Голосование за ходы

  - Продаст или нет, будет зависеть от многого. Этот "мистер Грил" кажется достаточно расчетливой личностью, чтобы учитывать риски со всех сторон, - Оуэн, проводив их гостя и убедившись, что других любопытных ушей вокруг не наблюдалось, обратился сразу и к Септу, и к остальным.

  - То, что он сказал пару фраз о Норе, на мой взгляд, мало что значит. Он мог посчитать, что полное молчание нам покажется неестественным, и выдать общеизвестные в их кругах сведения вперемешку со слухами и байками. Но твое предложение имеет смысл в любом случае.

  Здесь Оуэн, вспомнив про идею Айлинн, еще раз взглянул на принесенную Себастианом снедь и, не слишком церемонясь, отломил себе по куску хлеба и сыра, после чего кивнул Аммосу, предлая присоединиться к трапезе и ему. Возможно, разумно было бы сохранить припасы, но что-то подсказывало, что уходить с едой будет как минимум неудобно. А разделить пищу со спасаемым оборотнем, чьи зубы тифлинг вполне успел оценить, было полезно еще и для закрепления нормальных отношений.

  - Серьезные дела и доход, - это хорошо, - продолжил Оуэн, с аппетитом вгрызаясь в сыр, после тюремной жижи показавшийся необыкновенно вкусным. Мысль о том, что озвученная Грилом сумма была не такой уж впечатляющей, уже донес до окружающих Септ, поэтому тифлинг мимоходом обратился уже к Аммосу: - соскучился по своим?

  В какой-то момент третьего настоящего боя в жизни Оуэну стало смешно. После гоблинов и солдат Ордена - нелепые ругательства и возня в полумраке, где хорошо видел, похоже, только он сам, и все больше мазали, чем попадали по цели. Тем обиднее было аккурат после этой мысли наткнуться на кулак одного из братьев. Впрочем, мгновение спустя Оуэн был отмщен, а вскоре и предводитель рыжей банды отправился на дно искать себе развлечение. Пятившегося Лэнгдона полукровка сперва проигнорировал, убирая нож и аккуратно притрагиваясь к лицу в попытке оценить степень повреждений. По всему выходило, что до пыточных мастеров Ордена Милосердной кулаку Шакли было далеко, и парень с лёгким раздражением спрыгнул с плота. Достать из жижи откормленных на тюремной контрабанде братьев оказалось куда сложнее, чем отправить их в неё, и Оуэн не стал особо церемониться в процессе, в результате чего рыжие бандиты обзавелись ещё парой синяков и ссадин. Имущества они также лишились - виккенцы, к счастью, были благородны, но прагматичны. А когда Томас начал доносить до Лэнгдона новый трюмовой порядок, полукровка придвинулся к шепелявому и изобразил одну из своих любимых мрачных улыбок, иллюстрируя всю жестокость и несправедливость мира. Прилетевшая младшему Шакли пощёчина от Айлинн стала прекрасным дополнением к переговорному процессу.

  Так, отведя душу, виккенцы разобрались с основной проблемой и переместились на свежезахваченный плот. Разместившись на нем, Оуэн было решил озаботиться обыском, считая, что Шакли не могли не спрятать здесь что-нибудь ещё из имущества. Однако реальность внесла свои коррективы в планы молодого тифлинга. Кеннет, раскрывшийся с неожиданной стороны, внезапно стал источником чистой воды, и Оуэн ни разу не удивился, когда первой за его предложение ухватилась Айлинн. Вместо обыска плота парень задумчиво уставился на с энтузиазмом мывшуюся девушку. Волос, конечно, не хватало, но в целом представление было, пожалуй, даже более захватывающим, чем недавняя схватка. Сперва Оуэн было подумал, что их подруга вдохновилась успехами команды и решила приманить ещё одну группу, и хотел было уже сказать, что им вовсе не нужен ещё один плот, но, поразмыслив, решил никого не отвлекать и промолчал. Вечер в трюме определённо переставал быть томным.

  Проскользнув мимо толкающихся заключённых, Оуэн все-таки смог вырвать плошку еды. За Шакли следить не пришлось - те в давку не полезли, получив индивидуальную передачу, и парень, пробуя на вкус местную баланду, невольно задумался, что ещё ценного и опасного могли передать братьям. Лук едва ли удалось сохранить здесь в нормальном состоянии - тетива отсыреет, да и кого здесь отстреливать? Возможно, дубинки наподобие тех, что достались виккенцам? Ножи? Проблемой могли бы стать копья или просто длинные шесты, но это выглядело уже слишком сложно. Впрочем, Оуэн предпочёл поделиться своей паранойей со спутниками, которые тоже были явно не в восторге от местного угощения.

  - Думаю, скоро можно ждать гостей. Все последние новости меня ещё больше убедили, - прогибаться перед братьями - плохая идея. В дальнобойном, думаю, у нас преимущество. В воде им сложнее уклоняться, да и не выглядят они опытными стрелками. Скорее, теми, кто предпочитает собственные кулаки. Держитесь за нами с Томасом и постарайтесь не угробить их насовсем.

  Шакли и вправду не заставили себя долго ждать. Старший вполне откровенно провоцировал виккенцев, и Оуэн, мрачно усмехнувшись после закономерного ответного посыла Айлинн, коснулся спрятанного складного ножа, напитывая его энергией. Пришло время неприятных сюрпризов.

  Айлинн, как и ожидалось, прекрасно справилась с пересказом не слишком-то богатого на события похода к Опасным. Оуэн лишь подтвердил её слова кивком и, когда тараканоподобный Боб оставил группу наедине, добавил: - Этот Себастиан Грил открыто намекнул, что они не столько заняты своими внезапными важными делами, сколько ожидают, когда и как мы разберёмся с Шакли.

  Повторив это для вернувшихся от Милосердных, Оуэн подытожил: - Скоро кормежка. А затем можно ждать гостей. Или не ждать, если мы решим прогуляться сами. Но, в любом случае, теперь очевидно, что Шакли здесь никто не поддержит, если вместо подарков мы предпочтем напоить их местной жижей. Некстати о ней, - похоже, пришла пора узнать, чем здесь кормят.

  Оуэн поморщился от усилившегося освещения и указал в сторону выхода. Ему, наверное, единственному из их компании было вполне комфортно в местном полумраке, не служившем преградой для глаз. А сейчас, похоже, предстояла борьба с толпой за долю еды. И плотность этой толпы, - а общее число заключённых, по примерному подсчету, составляла несколько десятков, - довольно-таки напрягала. Оуэн представлял, насколько легко в этом хаосе будет получить в бок чем-нибудь острым.

  - Кто полезет в самое месиво, держитесь рядом и не подставляйте бока и спину.

  Сам же тифлинг планировал, пользуясь своими навыками скрытности и относительной слепотой людей, долго просидевших в темноте и внезапно оказавшихся на свету, проследить за своей группой и по возможности добыть еду не только себе, но и кому-нибудь ещё.

  Согласившись, что собственный плот сейчас будет полезнее, чем потасовка с неизвестным исходом, группа взялась за дело. Оуэн, пусть и не будучи специалистом по сборке, не ограничился сбором деревянного хлама, но и высказал пару удачных идей о том, как этот хлам собрать в относительно устойчивую структуру. Впрочем, все так или иначе внесли свой вклад, а опасения, что в процессе им помешают, не подтвердились.

  Наконец подобие плота было завершено, и полукровка устало забрался на него, прислонившись к стене. Следующие полчаса Оуэн сидел с закрытыми глазами, неосознанно поглаживая правую кисть. Безусловно, в деревне ему было не до забот о том, куда делся его меч, - в конце-концов, чудом казалось и то, что все они остались живы, - но теперь парень испытывал определённое раздражение и чувство пустоты от отсутствия клинка рядом. И дело было не только в желании иметь под рукой привычное и понятное оружие. Причина раздражения была в чем-то другом... И смутное осознание этого факта раздражало не меньше.

  Спустя какое-то время к редким фразам его спутников добавился размеренный плечу воды. К ним определённо кто-то приближался, не стараясь скрыть свое перемещение. Оуэн открыл глаза, повернулся на шум и ничуть не удивился, Обнаружив одного из рыжих братьев. Предсказуемо, но полноценно отдохнуть им не дали. К предыдущим двум причинам для раздражения добавилась ещё одна. Мысленно вздохнув, Оуэн выслушал то, что можно было бы назвать приветственной речью, но в исполнении "Лэнфдона Факли" больше напоминало звуки порой устраиваемых после употребления перебродившего сидра деревенскими мужиками извержений. В общих чертах, впрочем, все было понятно. Братья Неттлы даже успели попытаться вступить с визитером в беседу. Совершенно бессмысленную, с точки зрения Оуэна, но мешать он не стал. Не стоило явно показывать разногласия наблюдающим, - а в том, что они были, бывший виккенец не сомневался. И сейчас, медленно обводя окружающее пространство взглядом полуприкрытых глаз, пытался определить, кто проявляет к происходящему наибольший интерес.

  Когда мнение выразил уже Молчун, Оуэн решил, что на этот раз ответить стоит, и так же негромко, как и Томас, заметил: - В начале была иная ситуация. Тогда мы мало что знали, сейчас есть возможность выяснить больше. Нужно поговорить с остальными группами. И, к примеру, обозначить их как-нибудь для удобства в дальнейшем. Шакли - это рыжие братцы, здесь все очевидно. Вторая группа, что проявляла к нам интерес, - бандиты во главе с умного вида типом, - допустим,.. - парень чуть задумался, - писари? Клерки? Прошу простить, у меня сейчас отвратное настроение, и плохо работает фантазия. Экзотически выглядящая четвёрка, - удивлён, что они к себе ещё таракана не посадили, - Полукровки? И столь дорогие сердцу Нэйта молящиеся... Милосердные? - Оуэн хотел было сказать "сектанты", но в последний момент решил, что в дискуссию с Неттлом-младшим вступать не имеет ни малейшего желания, а потому изменил обозначение на более нейтральное.

  По мере изучения трюма Оуэн укреплялся в мысли, что без собственного плота здесь делать нечего. А вот первоначальное мнение о том, что его придётся отбирать, изменилось. Во-первых, здесь хватало кусков и обломков древесины и разного хлама. Большая часть из них, вероятно, никуда не годилась, но собрать что-то, держащееся на плаву, можно было попробовать. Но главный аргумент был иной. Полукровка испытывал серьёзные сомнения в том, что они справятся вот так, сходу. Подтвердились эти сомнения и когда перед разведчиками вынырнуло гигантское разумное насекомоподобное нечто. Парень едва сдержался от нападения, - настолько внезапно и неожиданно появился этот таракан. Вынырнул, схватил что-то и скрылся в местной жиже. Почти сразу пришла мысль - сколько здесь ещё водится подобных... Обитателей?

