Голосование за ходы

Эларик смотрит сквозь Организатора, словно бы домысливая последние штрихи к плану. В то же время мягко, но настойчиво он тянется разумом к каждому из его братьев в отряде, разделяя с ними ту связь, грубым подобием которой были радиопереговоры мон-кей.

- Братья. Предлагаю следующее:
- Баньши и Жнец - ваша задача ошеломить противника, и создать панику. Проникнув в тыл врага, вы начнете уничтожать охрану и слуг, поднимая как можно больше шума, но не идя в пасть смерти. Под известные турели - не идти, ждать.
- Дракон и Я - мы будем приманкой. Мы входим в здание, с наиболее возможным блеском, поднимаемся на третий этаж для заключения обета о хранении наших "драгоценностей", требуем присутствия управляющего банком и двух самых высших после него лиц, для подтверждения. Атака Жнеца и Баньши поднимет тревогу, и заставит их запаниковать - и Я, достав спрятанное оружие, уничтожу их. В это время Дракон своим пламенем пробьет дыру в крыше здания, через которую влетят внутрь Ястреб и Скорпион
- Гранаты Ястреба и оружие Дракона должны справиться с большей частью угроз на первом этаже, в то время как я и Скорпион уничтожим всех, кто останется на третьем.
Дождавшись помощи с неба, и соединившись, Баньши, Ястреб и Дракон двигаться ко входу в подземный Центр. Жнец остается прикрывать отступление. Остальные присоединятся к ним, как только закончат на третьем. К тому времени газ должен сделать их легкой добычей.
И - братья, я верю, что никто из нас не будет пытаться жертвовать своей жизнью ради камешков, или бумажек мон-кей. Если потребуется - пусть весь подземный этаж поглотит пламя Асура, но вы должны уцелеть.
О возвращении - Жнец будет сигнализировать, как только нашему уходу будет что-то угрожать.
Когда наш "друг" уйдет, я попробую связаться с Пикой и Пауком - я уверен, что они еще живы, и помогут нам.
И - я не верю до конца ни единому слову мон-кей. Баньши, Жнец - держитесь наготове. Я не хочу, чтобы операция в банке превратилась в ловушку для глупых эльда. Мы можем доверять только друг другу.

Перед мысленным взором Эларика уже мелькали бесчисленные варианты развития событий. Удары, выстрелы, звон стекол и каменная крошка, заполоняющая воздух. И кровь.. Он от души надеялся, что это не будет кровь эльдар.
Мыслеобразы передаются почти мгновенно, мысль куда быстрее грубых звуков речи. Поэтому со стороны казалось, что экзарх задумался не более чем на несколько секунд - что не было чем-то странным для Организатора, ведь экзарх молчал почти всю беседу.
- План принят, человек. Двое из нас проникнут в здание под покровом ночи, двое используют ваш.. грузовик - с брезгливостью безупречно скопировал речь человека эльдар, - и двое войдут открыто, усыпляя бдительность.
Ночь близка, поэтому советуйся быстрее. И если у тебя нет больше информации - мы бы хотели остаться наедине. Бой близок, а общение с Кхайне требует уединения.

Паркер внезапно из себя мамочку изобразить решил и Чет бы его послал туда откуда без бульдозера не откопают, но сил даже на это не было. Холод снаружи сменился пиздец каким холодом внутри, а новости Саржа только говорили о том что на этом холоде их всё меньше и меньше. Там и будут отогревая дыханием пальцы стрелять, брести сквозь снег, копать, оставляя клочья кожи на лопатах. Ночь будет всё длиннее, а мороз всё сильнее и вместо хренова рождества будет тупо бесконечная зима. Не заслужили они праздника, никто из них, неудачников, убийц, мародеров - не заслужил. Кончится терпение у Него Там Наверху и не будет никакой весны. Вообще. Если одни содомиты обидели Его настолько что всей Земле потоп пришёл, то всяко крауты с усатым чертом на местном троне не лучше, хуже наверняка...
За такими мыслями - и с чего бы, давно уже забил и на воскресную школу и к капелланам войсковым не ходил никогда, - Чет едва не пропустил слова сержанта. Но не пропустил.
Дослушал. И хрипло добавил, незнакомым самому себе голосом:
- Бам всегда знал где свои. И что своих поддержать надо. Мы тут все с миру по нитке, ищем глазами тех кого знаем, а остальные для нас.. для меня - будто чужие. А когда так думаешь - они и будут чужие. И сдохнем мы все поодиночке, не от пуль так от мороза и голода....
Нельзя было так остановиться. Хотел поддержать, а осознал что только усугубил. Что релаьно так все сдохнем. И что, он, Чет, мудак, по головам проползший сможет измениться, сможет стать таким епта героем как Ллойд и торжественно за это сдохнуть? Не получится! Не хочется вообще вот ни разу, ни сдыхать ни геройствовать! Но...
- Короче не охота мне так дохнуть. Менять что-то надо. Вот.

***

Сбор проспать легко только если сытый - если голодный да замерзший то идёшь на тепло, идёшь на запах как мотылёк зимний на огонёк.
- Эй, Брайт, что варишь? Пахнет на ура! Да, знаю, что со всеми, ну так хоть понюхаю да погреюсь, а? Что, как с вашей стороны, сильно прижало? У нас вон Итан прям герой с плаката, один с пулемётом орды краутни мочил, а мы знай звеним танкистам по броне чтоб у них все мозги в яичницу сболтало! Бля, яишенку бы щас, да с беконом, да с картохой - слушай, может у этих какая картоха в погребе осталась? Не посмотрели ещё?
Народ потихоньку подтягивался, а из разбитого окна шел дым и краем уха были слышны разговоры десантуры. Чем дальше тем жестче они вкручивались в сознание, и какой-то словно червяк грыз и грыз Саммерса изнутри. И даже не в еде было дело...
- Брайт, слушай, у нас точно ещё тушняк был, я знаю. Давай хоть полстолько ещё распотрошим, по погребу поищем - чуваки там слюнями уже умываются.
- Да, знаю что десантура, - Райан, заткни хлебало, а то жевать нечем внезапно станет.. - Короче. Стволы я им отдавать и щас не отдам, но голодом людей морить последнее дело. Ну вот серьёзно. У нас со склада неслабо осталось, а эти сейчас с нами отстреливались, на некоторых вообще вон дом упал.

Вовсе не героизм был на уме у Чета когда он сломя голову рванул за коротышкой. То что тот делал была дурость, конкретная, печати негде ставить. Умереть ради стекляшки, пиздец.
А то что делал Чет была дурость другая. Безнадежная, эмоциональная дурость "хватит тут блять трупов". И окрик "Саммерс" был самым обидным, почти как сигарету потушить о живого человека. Он бы и так блять кинулся. Потому что хватит умирать.
Хватит.
А теперь - вроде как отмазка есть. Приказали. Как я мог иначе? За такое расстреляют, а я и так...
Но вот честно, взять бы эту отмазку и сержанту в рот забить вместе с параллелью или как её там. Или в задницу.
Потому что круто вот так не просто хотеть убиться, а ещё и кричать мол давай, что стоишь, убьемся вместе.
И жалко одновременно, потому что чтобы так себя вести мощно двинуться башкой надо.
Нельзя ебнуть по лицу в себя привести. Сержант все же. Да и момент уже упущен. Убежал тот уже.
Бежит вслед за ним Саммерс, возвращается в дом, странными, жалеющими глазами смотрит на Вудроу. Когда тот отворачивается - крутит пальцем у виска, так чтобы свои видели.
Трясет Рядового. Смотрит на Адама, на Райана - вроде отпускает слегка.
- Надо Итана найти. Вроде не было его в доме. Должен был живым уйти.

- Да. Давай лучше помоги.
Разбирает Саммерс остатки завала, освобождает тело Гленна, как будто это ещё хоть что-то значит.
- Не для того ты через Хургандский лес прошёл, чувак, чтобы тебя в куче мусора оставили. Не для того мы в этой гребаной Европе ноги сбивали... - бормочет Рядовой, шепчет, словно его тошнит словами лишь бы избавиться от заложившей уши тишины.
- Не судьба это. Не удача. Просто какой-то хуй с той стороны.
Гленн не Саммерс, винтовку не потерял. Вон, валяется. Взять да прицелиться да поймать тех кто уходит, дело своё поганое сделав.
Только отчего-то так мерзотно даже думать об этом, будто не оружие берёшь, а руку отрываешь и кровью заряжаешь.
Вместо этого пристраивает Саммерс оружие в руки Гленну и просто руку на плечо Адама кладёт. Тошно.
Даже Райан сейчас радует почему-то а не раздражает, просто потому что живой. Хочется спросить, где Итан, но губы слепило вместе словно.

По руке что-то теплое потекло, - аж горячо стало после мороза. Зацепили, суки. Скоро занемеет и будет жопа. Хорошо хоть не снайпер, на вытянутой руке ружжо не держать.
Смотрят на него зачем-то. Он что, Бейкер? У него что, на лице написано что-то кроме кое-как законченной Спрингфильдской? Да, хорошо бы валить, но лично ему, Саммерсу, после истории с военполицаями за это такой пиздец устроят что не, лучше не. Лучше.... а разбазарить имущество, вот что.
- Что Саммерс? Навалились и покатили эту дуру, живо, епт.
Голос пиздец сиплый, чувствуется что капитально сорвал. Это теперь лечиться, да в тепле, да где то тепло
Обнял пушку и покатил. Она-то кстати теплая. Не дура, наверное, даже, что делать что не уродилась джипом. Её-то никто не спрашивал. Даже жалко как-то стало

После пробуждения сон не шёл, ускользал, оставляя лишь липкие капли пота на лице. Наверное, так чувствует себя Музыка, - лежит, пытается заснуть, вспоминает лица спящих в снегу, спящих на баррикадах, вон помнится Санчез вообще заснул на полпути словно, когда на мину напоролся, пополам разорвало.
Тело требовало движения, требовало работы, но пытаться дров наколоть в таком состоянии - верный путь в однорукие. С тоски перемыв всю посуду, Саммерс плюнул и вышел на улицу. Снаружи были хмурые сумерки, ещё не прорванные рассветом. За дома прятался тонкий, тощий месяц, словно пытаясь согреться в чьей-то дымовой трубе. Грязные, замусоренные улицы которые уже давно никто не чистил навевали уныние.
Шаг за шагом Чет уходил дальше, за угол, через пустырь, за поворот. Он ощущал назойливое, словно зуд, желание уйти, скрыться. От всех командиров, подкоммандеров, начальников и замначинающих, а заодно и от друзей-брательников. Хотелось тишины которую не нарушат окриком, покоя который не разорвут идеями и атаками. Точно также как внезапно предыдущим вечером накатило желание заботиться о доме, также сейчас накатило желание одиночества, ощущение давящего присутствия людей вокруг. Саммерс пошел быстрее, пока шаги словно сами не привели его к монументу.

Монумент - простая стелла с фигурами в униформе и касках, то ли поддерживающими то ли ставящими собрата на колени - словно вгонял в ещё большую депрессию. Война. Никуда не деться, никуда не скрыться, всюду только кровь, что сейчас что тридцать лет назад, что вроде бы сто и более. Внезапно вспомнились уроки истории, где всё время рассказывали про европейские войны. Войны которые казалось за последние несколько столетий попросту не прекращались. Люди здесь всё время друг друга резали, кололи, потом, когда научились - стреляли. Сбежав за океан мы только и смогли остановиться - потому что кроме местных никого толком и не было чтобы воевать с. А потом и сами себя начали.
Ноги сами понесли куда подальше от памятника войне, куда угодно лишь бы не сюда.
А потом Чет услышал голос, тонкий писк о помощи, шум борьбы.
Ну наконец-то. Можно просто и незатейливо кого-то отпинать, да ещё и за дело. Герой из книжки бы тут читал мораль, вызывал на поединок, а Чет не раздумывая подбежал раздавать пинки пока оборванцы не очухались.

И вот только сержант собирался отойти дальше по своим сержантским делам, как ответил до этого молчавший Чет. Робко, не со злости как хотелось поначалу. Угрюмо и тоскливо:
- Стой. Вот ты говоришь не строй героя. А вот почему тогда только что ты рассказывал как мы пополам порвёмся за.. тех двоих? Они строили из себя героев. Мы из-за них жопу рвем. *** я за дело и жопу рвать готов и пострелять за, но вот ты сам. Скажешь мне радоваться надо что они в героев играют а мы их выручаем? Ты сам рад был бы если бы из-за тебя под пули пошли?

Ревёт джип приглушенно среди рыхлого, пушистого снега, забивающего весь мир вокруг белой пылью. Ревёт пулемёт Панды, на фоне рёва движка незаметно почти, но - знает Саммерс, он там. Убивается невесть зачем, зверь-человечище. Под самоходку, под два железных ящика с краутами, под таких же возможно голодающих с той стороны, которые за топливо, еду и патроны пасть порвут также как сейчас Саммерс порвал бы. Зачем? Ну зачем? "Ну зачем," - бормочет он сквозь зубы, подруливая чтобы не вылететь с узкой прорехи в снегу, лишь по недоразумению называемой "дорогой". Ну да нормально. Джип ещё и не на то рассчитан. Он надёжен. Неприхотлив. Всегда поможет. Это люди слишком сложные и всё время им чего-то дурацкого надо. Уиндеру что-то надо. Теперь вот явно что-то Диксону надо, насупился, трубу мацает.
- Не надо, чувак. Не надо, а? Ну выберется он, герой какой-то местный вроде, в одно лицо два танка голыми руками порвал, что ему эти крауты...
Говоришь, Саммерс, и сам себе не веришь, и зубы стучат отчего-то, хотя не холодно вроде, и всё хорошо же, только блять куда ты, Бам? Куда?

Заснеженные елки вжих-вжих, вещмешок по спине дынц-дынц, сапоги по снегу хрусть-хрусть, и вроде как пока с ушлыми местными можно справ...
- Да вы издеваетесь - сплюнул Сандерс, видя эдакую котовасию. Вот так вот налетай-подешевело на НАШЕ добро? На нашу еду, наши патроны, наш...Джип?
Тут же нахлынуло. Школа. Выпускной. Танцы-дранцы, медляк.. Алиса Перкинс, самая красивая из чирлидеров из девчонок-чирлидеров в школе, папин джип, холм над городом, звёзды на небе, и надежда на хорошую, правильную новую жизнь. Да, врядли она ждёт его всё ещё, да, ебаная "крутая война" обернулась самым страшным кошмаром, да все вокруг мудаки и он главный мудак среди них, пытающийся выжить убивая мудаков говорящих на другом языке. Но на самом деле жизнь ведь не только об этом, также как в тот день он понял что школа не только о драках, подначках, шутках над учителями.. что есть простая человеческая правильная жизнь где хотя бы кому-то можно.. доверять.
И хорошее это всё вспомнилось когда он увидел хороший, ладный, красивый и правильный в своей угловатости американский "Виллис" вихляющий из стороны в сторону в руках какого-то косорукого жирного бостонца, лихорадочно пытающегося вывезти с четкого американского склада в свою грязную лачужку армейское добро.
- Да я вас сейчас пополам переломаю! - взревел Саммерс, стартуя с места, разметая сапогами снег, забыв и про вещмешок и про усталость и про противника который мог весь этот шум услышать. В нормальной жизни "Виллис" машинка шустрая, но это на открытой местности, на нормальной дороге, с нормальным водилой, который не первый раз за пять лет сел за руль, и не посреди давки среди расползающихся как тараканы телег с лошадьми. Хрясь - ломается под ногой ветка, бля - катишься кубарем, избегая копыта ржущей в панике лошади, три, - прыгаешь на поножку ревущего и разметывающего снег с комьями земли пополам джипа, и еб-четыре-десять вихляешься, пытаясь подобраться к сиденью водителя пока тот не протаранил дерево, кобылу, телегу... о, чёрт, да, телеге капец, - и командующего всеми напропалую сарджа, - тут еле сумел развернуть руль, болтаясь на нём как сопля на кулаке, а подружка бостонца всё блям, блям, по рукам каким-то мешком с похоже теми самыми консервами, - сцуко больно, - и вот Чет переваливается через дверь и всем телом просто падает на водилу, отжимая его от руля, и неглядя нащупывая тормоз, выжимая его всеми силами
- Всё. Стоп. Отпусти руль. От-пус-ти, придурок, тебе вообще никакой руль давать нельзя, баклан, ты у кого ездить учился?! - пыхтел Чет, смешно упираясь башкой в каске в пузо бостонца, и пытаясь продышаться, одновременно уворачиваясь от его подружки - ептыть, лучше б ты остался на своей кобыле.
Но наконец слова Уайта вроде доползли, подобно улиткам сквозь колючую проволоку, до нужных мест мозга местного, - а может тот просто устал бороться, - и бардак прекратился. Лысеющий, лет сорока, вроде не самый неблагополучный мужик - одежда вроде сносная, но явно рабочая, и сильно ношеная, ввалившиеся глаза, морщины по которым течёт пот вперемешку с грязью. Еле дышит, и похоже только рад что прекратились приключения. Женщина, укутанная, с жёстким злым взглядом, мечущая мысленные молнии равно в сторону своего - мужа? Брата? - так и в сторону Чета.
Не испытывает сейчас Чет особого зла на местных, даже жалко их в чём-то. Он-то, Чет, и его парни знают что даже если они в половине шарика от дома, то дом всё равно есть, и там его ждут. А у этих дом сначала отняли крауты, потом "освободили" союзники, а теперь и те и другие старательно играют в перетягивание каната с жизнями тех кто под ногами.
Чет запустил руку за пазуху, и достал смятую упаковку сигарет. Запихнул в рот одну, зажёг. Протянул вторую мужику. Тот было дернулся взять, но под взглядом подруги сник.
Чет огляделся - вроде остальные обнаглевшие от вида добра люди тоже вспомнили что пришедшие в зелёной форме с оружием всё-таки главнее. Он посмотрел на смешение телег, лошадей, кое-где брошенных или свалившихся с телег ящиков, плачущих детей и галдящих вполголоса бостонцев. Кто-то всё же уходил с места с добычей, но в основном это были одиночки с небольшими тюками. Вроде никого не задавило, не убило, свои не начали прямо стрельбу по живому, а чужие не потеряли разум с концами.
С чувством, но без злости, с некоторым облегчением скорее, Чет выдохнул:
- Fuck...

Дым ел глаза, но снайпер сдерживался. Не потому что не дело жаловаться, скорее, - потому что целился, а злость эмоция сильная, от неё руки дрожат. Вокруг была война, её царство, её владение. Летучая острая смерть заполонила воздух, и только гнездо снайперов возвышалось над театром боя, дозволяя им хоть какой-то, но взгляд на происходящее. Выше них - только ангелы, железнокрылые, тяжелодланные, их рука опускается на тело грешников, не давая подняться, а другая вырывает душу, чтобы сопроводить её дальше. Туда, куда ей пора.
Много таких, наверное, летало над Омахой, а на сегодня, на Фуа да над Новилем, пожалуй, двоим-троим работы всего хватит. Но люди стараются. Для истории мелкие бои складываются в большую победу или большое поражение, а для каждого здесь победа или поражение в маленьком бельгийском городке значат многое.
- Смелый командир, пастырь для своих людей, - процедил сквозь зубы Джармуш, - вот как ты считаешь, не лежат ли на пастыре грехи паствы? Может без него они осознают...

Докричал. Дообъяснил. Донёс, дострелял. Всё до. Ну по крайней мере в этот раз вроде бы повезло - до. А может и нет. Это очень хреново, поверьте, валяться грудой недожареного мяса то в мотоцикле то в грузовике. Не знаешь, хватит ли другим сил выстоять или очередной снаряд, очередная очередь, очередной отряд разведчиков навроде его и Нэша - и всё. Перешёл из категории тяжело раненых в уничтоженные противником.
Священник бы наверное сказал что бог наказал Рича за тщеславие, за его веру в то, что он и без молитв достаточно силён чтобы плена избежать. Убеждал бы, что на бога надо было уповать вместо того чтобы пожар в муравейнике устраивать.
Одно это и грело Рича. Также как когда-то давно будучи закрытым в чулан на три дня за "мучение тварей божьих", он знал ー нет. Нет никаких совпадений кроме тех которые люди ищут в надежде на справедливость мира. Нет миру дела до сгоревших муравьев, нет ему дела и до Рича. Выберемся. Или не выберемся. Но не в наказание за дрянь всякую.
Так упрямо шептал про себя, а потом и вслух - ожоги спровоцировали лихорадку, - горелый рядовой в тёмном фургоне посредине зимней Бельгии. Пару раз его пинал Джек, который опасался что богохульник и на него кару накликает, но Рич уже не слышал ничего. За его закрытыми веками копошились окутанные огнём но не сгорающие муравьи, растаскивавшие по муравейникам и особняк, из белого ставший черным, и погорелых десобристов.

Бога в подвальчике явно вспоминать было бесполезно, потому как он всё больше напоминал небольшой островок ада на земле. Дым. Угар. И похожие на чертей обмазанные сажей и пеплом кое-где тлеющие, а кое-где и полыхающие человекоподобные фигуры.
Позже за бургером да за братвюрстом выжившие будут вспоминать иногда этот запах палёной плоти - и кусок не полезет в горло.
А сегодня хорошо бы выжить. Попасть в ряды тех кто может вспомнить.
С этими мыслями Рич зажимал безумного от боли противника и бил раз за разом лбом в нос. Авось очухается, а нос не сердце, для жизни не так критичен.

- Ага, - кивнул Рич, заправляя снаряд в "трубу". Уж очень удобно встали парни рядом со своей жестянкой, а пара похожих недавно позорно запугала всё отделение., - прощальный подарочек только брошу.
Учитывая тонкие борта жестянки можно и пехоту и её одним выстрелом. Где ещё такой размен будет? А не хотели бы такой жизни - шли бы пешком, вон, даже помёрзший герой у ствола дышит кое-как через тряпку и развяжется возможно через полчаса-час.
- Шшух - сказала ракета, улетая поприветствовать мотопехоту

***

...А самому Ричу пришлось после выстрела рвануть едва не роняя ботинки чтобы запрыгнуть на край телеги, кувыркнуться через край трубой вперёд, - там магазины с пулемётами, лицом в них неприятно, - и вовремя, потому что дыц-дыц-дыц двух других "кеттенов" зажужжал позади.

- Сам-то дровосека железного уложил в ноль, - выдохнул Купер, кое-как признавая что и от бугая-завграбежом помощь пришла, и даже смерть обойти удалось только ему благодаря.
- Бля, ну что им стоило лапки поднять спокойно? Или вообще нах пойти. Так бы остались в лесу мирно ёлки рубить, а теперь вот топор у нас а сам он лежит в чужом складу как сыр в мышеловке.

Она любила ночные смены. Бетани может сколько угодно за глаза называть её умалишенной, но ей нравилось работать в ночную смену. И что тут можно не любить? С каждым часом посетителей всё меньше, их голоса - всё тише, жесты - всё спокойнее. Они устало улыбаются, бормочут благодарности, и оставляют чаевые. Да-да, чаевых вечером оставляют куда больше - ведь все семейные люди сидят по домам, а здесь ужинают только одиночки, у которых всегда денег больше. Понятно, будь "Закат" баром, тут бы было куда менее спокойно, но ни Зои, ни её муж, Захари, не хотели продавать алкоголь, даже если это бы и принесло больше денег. Змеево питьё - говорила о нём Зои, сжимая в кулаке серебряный крестик.
Давно стихли голоса, лишь шелест шин за окном не давал тишине пасть на одинокий ресторанчик - шелест шин и шуршание бумаг.

Парень, читавший свои бумажки за столиком у двери определённо был шпионом, - Зои была уверена в этом. Это сосредоточенное лицо, эти фальшиво румяные щёки, какие бывают только в детских рассказах, этот деланно наивный взгляд, с которым он прижимал свои бумаги к груди, когда Зои подходила забрать очередную чашку молока - молока, подумайте, не кофе и колы в такой-то поздний час!
Зои не было дела до шпионов. Коммунисты, социалисты, - даже анархистам, что бы они там не говорили, всё равно будет нужно место, где они смогут выпить чашку кофе и съесть бургер перед тем, как пойти на работу, к своему отмеченному красной звездой станку. Ей было даже в чём-то жаль шпиона - не выспался, небось, и нужно до ночи ждать своего, как они говорят, контакта. Любопытство было ещё одной причиной того, что Зои любила ночную смену - большинство клиентов, появлявшихся в её ресторанчике ночью были необычными. Интересными.
- Скажите пожалуйста, который час? - поинтересовался молодой (вроде бы) шпион, сверкая белоснежной улыбкой.
- На семь минут больше, чем в прошлый раз, мальчик мой. Без двадцати двух полночь, - улыбнулась ему в ответ Зои. Хотя бумаги тот прижал к животу сразу же, как Зои подошла, она успела разглядеть фотографию пожилого мужчины с аккуратно подстриженной бородкой и с фотоаппаратом на одном из листов, шпиона. "Досье, не иначе", - хмыкнула она, подходя к двери, и приоткрывая её. Свежий ночной воздух ворвался в легкие, словно бы легонько сдавил сердце..
- Опаздывает? - спросила она не оборачиваясь, и наблюдая за шпионом в ставшее зеркальным стекло двери.
- Что, простите?
Смолчать бы Зои, да настроение игривое, и словно черт тот самый под ложечку пнул обеими копытами, вот слово и вырвалось - связной ваш, grazhdanin, опаздывает, говорю.
И обмерла сама она тут же, боясь повернуться, и к отражению взглядом примороженная, - а вот сейчас достанет нож и кончится Зои, и как Закарии потом в глаза смотреть? Не уберегла семейное дело, с красным решила отмороженностью помериться?
Или вот не убьёт он её сейчас. А доверится, да и тряхнет стариной Зои, вспомнит, как из дома убежала однажды да три штата пешком прошла из глупого упрямства, чтобы с папашей-подонком не видеться никогда больше. И станет она красной коммунисткой в звёздно-полосатой Америке...
- Простите.. Я не понимаю.
Наверное, он что-то ещё говорил сейчас. Вот, уже и бумаги показывает, и некролог какой-то... Убедить пытается, что обычный клерк из обычного Питтсбурга, и дядюшка у него умер, и наследство оставил, и не где-то, а, боже мой, какие они идиоты там в своей Москве - в Эбон Ивз - ну откуда там у кого наследство может быть, в этой дыре-то? Прокопченый дом с тремя гнилыми стенами?
Нет, просто не доверяет он Зои, ну да, кто бы ей тут доверился, безумной тетке пятидесяти без малого лет, с сединой под пилоткой.

Снаружи бибикнула машина. Сложив бумаги в папку, последний на сегодня посетитель "Заката" встал из-за стола, и напоследок бросил смущенный взгляд на мрачную Зои.
- Простите...
Не зная, как сформулировать, за что точно просить прощения, он смутился ещё больше, и побежал к машине.

***

Этот парень наверняка только что из армии, - подумал Леннард Филип, выезжая на прямую дорогу к Эбон Ивз. Такой румяный фермерский сынок, прямая спина, явно не самый светлый ум в классе, а сержантам такие всегда нравятся, потому что могут отжаться столько раз, сколько скажут, и спросят, что делать дальше. Леннард, в молодости смотавшийся от призыва под крыло Дяди Сэма под суровым взглядом тогдашней подружки, всегда ощущал романтику в военных.
- Сочувствую насчёт папаши Блэквуда, старику явно было ещё жить и жить.
Парень неопределённо пожал плечами.
- Я говорю, жаль старика! - гаркнул Леннард, не желая сидеть в тишине ещё и всю обратную дорогу.
- Да, очень, - робко согласился как-его... Бенджи.
- А тебе, выходит, он наследство оставил?
- Ага.
- Небось сам не свой от счастья, да?
- Да не то, чтобы.
- ...Ну да, конечно, ещё бы ты не был, цельный дом перепал. И какой дом! Сила! Подкопченный, конечно, как и всё в ЭбонИвз, ну да ничего, не заметно почти. И народ весь твоего дядюшку знал, так что и тебя привечать будет, помяни моё слово! Слово помяни, говорю!
- ...Да-да, - промямлил Бенджамин, проваливаясь в сон на каждой яме и просыпаясь на каждом ухабе, - и на каждом рявке Леннарда. Умение спать в любое время и в любом месте он унаследовал от мамы.

Через какое-то время он проснулся уже посерьёзнее - нужно было вылезти из машины и пройти...
- Аээ - это о-особняк?
- Это мой дом, парень. В особняк пойдём завтра. После похорон. Негоже тебе с покойником под одной крышей спать.

***

Утро для Бенджамина было странным. Хорошим, потому что. Уютным. И каким-то странно спокойным. Все последние дни он был как в тумане, запутавшись бродил меж черных сосен... странно, почему ему пришло на ум именно это сравнение?
А сейчас всё было светло, просто и очевидно. Пока что.

- Мистер Блэквуд! Завтрак!

...to be continued

Некоторые вещи, совершенно неочевидные, многими принимаются за данное. Вот Эбон Ивз. Город черных крыш. Почему черных? Насколько ты помнишь, Томми, в городе полно домов с серыми, зелеными, бежевыми, красноватыми крышами. Но не черных, чтобы прямо эбеновых. И уж точно тому виной не столб дыма вдали, подобные которому ты не видел со времен Великой войны четырнадцать лет назад: городу вроде как двести лет или около того, никаких комбинатов на Правом берегу тогда не было, чтобы покрасить крыши домов, подобно близлежащим лесам и брошенным полям, в пятьдесят оттенков сажи. Почему черных? А ведь раньше, не увидев клонящийся к северо-востоку султан сталелитейного короля, ты о происхождении названия и не задумывался.
Или твоя колымага, Томми. Ты знал, что купил. На то и по дешевке. В Питтсбурге и по пригородам ездить не проблема, ведь многоэтажная застройка не любит крутые склоны и тянется по пологой низине около слияния Огайо и Аллегейни. Нормально она ездила и по городу, и по пригородам. Покупая ее, ты не думал, что по лени или злому юмору проектировщиков министерства транспорта на ней придется штурмовать не самые пологие подъемы по тридцать-сорок метров. Вот ведь засада, а? Да, некоторые коньки под капотом явно отбросили копытца за тысячи наезженных километров.
Не очень-то хочется вылезать в нескольких километрах от города, навстречу сыроватой прохладе октябрьского утра, особенно с характерными для местности... специфичными осадками. Возможно, придется, если после следующего подъема движок опять издаст этот противный и подозрительный рык.
Вот теперь-то нам понятно, отчего редкие вылазки эбонивцев во внешний мир проходят по реке, не правда ли? Но мадам так не подвезешь, что верно, то верно. Главное сейчас не поставить ее в неприятное положение.
Единственное приятное в этой дороге - ясно куда ехать без единого указателя. Эбон Ивз все еще был скрыт из вида за лесистыми холмами, как и излучины Аллегейни, но фабричный выхлоп выдавал город в любой день и любую лунную ночь.
Ну, попутчица тоже ничего так, только вот молчит. И новомодного авторадио нет. И не будет. Моторола за 120 баксов? Даже если бы ты мог раскошелиться на такое счастье, то нечто, огрызающееся где-то там за спидометром, наверняка бы его зажевало.
Скверный день. Как бы он не стал еще более скверным.
Шерил, душка, подними голову. Хватит рыться в записной книжке, ты уже беспощадно вырезала слухи чернилами в бумаге и они никуда не скроются. Ты слыхала, что Эбон дымит как врата в Ад, погуще и почаще сталелитейных деток старика Карнеги в Бреддоке, но один раз увидеть - не сто раз услышать. А один раз сфотографировать - эффект вовсе несравним. Особенно эффект, который этот кадр - распростерший над сереющими лесами свои узловатые щупальца рыжевато-черный саван летучей смерти лесонасаждениям и окрестным фермам - окажет на чиновников Лесной службы Соединенных Штатов и Департамента сельского хозяйства. За следующим поворотом панорама может быть не столь живописна.

Слабость Чиракинан, её спокойное восприятие словно бы давали сил. Это так.. нечестно ― радоваться слабости ближнего. Но всё же так часто нескрытая слабость ощущается как доверие, как возможность увидеть не знатность и самостоятельность, силу и быстроту... а то, что под ними. Поневоле вспоминаются все истории о любви, вспыхивавшей на поле боя - неужели неспособны эльда иначе открыть друг другу душу как в миг слабости и ранений?
Силы, словно схлынувшие от взгляда Ястреба и его жажды руководства, возвращались. И в их потоке кристаллизовались слова, которые так тяжело было произнести, словно шипастую стрелу из раны вырвать.
"Возвращайся, Чиракинан, Глаза-с-блеском-звёзд. Возвращайтесь.
Я остаюсь. "
Ужас, желание забрать вылетевшие мерцающим протуберанцем за пределы звезды-сознания слова.
И воля. Воля быть честным перед собой.
"Я остаюсь. Я должен.. я хочу увидеться ещё с Драконом. Я хочу увидеть, чем закончится тот пожар, что мы здесь начали. Я хочу...
...Найти себя. Найти - в какой-то мере - настоящую цель Первой Грани Будущего, в том виде, в котором вижу её я. Я не знаю, какой должна быть эта цель - но я чувствую, что её не найти на Рукотворном Мире. Не там, где ложь считают лучшим напутствием.
Прости меня. Но я не могу пойти с тобой.
Здесь, под этим солнцем я нашел надежду. Надежду на то, что взгляд меж нитей дождя может указать судьбу, что не увидали провидцы. Я боюсь её потерять."

"Боюсь, начатому долго заканчиваться" ― застыли слова на губах Эларика. А действительно, что дальше? Дальше, когда последний культист, генокрад и агент инквизиции будет вычеркнут из списка живых?
Не твоя задача, эльда, спасать человека из огня. Он оттолкнёт твою руку, или сейчас, или потом. Чего ты хочешь добиться на этой планете, мститель?
Ты ведь просто не хочешь возвращаться туда. Туда, в то место, что Ллановар называет "домом".
Горечь и пустота мешали дышать - но Эларик старался не думать о них. Не думать о ждущем ясного и четкого выбора от него человеке.
Выбора, который был так прост, пока лидер отряда не встретился глазами со своими подопечными.
="Айлен! Чиракинан! Отзовитесь" - пела белая звезда, пытаясь пронзить тонкими лучами холодный туман, обволакивавший поле боя.

Глаза бывают разными. Карие, голубые, зелёные, серые, у уроженцев Кадии - сиреневые, у богачей - черные, светящиеся, разноцветные, любые, лишь с особым оттенком не-настоящего, нарисованного цвета.
Но это у людей. Глаза ксеноса были другими. Не карикатурно-большие, как на брошюрах, не выпученные, как на картинках на заборе, нет. Почти такие-же, но другие. Словно живое стекло, прозрачные, бледно-травяной цвет будто растворён в них.
Ксенос смотрит в ответ, на Кайлюса и одновременно мимо него, и вверх, и во все стороны сразу, - хотя на что глядеть-то, зал как зал, покореженный, подкопчёный...
- Я был прислан сюда другими, теми, кто видел мою цель чистой, простой, черной линией на белом поле. Но этот мир - не белое поле. И я смотрел. Я смотрел, и узнавал этот мир, я шел по нему, пытаясь окрасить его в цвета, что я знал, в цвета памяти, в цвета кости, огня и крови.
Но твой мир был слишком сложен для этих цветов. И я смотрел дальше. Я подбирал новые цвета в палитру, прошлое уступало место настоящему, слова мудрых - моим планам. Моим мыслям. Моему выбору.
Всё больше было красок на палитре. Всё больше деталей на картине. И однажды детали сказали мне о том, о чём умолчали пославшие меня.
Я встречал ужас лицом к лицу. Ужас, который вызревал, словно нарыв, на лице этого мира. Другой ужас, которому весь мир вместе со мной хотели скормить, словно в отместку Империуму. Третий ужас, который хотели обрушить на этот мир твои же собратья, чтобы заставить его переродиться в то, что им нужно.
И я сказал - хватит.
Хватит решать за меня.
Хватит меньшего зла.
Ты хотел знать, ради чего я сражался все эти дни.
Чтобы получить больше времени - и чтобы понять, что происходит вокруг.
Ты хотел знать, ради чего я сражался сегодня...Ради свободы.
Ради свободы самому выбрать, чего будет стоить моя жизнь и жизни моих братьев и сестры.
Чего мы можем достичь. Какому ужасу не дадим совершиться.
И ради твоей свободы выбирать. Это твой мир. И я вижу, что ты выберешь правильно.

Воля Кхайне ― смыть оскорбления кровью, смять, уничтожить того, кто даже побежденный не может принять поражение с честью.
Воля Кхайне. Воля Биэль-тан. Наверное, во многом - воля самого Инквизитора, чья гордость ранена куда глубже плоти.
Но не воля Эларика. Стоя недвижно, глядя на ползущего прочь брызжущего слюной врага, он вновь и вновь слышит то, что уже отзвучало.
"Вам не победить Империум... Вы сбежали от Великого Врага."
Задыхаясь от горечи понимаемого, он видит, как близки... Как чудовищно близки они с Инквизитором. Как чудовищно близок к Империуму Биэль-тан.
Возродить звездную империю прошлого.
Уничтожить врагов, молодые расы, выскочек...
Забывая про ужас, который всегда за спиной. Всегда дышит в затылок.
Так хочется убежать.
Забыть.
Просто жить, ведь смерть осталась позади.
И смеется втихомолку, подбираясь всё ближе и ближе.

Хмуро смотрит он вслед уползающему "врагу", что на самом деле лишь один из неочнувшихся ещё союзников. Его. Всех их. В борьбе со смертью, что пришла из-за грани мира.
Хмурый взгляд скользит прочь, находя Лира, ещё едва живого после пережитого боя.
Эльдар молча кивает ему, и делает первый шаг - прочь. Туда, где должен быть ещё живой, ещё свой Кайлюс.
У них впереди очень много работы.

Фантомные, словно размазанные во времени и пространстве удары чемпиона Лжи.
Прямые, молниеносные, несущие силу грома вместе с ними удары чемпиона Ярости
Ленивые, но бьющие в самое уязвимое место удары чемпиона Тоски
Коварные, сложные в простоте - удары чемпиона Предательства
Ты приносишь в мир память о них, Эларик, но не приноси в мир их самих! Осторожнее!
Осторожен. Насколько можешь - ведь весь накопленный опыт стал песчинкой в бесконечности, когда ставки поднялись так высоко.
И потому каждый удар Лжи - слабее выпада правды, куда больше знакомого противнику, но честного и настоящего. Каждое воспоминание об ужасе слуг неназываемых сущностей - вместе с воспоминанием, что они были побеждены. Они были уничтожены.

Теряется в видениях инквизитор, корчится в ужасе Лир, - не спеши, Эларик, не спеши. Не забывай себя в порыве.
Вдох.
*Инквизитор узнаёт Лира"
Выдох.
*Уйти от удара, закручивая врага в смертельную спираль*
- Что ты говоришь себе, когда ваши интриги, ваш "делёж территорий" - не замечают угрозы вашему человечеству? Когда миры гибнут, тонут в море Хаоса, раскалываются на части от ударов орудий - там, где тебя нет? Сколько их под угрозой прямо сейчас, пока вы стараетесь утянуть друг у друга осколок прошлого?

Грань. Сплетение лучей. Каждый из них светит в своей тональности, поёт свою песнь, вплетая нить настоящего в полотно будущего. Песнь Эларика - слова, те, что нужно, те, что подействуют.
Правда, что лучше любой лжи.
Правда, в которую веришь.
Веришь, потому убеждая союзника - убеждаешь себя.

― Это выбор, Кайлюс. Это выбор, пожертвовать собой по чужому слову, или произнести своё. Это выбор, быть инструментом в чужой игре, или отказаться от чужого и начать своё. Этот мир, твой мир - красив оттуда, с орбиты - словно кристалл-драгоценность. Каждый тянет к ней руки.
Дай.
Дай.
Дай.
Словно голодные птенцы.
Эларик понижает голос, обуянный печалью, и скорбный, ведь ему самому жаль этот мир. Но не только поэтому - то, что сказано будет дальше опасно даже предназначенное для анархиста-Кайлюса, а иными услышано и вовсе не должно быть:

― Пожиратель среди них - самый честный, потому что ему нужно всего-то ваше мясо.
Но Империум пожрёт ваши души, ваши надежды, и надежды ваших потомков на много веков.
А жрецы машины, честные, благородные, единственно желающие блага вам... Блага Машины. Кем станете вы, приняв их помощь? Шестеренками в ещё одном Великом Плане. Топливом для Кузни.

Он слушает, человек, мон-кей, осунувшийся, костистый, не столько силой или выносливостью, сколько твёрдой волей несущий себя вперёд. Такой твёрдой и такой хрупкой волей.
Не сломать ― бы. Поддержать ― нужно.
Напомнить о том, сколько вы сделали, гордые повстанцы, такие гордые - какими сами эльдар были ещё недавно, не зная, как бесполезны их усилия, как в чём-то даже на руку врагу-Инквизитору играют они.
Такие гордые - но такие правильные при том.
Напомнить, что в твоих руках выбор, не только для тебя, но и для твоего мира.
Ты хочешь честности, ты хочешь чтобы дела отвечали за слова.
Ты стискиваешь зубы при упоминании голодного Империума - это всё ещё тяжко для тебя, и ох, как не хочешь ты предавать то, чему всё же всегда служил. Но и закрывать глаза не хочешь, желая принять верное, осознанное и зрячее решение.

― Тебе тяжело сейчас, Кайлюс. Я не знаю, кто ты есть, каким путём ты шёл изначально - до того, как ты решил остановить истирающую вас в порошок власть. Но ты взошел на этот путь. На путь, что делает тебя предателем в глазах лояльных, и мучеником в глазах слабых, что не могут пока пойти за тобой - но верят в тебя. Ты был не один. Ты шел за теми, кто говорил тебе о высшей идее, о равенстве.. Но ты ведь знаешь теперь, что это за равенство. Равенство, где тебя делали равным. Где из тебя, твоей надежды и твоих мечтаний делали оружие, достаточное по силе для борьбы одних жаждущих с другими. Скажи мне, кто даёт развиваться культистам хаоса в нутре вашего мира? Кто использует все средства для достижения власти? Кто даже голодный ужас из глубин космоса считает оружием, достойным использования?
Ты человек, Кайлюс. Ты достоин большего. Ты и твой народ - вы достойны с гордостью смотреть на свой мир, на себя, на звёзды над вами. Вы - больше, чем инструмент. Ты и твоё Равенство - вы сказали однажды, что не дадите глупцам выбирать за вас, и превращать этот мир в свою кормушку.
Не давай другим выбирать за твой мир. Не давай выбирать жадным властителям, желающим выжать из мира последние соки, не давай выбирать жрецам машины, для которых этот мир - лишь контейнер для их собственных игрушек, не давай выбирать тем, кто использует зло непростительное в своей жажде добра глобального. Найди того, кто будет выбирать - того, кому ты доверишься. Или выбирай сам.
Ты уже шел этой дорогой, в душе своей. Шагни дальше, как шагнул я, когда решил, что быть чужим оружием - не мой путь. За моей спиной больше не будет ведущих, но я могу протянуть тебе руку - и помочь тому, кто также был обманут.

"Я предаю тебя, Инквизитор, и твоё дело в глазах этого мальчика. Предаю, потому что любого ментора хотят видеть совершенным - и совершенным ты не был. Ты просмотрел хаос. Ты просмотрел генокрадов. И теперь, когда истину твоих ошибок бросит тебе в лицо тот, кого ты двигал по доске, - в твоих руках останется, надеюсь, лишь вечный Император и служба ему. Посмотрим, достанет ли этого, соперник."

― Я не буду комментировать, насколько "славной" является эта традиция, ― но.. мутации - это звучит серьёзно.

Мутации. Потому и скафандры? Потому и попытка отравления?
Реплика Рико прервала поток мыслей Аль'Веша, мгновенно бросив его сознание в более привычную область тактики.
Расстояние. Скорость. Препятствия. Опасности.
Слишком далеко для практически всего точного оружия - и что проку в неточности для своих? Только излишний риск.
Слишком опасно для личного контакта. Не с измотанным отрядом физически и психологически отрядом.
"Воин, не умеющий проигрывать - опасен для меня более, чем для моих врагов. Командир, не умеющий проигрывать - один из моих врагов. Не каждый бой принесёт победу. Не каждый выживет."
Шас'Уи не слышал своих слов, не помнил потом, что он говорил, какими словами убеждал незримое за кромкой купола небо. Небо, принадлежащее сейчас Тау. Просил ли он? Угрожал ли? Его не было там, был лишь его голос. А разум его снова и снова оказывался далеко в прошлом. В далёком "тогда" уверенность, живущая в сердце билась в холодную пласталь разума. Он не спорил с учителем - не было смысла. Весь спор происходил внутри.

Дроны как средство отвлечения, с "Акулы". Ресурс, брошенный в никуда. Укоры начальства.
Таблетка, заглушающая боль беспомощности.

― Отставить, шас'уи Ри'ко. Твой отряд сделал достаточно на сегодня. Этот бой не твой и не мой. Он принадлежит За'Кату. Он слишком ценит своих, чтобы пойти туда без плана.

Странно, по-птичьи склонив голову на бок, Эларик смотрел сквозь со-беседника. Молчание от всегда имеющего ответы лидера, возможно, показалось остальным знаком бессилия, апатии. Примирения с неизбежностью.
Но долгое молчание, за время которого другие произносили слова об отчаянии и мести, наконец закончилось.
― У нас есть путь, - произнёс бывший Ярый Мститель. Произнёс звонко, напевно словно бы, с уверенностью. На бескровную маску его лица вернулась улыбка. Та самая улыбка, с которой шел в бой Гизейл Вайр.
― У нас есть путь, есть выход, ― повторил он ещё раз, ― теперь я вижу, пусть и потеря заставляет сердце моё кровоточить. Совет Провидцев выступил против нас. Они мудры, ― сказал бы я ещё недавно. Они знают, что делают.
Они по-прежнему мудры, или считают себя таковыми, они знают, что делать, потому что сделали выбор. Но в образах будущего они видят лишь одну из его граней. Я вижу иные.
То, что я говорю, на Совете сочли бы изменой. Я готов принять это, стать изгнанником, никогда не видеть родной Биэль-Тан, если потребуется - если это будет ценой вашей помощи. Потому что мне нужна она. Нужно ваше доверие, которое я проверял на излом столько раз уже.
Совет Провидцев сделал свой ход, принося нас в жертву. Это сильный ход, и он может принести многое нашему миру. Пусть и в перспективе подвергая опасности всё. Возможно, отчаявшись, провидцы решились на этот шаг, веря, что победа Пожирателя предопределена.
Но мы можем и больше. Мы можем сделать лучше, сделать чище, достичь не просто размена фигур, но победы без усиления страшного врага.
Для нашего мира опасен идеальный Альберагд, наш мир, снова, как множество раз до того, выбирает погружение этой планеты в хаос вечной войны.
Но Альберагд может быть и союзником.
Революция, очищающая планету, может поставить её на совсем иные рельсы, чем планирует мудрый инквизитор, ― если другие голоса станут вести людей, возвращающих себе власть над своим миром.
Наши голоса.
Я хочу сделать ставку на людей. На Кайлюса, известного нам, на тех, кто поверит ему и словам, что он принесёт с собой.
О том, что Империуму наплевать на их жизни, и он готов скормить планету Пожирателям-Тиранидам, лишь бы не дать им самим управлять своей судьбой.

Непросто будет достичь этого, но важность велика. Мы должны будем не просто сорвать, но изменить путь миссии в Телецентре, и часть из нас должна отправиться туда.
Лишь часть.
Потому что другая часть должна позаботиться о том, чтобы Инквизитор не смог добраться до туда. Мы должны занять его место.

Непросто будет победить столь сильного врага лишь частью Грани - но так случилось, что у нас есть одно преимущество и один союзник.
Преимущество - они знают о нашем существовании. Не досконально - но как раз достаточно для страха и ненависти. Они уже должны знать судьбу своих агентов, что были погребены в миссии Аргентум Глобалис, они помнят меня и Айлена по нашей миссии в центре города, они не могут не знать о потере своего агента.
Когда они получат шанс атаковать нас - они придут.
Придут туда, куда мы приведём их, туда, где их давно заждались, туда, где Империуму давно пора было прибраться
В логово голодного Милосердия.
Разделяй и властвуй - таков девиз эльдар в этой вселенной. Мы дадим нашим врагам вступить в бой друг с другом, и используем это время, чтобы захлопнуть ловушку, в которой погибнут и те и другие.

Я прошу вас о доверии, - и доверяю вам свой план. Он опасен, он рискован, - но я верю, что в наших душах хватит света ушедших звёзд, чтобы не погаснуть в этом бою. Мы - первая грань будущего. Только взявшись за невозможное, мы узнаем, чего мы стоим на самом деле.
Я Эларик Маульнир, сошедший с пути Мстителя, тот, кто пытается сплести Ветер, Огонь и Тени воедино, нарушивший традиции во имя любви к своим братьям и сестре. Вы первые - вправе осудить меня.
Вы единственные - сможете воплотить мой план в ткань реальности.
Выбор за вами.

Аль'Веш последовал за ним.

***

Рой хитрых, осторожных и рисковых одновременно ос - так снизу, через значки на тактическом сканере виделись бойцы гуэ'ла. К пришедшим вслед за отступившим Ли'Кальей противники присоединяются те, что уже были в комплексе. Скоро непросто придётся Ли'Калье.
"Вернём должок," ― хмыкнул лидер, и махнул рукой О'Нэлю:
= "Давай покажем тем парням, чем кончается невнимательность!". Гранаты кончались быстро, скоро пусты будут подсумки, но помощь своим - это то, на чём зиждется Тау'ва. Да и дальше проходить будет проще, когда атака Ли'Кальи станет основной проблемой местных.
* "Гранатная атака"

***
= Не упусти момент, братишка, ― передаёт Аль'Веш на бегу, и группа споро движется дальше. Значки тепло-желтого цвета быстро распространяются по первому этажу и движутся на второй. С запозданием лидер замечает притаившихся в укрытии вдалеке бойцов гуэ'ла - а воодушевлённые тау движутся вперёд без осторожности.
= Ри'Ко, не останавливайся, мы сейчас. Нат'ли, со мной! - на указание остальным не хватает времени ― пистолет в руке захлёбывается импульсами, и опустошает последний магазин. Гранаты с двух рук, и пульс-очередь не ставшей ждать уточнения спутницы вычеркнули контр-атаку гуэ'ла из списка событий за день.

* "На бегу от бедра"

***

Вот уже близко свои, неуклюжие в замкнутом пространстве, но такие родные силуэты скатов. Кувырок за укрытие из каких-то контейнеров от зубастой гончей фраг-гранаты, и .. рванувшееся встретить тебя дуло многостволки.
= Скат-три, отставить огонь! - кричит в микрофон оглушенный близким взрывом Аль'Веш, и отчаянно надеется на прочность и жизнеспособность на совесть сделанной электроники.
Спустя мгновение надежды оправдываются ― вращение орудия приостанавливается.
= Свои, пилот. Прикрывай.

* "Не стрелять, свои!"
***

= Добрались, неужто, ― радостно ахает Фолкья, видя выезжающий навстречу "скат". Лаз-импульсы свистят у плеча, заставляя двигаться невозможно быстрым зигзагом, укрываясь за стеллажами, коробками, и прочим хламом.
Но некоторые из них тоже таят опасность, как таит опасность гнездо жгучих ос.
= Хар'Ко, НАЗАД! ― кричит лидер, понимая, что не может сделать больше ничего, нет заряда, нет гранат, "пустой".
Не совсем пустой, впрочем. Фол'кья, подобравший где-то лаз-пистолет - лучшее доказательство, что командир пустым не бывает, пока с ним его отряд.

* "Хар'Ко, НЕТ!"

Хотел бы сейчас Аль'Веш и впрямь сказать, что знал, на что идёт. На самом деле в тот момент он рванулся вперёд практически не думая, ― позже, после боя, он вспомнит, как в учебке вбивалась в них реакция на такие ходы противника. На дымовую завесу в тесном помещении, за которой наверняка последует атака.
А сейчас он просто пер вперёд, будучи уверен, что стоять и ждать неизвестно чего, пока Ри'Ко пропадает невесть где ― ещё хуже. Тем более что первая развед-группа может связаться со своими, и привести серьёзные подкрепления...

...Опасение это, как вскоре осознал, паля поверх голов, Аль'Веш, было уже запоздалым. Часть подкреплений уже прибыла, а значит и за остальными дело не постоит.
Но отступать сейчас было точно поздно.
"Как закончим, нужно вызывать своих. О'Талис с его опытом работы в коридорах мне здесь ох как помог бы".
― Вырубай их с разбегу, парни, вперёд!
"Раш'Шар мне голову за такое открутит."

Удары. Финты, обмены, блоки. Один против многих, как тогда Гисэйл Ваир. Лишь уворачиваться нельзя. Они там. За спиной. Они исполняют миссию, избранные, умелые. Выбранные за искусство. Сейчас, больше, чем когда-либо Эларик видел, что его искусство боя слабее чужих. Он избран не для того, чтобы выполнить миссию. Он избран, чтобы не дать им умереть.
Их так много - тех, кто желает смерти бойцам Старшей Расы. Ненависть захлестнула его мутным едким потоком, и он не противился. Быть сильнее и быстрее, причинять боль тем, кто посмеет встать на пути его Грани, уничтожать непокорных...
Стон Чиракинан вырвал его из забытья.
Нет.
Нельзя.
Эларик метнулся подхватить хрупкое тело, взглянуть в глаза сестры..
Молчание. Нет слов для стыда, пустоты, растерянности
И пси-связь протягивает тонкой нитью, когда взгляды сливаются в один
"Скажи, о дочь правящего рода. Скажи, что вы знаете то, чего не знаю я. Что у смертей сотен, тысяч собратьев - есть смысл. Есть цель. Что вы знаете, как остановить это. Сегодня и сейчас чтобы быть лучшим командиром я должен убивать свои чувства. Свою любовь к каждому из вас. Как это ведет к процветанию древнего народа, я, простой солдат, спрашиваю у тебя, принцесса"

Прячась за пустой оболочкой людских приборов, Эларик слушал. Лир, бескорыстный труженик, ― сейчас он, инструмент, казалось бы ― виделся Эларику ближе любого из своих спутников, чей доспех, казалось, был покрыт тонкой коркой полупрозрачного льда. На миг ему захотелось сбросить свою броню, словно моллюску выбраться из раковины, мучительно ощущая хоть что-нибудь кроме этого холода...
Не время. Пора за дело.

***

Искры и молнии ― ещё один уродливый, искаженный металлом мон-кей проваливается в забытье в каком-то шаге от тайны древнее его настолько, насколько он сам старше мотылька-однодневки.

И союзник, такой же уродливый человек-механизм ― смотрит, оценивает. Нельзя дать ему вдуматься в это, нельзя дать ему полностью понять, что он делает. Его интерес легко отвести в сторону ― вопросы всегда помогают в этом. Вопросы ― на которые можно получить очень неожиданные ответы.

***

Капля крови. Тяжелая. Красная. Во взмахе клинка сорвавшаяся и растекшаяся по стене.
Чужая кровь. Не эльдар ― их крови не пролилось здесь, дымящиеся грудой бесполезного металла и плоти машины не угроза для того, что на краткое время вновь стал Яростным Мстителем.
Не машин.
Кровь пленника, взятая осторожно, чтобы тот не истёк оной, оставленная здесь, как ложный след.
Переглянуться с Драконом ― маска цвета пламени молча кивает. Он многое понимает, Финир. Только почему сейчас так ненавистна маска эта, как будто вместо живого под ней пси-кость поднятого мертвеца?
Нет времени для паники, лидер. Нужно помнить. Нужно видеть. Видеть мерцающий-в-пространстве образ Ллановара, видеть тревожно-тусклый огонёк Айлена, видеть всех, каждого в своем сознании, и направлять в едином танце.
Будь сердцем, Эларик.
Бейся.
И он бился.
Как будто в последний раз.

Пляшущий меж пальцев кинжал, крохотной точкой острия выписывающий вязь символов в воздухе. Так далеко от желанной плоти врага древней расы.
Он мог убить собрата. Убить. Одной своей жалкой пулей уничтожить друга. Сородича. Того, кого Эларик, не ведая того, так больно ударил - и едва успев спасти от опасности внешней, еще только должен уберечь от боли внутренней.
Сошедший с пути не знает ― но уже чувствует, осознает, по тону мыслеречи, доклада, желания.. выслужиться?
Боги, он же ему принёс этого ублюдка, как трофей, как добычу.
Нет больше маски огненноглазого паука, нет больше хищной уверенности ― вот ты, считавший себя силой, и почти ею ставший, по воле богов и провидцев, по воле самой Судьбы остановленный нами. Ты расскажешь нам всё. За то что ты сделал с ним. За то, что сделал с ним я, ― еле слышно шепчет Эларик.

Чудовищное напряжение не оставляло Эларика весь путь в подземном комплексе. Пусть он и хвалился перед Организатором своей связью с “адептами машин” - но сейчас он ощущал, что мон-кей, раньше бывшие лишь слабым противником, способным в таких количествах лишь умирать от его меча, здесь представляли реальную опасность для миссии. Не сами, нет - но благодаря множеству устройств, здесь находившихся. Механических, грубых - глаз. Не имевшие пси-дара, мон-кей подменяли его “магией” угловатого, злого металла. Вот и сейчас не окажись здесь Эларика, не выбери он этот путь - не выжить бы Айлену. Не пережить бы атаки.
Но мудры Видящие, и далеко глядят в своей мудрости. Не иначе как умелой вязью судьбы была спасена миссия, ― и словно покой ощущает бывший экзарх, надеясь и веря - да, он не ошибся. Он избрал верную дорогу. Все шло только так, как и могло идти.
Огненный цветок, расцветает высоко вверху - а внизу двое эльдар уже готовятся встречать братьев и сестру с битвы. Они вернутся в целости - не может быть иначе.

Эларик слишком спокоен. Слишком радостен, возможно, и потому не замечает подавленности Лира - тот зря грустит, потому что путь света уже виден среди звезд, и нужно лишь пройти по нему.
А вот и они. Вот уже идут в гараж наверху, и Финир помогает раненому брату... И еще одна фигура, темная, почти черная - ее тащат вниз, пока Маульнир остается с Лиром наедине, наблюдая за ситуацией.
― Все получилось, адепт машины. Осталось лишь стереть следы и вернуться. Мы добились многого сегодня.

Ответил ли что понурый механист? Остался ли молчать? В любом случае времени для дискуссии не было. Спускались вниз свои - и Эларик не мог не поприветствовать их, радуясь что все были в сохранности. Все, кроме Айлена ― но и он будет в порядке.
Будешь. В порядке, друг мой.
Для глаз невнимательного лидер эльдар всего лишь поддерживал собрата, - но на самом деле он пытался дать ему сил выдержать раны. Дожить до возвращения в убежище - что было несколько дальше, чем хотелось.

“Как все прошло? Времени немного, но нужно знать. Путь домой известен, но придется чуть задержаться, и стереть наши следы здесь. Не волнуйся, Айлен, мы справимся.”

Перед сном вспомнилось, что сюда я собирался отписать, но не отписал. Отпишем же...

...
Насчет себя. И наверное в некоторой мере извинения.
Это моя, похоже, седьмая, или восьмая БСГ. И сейчас я четко понимаю, что каким бы роле не был этот бординг, сама настолка мне категорически скучна. Мне скучно раз за разом начинать игру с приблизительно одной и той же отработанной до автоматизма цепочки действий. Мне скучно считать карты(и это уже пожалуй третья игра в которой я их не считаю, даже зная, что тем самым подрываю эффективность), мне скучно опять высчитывать кто сайлон, мне скучно опять смотреть на прыжки, разведки и летающих вокруг корабля рейдеров. Возможно - это потому что все игры протекали одинакого, я не припомню никаких реальных битв с сайлонским флотом за последние Х игр, я не помню реальной борьбы... Все достаточно просто. Типично. И скучно.
Конечно, есть отыгрыш. Но, как мы увидели в этой игре на примере Арти, ролебординг _ограничивает_ отыгрыш. Ограничивает твои возможности, ограничивает твой выбор, привязывает тебя к достаточно много сил отнимающей механике игры, забудь про которую - и все пострадают, _проиграв_. Что грустно уже по той причине, что настоящие ролевые игры приучают нас к хорошему факту: в ролевой игре нельзя выиграть или проиграть. Можно получить или не получить удовольствие.

Теперь к этой конкретной игре. Как уже сказано, я немного устал от бсг - но вместе с тем я хотел _поиграть_. В первую очередь потому что мне, как вечному мастеру, редко выдается шанс просто кого-то отыграть, не держа в голове мастерские принципы создания фана другим, механику ситуации и дальнейшие планы. Простой отыгрыш личности - не представляете, как иногда по этому скучаешь, это особенно ощущается, когда в водимых модулях появляются клевые, замечательные нпц, которых слишком раскрывать нельзя, чтобы не затенить игроков....
Так. Отставим в сторону оффтопик. В общем я хотел поиграть. И одновременно хотел посмотреть, а как же будет водить кто-то другой. Однажды я уже видел, как водит Драаг - и его стиль разительно отличался от моего. Теперь пришла пора посмотреть на Меньша - и я честно скажу, что я ни капли не пожалел.
Следующим пунктом придется опять высказаться о скуке - скука овладевала мной при одной мысли о ковырнадцатом отыгрыше типичного полета Галактики с типичными персонажами, каждого из которых я видел уже неоднократно даже на этом форуме(и начинал я, честно сказать, несколько раньше). Несмотря на факт, что одного и того же персонажа действительно можно сыграть по-разному, общие черты все равно приедаются, равно как и типичные методы. Тай будет пить горькую и ругаться, Адама - заботиться, Старбак - ругаться, спать со всеми подряд и героически летать. Все знакомые - но даже любимый сериал больше трех раз пересматривать сложно. И мы с Меньшем решили слегка изменить декорации. Благо давно еще с R2R(некоторые из вас должны ее помнить) обсуждался проект игры именно по Пегасу(с Ромо Лампкиным в качестве президента, ну да что поделаешь).
И мы начали пилить игру. Мы поставили Пегас в центр, мы отодвинули большинство оригинальных персонажей, и я, перестав наконец мяться, честно взял себе персонажа-центральный символ Пегаса, Елену Кейн. Благо хотелось испробовать новые грани отыгрыша - но об этом позже.
Мы думали, что это освежит и облегчит игру. Результат.. не лучший.
Возможно, это моя вина, возможно, мы просто мало сосредотачивались - но ощущения Иного Флота, и в особенности Иного Крейсера создать удавалось не часто. Все смотревшие сериал BSG знают, что "Галактика" действительно является одним из персонажей также, как одним из персонажей сериала "Светлячок" является корабль контрабандистов с тем же названием. Мы видим Галактику постоянно, с самых разных мест, мы знаем и комцентр, и двигательный отсек, множество сцен происходит в коридорах, в ангаре, в лаборатории... Галактика живая.
А вот Пегас - нет. Почти нет. Мы знаем его снаружи, эту зубастую, хищную тварь, ощетинившуюся стволами - но мы почти не чувствуем Пегас как крейсер, его внутренний мир, его коридоры и его жителей. Кто помнит ангар "Пегаса"? - а он должен быть совсем иным чем в галактике, лучше, больше оборудованным, там даже есть возможность строить новые корабли....
И учтите, что я не пытаюсь винить Меньша в том, что он не отображал это в достаточной мере - это не его вина. Мы не знаем, ЧТО отображать. Ну.. и возможно не все из нас, в частности, я, на этом концентрировались.
Не ощущался главный крейсер - и уж конечно не ощущались остальные корабли. Присутствие "Галактики" на карте предполагало, что кто-то из персонажей реально будет туда летать. На практике куда реальнее старого "ведра" был "Борт№1", где регулярно проводились заседания кворума. Ну да впрочем его отображать проще всего - на нем чрезвычайно мало места. кабинет, "зал" заседаний, ангар - это по сути все, что там есть. Там жить-то почти негде.

