злопыхатель?

Еще не истек до конца срок установленного Адмиралом ультиматума, как к "Борту№1", покинув ангар "Пегаса" направилось сразу два раптора. И можно было не сомневаться, что не подарки с извинениями они везут зачинщикам бунта.

Шарахнувшись в сторону, как стайка испуганных пираний, эскадрильи рэйдеров расступились перед трассами тяжелых снарядов. Вел ли их инстинкт самосохранения, или это просто очередной тактический маневр - людям понять было не дано, да они и не особо задумывались. Сейчас главное было уничтожить противника, а философствование и разбор полетов были оставлены на потом.
Луанна получила задание прикрывать двигающиеся к летающей администрации рапторы. Конечно, до "Борта №1" рукой подать, да и основной театр боевых действий находился еще далеко, но все же - чем Аид не шутит, возьмет и придет в голову какому-нибудь шальному крылатому тостеру атаковать десантные транспортники людей.

Черные, как сердце Кейн, морпехи гурьбой семенили по коридору. Короткие стволы штурмовых винтовок грозно топорщились из этой темной массы человеческих тел. Редкие встречные прохожие, которые по своей глупости не поспешили спрятаться, без каких либо претензий на вежливость укладывались мордой в пол, а вздумавшие сопротивляться демократические нахалы заковывались еще в наручники и получали прикладами по горбу.
Вот и офис президента. Уже видны люди в пиджаках с пистолетами в руках, за их спиной хрупкого вида женщина в очках - Лаура Розлин. На ее лице усталость, но взгляд преисполнен решительности. Быть может она думает, что адмирал не отдаст приказа стрелять? Зря...
Внезапно, заняв своим телом почти весь дверной проем, дорогу группе перекрыла полная темнокожая женщина. Короткие ноги, короткая стрижка, большие, светящиеся фанатизмом, выразительные глаза.
- Вы не пройдете! Слышите меня!? Опомнитесь! Боги покарают вас, нечестивцы!!! - Ее обвинительный тон даже заставил попятиться морпехов в первых рядах.
- Ваши дети проклянут вас! Прислушайтесь к голосу своей со...
Договорить она не успела. Из толпы штурмующих стремительно вышла молодая, симпатичная на вид женщина, с петлицами лейтенанта. Не колеблясь, широко размахнувшись, она врезала рукоятью пистолета прямо по лицу вещающей несчастья гименонке. Темнокожая беззвучно упала, стукнувшись головой о стену, и оставив на ней длинный кровавый мазок.
Шоу нацелила свое оружие в лицо Лоры Розлин, метя прямо через плечи окружающих мадам экс-президента охранников.
- Вы следующая. - Холодно и безапелляционно.
Защелкали затворы, вздрогнули ряды противостоящих друг-другу людей.
- Хватит, - протискиваясь вперед, прошептала Розлин, - Я сдаюсь, опустите оружие. Здесь не произойдет больше кровопролития...

Как во сне. Бетонная, истолченная до горклой пудры, крошка, мутной взвесью дрожит в воздухе, играет на решете солнечных лучиков. Звук доходит с опозданием, словно продираясь сквозь облака поднятой пыли. Крики и дробь выстрелов. Но ты их почти не слышишь. Ноги налились свинцом и отказываются бежать. Да ты и не хочешь. Позади осталось все, что тебе дорого на этом свете, все что казалось важным и значимым. Почти все. Еще осталась Люси. Совсем еще малышка, кажется она даже не поняла, что они только что остались без отца. Камни, кирпичи, куски облицовки – они повсюду под ногами, словно кровь зданий, обильно разлившаяся из израненных снарядами огромных тел. Люси споткнулась, зацепилась своей маленькой хрупкой ножкой, упала и лежит, не поднимается. А к тебе как назло вернулся слух, а вместе с ним и страх. И прыть. Ноги предательски несут прочь. Подальше от выстрелов, рева двигателей приземляющегося корабля машин-убийц, от родной сестры. Но куда бежать, если этот жуткий, зубодробительный звук шарниров доносится отовсюду? На полу кем-то оставленный нож. Ты хватаешь его, как утопающий соломинку. Но что может сделать жалкое тупое лезвие против бронированных чудовищ? Центурион находит тебя. Блестящий, холодный, безжалостный. Такой же чуждый как обломок метеорита, прилетевший откуда-то из-за пределов мира. Всему конец. Но нет! Он вдруг разворачивается и просто уходит. Забирая с собой ужас, скрип механических суставов, рев взлетающего челнока, и… Люси. Оставляя тебе жизнь и нож. Его отполированная тысячами прикосновений рукоять и сейчас в твоей ладони, многие годы спустя.
- На радаре отметка базового корабля сайлонов. Он запускает рейдеры. – Голос Шоу возвращает тебя к реальности.
Рядом, вопросительно приподняв бровь, стоит молодой лейтенант. Вспоминаешь, конечно - это Феликс Гаэта.
- Приказы, сэр?

***

Жизнь как стрела. Даже более того – как попавшая в яблочко стрела. Все, к чему ты до этого стремился - сбылось, все, на что надеялся - оправдалось стократно. Ты как новенькая, важная деталь в архисложном, дорогостоящем механизме. Работаешь четко, без сучка, без зазоринки, плавно, гладко. Так как тебя научили, как выдрессировали и заточили. Мог ли представить себе всего несколько лет назад молодой лейтенант, а еще вчера курсант, что он так быстро станет старпомом боевого крейсера? Причем когда дело касалось технических аспектов корабля, то ты чувствовал себя капитаном даже больше, чем полковник. Это твои расчеты спасали флот раз за разом, твой ум и хватка выводили "Галактику" из-под ударов, а Тай лишь утверждал твои решения. Он вращающий вал поршень, но именно ты, то топливо, что его все время толкает.
И вот, когда казалось ты нашел себя, Феликс, все стало с ног на голову. Появление "Пегаса". Бурные перемены. Молниеносное назначение на пост Главы гражданской администрации. Повышение или конец карьеры? На своем ли ты месте? Кейн дала сутки на составление доклада по гражданскому флоту. Новое рабочее место, новые документы, головня боль. Бессонная ночь не прошла даром – по дороге на "Пегас" ты мнешь в пальцами теплый кожзам папки с докладом. Едва ступил на мостик, как знакомое мерное мерцание приборов командного центра сменилось зуммером тревоги.

***

Интересно, чего она хочет? Чего вообще можно хотеть, имея все возможное? По-хозяйски развалившись в кресле Элен с интересом рассматривала обстановку каюты. Следовало признать, что вкус у адмирала присутствовал, и во многих деталях интерьера просматривалась женская рука. Кто бы мог подумать, что эта мадам может не моргнув глазом вышибить мозг и отправить на верную погибель сотни людей? Супруга полковника пригубила со стакана крепкого джина и поставила его обратно на стол. Прочь эти мысли! Если Кейн усмотрела в ней задатки лидера, и назначила помощником в Администрацию, то это самое что ни на есть верное решение. Как ни крути, а даже после появления "Пегаса" Элен осталась на ведущих ролях во флоте. Капитан второго крейсера и вице-президент – да они с Саулом самая влиятельная пара во всем оставшемся человечестве!
И все же любопытство не давало блондинке покоя. Чего добивается Кейн? Говорят, что она неравнодушна к женщинам… Так говорят. Быть может, за этим ее вызвала адмирал к себе в каюту? Элен раскрыла зеркальце и навела губы возникшей, словно по мановению волшебной палочки, в руке помадой. Облизнула губы, любуясь собой – хороша!
Вой сирены застигнул ее врасплох, заставив дернуться в кресле от неожиданности. Зеркальце выпорхнуло из рук, и так неудачно упав в стакан, со звоном раскололо его на части, смешав в лужице спиртного на столе свои осколки со стеклом. Ты веришь в приметы, Элен Тай?

***

Белые, ниспадающие сверху, матерчатые занавески по кругу. Но даже в них чувствуется главное свойство стен – ограждать. Отделять холод от тепла, пустоту от материи, людей - друг от друга. Жаль только от воспоминаний ими не отгородится, не властны стены над мыслью.
Война. Диким, клокочущим, ревущим пламенем она бесцеремонно вторгается в голову. Взрыв ядерного монстра. Кто-то когда-то сказал, что этот взрыв – это самое прекрасное, и одновременно самое ужасное зрелище, что смогло сотворить человечество. Огненными папилломами ядерные грибы окутывают поверхность Каприки, самым брутальным образом уничтожая твою цивилизацию, разрывая на атомы детей и взрослых, выжигая глазное дно ослепительными вспышками, облучая смертельной дозой радиации тех, до кого не дотянулась ударная волна. Если свитки не врут, и у людей действительно есть души, тогда богам срочно нужно расширять райские сады, чтоб вместить в них миллиарды и миллиарды разом прибывающих невинно убиенных. Мозг не в состоянии быстро воспринять факт такого глобального, вселенского ужаса, и он возводит стены уже внутри себя. Психологи как-то называют этот механизм. Но ты не психолог – ты доктор, твоя парафия тело.
Пальцы обожгло истлевшим до самого фильтра окурком.
- Доктор Коттл, вас ждут в операционной. – Донесся из-за занавески голос едва знакомой медсестры.
Сможешь ли ты, Шерман, спасая еще живых не думать о мертвых?

***

Ты ангел. По крайней мере, у тебя есть крылья. Они твое все. Крылья выделили тебя из толпы, вознесли над прошлым, дали шанс вырваться из опостывшей грязи подземелий. И вот сейчас крылья перенесли тебя на "Пегас". Это такое мифическое создание, кажется конь, и, что иронично, тоже с крыльями. Быть может, это сдружит вас? Тебе здесь не одиноко: в коридорах, на палубе, и даже в каюте пилотов – везде знакомые лица, Кейн многих сюда перевела с ведра, старушки "Галактики". И правильно сделала! Зверь в разы мощнее, защищеннее, а значит опаснее для фраканых сайлонов. Но самое главное – на "Пегасе" вайперы Mk-VII, новые, сверхбыстрые птички. Да на таком истребителе разрывать тостеров одно удовольствие. Правда, на твоем счету всего один ознакомительный вылет на семерке, но без всяких сомнений – это лучшая машина из всех, на которых тебе приходилось летать. Ты просто обязана соответствовать ей, быть лучшей, быть первой. Но сможешь ли? И почему это обязана так давлеет над тобой?
Сигнал боевой тревоги прервал размышления. Сайлоны снова нашли вас.

В полумраке купе оголенный участок женского тела светился неестественной белизной. Ослепительная, белоснежная кожа. Словно какой-то шутник похитил из музея мраморную статую, разодел ее и тайком протащил в вагон. Матьяс медленно повернул голову к двери и встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Вот он - шутник, собственной персоной. Азартный блеск в глазах, на лице играет идиотская улыбка. Нужно было что-то предпринять: перед ним лежал едва живой, обескровленный человек. А венгр просто стоял и наслаждался моментом, умиротворение и сытость заполнили все его естество. Он чувствовал себя так, словно одним махом удовлетворил все женское население планеты.
В дверь требовательно постучали. Резкий звук на миг вернул Матьяса к реальности. Но только лишь на миг. на одно движение век, и он снова погрузился в глубины самосозерцания. Вот-вот должно было прийти раскаяние о содеянном, чувство вины. Но нет его, и даже не предвидится, совсем глухо. Вместо горечи и стыда - осознание нового себя. Странное чувство холодного трепета и гордости, избранности и могущества. Таки свершилось. Новая ступень, цель поколений.
Тук-тук-тук. Кому-то явно неймется. Похоже, будто бы время в купе и вне его течет совершенно по-разному. Тут Матьяс успел пережить бурю эмоций, а там, снаружи, прошли какие-то мгновения. Нужно собраться, взять себя в руки. Глупо будет все завалить в самом начале пути. Вспомнились слова Сира о становлении. Киев! Он едет в Киев. Александр Каширцев. Четкими движениями вампир захлопнул и убрал со стола папку, на вторую полку, подальше от любопытных глаз.
Дальше что? Тело... Тело - это проблема. Выбросить в окно? А если кто-то видел как женщина заходила в купе? Нет, так не пойдет. Эй плохо, просто стало нехорошо, потеряла сознание. Матьяс схватил синебокую, утыканную петухами перьев подушку без наволочки, и подложил под голову несчастной. Не удержавшись провел тыльной стороной ладони по шее. Никаких следов укуса - поразительно...
Тук-тук-тук. И кто же такой настойчивый? Проводница? Так та бы давно уже что-то орала о санитарной зоне, кипятке или белье. Три кита железнодорожного сервиса. Хотя нет, еще может пива предложить. Но посреди ночи, еще и так настырно? Менты линейные? У тех терпения ни на грамм, зато гонору 70 вагонных тонн - тоже вопили бы уже, представляясь и возвещая о своем чудесном явлении простым смертным. Трепещите безбилетники и цыгане наркокурьеры.
Билеты. Матьяс бросился шарить по карманам. Может в багаже? Его бы не посадили на поезд совсем без вещей - слишком уж это подозрительно. Гаврош такое точно предусмотрел бы.
На поиски нужно время. А его как раз и нет. Нужно постараться его купить.
- У чому справа? - как можно увереннее гаркнул неонат, стараясь придать своему голосу властный оттенок. Таким тоном начальник-деспот кричит на олуха подчиненного, когда тот по дурости без стука вваливается в кабинет, или же полезет в занятую задницей его превосходительства туалетную кабинку.

Почтальон устал быть астероидом, кометой, лидером бездыханных марафонцев. Он устал быть покусанным, надоело терпеть боль и утирать стекающую по предплечьям собственную кровь.
Томми где стоял, упал на землю. Со всех сторон паренька окружала стена кустов, и только с одной настырно махал загребущими кривыми конечностями неугомонный мертвый детектив.
- Сейчас-сейчас, Том, я немножко отдохну, и мы продолжим наш забег. Надеюсь.
Трясущимися руками почтальон вскрыл коробку некогда широко разрекламированной аптечки.
- Поможет даже если наступит конец света... - у Томми начали сдавать нервы, и он принялся насвистывать въедливую мелодию "Магазина на диване".
Пластырь, зеленка, презерватив, проносное... Что тут еще может помочь?

По полю шел человек. Полустертые подошвы ботинок поднимали с тропинки облачка радиоактивной пыли. Хмурое небо над пустошью вот уже который день грозило разразиться дождем, которым судя по всему не радовало эту иссушенную землю много лет кряду. Справа, слева от дороги иногда показывались скопления приглушенных временем разнобойных холмиков - исчезающее эхо мертвой цивилизации.
Этой планете можно было бы дать множество названий: Мертвая, Пепел, Разочарование... Но пожалуй самым подходящим, все время вертевшимся на языке у беженцев словом было - Конец.
Лямка вещмешка давила в скрывающееся под грязно-оранжевой тканью плечо. Путник недовольно скривился и сбросил ношу наземь. Там всего лишь осколки прошлого, несколько потемневших фото в потертых рамках, памятные, подаренные давно ушедшими людьми вещички. К чему теперь все это? Не оборачиваясь человек побрел дальше.
Все усилия, надежды, стремления - все оказалось напрасно. Столько смертей, столько жертв на алтарь победы, а вместо лучезарной девы Ники их тут поджидала страшная беззубая старуха. А он ведь был одним из самых фанатичных ее жрецов, не раз и не два обагрявший ритуальный нож во имя Великой цели. А что в итоге? Насмешка судьбы. Всепоглощающая горечь съела все чувства, выгрызла до кости человека изнутри. Не было сил ни сожалеть, ни скорбеть, ни боятся. Ни даже жить. Но он почему-то упрямо продолжал существовать, вернее все, что от него осталось.
По полю шел человек. Он спешил. То, что когда-то было широким шоссе вело его на север. Там, посреди каменистой равнины, все еще оставалось несколько кораблей. Кораблям нужны хорошие механики, а механикам, как оказалось, корабли. Пришелец спешил обратно к звездам. Быть может там, в холодной, безразличной пустоте космоса, среди миллиардов и миллиардов галактик, под лучами таких близких, и таких далеких светил вновь взойдет росток надежды. Как это странно - надежда на надежду.
С берега рядом раскинувшегося мертвого озера донесся звук выстрела. Человек ускорил шаг.
- Жаль, что не гром... - подумалось вдруг Галену. - Похоже дождя все же не будет.

Вытягивая душу, заставляя нервные клетки сокращать свои чувствительные окончания, или чем там они связываются, а волосы становиться дыбом, завывала в коридоре сирена. Громыхая по полу плохо сбалансированными колесиками, по направлению к орудийной палубе катилась тележка. Ее толкали два внушительного вида морпеха, еще четверо, попарно спереди и сзади, с оружием на изготовку сопровождали груз рядом. Желтый свет мигающего на тележке маячка периодически падал на запечатанные в противогазы лица солдат, придавая процессии зловещую, футуристическую ауру.
На ящиках, рядом с безликой надписью "Специзделие 21" виднелся значок бактериологической опасности, от самого созерцания которого холодела спина и начинали дрожать поджилки.
- На войне как на войне... - подумал Гален, провожая взглядом удаляющуюся от лаборатории тележку.
Ему вообще не нравилась эта затея с вирусами, бактериями и прочей заразой. Но Шефу очень хотелось домой. Очень, он просто готов был голыми руками душить этих привязавшихся к флоту тостеров, грызть зубами назойливые машины, лишь бы они оставили людей в покое, убрались восвояси на свои "честно" завоеванные планетки.
Конечно, на то, чтоб изготовить снабженную ИИ ракету у старшины не было ни времени, ни гениальности Балтара, но вот переделать под контейнеры для смертоносной начинки боевые части артиллерийских снарядов - это пожалуйста, сколько угодно. Кушайте сайлонские твари, не обляпайтесь. Уж чем там вас людская медицина накормит.
Он все стоял и смотрел сквозь стекло на опустевший давно коридор. А перед глазами стоял Ли. Он бы такого точно не одобрил... Но его больше нет, больше некому остановить людей.

Слова Трекенталя отвлекли Ханца от созерцания их нового приобретения - радистки Эмили. Что в ней такого? Отчего Леманн так беспокоился о ее судьбе? Что значат его слова о сверхважной для всех их миссии фройлян? Каплой ежесекундно боролся с искушение встать, подойти к застывшей над рацией женщине и, схватив ее за плечи, прямо в глаза спросить об этом. Но сдерживался, и видит небо это ему многого стоило.
Чем больше смотрел - тем больше мрачнел. Совсем не скатиться в пучину злости и депрессии настроению командира помогали люди. Экипаж вновь зажил своей жизнью и, надо отдать ему должное, несмотря на пережитые злоключения и отсутствие нормального отдыха, все таки не расклеился. Доносящийся из торпедного отсека смех и отголоски оживленного разговора как-то подбадривали каплоя. Если его экипаж держится, то он, как их лидер, вовсе не имеет права раскисать.
- Что? Музыку? - Фон Рюгге поднял взгляд на лейтенанта. - Валяй, конечно. Пусть парни немного повеселятся. Все равно в такую погоду только чокнутые крингсмарине могут ходить по морю.

- О! - В и без того светлой голове Томми ярко вспыхнула лампочка. - Комод! Наверное именно в нем очаровательная миссис Джексон хранила свое неглиже. Ну ка посмотрим!

На выставленные вперед руки навалились с двух сторон сучковатые твари. Какую-то долю секунды некроманту казалось, что выставленный щит выдержит, отобьет атаку древней. Гигантские острые колючки-конечности замедлились, словно попали в слой вязкого, холодного воздуха, но все же, неспешно продвигаясь дюйм за дюймом продавили замерцавшую защиту мага и впились ему в тело. Вслед за этим Оддигем почувствовал как лопаются нити сдерживающего заклинания, и как грудную клетку наполняет боль.
Каким-то чудом тремер устоял на ногах. Перед глазами вспыхнуло. Кажется это Лорензо пришел на помощь, опалив проклятое дерево. Дальше некромант действовал фактически интуитивно, желание выжить отмело в стороны все премудрые магические решения, оставив только одно - простое и эффективное. Разрушение!
Схватившись ладонями за шершавое древко копья, Оддигем что есть сил потянул его на себя, словно не желая расставаться с жалом колючки внутри себя. Сейчас древень снова размахнется уцелевшей рукой, намереваясь добить надоедливого человечка. Этого нельзя допустить. Вцепившись в сук, закатив очи, страдая от боли в ранах и множащихся на ладонях заноз, маг хриплым голосом читал заклинание.
- Сгинь... Гниль... Отрава... - Слышались вырываемые боем клочки чародейства.
Должно быть страшно со стороны смотрелось: под сумрачным пологом леса, сплевшиеся в смертельный клубок человеческое и растительное, кровь, крики.

А меж тем во флоте произошло еще одно чудо. Вернее даже несколько чудес!
Чудом, во время ремонтных работ был обнаружен контейнер с утраченным было ураном, припрятанный в богами забытом отсеке не иначе самим Доктором Балтаром.
Чудом, во время обстрела вражеская ракета не повредила контейнер и не произошло радиоактивного заражения стратегических водных запасов и никто не пострадал.
А то, что произошло дальше было уже, сравнительно с двумя предыдущими счастливыми случайностями, совсем небольшим чудом. Команда техников, а так же тех людей, которые уже раньше привлекались к этой секретной работе, по чертежам все того же экс-президента, собрала новую ракету с ядерной начинкой. Причем все это дело начиналось с изрядной долей авантюризма, с лозунгами: "Нам не слабо повторить самое полезное деяния гениального предателя!" двумя уставшими механиками в перерывах между сменами. А закончилось, благодаря поддержке Президента Тирола, общенародной программой. И результаты не заставили себя ждать.
Было много шумихи, бурных аплодисментов и хвалебных речей. Нашелся даже какой-то умник, который перед камерами рассказал историю о том, как на боеголовке первой ракеты написал: "С приветом от Балтара", а на второй сделал аналогичную надпись, заменив фамилии президентов-оружейников. Сообразить, что народ проведет недвусмысленные параллели у болтуна мозгов не хватило. Впрочем, это не могло омрачить атмосферу всеобщего веселья и эйфории.

Кара вернулась? Кара?! Не может быть! Старбак сайлон?
Образы, один ярче другого вспыхивали в памяти президента. Вот они играют в карты, вот она игриво подмигивает с хмельным огоньком в глазах (еще бы, столько тироловки выпито), вот вайпер Трейс разрывает в пух и прах строй рейдеров во время Великой Битвы. Старая добрая Кара, какой он ее знал и любил. А вот совсем другая, понурая, что-то рисующая, тихая, даже можно сказать обреченная. Другая. Но кому тогда было легко?! У Галена самого дел было невпроворот, то ремонты, то работа в Фонде, то террористы. А может стоило перебороть себя, найти время, подойти тогда в баре, накрыть ее ладонь своей, заглянуть в глаза? Да нужно! Нужно было так сделать!!!
Но что теперь? Кому нужны эти угрызения совести? И все же человеческая природа такова, что даже видя бесполезность, осознавая безвыходность, люди все равно продолжают делать намеченное, продолжают жить. Это касается и отваги в проигранном бою, и самопожертвования Аполло, и самобичеваний Шефа, которые он никак не мог отбросить.
Пальцы до белизны в ногтях сжали трубку интеркома:
- Адмирал, сэр. Не сбивайте ее...
Мучительная пауза, словно бушевавший внутри Галена поток эмоций внезапно угас, истощился. Но нет - он просто искал себе выход, пробивал треснувшую корку самообладания.
- Билл, скажи ей пусть простит, пусть простит всех нас. Может мы бы смогли вовремя заметить, вылечить... Но не спохватились. Не сбивайте ее...

Ее слова. Глаза. В них просьба о пощаде. Спасти - убить. Убить – спасти. Дела... Греза! Быть рыцарем не только на параде, на празднике толпы, где нет в помине зла, где слепит глаз начищенный доспех, фанфары, стяги, франты, дамы где...
Быть тут! Сейчас! Всегда! Для них для всех! Вот, что прочел он в этом долгом взгляде.
С тоскою тролль кивнул и сделал шаг вперед. Без страха запустил ладонь в густую шерсть. Погладил нежно. Пусть медведь поймет, что Омнигр не враг, что смерти выше честь! Что не поглотят этот миг тумана злого клубы, что свидятся еще в потоке жизней, встреч.
- Прости ты нас. - Вдруг тихо прошептали губы.
И жалобно пропев пронзил химеру меч.

Парс

Весь остаток ночи после очередного совещания команды Дайзер проворочался на своей кушетке. Не спалось механику. И виной этому были вовсе не ревматизм или старческая бессонница. Нет - покою Чезу не давало грядущее мероприятие. Вчера Дженни все зубы себе обломала, образно конечно говоря, о поганый Кортекс, но так и не смогла подобрать ключик к успеху. Данные о родственниках Золотого Селезня, так про себя обозвал миллионера Чез, просто напросто отсутствовали в сети, по крайней мере для общего доступа. То ли предусмотрительный богач сам приложил к этому руку, то ли действительно эти двоюродные племянники были жуткими тихонями, так или иначе складывалось впечатление, что этот Нельсон Ойкерс рос круглым сиротой, и никаких родственников у него отродясь не было.
А время-то поджимало. Сроки устанавливал заказчик. Раннее утро Честер встретил уже на ногах. За ночь пчелы-мысли не только не успокоились, а и успели размножиться, так что голова механика едва ли не натурально гудела, подобно готовящемуся к вылету улью. Идеально выбритым, умытым до красноты на щеках, тщательно причесанным и обильно надушенным стибренным у Алана одеколоном, Чез сошел с корабля.
Сегодня он был первым посетителем во многих местах. Механик дал выручку салону мужской одежды, арендовав там костюм, недешевой парикмахерской, решив все же обновить прическу и... позор сединам - подкраситься. Ни дать не взять - готовый жених!
Следующим пунктом в намеченном Честером маршруте был Центр Найма. Как оказалось, таких на спутнике Беллерофона было несколько. Где спрос, там и предложение, а где предложение - конкуренция. Несколько крупных рекрутинговых компаний раскинули свою сеть агентств по всему Парсу. Ну, может сеть - слишком громко сказано, но выбирать было из чего, и это не могло не радовать.
То, что скорее всего вся информация о клиентах потом стекается в какую-нибудь общую базу данных уже мало волновало Дайзера. Его интересовали люди, а не система. Побывав в нескольких агентствах, Чез тщательно записывал огрызком карандаша на пожелтевших листьях блокнота имена и фамилии персонала*. Что характерно - в списке были исключительно представительницы слабого пола. Честер остановился на четырех.
Надежда была на то, что достать по ним информации будет намного проще, чем по полумифическим племянникам миллионера. Так оно и оказалось. Воспользовавшись стареньким компьютером в пустующем зале невостребованной общественной библиотеки, Чез за пару часов неспешной, кропотливой работы узнал все, что его интересовало**. Результаты механика очень удивили: наиболее подходящей кандидатурой оказалась барышня с благозвучным именем Кулеврина Смарт. Что еще более удивило, так это то, что на фотографии Кулеврина выглядела довольно таки пышнотелой дамой азиатских корней. Кто бы мог подумать? Сорок шесть лет, вдова, проживает отдельно от двух совершеннолетних дочерей, начальница отдела статистики, предпочитает китайскую кухню (судя по фото из ресторана) и аматорский театр (отзывы о посещениях в личном файле).
Еще через несколько часов, под самый конец смены, в кабинет начальника отдела статистики компании "Воркстар" вежливо постучались. По ту сторону дверей, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоял уже немолодой, благоухающий мужчина с ярким букетом цветов в руках. По счастью для Чеза барышня предпочитала недорогие гладиолусы. Из кармана приличного таки пиджака торчали уголки двух билетов в театр "Дети Крузенштерна" на экспериментальную постановку "Голый маятник".