  Наконец, завершив прогулку, разведчики вернулись. Кеннет закончил краткое описание местных красот, и Нэйт рванулся к проповеднику, вызвав у Оуэна немедленно желание схватить младшего Неттла за шкирку и макнуть в жижу. По счастью, парня успела перехватить Айлинн, сам же Оуэн немного сместился, перекрывая Нэйту путь. Убедившись, что тот не вырвался из объятий эльфийки, Полукровка заговорил чуть приглушенным, но жёстким голосом:

  - Во-первых, здесь лучше не разделяться. В местной воде водятся какие-то насекомые размером с телёнка. Один всплыл прямо перед нами, схватил что-то и скрылся под водой. Если такой утащит тебя, я не уверен, что мы тебя выловим. Возможно, они разумны и не нападают на других, но проверять это на тебе глупо. Дальше, если мы разбежимся по местным группам, мы не сможем отслеживать и контролировать, что с кем из нас происходит. Если кто-то из вас считает, что местные будут к нам добры, - дело ваше. Но действуя исходя из таких мыслей, вы можете подставить не только себя, но и всех остальных. Первое, что нам нужно, - плот. Идти к кому-то на поклон и достраивать чужое место - плохой вариант. Мы не сможем нормально общаться рядом с другой группой. Отбивать чужой плот - затея ещё хуже. Во-первых, никто не любит тех, кто сходу начинает менять порядок. Мы не знаем, какие у местных договорённости. У рыжих наверняка есть нормальное оружие, у остальных, скорее всего, тоже, как минимум, самодельное. Как поведут себя тараканы, если мы начнём драку, тоже неизвестно. Сейчас мы без нормальной защиты, двигаться в местной жиже сложно, да и видно здесь плохо. Будут тяжелораненые - это как минимум. А местная вода наверняка заразна. И, что важно, нападем первыми - потом будет куда труднее говорить с остальными.

- Поэтому, - Оуэн прочистил горло и продолжил, - лучшим вариантом будет собрать местный хлам обломки и ящики и сделать из них плот для нас. Разбиваться в процессе максимум на две группы. Расположиться так, чтобы было удобно отбиваться, если придётся. И уже потом начинать... дипломатию.

  Пока Оуэн приходил в себя, - клейма, оставленные жрецами после их долгой и утомительной для обеих сторон "работы" над правой рукой, продолжали ныть, хотя на присутствие тени никак не повлияли, - спутники уже успели обозначить массу вопросов. Как логичных и уместных, так и откровенно глупых. Тяжело вздохнув, полукровка поднял оставшийся нож и взял слово:

  - По делу лично у меня вопросов больше нет. Вопросов, не касающихся задачи, у нас у всех, думаю, хватает, но вам не кажется, что их лучше задавать в другой обстановке? Например, когда мы выживем и выберемся отсюда.

  Сейчас для Оуэна воспоминания о прошедшей в деревне жизни отошли куда-то на второй план. Он и сам хотел узнать у собеседницы многое. Например, не знакома ли она с Джозефиной, - но понимал, что на данный момент у них не та позиция. За ними долг, и лишние услуги только добавят цену, которую позже придётся заплатить. Перенесенные пытки, меж тем, сместили фокус внимания с мирной жизни на вопрос выживания, предотвращения повторения опыта и желательной мести всем ответственным. Сейчас Оуэн как никогда чётко осознавал, что деревенские проповеди о Милосердной Матери оказались несостоятельны. Что до Громвелла, - ему парень тоже задал бы несколько вопросов. И попутно применил бы что-нибудь из недавнего арсенала жрецов. И все-же, прежде чем приступать к задаче, Оуэн решился уточнить ещё одну важную деталь, на этот раз личного характера:

  - Элеонора, раз вы беспокоитесь о том, что нас могут разыскать с помощью магии, думаю, стоит этим поделиться, - Оуэн медленно, насколько позволяли затекшие от оков конечности, пошевелил правой рукой, кивнул на тень и продолжил: - когда те фанатики обнаружили мою... особенность, они загорелись ещё большим... энтузиазмом. И в конце своих экспериментов оставили на мне две отметины. На бедре и под лопаткой. Я бы не стал смущать вас такими подробностями, - Оуэн мрачно усмехнулся, - но я сам кое-что смыслю в арканном искусстве. Возможно ли, что с их помощью нас смогут отследить?

  В целом, полукровка осознавал, что подобный риск действительно реален, и Элеонора могла предпочесть избавиться от проблемной личности вместо поисков иного решения, но в будущем, - а Оуэн хотел, чтобы оно у него было, - умалчивание могло привести к куда худшим последствиям, поэтому парень спокойно ожидал реакции наемницы.

  Направленный на Септа взгляд Оуэна помрачнел. То, что его спутник вознамерился остановить явно не высказывавших милосердия солдат "добрым словом", было... Наверное, в стиле юного жреца. Сперва полукровка хотел сказать что-то более жесткое, но в итоге кивнул и произнес только "Удачи." После этого Оуэн жестом показал детям, куда надо двигаться, и устремился в укрытие уже сам, подавая им пример. Однако все эти ухищрения не спасли, - преследователи словно чуяли, где их добыча, и вскоре, очнувшись после короткого забытья, молодой человек смог лицезреть сцену с "напутствием" Михаэлю и остальным. Сам полукровка на подобную милость не рассчитывал, однако их с Септом определили в ценные пленники и без лишних церемоний привязали к лошадям в качестве груза.

  А дальше стискивавший зубы Оуэн оказался на площади, где среди прочих трупов разглядел и тела своей наставницы, когда-то заменившей ему мать. Ему всегда казалось, что он выдерживал дистанцию и не старался особо сближаться с наемницей, - и та, судя по всему, замечала эту тенденцию, не навязываясь "племяннику" больше необходимого, - однако теперь внутри что-то словно резко оборвалось. Холодная ненависть заполняла все естество, побуждая вырваться из пут, калеча себя в попытке достать хоть кого-нибудь из врагов. И в то же время из самых глубин сознания едва осознаваемый голос начал убеждать сохранить эту ненависть, запрятать до времени, когда ее получится воплотить в лучшем виде. Резко, до боли, зажмурившись, Оуэн выдохнул и расслабил кулаки, уже почти сведенные судорогой. Предстояло ждать. Все дальнейшее уже не смогло поколебать внешнее спокойствие, и оставшееся время вплоть до надевания на голову мешка полукровка провел с каменным лицом, всматриваясь в лица и запоминая.

  Оказывается, со временем любые ощущения притупляются. Так, отложив в глубокое хранилище чуть не затопившую его ледяную ярость, спустя несколько часов Оуэн обнаружил, что, по сути, не испытывает почти ничего. Неудобство от мешка, затекшие конечности, стоны спутников, - все воспринималось малозначимым на фоне общей опустошенности. Внутренний голос подсказывал, что в ближайшее время шанс отомстить не представится, и полукровка погрузился в некое равнодушие, почти не замечая происходившего вокруг. Корабль стал лишь очередным неудобством. Есть и пить совершенно не хотелось, и пленник ограничивался минимумом для поддержания сил.

  Однако потом началось нечто, что все-таки смогло вывести Оуэна из того сна, в который он погрузился после случившегося на площади. Захватившие его обнаружили тень... И здесь уже никакое равнодушие не смогло спасти молодое и все-таки стремящееся жить тело от того набора ощущений, в которое могли погрузить опытные истязатели. Не спасало и то, что полукровка не знал истинных причин появления искаженной тени, и то, что отец Громвелл был не слишком интересен юноше. Где теперь его клинок, доставшийся в наследство от родителей, Оуэн также не имел представления. В итоге он уже сам не мог вспомнить, что именно рассказывал допрошающим. Но когда миры внешних страданий и внутреннего безумия уже готовы были окончательно слиться в один, все завершилось.

  Стоя на помосте, Оуэн с едва заметной досадой на голос, обещавший возможность мести, ожидал смерти. Та, однако, не спешила приходить, прислав вместо себя кого-то, до боли напомнившего Джозефину. Пропустив слова про спектакль, Орден и задницу, полукровка волевым усилием скинул с себя нашедшее оцепенение и прислушался. Выслушав речь Норы, манеры которой вновь напомнили о некогда приютившей его наемнице, а также вопросы спутников, парень с трудом разлепил губы, озвучив и свои:

  - Жизнь мы получаем сейчас, а возможность сбежать - потом? Значит ли это, что мы остаёмся в руках Ордена?

  Темно-серебряный клинок ранит в грудь, а затем добивает первую жертву, пронзает шею следущей, а с сознанием Оуэна происходит что-то необычное, - его рука словно прорастает сквозь лезвие, впиваясь в тела. Мгновение, - и гоблины уже убегают. Кто-то, - кажется, Кеннет, - уже устремляется к оставленному лагерю, какие-то крики раздаются из-за спины, полукровка же отходит от странного ощущения, пока еще толком не разбирая, где заканчивается кисть, а где начинается оружие. Постепенно чувство проходит, и Оуэн, сорвав пучок травы, тщательно протирает клинок и, убрав его, задумчиво движется к лагерю.

  Сокровища гоблинов не слишком заинтересовывают парня, и даже письмо, подтвердившее его опасения, не побуждают к разговору. Слегка потирая правую кисть, Оуэн молча кивает Анне. Причин задерживаться здесь больше нет.

  Оуэн покосился на Септа, который уже успел прочитать пленному целую лекцию. Влияние ли это того ужаса, в который все они внезапно попали, или молодому жрецу всегда было свойственно пространно изрекаться в критические моменты, гадать юноша не стал. Он не настолько хорошо знал спутника, чтобы судить об этом, - Хербаст всегда казался приемному сыну Джозефины слишком образцово-правильным. Значило ли это, что скрываемые им внутренние демоны особенно ужасны? Пока ответа не было.

  Пленный тем временем отреагировал. Без сюрпризов. Оуэн сам не знал, что стал бы делать, если бы тот упёрся, но после сегодняшнего у полукровки явно стало меньше барьеров, чем раньше. Слишком легко давались эти убийства. Или все эмоции ещё были впереди? А вот клинок, чуть было не прикончивший солдата вместо обезоруживания, словно источал сожаление, что "черно-красный" не стал сопротивляться. Впрочем, сейчас Оуэну было не до того. Услышав все необходимое, парень врезал пленному рукоятью по затылку, пока его спутник не начал полноценные дебаты. После чего, убедившись, что солдат оглушен, поднялся, кивнул в направлении торговой площади и сказал: - Пойдём.

  Обратный путь Оуэн проделал молча. Не поддерживал обсуждение письма, не рассуждал о том, чем их встретит деревня. И, заметив дым над местом, где располагалась деревня, он практически не удивился, словно ждал подобного. Не стал он и пытаться обнадежить спутников, уже представивших жуткие картины, или напротив, пытавшихся придумать успокаивающие объяснения. В деревню явно пришла беда, и она была связана с тем, что обнаружил их отряд.

  Дальше парень двигался максимально экономия силы, насколько это вообще было возможно, когда добрая половина отряда рвалась сквозь лес, не замечая препятствий и лишь чудом избегая серьёзных травм. Эмоций наружу, как ему казалось, он не проявлял, лишь тень исказилась ещё более обычного, - к удлиннившемуся лезвию вместо руки добавились ещё два рваных крыла на том месте, где у тени была спина.

  И все-же, добраться до деревни, сохранив силы и дыхание, не вышло. Уже на подходе, достав клинок и всматриваясь в горящие дома и жителей, ставших жертвами неизвестных налётчиков, Оуэн запретил себе думать о Гроге, Джозефине и остальных, и лишь раз за разом вспоминал советы последней, как сражаться, когда ты устал и выдохся, а противник тебя сильнее, опытнее и лучше экипирован.