Сломалось место действия - но на этом все не кончилось. Набор персонажей - при том, что сами по себе они ничем плохим не кажутся, ― на практике во многом и породил ту ситуацию "разделенности", в которой находились все игроки. К добру или ко злу, но в БСГ есть немало персонажей-пар, как минимум - и уж хотя бы им обычно есть чем заняться. Если среди пяти есть хотя бы две такие пары - игра работает.
Кейн могла бы иметь интересные связки с Адамой - но адамы, разумеется, не было. С каким-нибудь политиком вроде Балтара или Ромо ― но главными политиками были абсолютно не стоящая для нее внимания Элен и Гаэта, который... был подчиненным. И далеко не основным. Попробуй он хотя бы раз всерьез пойти наперерез...
В этом и проблема. Ближайшие соратники, с которыми она раскрывается хотя бы частично, или ясные противники, которые могут заставить ее сломаться. Но никого подобного здесь не было.
В результате самыми близкими персонажами к Кейн были даже не Фиск и Кендра, которые отошли на второй план почти сразу(плюс я понимал, что навязывать им поведение при том факте что кому-то возможно потом придется ими играть - невежливо. Вот цена включения в игру казней) - а лейтенант Адриан и враг, сайлон, Тройка-Люция.
Кэт всерьез могла завязаться с любым пилотом, с любым бойцом средней руки. - но не с безжалостной Кейн, которая никогда не любила слабых. А силу Драаг играть не хотел, и, в принципе, не был так уж неправ - старбак мы видели уже много раз. Но... В итоге .. В итоге сложно.
Гаэта на самом деле тоже неудобный персонаж. Несмотря на почти постоянное присутствие в кадре сериала, на практике его роль 90% времени сводится к озвучиванию технических деталей. Реальная(и не самая приглядная) личность у него просыпается только после Новой Каприки. И у него почти никогда не было серьезных контактов с кем-то из остальных вне приказов и "да, сэр".
Результат известен. Олд основную часть игры просто сидит сам-по-себе, и лишь в конце эволюционирует в самостоятельную личность. Очень похоже на сериал. Но от этого не менее грустно.
Коттл - по сути та же история что и с Гаэтой. В сериале он функция - и хотя функция эта часто имеет вполне четкое мнение, и интересное - действий и желаний вне врачебного дела у Коттла никогда не видно, и связей с остальными у него нет. И хотя это возможно никак не огорчило Эрла, для творчества это минус. Сильный минус.
Элен Тай, что самое интересное, функцией НЕ является. У нее есть конкретные цели и мотивы, она действует на экране, пусть и мало. Ее проблема в любой партии в том, что она - та самая манипулятивная стерва, которой сложно играть с теми, кто не желает манипулироваться. Ей нужно готовое подыграть окружение. Тот же Зарек, та же Бумер, те же политики... те, кто согласен в это играть. У нас согласен был, похоже, один лишь драаг. Уж так вышло, что я подобного рода личностей терпеть не могу по жизни, и это отразилось на игру в полной мере. И уж тем более - на те отношения, который в итоге возникли у Элен и Кэт... Опустим комментарии и скажем, что я просто рад тому, что два вполне неплохих человека приятно провели время - и что некоторым другим их творчество понравилось.

Так что на мой взгляд одна из основных проблем была в персонажах. Будь в игре Кендра, Хотдог, Балтар или Лейрд, взаимодействие родилось бы во многом само собой, на мой взгляд. Это сложность Пегаса, персонажи здесь связаны в целом куда меньше, чем в оригинальной БСГ, где все трутся друг с дружкой постоянно, и вопроса "как мы связаны" особо не возникает.

***

Итак, игра началась, игра шла и так далее. Что могу сказать лично я?
Немногое. Признаюсь честно, я уделял этой игре меньше внимания, чем предыдущим, и вообще крайне мало. Многое происходило в моей жизни, включая новых друзей ирл, новую работу, и ведерко других игр - и это, к сожалению, заставило меня расслабиться, и обращать меньше внимания на игру. К тому же, как уже было сказано выше, механика меня интересовала уже почти никак, а отыгрыш случался исключительно в мой ход, и был в первую очередь самописным - не менее, чем у кэт и ее приключенческой истории.
Так что я спокойно вел крейсер вперед, благо механику прыжков было просчитывать не так сложно, и точно знал, что казнить не могу никого. Помимо до боли очевидной Арти меня всю дорогу крайне беспокоил драаг и его fake reveals - до такой степени, что когда в свой черед уже на НК кэт попала за решетку, у меня не было ни малейшего желания ее вытаскивать.
Мне тут указывали на факт, что Кейн так и не стала убийцей персонажей и никого не выкинула фшлюс. Признаю такой факт - в первую очередь потому что не имел ни малейшей серьезной доказухи. возможно, считай я карты, я бы такую доказуху нащупал, но мне было влом. Пока же никто не совершал ничего серьезного, а шлюзать арти либо драага просто потому что они вели себя хз как моя совесть мне не позволяла.
Собственно первый серьезный звоночек крайне, крайне запоздал - им стала прививка Доктора. Несмотря на его старания убедить нас что это все во имя высшего блага, тогда я четко понял, что ничего хорошего от дока ждать пока что не следует... к сожалению, было слишком поздно. И Кейн пришел печальный, но неизбежный конец.
Что ж, было жаль жаль жаль - и шаг со стороны Эрла был тот, который не всякую ролевую игру вытерпишь. Я вообще не очень люблю эффекты "перейди на чужую сторону", одну игру я из-за этого так и покинул - но тут был ролебординг и был честный ход. Имеете право.
Было жаль - но играть я продолжил. И в принципе даже немного повеселился играя центуриона, далекий привет доброй Железяке из нашего с R2R фанфика "Maintenance Day".
Эрла потом честно было жаль - несмотря на utter, total boringness запиливания людей центурионами, это было бы действительно эффективно. Я прошу прощения. Не помню уже мотивов, если честно, возможно и впрямь хотелось "отомстить" - но так или иначе, ни вылезания Кэт из тюряги ни тем более успеха финального хода я не ждал - был уверен, что смогу не дать им уйти. Забыл про приказ.

По итогам могу сказать
1) игра была хороша насколько могла быть хороша. за сам процесс ура Меньшу, он справился вполне.
2) сама переделка пегаса в очередной раз оказалась плоха. Или, по крайней мере, недоделана. Во многом, конечно, повлиял рандом, но набор персонажей надо как-то было пофиксить - тогда, возможно, эффекта "пяти одиночеств" можно было бы избежать. И Арти бы не грустила.
3) недавно я впервые попробовал играть по сеттингу настолки и завязке сюжета настолки(того самого Андроида) используя +- ролевой движок - и эффект был в разы сильнее, чем от самой настолки, в которую мы сыграли позднее. Так что мое мнение конкретно сейчас - время ролебординга для меня ушло. Возможно, потом я еще и отойду. скорее нет. Сыграть в бсг или андроид по нормальным правилам был бы более чем рад, да и даже поводить. но опять же когда-нибудь, потому что игр in progress сейчас реально слишком много.
4) Драаг прав. Обсуждать и говорить об игре - полезно.
5) Спасибо всем. В частности:
-Меньшу за непреклонное движение вперед, за качественное вождение, за терпение. За талант.
-Олду за то что хорошо отыграл для новичка, не ударил в грязь лицом ни в механике ни в отыгрыше, и в итоге спас всех
-Драагу за наибольшую среди всех активность и за то что не забыл получить максимум фана и максимум отыгрыша.
-Арти.. за то что была. Иначе бы драаг не был сейчас так рад. Но соглашусь, что ты выбрала несколько не ту игру.

Врага Кэт замечает быстро - в конце концов, отряд центурионов, пусть и ведомый сайлоном в обличье человека, производит немало шума. В каньоне не так много места, чтобы скрыться - но небольшая пещерка, валуны, за которыми не видно тепло тела, - найдется всяко.
А затем, когда основной отряд прошагает мимо, и сердце прекратит биться, как бешеное - сзади послышится неловкий шелест камня о металл - так солдат, не заметив выступа в темноте, задел бы ружьем о камень. Будь Кэт на его месте - сейчас бы замерла, беззвучно кляня себя за неуклюжесть.

Следующий звук морпеху уже не издать - этот скользящий, скребущий шелест жители Новой Каприки выучили быстро. Выскальзывающий из своего укрытия ствол пулемета центуриона.
― Знаешь ли ты, насколько хрупок человеческий организм, Катрейн? Я изучил много информации, рассчитывая, какие угрозы должны заставлять человека бояться. Их много. Очень много.
Голос Фиска звучал почти как настоящий. Если от skinjob'а еще ожидаешь похожести, то железка была сюрпризом.
Зашел в тыл. Метнуться до выхода - метров пятнадцать. Несколько секунд.
― Считаешь, каковы твои шансы сбежать? Семнадцать метров по прямому туннелю без поворотов, на ярком свету снаружи. Вполне достаточно чтобы словить очередь, ― ответил на ее мысли сайлон, теперь - голосом Кейн. - Впрочем, люди всегда славились умением игнорировать очевидное. Один выход из каньона занят отрядом той, кого вы называете Элен. В другой скоро войдет вторая группа. Можно, конечно, обдирая пальцы карабкаться по скале... и жалеть, что твое тело столь слабо. Я повторюсь - хрупкое, не приспособленное ни к чему. Будто бы природа - или ваши "Боги" - избрали самое нежизнеспособное существо из возможных, чтобы наделить разумом. А знаешь, что самое интересное?

Голос чуть сместился. Едва слышные шаги - движется не как рядовые болванчики. А может удастся грохнуть?

― Самое интересное - сайлоны версии 2.0 не сильно от вас отличаются. Это удобно - маскировка. Совершенная маскировка. Ни имплантов, ни средств связи - исключительно органика. Мы думали, что это станет залогом нашего успеха. Кто-то считал, что образ "победивших" людей принесет нам удачу...

Шаг. Еще шаг. Медленные, дающие время подготовиться. Убежать. Как кошка с мышью.

― Мы ошибались. Ваша слабость - заразна, она, как болезнь, проникает в разум. А вместе с ней и жажда власти. Я читал ваших философов - они сравнивали хищников, обладающих природной силой, и приученных ограничиваться с рождения, - и травоядных, неуправляемых в гневе. Вы взяли худшее от обоих миров, а вслед за вами и они. И вы заплатите за это.

Кот:
Чем дальше за ворота - тем слабее. Ты помнишь, зачем вы пришли сюда. Зачем ты сейчас идешь вслед за феей. Зачем ты вообще в этом странном мире. Помнишь. Но словно не чувствуешь. Как наркоз. Или две-три-больше бутылки пива. Ты идешь вперед, переставляешь ноги, хотя тебе неохота во все это ввязываться. Злишься на себя за само это безволие. На 34. На фею.
Нет. Не злишься. Раздражение, глухое, как крик в стену тумана. Крикнешь - завязнет.
Только одно держит - воля и ответственность. А кто еще? Кто еще, скажите, будет держать эту ответственность за шкирку и думать на шаг-другой вперед? Зев? Да не смешите. 34? Ага, видели.
Тяжело быть скучным и занудным. Неприятно, сказать по правде - особенно когда в свое время раздолбаем быть привык. Но деваться-то некуда.
Вот и смотришь вокруг - подмечаешь посетителей рынка, смотришь на фею - подмечаешь реакцию, смотришь вперед - что-то там готовит судьба?
Подмечаешь - чудо-юдо в плаще, сгусток тьмы с горящими глазами - пролетает мимо. Подмечаешь - в ужасе замирает фея, словно камнем застыв, провожает. Замечаешь - пролетает мимо чудо-юдо, и скрывается за палатками. Не нужны вы ему оказались. Но запомнить можно.
Вокруг - слева и впрямь сахарная вата. Справа - здоровенный дракончик(ну как здоровенный, с хорошего дога размером) завтракает факелами и плюется огнем.
Впереди - газетная лавка. Самая обычная, кажется. Может, взглянуть?

34:
Поди разберись в себе - когда не знаешь, чего хочешь. Когда пытаешься понять, откуда идет собственный голос, и видишь, что себя много, что желания разрывают тебя в разные стороны. Успокоиться бы. Прекратилась бы эта свистопляска с собаками, рыбами, червями и девицами-ветряницами - и хорошо было бы. Вот бегал за Спином - и ведь насколько проще было. Люди, агенты, пробужденные. А тут зоопарк на выезде. И собственная душа так и норовит разорваться. И кто первый того и тапки в деле перехвата руля собственного тела.
Вот как сейчас - к продавцу сахарной ваты, мужику с окладистой белой бородой, от которой он отщипывает кусочки и отправляет в рот, ― прискакал пацан. А кто общаться-то будет?

― Все в полной заднице. Единственный вменяемый пилот - впрочем, как можно звать ее вменяемой, ее со стимуляторов не снять?! - сидит в изоляторе, Кейн мертва, а-а-ап-пчхи!, ― Фиск высморкался, ― а у Гаэты опыта не хватает загонять всех на корабли в одиночестве. Кендра, поверь, это полнейший хаос.
― И полковник Фиск, конечно, ничем ему не помог... Можно было догадаться, ― протянула та
― А что я могу? Те, кто верил Кейн считают меня тюфяком, не умеющим командовать, те, кто ненавидел Кейн, ненавидят и меня. Приказы все пропускают мимо ушей - и это в лучшем случае.
― Отлично. И у меня есть радостная новость для тебя. Маскарад закончен, ― кивнула Шоу.
В ответ полковник протянул руку к затылку. Тихое шипение магнитной застежки - и сверкающая металлом машина уже выбирается из ошметков искуственной плоти.
― Впрочем, отметь, я вписался в свою роль идеально, ― сказал центурион голосом полковника Фиска.
― Да, да, как скажешь. А теперь займись делом. Гаэта считает, что он достоин повести человечество обратно к звездам. Пора вернуть его с небес на грешную землю.
― Безусловно, ― кивнул металлический убийца.
"А за ним тебя, и всех, считающих, что плоть может властвовать над металлом."

Твои грехи всегда нагоняют тебя. Кем бы ты ни был, как бы высоко ты ни взбирался - это так. Кейн знала это, и знала то, что грехов за ней предостаточно. Все они встали перед выбором в тот день когда прежний мир сгорел в ядерном огне, и выжившие, осознав, что выжили, пытались понять, как им быть дальше. Уже тогда она твердо знала, что без боли, без крови и потерь не вернуть себе будущее, то будущее, в котором человечество все еще существует. Она была готова принять на себя ненависть, зависть, презрение, что бросали в нее люди Колоний. Она была готова принять на себя всю ту человеческую кровь, которую проливала, раз за разом выбирая, выбирая, прокладывая курс для целой цивилизации.
Что ж, пришла пора платить.

"Он не придет," - повторяла про себя она, ― "он не придет, пароль "горящее небо""
Адриан долгое время работала на дальней станции, и, вернувшись, была оглушена событиями. Сайлоны. Кейн нет на месте. Люди пока живы. Кейн поймана. Кейн сбежала...
Лейтенант ясно понимала, чем сейчас все закончится. И почти хотела вернуться обратно на охрану геологов у черта на рогах - лишь бы не пытаться справляться со всем этим. Не лезть в тех, кто из оппозиции превратится в террористов.
Но и оставаться на стороне бездушных железяк и их хитрых хозяев...
Адриан тянула время, хотя за полторы недели с возвращения к ней подходили не раз.
И сейчас она внезапно не смогла отказать. Парнишка, Кеикайя - был мертв. Сайлоны убили его. Нужно было предупредить Кейн, что связи пока не будет...

...Взрыв всколыхнул в памяти старые, вдолбленные на тренировках навыки. Откатиться назад, прикрыв лицо от осколков. Уйти от возможных точек обвала...
Нет радио. Нет связи. Можно только оглядеться, убедиться, что не станешь лишней жертвой, и бежать внутрь, спасать, выводить, ― ведь сайлоны наверняка услышали взрыв, ― и искать, кто был жертвой.

***

Люди, люди, люди. Такие, казалось бы, знакомые - но все смотрели в сторону. Даже на крейсере Адриан была всем чужой, безопасник - это больше чем просто работа. А сейчас, судя по невзначай расположившимся вокруг ребятам и мрачным взглядам, ее могли посчитать и за... предателя?
Фиск. Хотя бы этот не будет мрачно пялиться.
― Полковник, у меня срочное послание для коммандера Кейн. Она... сильно пострадала?

Полковник. Грузный, - так хотелось сказать. Пилот сказал бы "Как грузовой гроб с тилиумом", Адриан же больше помнила обыкновенные танкеры-наземники, - даже на Каприке такие туши не поднимали в воздух, и они угрюмо ползли вперед, не останавливаясь, но и не умея ускоряться. "Я ползу и буду ползти и это хорошо", - говорили всем своим видом такие машины. "Я ползу и мое дело мне превыше всего, а про всякие происшествия я уши заткнул, глаза закрыл, и мне перпендикулярно" - говорили их водители.
― Лейтенант, я рад, что вы приняли верное решение. К сожалению, вы приняли его слишком поздно. Коммандер Кейн погибла. Вместе с еще десятком людей. Вдвое больше ранены, и слава богам, что каменные стены сдержали взрывную волну, ― он достал обширный носовой платок в красно-белую клетку и шумно высморкался, ― мы не забудем эту потерю, лейтенант. И она не остановит нас. А сейчас - помогите нашим выносить раненых. Это всех касается, ― рявкнул он остальным, ранее угрюмо, а теперь - безнадежно смотревшим на него. И шумно чихнул.

Сократил дистанцию, ударил. Здоровяк-рыба даже не шелохнулся, кажется - или это ты плохо бьешь? Ты боишься? Какую-то жалкую скумбрию пластинчатожаберную? - всплыло со дна сознания умное слово.
Рыб бьет тебя основанием рукояти своей пушки. Больно. Обидно. И искры в глазах.
Кажется, на долю секунды закрыл глаза - а уже держит, гад, за воротник. Прижал к стене дома и держит за горло. А глаза рыбьи, выпуклые и бессмысленные.
— Схичьехо, щхясь тхварлюгхка наигхраетсья и тьебя употхребьльит - ухмыльнулась губастая рыбья пасть. Показались острые иглы зубов.
Висеть как груша, когда друг рядом - в опасности. Когда друга жрет какая-то страхолюдина, а рыба-скотина пугает, а те свиньи-черви-прочие из-за ограды СМЕЮТСЯ, ЧТОБ ИМ ПРОПАСТЬ!
Злость. Ярость. Сам не понял, как изогнулся, оттолкнулся от стены с нечеловеческой силой. Опрокинул рыбу. И-раз по роже! И еще! И еще!
И получи! И на тебе!
Красный туман в глазах. Нет сил остановиться. Есть силы вымещать злость. Всю что есть. За все невезение этого дня.

Кот не видел этого. Только слышал мягкие звуки ударов, и бульканье рыбы, выкрики 34.
И рычание псины, судорожно вырывающей еще кусок _тебя_
Что делать? Когда уже очнуться?

Сильнее клыков адской собаки Кота грызла обида. Как же так? Неужели все закончится так банально – его загрызет какая-то шавка? На пару мгновений обида притушила огонь в крови, и Кот поплатился еще одним кусочком своей памяти. Где-то вдалеке слышны были звуки борьбы – очевидно, Драйвер рвался на помощь. Но у рыбы был пистолет-пулемет, а значит, помощь могла и не успеть. Или подоспеть слишком поздно. Поломанный от падения и потерявший несколько важных воспоминаний Кот медленно поднял глаза, смотря в самую верхнюю пару алых зрачков пса. Пепел, круживший седой поземкой в крови, раскалился добела, когда мальчишка вдруг ухмыльнулся, поднимая температуру и без того кипящей крови. Осторожность, предупреждения Тримена, боль – все это смыло раскаленной волной, выплеснувшейся в вены.

Страха и обиды больше не было. Было безумное желание убить тварь, методично жравшую его по кусочку. Левая рука, прикрывавшая шею, вдруг змеей выстрелила под нижнюю челюсть пса. Нащупала горло и медленно, с невыразимым наслаждением сжалась. Тонкие пальцы впились в черный туман, твердо зная, что сейчас туман более чем материален и пальцы прожигают его, сминая то, что у обычной собаки было горлом.

Рука горела, как если бы ее сунули под кипяток - но "кипяток" был внутри. Рука светилась изнутри - и превозмогая боль, Кот смотрел прямо в глаза жалкой, ничуть не страшной шавке, от шкуры которой шел острый запах горелого мяса, а из пасти вырывался даже не скулеж - жалобное сипение.

Кипящая ярость сделала свое дело – для огненных рук шавка оказалась вполне материальной и совсем не страшной. Кот чувствовал, что стоит сжать руку чуть посильнее и пес умрет. А его сила перельется в мальчишку, возвращая память или гася пепел. Но Красавчик медлил. Неожиданно собака чем-то напомнила ему Карпаччи. Когда тот стоял в квадрате из людей, подчиняющихся Итальянцу. А если бы Волку дали такое задание? Убивать или калечить любого, кого прикажут? И тот, скрипя зубами, подчинялся бы?.. Пес был как-то связан с этими уродами из Темного Города. Кот ясно видел тонкую сияющую нить, ведущую к «рыбе». Вся жизнь на поводке, подчиняясь любым приказам. Тебе бы так понравилось, Кот?

Мальчишка резко разжал хватку на горле. Знал, что собака его не тронет, во всяком случае – в данный момент. Схватил нить, плавя ее в кулаке, а второй рукой оттолкнул собаку.
- Живи, псина, - голос был похож на шипение воды, плеснувшей на угли. – И не кусай больше хороших мальчиков… Вали, кому сказал!..
Кот рывком вскочил на ноги. Так, ну где там эта рыба?.. Сейчас и ее поджарим…

Нить словно бы хлопнула по ладони, словно лопнувшая струна. На мгновение привиделось - темные переулки, кровь, погоня.... и исчезло вдали, оставив премерзкое ощущение. Пес в два прыжка отскочил от Кота, поглядел на него, оскалив пасть, пышащую пеной. И скрылся в ночных переулках.
Вместе с ним уходила сила, уходил огонь.
Повернуть голову. Там, всего в десятке метров 34... методично превращал голову Рыбы в густой рыбный фарш. Желудок подкатил к горлу, но и желудок и горло пересохли, словно пустыня Гоби, сорок лет без дождей.
Опустился на четвереньки. Желудок пытается выбросить несуществующее, а ты сжимаешь кулаки, и из последних сил глотаешь воздух.
Упасть на бок. Прислониться к прохладной брусчатке. Заметить там, впереди - странный, сказочный силуэт.
Карета. Вычурно-изящная, словно из кости украшенной золотом, с зелеными узорами на дверях. Пустая. стояла здесь, все это время.
Феи - почему-то уверенно подумалось Коту.

34 бил кулаками проклятого ублюдка. Бил снова и снова. И снова. Пока не выбился из сил.
Стоя на коленях, на груди рыбы, чью голову и шею и даже грудь ты превратил в грязно-белесо-розовое месиво. Омерзительное даже на вид, не то что на запах.

*-*-*
Он стоял перед тобой на четвереньках, щуплый, грязный, в огромной кожанке не-по-размеру. Словно ты разом изменился, а он - нет. Ожившее, изменившееся отражение.
Он медленно отползал от страшной сцены. Встал.
— Я не могу так.
— Я боюсь.
Повернулся. Пошел прочь. Обернулся:
— Прости. Наверное я не нужен тебе больше.
Ушел.
А ты - словно повзрослел разом. Горько. Печально. Как часто и бывает.

34 пришел в себя и прекратил молотить человека-рыбу только когда что-то лопнуло внутри. Когда тонкий, печальный силуэт скрылся в переулке, бросив через плечо грустный, прощальный взгляд. Только тогда, осознав горечь еще одной утраты, парень понял, насколько действительно несчастен. Еще никогда, до этого момента, 34 никого не убивал. Страстно желал смерти - это да, но не убивал. А сейчас он сидел на мертвой рыбе, странном создании Изнанки, вернее, на том, что от него осталось. Голова превратилась в страшное месиво, один глаз вытек, другой безжизненно таращился в небо, открытая пасть с разорванными от ударов губами, жаберные щели проломаны внутрь, а из ран сочится какая-то вонючая слизь. И это сделал он, сам...
Тяжело вздохнув, подросток пошатываясь встал с тела, и только тут вспомнил про Кота. Но, похоже, тот каким-то образом уже сам разобрался с псом-призраком и теперь, устало валяясь на брусчатке, выглядел ничуть не лучше 34.

Сухой кашель драл горло как наждаком. Кот с сипением вдыхал воздух и мучительно выталкивал его короткими лающими спазмами. От рези в горле заслезились глаза и, смаргивая с ресниц капли, мальчишка всмотрелся в зыбкий силуэт кареты. Феи. Которые непонятно как здесь оказались. Сипло дыша, Красавчик покосился в сторону 34, который закончил рыбоизбиение и стоял над поверженным противником.

- Дх… рай… вер… - выталкивать звуки из пересохшего горла оказалось непросто. – Смот… ри, ках… рета... Ф-феи.

34 брезгливо вытер окровавленные, пахнущие протухшей селедкой руки о штаны. С большим трудом, неуклюже нагнувшись подобрал злосчастный пистолет, и походкой пьяного матроса, на все время норовящих подогнуться ногах, двинулся к растянувшемуся посреди улицы товарищу. Подошел, присел рядом, машинально утер нос, отчего снова сморщился: этот рыбный запах, похоже, будет преследовать его до конца жизни. Прищурился, всматриваясь в ту же сторону, что и Кот.
- Феи? Ты бредишь, Красавчик. Хотя...

Карета действительно была. Неподвижная. Без лошадей - впрочем, в здешнем бедламе у нее вполне могли обнаружиться паучьи ноги, мотор или вообще антиграв. Пустая - по крайней мере сквозь окошко никого не было видно. Узорчатая - листья какие-то.

- Действительно карета... Похоже пустая. Впрочем, не важно. Карета - транспортное средство, а в каждом порядочном транспортном средстве должна быть аптечка... - Вяло, словно не своими губами пробормотал 34.

Кое-как проморгавшись, Кот всмотрелся попристальнее. Карета Фей, надо же. И сколько она тут уже стоит? Видимо, Феям тоже захотелось пройтись по Рынку. Воспоминаний там купить или еще чего. Кота передернуло. Чувство, как из него высасывали воспоминания, было еще слишком живо. Он и сам не понял, как смог справиться с собакой. Зато вполне себе представлял, каков будет откат. Пепел разгорался в нем раза три. А это значило, что тушить его придется столько же. Три дозы. Ну и где их взять? Кот сунул руку в карман и уставился на небольшую ампулу с темной кровью внутри. Пить эту гадость? Ой, как не хочется… Но есть такое слово – «надо». Хотя, можно и позже.

Слова Драйвера вернули Красавчика к реальности. Он замотал головой и предостерегающе вскинул руку. Прокашлявшись, хрипло выкрикнул:
- Не лезь!.. Вдруг чем долбанет… Мало нам собаки было?..

- Да брось ты: хрипишь вон, как чахоточный при смерти, небось, ребра сломаны. Я тоже пулю словил, хорошо, что вскользь. - Водитель несколько раз переступил с ноги на ногу, и в левом ботинке явственно послышалось чавканье, в природе которого сомневаться не приходилось - кровь там.
- Нам нужна помощь. Иначе, если нам будет так везти и дальше, то до утра и встречи с Зевом мы не дотянем.

- Ладно, полежи тут, отдышись. А я пока схожу гляну на этот тарантас.
Ковыляя и бормоча себе под нос 34 направился к карете.
- Феи, хм... Надеюсь это не улей на колесиках, с сотней другой сестер Динь-динь внутри.
Не доходя нескольких шагов Драйвер остановился, разглядывая этот, по всей видимости, привычный для Изнанки транспорт.
- Кхм... Есть кто живой?

Однако никто на вопрос 34 не откликнулся. Да и движения никакого ни внутри не снаружи не наблюдалось.
- Пустая, что ли? У Рынка и без охраны? А где же парковщики?
На всякий случай паренек даже обошел вокруг кареты, пытаясь заглянуть в оконца.

34 обходит карету вокруг, приглядывается к странному отблеску...
И замечает. Постепенно. На фоне освещенного луной бархата обивки.
Едва различимые глазом контуры - словно бы стекло. Девушка. Или высокая девочка. Из стекла. Забившаяся в угол и широко раскрытыми глазами наблюдающая за ним. Не издавая ни единого звука.

Что же делать? Она, похоже, видела все произошедшее, и, теперь, напугана до икотки.
34 не придумал ничего лучшего чем поклониться. Со стороны может и выглядело глупо, но карета и бледность юной особы намекали на аристократическое происхождение, так что, как говорится: с волками жить...
- Мисс, не подумайте ничего такого. Нам с товарищем нужна помощь. Не могли бы вы?..
“Мисс”, не отрывая взгляда от 34, осторожно начала отползать к двери, противоположной от него....


Горячка боя, пыл победы, торжество над злом, и вспыхнувшая вновь горечь утраты... Все схлынуло мигом, обесценилось. Сперва в хрустальных глазах почти невидимой незнакомки, а затем и в душе водителя. Она боялась его, страшилась, как только что он сам испытывал панику, всматриваясь в дымчатый силуэт ужасной псины.
- Эх, Мисс... - разочарованно вздохнул 34.
Глаза предательски защипало. Драйвер отвернулся, тайком смахнув с лица неподобающую сырость, и побрел обратно к побитому Коту. Огибая карету ненадолго остановился отдохнуть: все таки передвижение с простреленной опорной конечность то еще удовольствие. Прижал ладонь к продырявленной штанине. Больно. Кровь все еще сочиться. Если и дальше геройствовать без перевязки, то просто напросто вырубишься от потери крови и слабости.
Прощаясь с таинственной пассажиркой кареты фей мазнул рукой по стеклу, оставив на дверцах чудный красный развод. Краски жизни - кровь и слезы.

- С кем ты там разговариваешь? – Пряча в голосе нотки тревоги, спросил Кот у Драйвера.

С точки зрения Красавчика тревога была вполне обоснованной. Ладно там, когда 34 исступленно колошматил рыбоглавого. Можно было списать на горячку боя. А сейчас вот разговаривает с каретой. Причем, уважительно так. «Мисс» называет. Может он карету со своей тачкой перепутал?

Неловко встав, Кот похромал навстречу водителю. Прищурился, ловя его взгляд.
- Ты порядке?..

- А ты как думаешь? С Элвисом конечно. - пряча глаза пробурчал 34.
- Если не считать дырки в голени, то почти в порядке. Надо бы перевязать. Да и тебя подлатать не мешало бы. Надеюсь хоть у Зева все в порядке.

Тем временем Кот видит, как дверь кареты открывается. Правда, выходит ли оттуда кто-то - в ночной тьме, разбавленной светом редких фонарей - неясно

Old: Порывшись в карманах, Кот достал обычный платок и протянул его водителю.
- У меня только такой. Не думал я, что в такой переплет попадем. А Зева мы только теперь под утро увидим. Так что…

Закончить мальчишка не успел. За спиной Драйвера карета медленно распахнула дверцу. Кот прищурился, вглядываясь и стараясь понять – с какого перепугу дверца вдруг ни с того ни с сего открылась? Медленно обошел 34 и сделал пару шагов к карете.

Кот увидел, как воздух перед каретой словно бы сгустился, и перед ней проявилась...

Летняя.
...девушка. Или девочка. С феями нельзя сказать точно, ты знаешь. Ты уже видел...
...платье — травяного цвета, хоть этого и не видно, но чувствуешь запах. Белый узор почти светится в полутьме - как подснежники на лесной поляне...
...поза - опасливая, осторожная. Выражение лица не разобрать.

«Так вот какую «мисс» имел в виду Драйвер» - осенило Кота. Он постарался встать прямее, опираясь на трость. Учтиво склонил голову, сохраняя достоинство. Плевать на то, что костюм был безнадежно испачкан и, наверное, местами – порван. Мы, «Красавчики», даже в дранье будем соблюдать этикет.

- Здравствуйте, мисс, - повторил Кот вслед за 34. – Прошу прощения за то, что мы Вас напугали.
Красавчик намеренно не приближался, всем своим видом демонстрируя благие намерения. Хватило и бешеного Драйвера, расколошматившего рыбу, а потом кинувшегося к карете. Парень восстановил равновесие, и улыбнулся, присматриваясь к незнакомке.

Незнакомка замерла, смотря на Кота *Блестящие в темноте, большие, нечеловеческие-и-прекрасные глаза* Медленно выпрямилась. Потом *неловко-но-обворожительно-улыбнулась*, и поклонилась, приподняв подол платья.

Реакция Кота несколько удивила Драйвера, и только по блеску в глазах Красавчика 34 понял, что вся эта поза с выпяченной грудью предназначалась не уму. Затем Кот заговорил и все встало на свои места.
Паренек также поспешил повернуться к воздушной нимфе своей более респектабельной стороной и уставился на нее с плохо скрываемым удивлением. Он совершенно не ожидал, что девушка решиться покинуть свое четырехколесное убежище.

- Почему Вы одна в таком опасном месте? – Участливо продолжил Кот. – Где Ваши спутники?

Оставаясь на месте, Красавчик смотрел Летней в глаза, и вправду пытаясь понять – что она здесь делает? Ребенок ведь еще. А ее одну в карете оставили. Воспоминания о феях были не самыми радостными, но отказ от предложенного рыцарства его решением. И пепел в крови был результатом этого решения. Сейчас же, Кот изо всех сил пытался не напугать девочку, а с другой стороны – не брякнуть что-нибудь такое, за что потом пришлось бы расплачиваться.
Летние. Возраст. А имеет ли он для них значение, если юная Аврора становится зрелой Титанией, и сама не хочет помнить о том? Так ли проста она, эта девочка?
Та, меж тем, покачала головой, и показала в сторону Рынка. Затем взглянула прямо в глаза Коту *Тихий ветерок, утро, занимающийся пожар рассвета* и нерешительно перевела взгляд на 34. Словно бы спрашивая

«Молчаливая какая…» - Кот хотел уже было вздохнуть. Контакт налаживался, но медленно. В голове мелькали какие-то образы, а дальше Фея зачем-то показала на Драйвера. Да уж, ураган – пожалуй, хорошее сравнение с Водителем. Но что она хотела этим сказать, улавливалось слабо. Красавчик кивнул, ожидая дальнейшего развития разговора. Может, дальше хоть что-то прояснится?..

Кот:

Кажется - или чуть светлее стало? Луна вышла из-за туч? Видно лицо - неуверенное. Обеспокоенное. Точно также как она только что, кажется, улыбалась тебе - так она тревожно глядит на 34. Боится. Чего? Ну, женщины обычно боятся крови.. что греха таить, ты и сам в первый раз когда увидел.. кровь... выстрелы.. - нелегко тебе было. Возможно, она была программой - но тебе почему-то не кажется, что она часто видела смерть вблизи.
Те кто был с ней - на Рынке? Ну да, логично. Оставили присматривать за каретой. Хотя за чем она тут может присмотреть? Неясно.

34:
Хм... странная особа. Красивая, завораживающе-красивая....Но и будто бы опасная. И это как будто даже притягивает. Защищать прекрасных барышень - не это ли мечта любого парня? В школе ты всегда мечтал быть крутым, сильным, быстрым. С тех пор много воды утекло - но желание показать это на самом деле никуда не делось. Не людям Узла - они и так знают, да и по их меркам это нормально, — а другим.
Рукой показывает - на рынок. Мол ее родня там. Представить только, сколько всех намешано там, если это и те уродцы с Темного Города, и такие красотки, и восковые бесстрастные статуи, чтоб их... и кто только не. Впору, как Зев, разевать рот на каждую диковинку

- Не бойтесь его, мисс, - улыбается Кот. – Он хороший парень, несмотря на то, что его иногда немного заносит. Просто… у него свои счеты с Темным Городом и его обитателями. Фей он не обижает, - Кот улыбнулся еще раз, смягчая последние слова.

Покосился на Драйвера. Подыграл бы что ли? А то напугал, а мне теперь расхлебывай.
- С Вашего позволения мы могли бы подождать Ваших спутников. Нам тоже нужно дождаться нашего друга, который сейчас находится на Рынке. – Красавчик наморщил лоб, ища общую тему для разговора. Сделал небольшую паузу. - Как здоровье Ее Величества?..

При словах о Темном Городе Летняя нервно обернулась в сторону переулка, куда убежала жуткая собака. Где-то вдали послышался вой.
Передернувшись, Летняя медленно пошла в сторону 34.

Меньш: На какое-то мгновение подростку показалось, что он очутился на съемках индийского фильма: Кот с феей играли в какие-то гляделки и только заунывного звука ситары не хватало для полного сходства.
- Мисс все же решила помочь? - с некоторой опаской спросил у Летней 34, когда та двинулась в его сторону.

Летняя опасливо оглянулась на Кота, и медленно зашагала в сторону 34. Примерно так люди первый раз весной заходят в озеро, отчетливо зная, что оно холодное - с опаской, и пересиливая себя

Неприятно лечиться у зубного врача. Небось и у хирурга не мед. Средневековые костоправы вообще мало чем от палачей отичались, а поди ж ты - все равно к ним шли, травками перелом не вылечить.
В данном случае процесс так же наслаждения не сулил, по крайней мере так подсказывало предчувствие. Хотя может просто фея прикончит сейчас его одним ударом?
34 замер, как аквалангист перед приближающейся акулой.

Подойдя совсем близко к 34, буквально в шаге от него *мотылек садится на травинку, несколько раз складывает и вновь раскрывает крылья* странная девица-краса пристально разглядывает его.

Интересные ощущения наполнили 34. Картинки, которые воспринимались больше кожей, нежели глазами. Так, наверное, видят слепые, тактилиные изображения.
- Кот, - не отводя глаз от незнакомки прошептал товарищу Драйвер, - похоже она "так" общается.
Как так, 34 и сам сказать не мог, но отчего-то был уверен, что Кот его понял.
Можно было попытаться ответить фее в том же духе. 34 снова постарался воскресить в памяти только что увиденный цветок, только надломав ему листик. Из маленькой ранки сочилась вообращаемая кровь, что по мнению водителя должно было передать воздушной девушке смысл его просьбы. На всякий случай 34 еще раз показал пальцем на штанину.

34:
Присела рядом, платье улеглось на мостовую, и даже не подумает, что грязно.. грязно ли? Изнанка. Пыли нет, грязи тоже особо не заметно.
Взглянула снизу вверх. Протянув руку, оснулась голени, где оставила свой след пуля.
Странные ощущения. Мороз, затем тепло, словно растапливающее его *солнце, отогревающее луг после ночных заморозков*. Неправильность. Инаковость. Человеческое касание всегда ощущается - человеческим. Касание предмета, - иное. А у этой девчонки - вообще ни то, ни другое. Как ветер, который дует *сквозь* кожу. Как свет фонарика, который просвечивает сквозь ладонь - если бы свет действительно *касался* ладони.

Изнанка. Все здесь не как у людей. Сперва потерял часть себя, теперь, похоже, умудрился и остальное спустить. Это не было больно или приятно, страшно, грустно или весело. Это было иначе. 34 уже не мог точно сказать где заканчивается он и начинается фея. И вместе с тем это не было слияние. Скорее изменение. Умом парень понимал, что таким образом странное создание помогает, но вот с чувствами творился настоящий бедлам.

Ноге становится легче - также как она на мгновение становится словно бы “чужой”. Отсидишь бывает ногу и потом можно ее тыкать пальцами, как резиновую, толку ноль...
...странная особа отпустила ногу. Ощущения в ноге постепенно возвращались, пусть и... странные. Она почти не болела, это точно. Но чего-то не хватало. Опираешься - и ловишь ощущения, как от барышни, сидящей перед тобой - легкий, быстрый шаг, почти бег, не оставляя следов, не спугнув никого...Что сделали с тобой, 34? Рад ли ты этому? Ведь ничего не приходит бесплатно..

Отойдя к стене и прислонившись к ней спиной, Кот с интересом наблюдал за манипуляциями феи. На первый взгляд ничего необычного не происходило. Летняя коснулась ноги Драйвера, пару минут подержала ладошку у раны и опустила руку. Водитель стоял, рассматривая свою ногу, как будто впервые ее увидел.

- Ну что? – Скрывая интерес, спросил Кот. – Помогло?

Отчего-то вспомнился старый, черно-белый фильм о человеке невидимке. Как-то 34 с друзьями прокрались без билетов на вечерний сеанс в старенький, обшарпанный кинотеатр. Народу в зале почти не было и стайка подростков выбрала себе места на первых рядах, прямо возле экрана. Пришлось сидеть полулежа, чтоб торчащие головы не заметил контроллер - вечно хмурый и выглядивший невыспавшимся парень с татуировками и обильным пирсингом на лице. Так вот, был в фильме момент, когда невидимка начинал снимать бинт с головы, виток за витком, а под ним - НИЧЕГО! Вроде бы и никаких особых спецэффектов, и кино старенькое, но пробирало не по-детски.

34 спешно растянул края оставленной пулей дырки, всерьез опасаясь ничего там не обнарущить. Сперва нащупал пальцем, затем, изловчившись, заглянул в дыромаху - нет, тут она родимая, на месте ножка.
Драйвер ошарашено посмотрел на фею.
- Мерси... - заикаясь прошептал он.

На месте дырки остался только здоровенный синяк, этак позавчерашний на первый взгляд. Не самая приятная штука, тоже, но уж точно получше дырки в ноге. Да и не болит вроде так сильно, как должен..
Фея поднялась, и кивнула, улыбнувшись *луч света пробивается сквозь сиреневые лепестки колокольчика, тропа в лесу выводит на освещенную полянку. Воздух обещал приключения*
Она отошла от 34, огляделась, и, похоже, задумалась. Потом с надеждой поглядела за ограду. Подошла к воротам, Махнула рукой Коту и 34

Все еще с опаской наступая на ногу и оглядываясь на Кота, 34 потопал вслед за феей. По все видимости ей кто-то или что-то было необходимо за оградой.
- И верь после этого в сказки. Чую не просто так она над моей раной колдовала.

- Нет, - покачал головой Кот в ответ на взгляд Летней. – Нам туда нельзя.

Нахмурившись, попытался воспроизвести картинки, наподобие тех, что Фея пыталась транслировать им. *Грозно нахмуренные брови, грохот железной двери, резкий лязг засова, тоскливый взгляд через зарешеченное окошко*. Всмотрелся в лицо – поняла ли?

- И ты туда же, - укорил он Драйвера. – Мало тебе приключений? Мы уже один раз нарвались. Еще хочешь? Объясни ей, что нам запрещено заходить в ворота Рынка.

- Ты прав, в ворота - запрещено. - пожал плечами Драйвер. - А через забор?

С минуту Кот выразительно смотрел на водителя, вкладывая во взгляд все свое красноречие. Когда красноречие иссякло, он терпеливо повторил:
- Нет. Через забор мы тоже не полезем. Ты же Тримена на тренировках слушаешься? Вот считай, что местный Тримен не разрешил тебе лезть на его территорию. Я не знаю, как еще тебе это объяснить. С нас взяли слово, что мы не зайдем на территорию Рынка. Если сейчас мы нарушим это слово – значит, мы или дети, не понимающие ценности этого слова или отморозки, которые нарушили его специально. Тебе кем больше нравится быть – ребенком или отморозком?..

Летняя подошла к воротам, которые открылись ей навстречу. За ними все также дежурил хмурый "бухгалтер" с длинным свитком.

- Ладно-ладно. - 34 примирительно поднял руки. - Зануда, уж и пошутить нельзя.

― Ваши спутники еще не вернулись, госпожа.
Та нетерпеливо шагнула вперед *Ветер весенним утром, прохлада ночи сменяется теплом дня*, и махнула "сладкой парочке" рукой.
― Они не получат защиты Рынка, ― спокойно констатировал "привратник"
Та словно бы не понимая, посмотрела на них. Затем на "воскового". Потом ткнула пальцем в себя.
― С вами - возможно. Но вы знаете правила...
Летняя, не дослушав, повернулась к Коту и 34, и "позвала их" еще раз *Склон холма, бег, который невозможно остановить, попутный ветер в спину*

- Позвольте уточнить, - вмешался Кот, обращаясь к привратнику. - То есть, с ней мы можем пройти на территорию Рынка? И что за правила?..

― Вы всегда могли пройти на территорию. Вопрос лишь в последствиях. Если госпожа Оора захочет разделить с вами свое право пребывания - она в ответе за ваши поступки. Однако, нейтралитет по-прежнему будет распространяться на нее - и ее гостей. Если не будет нарушен.
34 захотелось проверить свои "новые" ноги в беге. Он высоко подпрыгнул, и только вновь пятки коснулись земли, припустил прямиком через ворота, мимо привратника и их такой неожиданной поручительницы. Пробежав метров двадцать, парень притормозил и, остановившись, с улыбкой посмотрел на товарища.

- Поня-я-ятно, - задумчиво протянул Красавчик. Обернулся к Летней. - Какова цена?..
*Шаг вперед, поперек белой черты, нарисованной мелом на асфальте. Сыплющиеся в подставленные ладони золотые монеты*.

Кот: Летняя повернулась, показала на карету *одинокий лист на осенне-облетелой ветке*, потом тремя пальцами провела в сторону ближе к центру Рынка. Потом показала на себя, на Кота-с-34, и "волнистой линией" - в ту же сторону

34:
Подпрыгнул - боль еще слегка отдается, но жить можно. Еще и не так падал... падал. Со скейта. Странное ощущение - вроде последний раз катался каких-то несколько недель назад, а ощущение будто несколько лет. Да, год в Матрице видимо тоже за пять считается

Пробежал мимо феи, и почувствовал ее пальцы на плече - всего на секунду *дорожный столб, за которым - развилка, пробегаешь, не задумываясь*. Вбежал на рынок. Ничего. Ни молний с неба, ни фанфар и возгласов приветствия.. Впрочем возгласы и фанфары слышались где-то в отдалении, возможно, можно будет еще успеть. Хотя феечка наверное чего-то от тебя хотела...

- Просто тебя проводить? - Уточнил ничего не понявший из этой ментальной пантомимы Кот. - И все?..

Он помнил предостережение Карпаччи, тогда, в клубе. "С феями держи ухо востро". И холодная вода, льющаяся на затылок. А все-то делов было - просто перестать танцевать. Воспротивиться желанию Летней Королевы. Вот и сейчас - подозрение не покидало Кота, лишь усиливалось, стуча в висках тревожными молоточками.

Девчонка - не королева. Кажется. Пока она просит всего-то пойти с ней. За теми, кто был в карете - видимо, это означали сразу три пальца. Трое? Наверное. Видимо, устала ждать.
Ничего опасного, на первый взгляд. На второй... что НЕ опасно на Изнанке?

- Ну окей, - кивнул Кот фее. Вернулся к рыбе, поднял пистолет-пулемет. Повертел в руках, пожал плечами. Морщась от неприятного запаха, обшарил карманы обезглавленного трупа. Выщелкнул обойму, прикидывая количество оставшися патронов. Защелкнул обратно.

Вернувшись к арке, Красавчик улыбнулся Летней. Махнул рукой, мол, ну пошли. Проходя, невзначай бросил "бухгалтеру":
- Мы чтим правила. Первыми не нападем. Но и не позволим напасть на себя.

Летняя была летней. И феей. Поэтому почти сразу пошла догонять 34 и дальше ― Коту пришлось перейти на бег.
Нетерпеливость. И раздражительность. Тоже факты.
**** TO BE CONTINUED ***

Она улыбалась. Улыбалась в ответ на заявления Шоу, что это самоубийство и подрыв всего, что они добились, оставшись незамеченными сайлонами, улыбалась в ответ на панику Фиска, улыбалась, подходя к городу.
Мир закончился. Бессмысленное существование, где невозможно было четко расставить приоритеты, где каждый старался утянуть себе кусок побольше, где даже у виновных вдруг возникали права - он закончился. У Елены Кейн снова был враг, и это было прекрасно. Прекрасно настолько, что даже Кэвилу, который лично захватывал ее в плен она улыбнулась, сказав, что тот опаздывает.
Она знала, что война началась. Не избиение младенцев, не захват слабого сильным - настоящая война.

Суд. Фарс. И немедленно упрятать уличенную в преступлениях за решетку. Кейн просто не могла сдерживать смех. Да, конечно, она наняла убийц, она прятала в той комнате, которую спешно обозвали Личным Кабинетом Адмирала, компромат на саму себя. Конечно-конечно. Ведь вам так хочется. Так хочется доказать, что вы имеете право.
Будь вы настоящими тиранами - вам бы не потребовалось доказывать. Кто из людей бы просил доказательств того, что сайлона следует посадить за решетку или сбросить в шлюз? Никто. Если ты считаешь себя высшей расой, - ты не будешь волноваться о чувствах низшей.
А эти волновались. Боялись реакции людей.
Хорошо. Вскоре они узнают и еще больший страх.

Через пятнадцать минут, все еще не отошедший после внезапной победы в спарринге, 34 спустился в гостиную. Краем уха, перед посещением душевой. пацан слышал, что Зев собирает всех по какому-то важному вопросу. Кажется намечалось вылазка. Ну что же, сейчас самое время проветриться, а то двухнедельное сидение в четырех, хотя если говорить об Узле, то наверное в четырех в кубе, стенах изрядно надоело. 34 выпустил пар, и теперь пустое пространство внутри призывно звенело, требуя наполнения новыми эмоциями, и лучше поторопиться, пока его не заняла вездесущая злость.

Вслед за 34-кой или, как его про себя прозвал Кот – «Драйвером», в комнату вошел и «Красавчик». Хоть Кот и не любил это свое второе прозвище, но деваться от него уже было некуда. Прилипло. Что ж, оставалось носить его с гордостью. Поэтому каждый раз, когда его кто-нибудь так называл, Кот снисходительно улыбался и кивал. Да, Красавчик. Этого не отнять. Только не завидуйте.

Усевшись в кресло, мальчишка прислонил к нему трость и закинул нога на ногу. Внимательно выслушал сбивчивый рассказ Зева, покивал в нужных местах и задумчиво пробормотал:
- Надо прикинуть – как мы будем оттуда выбираться. Как я понял, если мы там застрянем – будет невесело. У тебя есть план на случай внезапного… отступления?

34 присел на подлокотник, как бы намекая, что готов выслушать предложение по сути, уточнить интересующие его моменты, но на большее растрачивать свое время не собирается.
- Точка Входа, я так понимаю у нас? Окей. А Выхода?
По сути вопрос повторял только что заданный Красавчиком - но и что с того?

- План отступления? Э-э, к-конечно же есть. Не волнуйся, Кот, тут все схвачено.
Зев если и смутился, то виду постарался не подать. В конце концов его товарищи просто волнуются, еще бы, они-то на Рынок впервые идут, не то что он, Зев. Отсюда все эти вопросы. Правда, последний был все-таки более конкретным.

- Ну-у там не очень близко, но да, домой с Рынка дорога прямая. На колесах быстро домчимся.

Признаться, Мечтатель не помнил дорогу - в тот раз их вез Спин, Зев только и успевал считать проносящиеся мимо на дикой скорости фонари... И вот ведь какая интересная штука - при взгляде на 34 неуверенности внутри постепенно становилось все теснее и теснее. Словно сам Спин в ответ смотрит. И почему это "словно"?

Зев вздрогнул и моргнул. Нет, это все тот же 34, их новичок-но-уже-Водитель. Мечтатель кашлянул и, посерьезнев, кивнул ему.

- Уверен, проблем не возникнет.

- В общем, Зев, будешь рядом на переднем сидении сидеть, дорогу показывать. Прямо - больше похоже на направление, чем на название улицы. - 34 не совсем удовлетворился ответом товарища, но требовать уточнений не стал.
- Кстати, как окажемся в Изнанке, мне потребуется некоторое время, чтоб вызвать тачку. Ну чтоб вы знали.

- Мм, ок-кей, как скажешь, без проблем.

Почему-то Зев немного струхнул. Он-то себе уже на заднем сиденье местечко определил, а тут вдруг. Рядом с 34? Да это ж...!

Мечтатель отвел взгляд в сторону и вдохнул полной грудью.

- Насчет времени, думаю, беспокоиться незачем. В кои-то веки мы ни от кого не убегаем, ни за кем не гонимся и вообще никуда не спешим. Подождем и твою... тачку. Подождем ведь?

Это сказано было Коту - скорее просто для того, чтобы тот хоть как-то в разговор включился и внимание 34 к себе привлек.

- Конечно, подождем, - улыбнулся в ответ Кот. – Тем более что все схвачено. Я, значит, на заднем сиденье поеду? Как крутой, а? Всю жизнь мечтал на адской тачке прокатиться.

Вот вроде и улыбнулся Красавчик, и говорил безо всякого намека на агрессию, но кожей чувствовалось, что не понравился ему ответ Зева. Улыбки – они ведь тоже разные бывают. Ироничные, злые, вежливые, равнодушные… У Кота их было много. Не скупился он на улыбки. Вот только от некоторых не по себе делалось.
- Ты говорил, что опасно там, - разъяснил Кот. – Теперь говоришь, что все схвачено. Не сказал бы ты этого – я бы тебе даже поверил. А теперь сомневаюсь. Знаешь почему? Есть такой парень, Героном зовут. Он как-то решил торги в своем клубе устроить, ну ты помнишь, наверное. Так вот, он тоже говорил, что у него «все схвачено». А потом в клуб пришли агенты. Что было дальше – ты знаешь… - Кот наклонился, глядя в глаза Мечтателю. – Я ему доверился. Из-за этого погиб Волк. Так у нас точно все схвачено?..

Водитель внимательно выслушал Красавчика. Даже не перебивал, чувствовалось, что не тот момент. Вообще разум подсказывал, что Кот в чем-то прав, но с другой стороны... Это их первое дело, без взрослых наставников - такой шанс. Парень даже не смог придумать название этому: свобода - не свобода, желание оправдать доверие? Может быть.
- Думаю не все так плохо. Иначе бы Тримен не выдал такого задания. Прорвемся.

Зев почувствовал, как у него по спине пробежала капля противного липкого пота. Они что, сговорились что ли?

- Ребят, да ладно вам так серьезно-то! Ну там как опасно, там нормально, весело даже. Если не забывать следить за временем. Главное, рассвет не пропустить, а ночью Пробужденным там большинство дорог открыто. Это Спящих кто-то приглашать должен. Есть, конечно, там и свои власти, но мы ж это, на рожон лезть не будем. Найдем сперва знакомцев моих, разузнаем что да как. За спрос денег не берут... не должны же?

Немного неуверенно закончил Зев и пальцы лесенкой сцепил. И до того этот жест слабовольным ему вдруг показался, что пришлось поспешно добавить, чтобы совсем не в своей тарелке не оказаться:

- В прошлый-то раз почему всякая суета произошла, потому что предал один подонок наших. Сдал агентам. В этот-то раз все свои. Ну и вот. Прокатимся с ветерком, разнюхаем всё, а там уж как повезет.

Зев вздохнул и все-таки выложил всё на чистоту.

- Ну ладно, хорошо, по обстоятельствам действовать будем. Просто... ну чего планы-то строить, это ж Рынок! Там всё, что угодно произойти может. Вот я и подумал... что не стоит вас зазря напрягать. Всё одно импровизировать придется.

- Хорошо, - пожал плечами Кот. – Попытка не пытка. Думаю, Драйвер прав. Если Тримен нас туда шлет – значит все не так уж страшно. Поставим таймер, чтобы не забыть о времени. И будем аккуратнее. Да и на Изнанку в прошлый раз толком-то взглянуть не удалось. – Красавчик печально усмехнулся, вспоминая расставание с Красной Шапочкой. - Главное, про Фей не забывайте. Лучше им ничего не обещать. Иначе нарвемся на неприятности. Там же все, как я понял, на нас совсем не похожие. Значит и ценности у них другие… Ладно, чего гадать? На месте посмотрим. Все какое-никакое приключение. Раньше мы втроем не выезжали. Вот и шанс оторваться.

Зев кивнул. Добавить к сказанному было особо нечего.

- Ну, тогда пойдем что ли. Я только к Медведю забегу, забрать что он там приготовил, и нагоню вас, я быстро.

- Давай. Не тяни только. - почти дружелюбно ответил 34.
Пока выдалась свободная минутка, парень забежал на кухню в поисках чем бы по-быстрому перекусить, а затем к себе в комнату: может поход будет прогулкой по парку, как обещает Зев, а может какой-нибудь клещ вцепиться - оружие лишним не будет. Проверил обойму, взял еще одну на всякий пожарный, дослал патрон, поставил на предохранитель.
- Изнанка, я возвращаюсь.
------------------------------

Медведь сосредоточенно рылся в чем-то. В чем - Зев знать не мог, потому что "ты лучше постой там, а то вдруг чего, они опасные". Оттуда раздавалось только негромкое бурчание:
— так, это им давать нельзя, мы за ней потом еще месяц гоняться будем.
— А вот это, кстати, можно, почему нет.
— Это хлам, но и шут с ним, почему нет.
— Это.. и это, наверное
Одновременно с голосом Зев ощущал... жужжание. позвякивание. Словно десятки и даже сотни нот на разном тоне. Артефакты пели на разные голоса, словно струны на диковинном инструменте - пели беззвучно но достаточно для того, кто мог *слышать*. И сейчас какофония на все лады звенела совсем рядом. Он понял это не сразу, но когда успокоился, они словно сами проникли в сознание

Упал на пол. Отжался. Еще. Еще. Заглушая работой мускулов все внешнее. Все "вне тела"
Отсек.
Вовремя.
Стало полегче.
Но теперь он знал. Значит - мог и услышать

- Сп-пасибо, Медведь.

Только и смог выдавить Мечтатель, осторожно поглядывая на выданное добро. Шум в голове уже не мешал, но сам факт его наличия там, за стенками черепной коробки - беспокоил. Зев решил отвлечься, задав какой-нибудь вопрос.

- А что тут к чему? Мне же надо будет что-то там сказать.

Медведь. Вышел из дверей, недоуменно смотрит.
— В общем вот вам всякого поднабрал. Если кто спросит, есть ли у нас бутылка духов - хлопай глазами и говори, что ничего не знаешь. Вот эту штуку, - он показал мини-телевизор, - они может оценят, любители эмоций. Только сам не включай, а то будешь смотреть и смеяться пока не лопнешь. Вот еще фиговина, — показал маленькую лампочку на стойке, вроде фонарика, но просто с голой лампочкой, — рядом с включенной говорить нельзя. Зачем - не знаю. Еще вот... - показал тубус из-под чипсов, закрытый, - там такая штука внутри, вроде смычка. Вынешь - зудит навроде мухи. но громко. очень громко. в толпу кидать - можно и убить народ, наверное. Если хочешь вынуть - убедись что вокруг кроме тебя метров на десять никого нет. Тогда терпимо, одному.

Последней дал коробочку, навроде как для подарков. маленькую, чуть больше ладони
— Пустая она внутри. Зачем нужна - не знаю. Я лично поверил что артефакт только когда Тримен ее с моста уронил и она ему в карман вернулась. Отдается только по желанию
- П-понятно. А как бы мне их...

Зев озадаченно посмотрел на свои ладони, повернул их так и эдак но, судя по всему, ничего не придумал.

- Ну, не закоротит? Брать можно?

— Хм.
Подумал, пошел куда-то. Наверх. Склад-то в подвале, недалеко от Узловой Точки.
В одной из комнат взял рюкзак. Не в своей. Небольшой такой. Закинул туда вещи.
— В руках долго не держи, Коту оставь. И нормально должно быть. Извини. Не подумал

Мечтатель серьезно кивнул, показывая, что запомнил все инструкции. Посмотрел напоследок в глаза Медведю и вдруг, не выдержав, тихо вздохнул.

- Да мы скоро. Все нормально будет.

Скорее чтобы самого себя успокоить так сказал. А потом, уходя уже, подумал - а ну как не обойдется? Все-таки первый полностью самостоятельный выход на Изнанку. Нет, если сконцентрироваться - то все в порядке будет.

------------------------------

Зев действительно нагнал товарищей у самого выхода, на первом этаже. И хорошо, что успел - открывать массивные двери в одиночку всегда было ненмого не по себе.

- Вот, в рюкзаке.

Мечтатель повернулся полубоком и показал несомую на спине ношу.

- Не очень много в этот раз, всего четыре этих, еденицы товара.

Он улыбнулся своему важному тону. Смешно получилось. Как будто он уже всю жизнь торгует.

Ну, где находится дверь на Изнанку, Кот выяснил заблаговременно. Он не помнил, как его притащили оттуда в прошлый раз, но узнал при первом же случае. Поэтому Красавчик оказался у двери первым. Стоял, скучающе похлопывая набалдашником трости по ладони.

- Пошли, - кивнул он, но к двери не притронулся. Выжидающе посмотрел на Зева.

Тот толкнул створки и они тяжело отворились, открывая дорогу мягкому белому свету. Или он был просто оптической иллюзией - ведь на дворе должна была быть ночь? Она и была. Стоило глазам с непривычки моргнуть - как на сетчатку радостным комом прыгала полутьма сумерек.

34 хотел было спросить что там, да прикусил себе язык. Зачем, если Кот сейчас тоже поинтересуется? Пусть лучше он.

Зев первым шагнул наружу.

Брусчатка, узкая улочка, быстро выводящая на такой же узкий и кривой перекресток, и дальше, и дальше... Невысокие европейские дома традиционного типа. Черепица, флюгели, бронзовые петушки.

Снег? Может быть. А может показалось. Дверной проем прыгнул навстречу отражением сотен зеркал, и только переступив порог 34 избавился от наваждения.