- Ты начал думать, ши? Отрадно...
Тролль криво усмехнувшись облизнул разбитую губу. И зачем он его держит?! Скатах в состоянии сам о себе позаботиться, совершенно в состоянии. Не маленький, и мечем махать - будь здоров. Что же, пусть все будет как будет.
- Хочешь драться? - здоровяк разжал пятерню. - Дерись.
Рыцарь не нянька. Есть китэйны гораздо, гораздо более заслуживающие на помощь. Айдан больше не входил во внутреннюю сферу интересов тролля. В ней нет места неприкрытой агрессии и кровожадности. На мгновенье тан зажмурил глаза и представил себя на месте скатаха, а Айдана медведем. А если пак пошутил, неудачно, зло, обидел до слез Медведицу-Эйлин? Нет, рыцарь никогда не стал бы убивать не разобравшись что к чему, не поднял бы меч для смертельного удара. Но теперь... Теперь уже поздно - Трейси в лапах разъяренного зверя и нет времени на иное решение.

Издав победный вопль, гоблин в три прыжка оказался рядом с поверженным цвергом.
- Казам-мазам, пагавари мне тута. - Нюкл примерился пяткой посоха к роже потерявшего сознание гнома. Удар, второй, третий, несколько промахов - и в конце концов парочка выбитых, окровавленных клыков перекочевала в складки шаманских панталонов.
- Связать. - коротко распорядился Нюкл, а сам припустил в казармы, откуда уже доносился шум дебоша, устроенного забежавшими первее всех орками.
На удивление шамана, дракой внутри и не пахло. Орки крушили немногочисленную спартанскую мебель, выносили двери в оружейные, и гремели посудой в солдатской столовой. В конце концов зов голодного желудка победил тягу к разрушению, и вся четверка амбалов, окружив со всех сторон здоровенный чугунный казан, и усердно работая лапищами, принялась пожирать какую-то снедь. Дикие чавкали, утробно отрыгивали, шумно портили воздух и грызлись за особо жирные куски.
- Развлекайтесь, парни. - флегматично изрек Мелкий, прикидывая в уме, что в ближайшее время от здоровяков ни хлопот, ни помощи не дождешься.
А гоблины, тем временем, грабили. И так было всегда, когда мелкие зеленокожие выступали вместе со своими крупными собратьями. Пока орки убивали, разрушали, пожирали, испражнялись и дрыхли, гоблины без устали мародерствовали и обогащались. Ночники перетряхивали казарму сверху до низу, разбрасывая содержимое казенных каморок по полу, и забирая себе все самое ценное. Один из наиболее шустрых проныр, едва не был задушен полудохлым гномом, при попытке снять у того с пальца крупный перстень. Всего цвергов в лазарете было около десятка, и все в довольно тяжелом состоянии. Гномы - крепкие ребята, и получив ранение предпочитали оставаться в строю, а сюда видимо относили тех, кто уже не мог самостоятельно стоять на ногах. Библа, а судя по визгливым причитаниям гоблина звали именно так, спасло то, что рядом находился Ошейник, который увесистым лошадиным окороком утихомирил так не вовремя очнувшегося цверга.
С прищуром рассматривая конфискованный у неудачника перстень, Нюкл отдавал приказы рядом всхлипывающему гоблину.
- Эта, беги ка быстра к гоблобосса Нарку, и говори ему, чтоб срочна присылал черномордов сюда.
- Нужна многа носить всего. - уточнил шаман, рассудив, что таскать добро гоблины побегут гораздо шустрее, чем к месту предполагаемого сражения. - Толька эта, одна нога тута, а вторая поскакала-поскакала.
- Ну!.. - Мелкий замахнулся посохом и Библа как ветром сдуло.

В ожидании зеленой рабсилы, Великий Тролля-Босса восседал на бочке с порохом, проводя смотр оставшегося личного состава. Орков это конечно же не касалось - обожравшись они завалились прикорнуть кто где вздумал, и сотрясали своды казармы богатырским храпом. Перед шаманом выстроилась группка порядком прибарахрившихся ночников. Увешанные частями доспехов, соорудившие себе щиты из крепких дубовых табуретов, и вооруженные гномьими топориками, эта мелочь производила хорошее впечатление. Еще больше настроение шамана повышала кучка найденного добра, поднесенная гоблинами, и сложенная ими перед бочкой. Конечно, не все хотели расставаться с наваром добровольно, но берцовая кость, в которую превратился недавний окорок, сжатая в лапе Ошейника, была отличным аргументом, и напрочь рассеивала меркантильную составляющую характера гоблинов.

Длинная вереница носильщиков протянулась от ворот казарм к пирамиде храма, который Нюкл решил временно сделать своей резиденцией. Раненных цвергов перенесли в камеры, в которых совсем недавно, в ожидании смерти ютились их рабы орки и гоблины. Бочки с порохом катить шаман запретил, и их ночники тащили на руках, облепив каждую словно блохи бродячего пса. Сюда же, в главный зал храма стекалось найденное в арсеналах оружие и доспехи.
Мелкий с удовлетворением отметил, что работа в пещере снова возобновилась, и толпы гоблинов таскали на горбу топливо как и до восстания, с той лишь разницей, что теперь горючее ссыпалось не в гномьи домны, а прямиком в жерло перед статуей уродливого Хашута. Шаман хохотнул, представив как давится сейчас мерзкий демон, получая сейчас корзины с торфом, связки хвороста и кореньев, вместо привычных ему кровавых жертв. А от ведер с мышиным дерьмом и вовсе изжога должна была появиться. Меж тем, огню было все равно, и он с благодарностью принимал долгожданное топливо. Столб черного дыма вновь ударил в потолок огромной пещеры, а в цеховых печах заклокотал расплавленный металл.
Вскоре появился и сам свежеиспеченный вождь Нарк, со своей на скоро набранной свитой. Мелкий даже сперва не сразу узнал своего протеже, так тот преобразился. Поважнел, оброс знаками своего привилегированного положения и высокого статуса. И это за какой-то час? Наверное, так же удивились бы соплеменники Нюкла, увидев его сейчас великим шаманом гоблинов, а не подручным престарелого Кяба, каким знали почти всегда.

- Ааа, - расплылся в улыбке Мелкий, - Кого я вижу? Нарка пришла.
Гоблин подбежал к вождю ночных гоблинов, заглядывая тому за спину.
- Что принесла, кого привела?
И следует признать, что Нарк постарался, и оправдал самые нескромные пожелания Босса-Тролля. Следом за напялившим на себя новый черный наряд ночником, топали тяжело навьюченные хобогоблины. Эти зеленокожие выглядели поистине плачевно. Их тела покрывали многочисленные ссадины и кровоподтеки, не убитые сразу, бывшие надсмотрщики сполна теперь вкушали то блюдо, которым совсем недавно потчевали маленьких рабов. Окружавшие хобов-носильщиков ночные гоблины, в целях профилактики и эстетического удовлетворения, нещадно колотили здоровяков дубинками и кололи остриями крохотных кривых копий.
- Моя барабан! – восхищенно пролепетал Нюкл, и, пробежав сквозь толпу, бросился обнимать родной инструмент, как самый благодарный сын не обнимает свою мать.
Тут же были и остальные вещи, притащенные горным гоблином с самой поверхности. Наспех проверив факт наличия всех наименований, шаман удовлетворенно крякнул.
- А что алкаша сквигопаса? Привел? И пива? Маладца! – Мелкий одобрительно хлопнул вождя ночников по плечу. – Паказывай.
- Хм, Нарка - эта Снар Грибохват? А чего он связанный?
Через пару минут Нюкл восседал напротив опутанного веревками, старого гоблина, с вместительной кружкой в руке.
- Ааххх! – Мелкий шумно потянул носом, вдыхая дурманящий аромат терпкого грибного пива.
- Мммм! – гоблин с блаженным видом отсербнул из кружки и смачно причмокнул, отчего повисшая над губой густая пена брызнула во все стороны.
Снар сидел абсолютно неподвижно, и молча буравил шамана полным ненависти взглядом. Пожалуй, суровости такого взгляда мог позавидовать любой дракон.
- Вот что, Снар, - наконец прекратив издевательство начал свою речь шаман, - Предлагаю тебе со.., со-со.., сотру… Тьфу ты, дружбу кароче предлагаю.
- И.., - Нюкл поставил перед связанным старикашкой свою кружку, - Пива.
- Но не проста так. – Рядом с кружкой легла скрученная трубочкой бумажка. – Я знаю, сквиги могут щекотаться, и кусаться. Ты эта еще лучша знаешь. Нужна разговорить схваченных гнома, и узнать что тута накалякана. Тогда будет больша дружба, и больша пива.
Нюкл подошел в упор к знатному охотнику и разрезал ножом путы. Теперь выбор был за Грибохватом.

Бум, бум! Разносилось по храму. Гулкие удары смешивались с ритмичными воплями. Десятки канатов опутали исполинскую рогатую статую быкоголового бога цвергов. Со своего места Нюкл отлично видел, как напрягали свои мышцы сотни ночников, как блестели от пота неприкрытые зеленые спины таких как он сам, горных гоблинов. Слышал, как ревели орки, вбивая клинья с обратной стороны истукана. Парни немного проспались, и теперь с новыми силами подключились к небывалому акту целенаправленного разрушения. Все помыслы и усилия зеленокожих слились воедино: свергнуть, повалить и растоптать все то, что олицетворяло здесь власть гномов Хаоса.
Это была завершающая часть плана Мелкого. Печь растоплена, бочки перед статуей уложены на сколоченном постаменте перед статуей так, чтоб когда та падала, то толкнула вперед себя в огненное жерло всю взрывоопасную конструкцию. Ошейника Нюкл отослал к боссу Базуке с предупреждением, что держался подальше от плавильных цехов, уступая их гномьему воинству. Пришлось просвещенному орку пообещать, что оттуда он лучше рассмотрит великое гоблинское шаманство.
Бум, бум. Нюкл собственноручно дергал за рычаг тамтама, координируя действия собравшейся орды. Лопались канаты, однако их тут же заменяли на новые, и работа продолжалась с удвоенным усердием.
Бум, бум. Идол раскачивался все сильнее и сильнее. Вдруг он застыл в одной точке, завис, не падая ни вперед, ни назад. Тут внимание шамана привлекла к себе горстка снотлингов, во главе со старым знакомым - Черным Колпаком, выскочивших непонятно откуда. Малыши схватились за свободный край одной из веревок, и под очередной "бум" дружно потянули. Послышался треск ломающихся досок, градом в печь посыпались пороховые бочки, а следом рухнула каменная громадина Хашута. Демон кувыркнулся, отбив свои рога, и нырнул в топку. Широко основание не дало статуе провалиться полностью, наглухо запечатав храмовое жерло главной печи подземного города. На какую-то долю секунды в спертом воздухе повисла напряженная тишина.
- Бдыщшшшь! - прошептали губы босса-тролля.

Тихое клац, и мягкий, зеленоватый свет настольной лампы выхватывает из сумрака пятачок кабинета. В его центре рабочий стол с сидящим за ним человеком со знаками подводника на форме. У него бледное, уставшее лицо, а в руке пистолет. Несколько секунд продолжалось молчаливое противостояние.
- Не будьте идиотом, Родди, - будто бы со старым знакомым наконец заговорил каплой, - Шевельнетесь - и наш новоявленный красный подпольщик Зиммер сделает из вас решето. Эти коммунисты те еще сволочи.
Зрачки двух враждебно пистолетов смотрели друг на друга, словно герои из американских вестернов. И имена у них подходящие: Вальтер против Люгера. Честная дуэль. Только вот на войне совсем не до таких умилительных картин и мнимой справедливости. Тени в углах шевельнулись, направив на эсэсовца хищные, продолговатые стволы, в очертаниях которых смутно угадывались автоматы*.
- Вилли, - на этот раз Ханс обратился к только что упомянутому им унтеру, - Закрой двери и забери у герра Кельна пистолет, а то еще пораниться...
Игра на гране фола. Вздумай сейчас гаденыш открыть пальбу - и без жертв не обойтись. В числе первых, скорее всего, окажется сам фон Рюгге. Мысль о том, что в таком случае и эсэсовцу не жить, каплоя не очень грела. И тем не менее, Ханс не хотел такого финала.
- Подумайте, лучше быть живым штурмбаннфюрером, чем мертвым дураком.

Хлопок. Принял пулю на вдохе. Темень застилает взор. Как камни с насыпи падают слова:
- Шустрый, ублюдок...
Нопал медленно, как-то нехотя уронил голову на пропитанную кровью землю Эллинвуда, так и не успев огрызнуться. Всегда найдется кто-то моложе, кто-то быстрее, кто-то удачливее.
Но даже здесь, в пучине небытия, Санни не мог найти покоя. На него тут же набросились демоны прошлого, они кошмарными тенями рвали душу дикого стрелка, били ее ледяным градом и жгли углями совести. А бледные, призрачные лица наблюдали за этим действом со стороны, и их дикий хохот ранил Фрискота похлеще всяких демонических клыков и когтей. Лица убитых им людей.
А где-то там, наверху, в ореоле лучей яркого южного солнца, глотая горькие слезы тянула к нему руки его Аннет.
- Не умирай, - нежно шептали губы, - Не умирай, прошу...

- Хуже. - Ханс бросил изучающий взгляд за спину инженера, на залитый светом электрических ламп корпус "Вервольфа". - Эти свиньи СС похоже решили перейти от пустой болтовни к делу.
- Значит итого восьмерых нет. - угрюмо констатировал констатировал каплой. - А с фрау Келлер - девятерых. Ни поиски по телефону, ни вестовые ничего не дали? Плохо. Строй экипаж, кроме постовых.
Уже во второй раз за этот короткий февральский день командир стоял перед своей командой.
- Немцы! Подводники! Я обращаюсь к вам так, потому что иными не знаю. - Фон Рюгге старался говорить громко, хотя это давалось ему не легко.
- Вы наслышаны о ситуации в Рейхе. Сейчас решается усидит ли в кресле фюрера Геринг или его все же подвинет Гиммлер. Последнего похоже бесит, что Крингсмарине сохраняет нейтралитет, и он решил подмять флот под себя. Вы слышите, подводники? Нас - под свой сухопарый зад!
Ханс обвел взглядом строй.
- Случилось так, что сегодня в Бергене пропали наши товарищи. Лойтнант Трекенталь, стабсбутсман Рудт, бутсманмаат Фёне, матросы Григ, Фельдснер, Зиннер, Клаус и Кольдер. Всех вы их хорошо знаете. И есть все основания полагать, что они были предательски схвачены СД.
- Только что я получил распоряжение командующего флотилией о выходе в море. Всем экипажем. Поэтому освободить задержанных - это прямой приказ. От себя же добавлю - это не только приказ, но и священный долг по спасению наших братьев, таких же щенков "Оборотня" как и мы. Даже если для этого придется пожертвовать своей жизнью. Я готов! Знаю, они бы для нас сделали то же самое.
- Принуждать никого не буду. Нужно десять добровольцев. Кто со мной, подводники?

Над северными широтами уже давно повисла ночь, когда капитенлёйтнант отдавал последние распоряжения.
- Генрих, берешь троих, и дуете в "Северную Звезду". Вам необходимо привезти сюда фрау Келлер. Это твоя основная задача. Рой носом эту мерзлую норвежскую землю, но найди ее. Без маринефюрерин мы не уйдем - приказ Леманна. В твоем распоряжении машина, что мне так любезно одолжил доктор.
Йоахим в который раз поблагодарил проведение, за то что такие люди в Рейхе еще встречаются.
- А я с остальными нанесу дружеский визит в местный штаб СД. Оружия возьмем по два комплекта, со списанием, думаю, теперь проблем не возникнет. Так же с нами поедет Лонде, надеюсь его помощь не пригодится, но все же береженого... - каплой нахмурившись прикусил губу.
- Пока реквизируем грузовик, что я видел в соседнем доке. Карл, остаешься здесь. Разбей людей на вахты, не теряйте бдительности. Если к шести утра не вернемся, - Ханс снова неловко замолчал, - Звони в штаб.

Коридоры, повороты, кабинеты...
С некоторых пор пребывание на "Борту№1" угнетало Шефа. Куда ни загляни, куда ни плюнь - всюду бюрократ на бюрократе, бездельник на бездельнике. И первейший из них Президент Двенадцати Колоний. С каждым новым фактом, с каждым днем Гая на посту, в старшине росло неудовлетворение политикой лидера человечества. Даже лидером его назвать сложно, так - тень на фоне глыбы Старика. Апатия Доктора распространялась на весь управленческий аппарат, чиновники просто плыли по течению даже не утруждаясь вникать в суть охватывающих флот проблем. Паек урезали в который раз, еще немного и горошину на тарелке прикажут делить на четверых. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь Балтар больше беспокоился о наполнении собственного бара, чем о желудках простого люда. А люди и дальше верили в великую цель побега, однако никакой заслуги Президента в этом не было.
Единственное, что как-то отвлекало Тирола - это работа в Фонде Гражданской Сознательности. Организация оказалась на удивление жизнеспособной. Жаждущие помочь люди находились практически всюду, а фонд наконец-то предоставлял им эту возможность. Буквально за несколько недель вокруг Шефа образовалась целая прослойка из еще недавно совершенно незнакомых людей. Здесь не было политиков или известных личностей, все, кого не возьми простые работяги, клерки или военные. Они приходили после тяжких вахт и находили в себе силы помогать: приносили вещи, сортировали уже собранные и раздавали нуждающимся, чинили сломанное, восстанавливали утерянное, поддерживали морально в конце концов.
Как оказалось, деятельность фонда не осталась незамеченной в верхах. Однажды, уже когда Гален укладывался спать после очередного тяжелого денька, к нему в кабинет заглянул посетитель. Том Зарек, собственной персоной. Потом была тироловка, длинные разговоры о ситуации на флоте, во время которых обнаружились сходства во взглядах. И предложение, поразмыслив над которым Шеф счел его сумасшедшим и... правильным.
- Значит, я верно понял, вы собираете внеочередное экстренное заседание кворума, под видом принятия решительных мер по введению цензуры, и объявляете перевыборы, так? И я выдвигаю свою кандидатуру от Фонда Гражданской Сознательности. Но это не политическая организация, мы нигде не зарегистрированы... Не проблема говорите?

Боб лишь скрипнул зубами, когда увидел, что стрелок все еще на крыше. Планы наемника не включали в себя перестрелку с тремя стволами одновременно. Два - еще так сяк, Нопал и сам две руки имеет. Жаль не три...
Придется заняться более срочными делами, чем убийство Подраныша и Старика. А именно - прикончить Стрелка! Смышлен, засранец, с верхушки бывшего отеля простреливался приличный кусок этого навозного городишки. Скорее всего именно этот парень и снял Дика. Что же, за это, господин Стрелок, Санни-Боб Фрискот тебе премного благодарен. Нопал и сам имел зуб на бывшего подельника, после того, как тот бросил его с простреленным окороком. Но! Долг платежом красен, правда расплачиваться Фрискот привык свинцом.
Дикий упер левую руку с зажатым в ней Кольтом в стенку из ящиков, примостив локоть на один из них. А поверх левой, крест на крест положил правую.
Заявко:
Действия:
1. Прицельный выстрел из правого Кольта. /начат, пока затрачено 1 очко из 2,5/
Цель - Стрелок на крыше.
Зона прицеливания - грудь.

З.Ы. Вот селявинушка, ну что же они все как сговорились! )

Целую ночь Шеф не спал. Уже которую ночь не спал. Крутился на кровати, вминая боками спиральные тела пружин. Думы, черные думы терзали механика. Целыми днями Тирол боролся со стихией, с буйством радиационных потоков, с вихревым излучением. Боролся и проигрывал. Не смотря на все меры атом за бортом убивал людей. Тирол приказал демонтировать с рапторов почти все оборудование, под нож пошел даже новый разведблок, лишь бы выкроить еще немного весу для свинцовых панелей. Но и это не спасало самоотверженных пилотов. Мерзкая, липкая тварь радиации просачивалась сквозь обшивку, и презрев все старания техников, наплевав на пилюли Котла, которыми тот пытался оградить разведчиков, мучила, калечила летунов.
Под утро, если так можно выразится, Гален впал в тяжелый полусон, полузабытье. Шефу снилась Афина, она улыбалась ему. Ее прекрасную головку с копной черных, сияющих волос венчала серебряная диадема. А вокруг нее буйствовал сочной зеленью и всевозможными, восхитительными цветами сад. Афина взяла его за руку и повела вглубь сада, по аллее вымощенной белоснежным мрамором, мимо стройных олив, из крон которых, выводя дивными голосами мелодии, голосили птицы. Они уселись на лавку у фонтана. На небритое лицо Шефа, повинуясь дуновениям легкого ветерка, падали редкие озорные брызги. Не проронив ни слова Афина сняла с себя диадему и, все с той же нежной улыбкой, водрузила ее Галену на голову...
Когда Шеф очнулся, то ему показалось, что по комнате витает аромат жасмин. А в голове у механика витала новая идея.
- Конечно же! Серебро как проводник и излучатель! Если мы не можем остановить радиацию щитами, то возможно остановим ее направленным полем. Нужно только собрать схему для опытного образца. Только вот где же взять столько серебра?

Гален шел по коридорам "Борта№1", шел к людям. Вернее к корреспондентам в комнату для пресс-конференций, а те уже донесут его слова до народа. Он попросит людей дать ему серебро. Нет, не ему - пилотам!

Фон Рюгге с трудом, схватившись за жалобно скрипнувшую спинку стула, встал на ноги. Сделал несколько шаркающих шагов по направлению к столу командующего. На лице каплоя читалось некоторое удивление.
Вообще, обсуждать приказы вышестоящего командования Ханс не привык. Обсуждать даже наверное не то слово: приказы ОКМ, штаба подводного флота, флотилии, каптейнлойтнант всегда выполнял в точности, не без того, конечно, чтоб вставить парочку острых слов, если директива предписывала нечто из ряда вон по мнению командира лодки, бывало, но этого никто не слышал, кроме, пожалуй, офицеров U-300. Однако тут... Совершенно другой случай. Подозревать в участии в дурацком розыгрыше серьезного подводника Леманна у фон Рюгге причин не было. Командующему флотилией хватает развлечений и с регулярными налетами бомбардировщиков, планированием операций, разработке мер по прорыву противолодочной обороны, и прочая. Так что скучно ему не должно быть, однозначно.
И в то же время: женщина на лодке? Хорошо хоть не надолго, всего лишь до Киля. Ханс опершись на массивную столешницу развернулся к двери, из которой в кабинет вошел предполагаемый пассажир.
- Это, - Каптейнлойтнант указал пальцем на фрау Келлер и глянул на командующего, - Наш радист?

Бледный луч фонаря выхватил из темноты кусок стены с забитыми каким-то хламом стеллажами, изъеденный сквозными щелями потолок и, наконец, труп солдата.
- Буэнос диаз, амиго. - Рамон подошел к почти разложившемуся телу. Лицо латинос закрыл рукавом, однако это не очень помогало: едкий, слащаво-приторный запах мертвечины лез ноздри, сжимал глотку резкими, вызывающими рвоту спазмами. - Что, плохой денек у тебя выдался?
Подрывник свободной рукой похлопал по карманам обмундирования покойника, избегая светить фонариком в лицо солдата, или в ту маску смерти, что от него осталась. После этого, с некоторой долей брезгливости разжал высохшие
пальцы и взял в руку пистолет самоубийцы.

Дышать смрадом дальше было уже практически невозможно. Рамон отошел подальше в угол подвала. Наверху все стихло, но судя по теням на потолке и звукам тяжелых шагов, победителями из схватки с машиной вышли люди. Палец нажал на тангенту рации:
- Что там у вас? Я в подвале. Потери есть?

Нельзя сказать, что Санчес не ожидал падения. Да, сгруппировался, подобрал конечности. Но чувство с треском ломающихся под телом досок, короткой невесомости, а самое главное - неизвестности. К такому нельзя быть готовым. А вдруг нерачительные хозяева как раз под этим местом устроили склад садового инвентаря: вилы, лопаты, газонокосилка?
Латинос с грохотом рухнул на пол, но этот звук полностью утонул в стрекоте минигана и выстрелах пулемета Дрюка. Рамон с трудом вдохнул спертый, подвальный воздух. Из схватки он похоже выбыл, а лишний ствол парням совершенно не помешает. Нужно было срочно выбираться наверх, но только вот как это сделать, если не видно ничего дальше своего носа?
Подрывник на четвереньках отполз от стенки, и сбросив рюкзак нашарил в нем фонарик.

- Гильза, старинааа... - протянул расплывшийся в гримасе (улыбкой это сложно было назвать) пациент госпиталя. - Все зубоскалишь, бестия морская.
Капитенлёйтнант никак не хотел свыкаться с мыслью, что они уже не на лодке, и тут следует использовать более официальную манеру общения. Да ну их, Черчиллю в толстую задницу эти уставы, Теодор старый бродяга, и называть его Ханс будет как всегда, как они привыкли.
- Кто? - вскинув бровь переспросил. Трекенталь поймет вопрос, ему достаточно полувзгляда, полуслова.
Обидно было терять людей вот так, в порту под бомбами. За время патруля смерть поджидала подводников каждую милю тихого хода: самолеты, эсминцы, мины... А тут? Так нелепо.
- Что с погрузкой, еще не начали? - Нет, это не укор, скорее желание побыстрее выбраться отсюда, из этой поганой койки, разбитого города, пропащей земли. Туда, в море, где все ясно, где сам себе владыка.