  Гнев, отчаяние, ярость, растерянность, - перед тем, как окунуться в бой, Оуэн успел заметить в спутниках весь спектр эмоций, однако с началом схватки всё, похоже, осталось позади. Да, перед ними были далеко не гоблины, а люди. Подготовленные солдаты. Но виккенцы дружно забыли о гуманности. Сам полукровка, проскользнув за спины стрелков, ранил одного и собирался обезоружить последнего оставшегося на ногах рядом с отрядом. Ни о каком милосердии юноша не вспоминал, - им двигало стремление узнать у солдата подробности о нападении. Однако в момент удара клинок, доселе в полной мере слушавшийся руки, едва не пробил "черно-красному" шею. И все-таки в последний момент Оуэн сумел направить лезвие на оружие противника, а выбив его, пинком под колено приземлил и владельца.

  Бросив подозрительный взгляд на собственный меч, Оуэн подошел к солдату ближе, пресекая его попытки дотянуться до оружия, опустился коленом на спину, прижимая тело к земле, и, склонив голову, сказал: - Тебе был задан вопрос. Куда вы уводите пленных?

  По пути Оуэн, кажется, начал понимать, какую свинью ему подложила Джозефина. Присматривать за девицей, которая во время вылазки даже не охотничьей, - боевой! - собирает цветы и напевает песенки. Видимо, тетушка решила отомстить за все годы воспитания. На первую песню парень лишь замер и, обернувшись на источник звука, посмотрел на Анну ошалевшими глазами. Помогло ненадолго... Тем более неожданно было услышать лай Беллы. Охотничья собака была приучена к тому, чтобы не шуметь без лишнего повода, а значит, заметила что-то необычное. Вряд ли опасное, - тогда бы она не привлекала внимание, - но парень все-равно обнажил палаш. След ботинка стоило запомнить, а лучше зарисовать. Позже, по памяти. Однако следующая находка вызвала куда больше эмоций. Оуэн, пусть и сталкивался с жестокостью раньше, подобное встречал впервые. Но отворачиваться не стал, напротив, изучил уже порядком объеденный труп, привыкая к зрелищу, чтобы не быть шокированным в будущем. Некоторые фермеры отваживали от полей ворон, развешивая на деревьях их трупы, а здесь, видимо, такое же предупреждение оставили для гоблинов, что Оуэн и озвучил для Анны: - Вряд ли это издевательство. Скорее, знак, чтобы гоблины сюда не совались.

  Личность оставившего след становилась все загадочнее, а у лагеря парень заговорил снова: - Сильно не топчитесь. Надо бы понять, сколько их здесь было, - в чтении следов он был не столь хорош, как хотелось бы, поэтому оставил их изучение более сведущим. А вот бумагу и следы палок стоило исследовать. Возможно, здесь проводили какой-нибудь ритуал?

  - Если бы я хотел скрыть костер, разводил бы его иначе. Но, может, у них был свой способ. Пробыли они здесь не один день. Обустраивали лагерь, повесили оберег от гоблинов. Следили за деревней? Тогда куда они спешно ушли?

  Сны Оуэн видел часто и самого разного содержания. В основном - обычный быт, отраженный в каком-нибудь искаженном виде. Такое и запоминать не стоило. Реже случались сны с чем-то ярким и запоминающимся, вроде путешествий в неизвестных краях словно из книг Джозефины, тетушки Сорши или отца Громвелла. Или другими картинами, теми, что видятся после свиданий с девушками. Или яростными сражениями, - такое тоже бывало, особенно когда днем несколько часов с мечом в руке проводишь. Сегодняшнему же сну было словно неоткуда взяться, - слишком уж необычными были происходящие в нем события, и, пробудившись, Оуэн с минуту лежал, удерживая перед глазами огненную косу, перечеркнувшую разлом. К Милосердной Матери он относился... неоднозначно. С одной стороны, уж ему-то грешно было жаловаться на жизнь, - что Джозефина, что остальные взрослые по большей части относились к нему как к любому другому уроженцу Викена. Сверстники - те по-разному, но и здесь Оуэна, в целом, все устраивало. И все-равно становиться праведником и воздавать хвалу богине что-то не тянуло. Может быть, поэтому во сне он ощущал себя чуждым тому светлому, безмятежному и умилительно-пасторальному месту, в котором пребывал. А вот открывшийся разлом был, несмотря на всю внешнюю отвратительность, чем-то близок и знаком. Дотянувшись до ставни и впустив в комнату солнечный свет, Оуэн, как смог, набросал в тетради очертания разлома, богиню с косой и паучиху, после чего отправился умываться.

  Приведя себя в порядок и наскоро перекусив, Оуэн было собрался прогуляться к лесу, но попался на глаза Джозефине, направившей его прямиком на встречу с Грогом. Подумав, юноша прицепил к поясу доставшийся в наследство клинок, с которым в последнее время старался не расставаться, захватил походный рюкзак и направился к назначенному месту.

  Придя одним из последних, парень кому-то кивнул, кому-то - махнул рукой, а после превратился в слух, впитывая речь Грога. Команду тот подобрал достаточно сильную, но вот упоминание хобгоблинов и багбиров заставило напрячься. Тем временем Нэйт начал свой рассказ, и Оуэн по реакции понял, что сон его оказался вовсе не уникальным. Может, он вообще всей деревне приснился? Или только его сверстникам? Как бы там ни было, обсудить сновидения они еще успеют, а пока Грога заваливали ворохом вопросов, Оуэн мельком оценил, кто что с собой захватил из оружия, и поинтересовался: - Кому еще что-то от Джо нужно захватить? Я тоже пойду, проверю, чтобы годное было, - и, уже отойдя от Грога, поинтересовался у Анны: - Так значит, гоблинов рапирой ты только пугать собираешься?

  Вскоре после разговора с немертвым магом Самаэль занялся приготовлениями. Договор с Иагасом, несомненно, был выгоден Павшему, но куда важнее было то, что сами действия мира и людей, его населявших, были по нраву ангелу и соответствовали тому порядку, который он был склонен формировать. Обеспечив течение дел на время отсутствия, Самаэль направился в ритуальную залу. Там его тело было опущено в Бездну Памяти и запечатано, а в одной из келий, приготовленных Иагасом, появилась темная сфера, в которой начало формироваться воплощение. Спустя несколько дней рождение аватара было завершено, и оставшееся время ангел провел в медитациях, настраиваясь на энергии окружающего мира.

  Когда раздавшийся звон пригласил чемпионов проследовать к хозяину храма, крылатая фигура поднялась и направилась к месту встречи. По пути Падший смотрел в глаза встреченных, погружаясь в их мысли, заботы и переживания, и увиденное подтверждало, что решение отправиться сюда было верным. Война буквально переродила последние человеческие поколения, выплавив из них то, что ангел ценил и взращивал. Нечто схожее было заметно и в немертвом маге, который в случае освобождения земель с большой вероятностью становился божеством. Впрочем, дальнейшие намерения Иагаса пока были малоактуальны, и Самаэль переключился на совет. Осмотрев других участников, ангел отметил присутствие древнего сланна, неизвестно каким образом раздобытого личем. Задержал взгляд на черном двуручном мече закованного в тяжелые доспехи воина, вспомнив, что один из его эмиссаров некогда сообщал о перспективном смертном. Остальные были ему незнакомы, однако в их способностях можно было не сомневаться, - едва ли маг собрал бы на эту миссию некомпетентных личностей.

  Наконец, внимательно выслушав речи остальных, Самаэль взял слово: - Приветствую вас и сочту за честь оказаться плечом к плечу в предстоящем свершении, - ангел с легким кивком еще раз осмотрел присутствующих и продолжил: - Пригласивший нас многократно лучше осведомлен о состоянии мира и статусе военного противостояния, и наиболее верным будет обсудить то, как именно мы воплотим задуманное, - после этого Падший перевел взгляд на Иагаса, - Местность, где будет проходить сражение, определена? Вам известно, какие силы* будут действовать на поле боя? Запрет на прямое перемещение через пространство, использование Астрала, ослабленные или усиленные Стихии? Добавлю, что мы не знаем способностей друг-друга. Вас не затруднит организовать общий сон для присутствующих? - добавил ангел, заканчивая короткую речь.

*под силами Самаэль подразумевает магию, а не запрашивает перечень отрядов противника

  Последние дни Халид усиленно думал над тем, как вынести раненых Кардака и Тага из той ловушки, в которой они оказались. Экспедиция явно не была подготовлена к тому, с чем пришлось столкнуться. Уровень организации противостоящих сил был чересчур высоким для обычных бандитских формирований, а значит... снова политические игры, от которых Халид уже успел настрадаться в своей "прошлой" жизни. Троице удалось занять удачную оборонительную позицию, и огневой мощи пока хватало, чтобы отбить у разбойников желание нападать. Скрытно им подойти тоже не светило, а вот дождаться, пока единственный здоровый защитник выйдет из строя из-за усталости - такая перспектива была вполне реальна и не грозила разбойникам ничем. Поэтому единственное, что оставалось эль-Фарраху - опередить усталость и каким-то чудом выбраться. С двумя ранеными бойцами, при этом обманув весьма зорких соглядатаев, которых уже выявил его собственный змей.

  Однако утром, когда ночную вахту Халида должен был сменить Кардак, в их убежище проник крайне неожиданный гость. Изобретатель без особого труда опознал в нем малого шайтана, но то, что последний являлся разведчиком другого отряда Мирабара, в котором обнаружились и знакомые, удивило и вселило в троицу надежду. В ходе переговоров Халид поделился выявленной информацией, и сообща мирабарцы организовали план. Дерзкий, в чем-то, по мнению эль-Фарраха, даже авантюристский, однако имевший шансы сработать. Теперь настало время его осуществить. Объединившись с новыми союзниками и тайно пробравшись в тыл к разбойникам, Халид терпеливо ждал, пока их отважные, если не сказать безрассудные, воины отвлекут на себя бандитов.

  И вот, пришел сигнал к действию. Халид бесшумно выдвинулся из-за укрытия и направил на скопление противников поток магии, с помощью сложного аппарата преобразуя его в нужную форму. Сразу после этого Кайрус, механический змей, воспарил над хижиной и, открыв небольшую пасть, выпустил из нее серебристый сгусток энергии, выбрав целью одного из ближайших врагов. Гомункул после такого вновь скрылся от разбойников, а сам Халид, посчитав, что теперь уже им пора отвлекать противника от двух воителей, лишь сместился к стене, используя ее, как укрытие.

  Над заснеженными склонами, слегка шевеля вытянутыми щупальцами, парил крупный, покрытый хитиновой корой, мозг. Под ним расположилась огромная черепаха, недовольно озиравшаяся вокруг. Серо-песчаного цвета панцирь, покрытый множеством шипов, намекал на происхождение из более тёплых мест, чем то, куда пресмыкающееся завёл её хозяин. Периодически покачивая массивной головой, существо стряхивало с глаз крупные снежинки, не спешившие таять и явно доставлявшие дискомфорт.

  Грервиарк, некоторое время назад разведавший обстановку, для боя решил принять не самый типичный этих мест облик. Однако последнюю сотню лет представителя драконорожденных, волею случая переродившегося в теле огромной человекоподобной летучей мыши, не слишком заботила эстетика и взгляды окружающих. Бёрн, человеческий маг, с которым друид свёл знакомство несколько лет назад, лояльно относился к особенностям Грервиарка. Или же тщательно скрывал свои чувства, считая, что выгода от подобного существа перевешивает неудобство от нахождения с довольно жуткими монстрами, в которых порой превращался его новый знакомый. Сам Грервиарк за две с лишним сотни лет научился с пониманием относиться к воззрениям других. Так, периодически он наведывался в города Новере, принимая при этом вполне себе человеческое обличие, находя в общении с разумными опреденное удовольствие. Поэтому, когда маг разыскал его и обрисовал возникшую ситуацию с каким-то проблемным колдуном, драконорожденный без долгих раздумий согласился помочь выдворить новоявленного темного властелина в Ледяные Пустоши или куда-нибудь подальше. При необходимости - вместе со всей его армией орков, зомби и троллей.