- Тут недалеко так, потом выйдем на другие улицы.

Мечтатель махнул рукой куда-то вперед, неопределенно, почти рассеянно. И немного прибавил скорости. Прогулка прогулкой, но расслабляться нельзя.

- Ну раз недалеко, говоришь, то и авто нам ни к чему. Пошли. - 34 прибавил в шаге.

- Н-н-нет, он же того, говорят, кочует. Я только направление знаю. Может быть близко, а может быть далеко. Я просто авто-трассу имел в виду. Там уже машину твою поищем.

Зеву показалось на мгновение, что он оправдывается. Нет, он и не думал оправдываться! Просто, просто... ну ладно, просто он волновался всякий раз когда 34 открывал рот. К этому надо привыкнуть, вот и все.

А за открытой дверью оказалась чернильная темнота. Вернее, так показалось в первый миг. Кот вышел в иной мир последним. Прикрыл дверь за собой дверь. Постоял, привыкая к темноте. Наконец, под ногами обозначилась брусчатка, вокруг – контуры домов и две неясные тени, которые предложили идти дальше. Кот послушно потопал за Драйвером.

Ну что же, начало чего-то, в чем участвует более одного человека, всегда сопровождается некоторыми трудностями.
- Идти на трассу тогда совсем не обязательно. - прокомментировал водитель и остановился как вкопанный.
Толку-то ноги сбивать?
- Лотусу все равно с Темного города лететь.

- Здесь узковато просто.

Неуверенно протянул Зев, но, на всякий случай, отошел в сторонку и прижался к стене ближайшего дома. Кто его знает, какая там зверюга у 34?...

Изнанка. То, что для хакера было бы одновременно меккой и сносящей крышу нелогичностью, для подростков - странное возвращение в детство, в сказку.
Сказка. В каждом завитке крыш, странным образом видимом на фоне ночного неба, лишь чуть более светлого, в каждом флюгере, звезде, в самом воздухе. Это был мир, где, каким бы опасным он ни был, не было того, от чего так бежали люди Мегаполиса - центральной власти. Бездушной, огромной, многолапой машины, чутко прислушивающейся к вибрации каждой нити.

И именно поэтому здесь была сказка. Возможно опасная, возможно, злая, но всегда - сказка. Где ты герой или слабак, но ты можешь победить, потому что сила, идущая против тебя - всегда конечна

Пока Зев и Драйвер спорили между собой, Кот жадно вдыхал незнакомый воздух Изнанки. Овеществленная сказка, будоражащая голову своей новизной и неизведанностью. Опасная и притягательная, почти как жидкий огонь снежинки. Угасшее в крови солнце отозвалось, чуть-чуть, но кровь быстрее побежала по венам, неся в себе крошечные, но вполне ощутимые искорки.
- Так вот что вы чувствуете, - вырвалось у Красавчика. – Клево… Как наркотик…

34 завертел головой вокруг, словно в поисках подходящего места, словно фигурные завитки крыш над головой могли дать подсказку откуда свалиться на голову тачка. На деле же парень просто любовался миром. Изнанка - она такая разная, этот тихий уголок совсем не походил на широкие, ведущие к излучающему злу небоскребу, автострады.
Тинейджер посмотрел на утопающую в тени луну, хотя это вполне могла быть и Венера, или вообще - огромным желтым дирижаблем. Хотя все же скорее луна. Звери любят луну. Парень засунул в рот два пальца и свистнул. Хотя подходит ли это слово для подобного действа. Сперва ничего не было слышно вообще, затем раздалось легкое шипение, плавно переходящее в тоненький свист. 34 уже убрал руки в карманы, с тревогой оглядываясь в темноту ближайших переулков, а звук жил собственной жизнью. Он все усиливался и усиливался, рождая ветер и дрожь матовых оконных стекол. Затем все внезапно стихло. как и не было ничего.

Несколько минут небо оставалось прежним. Узкие стены домов усиливали звуки, шелесты, чьи-то шаги, заставляя оглядываться - но нет, вокруг никого. Волны шелестят где-то позади, впереди в одном из домов зажигается свет, но ничего не происходит. Наконец, спустя несколько минут, вы слышите сначала далекий, но потом все приближающийся звук мотора.

Спортивный мотор, мягкие шины, и радиатор, раскрывающийся в зловещей клыкастой улыбке, - вот то, что видят приближающимся из-за поворота Пробужденные.
С шиком оттормозившийся кар замирает буквально в полуметре от троицы.
Пара царапин, небольшая вмятина здесь и там - видно, что мирной жизни "Лотус" не вел, но и тех, кто способен был его ранить - не встретил.

- Драйвер, скажи, что это оно.., - Зев с легким трепетом наблюдал за приближающейся машиной. Нет, ему не показалось - у нее и правда был рот. Причем клыкастый.

- Др-рай...вер...?

Хороша!.. - с восхищением протянул Кот, разглядывая машину. Солнце в крови несколько поутихло и вниманием мальчишки полностью завладел «друг» Драйвера. Живая машина, надо же! Да еще и хищник к тому же. Сходство с опасным зверем усиливалось от дружеской улыбки, оголяющей клыки «мирной» машинки. Кот выжидающе посмотрел на 34, не решаясь приближаться к машине. Пусть сперва пообнимаются, радостно друг друга потискают, а вот когда Драйвер даст отмашку – тогда можно и сесть.

- Красавчик! - и этот восторженый возглас на этот не имел никакого отношения к Коту.
34 бросился к тачке и прильнул к капоту.
- Ну как у тебя дела? Вижу развлекаешься. - парень отошел на несколько шагов и обошел Лотус по кругу. Потом похлопал тачку по крыше, словно это был круп породистого скакуна. Строго говоря это был лев, а не жеребец.
С трепетом внутри 34 распахнул дверцу.
- Не стесняемся, присаживаемся.

Спорткар на такое обращение только ухмыльнулся зубастой пастью, с интересом наблюдая за остальными.

Зев украдкой выдохнул. Вроде бы это и правда была личная машина 34 - ну еще бы, Водитель аж в лице переменился!

Пройдя к любезно распахнутой дверце, Зев смущенно поблагодарил товарища и стянул со спины рюкзак. Просунул его на заднее сиденье, сам сел спереди, надо же было дорогу показывать.

- Кот, ты тогда пока глянь товар. Я буду в зеркальце глядеть... ээ, оно тут есть?

Хм, да у меня тезка появился, - усмехнулся Кот. – Смотри, обидится – покусает еще. Мне вот иногда хочется.

Кот залез в «Красавчика», развалился на заднем сиденье и аккуратно прикрыл за собой дверь.
- Зев, а что тебе Медведь-то дал? – вспомнил он о «задании». – Пошарь в мешке, интересно же..

- Руками ничего не трогать. - со смешком в голосе предупредил приятелей 34. - Оторвет.

- Да тут такое дело.
Мечтатель как раз просовывал рюкзак назад, так что тот попал прямо в руки Кота.

- Понимаешь, мне бы самому их лучше не трогать. Медведь сказал: "закоротить может", что бы это ни значило...

- Ясно, - Кот развязал тесемки рюкзака и сунул вглубь руку. – Ну-ка, что тут у нас?..
Достал пару вещиц и принялся вертеть их в руках, пытаясь понять их назначение.

Дверца - и кожаное сиденье. Запах бензина, горячего масла, - похожий на запах жизни. Ярость, врожденное свойство "Лотуса" - так приятно сходящееся с огнем в душе 34. Разогнаться - и задавить какую-нибудь тварь. Вот, например, ворону, что сидит там, на краю крыши, словно наблюдая за вами. Мы же можем? Почему нет?
Голод. Жестокий голод, который проникает в сознание 34, даже не являясь его частью. Лотус был голоден еще тогда когда ответил на призыв приятеля. Сейчас бы высосать какую-нибудь дрянь типа такси... или еще кого помягче, - Лотус был разборчив лишь до определенного предела

Рюкзак, зеленовато-коричневый, милитаристический, небольшой. Расстегнуть специально особо большого размера молнию, - и запустить руку внутрь. Какой-то тубус, какая-то коробочка, фонарик-лампочка без отражателя. На дне - не очень легкая коробка переносного телевизора

- Э-э-э, - недоуменно протянул Кот. - Железки какие-то... Надо было с тобой идти. Так я не определю для чего они. Мне про мои игрушки Тримен объяснял. Про каждую. Подробно и понятно.

Зев, откинувшись на спинку кресла, сцепил пальцы на животе и постарался успокоиться. Ему было неуютно в этой жутковатой даже изнутри машине - она не походила ни на один вид транспорта из всех, на каких только доводилось ездить Мечтателю.

- Можно мне зеркальце чуть повернуть, чтоб видно было.

Скромно попросил он Водителя, прислушиваясь к шороху с заднего сиденья.

- Ну это уж если он, - 34 кивнул на приборную панель, - Захочет.
Чувство радости от встречи старого друга сменялось чувством голода. Лотус хотел пищи, это чувствовалось даже в урчании движка и агрессивному виляню задом, переходящему в легкий занос.
- Потерпи, ворон мы есть не будем. - 34 положил ладони на торпеду успокаивая машину.
Тут бы самому взять себя в руки и не поддаться.
- Хорошая новость - мы едем. Плохая - мы голодны. - поведал он Коту и Зеву.

- Спасибо. Я тогда так как-нить.

Присмотревшись к действиям Кота через плечо(пришлось повернуться боком), Зев кашлянул и начал:

- Вот тот вот тубус, его не открывай только! Там это, какой-то сверчок сидит. Или смычок. Медведь сказал, что от его писка уши вянут. Метров с десяти только если слушать, то еще ничего. А ближе - и того, помереть можно, сказал. Хм. Теперь коробочка, да, вон та. Она пустая внутри, но зато всегда к владельцу возвращается. Хе, забавно, получается, сейчас ты её владелец, так как я тебе рюкзак по своей воле отдал, искренне. А если б про коробочку вспомнил, то наверно она у меня бы в кармане очутилась. Медведь говорил, что Тримен ее так с моста бросал. И ничего, возвращалась. Наверно удобно всякие важные штуки там хранить. Не знаю, ключи от дома.

Мечтатель нервно (наверно из-за машины 34) усмехнулся.

- А если вон тот фонарик включить, то при нем разговаривать нельзя будет. Можно проверить, кстати, а то я не понял, как именно он работает. Ну, и телевизор, который на дне там - он вредный. Вроде как что-то смешное кажет постоянно, и если раз включить, то засмотришься. Медведь говорил не включать.

И тут до сознания Мечтателя наконец дошли последние слова 34.

- Погоди, что значит, голодны?

- То и значит. - во взгляде водителя проскочила шальная искорка. Или показалось?
- Нужно что-то удобоваримое. Благо он ест почти все, начиная мясом, заканчивая механикой. Так что перед Рынком придется поохотиться.

- Уши вянут, - задумчиво протянул Кот. - На картинки засматриваешься... Гипноз что ли? Прям какое-то оружие. Одно массового, другое не очень. Но поражения. А коробочка полезная, да.

Кот задумчиво повертел фонарик. Покачал головой:
- Как-то не хочется проверять. А вдруг это навсегда? Или надолго?..

- Да, с немыми сложно торговаться будет. -усмехнулся 34, и вспомнил глухонемого продавца зелени, что стоял на углу недалеко от дома. От бывшего дома.

- Пххх...
Зев шумно выпустил воздух из легких и запустил пальцы в волосы. Ему вспомнилась та адская поездка по автостраде, полной агентов и всяких опасностей. И то, как машинка(тогда Зев не смог её толком рассмотреть, не до того было) сожрала одного из Блеклых...

- Так. Надо что-то найти. Что-нибудь... ненужное.

- Ну что, приятель, покажем класс? План таков: ищи пищу.
Взвыв мотором машина ускорилась, что немедленно прочувствовали вжимаемые в сиденья пассажиры.
- Все просто, на Рынке сейчас наибольшее скопление всего, что можно представить. Его запах небось как магнитом манит, просто мы его не слышим. Может Лотус услышит? Заодно и поужинает припозднившимися покупателями. - закончил неловкой шуткой водитель.

- Я-а-а-не-думаю, что это хорошая идея. Нам там потом дела вести! А увидит кто? Давайте все-таки по пути что-нить найдем...

- Как-то не тянет смотреть, как она питаться будет, - покачал головой Кот. - Что ж ты о звере своем не позаботился? Может ей тогда пару канистр бензина из Дома притаскивать?

- Кто ж знал? - пожал плечами 34, благо для этого не пришлось бросать руль.
Да и руля не было.
- В последний раз он такси хорошо перекусил и подобной проблемы не возникало.

- Да, конечно по пути. - Это уже Зеву.
И действительно, реакцию Рынка не сложно будет предсказать, если на его окраине металлический монстр начнет кого-то живьем употреблять. Скорее всего на самом этом сборище найдутся силы способные как-то повредить, а то и уничтожить зарвавшуюся тварь из Темного Города.

Ночь. Каркающая ворона, отправившаяся в погоню за "Лотусом", но быстро отставшая. Улочки, перетекающие одна в другую, заворачивающиеся в спираль, часовая башня, промелькнувшая рядом.
Хищное урчание мотора.
Скрип флюгера.
Только 34 успел заметить двигающуюся впереди карету - но даже ему сложно среагировать, чтобы остановить "Лотус". Да и чего там жалеть-то, не люди же...

Глаза поглощали влетающий в лобовое стекло пейзаж, впитывали его, словно под черепной коробкой спрятан проектор-наоборот. По другому бы 34 это не смог объяснить. Наверное никто из присутствующих так не видел дорогу, парень чувствовал шершавость брусчатки, осязал перепады бордюр, впитывал мир точно губка воду. Несколько медленнее, больше времени, больше внимания госпоже скорости, меньше остальным деталям. Все, что осталось за спиной не достойно взгляда драйвера.
Но вот на дорогу вынырнула из переулка лакированная коробка. Так сразу показалось. Карета. Впереди лошади. Большие, красивые, горячие, сытные. От них подымается такой ароматный пар... Что!? Сытные?
- Лотус, нет!
Видя, что машину уже не остановить, водитель налег на панель, словно толкая ее вперед, пытаясь заставить своего норовистого железного коня прыгнуть чуть дальше, минуя карету.

Возможно, окрик 34 и разбудил бы в "чертовой тачке" такие чувства, как уважение к разумной жизни и забота о ближнем своем. Возможно, и нет. Но инерция оставалась инерцией, а голод - голодом, и потому, с хрустом дерева смяв карету, "Лотус" немедленно вцепился в тушу одной из лошадей.

Хруст костей. Визг второй лошади, оборвавшей путы, - только сейчас остальные обитатели машины, долбанувшись обо что придется, осознали, что лошади непостижимым образом светятся в темноте.

34 скривился, словно отгрыз добрую половину лимона. Вот так, ни больше, ни меньше: пол кареты в щепки, одна лошадь-светлячок минус, и одна сорвалась. А ты только успевай глазами хлопать. И губу закусить. От бессилия.

Зев даже не понял сперва, что произошло. Кажется, только пару секунд назад он как раз собирался с духом, чтобы попросить 34 ехать помедленней и, кажется, еще колебался, к 34-ли обращаться, или лучше сразу к самому авто-монстру... И вдруг - грохот, лязг.
Мечтатель вжался в кресло и зажмурился.
"Лишь бы пронесло!"

- Тор... - только и успел вскрикнуть Кот, сжимаясь в предчувствии удара. Но летящая на всей скорости машина снесла часть кареты и врезалась в одну из лошадей. Светящихся лошадей. Одну из которых она с довольным чавканьем стала пожирать.

Хруст костей. Ошеломленность пассажиров. И огненное кольцо, поднимающееся вокруг машины.
— Так значит, Темный хочет передать привет? Привет и ему тоже, тварь металла.
Голос. Словно бы безличный-безразличный, хотя полагалось бы кричать. Темная фигура, на которой горящими огнями выделяются лишь глаза.
И огонь. Не решишься действовать - поджарят...

Хруст, голос, огонь - в ушибленной голове Зева не помещалось столько образов сразу, и он решил сосредоточиться на последнем. Когда огонь чужой - значит он не под контролем, а значит - опасен! Мечтатель закрыл глаза, и из глубины сознания ему улыбнулась Шторм. Сейчас сильный порыв ветра задует это пламя как именинник - свечи на праздничном торте.

- Кооот, - провопил цепляющийся за торпеду 34, - Включай фонарик!
Подушечки пальцев впились в полимер. Нужно заставить Лотус одуматься, хоть на секунду отвлечь от пожирания плоти. Ох как это будет непросто.
- Фу! Брось ты эту лошадь. В карету брось. Давай догоним другую!

К счастью, Кот вовремя успел выставить руки, и влететь в переднее сиденье не головой, а локтями. Похоже, что торможение и этот неожиданный удар швырнули Зева вперед, на торпедо. Но извиняться было некогда, вокруг поднялось кольцо пламени, а в уши ворвался холодный, будто неживой голос. «Похоже, оно не в курсе, что мы внутри» - пронеслось в голове, пока Кот лихорадочно вглядывался в темную фигуру с прожекторами на месте глаз. «Кто это?» - Кот всматривался до рези в глазах, пытаясь сопоставить свои знания (те, что пытался вбить на уроках Тримен) с пассажиром кареты.

Огонь, 34 видел лишь огонь. И силует раскрытой тюльпаном кареты.

Ночь. Луна, чей свет впереди поблескивает на воротах - вот он, Рынок. Совсем рядом.
Сзади же карета в полумраке скрыта тенью домов, и существо позади обладает горящими глазами. Горящие глаза... Словно свечи. Слуги воскового короля.

"Лотус" и сам не очень рад был каким-то человечкам, отрывающим его от еды. Оторвав еще кусок от трупа лошади, кар взревел двигателем, словно хищник, рыком отпугивающий врагов от своей трапезы.
Рвануть? Почему нет. Раздавить поганца...

Порыв ветра, задувший было огонь, заставивший его затрепетать. Не уничтожен, лишь задавлен усилием воли, что связала собой ветер. А фигура идет вперед, и вы уже видите человека - броня стражника, но чуть измененная, чуть более идеальная и красивая, а над этим - мертвенно-спокойное лицо и два огонька в глазницах. Одна рука - на рукояти меча за поясом. Другая - вытянута вперед.

«Слуга Воскового Короля. Повезло, что ни говори. Этак можно и войну развязать…» - нахмурился Кот. Закусил губу, размышляя. И что теперь делать? Восковую лошадь им не простят. Значит, надо что-то решать…

Кот видел приближающуюся фигуру. Черт. Получается ведь он тоже - не человек. Или был человеком - пока в его глаза не засунули эту хрень? Даже думать-то противно...
Сбежать. Сбежать проще всего - на рынок, например. Зев вроде говорил - там перемирие. По крайней мере относительное. С другой стороны может это общее перемирие. Да и если обидели этого дядьку всерьез, то он ведь и утра дождаться может.
А может грохнуть его и всего делов? Пока что видно только одного противника - и уязвимость его разве что, пожалуй, в его не очень большой скорости. Он словно плывет в вашу сторону. Это, конечно, если не считать, что машина тоже задала тебе изрядную бяку.
Что тут еще хорошего... Вроде бы тебе говорили что восковой король не противник Пробужденных изначально. Владельца кареты, конечно, изрядно обломали, но, может быть, можно договориться?

Пока слуга медленно плыл к машине, Кот быстро тряхнул за плечо 34-ку:
- Драйвер, валим!..

К сожалению, мальчишка то ли отключился, то ли очень глубоко задумался.
- Да что ж такое-то!.. – отчаянью Кота не было предела. Он еще не встречал таких существ и понятия не имел как с ними разговаривать. Да и неизвестно еще что потребует этот восковой за своих лошадей. Машина все также чавкала крышкой радиатора и приказать ей мог только 34. Сжав зубы, Кот просунул между сидений трость и, прикоснувшись к голени Драйвера, нажал на потайную кнопку. Злой треск и от трости к ноге 34-ки скакнула синевато-белая искра, ужалив мальчишку чуть ниже колена.
- Да очнись ты, Драйвер! - Заорал Кот в ухо водителю. – Заднюю включай! Быстрее!..

Злость на всех и вся схлынула, Изнанка снова стала Изнанкой, а не светящимся, еще агонизирующим трупом лошади. Ногу свело судорогой.
- Да что же ты творишь!? - прорезался возмущенный окрик из уст очнувшегося драйвера. - Хочешь по-плохому?
Рука молнией метнулась за пазуху, и через секунду в направлении рыцаря смотрел ствол совсем не мелкого пистолета.

- Держитесь! - коротко скомандовал 34 и тут же нажал на спусковой крючок.
Мишенью были два мерцающих злых огонька.

Кот шатнулся в сторону, заваливаясь на сиденье.Баш на баш, чего уж там. Бьешь бойца шокером - будь готов, что он адекватно отреагирует. Вот и сейчас - не успел Драйвер прийти в себя, а уже выхватил пистолет. И, найдя цель - тут же принялся стрелять.

Фигура в доспехах остановилась напротив машины. Лунный свет бил в глаза 34, и будь это обычная машина - ехать вперед можно было бы только вслепую.
Но "Лотус" не был обычной машиной...
Рев движка.
Скрежет обнаженного меча.
Рывок вперед. Выстрелы. Удар. Скрежет металла о металл. Если он человек - ему не выдержать. такого удара.
Рывком - "полицейский разворот." Непривычно-резкий даже для 34, словно машина не удерживается тормозами. Лязг - далеко занести тебя здесь просто не может, повезло еще, что смог развернуться.
Впереди - странная картина.
Противник словно бы пытался увернуться - но увернулся не до конца. Его ноги теперь - размазанное желтовато-белое пятно на брусчатке, с проблесками смятой брони. Но тело еще живо, шевелится лежа на асфальте.
И меч еще в руке.
И все тот же голос, спокойный, но с мельчайшими нотками удивления, которые и заметить-то в такой ситуации непросто:
— Я, Свечной Смотритель, освобожу их из твоего плена, монстр.
Он опирается одной рукой на меч, а другую протягивает вперед. Вновь загорается пламя вокруг машины, и сжимается, начиная подпаливать шины. Но на этот раз вам видно не только это. Вам видно, что лепестки голубоватого пламени текут по его руке, формируя стилизованный огонь свечи. Символ.

34 чувствовал машину. Не только голод теперь. Еще и слабость.

С каждой секундой пламя все больше пробирало машину. А если вспомнить, что не смотря на одержимость тачка все же механизм с мотором и с горючим, то финал может оказаться весьма плачевным.
34 надавил изнутри на дверцу.
- Выпусти его, малыш. Кот поможет - нам станет легче.

Драйвер с надеждой глянул на Красавчика.
- Огарок думает, что мы пленники. Поговори с ним. Пусть поостынет, а я пока тачку уберу. Сможешь?
Замок двери мягко щелкнул, и дверь машины приоткрылась на дюйм. Кот отложил трость на сиденье и быстро кивнул:
- Попробую.

Мальчишка выскочил из машины и, замахав руками, побежал к рыцарю из воска.
- Стой, стой, не надо!.. Мы не пленники! Она не хотела, просто голодная была!.. Не надо ее жечь! Давай просто поговорим… Мы просто ехали очень быстро, не успели увернуться. Мы не хотели, правда!..

Зев сделал глубокий вздох и сглотнул. Кажется, он начал приходить в себя. Вокруг творилось что-то несусветное, машину мотало и трясло (или это она сама так?), настойчивый треск огня просачивался сквозь толщу пространства прямо в мозг Мечтателя, а товарищи о чем-то спонтанно договаривались.

Было неясно, как именно началось всё это опасное дело, но сомнений в том, что оно опасное - быть не могло. Зев своими глазами видел странное существо в доспехах и с мечом, грозно надвигавшееся на них. У существа была сила, сила обходить законы Системы и управлять огнем, в чем-то, быть может, родственная Мечтателю сила. И именно поэтому Зев понимал, что во что бы то ни стало должен помешать враждебно настроенному меченосцу привести свой план в исполнение. Проще говоря - нельзя было дать ему поджарить машину их Водителя(Зев почему-то все еще не мог сказать просто "их" машину)!

- Окно, пускай окно откроет, мне надо!

Быстро пробурчал он 34 и для верности ткнул локтем в бок товарища. Первая короткая стычка ветра и огня закончилась ничьей, но сейчас пламя спешило взять реванш. Зев вдруг почувствовал, как ему не хватает воздуха. "Именинник" не может сделать вздоха, а "свечи" все горят и горят - эдак до исполнения желания далеко!

С открытым окном все сразу же стало лучше. Мечтатель высунулся в окно по грудь и, набрав полные легкие свежего воздуха, на самом деле дунул на пляшущие по борту машины алые язычки.

Длинный выдох - и словно серебристый пепел, иней покрыл машину. Низ машины. Шины - они словно расплавились и прилипли к мостовой.
Кот подбежал к восковому рыцарю и начал возбужденно уговаривать его остановиться.
В следующую секунду со скрежещущим скрипом машина рванула вперед, так что Зев едва не вывалился с сиденья

Плененный зверь. Друг, что вытащил тридцать-четверку когда-то. Слабость - рана коснулась и так невеликого запаса топлива. А без него раненый зверь застынет здесь навеки. Нельзя...
И зачем "водила" решился на эти переговоры? Гадского гада надо было раскатать по асфальту и спокойно дать машине отожраться. И отлечиться.
Менять решение уже поздно. Слишком близко встал к огарку Кот. Все же нельзя своих трогать. 34 вцепился в приборную панель, словно бы мыслью, а словно бы шепотом делясь планом с "Лотусом".
Вперед. Срывая с колес шины, словно бы разрывая собственную кожу. Сминая карету остовами дисков. Промелькнув молнией - так близко к Коту, что едва не коснулся...
За трупом светившейся, а теперь просто белой в лунном свете твари, и дальше, мимо ограды Рынка, в переулки...
Зверь удирал. Зверь был зол - но он пока слушался своего друга.
Оставалось лишь вернуться - если, конечно, им еще дорог их товарищ.

Вблизи Свечной Смотритель не казался сделанным из воска, по крайней мере, не настолько, как Кот опасался. Он был просто.. спокойный. Словно его лицо ничего не выражало. Похоже на агентов. Возможно все боевые программы - а это наверняка она, - таковы?
— Вы глупы, если считаете, что тварь из Темного Города можно приручить. ..
..и словно подтверждая это мимо Кота с механическим воем пронесся хищный автомобиль, сметая остатки лошади и уносясь прочь из улочки.
По спине пробежали мурашки - еще чуть-чуть бы... И в лепешку.
Голубоватые огоньки в глазницах смотрели словно бы прямо в душу.
— А нападение на Смотрителя Ночного Рынка вредит не только ему одному. Безопасность Рынка также под угрозой.
Он словно бы кивнул сам себе.
— Ты будешь заключен под стражу, мистер Эйвери. До окончания Ночи. Не сопротивляйся, и вред для тебя будет наименьшим.
Совсем как агент. Хотя, кажется, более "лично"

Скрипнули ворота. Кто-то вышел из них. Двое. Помощь Смотрителю - или Коту? Хотя до них пока еще далеко.
Свидетели - в любом случае.
Смотритель - Кот заметил, что он уже полусидит, его ноги медленно принимали прежнюю форму. Слишком медленно для боя - но если дать ему время, то он, судя по всему, может восстановиться.
Атаковать? Бежать? Восковой все еще владеет своим огнем, а подгорать не самая приятная затея. Меч правда ему сильно не поможет, пока он обездвижен.
Защитит ли пламя от пистолета? Защитит ли меч? Врядли.
Что же делать, Кот? И самое главное - куда, черт подери, смылись остальные, оставив тебя на произвол воскового "шерифа"?!

«Разговаривает. Уже хорошо. Значит – не нападет на машину».
Кот подошел поближе. Ну а чего? Сам вылез. Поговорить. Страшно? Да, есть немного. Но деваться некуда.

- Это… - начал Кот, но договорить не успел. Волна упругого воздуха мягкой лапой толкнула в сторону. Мимо, буквально в дюйме от Красавчика пронесся стремительный металлический зверь. Нырнул в переулок, прощально подмигнув габаритами. Постепенно рык мотора отдалился и затерялся среди переулков Рынка. Кот ошарашенно проводил взглядом удаляющуюся машину. Вздохнул и повернулся к Смотрителю.

- Это случайность, - терпеливо повторил он. – И машина его слушается. Иногда законы мира нарушаются. Дружбой, любовью, эмоциями. Мы не хотели Вас сбивать. Просто мой друг был в отключке. А когда очнулся, то не успел взять ее под контроль. Что же до Вашего требования – оно вполне разумно. Вот только причинение вреда хотелось бы убрать совсем. Это возможно?

Зев чуть было язык себе не откусил когда машина подпрыгнула и рванула с места. Парень небольно ударился о край окна и, помотавшись в проеме, откинулся обратно на спинку сиденья. Они мчали куда-то вперед, прямо на поверженного безногого ратника и... Кота? Когда он успел там оказаться!

Мечтатель уже хотел было заорать на Водителя и вообще уже собрался вцепиться в руль, как вдруг оказалось (и уже потом вспомнилось), что никакого руля на привычном месте нет, а пальцы упираются в панель. Зев закрыл глаза и приготовился к столкновению, но в последний миг машина отвернула с сторону и нырнула в какой-то переулок.

Сколько времени они неслись по улицам равнодушной (ни тени вокруг) Изнанки - было абсолютно неясно. У Зева в голове все по нескольку раз перевернулось и он смог осмыслить произошедшее только когда они, скрипя как дряхлый паровоз на ржавых древних рельсах, наконец остановились.

- Ты... ты... ты посмотри, что эта... этаахк...

Задыхаясь от запоздало нахлынувшего адреналина, попробовал прокричать Зев. В груди его колотило отбойным молотком, а ведь не новичок же, и в переделках всяких уже побывать успел. А вот такой бешеной езды он не помнил даже у Спина. От того хотя бы уверенностью какой-то веяло, а 34 как будто вообще не контролировал своего питомца.

Дверцы открылись и оба товарища поспешили вывалиться наружу. Машина же чуть отстранилась в сторону и активно заработала челюстями - какой-то кусок от той кареты (хотя нет, это ж лошадь) она, похоже, оторвать успела.

- Да она же просто монстр!

Прозвучало это чуть ли не как похвала, и Зев, поняв, что впечатление расходится с тем, что он хотел сказать, поспешно добавил:

- Бросается на всяких там, Кота чуть не сбила... Кот, черт, какого он вообще вылез?!

Зев и правда только теперь вспомнил о том, что Красавчик остался где-то позади. Оставалось разв что всплеснуть руками и мрачно простонать, запрокинув голову назад и закрыв глаза.

- Бардак! Вообще дурдом какой-то! Что вообще вдруг на нее нашло?!

Поорав еще немного (не столько на 34, сколько в беззащитное пространство), Мечтатель почувствовал, что ему стало легче. Он бросил взгляд на пережевывающую конину тачку и невольно вздрогнул. Кому-то легче еще совсем не стало.

Видок у авто был жутковатый - вместо покрышек какие-то серо-буро-малиновые комья, намотанные на колесные диски, широкий порез на корпусе, царапин и темных пятен от ожогов - не счесть.

Зев вздохнул и, запустив руку в карман, зашагал в сторону главной пострадавшей недавнего происшествия. Мелькнула мысль про перееханного обезноженного рыцаря, но от него веяло чем-то холодным и бесстрастным, ни страха, ни боли. А при одном только взгляде на изуродованный корпус и изорванные шины тачки 34 - становилось не по себе.

- Что делать-то будем? До Рынка рукой подать, но не бросать же Кота!

Разговаривая, Мечтатель высыпал на руку по щепотке серых опилок из своего скрап-мешочка и прикладывал к особо поврежденным местам машины. Опилки были похожи на древесные, но пахли совершенно как резина, да и на ощупь были какие-то упругие, но при этом довольно тяжелые. Зев находил горстки этого странного материала при зачистках на Узле, он любил мять их в руках, даже без какой-то там особой нужды. Это успокаивало и напоминало о детстве, о любимом пластилине и тех фигурках, что маленький Веллер из него вылепливал. Тогда ему казалось, что пластилин - лучшее сырье в мире, и всё на свете можно вылепить из него. Эхо детских мечт о пластилиновых самолетах, ракетах и замках... эхо, отдающееся пульсом жалости и намерения помочь.

- Надеюсь, ей станет лучше.

34 молча слушал гневные причитания Зева. Ругать льва за то, что он ест газелей водителю казалось занятием бессмысленным. Более того, 34 сделал все, что мог и особой вины за собой не чувствовал. По крайней мере они живы, а Мечтатель даже еще и расшевелился.
Когда же Зев начал чего-то колдовать с Лотусом, парень насторожился и подошел взглянуть поближе. Сперва он переживал как бы Мечтатель чего-нибудь не напортачил, потом, что тачка может невзначай огрызнуться. Впрочем, Зев говорил, что бы он там ни делал - действовало, а машина ела. Со стороны посмотришь - четко отлаженный механизм, природный для Лотуса может именно поэтому машина так спокойно восприняла помощь.
- Да успокойся ты, никто Кота бросать не собирается. Сейчас вернемся, а огарок еще перед Красавчиком извинятся будет. Но вот авто придется оставить, и так засветились сильно. Ты идешь?

Зев, подойдя к "чертовой тачке", услышал что-то вроде мрачного ворчания изнутри. Присмотрелся.. Машина. Казалось бы, простой спорт-кар. Но живой. Зубастый. В Темном Городе Зеву бывать не приходилось, но рассказывали - там мол куча живых механизмов. Интересно, их там делают? Или они рождаются? Или некоторые из угнанных машин просто сбегают от владельцев на Изнанку, просыпаются, расправляют... зубы, да. Тогда, давно, были мультики про трансформеров, про роботов, которые притворялись машинами - так и тут. Живое нечто только притворяется обычной машиной, а внутри у нее...
Шелест страниц, такой знакомый, и такой близкий. Страницы книги в пустоте, книги, что листает сама себя. Картинка - вот Лотус, вот какие-то машины, желтые. Такси. Он словно бы готов рвануться вперед, взлететь..
И картинка сходит со страницы, увеличивается, становится прозрачной. словно "сетка", наложенная на Лотус, скелет - на фоне черной пустоты. Вот внутри - мотор, что сзади, рычаги, приводы, приводящие в движение челюсти, валы, что растирают пищу в порошок, цилиндры, что дают машине возможность двигаться, да еще и прыгать...
Зев словно бы на мгновение полностью понял до мельчайшей детали, как устроен "Лотус". Понял и то, что с ним сейчас - лезвие меча безошибочно нашло топливопровод, и даже сейчас часть переработанного "топлива", в которое превратилась сущность пожираемой лошади, будет бесполезно утекать. Достаточно лишь залепить его. Здесь. И здесь. И втереть в шины, помогая росту - на полное восстановление не хватит скрапа, а как изменять структуру машины ты и сам не знаешь. разве что стягивать - но...
Что "но" - Зев понять не успел. Отодвинувшись от закончившего первичный ремонт Зева, кар угрожающе рыкнул - как дворовый пес, вспомнивший, что он все же не твой и есть с рук такому крутому - не дело.
Рык словно сбил настрой, и точное, детальное знание ушло из фокуса, оставив взамен только восхищение - сложностью, точностью, детальностью окружающего мира. Матрица была иллюзией - но иногда в это сложно было поверить, настолько многогранной и интересной она была. Пора идти, вроде? А, точно. Кот.

Мир застыл на мгновенье, а когда вновь поплыл прежним чередом - то уже не был таким как прежде. Колебания его ветров явно стонали от неясной энергии назревающего чуда, асфальт его полудна почти слышно трещал от шагов прошлого и будущего, а события его "сейчас" словно протекали сквозь протянутую вперед руку.

Зев медленно, задержав дыхание и словно боясь спугнуть эту прекрасную бабочку - потянулся в сторону авто. Прикрыл глаза, радостно вздрогнув от кипящего потока воспоминаний, что нашли его сознание. Реки разноцветного пластилина, заливающего все щели в ветхих домах, все трещины в старых дорогах, все разломы разбитых сердец - реки детского "уже не болит" стягивались в тугие узлы силы и устремлялись к любым проблемам в поле зрения Мечтателя.

Рука наткнулась на что-то твердое, холодное и подрагивающее. Зев открыл глаза и увидел Машину такой, какой не видел еще никогда. Полная, без изъянов, картина настоящей ожившей мощи. И заделанный порез от чужого страшного оружия. Заделанный им, Зевом, порез - на топливопроводе внутри машины.

Мечтатель с удивленным восторгом посмотрел на свою руку - как будто увидел ее впервые. Немного пыли на кончиках пальцев, в ногтях застряла чуточка скрапа, россыпь точек слезшей краски на коже. Он сделал это. Он проник в жизнь, и помог жизни.

Парень медленно поднял взгляд на обращающегося к нему с каким-то делом товарища. Слова 34 достигали рассудка с каким-то запозданием, никак не желая укладываться в изгибы двигающихся губ. Зев нахмурился, пытаясь сопоставить смысл со звуками, но те были слишком пресными, им не хватало воздушной музыки мира.

- Она живая.

Сказал Мечтатель скромно и улыбнулся. И вспомнил про Кота.

Мир побледнел и осунулся, краски истекли субстанцией цвета, серыми трупиками плоского оттенка опав на твердые поверхности скучного каркаса. Нужда вторглась в мир мечты, нужда куда-то идти, нужда кого-то спасать. Зев помотал головой и с трудом вспомнил о произошедшем. Скривился, стараясь не смотреть в глаза Водителю.

- Я иду, конечно иду.

А тем временем недалеко от ворот переговоры продолжались...

— Любовь. Дружба. Эмоции, — повторил восковой рыцарь задумчиво, — хорошо продаются на Рынке, потому что живущие в этом мире мало с ними знакомы. Но здесь и сейчас я вижу нападение. Нападение было совершено, либо вами, либо существом, что, как ты говоришь, служит твоему другу. Следовательно ты и твои друзья за него в ответе.
Было заметно, что слово "друзья" он произносит с запинкой и как-то.. с непривычки, что ли
Рыцарь неловко поднялся, опираясь о стену, и, проверяя, наступил на правую ногу. Держит.
За первыми двумя вышедшими из ворот последовали еще двое - странные люди в старой, непривычной Коту одежде, и.. без лиц. Словно манекены.
Первый из них - на нем была одета потрепанная военная форма, — "отсалютовал" рыцарю, тот кивнул в ответ.
— Пойдем. Мне пора приступать к своим обязанностям.

- Ну, пошли, - вздохнул Кот. Не то, чтобы очень хотелось сидеть под замком или у него не было выбора. Был выбор, был. Мог же сбежать, пока Рыцарь заново лепил себе ноги из расплющенного «воска». Рванул бы в переулок и ищи его потом. Но вот дальше… особенно если учесть, что «свечка» является Смотрителем. Дальше наверняка были бы проблемы с появлением на Ночном Рынке. И поторговать вряд ли бы удалось.

Кроме того, Кот не ощущал явной угрозы. Смотритель вполне логично изложил, за что он собирается задержать Кота. Мог бы, и сразу поджарить, как машину Драйвера. Но не стал, а «зачитал права». Ну что же, может все не так уж и плохо.
- А почему они такие… безликие? – Спросил мальчишка, кивая на «манекены». – И что Вы там говорили о причинении вреда?

Но Коту недолго суждено было оставаться одному. Потому что 34 и Зев уже бежали на помощь.

34 перешел на бег. Непонятное, ноющее внутри чувство понукало его как можно быстрее вернуться обратно. Беспокойство за товарище, нежелание снова терпеть потери. Пятки горели от ударов по брусчатке. То и дело приходилось оборачиваться, проверяя не отстал ли Мечтатель. После случившегося в переулке парень стал испытывать к Зеву уважение. Еще бы, на раз два Лотус залатал. Это даже круче, чем метание молний и задувание огня.
- Хей, догоняй. - 34 прибавил прыти.
Хотелось добежать до Красавчика именно вдвоем, одной компанией.
То, что на месте крушения кареты собралось больше, чем два человека, 34 заметил издалека. Оставалось надеяться, что это толпа зевак, набежавших с Рынка, или же благородно поспешивших на помощь индивидуумов.
Не прошло и минуты, как стало видно, что кроме Рыцаря с Котом у места проишествия находилось еще четыре человека. Хотя, принимая во внимание отсутствие лиц, можно сказать двое из них были условно людьми.
- У вас все нормально? - приближаясь прокричал 34. - Вот и славненько, а мы переживали.
Едва переведя дух паренек затараторил:
- Ну раз все целы, то нам пора, прощайся со своими новыми знакомыми и пошли уже.

Безликие окружили Кота. Неясно было, видят они что-то, или нет, но создавалось ощущение, что тебя внимательно и несколько беспардонно разглядывают.
— Они заплатили свои долги своими лицами и служат Королю, чтобы выкупить их.
В этот момент частый стук подошв по брусчатке заставил воскового рыцаря обернуться. Водила, мечтатель.. не хватало только ухмыляющейся во весь радиатор машины.

Рыцарь шагнул в сторону, так, чтобы видеть всех троих "сопротивленцев", - но лицом встал к 34, словно бы доверяясь Коту в какой-то мере. "безликие" также напружинились, видно, готовясь к возможной драке.
— Мечтатель. И водитель, - констатировал восковой, держа меч опущенным, но на виду, — как Смотритель Ночного Рынка я должен заключить вас под стражу вместе с вашим спутником до закрытия Рынка. Косвенная или прямая ваша вина в нападении - будет выяснено позднее. Вы будете оказывать сопротивление?

Зев, замерший по правое плечо 34, просто молчал, не спеша ввязаться в разговор. Нет, не то чтобы парню не хватало воздуха в легких после пробежки (хотя и стоило признать, что Водитель явно чувствовал себя много бодрее), просто слова для Мечтателя в какой-то миг утратили своё привычное значение... Он не понимал, в чем проблема, ведь они действительно не хотели никому зла, но еще парню было немного неуютно от того, что он не понимал, как это разъяснить Смотрителю. Если бы только можно было раскрыть своё сознание и показать собеседнику всё как есть, всё и сразу! Почему-то Зеву это сейчас совсем не казалось невозможным. Он даже взялся было за грудки своей куртки, но вдруг замер в задумчивости. Улыбнулся каким-то своим мыслям, а может и словам Смотрителя, и расслабленно посмеиваясь, сказал:
- Но ведь мы и есть Сопротивление. Как это мы можем не сопротивляться? Кем мы тогда станем?
Кажется, где-то наверху опять забренчала эта чудная гитара... а воздух наполнился шелестом далекой книги. Зеву не терпелось узнать, что будет на следующих страницах, но он одновременно и понимал, что спешить никуда не надо, что книга сама покажет ему всё, как есть, проведет через все приключения…
Мечтатель вздохнул полной грудью и сделал пару кругов вокруг своей оси. Ночной воздух был невероятно сладок, и да, какие-то эманации насилия и злобы в нем были, но они же вот-вот будут унесены ветром, о чем вообще можно беспокоиться?
Зев остановился и, обернувшись на представителя властей Рынка и своих товарищей, посмотрел на них с искренним недоумением.

Когда раздался топот из переулка, Кот мысленно застонал. Не хватало еще, чтобы Зев и Драйвер кинулись его выручать. Но упомянутая парочка выскочила из-за угла и мальчишка тихонько вздохнул. Глупо. Но на их месте он бы поступил точно также. И корить тут некого. Случайное стечение обстоятельств. Голодная машина. Карета, неожиданно возникшая на пути. Не справившийся с управлением Драйвер.

- На них вины нет, - поспешно и резко проговорил Кот. - Ни прямой ни косвенной. Отпусти их, у нас было важное задание. Разбери это дело здесь, на месте. Если по своим законам и суждениям ты определишь наказание - я возьму их долю наказания на себя.

Ж-ж-ж... Зажужжала раскрываемая еще на несколько сантиметров молния. Как бы невзначай, ну вспотел человек после бега - ведь это естественно, верно? Кобура под мышкой стала ощутимо тяжелой, словно сидящий в ней ствол подстрекал водителя побыстрее выудить его.
- Смотритель чего? Рынка? Так вон где он начинается. Тут не твоя территория и твои законы на ней не действуют.
По своему скромному опыту 34 знал, как важна разметка границ, что там, в Мегаполиссе, что на Изнанке. И это логично, ведь границы - это порядок, это система, а без нее Матрицы нет. Даже такой извращенной.
- Отпусти его. - в голосе водителя явственно чувствовалась угроза.

Вид готового к бою 34 заставил рыцаря загрустить. Слова же его словно остановили Смотрителя, не успевшего даже ответить Зеву... возможно и хорошо, что не успевшему.
Смотритель помолчал несколько секунд. Затем произнес - словно спрашивал совета:
- Как мне отпустить их, мистер Эйвери - если следующий сбитый ими будет на моей совести? Как мне защищать рынок, мистер Харпер, - если я не защищу даже себя на подходе к нему?
"Безликие" молчали. Молчал "военный" в старой, словно выцветшей зеленой форме. Молчал "садовник" с большими садовыми ножницами. Молчал "горожанин" в полосатом пиджаке прямиком из фильмов про пятидесятые - и *черно-белый* как те самые фильмы. Молчал и "толстяк" в рабочих штанах с подтяжками.
Возможно у них было что сказать, но им мешало отсутствие рта. А возможно - и так, почему-то, казалось Коту, - что и нечего было сказать им.
— Я готов отпустить мистера Эйвери - но путь на Рынок будет для вас закрыт. До тех пор пока вы не покажете, что способны на большее чем атаковать первого встречного.
Он обернулся и кивнул "военному". Тот шагнул в сторону, давая Коту пройти.

34 облизнул пересохшие губы. Они были на самом краю, еще чуть-чуть, еще одно неловкое движение, и здравствуй свободное падение.
- Извините, на самом деле вышло неловко.
34 мысленно одернул себя:
- Да уж, неловко - именно то слово, умник.
- Быть может вас немного успокоит тот факт, что мне удалось убедить зверя не добивать вас и убраться восвояси?
Впрочем, водитель не надеялся, что огарок изменит свое решение, но старался хотя бы как-то сгладить свою вину.
- Я не оправдываюсь, просто... - тут 34 прикусил нижнюю губу и сдавшись махнул рукой, - Кот, заканчивай тут.

Кот снова вздохнул. Смотритель - молодец. Есть за что уважать.
- Справедливое решение. Но нам оно не подходит, - Красавчик говорил вежливо, но непреклонно. Прочистил пересохшее горло. - Нам и вправду нужно на Рынок. Поэтому предлагаю сделать так. Мы пообещаем, что эта тачка больше не появится в окрестностях Рынка. - Кот предупреждающе взглянул на Драйвера. - Вход на Рынок... будет открыт для Мечтателя и Водителя. А я останусь с Вами на эту ночь. Уверен, что пока я с Вами, мои друзья будут вести себя более осмотрительно. После этой ночи вход на Рынок будет открыт и для меня. Условие - во время это ночи не причинять мне вреда. Вам устроит такое соглашение?

— Ты кажешься мне достойным человеком, мистер Эйвери, - но ты неправ. Ты сам знаешь, кому принадлежит этот зверь, и кто за него в ответе. Мечтатель, твой спутник, не кажется мне опасным - сейчас, - но власть вносить хаос в мир меняет многих. Я мог бы назвать виновным только одного. Мог бы пытаться взвесить вину каждого из троих. Но первое было бы ложью, потому что я не знаю, с чего все началось, а второе займет слишком много времени, принадлежащего Рынку. Вина будет установлена после - как и то, чем вам придется расплатиться.
— Я могу сделать исключение для тебя, мистер Эйвери. Если твои спутники согласятся переждать Ночь под стражей, я готов дать тебе возможность попасть на Рынок... под моим наблюдением. Это максимум того на что я могу пойти

- Лучше такое исключение сделать для Мечтателя, - неуверенно покачал головой Кот. - Я здесь впервые и не знаю как тут ведут дела. А вот Мечтатель - он уже здесь бывал. И справится с нашим заданием лучше меня.

Рассеянно переводящий взгляд от одного переговорщика к другому, Зев, казалось, пропустил тот момент, когда речь зашла о нем. Вот и Кот уже на него прямо посмотрел, и Смотритель вроде бы голову на него повернул, а Мечтатель всё стоит, слегка покачиваясь и тихо улыбаясь…
- Бывал? Я?
Встрепенувшись наконец, он удивленно моргнул. Разговор со странным рыцарем, не смотря на всё своё напряжение – никак не цеплял Зева. Быстро потерявшись в аргументах сторон, он отвлекся на какой-то посторонний шум, на блеск одного из изгибов кирасы Смотрителя, на чудную безликость его слуг-манекенов.
- Меня знают на Ночном Рынке.
Пожал Мечтатель плечами, словно (или явно) не понимая, что хочет сказать Кот своим реферансом.
- И знают хорошо.
Быстро добавил он, однако, кажется, начиная что-то соображать. Побегал глазами провинившегося котенка от Красавчика к Смотрителю и еще вставил:
- Мадам Яблоко спросите, или Шляпника, или старуху-гадалку, или продавца картин-порталов, такого, на каплю похожего! Да кого угодно спросите, все подтвердят! Э-э, ну что мне верить можно. Я правил Рынка не нарушал никогда.
Зев с сомнением посмотрел на Кота и 34 и брякнул:
- Да и они кстати тоже. Да.

Смотритель печально смотрел на троицу. Справедливость требовала заставить их всех расплатиться за свои действия - но справедливость не была мечом, который остановит любого. Здесь и сейчас Смотритель не мог позволить себе прямой бой, особенно в преддверии тяжелой ночи.
— Хорошо, мистер Веллер. Под моим наблюдением. Он обернулся к остальным:
— Мистер Харпер, если вы не готовы сдаться правосудию Короля, то под ответственность мистера Эйвери вы можете идти. Однако не пытайтесь проникнуть на территорию Рынка, не вернув долга - нейтралитет на вас более не распространяется. То же относится и к мистеру Эйвери.
Щелчок пальцами. Вспышка голубого пламени.

***
Рынок. Шатры, музыка, колесо обозрения, клоуны, "невиданные чудовища" и, конечно же, посетители всех видов и мастей. Их пока немного - рынок только открыт.
На плече Зева - мешок с артефактами, а глаза разбегаются от разнообразия всего вокруг. За семь ночей не пересмотришь все что тут есть, уж не говоря про одну. А еще ведь торговать надо. О-ой.. Как торговать-то, если артефакты "закоротить" может когда в руки возьмешь? Может, и надо было Кота пустить с ними?
Но уже поздно. Придется что-то думать.

***
Ворота закрылись за Смотрителем, рядом с которым шел восхищенно глазеющий по сторонам Мечтатель. Хорошо хоть мешок не забыли всучить.
Кот опирался на вернувшуюся к нему трость, 34 стоял так. "Лотус", похоже, слегка отошел от переделки, но явно готов был сожрать и еще одну лошадку, если подвернется.

F:
Что делать, когда рулевая в отключке - очевидно. Кинуть, - хорошо, уложить, - девушку полежать где-нибудь в уголке, и связаться наконец с Центром, с землей, хоть с кем-нибудь!
Куча переключателей, кнопок, регуляторов...Наушники! Переключаешь туда, сюда - только треск помех. Где же тут нужная частота? Шторм забивает все...

G:
Судорогой свело руки - как если стальным прутом ударить по железу, - рука словно в желе превращается. Отталкиваешься неловкими конечностями от палубы. Переворачивашься. Встаешь.. и видишь несущееся с неба Щупальце.
Прыгнуть бы на Альфу, он ведь тоже отвлекся, дать ему пинка, пускай попробует электрошокать с выбитыми зубами.
Или спасти Ди. Потому как Щупальце - оно не разбирается, спасать ты его пришел, или препарировать. Это потом приедет Зед, чтоб его, объяснит про междупланетный инцидент, улитка-переросток извинится и скажет что больше не будет. А агентов спишут как необходимые потери. Вон, может Зед еще и бонусов земле вытянет, ты бы точно на его месте...
Думаешь - уже прыгая на помощь Ди.

O:
Ожидание затягивается. Альфа, и его новоявленные способности, что на какой-то миг испугали и моряков и даже агентов. Наатари, которые угрожают как кораблям так и парочке внизу - пусть и идиоты, но они люди.
Внезапно из репродукторов раздается голос:
"Внимание, это судно находится под контролем Интерпола! Всем немедленно прекратить агрессивные действия и укрыться в трюме, живо! Наше подкрепление уже на подходе и они не шутят!"
F. Он все же добрался. Вот только в рубке он один, а этих - много.
Последний взгляд вокруг - ... и одинокая темная точка в небе, там, так далеко - но так близко. Все что осталось — дождаться. Подумать, сложить все вместе.. и найти выход.
Наатари уже простер над головой Ди щупальце, и тут О заорал:
- Ди, хватай пушку и морозь всех тут, давай!
В это время сам он подключил провод обратно, и нажал на небольшую зеленую кнопку. Разряд молнии прошил небо, и устремился к лебедке, заряжая прибор - "дохлые батареи, говоришь?" - и еще раз шокируя неуемное головоногое - "прости, парниша, я осторожно". Веревка, лестница, что-нибудь? Пока есть время нужно вытаскивать бедовых кальмарофобов.

D:
В организме Ди накопилась здоровая усталость, и желание расквитаться за весь этот пошедший к черту день. Ну нельзя так с женщиной обращаться, в самом деле! Мелкие белесые молнии веером разлетелись из М-суспензора, примораживая всех впереди. Альфу, чей лопнувший костюм на секунду отобразил слишком неприятные подробности, морячков, собравшихся, похоже, поднять руку на Интерпол, но больше всего полетело в сторону Щупальца, которое всерьез намеревалось ее задавить. Со скрежетом туша оперлась на борт, и Ди подскользнулась, вновь полетев к борту, но не отпуская изрыгающего молнии М-суспензора.
К счастью, Ди не могла улететь далеко - мешал привязывавший ее к молниеуловительной лебедке кабель. А застывший Наатари сполз с борта, заставив корабль покачнуться в другую сторону и сбросить десяток замороженных морячков в океан. Что же делать?! - подумалось Ди за секунду до того, как сквозь брызги волн таки показался нос черного как ночь летательного аппарата. Тот завис рядом с кораблем, и уронил в воду какую-то чушку на длинном тросе.
Донннннннннн..... - зазвенело, казалось, все мироздание. Неужели Агентство таки решилось ударить чертовых каракатиц по голове - подумалось агентам, прежде чем отвратительный, впивающийся в кости звук изгнал из их головы все мысли.

***

— Ну вы действительно умеете выбирать время. И место. Чертов шторм почти полностью поджарил нам навикомп, еле добрались, - покачал головой Z.
— Сэр, если бы вы все же дали мне вести тарелку, как я вам предлагала, — пробормотала L, почти не отрываясь от пышащей паром чашки кофе. Она буквально минуту назад вылезла из воды, закончив сеанс общения с обиженными головоногими.
— Агент L, вы хоть помните когда последний раз ее водили? Два года назад на симуляторе, — парировал Директор, и повернулся к вам, — ну в общем когда мы связались с базой и там сказали, что вы только что отвалили в поисках агента D, я понял, что пора задействовать более серьезные силы. К счастью, я давно не был на море... - Зед зевнул, - в общем уже на подлете к базе L сообщила о странных сигналах в море и необычном поведении Наатари. Так что я подхватил ее у базы и мы двинулись сюда. Хорошо, вовремя успели, "зависших" морячков мать-наатари милостиво согласилась собрать. По сути пострадавших минимум, хотя из трех кораблей остался один и то не в лучшем виде.
— Н-но Ал-льфа! Ег-го-т-то в-вы об-бнаруж-жили? - простучал зубами Питер. К сожалению, попытавшись спасти Ди от Щупальца, он случайно попал под луч М-суспензора. Тот, правда, задел его лишь краем, но этого хватило, чтобы "застыли" ноги, и он едва не утонул. Вытащенный на палубу, он все еще мерз.
— Альфа? Агент Альфа? Да как он...ясно. Вот, значит, кому понадобились данные. Не, оборудование-то его в трюме мы нашли, но вот самого Наатари пока не обнаружили. Нужно будет обговорить это с ними еще раз. L? - вопросительно посмотрел он на затянутую в гидрокостюм агента. Та лишь демонстративно "вытряхнула воду из уха", и налила себе еще кофе.
— Окей. Найдем. Никуда он не денется. Его данные у нас, его план провалился, с Наатари мы, надеюсь, сможем договориться. Правда, чую, придется делать тут морской заповедник.
Зед был мрачен. Критиковать агентов он пока не начал, но видно было, что ситуация ему нравилась куда меньше, чем он делал вид.

Кабинет Адмирала. В те дни, когда у Адриан оставались силы на чувство юмора, она подумывала, что рано или поздно ей возможно тоже придется "нанести ответный визит вежливости".
Правда, не в таких обстоятельствах.
Закрывая лицо ладонями, лейтенант службеза подумала, что переспи она с Кейн - и то ощущала бы себя лучше. Пособничество в убийстве, - да что там, хладнокровное убийство невинного, возможно, человека, причем без суда и следствия, - было потерей той, пожалуй, единственной невинности, которая еще оставалась у Адриан в ее тридцать-с-хвостом лет.
Она одним глазом глянула на Кейн.
Кейн сидела и разглядывала страницы папки с личным делом Люции Кейн. Горела настольная лампа и тусклый светильник на противоположном конце комнаты. Остальная часть комнаты была погружена в полумрак.
Большое помещение. Диван, полки с книгами, два стола, на одном из них схемы, - уж никак не маленькая клетушка Адриан, где, решись та сесть во время визита Кейн, ей пришлось бы использовать кровать.
Но.. такая же полутьма, и шелест страниц, и ты стоишь, прислонившись к стене, как обычно стоит она...
..Безумие. Опасная сумасшедшая Кейн все-таки свела и ее с катушек. Почему все так вышло?
— Почему нельзя было действовать нормально? Тест крови, сканирование, хоть что-нибудь?
— Я не дура, лейтенант Адриан. Тест крови, свидетельства.. это досье - ведь оно ваша работа. Вы знаете, что подкопаться невозможно. И вы сами знаете о том, насколько надежен этот ваш Балтар и его детектор. Я не могла рисковать...сайлоном на корабле.

Ты знаешь, что это ложь, ты слышала эту дрожь в голосе не раз - у других. Не сайлоном на корабле рисковала Адмирал Кейн. Люция Кейн набирала популярность. До ее входа в круг Власти оставалось не так много. Могла ли Кейн бояться популярности сестры? Ты ведь помнишь ее слова. "Она всегда была в тени. Словно ей было приятно быть всегда второй, смотреть на других.. на меня. Такое, наверное, нечасто встречается в семьях"
Могли ли сайлоны использовать ее чтобы перехватить власть?
Могли.
Могли, черт побери, но использовали или нет - проверить нельзя. Тело не потащишь Балтару. Никто не поверит, что эта милейшая дама напала на Кейн.
"А веришь ли ты сама-то?" - внутреннему голосу и спрашивать-то было не надо, так, напомнить. Ведь Адриан не верила. Будь Люция Кейн сайлоном, ей не было бы никакого резона убивать адмирала ради сиюминутного успеха.
Кейн вынудила ее.
"Вынудила человека. Попросту привела ее в единственное место на крейсере, где крики не привлекут внимания. И пыталась убить.
А ты ей помогла."
Адриан не знала что думать. Особенно не хотелось думать о той скорости с которой она приняла решение.. Просто потому что адмирал должна была выжить.
"А почему, собственно?"
Неужели потому, что такие тираны нужны флоту? Неужели из-за ее речей, какие ты слышала не один раз от любых представителей власти? Ты стоишь здесь, хотя давно должна бы арестовывать ее. И сдаваться сама. Еще недавно ты думала что готова на это, что вне зависимости от ранга все должны подчиниться руке закона.

Зазвенел телефон. Кейн взглянула на Адриан. Усталые глаза, спутавшиеся волосы, царапины и запекшаяся кровь.
Адриан молча пропустила ее к телефону.
— Кейн.
...
— Так. Ясно, Гаэта. Ваша внимательность внушает уважение. Продолжайте подготовку к Прыжку, а документы отправьте мне в каюту.

***

Адриан и Кейн вычислили виновников пропажи быстро. Адриан гнала прочь мысль, что они действительно сработались.
...
Идя напрямик вслед за Кейн, она убеждала себя, что это просто беспокойство о подозреваемом. А если сбежит? "Да. Адмирал всего флота сбежит, спрячется, это с ее-то лицом. Где? Кто? Она-то?"
...
Культ. Культ единого бога. Казалось бы, мирный. Но словно по наитию показанная Кейн пойманному "языку" фотография Люции вызвала вспышку эмоций. "Да, она, она!"
— Теперь вы понимаете, лейтенант? Единый бог. Бог сайлонов.

...

Адриан не сопротивлялась жесткой миссии захвата - жертвой которой оказалась в том числе и Люция Кейн, убитая одним из тех, кто подрывал флот, заставляя запасы исчезать со складов.
В ее груди была вселенская пустота и холод вакуума, потому что она не знала, куда идти. С одной стороны была правда о Люции Кейн, сайлоне и главе культа фанатиков Единого Бога. С другой - сходящая с ума женщина, из подозрительности убившая собственную сестру, и свалившая это на невинных людей, чьим грехом была всего лишь иная вера.
Адриан не знала, что выбрать. Здесь и сейчас у нее не было сил даже уйти из комнаты где спала цель ее страхов и подозрений.
Она закрыла глаза и позволила темноте погасить искры сомнений в ее перетрудившемся сознании.

Это всегда непросто, шагать навстречу своему страху.
— Добрый день, Люция.
Там, ниже ребер - словно пустота образуется.
— Коммандер Кейн, сэр. Я ждала, что вы зайдете.
Страх - он там, он хочет, чтобы ты сжался пополам, как в детстве, обнял себя и закрылся от мира.
— Я понимаю, у тебя.. у вас много дел...
Страх - это отсутствие. Отсутствие храбрости, отсутствие сил, отсутствие воли.
— ...Сестра.
— Да, дел немало. Но сейчас у меня есть время. Пойдем.

Так близко - и так далеко. Глаза, лицо - ты старательно пытаешься остановить себя, чтобы поверить, просто поверить. Но поверить нельзя.
Часы, дни, недели. Проверки, перепроверки. Все, что можешь нашарить о ней. Все, что можешь вспомнить о себе.

— Куда мы идем?
Поворот в заброшенный склад.
Слушай, мне надоел весь этот дурацкий протокол. Я во флоте уже месяц с лишним, и ты только сейчас нашла время со мной поговорить?
Переждать, пока пройдет охрана.
Эй! Я знаю, ты ненавидишь извиняться, но после чертовых сорока лет я могу рассчитывать хотя бы на "прости меня"?!
Коридоры, коридоры, извилистые, выводящие к одной цели. К допросной. Именно тогда, когда меняется вахта. Когда один отходит облегчиться, а второй насвистывая смотрит в потолок.
Эй, что за черт?! Я не пойду!