Полуденный зной. Хотя какой там, до обеда еще далеко - хороший ковбой успеет стадо к водопою отогнать. Но Санни не хороший ковбой, скорее даже плохой. Ему нет никакого дела до коров. Нет никакого дела ни до кого в этом мире. Даже деньги ему необходимы постольку поскольку.
Хотя нет, сейчас ему очень даже есть дело до двух людей. И в данный момент Нопал смотрел на них сквозь игольчатые ушки зрачков. Именно ради таких моментов стрелок и нанимался к Дику, тот обязательно их предоставлял Фрискоту. И тогда было слышно как сжимается для удара сердце, как проворачивается в револьвере барабан, подставляя под боек очередную смерть, как ветерок шелестит под крышами притихшего городка.
Время ужалось, сплелось дикой спиралью вокруг треугольника людей. Черное, красное, Джокер... Пока вверх вздымались стволы, пока палец впивался в метал, заставляя оживать весь механизм оружия, Нопалу казалось, что он может рассмотреть противников со всех сторон. Этого уже подраненного паренька, он наверняка бросится к телеге, значит нужно взять немного на упреждение, буквально пол корпуса, пусть сам словит пулю. Это красное.
И старик с ружьем. Так мало, так мало времени чтоб попасть. Один выстрел - один шанс. Это черное.
А Джокер. Они его не ожидали. Он всегда неожиданно выпадает из колоды.
Заявко:
Перемещения:
1. Не двигаюсь 0,5 очка
2. Присесть 0,5 очка
3. Не двигаюсь 1,5 очка
4. Ложусь 0,5 очка

Действия:
1. Левая рука: быстрый выстрел в старика/левого противника/ 0,5 очка;
Правая рука: быстрый выстрел в мальчугана/правого противника/ 0,5 очка;
2. Взведение курка: левый Кольт 0,5 очка; правый Кольт 0,5 очка /по идее Нопал в это время приседает/;
3. Левая рука: быстрый выстрел в мальчугана/правого противника/ 1 очко;
Правая рука: быстрый выстрел в мальчугана/правого противника/ 1 очко;
4. Взведение курка: левый Кольт 0,5 очка; правый Кольт 0,5 очка;
5. Правая рука: быстрый выстрел в мальчугана/правый противник, по идее залез уже в следующий ход/.

Использована серебряная подкова: защита от атак на этот и ближайшие два хода.

Ага, табличка:
1) Скорость
2) Реакция
3) Хладнокровие

4) Левая - в старика - быстрый выстрел 1 - меткость
5) Левая - в старика - быстрый выстрел 1 - осечка
6) Правая - в молодого - быстрый выстрел 1 - меткость
7) Правая - в молодого - быстрый выстрел 1 - осечка

8) Левая - в молодого - быстрый выстрел 2 - меткость
9) Левая - в молодого - быстрый выстрел 2 - осечка
10) Правая - в молодого - быстрый выстрел 2 - меткость
11) Правая - в молодого - быстрый выстрел 2 - осечка

З.Ы. Отстрелялся паршиво. Ну хоть реакция присутствует )

Рамон поморщился.
- Дохлятина...
Само по себе присутствие запаха разложения было подозрительным. Конечно, там могло быть какое-нибудь сдохшее более-менее крупное животное, вроде собаки или кошки, но вот что-то давно латинос не видел вольготно живущих друзей человека. А возможно это были люди. Мертвые люди, судя по запаху медицинская помощь им явно уже не нужна.
- Голио, внутрь. Рид, прикрываешь, но далеко не заходи - еще травонешься. - Колумбиец изъяснялся шепотом, помогая себе скупыми жестами.
- Дрюк... - Рамон скептически оглядел здоровяка, затем еще раз заглянул в окно. - Стой здесь. Смотри, чтоб со стороны железки никто не сунулся.
Не хватало, чтоб эта детина провалилась под пол. Почему-то вспомнилась потертая книжечка, что когда-то в джунглях Рамон нашел на одной из разгромленных баз марксистов. Перевод какого-то русского автора, фамилии латинос не запомнил. В книжечке были смешные стишки, над которыми весь отряд пузо рвал: "Ох, нелегкая это работа - из болота тащить бегемота!". Какому кретину может понадобиться такое?
- СиДжей, обходишь дом по часовой, я пойду против. Встретимся с той стороны. Пошли.

- Работай головой. - Поговаривал бывало отец, помогая Галену со школьным заданием.
- Работай головой. - Вторил ему учитель физики, разъясняя Тиролу принципы электростатики.
- Работай головой. - Это уже куратор на выпускных экзаменах специализированного училища.
- Работай головой. - прошипел сквозь стиснутые до боли зубы Шеф, и что есть сил ударил лбом, метя в эту злую, нахальную ухмылку сайлона..

Стена загораживала пол мира. Стена была горизонтом, бескрайней равниной, отчего-то вставшей дыбом. Кажется в какой-то из легенд краснокожих, духи, в наказание за зазнайство, перевернули человека вверх тормашками, и земля стала небом. Но тут не так, тут все не так...
Шаги давались с трудом. Санни буквально чувствовал как изредка с конца повязки срывалась черная, вязкая капля, и падала на пыльное полотно дороги. Падала, и бесследно исчезала в кучерявом, жадном до воды и крови грунте.
Нопал не боялся смерти. Он уже давно умер. По крайней мере Фрискот сам так искренне считал. Он один из тех самых духов, о которых рассказывает легенда; он просто накажет маловерных людишек, перевернет их вверх ногами, или хотя бы уложит.
Шаг, еще шаг... Какая же длинная эта равнина стена...

Вот он стоит. Ухмыляется,
Мерзкою рта червоточиной.
Наглости щит - не скрывается!
Взрывом баки испорчены.

Планом он грезит Божественным.
Жертвуя без промедления
Мной и собою, торжественно,
Радостно, без сожаления!

Думает все: победитель он,
Люди поймут и отступятся.
Споры разбросаны, Бенсингтон.*
Вряд ли пророчества сбудутся.

Тирол замер на месте, буквально парализованный случившимся. Дорал-сайлон так просто стоит перед ним в самом сердце человеческого флота. Так просто говорит о зарядах на флагманском крейсере. Так просто, на глазах у Шефа, взрывает тилиумные баки. Так просто выдвигает требования, говоря открыто, с издевкой. Так злые люди говорят с неразумными детьми.
Наконец-то Гален очнулся, рассеяно кивнул Пятерке.
- Да, наверное ты прав. Нужно уходить. - едва слышно пробормотал механик. - Да-да...
Тирол прошел мимо Аарона, едва коснувшись его плечом. Взял с ближайшего стола сразу кипу бумаг и ручку.
- Мы принимаем неизбежность. - Шеф даже не смотрел сайлону в глаза. - Но перед уходом, как договаривались, напиши имена всех агентов.
Гален шагнул вперед протягивая бумагу террористу. Доля секунды, и выражение лица старшины изменилось кардинально: злость, ненависть, ярость, негодование. Шеф метнул в лицо Пятерке стопку листов, искренне пожелав, чтоб каждый из них порезал наглую сайлонскую морду. Настоящая белая метель из миллионов цифр сухой статистики. Тирол бросился вперед в это облако, туда, к ногам бездушной человекоподобной твари. Туда, куда он не ожидает. Туда, где и у людей, и у сайлонов крупные кровеносные артерии. Механик широко размахнулся, в его кулаке была зажата ручка. Дорогая, металлическая - такая не сломается, глубоко войдет.
Не тут-то было. Колено. Дорал успел выставить колено. Фрак! И как он догадался!? К счастью удар пришелся вскользь, и тело механика только подбросило вверх. Несущееся жало ручки изменило свое направление и впилось под ключицу сайлону. Брызнула кровь.

И снова перелет. Гален уже начинал всерьез подумывать о приобретении себе квартирки на борту президентского корабля: с большим письменным столом, хорошим освещением. вместительной кладовой для инструмента и широкой, двуспальной кроватью, в общем полная противоположность тому углу, что он сейчас занимает на крейсере. Да чего там мелочиться? Шеф потребует от Доктора Балтара, чтоб тот переподчинил ему механиков "Борта №1". А что, все равно в последнее время Тирол распоряжается тут как у себя на "Галактике", решение президента просто подкрепит состоявшееся де-факто формальным де-юре. И квартирку тогда ему будут обязаны предоставить - выгонят из кабинета какого-то бюрократического кота, зазря проедающего средства флота, а помещение отдадут полезному Шефу.
Удивительно, за этими радужными размышлениями Галену даже удалось задремать совершая коротенький перелет. Буквально на пару минут. Все таки усталость брала свое. Пусть уж лучше сейчас, в кресле раптора, чем во время операции по монтажу высокоточной вычислительной платы компьютера расчета прыжка.
Впрочем, пара минут проходит быстро. Тирол стоял на пороге Администрации. Умытый и причесанный. И с дурацкой мыслью, что сушилку надо бы в туалете починить.

Оддигем шествовал по коридорам, тщетно пытаясь запомнить повороты и прилегающие комнатки. Где-то на пятом налево он сбился и бросил эту затею. Наверняка тут был прямой путь с одной-двумя дверьми, но гостя специально вели в обход, чуть ли не через подвал, чтоб запутать и произвести впечатление. Ну что же - их коллегия, их право.
Кот некроманту показался слишком уж умным и самостоятельным. Не иначе как собрат Винсента. Впрочем, маг мог и ошибаться, так как единственным Бьенардцем которого он более менее знал был Винс-воробушек.
Пришли. Светлая, чистая комната, обставленная весьма богато и со вкусом. Видимо не так плохо живется йербитонцам в Нитре, как можно было бы предположить из ауры города.
А вот фраза хозяина кабинета, лысеющего, с виду добродушного толстячка, о молодых зазнайках. попадающих из-за непослушания в беду, сразу насторожила Оддигема. Тут и думать нечего - завуалированная угроза.
Маг сдержанным поклоном поприветствовал круглолицего чародея и уселся в свободное кресло. Смотреть почему-то тянуло больше на рыжую бестию, и некромант с трудом отрывая от кота взгляд, изредка поглядывал на толстячка.
- Миртон Йорбитонский, глава коллегии «Девятый Двор», полагаю? Польщен вашим предложением. Мое имя навряд вам что-нибудь скажет - Оддигем. - Называть братство некромант не стал, предусмотрительно спрятав руку, на которой должен быть перстень, в складки плаща.

- По поводу основания: может да, а может нет. - уклончиво ответил маг. - По правде говоря, мы еще сами не решили где именно остановится. Не хватает опыта, как вы верно подметили. Быть может, если бы у нас была карта окрестностей, с помеченными на ней источниками и доменами, мы бы намного быстрее определились бы.

Падре спускался по винтовой лестнице вырытого им собственноручно подвала. Он это делал уже сотни, а может и тысячи раз. В руке священника сердито потрескивал факел, а на ногах громыхали кандалы. Он сам их себе одел. Цепь смиряет плоть, к тому же ее слышно. Пусть те, к кому каждую ночь в подземелья спускался инквизитор знают о его приближении. Знают и холодеют от ужаса, ибо не дрогнет рука карающего!
Сейчас, под мирным пологом уютного домика Отца Виченцио, пожинало свои грехи четверо отъявленных злодеев, посланников тьмы и аспидов душегубов.
- Тьху-тьху-тьху. - с усердием поплевал на раскаленные до бела щипцы. - Соскучились, голубчики?!
Первым был ирод во плоти, поганый коммивояжер, пытавшийся втюхать святому отцу какие-то щетки из щетины нечистых животных, явно в надежде на то, что наивный священник будет чистить ими свою сутану. Не тут то было!
- Получи, вражина! - падре с разгону забил бедолаге в глотку образец его продукции.
Вторым был сосед отца Виченцио. Этот моральный урод проголосовал на прошлых выборах за демократов, а его порочная собака постоянно засырала идеальный газон священника.
- Вот тебе, исчадие ада. - Туда, куда только что получил щетку коммивояжер, соседу влез полиэтиленовый пакет наполненный продуктами дефекации Бобика.
Следующий был непонятно кто. То есть вменяемый человек опознал бы в этом бедолаге эмигранта индуса, но воспаленный мозг инквизитора видел в нем темнокожее, человекоподобное существо, бормочущее на непонятном языке. Не иначе слуга дьявола!
- Ааааа! - заорал в плохой для себя час покинувший берега Ганга индус, ведь раскаленные щипцы предназначались именно для него.
Ну и последним заключенным была кукла Чаки. Эту гадость падре купил в магазине, и мучил ее в свое удовольствие, наполняя подвальчик невыносимым запахом паленной резины. Это для души, так сказать.

Холодное пиво... Ммм... Чез ненадолго приложил бутылку ко лбу. Весь организм механика прямо таки потянулся к вожделенной таре. Наверное так становятся джинами, еще немного и Дайзера засосало бы в эту запотевшую, обещающую великое облегчение бутылку.
Пшшик. Божественный звук. Чез вероятно так не радовался своему рождению, как этому воздуху, вырвавшемуся из-под крышки.
Он понимающе кивнул, с задержкой реагируя на слова Дженни.
- А еще он болван, селедка и сосунок. - Вероятно перечень эпитетов продолжался бы и дальше, но тут Чез с жадностью припал к горлышку, шумными глотками вливая в себя драгоценную жидкость.
- Но! - Прервавшись, механик многозначительно поднял палец к потолку, - Юп капитан. И в этом он прав.
Что конкретно значила сия многозначительная фраза Дайзер и сам не знал. То ли он предполагал, что не будь Юпитер капитаном, не хлестал бы сейчас механик в компании с Дженин пиво, то ли в понимании Чеза пространственная модель космоса не была бы полной без существования Юпа как капитана, то ли просто осознавал, что в противном случае не бороздить ему системы на этой чудесной ласточке.
Тем временем бутылка неожиданно опустела, и Чезу снова пришлось посмотреть в глаза уже не такой суровой, но все еще хмурой реальности.

Коллегия скрылась в приснопамятном ей лесочке, оставив по себе лишь тучи поднятой каретами пыли. Оддигем стоял посреди дороги с кислой миной на лице. Да уж, все случилось не совсем так, как планировали. Вернее совсем не так. Но битый жизнью юный маг умел находить хорошее даже в самых дрянных ситуациях. По крайней мере теперь у него есть немного свободного времени и немного относительно свежего материала. Однако, если и дальше так стоять и меланхолично смотреть вслед улепетывающим соратникам, то от этого умершая плоть свежее отнюдь не станет. А у некроманта на нее свои, далеко идущие планы.

- Надо будет не жмотиться, и все же купить кожаный фартук. - пробормотал маг, разворачивая сверток с инструментами. Вынуть из тела сердце, причинив при этом минимум повреждений грудной клетке - задача не из легких. Но вполне по силам практикующему анатому. Правда, за такую практику легко можно очутиться на костре, поэтому желательно подобные операции проводить без присутствия посторонних свидетелей.

Дверь в отсек была холодной на ощупь. И немного влажной. Вентиляция в ближайших отсеках была нарушена, и влага теперь оседала на окружающих металлических поверхностях, конденсируясь тонкой блестящей пленкой. Электричество вояки Тая тоже сообразили вырубить. Луч подствольного фонаря вырывал из темноты неестественно бледные, напряженные лица морпехов. Из полуоткрытых ртов солдат вылетали облачка пара и мелкодисперсной водяной пыли. При таком освещении они, облаченные в защитный камуфляж, становились похожи на каких-то мифических полулюдей-полудраконов.
Из-за дверей не доносилось ни звука. Мертвая, выжидающая тишина. Слышно только тяжелое дыхание солдат на фоне зарождающейся водяной капели. Думм-думм-думм - удары приклада по металлу неожиданным эхом разорвали устоявшуюся тишину.
- Говорит старшина Гален Тирол. Я уполномочен провести переговоры от имени командования. Вхожу один и без оружия.
После затянувшейся на несколько минут паузы, дверь наконец подала признаки жизни и, клацнув, слегка приотворилась так, чтоб в нее мог пролезть один человек. И снова гнетущая тишина.
Ну вот, Гален, вот результат твоего давнего решения, твоих действий. Квинтэссенция рока. Все свелось к одной приоткрытой двери, вся твоя жизнь, словно пропущенный через призму на школьном уроке свет, сузилась на ширину этого проема. Ты этого хотел?
Тяжело дышать. В воздухе переизбыток углекислоты. По лицу градом катится пот, раздражая, заливая глаза. Подняв руки вверх, Шеф шагнул вперед, боком протискиваясь в оставленный ему проход. Дверь тут же с лязгом захлопнулась за спиной. В лицо ударил пучок света, похоже террористы предвидели подобный, и позаботились о фонарях. Расчетливые гады. Но сейчас это уже неважно. Его грубо толкнули к стене и принялись обыскивать.
- Что за фрак?! - Чей-то испуганный и удивленный голос. Грубо обшаривающие одежду механика руки как ветром сдуло.
- Все правильно. - Шеф медленно повернулся к источнику света. Он неспешно расстегнул свой оранжевый комбинезон, демонстрируя аккуратно развешанную по телу взрывчатку и зажатый в кулаке детонатор. - Это так, для подстраховки. Где Коллин?
Неужели они думали, что один из участников Круга вот так просто сам к ним пойдет в руки?

Тирол уже потерял счет времени. В крохотной, освещенной лишь парочкой фонарей комнатке оператора насоса было до одури душно. Сюда набилось четверо людей: сам Шеф, Джорд Коллин, и еще двое его прихвостней, видимо самых уважаемых среди зачинщиков. Умирать никто не хотел. Это сквозило во всех их словах, это и было главным мотивом захвата водораспределительной станции. Не гласность, не желание наказать палачей из Круга, нет - это все лишь обертка, мишура. Жизнь! Они хотят жить. Сейчас хотят, и тогда хотели: на Новой Каприке, записываясь в ряды предателей НКП.
Галену сперва удалось договориться о малом – террористы согласились отпустить раненых и захваченных на посту охраны морпехов. Отдали и тела убитых. Все оказалось не так уж и сложно, если исключить нервные срывы одного черноволосого, худосочного типа, который во мраке комнатки казался не то негром, не то шахтером, несколько угроз прикончить Шефа прямо здесь, и нехватку кислорода. Еще немного раздражали религиозные бредни Коллина, но чем больше говорил Тирол, тем все меньше тот хорохорился.
- Пойми, Джорж, все кончено. – Механик старательно подбирал слова. Рука уже устала сжимать тангенту пульта. - Отсеки герметизированы. Даже если вы подорвете цистерны, то единственное чего добьетесь – это того, что все тут перетопитесь как котята в ведре. И ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что люди не станут пить эту воду. Подумаешь – в ней плавал десяток синюшных мертвецов. Откачаем через угольный фильтр. Впрочем, они даже не узнают…
Гален устало утер капающий с подбородка пот.
- Нет никакой альтернативы. Либо вы соглашаетесь на мои условия: полная сдача, амнистия, мирная жизнь в обмен на молчание. Никто и никогда не должен узнать о существовании Круга. Либо – глупая смерть. Подумай. Молчать – это просто, не нужно ничего делать.

Они согласились. А кто бы не согласился при таком-то раскладе?
Напоследок Тирол предложил связаться с рубкой. Коллину предоставлялся шанс сказать Старику о сдаче и добровольной капитуляции. Что все это всего лишь небольшой переполох, и что все уладилось. Но он отказался, мотивировав личной личной неприязнью, и попросив Шефа самому передать это адмиралу на словах.
Прощались они если не как друзья, то, как старые знакомые точно. Бывшие НКПешники сняли заряд с цистерны, сложили оружие в одной комнате, а сами выстроились в другой, недалеко от единственного выхода. В знак доброй воли и доверия, Шеф отключил пульт и сбросил жилет со взрывчаткой. Согласно договоренности, как только он выйдет, в комнату зайдут морские пехотинцы; их уведут, даже в наручники заковывать не будут, рассадят по шатлам, и инцидент можно будет считать исчерпанным.
Знакомый звук закрывающейся двери. Вот все и позади. Все да не все – Гален взял из рук капрала еще один пульт дистанционного действия. Не раздумывая нажал. Грохнуло так, что полотно двери выгнуло горбом, а из образовавшихся щелей повалил едкий черный дым.
Они предали тогда, предали сейчас, и наверняка предадут завтра. Нет им веры!
- Сержант, похоже, террористы отказались соблюдать договоренности. Зачистить отсек. – Шеф махнул рукой за спину. Фактически это был приказ добить выживших. Хотя такие навряд ли будут…
Тирол устало брел по коридору. Непростой выдался денек. Внутри звенела всепожирающей тоской необъятная пустота. Этим взрывом он выжег себя дотла. Завтра он скажет Саулу, что выходит из Круга. Что их задницы спасены, и что свой лимит обязательств он сполна выполнил. Будь проклята война…

Похоже это задание далось коллегии не так легко, как можно было предполагать. Лорензо, прислонившись к карете, обильно орошал землю своей сочившейся сквозь пальцы жизнью. Дрэкул выглядел не лучше, такое впечатление, что румын только что сбежал из логова извращенцев вампиров.
И вдруг - музыка. Маленький, сморщенный криамонец заиграл на флейте так, что пробрало до самой души. Извлекаемые Лорензо звуки опутывали печальной паутиной, завораживали, вдохновляли. Даже у казалось бы окончательно загрубевшего некроманта что-то екнуло внутри, а глаза предательски защипало. Музыка становилась трамплином между небом и землей, жизнью и смертью. Похоже вместе с мелодией мага покидали последние силы...
Некромант тряхнул головой, избавляясь от странного наваждения. Если сейчас ничего не предпринять - Италию они покинут не в полном составе. Кинжалом, еще испачканным кровью рыцаря, Оддигем распорол местами прогоревший камзол кучера-убийцы. В движениях мастера смерти сквозили уверенность и отточенность. Добравшись до еще целой рубахи, маг порвал ее на длинные полотнища. Прежде всего следовало остановить кровотечение. О яде можно будет подумать потом.
Сперва маг взялся за криамонца, буркнув Дрэкулу на венгерском:
- Извини, он лучше тебя играет на флейте. И у него нет филина.

Времени было в обрез, и одеяния немощного мага пришлось снять тем же способом, что и с кучера - ирония доли. Стараясь резать по шву, Оддигем оголил торс итальянца и, приложив к ране кусок тряпки, принялся бинтовать. Не слишком туго, чтоб Лорензо смог дышать.
- Легкое похоже не задето. Иначе кровь бы уже пошла ртом. - успокаивая прошептал он криамонцу. Затем добавил погромче, обращаясь ко всем. - Если кто-нибудь знает растения останавливающие кровь, то самое время об этом сказать.

Флот лихорадило. Ходили слухи, что они застряли здесь надолго. Что в базе данных нет карты этого участка звездного неба, поэтому рассчитать следующий прыжок будет ой как непросто. Что даже с расчетом дело не пойдет, потому что с тилиумом проблемы. Да же не с топливом, а с рабочими качающими и транспортирующими это столь драгоценное, сколь и ядовитое вещество.
Брат Тима, совсем зеленого новичка в бригаде заправщиков, горбатится на одном из тилиумных судов. Он то и рассказал Шефу, что в профсоюзе назревает буча. Условия труда там действительно были скотские, и Гален мог понять негодование работяг. После пусть и неприветливого, холодного, но все же чистого воздуха Новой Каприки, вновь добровольно дать запихнуть себя на эти космические каторги... Для этого, помимо высокого гражданского самосознания и стальных яиц, надо иметь еще и солидный запас терпения. Ведь эта работа не на день, и не на два. И вот похоже запас подходит к концу. Некоторое время профсоюзу еще будет удаваться сдерживать негодование людей, но если ничего не менять - они возьмутся за ключи, с намерением размозжить голову любому, кто попытается заставить их работать.
Тирпол знал, что администрация сдастся, у Балтара просто нет другого выбора. Да и не тот он человек, чтоб вступать в откровенную конфронтацию. Кишка тонка, ему своя репутация дороже. Так почему бы этим не воспользоваться?
- Вот что, Тим. Даю тебе на сегодня выходной. Не спеши радоваться. Я договорился с "попуткой", дуй к брату.
Шеф протянул парнишке сложенный вчетверо листок.
- Отдашь это тамошним профсоюзным бонзам. А на словах передай, что рабочие "Галактики" солидарны с ними, и поддерживают в борьбе за улучшение условий труда.
- Вот это я загнул... - пробормотал механик оставшись один, - Столько слов.
Не теряя времени Гален сел за очередное письмо. На этот раз в адресатах значился Президент Двенадцати колоний. Нет, конечно же, поднимать людей на забастовку он ни в коем случае не собирался: сайлонские рейдеры политически неграмотны, и ждать разрешения кризиса не будут. Однако этого и не требовалось. Противостояния не будет, кворум пойдет на уступки. Так почему бы не выбить и себе немного льгот. Например, увеличить продуктовый паек?
Ну вот - готово! Шеф смахнул с исписанного размашистым почерком восьмиугольника галетные крошки.

ссылка

- Чееез-ез-ез-з... - эхо голоса Дженни прыгало от уха к уху. - ...Ать бушь-ушь-шь?..
- Мм? - Вопросительная интонация мычания механика могла бы оказать честь любому научному диспуту.
Дайзер попытался сконцентрироваться на источнике постороннего звука. Лицо приобрело предельно сосредоточенный вид: нижняя губа закушена, нос заострился, а в остекленевших глазах сузились зрачки. Постепенно изображение сфокусировалось на пустой бутылке. Или двух бутылках - однозначно Чез сейчас сказать не мог. Да плевать сколько их, хоть одна, хоть десять, проклятые бутылки были бесконечно пусты. Даже космос где-то там наверху был более заполненным, чем эти дрянные стекляшки.
Механик взглядом обследовал держащую бутылку руку, поднялся выше, и уставился в лицо.
- Дженин. - В это слово Чез попытался вложить всю информацию о своем бедственном положении. - Ты же не хочешь сказать, что это был тот самый бренди?
Впрочем, мозг Дайзера уже познал всю боль утраты, и на второй виток переживаний запаса эмоций попросту не хватало. Время слов прошло. Настало время действий. С уже немолодым телом механика начали происходить удивительные метаморфозы: ладони сжались в кулаки, скулы на загоревшем лице выступили еще явственнее, мышцы ног задрожали он напряжения.

Находившийся на низком старте Чез неожиданно вскочил и, выдав короткое "хе", во весь отпор понесся к девушке. Взгляд горел безумием, а бескровные губы скривились в странной ухмылке. Бум, бум. По машинному отделению гулко разносились печатные звуки шагов. Когда до Дженни оставалось не более метра, Чез вдруг резко повернул на девяносто градусов. Корпус механика, влекомый инерцией едва не снес навигатора, слегка зацепив ее плечом. А может и не слегка, Дайзер на это сейчас не обращал особого внимания. Все его деяния и помыслы были направлены на другое. Там, в углу отсека, стояла пятилитровая канистра с универсальной охлаждающей жидкостью. К слову сказать - спиртосодержащей.