  Одной из первых намеченных целей стал красный дракон. Достаточно взрослый и матёрый, чтобы доставлять королевству неудобство, но, видимо, недостаточно мудрый, чтобы не связываться с сомнительными тёмными магами. И теперь Грервиарк собирался вынуть из драконьей головы мозг, сохранить с помощью специального заклинания, а позже - попытаться понять, что двигало его родственником, кроме стандартной для красного племени жажды приумножения сокровищ.

  Последние два месяца наследник графа Вертемера вёл новую жизнь. Во всех смыслах - немертвый маг буквально вырвал мужчину из могилы, и возможности вернуться к бытию дворянина из высшего сословия у перерожденного Льюиса не было. Не то, чтобы он к этому стремился. Первые дни прошли в откровенно гнетущих раздумьях. Будучи поражённым сильнее, сын не думал пережить отца, однако один не то слишком благородный, не то весьма прагматичный лич изменил ситуацию, и теперь стоило понять, что делать с этой жизнью. По всему выходило, что их земли уже были под контролем одной из вражеских коалиций. Нападавшие, разумеется, не были столь любезны сообщить имя заказчиков, но даже если бы они были известны, младший Вертемер один мало что мог сделать. И, конечно, не мог он ничего требовать и от своего спасителя. Однако из той короткой беседы, что состоялась между Эйбом и Льюисом после чудесного перерождение последнего, мужчина определил, что лич рано или поздно доберётся как до его бывшего графства, так и до его несостоявшихся убийц. И младший, - теперь уже единственный, Вертемер был намерен дожить до этого момента. Пока же предстояло примерить шкуру наемника на службе у немёртвого мага.

  Выжигание и трансформация порчи повлияли и на его родовую силу, в чем Льюис убедился на первых же порученных ему Эйбом миссиях. Пробуждение и работа с материей сопровождались ощущением темного текущего пламени, а прежнее восприятие магических энергий словно дополнилось новым слоем. Визуальное проявление магии тоже изменилось, но к этому привыкнуть было легче. Изменения, впрочем, прекрасно подходили к поручениям лича, и мужчину это устраивало.

  А дальше Льюис по горло погрузился в реалии государства, разодранного на части. Отсутствие централизованной власти закономерно привело к вольнице и беззаконию. Разбойники, мародеры, преступники и сумасшедшие всех мастей, даже нечисть, казалось, оживилась в попытке урвать свое в начавшемся хаосе. За полтора месяца от рук Льюиса погибло больше, чем за всю предыдущую жизнь, и похоже, это было только началом. Знаковым моментом же стал день, когда он отправился сопровождать Эйба в место, на ближайшее будущее обещавшее стать его домом. Сейчас же мужчина стоял рядом с личом и изучал искусно сотворенную фантомную карту. Когда Эйб представил его, Вертемер коротко кивнул будущим спутникам. Пока ему не предоставила возможность изучить их подробно, но уже первое впечатление давало понять, что обычных приближенных лич себе не выбирает. Все были по-своему колоритны и, как показалось Льюису, в каждом присутствовала частица безумия. А в ком-то, - мужчина перевёл взгляд с демоницы на варваршу и мага со следами разложения на лице, - эта частица, похоже, уже разрослась до угрожающих объемов.

  Поручение Эйба было вполне доступным и понятным. Прежде, чем захватывать чужие земли, стоило навести порядок на своих. Тем с большим удовлетворением Льюис услышал озвученное немолодым уже мужчиной предложение по переговорам с крестьянами. Война быстро приучала к жестокости, и вполне можно было ожидать стремления без лишних разговоров покарать всех, кто встретится на пути отряда.

  Льюис в свою очередь кивнул словам Умбара: - Разумно. Найти общий язык с деревенскими стоит ещё и потому, что для нормальной разработки и добычи ископаемых необходимо лояльное поселение, а не партизаны, жаждущие мести и устраивающие диверсии. А чтобы в будущем у крестьян не возникало мыслей обмануть нас, мы можем завербовать нескольких жителей в услужение. Хелгену... - Льюис взглянул в направлении окна, - не помешают дополнительные обитатели.

  Весьма обескураженный произошедшим, Марк в шокированном состоянии осмотрел оставшееся поле боя. Сам он продолжал скрываться в тенях, и даже взрыв, по всей видимости, сопровождавший телепортацию, не раскрыл его убежища, однако теперь, с появлением новых действующих лиц, представившихся союзниками, можно было и объявиться.

  - Приветствую. Что это было, черт возьми? Меж тем, нам надо дать знать о произошедшем капитану Йордуну. А связь мы договаривались держать с помощью нашего исчезнувшего лидера отряда. У кого есть в распоряжении средства дальней связи?

  - Рад знакомству, Лена и Айс, - второй девушке, по-видимому, огорченной его нежеланием отвечать на поток не самых актуальных вопросов, Деймос ответить уже не успел по причине ее ухода. Увы, в данный момент ситуация с исчезновением Артура была важнее ее возможных обид.

  - Я тоже не знаю наверняка, что его убило. Свои предположения озвучу чуть позже, когда мы наконец разрешим вопрос с доверием. Как я уже упоминал, я из другого мира. С Артуром же мы познакомились, когда я исследовал внешние границы местного астрала. Он оставил там несколько сообщений для возможных гостей и позже встретился со мной в обозначенном месте. Насколько я могу судить, других путешественников он не встречал. Хотя, конечно, он вполне мог мне о них не рассказывать.

  - Однако, учитывая, что у вас действительно нет возможности проверить мои слова, я поступлю так. Раз вы владеете псионикой, значит, сможете воспринять пару эпизодов из моих воспоминаний. Но, поскольку ни я вас напрямую в свою голову пускать не хочу, ни вы на это вряд ли согласитесь, я помещу их в Тальдеар. Вы с ними обращаться умеете? - не дожидаясь ответа, Деймос достал из внутреннего кармана довольно крупный алмаз, - в любом случае, это не слишком сложно.

  Затем маг, положив камень на ладонь, другой рукой начал последовательно формировать в воздухе символы, сплетающиеся в единую конструкцию. Завершив ее, Ландерн замер, сконцентрировавшись на заклинании. Спустя пару минут заклятье рассеялось, а мужчина протянул ладонь с Тальдеаром в направлении Айса: - Здесь мое знакомство с Артуром и несколько эпизодов, в том числе из моих родных миров. Таркалака и Хеллаэна, соответственно. Заклинанием можно управлять в процессе просмотра, в том числе прервать, а затем продолжить с того же места.

  - Логично, - мужчина кивнул вооруженному клинком парню, - я тоже не заинтересован в конфликте. Что касается ваших предположений, - теперь уже гость обернулся к девушке, - то - нет, божеством я не являюсь. Степень вашей осведомленности стоило уточнить, поскольку был шанс, что господин Артур проинформировал вас обо мне.

  Говорящий сделал паузу, слегка помассировав виски, и продолжил: - С вашим учителем мы познакомились на дальних астральных границах местного мира. Мне показалось любопытным метамагическое поле, - сочетание продвинутых технологий, не основанных на волшебстве, и достаточно высокой, - для подобного мира, конечно, - насыщенности магией, ну а господин Артур уговорил меня не спешить перемещаться на физический уровень, а помочь ему провести определенные исследования и расчеты, скажем так, снаружи. Опять-таки, имела место разница в подходах и методиках...

  - Как я понял, вашему наставнику не слишком нравилась текущая ситуация с монополией некоего Ордена, и он стремился ее разрешить доступными ему способами. И вот здесь мы наконец подходим к предполагаемым истокам сегодняшнего события. Судя по последнему сообщению от Артура, он разыскал какие-то недостающие элементы или знания, и предпринял попытку их задействовать.

  Коротко пожав плечами, гость перевел взгляд на остатки ритуального круга: - Едва ли он рассчитывал на подобный результат, но прежде, чем высказывать свои соображения, я бы хотел услышать ваши.

  Вернувшись в физический мир, Деймос вдохнул местный воздух. Пусть специально предназначенное скрэ и фильтровало возможные местные примеси и загрязнения, хеллаэнцу все-равно показалось, что он сумел ощутить особенности вкуса этого мира, - причудливую смесь из выхлопов двигателей, работающих на жидком топливе, легкого потрескивания электричества и обилия электромагнитных полей. Самовнушение, по большому счету, - жилище продвинутого мага, разумеется, было экранировано от лишних эманаций, - но, возможно, так проявлялось информационное поле - те его отголоски, до которых хеллаэнец мог дотянуться.

  Впрочем, Деймос быстро отодвинул лирические мысли подальше и занялся насущными вопросами. Определив, что в особняке и вокруг открыто находятся ровно пять магов, Ландерн составил короткий план действий. Первым делом предстояло определить признаки присутствия кого-то еще, находящегося в маскировке, - событие, подобное недавнему астральному взрыву, могло потенциально привлечь кого-то еще, - хеллаэнец отнюдь не считал, что любопытство свойственно только ему.

  Параллельно с поисками других любопытных нужно было проверить видимые характеристики присутствующих, - Артур упоминал о наличии группы учеников, с которыми он иногда делится знаниями, и судя по уровню ранее встреченного в астрале, были все шансы, что в доме пребывали как-раз они.

  Наконец, стоило оставить несколько наблюдательных конструкций, на случай, если возможным любопытствующим еще только предстояло сюда добраться.

  Технологические миры, порой считающиеся хеллаэнцами (а в подражание им - и жителями сателлитов) в чем-то ущербными, еще в период обучения привлекли внимание молодого Ландерна. Возможно, ему любопытна была сама идея возможности достижения цивилизациями значительных результатов в ограниченных условиях, когда людям приходилось развивать не столько внутренние способности, сколько внешние инструменты. Или же захотелось вместо архаичного и жестокого Таркалака взглянуть на образ жизни в кардинально других условиях. Так или иначе, Деймос, не став долго анализировать свое стремление, по завершении обучения пообщался с дедом, удостоверился, что его не планируют задействовать в какой-нибудь глобальной политической игре длительностью в несколько десятков лет, и отправился в местный филиал хеллаэнского экскурсионного бюро.

  С миром молодой маг уже определился, поэтому миновал стадию разглядывания голограмм, демонстрирующих многообразие предлагаемых миров, и сразу обозначил интересующее его место. Селкада - мир, в котором основной движущей силой вот уже пару сотен лет как была паровая энергия. Магическое поле, судя по различным вариантам истории, было либо повреждено, либо изначально слишком слабое, чтобы цивилизация могла развиваться, используя Стихии напрямую, а эра электричества или атомной энергии по каким-то причинам не спешила наступать. Оператор достаточно быстро настроил необходимую конфигурацию перехода и дежурно озвучил инструкции, после чего на счет компании ушло положенное количество сийтов, а молодой маг ступил на путь, перенёсший его в другой ригурт-хад.