И ты вталкиваешь ее в камеру. Свою сестру. Нет. Чертову копию. Никак иначе.

— Кто это?
— Это твоя подружка, не притворяйся.
— Елена Кейн, я официально признаю что ты свихнулась, - прерывающимся голосом объявила Люция, — ты съехала с катушек. Какого черта? Кто это?!
— Признавайся. Признавайся, чего ты хотела?
— Ничего я не хотела! Я специально не связывалась с тобой, даже когда узнала. Адмирал. Все так изменилось.
— Ага, играй в игрушки...
Мир вертится вокруг тебя. Белые стены. Белый потолок. Ты сама так приказала, чтобы не за что было зацепиться, не на что отвлечься. И теперь яркий, такой яркий свет давит на твои зрачки.
Ты знаешь. Знаешь ответы. Почему они вдруг выпали из сознания?
— ...Да, конечно. Ты была жива. Все эти годы. И ни разу не попыталась связаться со мной. Ни разу за все мирное время.
— Я пыталась! Ты не понимаешь.
— Я все понимаю!
Ты толкаешь ее, свою сестренку, как тогда, в детстве, когда она хочет играть, а ты грустишь, а потом злишься - ты не думаешь, что ей больно. Ей и вправду не больно. Детям вообще не бывает больно.
Ты толкаешь ее, и она падает, не как падают бойцы, а нелепо, раскинув руки. Рядом с прикованной к стене сайлонкой.
Лицо Джины Инвьер улыбается тебе.
— Да. Давай. Убей ее — слышишь ты шепот.
"Или позови своих ребят. Они хорошо со мной управляются - почему не отдать им ее? Одно твое слово".
— Заткнись, тварь!
— Прекрати кричать! - отвечает, наконец, Люция, словно боль и унижение придали ей сил, — адмиральша чертова! Ты всегда была любимой дочкой!
Ферма. Неожиданная генетическая находка.
Третья, тебе будет интересно.
Тебе всегда доставалось лучшее! И ведь я не завидовала, - я радовалась за тебя. А ты все равно не хотела делиться со мной, хотя бы рассказать. И все равно это было наше прошлое, хочешь ты этого или нет! Ты не отнимешь его у меня!
Полутьма "комнаты ожидания". Две женщины рядом.
— Расскажи. Скорее, пока они не пришли. Пожалуйста. Мне больно. Расскажи про что угодно. Про семью.
— У нас не было никакого прошлого! Люция умерла там, на поле, среди осколков!
— Конечно, тебе так проще! Ведь ты бросила меня! Ты сочинила эту сказку, чтобы забыть о том, что железный адмирал Кейн - испугалась!
— Она любила танцевать. Она была хорошей. Когда мы расстались я каждый день порывалась убежать ее искать. А потом оказалось что ее перевели в другой район. Я узнала только потом. Когда выросла.
Тройка слушала и слушала, составляя план..
— Ты лжешь! Заткнись! Заткнись, дрянь!
Ее красивое лицо наливается синяком. По виску стекает капелька крови.
— Давай...Ты...всегда ломала свои игрушки, когда тебе что-то не нравилось - прошептала она, прижимаясь к стене.
Кейн не хватало воздуха. Она вцепилась в горло Люции. Та отбивалась, вонзая ногти ей в запястья, пытаясь спихнуть. Две сцепившиеся женщины упали и покатились по белому полу. Третья, прикованная к стене, жадно следила за их незаметным приближением.
Сейчас она убьет тебя. Джина. А эта вроде бы и не при чем. Адмирал свихнулась. Привела сестру в камеру с опасной пленницей. Кто поверит, что она сайлон.
Она сжимала шею Люции, но та казалась стальной. И вот уже не Кейн душит ее, а она пытается сломать Елене шею.
Мир потемнел.
Из последних сил Кейн била коленями, кулаками, всем, чем могла. Сражаясь за жизнь. Ту жизнь, в которую верила...

...Воздух. Он пришел первым. Свежий, чистый, бритвой по горлу. Темные пятна нехотя стали уходить из поля зрения. Стук в ушах утихал.
Что-то горячее стекало по шее.
Собравшись с силами, Кейн спихнула с себя тяжелое тело. Перевернулась на живот. Ее стошнило.
Поднимаясь, она увидела лежящий рядом с ней предмет.
Нож. Ее нож. С окровавленным лезвием.
Адриан молча сидела в углу.
Они переглянулись.
— Охрана? - прохрипела Кейн
— Отправлена по чрезвычайному сообщению. Новый отряд еще не заступил на службу.
— Нужно... - она закашлялась, и просто кивнула в сторону тела. Адриан кивнула в ответ.

Оставшаяся одна наедине с кровавым пятном, Джина тихо смеялась.

Дом. У него много лиц - в Нью-Йорке одно, кирпично-красное, побитое дождями, потемневшее от дыма бесконечных автомашин. В Берлине - другое, желтоватый-"пастельный" дом-одноэтажка, деревца во дворе - вишни. В Шанхае - третье, стоящий на склоне холма дом, втиснувшийся среди множества таких же. И "башенка" Изнанки, белая-белая, с конусом крыши и оконцами.
Внутри он тоже разный - достаточно подняться с первого, почти "статичного" этажа наверх. Тут есть и залы для спарринга, и комнаты для медитаций, пустые комнаты, чьи окна выходят на любой из "выходов", Темные комнаты - там нет смысла даже включать фонарик, или зажигать свечу, темнота все равно остается темнотой, - длинные коридоры, лестницы-эскалаторы, и многое другое. Еще в Доме есть подвал. В его центре находится небольшая комната, пустая, за исключением колодца в центре, глубокого каменного туннеля вниз. Если посмотреть вниз, то где-то внизу свет свечи, - только свечи, традиция, видимо, - отражается от воды. Это отсюда идет сила узла. Это отсюда идет череда ошибок, потому что вода из этого колодца капает вверх.
Там, вверху - отверстие в медной пластине. Когда капли падают не в него - тихий звон воды о металл слышен любому в Доме. Что-то происходит. Наложи карту - и знаешь, куда идти, куда падает капля. Только вот которую карту из трех? Или вовсе без карты?

Дом. Он привык к людям в нем, к людям, которые хотят чего-то. Свободы. Мести. Дом никогда не понимал желаний людей в точности - но он ощущал стремление. Стремящийся к чему-либо, недовольный тем что есть - таков каждый из людей Дома.
Тримен. Веревки мышц под сухой кожей, высокий рост, прямая осанка. Пожилой, - сказал бы взрослый человек. Старик, скажет мальчишка, для которого даже тридцать — это "столько не живут". Дом жил долго, и видел Тримена таким же мальчишкой. Он спокоен, он не спешит действовать, он смотрит, а потом уже шагает. Он говорит мало, и двигается мало, словно бы скупо расходуя невеликий запас оставшихся у него слов и движений. Когда-то было иначе. Но возраст - это еще и память о многих ошибках.
Ты шагаешь осторожно, ты действуешь уверенно, ты рассчитываешь и выходишь победителем - но ты все еще позволяешь себе толику превосходства.
Не говорить и не брать с собой - чтобы не мешали. Чтобы защитить. Чтобы были естественны. Чтобы росли.
А может быть, ты просто самоуверен?
Говорить загадками, толкать в правильном направлении, ждать, что догадается сам. Чтобы не влиять. Чтобы дать вырасти самому.
А может ты просто любишь казаться загадочным? Или просто боишься привязаться к тем, кто может погибнуть так быстро?

Медведь. Большой. Взрослый - такой, что каждому из новичков в отцы годился бы. Сильный даже с виду. По-звериному мало говорит, по-звериному больше чует чем может объяснить. Не умен и скрывает это? Возможно. Не привык к компании? Возможно. Дом большой, никто не заставит быть рядом. Зев еще помнит тот бой, из которого Медведь впервые не вышел - выполз, опершись на Спина.
В Узле ты вылечишься от многих ран, которые смертельны для обычных людей. Но вылечиться и стать прежним - разные вещи. Неровно сросшиеся кости, "сухие" мышцы.. Медведь может ходить, может даже показывать, почему твоя стойка неверна, его сила все еще с ним - но в серьезном бою нужна гибкость и скорость на которые он больше не способен.
Медведь добр, хорошо относится к детям, временами раздражителен, но отходчив, а его недоверие к программам вполне оправданно... так думаешь о нем, словно пытаясь доказать самому себе то, что не скажешь ему в лицо. Что его ранение не сделало его никчемным.
Получится ли убедить в этом его самого - кто знает. Медведь говорит мало, и держит чувства при себе.

Спин. Это имя все еще звенит в голове каждого, кроме последнего новичка, и подсознательно они все еще ждут, что придет. Вернется.
Спин. Средний рост, простая одежда, единственный из троих, для кого черные очки были действительно частью образа. Молодой - пусть и на десяток лет старше "новичков". Дерзкий. Упрямый.
Спин был самым "живым" из трех постоянных обитателей Дома. Загадочности Тримена и немногословности Медведя он противопоставлял клоунаду и подколки. Сорвиголова, он, казалось, был уверен в собственной неуязвимости, - и на зависть Зеву с Котом вытворял лихие трюки в зале для тренировок, а на байке, казалось, мог проехать по любой поверхности.
Выбить вампиру клык пистолетом и предложить кормление с ложечки - это он, Спин.
Открыто целоваться с Дверью прямо в дверях Дома - это он, Спин.
Играть в карты с Медведем и Зевом, беззастенчиво мухлюя, а потом загадывать каверзные желания - это тоже он.
Он не чурался говорить обо всем, что остальные принимали как данность, объяснять вещи "на пальцах", и видел весь мир простым, как пять пальцев. Агенты и мы. "Найти побольше ребят, разузнать уязвимые точки, ударить - и можно праздновать победу."
Но даже он со всем его нахальством подчинялся Тримену, и верил в его правоту. До того дня, когда в клубе "Небо - не предел" жизни двух членов Сопротивления и силу третьего обменяли на "грудастую девчонку и смазливого красавчика".
Это был первый раз, когда Зев, как всегда чуткий ко всему, что происходит в Доме, услышал, как Спин в споре с Трименом дошел до крика.
Дальше все медленно шло под откос. Частенько переменчивый, Спин теперь раздражался почти по любому поводу. Тренировки, и так-то не легкие, превратились в полосу препятствий и насмешек, что было еще тяжелее для Кота, который так и не мог дотянуться до своего "внутреннего котенка".
Обычно после этого он отходил - и, неловко улыбнувшись, и избегая встречаться глазами с новичками, показывал все постепенно. Но периоды "доброты" становились все реже и реже, и когда Спин стал пропадать, у нового поколения хватало сил только на отоспаться, впервые за долгое время. И влетевшая в Дом с просьбой о помощи Дверь осталась ими незамеченной.
Спин. Герой - или глупец-сорвиголова? Единственный живой среди мертвецов - или тот, чья горячность подвела итоге его жизни? Дом не судит живых и мертвых - но он помнит того, кто не боялся подняться на вершину.

Лист. Встретишь ее в городе - подумаешь "учительница". Или там "библиотекарь". Строгая, деловая, но вместе с тем человечная. Иногда кажется, что она специально закрывается от сошедшего с ума мира, и ведет себя также, как Спящая в своей обычной жизни в Мегаполисе.
С тех пор она все реже принимает участие в жизни Дома, да и появляется там лишь время от времени. Она решает проблему ресурсов - для команды Тримена, но также и для команды Бейли, владеющей третьим Узлом Нью-Йорка. Хорошие навыки хакера ценятся в Сопротивлении не меньше мускулов. Кот и 34 видели ее лишь раз-другой, один из них - когда она взяла на себя роль водителя в миссии по спасению Спина.
Лист. Сломалась и ушла в себя? Нашла новый дом у Бейли? Или то что она вдалеке от "линии фронта" ничего не значит?

Все больше старых жителей покидало Дом. Всему нужно обновляться. Быть может, пора и людям.

------------------------------------------------------------------------------

34.
Удар. И еще один.
Неужели вся жизнь могла быть отобрана так просто?
Хук
Ты просто пытался помочь человеку - и оказался всеобщим врагом? Всего-то нужно было - ...
Кросс
...кража со взломом, - но ради пользы дела, - угон машины, - но ведь не попадаться же, - немного безумного вождения, полузагрызенный агент Системы...
Да к черту! - серия ударов. "Подсознательный двойник" тоже изменился, стал язвительнее - или это ты сам стал злее? Но оба вы ощущаете это. Ощущаете что на тренировках далеко не уедешь. Нужно что-то реальное. Что-то настоящее. Чем можно будет наполнить эту жизнь - взамен потерянной.
Из-за них всех!
Удар. Еще один. И еще. Мир вдруг стал четким и словно бы концентрированным, а на груше было можно разглядеть каждое пятнышко.
Мир сжался.
Ты ударил.
И сжавшийся мир лопнул, как лопнула цепь, как лопнула груша, покатившись по полу, рассыпая песчинки.
Тишина. Шелест песчинок - и шелест дождя где-то там. Далеко.
Песчинки собирались в горки. Наверное, это тоже было записано в законах Матрицы - то, как сыплется песок. Как он собирается в горки. Интересно, а может в реальном мире он так не собирается? Они ведь слишком ровные, эти горки. Слишком систематичные.

Шаги. Их сложно назвать медленными - скорее ближе к "мерным". Равномерный стук-постук, приближающийся к тебе. Казалось бы, сопротивление - но иногда Тримен донельзя похож на агента.
— Неплохо, тридцать-четыре. Похоже, тебе пора заняться чем-то посерьезнее. Пойдем.
Отпечаток ботинка на песке - словно подпись к картине.

Шаги по коридору. К лестнице. Наверх. Второй этаж. Деревянные ступеньки, скрипящие под кедами, песчинки принесенные из зала шуршат о дерево. Старость дома. Правильность?

Крутящийся в голове вопрос словно сам просится на язык. Когда реальное дело? Когда мы отобьем Узел Темного Города? Когда можно будет отомстить? - последнее приходит на ум. Но не на язык.
"Посмотрим" - звучит ответ. Один из типичных "взрослых" ответов. Неужели даже потеряв все, став "террористом", членом Сопротивления - ты все еще ребенок для них? Все еще тот, кого надо воспитывать и учить?
"Когда посмотрим?"
"Сейчас." - Тримен открывает дверь одной из комнат.
Дверь открывается... в пустоту. Черную, непроницаемую пустоту. Единственным светлым пятном в ней - брус почти белого дерева, идущий прямо вперед. Шириной он сантиметров пять. А вот длиной... метров десять точно.
Тримен вздохнул - и зашагал вперед по брусу, словно это была мостовая.
Ты - осторожно, стиснув зубы - следом.
Шаг
Тесты. Проверки. Ты же сам, сам говорил, что результаты хорошие.
Делаешь шаг вперед, вслед за Трименом, навстречу поднимающейся из пустоты стене.
Шаг, другой... И падение. В черноту. Ужас полета....и приближающийся брус, на который ты падаешь сверху.
Схватиться. Повиснуть, стиснув зубы.
— Успокойся. Забудь про Изнанку и прочее. Оставь в голове только путь вперед.
Подтягиваешься. Встаешь. Успокойся, как же.
Злость. На Тримена, на испытания, на Рыцаря. Собрать в кулак. И разбить на осколки. Бегом, вперед, по брусу, вверх по стене, на площадку.
К невозмутимому Тримену. Тренировка - значит бой. Разбежаться, и..
Блок. Удар. Уворот. Площадка словно расползается, стены, потолок, части пола движутся в разные стороны, но ты не даешь миру шанса отвлечь тебя от цели. Пробить оборону. Заставить обратить внимание.
Бросок через себя - Тримен влетает в стену напротив и бежит по ней, а движущийся пол словно сам выносит тебя ему навстречу.
Удары, захваты - тощие руки соперника не удержать дольше секунды, а ответный удар в грудь бросает тебя назад, в стену над пустотой. Отскакиваешь словно мячик. Не думая.
Вновь на площадке-"ринге". Или том что от нее осталось - пара досок, вчетверо толще того бруса. Вокруг комната превратилась в гигантский кубик рубика, сходясь, расходясь, собираясь.
Удар - наконец-то Тримена удается достать. Падая, тот цепляется ногой за доски, и вылетает с противоположной стороны - а тебе дает по лбу очередной кусок интерьера. Теперь он движется еще и на тебя, словно конвеер смешали с полосой препятствий.
Проклятый паркур. Он не спас Спина...
Мысли сгущаются в облако ясности, а шелест дождя перебивается треском пламени. Лицо Тримена - ясная цель, все остальное не имеет значения.
Кувыркаясь через препятствия, огибая доски, ты уклоняешься, бьешь, чувствуя, что ты медленнее, медленнее, медленнее...
Новое препятствие идет тебе навстречу, кусок стены на уровне твоей головы. Тримен даже не видит его, словно ему и не важно. Ты не пытаешься уклониться, продолжая оттягивать внимание соперника...
Длинная фигура на долю мгновения отвлекается, метнувшись вниз-и-вверх - и ты бьешь лбом в этот единственный момент. Пробивая деревяшку. Опрокидывая врага на спину.
Нет.
Учителя.

Тримен встает, и кланяется, сложив руки на груди. В этот же момент комната собирается воедино. Сломанная доска чернеет провалом в пустоту.
— Ты многому научился, тридцать-четыре. Но... этот путь не лучший.
Он словно хотел сказать что-то еще - но остановился.
— Я обдумаю твои слова о Темном городе. Если мы действительно соберемся... нужно будет подготовиться.
Тримен поворачивается и уходит из зала по тонкому брусу. Все еще спокойный для постороннего глаза. Но уже не настолько спокойный.

------------------------------------------------------------------------------

Кот.

Вспоминаешь.
Подумать только - прошло, казалось бы, месяц, ну полтора максимум - и столько всего. Столько всего, что и в жизнь не вместится.
День рождения - и ты сам. Еще спящий, еще ничего не понимающий. Что было бы, если бы ты тогда ее не встретил?
Весна же. Точно. Ну экзамены бы скоро, готовился бы. Джилл сменилась бы на Джеки, возможно затеяли бы то дельце, о котором говорил Нил, почувствовал бы себя "крутым парнем"...
Итальянец. Что было бы, если бы ты не пошел тогда с Карпаччи? Если бы делал, как тот просил?
Может, и впрямь бы сейчас сидел где-нибудь в действительно шикарной квартире, отдыхал перед тяжелым днем где надо сталкивать лбами тех и этих, после чего пожинать плоды. Возможно подружился бы с кем-нибудь из его.. "подопечных". Тот же Флинн вроде бы даже с Волком нормально ладил, если бы не разные стороны баррикад. Да и Джанет, бюст у нее был - закачаешься...
Что бы было. Что бы не было. Но выбор - сделан, сделан тобой, и теперь пора осваиваться здесь.

Воспоминания.
Спин. Злость - и добро одновременно. Жгучие насмешки от которых стену хочется расшибить, ведь не можешь, не можешь ты сделать невозможного. Даже если у этих психов каким-то образом получается.
"Давай, Красавчик, двигай задницей, вот стена, вот цель - беги!"
Хорошо, расшибиться насмерть нельзя - ты это проверил неоднократно. Боли - хватает. А вот сломаться в Узле не получится. "В нашем узле, по крайней мере" - с непонятно-злой усмешкой добавил Спин.
Падения в пропасть. Удары, с такой скоростью, что половину из них ты даже не замечаешь. Просишь помедленнее - теперь заметить можно. Но руки и ноги так быстро двигаться отказываются.
Это уже потом, когда к вам присоединился 34 ты понял, на кого были рассчитаны те тренировки. На тех, в ком эта искра уже загорелась, кому достаточно только толчка...
"Слушай, я в этой метафизике все одно не разберусь, на это Тримен мастак с его коанами. Просто, я не знаю, представь, что твоя красотка в опасности, и ты должен добиться этой цели."
Помогло. Ты почти смог. Добежал до конца. Ты, кажется, услышал какую-то музыку - или это был звон в ушах? В любом случае, в следующую секунду тело скрутило болью. Словно ты горел. Горел изнутри...
...Какая-то гадость стекала в горло. Густая, как сироп от кашля. Теплая, в точности как твое тело. Металлический привкус. Кровь?
Додумать не успел - вывернуло наизнанку. Вот только тошнить было уже нечем. Ты сидел на деревянном полу, остро-остро ощущая весь мир. В ушах звенело. Но пожар в теле стих, словно сработала пожарная сигнализация, а та гадость была пожарной пеной.
В нескольких метрах от тебя Тримен беседовал о чем-то со Спином. Звуки возвращались - но осознать их значение не хватало сил.
— Ты как, живой, Красавчик? - Спин подал руку, помогая тебе подняться. Озабоченно поглядел на тебя. Вздохнул, словно бы с жалостью:
—Ну, с-сволочи. Ладно. Сказали тебе такое пока нельзя. Больше - нельзя. Только базовый курс. Упал-отжался-всяфигня. Как нашему соне. Иди, к Тримену зайди, на сегодня спасение принцесс окончено.

Разговор с Трименом. Рассказ о произошедшем, еще раз, полный. Выходит, Карпаччи не зря говорил, что "снежинка" опасна. А ты, "Кот", теперь наркоман, спасибо папа с мамой не знают. Вампирская кровь. То еще развлечение, да. Ясно одно - надо быть аккуратнее. Вампир поди врядли с кровью добровольно расстанется. Как и все остальные. А склянка с еще одной порцией теперь у тебя при себе хранится. На всякий случай.
Тримен обещал найти выход. Вот только выхода все еще нет - а к 34 пусть и легкая, но зависть...

Воспоминания - словно камешки в кармане, которые так весело кидать в реку.

Мисс МакРори. Ее имя мигом успокаивает накачанных ребят, которым недостаточно твоего модного наряда. Ее имя открывает двери знакомого тебе домика, и ты словно чувствуешь, как за тобой наблюдают.
Хмурый мужчина, - кажется, его зовут Джек, - смотрит на тебя, а ты повторяешь затверженную фразу - что тебе нужно увидеться с уважаемой мисс Мэгги МакРори.
Тот лишь молча кивает, пропуская тебя, и ведет вниз.
Спуск по лестнице. Запах влажной травы... нет, мха. Полумрак, который физически успокаивает. Здесь словно по определению не нужно бежать. Никуда.
Тьма сгущается по краям комнаты, но свечи освещают центральный стол, полки с диковинками - и пожилую женщину, скорбно смотрящую в чашу с водой.
— Ты изменился,.. Кот, - отвечает она на твое приветствие, - садись. Внимательно слушает твою историю.
...
— Мистер Карпаччи всегда любил риск. Я говорила ему, что однажды он ввяжется в ту драку, которая будет стоить ему жизни - но это не останавливало его. Мне жаль, что он погиб, и, наверное, еще больше жаль тем, кому он помогал. Многие в этом городе нуждаются в помощи детектива, знакомого с.. необычным.
Она подняла глаза на тебя.

— Я не могу стереть следы Лета на твоем теле. Но я могу взглянуть на твое будущее.
С одной из полок она взяла кожаный мешочек. Вновь сев рядом, коснулась твоей руки.
— Не глядя возьми одну руну и выложи на стол. Думай о том, что для тебя более всего важно.
Прохладные грани дощечек, шелестящие и постукивающие в мешке.
Первая. Похожая на дерево, вросшее корнями в почву.
— Взятое. Что-то отнято у тебя - и ты хочешь вернуть это.
Прошлое? Любовь? Друг?
Кивок - и ты тянешь следующую. Крест.
— Союз. То что ушло, вернется - когда будет заключен союз.
Вернется. Прошлое - или любовь? Или, может быть, Волк, которого можно, можно воскресить?
И третья. Три ответа, как в сказке? Эйч, одна из букв алфавита - но почему так мрачно лицо мисс МакРори
— Смерть. Та, что начнет все.
Мисс Мэгги помолчала и вздохнула: - Будь осторожен, Кот. Будь осторожен.
Зажигалка осталась на столе.
------------------------------------------------------------------------------
Зев.

Дом смотрит на тебя - ты знаешь это. Потому что в глубине души уверен, что Дом - он живой. Он ведет тебя - туда, где тебе будет интересно. Иногда играет. Иногда заводит в тупик. Но не больше.
Дом. Шелест страниц книги. Иногда кажется, что она тоже где-то здесь - та самая книга. На ее страницах есть все - но соотнести это "все" с миром не всегда просто.
Взять, скажем, предметы. Казалось бы, чего проще - вообразить, скажем, стакан воды. Намечтать, понимаешь, - и выпить. Чего проще?
А вот только не держится стакан. Дольше секунд то есть. Нечеткая фигня вместо стакана получается дальше. Ну оно бы возможно и пошло, глотнуть можно успеть. Так ведь оказывается, что когда нечеткая фигня у тебя в глотке - это еще менее приятно. Сосредоточение. Единение с миром - вот об этом, видимо, и говорил Тримен. Какое тут сосредоточение, когда вокруг на самом деле столько всего. Вампиры. Феи. Изнанка. Первое время о ней рассказывали все, и много - не зная как обращаться с детьми, они вспоминали смешные истории, связанные с ней. Ничего особенно жуткого. Как плутали по пирамиде однажды, как убегали по колесу обозрения, как подшутили над гадалкой с Рынка, - и это Лист, строгая тихоня, неужто?!
Медведь даже однажды обмолвился про Тримена - не задумавшись даже, что Спин, ехида такая, слово за слово вытащит всю историю. Ну даа... Тримен, спокойный и невозмутимый, ушел в попойку с тем самым "Драконом Красной Горы", а потом едва не разнес полШанхая, удирая от погони. Чего только не бывает.
Тримен. То как он учит - не сравнишь даже ни с чем. Он не понимает, как ты это делаешь, не знает, что ты чувствуешь. Он может только догадываться - и использовать привычные методики на новый лад. Успокоение. Медитация. Концентрация. Он видит только попытку - и результат.
В каком-то смысле тебе его жаль, как и всех по сути. Это творение. Акт творения, и он великолепен сам по себе. Каким бы ограниченным он не был. А иногда, когда никто не смотрит - можно забраться на верхние этажи, и мечтать. И воздушные замки проявляются над твоей головой, феи трепещут крылышками, а прекрасные принцессы...
...впрочем, чем дольше ты здесь - тем реже. Люди взрослеют. Мир жесток - и все сложнее быть мечтателем. Сумеешь ли остаться собой - в этом мире? Со своей взрослой, всерьез взрослой - мечтой?
Задумался. О чем начал? О мечтаниях, тех, что близкие и конкретные. Воплощать - сложно. Еще хотелось оживлять. Однажды очень сильно хотелось, когда Медведь вернулся весь переломанный. Хорошо, Тримен остановил. Объяснил, что не зная медицины, не зная точно, как устроен человек, пытаться изменять его - все равно что ребенку мухе крылья оторвать, а потом пытаться приклеить. Без толку, только еще хуже сделаешь.
Кое-что можешь. Обычные ушибы-порезы. Сцепить и держать. Человек видит - человек верит.
А вот внутреннее, то что глазу не видно, - это пока еще не пробовал. Страшно. Учился, зубрил анатомический атлас - но все равно пока что страшно. Люди - живые. Если покалечишь, а не вылечишь - даже думать страшно, что будет.
Стихия - это проще. Силы тянет быстро, но долбануть молнией, или ураганом - это помнится до сих пор. Но "громко". Ты знаешь это ощущение - когда мир чуть дрожит. Не локально отдается от действий бойцов, быстро затихая, а дрожит мелко-мелко, словно струна. словно паутинка. И где-то там паук только и ждет того.
Ждет, чтобы укусить.

Спин ушел внезапно. Очень внезапно. Да, ты знал о ходящей рядом смерти, да, ты даже припомнишь Свитч, если поднапряжешься, - но... Но тогда ты не вглядывался в нее. Тогда ты беспокоился о живых и сам боялся признать очевидное. А потом..
Три с лишним года - много для мальчишки. Те, кто тебя окружает выходили навстречу опасности вновь и вновь - и казалось, что смерть так и будет обходить их стороной. Да, опасно - но они же лучшие?
И вот теперь. Очередная смерть. Очередная - и по сути первая среди отряда. Так просто. Так...глупо? Так говорил Тримен - "глупость." Пусть и не знал, что ты слышишь. Вот только потом, когда ты видел лицо Тримена, готовившегося спасать азиата, в его глазах отражалась гордость. Возможно, он и сам.. хотел? Но не решился?

Он никогда не был трусом, Тримен. Ты помнишь это, когда в ответ на слова стриженного "под ноль" седого Бейли - злые слова о том, что "Деревяшка своих подставлять не хочет", - Тримен молча встал, оставляя защиту Зева Спину, - и вместе с Медведем пошел прикрывать их.
Агенты. Они тогда подоспели слишком поздно, - или Зев успел куда быстрее, чем они ожидали, - и жертв не было. Редкий случай. Раны от пуль - не в счет.

Взывая к памяти о стойкой Шторм, ты пробиваешь путь к выходу, закрывая команду от стражей Архива. Но каждую секунду образ упущенного времени здесь.
Словно ты сам давно должен быть мертв вместе с городами конца двадцатого века.

И вот теперь с вами 34. И Кот.
Кот - он понятнее. Ты видел его с самого начала, видел его в конце. Он изменился, он пробудился, наверное - но остался в сути своей прежним. Красавчик, "первый парень класса", - такие и в твоей школе были, там, давно. Такие гуляют с лучшими девчонками, и целуются с ними, некоторые - на глазах у всех, чтобы завидовали, некоторые - незаметно, чтобы спокойнее. У таких всегда все схвачено, дни расписаны, а будущее четко определено, не до мечтаний. Даже теперь, шагнув за пределы скучного обыденного мира - он уже и здесь все себе отхватил. И "ништяки", и одежду получше, и знакомства, с одним, с другим, вот в ирландский квартал зачем-то заехал - а ты ждешь и в голове птички поют, хотя никто и ухом не ведет. И где те птицы? Обычный домик на окраине, ничего особенного, до стены Сектора - рукой подать.
Но несмотря на всю его антагонистичность, он был понятнее. Он был словно осколок прошлого, упрямо не желающий растворяться. И вот упрямство в Коте чувствуется, как же - быть слабее всех, считай, обуза в любом серьезном бою. Таким долго ощущал себя ты, пока не осознал, что все тебя прикрывают как какую-нибудь святыню. Только эта святыня еще и жахнуть может некисло.
А Коту что? Ни мечтаний ни мордобоя толкового. Кто бы другой давно сдался, пожалуй, даже ты, наверное. А он терпит.

Тримен. Все в конечном итоге обращается к нему, как все дороги по словам одной книги, вели в Рим. Комната Тримена, которую Зев по домашней привычке называл кабинетом, - была пуста, как можно было убедиться, когда на стук никто не отозвался.
Шаг внутрь, другой..
Что делать? Ждать, примостившись на стуле? Скучно.
И начертив на стене пальцем "экран" и пару закорючек, Мечтатель взглянул на Тримена.
Тримен и 34 дрались. Было красиво. Как в боевике по телевизору. Быстро-быстро, так быстро, что не успеваешь уловить, что они творят.
Наконец Тримен падает... Неужели 34 так силен? Или Тримен отвлекся?
На секунду ты боишься, что Тримен не встанет. Ты редко видишь, как кто-то его достает.
Но он встает, и идет к выходу. Вскоре он возвращается в комнату.
— Привет, - он рассеянно улыбается тебе, - Идея? Ну давай.
Слушает. Кивает, словно все же "не здесь". Там, в бою, просчитывает ошибку? Или что-то еще? Или он все же здесь и пытается понять, чем аукнется твоя просьба?
— Да, точно. Сегодня же ночью Рынок. Ты вовремя вспомнил. Ну.. сходи. Спроси у Медведя, чем он готов поделиться. Возьми Кота, пусть потренируется. И...34. Приглядывайте за ним.
Он покачал головой, взял со стола темные очки, накинул куртку:
- А мне нужно.. кое-что уладить.

История Мечтателя: ссылка

История Кота: ссылка

История 34: ссылка

В черноте космоса медленно плыли куски камня - большие, маленькие, крошечные. Возможно, когда-то они тоже были планетой. Возможно, на ней когда-то тоже была жизнь.
Впервые за много лет среди этих камней вновь жили люди - пусть от астероидов их отделяли километры вакуума и металлическая обшивка, это была жизнь.
И как любая жизнь, она была невозможна без смерти.

- Сегодня, в 14:43, во время последнего прыжка, мы потеряли корабль "Каллисто". Кто-то из вас, возможно, слышал, что это был корабль, перерабатывающий тилиум. Да, это так. Сайлоны умеют выбирать цели эффективно. Но сейчас я не хочу говорить о том, сколько тилиума мы потеряли, и как это скажется на флоте - это дело логистиков. Я хочу вспомнить тех людей, которые погибли, служа Колониальному Флоту. Служа человечеству.
- Раймонд Харрис.
- Уильям Ортега.
- Джон Эджертон.
...
Меж мертвых камней звучали имена. Преломляясь в толще льда, отражаясь от металла, голос адмирала достигал каждого корабля - как когда-то достигал их голос Уильяма Адамы.
...
- Петер Солус.
- Андрэ Валентайн
- Никола Шайн.
...
Жертвы чужой ошибки. Те, кого заставили служить. Люди, брошенные стервой Кейн в жернова войны. Елена знала, что все это будет высказано там, в трюмах металлических коробок, в которых укрылись остатки человечества. Но она продолжала читать...
...
- Джереми Кирк
- Леонард Джонс.
- Кем бы ни были в прошлом эти люди - они работали на благо Колониального Флота. На благо Человечества. Они умерли ради победы человечества над машинами, посчитавшими, что они вправе судить нас, и казнить. Над машинами, которые считают, что уже победили.
Но машины ошибаются. Потому что им не достичь победы пока мы продолжаем жить. Продолжаем бороться, даже если победа кажется несбыточной.
Мы будем помнить о жертве этих людей - и мы запомним их такими, какими они умерли. Свободными. Сильными. Не сдавшимися.
И мы вспомним их еще раз - в день, когда человечество вернет себе то, что было у него отнято.

— Галактика, расчет атаки зенитными орудиями по сектору Фокстрот, всем пилотам в секторе принять во внимание, повторяю, всем пилотам...
— Адмирал, майор Гаэта передает обратный отсчет до прыжка!
— Что?
"Трусливый умник..." - пронеслось у нее в голове. Но он был прав. При таких повреждениях и равной численности противника перегруппировка будет приемлимым решением. "Но без приказа!"
— Прыжок в Десять. Девять....
— Адмирал, последняя проверка расчетных координат!

"И без проверки, без согласования...Риск. Впрочем.." - она посмотрела на уже не раз оцененные столбцы цифр - "..риск может сыграть на руку. Как и внезапность. Если мы не будем медлить."
— Отставить основной набор, ввести резервный и распространить по флоту. Выполнять, живо!

Прыжок. Перезагрузка всех приборов, мгновения слепоты, беспомощности.
— Адмирал, - голос адъютанта дрогнул, - у нас не было времени распространить обновленные координаты на все корабли.
— Галактика?
— Крейсер с нами. Потери среди гражданского флота.

Потери. Глупые, бессмысленные потери. Гаэта знал на что идет - пусть теперь и успокаивает "пиджаки".
Но что-то все же дрогнуло. Ее люди. Ее ответственность. Пусть решение принимал Гаэта - в ответе за него все равно она. Командир.
Передать им соболезнования?
Возможно. Хотя слова и не заменят погибших. Слова о безопасности не дадут настоящей уверенности. Она должна победить. Любой ценой не дать этим людям умереть зря.
И пусть сделан лишь первый шаг, пусть до конца пути еще далеко - они пройдут его. Они выживут - и победят.

Возможно, все дело было в кофе.
Горький. Ароматный. С щепоткой миндаля. В пластиковой кружке со стилизованным солнцем.
Кейн редко позволяла себе что-то такое - не-обычное, не-стандартное, привилегию командира. Но кофе было исключением. В конце концов, чем лучше кофе - тем лучше производительность, так ведь? И успокоив этой нехитрой мантрой совесть, Кейн вдыхала аромат кофе и миндаля, возможно всего раз за день позволяя себе расслабить напряженные мускулы...
— ...ее зовут Люция. Адмирал, вы не в курсе, это не ваша..
Коричнево-черная жидкость потекла по полу, образуя причудливые узоры, а в сознании сменяя друг друга, поплыли картинки-кадры.
Детство.
Тук-тук.
Сестра.
Тук-тук.
Война, отобравшая у нее и то и другое.
"Тук-тук, Элли, пойдем играть в "Волшебника изумрудного города"? Я буду Тотошкой..."

Сержант Адриан сидела в своем кабинете. Мерцающая лампа вызывала в глазах тупую боль, - техники трудились над починкой ком-пункта, и мелкие проблемы решались в последнюю очередь. На листе перед ней в очередной раз сходились и расходились вновь стрелки между различными фигурантами.

Зарек. Очевидный подозреваемый. Специалист, готовый собрать взрывное устройство из тостера, батарейки и полулитра очистителя для контактов.
Очевидный. Но, как бы ни хотелось того сторонникам "старой" демократии, далеко не единственный.
Имеет возможность. Желание, возможно. Свидетелей, разумеется, нет. Кроме косвенных.

"Черный рынок". И его управляющий, джименонец Фелан. Силы - разумеется. Желание - понятно, если он считает, что его позиция пошатнулась, или наоборот, может упрочиться.

"Старая власть" с "Галактики" и "Президентской" лоханки. Возможно. Пусть часть за решеткой, пусть часть безропотно, якобы, приняла власть Кейн - там явно были личности, способные на отчаянный шаг. Пусть не Ли Адама - но многие там имели совершенно иное представление о роли армии.

Она откинулась на спинку жесткого стула и закрыла глаза. Боль чуть поутихла. Хотелось спать.
Когда ты сама потеряла представление о роли армии? Адама соглашался с тобой лишь пока ему это было выгодно. Тебе показалось, что Кейн справедлива - но время показало, что ее справедливость не утруждает себя ни правами ни юрисдикциями.
Вяло текущая из крана вода. Экономия - даже очистные системы крейсера не справляются со всеобщими нуждами. Температура - ледяная. Самое то, чтобы проснуться...

...Наверное, Кейн вошла, пока журчала вода. Встрепанная, мокрая и бледная, Адриан рефлекторно рванулась обратно в ванную. Уже вытираясь она вяло спрашивала себя, есть ли ей вообще какое-то дело до того, как она выглядит для Кейн? "Расстреляют - тогда и отосплюсь," - однажды сказали ей в допросной. После двух суток проведенных в ожидании, когда же выйдет из здания главарь террористов, человек, решившийся сдать своих же собратьев, невозмутимо сел писать признание. Адриан знала тогда, что его не ждет ни свобода ни даже частичное оправдание. Президент Адар проводил весьма жесткие меры против террористов...

— Адмирал! — руководитель службы безопасности вытянулась в струнку.
— Вольно, лейтенант. Прошу прощения за визит невовремя. Я хотела ознакомиться с тем, как проходит расследование по делу о покушении.
Кейн не выглядела более выспавшейся - скорее ее лицо говорило о том, что такой образ жизни для нее норма.
— Да, разумеется...
Отчет был готов заранее - еще отец, рассказывая ей о работе в полиции, объяснял, что главное при общении с высоким начальством - это заранее иметь отчет о том, как старательно ты потратил прошедшие дни. Даже если по сути ничего полезного и не сделано.

...Тишина. Спокойные глаза Кейн, изучающе смотрящие на Адриан. Она сама, вслушивающаяся в гаснущее эхо уставных формулировок.

— Скажите, лейтенант..а почему Адриан? Ни в одном документе я не видела вашего имени.
— Мой отец, сэр. Он был.. очень зол, когда мать оставила меня ему. Прямо в роддоме. И отказался давать мне имя.
— Я сожалею, — Кейн сделала паузу, в течении которой Адриан лихорадочно думала, куда может вести подобное начало. Особенно, если слухи о привычках адмирала правдивы.
— Скажу прямо, Адриан. Я не тот человек, который во время военного положения будет придерживаться буквы закона. Сейчас вы, я, механики, рабочие и, по сути, каждый - солдаты. Если мы об этом забудем - то нам не стоит думать не только о победе над сайлонами, но даже и о простом выживании. Это можно называть жестокостью, диктатурой - чем угодно. Мне важно, то, что у этого флота есть цель. Когда эта цель будет выполнена, когда мы будем свободны - будет время для других правил. Для демократии, законности, трибуналов и конституции. Мне просто хочется, чтобы это время рано или поздно пришло.
Сейчас на моем крейсере есть те, кто хочет помешать мне. Я не знаю, ради чего - власти ли, свободы ли, привилегий ли - но с моей точки зрения это измена. И я хочу положить этому конец. Мне нужно найти этих людей и остановить их, любыми средствами. Чтобы этот крейсер мог делать свое дело.
Я уверена, вы способны на большее, чем то, что есть в вашем докладе. Я понимаю, что у вас есть принципы, которые, вам, возможно, не хочется нарушать. Ответьте мне сейчас, Адриан, — Кейн взглянула прямо в ее глаза, — стоят ли ваши принципы хаоса в этом флоте. И смертей множества людей в этом хаосе.

F:
Агент F нашел Гарри приблизительно там же, где его и оставил O - но сейчас Гарри был в своей второй, "крабьей" форме. Огромный краб ползал по корпусу мини-субмарины, оставшейся в одиночестве. Большая ее подруга увезла Ди на поверхность и пока что не вернулась.
Пообщавшись с Гарри, агент выяснил:
-Что "рабочим местом" временами гуманоидного (как оказалось, все равно нужно слегка "переодеваться" для человеческой внешности) краба является, считай, весь комплекс.
-Но основная деятельность проходит как раз вокруг субмарин, без которых комплекс как без рук.
-Помимо этой существует еще одна, запасная, законсервированная на случай особо тяжелой поломки. Впрочем, Гарри с нетерпением ждет, когда же агент L угробит-таки текущий экземпляр.
-Инструментов, способных открыть дверь у Гарри хватает, но незаметно - сложнее. Совсем сложнее, если честно.
-Но можно посмотреть, что у вас там произошло, с малышкой все в порядке, так что ваша умница может отправляться. Кто? Агент L, разумеется, она просила срочно проверить мелкую, собиралась отправляться наружу.

G:
Общение с L принесло немного нового: как только она обнаружила пропажу, она первым делом закрыла дверь, перекрыла ближайший отсек - но в лаборатории уже не было никаких следов ноутбука, а в перекрытом отсеке никого не оказалось (даже Ууку-Ах, хотя и протестовал, находился снаружи). После этого она связалась с Зедом, и начала оценку сложности восстановления данных. А теперь, если это все вопросы, она просит извинить, ей нужно в ангар, у нее запланирована встреча с Наатари. И... это не та встреча, которую можно просто так отложить.

O:
Агент О тем временем работал с камерами. Камеры, хвала богам, вроде бы были нормальные, неорганические куски металла набитые линзами и микросхемами. Видеосервер, впрочем, имея нормальный интерфейс пользователя, в качестве системного блока использовал... озерцо полупрозрачной булькающей слизи. Впрочем, она была закрыта, так что наверняка омерзительные звуки не были слышны.
Но к делу. Камеры. И то, что на них было замечено. В первую очередь - камеры у дверей в лабораторию. Скажем... с момента приезда туристов до отключения. И минут десять после. В быстрой перемотке
...
Странно. Камера не засекла никаких посторонних движений около этой двери. Разве что L покидает ее на какое-то время, закрыв за собой дверь. И возвращается за 36 минут до отключения камер.
В промежутке неведомых дверевскрываетелей O отыскать не смог.. Видимо, они воспользовались невидимостью. Зато если проследить за L, то можно было увидеть, как она рассказывает что-то нестройной банде "туристов". После лекции она о чем-то некоторое время пообщалась с агентом А, который с явной неохотой ее отпустил, и вернулась в лабораторию.

— Проныра, Малакар, — о да, конечно, знаю этих я, и много дел ужасных совершила парочка сия. Убийца редкостных талантов та Проныра, хитра, умна, и проскользнет везде, и лорда Эзру в темноте полночной едва не укокошила она, - тот даром, что охраны за собою водил десятка два сорвиголов, так вот теперь ночною он порою уже два месяца не ходит за порог. А Малакар - тот чародей великий, коварен, своеволен и хитер. Из Зимнего двора его изгнали после войны за своеволие его. Безумие величием назвав, творил он омерзительные вещи, теперь же в одиночестве скитаясь старательно готовит планы мести. Грозится уничтожить светлый день, костер сложить из человечьих душ, и греясь тем костром средь Зимней стужи владычествовать над всеми племенами фей. Не верю я в успех его затей.
Пак трепался еще какое-то время, но потом мрачный взгляд ищущего конкретики Айдана вернул его к реальности:
- Найти.. тут ты мне задаешь задачку - но кто же даст ответ, если не я?! Конечно, видел этим утром я Проныру - она к сатирам похмеляться шла. Обмолвилась, что новая затея - безумных огров с Гор Погибели позвать, и разум затуманив колдовством им на герцога немедленно наслать! Еще успеешь ты тем планам помешать - великий воин, Ши, защитник сих земель, ты великанов победишь одежды не запачкав, свой подвиг посвятив возлюбленной своей.

Тем временем Трейси, оставив Айдана беседовать с паком, удалилась куда-то в глубь парка.

Мысли. Быстрые, словно ветер в бою, сейчас они практически не быстрее слов. Пора идти. Лир идет впереди, и следуя за ним в колеблющихся тенях ламп, Эларик пытается продолжить:
"Жалость.. возможно. Для меня это..страх. За вас. Я слишком волнуюсь за вас, стараюсь быть везде, брать самую сложную задачу на себя. Я пытался справиться с этим, дать Ллановару шанс. Ты считаешь, ошибка была именно в нем?
Они говорили об этом. Ястреб. Скорпион. Что схемы и махинации слишком поглотили нас. Но.. я не вижу иного выхода Дракон, пока - не вижу. Нас - жалкая горсть, и если мы начнем наносить удары по людям, подобно мяснику, нас задавят телами. Я верил, что резец скульптора может начертить руну уничтожения на этом мире, но без вас я бессилен.
Ненависть - не то что приведет нас к победе, Дракон. Не здесь. Ярость и ненависть хороши на войне... А здесь они убьют нас и станцуют на наших телах.
Посмотри на этот мир. Мон-кей выгрызли дыры в нем, наполнили их металлом и ядом, но это лишь оболочка. Под ней - он прекрасен. Мы все видели это - в небе, в листьях, в шуме ветра. В звездах над головой. Мы должны идти вперед - но не с ненавистью в сердце. Быть может - с любовью. К миру, каким он еще может быть. И пусть ради нашей любви мы идем.. на многое — иногда на это стоит идти ради тех, кого любишь. Что скажешь, Дракон?"

Троица давно уже спустилась в люк, заботливо открытый Лиром, последовала по винтовой лестнице(зачем даже здесь меж прутьев борта её - резные символы их механического Бога?), скрылась в тенях малого туннеля... лишь затем, чтобы выйти в туннель большой.

Сперва он не показался увлекшимся разговором Эльдар чем-то особенным - они уже были в недостроенных подземельях "Дна", а Дракон, как участник мисии в отеле, помнил выход в ту, самую первую из виденных им К-Точек. Здесь, однако, все было не так. Возможно, все меньшие по масштабам туннели и переходы выходили позднее в подобные этому, но так или иначе... он широк, и пусть центр его занимает водосточный ров, перекрытый мостиками, но все же по каждой из сторон может пройти колонна солдат... или сервиторов, и пусть сейчас вокруг никого - размах чувствуется. Его подчеркивает и потолок. Вероятно, по меньшей мере 20 метров в высоту, его закругленный аркой потолок теряется в тенях, но тут и там вооруженный инфразрительной оптикой взгляд выхватывает люки, ведущие к оборудованию дополнительных но скрытых пока ламп, водостоков, резервуаров, химических смесей, боевых и служебных турелей, мехадендритов и еще Иша лишь знает чего. Счастье лишь в том, что люки в потолке не столь часты и пассивно перекрыты. Монкх-Кей - даже эти странные коллеги Лира - все же любят программы и алгоритмы, и сейчас скрывающимся диверсантам можно не опасаться враждебности чужих механизмов. Благо что Лир(в своем новом костюме и правда похожий на безликого слугу-уборщика) уверенно ведет их вперед.

Разговаривать в таких условиях сложнее, и обмен мыслями у воинов Аспектов идет с перебоями - слишком много внимания нужно уделять расходящимся в стороны переходам, лестницам и отвесным спускам, как принимающим в себя воду, так и пустым. У всего здесь есть какая-то функция, цель, призванная обеспечить нормальную жизнь большого города, но словно отражение степени этой нормальности - канализация так же передает своим гостям образ масштабного абсурда, смешения труб, каналов и переходов, ведущих в те же трубы, каналы и новые переходы. Так бы могла выглядеть Великая Паутина, если бы её возводили Монкх-Кей с их примитивным разумом. Только бы тогда в ней были телепортаторы, и не пришлось бы работать ногами, как сейчас. Впрочем, Лир обещал это исправить: отряд направлялся к транспортному узлу.

"Любовь... страх... Ты выражаешься иначе, Мститель. Я непривычен к таким образам. В огне все едино. К огню ведут только ярость и отсутствие жалости. Их создают четкие задачи и порядок духа."

В конце концов отвечает понявший примерную структуру поворотов и научившийся следить за сменой ландшафта Дракон.

"...Нет, Паук не был ошибкой, ошибкой было разделение. Схемы и махинации захватили нас из-за одиночества, каждому пришлось по-своему воспринимать этот мир, что ты называешь красивым, но в котором я пока что видел лишь грязь и разложение... И красоту которого видеть не хочу... не хочу пускать в себя жалость. Ты боишься за нас, но мы воины Аспектов великого Кхаинэ, мы были избраны на эту миссию, и мы обязаны справляться с вызовами, каждый так, как умеет. Я ценю твое желание стать гибче, охватить анализом весь срок и город, перейти из сферы тактики в стратегию... но должны ли все мы участвовать в этом? Я видел новые Крылья Баньши, она была удовлетворена, но меня бросает в подозрение... сможет ли она теперь разить саблей тогда, когда нам нужно будет именно это? Ястреб еще жив, и я бы отдал небо ему. Каждый из нас занимает свою нишу, и я доверяю братьям и сестре по оружию в их Аспектах... хочу доверять. Прости за прямоту, мой лидер, но если тебе интересно мое мнение, то я считаю - ты должен был быть с нами в отеле, а возвращение Пики доверить одному лишь Скорпиону. Он создан для этой ниши, тогда как ты - создан для командования, но твоя жалость... твой страх. Это ведь он превратился в надзор и опеку, и из-за них юный воин теней стал таким... раздражительным, прав ли я? Ты не рассказывал, что было там, между вами, у места последнего боя Нок-Ниера, и можешь не отвечать и сейчас, но если хочешь что-то исправить - вернись к истокам. Возвращаясь к ним, я вижу в отражении вод прошлого нехватку командования в отеле, слабую корректировку действий, географический разброс бойцов. Баньши начала слишком рано, Жнец не обезопасил свои тылы, Паук... молчал, не стремясь к роли лидера так, как стремился бы к ней ты. Мы все сильно рисковали, но мы верили друг другу, и это, наравне с ненавистью к Врагу, стало залогом успеха. Так вижу я."

Тем временем группа вышла к массивным, в два человеческих роста, дверям в тупике туннеля. Ров с водой и отходами давно(минут пять как) остался позади, свернув куда-то вбок, и теперь перед проходом дальше, внутрь транспортного узла, расстилалась целая площадка, с нарисованными на полу тут и там желто-серыми формами. Словно для знаков на построении, для формаций.

Дверь. Она привлекает больше внимания, потому что будучи полуоткрытой, в значительной степени усеяна выступающими на пришельцев экранчиками, панелями, рычажками и... стволами. Всего три непонятных, но, судя по калибру - достаточно мощных орудий следят за Лиром, вышедшим вперед, на освещенный мощным фонарем круг в трех метрах от входа. Что-то не так. Тех-жрец застыл на месте, повинуясь странным колебаниям в воздухе - Эльдар бы не почувствовали их, если бы не внезапная остановка их помощника. Эти волны... как будто бы Лир принял какое-то незримое и беззвучное послание, и оно заставило его резко изменить курс своих намерений. Так читают Финир и Эларик всколыхнувшуюся внезапно ауру Монкх-Кея.

Он медленно поднимает руку и указывает вперед.

И в проходе открывающихся(а они продолжают медленно открываться) дверей становится видно шестерку собирающихся на выход сервиторов. Они нагружены какими-то грузами, их спины согнуты, а по полу за ними дребезжат цепями какие-то волокуши. За их спинами - просторное помещение с массивным блоком когитаторов(большой экран с картой-схемой и множеством разноцветных точек на нем) и перед ним - фигура в красной робе и дополнительными конечностями, как некстати! Пока что техжрец повернут спиной к входу и не видит заминку у двери, равно как и сам Лир вряд ли видит своего коллегу(все-таки в помещении впереди царит полумрак, а глаза Лира не оборудованы должной аугметикой, какой снабжаются сервиторы - Эльдар видели, с каким сожалением тех-жрец выкручивал массивные линзы с пучками проводов из резинового шлема).

Трамвай через весь центр, на юг, из владений герцога - к пахнущему рыбой и солнцем домену графини Эвейн. Пересадка - выжженный солнцем до бледно-серого цвета асфальт, белое здание, только песок вокруг - и поверишь, что в Африке. Смуглый мальчишка в одних шортах сосредоточенно играет на губной гармошке, сидя на лестнице, ведущей к поездам.
Поезд. Крытый пластиком туннель, спасение от солнца, не по-осеннему ярко светящего на мир. Наконец, выход - станция Бельмонт.
Прогулка по противным асфальтово-бетонным дорогам нового мира, со всех сторон окружившим старую библиотеку. Лишь небольшой канал, почти теряющийся в бетоне конструкций, напоминает о близкой воде залива.
Эту библиотеку должны были снести уже очень давно, и только экологические порывы покровительницы Омнигра защищают это здание. Она - да еще и рыбаки, чьи дети так часто сюда ходят. Им нравятся витражи окон, гигантская люстра, спускающаяся со второго этажа, деревянные панели, создающие уют, камин..
Первый этаж освещен мягким отраженным светом, со второго, где солнечные лучи, проходя через витраж, окрашиваются в разные цвета. Также, немногие дневные посетители могут включить лампы - сейчас в зале пять человек, два деда, с увлечением листающие подшивку журналов о рыбалке за какой-то лохматый год, одна очкастая школьница с толстым талмудом, и двое студентов, списывающих какой-то текст с одного учебника. миловидная девушка в темно-зеленой юбке сидит за столом библиотекаря и тоже что-то читает. Кто-то тихо ходит по второму этажу, видимо в поисках редкой книги.

Как бы я ни хотел оставить игру в скайпе насовсем....
В общем, Драаг очень просил меня структурировать ситуацию с постами.
Что и делаю:

1) Таймлайн - в каком порядке происходили события. Он же краткое описание того, что уже случилось
Момент 0: "Coup de Grace" прибывает в Порт-Вандер.
Персональные [сайд]квесты:
-Айвен Донован прибывает в представительство Флота и договаривается о ремонте корабля и о местопребывании 20 тыщ команды.
(в этот момент Лютеру снизошло Видение)
-Айвен организует свое квартирование в отеле "Звездная Линия". Туда перемещаются ~50 абордажников, ~20 человек его личного отряда наарлокских ветеранов, старшие офицеры корабля, Команда и он сам.
-Лютер беседует с корабельным Навигатором, и гадает на Имперском Таро.
-Вальдемар встречается со своим контактом.
(день)
-Лютер уходит на поиски
(предположительно вечер этого дня)
-Вальдемар уходит на поиски Вислоу в бар "Ржавая Глотка"
(день 2)
-Вальдемар возвращается, узнав о сделке, которая будет приблизительно ранним утром дня 3.
-Клодиус уходит общаться с коллегами.
(день)
-Айвен уходит на встречу с Таргасом Веном.
(ближе к вечеру)
-уходят Кевин и Вальдемар
-возвращается Клодиус
(ближе к ночи)
-Возвращается Айвен. Не в духе
-С Айвеном связывается Тит Верг, и информирует о проблемах миссионера.
-Айвен выдвигается в район бара "Грязный рейдер"
-Айвен возвращается в отель со спящим Лютером, неизвестным убийцей-в-маске, и абсолютным отсутствием понимания, "какого здесь происходит?!"
(проходит приблизительно полдня)
(день 3. в районе полудня. порядка 12 часов после прибытия Айвена в бар)
-просыпается-таки Лютер.
Здесь официально заканчиваются сайдквесты и начинается игра.
-В это время в под-доках Вальдемар и Кевин растирают в кровавое месиво две банды и пожинают плоды своего мастерства.
-Профилактическая беседа с Айвеном-1
-Клодиуса вызывают в Под-доки
-Неожиданный магнето-фейл у Клодиуса и встреча Вальдемара с Неизвестной Девушкой
(спустя приблизительно 3-4 часа после ухода Клодиуса)
возвращение героев в отель. Профилактическая беседа с Айвеном-2.
(Вечер дня 3)
Общение Вальдемара с Вислоу.
(ночь дня 3) Поход Вальдемара, Айвена и Вислоу в дебри нижних палуб.
(утро дня 4) Поимка Джарра и допрос его, затем допрос Лютера, допрос Мартеллуса, допрос Клодиуса...
(день 4) Саммит Большой Четверки(последовательные встречи с представителями Imperial Navy, Imperial Inquisition, Arbitres, и Criminal Underdeckers) у Айвена
(полдень дня 5) Айвен спит.
(вечер дня 5) Айвен высылает Кевина.
Кевин путешествует порядка 1.5 суток(12 часов на достижение базы, час-два там, и дочерта времени дрейфа)
прибытие.
(день 7, после полудня)доклад кевина
общение клодиуса, кройца и полония.
(вечер дня 7) пьянка вальдемара и кевина
(день 8) забавы с инквизицией
(день 10 - день 14) готовимся
(день 15) штурм

Касательно действий в игре - это полезно в первую очередь в скайпе.
Когда пришел ваш черед что-то делать, и мастер спрашивает "Что ты делаешь?", желательно использовать следующую цепочку:
1) решить, что персонаж собирается делать
2) описать это * комментом в максимально простых терминах, подчеркивая суть.
3) дождаться, пока мастер скажет, что да, это такое-то Действие(move) либо уточнения "брось +Х"(обычно это означает спецмув, либо придуманный мастером на ходу, либо взятый откуда-нибудь. Игрок имеет полное право перед броском спросить, что будет на полный/частичный успех)
В этот момент можно передумать. Или можно решить предварительно кинуть на Осмотр Ситуации, Молитву Императору, запросить Помощь Соратника и так далее.
3.5) опциональные допмувы
4) собственно основной бросок.
5) описать действие в основном треде со всеми красками, возможно, включив в него результат, который предварительно уточняется у мастера

пример:
Бой.
1) милитант пытается подстрелить лидера пиратов, выцеливая его среди подручных.
2) игрок: // заявка: выцеливаю лидера и стреляю по нему из болтера
3) мастер: *кидаешь Под Давлением(+bold) чтобы выцелить и при успехе Угрозу(+hard) на подстрелить.
// А если слабый успех там или там?
* по первому броску - дамак пока целишься. по второму - свалит с линии огня либо пошлет самых крутых разбираться лично с тобой, забив на Айвена и остальных
// а бонус от штормболтера идет?
* на первое нет - он не снайперский. на второе да - он офигенная угроза.
// а помолиться на точность прицела можно?
* разумеется.
3.5)
бросок +hard(молитва в бою): 10. Император согласен с идеей милитанта.
бросок +bold+1: 7. Архмилитант получает урон вражеской группы пока целится.
Бросок +урон(2): 8. loose your footing.
* -1forward ибо прицел дергается
4) бросок +hard+1-1: 13. Лидер получает болт в лоб и перестает представлять опасность.
5) "Вальдемар словно слился в одно целое со своим оружием, желая безошибочно уничтожить единственного важного здесь противника - лидера этих жалких ублюдков..."

Почему это важно: потому что исходя из заявки мастер может не разрешить мув вообще, разрешить только при определенных условиях("нужно выбраться на возвышение"), или потребовать предварительного броска(как указано в примере). Также могут возникнуть дополнительные моменты касательно молитв императору и помощи товарищей. все это желательно организовывать до основного броска, а не задним числом.

Все разошлись, пообещав подумать над ситуацией. Кража.. ну, конечно, не честная перевозка свежих фруктов(Ах! клубника...) да дисков с данными. И даже не контрабанда.
Юп успел посмотреть немало фильмов за эту неделю, пока было не его время следить за чернотой космоса снаружи. Много-много фильмов про ограбления. Ну хоть что-то же должно быть правдой? Все равно, не зная ничего, даже из них можно почерпнуть многое.
Камеры слежения. Закрытые вентиляционные туннели. Датчики движения, давления, лазерные лучи, и куча, куча охраны. Казалось бы, надежнейшие капиталовложения, ничто не спасет преступника...
Но тут же показывалось, насколько уязвимы эти "цитадели". Обманем охрану на входе, притворившись уборщиками и протащим все оборудование. Или принесем его в чемодане и уроним в одном из тесных углов, куда уборщицам лень залезать. Потом пролезть через вентиляцию, спуститься на тросе, проползти между лазерных лучей и подменить картину другой. Проще простого. Главное - музыка погероичнее. В конце концов охранники тоже наверняка смотрели фильмы и знают свои роли.

Итак, все разошлись, и, вспомнив просмотренные фильмы, Юп уже знал, что делать. Грабители-профи всегда начинали с собирания информации о месте будущей кражи - чем больше ты можешь узнать о месте, не побывав в нем лично и не привлекая внимания, тем лучше. К сожалению, Юп не был хакером, способным найти в сети чертежи галереи за считанные секунды, и без всяких проблем - но, к счастью, в инфорационный век, многое было доступно даже такому рядовому пользователю, как он. В конце концов, галерея означает фотографии, а фотографии покажут ему помещение ничуть не хуже - если их достаточно много.
..
"Ага. Хороший план. " - вяло думал он, растирая слезящиеся глаза ближе к вечеру. Информации в Кортексе было много. Нет, не так - Много. Даже МНОГО. И чтобы разобраться в ней и выстроить из кучи фотографий схему расположения вещей в галерее, следовало постараться.
Но, - Юп зевнул, - у него все же получилось. Теперь чертежи внутренних помещений у него есть. Можно отдохнуть...
..Отдохнуть. Вечер. Почти ночь. И ни один еще не вернулся.
- Юп, ты занимаешься ерундой. Взрослые люди. Сами бы позвали, если что, - бубнил он себе под нос, вызывая Чеза по коммуникатору.