Так хорошо начатая смена летела псу под хвост. А все из-за этого паршивого радио! Шипит-молчит зараза, как заговоренное. Стоило людям присесть, прекратить заниматься работой, как тут же на них набрасывалась черная действительность, а из-за отсутствия информации в голову лезли самые несуразные небылицы. Правду говорят, если на войне нет новостей, то их придумывают в окопах.
Снова заставить людей работать Шеф не мог - сам же пообещал заслуженный отдых. Но что-то надо делать, иначе если не сейчас, то завтра-послезавтра точно, люди сорвутся. Механики превратятся в толпу оранжевых крестьян, и пойдут искать своего Франкенштейна-Балтара. А дальше никаких счастливых финалов, только жертвы.

Тирол взобрался на бочку из-под масла, чтоб его видели все.
- Что за чушь, Селикс?! Ну и я возле вайперов крутился, и ты, и еще заправщиков и оружейников половина. Всех подозревать?
- И меня!? - главмех повысил голос. - Нет, ты мне прямо так и скажи: Шеф, ты тостер!
- Что глаза прячешь? И вы все ту да же! Хороши же патриоты. Бдительность нужна, но не надо доходить до паранойи.
- Чтоб не было кривотолков, я сам узнаю все свежие новости во флоте и завтра на слетке расскажу. А пока займите мозги чем-то, и почините это треклятое радио!
Шеф в сердцах бросил в шипящий приемник гаечным ключом. Полновесный 22/24, прочертив в воздухе чугунную дугу, с грохотом пробил динамик, заставив замолчать упрямый аппарат связи.
В ангаре установилась давящая тишина.

- Что за напасть? - это самая невинная фраза, которую выдал Шеф узнав о выпущенной сайлонами ракете с ядерной начинкой. Остальные слова слились в поток витиеватой ругани, пестрящей советами куда следует засунуть кожаным манекенам эту ракету и сколько раз провернуть.
Тирол искренне (куда уж искренней?) надеялся, что Старбак справиться с возложенной на нее задачей, и собьет к фраканой матери эту смертельную дрянь. Однако не помешала бы подстраховка, тем более когда на кону жизнь сотен людей и твоя собственная.
Сконцентрированный пучок СВЧ излучения способен сбить систему наведения ракеты ракеты, а если повезет, то разогреть и уничтожить боеголовку. Проблема в том, что на крейсере нет такого мощного излучателя. Но есть несколько передающих антенн, и если их настроить на одну частоту, рассчитать потери на эффект Доплера, и сфокусировать на одной точке... То может получится.
- Парни, есть идея! Организовываем сеть, по два человека: на передатчик на палубе В, антенну ближней связи в носовом отсеке и дальней в кормовом, передатчик системы нацеливания наших ракет. Так же потребуется коммутатор связи, что в командном, Дуалла нам в помощь. Координаты наведения получим от Старбак и продублируем ДРАДИСом. Как только прибудете на места - сразу выходите на меня, дальше я расскажу что делать.

Из динамика зазвучал до боли знакомый голос Старика. Сколько раз он его так слышал? Сотни? Тысячи? Хочется сказать: как в старые, добрые времена. Только какие же они добрые?
Если раньше ремонтные бригады хватались за все подряд, раскинув свои усилия, подобно паутине, по всему кораблю, то теперь поступил приказ сосредоточить усилия на чем-то определенном. И если вы думаете, что это как-то упрощает задачу, то тостера с два! Наоборот, силы и резервы из других участков перетекают в какое-то конкретное место, заставляя сплетенную с такими усилиями ремонтную патину дрожать от перенапряжения.
Но есть в этой ситуации и один, определенно положительный момент. Если есть приказ, значит Старый Лис что-то задумал. А если есть план, то есть и надежда. Надежда на то, что они долетят до этой фраканной туманности, что не будут на хвосте висеть проклятые сайлонские корабли, что не повторится история с Новой Каприкой, и что Гален наконец перестанет выполнять роль паука-наседки и сможет вздохнуть свободно.
- Считайте уже занялись, сэр.

"Семерки" - новое поколение вайперов. Быстрее, лучше вооружены, маневренее, и к сожалению машинистее. Да, их системы оказались подвержены сайлонскому вирусу, и поэтому злобные человекофобы почти не имели счастья столкнуться с Mk VII в открытом бою. Однако не только машины со временем умнеют. Люди тоже учатся. И теперь вирус можно считать если не окончательно побежденным паразитом, то по крайней мере его вредоносность сведена к вполне приемлемому показателю.
Люди в оранжевых комбинезонах сгрудились вокруг металлической птицы.
- Здесь на входе в цепь распределения поставьте парочку резисторов и стабилизаторов, - По ангару разносился уверенный голос главного механика, - а сюда, перед самым процессором, втиснем отсекающий пятиамперный предохранитель. Теперь пусть попробуют подобраться!

Тролль слушал рассказ боггана, помалкивал, да на ус мотал. Такое оказывается тут завертелось: легендарные императоры, страшные тайны и не менее страшные клятвы, великие опасности, могущественные химеры и подлые колдуны. Все прямо как в древних рукописях и балладах. Не хватает только прекрасной принцессы. Хотя если хорошенько присмотреться к глазам леди Эйлин, то становится ясно, что похоже она уже готова с головой бросится в эту авантюру, и тогда комплект будет полным.
Рыцарь перевел взгляд на Айдана. Ши, сжимая изящными пальцами детский ботинок, так же слушал историю Фицльвига, однако кажется его больше интересовала реакция на нее леди Эйлин, чем сама суть рассказываемого. Омнигр готов был еще раз засунуть лапу в пасть малыша Красной Шапки, если между этими двумя не проскакивает искра куртуазного электричества.
Тролль дальше внимал речам хозяина кафешки, задумчиво поглаживал длинное полотно меча. На мгновение ему показалось, что Бетси призывно кольнула его ладонь. Громила медленно поднял руку к глазам. Так и есть - порезался. Омни удивленно взглянул на свой двуручник, и что-то тихо пробормотал.
Похоже Бетси того же мнения. Этих двоих нельзя отпускать самих. Влюбленным не занимать отчаянной храбрости и безрассудства, это их сила, и одновременно их слабость. Без твердости и благоразумия только зря сложат головы. Не бывать этому!
Омни принял это своим долгом. Помочь вернуть сундук с химерами, защитить жизни аристократов, а значит и саму Грезу.

- Значит Вальмонт. - сдержанно кивнул тролль. - Есть ли что-то еще, что мы должны о нем знать?

Прекрасный женский голос уносил мысли куда-то очень далеко, к цветущим сливовым садам, к заснеженным горным вершинам, к нежным закатам и бесконечным просторам океана. Это невозможно забыть, это пропитывает саму суть человека, это не подвластно даже смерти. Подобно голосу мифической сирены, волшебный, завораживающий голос Сай Минчжу вплетался в темноту ночи, и если дать волю воображению, то можно было себе представить, как проплывающие мимо корабли сбивались с пути и брали курс к неясному маячку джонки.
Бутылка чудесного, шипучего брюта уже почти опустела, и Тай открыл другую, предусмотрительно припасенную. Ароматный подарок, родом из французских виноградников искрился в бокалах, растекался по жилам, повышая настроение, сглаживая в памяти весь накопленный за день негатив. Мир был великолепен: он задорно подмигивал огоньками фонариков, звенел несравненным голосом госпожи Сай, бил в нос пузырьками шампанского и запахами свеженарезанных фруктов. Судя по блуждающей улыбке и блеску в глазах Джейн, кажется, она так же испытывала подобные чувства.
После десятков фраз о погоде, о реке и о музыке, Тай наконец решился.
- Послушай, Джейн. – В голове вертелись обрывки давно задуманного разговора. – Я знаю, у нас установилось негласное соглашение не говорить о наших отношениях. Пусть все идет, как идет.
Наклонив бокал, господин Чао неспешно наполнял его золотистым напитком.
- Но все же, в эту чудную ночь, я, пожалуй, нарушу эту традицию.
Тай выдержал непродолжительную паузу, рассматривая на свет плещущееся за стеклом вино.
- В жизни многое может произойти помимо нашей воли. Сегодняшний вечер тому подтверждение. Поэтому, наверное, не стоит закрывать глаза на будущее. Я хочу официально зарегистрировать наш союз. Хочешь ли ты того же, Джейн Морган?
Слегка дрожащей рукой он протянул Джейн ее бокал, на донышке которого, играя в хороводе хмельных пузырьков, поблескивало золотом колечко.

Когда после дня рождения делается уборка, то заметают с пола конфетти. Яркие, красивые кружочки, рассыпанные громкими выстрелами хлопушек, прибираются порядком уставшими от праздника хозяевами. Вместе с конфетти на совок попадают крошки, объедки, упавшие со стола, пробки и другой сопутствующий сор. Весьма похоже сейчас выглядели люди: буквально час назад еще нарядные, лощенные, расфуфыренные хозяева жизни. Но вот – судьба-злодейка махнула веником, и они уже растрепанные, перепуганные, утратившие все свое мнимое величие и самодовольство. Сбились в кучу, и ждут, что им дальше преподнесет небо. А пора бы уже разъезжаться по домам-хлопушкам, отлеживаться, приходить в себя, и ждать нового праздника. Или новой трагедии.
Тай крепко прижал к себе руку Джейн, и торопливо зашагал к своему автомобилю. Это было совсем не то дефиле, которое они показывали по приезду сюда. Желание побыстрее убраться отсюда, доставить Джейн в действительно безопасное место, подталкивало в спину, и актер едва сдерживался, чтоб не перейти на бег.
Уже усадив свою спутницу в Рено, Тай вспомнил о верхней одежде. Плащ Джейн, ну конечно. Можно было бы забрать его завтра, или даже позже, благо номерок, после недолгих поисков, обнаружился в кармане пиджака. Но Чао отчего-то представил себе всю эту волокиту, которая непременно возникнет с вмешательством полиции, ведь никто даже не подумал, пробегая мимо вешалок, что надо забрать вещи. А сейчас, пока есть возможность и никто не кинулся, можно вернуть плащ без особых препятствий.
- Я сейчас, – в который раз за вечер пообещал он Джейн, - Только плащ заберу, и сразу назад.
Тай быстро поцеловал ее в губы, и пока Джейн не начала возражать, хлопнул дверью, и припустил назад к "Амбассадору".

ссылка

Медленная, неспешная карусель. Звезды. Далекие и близкие, они холодными огоньками очерчивали круг за кругом. Звезды. Астрономы говорят, что они все время меняются - зарождаются, перегорают, взрываются, чтоб появится вновь. Но сейчас, сейчас они были вечными, ритмичными, постоянными. Ничто не могло пошевелить их хоть на микрон. Звезды. Мерцающие светила безучастно наблюдали за крохотным кусочком металла. Mk II с заглохшими двигателями плавно вращался в равнодушной пустоте космоса. Быть может, через миллионы лет, если истребитель не притянет какая-то оказавшаяся на его бесконечном пути планетка или луна, он сам превратится в хвостатую комету. Или может обрастет слоями космической пыли и газов, и сам станет каким-нибудь астероидом, да хоть той же планетой. Маленькой Каприкой. А вдруг, если очень повезет - центром звезды.
Каре снилось прошлое. Жизнь до сайлонов. Академия. Мелькали хорошо знакомые, улыбчивые, добрые лица друзей. Все было хорошо. Чуть ли не единственным источником беспокойства была сама Старбак. Золотое время.
Затухающие приборы освещали мягким синеватым светом спокойное лицо пилота. Она еще дышала, но совсем тихо, робко. Словно по инерции. Как и летящий в никуда вайпер.
А было бы неплохо стать звездой. А что? Звезда по имени Кара - звучит!

В восхищенных, широко раскрытых глазах гоблина отражался красочный фейерверк. Сердитые огоньки вылетали из каменного истукана во все стороны, озаряя пространство вокруг трона красными сполохами. По нелепой случайности одна из магических искорок, прочертив в воздухе дымную спираль, с шипением плюхнулась на выдающийся носик Нюкла. Запекло так, будто кто-то ткнул ученика шамана шнобелем прямо в один из распаленных сталелитейный горнов, что стоят внизу пещеры. Весь мир померк и ноги сами понесли незрячее тело куда-то в поисках облегчения невыносимой муки. Естественно такой бег не мог продолжаться долго ввиду наличия большого количества препятствий в лаборатории мага. В итоге твердое серебро кресла владыки карликов с мелозвучным гулом приняло на себя удар головы гоблина, погружая того в избавительное небытие.

Мелкий сидел в громадной приемной, находящейся на самом последнем этаже небоскреба Гремлин-билдинг. Весь интерьер обширного зала был выполнен в различных оттенках зеленого, по краям стояли внушительные каменные кадушки с гигантскими грибами, красно-белые шляпки которых выглядели кричащим пятном на фоне стен болотного цвета. Нюкл страшно потел в измятом сером костюме, и нервно оттягивал воротник белой рубашки. Вместо того, чтоб попустить салатовый в полоску галстук, руки автоматически затягивали и без того тугой узел. На самой дальней из выгнувшигся полукругом стен красовались здоровенная надпись "WAAARGH corporation", подсвечиваемая изнутри зеленым неоновым светом. Чуть ниже прилепился замысловатый вензель: "Братья G&M". Под этими напыщенными буквами стоял стол из полированных, плотно подогнанных друг к другу костей и черепов.
Внезапно масштабная, оббитая дорогущей человеческой кожей дверь с шумом распахнулась и в приемную донесся громогласный рев:
- Убирайся с глаз моих, ничтожество!
Что-то бахнуло, и с беиджиками "security" на груди вождь Грюм Злобный с Ошейником вынесли из кабинета на носилках старого Кяба. В спине шамана торчал топор с надписью на рукояти "уволен". Знакомый орк кисло улыбнулся Нюклу, и прошествовал со своим грузом к лифту.
- Господин Морк, младший менеджер Нюкл прибыл и ожидает. - раздался сладкий голосок секретарши.
На ней пожалуй стоит остановиться поподробнее. Девушка стояла возле костяного стола, и демонстрируя соблазнительную выпуклость форм нагнулась к селектору. Красные, на высоченной шпильке туфельки продолжались вверх бесподобными по красоте, длиннющими ногами. Совсем коротенькое платьице расцветки мухомора едва скрывало пышные телеса его прелестной обладательницы. На изящной шее находилась уродливая головка Нарка, увенчанная копной платиновых волос.
- Пусть войдет. - проревел из динамика властный баритон с еще не улегшимися нотками раздражения.
Мелкий с шумом сглотнул и спрыгнув с железного стула подошел к двери, золоченая табличка на которой гласила "Генеральный директор Морк". Едва слышно постучав, он тенью скользнул в кабинет, моля... а неизвестно кого моля, чтоб все кончилось побыстрее.
Огромная, в шикарном черном костюме туша стояла спиной к гоблину. Генеральный рассматривал дождливое небо, плачущее за занимающим пол кабинетной стены окном.
- Я я, я... - мямлил Нюкл.
Не обращая ни малейшего внимания на потуги гоблина мегабосс заговорил, заставляя дребезжать от тембра десятки наградных кубков, выставленных на многочисленных полках.
- Я санкционировал некоторые перестановки. Ты назначаешься на должность старшего менеджера и принимаешь отдел. Вот, ознакомься. - Не оборачиваясь гигант швырнул на стол пакет документов.
Нюкл трясущимися руками подобрал файл, и успев рассмотреть надпись "проект Взгляд Морка", принялся запихивать бумаги себе в пасть. От нервов во рту пересохло, и бланки на дорогой тисненной бумаге с трудом пролазили в глотку.
- Внимание на экран - Морка снова напомнил о себе, заставив резко вздрогнуть новоявленного менеджера среднего звена.
Кабинет погрузился в полумрак и рокочущий проектор выбросил на стену пучок информационного света. С клацаньем кадры сменяли друг друга: сперва это были какие-то абсолютно непонятные Мелкому графики, диаграммы и чертежи, пестрившие скачущими красными и зелеными линиями, затем вдруг появилось изображение великого Морка в одних стрингах на столе, затем обнаженная секретарша Нарк на четвереньках, потом босс на секретарше, потом под ней...
- Кхмм... - Картинки исчезли и в комнате вновь стало светло.
- Свободен. - все так же спиной к гоблину рявкнул генеральный. - И смотри не подведи меня, шаман.
Нюкл прожогом выскочил за дверь.
"Повысили, повысили!" - стучало в голове.
На радостях гоблин с размаху ляснул по заднице занятой своим маникюром секретарше. Благо ее пятая точка располагалась как раз на уровне морды сияющего от счастья Мелкого, так что промазать было невозможно. Возмущенный Нарк с криком: - Наглец, - залепил звонкую пощечину, и негабаритный шаман пролетев через всю приемную протаранил башкой одну из кадушек...

Перед взором Нюкла медленно всплыло три знакомых хари: одна необъятная, с открытой безъязыкой пастью, другая, чуть поменьше, Ошейника, и третья, совсем мелкая - ночника. В последнее рыло гоблин не мешкая влепил кулаком.
- Шшалава... - с шипением выдавил из себя Мелкий.

- Ты никуда не годишься, паршивец. Разве можно быть таким транжирой?! По нынешним временам такая щедрость просто преступна. - лежащий на промасленной бумаге инжектор виновато молчал, стараясь не злить больше вычитывавшего его механика.
- Ну что ты клапаны свои таращишь? Что мне с тобой делать? - спящий экипаж навряд ли разбудило бы бормотание, доносящееся из освещенного уголка машинного отделения.
- Выкинуть тебя что ли? Шучу - не бойся. Ничего, старина Честер кое-что придумал. Сейчааас - по помещению начал распространяться прекраснейший аромат канифоли.
В ход пошли старые, не весть откуда вынутые печатные платы. Дорожки постепенно обрастали пупырышками транзисторов, цилиндриками резисторов и смешными шляпками диодов.
- Знакомься, - Дайзер с довольным видом монтировал примочку к многострадальному инжектору, - Это твоя жена. Она будет контролировать твои расходы и встречать тебя по вечерам скалкой, когда ты, шагуа*, на рогах приволочешься из бара.
- Ваш брак будет счастливым, но к сожалению коротким - у меня нет запасных регуляторов сопротивления, а они сгорят первыми. - констатировал техник. - Впрочем ваши дети монетами осядут в карманах Юпа. Благодарности я от него не жду, но может запчастей каких прикупит. Тех же регуляторов...

- Эх... - печально вздохнул гоблин. - Убивца я.
Правда ради справедливости следует отметить, что сожаления на хитрой зеленой морде было ровно столько, сколько фиалок в троне Кхорна. Мелкий рывком выхватил протянутую ему дубинко-ложку, и подойдя к своему верному служке Нарку, огрел его нею по шлему. По пространству пещеры распространился переливчатый бронзовый звон.
- Это ты должен был сделать! - гоблин кивнул в сторону горки потрохов. - Ты же теперя вождь этого черномордого сброда.
Нюкл снова повернулся к ночнику ожидавшему жизнеопределяющего ответа Тролля-босса.
- А кто был у Бруха самым гоняемым помощником? Кто больше всего бегал за грибами, подбрасывал дрова, и кого больше всех Бухнутый дубасил? Тот и главный пивовара!
Что-то туманное, из прошлой жизни, подсказывало Нюклу, что именно этот гоблин гораздо лучше остальных усвоил секреты тайного ремесла.
- Я такой справедливая! Почти как Морк. Или Горк. - мечтательно закатив глаза подумал Мелкий.
- Эта, слушай что нада сделать! - Нарк втянул шлем в плечи, предчувствуя волну распоряжений, которая вот-вот накроет с головой подчиненного новоявленного шамана.
- Бери всех черномордов, и убивай всех хобогобов, каких толька увидишь в пещерах. Всех! Подымай гоблоту. - дублируя едва ли не каждое свое слово, Нюкл тыкал узловатым пальцем в гномий шлем ночника. - Кто скажет, что ты не вождя - тожа убей. Если не сможешь, то скажи, что шамана превратит их в бабу снотлинга.
- Пусть гоблина продолжает носить топлива. Но тока не в печки, а в храма-пирамида, где мы были.
Шаман на минуту задумался.
- И чтоб пошустрее двигалися - дай им пива. Не того что башню сносит! Не удумай! Другого дай. И не многа! А бочонок "Безумная Голова" в храма притащишь. Пригадится.

Отправив Нарка в самостоятельное плаванье, Нюкл отобрал и ночников покрепче, и в сопровождении Ошейника с орками двинулся к следующей ключевой точке своего коварного плана. К казармам гномов.

Сон. Прохладный октябрьский сон. Он никак не хотел выпускать из своих мягких, лиловых лап их обнаженные тела. Неделимое полотно простыни жадно облепило любовников, запечатлев краткий миг постельного барельефа. Быть может именно в эти мгновения человек по-настоящему живет?
Звуки. Маленькие ступени между сном и явью. Вот один из них, властный, требовательный, механический. Это голос предмета. Бровь все еще спящего Тая гневно вздрогнула. Вещь, она должна служить людям, а не наоборот. Но звонок не унимается. Несколько раз легко хлопнули оконные ставни. Осенний ветерок украдкой, боясь потревожить, заглянул к влюбленным. Со двора донесся скрипучий голос домработницы тетушки Чи. День еще не начался, а парочка уже знает, что на рынке свежая рыба по заоблачным ценам, ночью снова где-то стреляли, наверное бандиты, а у бабули из соседнего дома сезонное обострение - ноги крутит. И снова звонок.
Хорошо просыпаться, когда реальность столь же сладка, как и шелковый мир сновидений. По обожженному ночной страстью телу живее побежала кровь. Но почему же так не хочется просыпаться? Еще так рано. Говорят раньше телефонистки ходили на работу как и все рабочие - посменно, тогда на ночь все аппараты умолкали. Чудесные были времена. Размышления вновь нагло прервали. Да что же это такое?
Глаза открылись, и взгляд сфокусировался на волнительных изгибах женской груди. Джейн, сколько музыки в этом имени. Веки женщины подрагивали - она вот-вот переступит порог, отделяющий сон от трезвонящей реальности. Тай сделал над собой усилие, и привстав на одной руке, снял с рычага трубку.
Если сохранять спокойствие в голосе, то человек на том конце провода сам поймет, каким бесцеремонным является его поведение.
- Дом Чао, я Вас слушаю.
Мембрана торопливо затарахтела в ухо. Тай молча выслушал, и нахмурившись потер лоб.
- Хорошо. - короткий увесистый ответ. - Забронируй столик на двоих поближе к... К сцене.
Актер покосился на сонно потягивающуюся Джейн.
- На мистера и миссис Смит. Да, будет что-то особенное?
Тай еще раз утвердительно ответил и бережно положил на место благодарно тренькнувшую трубку.

Тай изобразил на лице глубокую задумчивость.
- Пожалуй ты права. Другого выхода у меня нет. Разве что...
Губы актера растянулись в игривой улыбке.
- Разве что Англия внезапно объявит Китаю войну. И тогда я, как сознательный гражданин, буду вынужден задержать вас, Джейн Морган.
Он рухнул камнем сверху. И только выставленные вовремя вперед руки уберегли от столкновения их обнаженные тела. Тай завис в каких-то сантиметрах над призывно смотрящей на него Джейн.
- Задержать. Для допроса. - его голос с легким, так нравящимся ей акцентом, раздавался у самого уха. - Ты конечно можешь сопротивляться.
Первый, едва ощутимый, совсем нежный поцелуй упал на ее щеку.
- И даже скорее всего будешь сопротивляться. - второй, более напористый, в сочные, чуть приоткрытые губы.
- Скажу больше. Желательно, чтоб ты сопротивлялась.
Третий, за ним еще и еще. Все более жадные и откровенные. Тай осыпал ними бархатистую кожу шеи, высоко вздымающуюся от возбуждения грудь, божественные плечи возлюбленной. Его руки с силой сдавили тонкие запястья Джейн.

Оттарабанив безвольное тело Коляна на койку, Василий прожогом метнулся назад.
- Док, спасите его. Я его знаю - он в компах хорошо разбирается. В монастырь приезжал. - сам не зная зачем поведал командиру пацан. Слова ничего не изменят, Док сделает все, что в его силах, но от сказанного почему-то стало легче. Появилась надежда, что все будет хорошо, что если есть в этом задрипанном мире хоть капелька добра, то и Крюг, и подстреленный паренек выживут.
Вернувшись к Олесе, Василий как раз застал ее с перевязочным пакетом в руках.
- Ну давай, Лесь, ты же на ДПЮ в школе ходила? Как там, чепчик кажется называется? - в памяти вертелись изображения с замызганных плакатов, закрывавших облущенные стены санчасти колонии. - Я помогу.
- И это что делать, если перестанет дышать? Слово похожее на мастурбацию. - веснушчатые щеки пацана подернулись краской. - Искусственное дыхание, наверное.
То хватаясь за бинт, то поддерживая голову Крюга, Василий как мог старался помочь Олесе. Покончив с этим, Кривой уселся в ногах подстреленыша, и дрожащими пальцами листая Библию, остановился на закладке "За здравие".
"Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему. Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного". (Иак.5:14-16)

Приятная вибрация корпуса; хорошо, что систему гашения отдачи нельзя довести до совершенства. Все таки пилот должен чувствовать машину, стать с ней одним целым, как бы это жутко не звучало в сложившихся обстоятельствах. Вот и сейчас, Старбак сперва ощутила знакомые колебания, а затем увидела, как жадные трассы снарядов впились в пухлую тушку тяжелого рейдера. Точно бешеные градины, маленькие раскаленные жала вгрызались в бронеплиты цели, кинетическим ударом вдавливая их внутрь, а потом взрываясь выворачивая наружу. Плавно доворачивая истребитель, Кара методично прошлась очередью от кормы до носа вражеского десантного судна. Не вытерпев такого издевательства, "индюк" затрясся, и начав беспорядочно вращаться развалился на части. Трейс видела, как из поврежденного корпуса в космос вынесло несколько роботов. Попасть в центуриона конечно намного сложнее, но зато до чего же приятно!

Видимо услышав вопли умирающего собрата, наперерез вайперу Адмирала бросился один из немногих уцелевших рейдеров. Целую минуту пилот безуспешно пыталась стряхнуть с хвоста назойливого противника.
- Впился как клещ, совершенствуемся? - со злостью констатировала Трейс, - Ладно, а ну делай как я!
Мk II выполнив безупречную полубочку, резко сменил направление. Рейдер немного замешкался, но отпускать свою жертву не пожелал, и крутанулся вслед за истребителем. Набирая скорость вайпер понесся к свежим обломкам десантной баржи. Старбак едва успела проскочить между зазубренными половинками и скрыться от уже открывшего по ней огонь сайлона. Попытавшись повторить маневр вайпера, рейдер зацепился крылом за здоровенный обломок корпуса. Его развернуло и впечатало в остатки тяжелого собрата. Взрыв разметал в клочья все, что осталось от двух звездолетов.