  Спустя двадцать с лишним лет Деймос вспоминал прошедшее время, перебирая в памяти события. Как он и предполагал, отсутствие магии не делало мир и населявших его людей менее интересными. Напротив, было весьма увлекательно наблюдать как за реализацией глобальных проектов, так и за особенностями развития внутреннего мира местных. Впрочем, ролью стороннего наблюдателя маг не стал ограничиваться, за время пребывания в Селкаде успев основать одну из крупнейших промышленных корпораций, а также обогатить знаниями пару местных магических традиций. Однако последние три года внимание Ландерна было поглощено уже другим миром.

  Как-то раз в ходе одного из достаточно продолжительных астральных путешествий (в Селкаде Дар таркалакца окончательно раскрылся, позволив ему переходить в астрал с телом) Деймос встретил крайне заинтересовавшее его явление. Окружающее пространство, по свойствам похожее на метамагические поля высокотехнологических миров, по части насыщения энергией было на порядок выше, чем подобает последним. Были, разумеется, заметные исключения вроде Земли Железных Богов, но в любом случае магу довелось встретить крайне редкое место. Впрочем, прекрасно понимая, что мир едва ли куда-то денется, а месяцы (и даже годы) в его случае погоды не сделают, Ландерн взялся за изучение. И практически сразу обнаружил послание, "зашитое" в пересечение периферийных леа-линий. Некто на весьма архаичном подобии кевреина оставил просьбу о встрече и слепок - координаты места, в котором он периодически будет ожидать гостей. Позволив хеллаэнской паранойе смоделировать все возможные варианты нежелательного развития событий, Деймос в обозначенное время прибыл на место встречи. По счастью, оставивший послание оказался не коварным технологическим божеством, заманивающим магов в свое логово, а вполне себе человеческим аборигеном, по уровню Дара сравнимым с самим Ландерном.

  Местного мага звали Артур, и его образ заставил хеллаэнца внутренне улыбнуться, - настолько тот соответствовал классическому архетипу мудрого волшебника. В ходе беседы, впрочем, Деймос выяснил, что по натуре его новый знакомый оказался вполне себе прагматичной и целеустремленной личностью, не страдавшей излишним витанием в облаках. Озвученные им интересы отчасти соответствовали планам Деймоса, а потому в ответ на предложение провести ряд исследований хеллаэнец ответил согласием. В итоге следующие три года Ландерн провел в изучении астральных течений и потоков, характеристик и особенностей внешних астральных границ, а также в сложных расчетах по выявлению запрошенных Артуром параметров. Сам маг в это время проводил изыскания со своей стороны, а также делился с Деймосом информацией о Земле, как называли мир сами аборигены.

  Судя по всему, расчеты действительно оказались полезны. В последнее время Артур был более оживлен и упоминал, что близок к некой промежуточной цели, - и теперь, задумчиво изучая плавающего вокруг гигантского астрального меча элементаля, Деймос размышлял, куда довольно-таки пожилой уже чародей мог пропасть, и не обнаружил ли его наконец некий Орден, пытавшийся контролировать всю магию в данном мире, и из рядов которого в свое время с большим трудом выбрался сам Артур.

  Впрочем, одними размышлениями данную загадку решить было невозможно, и Деймос, щелкнув пальцами, мысленным импульсом привлек внимание элементаля, заходившего на сорок шестой круг. Надеясь, что тот достаточно разумен, чтобы понимать основы тфонхо и отвечать более-менее осмысленно, маг произнес на языке духов несколько коротких фраз:

  - Что ты здесь делаешь? Какие у тебя задачи? Кто тебя сюда направил?

  Выслушав трехстишие Гниксландена, Тарн склонил голову набок, а извечное мрачно-саркастичное выражение лица сменилось серьезным.

  - Поэтично... Редко когда доводится узреть подобное, верно? - тон мага был непривычно задумчив, - интересно, чем еще нас удивят эти земли.

  Впрочем, пора было отправляться вслед за великаном, который, к счастью, все-таки не сумел затеряться в песчаной мгле. После слов недовольного Гурга, потирающего ушибленное место, лицо колдуна сделалось напряженно-серьезным, словно обладатель его изо всех сил пытался сдержать усмешку. Наконец, совладав с собой, Райлег предпринял попытку придать голосу толику раскаянья. Впрочем, безуспешную:

  - Хм. А разве заклинание не должно было опустить тебя на землю плавно после завершения действия?.. Разве что ты слишком уж высоко, хм, воспарил.

  После этого Тарн взглянул на пережевываемую великаном маргулью, и привычная легкая ухмылка исчезла с его лица, а глаза округлились.

  - Эээ... Приятного аппетита, - и, помедлив, добавил приглушенным голосом: - Надеюсь, я не доживу до момента, когда нам придется ломать об это зубы.

  Спонтанный небольшой отдых, пусть и не позволил заняться восстановлением заклятий, дал возможность слегка восстановить силы и размяться после погони за летящими тварями и не менее летящим Гургом. Дальнейший же пейзаж впечатлял даже не весьма немало повидавшего за жизнь Райлега. Сомнений в том, что место стало таким вследствие некогда разразившейся здесь войны, окружавшее их пространство не оставляло, и Тарн, обозревая очередной пролом вникуда, задумался, насколько применявшаяся здесь магия превосходила доступную ему, - не самую слабую, притом.

  Когда же отряд достиг склона ущелья, столь торжественного поименованного Гургом, тифлинг уже не смог удержаться от комментариев:

  - Ну да, разумеется. Блюющийся каньон. Я даже не сомневался. Конечно, как еще можно было обозвать эту дыру. Кстати, - Райлег настороженно взглянул на великана, - а чем он б... плюется?

  Хмуро взглянув на продолжавших полет маргулий, Райлег потянулся в один из внутренних карманов и нащупал там чёрное воронье перо. Бросил задумчивый взгляд сперва на Хагара, затем - на Гурга, после чего решительным шагом направился к последнему.

  - Так. Сейчас ты полетишь. Руками можешь не махать, управляй полётом посредством мыслей и представлений, - параллельно с речью колдун ткнул в великана пальцем, сопровождая жест движением пера, сам в это время мысленно гадая, какую штуку сотворит великий предводитель Дропил.

  - Врежь им там по-полной, - с этим напутствием Тарн хлопнул гиганта по плечу (по крайней мере, по той его части, до которой смог дотянуться), а затем развернулся в сторону крылатых тварей и приготовился наблюдать за представлением.

  Один из крупнейших городов, полностью избавленный от присутствия вампиров... Осознание этого факта, пусть и пришедшее не сразу, вынесло Оуэна из пограничного состояния. Нельзя сказать, что вампир был потрясен, - скорее, отдельные детали и ощущения сплелись в одно, теперь уже явно различимое. И первым чувством, которое испытал Блэйк, было любопытство. Вампир, застывший на одной из ночных улиц, словно пробуя новый аромат на вкус, задумался, какими бы стали сны города, если бы его население провело без вампиров год, десять лет, сотню. Без магов и сверхъестественных сущностей?

  Однако размышления о несбыточном, к счастью, будущем грозили увести Оуэна от основной цели. Вампир был прекрасно осведомлен о наличии у себя определенных слабостей - склонность погружаться в грезы была одной из них. Тем не менее, как существо, прожившее уже больше сотни лет, он давно научился отслеживать и минимизировать их последствия. Поэтому, отметив на будущее, что полезно будет выделить "аромат" снов, присущий магам, Блэйк втянул носом ночной воздух и обратился мыслями к другой немаловажной области.

  Сен-Жермен-де-Пре. Образ квартала развлечений плоти, к которому привела самая яркая из сновиденных нитей, вызвал у вампира легкую предвкушающую улыбку. В отличие от некоторых Собратьев, Оуэн отнюдь не брезговал представителями низших сословий. Более того, нередко внутренний мир шлюх и грабителей оказывался на порядок интереснее и насыщеннее, чем у скучающих, пресыщенных жизнью аристократов.

  Тем не менее, пока время для питания не настало, и вампир, оставив посещение территории продажной любви на другой раз, направился к монастырю Святой Бригитты. Обнаруженное там изменило несколько фривольный настрой, пришедший после мыслей о Сен-Жермен. Гибель вампира не была чем-то из ряда вон выходящим, однако сочетание Цепей Высвобождения и Управления, а также следы присутствия иных Собратьев, удивляли, если не сказать - настораживали.

  Не спеша высказывать теории, Оуэн вновь направил сознание на границу сна и яви, - с тем, чтобы попробовать разыскать хотя бы обрывки мыслей и ощущений существ, что находились здесь непосредственно в период убийства сородича. Пусть вампир и не был любителем ходить по снам себе подобных, их полубезумный вкус, намешанный на переживаемых эмоциях жертв и бессознательной тоске по некогда потерянному, он помнил прекрасно.

  - Деймос Ландерн, - коротко произнес иноземец, - остальные философские вопросы оставим на потом.

  Как и предполагалось, блокирующее поле исчезло не просто так, - и маг с легкой обреченностью подумал, что придется координировать свои действия с этой троицей. Оставалось надеяться, что в бою они окажутся более собраны, чем после выхода из камер.

  Протянув руку в направлении двери, Ландерн начал укреплять преграду, сдерживавшую нечто от проникновения в блок.

  Большую часть пути Оуэн провел на границе бодрствования и сна, - или, вернее, того его подобия, которым довольствовались Собратья. Полноценно спать в экипажах было не в его правилах, тем более в компании других Когтей Процессии, поэтому изредка Блейк выходил из полудремы, обмениваясь фразами со спутниками и интереса ради пытаясь определить, на каком участке пути находится карета. О Багровом Короле всем присутствующим Собратьям было известно примерно одно и то же, а расспрашивать про достопримечательности Парижа Оуэн был не в настроении, тем более, что и сам в нем неплохо ориентировался.

  Столица Франции не была его любимым городом, но, как и любое другое место со скоплением людей, являлась довольно-таки притягательной для вампиров. В случае же Оуэна удобные охотничьи угодья дополнялись еще одним немаловажным аспектом. Помимо необходимой любому Собрату крови, люди даровали Блейку вдохновение. Не своим вниманием или поступками, - уроженец Британии еще будучи человеком не слишком любил становиться центром внимания, хотя в силу происхождения порой ему и доводилось с этим мириться. Оуэна вдохновляли мечты, фантазии, сны и, разумеется, кошмары, что обитали в мыслях людей. Строго говоря, он и сам нередко становился их частью, а порой - и источником.

  Последние же сновидения, связанные с Парижем, имели откровенно тревожный привкус, и именно он в первую очередь сподвиг Блейка отправиться на встречу с "Когтями". Разумеется, у Процессии более чем доставало способов работы с информацией, и те, кто нужно, были уведомлены. Надо сказать, когда Оуэн встретился с будущими спутниками, он заочно отдал дань уважения Багровому Королю, поскольку тот удосужился привлечь внимание действительно выдающихся Собратьев. В каждом из них чувствовался не просто матерый хищник, рано или поздно приходящий на смену пережившему первые несколько лет после Обращения птенцу, а закаленная веками, древняя и весьма могущественная сущность.