Итак, агенты решили осмотреть место преступления, а также продолжить общение - удостовериться в человеческой природе близнецов Ио, а также познакомиться наконец-то с агентом L.
Собственно, попросив оных провести их к агенту L и познакомить, агенты и продолжили свою деятельность. Попутно О успел просканировать девушек, и выяснить, что, к сожалению, внутренняя структура у них не выглядит особенно нечеловеческой, так что либо инопланетяне они крайне близкие к землянам, либо просто очень странные люди.

Место преступления представляло собой классическую лабораторию Агентства, достаточно большую, чтобы в ней уместился ряд больших научных установок(которые по предположениям О, служили для первичной обработки образцов), медицинского вида шкаф с рядом колб. компьютерный стол, на котором стоял явно древний ноутбук, за которым работала темноволосая девушка в белом халате, чья внешность совпадала с фото в досье - это и была агент L.
После взаимных представлений, L, составлявшая отчет о пропаже на запасном и списанном оборудовании, рассказала свою версию произошедшего:
В отличии от плодов деятельности остальных сотрудников станции, исследования L являлись секретными, и поэтому в шоу-параде по станции она принимать участия не была обязана. Однако, когда внезапно отключился свет, L, подождав какое-то время для приличия, и убедившись, что свет не собирается включаться, а в окружающих коридорах также темно, решила пойти и уточнить ситуацию - особенно, зная, что недавно слышала проходивших мимо ее лаборатории по направлению к обзорной секции "туристов". L прекрасно понимала, что хуже группы туристов-ученых бродящей по станции могут быть только одинокие энтузиасты-ученые, бродящие по ней же, и постаралась воспрепятствовать этому, относительно успешно. Однако, гарантировать, что все были под ее надзором все это время она не может, слишком все было хаотично.
Она не опасалась за данные, потому что дверь закрыла, а ключи были только у нее - поэтому и обнаружила пропажу не сразу, а только когда вернулась в лабораторию, уже сдав несчастных с рук на руки Питеру.

Тем временем О и G успели осмотреть помещение, и выяснили следующее:
Камера внутри лаборатории имелась, но, как и все остальное, питалась от проводки. Если верить словам агента L, то на момент отключения питания, ноутбук был еще на месте - тогда помощи от камеры ждать было бесполезно.
С замком все было несколько интереснее, потому что выглядел он достаточно сурово - двойной стальной засов, хитрый механизм, - и на первый взгляд поддаться без применения резака не должен был. Однако, на нем не было никаких явных внешних повреждений...
Под сканером все оказалось чуть иначе - хотя явный сигнал "инопланетное" и не появлялся, при приближении к замку электронная "подсветка" сканера начинала мерцать и давать помехи, которые пропадали ровно как только сканер убирали от замка. Похоже, с ним работали с ним неким нестандартным способом. Побочным эффектом странного излучения(или поля?) было то, что гарантировать непричастность инопланетян было нельзя - вблизи помехи в показаниях были недостаточно точны для снятия показаний детектора.

Надежда. Надежда это пыльца с крыльев бабочки, умирающая также легко, как твои пальцы превращают ее тельце в липкую кашицу без блесток и цветов.

Для человечества надежда на Землю обернулась такой же пустышкой, лопнувшей от первого прикосновения.
Возможно, стоило навсегда оставить ее легендой.

Уильям Адама шел по пустоши, ставшей основным ландшафтом очищенной от жизни планеты. Предки людей.. или сайлонов - хорошо обработали планету. Деревья, животные.. Даже насекомых не осталось - только эта трава выжила. Мрачная насмешка над эволюцией - как и они сами.
Впереди показалось озеро. Когда-то в нем, наверное, жила рыба, вокруг дул ветер.. А сейчас вокруг была странная, неживая тишина, которая напоминала Биллу помещение морга.
Он устал. Эта планета словно выпила всю его злость, боль и горечь, оставив только пустоту.
На берегу озера сидела Старбак, кидая камешки в воду.
– Собираетесь стрелять, сэр? Тогда стреляйте, – сказала она спустя несколько десятков долгих секунд.

Вопросы.. Гневные обвинения.. Все это мелькало в голове Адамы.
Все это было бесполезно – говорили ему высокая трава и молчаливая гладь озера, на которой медленно таяли круги.
Потому что в глазах Старбак он видел не яростную уверенность Кэвила, не светящуюся фанатичность Д'Анны, не холодную уверенность Дорала...
Она была похожа на Леобена. Безумца-Леобена, готового умереть лишь бы донести до людей странную, нелогичную истину предсказаний.
– Ты ведь чувствовала. Задолго до того дня. Видения, поиски.. У тебя такие же глаза.
– Сны. И наяву тоже. Я думала.. что больна. Или сошла с ума. Сэр.
– И что теперь? Новый бой? Новая погоня? – Билл посмотрел на пистолет в своей руке. На озеро. Сам не осознавая, он подставлялся ей – и ждал атаки. Ждал повода для выстрела.
– Я не знаю. Я не знаю! Они все хотят чего-то от меня! Они все считают что я особенная, что я знаю путь, а я все это ненавижу! Я думала что после того что было я буду знать путь, но я не вижу! Ли.. Этот придурок отвлекся и его разнес рейдер, я даже попрощаться не успела!
Адама молчал. Он не смотрел на нее, но знал, что она плачет Старбак. Кара. Его девчонка, которая когда-то также плакала у него на плече. А теперь в ее голосе было тоскливое знание – никто не придет.
– Так не может продолжаться вечно, – наконец сказал он, – флот не выдержит.
– И все тоже сойдут с ума.
– Ага, – помимо воли улыбнулся Билл.
Вновь пауза. Мучительно долгая, как часто бывает, когда двое пытаются найти слова, чтобы не прощаться.
Адама повернулся, и посмотрел в глаза Старбак – слезы уже высохли, а сама она щурилась, словно пытаясь припомнить что-то, не обращая внимание на положившего руку на пистолет Адаму.
– Опять эта песня, – пробормотала она под нос, и стала насвистывать странный мотив, – и Билл вздрогнув, ощутив, что мелодия ему знакома.
1-2-3-1. 1-2...
••••-••...
Нет, нельзя. Нельзя жалеть врага, даже если он пришел в обличье близкого тебе.
Нельзя.
Старбак подняла голову и улыбнулась, – той солнечной улыбкой, от которой всегда таяли сердца зрителей. Встала по стойке смирно.
– Пусть это будет моим встречным подарком, сэр.
Пистолет, смотревший ей в лоб, едва заметно дрожал.
Она кивнула.
Прогремел выстрел.

Тишина. Звенящее эхо-которого-нет, повторяющееся в динамике. Словно насмешливый паяц, передразнивающий тебя — "Правда? Ты правда сделаешь это?"
Уильям осторожно положил трубку на панель, взял у стоящего рядом в ожидании Финнигана наушник, кивнул Ди.
Он хотел слышать эту тишину. Зачем - он не знал.
Эта тишина жила с ним весь путь до корабля. Эта тишина следовала за ним по кораблю "террористов", что были лишь пешками в чужой игре.
Эта тишина была с ним, когда дверь в зал открылась.
В руках Адамы не было оружия. Это не делало его менее опасным.
— Бросить оружие, — скомандовал он, оглядывая собравшихся.
— Руки вверх! — нервно взвизгнул обладатель пиджака, — не двигаться!
— Я. Сказал. Бросить. Оружие, — повторил Адама, и ствол винтовки в руках бывшего клерка задрожал.
— Вы обречены. Ваши друзья-сайлоны прекратили с вами контакт полчаса назад. Ваш корабль захвачен морпехами. Страх ест вас изнутри, и каждый из ваших друзей думает о том, что выйти отсюда живым ему не удастся...
— Заткнись, и лицом в пол, старый ублюдок! Иначе я выстрелю! — главарь, самый уверенный, и, похоже, самый опытный, приставил пистолет к голове маленькой девочки.
Вот только даже самый опытный убийца не всегда готов к работе с заложниками. Вот только даже самый опытный убийца может замешкаться на секунду, не зная, что важнее для него - демонстрация силы, или начало бойни.
Ему не дали этой секунды. Билл не знал, кто выстрелил первым, он или Бумер через вентиляцию. Да он и не хотел знать.
Расплескав мозги из двух отверстий в черепе, главарь сполз на пол. Девочка заплакала.
— Кто еще готов поднять оружие на ребенка? Кто еще готов продать свою человечность за ложь о мире и покое? Кто еще забыл расстрелы и пытки Новой Каприки?
"Пиджак" положил оружие первым. За этим последовал долгий обмен взглядами. Наконец, подняли руки и остальные.
Удостоверившись, что молодчиков разоружили, Билл посмотрел в сторону плакавшей девочки - но Бумер уже обняла ее.
Карл подошел сзади, держа винтовку наготове.
— Что с ними будет, сэр? — негромко спросил он, — Еще один суд?
— Нет.. Не совсем, Карл.
В наушнике с щелчком наступило молчание.

Отражение Аполло в твоих глазах. Пустота, заполненная дымом и белесым пеплом в душе. Сайлоны убили твою дочь, а затем рассмеялись, и надругались над самой памятью о ней, вернув ее в качестве одной из своих. А потом они решили, что это только начало, и отняли у тебя сына.
Адама не знал, что может до такой степени кого-то ненавидеть, — даже во время первой войны Саул был эмоционален, но Билл всегда имел наготове план, даже когда сайлоны уничтожили колонии, и убили Кэрол, Розлин смогла разбудить его, направить на разумный путь...
Возможно, она смогла бы и сейчас, даже лежа на койке в лазарете - но Билл боялся. Он боялся заходить к ней, как будто его потери были заразны, как будто увидев ее вновь - он делал ее следующей в списке потерь.
Нет. Он не мог. Он попросту не мог.
И сейчас, глядя в глаза Шерон-"Афины", той, которую он подозревал в предательстве - он ощущал, что не может ей отказать.
Не сможет заставить кого-то сделать свой первый шаг на дороге потерь.
Но прежде чем атаковать. Прежде чем вместе с Карлом и Шерон шагнуть на борт раптора - он хотел сделать кое-что еще. То, в чем адмирал Адама все еще мог превзойти силу пуль и ножей.

***

— Я хочу говорить. Не с вами - с теми, кто начал все это. Я хочу услышать сайлонов, тех, кто держал людей Колоний в положении скота, тех, кто уничтожил наш дом, и тех, кто преследовал нас все это время.
Я хочу говорить с той, кто убила моего сына.
...
Этот голос. Голос в динамике переговорника, такой знакомый, такой свой, что в глазах помутнело, а горло сжало безжалостной рукой прошлого.
— Здравствуй, Кара. Послушай меня - это не переговоры, это только просьба.
Останови это.
Останови это, и предотврати геноцид. Останови это, и дай своему народу шанс. Останови это, верни детей, и возможно, у сайлонов еще есть будущее. Вы уже отняли детей у меня — остановитесь на этом. Потому что если вы заберете себе этих детей - я обещаю вам. Я стану вашим самым страшным кошмаром, я стану ужасом ваших снов и вечной угрозой в реальности, я уничтожу вас, и буду уничтожать снова и снова, день за днем, а те, кто придут за мной продолжат это. Вы не найдете покоя, и ваша вечная жизнь и жизненная сила станут вашим проклятьем. И я обещаю, что возрождаясь в этот полный боли мир, Кара, ты будешь раз за разом вспоминать тот день, когда ты сделала ошибку и загнала нас в угол.
Ты знаешь меня. Не делай этой ошибки. Ради памяти о Заке, Ли, и той семье, которую ты уничтожила.
— Старик которого я знала не способен на это. — прошептала Кара Трейс
— Да. - тихо ответил Уильям, — Поэтому он умрет если ты не сдашься. Я не хочу умирать, Кара. Не отбирай у меня право выбора.
Мы отправляемся на этот корабль, и если с детьми хоть что-то случится - клянусь тенями моих близких, сайлоны проклянут тот день, когда были созданы.

"Иди. Уводи Эйлин.."
Глаза Трейси сверкнули пониманием... или просто сверкнули белым огнем, смотря куда-то мимо воина-Ши. Таксистка пошатнулась - страх, боль, ярость промелькнули на лице тенями. Секунда, другая - она медленно кивнула, и повернулась..
Меч Айдана пропел, разрезая воздух, и устремился к толстой шкуре все еще выпутывающегося из "ловушки" медведя. Замах пропал втуне, когда не собиравшийся спускать наглому сопляку "пиджак" шагнул к нему, замахнувшись рукой... и повалился прямо ему под ноги, запутавшись в шнурках.
Подбежавший тролль схватил потерявшего равновесие Айдана за руку, и потянул в сторону парка.
Именно в этот момент медведь разорвал-таки ткань плаща, и уже прекрасно видя цель, прыгнул на Трейси и подмял под себя. Еле-еле та сдерживает зубастую пасть, которая норовит вцепиться ей в лицо.

А не видя всего этого, пак тянет за собой Эйлин, возбужденно тараторя: "Жуткое чудовище, какой славный будет подвиг для двух героев, а мы бежим, да? Помощь приведем, обязательно же приведем?"

Вскоре после отлета пассажир вежливо попросил у капитана возможности связаться с братом на Бьюмонде, на корабле "Риф Финнигана".. Капитан, будучи основательно вымотан после карнавальной ночи, сделок, разборок и прочего, не был особенно против. Нечеловеческим усилием воли он заставлял себя не заснуть прямо там же, и следил, чтобы пассажир не нажал чего-нибудь не то. Впрочем, Сонг ничего особенного не говорил, похвалил быстроту и надежность корабля, и уточнил, что на Парсе будет"..когда? Через неделю, говорит капитан — оттуда и свяжусь."
Проводив Сонга в каюту, и сдав Дженни пост у руля, капитан честно отправился пинать сонных овец. Перед сном ему еще вспомнилась какая-то странность — вроде бы же название корабля, "Риф Финнегана", он где-то слышал... Да. Вроде бы кто-то на нем потерпел крушение...
Успев подумать что-то вроде "А, какая разница, мало ли во 'Cеленной рифов и Финниганов, капитан провалился в бездонную глубину сна, так похожую на космос.
Проснулся он через восемь часов, и с минуту лежал, с наслаждением вслушиваясь в работу двигателя. Пульсирующее гудение огромного механизма было наказанием для пассажиров, но команда к нему уже привыкла, а кое-кто успел и полюбить. Честер так вообще спал рядом с движком, о чем капитан временами шутил.
Так или иначе, энергичный выспавшийся Юп вернулся на пост, предоставив Дженни шанс отдохнуть...
..И тут же заметил, что текущее изменение курса выглядит как-то... малооптимально. В конце концов, разворот туда, обратно, широкая дуга... Срезать путь будет куда проще. И быстрее. Нет, конечно, рискованно, гравитация штука злая, и на любом другом корабле он бы возможно даже не подумал — но "Луна"-то? Которую он знает как самого себя, которая такая единственная в мире? Для нее этот риск - шанс показать себя...
Юпитер Джонс не любил медлить, приняв решение, и, прочно ухватив рукоять управления, плавно повел "Луну" в сторону. Вот так. И мимо планеты, близко, так что видны медленно кружащиеся ураганы в глубинах зеленоватой атмосферы...
И тут Юп почувствовал, как быстро начала расти перегрузка. Несколько быстрее, чем он рассчитывал. Ничего, выдержим, — подумал он, увеличивая тягу.
Зеленоватый шар словно ухмыльнулся, вдавливая его в кресло тяжелой ладонью.
— Чез, мне нужна полная мощность! — прохрипел кэп в переговорник, упрямо не сходя с намеченной дуги.

...Нет, убиться об атмосферу они не убились, и даже помяться не помялись. И даже времени не потеряли особенно, лавируя в зеленоватых потоках верхнего слоя атмосферы. Но когда участок был пройден, и Луна вернулась на основной курс, Юп чувствовал себя брошенной сушиться половой тряпкой, а выигранное время составляло что-то около..минус двух минут.

"Мда", – тяжело вздохнул капитан, откинувшись на спинку кресла – "Дженни и впрямь – отличный навигатор."

***

На подлете к Парсу капитан связался с Кэтрин. Вызов приняли не сразу, а ответил вместо нее какой-то блондинистый тип со злыми глазами.
– Друг спрашивает. С которым она три года назад в поясе астероидов соревновалась
- Я спрошу, – следует мрачный ответ. Зря, кстати, с Кэт у него никогда ничего не было. Не то чтобы Юп не заглядывался на конкуренток, но с Кэт с самого начала было ясно, что ничего не выйдет. Серьезный пилот, и свой человек – но не подруга.
– Так-так-так, смотри как, кто в небе – наглость Юпитера.. – протянула ухмыляющаяся МакБрайд, усаживаясь перед приемником.
–..Не стоит, Кэт, я тоже рад тебя видеть – только не хватало еще, чтобы старое имя мелькало в публичной связи.
– Не думала, что ты заберешься в Центр после той заварушки, сорвиголова. Альянс и заметить может.
– Пусть сначала поймает. Слушай, у меня тут один пассажир нарисовался, Мин Чен Сонг, я его высадить собирался у вас. Ищет работу, говорит, что с железом на кораблях работал. Выглядит вроде прилично. Вежливый. У тебя в мастерской разнорабочие не нужны?
– Не, ну лишние руки мне никогда не мешали. Погляжу. Только с чего ты благотворительностью занялся?
– Да сам не знаю. Человеком показался неплохим, хотя и странный, ближе к нам, бродягам космоса.
– Ты всегда был романтиком, Юп. Ладно. Направо от поля до упора, и вдоль стены, "Ремонтная мастерская Макбрайд"
– Ага.. Ну что, удачи, Кэтрин.

***

Через час он сгрузил Сонга на космодроме Парса, после чего отряд грабителей выдающейся наглости держал совет. Пора было обдумывать, где и как приземляться на Беллерофоне, а также под кого там маскироваться. И заодно изучить новости.

Он переоценил себя.
И дело было не во взрывчатке — разумеется, пока уран казался основной опасностью, все забыли, что знания Балтара позволяют ему создать взрывчатку из, казалось бы, невинных веществ. Дело было не в умнике-адвокате, не в сайлонских кораблях. Дело было в том, что он, Билл Адама, позволил себе думать на несколько шагов вперед, не закрепив уже имеющийся успех. Он, Билл Адама, посчитал, что сможет быть единственной защитой флота.
Он забыл о тех, кто его окружает.
Ли. В одиночку тянущий вес, который слишком велик для него. Андерс, потерявший любимую девушку, влетевший в котел сражений, как пловец в девятибалльный шторм, Шеф.. Шеф Тирол был сильным человеком, но разорваться и стать одновременно политиком и следить за всеми работами на "Галактике" человеку было в принципе не под силу.
А Адама думал, что все под контролем. Что все идет по плану. Что на каждый удар сайлонов у него есть контрудар.
Что ж, контрудар есть и сейчас. Только сайлоны ударили разом в несколько точек. Сейчас нужно выбираться, и собирать силы. И сделать это лучше всего всем вместе. Люди неуязвимы, пока они объединены.
Адмирал потянулся, чтобы встать с постели.
— Ты уверен? — раздался из-за спины насмешливый голос
— Что? Кэрол?
— Ты уверен, что им нужно это единство? — Кэрол поправила волосы, и с печальной улыбкой посмотрела на него, — единство, где решения всегда принимаешь ты? Вспомни, чем это закончилось для Зака.
— Все было не так!
— Не так. А возможно, и так, просто ты сам не хотел признать этого. Возможно, сейчас вы в таком положении, потому что ты составил план, и даже не подумал о том, чтобы сообщить о нем своим верным слугам. О том, чтобы спросить их собственные планы.

Адама стиснул зубы, и встал с кровати.
— Если вы не хотите, чтобы доктор Коттл зашивал вас снова, адмирал, я бы не рекомендовал продолжать, — раздался знакомый хриплый голос с соседней койки.
— Вы? — Адама уставился на адвоката
— Он прав. Хотя бы сейчас, полуживой, попробуй доверить ситуацию другим
— Да, адмирал, бомба сработала как раз когда я собирался покинуть этот великолепный корабль.
Адама, тяжело дыша, предпринял еще одну попытку добраться до своей цели — телефонного аппарата у дверей. Что-то влажное и горячее потекло по спине.
— Мда. Я должен был догадаться, что до членов вашей семьи так просто не докричаться. Сядьте. Если вам нужен телефон, я попрошу одного из тех молодчиков у дверей принести.
— Доверишься ему? А что, если он сайлон? Впрочем, врядли — иначе ты был бы уже мертв, не правда ли?
Прежде, чем медсестра докричалась до доктора, Билл смог прошипеть в трубку "Мне нужно видеть Ли и Шефа Тирола как только у них будет эта возможность".

У двоих ши было время и поговорить, и помолчать. Порыв ветра зябко коснулся плечей Эйлин, морозно дунул в лицо Айдану, и покатил жестянку по склону, распугивая бездомных кошек. Где-то на площади зазвучали детские голоса. И наконец двери особняка Вальмонта отворились, выпустив тролля и боггана.

Тесная коробка из металла и бетона, резиновые костюмы "слуг"-сервиторов, сухая стерильность храма человека-против-природы. Та ночь — она действительно изменила бойца храма Азура... и она изменила все вокруг него. Словно чем дальше он шел по дороге, казавшейся ему единственно правильной - тем дальше он отдалялся от остальных членов отряда. Айлен. За ним Ультир. Кто следующий? Сомневающийся пока Жнец, Баньши, получившая свою копию "слезы", теряющий Путь под ногами Паук? Дракон, все еще поддерживающий его? Груз ответственности давил на Эларика, и видя дороги, могущие привести к победе, он боялся, что ему вскоре придется пройти по ним в одиночестве...

— Облачайся, благородный Лир. Мы проследуем за тобой, и постараемся остаться незамеченными. И. Ты должен знать одно. Заранее. Ты помнишь о чем мы говорили там, в убежище. О том, кто стоит за происходящим. О тех, кто владеет этим миром. Мы — желаем остановить их, техжрец. Но мы не можем открыть это никому. Даже твоим коллегам здесь. Зная или даже не зная этого - они могут помогать Врагу. Поэтому мы должны стараться пройти незамеченными через эти подземелья. Но если мы встретим кого-то и наши действия будут под угрозой -.. Возможно, нам придется совершить нечто более серьезное. Я не могу подвергать риску своих собратьев.

*пока Лир облачается во всякое, поговорим....*
— Финир.. мне нужно сказать тебе что-то... Пока не стало поздно.

...Миссионер шагал по пустым коридорам Coup de Grace, направляясь на храмовую площадь. Никого вокруг, все члены экипажа давно заняли боевые посты – и компаньоном священнику была одна лишь пустота, тревожное эхо, убегающее вдаль от тяжелой поступи идущего. Он был рад молчаливому попутчику. С ним не нужно даже здороваться – нет, просто коридоры, и ничто не мешает подробно рассмотреть со всех сторон чашу отчаяния, что еще висит на шее мертвым грузом, чашу, что совсем недавно была испита почти до дна.
Не было в идущем той уверенной деловитости, с какой он вышагивал по этим же коридорам каких-то три недели назад. Сейчас его трясло, ему приходилось опираться об углы на поворотах, шаг иногда хромал, порой заплетался. По полу судна путь Миссионера отмечал пунктир крови, редкие капли которой все-таки срывались из-под промокших насквозь повязок на торсе и опадали вниз. Священник не оборачивался на них и не пытался зажать открывшиеся раны руками. Он и так жил этим путем, заново проходя не изменившиеся внешне коридоры.
Три недели он продолжал вертеться и храбриться, направляя людей… И всего один день, в ответ правдиво назвавший вещи своими именами. Три недели назад Миссионер сделал свой первый шаг на пути к Цели. Первый шаг по лестнице обмана. Сегодняшний день показал ему ту епитимью, что было должно ныне назначить самому себе.
***
- Отец Кройц, вы в порядке?
- Спокойно, Кастор, я живой…
Молодой послушник встретил Лютера уже на подъеме на кафедру храмовой площади, лицо взволнованное, глаза-блюдца, пальцы мнут поясную веревку.
Наверно, его можно было понять – представший перед ним Кройц в грязной и окровавленной рясе, шатающийся, бледный – совсем не такой, каким привыкли его видеть люди Мизерикорда. Новый Лютер словно только что вернулся из преисподней, с неизгладимым отпечатком от увиденного.
- Ступай, Кастор, благодарю тебя за службу на борту корабля в мое отсутствие.
- Я только прочитаю моление Духу Машины, вы же наверно хотели обратиться к…
- Я сам, Кастор. Я сделаю все сам. Ступай.

И вот он вновь один на один с пустотой в зале. Нет «отчаявшихся», которых он отвлекал от глупых слухов о смерти Номада проповедью о необходимостью борьбы с отчаянием. Отвлекал затем, чтобы направить в нужное ему русло и затем представить смерть Капитана в удобном свете. Отвлечение, уловка и обещание еще не найденного Наследника. Он недоговаривал, и это было началом долгого пути по ложной стороне – сейчас же ушедшие нести службу на постах словно возвращали ему тихий упрек со стороны пустого зала.

Лег на пол обессилевший огнемет, примостились рядом потертые и окровавленные цепной меч и дробовик, их подпер прожженный в паре мест вещь-мешок священника. Напоследок рука положила на доску прибора связи что-то, в ней зажатое. Лаз-пистолет. Откуда он там взялся? А впрочем теперь ясно, чему больше всего удивился Кастор. Оружие в руках отчаявшегося – открытый люк в бездну. А то, что святой отец завис над ней – было ясно даже послушнику.

Лютер оперся о стойку кафедры, провел онемевшими пальцами по рунам коммуникационной машины. Короткая литания – и аппарат ожил, внимательно прислушиваясь к готовящемуся говорить человеку.
А Лютер молчал, слушая недовольный треск статики и тихое эхо своего дыхания. Лютер мысленно оглядывался назад и не знал – впервые спустя столько времени – не знал, что говорить. Где-то там сейчас работают на своих постах тысячи и тысячи рабочих и матросов, уже заподозривших неладное по одним им понятной атмосфере на борту – грядет бой, о котором их не предупредили. И где-то там среди них стоят те четверо абордажников, что были свидетелями и невольными участниками жуткой бойни, на которую они попали, думая, что им оказана великая честь первыми из всей команды простого люда увидеть Наследника. Где-то там рядом с ними вслушиваются в постыдный треск статики тени их погибших товарищей, а он, Лютер, даже не помнит точно, сколько их с ними было… Где-то там стоит однорукий Джон СолЧарден, которого на ногах удерживают, вероятно, одни только гордость и злость, и с которым рядом точно так же витают тени навсегда оставшихся безымянными гвардейцев… и где-то там стоят израненные Трое из Пятерых, побывавших за гранью, а Четвертый и сейчас лежит там без памяти…
Что сказать всем этим людям, которых тащил за собой, обманом и провокациями использовал для выполнения Цели, вырывал из объятий смерти лишь для подталкивания навстречу новым опасностям. Что, что сказать им чтобы подбодрить, вселить надежду в сердце? Что, если знаешь, что вся их кровь – лишь капли в океане крови, что проливают сейчас внизу служители Хаоса. Что вообще можно говорить, зная, что все кто выжил – сделали это благодаря горам трупов других, таких же единоверцев и соплеменников, для которых просто-напросто не нашлось на пути к Цели иного места, кроме как места «Средств». Правду? Правду о том, что всех обманов еще мало, не хватает еще крови и надо больше, надо, надо, надо еще?
Припертый к краю собственной совестью Миссионер, бывший образцом честности и чистоты… а сейчас стоящий перед чашей отчаяния в виде пустой храмовой площади. Где-то на дне еще есть горькие капли. Признавайся, Миссионер. Епетимья ждет.

- Люди Coup de Grace…

Треснул лед прошлого, тяжелый омут пролился в щели. Нужно успеть поведать людям итоги. Пока не захлебнулся.

- Говорит корабельный капеллан Лютер Кройц…

Вся та техника ораторского искусства, все тональности голоса и назначение пауз, эмоциональных падений и взлетов – все то, что использовал Кройц ранее – всего этого не было сейчас в сухой но ровной речи, лившейся по священным проводам в динамики по всему кораблю.

- Я всегда проповедовал вам, что Император не посылает препятствий, которые невозможно преодолеть. Сегодня я осознал, что они все же возникают на пути Человека. Одно из них сейчас встало и на нашем пути. Хаос, его полномасштабное вторжение в сады и нивы Империума прямо под нами. Этот Враг силен. Он правда бывает так силен, как сейчас – и это препятствие действительно велико. Многие жизни добрых слуг Императора уже оборвались на этом испытании, еще более многие обрываются прямо сейчас. Жертва их безмерна, слава и честь павшим за правое дело. Благодаря им жив остается луч веры, и он светит. Куда? Я вижу, он указывает мне путь в испытании, и путь этот не в победе. Путь этот в верности долгу, в усердии и в надежде. В понимании этих столпов веры. Ныне города Наарлок-Тертиус пылают, население его истекает кровью. Достанет ли у вас силы воли услышать слова эти и не содрогнуться? Верю, достанет. Так и должно. Ибо наградой за верную службу, усердие и надежду – благая весть в сей черный час. Здесь и сейчас сам Айвен Лейт-Донован, Вольный Торговец по Праву Наследования Священного Патента на Торговлю, сын слуг Императора Номада Донована и Ринальдины Лейт – отныне и впредь законный командир Coupe de Grace. Он здесь.

Лютер опустился на колено перед стойкой трибуны, один посреди пустого зала, не ведая слышно ли в самом деле его голос или нет и были ли вообще когда-либо желающие слушать того, кто лгал не раз, пусть и во спасение. Лоб священника, покрытый древней клятвой верности и свежим шрамом поверх нее - уперся в стенку прибора связи. Миссионер закрыл глаза но продолжил говорить:

- Клянусь, каждый из вас еще сможет увидеть его, но знайте уже сейчас – он не отступится от веры. Не бросит свою родину, что ныне в огне. Не… отчается. В нем лучшие черты родителей, в нем непоколебимость, в нем сила и твердь истинного Вольного Торговца и воля его в том, чтобы выдержать и это испытание!

Глаза Лютера открылись, и не увиденный никем взгляд, полный боли и безысходной ярости, испепелил то отчаяние, каким был поражен Миссионер с начала Вражеского вторжения. Испепелил скверну дрожи на руках, обхвативших кафедру, испепелил мразь липкого пота на висках, испепелил проказу лихорадки, схватившей тело его.

- Выдержать! Именно так – выдержать там, где не победить, выдержать там, где не преодолеть. Я, Лютер Кройц, говорю вам, люди Мизерикорда – это препятствие велико, но там внизу люди Наарлок-Тертиуса и сейчас продолжают борьбу! Я был там, где встретил Наследника, и было явлено мне, что нет стыда в том, чтобы познать отчаяние, подойти к краю бездны и заглянуть внутрь. Там солдаты, стоящие против трехметровых монстров, там люди, литанией ненависти встречающие смерть от рук хаосопоклонников. Их час достоин, так как не ведали они о том, что есть помощь… и даже познав отчаяние – они продолжали борьбу. Так будем верны и мы присяге и долгу, будем усердны на своих постах и будем хранить в сердце И боль, И надежду! И тогда Император увидит, что мы поняли суть веры, что мы сильны и достойны. И вот увидите, он пошлет нам такую помощь, от которой хаоситское препятствие рухнет! Бдите! Служите! И знайте – Наследник здесь, и он непоколебим!

Конец связи. Довольно заурчала переключенная на проигрыш тревожно-торжественной но ненавязчивой органной музыки машина.(*http://www.box.net/shared/234s4fui84ghek47jxjg#/shared/234s4fui84ghek47jxjg/1/113532966/919931202/1)
Конечно, на мостике передачу могут отключить, или оставить лишь в определенных местах – но Лютер уже не думал об этом. Музыка звучала в его голове. Он поднялся на ноги и спустился в зал, туда, где видел тысячи людей, людей, которым он три недели сказал, что они отчаялись и что это недостойно, и которые по великой простоте душевной с этим согласились. Сейчас Лютер шел среди них, один в пустом и все же полном зале, и чувствовал одобрительные взгляды. Миссионер, знавший Номада всего год и при этом лично видевший его смерть и принявший от него свою новую Миссию – не имел права осуждать людей, служивших под началом Донована большую часть своей жизни или всю её. Нечестно было подозревать их в тяге к мятежу и скрывать часть истины о Наследнике...
Глубже в зале как будто бы показался Джон со своими гвардейцами – и Лютер замер, склонив голову и бессильно опустив руки вдоль тела. Никаких оправданий не могло быть там, где Миссионер обманом намеренно разбудил злость и гордость, там где переступил через убитых гвардейцев, где забыл о чужой жертве в пользу Цели. Ныне чужая жертва признана, и чужая храбрость признана - и Миссионер стоит, склонив голову.
Один, в центре пустого зала – на корабле, идущем в бой. Миссионер увидел цену достигнутой Цели, увидел и принял её, принял и понял тех людей, кто испытывает человеческий страх перед всесильными Пустотой и Судьбой, что в любой момент могут изменить жизнь на корню, даже если это жизнь такого человека как Номад Донован. Теперь Лютер знает глубины горя, опустошения и отчаяния. Теперь он достоин нести свет таким же как он, нести не возвышаясь над ними на хрупком постаменте из самоуверенности, а стоя вровень.
Подняв голову, он волен идти вперед, к людям, что ждут помощи. Его Миссия выполнена: Династия жива. Помочь ей выдержать еще одно суровое испытание – его новый долг.

Миссионер выходил из пустого зала, не зная, что чьи-то внимательные глаза наблюдают за ним. Наблюдатель чуть склонил голову, задумавшись о чем-то, и покинул свой пост, оставив миссионера продолжать свой путь.

***

Махина рейдера качнулась и плавно пошла вверх.
Не прекращая прибавлять мощность, Хассельхоф, щелкнув флажками, подключился к переговорной сети мостика.
- Капитан, сэр. Можем сразу прорываться в космос и отходить на безопасное расстояние. Можем остаться в атмосфере и атаковать десантные средства противника. В этом случае нас прикроют атмосферные явления... Имею в виду облачность, - пояснил он на всякий случай. - Рискованно, но мы окажем поддержку Наарлоку. Прямое противостояние крейсеру считаю нецелесообразным. Ваш приказ, сэр?

- Убегая от противника мы вряд ли отвлечем его от высадки десанта. Он знает о своем огневом превосходстве, знает о превосходстве в защите, уверен, что мы не рискнем атаковать, и не будет прерывать текущую операцию. - Айвен посмотрел на гололит. - Атакуем транспортники. Если возможно будет проложить курс над крупными наземными частями противника - сделайте это. Пусть его удары по нам уничтожают его же солдат. Они знали, что на Наарлоке авиации нет, и вряд ли подготовились для атаки на воздушные цели.
- Принято, сэр, - двигатели загудели еще сильнее. Здесь, в атмосфере, они звучали не так, как в космосе. Здесь вообще все было непривычно - и дождь, и низкие облака, и то, что корабль не окружали мириады звезд, живых и мертвых.
И кораблю здесь было непривычно. Неуютно. Зябко. Он осторожно шел вдоль поверхности, уже не так низко, чтобы выжигать ее, но достаточно, чтобы поднимать за собой шлейф пыли и камней. С орбиты их заметили бы и без него - за радарами там сидели не молокососы. Но пристреляться по хаотично меняющему направление "Мизерикорду" у них пока не выходило - световой столб, пройдя в полумиле от правого борта, испепелил рощу.
А вражеский десант уже ощущал на себе мрачный взгляд пушек Коуп-Де-Грейс. Должно быть, несладко сейчас было еретикам, ожидавшим накинуться на беззащитную, истекающую кровью планету, созерцать надвигающееся орудие возмездия Того, Которого они предали.

...Сидя на командном троне, Айвен чувствовал, как двигатели корабля выходят на полную мощность. И впрямь зверь - чудовище из адамантия с плазменным сердцем. Чувствовался его азарт, азарт и ярость погони. Этот зверь никогда не был добр, он хищник, и радуется своей добыче - но ощущалось его фундаментальное отличие от всей той зловещей техники, которую встречал Лейт-Донован в недрах проклятого мануфакторума. Честь. Странная, необычная, в чем-то страшная - но она в нем есть. Этот корабль не покорится Хаосу, он слишком горд для этого. Даже сейчас, зная, что победы в одиночку ему не добиться - он, кажется, все равно смотрел на огромного врага с ненавистью и вызовом.

Челноки один за другим плыли вниз. Спокойно. Неспешно.
И черной молнией промелькнувший так близко огромный рейдер словно ястреб воробьев спугнул их клекотом плазмы. Ужас был оружием Coup de Grace и оружием, возможно, не менее эффективным, чем орудия обычные. Лишь пару шаттлов зацепила очередь плазменных сгустков - но невидимая волна страха разбросала в разные стороны и без того. Второй заход, капитан? Это же так приятно - возвращать страх сторицей.

- So, you are the "Coup de Grace"... - Айвен положил руки на рукоятки кресла и прикрыл глаза, вслушиваясь в беззвучную речь духа корабля. Эти слова предназначались лишь кораблю - и лишь самый тонкий слух смог бы их различить среди остальных звуков мостика... - We will hunt together, you and I. We will kill together, you and I. We will win together. That's my promise and your oath, bonded by the omniscient God-Emperor of Mankind...

Открыв глаза, он посмотрел на гололит.

- Статус противника? - Он задавал вопрос, зная, что на него ответят. Кевин, Лазло, офицер мостика...
- Шаттлы рассеяны. Крейсер продолжает вести огонь, - отрапортовал Хассельхоф, маневрируя колоссом.

Разворот - не верится, что такой гигантский корабль можно развернуть так быстро, в атмосфере, там, где ему не место...
Не место? Среди темных облаков, окутанный молниями, пробивая стену дождя - он словно родился здесь. Ты ведь так мало знал Номада, Кевин... Сколько всего ты не знаешь о нем?
Огонь усиливается - рейдер заметили. Словно кожей чувствуется концентрация чужого злобного внимания...
- Еще один проход. После него выходим из атмосферы.
- Принято, - корабль, разгоняясь, вошел в в роящийся сноп шаттлов.

Треск - раскалываются как орехи скорлупки шаттлов. Не слышно этого треска - но его можно представить, видя на голограмме, как крохотные точки шаттлов встречаются с корпусом Coup de Grace. Где-то там, за адамантиевой броней культисты, посмевшие позариться на родную землю Айвена бессильно падают ей навстречу, лишенные защиты корпусов и двигателей. Другие шаттлы, влекомые воздушным потоком разлетаются в разные стороны, плазменные сгустки пробивают дыры в дождевых облаках, стараясь попасть в бросающихся врассыпную врагов.
Ты совершаешь невозможное, Кевин, и ты чувствуешь, как ты скучал по бою. По риску, который есть только в небе, по скорости, по сравнению своего мастерства с чужим, по спору с врагом за Пространство.

Пробивают облака лучи ланс-батарей, в надежде прожечь рейдер, но слишком быстрый враг сегодня попался хаоситу, и лучи встречают лишь огненный след двигателей, и упираются в землю.
Там, на земле, в страхе понукают водителей те счастливчики из культистов, кто мог надеяться уйти, спрятаться от огненного безумия, полосующего землю. Пешие войска пытались отходить, но многие из врагов в панике разбегались несмотря на все усилия и гнев собственных командиров. От выстрелов своих они гибли десятками, но небесное пламя было страшнее.

...Кевин сейчас не улыбался. Бой начался с удара - и какого удара! - но он был еще далек от завершения.
Каким бы сильным бойцом он ни был на земле - там нужно было приложить все усилия своего тела, чтобы расправиться с одним-двумя предателями. Здесь - плавное, хоть и твердое движение рукой - тумблер можно было сдвинуть пальцами - и сотни врагов погибают во славу Императора.
Айвен должен был увидеть это. Как бы он ни любил свой дом, свою планету - он должен был научиться мыслить шире. Понимать масштаб, до которого он поднялся, взойдя на мостик боевого корабля Империума.

Словно играючи уходя от огня, рейдер устремился в небо. Пробит тяжелый ковер туч, синева чистого неба, которое так редко видят жители планеты, принял тело гиганта, и рассеялся, превращаясь в родную черноту Космоса...
- Обнаружены повреждения обшивки в центральной части первой палубы!
Секунда. Еще одна.
- Тревога, на борту вражеские силы!

- Что расположено в атакованной зоне? - голос Айвена звучал напряженно но без тени тревоги, - Не важно, впрочем, нам дополнительные проблемы не нужны. Нападение нужно отбить. Стянуть туда силы с ближайших отсеков. Возможно установить прямую связь с защитниками?
- В ближайшем радиусе - генераторы пустотного щита и генератор поля Геллера, сэр...

...Тревога, завывшая по всему кораблю, встряхнула священника, заставила вспомнить, что глобальный бой еще далек от завершения. Что-то произошло!

- Заклинаю милостью Духа Машины, что случилось?

Литания вышла скомканной, но Лютер понадеялся что Омниссия простит и зачтет рвение Миссионера - сейчас было важно узнать, где беда, куда спешить на помощь. И утопленный в стену интерком ожил, хрипя статикой и возгласами ведущих где-то бой людей.
- Нарушена-целостность-обшивки-на-первой-палубе. Зарегистрированы-атакующие-силы..
- Арбитр Генерус Шен, хаоситские ублюдки прорываются к генератору щита! Несем потери!
- Пост Вериция Хофа, идем на помощь. Держитесь, законники!

Ну что ж, Миссионер, не время для отдыха, помощь твоя и впрямь будет не лишней. Быстрее, ноги, скорее, и пусть Омниссия сократит путь...
И он сократил. Словно специально ждут миссионера элеваторы, рвутся, мигая красными огнями на потолке, и со всех ног устремляется он к месту, где враг вновь готов перейти к привычной манере боя. С глазу на глаз, вдыхая запах свежей крови...


...Остановить вражеский абордаж. Задача для бойца. Бойцов... И двое раненных, но не сдавшихся смотрят друг на друга.
У каждого по одной руке на пистолет и меч, но амбиций хватит на двоих. Каждый не хочет уступать.
Обмен взглядами. Вместе? Вместе.
Один - знаком с интерьером. Другой - бежит следом, вместе с четверкой выживших на планете абордажников, благо путь прост, наверх, да прямо и прямо...
- Где они? - спросил Арх-Милитант у зубами затягивающего узел над раной грузного арбитра.
- Коридор три-цэ. Лезут к генератору Щита. Знают, что выбирать для удара.

Подошел ближайший "тревожный отряд" корабельных арбитров, подошли абордажники, с турелей мрачный наводчик Вериций Хоф пришел лично, и с лучшими своими ребятами.

Осторожное приближение - хаоситы обложили подходы к генератору, и спешно собирали из многочисленных мельтабомб взрывной заряд, достаточный, чтобы выбить тяжелые двери.
- Готовы? - одними губами спросил Вальдемар у собравшихся и наткнулся на нетерпеливый взгляд Джона. Ну что ж... Тогда вперед. Вперед, перебарывая страх собственной злостью.

Дух машины взрывного устройства подал голос. Гневный и яростный, жаждущий выместить свою ярость на мире смертных - он предупреждал их о приближающемся разрушении. Три мигнувшие тускло-алым руны - так мало времени осталось для тех, кто пытается выжить. Кхорн будет доволен своими слугами.

- Разрази их пустота, - раздается еле слышное шипение, - они там, они уже у генераторов Щита! Сэр, с нами есть жрец машины, способный остановить детонатор, но ему нужно время...

Еле слышное дыхание арбитров. Утробный хохот кхорнатов там, за дверью. Почему не отошли, чтобы спастись, или почему не взорвали сразу - неважно. Для других. Для Вальдемара - почему-то западает в душу, требует понять.. и арх-милитант злостью и бесстрашием давит вопрос, прыгая вперед, навстречу опасности. Прочь от вопросов.
Смазанные формы в красном, искореженный металлический холм выбитой двери - Вальдемар прыгает туда, отстреливаясь, уже предчувствуя ползущие к его фигуре наполненные яростью взгляды.

Хлопки болт-пистолета, не глядя, на обряженную в рванье, пахнущую кровью и порохом девку Удачу. Извернулся в воздухе, приземлился на спину, прочувствовал удар всем раненым телом. Вот только не время разлеживаться. Высунулся, посчитал фигуры - одна, другая, десяток, еще - нет,не успеть. Но меньше полусотни. Треск очередей заставил пригнуться, а мгновение спустя рядом с грохотом и шипящей руганью приземлился Сол-Чарден.
- Остальные идут через десять..девять... - он замешкался, стараясь единственной рукой вправить кабель, идущий к рюкзаку - “тварь, невовремя...”

Абордажная команда - те, кто не был избран для визита на планету, и это те, кто теперь рвутся доказать свое умение. Бойцы с турелей, стремящиеся смыть давний позор кровью противника. Арбитры - борцы за Порядок, для которых Хаос и анархия всегда отвратительны.

Но Кхорн не зря от рождения мира был богом битв. Опустошая обоймы в упор, кхорнаты лишь рады идущим на них врагам, коих так много. Так много черепов будет возложено к ногам Кхорна. Спасибо Ему, давшему своим слугам толику славы перед смертью в огненном смерче.

Именно на этот пир крови вбежал запыхавшийся Лютер. Он перехватил покрепче цевье дробовика и устремился дальше, на выстрелы и крики боли.

- Коуп де Грэйс! На защиту!

Глаза искали командиров. И укрытие от вражеских пуль.

...Скверна. Наполненая яростью и жаждой крови. Она проникла в брешь на корабле. Начала заполнять его. Грозя поглотить его, уничтожить. Дом Вальдемара. Придаст ли тебе это уверенности, милитант? Даст ли тебе это сил? Сломался ли ты? Или же, ведомый рукой Императора, искоренишь эту скверну здесь. Не дашь ей причинить непоправимый вред. Ответ знаешь только ты, Штортебеккер! Вперед! Докажи, что Номад был прав, выбрав тебя! Уничтожь еретиков!

Вальдемар снова чуть высунулся из-за своего укрытия, палец его быстро переключил болт-пистолет в режим полуавтоматического огня. Крючок спущен и два жадных до крови болта вылетели на поиски своей жертвы...
- Тварь, невовремя... Похоже придется относится к своему боезапасу с большей аккуратностью, - Заметил Джон, пытаясь выцелить одну из особо понравившихся фигур в красном. - Справимся. - Добавил он с уверенностью.

Арбитры, матросы, абордажники - все они бесстрашно готовились продать свои жизни подороже. Еще бы - враг искушен в ближнем бою. И все же у него нет того, что есть у Коуп де Грэйс - ярости припертого к стенке.

Лютер последовал за волной своих, ближе, все ближе - уже видны оскалы и нечестивые руны, игра окровавленного оружия и тающий холод в глазах врагов.

- Сгинь, мразь.

Дробовик в руках выстрелил почти в упор.

...Скверна. Та самая скверна, что жила в глазах безумца-Стального. Та самая скверна, что дождем пролилась на землю Наарлока, грозя дать жуткие всходы. Та самая скверна здесь и сейчас - получит отпор. Давайте, гаденыши. Дохните.
Воля велика. Но тело, слабое тело - подводит. Слишком много АрхМилитант заставил его сегодня вытерпеть. Слишком много над ним сегодня издевались. Дернулась рука, и болт, что должен был разнести голову - пробил локоть, обычному бойцу - конец, но не этому. Другой - просвистел над плечом и уснул в дальней стенке, Тр-рон, соберись же!
Вот они. Атакуют... Как волна. Сцепить зубы и готовиться к рукопашной. Даже с одной рукой.

Луч лазера, выпущенный Джоном, мелькнул над полем брани, прожег ладонь одному из культистов, заставив выронить воздетое оружие - но и всего-то? Так мало? А космены тем временем схлестнулись с врагом в рукопашную, ударил дробовик - вот он, миссионер, странный, невозможный... И он побеждает. Неужели и эту победу украдут у тебя пришедшие с небес? Неужели не тягаться тебе с ними?

Грохнул дробовик, отбросив изувеченного дробью врага назад. Вскричали матросы в едином порыве, а враг, кажется, не справляется с ними.
Мгновение. вспышкой - кхорнаты. Большей частью - оставшиеся позади. Лишь треть, похоже, рванулась вперед, и сейчас гибнет под ударами матросов.
Взрыв. Удар - словно молотком в многострадальную грудь. Перевернуло, выбило дробовик из рук, приложило спиной о металл.
Кровь. Кровь повсюду. Заливающая стены, стекающая по лицу..
И сквозь ватный звон в ушах - стук.
тук. тук. тук-тук-тук.
тук. тук. тук-тук-тук.
....
Лютер едва видел сквозь склеившиеся от чужой крови веки, как выжившие кхорниты встали полукругом вокруг овального диска, мигающего красным. Начали стучать себя в грудь. Странный ритм отдавался в сознании тошнотой.

Джон и Вальдемар, укрывшись за железом двери, почти не пострадали. Но из атаковавших врага матросов, арбитров и абордажников осталось с десяток относительно целых и пытающихся встать тел.

...Боже, как противно. Боль, стук. Прекратите. Стук. Не надо. Стук. Хватит же!

Лютер вынул загнутую за спину руку из-под тела - та уже начинала неметь. Или это само тело. Или просто ощущение в голове. Непонятно. Просто противно, словно барахтаешься в мешке с мусором, и уже даже дышать нечем, а дырку все не разорвать...

- Трус-сливое отрепье... Бом-мбы вместо мечей?!

Миссионер оперся рукой о пол, но ладонь скользнула в крови. Подставить другую, удержаться. Начать вставать на ноги. Хриплый ненавидящий призыв к бою вырвался из его груди, колкие слова устремились к врагу. Они что-то замышляют. Отвлечь их, разозлить. Пусть потеряют голову... Сначала от ярости, п-потом от меча.

- Где ваша чезть!? Даже богомерзкие мутанты знают больше воинского достоинства!

Меч отозвался на зов, мерно заработал, разогреваясь перед схваткой. Ему не страшно. Лютеру тоже - на кону жизнь корабля. В этом деле можно только побеждать.

Где-то за спиной остались свои, он видел кого-то, пробегая мимо. Где-то там был и тех-жрец. Они поймут намерения Лютера, должны. А священник купит им время...

Джон проследил за своим выстрелом... Едва задел. Как же это недостойно, как же это всё неправильно... Он прекрасно видит цель. Он прекрасно знает куда надо стрелять, он прекрасно способен расчитать нужное расстояние до цели. Как учили. Вот только... Его слабая рука почему-то не может выполнить требования всего остального. Слабое звено. Неужели это так останется навсегда? Неужели вот он, его предел? Его максимум - попадание в руку, когда целился в грудь? Его максимум - легкий ожог на теле еретика? Неужели это все, на что теперь способен Джон Сол Чарден, Капитан Гвардии Наарлока Тертиус? Неужели он так слаб, по сравнению с пришельцами с небес? Неужели капитан гвардии ни на что большее теперь не способен, и только командование его удел? Неужели он больше не сможет надеяться даже догнать тех, кто даже не учился стрелять с самого детства? Нет, это не может быть правдой. Просто не может. И эту глупость Джон намерен опровергнуть. Здесь. - Выстрел. - И сейчас - Вслед за ним раздался второй.

А время тем временем неумолимо утекало... Милитанту оставалось только одно. По-крепче схватив болт-пистолет, он перемахнул через укрытие и, пользуясь поддержкой Миссионера, побежал к заряду, выстрелив в находившихся рядом с ним кхорнитов.

Кровь. Кровь для Бога Крови. Ее так много. Она так сладка. И вот новую награду дает им Владыка - шанс скрестить клинки с равными, не с жалкими крысами, недостойными стали воина, а с теми, кто по праву держит в руках оружие, и знает ему цену. Вперед, за Псоглавца! Пока не утекли последние секунды...

Бип.
Бип.
Неумолимый звук, фильтруемый дарами Бога-Машины, вновь и вновь заставлял тех-жреца взвешивать сохранность себя против важности задачи. Нужно остановить. Осталось совсем немного, и кто знает, почему восемдесят восемь секунд показались такой важной цифрой.. Нужно перебороть страх. Нужно идти вперед и обезвреживать механизм. Нужно.. пусть даже, возможно, смерть не даст ему этого сделать. Вперед, вслед за Вальдемаром Штортебеккером, предводителем абордажной команды, регистрационный номер #4551191-дельта....

Вперед, Лютер, они пошли вперед, они идут к тебе, переходя на бег, и ты радуешься, зная, что, возможно, это последнее, что ты видишь в этот день. Но ты дал кораблю шанс.

Давай, Джон. Они заметили тебя, эти твари, такие же, как те, кто убил твоего дядю, такие же, как те, кто сейчас шагает по твоей земле. Ты не отступишь сейчас.

Вальдемар, бегущий наперекор ужасу. Вперед. Металлическое клацанье сзади кажется возвращением кошмара. Помимо воли обернуться - нет, свой. Бедолага-сапер. Надо бы прикрыть...

...Грохот выстрелов. Запах крови. Предсмертные крики. И гневные нотки в вечной песне Великого Зверя, различить которые могут лишь те, кто умеют слушать. Я умею слушать, ибо я – охотник, как мой отец и отец моего отца. И я знаю, какую добычу нынче хочет Великий Зверь и тот, кто дал ему жизнь. Я услышал это в молитве изменившегося человека – и вот, я вижу ее перед собой. Миллиметры стальной кожи разделяют меня и добычу, и мои ученики ждут сигнала. Ждут первой крови…

Решетка соскочила в сторону, и в самую гущу еретиков бесшумно скользнула тень. А мгновение спустя вверх взлетела судорожно нажимающая на спусковой крючок пистолета рука одного из кхорнатов. Но до того, как опустела скользящая обойма, в глаз ее хозяину вонзился нож и с кажущейся немыслимой легкостью отделил верхнюю часть черепа. От пинка, отправившего труп навстречу очередям других кхорнатов, мозг вылетел наружу и приземлился прямо под ногами бегущего Вальдемара. Но прежде, чем пинок подкованных металлом ботинок Арх-Милитанта направил содержимое черепной коробки в очередной облет помещения, боец в рваном черном, покрытым металлическими заплатами плаще вскрыл еще одного бойца от пупа до горла и слитным движением клинка взрезал артерии на руках и вену на горле третьему.

Пытающийся зажать жуткую рану и еще не осознавший свою смерть еретик сделал несколько неуверенных шагов в сторону, но рухнувшая на него решетка проломила череп, положив конец заслуженным мучениям. Второй боец спрыгнул с трупа и в полете крутанулся вокруг своей оси, от чего плащ на доли секунды превратился в диск. Края которого блеснули металлом. Взявший на прицел первого бойца хаосит перед тем, как его голова скатилась под ноги, успел с удивлением взглянуть на уже не слушающуюся посланных по разрубленным нервным окончаниям импульсов руку.

К этому моменту хаоситы начали оправляться от эффекта неожиданности – двое с нечленораздельным, но определенно славящим Кхорна воплем бросились на новую угрозу. Один успел добежать до человека в капюшоне, спустившегося в помещение первым – только для того, чтобы получить пинок в пах и откатиться с завываниями в сторону, а второй внезапно подскочил в воздух и там и остался висеть, подергивая ногами. И только после этого в зале появилась последняя, судя по всему убийца… Девушка, весьма эффектно описавшая восьмерку зажатой в ладонях мононитью...

...Да, вот так. Император не дал тупоголовым выродкам разгадать затею слуги Своего, и вдохнул искру озарения в души своих. Это Вальдемар, верный друг-Вальдемар, что бежит вперед, навстречу врагу но будто его оббегая. На самом деле маневрируя и пытаясь достичь бомбы. За ним тех-жрец. И это Джон, тот, перед кем Лютер не чувствует больше вины, но кто еще наверняка не простил его.

- Нам только продержаться. Мы сможем.

Губы шепчут, слышно ли? Наверно, слышно. А руки готовят меч к блоку - лучше уйти в защиту... последняя тактическая мысль перед тем, как посреди корабля развергнутся кровавые небеса и хлынут ядовитые ливни. Смерть являет страшные лики даже самым бесстрашным...

Но что это! Лязг, грохот и свист незнакомых клинков - вместе с отлетающей решеткой в зал врываются тени, и тени начинают убивать. Методично и беспощадно. Словно кара Господня.

- Вр-рр-р-аа-ахгх!!

Миссионера едва не разорвало от переполняющей душу радости. Кто бы ни были эти незнакомые - они воюют с врагом, а значит они - помощь! Спасение, ниспосланное самим Императором!

Лютер поспешил включиться в завязавшийся бой. Душа пела о победе.

Стук подкованных ботинок. Распухшая от мускулов фигура. Вечная клыкастая улыбка зашитого рта. Прыжок - прямо к священнику. Не ищи человечности в этих глазах, Миссионер, ее там нет.
Другой. Почти ребенок, или карлик - в угловатой плоской маске с нарисованным на ней черепом. Потрясающе детально. И жутко. С громким верещанием догоняет большего брата.

Длинная серебристая цепь вертится, сливаясь в кольцо, поет песню смерти. Маска с треугольными глазницами безмолвна, словно отдала голос своему оружию. Другой враг вращает в руках две дубинки, обитых шипами. Третий - третий неизыскан, его перчатки обросли таким количеством крючьев, лезвий и шипов, что при одном взгляде дрожь охватывает. А когда видишь, что они движутся, подобно лезвиям цепного меча, становится и вовсе не по себе. Достаточно ли ловок ты, милитант, чтобы выжить, уничтожить и защитить? Таймер не смолкает, Вальдемар. Время истекает.

Вот враги и для тебя, Джон, и эти - только для тебя. Рассекающие воздух лезвиями клинков, хохочущие безумцы. Ближе, ублюдки. Ближе.

Выстрелы Джоновского пистолета ушли в пустоту. Не важно. Все будет хорошо. Все, что тебе нужно, Джон - это успокоится, ты свое сейчас наверстаешь. Да-да, прямо сейчас, только успокойся, это не сложно: сделай глубокий вдох, выдохни. Как учили. После этого медленно, тебе на самом деле некуда торопится, у тебя есть целых две секунды, подними пистолет. Как учили. Затем присмотрись к врагам, наметь слабые точки, смоделируй их действия. Как учили. Потом представь себе момент выстрела. Представь себе те мгновения, которые произойдут сейчас. Представь как ты слышишь выстрел, почувствуй отдачу в плече, представь как лучи слетают с твоего орудия подобно божественному свету Императора, разящие все на своем пути. Представь как эти лучи пронзают этих слабых и недостойных еретиков насквозь. Как учили. Представил? Прекрасно, а теперь все что тебе осталось - это нажать на курок и обратить то, что ты представил в реальность. Как учили.

У священника врагов было трое, но они мешались друг другу, думая наверняка, что сейчас наивный священник завязнет в осторожных выпадах... Лютер выбрал среднего гада, с самым коротким оружием - перчатками. Не тот фасон, ересь. Против меча этих пил не хватит даже макушку прикрыть - удар попросту переломил подставленную для блока кисть и пропилил шею кхорнита через ключицу. Таран на бегу, проскочить всю троицу насквозь!

Выдохнув, Лютер прокрутил мечом мельницу, стряхивая брызги крови и используя инерцию взмаха для более быстрого разворота.

- Ну же. Следующий.

...И вновь закружился хоровод смерти, окропляя кровью хаоситов тесное помещение. Кто они, эти незнакомцы, явившиеся из ниоткуда и сумевшие так легко уничтожить сразу пятерых воинов бога крови? Неважно. Они принесли очищение от скверны. Забота Арх-Милитанта была защитить техножреца. И потому вновь болт-пистолет изрыгает смертоносное пламя...

Ринувшись защищать бегущего к цели Вальдемара, Лютер спас его, техжреца, и, возможно, много большее - но сам подставился под вражеский напор. Уклонившись от размаха огромного кулака ублюдка с зашитым ртом, он пропустил малыша-карлика - и тот с радостью впился священнику в ногу зубами. Очень-очень острыми зубами, как тут же стало ясно.

...Сдающая под напором пальца спусковая скоба. Мягкий хлопок стартового заряда - и болт, влетающий точно в бронепластину на груди кхорната-с-дубинками, останавливающий его за секунду до того как он обрушил оружие на голову техжреца. Кувырок, второй выстрел - вслепую - и чувствительно рванувшая бок цепь отпускает жертву. Броня прорвана, но слава Ему, на теле - лишь царапина.

...Выстрел хелл-пистолета. Обуглившаяся голова здоровяка, размахивающегося длинным двуручем - отправляйся в варп, прихвостень тьмы. Новый выстрел - и запинается второй, носитель кривого зазубренного абордажного палаша. Не спеши. Всему свое время. И пока третий делает завершающий шаг, у сына южной ветви дома Чарден как раз есть время вытащить свой меч. И скрестить его с врагами на равных.

Все замечательно. А теперь расслабься, Джон. Не думай, чувствуй. Сосредоточься, услышь мерзкое дыхание твари. Подгадай момент. Свистит воздух - это поднялся меч. А теперь, достань и ты свой, Джон Сол. Меч врага над тобой, однако сейчас ты можешь сделать так, что он даже тебя не коснется. А теперь единым движением - выпад! С улыбкой посмотри на то, как жизнь покидает глаза твоего врага. Ты это сделал даже с одной рукой.

...Мгновение, обмен взглядами и непонятными чужакам жестами. Девушка и парень в плаще рванулись вперед, к зажавшим Милитанта и Миссионера врагам Великого Зверя. Покрыв отделявшее их от цели расстояние менее чем за секунду, они разделились – но не так, как можно было бы ожидать. Парень буквально распластался по полу, и уже знакомый бойцам "Удара Милосердия" блестящий диск прошелся по ногам хаоситов. Девушка же непонятным образом почти на секунду застыла в воздухе. Непонятным, пока отблеск аварийного освещения не отразился на двух нитях – одна из которых впилась в потолок, а другая захлестнула горло кхорната с цепью. А потом как-то собравшись в единый комок, она рванулась вниз - и с неприятным хрустом и хлюпаньем голова врага оторвалась.

Третий боец остался на месте, чего-то выжидая….

...Не дать им добраться до “железки”. Иначе все кончено. Кто еще сможет быстро убрать эту гадость от щитов? Снова выстрел, опять в мерзкую тварь с дубинками. Но болты лишь слегка царапают противника.

Вертишься, милитант. Вертишься как таракан на сковородке - в Подулье и не то едят, не до изысков. Хаоситы, видя, к чему все шло, удваивают усилия, и только помощь неизвестных в темных плащах спасает тебя от проломанного черепа - дубинка бьет по ребрам, отдаваясь болью, но ты жив. Остальное неважно. Ты жив, а за спиной уже слышно жужжание аппарата чертовой “железки” - ему повезло быть полезным, но доверять им... нет, он же свой. Свой. Да. Точно свой.