- Иии-хааа! - победоносно заорала Кара, оставляя позади клокочущее пламя взрыва.
В карусели боя, она не сразу заметила, что оказалась совсем близко к базовому сайлонскому кораблю. Рогатые отростки "звездочки" равнодушно продолжали свое вращение, и Трейс на долю секунды буквально физически ощутила волну ненависти, исходящую от гигантского корабля сайлонов.
- Что, пялитесь небось из своих иллюминаторчиков, думаете непобедимы и неуязвимы? - Старбак нехорошо усмехнулась и вышла в эфир, - Всем оставшимся вайперам в секторе Фокстрот, перестроиться и атаковать базовый корабль тостеров!

Счетчик снарядов прощально мигнул, и намертво установился на ноль. Скрипнув зубами Старбак развернула вайпер.
- Никуда не уходи, я скоро вернусь.

Старбак не хотела никого видеть. Девушка сидела на остывающем после заката камне, и закусив до боли губу всматривалась в тонущую во мраке пустошь. По щекам Кары градом текли слезы, она устала растирать их; свидетельством предыдущих попыток были грязные разводы под глазами и покрасневшая кожа. До боли хотелось выть, и наверное виси сейчас в небе какая-нибудь бледная луна, то пилот не сдержалась бы и огласила окрестности длинным, протяжным воем.
- Сукин сын, Аполло, чтоб тебя! - всхлипывая бросала вслед холодному ветру Трейс. - Что ты себе возомнил!? Что можешь подохнуть и оставить нас здесь?
- Думаешь я буду рыдать за тобой, как какая-то влюбленная дура первокурсница? - Кара сжала ладони в кулаки.
Она еще долго разговаривала с пустотой, грозила звездному небу и равнодушным скалам. Вернулась Старбак в Штаб Сопротивления далеко за полночь. Взгляд ее был полон решимости, а в голосе звенела сталь.
- Все, все, вставайте! - Кара включила освещение в их убежище, и дергая за быльца панцирных кроватей, принялась всех будить.
- Какого фрака они нам его вернули? А? - не унималась девушка, - Вы об этом задумывались? Чего они хотят?
- Сломить нас? Забрать у нас надежду?! - Старбак вскочила на табуретку и теперь возвышалась над полуодетыми людьми в комнате.
- У них ничего не получится! Это я вам говорю - Адмирал Кара Трейс. И если Ли действительно погиб, что же - тем хуже для тостеров. Смерть сайлонам!

Старбак пожала плечами.
- Язык не заплетается - неужели в завязке?
- Все дела-дела. Занята была - минировала здание вашего вшивого правительства!
Кара тихо улыбнулась, представляя как сейчас понеслись распоряжения об эвакуации, о проверке и перепроверке. Ничего, пусть побегают. Трейс приподнялась и послала парочку свинцовых приветов разговаривающему голосом полковника валуну.
- Саул, сделай милость - высунься немного. Я по солнечному зайчику пострелять хочу.
Над каньоном, словно обезумевшая сорока, носилось эхо десятков выстрелов.

Вяло мерцающая под потолком лампочка отбрасывала жалкий, желтоватый свет. Старбак довольно причмокнула губами. Днем ей удалось найти в ближайшем леске примечательные заросли. Кустарник был увешан маленькими, похожими на клюкву, красными ягодками. Кисловатые на вкус, они встречались довольно редко, поэтому высоко ценились поселенцами. Сейчас, на столе перед Карой стояла целая миска этой вкуснятины, и пилот, прищурив от удовольствия глаза, отправляла в рот одну ягодку за одной.
Впрочем стол занимала не только алюминиевая миска. Еще на нем громоздился целый ворох празднично выглядящей оберточной бумаги. За это добро пришлось отдать добрую половину найденного урожая новокаприканской клюквы. За все приходится платить.
Не забывая методично пополнять запасы витаминов, Старбак бережно упаковывала штурмовую винтовку. Поворот, еще поворот, Трейс мурлыкала себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Тааак, не забыть парочку магазинов. Сперва пилот хотела снарядить их холостыми патронами, но потом решила, что адресат не оценит столь тонкого юмора. Завершал композицию изящный, в меру пышный бантик.
Надпись на восьмиугольнике визитки торжественно гласила:
- Скорейшего выздоровления! Твои друзья.
Кара усмехнулась и прижав бумажку к губам, оставила на ней сочный, пахнущий лесными ягодами отпечаток.
- Теперь порядок.

Как Адмирал и предполагала, сайлоны решились на активные действия. В каньоне Бридера свирепствовала копия полковника, по городу прокатилась волна показательных казней. За малейшую провинность или подозрение в сочувствии сопротивленцам любого человека могли арестовывать и бросить в изолятор. Поселения окружили кольцом центурионов, которые фактически взяли людей в блокаду, препятствуя любому перемещению, как во вне, так и обратно. Особенно досаждала НКП. Эти предатели, скрывающие свои лица, стали настоящим бичом для всего населения. Все чаще по ночам в городе слышались выстрелы. А на утро улицы переполнялись похоронными процессиями и воем плакальщиц.
Повстанцы тоже не спали, в ряды новой полиции внедрялись самоотверженные герои. Они, выдавая себя за таких же лоялистов, рискуя собственными жизнями, вычисляли имена отступников. И тогда Сопротивление совершало редкие ответные карательные рейды, оставляя в назидание остальным изувеченные тела предателей. Все это раскручивалось все выше и выше на витках спирали взаимной вражды и жестокости.

- Боюсь у нас ничего не выйдет. - с деланным сожалением промолвила Кара вставая с тела.
Леобен не шевелился. На его лице играла блаженная улыбка, что совсем не сочеталась с распоротым от уха до уха горлом. Трейс старательно вытерла руки о скатерть. Кровь - такая красная, теплая, вязкая. Совсем как людская.
Первоначальные чувства ярости и эйфории победы постепенно отступали. Их место занимали страх и отчаяние. Что же сайлоны с ней сделают, когда узнают о случившемся? Уж точно не похвалят. Хотя что им - убудет? Для такого мерзавца небось целый конвейер печатает новенькие, хорошенькие, румяненькие тела.
Пилот запустила стулом в лампу освещения на потолке, и та обиженно вспыхнув погасла, добавив к всеобщему хаосу в комнате еще пригоршню своих осколков. Помещение погрузилось в полумрак, однако Каре все равно продолжало казаться, что куда бы она не пошла, Двойка безотрывно наблюдает за ней своими мертвыми, потускневшими глазами. Чтоб избавиться от этого пронизывающего взгляда девушка накрыла мертвое тело одеялом.
Наступила ночь. За Карой никто не пришел. словно и не было ее, словно не лежал посреди комнаты труп влиятельного сайлона. Все о них забыли. В сгустившихся красках темным пятном чернело пропитанное лужей крови одеяло. Совсем как разлитое масло в ангаре "Галактики". Где сейчас она?

Звук выстрела ружья сухим хлопком пронесся над каньоном, и не успев стихнуть утонул в море автоматической трескотни. Оставив упавшее безвольной куклой тело НКПешника, центурионы развернулись веером, и поливая огнем пулеметов заросли редкого кустарника, двинулись в направлении убежища Дороти.
Пули злобно визжа впивались в каменистый грунт и скашивали стебли чахлой растительности. Выбраться из укрытия и спастись бегством, при этом не схлопотав порцию свинца в спину, снайперу не представлялось возможным. Дороти сделала свой выбор, и ни капельки о нем не жалела. Даже наоборот, грудь ее переполняла какая-то дикая радость от того, что она одна, уже немолодая хрупкая женщина, смогла так крепко насолить машинам. Все что теперь оставалось - это отстреливаться и ждать своей пули.

Из огня да в полымя. Гравитация сжала корабли в своих смертельных объятиях, а горло Адмирала сдавила стальными тисками ответственность. Они так глупо попались. Флот всасывало в тучные, голубые недра газового гиганта. Потери, у кого-то не выдержал изношенный корпус, кому-то не повезло с расположением, и он оказался ближе к ловушке гравитационного ядра. Ей было плевать, что скажет другие, пожалуй, кроме Старика, - погибшие, их больше не вернуть. Снова прыжок, на запасные координаты, как оказалось спасительный. Старбак от горечи закусила губу: сколько их там осталось в проклятой пустоте космоса, им не поставить памятник и даже боги наверняка не решаться почтить их память. Остается лишь вспоминать, скорбить…

Девственный мир Новой Каприки не спешил раскрывать перед пришельцами со звезд свои сокровищницы. Наверное так возникают легенды. Все, начиная от лоскутка земли под посевы, заканчивая элементарными удобствами вроде тепла и электрики, приходилось отвоевывать у дикой природы с боем. Иногда с потерями, однако, они не шли ни в какое сравнение с сайлонской угрозой.
Здесь, на лоне хмурых лесов неосвоенной планеты, Кара нашла себя. Ничто не заставляет делать выбор в пользу смерти ради жизни, ничто не угрожает одним махом уничтожить человечество. Трейс покинула пост Адмирала уже не существующего флота, и оставив командование нашла себе работу по душе. Валить деревья – тяжелый и опасный труд, но как говориться топор уважает упрямых, а упрямства Каре было не занимать. Поселенцы отчаянно нуждались в стройматериалах, и бывшая командующая одной из первых согласилась взяться за пилу. Ее примеру последовали другие отчаянные головы, и вскоре небольшая бригада Старбак оказалась в лидерах. Расчищалось место для полей, из гладких стволов возводились бараки, налаживался быт. Время лечит. Пилот прекратила опасливо всматриваться в хмурое небо и терзать себя укорами совести…

Монах подергал себя за бороду. Вероятно это было какое-то упражнение для концентрации мыслей, так как невидящий взор деда прошивал насквозь тролля, и блуждал где-то вдалеке, в закоулках памяти.
Наконец старик крякнул, нарушив затянувшееся молчание.
- Всех не упомнишь... Может и так.
Маг сделал несколько шагов навстречу чудовищу, и оперевшись на посох заговорил ровным, чистым голосом:
- Значит все таки сделка. Хорошо, тогда делаю встречное предложение. Я приму вызов, если твои подручные сопроводят моих друзей до портала, и оторвут голову всякому, кто станет у них на пути, будь то хоть сам Владыка Ада.
Все это время старик сверлил глазами вызвавшее его на поединок создание.
- С меня будет достаточно твоего слова чести.
Монах вопросительно поднял бровь ожидая ответа, который вполне возможно решить жить ему или умереть. Ну умирать все равно рано или поздно придется, просто желательно это желать в теплой кровати, выпив кружку парного молока, а не быть разорванным на части разъяренным порождением бездны.
Конечно же старикан и сейчас юлил: он знал, что эти дуболомы тролли не блещут интеллектом, и в тоже время сурово чтят свои клановые законы, считая своего рода добродетелями честь и преданность. Отличные слуги, щепетильные исполнители, но не больше...

Сражение развернулось что надо. Корабли с ожесточением всаживали друг в друга залпы, капитаны самозабвенно подставляли щеку, но вовсе не для того, чтоб подставить другую. Счет шел на секунды и на удачу. Вот крейсер Аполло, совершив почти невозможный для тяжелого судна маневр, вышел на ударную позицию. Гигантские орудия гаркнули так, что вибрация отдачи чувствовалась даже в стальной скорлупе мостика. Через какое-то мгновенье в месте сочленения вращающихся частей базового корабля раздался мощный взрыв. "Звездочка" остановила свою карусель, но огрызаться продолжала.
- Прямое попадание, сэр!
- Вижу. - довольно кивнула Старбак.
- А вот этого наверное не видишь. - Ли неожиданно напомнил кто командует "Пегасом" - Две отметки гражданских суден исчезли с ДРАДИС. Похоже они бегут.
На лице Кары отобразилась смесь удивления с разочарованием.
- Фрак с ними, пусть сматываются.
Адмирал понимала какой резонанс это создаст во флоте, но сейчас все ее внимание было захвачено боем. А потом будет уже потом...

В помещении лазарета стоял специфический запах медикаментов. Кара недовольно сморщила носик, благо под марлевой повязкой это совсем незаметно. В обычное время Трейс довольно редко посещала этот закоулок крейсера. Может потому, что ранения и болезни напоминали ей о том, что люди смертны, люди слабы и уязвимы. А она хотела быть сильной. Но сегодня был особый день. Знаменитости позанимали койки, словно это была не больничная палата, а номера пятизвездочного круизного лайнера, который на всех парах держит курс к Земле Обетованной.
В дополнении к маске, белый халат, небрежно наброшенный на плечи, придавал Адмиралу совсем уж необычный вид. Персонал почтительно расступался перед явившейся персоной, и бросал ей вслед осторожные взгляды. На самом деле ситуация немного вышла из-под контроля, и пока Кара сражалась с рейдерами в космосе, ее сторонники, да и просто те, кто считал себя ее другом, решили показать кто главный на корабле. Немного хаоса, немного ушибов и синяков, но в общем-то ничего страшного. Вернувшись Трейс быстро навела порядок, однако к этому времени здоровье некоторых членов экипажа успело пострадать.

Кара присела на краешек кровати и подождала пока Том откроет глаза.
- Ответный визит? О, это так мило с вашей стороны, господин Президент. - марля надежно скрывала ехидную улыбку блондинки.
- Ваше указание выполнено, - Кара умышленно опустила слово приказ, - Гражданские спасены, враг частично уничтожен, частично отступает на перегруппировку.
- Что-то вы не очень хорошо выглядите. А я без цветов. - не известно как остальное, а глаза пилота излучали сочувствие. - Впрочем, если надеетесь, что я сейчас возьму вас за руку, то спешу разочаровать - зря.
- Я вообще-то тут по делу. Хочу проведать того раздолбая, что так неудачно протаранил ваш кабинет. Не знаете где его кровать?

Адское жерло сражения всасывало в себя все новые силы. В смертельной круговерти носились останки рейдеров атакующей волны. Впрочем как и тропические штормы, бой утих так же стремительно как и начался. В какой-то момент Каре показалось, что в рядах таких рациональных противников возникла самая настоящая паника. Это конечно же льстило самолюбию пилота. Наблюдая со стороны, как Кэт пришила последний тостер, Старбак усмехнулась.
- Со стороны виднее, - шепотом проговорила Трейс.

Это было как прозрение! Конечно, надо просто посмотреть трезво, будто сайлон.
Вместо ангара крейсера Кара полетела совсем в другую сторону. Техники Борта №1 удивленно таращились на швартующийся Mk II. Вайперы в гнезде бюрократии не частые гости. Лейтенант с грацией дикой кошки спрыгнула с подножки и решительно направилась вглубь правительственных коридоров.
- Найду царапину - убью. - холодно бросила она раскрывшему рот механику.

Сперва в кабинет к Президенту Двенадцати Колоний влетел телохранитель. Судя по неестественному положению челюсти он только что повстречался с локомотивом. Следом в помещение влетел и сам локомотив: лейтенант Кара Трейс, в сопровождении вагончика - секретаря Билли Кэйка.
- Нельзя скрываться от народа, господин Президент. Общение с электоратом ведь входит в ваши обязанности?
- Так вот - я народ, и нам надо поговорить. - безапелляционно заявила Старбак.
- Я ее пытался остановить, сэр. - Билли смерил блондинку испепеляющим взглядом.

Они остались одни. Кара закинув ногу на ногу сидела в кресле напротив. Внешне расслабленная поза была обманчива. Подобно заряженной пуле, Трейс излучала агрессию.
- Какого фрака вы устроили, Зарек?! Что за негласный надзор, вмешательство в дела военных?
- Старик весь какой-то задерганный. Еще бы, его лучший дружок-алкоголик, которого Билл назначил на пост, разрядил пистолет в экипаж "Пегаса".
- Он со мной уже месяц не общается. То ли занят соблюдением всех ваших инструкций, то ли что-то еще... Того и гляди сорвется, и повторит подвиг полковника. - Кара уперлась взглядом в лицо Президента
- Сайлоны за нами как привязанные по космосу ходят. В командовании флота крот, и скорее всего не один.
Внезапно Старбак потянулась в кресле, и немного подавшись вперед поинтересовалась:
- Не нальете даме выпить?

Сигнал тревоги раздался как всегда неожиданно. Сколько бы раз не звучал этот треклятый зуммер, а никак к нему привыкнуть нельзя. Как нельзя привыкнуть к костлявой старухе с косой, что приходит тебя навещать по утрам. Вот ты встал с кровати в прекраснейшем настроении, розовые занавески на окне колышет свежий весенний ветер, по дому разносится аромат горячих тостов. Ты взбодрился холодной водой из-под крана, и насвистывая жизнерадостную мелодию, в одном халате направился к входной двери. А как же? Там ждет тебя на пороге утреннее молоко и свежая пресса. Распахиваешь дверь, а мысли летают где-то в районе холодильника, на полке с арахисовым маслом, - и тут она! Скалится неприкрытыми зубами, таращится пустыми провалами глазниц, и полированной костью фаланги пальца делает такой знакомый жест: цып-цып-цып, мой яхонтовый. Мгновенная седина и инфаркт миокарда тебе обеспечены. Это если перед этим успел в туалет с утра заглянуть. Разве к такому привыкнешь?!
Понятно, что боевой крейсер совсем не загородный домик на тихой улочке, и что чувство опасности постепенно притупляется. Но животный страх всегда жив. Он может затаится где-то в глубине сознания, сделать вид, что пропал. Однако стоит лишь включится сирене, оповещающей о боевом контакте с сайлонами, и он уже тут как тут. Хищным зверем выпрыгивает, завывая проносится вихрем по душе, и оставляя свежие раны сумятицы, скрывается в своей пещере-конуре. До поры до времени...
Кара вновь была в открытом космосе. Она в очередной раз заколотила логово страха, и теперь на всех парах неслась навстречу врагу. Вайперы ее крыла направлялись на прикрытие гражданских суден, туда, где ожидался наибольший напор машин.
- Старбак вызывает мостик. Выходим к заданной точке. Есть визуальное обнаружение. Какие будут приказы, кроме как разнести эти железяки по винтику?

Трейс бесцельно шаталась по крейсеру. Боевые тревоги следовали одна за другой, однако вайперы Старик отчего-то не выпускал. Может быть берег совсем неопытных пилотов желторотиков, а может у него были какие-то свои тактические замыслы. Они просто прибегали в ангар "Галактики", занимали места в кабинах, а затем просидев битый час слышали команду отбой и вновь расходились по кубрикам. Итак раз за разом. В конце концов Старбак настолько надоела эта беготня, что она позволила себе организовать прямо посреди взлетной палубы карточный клуб.
И как в каждом приличном заведении тут была выпивка для привилегированных завсегдатаев, сигары и конечно же неподдельный азарт. Кара назначала кого-то из молодых пилотов дежурным по клубу, и когда все остальные играли тот стоял на страже конфиденциальности членов этого тайного общества. Иными словами на шухере.
Старбак и еще трое сидели за импровизированным столом, которым на самом деле был большой цинковый ящик из-под снарядов. Двое уже сказали пас и бросили карты. Против Трейс осталась играть лишь упрямая крошка Кэт. Слишком гордая девица, чтоб просто отступить, подумала про себя Старбак.
- Ну что салага, вскрываемся? Если ты играешь так же как и пилотируешь вайпер, то лучше сразу сдавайся. - Щека Катрин предательски дернулась и Кара не без удовлетворения заметила, что ее колкая тирада попала в цель.
Луанна неторопливо, одну за другой выложила на холодный метал две двойки и два валета. Глаза ее горели лихорадочным огнем, в душе пилот уже праздновала победу.
- Неплохо. Совсем неплохо. - констатировала Трейс выпуская облачко сизого дыма. - Однако никуда не годится против моего стрита.
Картонки карт плавно выпорхнули из руки блондинки, и пролетев по пологой траектории упали на стопку кубитов.
- Банк мой! - с торжествующей улыбкой Кара принялась сгребать свою добычу со стола. - Эх, хорошо, что этого лысого алкоголика Старик сплавил на "Пегас".

Свет отбрасываемый кострищем спрессовывал окружающую людей тьму в практически непроглядную черную стену. Однако так казалось только на первый взгляд, и если подолгу смотреть в иную от пламени сторону, то в сумраке четко вырисовывались силуэты разлапистых деревьев, и монолит скалы, и вереница храмовых ступеней. И небо...
Оно везде разное, но неизменно на каждом присутствуют звезды. А там где звезды, там и имена. Какой поярче - отдельное, а иным что помельче будут, так целой компанией и обзывают. Созвездия то бишь.
- Знаешь, - нарушил долгое молчание старик, - На небе ведь тоже стрелец есть. Знатный такой. О, о нем сложена целая история полная славы, интриг, предательства и бессмертия.
Слова плавно текли изо рта Монаха, и этот разговор нисколько не отвлекал его от основного занятия. Вот уже несколько минут дедуля пытался посохом поправить выпавшую из очага ветку. Причем делал это с таким азартом, что не многие завидев это занятие усидели бы на месте и не бросились помогать. Есть такое чувство, инстинкт доброты что ли? Упрямая деревяшка наотрез отказывалась полезать обратно в костер, всякий раз удачно минуя конец посоха, что лишь впустую чертил бороздки на прогретой огнем земле.
- Бессмертие... - завороженно повторил Монах, совершая очередную попытку подпитать пламя.

По тропе шли трое. Шли сюда к огню, к свету. Монах прищурившись уставился в темноту. Он знал, что рано или поздно все раскроется само собой, и будет ясно кто есть кто. Но все же лучше рано...

Метро. Рукотворно-бетонные норы по которым носятся обожравшиеся людьми металлические черви. У них есть свои собственные циклы движения, утреннего и вечернего питания, и гнезда-депо для деления, чистки и сна. Наверное так себе представляют метрополитен наши инопланетные братья по разуму глядя на города с высоты околоземной орбиты.
S сам не очень-то любил данный вид транспорта, но как только в лицо агенту пахнула струя прохладного, насыщенного специфическим запахом воздуха, то вся неприязнь осталась жариться снаружи на раскаленном городском асфальте. Он и сюда добирался на метро, поэтому станцию уже более-менее знал.
- "Там вход, там выход..." - мысленно прикинул S оглядывая помещение. - "А вон двери с сакраментальной надписью - Посторонним вход воспрещен. Ага, мне туда, ведь я совсем не посторонний. Скорее как раз наоборот: я самый что ни есть родной и близкий, пекущийся о безопасности всего человечества, и рядового американца в частности, агент сверхсекретной службы."
Твердым шагом S направился к заветным дверям. Что-то в последнее время на эту часть архитектурно-интерьерного ансамбля ему особенно везло.
- "Надеюсь это не каморка уборщика."

- Ну как знаете... - Капитан выдал одну из своих обворожительных улыбок и сеанс связи прервался.
Ничего вроде бы не изменилось. Преследовавшие убегающего ренегата корабли замедлили свой ход, начав плавный разворот для того чтоб лечь на обратный курс. Десантные шатлы медленно ползли в толще пустоты.
Пустота... Коварный, безликий враг. Не содержащее в себе ничего опасного пространство, и ничего безопасного. Просто - ничего. И именно в этом весь фокус, стоит только попасть в нее и она с жадностью голодного пса набросится на тебя, постарается проникнуть в тело, высосать кровь, клетки, жизнь. Пустота кошмар любого космического путешествия. Не зря бои в космосе зачастую сводятся к простому нарушению герметичности кораблей, к стремлению натравить пустоту на врага. Пусть она прикончит неприятеля своими беспристрастными, холодными руками. Что-то подобное сейчас творилось на "БлэкГамме", разбитом пирате. По корпусу корвета прошла крупная трещина, явно свидетельствующая, что смерть уже внутри.
Но не только пустота сейчас свирепствовала на дрейфующем судне. Тяжелый армазанский носитель десанта пришвартовался к кораблю выпуская из своих недр команду тренированных убийц.

Ничего необычного. Если так можно было сказать в этой ситуации. Джеймс Стоун очень надеялся, что капитан "Звездного Кулака" воспринимал все именно так. Все команды были розданы. люди находились на своих местах и корабельный хронограф мерно отсчитывал привычные минуты. Флотилия заняла условленные по зашифрованным каналам связи позиции.
Первый аккорд в разразившейся какофонии сыграл "Мертвец", корвет оставшийся у поверженной "БлэкГаммы". Прикрывшись от корабля из Армаза разбитым корпусом пирата, он внезапно открыл огонь из всех орудий. Выпущенные практически в упор снаряды разрывали незащищенный полем борт "БлэкГаммы". Луч концентрированной радиации ударил в район кабины пристыковавшегося шатла. Лазерные иглы пронзали сотрясающийся от попаданий корвет. Капитан "Мертвеца" Фрэнсис Кук с усердием принялся выполнять поставленную задачу: окончательно похоронить "БлэкГамму" и все ее содержимое.
Только-только раздались первые залпы, как два абордажных шатла флотилии форсировав двигатели ринулись к армазанскому корвету. Железная Нога специально расположил свои ушедшие вперед корабли так, чтоб траектория возвращающихся шатлов вплотную проходила к "Звездному Кулаку". Якобы случайно, конечно. Оставалось лишь подгадать скорость, чтоб очутится ни минимальном расстоянии от цели, когда "Мертвец" откроет огонь.

Рискованно и дерзко. Расчет был на то, что армазанский корвет не успел восстановить щит после схватки с пиратами. Челноки заложив крутой вираж коршунами упали на недавнего союзника.
Синий свет тускло освещал трюм шатла, выхватывая из сумрака футуристические картинки. Напряженные лица маленьких, относительно тела, голов. Подвешенные на специальных креплениях скафандры штурмовиков вторили постукиванием дребезжанию корпуса. Кормовые двигатели надрывно выли, выдавая всю мощность на которую способны, а об звукоизоляции на подобных скорлупках никто не беспокоился. Секунды превращающиеся в вечность. Затем резкий толчек, и становится ясно, что крепления к экзоскелетам придумали совсем не дураки. Абордажные механизмы вцепились мертвой хваткой в металлическое тело корвета. Титановые крючья-ножи с лязгом проделывали дыры, вскрывая шлюзовые люки как консервные банки.
Огонек сигары боцмана прочертил в полумраке яркий трассирующий след. Стейк захлопнул забрало и система вентиляции скафандра вступила в неравный бой с крепким табачным дымом.
- Ну что, сосунки, готовы сдохнуть? - динамик боцмана разразился грубым смехом.
- Вперед, ангелочки, рок-н-ролл! - окованная броней нога командира абордажников с грохотом ударила по вырезанной панели, освобождая проход внутрь корвета. Проход к славе и смерти.