  Впрочем, вампиры такого ранга, по большей части, имели достаточное представление друг о друге, поэтому мысли Блейка были сосредоточены на предстоящем расследовании. Безусловно, стоило посетить место исчезновения последней жертвы, озаботиться запасным убежищем и источником питания, хотя Оуэн не сомневался, что граф де Легран без особых усилий обеспечит их группу более чем достойным жилищем и подобающими условиями... Но в первую очередь Блейк был намерен прочувствовать столицу в ее сегодняшнем состоянии, настроиться на сны, что по ночам пропитывали город, вновь познакомиться с тенями переулков и попытаться уловить то тревожное ощущение неправильности, что беспокоило его на пути сюда.

  Райлег хмыкнул и проводил скептическим взглядом решивших поиграть в догонялки с великаном спутников, а также вынужденно отправившегося за ними динозавра, вероятно, не понимавшего, зачем ему бежать за вонючим созданием, не далее как несколько минут тому назад едва не размозжившим оному динозавру голову. Впрочем, тифлинга моральные аспекты взаимоотношения Хагара и его Кактуса заботили мало, поскольку пока перед ним был более актуальный для изучения объект.

  Вновь повернувшись к довольно-таки жалко выглядящему и теперь уже бездомному обитателю Лагеря, Тарн решил для разнообразия немного побыть вежливым и обходительным:

  - Я вижу, да. Твой дворец явно знал лучшие времена. Но! - колдун ободряюще поднял в воздух палец, - у тебя есть язык! И говоришь ты довольно сносно для человека, живущего в таких, - тифлинг недвусмысленно окинул взглядом окружающую "благодать", - хм, условиях. Или здесь не всегда было так? Что у вас произошло? - взгляд Райлега из насмешливо-саркастического стал цепким и внимательным, а сам колдун выжидающе уставился на заклейменного.

  Несмотря на собственное плачевное состояние, Моргейн в полной мере смог оценить как стиль строения, так и облик вышедшей встречать их леди. Последняя, несмотря на невинно-белоснежное платье, вызывала на удивление контрастирующее с ним ощущение силы и власти. Первые же ее фразы подтвердили подозрения покинувших их спутников - от беглецов ожидали службы и совершенно этого не скрывали.

  Дальнейшие события показали, что, если ранее у кого-то оставались сомнения в немалом могуществе их нежданных "благодетелей", теперь стоило про них забыть. Кем бы ни были обитатели этого особняка, они были весьма влиятельны и не чужды высокой магии, - иначе объяснить неестественную подобострастность местной прислуги было сложно.

  Впрочем, все это не слишком волновало Рейнхарта. По привычке отмечая детали, он все-таки был слишком утомлен для тщательного анализа происходящее, тем более, что местная атмосфера, казалось, еще сильнее одурманивала и без того плывущее сознание.

  Во время приема пищи Моргейн, как ни манили изысканные блюда, не стал чрезмерно насыщаться. Во-первых, стоило поберечь себя после скудной кормежки Брандерскара, во-вторых, им недвусмысленно дали понять, что вскоре их ждет важная встреча, а полуэльф придерживался мнения, что полный желудок не способствует трезвым размышлениям.

  От одежды Рейнхарт отказываться не стал, остановив выбор на простом и строгом костюме из достаточно дорогого и качественного материала, - примерно аналогичном тому, что предпочитал носить в период "аристократической" жизни, которая сейчас казалась чем-то далеким и почти забытым. Тем не менее, старые привычки возвращались, и в какой-то момент суета и подобострастие окружающих слуг показались почти привычными... Почти, потому что Моргейн ни на момент не забывал, кто на самом деле являлся хозяином в этом доме, и был далек от иллюзий на предмет своей уникальности и безопасности.

  Когда великан, вновь оказавшийся на одном уровне с группой, припустил в направлении предполагаемых обидчиков, тифлинг негромко хмыкнул, а затем кивнул Гниксландену, словно озвучившему его собственные мысли.

  - Угнаться за этим красавцем я при всем желании не смогу. Это во-первых. Во-вторых, есть сомнения в осмысленности идеи бежать за ним без предварительной разведки. Я бы предложил кому-то идти чуть впереди, чтобы оставаться на виду у Гурга, но и не терять остальных.

  Часть этой речи Тарн проговорил уже на ходу, споро (насколько позволяла хромающая походка) двигаясь в направлении Лагеря, с любопытством оглядываясь по сторонам, отмечая интересные детали и оценивая антураж всеобщей разрухи.

  - Нашего нового вождя и великого предводителя Громил можно понять, - я бы тоже свихнулся, если бы прожил здесь хоть сколько-нибудь заметный период. Вопрос в том, насколько адекватны остальные местные обитатели.

  По всей видимости, колдун решил не откладывать исследование этого вопроса, а потому, дойдя до жилища, столь бесцеремонно разоренного Гургом, пощелкал пальцами в воздухе, привлекая внимание забившегося в угол существа (и параллельно изучая его), а затем повторил на нескольких языках:

  - Ты меня понимаешь?

  Моргейн, которого, несмотря на неплохое, по сравнению с некоторыми спутниками, физическое состояние, давно нагнала усталость, всматривался в отмеченный Серебряком участок, лишь частью внимания следя за беседой.

  Воробей задавал, в общем-то, верные вопросы. Другое дело, насколько они были уместны в данной обстановке. И, хотя Рейнхарту не меньше других хотелось бы заранее знать, что их ждет в конечной точке маршрута, по всему выходило, что иных вариантов у беглецов особо нет. Так что полуэльф негромким, слегка хриплым от усталости голосом, заметил:

  - Напомню, что среди переданного нам снаряжения оказались наборы одежды, подогнанные под наши размеры и снабженные именами. Равно как и именной священный символ. Организовавший побег явно знает о нас весьма немало. Не слишком сочетается с предположением, что нас пустят в расход.

  - Большинство? - уцепился за ключевое слово Райлег, - значит, есть механизмы, не ограниченные заданными действиями, а обладающие разумом?

  Изредка надменный и жесткий тифлинг умел становиться если и не приятным собеседником, то в достаточной мере вежливым, чтобы не вызывать желания сбежать или кинуть в него чем-нибудь тяжелым. Как правило, такие случаи были связаны либо с личной выгодой, либо с обретением новых знаний. Поэтому на пути из дома Блейнов Тарн, уточняя интересующую информацию про конструктов, был почти не саркастичен и подчеркнуто вежлив.

  По всей видимости, долго в таком состоянии пребывать было затруднительно, поскольку после приветствий Райлег, ткнув пальцем в храм богини, поинтересовался у Йорама безмятежным тоном:

  - Полагаю, вы в курсе, что нам с немалой вероятностью предстоит разобрать там на детали некоторое количество ее созданий?

"Стоило ли ради этого уезжать из Рацуна?" - примерно такие мысли бродили в голове Гвина, вот уже третий день сидевшего в местечке под названием Резя и любовавшегося уже успевшими опостылеть крестьянскими рожами. Погода тоже не способствовала благодушному настрою - серые тучи, со всех сторон облепившие селение, изрядно давили на психику. "Впрочем, кому я вру - рано или поздно я и сам бы сбежал, не выдержав однообразия. Так что, будем откровенны, наставники всего лишь предвосхитили мой собственный порыв."

Привычка говорить самому с собой завелась у следопыта не так уж и давно - давало знать отсутствие общения после Коллегии. Как бы там ни было, сильно она не беспокоила, - в конце-концов, среди его учителей встречались и куда более сумасшедшие образчики.

Башни-маяки, которых Гвин успел посетить аж целых две, как он и предполагал, оказались лишь предлогом. Вероятно, наиболее удачным - чтобы осмотреть их все, ему придется объехать едва ли не всю Парсию. А учитывая, что эти маяки представляли собой довольно грубые и ничем особо не выделяющиеся типовые каменные строения, основной целью его путешествия было вовсе не их изучение. Скорее, наставники отправили его набираться опыта и узнавать о жизни королевства... на практике, а не только из рассказов. Иначе говоря, дали пинка под зад и запустили в свободное плавание.

Что ж, две башни он честно посетил, а дальше выданная Коллегией сумма закончилась. К сожалению, питаться воздухом, при всех своих знаниях, наставники Гвина не обучили. Поэтому, остановившись в Резе, путешественник начал узнавать о наличии работы самого разного характера. Довольно быстро услышал, что буквально на днях образовался новый наемный отряд, назвавшийся "Серебряными Мечами" и даже получивший задаток от местного барона. И похоже, как-раз сегодня этот отряд вернулся в селение, судя по слухам, не с пустыми руками. Решение было очевидным, и Гвин спорым шагом отправился в сторону местной таверны, где "Мечи", по всей видимости, и отмечали успешное дело.

Зайдя внутрь, следопыт почти сразу распознал наемников и отметил, что "отмечание" проходит довольно странно. Сходу встревать в чужие споры было неразумно, а потому Гвин направился к трактирщику.

- Нюрвиг, доброго здравия. Не подскажешь, кто у них, - кивком показав на довольно немалых размеров компанию, следопыт продолжил, - главный. И... Они там, похоже, что-то меж собой не поделили?

- Попробуй, - и Валерий начал наблюдать за тем, как его спутница достает "из воздуха" фотоаппарат и запечатлевает дом с окрестностями.

- Неплохо. И быстро к тому же. А сделай еще один снимок, для меня, - и, дождавшись, пока изображение проявится, сновидец убрал фото в карман куртки.

И, еще раз осмотрев напоследок окружающие горы, мужчина легким шагом двинулся к машине, открыл дверь, уселся за руль и повернул ключ зажигания.

- Ну что, прокатимся? Назови какое-нибудь место, которое хотела бы навестить. А я пока проверю, как ею управлять, - возможно, было не совсем понятно, что Валерий подразумевал под "ею", поскольку машину он повел достаточно уверенно. Однако доехать вот так, неизвестно куда и неизвестно откуда, вряд ли представлялось возможным, так что, чуть отъехав от дома, Валерий представил, как дорога и лес перед ним слегка меняются, становясь менее северно-суровыми. Среди деревьев начинали появляться более привычные для средне-континентальной зоны, а грунтовая дорога через какое-то время сменилась асфальтовой, неширокой, но более удобной.

- Не сочту. Да, видел.

Мужчина потер переносицу, а затем медленно помассировал виски. Больше, правда, пытаясь таким образом не проснуться, а, скорее, собраться с мыслями и сконцентрироваться.

- Во сне вы выглядели иначе, вы в курсе?

- Не знаю, насколько верить тому, что нам рассказывала... Леди. Там я, похоже, был менее критичен, пожалуй. Видимо, Сон как-то влияет на личность. В любом случае, многое из сказанного хотелось бы проверить на практике. А что-то проверять, напротив, пока не тянет. Как, кстати, вам новость про возможную смерть во Сне?

Валерий, слегка улыбнувшись словам хозяйки и Вероники, покачал головой:
- Я ничуть не меньше вашего уважаю слова - без них наш мир, несомненно, был бы куда беднее. Однако здесь, подозреваю, более значимо внутреннее состояние и то самое намерение. И, видимо, нам, - эти слова адресовались в первую очередь девушке, - стоит как можно быстрее научиться полагаться в первую очередь на него. Хотя слова, наверное, помогают его оформить? - а этот вопрос был адресован уже Леди.

- Есть ли разница? - теперь мужчина сосредоточился на образе деревянной маски, лежащей на столе. Темной, грубой и шероховатой, с прорезями для глаз и рта. Сперва молча, затем начав негромко проговаривать те качества, которыми он пытался наделить создаваемый воображением объект, в какой-то момент заменяя их ассоциируемыми ощущениями. В процессе он начал добавлять не только свойства материала, но и самого предмета - "скрывающая, таящая, оберегающая..." Наконец, добавил едва заметные движения пальцами, словно вылепляя искомое из материи сна.