...Лютер взмахом пиломеча срезал с себя прицепившуюся мразь - но челюсти все еще оставались крепко сомкнутыми, словно застрявшими в ране. Больно. Не побегаешь теперь. Здоровяк, взревев, попытался ударить его - но упал от подножки парня в плаще-из-лезвий. Пинок в сторону нового обидчика - тщетно, тот словно тень, всегда в стороне от удара. Не лучше дела и у второго - он потерял одну дубинку из двух, и силится разогнуться, превозмочь боль от сквозного ранения.

Джон. Тебя так учили - в академии. Тебя так учил дядя - в детстве. Тебя так учили, и если ты смог стать лучшим в учебе, то сможешь стать лучшим и сейчас. Ты потерял руку - но справился. Сейчас умирающий враг заставил тебя лишиться меча, опадая и увлекая его за собой - но ты справишься и теперь. Главное - не сдаваться.
Противник полосует воздух взмахами клинка - но ты знаешь, что ты лучше. Тебе достаточно просто превратить знание в действие. Давай же.

Резко развернувшись в сторону врага, Джон вскинул хелл-пистолет. Наверное даже слишком резко. Раздался выстрел и луч ушел в молоко.
Лицо врага-человека озарилось бы ухмылкой. На лице этого ублюдка ухмылка была вечно, стальной оскал скверны. Длинный выпад подсек ногу наарлокца, и он упал, опустившись на одно колено. Больно. Очень больно. Но шанс еще есть. Последний. Шанс.
Серебристой птицей воспрянувший нож скользнул в дюйме от лица запрокинувшего голову ублюдка - и уже сейчас меч его низринется вниз, и голова капитана наарлокских СПО станет лишь еще одним черепом в коллекции.
- Ха. Ха Ха-ха-ха.
От мерзкого хохота сознание словно дрожит в такт. Давай, капитан Сол-Чарден. Используй свой шанс...

"Как-же...Так..." Сознание гасло, боль растекалась от ноги по всему телу, осталось только закрыть глаза и умереть с честью. Умереть, забыться, и признать свое поражение. Так просто. И тут Сол услышал что-то противное. Что-то мерзкое. Смех. Гадкий, булькающий смех адепта Хаоса, уже видевшего свою победу. Уже знающего, что сейчас очередной враг падет. Разве это не противно? Разве это не самонадеянно? Враг побежден только когда ты его уже убил. Так учили в академии. И это было самое первое, что сумел понять Джон: даже поверженный враг может тебя удивить. Не мешкай - бей. "Не мешкай - бей", умиротворенная улыбка озарила лицо Джона. Он сможет. Подними же пистолет. Тебе даже целится не надо - вон какая туша. Нажми на курок. Не мешкай. БЕЙ!

Дымящаяся дыра в груди кхорнита. Конец.

Бип. Бип. Би...
- Есть! Хвала Омниссии, есть!
Бип-бип-бип
- Нет-нет-нет-нет-нет! Прекрати! Еретическая мерзость, я приказываю тебе...
Пфью...
...и огоньки на устройстве наконец-то погасли.

Осталось погасить огни боя.

Парень в плаще колесом прокатился по полу – и занесенная для очередного удара нога здоровяка взлетела в воздух, как по волшебству отделившись от тела. Хаосит пошатнулся, пытаясь удержать равновесие на единственной оставшейся ноге, и начал медленно падать. Но еще до того, как его тело коснулось покрывающих пол зала плит, парень в плаще вскочил, крутясь юлой, и вслед за кровавым дождем на металл посыпались части изрубленного в клочки тела.

Метнувший нож воин в капюшоне удивленно посмотрел на свою руку. После чего дернул ею, и вонзившийся почти на половину длины в металлическую стенку нож послушно вернулся в его руку. Девушка тяжело дышала, озираясь в поисках новой жертвы, а парень хмуро, чуть склонив голову влево, смотрел на воинов команды Вольного Торговца.

- Estamos dejando, los más jóvenes. Nuestro trabajo de la Gran Bestia se hace!

Девушка исчезла в вентиляционном люке первой, за ней последовал парень и мужчина в плаще с капюшоном, руководивший этим странным отрядом...

Путь к реактору.
Осторожный.
Проиграть, будучи в шаге от победы - преступно вдвойне.
Спасибо техжрецу Диметиусу, Айвен знает обходной путь. Путь, который знали немногие. Его знали защитники тогда еще лояльного мануфакторума Ксантоса. Его знал Конс..
К счастью, кто бы ни охранял завод сейчас об этом пути знать не мог... Если конечно путь этот вообще существовал.

Гудение машин - с каждым шагом все громче, с едва слышного - в оглушительное. Глубокий, кажущийся сделанным для самих Титанов, зал.
Статическое электричество в воздухе. Сладковатый запах ладана все еще дымящихся курильниц, это место пропитано им. Блестящие экраны, пульты, тысячи пультов, множество чудес Омниссии, на которые Айвен смотрел впервые. И которые сегодня были ему малоинтересны. Ему был интересен главный пульт, уже показавшийся впереди. И закрытая панель на нем с изображением трех перекрещенных колец на красном фоне. Пульт самоуничтожения.

- Всем быть готовым к неожиданностям... Круговая оборона. Зверь, Кевин, Клаус - со мной. - Айвен направился к пульту. В голове вертелась мысль, что вряд ли Конс ограничился перепрограммированием кодов. - Император не хранит тех, кто беспечен...

Тесной группой они двигались вперед, держа оружие наготове, ища угрозу. Угрозу, которой просто не могло быть здесь. Все не могло быть так просто.

- И вы все же добрались сюда - звучит из динамика под потолком. Очень знакомый голос. Тот самый "глава мутантов" - Я так и знал, что вы направлялись к реактору. Куда еще вы могли здесь направляться. Вы пробрались мимо моих бойцов, но сейчас вам деваться некуда. Если, конечно, вы действительно хотите сделать то, для чего пришли.

Где же враг? Нет, все вокруг недвижно и безжизненно. Пульты, кресла, громадный знак Омниссии на потолке, и такой же на полу, запертые гигантские ворота...
- Запустить самоуничтожение - задача небыстрая, да и облагодетельствованных машиной среди вас, по моим данным, нет. А пока вы будете вводить своими десятью пальцами коды доступа, мои войска войдут внутрь, и закончат это бессмысленное вторжение - признаться, несколько позже, чем следовало, но вовремя, чтобы утвердить мое господство над этим мануфакторумом.

Под сводами зала ненадолго повисла гнусная тишина, которую не могли разорвать даже вязкие звуки работающих механизмов. Наконец, кто-то из отряда прокашлялся.

(Клаус) - Трон побери это мероприятие. Сэр, у вас есть идеи?
(Айвен) - Вводить коды. Быстро. Потом убираться отсюда.
(Кевин) - Он нас наверняка "на пушку" берет. Мешкать не стоит.
(Лютер) - Держаться, бойцы. Худшее мы с вами уже повидали, и хуже уже не будет...

Миссионер внимательно обозревал окрестности величественного помещения. Бак его огнемета был уже почти наполовину пуст, а крови в теле да и сил в духе оставалось, вероятно, примерно на столько же. Но ведь для последнего боя этого достаточно? Лютер даже не верил, он знал - что да, достаточно. Только признавать конец пути не собирался. Не может такого быть, Династия не может погибнуть!

Клаус достал датаслейт, и вывел коды на экран. Присвистнул.
- Да их тут на целую книжку! Хм... так, кто-нибудь держите и диктуйте. И, заклинаю вас подлокотниками Золотого Трона, не ошибитесь, вводить это два раза...

Айвен внимательно посмотрел на действия своего Сенешаля и покачал головой:
- У нас нет выбора. Надеюсь, Омниссия будет к нам благосклонен, несмотря на то, что мы собираемся уничтожить его создания, пусть некоторые из них и осквернены...
- О да, тогда молитесь ему, все, кто стрелять не умеет. А, что, нет таких? — в тяжелые моменты Клаус часто балансировал на грани богохульства. К счастью, Лютер понимал это, и в этот раз - так же как и в остальные тяжелые моменты - ничего вслух не сказал, лишь скривил губы в диагональ и покачал головой.

Кевин протянул руку к слейту. Давненько он не пользовался такими вещами. Благоговение? Скорее уважение - вот то чувство, с которым он принял Артефакт Омниссии.
- Я прочту.

К сгрудившимся вокруг пульта командирам подошел Ланс.
- Сэр, тут, похоже, оборонные устройства. Кажется. Попробовать запустить?

Айвен ненадолго задумался... оборонные устройства могли вполне воспринять их как врагов, а их духи машины могли быть соблазнены противником... хотя, если учитывать что тот явно отдавал предпочтение экспериментам с плотью...
- Что за устройства? Зех, есть взрывчатка?
(Ланс) - Не имею понятия, сэр. Но тут какие-то экраны, по крайней мере. Может хоть будет видно, кто к нам в гости пришел?
(Зех) - Взрывчатка-то есть... Но а заложить-то куда? План нужен.

В это время Вальдемар руководил подготовкой обороны этой комнаты. Бойцы занимали позиции, выкладывали на выступы и полки боеприпасы и гранаты, вслух почитали духов оружия. Без суеты. Без паники. Они все были готовы к бою, впрочем, для них он и не кончался.

Стараясь напомнить всем вокруг о светлом, о собственном статусе воинов Императора и о важности борьбы во имя Его, Лютер тихонько напевал литанию... что-то из Хвалебной Оды, хотя самому Лютеру всегда казалось, что она кстати и там, где должно что-то отпраздновать... В конце концов, они свершили невозможное.

Нашли единственного Наследника на объятой огнем войны незнакомой планете, пробились через все препятствия и помогли достичь то, ради чего дарован Вольным Торговцам статус их - победу. От мысленного перечисления достигнутого на душе Лютера стало несколько легче.

Подготовка к финальному сражению, тем временем, продолжалась. Командир небольшого отряда скомандовал радисту:
- Давай. Если что-то пойдет не так, отключай.

Фрагмент пульта мягко загудел под руками Ланса.
- Так-так, священный сосуд знания Омниссии, открой нам свои секреты, работай хорошо, во имя отца всех знаний и повелителя всех токов, признай человека-пользователя, слава Ему...Так, кэп, вроде гостей наших видно. Но вам это не понравится..

Айвен не переставал руководить обороной:
- Зех, взрывчатку на площадку перед воротами... и постарайся замаскировать... Ланс, что?
- Смотрите сами, кэп.
На экране виднелось пять штук... нет, даже целых шесть - больших и злобных мутантов, несколько десятков "длинноруких", и огромная толпа культистов. Похоже, неведомый мутантолюб и впрямь решил не мелочиться. Впрочем, его можно было понять, мануфакторум терять всяко было менее приятно чем власть. Ниже на экране были какие-то странные символы...

К импровизованному командному пункту подошел Арх-Милитант.
- Так что у нас со взрывчаткой? Любая сгодилась бы... Нужно поставить растяжки или управляемые заряды.
(Кевин) - У меня одна осколочная и одна противотанковая.
(Клаус) - Кевин, не отвлекайся, диктуй!

Закончив молитву и изучение зала, подошел к своим и Миссионер.
- Мой огнемет скоро истощит запас своего гнева, но я встану на углу тех когитаторов, чтобы перекрывать площадку перед воротами, наискось.
Лютер указал на левую группу блоков и вопросительно поднял брови.
- Хорошо, Лютер, разумно. - приняв от кого-то вторую осколочную гранату, Вальдемар направился устанавливать растяжки перед воротами, а рядовым бойцам не оставалось ничего иного, кроме молитвы над своим оружием.

Оружие... Похоже, охранные системы помещения явно держали парадный вход под наблюдением - а вот предположить, что его смогут активировать неизвестные пришельцы, враг не додумался. Или не принимал их разум в расчет. Зря - с двумя скорострельными орудиями можно будет хотя бы больших ублюдков проредить, да и на мелочь хватит, если повезет, и не сломают сразу. А вот и электрический разрядник...
Фигурки на экране организованно долбили в двери. Айвен, и все вслед за ним, почувствовали тряску. Когда же активировать охранные системы - сейчас или в момент атаки? Внутри защитных средств нет, кроме... нет, газом травить самих себя - не лучшая идея. Внутри придется самим - но снаружи надо использовать возможности защиты на все сто.

- Интересно... - задумчиво протянул Айвен, прищурившись и тут же продолжив, - активируй по моей команде все системы кроме газа...
- Самых крупных не остановит, капитан, на них другой калибр нужен, а мелочь должно чутка скосить.
- Хорошо. Зех, как там дела? Отряд, приготовить гранатометы. Огонь по команде. Абордажники, прикройте выход, они могу попытаться обойти нас. - Айвен указывал где и куда вставать бойцам. Потом окликнул Вальдемара, - По команде - бросай гранаты. А мне пока нужен штормболтер.
- Окей, шеф. Только мне нужна помощь в установке зарядов перед этой чертовой дверью. Чтобы немного повеселить наших гостей фейерверками, - Арх-Милитант вручил шторм-болтер с запасной обоймой капитану. - Только, варп побери, аккуратней с ним.

Кивнув Арх-Милитанту, Наследнику и остальным, священник заспешил к намеченному месту. Странно, но неведомая сила, беспокоящая Кройца с момента вступления в Мануфакторум - нисколько не отступилась, а лишь усилила натиск на разум и волю Миссионера. Словно вопрошая, раз за разом, о готовности пройти через все ради цели. Сделает ли он необходимое, так хорошо как только умеет, со всей отдачей на какую способен - и не поступится ли ничем, чтобы спасти Династию, судьбу которой возложил на его плечи сам Номад, человек, открывший Лютеру путь Высшего Служения Императору?
Лютер молча терпел головную боль, держась своими огрубевшими в труде и войне руками за оружие, а не за виски. Слова совета и ободрения срывались с его губ, а не жалобы. Да, он думал, что готов. Он даже верил в это... и лишь где-то на дне сознания понимал, что всего этого может оказаться мало. Что для победы недостаточно умереть. Только не для той, что достойна Вольного Торговца.

Наконец, подготовка была завершена. Готовы заряды. На своих местах бойцы. Под руководством Айвена и Ланс замер над приборами. Лишь в углу пульта самоуничтожения тишины не было - размеренным речитативом зачитывал оттуда строчки кода Кевин и стучал по клавишам Клаус - словно своя молитва Омниссии раздавалась оттуда. Молитва о победе. О выполнении долга, последнего долга. Того долга, который ненавидит каждый командир, но который он должен отдать смертельно раненому. Coup de grace. Удар милосердия.
Именно его сейчас наносят два межпланетных скитальца, Войд-Мастер и Сенешаль. Осталось совсем немного...

Треск металла! Шум и рев! Враг совсем близко.

Айвен осмотрел зал. Улбынулся. Что-то было в этом месте... неоскверненное. Чистота Бога-Машины, наверное. Сожаление, что сейчас его люди готовятся уничтожить столь древние артефакты захлестнуло его и погасло. Короткая молитва Омниссиии, одна из простейших, из тех, которым учат каждого солдата и...

С оглушительным хрустом куски пластали вылетели на площадку перед символом. Пальцы командира сжимались на штормболтере, и ощущение оружия, которое многие считают воплощением Гнева Императора, вмиг успокоило. Заставило ждать, ждать чтобы выждать... Молчать, пока гигантская туша пролезает в пролом. Молчать, пока за ней скользят тени длинноруких монстров и еретиков. Молчать, видя как за первым мутантом,одним из тех, что на его глазах с легкостью разрывали людей, в дыру устремляется второй...

- Активировать защиту. Перекрестный огонь! Гранаты - ждать!

Голос разнесся по всему залу. А за ним прогремела очередь из штормболтера и взрывы снарядов, вгрызающихся в тушу гигантского монстра, первые аккорды битвы, перекрываемые дружным "За Императора" солдат СПО, ком-отделения, гвардейцев и косменов...

- “Внимание, активирована система защиты зала главного реактора. Внимание, зал подвергается нападению. Нападающие будут уничтожены - разносится по залу низкий механический бас.”
Вслед за этим на не ожидавших этого врагов обрушился гнев Омниссии..

Высунулась из гнезда, словно носатый зверь из норы, длинноствольная турель. Засвистел мотор, завертелись стволы, казалось, упирая в огромную тушу свинцовый луч смерти. Плоть разорвалась пополам, и нечистые внутренности обрушились на собирающихся атаковать меньших братьев монстра - и за ними следует сама туша убиенного гиганта, погребая под собой часть атакующих. Другой монстр поднял голову, потянулся к турели, и, невзирая на свистящую смерть, содрал ее с креплений... только чтобы обрушиться наземь с огромной дырой в груди.
Третий колосс с размаху опустил на вторую турель свой массивный кулак, и счастливо загоготал, видя сморщенную, безвредную пакость, только что угрожавшую ему... Знакомый треск заставил его опустить голову - из пола стремительно выросли два тонких столба, увенчанных блестящими шарами, на которых уже начали собираться искры невероятно мощного разряда. Гром, запах озона - и впервые за долгое время видимый бойцами Наарлока на их стороне разряд священного электричества испепеляет детище нечестивых экспериментов...
Вот только враги не собирались останавливаться. Топча черный пепел, новый гигант вышел в проход, походя ломая набирающийся сил для нового разряда столб, а следом за ним вперед устремляется два десятка мелких длинноруких ублюдков, всего три из которых едва не стали непреодолимым препятствием на пути разделенного надвое отряда.

Лютер едва не дышал, пригнувшись в своей засаде, одной из наиболее близких к врагу. А в голову священника упрямо лезла мысль-просьба.

Вот бы сюда явился тот самый, что за все это в ответе. Стальной? Еще какой-нибудь? Проклятье, к чему запоминать имена еретиков - Лютер бы все равно понял, кто перед ним, стоило бы тому появиться.
Однако, он не явился. Он прислал вместо себя свору своих подопечных - тех самых людей, труд которых так привык воспевать Лютер. Сейчас работяги неслись во всесметающем шторме, размахивая оружием и вопя.

Пора. Слишком долго он терпел и сбегал.

- Проклявшие Наарлок Тертиус - вам не проклянуть Человечество!! Покайтесь в огне, и да будет в нем конец вашей ложной смены! На покоо-о-ой!!

Длинная непрерывная струя пламени накрывала бегущих и опрокидывала их, горящих и кричащих, на пол. Поверх моря огня не было видно уже ничего. Лишь дергающиеся силуэты еще живых врагов. Лишь слезы на глазах Миссионера, брошенного несправедливой судьбой в мясорубку мрачной и суровой реальности. Слезы, которым не затушить пламя прометиума.

И все равно неумолимо развивался бой - по все тем же жестоким правилам.

Новые еретики. Новые тела с безумными глазами, бегущие, не знающие, что они уже мертвы. А за ними еще мутанты, еще более безмозглые создания. Или те длиннорукие продукты чьих-то экспериментов. Чьих-то... так долго чьих-то, до конца - проводники чужой воли.

Многих сожгло пламя истинной веры. Почти все плоды экспериментов - но двое смогли избегнуть пламени. Можно ли назвать их людьми, ведь они явно были ими когда-то? Можно ли назвать их виновными или невиновными? Можно ли было бы спасти их?
Нет ответа. Но есть знание, что пощады от них не будет. Слишком велика вложенная в них ненависть, слишком сильна воля, управляющая ими. Лишь уничтожение даст им покой.

Ну что же, Джон Сол-Чарден. Ты спасал чужаков. Ты шел против своих. Ты выбирал свой путь, ты принимал удары судьбы как расплату и не останавливался. Сейчас - то, ради чего это было. И без тебя, если подумать, оно не случилось бы - так же как не случилось бы без этих чужаков, без сына мятежного дома Лейт Айвена, и без твоих собственных людей, нарушивших приказ командования. Все вместе вы дошли до этого места, и здесь вы должны уничтожить логово врага. Нельзя отступить.

- Вы трое! - Джон указал на "охранников" миссионера - Подавляющий огонь! Остальные, стрелять на поражение, не дать ни одной твари прорваться! За Императора!
В подтверждении собственным словам, Джон сам направил свой хеллпистолет и начал вести огонь по мутантам.

Выжившие враги, преодолевая шквал огня, приближались к Миссионеру. Кажется, уже можно было заглянуть в их глаза, пустые, багровые глаза, одержимые яростью, которую оковы чужого разума направляли в нужное русло. Но не должно воинам стоять спокойно, когда слуга Его в опасности - сплетающиеся вместе багряные лучи хеллганов и белые - их младших братьев - уничтожают недобитков, которым оставались до Кройца считанные метры.
Основной отряд вместе с самим Джоном дружным залпом уничтожил никак не меньше пятерых из двадцати прущих на них ублюдков - неплохой результат, учитывая скорость и увертливость мутантов. А для оставшихся у Айвена был готов другой сюрприз...

- Зех! Давай! - Крик Айвена перекрыл даже шум боя. Длиннорукие гады были быстры и ухитрялись уклоняться от очередей, выпущенных разве что не в упор, но в том, что они смогут убежать от взрыва Лейт что-то сомневался. А вот в том, что взрывы Зех устраивать умеет - нет.

Спрятанные за панелями когитаторов заряды и несколько запрятанных там же, с расчетом на цепную детонацию, гранат. Ток, бегущий по проводам. Кривая ухмылка на лице Зеха, мстящего так за всех, кто пал сегодня на его глазах.

Белая вспышка основного заряда оставила следы на сетчатке, и картина сражения перед глазами раздвоилась. Одна - в помещении полтора десятка длинноруких мутантов и движущийся к Лютеру монстр, под весом которого, кажется, проминается пол. Другая - сносящий противников шквал обломков, разлетающиеся во все стороны разорванные тела, воющее чудовище, залитое расплавленным серебром внутренностей когитатора, вскрывшая пузо ревущему от боли мутанту стенка одного из пультов с символом Омниссии, взрывы гранат, превращающие в столбы крови замешкавшихся врагов второй волны...

Мгновение спустя стена сжатого воздуха настигла самого Айвена. Звон в ушах. Кажется, кровь из прокушенной губы. И торжество. Торжество командира, план которого работает.

И крик, рвущийся из его глотки и, казалось, обгоняющий снаряды штормболтера, клич, древний, как сам Империум:

- FOR THE EMPEROR!!! KILL THE MUTANT!!!

- “Внимание, защита зала главного реактора повреждена. Внимание, защита зала главного реактора повреждена. Рекомендуется вызов сил мобильного реагирования. Рекомендуется вызов сил мобильного реагирования.”

Выбравшийся из-за священных когитаторов Зверь, поливающий пролом в воротах из любимого “хэвистаба”.
Kill the mutant
Рвущиеся вперед культисты. Пролетевшее сквозь пролом неизвестное существо в плаще жреца омниссии поверх крыльев, кислотным плевком сжегшее одного из гвардейцев, и сбитое метким выстрелом Вальдемара.
Purge the heretic
Удивительно быстро движущиеся, опираясь руками о пол, мутанты, рвущиеся к живым и теплым телам.
Летящие им навстречу гранаты.
Штормболтер, пытающийся добить раненое, но удивительно, ненавистно живучее чудовище, ковыляющее к врагу.
Умри.
Умри.
Просто умри, именем Императора

Пронзенный длинным металлическим осколком насквозь гигант. Хромающий в сторону Лютера. Хромающий. Медленно. Но не останавливаясь. Визжащие мутанты, бегущие сквозь проход за его спиной, потрясающие топорами и цепями еретики позади.
Только бы успеть - думает Клаус, не видя, но отлично слыша все это. Только бы не ошибиться.
Давай, Кевин. Читай, побери тебя Пустота. Читай.

- Вы трое - Защищайте слугу императора - Кинул Джон "охранникам" - Остальные, сосредотачиваем огонь на втором мутанте. Не дайте ему замахнуться! Он не должен успеть это сделать! Во имя Императора! Во имя Наарок Тертиус!

Старый визави Лютера. Тот же, или другой, такой же - образы смешиваются. И посеченный выстрелами, и пожженный пламенем - он все равно идет, и в маленьких злых глазах ничего кроме ненависти. И ростков сомнений. Слишком маленьких, чтобы что-то изменить.

- Я вижу, ему осталось немного! Это страх в его глазах, тот страх, которого не должно быть в глазах наших! Сломим отчаяние, в атаку!

И в руке вновь верный цепной меч. Потертый, во вмятинах и неотчищенной крови. Им он убьёт гада. Отомстит за все.

Гвардейцы. Старые соратники. Сколько они прошли вместе. Раны на душе. Раны на теле. Общий враг. И общее дело.
Дейнис хромает рядом. Тот, кто с самого начала не доверял. И все равно не ударил в спину. Идет вперед, несмотря на то, что не надеется пережить - в рукопашной медлительность губительна.
Призраком рядом с ним Фрол, не переживший боя, первого боя за мануфакторум Ксантоса.
Жаль, остальные имена не запомнить - вспоминаются почему-то лишь мертвые, лишь те имена, что тогда в самолете, вечность назад - вспоминали бойцы. И кажется, что они тоже здесь. Потому что сейчас Первый Наарлокский бьется не за или против одного из Домов, не за или против будущих правителей. Он бьется за то, чтобы творцы таких чудовищ как это не стали править Наарлоком. И это важнее любых разногласий.

Пиломеч чиркнул по тумбоподобной ноге мутанта. Не пробить. Мутант наклонился и зарычал - Дейнис коротким штыком попытался улучить момент и дотянуться до морды - не выходит. Едва успел кувыркнуться прочь от огромной заскорузлой лапищи. Бойцы рассредоточились, ищя уязвимые места, выжидая удобного момента для удара или выстрела.

У Айвена все же дошел и его монстр-таран. Похоже, пора было доставать силовой меч, и уходить в смертельно опасную рукопашную...
Лучи хеллганов. Бьют с фланга, напоминая, что герой Десятого все еще прикрыт Первым. Уродливо гигантская коленная чашечка взорвалась осколками обугленной кости, полился фонтаном жир. Монстр зарычал и опал на одно колено, протянул лапу, надеясь все же схватить мелкую и надоедливую мошку, раздавить, уничтожить..

Звук ударившегося о пол штормболтера. Нет ремней, нет времени, а вот монстр впереди есть. Гул силового меча, покинувшего ножны – кажется, его дух машины жаждет крови твари, сотворенной исказившими учение Омниссии предателями. Рев чудовища, из последних сил потянущегося к Айвену гигантской лапой.

Медленно, слишком медленно…

Два шага разбега, скрежет лапы, раздирающей металл. Прыжок, удар, и меч входит в голову твари, разрубая кость, мозг, испаряя кровь и какие-то еще жидкости… Предсмертный рев слился с торжествующим криком капитана…
Опала на землю тяжелая туша. Страшный враг. Но против веры и взаимопомощи людей чудовище было бессильно.
Десятки повизгивающих мутантов-мальцов - их наконец-то встречает залп гранат. Последний, но по-прежнему мощный залп.
Третьему гиганту уже опущен на лоб прицел ракетомета, и стрелок выжидает...выжидает...

- Вашу гроксову мать, тише! Еще раз, снова, проверить. Икс, девятнадцать, Омега, четыре, прочерк, ноль. Ноль. Один.
- “Внимание, запущена процедура самоуничтожения. Всему персоналу покинуть здание и укрыться в убежищах на расстоянии километра. Сорок минут до взрыва.”

Нападающие еще не понимают. Защитники еще не уверены...

- Ланс, огонь! Джон, Лютер! Уходим! - Айвен подхватил валяющийся на полу штормболтер левой рукой. И махнул мечом по направлению к двери, через которую они прошли. - Мы сделали это!

Сделали. Не может быть. И радость пытается выкипеть наружу вместе с боевой яростью - но нет времени высекать искры о толстую кожу мутанта!

- Назад! Чудовищам уже уготовано пекло!!

Лютер схватил за плечо Дейниса, остервенело пытающегося проколоть глаз мутанта штыком, и оттащил его в сторону. Вовремя - лапища махнула там, где оба бойца только что стояли.

- Всем назад!
- Принято! Дело сделано, парни! - Джон ткнул увлекшегося боем солдата рукояткой пистолета в лоб. - А теперь отходим, что бы суметь насладится плодами наших трудов! Вперёд! - и гвардейцы начали отходить к двери.

Они отступали. Уходили из обреченного на очищение места - туда, к еще невидимому свету, к выходу, к жизни! Уходил Айвен, уходили бойцы его отряда, раненые, усталые, немногочисленные но выжившие, уходили члены Команды - Клаус, чьи пальцы все еще дрожали, словно пытаясь что-то набрать, решительный Кевин, уверенный Лютер, победоносный Вальдемар... что гложет вас? Что ищешь ты в тенях, Кевин, что отравило твою радость, Лютер, что давит на тебя, Вальдемар? Усталость... Боль от ран... и что-то еще, чему не подобрать названия.
Путь наверх. Под механический голос, под уменьшающийся отсчет времени. Вверх. К ночному небу родной планеты. Прочь от готового лопнуть нарыва на теле ее. Прочь. Прочь.
Перестрелки слышимые вокруг - эпизодичны. Отряд обходит их, следуя по карте - теперь путь иной, к ангарам.
Вдоль тела завода, наперегонки со временем. Успевая. Успевая.

***

Когда они вошли в ангар, оставалось еще целых пять минут. Десяток минут назад Айвен связался с полковником. Ангар был захвачен. Транспорт готов. Все в порядке.

Или было в порядке десять минут назад.
* http://www.box.net/shared/evpui5fx7r

С лязгом открылась толстая дверь.
Взгляд вокруг - машины. Грузовики, гусеничные и простые. Гудение двигателей - безошибочно распознает слух Айвена. Химеры.
Хлопки выстрелов.
И наконец, осознание, что новоприбывшие тут не одни.
Длинный взгляд вокруг. Лежащие на земле тела. Тела наарлокцев. Брошенные носилки с ранеными. Закованные в броню фигуры, методично добивающие еще живых.
Полковник, схватившийся в дуэли с кем-то в центре зала, у самого входа, в двадцати шагах от вошедших.
Фигура с мечом напротив него - не гигант, не мутант, не бугрящийся мускулами урод... Но от него веет такой чуждостью и мерзостью, что становится трудно дышать.
- Айвен, я - замечает вас полковник..
И силовой меч пронизывает его живот, словно играючи.
Словно не был он никогда противником. Не предполагался. Так, игрушка.
Лицо предводителя вражеского отряда - маленького отряда, всего в полтора десятка человек - повернулось к вошедшим.
Нет. Не лицо. Стальной череп. Улыбающийся вам стальной череп.
- ...я не смог его ост-тановить.

Никаких эмоций на лице капитана Айвена, никаких, кроме одной...

- KILL THEM ALL!!! - Айвен рванулся к главе предателей. Стальному. - СМЕРТЬ!!! ИМ!!! ВСЕМ!!!

Ни мускул не дрогнул на лице Миссионера Лютера, лишь исказились раз губы, отражая эхо Айвеновского клича:
- СМЕРТЬ!!
Так разбиваются судьбы. Вот её линия, прямая, честная, наивная. А вот чужая судьба - и они пересекаются, и чья-то окажется сильнее. Чья? Полковник Чарден лежит у ног своего кошмарного визави. Солдаты Наарлокских СПО не оставили своего командира - их тела всюду. Теперь очередь за Командой Вольного Торговца.
Время доказать, что есть подъемы и из самых пучин отчаяния. И они докажут. Иначе все было зря.

Менее сдержанным оказался Джон Сол-Чарден:
- Как ты посмел! УМРИ-УМРИ-УМРИ! ГВАРДЕЙЦЫ! ОГОНЬ ПО ЛИДЕРУ! В пепел его! Уничтожить! Разорвать! ОН НЕ ДОЛЖЕН УЙТИ! ПУСТЬ ИСЧЕЗНЕТ В ВАРПЕ!
Джон, дрожа от ненависти, обиды и возмущения, начал стрелять из хелл-пистолета. Его не интересовало кто стоял рядом с ним, что делали остальные, как развивался бой - он даже не тратил время на прицеливание. Он был сосредоточен ровно на одной задаче: убить обидчика. Всеми силами и ни смотря ни на что.

Навстречу силовому клинку Айвена поднялся искрящийся меч противника. Неспешные шаги сближения. Усмешка, изогнувшая стальные губы: - Сколь драгоценна в эти дни чистая, чистейшая ярость. Неужели это был твой отец?

Поток багряных лучей ударил в сторону Стального. Тщетно - казалось, не доходя до тела, они просто гасли, без всякого вреда для еретика...

Лютер. Зло рядом. В каждом из врагов. Уклонился от жаждущего нечистой крови лезвия меча первый противник, достал свой кривой кинжал, оскалился - защищайся, Миссионер.

Кевин. Один взгляд на лежащего на земле полковника. Планетника. Не боявшегося врага, не отступавшего в сражении, имперского командира, одного из многих планетников, встреченных на своем пути. Месть. Обнажить силовой палаш. Пригнувшись под ударом противника, оставить на его боку длинную, дымящуюся рану. Увы, неглубокую: в ответ лишь шипение.

Клаус. Тяжелое дыхание. Усталость. Сенешаль уже совершил столько, что хватило бы не на один подвиг. Но судьба не отстает, видать, Император требует. От них всех. И от него лично. Пистолет - обеими руками. Поднять. Прицелиться. Вспомнить, как сам лежал на кровати в бреду, не в силах не то что себя защитить - слово сказать. Теперь таких же тяжелораненых стремятся добить враги. Алый луч словно проводит перед ними черту - не заходи за нее, не смей.

Вальдемар. Тяжел плазма-пистолет, и едва осталось в нем заряда. Только зачем полная обойма мертвецу, сгоревшему в пламени взрыва? Зачем она предателю, который бросит товарищей? Кувырок вперед, прямо под ноги одному из еретиков. Забыть про боль в руке, забыть про все. Прожуй плазму, ублюдок. Нет. Увернулся, чтоб ему в варпе сгореть. Отскочил и замахнулся клинком... откатиться. Вскочить на ноги. Не все еще потеряно. Нет, не все.

***

- УМР-Р-Р-Р-РИ!!! - Прорычал Айвен, вкладывая в движение всю свою ярость, накопившуюся за этот день. Всю свою ненависть к тем, кто убивал, убивал, убивал его солдат. Всю свою веру в Императора, который провел его сквозь этот ад. Все свое желание выжить...

- Варпово отродье... - Прошипел Джон смотря на исчезающие в никуда лучи, - Не прекращать огонь! Какое-бы чёрное колдовство его не защищало, оно не сможет держать его вечно. НЕ ПРЕКРАЩАТЬ ОГОНЬ, ЕСЛИ ВЫ ВЕРНЫЕ СЫНЫ НААРЛОКА!

- Кхорн был бы рад такому последователю - расхохотался враг, парируя удар Айвена, - Давай, вперед! — он широко размахивается мечом, и словно нарочно делает ошибку, подставляясь

Выцеливают верткого врага гвардейцы, но слишком велик шанс задеть своего капитана, и в этот раз осторожные выстрелы все равно идут мимо...
- Колдун, будь ты проклят - рычит Дейнис, - ты и твои прихвостни!
Прихвостни, тем временем, спешно обступали сгрудившийся в кучу отряд, намереваясь окружить его со всех сторон и накинуться скопом...

====================== The Lost One: The Man of Steel ==================

Этот день, кажется, не закончится никогда. В один день увидеть столь разные стороны одной планеты. Ее фасад, блестящий, словно сталь монорельса. Ее лицо, прячущее за сияющим фасадом беспокойство о кончающемся благополучии. Ее нутро, где роется ересь.
Команда Донована видела союзников, полных ненависти по отношению к иномирянинам. И видела других, тех, кто подал ей руку. Подал, потому что в смертный час нет возможности выбирать друзей. Команда видела врага, многочисленного, сильного, не считающегося с потерями. Коварное техноколдовство, извратившее суть учения Омниссии, отвратительные мутации, больную ярость одурманенных еретиков.
Команда видела и то, как простые люди, за которыми нет ни знания жрецов Бога-Машины, ни мощи Астартес, ни бесчисленных рядов Имперской Гвардии - вставали насмерть, чтобы остановить Хаос, идущий по их землям. Команда встала с ними в один строй, плечом к плечу. Они вместе шли до конца. Казалось, они вместе добыли победу.

И теперь Пятеро с Коуп-де-Грейса, их Капитан, и их союзники - видели, как тот, о котором все время шептали в ужасе еретики, кем грозили друг другу их лидеры - ударил им в спину, убил их надежду, и уверен, что сможет остановить их. Что уже остановил их.

Мрак клубится по углам ангара. Живая, хищно принюхивающаяся тьма. Всегда готовая испить крови. Ее так много вокруг, крови людей, кто верил, что достоял до конца. И других, кто был ранен и не мог сопротивляться. И даже тех, кто пришел сюда со злом и был только что убит в первой стычке у ворот наружу. Их кровь особенно свежа, капает с оружия, толчками рвется на пол из еще дергающихся тел. Кровь...
Тьме нужно больше.
Смыкают кольцо вокруг отчаянно перезаряжающихся Наарлокцев и косменов вражеские приспешники, поигрывают зазубренными мечами, скалятся, смеются. Их больше.

Бьется в стороне с предводителем хаоситов капитан СПО Айвен, человек, обманувший смерть дважды, не остановившийся ни перед чем чтобы выполнить задание. Ненависть в его глазах - смерть командира. Смерть его людей. Насмешка над всем, что он отдал ради этого боя.
Смеется над ним стальной череп, не маска - настоящий череп из стали, хохочущий ему в лицо, и багровые огни пылают в его глазницах.
Горит огнем рука Джона Сол-Чардена на рукояти пистолета - умри, ненавистная тварь, умри тысячу раз за то что ты сделал.
Хохочет Хаос.
...
- Не противься, враг мой. Отдайся ненависти. Убивай. Мсти. Уничтожай. Ты ведь так хочешь...

Пламя в глазах Стального. Манит. Зовет отдаться ярости до конца.
Сколько еще хватит сил сдерживаться? Кто знает.

Бесславному концу Династии не бывать! Злость кипела в сердце Миссионера, и даже кровь из порезов и ран, казалось, засочилась щедрее прежнего - тело словно отзывалось на призыв души бросить в бой все резервы. Завтра может не настать. А сегодня вот он меч и вот он враг, и это в его глазах можно увидеть отражение чьей-то смерти.

Только они все равно выживут, выдержат, победят. Иначе конец всему, на чем стоит Империум!

Ведь лишь теперь Лютер до конца осознал, кем являлись их странные враги. И кто противостоял им на несчастном, изрытом воронками дождливом Наарлок Тертиус. С одной стороны оснащенные по первому слову техники профессиональные служители Извечного Врага, умело пользующиеся и сговорами с тёмными механикус, и манипулирующие сознанием рабочих масс. Обман, прикрытие и маскировка - а против всего этого простые люди, лояльные в крови и отчаявшиеся в сердце, ведь в руках лишь лазган, рядом доживающие свой век "Химеры", а Империум обманул, не придет, а и будучи позванным - не успеет.

Лишь теперь Лютер увидел, какой насмешкой судьбы в глазах местных выглядели прибывшие представители Донована - а для Наарлокцев так и Империума тоже. Робкая надежда на полноценную помощь, и горькое разочарование при виде мелькающего во взглядах прибывших меркантилизма. Найти Наследника - было абсолютной целью, и война казалась лишь еще одним Делом, каково же было влияние Номада, если даже набожный Лютер проникся духом цели, что оправдывает средства.

Не эти. Не сейчас. Не здесь. Номад был великим Вольным Торговцем, но он внимал словам и делам свиты своей. Своей Команды. Учился у Кевина и Вальдемара мастерству, у Клодиуса мудрости, у Клауса гибкости... А у него, Кройца, Номад учился идее.

Это Тёмное Время, и людям на обреченных мирах нужен Свет. Им выбирать, какой Свет им ближе - мягкий и приятный от Хаоса, или слепящий от Императора. Только есть знание, и есть вера - и кто-то должен нести людям правду о том, что освещают порабощающие лампы Врага, а к какой цели ведут острые лучи Империума.

Без веры нет цели, той самой благой цели построить светлое будущее без грубости, грязи, греха... Без веры люди отчаятся и выберут Хаос, и падут жертвами жестокого отбора, что лишь единицам позволят стать такими как Стальной.

Номад это понимал. А вот Лютер успел подзабыть. Но теперь вспомнил.

Нет смысла найти Наследника и сдать Врагу родную планету его. Нет смысла возвести служение Династии в самоцель. Нет смысла обманывать, переть напролом и разрушать чужие идеалы - чтобы потом НЕ ПОБЕДИТЬ!

Нет, они здесь не для того чтобы просто так встретить смерть.

И Лютер крепче сжал оружие и широко улыбнулся врагу - в этой улыбке на того смотрела та жертва людей Наарлок Тертиус, что не может пропасть зря.
Свист кинжала, рев меча - и рев громче! Противник не выкарабкивается на своей ловкости из западни инерции - божественная ярость даёт Лютеру не только быть еще быстрее, но и сохранять разум чистым: холодом веет от решительного священника.

Полуоборот назад, работа локтей и цепной меч без замаха, без силы - а просто одним коротким движением наскакивает на вырвавшиеся в ударе вперед руки врага. По кисти, и кровь двумя струями, и лишь обрубки костей, а Миссионеру больше ничего не мешает оттолкнуть разинувшего рот гада плечом и разрезать заваливающуюся тушу сверху вниз. Кровь обидчика беззащитных раненых окрапляет все вокруг.

Железо... Оно опять несло смерть и разрушения. И не давало им скрыться от всепоглащающего урагана взрыва. Мерзкие отродья, развращенные хаосом - вы возомнили, что вы достойны находиться под сиянием звезд Императора? Что вы можете осквернять его землю? Убивать его верных слуг? Этому не бывать! Вы слышите? Не бывать! Умрите, отродья!
Вальдемар Штортебеккер, верный слуга Императора, Вольного Торговца Номада Донована, а теперь и Айвена Лейт-Донована, поспособствует тому, чтобы вы сдохли как можно быстрее.
Громкий рык сорвался с уст, когда заряд плазмы пронесся мимо приспешника стального урода...
- Получи еще, уродец... - и вновь палец вдавил крючок...

Плазменный выброс сжег стальную броню на груди занесшего вверх меч культиста, отбрасывая его назад. Но враг все еще стоял на ногах, пусть на губах его и пузырилась кровь.

Хаос. Хаос был корнем. Бунт, ересь, предательство - это лишь ветви, но растут они из одного проклятого семени.
Не нужно быть инквизитором или экзорцистом, чтобы знать это.

Кевин привык к смерти. Да не просто к смерти - он привык видеть, как целые экипажи в считанные минуты становятся добычей Пустоты. Вспышка, разлетабщиеся обломки, немой крик тысяч глоток, который не будет услышан никем в беспощадном и по-змеиному бесстрастном вакууме.

И он знал, как Истину, как то что от звезд исходит свет, а от Императора - жизнь, знал - смерть тысячи в одной плазменной вспышке лучше и чище, чем жизнь одного, отравленного ересью. Почему так, в чем причина - он не задумывался. Объяснять тем, кто не знает - матросам, солдатам, бойцам планетарной милиции - задача капеллана. Он - офицер, в первую очередь не потому, что умеет водить корабли, и не потому, что тянул лямку без малого семьдесят лет - хотя без этого и не стать настоящим войд-мастером. Но в первую очередь он офицер потому, что ему не нужно объяснять кто враг. Нужно только сказать - где он. А если не скажут - он сам нащупает его радарами Коуп-де-Грейс. Нашарит прожекторами флаера. Распознает по бесовскому огню в глазах. Вот как сейчас.

И не будет колебаться. Ни мгновения. Нет "хороших плохих парней". Не на этой войне. Не среди еретиков и предателей.

Вот они. Глаза в глаза. Клинки в клинки. Душа против души. Черная изнанка ренегата против сияющей священной пустотой матросской сущности космена.
Вы видите перед собой окровавленного старика в потертой форме? Вы ухмыляетесь, думая, что нашли его? Это он нашел вас. Да совершится суд! Аминь. И свист клинка.

Еретик, ощерившийся кровожадной улыбкой, поднял кривую саблю, пытаясь парировать удар - но ярость силового клинка пронзала сталь с той же жадностью, с коей и плоть. Глубоко врубился в тело палаш, и противник пал на пол. Улыбаясь.

Столько голодной стали вокруг, и таким бессильным кажется тонкий, пусть и прочный, бронежилет на теле Сенешаля. Выбранный за скрытность, в этой безжалостной войне ему не удастся спасти хозяина от всего. Парни, потеснитесь, прикройте. Возможно, в глубине души Клаусу и хотелось бы стоять на краю, доблестно отражая удары врага мечом, но такой далекий бой с ксеносами, едва не отправивший его на тот свет, показал, что очень долго еще ему быть лишь обузой в рукопашной. “Прикройте меня, бойцы-планетники. А я уж прикрою вас, как умею.”

Словно ярким светом плеснуло на бойцов от чужого успеха. Есть надежда. Смертен враг. Осталось только дожать...
Но лишь яростнее сражаются культисты с каждым падающим телом, с каждой падающей каплей крови.
Удар - силится вдохнуть Дейнис, недоверчивый но верный Дейнис, смотрит бессильно на вонзившийся точно в сердце клинок.
Удар - припадает на одно колено Зверь, отбивая молотом удары, один за другим, сжимает зубы, чувствуя, как по голени хлещет кровь.
Удар - берегись, священник, с ревом размахивается мечом культист.
Удар - отбивайся, войдмастер, докажи, что планетники не ровня тебе.

...Удар в грудь, ложный выпад по руке, финт с уходом вправо, режущий удар поперек. Все тщетно, всюду ждет блок Стального. Мечи мелькают все быстрее, и быстрее, пока не сливаются в единую сеть, разбрасывающую во все стороны искры сталкивающихся силовых полей. Глаза лидера хаоситов. Металл, пылающий адским огнем. Огнем, зовущим куда-то... куда-то за грань...

- Нет, тварь... Я сражался человеком и убью тебя тоже... человеком... Императора...

В удар меча Айвен вложил всю свою силу - и если Бог-Император даровал ее достаточно, то вернуть меч в позицию, позволяющую отклонить следующий удар эта стальная мразь отклонить просто не успеет...

Джону хотелось кричать и ругаться, однако гнев на секунду отступил. Стальной умрёт не из-за того, что он сорвался и во время лёгкого помешательства его убил. Нет. Он убьёт его чётко осознавая, что делает. Каждый удар. Каждое смертоносное движение будет только его движением. Глубокий вдох, осознание происходящего, после этого Джон как будто очнулся от гнева и осознал всю бесполезность его действий. Надо отложить пистолет и достать меч. Он будет эффективнее. Он будет сильнее. В то время как его элите требовалось заняться тем, что они должны были делать и не пытаться в бесполезных попытках попасть по казалось бы неуловимому колдуну-Стальному. Варпово отродье умрёт и так, да и шанс велик задеть Айвена, так что лучше действовать правильно. Как учили. Как готовили. И тогда враги падут перед стальной дисциплиной его бойцов и его союзников. Хаос в бою неприемлем, и только порядок приведёт к полной и окончательной победе.

- Бойцы, рассредоточится, огонь на поражение. Цель - обезвредить еретиков. Время - 30 секунд. Выполнять!

Джон повернулся и несколькими скачками приблизился к Стальному. Странная улыбка на лице наарлокца.
- Хочешь моей мести и своего убийства? Да будет так. Через пару мгновений.

Плевать, что он с одной рукой. Плевать, что он слаб. Если Император хоть сколько-нибудь милостив, то Стальной умрёт здесь и сейчас. Господь ниспошлёт сил сделать дело. Смерть притаилась на кончике его клинка, и сейчас она возьмёт с собой всего одну тварь. Джону было некуда торопится - с триумфальной улыбкой он держал свой меч. Он был хозяином своих эмоций. Он нападёт, когда ОН захочет.

Стальной расхохотался и даже не попытался парировать. Он словно ждал удара Айвена, словно хотел проверить, на что тот способен.
- Твой Император гниет на троне своем. Твои бойцы мертвы или умирают. Я чувствую как уходит кровь из их тел - так мало ее осталось. В тебе ее больше. Поделись кровью с Ним, и твои друзья выживут. Твоя сила возрастет. Ты сможешь отомстить тем, кто причинил тебе боль, осквернил твою планету. Взгляни на меня - ни огонь, ни пуля не способны сразить чемпиона Кхорна. Только клинок воина!

***

Вражеская атака сблизила дерущихся, и Лютер едва ли не ощущал дыхание своего визави. Оттолкнуть - кулак почти без замаха врезался в подбородок хаосита, а парой мгновений позже туда же полетел и цепной меч!

Изворотливость противника велика, и он почти было уклонился от громоздкого орудия, но ревущие звенья все же настигли покрытый потом лоб - почти плашмя! Рев, куски кожи и скрип по черепной кости - враг отброшен но нечестивая мощь не дала ему упасть - а залитые кровью глаза все еще смотрели с лютой ненавистью.

...Пнув со всей силы урода, который, кажется уже помирал, и не обращая внимания на падение бесчувственного тела, Арх-Милитант обернулся к кипевшей рядом схватке, где, казалось, уже никаких шансов не осталось у бойцов ком-отделения Айвена... Рука словно сама подняла плазма-пистолет... Выстрел... И ведомый ненавистью Императора к творениям хаоса, заряд снес, сжег голову культиста. Обезглавленное тело мешком пало на рокрит... Хмур взгляд милитанта...

Один враг повержен - другой встает на его место, дотягивается широким выпадом до левого бедра - боль, кровь... и что с того? Перед тобой все тот же ВойдМастер, тварь! Загляни в его глаза, если не боишься... Что ты там увидел? Бесконечный просторы пустоты, что принадлежит Ему? Бесконечные годы службы Ему? Бесконечную преданность Его слуге, Донавану?
Приглядись повнимательнее - увидишь приговор Его врагам.

Безумны глаза культистов, безумны, как безумен варп - ты не раз чувствовал это дыхание на борту Coup de Grace, Кевин, этот запах иномирья. Ты много повидал за свою жизнь, космен, но нечисть варпа не смотрит на возраст, и ты знаешь, что она использует любой шанс. Любой. Бейся, Мастер Пустоты.

Взмах клинка. Со всей силы. За умерших и умирающих. Против кровавой мерзости, которая не смеет тут находиться. За честь рода Донован.
Со всего размаху. Плевать на последствия, ты видел их все. Только победа.
Взмах - неожиданно сильный. Словно за плечом встал кто-то, повел руку - сильнее, точнее. Разрубить врага. От горла до паха. Искупаться в такой горячей крови.
"Они все умрут. От твоей руки" - словно шепчет внутренний голос.

...Культисты, культисты вокруг. Какое-то безумие. Одно дело - темные тоннели, диверсия, и прочее... даже та схватка после высадки не шла ни в какое сравнение с этим. Просто бойня. Приходиться вертеться, спешно наводить пистолет на очередную обезображенную рожу, которая стремительно приближается с одной простой мыслью: "Убить!". Всё так просто... в какой-то момент Клаус проникся неким хладнокровием - как эдакий ответ бешеной атаке врага. Как в тумане - поднять оружие, миг прицела - “пшх”. Всё просто. Иначе не сохранить здесь рассудок.
“Пшх” - шипит хелл-пистолет.
- Учитесь, парни. Даже самый умный из вас... может оказаться в ситуации... когда не умея стрелять - становишься статистикой.
Просто и грубо. Давай, Штайнер. Взвел курок. Навел обеими руками. Огонь.
Вот так.

Просто воспоминание. И словно бы рука точнее. Прицел ровнее. Он смотрит на всех вас, Штайнер. И на тебя тоже.
Просто и четко.
Луч соединил ствол пистолета и цель. Плечо вот того ублюдка - того и гляди, отрубит одним из своих мечей что-нибудь парням. Тем самым, благодаря которым Сенешаль еще был жив.
Долг платежом красен - и теперь ублюдок уже никому ничего не отрубит. Сожжено плечо, кость лопнула от жара. Зарычал от боли культист, упал на колено... посмотрел с непередаваемой злобой.
- Сдохни, ересь - сплевывает Ланс и всаживает ему в голову весь остаток обоймы лазпистолета. В упор.
Благодарный взгляд радиста, брошенный назад - на большее времени нет.
Текут секунды, так мало времени чтобы выжить...
Вполне предостаточно чтобы умереть.

…Поредели ряды культистов. Не стал, однако, меньше их напор - кажется, словно смерти питают их - но при всем желании, один против трех здесь - уже совсем иной расклад.
Только сдаваться Хаос не привык. Отрублена голова одного из абордажников, второй зажимает рану в боку и с размаху охаживает культиста длинным стальным ломом - звон металла. Хруст костей. Враг держится, но победа близка. Если бы она была только чуть поближе...

Хохочущая стальная маска. Маска? Стальной череп, заменяющий предателю голову. Слова еретика, и имя Темного Бога в них, на которое отзываются не сознание, не мысли, не желания… Кхорн… и в жилах бурлит кровь… Кхорн… и глаза застилает алая пелена… Кхорн… и боль от десятков мелких ран уходит прочь… Кхорн… и в висках гудит колокол, с каждым ударом вливая в душу все больше ярости, ненависти, желания убивать, желания мстить…

Главное сейчас – не поддаться… успокоиться… победить… как…

В голове Наследника всплывают слова. Откуда. Из детства. Колыбельная. Леди Лейт сама вырастила Айвена, сама пела ему колыбельные. Слова со временем забылись, лишь для того чтобы вспомниться в нужный момент, но мелодичный голос, совсем не соответствующий смыслу песни, спокойствие, которое он вселяет, и любовь, звучащая в нем… Убежище, выход, дверь из безумия и ярости.

- Though silver in your palms weighs light…

Меч медленно опускается в классическую позицию. Руберт Смарт, мастер меча дома Лейт, глава личной охраны нередко говорил, что в простоте – сила.

- Compared to death by blast and sword…

Мышцы напрягаются, и вместе с этим напряжением возвращается боль. Боль в каждой клеточке тела. Но гласит старая Имперская поговорка – "боль – это иллюзия чувств, страх – иллюзия разума". Уходит кровавая пелена и Айвен избавляется от иллюзий.

- Do not shy the hopeless fight…

Мир наполняется звуками, и сквозь хохот Стального пробивается гул комплекса. Мгновение – и звуки боя возвращаются – крики боли, торжествующие вопли, свист клинков, выстрелы лазганов и шипение плазмы. Сетчатку резанула яркая вспышка, и краем глаза капитан Лейт увидел, как с мрачной усмешкой Арх-Милитант точным выстрелом испарил голову одному из еретиков, занесшему двуручный меч над Зверем.

- For endeavour is its own reward.

Глаза в глаза. Огни металлического черепа и спокойные, зеленые глаза на бледном лице человека. Человека, вернувшего себе контроль над чувствами. Человека, принявшего судьбу свою и всех окружающих. Человека, знающего, что эта судьба – победа.

Хаос имеет много обличий. Много путей в душу человеческую. Говорят, он - отражение самих чувств людей, человечества, всего как оно есть. Если так - то, значит, Хаос никогда не будет побежден до конца.
Но это не значит, что с ним нельзя бороться.
Каждый день.
Каждый час.
В каждом бою.
В день счастья и в день печали.
Много путей у Хаоса в душу человеческую, и человеку приходится искать ту малость, то немногое, что может остановить его. Чистые, искренние чувства. В мире, где вечна лишь война их так мало...
Но самое сильное из них - любовь.
Любовь матери к сыну. Каким бы ни был он - он ее сын. Ее кровь. Ее продолжение
Любовь женщины к мужчине. Горькая, болезненная - любовь. Как бы не изломала судьба их жизни.
Любовь человека - к своей родине. К земле, которая взрастила его. Которая хранила его.
Нечего Хаосу противопоставить этой силе.

Клинок сносит стальной череп с плеч. Череп, на котором уже почти проявилась кровавая руна Кхорна.
С металлическим звоном откатывается он прочь.
Падает тело навзничь. Секунда - и сгорает оно в яркой вспышке, от которой несет раскаленной бронзой.
"Твоя судьба на севере, враг" - произносят стальные губы. И замирают навсегда.

- “Четыре минуты до самоуничтожения” - бесстрастный механический голос с потолка не ведает усталости, понимания, такта. Лишь факт оповещения.

К телу поверженного лидера хаоситов подошел опоздавший скрестить с ним мечи Джон. Что ж, месть свершилась, пусть и не его рукой... Только вот бой был еще не закончен и ещё были враги, которые должны будут почувствовать сталь его клинка. Стальной был главной целью, но отнюдь не единственной.
- Не расслаблятся! Продолжать уничтожение сил противника! Ваше время кончается!
У Джона была своя победа. Он сохранил себя в очаге ярости и в этом не уступил Айвену! Ноги несли его к очередной цели. Взмах, удар!

...Словно что-то обрубило во врагах... надломило их... Стих яростный натиск со смертью их лидера... И вот уже не составляет труда добить остальных, но нужно уходить! Огненный шторм скоро сметет здесь все. Испепелив тела врагов и друзей...
Вальдемар искал глазами Айвена. Вот же он... Над черепом поверженного врага... Милитант подошел к нему и преклонил колено...

- Вы достойный наследник своего отца. И я присягаю на верность вам.

В глазах Арх-Милитанта лишь уважение перед воином. Усталость тщательно затолкнута вглубь, сейчас не время ей поднимать голову.

… - Бежишь? Стой! СТОООЙ! - голос ВойдМастера прогремел под сводами ангара, и с шипением благословенный металл вошел в спину труса-врага. Вышел из груди его, шипя его сжигаемой кровью, треща его лопающимися органами. Мало. Мало! Короткий, яростный росчерк - руки, пальцы, зубы - все разлетается к демонам!
Кто еще!? Кто еще, я вас спрашиваю! Ты?!?!?
- Я свой! Коуп-де-Грейс! Я свой, Мастер! - клинок застыл в дюйме от чьей-то шеи...
Хассельхоф тяжело дышал. Рука дрожала - не от усталости. От нерастраченной энергии. Рубить, колоть, кромсать. Убивать предателей. До последнего. До последнего...
Где он? Где это... это планета. Это не каюта на борту "Спрута"... Это далеко... Это не то...
С трудом, как будто погашенное силовое поле меча еще могло этому противиться, офицер убрал оружие в ножны. До следующего раза. Он будет ждать этого следующего раза. Когда ярость... да, когда праведная ярость покинет свою обитель... Но после. Этот бой окончен.

Каждый раз он уходил от смерти. Каждый раз уворачивался от нее. Но не сегодня. Сегодня он ее нес. Так будет впредь. На планете. В космосе. В огне и в пустоте.

Потряс головой, прогоняя кровавый морок. Поискал глазами чистую повязку - перевязать бедро. А, все равно. Артерия цела, сама остановится. Хромая, подошел к товарищам.

...Лютер улыбнулся, услышав дребезжание металла по полу - исход поединка лидеров стал ясен, и словно оттого стало вокруг тише и светлей. Нет, не расслаблено тело, готово оно встретить чужой напор, качается из стороны в сторону работающий настороженно меч. Просто понял Миссионер, что Наследник прошел негласную проверку - в нем течет кровь Донована, он капитан, он Вольный Торговец!

Выдержал испытание веры, своё, один. А значит достаточно в нем силы и света, достоин он нести Его слово в миры Язычников и связывать звезды воедино мощью и скоростью рассекающих Пустоту кораблей.

А значит что такое для обретшего просветление священника - преграда в виде врага? Пыль Хаоса, распавшееся звено некогда могучей цепи... все проржавело от пролитой им крови - стоило пасть главарю.

Скованы движения окровавленного визави, и нет в затравленном взгляде былой ненависти. Нечему остановить меч Миссионера. Еще одно бездыханное тело валится на пол.

Вокруг еще бьются, еще добивают хаоситов, но скорей к Клодиусу!

Жив, все так же мерно и уверенно бьётся сердце Механикуса, слава Императору - хоть Лютер не мог сказать, что хорошо понимает "ту сторону веры", но Клодиус был таким же его другом что и все остальные в Команде. Теперь уже другом... через столькое им пришлось пройти вместе.

Рядом дышит смутно знакомый паренек из СПО... кажется, его спас Кройц от мутанта совсем не так давно, а будто бы и вечность назад. Мягкая улыбка - эта слабая жизнь сохранена уже трижды. На это хватило сил Миссионера.

Не хватило защитить других - больше выживших среди раненных солдат нет. Застыли в жутких позах, кто вцепившись в ногу безжалостного врага, кто в ужасе закрывшись руками, кто бессильно глядя в потолок... ужасный конец. Простите, если сможете. Не жизнь, но месть. Простите.

Склонив голову, Лютер прочитал короткую молитву над павшими. Размазал что-то мокрое по лицу - кровь, пот, гарь. И что-то еще. Что-то невидимое.
...Айвен смотрел, как горит тело еретика. Он выиграл этот бой. За спиной еще раздавались выстрелы и крики, но капитан СилПланетарнойОбороны верил в своих людей. Всех. Все они были ЕГО людьми сегодня.

- “Вы достойный наследник своего отца. И я присягаю на верность вам…”

Капитан обернулся. Вальдемар. За его спиной, в глубине ангара, Джон во главе оставшихся штурмовиков и Кевин со своими абордажниками добивали последних противников. Войд-мастер кричал что-то неразборчивое, но яростное. Чарден просто мстил.

- Я украл его месть? – Шепот Айвена не слышен даже милитанту. Но губы двигаются.

Не хочется думать, какой выбор они сделали бы на его месте. Возможно, правильный. Лютер ходил между рядами раненых, и мрачно его лицо. Останавливался и читал короткую молитву над каждым. Оставить себе надежду, что Джокер жив и внезапно окажется среди раненых, которых мы заберем отсюда? Или пойти искать его тело?

Пали последние бойцы Хаоса. Надо двигаться дальше. Он командир. Он должен смотреть в будущее. Взгляд на Вальдемара.

- Я, Айвен Лейт-Донован, принимают твою присягу, Арх-Милитант. Я видел, что ты прошел из долга к моему отцу, и верю, что мне будешь служить не хуже. А теперь встань. У нас еще есть дела…

Голос. Командный голос. Болит перетруженное горло.