Уильяму надоело праздно шататься по огромному кораблю. Технологиями и всяческими новациями он был сыт по горло. И еще... Адама никак не мог привыкнуть к тому, что он не такой, не человек. Нет, память конечно вернулась, но она казалась какой-то не настоящей, силиконо-плюшевой. Будто кто-то вскрыл черепную коробку, вынул оттуда мозг и напихал ровные ряды чипов. Просто какой-то дурной сон, и экс-адмирала постоянно преследовало чувство, что он вот-вот должен проснуться в своей до боли знакомой каюте. Но нет - ошибки быть не может, иначе бы он не умер, иначе бы он не воскрес.
А раз так, то нужно действовать, выполнять свою миссию. Только вот в чем она заключается Старик остальным не говорил: он наметил цель, он будет двигаться к ней. Благо он теперь снова во власти, и нет практически никаких преград. Разве что Первый... Тот кто все это заварил. Ну что же, мы еще посмотрим кто кого. Но не сейчас - позже, сейчас главное люди.
- Из перечня всех захваченных кораблей я выбрал "Пандору", видавший виды средних размеров лайнер. - начал свою речь Адама на общем собрании. Надо сказать, что присутствовал он на них крайне редко, довольствуясь докладами Леобена. Да и вообще Уильям мало общался со своими новыми братьями и сестрами, и довольно быстро заслужил репутацию отшельника и чудака, опасного чудака.
- Транспорт был захвачен без свидетелей в глубоком космосе, поэтому у людей нет никаких данных о его судьбе. Так что особых подозрений его появление вызвать не должно. Как приманка - полторы тысячи пассажиров, якобы терпящих бедствие.
Старика попытались перебить, но не привыкший к такому Адама одним взглядом заставил заткнуться раскрывшего было рот Саймона.
- Естественно мы не будем туда грузить никаких людей. Это было бы нелепо. Я знаю тех, кто сейчас стоит у руля флота: щепетильный щенок да экстремист с сомнительным кодексом чести - на этом легко сыграть. Первый конечно же броситься спасать невинные жизни, второй вообще со шкуры вон вылезет узнав, что большая часть пассажиров и экипажа погибающего судна жители родного Саггитариона. Еще бы - спаси он их, и при нынешней суммарной численности населения во флоте 8-10 человек, ему обеспечен решающий перевес голосов на любых выборах.
- Все что мне нужно - это в кратчайшие сроки модернизировать двигатель "Пандоры", чтоб она смогла прыгнуть прямо в пределы досягаемости рапторов "Галактики" и немного центурионов, для организации теплого приема прибывающим гостям. На крайний случай можно установить заряд, но думаю это ни к чему: даже если люди захватят лайнер, то не станут тратить драгоценное топливо чтоб тащить за собой пустое корыто. Вот так-то.

Где-то, на краю вселенной, в огромной черной пустоте парил корабль возрождения. Уже немолодой человек, заложив руки за спину, не первый час безотрывно смотрел в иллюминатор. Его завораживало холодное мерцание далеких звезд, россыпи туманностей и плеяды галактик. Он взирал на них сквозь линзы очков, впитывая разумом их бесконечное биение. Позади кто-то вежливо кашлянул, пытаясь привлечь внимание копии бывшего адмирала, надежды человечества.
- Похоже, Уильям, ваш план сработал, в отличие от дерзкой лобовой атаки Сэма. - вкрадчивый тембр Леобена волнами разносился по смотровой площадке.
Адама едва заметно кивнул.
- Я рад, что в вашем лице наконец нашел союзника. Мне тоже по душе метод непрямого воздействия. К чему эта пальба, сотни рейдеров и множество напрасных жертв? - голос за спиной не унимался. Похоже двойка нашел себе "нового друга".
- Вы прозорливо предвидели, что суда начнут посылать и передавать массу сигналов, запросов и команд. И среди сотен этих трансляций, наши несколько сигналов совершенно невозможно будет отследить, тем более маломощными человеческими компьютерами. "Валькирия", "Пегас", координаты. Здорово придумано. Мы их основательно сбили с толку. - Леобен нашел себе благодарного слушателя.
- И никаких трудностей, маленькая информационная диверсия, минимум затрат - максимум результата. Ну и ваше знание кодов помогло.
За все время Адама не проронил ни слова. Он смотрел на звезды.

В камере раздавалось тихое посвистывание. Веселенькая старая мелодия с быстрым ритмом была настолько заразна, что Адама вот уже третий день к ряду не мог от нее отделаться. И даже подсадил на нее караульных морпехов: сквозь дверь порой доносилось их вторящее насвистывание и бранные слова насчет приставучисти некоторых музыкальных произведений. Иногда они еще разговаривали, о том о сем, о женах, о детях. И о политике. В их голосе слышалось недовольство, причем высказанное шепотом, с опаской. И боялись они совсем не десанта центурионов, как следовало бы, а арестов и допросов.
Уильям улыбнулся. Столько много разговоров о свободе и демократии, и вот она - извольте кушать. Что, не нравится наша стряпня? Тогда пройдемте, с вами пообщаются компетентные товарищи. И что парадоксально: и недовольных, и этих самых хмурых товарищей становилось все больше и больше. С арестом Адамы ситуация не только не разрядилась, а и продолжала накаляться. Водоворот страстей разрастался, втягивая в себя новых людей, затрагивая общество, и мало кому удавалось остаться в стороне.
- Они думали все замять каким-то глупым пророчеством. Тупицы! - Старик старательно мял между пальцами размоченный сухарь. Мякиш быстро высыхал, и приходилось его постоянно макать в прозрачный чай, чтоб он не трескался и сохранял пластичность. Сырая масса в его руках постепенно превращалась во вполне сносную модель небольшого суденышка - обыкновенной шлюпки. Под койкой бывшего адмирала их уже красовалась целая маленькая флотилия.
В камере раздавалось тихое посвистывание.

Даже сюда, за стены камеры долетали шептания и пересуды. Еще бы, силой устранив адмирала, без суда и следствия, заговорщики пошли против законности. А это многим, очень многим не по душе. Эти болтуны так рьяно прикрывались интересами народа нарушая всевозможные права во время путча, что в итоге сами завели себя в тупик. Как говорится: за что боролись, на то и напоролись.
Срочные выборы, больше похожие на паническую попытку незаконно узурпировать власть, разразившаяся грызня между бывшими единомышленниками, а теперь конкурентами... И выходит, что король то - голый!
Если проводить параллели, то когда Адама сам отобрал президентство у Гаюса Балтара, то никто, кроме это доктора разгильдяя особо не возмущался. Все понимали, что подобному безответственному, самовлюбленному маргиналу не место у руля власти. Теперь же заговорщики сместили его, Уильяма Адаму. Старого адмирала, героя войны, твердого и справедливого лидера. Естественно не всем это понравится. Власть полученная таким путем никогда не заслужит доверия.
- Ну что же, пожинайте что посеяли. - Старик лежа на койке закинул руки за голову, и мечтательно улыбнулся.

Снова гудение электронных систем, снова перемигивание кнопок на пультах управления, снова вахта. Адмирал медленно прогуливался по командному центру, время от времени останавливаясь и поглядывая на меняющиеся показания Драдиса. Во время очередного "рейса" коммандер встретил взглядом обеспокоенное лицо Анастасии Дуаллы.
- Что-то случилось, офицер Дуалла?
- Я не уверенна... - Ди прикусила нижнюю губу. Впрочем одного взгляда Адамы было достаточно, чтоб развеять ее нерешительность.
- Сэр, только что был сеанс связи между крейсером и КАГом Аполло, который сейчас на патрулировании. И это были не мы, абонент находился вне рубки.
Уильям сдержанно кивнул и бросил приказ стоявшему у входа сержанту:
- Вышлете группу морпехов к использованному интеркому! Офицер связи Дуалла даст координаты.

Вспышка тяжелого, яркого света озарила все вокруг. И если бы Крис в это время не уткнулся носом в карту, а стоя на краю обрыва мечтательно разглядывал очертания далекого Каприка-сити, то с нормальным зрением можно было бы попрощаться. Писатель вскочил со своего места, и не веря своим глазам уставился на растущий ядерный гриб. Когда-то он читал описания очевидцев выживших после Сайлонской. Они говорили, что это самое прекрасное, и одновременно самое страшное зрелище во вселенной. Очень было похоже на то...
- Дева Афина, что же это такое?.. - сознание литератора отказывалось воспринимать такую реальность.
Однако вид стремительно расширяющегося концентрического круга, идущего от эпицентра взрыва смел все сомнения.
- "Это не учения!" - Крис вмиг вспомнил брошюрки, которые в его детстве были чуть ли не на каждом углу. В них нарисованный человечек падал в ямки, нырял в подвалы, залазил под стол. Теперь таких не встретишь, выбросили за ненадобностью. Как оказалось напрасно.
Томсон развернулся спиной к ужасному детищу взрыва и прожогом бросился за корягу. Он упал, больно стукнувшись животом о какой-то камень, уткнулся лицом в пахнущую травами землю и закрыл уши руками. Как человечек из брошюры.
Сперва пришла ударная волна - тот самый расползающийся круг. Порыв ветра смерти, пытающийся повалить все на своем пути, вырвать, поднять и унести с собой в преисподнюю. Это был совсем не тот невинный шалун, трепавший не более как минуту назад макушку путника. Старый лес затрещал, застонал под напором злого ветра. Земля под Крисом заходила ходуном. Где-то рядом рухнуло дерево. Внезапно все затихло, погрузилось мертвую немоту. Но лишь для того, чтоб содрогнуться от невероятного звука ядерного взрыва. Ни одна, самая яростная гроза на свете не способна породить такой гром. Человек провалился в пропасть забытья...

Крис очнулся посреди Каприка-сити. Откуда он понимал что именно здесь? Ведь город изменился до неузнаваемости: пропали все гордые высотки, испарились пруды и фонтаны. Вокруг, куда хватало глаз - лишь горы щебня, битого кирпича, да покореженные, выгоревшие остовы автомобилей. И пепел. Он медленно плыл по воздуху, припорошивая руины подобно мелкому снегу. Во рту стоял отвратительный привкус гари.
Писатель подвелся на ноги, обтряхивая одежду от вездесущего белого пепла. Рюкзак куда-то делся, и Томсон пошарив вокруг взглядом так и не смог его обнаружить. Вдруг тишину прорезал звонкий детский смех. Затем снова. Крис определил, что звук доносился из бывшего парка. О том, что это до атаки был именно парк свидетельствовали чернеющие пеньки некогда живых деревьев. Как гнилые зубы старухи они теперь уродливо торчали на белеющей поверхности.
Крис пошел на смех и посреди парка набрел на чудом уцелевшую детскую площадку. Скрип не смазанных цепей качели, на которой раскачивалась маленькая девочка неприятно резал ухо. Светло-русые косички весело болтались вверх вниз, вторя движению простенькой, подвесной конструкции. С каждым взлетом девчушка так искренне заливалась хохотом, что писатель невольно улыбнулся.
- Эй, девочка, что ты тут делаешь одна? Где твои родители?
Ребенок вздрогнул от чужого голоса, и опустив ноги начал притормаживать движение качели, пока та совсем не остановилась. Крис находился со спины милого создания, и чтоб не напугать ее приближался медленно.
- Не бойся меня, я хочу тебе помочь. Вместе мы их отыщем. - он осторожно положил ладонь на хрупкое, детское плечо, и обошел девочку сбоку.
Томсон взглянул в ее лицо и тут же с ужасом отдернул руку. Оно было мертвенно бледным, бледнее чем падающий им на головы пепел. Изорванные губы, и глаза... Вместо глаз у девочки грубыми нитками были пришиты большие черные пуговицы, как это делали раньше на игрушках.
- Мои глаза? - беззубый рот раскрывался и выбрасывал наружу неправдоподобно чистые звуки.
Крис попятился от качелей выставив перед собой руки. В горле застрял неродившийся крик. Ноги предательски за что-то зацепились и он упал навзничь. Еще не коснувшись земли писатель потерял сознание.

Второе пробуждение было не менее жестким. На спину давил походный рюкзак, а губы покрылись коркой запекшейся крови. Он был в лесу, на том самом месте...

Адама устало повел плечами. Его вахта давным давно минула, а он все продолжал оставаться на мостике. Оно и не мудрено - сейчас командный центр "Галактики" был заполнен немногим более чем наполовину...

За 8 часов до этого.
Неотшвартованный "Циклоп" мертвой хваткой держал крейсер на месте. Пожалуй нет более холодящей душу ситуации, чем когда в тебя стреляют, а ты не можешь даже пошевелится. Многим пилотам вайперов снятся подобные кошмары. Будто вдруг пропала тяга двигателей, и "птичка" беспомощно дрейфует в пространстве, а в это время звено рейдеров, на последнем смертельном вираже заходит в атаку. Они открывают огонь и... И ты с криком просыпаешься в холодном, липком поту. Уильяму тоже снились такие сны. Раньше часто, теперь уже пореже... Ученые, еще после первой сайлонской дали этому какое-то мудреное название, зашифровав абракадаброй синдрома кошмары ветеранов космических сражений. Назначали курсы реабилитации с нагрузкой из антидепрессантов. Но это мало помогало. Так и сейчас им никто не поможет. Сайлонские ракеты неумолимо неслись к парализованной "Галактике", наводимые на цель беспристрастным алгоритмом.
- Приготовится к удару! - адмирал слышал свой голос будто со стороны.
Серия взрывов, сотрясений, немота и темнота, озаряемая то синими, то ярко-оранжевыми вспышками воспламенившейся аппаратуры. Прямое попадание в центр управления кораблем. Включилось аварийное освещение, и Уильям увидел своих людей. Кто-то лежал ничком, кто-то пытался подняться, кто-то ползал в луже крови, втирая ее красными ладонями в стальной пол. А потом вернулся слух. Они стонали, молились, проклинали богов Кобола, звали своих матерей... Это было ужасно.

8 часов спустя.
Не сразу, но все же удалось вернуть управление большей частью систем. Эвакуировать раненых, убрать павших. В рубке крутилось множество посторонних людей: медперсонал, техи. Они заходили и уходили, мелькали их знакомые лица. И лица тех, кого он больше не увидит. Постепенно все налаживалось, прибыла подмена, срочно вызванная для несения дежурства, Тирол заменил поврежденные блоки. Все стало почти как до удара. Вот только эти пятна крови...

Адама кое-как добрался до своей каюты. Бросил свое уставшее тело в кресло. Тяжелый выдался денек. Пальцы монотонно зажигали и тушили огонек старой, железнобокой зажигалки. Так погасли их жизни. С каждым щелчком коммандер вспоминал очередное имя.
Рука потянулась и сняла трубку прямой связи с рубкой. Уильям знал, что там ее сейчас возьмет человек с перебинтованной головой. Верный служака - полковник Тай не стал занимать место в лазарете, и после процедур сменил своего друга с этого длинного, траурного дежурства.
- Саул, сбей эту дрянь.

Тройка кораблей неслась по просторам системы непринужденно пожирая космические расстояния. Далекий желтый карлик лениво пек стальные борта, безразлично провожая плывущую мимо флотилию. Сонная дремота опустилась на экипажи судов. Она проникала везде и всюду, обволакивая людей своими липкими щупальцами, нашептывая им слова беспечности и безмятежности. Монотонность - основной, а главное неутомимый враг экипажей всех кораблей, начиная от гигантских линкоров, заканчивая мелкими каботажными шхунами. Часы в перелетах - это даже не близнецы, это клоны, абсолютно неотличимые друг от друга.
Латунный хронограф стоящий на столе в каюте капитана ритмично щелкал, провожая в бездну еще одну мучительно-медленную минуту. Дверь за жильцом с лязгом захлопнулась, оставляя методичный исчислитель времени в темном одиночестве.
- Боевая тревога, все по местам! - гаркнул с порога рубки Джеймс Стоун, заставляя вздрогнуть от неожиданности всю дежурную вахту. Надпочечники присутствующих взорвались адреналином, разбрасывая гормон по самым дальним закоулкам тел, передавая через пальцы в кабельные жилы корвета. Хриплые крики по громкой связи, лихорадочное переключение тумблеров, мигание тревожных ламп, завывающая сирена, топот бегущих на свои посты людей. Корабль ожил, за считанные секунды превратившись в кипящий жизнью муравейник.
- Так-то лучше. - бросив пылающий взгляд на персонал центра управления Капитан покинул рубку.
Он направился в сторону ангара для шатла, где должна была находится в готовности абордажная команда. Пятнадцать лихих парней, под командой боцмана Стейка, в полном оснащении стояли вжавшись в стены отсека.
- Ну что, ангелочки, уложились? Боцман? - громыхая ногой Стоун прошелся вдоль рядов абордажников.
- Так точно, сэр. Уложились.
Внезапно цепкий взгляд капитана упал на незастегнутое крепление бронекостюма. Молниеносным движением Железная Нога выхватил из ножен одного из рядом стоящих десантников зазубренный нож и просунул его сквозь щель скафандра. Лезвие царапнуло открытую плоть, заставив скрипнуть зубами от боли раздолбая.
- Ты мертв, сынок. - прошипел в лицо Стоун. Ладонь выпустила рукоять ножа, и тот жалобно звякнув упал на пол.
- Наказать. - бросил он боцману, выходя из отсека.

Адмирал дежурил у Драдиса, на котором таинственными огоньками поблескивали точки. Свои, корабли человеческого флота. И чужие - огибающие по широкой дуге рейдеры противника. Пока что они не совершали каких бы то ни было агрессивных действий, и складывалось впечатление, что они просто патрулируют периметр, стараясь ограничить зону полетов людей.
- "Ограничить? Но зачем? Там же ничег... " - мысль оборвал Гаэта.
- Сэр, геологоразведчики просят предоставить в их распоряжение раптор. Они говорят, что возможно обнаружили в этой системе запасы топлива.
- Вот и ответ! - довольно кивнул адмирал.
- Предоставьте им разведчика, и проследите, чтоб его прикрыло звено вайперов. Вполне возможно удача наконец-то улыбнулась нам. - Уильям рефлекторно потер ноющее плечо. Совсем недавно он обнаружил там синяк, будто бы след от неумелой инъекции. В существование столь крупных москитов Адама не верил.

Адмирал взял протянутый отчет, и мельком взглянув положил на стоящий перед ним пульт.
- Он был хорошим офицером. Да и чего таить - хорошим человеком. Нам будет его не хватать.
Адама медленно снял очки и устало потер переносицу. Гражданский начальник склада, а по совместительству оппозиционер и террорист, все говорил. Он подбирал тяжелые, веские, и вроде бы правильные слова, приводил разумные доводы и аргументы.
- Хватит. - в конце концов не выдержав рявкнул коммандер. Затем добавил уже значительно мягче, - Хватит, мистер Зарек.
- Возьмите себя в руки. Думаете Рональд единственный погибший сегодня?! Знаете сколько у меня их? - Уильям хлопнул ладонью по простреленному восьмиугольнику.
- Я вам наверное сейчас кажусь бесчеловечным. Но поймите меня правильно, я, именно я в ответе за них всех, за свой экипаж. Я просто не могу позволить себе скатиться в пучину самобичевания и презрения. Именно поэтому я изначально был против назначения гражданских на войсковые должности. Не каждый может все это вынести.
Адмирал на секунду замолк.
- У каждого свой запас прочности. Быть может и я рано или поздно сломаюсь. Но не сейчас. Сейчас я просто не имею морального права. Нам нужно смотреть прямо, и стараться не повторять свои ошибки. Извини...
Уильям осторожно опустил руку на плечо уставшего собеседника.
- Как ты понимаешь, я удовлетворяю твою просьбу об освобождении. Ты волен идти куда хочешь. Выборы будут... Обещаю. Но сперва мы похороним павших и заделаем дыры в обороне.
- И еще, спасибо Томас. Славно вы их уделали в том коридоре. Нам повезло, что вы оказались в нужном месте в нужное время.

Понеслось. Свист пуль, автоматная трескотня, разрывы гранат. Кажется каждый ствол направлен на тебя, и сейчас простое движение пальца прервет твою жизнь. Навсегда. А может будет мучительно больно, например если попадут в живот, и тогда придется истекая кровью придерживать вываливающиеся из раны потроха...
Но нет, смерть пока обходила капитана стороной. Однако Клойц видел, как падали и не вставали солдаты. Раненные, убитые...
Наконец, после минуты бега и хриплых криков, взвод ворвался в лесок. Где-то слева уже во всю шел бой. Йохан упал на колено, и вскинув карабин выстрелил в показавшегося из-за коряги автоматчика противника. Потом в другого. Потом еще и еще... Пока звонкий щелчок не возвестил о том, что магазин пуст. Кажется уже второй. Капитан хлопнул себя по карманам в поисках третьего - ничего. Наверное выпал.
В это время с криком, из густых зарослей кажется орешника вывалился солдат.
- "Не наш..." - прожогом мелькнула мысль. Взгляд почему-то сосредоточился перекошенном то ли от страха, то ли от ярости лице врага. И на пристегнутом штык-ноже.
Пальцы судорожно сомкнулись на застежке кобуры Кр пятого...

- Что за?!.. - Кажется вещи инопланетной хозяйки квартиры переняли ее неприязнь к агенту. Нога с треском по щиколотку влезла в плоскость задней стенки, и назад выдергиваться похоже не собиралась. S попался в капкан величиной с платяной шкаф. Попался так неожиданно и глупо.
- "Хорошо хоть никто не видит, особенно М. Идиотская ситуация." - пронеслось в голове, пока агент прыгая на свободной ноге пытался выбрать положение поудобнее и освободиться из деревянной ловушки.
- "Надо будет взглянуть на марку и производителя шкафа. Узнать адрес, чтоб выслать им потом письмо с благодарностью и спорами сибирки." - S поднатужился силясь выдернуть наконец ногу из злополучного листа фанеры.

Единственным управляемым местом на всем крейсере осталась боевая рубка. И то, только потому, что приказ можно было отдать непосредственно его исполнителю, находясь с ним лицом к лицу. Все остальное перепуталось, словно космическая цыганка смешала все карты таро. Куда ни ткни, кого не вызывай - обязательно попадешь на совершенно неожиданного адресата.
Лишиться управления, пожалуй последнее чего может пожелать капитан корабля, будь то обыкновенная шхуна, или старый космический крейсер.
Какой-то раптор маневрировал в опасной близости от корпуса "Галактики"
- Проклятье. - Адама стукнул по бесполезной панели коммутатора. - Мы ведь даже не можем вызвать этого идиота на связь и отодвинуть подальше.
Внезапно на корпусе странного судна тревожно замигал прожектор. Еще и еще...
- Это похоже на... Азбуку Морзе! - Адмирал выкрикнул последнюю фразу почти одновременно с полковником Таем.
- Немедленно расшифруйте.
- Цыы-па-Цыы-па Есть Ноо-мер Таак У-нес-лоо Ре-шаа-ет И-ди...
Точки и тире сплетались друг с другом, спеша поведать людям свой тайный смысл: "Центурионы на борту. Зарек в Арсенале. Связь блокирована. Ромо Лампкин"
- Хм... Ну и что из этого мы не знаем? - Коммандер явно ожидал большего. - Разве только то, что Зарек в Арсенале.
На самом деле, в глубине души Адама был рад хоть такому известию. Люди организовываются, люди сопротивляются.
- Кажется это какая-то разновидность уже знакомого вируса. - голос Гаэты был слегка взволнован. - Я могу попытаться вычленить его, и соответствующим образом изменить настройки нашего коммутатора. Тогда вредный код будет невольно исполнять роль адресного, и все восстановится.
- Приступайте, Феликс, нам надо вернуть управление.

Боевая обстановка требовала принятия быстрых решений. Оба командира понимали это, поэтому тянуть с совещанием не стали. Быстро набросав на карте Горманда приблизительный план и получив одобрение, капитан покинул временный полевой штаб. Пригибаясь, перебежками, Йохан добрался до позиций 4-го, крайне флангового взвода, что замыкал справа расположение роты. Тут его застало сообщение о готовности минометного взвода.
Несколько пуль ударило совсем рядом в стену. Мимо солдаты потащили по ветхой деревянной лестнице на чердак разобранный станковый пулемет.
- Юхим, - подозвал Клойц взводника, - на тебе корректировка огня минометов. Пусть начинают долбить по противнику перед позицией Ковальского. Прикроем ребят. Затем поведешь по краю леска к нам. Действуй.
- Первому взводу. - тут же обратился капитан к радисту. - Пусть, пока противник немного прижат минами, подползут поближе, а как только разрыву начнут уходить - поднимаются в атаку.
- Общее, - Йохан перезарядил карабин, удостоверившись в правильной подаче патрона в патронник. - Стрелять на всплески огня в роще. патронов не жалеть. Второй взвод переходит в атаку как только первый достигнет позиций неприятеля. И так далее, аналогично.
- Минометам, открыть огонь!

Адмирал Адама медленно развернулся на каблуках.
- Выборы? Кто-то говорил о выборах? - Уильям окинул взглядом людей в рубке, словно ожидая от них ответа.
В отличии от предыдущего раза Зарек пришел явно не вовремя. Коммандер был зол. Зол на нелепую систему рейтингов кандидатов на пост, на неорганизованность и безответственность гражданских, на самого себя, за то что, вовремя не смог пресечь транспортную возню. А особенно на политиков.
- Видите ли, Том. Только что были уничтожены не просто бесценные припасы. Это были припасы "Галактики", моих людей, моего боевого корабля. Что я скажу им, когда придет нужда? - Адмирал снова обвел взглядом присутствующих.
- Что я объявил импичмент? Или что я сторонник мажоритарных выборов, широких демократических прав? Это их насытит?
Голос Адамы приобретал все более резкие черты.
- Я не для того сместил одного клоуна, пусть и с гениальными мозгами, чтобы тут же поставить на его место нового.
Крейсер вздрогнул от прямого попадания. Сайлонский снаряд ударил где-то совсем недалеко.
- Если и будут выборы, то есть две вещи, которые я могу вам пообещать. Первое: что приложу максимум усилий, чтоб они были честными. И второе: я лично ни за кого голосовать не собираюсь. А сейчас извините, немного занят - спасаю жизни ваших будущих избирателей.

Присаживайся, Ли. - Старик гостеприимно отодвинул кресло, словно капитан явился не по приказу, а так - решил навестить достопочтенного отца проезжая мимо. - Чай как раз готов.
Адмирал из серебристого чайника разлил горячий, бархатный напиток по чашкам.
- Как здоровье, отошел после аварии? Можешь не отвечать, суда по тому, что после лазарета ты еще смог завалить парочку воробьев, то ты в полном порядке. Здорово мы им надрали задницы.
Уильям отодвинул свою чашку в сторону, освобождая место для стопки восьмиугольных папок.
- Впрочем позвал я тебя не для обсуждения наших прошлых побед и неудач. Здесь, - адмирал положил ладонь на кипу бумаг, - собраны данные возможно свидетельствующие о саботаже. О крупной диверсии. Я организовываю следственную группу, и мне нужен там свой человек, представитель от флота, тот, кому я могу доверять. Лучшей кандидатуры, чем ты у меня нет.
Старый Адама взглянул в глаза молодому:
- К тому же, ты хотел пойти по стопам деда, а это будет хорошая практика...
Капитан уже давно ушел, а на столе медленно остывала нетронутая чашка крепкого чая.