******

Когда на экране появилось лицо пожилого человека, Валерий внимательно всмотрелся в черты, словно пытаясь разглядеть за ними характер.
- Любопытно... Не думал, что придется здесь услышать про одного из ориша. Некоторые мои знакомые порой их танцуют...
Однако развивать тему мужчина не стал, спросив у хозяйки дома совсем иное.
- Леди, что значит - сделать рабами? Он действительно может иметь на нас какие-то права?

- Да, интересно... - Валерий задумчиво склонил голову, предавшись очередным размышлениям. Почему-то пока его в первую очередь заботило то, как устроен Мир Сна, а не загадки Леди и некий Дом все того же Сна. Возможно, напрасно? Однако, спустя еще пару минут мужчина все-же решил поделиться своими соображениями.

- Пока у меня складывается впечатление, что этот Мир Сна, куда мы, если верить вашим словам, - эту фразу Валерий произнес без малейшего сарказма и с видом, что действительно готов принять все услышанное за правду, - результат творчества нашего воображения. Только если в обычных снах задействовано только воображение, скажем так, хозяина сна, то здесь - всех, кто в нем пребывает. То есть, всю жизнь наше воображение по ночам создавало некое тело, а теперь это тело родилось в "общем" пространстве таких тел, и соответственно начало принимать его законы. Это к вопросу о смерти и прочих вещах, приятных и не очень. То есть, если бы вы не предупреждали нас о возможности здесь погибнуть, вероятность гибели в случае, если мы бы, допустим, свалились с высотки, была бы меньше, - мужчина улыбнулся и продолжил.

- Но она все-равно оставалась бы, поэтому спасибо за предупреждение. Прыгать не буду. И все-равно мне интересно, в какой мере происходящее здесь будет влиять на мое состояние... там, где сейчас лежит мое тело.

Теперь уже вполне целенаправленно оглядев избу, Валерий поискал взглядом что-то, напоминающее нож или иглу. Вернее будет сказать, пытаясь найти предмет, он внутренне был убежден, что здесь должно быть что-то подобное, а также верил, что сейчас увидит искомую вещь...

Молча кивнув в ответ на объяснения хозяйки, Валерий на время отвлекся от собственных соображений, уделив внимание тому, что говорили прочие гости. А те в свою очередь высказывали любопытные соображения.

- Живут? Я не думаю, что наши копии, или проекции нашего сознания, живем здесь постоянно. Я, к примеру, помню, как я добрался до жилища нашей уважаемой хозяйки, помню, где появился после того, как заснул, однако предшествующих картин в памяти нет. Может, конечно, какие-то призраки наших сознаний и продолжают здесь быть, но... - Валерий задумчиво пожал плечами - не уверен, в какой степени их можно называть "нами".

- Леди, возвращаясь к тому, что представляет собой этот "Сон" и его законы... Я думаю, мы все примерно представляем, как функционирует наш реальный мир. Далее... Если рассмотреть обычные сны и, скажем, обычное же фантазирование, выяснится, что среди них много общего - с развитым воображением вполне можно представлять картины и сюжеты, вполне похожие на то, что мы видели ночью... До сегодняшней встречи, - мужчина слегка усмехнулся. - Здесь же, подозреваю, окружающее опирается не только на наши память и воображение, верно? Что будет, если мы все выйдем из этого дома? Ну, вернее, узнать это будет сложно, поскольку наблюдать-то будет некому... Но, скажем, что происходит с лесом вокруг, когда в нем нет никого из сновидцев? Он "исчезает"? Меняется со следующим появлением? Что будет с теми местами, которые известны только нам, если мы погибнем или забудем их?

- Так чем мир Сна отличается от Яви, помимо этой "остроты"? Неужели, с учетом всей его пластичности, он функционирует по тем же законам, что и привычный, реальный мир? Я неоднократно падал с огромной высоты в обычных снах, бывало так, что приземлялся благополучно, бывало, что разбивался, но приводило это разве что к пробуждению. И как мы можем здесь умереть - у нас что, здесь есть сердце, легкие? Может течь кровь? Я что сейчас, дышу воздухом? Или все дело в самовнушении? - вопросов у Валерия возникло много, и только он успел высказать их малую часть, как окружающие начали исчезать.

Вероника (если он правильно запомнил ее имя) первой успела озвучить его подозрения. Ответ Леди отчасти успокоил мужчину, но окончательной ясности так и не наступило...

ссылка

Североамериканские фестивали каждый раз оставляют после себя необычное послевкусие. С одной стороны, танцы довольно успешно сдирают с людей шелуху повседневных ролей "менеджеров", "юристов", "бизнес-леди", "представителей угнетенных национальностей и угнетенных полов", с другой... Контраст с ролями вне рамок мероприятий порой бывал весьма разительным, - Валерий, усмехнувшись, вспомнил неподдельный ужас на лице одного из своих американских знакомых, когда полушутя поинтересовался, почему бы тому не обучить парным танцам своих офисных сотрудниц.

Впрочем, людям вообще свойственно на чем-нибудь заморачиваться, и сам Валера вовсе не являлся исключением. Хорошо хоть, на этот конгресс он приезжал в качестве ученика, и потому мог спокойно погрузиться в атмосферу классов и насладиться отменными вечеринками, а теперь летел обратно в Россию, чтобы поделиться этой атмосферой уже с собственными учениками.

Обилия багажа у него с собой не было, - к счастью, возить по костюму на каждый день фестиваля в его привычки не входило, - и формальности аэропорта были улажены быстро. До вылета оставалось не так уж и много времени, в сон его, пожалуй, клонило - все-таки пять дней фестиваля сказывались. Последние пару ночей, - ночами, впрочем, их назвать было сложно, поскольку ложиться зачастую приходилось под утро, если вообще приходилось, - он даже снов не видел, что в принципе для него было редкостью. В любом случае, проспать вылет в его планы не входило, и потому Валера решил воспользоваться проверенным способом - что-нибудь съесть, поскольку заказать кофе его не смогла бы сподвигнуть даже нынешняя сонливость.

Ближайшей к выходу на посадку закусочной оказался «Starbucks». Особой любви к нему Валера не испытывал, но и привередничать не привык, поэтому, заказав сэндвич, устроился за одним из столов с обзором на зал ожидания. Разумеется, спустя пару минут столик по соседству оккупировала стайка детей, и Валера почти сразу задумался о том, чтобы сменить место дислокации - после прошедших дней суета рядом раздражала. Увы, планам его не было суждено сбыться - обернувшись в поисках менее шумного места, он увидел девушку со стаканом кофе, целеустремленно направляющуюся к свободному столу, и не менее целеустремленно направляющегося ей под ноги подростка. С обреченностью понимая, чем это закончится, Валера было начал привставать, чтобы отодвинуть стул и дать место разминуться двум упорно стремящимся к пересечению личностям, но не успел...

Горячий, ароматный и, несомненно, превосходно сваренный напиток пролился на плечо и частично на рубашку, заставляя ту прилипнуть к телу и вызывая незабываемые ощущения на обожженной коже.

"*#@$%!!!" - восклицание (или воззвание) в адрес черт-знает-каких-сил, ответственных за произошедшее, прозвучало внутри и там же и осталось.

Глубокий вдох и выдох. Успокаиваемся. Пытаясь отлепить рубашку приятного кофейного цвета от кожи, мужчина с тоской проговорил: - Как же я ненавижу кофе...

И лишь спустя несколько не слишком успешных попыток, обратив внимание на девушку, всем видом и словами изображавшую раскаяние, мрачно сказал:

- I'll live, I guess.

Спустя секунду Валерий осознал, что начала она извиняться на его родном языке, и уже чуть менее хмуро добавил:

- А, вы русская. Не сразу услышал, простите, - и легкая усмешка после слова "простите". Что ж, по крайней мере спать он теперь точно не хочет.

И вот Аргирис остался один. Соратники пали, а противники, кричавшие про уловки, не стеснялись применять их сами, и теперь издевательски предлагали сложить оружие.

- Не нравлюсь, жрец?! - воитель раскатисто рассмеялся, словно ему вовсе не грозила участь вскоре пасть рядом с друзьями, - Ты плохо разбираешься в своем искусстве!

Что мог ответить Аргирис на предложение сдаться? Покачав головой и презрительно усмехнувшись, он бросился вслед волшебнице, и на этот раз оружие его не должно было промахнуться.

Вкратце изложив результаты обследования местности, Инэллин кивком подтвердил слова Кхемеда касательно патрулей и стены. На прочие предложения эльф лишь скептически покачал головой:

- Перелезть точно не успеем. Перебить стражу... Ты смеешься? Может, проще уж сразу перерезать городской совет, выдавить из города шадоваров, захватить власть и просто скомандовать страже открыть нужные ворота?

- Договариваться с шейдами - тоже не вариант. Напомнить, кто именно до недавнего времени держал в кулаке этот город? Узнав о том, что у нас есть ключ к чему-либо ценному, они либо просто изымут его, либо отправят с нами группу поддержки, которая нас там же и закопает. У местных волшебников - да, могут быть... предложения. А в чем будет выгода для них?

Прервавшись на пару глотков вина, Инэллин задумчиво поизучал очередную свару то-ли матросов с то-ли грузчиками, потенциально грозившую перетечь в полноценную драку, и продолжил свои рассуждения:

- Я бы сперва поискал прочие, менее заметные пути. Подземные в том числе. Возможно, имеет смысл взглянуть на окрестности внешней стены. Ну и, как бы мне ни претило туда соваться, здесь должна быть канализация. Вряд ли проходы через нее охраняются так же тщательно, как сверху. Хотя на месте местных магов, я бы поставил там какую-нибудь... магическую сигнализацию, что ли. Такие бывают? - поинтересовался Инэллин у Лантира.

- Да, если все-таки будешь общаться с местными коллегами, узнай, что может помочь против этих теневых демонов за стеной. Лезть на них с простым железом попахивает самоубийством.

Договорив, эльф вновь вернулся к полурассеянному созерцанию происходящего в зале таверны. Картина меж тем стала чуть более увлекательной - разнимать ссорившихся полезли местные представительницы одной из древнейших профессий, и уровень балагана несколько подрос. Все это, конечно, было довольно увлекательно, но участия в подобном Инэллин никогда не любил и заключил, что, пожалуй, стоит отправляться на отдых. Тем более, что ночью, вероятно, придется немного прогуляться.

Рингиль, доселе молчаливо и задумчиво изучавший окрестности Лох Нелта, повернул голову и с некоторым интересом прислушался к словам альвийки.

Порой так забавно смотреть, как внутри нас борются несколько сильных желаний... Удивительно, что наша столь холодная внешне и пламенная внутри дева все-таки решила отложить столь желанное исследование свежеявленного чуда. А принц явно разочарован и ожидал иного. Что ж, по крайней мере он не рвется сию же минуту отправиться исследовать Пороги в гордом одиночестве.

- В таком случае нам следует обойти стороной следующее пересечение линий, - сказал принц подчеркнуто деловитым тоном, избегая смотреть в глаза собеседникам.- Не все чудеса на проверку выходят столь прекрасными, сколь о них сперва думаешь. Порой тайны оказываются куда мрачнее, чем в мечтах. А порой - куда тривиальнее. Но в любом случае они весьма далеки от наших фантазий о них, - Дерек по-доброму улыбнулся принцу.