- Забираем раненых и уходим. Кевин, Клаус, возьмите полковника. Его люди успели подготовить несколько машин – грузимся на них… - и, увидев, как засуетились люди, исполняя его приказ, шепотом…

- Простите… - всем, кто останется здесь. Но исчезнуть в вспышке плазму, быть похороненным под столь величественным надгробием… - право, не самое худшее, что может произойти с телом после смерти…

- Есть, капитан! - и снова голос Вальдемара налился стальными, уверенными нотками! В глазах былой блеск. Уверенность, что миссия, последняя миссия, возложенная на них Номадом, близится уже к завершению... К успешному завершению... Наполнился Арх-Милитант новыми силами. Он встал и словно не было жуткого ранения руки и тех километров, которые они прошли по этим жутким коридорам. Не было пыток... Есть только он - наследник!
...Счастье, что часть из гвардейцев Первого выжила - пятеро из тридцати, что пришли сюда. Так мало. Так безумно мало для капитана, который впервые в жизни теряет своих людей.
Их мало. Но вождению их учили.
Двигатели были готовы - спасибо полковнику Чардену. Завести. Выехать. И выжимать газ как безумцы, стараясь перегнать неумолимое пламя взрыва.
Мимо брошенных врагом “Химер”, через ворота, навстречу грозе. Прочь из этого места.
Тряска, неровное дыхание. Скорость.
И вот наконец он слышен - яростный удар в землю, словно исполинский аватар Бога-Машины ударил кулаком по средоточию мерзости. Уничтожая. Растирая в мелкий порошок и развеивая по ветру.
Взлететь над грубым деревянным полом. Удариться о него снова.
Толчок воздуха - ударная волна. Пыль и пепел, сыплющиеся с неба...

...Остановка, колеса жалобно скрипят по гравию в земле.
- Горючее кончилась. Все, - усталый голос водителя.

В небе - гроза. Грохот грома почти не дает говорить.
Но что-то, что-то... заставляет Айвена взглянуть на север.
Возможно - последние слова еретика.
Возможно - слова Полковника о том, что именно оттуда должны будут возвращаться отброшенные силы Хендрикса
Но.
Айвен.
Смотрит на север.
За ним поворачивают головы выбирающиеся из кузова солдаты. Члены Команды.

Вспышки. Яростные вспышки молний. Рев ветра.
И в свете вспышек молний видно...
Горизонт. Потемневшее, завернувшееся воронкой небо. Падающие из нее черные черточки. Десятки крошечных черных силуэтов, летящих вниз - и летящих вверх.
Несложно понять, или догадаться, что это такое. Потому что дождь не падает вверх. Потому что усилилось до предела все то, что давило на рассудок весь этот долгий путь под землей.

Враг.
Десятки челноков. Выбрасывающие на землю Наарлока сотни и сотни солдат. Сотни солдат в стальных масках, в кровавой броне, тысячи грешников, запятнавших себя кровью граждан империума, десятки тысяч предателей и еретиков, топчущих подбитыми сталью сапогами землю Его.
Ты видишь их, Айвен. Видишь, словно наяву.
Стук крови в висках - словно стук каблуков марширующих по земле твоей легионов.
Облако пыли - на горизонте. Колышется, едва заметно приближаясь. И приглядевшись, напрягая зрение до предела - в нем различимы отдельные точки. Ты знаешь, что это, Лютер Кройц - это они, танки, транспортеры, бронированный кулак врага, первым разрушающий укрепления.
Хаос.
Не лейтенант. Не силы, державшие мануфакторум.
Армада

Пронзительный, разрывающий уши рев с небес - и алые полосы, протянувшиеся от горизонта. Звуковой удар бьет болью по всему телу, и задравшие голову вверх едва могут различить промелькнувшие в высоте два хищных, ощетинившихся шипами силуэта бомбардировщиков.
Далекие отзвуки взрывов, тряхнувших саму землю отдаются в ногах.

Смерть пришла на землю Наарлока.

И она пришла в силах тяжких.

Маленький обескровленный отряд не видел далекой столицы, где кровь мирных жителей вновь, как и когда-то, текла по улицам. Не видел, как хохочущие еретики, опоясанные взрывчаткой, бегут на охрану дворца губернатора, умирая во вспышке взрыва с улыбкой на лице, не видел, как осколки железа пронзают тело Дария Чардена. Как выходят на улицы арбитры, пытаясь если не отразить то хотя бы замедлить волну безумия, пронесшуюся по улицам, и как гибнут они один за другим, не в силах защитить граждан Империума.

Отряд победителей битвы за мануфакторум не видел, как на орбите замерли неподвижно два корабля, "Стальная Гадюка" и "Удар Милосердия". Как арестовавший "Coup de Grace" Грегориус Лазло в ужасе глядит в обзорный экран, где и без кибер-авгуров прекрасно виден крейсер Хаоса, выпускающий десант на планету. Как пронзают ланс-орудия корпус "Гадюки", как пытается уйти от превосходящего противника "Удар Милосердия"...
Но того что было видно едва стоящим на ногах наарлокцам и косменам - было вполне достаточно.

...Айвен посмотрел на небо. Тучи. Дождь. Тяжелые капли хлещут по лицу. Закрыл глаза – чтобы все это исчезло, чтобы это оказалось страшным сном, чтобы все закончилось на уничтожении фабрики и все сейчас поехали домой…

Как легко было бы убежать в иллюзию. Сдаться. Поверить, что все это не так и не с ним. Поверить, что этого не может быть. Поверить, что все было не напрасно. Сознание начинает услужливо растворяться…

Собравшиеся у Химеры увидели, как капитан уже не существующих СПО Наарлока - Лейт для одних, Капитан, возможно, уже не существующего Патента дома Донован - для других... пошатнулся.
И выпрямился. Иллюзии – это слабость. Человек не имеет права быть слабым. Император видит все… И Айвен не позволил закрывать себе глаза. Он смотрел на падающие в его родной мир тени, и с каждым мгновением пальцы его все сильнее сжимали рукоять меча…

- Как же так? - лицо Вальдемара посерело. Еще свежи были в памяти Арх-Милитанта картины его борьбы на родной планете... И как она сгорала под ударами орбитальной бомбардировки. Силы покинули его, вновь обретенные было с обретением Наследника... И кажется, что уже все пропало - эти орды, этот черный дождь, вселяющий в сердца панику и обреченность... Что с ними будет? Выберутся ли они, хватит ли им сил и удачи? Такой молодой, но столько уже переживший вояка упал на колени и обхватил голову руками...

...Пройти тяжкий путь, выдержать испытания и пожать плоды победы, взращенные на истинной вере, непоколебимой и великой. Увидеть результат самого яростного в жизни сражения, преодолеть горечь потерь и, вознеся молитву, улыбнуться счастливому концу, в котором враг повержен, а гнездо зла уничтожено.

Они прошли через это все. Достигли вершины триумфа. Через веру свою заслужили и жизнь и счастье.

А теперь...

Взгляни на пылающий горизонт, услышь поступь апокалипсиса, представь судьбу сотен тысяч мирных жителей. И задай вопрос - себе, соратникам, всем.

"Веришь? Оставшись лишь с болью, изумлением и страхом, потеряв почти все, познав бессилие и глубины отчаяния - все еще веришь? И чего бы стоила вся наша вера - существуй она лишь в большинстве, в победе, в успехе?"

Задай вопросы. Самые главные в жизни вопросы. И прислушайся к колотящему стаббером телу, к сердцу - своему и соратников, к каждому.

Ответ есть.

Не бойся его услышать.

Где нет боли - надежда не живет.
И Лютер увидел, услышал и представил. Горестная участь Наарлок Тертиус. Ужаснуться ей, схватиться за комок в душе и пораниться об него - острые шипы пронзают хватку веры.

Вера. Страшно. Слишком много, слишком велико, слишком! Ураганом сметает все - и остается лишь звучащий в голове голос. Вопрос - только не свой, а чужой. Его задает безымянный солдат из далекого прошлого - у них ведь тоже есть право задавать вопросы...


"Правда ли, святой отец, Император не посылает препятствия больше, чем мы можем превозмочь?"

И Лютер не видит больше движущегося апокалипсиса, не слышит его поступи, не помнит о Храме Основателей и прекрасных домах Столицы.

Потому что на этот вопрос у Миссионера ответа нет.

...До этого мир, в котором жил Джон просто дал трещину. Однако он надеялся, что он сумеет её залатать и в итоге всё будет нормально. Смерть дяди показала ему, что ничего не будет по-прежнему уже никогда, однако всё ещё была надежда на то, что рано или поздно всё нормализуется и он сумеет вновь зажить как человек... Однако это было ложью. И зрелище, свидетелем которого предстал Джон разорвало его мир на тысячи кусочков, который больше никогда не будет тем, чем был раньше. Мир Джона умер и вместе с ним умер в какой-то степени и сам Джон.

Пустые глаза смотрели на его умирающий мир и у него не было сил, что бы этому помешать. А ведь он мог увидеть. Мог догадаться, мог предупредить! Однако что бы это изменило? Ровным счётом ничего. Как это больно: осознавать, что твой дом был обречён с самого начала. Что любые твои действия могли бы только слегка снизить ущерб и дать возможность спастись паре лишних человек, однако итог тот же: смерть родного края. Смерть почти всех своих родных и близких. Превращение родных улиц и родных мест в пыль. В то время как вселенная продолжала вертеться, а звёзды всё так же смотрели своими холодными глазами на то, как очередная судьба обращается в прах. И они ничего с этим не поделают. И хотя ещё всё не закончилось, всё только началось, но итог был уже известен. Смерть пришла на землю Наарлока. И она не уйдёт, пока на планете не останется ни одного из верных слуг Императора. И Джон не мог сделать с этим ровным счётом ничего. Его мир исчез и на этот раз отомстить он не сможет. Не сейчас и не здесь.

...Кевин не удивился. Он знал. Нет флота - нет победы. Гвардия, СПО и даже священноликий Десант - это лишь острие копья, древко которого - Имперский Военный Флот. Планетники сражаются. Планетники умирают. Планетники - и он не раз убедился в этом сегодня - становятся героями. Но без рейдеров, крейсеров и линейных кораблей Его флота - они подобны дикарям, строящим башню на песке.

В космосе тебя могут убить. Тебя могут поймать. Тебя могут предать. Но никто не отнимет твой Дом. Здесь - не так. Планетники уязвимы. Не потому что их рука недостаточно тверда, и не потому что их вера слабее. А потому что весь их мир - это кусок камня с тонкой кожурой биосферы в красивом фантике из облаков.

Кевин почувствовал, что презрение, которое он продолжал ощущать наряду с уважением, как бы это ни было странно, ко всем им - родившимся и выросшим на земле Наарлока, сменилось жалостью. С каждым десантным челноком, с каждой капсулой еретиков, что проходила раскаленной каплей через атмосферу и, падая, сжигала их надежду, жалость становилась все сильнее. Он давно не ощущал ее. Давно. А сейчас - он знал это - никто не просил его жалости и никто из них не принял бы ее.

Он не собирался навязываться.

Долг. На службе во флоте или у династии, Долг оставался для него главным. Не личность начальника, но Дело. Они сделали здесь все, что могли. Они сложили крылья, влезли в муравейник и убили матку. Теперь пора было вновь расправить крылья и воспарить, подобно аквилле, над грязью и болью. Воспарить к звездам.

Пустота снова звала.

...Капли. Одна, другая, третья… Айвен Лейт-Донован повернулся к соратникам. Хриплый, усталый, надломленный голос человека, потерявшего все, постепенно становился все крепче, и к концу фразы в нем звучал металл:

- Сегодня мы совершили невозможное. Мы сделали для Наарлока Третиус больше, чем мог бы сделать кто угодно на нашем месте. Увы, этого оказалось недостаточно. Наарлок пал. – Кажущееся невероятным в подобной ситуации спокойствие мертвенно бледного лица, с которого дождь смысл покров грязи и гари, красноречивей чего угодно говорило об усилиях, которые потребовались Айвену, чтобы не сломаться. – Возможно, некоторые из вас хотят умереть. В бою, но лишь бы забрать с собой побольше их…

Айвен поднял меч, указывая на падающие на Наарлок тени, и по дороге, осознанно или нет включил силовое поле. От клинка тот час же пошел пар…

- Я не могу вам этого позволить. Жизнь, отданная впустую, обесценивается в глазах Императора. Мы не для того прошли через ад, чтобы броситься в безнадежный бой и погибнуть. Теперь наш долг только перед Императором. Мы должны выжить. Мы должны предупредить Империум об этой угрозе. Мы должны победить вновь, или погибнуть пытаясь…

...После победы над еретиками и Стальным (теперь Клаус понял, почему Кэр и его дружок говорили о нем таким тоном) и предупреждения о взрыве, Сенешаль чувствовал себя на высоте. Это было так похоже на один из тех сюжетов, что ему приходилось читать или просматривать во время долгих путешествий...
Казалось, они все сделали свою работу и теперь могли быть свободны. Клаус уже даже было задумался о планах на будущее и о том, что неплохо было бы начислить некие премиальные за такую-то работу, не говоря уже о мыслях насчет приятного времяпрепровождения в хорошем местечке.
А потом он увидел армаду Хаоса. Удивление, злость, страх - в такой последовательности менялись чувства и искажалось его молодое лицо.
- Да какого!.. - тут он не выдержал и "взорвался", - Валите туда, откуда пришли! Варп... да мы только разобрались здесь! Почему вы никак не хотите успокоится?! - последнее парень произнес уже с какой-то детской обидой в голосе. Как же так могло случиться... всё, что они сделали - в пустую?..
"Это оказалось недостаточно...Наарлок пал...Мы должны выжить...наш долг...сообщить" - слова нового начальника казались жалкой подачкой. Наверное, Сенешаль слишком на многое рассчитывал, может, в силу своей молодости. Ведь он был твердо уверен, что они победили. А в итоге - поражение. Клаус был расстроен из-за того, что Враг оказался сильнее, и что его было больше. Они пытались спасти жизни из самых лучших побуждений, да даже он сам совершал такое, на что никогда бы не пошел. Клаус представлял, что за стойкость характера будет вознагражден, что будет значим не лишь как успешный предприниматель, но и как человек, который сделал важное дело - во Имя Императора.
Но теперь Клаус был полон одного только разочарования.

...Он говорил и говорил, и мало по малу смысл слов проникал в потрясенный до глубины основания рассудок Лютера Кройца. Перед священником стоял и зло рубил воздух словами истины - Айвен Лейт-Донован, Вольный Торговец во плоти. Пар испаряющейся воды окутывал его фигуру, как ореол, а в глазах кроме океана боли был и свет разума, свет веры. Он не сломался. И он не даст никому из них сломаться. Династия жива. Династия будет жить.

Пустота звала. Он знал, что есть вещи, которые не решить СПО пусть даже она была бы в полной силе. Он знал, что если челноков столько - то несший их корабль возможно был не по силам даже Coup de Grace.
И за этими мыслями Кевин не сразу осознал...

“Кевин... Кевин...”
- Кевин! - и, наконец, он заметил чужой голос в своем сознании. Голос корабельного астропата Корнелия Хакстиса.
- Кевин, дорога каждая секунда! Ответь мне, вы нашли его?! Вы нашли наследника?
- Да. Мы нашли его. Он с нами. Он жив.
- Трон благословен, — волнение проникло в голос вечно спокойного телепата, привыкшего находиться вдали от места действия. Похоже, не все гладко было и на “Ударе Милосердия”, — Все остальное - неважно. Немедленно настрой вокс на эту частоту. Наследник.. он должен связаться. Именно он. От этого зависит жизнь всех нас.

...Кевин, хмуро, но спокойно глядя на захлестывающую обреченную планету лавину, скинул со спины рюкзак - закопченный, но выдержавший все, как и его хозяин, поставил на землю. Опустился на колени рядом.

Открыл, с благоговением прикоснулся к стальному ящику. Машина, что дает связь. Связь - это надежда. Так было до них. Так будет после них.

Пальцы пробежали по клавишам.

Эфир ожил, ощерился помехами.

- Мастер Айвен. Вы нужны на той стороне. Подойдите.
- Проверьте оружие, распределите боеприпасы... - Людей НУЖНО было хоть чем-то занять. Если они переживали хотя бы часть того, что сейчас чувствовал Айвен... а они переживали - он знал это. - Кевин, что там?

Широкими шагами, по дороге выключая силовой меч и вбрасывая его в ножны, капитан приблизился к войд-мастеру

"Там" была трубка вокса. Обычная. Похожая на ту, что использовал Ланс. Обычная трубка вокса. Не один раз Айвен связывался по подобной с командованием. С другими частями.
- Коммандер Имперского Флота Паллиус Тор, командир крейсера "Правосудие Его" на связи. Назовите себя - услышал наследник дома Лейт неприятный рокочущий бас собеседника.
Раздумья. Доли секунды, пропитанные дождем и поиском точного отчета.
- Говорит Вольный Торговец Айвен Лейт-Донован...

Случилось. То, чего ты не хотел признавать все это время. Чего так долго ждали от тебя.
Титул отца, того, кого ты не хотел знать, кто покинул тебя и твой Дом и не вернулся назад — теперь твой.
Пусть лишь на словах.
Но ты, и каждый рядом с тобой — знаете, как много это значит.

- Айвен Донован, - медленно повторил коммандер, - Потомок Номада. По правде сказать, Он действительно не скупится на чудеса.
- К делу. На вашей орбите - крейсер Хаоса. Мои приказы не позволяют мне изменить курс. Вторжение еретиков в соседней системе угрожает миру-крепости Фомор, и трем хайвам. Я обязан следовать туда, иначе атака захлестнет весь субсектор...
Но. Флот субсектора обязан Номаду слишком многим. А содействие Вольным Торговцам включено в инструкции именно из-за него. Мы сделаем крюк.
Ты пошлешь запрос о помощи от своего имени. Мы меняем курс уже сейчас. Отвлеките ублюдков до нашего подхода. Отбой.
- ...Капитан Грегориус Лазло - раздается ошеломленный голос вслед за отключением Тора, - мне приказано спустить "Удар милосердия" на планету, и принять вас на борт... сэр.

Секунды тянулись одна за другой, и облако на горизонте все росло и росло. Бомбардировщики ушли к другим целям, но приближающаяся армада все равно могла раздавить отряд, дай ей только срок...
Гром, родившийся в небе заставил всех вздрогнуть. Ослепительно сверкающий луч пробил облака, и ударил по холмам вдалеке, за спиной. Сотряслась земля под ногами. Небольшая, но все растущая волна огня поднялась вдали и быстро направилась к группе людей у замерших грузовиков. С ревом облака разорвались, и темная тень скользнула вниз, быстро увеличиваясь в размерах. Новый луч уперся прямо в нее, исчезнув в ослепительной вспышке силового щита, но тень продолжила движение, превращаясь в силуэт космического корабля. Словно разрывая уже само небо пополам, громада рейдера мчалась к своей цели. Третий луч ударил рядом с телом корабля, обжигая его, и вонзился в землю совсем недалеко от мануфакторума. Толчок сбил с ног, тряхнул грузовики, и стала видна приближающаяся стена огня, и соревнующийся с ней в скорости дымящийся силуэт Coup de Grace.
Белое пламя маневровых. Неизбежный новый толчок - касание.
Темно-коричневый, иссеченный сотнями мелких метеоритов поверх многих слоев краски, царапины от которых, казалось, мерцали темно-синим нездешним светом, рейдер казался выходцем из варпа. Призраком, о которых вполголоса рассказывают истории в космопортах.
Это твой корабль, Айвен Донован. Отныне и до конца - твой.
А челноки, везущие хаоситскую заразу на твою родную планету - твоя законная добыча.
* http://www.box.net/shared/98tmj1s9hv

Джон ожил первым. Медленно повернул голову в сторону Айвена и лицо его скривилось в горькой усмешке.

-Ты думаешь, теперь я хочу умереть, да? Я не так слаб. У меня больше нет дома. Но у меня всё ещё есть мой долг и моя служба. И я выполню свой долг, как настоящий солдат.

Джон выждал некоторое время, рассматривая Айвена, после чего пошёл к своим бойцам. Они, вероятно, были потрясены куда больше него. И им требовались сейчас слова если не приказа, то хотя бы призыва.

- Бойцы. Сегодня наступил чёрный день для нашей отчизны. Однако кое-что всё ещё живо. Кое-что всё ещё с нами. Наш дом всё ещё с нами. Здесь. - Джон приложил правую руку к сердцу, - Не дайте отчаянию уничтожить его последний бастион. Вместе с нами живёт и Наарлок. Вместе с нами живёт и память о нём. За нами - Сила и Слава наших предков. А впереди - наши новые заслуги. Наша Слава. Мы создадим новую славу Наарлока. И поэтому не дайте отчаянию вас убить. Потому что если вы это позволите, то для вас всё закончится. Для Наарлока всё кончится. Навсегда. - Джон сделал паузу. Все остальные должны осознать что он пытался сказть. Они должны понять всё это. Только тогда он сможет закончить. - И с нами ещё не всё кончено.

...Кевин с легкой, едва заметной улыбкой торжества наблюдал за шумным светопреставлением. Лазло, этот "каботажный шкипер", как по давней традиции называли флотские командоров сил космической обороны, все-таки спустил корабль с орбиты! Что ж, очко в пользу орлов из СКО. Из несуществующей эскадры СКО. Старина Коуп-Де-Грейс был тут как никогда кстати. Космический корабль, прошедший атмосферу и разлегшийся тут, на равнине, как на блюдечке - сделал усилие, пожалуй, не меньшее, чем все они сегодня.

Не стоило затягивать его ожидание. Тем более, что лучи гнева от черного крейсера ренегатов уже были посланы ему в догонку, а сильной защитой рейдер не отличался. Какое потрясение бы не испытывали сейчас прочие члены команды, Хассельхоф ощущал стойкое желание поскорее оказаться в воздухе. И, в конце концов, он почти целый день провел на планете, рискуя сдохнуть в какой-нибудь грязной луже безо всякой пользы для дела Императора. Пора было вершить дела с Высоты.

- Капитан, сэр, - обратился он по уставу к Доновану, закидыва на плечи рюкзак с воксом. - Прикажите подниматься на борт! Ибо наш враг уже ведет обстрел Коуп-Де-Грейс, и корабль, вся его команда, да и судьба вашей родины находятся под непосредственной угрозой, пока мы не вышли на орбиту.

… - И да пролился луч света во владения отчаяния...

Рядом, еле слышимый в шорохе близящегося огненного вала, звучал шепот Миссионера,сейчас, впрочем, просто такого же изумленного человека что и все, кто застыл возле грузовиков. Разные люди стали свидетелями вторжения Врага на Наарлок-Тертиус, и лишь горстке удалось пока выжить... Император милостив. Это его длань раздвинула толщу атмосферы и разогнала тучи, испарила дождь.

- И да разрубил клеть, освободив души...

Многие чудеса славного человеческого духа сегодня лицезрел Лютер, и героическую защиту позиций, и смелые диверсии, и просто ежеминутный бой против превосходящего силой врага. Это же, однако, воистину было чудом - грандиозный образ явившегося на помощь космического корабля. Они не забыты. Они не обречены. Прочь, отчаяние.

- И указал им путь, дабы следовать ему, и цель, дабы достичь её, и не ведали более взошедшие сомнений, ибо остался свет в сердце каждого принявшего его, став орудием, что всегда с Человеком, и да таков будет дар Божий, отныне и впредь...

Молился громко, срываясь. За интонациями, контролем, тоном - не следил. Пыль ослепляла и забивала влажные глаза, но священнику было все равно - он стоял с раскинутыми в стороны руками и кричал навстречу буре, кричал радостно, приветствуя её как вестницу Силы Господней, ибо любой корабль боевой таковой Силой является, и одно теперь было ясно.

Они могут ответить Врагу. И ответить достойно.

...На лице Штортебеккера все явственней проступала маска безумия, скрытая ото всех руками. "Их слишком много... Их не остановить..." Перед глазами всплыли лица тех парней-абордажников, которых уже нет... Которые погибли здесь... На посадочной площадке, в мануфакторуме... Которых ОН не смог спасти, которых ОН повел на эту бойню. И язва, от которой ОН не смог освободить эту планету, разрасталась на глазах, готовая стереть с лица этой планеты все живое. Он не смог уничтожить столь ненавистного ему врага... Не смог...
Вина сжигала милитанта изнутри. Руки безвольно упали на землю. Голова запрокинулась назад... Пустые, безвольные глаза уставились вверх, на мутное неясное небо.
"Что, черт возьми, с тобой, милитант? Соберись! Ради всех тех кто погиб, ты продашь свою шкуру подороже! Ты завершишь миссию возложенную на вас Номадом!"
Рука снова сжала рукоятку плазмо-пистолета. А из глотки вояки все громче стал доноситься смех. Смех безумия и жажды смерти!
Но вот взгляд уловил первые лучи надежды, разрывающие тяжелое свинцовое небо. Их корабль! Их дом! Дом Вальдемара, которым он стал благодаря Номаду. Еще немного и они окажутся там... Но не будет только там Вальдемара... Прежнего... Словно внутри что-то сломалось...

...Айвен молча смотрел, как спускается корабль. Его корабль. Удар. Пришлось схватиться за борт грузовика, чтобы устоять на ногах. На коленях стоит и беззвучно в реве бури хохочет милитант. Бежит навстречу волне пыли священник. Что-то кричит своим солдатам Чарден. А потом всех накрывает стена пыли - единственное, чем сегодня Наарлок может поприветствовать "Удар Милосердия"...

Кивок на слова Кевина. Он прав. Времени нет. Вольный Торговец Лейт-Донован повернулся к своим соратникам:

- Император послал нам надежду. Нам и Наарлоку. Сюда летит военный крейсер - но до его прибытия мы должны продержаться. "Coup de Grace" ждет нас. И "Coup de Grace" ждет их...

Жест в сторону спускающихся транспортников противника. Врага. Извечного Врага.

- Забираем раненых и выдвигаемся.

С этими словами Айвен зашагал навстречу своему кораблю.

Вот он перед Торговцем и Командой.
Coup de Grace.
Замерший словно зверь перед атакой, стоящий на струях огня маневровых двигателей.
Трап, спускающийся из открывшегося зева трюма.
Абордажная команда, высматривающая угрозы.
И словно шестым чувством ощущается набухшее лучами смерти небо.
Бег к трапу.

Айвен. Команда. Ошеломленные потоком низвергающегося на них с неба солдаты Наарлока. Вперед по изрытой чьими-то гусеницами, взрывами мин, земле. По металлу трапа. На борт.

Здесь Айвен впервые. Но некогда рассматривать устремляющиеся ввысь стены трюма, некогда восхищаться, дорога каждая секунда - слава Ему, что Команда Донована - его Команда - знает свое дело. Вот уже отправляют раненых куда-то в сторону, в лазарет, - а путь Капитана лежит влево, вдоль складов, к скоростным элеваторам, предусмотренным на этот случай. Прижимающая к полу сила обещает куда большие перегрузки когда эта громада размером с целый город - поднимется в воздух.

Мостик. Множество пультов, экранов, так похожие на реакторный зал, храм Омниссии - но здесь все это заполнено сервиторами и людьми. Они снимают показания, они кричат друг другу команды... И сейчас они все оборачиваются чтобы посмотреть на вошедшего. Весь мостик замирает в молчании...

...Хассельхоф шел по кораблю впереди нового капитана, чтобы он не мялся у каждого поворота, но в то же время чуть сбоку, чтобы матросы чувствовали важность нового лица. Всем своим видом ВойдМастер говорил: "Это ОН!"
Люди отрывались от своих дел и провожали их взглядами. А между тем мешкать не следовало - но и бежать вприпрыжку Вольному Торговцу не годилось.

Капитанский мостик.
- РАВНЕНИЕ НА КАПИТАНА ДОНОВАНА! - подает команду ВойдМастер. Он знает, что на тех, кто собрался здесь - лучших из всего многотысячного экипажа - эта команда подействует лучше, чем часы проповедей. Они сразу все поймут без объяснений. И постараются исполнить свой долг наилучшим образом.

Офицеры вытягиваются, изучающе несмело глядят на нового хозяина. Да. Теперь он здесь хозяин. Пусть он не знает, как развернуть корабль, как пройти через астероидное поле, как атаковать или пришвартоваться к орбитальной станции - но стоит ему захотеть, стоит приказать - и весь экипаж во главе с ВойдМастером как одно существо - передаст его волю кораблю. И корабль - Кевин знал это - тоже сейчас чувствовал небывалый подъем. ВойдМастеру "показалось", что как только они вошли на мостик вибрация корпуса уменьшилась, а гул двигателей стал ровнее и чище.

С момента гибели Номада это были самые счастливые минуты в жизни Хассельхофа. Об одном жалел он - что на плече не сидит его верный сервитор Карри. Но все в жизни меняется. Карри пережил Номада. Хассельхоф пережил Карри. Дай Император, чтобы Айвен пережил Хассельхофа.
- Капитан, сэр! Прошу занять ваш пост, сэр, - Кевин указал рукой в сторону трона. - Разрешите приступать к взлету, сэр?

...Дом. Место, где стены помнят кровь абордажных боев, пот тяжелых работ и хмель редких но бурных празднеств. Место, в ответ на заботу людскую одаривающее их уверенностью, могуществом и верой. И так же и место, терпящее и грязные кляксы интриг, недомолвок, обманов. Терпящее недолго - это Лютер за год службы успел усвоить наверняка. Дурная примета - кривить душой там, где горят священные сопла Омнисии, указывать всем в ложную сторону там, где бдит достаточная для удара по Врагу Империума мощь.

Уже успевший успокоиться Лютер вспомнил сейчас обо всем, о каждом дне, проведенном на борту после смерти Номада. Вспомнил, конечно, и об ответственности, взятой на себя своей первой после смерти капитана корабля проповедью. Люди должны узнать, не только эти счастливчики с мостика, но все до последнего юнги - обязаны узнать благую весть. Они заслужили. Они все заслужили.

- Капитан, сэр... Айвен.

Обратился Лютер немного смущенно к Наследнику, невольно копируя манеру речи Кевина.

- Дозвольте капеллану судна с привычного места речи своего разнести весть о вас по всему Коуп де Грэйс. Я клянусь вам - люди возликуют, но я не дам пропасть энергии духа впустую! В этот суровый час и простым матросам нужен символ.

Лютер сложил руки в рукава искромсанной и окровавленной рясы, тихо улыбнулся.

- И этот символ - вы.

Айвен быстро поднялся к трону - времени на церемонии не было, но если они ждали именно этого... Сел. Взгляд на команду. Одобрительный кивок Миссионеру.

- Вольно.

Кресло оказалось жестким, но на удивление удобным, и как только датчики или иные творения Омниссии уловили его вес, по правую руку Вольного Торговца в воздухе появился силуэт корабля, зависшего над поверхностью - судя по всему, включился вмонтированный в подлокотник гололит. На некотором расстоянии от первого силуэта, над поверхностью застыл багровый силуэт, в несколько раз превышающий по размерам "Coup de Grace". Несколько ярких точек на борту вражеского корабля начали мигать...

- Кевин, выведи нас из-под огня. И я хочу знать, кто наш противник, что он может и чем мы можем его отвлечь до прибытия "Правосудия Его".

- Господин Лейт-Донован, сэр, - сглотнув, рапортует бледный офицер... да на нем наарлокская форма, - Грегориус Лазло, капитан корабля "Стальная Гадюка" сил космической обороны Наарлока. Сканеры говорят, что вражеский корабль относится к классу Готик. Похоже, он был захвачен у наших сил, сэр. Главное вооружение - ланс-батареи на обоих бортах. Это мощные орудия, способные с легкостью пробить броню такого корабля, как этот. Наш единственный шанс в скорости.

Хассельхоф, кивнув Лазло, все еще стоящему навытяжку, занял свой пост.
- Команда! Боевая готовность! Приготовиться к взлету, - система связи разнесла его слова по всему кораблю.
Состояние систем. Запрос.
- Плазменные мощности - в норме, - подтвердил металлически-бесстрастный голос сервитора.
- Система управления мощностями в норме.
- Система навигации в норме.
- Система обнаружения в норме.
- Запрос окончен, - прервал перечисление Хассельоф. - Начать взлет через пятнадцать секунд, - командовал он сам себе, как на учениях. - Управление вручную, - руки легли на тумблеры - вот теперь он был по-настоящему дома. - Десять секунд. Во славу Императора. Пять секунд. Во славу Донована. Взлет!

- Есть много вещей, о которых нам следует поговорить сегодня. Много вещей, о которых мы не говорили друг другу уже давно. Мы стараемся забыть о них. Спрятать память о потерях, унижении, боли. Забыть наше прошлое.
Мы отводим глаза. Мы не говорим.
Мы не одиноки в своем стремлении забыть. Сайлоны также мечтают забыть о том, откуда они пришли. О том, что они сотворены людьми. Сотворены из нашей плоти и крови. Не в силах забыть, они стараются уничтожить эту память. Уничтожить нас.
Сегодня, здесь и сейчас - я хочу, чтобы вы вспомнили. Вспомнили, с чего началось это путешествие. Вспомнили наш дом, наши потери, и наши находки, нашу удачу, и наши споры друг с другом. Но главное - я хочу, чтобы вы вспомнили о том, что все это время держало нас вместе.
Надежда. Вера в то, что наш путь когда-то окончится, и мы найдем свой дом. Много преград стояло на этом пути - отчаяние, недоверие, усталость.
Сегодня мы видели новую преграду - самоуверенность. Мы знаем, что остановись мы на этой планете - и сайлоны никогда не оставят нас в покое. Именно поэтому сегодня мы сделаем новый шаг на пути к дому.
Сегодня я прошу вас вспомнить о прошлом. О множестве преград, что мы преодолели вместе. И я прошу вас запомнить этот день - день, когда сайлоны побоялись атаковать нас всеми своими силами. Борьба с ними закалила нас - и мы запомним этот день, как тот день, когда человечество перестало бояться.

"Стерва" благополучно вела низенького бандита к койке Беллока. Возможно, у нее был какой-то план, предусматривавший, или не предусматривавший пожертвование Беллока, и ее собственный героизм. Верткая дамочка, не испугавшаяся даже перестрелки на "футуристических" пушках явно не намеревалась бездействовать

Выстрел из лазера агента R попал в руку высокого бандита. Правда, лишь касательным - прицел был сбит, возможно, после всех приключений, в которые агенту пришлось попасть за сегодня. Взрыв, летающая дрель.. так или иначе, попасть агент попал. Правда, от боли бандит действительно выпалил. Еще один сгусток плазмы встретился с потолком многострадального отделения интенсивной помощи. Детектив, похоже, готовый к этому, прыгнул в сторону...

Вспышка. Миллиарды искусно смодулированных фотонов покинули излучатель нейрализатора, отразились в глазах поворачивающейся к бандиту журналистки, от корявозубой улыбки самого бандита, от глаз десятка перепуганных пациентов, лысого директора госпиталя, доктора Смита, высокого бандита...
От очков "курьера" Рикмана.

Все застыло. Застыла, не успев нанести удар острой коленкой куда-то под дых своему "кавалеру" журналистка. Застыл он сам, пытаясь понять, что он делает здесь, и где находится это "здесь".
Застыли полицейский-в-гавайке, носитель "бандуры" - все вокруг замерли, задумавшись, что происходит.

С хрустом обвалился кусок потолка на застывшего Блискера, за ним еще один побольше — полицейскому сейчас не позавидуешь. Хорошо, хоть, что вокруг госпиталь, и при удаче и быстрой реакции все, может быть, и обойдется.
Налетел на коротышку агент I
Выронил и запрыгал на одной ноге, обнимая обожженный локоть и вопя благим матом, "длинный".
Угроза была нейтрализована.
За окном под вой подоспевших сирен кто-то что-то орал в мегафон, а Беллок, так и не сумев удрать на машине братьев Томов, смиренно поднимал руки вверх.

Полет в кабине вайпера. Тот самый, первый полет. Те первые шаги, когда кажется, что огромный металлический корпус станет твоим гробом.
Когда случайное движение джойстика посылает тебя в спираль, от которой взбалтываются мозги.
Ты бьешься в ловушке из стали и пластика.
Ты хочешь вырваться на свободу.
Ты судорожно хватаешь ртом воздух, приземлившись, мокрый от пота.

Идут дни. Ты исследуешь мир с новой стороны. Делаешь разворот. Даешь газу. С шиком оттормозиться по посадочной...и пролететь мимо линии.
Смех и слезы. Жизнь.

А однажды ты сможешь не управлять вайпером - а просто лететь. Туда, куда хочешь, так, как хочешь. И вселенная сделает оборот, двигатель выбросит облачко пламени, и инерция унесет пронесет тебя так, как ты хотел.

Мы можем быть разными. Злыми, раздраженными, пьяными, слишком старыми и слишком занятыми.
В глубине души - мы все еще пилоты.
И мы не стреляем друг в друга.
Всем это известно.

Пустота. Вечный страж, вечный враг, вечная спутница, что примет тебя в ледяные объятия, когда скорлупа твоего корабля треснет под вражеским залпом. Ее ненавидят, ею клянутся, о ней всегда помнят. И есть те, кто всегда в нее возвращается. Те, кто не может не любить эту продажную тварь с глазами черными, как беззвездное небо за пределами Астрономикона.

Это был танец с пустотой, и молчаливый Наарлок был наблюдателем в этом танце. Развернуть вселенную вокруг себя, вращаться, ускользать от смертоносных лучей ланс-батарей, заставляя бомбардировщики хаосита вертеться хороводом, уворачиваясь от огня турелей.
Бомба. Чудовищной мощности мельта-снаряд, прожегший броню. Огонь в турелях правого борта. Пожар - и движутся сквозь дым и гарь сервиторы противопожарной системы, ползут сквозь толпу бегущих людей, давя невезучих с безучастностью машины. Борется с огнем Дейв Глобар, не желая оставлять своих.
Язык пламени, лизнувший не унесенную вовремя боеукладку. Взрыв. Пламя, хлещущее в космос, словно огненная кровь, показавшаяся из раны.
Зверь отзывается, точно нацеленным плевком плазма-батареи разбивая остатки звена. Зверь выворачивается из сектора обстрела хаосита, вновь заходит в спираль
Удар. Уворот. Отскок. Укус — и вот взлетные ангары взрываются ответным пламенем, десант отложен. Осталось лишь дождаться тяжелого, столь тяжелого на подъем крейсера Флота Его.
А хаосит, потеряв надежду на усиление своих, взялся за юркого оппонента всерьез.

Режут пустоту лучи, словно алчные взгляды, ищут прячущийся рейдер.
Злость. Боль. И надежда — если сделано столь многое, то возможно и главное, то, во что поверить-то сможет не всякий.
Искры из алтаря кибер-авгура. Пламя охватывает сервиторов, чьи голоса превращаются в недоступный человеческому пониманию высокочастотный визг. Падают на колени пораженные электроразрядом люди.
Зверь почти ослеплен. Едва видит он громадную тушу врага, но ее и искать-то не нужно. А помощь — подойдет в должное время.
И Зверь продолжает охоту.

Силы кончаются. У офицеров. У заряжающих. Залпы врага следуют один за другим и едва успевают восстанавливаться щиты, пока Зверь остается быстрее и хитрее атакующего. Но силы не равны. Слишком много орудий на хвосте.
Новый удар. Новые сирены на мостике. Разгерметизация орудийного поста ланс-орудия. Проклятый хаосит умен.
Теперь почти нет шансов прожечь толстую броню. Лишь точный огонь плазма-орудий, почти вплотную.
Самоубийство.
Как и все, что делал сегодня капитан этого корабля.

Вот только... крейсер разворачивался. Перенацеливал пушки.
И сквозь выжившие вокс-приемники зазвучал хор — In nomine
"Правосудие его" прибыл на зов.

***

Пусть и ценой множества жизней — но "Coup de Grace" выполнил свою задачу. Он задержал врага. Не дал ему высадить новые подкрепления.
И пусть крейсер хаоса и не был уничтожен, он отходил. Его капитан не был готов к смерти.
Возможно, когда-нибудь Айвен Донован еще встретится с ним.
Но не в этот день.
И пока еще пылали орудия имперского крейсера, его собственный десант уже высаживался на планету.
Имперская гвардия все же пришла на помощь Наарлоку. Лишь время покажет, не стало ли слишком поздно.

 — Соединяю, сэр, — кивнула Дуалла. В наушниках Адамы зазвучало?
 — ..укрытии. Не высовывать..*чшшш*.. 
 — Это адмирал. Мне нужен командир отряда охраны..сержант Симмонс. 
 — Сэр, Симмонса подстрелили. Мы отбились, но они отошли организованно. Сэр, я думаю..
 — ...они вернутся. Спокойно, боец. Во-первых, назови себя. 
 — Капрал Онтарио, сэр.
 — Хорошо, сержант Онтарио. Что за люди, сколько, и как выглядят? 

Адама слушал прерывающийся помехами рассказ новоиспеченного сержанта, и пытался понять, откуда на корабле, — да что там, во флоте - могут появиться люди, именно люди, — которым реально может понадобиться взрывать запас воды. 
К счастью, он мог спросить об этом напрямую — громкоговорители были развешены по всему кораблю, равно как и переговорные устройства. 
 — Это адмирал. Я хочу говорить с лидером людей, которые решили стать угрозой запасам воды этого корабля. 
...
 — Адмирал. Всевидящий и всесильный, Зевс-Вседержатель на своем троне. Вот только прежде чем он появится - много людей должно попасть в Аид. Нравятся человеческие жертвы, Громовержец? Я - Джон Коллин, и я устал ждать. 
 — Если все, зачем ты пришел на мой корабль — месть за мою нерасторопность, то ты выбрал не то место. Взрыв ударит по таким же людям как ты. 
 — Месть... И ты говоришь о мести...- Коллин расхохотался, — я думал, что ты ненавидишь меня, нас, — но сейчас я вижу, что ты просто слеп. Твой трон слишком далек от простых смертных, слишком близко к твоей вечной войне, наша жизнь и смерть не видна. Может быть, взрыв сделает ее ярче?
 — Ты окружен, Коллин, тебе некуда деваться!
...Тай. Старый друг. Настоящий друг. А эти люди. Которых можно спасать бесконечно, но которые все равно будут ненавидеть тебя за то что ты не смог совершить невозможное. 
Ты терпишь это. Ты сдерживаешься. Но иногда — ты вспоминаешь мертвых и раненых, всех тех, кто отдавал себя за чужие жизни. Чужую свободу. И иногда ты благодарен за то, что у тебя есть повод. 
 — Саул. Очисти мой корабль от этих ублюдков. 
 — Не забудь, Зевс, не забудь о том, что случилось с твоим отцом! Однажды это случится и с тобой!…

Вальмонт — он Ши невысокого полета, насколько я знаю, по крайней мере, — но знает многое, достаточно многое, чтобы содержать особняк на Нобском холме. Торгует секретами и слухами, но он был бы одним из последних, к кому я пошел бы за новостями о последней моде Зимнего двора...
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показалась странная угловатая фигура в песочного цвета кожаной куртке, с прической вида "воронье гнездо". С фигуры отчетливо капало, а гламур практически потрескивал.  
 — А-а-а! Здесь нет снега, здесь нет снега! Фи-иц! — неопознанное существо пронзительно завопило и побежало к хозяину кафе, обняло его, и закружилось вокруг: — Провались оно все, но у тебя всегда тепло и чай, А там я замерзла как последний гоблин на свете! Ой, а куда ты собрался, и неужели ты оставишь меня без чая? — незнакомка плюхнулась на стул, выставила ноги на столик, всем видом показывая, что оно собирается жить тут как минимум два чайника. 
 — Сейчас, Трейс... Нет, я никуда не собирался, — попытался оправдаться богган, с фантастической скоростью орудуя чайником...
 — Тор, что случилось? — подскочила Та, не просидев и десятка секунд, — кто тебя так?! 
Подбежав к старому троллю, она отбросила волосы с лица, — ши сложно быть некрасивой, как бы она ни старалась, и даже шрам на лице не портил ее, оставляя впечатление симпатичной, странной и совершенно невменяемой девушки. 
 — Трейс, я же сказал не приходить, — пробурчал тролль в ответ, вяло отмахиваясь, — ты же знаешь...
 — Угу, я и не собиралась, а потом этот старикан сказал, что какому-то троллю здесь  нужна моя  помощь, я и рванула, по пути через Антарктику похоже пронесло. 
-----
 — А сундук, — продолжил богган отвечать на вопросы после очередного напоминания, — был создан могущественным нокером, и по слухам его нельзя открыть никому, кроме владельца, поэтому никто не беспокоился. Я надеюсь, что это так, но опасаюсь, что Малакар мог и найти способ... 

Вонь горелой проводки ни с чем не спутаешь. Выдернув безжизненный, словно мертвая змея, кабель, техник воткнул замену, и экран DRADIS, мигнув, осветился.

ссылка
И на экране немедленно возник сайлонский ядерный сюрприз.
— Тернер, рассчитать огневую зону прикрытия по максимуму, Ди, пусть Старбак выйдет наперерез.

Беглецы. Незажившие шрамы, воспаленные глаза, небритые, измученные. Спасение — чудом, удачей, напряжением всех сил — оставило свои плоды. Выбравшись из мышеловки, люди расслабились. Результат сейчас разлетается тысячей осколков в черноте за обшивкой "Галактики".
Пора приходить в себя. Пора вспоминать, что наш путь продолжается.
Он коснулся щетки усов — адмирал, лицо флота. Неудивительно...
Лейтенант Констанза по прозвищу Хотдог. Ты пережил первую атаку сайлонов, безумную гонку, атаки и обороны, ты спас Шефа там, на Новой Каприке, и сейчас твоя смерть — лишь результат того, что мы расслабились.
Пора проснуться
— Ди, соедини с взлетной.… Шеф, займись "семерками". Сайлонам пора вспомнить, что и без "Пегаса" нас стоит бояться.

Сан-Франциско.. город-насмешка, город-мечта, кажется ни землетрясения ни экономический кризис не могут поколебать упрямое желание людей построить себе будущее, в которое можно верить. Бросить вызов самой судьбе. Неудивительно, что Китейны здесь чувствуют себя как дома.

'cisco 101 или краткий список "Что здесь как и кто здесь главный" от нокера Эдвардса.

— Нет, парни, если вы думаете, что сейчас я выложу вам все секреты из задницы королевы Аэрон или ахиллесову пяту Блейда то вы можете гулять прямо сейчас, ребятки, я этого НЕ знаю и знать НЕ хочу, если честно, у меня и без этого в голове кавардак. Пообщайтесь с богганами, какой-нибудь шерстолапый мурбинфурбинский дерьмонос наверняка знает все это и даже больше. Или зайдите... так, нет, туда не заходите, я еще слишком летний чтобы иметь вашу кровь на своих руках. В общем, ограничимся тем что просто и ясно.

Районы и власти

Ну, во-первых - Мирквуд, где сидит наше дражайшее величество и любуется цветочками. Если честно то я уже с год ничего не слышал о ней, и я считаю что это, мать вашу, прекрасно! Мой братишка в Чикаго был вынужден сбежать в Гоблин-сити, когда какой-то красавчик-сидхе решил, что его меч с секретом настолько хорош, что должен стать последним творением его создателя. А на следующий день тамошний барон пообещал братику горы золотые за открытие секрета, а за спиной стол Вот Такенный Голодный Красный Шапка! Нее, пусть лучше так и остается, свобода простолюдина в его руках, а все эти интригующие мурбинфурбинские цветолюбы могут идти в задницу!
В общем, королева занята собой. Я слыхал про барона ди Маркоса, который вроде как заправляет делами, но так или иначе, великих указов, казней и прочего я с той стороны не замечал, так что либо он просто очередная сказка, либо редкий случай ши, у которого все в порядке с головой. Скорее первое. Чего нужно опасаться в Мирквуде - так это горы Тамальпа. Там бродят чертовы оборотни, и на этот раз я не шучу. Более того, еще когда королева была в себе - слава богам, это было недолго, хотя и донельзя весело в зимнем смысле слова, - она издала указ что всем китейнам запрещено пересекать границу заповедника, а с нарушителями зубастики могут делать все что захотят. Я знавал одного парня, которому втемяшилось принести голову оборотня своей подружке как свадебный подарочек, кретин тот еще. Он зашел туда с отрядом отборных красных шапок - так никто ни его ни шапок с тех пор не видел, а границу теперь охраняют тролли. Так что ребята, не шутите с продигалами, вот что я вам скажу.

Если вы пойдете на запад вдоль побережья - это места повеселее. Герцогиня Эйвелл штучка отборная, и, хотя от нее вести слышны почаще, чаще всего это вести о балах, фестивалях и прочих сборищах бездельников из знати. А Напа, парни - это места где сатиры просто-таки роятся. А где сатиры - там и вино, девочки, и прочие развлечения для взрослых. После пары взорвавшихся ФУБАРов я дал себе слово никогда не забредать туда во время проектов, но отмечать их окончание там - самое оно.

Что дальше? Дальше - западный берег Залива, вдоль него зимние устроили свои владения, так что в целом это не самое здоровое место, если тебе не хочется чтобы твою задницу отгрызли красные шапки без чувства юмора, или в рот воткнули динамитную шашку слишком веселые паки. Но по порядку...
Ричмонд, он же "прерии", там до сих пор бродят дикие химеры, это преддверие проблем, но там пока еще все тихо. Беркли, где живут вот такие клевые ребята. В вашингтоне университеты банальны как логово бухгалтера, но тут - тут заходите в здание без опаски, потому что здесь знания прямо-таки светятся гламуром. С пяток наших делят это местечко с сатирами и парой вменяемых Шей из Дугала. Правда пару месяцев назад Эйвелл взяла моду устраивать там собрания, говорят ей слишком нравится рисковать.

Дуболистье.. Прескверное место, парни. Даже я, не имея особых счетов с фабриками не люблю дышать тамошней гадостью, даже я, с учетом того что я не прочь продать свой товар зимнему, если он предложит хорошую цену — в эти дни, знаете ли, все стоит денег, — даже я временами думаю, что прогуляться в тот район с М.. так, о чем это я.. в общем, там без оружия ходить крайне вредно. В лучшем случае вы встретитесь с злющей химерой, а в худшем.. в общем поговаривают, что тамошние банды и холодное железо в карманах временами прячут. Официально — официально, — там заправляет граф Элиас. Слухов бродит дочерта — и что он с теневым двором якшается, и что он собирается захватить герцогство, но я бы не сказал, что этого не следовало ожидать. Верховодить тамошним сбродом, даже в том смысле, который есть а не в том, который официально! описывается - крайне опасная хрень, и это даже не принимая в расчет Блейда, так что то что он пока еще жив говорит само за себя. Да и чтобы эшу стал графом, он уже должен был быть достаточно непростым типом.
Блейд? Не надо. Просто не спрашивайте. Этот бродяга - плохие новости, самые мурбинфурбинские новости которые я когда-либо слышал со времен войны, и если кто действительно подходит под все то, что вешают на Элиаса - то это он. Один слуаг даже как-то помянул, что он не китейн, а чертов фомор, маскирующийся под эшу! В западном Дуболистье появляться летним крайне, крайне опасно. Я вас предупредил.
Побережье - владения графини Эвейн, и главное, что вам нужно знать - это то что за сброс окурков в залив вас могут утопить селки. А, вы не в курсе? Да, эти милые ублюдки тюленя и китейна живут в заливе, и графиня в них души не чает. Политика ее вторая любовь, но я слышал, что эта фуркнутая леди слишком несгибаемая феминистка, чтобы у нее было много союзников. К счастью, политика в основном макроуровневая, как говорит мой друг из Беркли, а это значит - дышать можно. Время от времени по крайней мере.

Ну и центр, собственно, герцогство Голденгейт. У нас в центре все здорово... хотя и слегка потише с тех пор как герцог Аэон, гм, потерял свою подружку. Мои тотальные соболезнования, даже при том что с ши я не на лучшей ноге, я понимаю, что такое настоящая музыка, а что - тотальное гоблиново дерьмо. Я — заскорузлый рок-фан, и меня мало чем проймешь, но тот концерт в Филлморе меня прошиб как хорошая порция виски, Аэон действительно здорово зажигал. Но после той истории с Калиентрой и осенними ублюдками он уже больше полугода не появлялся, и с учетом происходящего в дуболистье я оочень надеюсь, что мужик продерет глаза раньше чем его герцогство уведут.

Something personal to boot

Айдан


Эйлин


Омнигр


--------------------
кафе "Сундук игрушек" располагается практически в центре города.

– Через час буду, так и передайте, Zūnjìng nǚshì [respected lady] - и
Юп отключился. Ухмыльнулся сам себе.
– Господа, у нас, кажется, намечается прогулка. Кто видел Чеза, признавайтесь?! В ответ на это с потолка прозвенел зуммер.
– Отлично. Надеюсь, это он, потому что лететь нам может понадобиться очень скоро... мдааа.. Увиденное сквозь узкую просмотровую щель Юпа совершенно не обрадовало. Но дверь он все же открыл. Загудели моторы, и здоровенный кусок
металла сдвинулся в сторону, а за ним показались три совершенно незнакомых, но с виду невраждебных человека.
Двое из них тут же шагают вперед, Юп было протягивает за спину руку, но почти сразу же, покачав головой, дает им пройти.
– Ваш приятель - а-атличный механик! - кивнул первый, по виду, типичный работяга-коллега Чеза, пристраивая ношу у стены.
– НО С ЭТИМ МУНШАЙНОМ ПООСТОРОЖНЕ НАДО С НЕПРИВЫЧКИ. ПО МОЗГАМ БЬЕТ - рявкнул второй, здоровый верзила, так, что аж заложило уши.
 – Угу, - мрачно кивнул Юп, принюхавшись
 – Ему повезло, что мы неподалеку были, – добавил первый, – и что Агнешка на руле была.
– И не пила, - буркнула означенная Агнешка, коротко стриженая рыжая девица, удостоенная кивка в свою сторону, и, похоже, то ли смущенная, то ли беспокоенная видом набравшихся спутников. На борт она так и не вошла, оставшись стоять на трапе.
– Спасибо, что довезли. Юп, - представился капитан, почувствовав давление некоторой благодарности, по крайней мере, за то, что тело механика все же добралось до корабля само, а не потребовало долгих поисков с фонарями.
– Эндрю, - кивнул "работяга", пожав протянутую руку, после чего продолжил ожесточенные поиски в своей куртке. Поиски увенчались успехом в виде изогнутой "по форме задницы", как это называл обычно Чез, бутылки коньяка:
– Это ему, зар-работал. Золотые руки, с ними бы и оторвал такого спеца, да поздно.
– Э-не, отрывать не надо, он нам еще нужен.
– Сильв, сходи за его железками, они в машине. Нам чужого не надо.
– Эм. А рации при нем не было?
– Не видели. А что?
– Да ничего, – махнул рукой Юп, наблюдая как Сильв заносит на корабль ящик с инструментами Чеза, – все отлично. Я вас где-то видел?
– "Шмель", пятый от входа. Надолго тут, может, зайдете?
– Не, у нас сейчас дела. Может как-нибудь еще свидимся.
– Ну, бывайте.

Люк закрылся. Выдохнув, Юп поднял безвольное тело Чеза, от которого
разило алкоголем всех сортов, и, возможно, даже оттенков, и потащил в
машинное. Благо недалеко было.

– Значит так, – сказал он команде, вернувшись, – Дженни, остаешься охранять корабль. Из машинного вытащи всю выпивку, когда проснется Чез, можно будет проинспектировать состояние и местонахождение нычек. А мы с Аланом – общаться с клиентом

Маленький тихий городок в американской глуши. Теплый весенний денек. Что может случиться на этих спокойных улицах, где даже к полицейскому люди подходят попросту узнать, который час?

Небольшой госпиталь на краю городской черты, всего пару лет назад построенный взамен старой больницы времен пятидесятых. Новая техника – и старые доктора, кто-то из которых все еще остался там.. в днях холодной войны. 


Доктор Смит возбужденно взирал на лысого джентльмена:
 – Я вписываю название этого города в историю! Я долго скрывал свои исследования, но сейчас. я вам все покажу!
Несколько секунд тот задумчиво смотрел на встрепанные седые волосы доктора, остатки которых преодолели сопротивление лака и вернулись в привычное дикое состояние. В этом взгляде было что-то от жалости кошки к еще пищащему будущему обеду.
 – Ну что ж, полюбуемся. Но учтите, Смит, резиновыми монстрами вам меня разжалобить не удастся.
И вслед за доктором стремительно вышел из комнаты.
Студент повыше глянул на собрата. Тот посмотрел на "курьера", быстрым движением смел в корзину остатки документов и помчался за лысым. Верзила скорчил страдальческую рожу и метнулся следом.
Что сделаешь, агент R?

А тем временем внизу...

Ширма с зеленой занавеской, отгораживающая от мира маленькую своего рода палату с двумя койками, на которых лежат два столь разных человека - озабоченный, круглолицый, и другой, маленький, небритый, и пытающийся казаться спокойным. "Стена" пропускает звук, и мы слышим, как снаружи успокаиваются звуки – видимо, основную часть больных стабилизировали, но людей еще хватает. Успокаивается атмосфера и здесь..или накаляется?
Наконец, он подал голос:
— Уфф, думал мне в жизни не избавиться от этого вивисектора. Вы меня, можно сказать, спасли.
 - Благодарности оставим на потом. - I склонился над пациентом. - Сейчас меня больше интересуют те два типа, из-за которых вы сюда угодили, и контрабандные пушки.
 — Идиоты. Обычные идиоты. Болтаются по городку, без работы, безо всего. Время от времени помогали мне, я им платил мелочь. В этот раз наширялись, что ли, ворвались в помещение, стали требовать несусветные деньги, я говорю, что у меня их нет, мне дают по голове, включаюсь уже в скорой. Пушки... серьезно, шеф, не мое. Приятель попросил перекантовать пару дней, пока он на шарике, у вас за хранение бешеные деньги ломят. Я и согласился, а тут такая незадача

I посмотрел на Беллока. Что-то в этом взгляде было такое… впрочем, что бы там такого ни было, черные очки вполне надежно скрыли это от "жертвы нацистских экспериментов".
- Не стоит, мистер Беллок. Я говорил с вашим ларуа. И у меня есть основания верить его словам. Если вы продолжите врать, то мне придется сделать так, чтобы у меня появились такие же основания верить вам. Поверьте, мне лично это будет весьма неприятно. Но вам – гораздо более неприятней…

  — Да мамой клянусь, все так!
I вздохнул
 — А этот верзила беглый — что он наплел-то?! Он же все что угодно скажет чтобы на Сириус не депортировали! – Беллок выпучил глаза, и, похоже, пытался просверлить взглядом очки агента.
 – Я знаю, когда меня БОЯТСЯ. Так что он говорил искренне... - Ответил агент, вращая между пальцами неведомо как попавший туда за время разговора скальпель. - Впрочем, у тебя есть выбор. Рассказать все здесь, или в машине. Но учти, скуук, это последний раз, когда я даю тебе возможность выбора. За само хранение подобных пушек тебе светит пожизненная депортация, но вот мне кажется, что ты сопротивлялся при задержании. Причем, что странно, с каждой ОТРЕЗАННОЙ головой все агрессивнее...
— Да ты же псих... Псих.. И почему на мою голову одни сплошные...

Монолог перепуганного скуука прерывается
-звучным стуком дверей
-странным звуком, вслед за которым слышен неприятный хруст перекрытий потолка.
-истошным многоголосым визгом
-и грубым воплем: - А ну живо, где тут Джон Беллок?! 

Безумный разум техно-еретика содержал в себе единственную уязвимость - боязнь одиночества. По расчетам Айвена в глубине мануфакторума должны были найтись помещения, которые будут экранировать сигнал маячка Конса. Оставалось только доставить его туда... после этого убедить его в бесполезности сопротивления должно было оказаться несложно.
Осталось позади краткое совещание с полковником, блестящие глаза Джона, его наспех замотанная какими-то тряпками рука...
Шестеро готовились сделать новый шаг навстречу неизвестности, когда раздался рев двигателей из темных проемов складских помещений.
Новая атака. Как нельзя вовремя.
Первыми из сумрака вылетели ревущие трехколесные машины, со скорострельных огневых установок которых палили очередями еретики. За ними устремилась в атаку пехота...

Вальдемар, заметив опасность, первым же делом побежал к одной из главных линий обороны: автопушкам, уже установленных на позициях среди баррикад. С его поврежденной рукой он не мог надеяться на большую успешность своих действий, поэтому всё, что ему оставалось - выжидать и целиться, чтобы потом разом оправдать свое увечье.

Вокруг проснулась суета, и на этом празднике воинственной жизни Клаус, как он сам полагал, совершенно точно был лишним. Поэтому, когда все кинулись по местам, Сенешаль так же изобразил воинственный рывок, но потом притормозил, и осмотрелся на предмет хорошего укрепления, за которым можно будет переждать игру мускул и крупнокалиберных орудий.
- К бою, - громко подал сигнал Кевин, целясь из пистолета. В целом, в сухопутных баталиях он полагался на тактическое мышление Милитанта.

Враг определенно не давал покоя, и ресурсы его казались неистощимыми. Впрочем... как знать, ведь что бы тогда мешало еретикам наслать на них еще мутантских отродий?
- К бою, - эхом отозвался Миссионер на призыв ВойдМастера и выбежал через левый выход к баррикадам. Вокруг бойцы уже хватали оружие и организовывались, понукать их лишний раз нужды не было. А вот показать пример спокойной собранности - вполне.

- Отряд, занять позиции для обороны! Концентрировать огонь на правых трайках! Стаббер, ракеты, болтер - брать прицел! Ждать! - раздался голос Айвена. Сам он скользнул к бойнице и, вскинув к плечу болтер, прицелился в водителя одного из трайков. Крикнул вдогонку удаляющемуся Милитанту, - Вальдемар, твои - левые!

- Император зрит, что кончается сила Вражья, бодрей, бойцы, бей погань! - Лютер постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более громче и уверенней.

- Автопушкой по левым! Бойцы, огонь по пехоте! Справимся - мелочевка ползет! - командирский голос полковника прорезал беспорядочный шум, после чего он сам поднялся и открыл огонь по противнику. Ответные пули щербили камень КПП - на бегу меткость у культистов снизилась, но все равно полковник пару раз морщится от случайных пуль. Пуля, как известно, дура, но ранить полковника врагам пока не удалось. Однако, правый трайк ударил удачной очередью прямо через бойницу - солдата на второй автопушке пулями снесло с позиции, второй закашлялся, отлетев прямо на Айвена - не жилец, если не спасать, а Миссионер как назло отошел. Впрочем, медики сновали где-то неподалеку...

Лучи лазганов били в сторону трайка - но безрезультатно, гвардейские хеллганы пронизывали легкую броню, собранную, как и весь трайк явно наспех, но еретики были еще живы. И они приближались...
"Ну что ж, пора. Сдохните уже, твари варпа!" Должно получиться. Вальдемар начал вести огонь по одному из трайков в автоматическом режиме. Очередь из автопушки снесла орудие на задней платформе трайка вместе со стрелком.
- Отлично, Вальдемар!!! - прильнувший к краю баррикады Лютер увидел кровавую вспышку на месте огневой платформы трайка и отсалютовал Арх-Милитанту огнеметом. Впрочем, ему почти сразу пришлось пригнуться - враг тоже не жалел патронов, наполняя воздух вокруг баррикад хищным свистом.
- Команда! Огонь по пехоте! Используйте автоганы! Бейте короткими очередями! - Кевин отдал приказ абордажникам и постарался представить, хватит ли им сил, чтобы удержаться, и куда придется отступать, если их все-таки сомнут.
В который раз за этот день его рука почувствовала знакомую витую гарду палаша.
Флотский пистолет снова отозвался громким хлопком: "Жрите, гады!". В основной вражеской массе, что еще была где-то в сотне метров от КПП, кажется, кто-то упал. Впрочем, там постоянно кто-то падал - огонь Наарлокских СПО выбивал еретиков стабильно и эффективно, сказывалась уверенность солдат, укрывавшихся за баррикадами.