Коммандер, погруженный в тяжелых раздумья, раз за разом пересекал капитанскую каюту. Длинный ворс дорогого ковра безропотно сглаживал следы получасовых рысканий. А адмиралу было над чем задуматься. На его столе лежали в двух разных папках два, казалось бы ничем не связанных доклада.
Первый файл содержал в себе карту поверхности ближайшей луны. Жирной красной линией было обведено место крушения "Аурелии", пассажирского лайнера, так неудачно вышедшего из прыжка. По нелепой случайности корабль рухнул именно на место простирания основных залежей доступного к разработке льда. К карте были прикреплены два идентичных бланка-анализа геологической пробы с поверхности космического тела. Один был сделан в первый день после прыжка и трагедии с "Аурелией", а второй через три дня, при непосредственной подготовке к процессу выемки. Данные первого: "Доля примесей в пробах льда - от 0.12% до 7.64%. Можно высылать наземные команды для добычи воды". Данные второго: "Доля примесей в пробах льда - от 17,82% до 22,13%. Высокое содержание солей таллия. Добыча для пищевых и технических нужд невозможна". Конечно, многое можно было бы объяснить катастрофой лайнера, однако насколько Адама знал, в производстве и эксплуатации кораблей таллий не используется.
Вторая папка синего цвета содержала в себе доклад флотской разведки о случаях крейсирования гражданских шатлов между кораблями флота и местом крушения "Аурелии". Сперва это никого не насторожило - допускалась возможность посещения родственниками места массовой гибели. Однако когда за пару дней число рейдов превысило десяток, разведчики забили тревогу: всерьез начала рассматриваться вероятность мародерства. Капитаном Агатоном был прослежен маршрут одного из шатлов, и выяснилось, что после старта с поверхности луны, он пришвартовался к "Хирону", сагиттарианскому сухогрузу.
- "Итак, что мы имеем?" - Уильям в который раз склонился над злополучными документами. – "Разбившийся лайнер, зараженный лед, визиты челноков. Вполне возможно, что таллий везла "Аурелия" и за несколько дней его остатки перекочевали из обломков в лед. Однако инструкции, которые еще действовали до начала сайлонской атаки, категорически запрещали перевозить подобные яды на пассажирских судах. Контрабанда? Или все же таллий доставили шатлы?"
Размышления прервал вызов по селектору. Из динамика донесся знакомый голос Хило:
- Адмирал, сэр, с большим трудом, но мне удалось достать то, что вы просили. Пришлось весь борт №1 перевернуть вверх дном. Самой грузовой декларации «Аурелии» я не нашел, зато отыскал ее копию, сделанную временной администрацией еще до прыжка. Как вы и предполагали - никаких контейнеров с таллием в списке не значится.
- Спасибо, Карл, отличная работа.
- Погодите, это еще не все. Отгадайте, чья подпись стоит под штампом «Копия верна»? Исполняющего обязанности гражданского администратора флота Тома Зарека.
- Хорошо, капитан, я понял.
- "Что-то слишком часто в этом деле встречается сагиттарианский след. Это настораживает. Нужно создать следственную группу для расследования всех этих фактов. Благо чтоб это сделать мне не надо собирать какие-то съезды, проводить дебаты и согласования. Достаточно просто отдать приказ. Однако тут похоже могут быть замешаны громкие фамилии, и гражданские раскричатся об ущемлении прав. Чтоб как-то уравнять баланс, нужно назначить главой военной комиссии кого-то со стороны, влиятельного, но незаинтересованного. Но кого?"
Адмирал в задумчивости уставился на переключатель радиоприемника. В последние дни, все чаще и чаще СМИ упоминают некого адвоката - Ромо Лампкина. Судя по отзывам и интервью, мужик не глупый, к тому же его профессия несомненно предполагает необходимый опыт в подобных делах. Он крутится в администрации, что-то вроде пресс-секретаря.
Следующие пол часа ушли на раздачу распоряжений о формировании и составе группы. В нее вошли пара геологов, две "лабораторных крысы", как некоторые называли ученных, военный прокурор, ну и гражданский адвокат. Учитывая, что следствие необходимо будет вести на разных участках флота, было решено предоставить в распоряжение группы раптор. Кандидатура пилота сама прямо так и напрашивалась: Шарон Валери - офицер разведки. Еще был нужен кто-то на место старшего представителя от флота, которому можно было доверится на все сто.
Уильям нажал на кнопку селектора:
- Найдите мне капитана Адаму, он сейчас кажется не на патруле...

Адама заложив руки за спину стоял возле Драдиса. Обстановка менялась с каждой минутой: сайлоны брали флот в гигантские клещи, опутывая корабли хищными щупальцами из подвижных соединений рейдеров. Доклады о готовности к прыжку перемешивались с рапортами об атаках.
- "Галилео" готов.
- В-16 в Дельте докладывает о приближении легких сил противника.
- Лайнер "Аурелия" готов.
- Капитан Адама: боевое соприкосновение в секторе Фокстрот.
- Транспорт Н-11 готов.
- Вайпер Горацио поврежден, выходит из боя.
- "Титан-7" готов.
- В-16 докладывает: сайлонские рейдеры выходят на курс атаки.
- Z-111 готов.
- По В-16 открыт огонь.
- Судно "Кайзер" готов.
- Это последний, сэр.
- Прыжок, немедленно. Уходим отсюда. - адмирал облегченно вздохнул.
Но расслабляться было преждевременно, обстановка прыжка этому никак не способствует. Материя вокруг сворачивается в трубочку, пространство, причудливо изгибаясь утончается и образует проход. Корпус бешено трясется, угрожая развалиться и выбросить ненужные куклы людей в окружающее ничто. Быть может там можно выжить, быть может там прямая дорога в рай? Или в ад? Скорее всего...
Внезапно все кончилось и половину иллюминатора заняло выпрыгнувшее из ниоткуда бледное космическое тело. И тишина - никаких сайлонов...
Чуть левее "Галактики" из пространства вышла та самая "Аурелия". Гигантский комфортабельный лайнер оказался слишком близко от луны, и не успевая дать ход маршевым двигателям со всего маху впечатался в ледяную поверхность. Бесчувственную, изрытую метеоритами, одинокую странницу всколыхнул ужасный взрыв. Мгновенная смерть тысяч...
- "Аурелия", сэр...
- Я вижу. - Голос Уильяма слегка дрогнул. - Вышлете разведку. Мы должны знать где очутились.

- "Ну вот, вот это по-нашему! Наконец -то!" - Адмирал облегченно вздохнул, ожидание атаки довлело над Адамой, заставляло сомневаться правильно ли он выбрал построение обороны, по тому ли направлению сайлоны нанесут удар? - "Нет, все верно."
- Началось. - коммандер удовлетворенно кивнул, не смутившись даже от донесений о повреждениях крейсера.
Пока экипаж командного центра, успокоенный уверенностью адмирала, продолжил с методичностью четко отлаженной машины выполнять свои функции, Уильям улучил момент и подошел к Валери. Шарон, находясь на мостике, помогала координировать действия вайперов, причем получалось это у нее отменно.
- Бумер, - Адама заговорил ровным, негромким голосом, - Я знаю ты с Шефом в хороших отношениях. Так вот, у меня есть задание. Нам в кратчайшие сроки надо восстановить систему управления гипердвигателем. Думаю с таким стимулом, как ты, Гален управится в два счета. Да и тебе уже надо отдохнуть, который час на ногах. Полковник Тай пока возьмет управление вайперами на себя.
Как только Валери ушла, капитан "Галактики" вскинул руку, устремив указательный палец на пульт навигатора:
- Феликс, мне нужны расчеты прыжка для флота. Срочно! Знаю данных мало, разброс будет большой, еще большим риск потерь, но мы не можем больше здесь торчать!
- Но, сэр, наша разведка... Раптор потерян.
- Это война, мистер Гаэта. - Уильям снял очки и потер переносицу. - Это война.

S на самом деле немного растерялся, прикидывая что делать дальше. Все вдруг навалилось на него, эти однорукие амебоиды-истерички, толстые полицейские, жгучее солнце, видимо решившее превратить Землю в оплавленный космический кусок. А теперь вот еще и похитители конечностей объявились.
- Успокойтесь, прошу вас, все в порядке. - твердил S, сам не веря, что слова подействуют на хнычущего пришельца.
В конце-концов признав тщетность своих попыток, агент решил прибегнуть к старому, доброму, проверенному методу. S вышел из ванной, временно превратившейся в пункт регенерации, и пошарил взглядом по комнате.
- И это называется первое задание! - морщась пробормотал он. - Где же я ее... А - вот.
Агент подобрал стоящую зачем-то в углу настольную лампу с круглым, оранжевым абажуром. Затем, на пол пути обратно, S остановился у раритетного "Ремингтона", и секунду подумав, подхватил ее второй рукой. Хреновина оказалась на редкость тяжелой, так что пришлось приподняв ее за край волочить по полу, благо обилие бумаги и лужицы воды благоприятствовали этому процессу. Передвигаясь таким образом, и оборвав пучок каких-то тянувшихся от печатной машинки проводов, S дошел было почти до дверей в ванную, когда услышал шум очередной притормозившей у дома тачки. Бросив вещи, агент, уже становящимся привычным маневром, выглянул из-за занавески на улицу. Из автомобиля с тонированными стеклами никто не выходил, однако чутье, выработанное годами, говорило, что что-то тут не так. Постояв с минуту, и так и не дождавшись движения, S пожал плечами и вернулся к исполнению задуманного.
В ванной, все так же испуганно зыркая глазами, лежала Дилли Кларк. Завидев агента она запричитала с новой силой. S до боли сжал зубы:
- "Сейчас, сейчас все это кончится."
С трудом найдя под висящим халатом розетку, он воткнул в нее штекер. Лампа осветила крохотное помещение мягким апельсиновым светом. Расположив "Ремингтон" на влажном полу, агент присел на краешек ванной. Контрастирующий со знойной погодой холод немедленно проник через штаны и с жадностью впился в ягодицы S.
- Нам еще молоко должны давать за вредность, вернусь с задания - поговорю на этот счет с директором. - пробурчал агент снимая с левой ноги черную, лакированную туфлю, и такого же цвета носок.
- Итак, приступим! - Электрический свет лампы накаливания, сунутой прямо под нос пришельцу, заставил сузится зрачки перепуганных глаз. - Длфрчкмзгн, вы обвиняетесь в тяжком преступлении - похищении ценного экспоната #5622217/b из Большого Музея Филадельфии.
Агент резко отдернул руку с настольной лампой назад, и одновременно с этим пальцы его левой ноги принялись невпопад тыкаться в клавиши печатной машинки.
- Хотя, как человек, - тут S едва заметно скривился, - Я могу вас понять, вы попали в весьма затруднительное положение, имею ввиду вашу конечность, и были вынуждены так поступить.
- Но как агент! - лампа снова придвинулась на опасное расстояние от лица инопланетянина, - Я могу лишь констатировать рецидив.
- Вместе с тем, - в ванной вновь зазвучали удары клавиш, - Вы можете смягчить свою вину, дав исчерпывающие показания по делу.
Абажур в очередной раз совершил прыжок в сторону головы Дилли Кларк:
- А также выдав своих сообщников, так как очевидно, что в таком состоянии вы не могли сами совершить кражу из музея.
- Ну и конечно же, в этом случае, - стук падающих букв английского алфавита опять сопровождал каждое слово S, - Наше агентство возьмется за поиски того, кто посмел так покалечить вас, уважаемая Длфрчкмзгн...

Шеф все бежал и бежал. Он уже давно потерял счет времени: сколько прошло от начала этого безумного забега, минута, десять, час? Весь лес вокруг поднимался и опускался в такт движениям его грудной клетки. Вдох - выдох...
Гален в очередной раз споткнулся и кубарем полетел по склону небольшого пригорка, выходящего на крохотную полянку. Эта площадка посреди устремленных в небо хвойных гигантов была сплошь покрыта зарослями мясистого папоротника. Тирол с поспешностью поднялся на ноги, стараясь как можно быстрее преодолеть открытый участок. Однако механику не удалось сделать и двадцати шагов, как его левый ботинок вновь за что-то зацепился. Этим что-то оказался внушительный сучок, метра два длиною. Задетый человеком, он подпрыгнул в воздух и злорадно ударил сзади по лодыжке.
- Ну что же мне так не прет?! Вот холера! - Шеф тихо скулил кувыркаясь в море папоротников, и подымая с хитро изрезанных листьев мириады неведомых насекомых.
Снова поднявшись Гален хотел было пнуть деревяшку, ставшую досадной преградой. Однако остановился: передним ним, рассекая пополам долинку, лежало довольно глубокое ущелье. Каменные склоны, видимо бывшего русла какой-то лесной речушки, уходили отвесно вниз, а само узкое жерло обрыва было прекрасно скрыто от взора пышной растительностью. Еще два-три шага, и все было бы кончено - верная смерть. Шеф заглянул за край: внизу, метрах в пятнадцати под ним, на дне ущелья мирно тек маленький ручеек, беззвучно перекатывая свои воды через гранитный щебень.
Перепрыгнуть такое препятствие не составляло особого труда. Но падение, спасшее его от очередной гибели, отрезвило Тирола. Снова включился мозг, отодвинув на второй план инстинкты.
- Ууу, какое хорошенькое местечко для пикника, милости просим.
Подобрав спасительный сук, стараясь не мять ветви папоротника, Шеф отошел от протоптанной им же тропы, и укрылся в высоких зарослях.
Преследователь не заставил себя долго ждать. Буквально через пару минут послышался приближающийся звук работающих сервоприводов. Тирол весь сжался: если центурион обнаружит его сейчас, то спастись от пуль на таком расстоянии у механика нет никаких шансов.
Вжик-вжик...
- "В правом колене задержка, надо бы смазать..." - автоматически пронеслось в голове у Галена.
Вжик-вжик, клац-клац, звуки начали замедляться.
- "Нет, только не останавливайся, только не сейчас, иди, еще чуть-чуть!" - губы Тирола шевелились бесшумно произнося слова будто заклятья.
И центурион сделал эти последние пару шагов. Точно демон из преисподней, перепачканный с головы до ног в грязь и кровь, в разорванном комбинезоне, с занесенной для удара палицей в руках, возник за спиной робота Гален Тирол. Взмах - и потерявший равновесие робот летит на дно лесного каньона.
Что-то ужасное, противоестественное было в этом падении. Не издав ни единого крика, безразличное металлическое тело рухнуло вниз. Оно зависло над ручьем, не долетев до дна ущелья нескольких метров, намертво зажатое хваткой каменных стен.
Победный клич человека разнесся над папоротниковой поляной.
Но ликование длилось не долго. Подняв глаза, техник внезапно увидел полковника Тая. Тот стоял на противоположной стороне, и молча целился в Галена из пистолета. Грохнули выстрелы... Шеф зажмурился...
- "Вот оно! Это конец..."
Позади Тирола послышался треск, и когда тот все же открыл глаза и повернулся, то заметил упавший корпус центуриона, с дымящимися, рваными пробоинами.
- Хватит изображать из себя статую, Шеф. Шевелись, за нами прилетели.

ПОЛКОВНИК

Полковник стоял в углу конференц-зала и скрестив на груди руки молча рассматривал собравшуюся братию журналистов. Они спорили, доказывали что-то друг-другу, лишь изредка бросая косые взгляды на человека в мундире.
- Зря они так с Зареком... Политическая ситуация требует решительных... Военные не имеют права... Не стоит забывать о либеральности... Система выборов по партийным спискам, как вариант...
Когда жужжание достигло, как показалось Саулу, критической точки, он поднялся на трибуну. Полковник с силой опустил кулак на панель, заставив жалобно звякнуть стоящий на ней стакан.
- Хватит! - резко рявкнул он, обведя присутствующих таким взглядом, что у любого любителя свободы слова все возмущения застряли в горле.
- Очнитесь же наконец, вы в каком мире живете?! Для кого пишете свои статьи и эссе? Вы думаете, что последняя мысль человека убитого сайлонами, это размышления о демократичности того или иного кандидата в Президенты?! Все еще верите в эффективность управленческой гражданской системы в условиях тотального истребления человечества?
По рядам пробежал сдержанный ропот. Тай взял в руку стеклянный гранчак с водой, и поднеся его ко рту сделал крупный глоток, затем, видимо разочаровавшись в содержимом, брезгливо скривился и поставил стакан на место.
- Эта система ничего не предприняла, когда я засыпал ее рапортами о неблагонадежности Кары Трейс. И в итоге предательница скрылась, а флот оказался в несоизмеримо более сложном положении. Другими словами - в жопе. - Саул снова эмоционально обрушил кулак на трибуну. - Эта система изолировала меня именно в тот момент, когда мы практически дожали машин в ангаре. И теперь у нас целых четыре, я повторюсь для тугоухих, четыре группы сайлонских десантников на флагманском корабле!
- И вы хотите, чтоб эта сгнившая система продолжала свою деятельность? Вам не нравиться военное положение? - Полковник вновь потянул свою руку к стакану, но вовремя вспомнив недавний негативный опыт, резво отдернул ее назад.
- Я полностью доверяю капитану Карлу Агатону, и верю, что он продолжит мою деятельность на посту адмирала с не меньшим усердием. Так уж вышло, что линия фронта сейчас проходит за этими иллюминаторами, проходит по нашим каютам. И враг беспощаден. Неужели вы думаете, что центурионов можно остановить какими-то декларациями и жалкими резолюциями? Нет!!! - на этот раз плоскость трибуны приняла на себя удар пистолетной рукояти, разбившей вдребезги ненавистную полковнику склянку. - Их можно остановить только вот этим!
Тай медленно повел оружием по первым рядам зала, как бы выискивая в прицеле кого-то и заставляя нервно вжиматься в оббивку кресел представителей масс-медиа.
- А тем из вас, кто будет впустую трезвонить о попранных демократических правах и свободах, я лично засуну этот ствол в глотку, и нажму на спусковой крючок ровно столько раз, сколько, на мой взгляд, ваш папочка кинул вашей мамочке, прежде чем появился на свет такой слизняк и паникер.
- У нас военное положение - и точка! Никаких но! Все возражающие будут приравниваться к пособникам врага и расстреливаться без суда и следствия. Я ясно выражаюсь?
Полковник неспешно убрал пистолет в кобуру, и улыбнувшись, уже тихим голосом сказал:
- У меня все, дамы и господа, благодарю за внимание.

ПОЛКОВНИК

Как же все болело! Каждая клеточка организма полковника буквально вопила от боли. Хотя может не от боли, может от стыда? От чувства унижения, что его, Саула Тая, старого вояку отходила какая-то сопливая девчонка? Нет. Не какая-то, а самая настоящая убийца, дешевая подделка, манекен! Она вообразила, что у нее есть эмоции? Бред! Программный код.
Гамма чувств сменилась, и теперь вместо обиды он ощущал радость и ненависть. Радость, от того, что его нюх не подвел его, что он, именно он, адмирал флота первым раскусил эту сволочь. И лишь медлительная, никчемная бюрократическая машина, возглавляемая этой отравленной наркотиками бабой, не дала ему прижать к ногтю Кару Трейс. Хотя какая это Старбак? Сухой, безжизненный номер. Полковник кипел, нижняя губа тряслась от гнева.
- "Это заговор! Эти курицы заодно!"
Превозмогая боль, и телесную, и внутреннюю, полковник рывком поднялся с койки. Срывая с себя трубки капельниц и провода контролирующей аппаратуры, он пересек комнату по направлению к шкафам. Все тут: форма, знаки отличия, все что ему дорого и к чему он шел всю свою жизнь. И даже фляга была на месте, во внутреннем кармане кителя. Саул потряс ее, и убедившись в наличии необходимой порции, с жадностью приложился к горлышку.
По-солдатски быстро одевшись, Тай направился к выходу, по пути оттолкнув вбежавшую медсестру. Она вскрикнула, бросив полный тревоги взгляд на спину удаляющегося адмирала.
С окровавленной повязкой на голове, печатая шаг подошвами ботинок, полковник молча шел по освещенным аварийным светом коридорам "Галактики". Звук его шагов гулко разносился по отсекам корабля, эхом отражаясь от стальных панелей стен. Завидев его, многие с поспешность уступали дорогу. Другие же наоборот, словно немигающий взгляд адмирала был заразен, следовали за ним ужасающе-немой, решительной процессией.
Вот она - оружейная комната. Это не цель, это всего лишь средство. Средство от головной боли под названием сайлоны. Тай прекрасно понимал, что Старбак уже нет на борту, и скорее всего нет даже в ареоле флота. Но есть кое-кто другой, тот, кто ответит за коварное предательство!
- Но сер... Обшивка... - какой-то сержант пытался его вразумить, увидев как Саул вскрывает контейнеры с тяжелым вооружением, но тут же осекся, поймав испепеляющий взгляд.
Адмирал и сам знал, что может пострадать крейсер. Пусть уж лучше это сделает он, Саул Тай, своими собственными руками, чем эти ходячие сборища винтиков и шурупчиков.
Кто-то ответит за коварное предательство!..

Все сразу пошло не так. Совсем не так. Этот фанатичный вояка - полковник Саул Тай, открыл стрельбу раньше, чем Тирол успел обойти позиции сайлонов. Пришлось бежать очертя голову по диагонали площадки к зенитной установке, а не как планировалось - сзади, с тыла. Соответственно центурионы заметили его. А это очень, очень плохо.
Тирол не был профессиональным военным, нет, он конечно знал с какой стороны взяться за оружие и как оно работает, но все же проводил гораздо больше времени за своим основным занятием, починкой и ремонтом, чем за оттачиванием боевых навыков. Да и зачем они ему? Техники не ходят в разведку! А вот пришлось...
Стрелять в сайлона и человека - две совершенно разные вещи. Ведь убивать людей и пускать под пресс металлолом не одно и то же. Нет никаких сомнений, никаких угрызений совести. Перед тобой враг, бездушный робот, с заложенной программой уничтожения хомо сапиенс. Либо ты, либо он. Гален нажал на гашетку и всплывший прямо перед ним центурион задергался, принимая повреждения в бронированный корпус. Однако второй был половчее, и успел зацепить поднырнувшего под манипулятор механика.
- Ах ты тварь! - правый глаз Шефа залило кровью, но он все же нашел в себе силы запрыгнуть в кресло управления зенитки.
Механик внутренне восхитился:
- "Как все просто!"
Монитор-прицел, два рычага с кнопками спуска, интеллектуальное управление и наведение.
- "Да тут бы даже Старбак под утро после девятого скотча разобралась."
Крутой разворот, и приближающийся центурион-обидчик отправляется в длительный полет, точно мячик после удара битой-стволом. Еще поворот, и стальная спина очередного противника заслоняет собой весь дисплей. Очередь.
Гален Тирол смеется, он просто заливается истерическим хохотом. До чего становиться смешным грозный неприятель, машина-убийца, когда от тебя по направлению к нему с огромной скоростью несется десяток начиненных взрывчаткой серебристых зарядов. Он превращается в полное ничтожество, в мелкую козявку, букашку, микроба, в пустой звук! Центуриона буквально разорвало на части.
Внезапно установку заклинило и пронзительно завыл зуммер, прерывая смех главного механика.
- Проклятье, вероятно какая-то защита...
Однако разбираться что к чему времени не было, и подхваченный инстинктом самосохранения Шеф бросился со всех ног от ставшей ловушкой зенитки. Земля мелькала под подошвами ботинок. Земля покрытая густым бархатным ковром зелени. Такой сочной, такой живой и настоящей. Грохнуло...

ПОЛКОВНИК

Полковник задумчиво изучал радужные блики звезд. Все эти бесчисленные мириады карликов, сверхновых, парных, умирающих. Все они сейчас для него намного ближе и важнее прошлого. А что в нем то, в прошлом? Одна пустота и горечь потерь.
- "Да как же такое могло произойти?! Проклятые сайлоны! Это они, они все разрушили." - Саул в бессильной злобе ударил по равнодушно-прозрачной преграде.
Незначительное превышение показателей алкоголя в крови только способствовали течению мыслей Тая. Правда еще не вечер, - пока незначительное...
Из головы не шел разговор с этим докторишкой. Ему для продолжения работы установки-детектора нужен обогащенный уран 980. А он сейчас есть только в одном месте "Галактики", ее самом смертоносном оружии - ядерной управляемой ракете. Единственной оставшейся.
Еще один глоток обжигающей жидкости. Итак, что у нас на кону? С одной стороны возможность одним махом уничтожить уйму врагов, полковник с улыбкой вспоминал последствия первого выстрела, а с другой... А с другой средство для выявления лазутчиков и диверсантов здесь, на кораблях флота спасения, флота надежды человечества. Этот внутренний враг намного коварнее, чем тот, который за бортом. С тем все ясно: он стреляет, по нему стреляем. А тут же все гораздо сложнее...
Этот шпик представляет неимоверную угрозу, особенно сейчас, когда вновь затеплилась надежда на спасение.
- "Нам нужно только добраться до планеты! Только бы долететь..." - твердил себе адмирал. - "А там уж я не остановлюсь: наделаю столько ракет, что вся Вселенная вздрогнет! Я покажу этому металлолому их место!"
В очередной раз отхлебнув из бутылки полковник Саул Тай представил картину армагеддона. Армагеддона машин. Вот они горящие в панике мечутся по своим городам, вот плавятся их долбанные платы, пожираемые ядерным огнем, и из железных глоток вылетают пронзительные вопли агонизирующих звуковых карт. И пламя, много пламени, все планеты объяты пламенем. Как вот эти самые распрекрасные сверхновые. Решено!
Полковник нажал кнопку селектора.
- Доктор Балтар? Забирайте уран, он ваш...

- Ну что же, не впервой. - усмехнулся в бороду Ходжа. Внезапно весь мир перевернулся и Рашид вновь, как когда-то, очутился на помосте посреди живого людского моря. Пестрая толпа что-то скандировала, он глянул на верх и увидел высокий шест полированного дерева, от которого тянулось множество канатов. Обхватив привычными от долгих тренировок движениями конец веревки, Рашид закинул другую руку чуть повыше, ноги сами собой сплели из казалось бы гибкого материала каната надежную опору. Еще подтянуться, еще, переставить руки, следом ноги. Юноша поднимался все выше и выше. Тут, наверху, воздух казалось чище, свежее, он лишен пыла разгоряченной мостовой и запахов сотен людей. Быть может только казалось?..
Воспоминания схлынули, и вот он снова в Златоградской ночи, под забором купца.
- Давно же это было. А как вчера. - В ладонь врезалась ребристая поверхность веревки, и Рашид, причудливо обвив ее струну всеми конечностями, принялся довольно быстро взбираться на ветку.