Впрочем, улыбка исчезла с лица проводника почти так же быстро, как появилась. Обернувшись к спутникам, он продолжил: - Раз вы определились, давайте двигаться. Склон не крутой, но идти лучше по моим следам. Если будут опасные участки, обвяжемся веревкой.

И рингиль двинулся вниз к озеру, выбирая наиболее удобный спуск и периодически проверяя, чтобы никто из спутников не отстал.

Обычно спавший весьма чутко, на этот раз Дерек проснулся не от барабанившего по веткам, листьям и уже больше напоминавшей болото земле дождя, и даже не от пронизывающего все тело холода - его разбудил дикий крик. Спросонья не успев разобрать, кто кричал, мужчина недоуменно тряхнул головой и ошалело уставился на спутников.
Выглядели те, мягко говоря, не самым лучшим образом, впрочем, пробуждение в луже и не способствовало идеальному внешнему виду, но здесь было что-то еще...
Еще раз сосчитав взглядом присутствующих, Дерек окончательно проснулся и начал выбираться из спального мешка. Как-раз в это время выяснилось, что одной из них - альвийке Гвендолен - приснился кошмар. Сочувственно поморщившись - Дерек и сам не понаслышке знал, что такое дурные сны - мужчина еще раз окинул взглядом окружающее пространство и спросил во всеуслышанье:
- Где Ваэрон? Кто последним его видел?
А после этих слов и сам усиленно начал соображать, не заступал ли его наставник на дежурство, и куда он мог пропасть.

"Чудесно. Вы, похоже, решили собственноручно накормить этих милых тварей, раз так и норовите залезть им в пасти..." - мысленно выругался Дерек. Вслух он высказал фразу более короткую, но, в целом, не менее емкую, вместе с тем прикидывая, как исправлять положение. Подозрительные звуки в тоннеле намекали магу, что эта троица - только авангард, а дружелюбные жвалы гигантского паука, мелькающие перед глазами, давали понять, что вскоре насекомые примутся и за него.

В голове мелькнула мысль, сперва отброшенная как бредовая, однако, за неимением лучших альтернатив, маг решил ее воплотить, уповая на тупость пауко- и саранче-образных. Отшатываясь от приблизившегося членистоногого, маг направил жезл в потолок над головами противников и произнес смутно различимую фразу, почему-то вызывавшую ассоциации с шелестом волн, гулом пещерного эха и зыбким туманным маревом, и спустя пару мгновений над непомерно огромными насекомыми раздался громкий повторяющийся клекот хищной птицы, судя по всему, явно нацелившейся поужинать кем-нибудь из приглянувшихся паукообразных.

Сознание включалось постепенно, добавляя в картину все новые элементы и штрихи. Закат, ревущие волны, чужая земля, незнакомые лица... Земля обитаема, а лица - пусты и растерянны... Сам он чувствовал здесь какую-то необычную отрешенность, словно происходящее вокруг было нарисованной кем-то картиной или сном...

Полуседой мужчина изможденного вида машинально потер руки и облизнул пересохшие губы, чуть поморщившись от капель соленой морской воды. Затем неспешно окинул взглядом лица спутников. Кто-то из них, похоже, о чем-то говорил, но слова не хотели складываться в осмысленные фразы, оставаясь висеть в пустоте одинокими обрывками.

Дар медленно отвернулся от берега и обратил взор к умирающему солнцу. Он абсолютно не имел понятия, кем был, но вид погибающего светила почему-то пробуждал в мужчине некую внутреннюю мрачную гармонию и удовлетворение. Видимо, созерцание заходящего багрового шара затронуло в душе человека какие-то струны, поскольку меланхоличное равнодушие спадало, открывая путь к памяти. Малой ее части, как до него начинало доходить. Впрочем, и этого ему хватило. Значит, они посчитали мой поступок Грехом. А это, выходит, предназначенная мне кара... - губы мужчины искривились в ухмылке, а спустя пару мгновений он негромко засмеялся полубезумным смехом. Впрочем, внезапный приступ веселья длился недолго, - обернулся Дар уже молча и с совершенно равнодушным лицом.

Еще раз изучив местность, теперь уже пристальным цепким взглядом, мужчина направился к берегу. По пути он словно невзначай провел рукой по перилам, оставив после своего прикосновения темный, слегка дымящийся след...

Дойдя до незнакомца, держащего в руках белую розу, Дар остановился и перевел взгляд на хозяина цветка, пытаясь разобрать, спит он, или только делает вид.

Мрачный переход, мшистые, местами обрушенные, а кое-где - даже оплавленные, стены, серебристый лунный свет, - в иных обстоятельствах Дерек, пожалуй, даже мог бы оценить прелесть этой прогулки... Если бы не несколько веских "но". Во-первых, чертовски сложно наслаждаться чем-то, когда все, что ты о себе знаешь - это имя, а остальное скрыто туманом, и еще неизвестно, как и когда удастся его развеять. Когда за спиной слышны навязчивые царапающие звуки когтей и шорох туши явно немалого размера, а ты вынужден сломя голову нестись от них неизвестно куда, вместо того, чтобы сжечь преследователей ледяным пламенем своей ярости. И, наконец, когда тебя явно записали в какую-то авантюру, грозящую продлиться еще черт знает сколько, - и о которой у него тоже не было ни малейшего представления.

Все это чрезвычайно раздражало и бесило... Но более всего колдуна выводило из себя вовсе не то, что все эти неприятности свалились ему на голову, а тот факт, что происходящее практически не зависело от его воли, - после того, как он пришел в себя, все, что ему оставалось делать - падать вниз в возникшей лавине обстоятельств и "безвыходных" ситуаций... А это, - хоть в чем-то Дерек был стопроцентно уверен, - никогда не было ему свойственно.

И когда переполненный раздражением колдун уже начал искать вокруг какой-нибудь особенно "мешающий" ему своим видом элемент декора (пока на такой тянули разве что исковерканные обломки труб), чтобы выплеснуть накопившуюся злость, группа беглецов наконец увидела впереди зал. Надо сказать, он довольно впечатлял - разумеется, не своим убранством (разве что считать таковым россыпь камней да несколько неохватных бочек), а непонятным сооружением у одной из стен. Дерек с невольным уважением окинул его взглядом. Назначение конструкции, в целом, угадывалось, но вот мастерство постройки... У мужчины в голове мелькнула мысль, что пожалуй, здесь в свое время поработал весьма искусный маг. Было бы любопытно с ним пообщаться. Хотя, судя по всему, именно по его душу сюда нагрянула группа, в числе которой оказался и сам Дерек. Что ж, жаль. На этот раз их пути пересеклись не лучшим образом.

Маг, с некоторым сожалением отвернувшись от конструкции, усмехнулся и обернулся к тоннелю, из которого доносились звуки приближающихся преследователей. И судя по этим звукам, беглецам предстоит столкнуться с чем-то крайне премерзким. Мельком кинув взгляд налево, мужчина убедился, что все его соратники решили принять бой. Надо же, какое единодушие - видимо, им тоже пришлась не по нраву беготня в тесных подземельях. И тут, наконец, преследователи явили себя.

Ожидания Дерека оправдались на все сто - такие образины могли привидеться разве что в изысканном галлюциногенном кошмаре. Мысленно отдав должное хозяину этого места - теперь уже не только за искусство в создании аппаратов и конструкций, но еще и за прекрасный вкус при подборке монструозных стражей, - колдун вскинул руку, направив жезл на тварь, являющую собой гибрид медведки и богомола, и зашептал неприятные, режущие слух слова. Время словно замедлилось, а тени по краям зала сгустились и обрели способность шелестящим эхом отражать и повторять проговариваемые фразы. Зримое воплощение этих фраз туманным маревом окружило отвратное создание и начало впитываться в ее тело. И сразу вслед за проклятьем в тварь отправился сгусток леденящей энергии.

Сегодня определенно не мой день - мысленно выругался Дерек, когда второй "снаряд" избежал столкновения с ожившим набором костей. Впрочем, через несколько секунд все было закончено, - спутники мужчины справились и без него.
Вернув на лицо привычно хмурое выражение, Дерек, сперва осмотревшись по сторонам в поисках очередных незваных гостей и прочих подарков судьбы, подошел к группе, критически осматривая полученные ими раны. - Эта штука может быть ценной? -- поинтересовалась она то ли у друида, то ли у альвэ. То ли у Дерека.- Непременно. Видела, как этот костлявый за нее цеплялся? Даже смерть, как говорится, их не разлучила. Вторая, впрочем, разлучила, - хмыкнув, Дерек добавил, кивнув в сторону альвэ: - Но за подробностями к ней. Что с раной?

Похоже, пока он валялся в отключке, остальные успели поймать на хвост целую свору неприятностей. Эти неприятности уже успели прикончить одну из их спутниц и теперь грозились заморозить им пятки...
Ладно, с этим разберемся... Куда больше беспокоили провалы в памяти. Почему он согласился отправиться с этой компанией... Может, они преследовали схожие цели? Впрочем, время для выяснения подробностей еще не настало.
Оказавшись на свежем воздухе, мужчина едва заметно кивнул, - похоже, самому себе. Подземелье явно чем-то его настораживало, и источником этих эмоций были не только преследователи. Но ночь встретила мужчину не только свежим воздухом, но и свежими лицами...

Ага. Так меня зовут Дерек. Уже что-то. Жаль, нет времени расспросить их о подробностях, - судя по растерянным лицам, его группа, похоже, тоже резко заболела амнезией, и от них вряд ли удастся чего-либо добиться. Что ж, послушаем, что скажет нам любитель природы.

Друид, назвавший их имена, и его первый спутник, тот, что помладше, не слишком заинтересовали мужчину, но вот старший был ему явно хорошо знаком...

Пристально рассмотрев мужчину в походной одежде, Дерек словно по наитию потянулся к нему сознанием, и в голове спутника друида начали всплывать фразы-образы:

"Ваэрон? Похоже, мы с тобой знакомы, и куда лучше, чем с остальными присутствующими. Если ты еще не понял, я потерял память. Словно из меня вырвали куски воспоминаний о том, как я здесь оказался и кто я такой. И, что меня особенно раздражает, я не помню причин, по которым отправился с этой группой..." - которая тем временем начала предпринимать первые попытки героически сложить свои головы...

Прервавшись на пару мгновений и прислушиваясь к гениальным аргументам за то, чтобы остаться и разделить участь друида, Дерек улучил момент, чтобы кивнуть в знак согласия с речами варвара. Воистину, дикая внешность вовсе не всегда означает отсутствие мозгов...

Надеясь, что спутники все-таки придут к какому-то общему решению, Дерек вновь обратился к Ваэрону:
"На долгие рассказы времени нет. Пара слов - кто я, и что меня связывает с этими людьми. Ах да, и еще. Ты уверен, что остаешься здесь?" - аккурат после этого сообщения мужчина проследил взглядом, как магические снаряды отправляются из рук альвэ в своды пещеры, и хмыкнул.
Ну что ж. Это может помочь избежать лишних смертей и бестолковых разговоров.

Развернувшись ко входу, из которого они только что вышли, Дерек крикнул: - Разойдитесь!
После чего вскинул левую руку (ту, что без жезла) и, сложив из пальцев незамысловатую фигуру, начал один за другим отправлять темные сгустки в наиболее слабые места свода.