Сейчас Гален боролся со своим страхом. Присутствие боевых машин, не знающих ни жалости ни слабости, абсолютно рациональных убийц у которых ни при каких обстоятельствах не дрогнет рука, угнетающе действовало на психику. Безумная попытка, нас всех тут положат - твердил дрожащий голосок. И тогда главный механик решил бороться своей профессиональностью. Техника, техника - вот же она, зенитная установка. Колоссальная мощь, невероятная скорострельность, это то что нужно.
Тирол подполз к адмиралу и заговорщически зашептал в ухо полковника:
- Смотри какая куколка, пальчики оближешь. Да я не о Рейстрек, я о зенитке. Есть идея.
Гален вкратце изложил Таю свой план: он обойдет позиции сайлонов, и по знаку полковника коим будет открытие огня, подползет к установке. Саул же, вместе с десантурой постарается первыми выстрелами снять оператора, ну и остальную охрану по возможности. Тирол тем временем, разобравшись с управлением, добьет с тыла оставшихся роботов крупным калибром.
- Ну как? - техник с надеждой взглянул в глаза Тая.

Казалось Шефа меньше всех волнует информационное содержимое таинственной голограммы. Поле, Медуза...
- Нет, вы только посмотрите на качество, диффузорность! - руки Галена обшаривали пространство вокруг в надежде наткнуться на что-то материальное. Благоговейный шепот разносился по храму, - Оптические чипы седьмого поколения, восьмого? Да ну, нет такого поколения!
Такова была полная иллюзия. Еще чуть-чуть и кожей можно будет ощутить дуновение теплого ветерка, а ноздри защекочет терпкий аромат неизвестных степных трав.
- Поймите, это не наше. Сомневаюсь, что и сайлонов. Центурионы поклоняются Коболе?! По крайней мере не сейчас. Бред какой-то. И все же так совершенно, идеально.
Эта идеальность смущала техника, заставляла сомневаться в реальности. Его прямо коробило, непреодолимо тянуло испытать голограмму, как-то нарушить ее, привнести свое.
- Клянусь реактором "Галактики"! Тай, попробуй направить луч фонарика на поселение, или на созвездия.

Тирол отчаянно орудовал гиппермолотом пытаясь выгнуть в исходное положение платформу плазменного конвектора. Бам-бам... Благо встроенный в болванку гироскоп Грачевского существенно экономил силы механика, избирательно изменяя гравитацию. Однако упрямая железяка все не поддавалась.
Бам-бам разносилось по изрешеченному осколками отсеку. Это не мешало Галену думать. Сайлоны среди нас. Это ясно как вспышка сверхновой.
Полковник Саул Тай. Террористическая атака вполне может быть отличным прикрытием. Дескать смотрите, на меня покушались. И тем не менее в Командном он тогда не находился, как-то уж очень вовремя покинув рубку. И это когда "Галактика" подвергается атаке! Бам-бам...
Лаура Розлин, мадам Президент. Она так зажигательно возводит хвалу нашим силам, так уверенна в победе человечества, что невольно закрадывается мысль, а не натравливает ли она нас специально на сайлонов, преувеличивая нашу мощь и преднамеренно недооценивая противника? Бам-бам...
Шарон... Бам. Могли ли роботы специально скопировать именно ее? Так похожа... Это еще надо проверить. Бам-бам...
Старбак. Кара Трейс. Стервозная девица, лихой пилот, рубаха парень. Изображать жестянкам этакую сучку, по-моему, легче всего. Никаких высокопарных, сложных чувств, негде ошибиться - комар носа не подточит. Гуляй, пей, матерись. Что тут сложного? Секс-машина. Машина... Бам-бам...
Ли Адама. Капитан Галактика. Тадада-да! Претендент на спасение человеческой цивилизации. Как же. А кто поручиться, что к Старику под видом сыночка не внедрили агента? Аполло вызывает меньше всего подозрений. Но это то и подозрительно... Бам-бам...
Хило. Самопожертвование, борьба с агрессорами. Мы тут тоже не на курорте были. Еще не известно что там на планетке произошло. Может по Каприке уже расхаживают легионы Карлов, поди проверь. Бам-бам...
А что я? Бам!
В себе Шеф был уверен. Он только времени провел копаясь в железе, что уж точно различил бы в зеркале тостер. Скорее всего... Бам...

- Значит я шляюсь без дела? Да у вас бардак форменный на судне! Солдаты расхлябаны, какой-то недоумок арестовал Бумер, сайлоны "Галактику" дырявят. И во всем виноват конечно же Шеф, который не спит уже четвертые сутки штопая разваливающееся барахло.
Гален весь прямо кипел от негодования. Во время всей своей гневной речи Тирол все ближе и ближе придвигал раскрасневшееся лицо к адмиральскому фейсу, так что когда он закончил выкриком "барахло" их носы соприкоснулись.

На руке как кошка повисла Старбак, барахтая ногами и силясь попасть коленкой в пах. Благо в кармане комбеза лежала титановая плата силового акселератора, ударившись о которую белокурая бестия изощренно ругнулась. Тирол для себя как раз окончательно решал, использовать ли ему железяку в руке всерьез против сержанта Финнигана и его людей, когда зазвучал сигнал тревоги. Корпус корабля содрогнулся, перекатывая по металлическому телу звук прямого попадания. Сайлоны! Все вокруг сразу засуетились, бросились к своим постам, неразбериха с арестованным пилотом сменилась нервозностью выполняющих обязанности людей.
С сожалением отбросив ключ Шеф бросился к коммутатору:
- Командный центр, говорит главный механик Гален Тирол, каковы повреждения "Галактики"?
Выслушав ответ Гален тихо выругался и бросился бегом к шлюзу. Разборки придется отложить на лучшие времена, если они конечно наступят. А сейчас работа, работа, и еще раз работа.

- Конечно орка. - Нюкл и глазом не моргнул. У зеленой братии признание никогда не бывает лишним. Как и прошерстить карманы поверженного, или не совсем поверженного врага, проверив их на наличие присутствия чего-то полезного. Чем в данный момент и занимался Нюкл.
Покончив с этим, Мелкий облизал посох и с умудренным видом посмотрел на экс-шамана:
- Я орка-тролля-гоблин.
В голосе звучала непоколебимая уверенность. Похоже в данный момент он и сам в этом нисколько не сомневался, и был серьезно настроен перегрызть горло тому, кто посмеет отрицать сей очевидный факт.
- Нам надо очень сильна быстро спешить, - нахмурившись продолжил гоблин, - И найти черного босса. Рана или поздна злые гнома все равно прислать сброд с бородавиками.
Нюкл зашагал вперед обогнув знаменитую кучу ящиков.
- Ааааа! - Донеслось оттуда. - Они убили Блума!
Вслед за этим некоторое время был слышен вереск, плач, и еще какой-то звук, похожий будто пинали что-то большое. Орк ни на секунду не усомнился, что достается телам мертвых хобогоблинов, ну и парочку ударов, судя по вскрикам, перепало подвернувшемуся под горячую руку Нарку.
Спустя минуту тишины из-за стопки показался Нюкл. Посох был закинут за спину и закреплен перекинутым через грудь куском багряного плаща. На верхушку сучка была насажена отсеченная голова охотника, что придавало гоблину нелепый и одновременно пугающий вид. В лапах он держал короткий меч Мерзавцев, а взгляд пылал решительностью.
- Ну, чего стоишь? Веди!

Бог существует. Он так же реален как ты и я. Он так же привычен как воздух: не замечая Его вы все равно нуждаетесь в нем. Он везде и всюду: подними камень - и Я под ним, разруби дерево - и Я в нем... Частичка Его в каждом из нас независимо от того как вы Его называете: Иисус, Аллах, Будда, Гичи Маниту. Он неизменно добрый, но справедливый, могучий, но милосердный. И имя Ему - Любовь. Ибо нет ничего на свете прекраснее и возвышеннее, чем абсолютно искренне и бескорыстно желать добра. Желать добра и счастья всем и вся во всех вселенных. Это означает верить. Да-да, вера это не многочасовое перелистывание теологических талмудов, и не фанатичное усмирение плоти плетью. Верить - это просто любить. Беззаветно любить утреннюю зарю, ласковый ветерок, тихий шелест сонной травы, вечно недовольную соседку по площадке, скрипучую половицу, несговорчивого маразматика-профессора, лишайного кота у мусоропровода, полуденный зной, морские волны, истеричку начальницу, ночное небо, лесной сумрак... Все...
И тогда свершиться чудо. Ты поймешь, что на самом деле счастлив сам, что мир, который всегда казался тебе озлобленным и подлым, любит тебя. Что если бы все вокруг хоть на долю секунды почувствовали то, что чувствуешь сейчас ты, то этот самый злобный мир вдруг необратимо преобразился бы. И если бы самый последний подонок на мгновение проникся любовью и состраданием к своим жертвам, к матери, что бросила его в роддоме, к несправедливому судье, то он бы никогда больше не взял в руку нож, и не пошел бы творить зло. Любовь - великая сила.

Все это Джупитер знал с детства. Чему-то научили в приходе, до чего-то дошел сам. Так или иначе это было у него в крови, его частью. Конечно, не всегда Крейму удавалось следовать зову сердца. Путь Любви требует выдержки и терпения. И частенько эмоции мешают принять правильное решение и сбивают с верной дороги. Но Джупитер неизменно возвращался на освещенный светом тракт.
- Разрешите, мэм? - Впрочем вопрос был задан чисто из вежливости. Негр ручищей осторожно, но уверенно отодвинул девушку медработника и извлек Элен из машины скорой помощи.
- С ней действительно все в порядке, ручаюсь вам.

Гоблин цокая языком рассматривал чудо враждебной техники...
"Гнома совсем больная," - подумал Мелкий, - "Тама где нада большой замок - дурацкие ведра держать дверь. Как же теперь Нюкл их открывать?! Где дырочка?"
Размышления о ненормальности психики бородачей были прерваны наглым вторжением рыла Нарка. Голова ночника, с нахлобученной, великоватой шапкой, нависла над чаном с фиолетовой, злобно булькающей жижицей, и зеленые ноздри расквашенного носа с шумом втянули поднимающиеся испарения. Тот час морда гоблина приняла оттенок вдыхаемой жидкости, а щеки неимоверно раздулись, сдерживая рвущиеся из недр желудка остатки последней трапезы. Закрывая пасть руками, Нарк ринулся назад, но снова был схвачен бдительным орком. Впрочем процесс было не остановить, и ночник в лапах Ошейника превратился в страшное оружие, блюющее тошнотворной субстанцией на хитроумные приспособления мастера гномов. Потоки охранной магии видимо не были рассчитаны на такую отвратительно-агрессивную атаку, и просто бестолково кружились волчком стараясь то ли стереть, то ли выжечь блевотину с бесценных экспонатов. Судя по звукам некоторые из безделушек плохо перенесли комбинацию из содержимого внутренностей гоблина и волшебного жара.
- Плохо пахнет. - вслух констатировал Нюкл не обращая внимания на творящийся за его спиной хаос.
Гоблин поскреб острым ногтем подбородок. Первым делом следовало привести установку в надлежащий вид. Он залез на нее, и принялся старательно выводить невесть откуда взявшимся в руке корешком по настенной фреске. Через парочку минут довольно хохотнув Нюкл спрыгнул назад, любуясь проделанной работой: вместо гнома на него глядела странная фигура похожая на гоблина переростка, выполненная в грязно-коричневом цвете. Тварь тащила на себе какой-то мешок и коряво улыбалась демонстрируя внушительные клыки.
- Эта, теперя все ясна - нада полная! - радостно воскликнул Мелкий.
Он схватил наполненное водой ведерко и осторожно долил в противную жидкость недостающую половину. Праздник торжества зеленого гения длился не долго - ничего не произошло. Гоблин зло сплюнул и хотел было разбить сопротивляющийся механизм, но внезапно его взгляд упал на полупустую чашу с водой.
- Странна. Я же лил полная. - смущенно пробормотал Нюкл. - Нада полная.
Он снова повторил процедуру с переливанием уже в обратную посудину. И каково же было его удивление, когда один из чанов вновь оказался лишь наполовину заполненным.
- Ах так! Дурному ведру не победить босса тролля. - Смесь полилась в другой сосуд.
Неизвестно сколько бы продолжалась война великого, но упрямого гоблина, если бы не...

Нюкл уже порядком устал тащить на спине импровизированный гоблин-футляр для бумкалки. Он ума не мог приложить, как можно горбатиться изо дня в день под суровыми взглядами стальных масок и морд хобгоблинов. Гоблины явно не созданы для такого. И тут он увидел орков...
С гигантами Нюкл уже сталкивался на поверхности. Как-то в окрестности Загнутой горы забрела банда мародерствующих орков. Клан поднялся по тревоге, и тогда, не без помощи шамана, удалось прогнать незваных гостей. Много тогда гоблинов слягло. Нюкл помнил к какой яростью и необузданной силой бились орки. Это вызывало животный трепет замешанный на восхищении и ужасе. Никто в мире не мог сравниться с большими зеленокожими в драке, это была их стихия.
А что же тут? Мелкий наблюдал, как эта силища была запряжена в мерзкие гномьи механизмы, ворочала колеса и раздувала меха. Взгляды гоблина на порабощенные груды мышц, вызывали у него растущее чувство черного негодования.
"Горка и Морка накажут злобных гнома, за то что они мучить их детей. Нюкл ненавидеть гнома, он вырвет их маленькие глазки, отрежет ушки и сварит в большом котле Кяба!"
От хмурых мыслей гоблина отвлекла возня под ногами. Снотлинг в высоком черном колпаке тащил на себе другого, орущего и визжащего на все лады малыша. При этом он старательно копировал походку и угрюмое выражение морды Нюкла. Серьезная мордашка снота черноколпачника не могла не вызывать улыбки. Вскоре за спускающимися вглубь пещеры гоблинами брела целая шумная орава снотлингов. Поминутно возникали драки, когда малышня не могла договориться кто кого будет нести.
- Снооотлинги. - с зубастой улыбкой проворковал Нюкл. Ребята подняли ему настроение.
- Гоп! - гоблин подпрыгнул на одной ноге искоса поглядывая на реакцию мелюзги. И тот час по сопровождающему троицу шествию пронеслась волна. Прыгая снотлинги вторили писклявыми голосочками на свой лад:
- Гоп, гоп, гоп... Гоп...
- Гоооп! - истошно крикнул Черный Колпак, стараясь скакнуть выше всех.
По губам Нюкла пробежала хитрая улыбка. Он выбрал относительно тихое место перед поворотом за угол здания, и сбросил свою ношу на пол пещеры. Затем подошел к ничего не подозревающему Нарку, и закрыв ему пасть рукой, смачно впился зубами в ухо. Глаза ночной гоблина едва не выскочили из орбит, он возмущенно замычал, но вырываться из лап "тролля" не посмел. После секундной задержки хор воплей выплеснулся изо ртов снотлингов. Они яростно визжа принялись грызть друг-другу обвислые уши, а десяток самых отважных во главе с Черным Колпаком, щелкая зубами обступли перепуганного ночника.
- Тиха! Тиха! - Закричал успокаивая толпу Нюкл, - Эта такая игра - укусика.
Десятки пар глаз с интересом уставились на него, лишь в задних рядах все еще кто-то пытался цапнуть соседа.
- Сейчас поиграем в "Укусика орку" - Гоблин махнул лапой в сторону зеленых здоровяков. - Больше одного раза кусать одного орку снотлингу нельзя. Кусать надо чтобы орка крикнул, тогда считается. Выиграет тот, кто укусит больше всего орков.
- Победителю - вот! - Нюкл извлек откуда-то из недр лохмотьев оловянный свисток. Безделушка, покачиваясь на цепочке в лапе гоблина, маняще поблескивала в свете отбрасываемом потоками жидкого металла.
- Ооххх!.. - по толпе пробежался вздох восхищения.
- Начали! - Гаркнул Нюкл опуская руку, и десятки снотлингов, с энтузиазмом клацая челюстями, понеслись к рабочим местам орков. Вслед за малышами чуть было не поскакал Нарк, однако схватив его за шиворот, Нюклу удалось вовремя того остановить.
Тем временем троица гоблинов продолжила свой путь, и вскоре вплотную подошла к решетке поваров.

Гоблин с недоверием покосился на существо. Почти половину слов он слышал впервые, да еще и из пасти габаритного зеленокожего. Закрались подозрения - орк ли это? Впрочем, Нюкл здраво рассудил, что сейчас любая помощь во благо. По крайней мере этот не грозился бить, как это сделал повар. Защелка поддалась еще легче, чем на дверях рабской кухни.
- Шамана? - вдруг спросил Мелкий, с опаской поглядывая на сверкающий ошейник. Железяка ему исключительно не нравилась: что-то не то с ней было, зеленая энергия густо витавшая в воздухе пещеры, тут как будто истончалась, облизывая пространство вокруг орка, точно лесной пожар берег полноводной реки.
- Орка умный. Нюкл тоже умный. Я послал словить Волчью Шапу, он не приведет гномов с бородавиками. - Гоблин самовлюбленно хлопнул ладошкой по вздымающейся груди. Тут морда его скривилась, - Правда хобогоба может убить Блума и Нарка...
Не то что бы Нюклу было жаль товарищей, но терять их ему что-то не хотелось. Он еще не определился с этим чувством в себе, и не мог понять откуда оно, а пока творилась эта неразбериха, то пусть уж лучше будут живыми.
- Нужна има помочь. А потом пойдем вызволять орка-большой босса. - гоблин решительно вытащил одной рукой нож, а другой крутанул над своей макушкой посохом.
Пробежав пару шагов, Нюкл снова ощутил привычное подрагивание бумкалки в сжатой ладошке. Он остановился, и снова глянул на противный ошейник.
- Нюкл может попытаться снять, если орка скажет мне потома вкусные заклиналки.

Нюкла снова накрыла волна невероятной гордости. Вот оно - признание! Вернее начало признания, пусть и в виде этого полудохлого заморыша. Но должно же признание с чего-то начинаться в конце концов? Вскоре все гоблины, да что там - все зеленокожие будут трепетать перед ним.
Внезапно гоблина словно окунули в выгребную яму черных орков. Иллюзия треснула и рассыпалась. Нюкл представил как со стороны смотрится гоблин с шаманским посохом в руках, да еще и в компании с лобызателем его вонючей подошвы. Образ чванливо задравшего нос зеленокожего повелителя мира сменился недавно увиденной картиной насаженных на кол мучеников.
Нюкл с ужасом завертел головой и запрыгал на одной ноге, пытаясь вторую оторвать от головы внезапно появившегося обожателя.
- Отцепися! Отстань я тебе говорю.
Видя, что слова не слишком действуют на фанатичное создание, Нюкл сменил тактику. Сперва он чуть было не соблазнился мыслью испробовать на нем бумкалку, но затем отмел эту идею. Он шлепнулся на задницу и пнул прицепившегося гоблина свободной ногой. Нарк отлетел на пару метров, впрочем взгляд его выражал еще большую благодарность смешанную с благоговейным ужасом.
Краем глаза ученик шамана заметил уже несущихся к месту погрома хобгоблинов.
- Эта. Нюкл еще очень маленький тролля. Чтоб побить всех злых хобов Нюклу надо расти, и надо помочь. Ты, - гоблин ткнул пальцем с остатками мозга в ночника, - Помогать мне. Нарк бежать к гоблинам, что стучат по большому камню тама на дороге, и быстро звать сюда Блума.
Радостно закивав головой, разбрызгивая при этом слюни, ночной доходяга что-то пробормотал, поднялся и засверкал худыми пятками в указанном направлении.
С одной проблемой было покончено, но оставалось еще другая. И не маленькая. Бумкалка. Расставаться с нею Нюклу никак не хотелось, но вместе с тем голову гоблина не покидал образ насаженных на собственные посохи останков шаманов. Если бродить по этому Ваш-Нахрунду с козьей ножкой в лапе, то очень скоро он может оказаться на их месте. Решение пришло само собой: Нюкл запихал посох под черные лохмотья валяющейся рядом жертвы недавно разразившейся трагедии. Подхватив тельце несчастного ночника, гоблин взгромоздил его себе на горб.
И тут подбежал запыхавшийся надсмотрщик.
- Что тута стряслося?! Отвечай, гнида, пока я с тебя шкуру не спустил! - ревел нагрянувший здоровила хоб.
Мысли судорожно задергавшись, совершенно отказывались помогать своему хозяину. Зеленый лоб гоблина покрылся мучительными морщинами.
- Эта... - Глаза Нюкла непроизвольно поползли и сомкнулись на переносице, явно пытаясь заглянуть друг в друга в поисках подсказки. Рот раскрываясь сам собой выдал фразу отправившую в глухой ступор как самого его обладателя, так и злобно смотрящего охранника. - Техника безопасности...
Немая сцена продолжалась до прихода еще нескольких вертухаев. Один из них, видимо старший, задал аналогичный вопрос, гаркнув на открывшего пасть подчиненного. Тот, кое-как справившись с наваждением, точно заклинание повторил слова раба. Эффект оказался приблизительно тот же. Как всегда у зеленокожих командовал не кто умнее, а кто сильнее.
Видимо поняв, что ему снова удалось выкрутиться, Нюкл облизал пересохшие губы и поправил свисающий с плеча трупик.
Тут гоблин заметил приближающуюся парочку: Блум и Нарк. Нужно было срочно делать ноги. Решив окончательно запудрить охране мозги, он спросил с видом бывалого каторжанина:
- Босса, этих как всегда, орка амать?
И уверенным шагом протопал мимо почесывающих репы хобгоблинов.
Поравнявшись с охотником Нюкл прошипел:
- Хватайте мертвеньких, и пашлите к оркам.

Слегка огорченная отсутствием ответов на свои вопросы Ангрбода сидела все в той же позе доставая со дна ил, и наблюдая как тот убегал с ее ладони обратно, падая на водную гладь.
"А что собственно следовало ожидать - жаба и есть жаба, пусть даже демиург." - Мысли близнецов текли плавно, подобно разбегающимся кругам на воде. - " С ума сойти, мы оказались в каком-то новоиспеченном непонятном мирке. Тут все девственно новое, в том числе и опасности, о которых говорил Горголор. А они пекутся о таком анахронизме как одежда. Вон пупырчатый Петр и тот без нее, хоть и владыка местных судеб. Зачем она им, если тут больше ни души? Прикрываться от калеки и девочки? Смешно!"
Ангрбода подняла одну из рук требуя внимания:
- Так что все таки с защитой? Ну и пропитание не помешало бы.

Джеронимо отшатнулся от решетки. В том, что он умер он нисколько не сомневался, как и в том, что это явно не рай. По всему выходило, что существо за прутьями это сам дьявол, или как минимум какая-то злобная тварь из преисподней.
- Кто ты? Покажись, во имя святой девы. - Итальянец набожно перекрестился, хотя при жизни никогда не был ревностным католиком.
Желание подобрать ключ, который возможно являлся пропуском на свободу, боролось со страхом неведомого и непонятного.
"Вот сейчас я просуну руку, а оно бросится и оттяпает ее, исчадие ада. Может эта темница наше спасение, а снаружи нас поджидают стаи голодных демонов?"
Бартолуччи повернулся к остальным:
- Кто нибудь точно знает где мы? Тут какие-то невидимые бесы снаружи. Ключ подбросили...
Артист сам удивился своей речи: это был не его родной язык, но вместе с тем слова произносились легко и непринужденно, как будто разговаривал он на нем всегда.
Совсем уж пораженный происходящим, Джеронимо по старой привычке машинально стал покручивать пальцами свой ус. Внезапно его внимание привлек перстень...

Горацио поднялся с земли. Каждое движение приносило ему адскую боль, каждое сокращение мышц. Солдат буквально чувствовал, как лопались пузыри на обожженной спине, и по изуродованной коже потоками стекала сукровица.
"Это не главное сейчас. Совсем не главное..."
Легионер превратился в ангела смерти. Он ощущал души убитых товарищей: они шли рядом с ним хищно оскалив зубы, устремив мертвый, ненавидящий взгляд на врагов. Он был не один - с ним была его центурия. Быть может именного этого боялся колдун-недоучка придя сюда, выслеживая его точно шакал раненого льва.
Дым тлеющих одежд стелился за Тибром, и темным, колышущимся шлейфом расползался по пожарищу.. На этом полыхающем клочке земли, среди горящих и обугленных воинов Фурий, его шествие смотрелось поистине устрашающим. Ни один нерв не дрогнул не лице гастата. Пылающий взор был устремлен на ученика мага, посмевшего привести сюда свой отряд псов.
Удар - и табурет раскололся о голову ослепленного, трущего наполовину обугленное лицо, воина в черном. Легионер, на секунду замедлив шаг, поднял трофейный меч левой рукой.
- Ну что же, я сожгу тебя отдельно, раз не желаешь умирать со всеми! - голос Горацио звонко звучал среди потрескивающего пламени костров. Он пару раз крутанул в руках мечи, подходя к главарю ублюдков Пустоши.
"Теперь твоя очередь боятся, твоя очередь спасать свою шкуру. Я иду к тебе." - отблески огня окрасили нехорошую ухмылку воина...

- Ну почему без магии? - С хитрым прищуром ответил Рашид. - Просто магия бывает не только у Великих Джиннов, а и у людей. Это волшебство городских площадей и рынков, магия деревенских ярмарок и странствующих дервишей.
Ходжа подмигнул своим спутникам, и взял из рук Алима список.
Ему нравилось шокировать публику. Это чувство он впервые испытал много лет назад, но до сих пор Рашиду доставляли удовольствие восторженные возгласы и округленные от удивления глаза зрителей.
- А теперь позвольте откланяться. Надеюсь к ночи вернуться. Да благословит вас Аллах.
Простившись Рашид поспешил по направлению к Верхним воротам города. Его ковыляющая фигура вскоре исчезла в волнах дыхания пустыни. Лишь звуки удаляющейся флейты доносились до священного места...

Падает вода... Ее шум и запах слышен далеко вокруг. И в обширных песках все создания Аллаха благодарят всевышнего за это чудо - его перст. Вот и верблюд под седоком радостно всхрапнул и прибавил шагу.
Из-за ближайшего бархана послышался веселый звон колокольчиков, и немного погодя на его вершину въехал всадник в ярких одеждах на белоснежном верблюде. Красный зонт скрывал наездника от жгущего солнца, и не смотря на жару тот невозмутимо попыхивал облачками ароматного дыма из кальяна.
Приблизившись к человеку с конем, Рашид аль Зияд расправил полы сверкающего на солнце халата, и неожиданно ловко для его комплекции спрыгнул с верблюда, не заставляя животное привычно преклонить колени.
- Ас-саламу алейкум, дорогой! - с ходу принялся толстяк обнимать оторопевшего от любезностей Алима, - Да продлит Всемогущий Аллах твои лета, и да принесет он могущество и процветание твоему Престолу.