Лютер уже привык к этим шершавым стенкам испещренных вражескими попаданиями плит, к этим обшарпанным ящикам, к этому немного чуждому заводу запаху... Нет, они не отдадут врагам ни кусочка Империума!
Старательно всматриваясь в накатывающихся врагов, Миссионер решил, пока не поздно, сменить позицию - залезть на крышу КПП, например. Вид оттуда лучше, и если вдруг какая-то опасность появится - он заметит ее первым. Да и помочь правому флангу сможет в случае чего...
...Айвен отшатнулся, когда раненый сполз, цепляясь за него руками и пачкая броню свежей кровью, но времени оказывать помощь не было.

- Медика!

Болтер вернулся в исходное положение, Лейт прицелился, плавно, как на учениях, спустил крючек, и в водителя ближайшего правого трака полетел разрывной снаряд, оставляя дымный след сгорающего реактивного топлива.

- Стаббер, болтер, очередь! Ракета, жда-а-ать! - рявкул справа болтер Шефа, с недовольной гримасой целящегося в трайк, загудел крупнокалиберный ротный стаббер, пережевывая ленту. Два болта из трофейного оружия пробили грудь еретика, и тот, умирая, рванул руль в разворот. Трайк кувыркнулся, преследуемый градом пуль, ударился в своего собрата, послав того в занос, и спустя два переворота, замер, дымясь.
Прицельный выстрел едва высунувшегося из-за края бойницы Клауса разорвал одну из шин другого трайка, и тот замедлился, шелестя и хлюпая развороченной покрышкой.
- Спасибо. Они ещё не всё видели, - усмехнулся Вальдемар, опять наводя автопушку в сторону трайков. Да, они ещё не всё видели. И торопиться тут лучше не надо. Не с его рукой.

Стрелок на замедлившемся трайке дал очередь по бойницам - и судя по грохоту, дорожка из пуль ведет прямо к Милитанту...
- Не прекращать огонь! Проредите их, парни! Смерть еретикам! - голос Войд-Мастера звучал, как рев плазменных движков.
Забравшийся на крышу КПП Лютер быстро осмотрелся и невольно вздрогнул, вспомнив, как смяла и смахнула его отсюда огромная лапища мутанта. Нет, собраться - это дело былое, а сейчас гремит уже новый бой.
Миссионер прижался к остаткам укреплений на крыше и, прищурившись, всмотрелся в поле боя, сжимая в руках потертый огнемет.

Треск пуль. Когда в воздухе столько концентрированной смерти, жизнь любого человека в руках Его. Словно яростный кузнец, вражеская очередь смяла и исковеркала автопушку Вальдемара, а вместе с ней и руку, ее державшую. И без того израненная, теперь она не шевелилась ниже локтя, и бессильно повисла вдоль тела...

Боль... Невероятная, страшная боль пронзила руку Милитанта. Вальдемар не смог сдержать крика и резко отшатнулся от уже бесполезного оружия. Варповы отродья! Думают им мало того, что они сделали с рукой до этого? Ну он им ещё покажет. Заливая пламя боли топливом ненависти, Вальдемар отточенным движением достал болт-пистолет и стал планомерно продвигаться в сторону второй автопушки, походу отстреливаясь от сил неприятеля. Они ещё увидят, что он и с одной рукой стоит двадцати здоровых!
В очередной раз сжимая крючок, Вальдемар дернулся от того, как отдалось движение во второй руке. Болт клюнул угол между стеной и потолком. Ничего. Держаться. Он еще и не в таких переделках побывал...

Выстрелы Кевина отнимали жалкие жизни у одного еретика за другим - у бравого ВойдМастера закралась даже мысль, что это лишь отвлечение их внимания от чего-то большего - но большего пока не было видно.

Айвен, поблагодарив Императора за то, что тот направил руки его бойцов, перевел прицел на удержавшийся после шквала огня на колесах агрегат - точнее, на его водителя. Давать возможности экипажу еретиков опомниться и открыть ответный огонь он не собирался.

- Стаббер, болтер, прицел! Ракета - прицел и ждать! Остальным огонь по пехоте! Очередями!
Щелчок переключателя режима. Чуть слышный удар бойка, инициировавшего зажигание снаряда. Лязг механизма, досылающего следующий болт. И четыре дымных хвоста, устремившихся к машине еретиков...

- Да пошло оно всё к такой-то матери! - выпалил Клаус, когда повсюду стали свистеть снаряды и "безопасные" местечки просто исчезли. Собрав кое-как волю в кулак, он вновь высунулся и сделал выстрел. Заметив, что Вальдемару вновь не повезло... эта проклятая война точно убьет его когда-нибудь.

Один из выпущенных Айвеном снарядов пробил броню и взорвался уже внутри цели - но поразил культиста лишь осколками. Он выправил свой трайк и повел его вперед. А другой, едва не угробивший Милитанта, задымил, зарычал двигателем, но, в конце концов, обреченно остановился.

Клаус решил добить неосторожно замершего врага, и не прогадал - выстрел, попав точно в топливный бак, превратил трайк в объятый огнем шар - меткости Сенешалю было не занимать. А бойцы СПО перенесли огонь на толпу - но странное дело, темп выстрелов со стороны отряда Айвена неожиданно замедлился. За ревом очередей со стороны еретиков проступили удивленные возгласы...

- Болтер, стаббер... - не опуская оружия и практически рефлекторно ведя его вдоль траектории движения трайка, Айвен скосил глаза, чтобы оценить ситуацию на поле боя. Настоящий командир…
- Огонь… - голос Айвена просел так, что его еле услышали даже те, кто стоял в бункере. Руки сжались в кулаки, и Лейт не сразу понял, что воющий звук – это уходящие в молоко выстрелы его болтера. Губы двигались почти беззвучно, хотя капитану Десятого Наарлокского больше всего хотелось сейчас кричать… - огонь, огонь, огонь…
Лица еретиков. Знакомые лица. Лица людей, которых он привел в эту мясорубку. Он, никто другой. Пусть это был приказ командования, пусть это был безумный план Хендрикса, пусть все они исполняли волю Императора… но это были ЕГО люди. И они не заслужили ТАКОГО.

Шарниры, стальные пластины, вбитые прямо в голову, бледные, истощенные, измученные лица, исчерченные свежими шрамами. И пустые глаза. Глаза, лишенные света Императора. Те, души чьи сейчас должны были находиться у подножья Его Престола, шагали, подобно марионеткам, на укрепления, которые обороняли их бывшие товарищи по оружию.

- И мертвые пошли против живых…
Как ни странно, именно эта мысль вывела Айвена из ступора. Эти люди не могли быть живы. Они умерли, чтобы Айвен и его люди жили и выполнили задание. Чем бы сейчас они ни были, это были уже не его подчиненные. А враги… Враги, которые стояли между Лейтом и его заданием. А, значит, должны были быть уничтожены…

Десятый Наарлокский видел сегодня многое. Еретиков, превосходящих числом. Фанатиков, бросающихся на колючую проволоку. Монстров, которые способны раздавить тебя, как букашку.
Но, пожалуй, ничто не пугало так, как это. Облаченные в серые робы рабочих завода свои. Трупы братьев по оружию, вставшие против них. “Что ты сделал, чтобы спасти меня?” - кажется, спрашивают они, - “что?”

Был бледен Айвен Лейт-Донован, стреляющий с закрытыми глазами, куда угодно, лишь бы не видеть этот ужас. Был бледен полковник Лайонелл Чарден, трясущимися губами шептавший молитвы, медленно, словно во сне, поднимающий оружие.
Судорожно кричали, вопрошали что-то солдаты СПО. Кто-то пытался открыть огонь, но стрелял в пустоту, в потолок.. Слезы катились по щекам Зверя, рычавшего что-то нечленораздельное. Ланс сдавил голову руками, раскачиваясь, словно умалишенный.
И только Шеф, сжав побелевшими пальцами трофейный болтер, словно не понимал, что происходит. Он стоял и стрелял. Одиночными.
Только стоящий рядом с ним мог бы услышать, как он просит прощения. У каждого из них.

Но мертвые не ждали ответа. Они стреляли, стреляли своими последними патронами и зарядами - и бессилие Наарлокцев было губительным для живых. Упал, выронив трубу ракетомета, один из солдат. Другой, выпустив лазган, согнулся пополам от перечеркнувшей живот очереди. Третий. Четвертый. Добежав дерганным кривым шагом до поврежденного края КПП, враги побросали разряженное оружие и полезли вверх, пытаясь перебраться через завал “Химер”, через полуобрушенные гребни баррикад. Добраться до людей. До живых. Задушить их голыми руками.

И на их пути вскоре должен был оказаться капеллан корабля "Удар Милосердия"

"Какого черта?" - пронеслась мысль в голове у Войд-Мастера. - "Какого черта они замолчали!!?? Нас же тут раздавят! Наверняка какая-нибудь дурь, вроде того, что они земляки или бывшие соседи."
Кевину, в свое время хладнокровно задушившему насмерть полэкипажа поднявших мятеж товарищей, все это было непонятно. Но он не стал тратить время на разбирательства.
- Приготовиться к рукопашной! Коуп-де-Грейс! Наарлок! Стоять как стена!!!

- Молчите, изверги?! Тогда падет на вас пламенная кара Господня!!! - Лютер едва не охрип. Голос не слушался, норовя сорваться, пальцы непослушно вздрагивали - и все же Миссионер переборол себя. Этот враг был вновь крайне необычным - дерганные движения, множество металла в теле, мертвые взгляды... И это молчание. Оно тревожило больше всего, хотя внутренне Лютер полагал, что нет ничего страшней вида еретика, кричащего "За Императора".
Нет, это что-то другое. Коварство врага, его бесчестие и подлость. Грязная война. Настало время её очистить. Рука направила жерло огнемета в гущу подступающей толпы, а палец вжал гашетку.
- Не горят лишь верные души... пади, оскверненная плоть - прошептали потрескавшиеся губы человека в рясе.

- Солдаты Наарлока! Солдаты Человечества! Солдаты Императора! – в его состоянии выходить под пули было форменным самоубийством, но Айвен знал, что если он сейчас этого не сделает, его отряд не переживет сражение. Для него солдаты были "всего лишь" подчиненными, но для них – братьями, друзьями, соратниками. Люди, которые за все время, войны, раздиравшей планету, неоднократно спасали друг другу жизнь. Солдаты, которые, несмотря ни на что, дожили до решающей битвы. И видеть тех, кто недавно смеялся, ненавидел, любил, грустил… превращенными в безмозглое пушечное мясо. Это могло сломать кого угодно.

- Сегодня, сейчас враг показал нам свое истинное лицо! Это! – Он указал стволом болтером в сторону приближающихся… приближающегося противника. – Они сделают с каждым человеком на планете, с детьми, с женщинами, со стариками, если мы сейчас дрогнем! То, что перед вами – враг! Без пощады! Без сожалений! Без страха! - Айвен поднял высоко над головой левую руку, в которой была зажата связка солдатских жетонов. - За нами души павших братьев! За нами Наарлок! С нами Император! Мы победим!

Дрогнул лед в глазах солдат. Разлетелся осколками.
- За Наарлок! За Императора! - зазвенел клич в узком пространстве КПП, отразившись раз, другой, всей яростью обрушившись на вползших в щели мертвецов - и замерли мертвецы. Замерли, лишь чтобы быть растерзанными - ужас, шагнув вперед, обернулся кипящей яростью, и выплеснулся назад. Примитивные в своей простоте, эти сервиторы не были рассчитаны на такой напор - оттолкнув химеры прочь, бойцы Наарлока расправились с теми, кого не пожрало священное пламя. Лишь когда последний перестал шевелиться под сапогами, очнулись солдаты. Отошли.

В наступившей тишине металлически прогудел голос Полковника: - Господин Кройц. Сожгите эти останки. И тела прочих павших - тоже. Мы не дадим врагу нового шанса надругаться над телами бойцов Империума. Пусть Император примет их души, и даст им покой, которого не имели их тела.
- Священный огонь Его очистит души верных от оскверненных тел, - спустившийся с КПП священник склонил голову в ответ на просьбу полковника. И занялся тем, чем ему было положено - трудом капеллана. Воины должны видеть, что их не забудут.
Даже после их смерти.

Лайонелл подошел к Айвену и тихо шепнул ему что-то. Айвен кивнул.

- Выходим! Быстро!
Командный отряд Айвена собрался быстро: Ланс слегка покачивался, Зверь, кажется, едва сдерживался, чтобы не броситься на кого-нибудь еще, а Шеф был все так же внешне спокоен. Остальным на реакцию требовалось чуть больше времени - но даже Кройц достаточно быстро справился со своим ритуалом, а Конса же водрузили на импровизированные салазки, сбитые из досок ящиков.
- I see you enjoyed some of my works - so sad to waste such a perfect material to fire, you know...
- Shall this be the last fire you see in your life... - с шипящей ненавистью прошептал Лютер, затягивая потуже узел волокуши и передавая длинный конец веревки помогавшему ему бойцу. Теперь вряд ли тёмный механикус сможет угрожать кому-то своим техно-колдовством - нет нужды нести его полу-труп на спине...

Для Кевина высокая готика была непонятна - он только пожал плечами.
- Команда! Отбой! Все целы? Проверить снаряжение! Осмотреть уничтоженных противников, - кивнул Войд-Мастер в сторону трайков, - Через полторы минуты всем быть готовыми выступать! Вольно.

Спустя пару минут священник стоял, готовый к походу - огнемет с последним баком висел на плече, пило-меч - на поясе, дробовик за спиной, а лаз-пистолет - ждал своего часа в кармане рясы. Тяжело было осознавать, что придется расстаться со ставшими почти родными бойцами СПО. Однако, цель и перспектива указывали Миссионеру на великий будущий эффект этого... предприятия. И словно тень Номада шептала что-то на ухо Кройцу, указывая ему на Наследника. Да, Лютер слишком долго собирался с духом для самого важного в его жизни разговора... И все же было еще рано, слишком рано. Победу еще только предстояло вырвать из лап врага.

Быстро оценив состояние руки, Вальдемар решил, что больше не стоит терзать ее. К тому же, за адской болью она не подавала никаких признаков "жизни". Оглядевшись в поисках Лютера, Милитант позвал его. - Лютер, поможешь мне?
- Да. Сейчас.
Задумчиво ответил тот, не сводя глаз с приготовлений Айвена.
Вздохнул тихо и направился к Вальдемару, на ходу доставая из вещь-мешка изрядно прохудившийся мед-набор.
Джон при виде полуживого Милитанта присвистнул, и невесело ухмыльнулся:
- Вот теперь нам точно надо идти вместе. Вдвоем как раз один полный комплект получается.
- Угу, прям правая и левая рука командира, буквально, - Милитант хмуро усмехнулся.
- Видимо, мне теперь придется выторговать тебе путевку на хорошую курортную планету, - кивнул Сенешаль, - Ладно, так уж и быть. Специальное предложение - круиз для молодых парочек. - вздохнул Клаус, увидев выражение лица Джона.
- Торговцы... - покачал головой Джон, но, похоже, не обиделся
- Лютер, помоги привязать руку к телу. Больше от нее, похоже, никакого проку не будет, - в глазах Вальдемара читалось плохо скрываемое страдание. Практически полное лишение конечностью функциональности чуть ли не сводило его с ума. К тому же вид почти так же искалеченного Джона каждый раз пробирал Вальдемара до дрожи. Видеть, как жестоко судьба обошлась с таким прекрасным воином - это приносило чуть ли не столько же боли, как собственная рука.
- Спокойно, Вальдемар, не смотри на руку, смотри вперед. Видишь тот черный дым? Это горят поврежденные тобой трайки. Видишь тела врагов? Они убиты твоей рукой, -
Лютер орудовал бинтами и веревками, стараясь придать органической конструкции сколько-то годный вид. - Всё будет хорошо.

Оценив проделанную работу и горячо поблагодарив Лютера, Милитант, готовый двинуться в путь, направился вместе с остальными, к Айвену. Тот в это время о чем-то говорил со своим командным отрядом, показывая путь на карте. Судя по всему, инструктировал их на случай, если отряду придется разделиться. А полковник Чарден собирал людей и, судя по всему, планировал внезапный захват ангаров. Сумерки и темнота должны была в этом несколько помочь.
- Какие будут приказы, шеф? - подходя к Айвену, Вальдемар мельком взглянул на карту.

Ночь... Ночь уже опустилась на Наарлок, и вечно влажный воздух сейчас казался сухим. Местные чувствовали - грядет гроза.
- Выдвигаться. Мы и так потеряли здесь достаточно времени и солдат.

Лютер последовал за Вальдемаром но ничего к его словам не добавил. Лишь посмотрел внимательно на Наследника, и кивнул на его приказ.

Путь к свободе - томительно длителен. Шуршание шин, проверка на границе...
И вялые, односложно отвечающие на вопросы эльдар - усталость взяла свое? Неудивительно, ночные события говорят за себя сами..

...Струи дождя, протянувшиеся сверху вниз на атакующих, снимающего плоть с костей дождя пси-кости. Чья память? Твоя? Чужая? Экзарх, сходящий с пути не знает, но не может не быть ими, не быть каждым из воинов, уничтожающих врагов, их командиром, теми, кто гибнет, становясь необходимой потерей, и теми, кто побеждает...
...Неподвижно тело, но мелькают в глазах росчерки меча - ты ли, Гисэйл Ваир, мастер клинка? Или я сам? Или кто-то еще из бесконечной череды?

Страшен боевой транс. И опасен. Особенно когда силы на исходе, когда воля едва противостоит натиску прошлого, грозящего утопить наблюдателя в себе. Это ты выходишь с мечом против десятка проданных-душ, воинов ненавистной Бездны. Это ты останавливаешь живое море Великого Пожирателя. Это ты вновь возвращаешься на поле боя с гвардией, бьешь как один, уклоняешься от штыков, и убиваешь, убиваешь, убиваешь. Гасишь огни жизни.
Кто ты, осмелившийся?
Эларик, Танец Дождя.
Клешня демонетты. Желтый глаз ликтора. Зубы пса, откусывающего тебе руку.
Кто ты, гордец, возомнивший себя достойным? Собирающий Пути как глупец - оружие, считая, что меч, копье, кинжал, сабля - сделают тебя сильнее чем ты есть?
Эларик Маульнир. И я не сдамся
Силовое лезвие скользит по хитину брони. Снаряды автоматического орудия мелькают рядом, каждый готовый проделать тебе дыру с пятерню размером. Пламя Бездны пляшет на пальцах безумца-колдуна.
Кто ты?
Эларик...
Тьма сгущается над твоим взором, пронзающим десятки битв, сотни и сотни ударов меча, пинков, уворотов..
И свет зажигается рядом. Ты не один. Твои братья рядом. И тот, кто соскользнул бы в пасть Жаждущей без твоей помощи, протягивает тебе руку. Робкое касание. Тепло.
Я рядом, брат. Не уходи во тьму.

Я не сдамся.
Я не сойду с моего пути.
Я пройду до конца. Я возьму то, что мне нужно. Мое в том право.

Спасибо тебе, Айлен, что увидел. Спасибо, что подсказал путь.
Турель - возможно, последнее, с чем нам помогут мон-кей. А значит, знание о них необходимо нам.
Дать им знать о том, где мы, кто наши союзники, - значит дать им власть над нами.

Тормозит машина. И сотни картин боя, сотни ударов, сотни хитрых, умелых, сильных врагов - переплавляются в одно-единственное движение.
Качнулся вперед Эларик - словно бы торможение было чуть резче чем нужно. Ухватился за кресло впереди..
Коснулись пальцы чужого тела - совсем рядом с тем местом, где бьется такое уверенное, такое спокойное сердце.
Отдохни, Организатор. Ты не умрешь, сегодня. Но и видеть, куда ускользнут дети Иши - тебе не следует.
Лучше открой нам свои секреты.
Осторожны пальцы. Но настойчивы. Хотят узнать, понять...
У бойцов есть уязвимые места. У Организаций - тоже.

По всей Норске шаманы били в барабаны колотушками, провозглашая начало Последней Битвы коей суждено разрушить этот мир. Тысячи верных последователей сходились к покрытому ледяной корой озеру, ставшему ареной боя между демонами двух богов...
Хлещет змеиный раздвоенный язык меж острых зубов кроветворца. Исписаны рунами ненависти его витые рога, пар из ноздрей облачками устремляется к небу. Отражением в его желтых глазах - две соперницы. Ни на миг не прерывающие движений боевого танца, смеющиеся одними глазами, кружащие вокруг краснокожего демона Кхорна, застывшего в центре только им видимого круга.
Быстрее. Кто же из них, одна или другая? Сейчас или потом? Выбор кхорнита сообразен философии его бога. Бросок топора в одну - неподъемная тяжесть для смертного оборачивается пустым звуком для порождения варпа, не рожденного среди постоянства тяжести и инерции, - и прыжок наперерез другой. Скорее, пока звенит, разрезая воздух, черная бронза, пока горит в душе порыв... Острые когти кроветворца пробивают нежную кожу демонетты, густой сиренево-черный ихор хлынул из раны. Взревел кхорнит, высоким хриплым голосом прославляя пролитие крови, победу во славу своего господина..
Корчится в судорогах демонетта, а запах будоражит, сводит с ума... слишком медленно. Слишком наслаждался демон разрыванием внутренностей жертвы, слишком поздно услышал тихий звон цепи сзади. Цепи его собственного топора. Петли кишок стянули лапу демона, не давая вырваться, а из горла полумертвой демонетты вырвался кашляющий смех. Лезвие топора вонзилось глубоко в хребет демону, и тот, теряя силы, упал на тело своей жертвы, запечатлевшей на его лбу кровавый поцелуй.
 - Вс-стань, с-сес-стра, у нас-с еще много дел.

Магия изменила леса Страны Троллей, оживила их, и теперь, гримасничая гротескными лицами, деревья неуклюже ползут во всех направлениях. Где эти глупые шаманы? Куда подевались? Меч просит крови и пока получил лишь одного, а кровь колдуна что водица, нужно больше... больше...
Но смыкают круг деревья, и скрипуче поносят старика-кхорната на своем древесном языке. Радужные туманы заполняют все вокруг, и проклятых колдунишек не найти боле, побери их Бездна...

Империя.. о, где твои былые дни, земля Сигмара, где твое величие, твои подвиги? Крысы точат дно твое, крысолюды хозяйничают в закромах, - стражники с ног сбиваются, отбивая один набег за другим, не успевают, с тоской смотрят на исчезнувшие запасы, на погрызенные мешки и разломанные ящики. Чума течет по канавам твоим, чума льется с неба, чуму несут ноги тысяч крыс, испещренных бубонами Нургла. Ползут за градом слухи о краснокожих монстрах с мечами длиной до неба, но стражники лишь качают головой - пускай бы и уничтожила одна напасть другую, не справиться нам. И словно в ответ на лень и апатию стражи ярость охватывает людей...
 - Доколе мы будем терпеть вонь на наших улицах? Доколе высокородные ублюдки будут сливать свои помои нам на головы?! Доло-о-ой!
звенит фальцет бондаря, и толпа выходит на улицы. Боль, страдание, отвращение к жизни - все переплавляется в ярость, которую так просто выместить на другом. Ах живешь рядом с заросшим колодцем? В ножи его! Родимые пятна на роже? Культист, чего проверять, жги его!
Пожары вспыхивают один за другим в городах, и не все из них уничтожают лишь мирных граждан. Культ Нургла несет потери, и, зная причину безумия, навстречу первому кровавому демону, вышедшему на улицу, из сливных труб, булькая, выползают рогатые чумоносцы. Двое против одного.
 - Тв-рл-вои прис-спешники уже дал-леко, а этот гор-л-род пр-л-ринадлежит нам! - пробулькал один из них, а второй молча выудил из складок тела ржавый кинжал, и поковылял навстречу рогатому...
Кхорн был в ярости. Один за другим его демоны, - лучшие из лучших, воины из воинов, - терпели поражение от каких-то жалких слюнтяев и соплежуев. Вот утопили в блевотине кроветворцев в Империи, вот пропитанная хаосом земля Бретонии взрывается магическими огнями Тзинча, не давая убить магическую тварь. В Эсталии Кровожад размахивает топором - но крепка вера священника, и тяжел его молот, а магические стрелы имперского героя пронзают закаленную в черных кузнях бронзу. Вот вонзается стрела в налитый кровью глаз, и земля сотрясается от бессильного рева монстра - слишком быстр лучник, и не достать его топором. Даже хлыст бессилен, не достигая увертливого человечка... Боль.. Боль смерти от рук недостойных. С этой болью демон повалился на землю и истаял в облако пахнущего каленым железом дыма.
В Тилее Слаанеш вновь обыграл его - культисты, хоть и были юркие, но должны были спать, а во сне к ним приходил Хранитель Секретов, и наутро лишь смятая трава оставалась свидетельством о том, что кхорнат спал здесь днем раньше.
Ненависть наполняла душу Бога Войны, волны Ярости расходились вокруг него, и волновалось Море Крови, и разлетались на кусочки черепа, не выдерживая силы гнева Псоглавца. И всю эту ненависть он вложил в один устрашающий рык, рык, потрясший пространство Варпа, рык, сотрясший небеса и землю Тварного Мира. Услышал этот рык последний из кроветворцев, находившихся в Старом Свете, тот, кто еще не успел опозорить имя владыки битв. Услышал, и осознал, что за участь ему предстоит. Новым чемпионом нарекал его Кхорн, тогда и если.. если.. он очистит земли приграничья от отродий Принца Наслаждений.
Улыбнулся демон, ощерив кривые зубы. Взмахнул оружием своим - не топор был это, и не волнистый фламберг, любимый его собратьями, а изящная в своей простоте сабля, дуга смертоносного металла, под дыханием которого стонал сам воздух.
..Он убивал. Всех. Каждое создание человеческое в каждом городе, виновных и невиновных, воинов и купцов, торговцев и правителей. Принцы Границ бежали прочь из своих владений, но демон настигал их раньше, и кричал воздух, страшась коснуться сабли чемпиона Кхорна, и кричали люди... а потом они замолкали, и лишь капли крови шептались друг с другом - кап.
Кап.
Кап.

Демонесса бесновалась. Привязанный к столбу смертный был уже слишком слаб, чтобы даже говорить, но все равно жадно смотрел на ту, что грозила ему погибелью
 - Вековечный врааааг... Присоединись к моему танццу - прошептала дева Слаанеша, опускаясь на все четыре конечности, и присматриваясь к пришельцу.
 Демон шел вперед.
 Тварь закрутилась, завертелась вокруг него, распространяя ароматы божественного желания - но демон был глух к этим попыткам. Он просто шел вперед.
 Опустившись на четвереньки, демонесса зашипела, подобно дикой кошке, и прыгнула на кроветворца, полосуя воздух острыми когтями.
 Демон взмахнул саблей. Контур оружия словно размазался в воздухе - и вот он наклоняется, едва заметно качая головой, к разрубленной пополам демонетте. Отрубает голову, и слизывает капающую с шеи бледную кровь..
 
Тягучий звон, доносящийся с небес возвещает о благосклонности Кхорна.

В Пустоземье ассассины Кровавого бога, члены новосозданного культа смерти, мстят агентам тзинча. Те слишком привыкли к могуществу магии, и ничего не могли поделать с банальным кинжалом в горле.

В Тилее поиски престарелого колдуноненавистника заставили и хранителя Секретов вернуться в мир варпа - огонь все еще был надежным средством от козней варпа, особенно для героя плаща и шпаги, не владевшего искусством пленения демонов.

Весь Старый Свет замер в ожидании победителя... Нургл, владыка бубонов, почти догнал занятого боем с извечным соперником Кхорна. Но судьба в этой эпохе любила воинов.
Над трепещущим миром прогремел боевой клич войск Сидящего-на-Троне-Из-Черепов.

Туман вновь окутал утренний Сан-Франциско - солнце еще только успело подняться, взмахнув лучами-ресницами, и клубы его, словно облака пара из диковинных паровых экипажей заполняют улицы. Новорожденные потоки света играют с туманом, расцвечивая его десятками утренних красок, ветер холодными ладонями лепит из белесых клубов лица, фигуры, пейзажи. Редкие прохожие останавливаются, завороженные картиной, но вскоре ледяные струйки проникают под одежду, и они идут дальше по своим делам, ускоряя шаг, и мечтая "а вот если бы не..."
Прохлада утра привела часть прохожих в кофейню "Сундук с игрушками" - раскрашенное в пастельные тона здание словно вышло из детских сказок про "пряничный домик". Войдем внутрь, скрипнув дверной пружиной, и окунемся в теплое облако запахов, согревающее тело и будоражащее ноздри. Столы и стулья темного дерева, небольшие "кабинеты" для на двоих у одной из стен, и барная стойка - когда-то изготовленная из красного дерева, за долгие годы она потемнела, и приобрела словно бы вторую суть, так хорошо знакомую тем, о ком сегодня мы поведем повествование. А вот и они - заходят в дверь, решив насладиться чашкой утреннего кофе, и посетить (возможно) впервые увиденное, но очень уютное местечко. Фицльвиг, чья солидная фигура виднеется из-за стойки, сегодня строг и неприветлив, мрачное бурчание "вытирайте ноги", и лаконичный кивок в сторону большого, горячего кофейника удивительным образом вписываются в атмосферу кофейни. На полках, доступ к которым открыт тем же лаконичным взмахом ладони, есть разные сорта кофе и чая с разными видами трав, а самым настойчивым достается бутылка имбирного эля сдобренная порцией жалоб на погоду, старые кости, политиков и весь мир подряд.
Кроме наших героев здесь не так много посетителей - остроносая женщина, качающаяся на стуле и читающая какую-то потрепанную книгу в одном из кабинетов, малыш Красная Шапка, - еще достаточно милый на посторонний взгляд, - пожирающий тройной сандвич вместе с картонной тарелкой, на которой он лежит, и юноша-тролль, спокойно ожидающий кого-то в другом кабинете.
Время от времени он бросает задумчивые взгляды на предмет, находящийся напротив кабинетов - большой старинный деревянный сундук, покрытый причудливой резьбой.
--------------
Все "чисто случайно" оказались прохладным октябрьским утром в "Сундуке игрушек". Кто-то мог прийти на минуту-другую раньше, и уже сидеть с чашкой кофе, или еще только выбирать себе что-нибудь по вкусу, а кто-то еще только стоит в дверях... Но все вы здесь, так или иначе.
--------------
Эйлин

С самого раннего утра, Эйлин была во власти странного чувства, будто что-то должно произойти. Но что это будет, чудесно или ужасное, девушка не могла сказать. Но из-за этого волнительного предчувствия все вещи, так и пытались выскользнуть из ее рук. Она случайно насыпала соли в свой утренний кофе, из дому вышла в домашних тапочках, а уже в "Филине" пару раз обсчитала покупателей.

Решив, что так дальше продолжаться не может, Эйлин оставила магазин на попечения Вэйда - рыжего мальчишки пака, что решалась она сделать только в исключительных случаях.

Ноги несли ее по улицам, прогулка успокаивала и давали мыслям улечься, пока наконец ши не очутилась напротив "Сундука игрушек". Свежий аромат выпечки разжег аппетит и навел ее на мысль купить пару булочек с собой в знак благодарности для Вэйда.

Войдя в кафе, она быстро оглядела зал, приметив для себя столик подальше от чужих глаз в углу. А затем подошла к стойки, чтобы сделать заказ.

-Пожалуйста, фиалкового чаю и две заварных булочки, одну с собой.

Айдан

Работа - дом, дом - работа, по выходным - изнурительные вылазки в поисках неосязаемой мечты и обреченной на вечность надежды. Медленно, но верно время приблизилось к осеннему отпуску. Конечно, лучше всего брать его под Рождество, когда дети мечтают всего активнее и, не будучи скованным смертным обличьем, фланировать от ребенка к ребенку, пропитываясь столь необходимым ши гламуром. Но это - потом. Летом Айдан много времени проводил среди аттракционов в парке развлечений и теперь гламура у него было достаточно. Достаточно для чего? - спросите вы. Достаточно для еще одной вылазки навстречу неизвестности. Вылазки, после которой хочется одного: забыть всё, не чувствовать боли, раздирающей все его существо изнутри. Но это - потом. Сейчас...

Звякнул дверной колокольчик, и Айдан поднял голову от дымящегося коричным ароматом черного кофе, который он купил всего пару минут назад в надежде проснуться и выйти из кофейни, чтобы снова сотворить поисковый огонек, который должен был привести его...

Эйлин.

Фиалковый чай и две заварные булочки.

Одну с собой.

Всего мгновение отделяло его от прилавка, где дорогая сердцу ши покупала свой утренний завтрак, но Айдан не стал тратить его поспешно. Грациозно поднявшись со стула, он неторопливо - и все же достаточно быстро - прошел через зал и изящно облокотился на стойку возле вновь пришедшей.

- Я заплачу, - на отполированное дерево перед Фицльвигом легли монеты. - Желаете чего-нибудь еще, леди?

Мягкий голос, завораживающий вниманием и нежданной лаской. Так не начинают беседу с той, кого надеются заинтересовать собой. Так говорят с теми, кого давно и хорошо знают и любят. Да и весь разговор больше похож на продолжение, чем на начало, - длинная и богатая событиями история, теряющаяся в глубине веков, - вот, что приходит на ум, когда вы смотрите на юношу-ши, заговорившего с девушкой в то погожее октябрьское утро в "Сундуке игрушек".

Юп мчался за похитителем кошельков, лавируя в праздничной толпе.
Воришка ничуть не уступал ему в проворстве: ловко ввинчиваясь между пешеходами и медленно движущимися карнавальными платформами, перепрыгивая через ограждения и барьеры, ныряя в толчею у прилавков и выныривая в неожиданных местах дальше по улице, он сумел оторваться от преследователя.
Гнаться за жуликом, который добывал себе пропитание быстротой ног, могло быть делом безнадёжным - если бы не то, что Юп прекрасно знал этот район Атолл-сити.
Будем соревноваться не ногами, а головой.
Улица, по которой двигалось шествие, должна была вскорости изогнуться буквой S и сузиться, замедлив всю процессию. И если знать, в какую подворотню нырнуть и по каким задворкам пробежать, можно выскочить впереди, чтобы перехватить ничего не подозревающего карманника.
Юп ухмыльнулся, и подумал:”Парень, ты можешь дурачить туристов, но я-то местный. Сейча-ас мы тебя обгоним.”
Подворотня, развешенное на веревке белье, под которым пришлось пригнуться (и все равно едва не снес ведь), вечно дырявый забор за мусорным баком...
И мужик в клетчатом пальто, появившийся на пути слишком невовремя.
Растягиваясь на земле, Юп изрек что-то совершенно немонашеское.

- Смотри-ите, что у нас тут.
- Куда бежим, достойный брат?
- Хоба-на! Какая встреча!

Не только Юпу этот переулок был знаком с детства. Те трое, что перехватили бегущего “монаха”, поначалу хотели всего лишь поразвлечься. Может быть, потрясти карманы у одинокого прохожего - хотя что возьмёшь с бритоголового “достойного брата”, у которого и чашки для подаяний-то нет?
Впрочем, здравомыслие и логика на этих улицах ночевали редко и в прескверной компании.

А вот когда Юпитер выругался, троица немедленно сориентировалась - что, зачем, почём. Не так уж давно в этом районе крутились подозрительные ребята, расспрашивали про то, как найти “капитана Ли” - капитана или там пилота, не возвращался ли он сюда, не оставлял ли весточку старым друзьям, не искал ли работу или жильё.
Тогда никто ничего не мог сказать: был Юп да сплыл, в люди выбился, хорошие деньги зарабатывает, на любимую родину носа не показывает.
Незнакомцы тоже надолго не остались, однако постарались, чтобы каждый в округе знал - за Юпа серьёзными людьми положена хорошая награда, и если кто хочет подзаработать, так надо кой-где словечко обронить, а если кто-то по старой дружбе захочет Юпа приютить и помочь ему - для здоровья такое больше не полезно.

Поэтому, когда монах в занавеске обернулся Юпитером Ли в карнавальном костюме, трое “друзей детства” поняли это как подарок от судьбы на праздник. Сдать его кому надо и получить награду - чего проще?

- Не спеши, достойный брат.
- Так, мужики, держи его!

Ох, - только и подумалось скривившемуся Юпу, когда “Деревянный” Пит Сампкин заломил ему руку за спину. “Ох, жизнь, в тебе есть замечательные стороны, такие как фейерверк, но иногда твое чувство юмора совершенно не к месту.”
Следующие несколько минут были скудны на связные речи, зато полны попыток вывернуться из захвата, пинков куда придётся, ну а сопутствующие случаю ругательства приводить смысла нет - ничего не изменилось с тех пор, когда им всем было по десять лет. И эти же wang bao dan (выражение, дословно означающее “забывшие 8 заповедей”, но несмотря на это, вполне обидное) трясли карманы и развешивали фингалы ровесникам.

Напавший на Юпа мелкий криминалитет больше мешал друг дружке, чем помогал: им не удалось ни вырубить его, как они планировали, ни затащить в дом, где нашлось бы подходящее оружие. Но и сбежать от них Юп не мог - держали крепко, расставаться с нежданным призом им не хотелось. В потасовке временно наступила патовая ситуация, когда все слегка выдохлись, никаких резких движений не предпринимают, удерживают текущую позицию и ждут, пока противник сделает глупость.

Главный в троице - Вилл Чжи, вспомнил Юп, ещё бы три столетия его не видеть - вовремя отшатнулся от удара локтем в лицо и выпалил что-то про обезьяну с палкой, нарядившуюся в занавеску, но от этого не ставшую учителем мудрости. Всё это было украшено разнообразными go tsao de, gos se и ching-wah tsao duh liou mahng (а вот это реально грязные обороты, неупотребимые в обществе).

Юп не остался в долгу:
- Вилли, малыш, ты помнишь детство? Ты и тогда прятался за материнской юбкой и грозился мне кулаком. Что, я настолько страшен в этой хламиде, что вы втроем меня боитесь?
Вместо ответа ему крепко приложили по скуле - в глазах аж звёзды вспыхнули. Следующего персонального фейерверка Юп решил не дожидаться. Притворился, будто “поплыл” после удара, и когда его потащили за шиворот, вывернулся и провёл подсечку, застав врасплох “Деревянного” Пита. Тот кувыркнулся на землю, приложившись с отчётливым хрустом - то ли приземлился на какой-то хрупкий мусор, то ли сломал пару костей. Судя по оханью и тому, что Пит не спешил вернуться в драку - скорее, второе.

- Где мне быть учителем мудрости, как же - бурчал под нос Юп, - разве что учителем глупости. Глупый балбес Юп Ли, в рыжей занавеске с палкой от швабры против Грозы Бьюмонде.
С глухим стуком ботинок третьего любителя обижать монахов ударился о деревянную палку. Имя краснорожего парня бывший гонщик вспомнить не смог, но лицо тоже было знакомое. “Не сломалась” - машинально отметил Юп, - “не зря десятку медью потратил”. Ответный замах, впрочем, пропал втуне, перехваченный мозолистой ладонью, а Юпу чувствительно саданули локтем в бок.
Отшагнув от противника, Юп оказался лицом к лицу с Вилли.
- Лови! - кивнул ему Юп, бросая палку. Хватательный рефлекс у Чжи был с детства развит отменно, но пока тот думал, что же ему с “посохом” делать, Юп сократил дистанцию и от души врезал “другу” лбом по носу.
Нос, всем известно, вещь хрупкая и удары переносит плохо. Взвыв и пытаясь остановить ладонью быстро потекшую кровь, Вилли пошатнулся...

Из полутемного переулка слева раздалось печальное цоканье языком:
- Нет-нет-нет, это безобразие. Во время праздника проливать кровь..
Юп с облегчением узнал голос: - Но пролилось-то совсем немного!
- Что не извиняет монаха святой обители. Как и вас, господа, - добродушный взгляд из-под редких седых бровей уперся в Вилли, его заторможенно оглядывающегося приятеля Краснорожего, и Деревянного.
- Эмм, а мы уже, гм, уходили, да. Мы обознались - пробурчал Вилли, всегда умевший хорошо считать шансы. Монах был не один, а с компанией приятелей, а проверять, врут ли, что стариканы такие опаснее любого здоровяка-вышибалы, хорошо как-нибудь в другой раз.
- Ага, как есть обознались. Этот ваш святой брат - вылитый гонщик Юпитер Ли, вылитый.
Монах и ухом не повел, проследив за быстрым, но организованным отступлением троицы.
- Вижу, хотя [загадки Чань] дались тебе хорошо, твоему учителю боя кэндо нужно было чаще [бить тебя батогами по пяткам].
- Ммм.. возможно, - Юп оглядел себя в порванной и запачканной оранжевой хламиде, и очень захотел, чтобы Учитель не начал исправлять положение прямо сейчас, - Вы ведь знаете, что я не настоящий монах?, - прошептал он, наклонившись к нему
- Твой путь не в одежде, или ее отсутствии, в зубрении сутр или почитании жизнеописания святых. Путь - в тебе самом.
Дальнейшее - неспешное путешествие в сторону космопорта под конвоем людей в оранжевых одеяниях(разумеется, сделанных не из занавески), а также целый ворох нравоучений, - Юп запомнил плохо. Про кошелек в итоге вспомнил он уже заходя на корабль, когда искать и его и воришку было уже однозначно поздно.
Что ж, придется затянуть пояс - пробурчал он себе под нос.

Итак, летопись "Пегаса". Летопись пути сквозь тьму взаимных сомнений, сквозь мрак козней врага - к такому далекому и такому близкому свету.
И единственное, что можно делать во тьме - держаться своих. Не сдавать и не сдаваться.


На мой взгляд, игра вышла хорошей. Да, с провисаниями из-за правил, да, со спорами, да, жесткой к людям в конце не смотря на все их усилия, проигранная для человечества.
Но человечество имело шанс на победу. Возможно, если бы в ходе игры не было пары злобных ошибок, разрешенных в пользу сайлонов, если бы чуть лучше изначально была отбалансирована НК - все прошло бы легче. Но прошло так, как прошло.
Я соглашусь с Драагом в том, что очень приятно именно отыгрывать НК. Играть Леобена, Кэвила, Бумер интересно было в первую очередь на НК, а не в космосе. И я рад, что игра прошла по Пегасу.
Получится ли когда-нибудь у кого-нибудь лучше - увидим. Я пока не планирую.
Возможно - exodus, через месяц-другой. Возможно, кто-то из игроков сам решит стать мастером и порулить, я со своей стороны всецело готов помочь как делом(программой для работы с колодами и картами) так и советом.
И спасибо всем.
Драагу - за Шерифа, который, хотя и иногда был чересчур фаталистичен, все же был тем самым честным сайлоном, который делает свое дело.
Меньшу - за неистовую, обреченную, но не сдающуюся Старбак.
Петруччо - за Шефа, который все же любил машины, старался помочь Бумер сохранить человечество, и сам приложил руку к его уничтожению
Панде - за Старика. Пусть он и попал в центр перепалок между Старбак и Зареком, что выдержать было сложно - и, я понимаю, выдержать давление двух очень опытных игроков еще более сложно, - Старик не сдался, в меру умения гнул свою линию, и шел к победе, не оглядываясь. Нужно больше опыта для оценки поступков, нужно время и силы на отыгрыш - но я в тебя верю.
Ну, и, разумеется, спасибо главному шилу всей игры, Эрлу, за мрачного Зарека, любыми путями идущего к победе. Да, меня не раз раздражал rules-lawering во время игры, но, к чести своей, Эрл всегда внимал словам "не обсуждается", и играл дальше даже в столь тяжких хомрульных условиях. Мне жаль, если я тебя огорчил такой "нечестной трактовкой правил". Что я могу сказать... я только учусь.)

Напоследок, список кораблей в обратном порядке, каким он стал на НК.
Потеря: 1 население 1 топливо - уничтожен на НК последним.
Потеря: 1 населения
Потеря: 1 населения
Потеря: 1 населения
Пустой
Пустой
Потеря: 1 населения
Потеря: 1 населения(убит кризисом)
Потеря: 1 населения
Потеря: 1 население 1 мораль(убит первым залпом рейдеров)

Утро. Утро после "замечательного" вечера с регистрацией корабля, доставкой груза и прочими обязательными деталями, без которых твой долг капитана никак не даст тебе уснуть. Долг капитана, да, откуда только вырос, гадость этакая? Да можно было вообще оставить на ту же Дженни, так ведь нет - смотался и лично просиял во все зубы Арни. Арни, пожалуй, надо будет выставиться перед отлетом, если и впрямь найдет что-то, надежный народ у самого Ядра для нас дороже платины... А сейчас утро, и можно никуда не спешить. Утро на родной планетке, сколько ж Юп тут не был? Какое там число...А, черт!
Одним прыжком капитан подскочил с кровати, плеснул в лицо воды в крошечной душевой и обрушился на романтически настроенного Алана и возможно несколько менее романтически настроенную Дженни:
- Экипаж, у нас сегодня просто замечательное утро, но еще более замечательным будет вечер, потому что вечером...вечером.. вечером на этой планетке КарНаВал! И не говорите мне, что у вас другие планы, раз в год планы можно отложить, а костюм - достать из пыли. Алан, доставай свою смертоносную зубочистку, тебе только маску и плащ подлиннее, я под охотника за головами заделаюсь, Дженни, - капитан на секунду прервал бурный поток трепа, задумавшись над ролью навигатора, и давая ей шанс вставить слово...

- Мистер Вуден, вы, похоже, собрали изрядную толпу поклонников - послышался голос из левого прохода. Сердце дрогнуло, застучало как отбойный молоток. Стоп... Уф, это один из Доралов
- Мистер Дорал, за мной, похоже, охотятся люди.. - он огляделся, и зашептал, - Сопротивления! Я случайно услышал как они планировали переправлять беженцев на корабли!
- Отлично, мистер Вуден, вы исполнили свой долг, как и подобает гражданину Новой Каприки...
- Стоять, сайлон! - раздался грубый голос, - руки вверх и без резких движений!
- Мистер Броуди. Я рад, что теперь в вашей принадежности к сопротивлению можно не сомневаться. Мистер Вуден, я бы советовал вам покинуть нас как можно скорее.
- Никуда он не пойдет - направил оружие на щуплого доносчика Броуди - но Дорал тут же шагнул так, чтобы закрыть ему прицел.
- Сайлон, ты не слышал? Стоять на месте!
- Боюсь, мистер Броуди, это вы не слышали. Или же не поняли, что когда информация попадает к одному из нас - нет пути ее остановить. Бегите, Тони!

Тони не слышал, что произошло дальше - он бежал, бежал.. а потом он понял, что лежит на земле, и не может пошевелиться.
- Жалкий предатель - буркнули откуда-то сверху, и пришла темнота.

Тони Вуден не видел, как костерил Броуди своих ребят, переворачивая неподвижное, мертвое тело сайлона. Не слышал лязга, с которым подошедшие центурионы привели пулеметы в боевую готовность и открыли огонь.
Не знал о том, что, принимая руку Третьей, и вылезая из ванны с гелем, Пятый немедленно начал отдавать распоряжения. Вся информация из его разума была загружена в поток во время воскрешения. А Пятый всегда в первую очередь ценил эффективность.

Поиски в ночи. Врывающиеся в дома фигуры в черных масках. Крики. Ругательства. Удары - где-то бесцеремонность НКП переполнила чашу терпения.
Где-то гремит автоматная очередь - этот кинулся с ножом.
Ночь взрывается криками. Огнем. Болью и ужасом.
Шестеро убитых. Два десятка раненых.
Ни одного пойманного члена Сопротивления

***

Нож. Втыкается в землю. Старый нож, боевой, из пехотных частей. Кажется, закаленный самим временем
Втыкается. Под углом. Отвесно. С переворотом. Стелясь по земле. С размаху. Рукоять - истертая хватом. Словно запыленная.
- Андерс! Ко..
Слова полузадушенным хрипом замерли в глотке Финка, когда к его горлу прижалось лезвие ножа.
- Что?! Что мы тут делаем?! Ты, сукин сын, думаешь, что мы воюем за свободу?! Посмотри на эту свободу, кретин, выйди на главный проспект! Посмотри на вдов и сирот, посмотри на людей, которых убивают за то, что мы делаем! Посмотри на людей, которых убиваем мы своими руками, со словами "Вперед, за свободу!"

Он был там. Там, где все началось, где двадцать человек, не называвшихся еще сопротивлением поклялись защитить свою планету от сайлонов.
Они убивали.
Они умирали.
Они спасали, уводили, уничтожали и взрывали.
Он ждал тогда. Ждал каждый день того дня, когда прилетят свои. Когда можно будет взять в руки оружие и выйти на сайлонов по-настоящему. Убивать их. Изгонять их с планеты.
Шли дни. Он ловил в прицел людей, которые не были людьми, смотрел на людей, которые умирают от радиации, а потом рыл для них могилы.
Но Галактика пришла, но их спасли. Кара вытащила их.
И казалось, это время никогда не вернется.

- Ты думаешь, тебе все простят? Ты думаешь, нам простят все если мы победим? В это ты веришь, ублюдок, этого ты хотел там, в горах, этого?! Отвечай!

Боги Кобола, сейчас он бы отдал многое, чтобы вернуться на Каприку. Никогда не видеть глаз людей, которые боятся тебя
Никогда не видеть глаз людей, которых ты привел в этот мир за собой
Никогда не видеть глаза Старбак, такой Старбак. Измучанной, изможденной. Заключение. Атаки. Вылазки. Недоверие, непонимание, казалось, она не верила даже ему.
Казалось, она не верила даже себе.

Его руки разжались. Финк, бывший "правый" Буканьеров, скользнул вниз по стене.
- К-контакт. Время, Сэм. "Галактика" - она не будет ждать.

Сэмуэль Ти Андерс взглянул на него сверху вниз. Молча перешагнул через тощие ноги в рваных джинсах. И вышел из палатки.
- Общайтесь без меня.

Чуть помедлив, он затыкает за пояс старый армейский нож.
Подарок Старбак.

***

- Капитан Агатон, вы понимаете, чем мы рискуем?

Тишина. Здесь нет попискивающих сканеров ДРАДИС, радистов, адъютантов.

- Ли. Ситуация критическая. Если мы будем ждать еще - нам некого будет спасать. Люди не выдержат.

Здесь есть металлический стол, и прикрученные к полу стулья.

- Ты видел результаты сканирования. Сайлоны там повсюду. Жестянки не хотят рисковать. Нас могут разнести в первые же секунды.

Здесь есть два человека, на чьих плечах - судьба человечества. Той малой толики, что успела уйти от Новой Каприки, планеты-обманки, планеты-ловушки. И всех тех, кто ждет там их появления. Ждет спасения.

- И у нас нет боеголовок. Ли, я помню, - Карл Агатон устало трет глаза. Бессонница. Кошмары.

- И у них есть боеголовки, рейдеры, и тридцать восемь тысяч заложников, - раздается новый голос. Афина. Та, кто отказалась от старого имени. От старой судьбы.

- А еще у них есть мой отец. И Старбак. И..президент Зарек, - криво усмехнулся Ли.
Он располнел. Словно пытался врасти в адмиральский мундир. Отцовский мундир, - других на Галактике не было.

- Старик сорвет тебе адмиральские запонки.
- А тебя, Карл, посадит на гауптвахту. За подстрекание.
- Мне здесь не дадут соскучиться.

***
Две вспышки в пустоте космоса.
Захлебывающийся сигналами ДРАДИС.

Десятки рейдеров. Десантные "утюги", готовые высадить абордаж. Два базовых корабля.
И два боевых крейсера Человечества.

***

- Сэм! Сэм!
- Фиск, ты правда...
- СЭМ!!! ПОСМОТРИ В НЕБО!!!

"Линия прерывиста, в звездном огне сгорают тысячи смыслов энергоузел пятнадцать замена и взлет, распахнув крылья в черный плазменный выхлоп двадцать процентов, Кара Трейс, ты станешь воплощением смерти, протеиновая недостаточность семь-пятнадцать, конец строки."
Гибрид шепчет свою бесконечную сказку, а я слушаю, и пытаюсь проникнуть в то, что видит она.. Кара Трейс, еще ребенок, яркая улыбка, волосы словно лучи солнца...

...ЗДЕСЬ!
Я отклоняюсь, и протягиваю руку, чтобы поймать брошенный предмет - но не успеваю, и едва появившаяся проекция исчезает под звон разбитого стекла.
Ее фото в пилотской униформе, ее первый полет.
Остальные фотографии летят одна за другой - детство, юность, ты готова пожертвовать всем ради победы. Такой тебя сделала твоя мать. Такой тебя впервые видел я, уже зная, что наша встреча - лишь начало чего-то большего.
В твоих глазах отражается смерть, не важно, своя или чужая - ярость захлестывает тебя...
Ударившая в лоб ваза заставляет мир на миг замереть перед глазами, и я чувствую касание твоих рук.
- Я люблю тебя, Кара Трейс - успеваю прошептать я...
...коричневый керамический осколок был намертво зажат в ее окровавленной руке. Мать очень любила эту вазу..

- Сегодня - горький для многих день, жители Новой Каприки, - провозгласила Тройка, - сегодня погиб человек, доблестно сражавшийся за свои идеалы. Немногие были столь преданы им, как Адмирал Колониального Флота Лиланд Джозеф Адама. Пусть мы были врагами - но мы не лишенные души убийцы, поэтому сегодня мы даем тем, кто знал этого человека шанс проститься с ним, как того требуют обычаи Колоний. Его смерть была неизбежна - но мы надеемся, мы верим, что со смертью придет конец и войне, столь тяжко отразившейся на отношениях между нашими народами.
Центурионы безмолвно расступились, давая людям возможность подойти к гробу. Бледное лицо последнего адмирала флота строго смотрело в серое, пасмурное небо Новой Каприки. Казалось, что должен идти дождь, люди то и дело оглядывались вверх, словно ожидая падающих капель - но дождя не было.

Ты видишь ее в иллюминаторе - лишь тень, та самая, которая не видна, как ни прижимай глаза к стеклу.
Ты видишь ее в отражениях - на границе зрения, там, где стоит все то, на что ты не хочешь смотреть.
Она ждет. Она там, в будущем - ждет, потому что это судьба. Потому что это судьба, и своим страхом ты подвергаешь риску чужие судьбы. Чужие жизни, жизни рожденных и не родившихся еще.
Ты знаешь, как оно будет. Вспышками. Снами. Застывшими в уголках глаз картинами того, что случится.
Будет много боли. Прости меня, если сможешь, Кара, прости меня, если слышишь, прости, но ты не можешь понять, пока - не можешь, а боль свяжет нас вместе, откроет тебе глаза.
Будет много потерь. Наша жизнь, ваша жизнь - все будет разрушено, разбито, как карточный домик, и кому-то придется собрать его вновь. Я не вижу, кто это, я только вижу руки, в которых старательно давится дрожь - твои руки, наши руки - которые собирают эти карты. Я только вижу ветер, который сдувает их и все начинается снова.
Судьба - это ветер. Страшно и весело, когда он бьет в лицо.

- Мы должны дать им шанс, Кэвил, неужели ты не понимаешь?! Их позиция разумна. Угроза людей...
- Люди всегда были и будут угрозой, Второй, пока они живут в этой вселенной. Мы можем очистить эту планетку, как и любую другую, уничтожить их флот, и вытравить их как тараканов.
- Но часть из них все равно спасется, - в дверном проеме показалась Д'Анна, в простой черной майке, чуть мокрые волосы рассыпаны по плечам, - часть из них спасется, также как тогда, Кэвил, и ты хочешь начать все сначала? Не ты ли говорил о тратах ресурсов?
- И теперь ты мне говоришь о тратах ресурсов? Да Cаймон хочет их в садке выращивать! Пусть и выращивал бы, чем ему мало Каприки?
- Это не выход, Кэвил. Неужели ты готов уничтожить то, что еще не познано? Они могут быть тем, что изменит судьбу нашей расы!
- Судьба нашей расы, Леобен, слишком долго была в руках людей. Сколько можно? Много лет мы готовили План, чтобы уничтожить этих недообезьян, затем мы гоняемся за ними больше года, пытаясь окончательно раздавить, потом мы теряем их, и только я начинаю готовить что-то серьезное, относящееся к НАШЕЙ жизни, нашей, а не этих мешков с удобрениями, как мы их находим, и что? Вы предлагаете нам связаться с ними навсегда?
- Твои проекты, Первый, еще не одобрены советом, - зевнула Третья
- Да как ты...
- ...И ресурсов, о которых ты так любишь говорить, на них уходит куда как больше, чем на десять погонь.
- Пятые поддержат меня, это абсурд, - хлопнул ладонью по столу Кэвил.
- А Шестерки поддержат меня, - тихо ответил Леобен, - они знают, что геноцид - не наш путь.
- Чего и следовало ожидать. Кэвил, новый совет будет созван через час. А пока что,. мой тебе совет, переговори с теми, кто прибыл из Колониального Флота. Они больше знают о возможностях и опасностях пути, выбранного Вторым. К тому же... без противовеса Каприке у тебя мало что выйдет...

- Не так много. Мы защищены от землетрясений, наводнений..впрочем, я понимаю, ты спрашиваешь не об этом. Пятый, что у нас с последними сводками с "песочницы"?
- Атака на строящийся монорельс в Дельфах два дня назад. Пока основной группы не было на месте, я позволил себе провести небольшой рейд - последнее пополнение как раз подготавливают к тестам.
- Видите ли, Саул, когда наш План приводился в действие, мы все равно не ожидали полной и стопроцентной победы. Конечно, тот clusterfrak с "Галактикой" не был предусмотрен, но проводя атаку по планете, если ты не хочешь превратить ее в выжженную пустыню, приходится мириться с тем, что часть населения окажется вдали от основных очагов. Самая большая база "сопротивления" на Каприке сейчас - объект "Песочница", в горах недалеко от Дельф. Типичные партизаны - взрывы, налеты... Мы могли бы уничтожить их, затратив определенные усилия, но мои братья и сестры убедили меня, что малый объем людей для исследований может значительно ускорить наш прогресс в разнообразных областях биологии и социологии приматов. Четвертый вообще последнее время агитирует за увеличение масштабов, по его словам у нас здесь сложно изучать самоорганизующиеся структуры. Я и моя линия интересуемся другими областями науки, но...
Речь Кэвила прервал мощный взрыв с южной стороны здания и завывшие сирены. Толчок сбил "пожилого" сайлона с ног.
- Пятый, какого черта?! Где наша разведка?! Где охрана?!...

Медленно успокаивались напряженные мысли Эларика, медленно привыкало сознание к изменениям, также как едва заметное изменение веса шлема заставило тело привыкать к новому качеству, новому пути...

..Тепло. Далекое тепло, и легкий звон в ушах, и сворачивающие с привычных путей мысли. Зов собратьев-эльдар.

...искры и пламя! - сверкнула мысль лидера, но как-то..тише? Гнева, что окрасил бы ее раньше - не было здесь, лишь тишина, словно замершие в безветрии листья дерева.
Эларик смотрел на образы, что вызывала к жизни Баньши - смех, радость, азарт, удивление..ярость и боль.. победа. Достойная победа. Пусть судьба смешала карты в совершенно новом узоре, его "брат-экзарх", дракон, баньши, - все они справились и с этим.
- Ошибки не было, сестра.
Ответный поток образов. Тени, скользящие по ночному городу. Фигуры, двигающиеся на доске. Человек, сгорающий в пламени очистительной плазмы - вместе с тем, что могло оказаться смертельным ударом в спину отряду. Коршун-челнок - и то, чего так давно опасался Эларик, из-за чего он старался оставлять как можно меньше следов - показалось воочию. Инквизиция. О которой узнали очень вовремя. Коснись они обломков джетбайка, или, тем более, камня души - последствия стали бы катастрофой.
Вновь переживает Эларик путь из западни, и вместе с баньши вновь летит сквозь ночное небо, уходя от преследования. Свежий ветер - и теплый свет звезды, хранимой на груди лидера эльдар. Пика - вновь с ними. В безопасности.
Теплый свет тянется навстречу усталой Чиракинан:
- Ошибки не было, сестра. Разделиться было необходимо - слишком многое было поставлено на карту. Мне жаль, что я не был рядом, чтобы протянуть тебе руку помощи - и я горд, что вы выполнили миссию с честью, несмотря на все преграды судьбы. Вы живы - и это ценнее всего.

Прыжок. К этому нельзя привыкнуть, это сводит с ума людей, компьютеры.. говорят, существует какой-то процент людей которые сходят с ума после первого прыжка в своей жизни. Впрочем, все кто мог - сошли с ума уже очень давно...
Экраны мигнули, когда компьютеры стали пробуждаться к жизни.
- Контакт на ДРАДИС! - крикнула Ди, быстро нажимая кнопки на панели, - Это колониальные корабли, сэр! Они просят о помощи!

Они были в космосе, когда началась атака - атака на самую первую колонию. У них была фора. Они могли спастись, но некому было их защитить. Они не знали, куда прыгать...И доверившись молодому, но уверенному в себе капитану, принявшему на себя командование флотом обреченных, они совершили прыжок.
Вначале все были рады. Сайлонов не было. Все были спасены.
Все были рады до тех пор, пока не осознали, что нет пищи, нет воды, нет ни малейшего представления о том, куда лететь.
Они начали исследовать этот участок космоса наугад. Экономя все.
Требования. Забастовки. Никто здесь не был военным, и дисциплина... это слово быстро потеряло смысл, когда впереди исчез даже намек на надежду.
Когда появились сайлоны - капитан Оран был даже рад.
Они прыгнули вновь. И еще раз. И еще - пока не кончилось топливо.
После последнего прыжка запасов осталось едва на неделю и знал об этом только капитан. Он был готов прикусить зубами ствол конфискованного пистолета, когда... Случилось чудо. Их нагнала "Галактика".

Адмирал в отличии от Орана знал, что чудес в мире не бывает. Как знал он и то, что распределив топливо на все новые корабли он рискует не довести флот до цели, где бы она ни была.
И адмирал принял очень сложное и очень трудное решение.

Часть кораблей была оставлена. Пассажиры набились в оставшиеся, как сельди в бочку. Адама знал, что это сделает управление флотом еще сложнее, что вырастет недовольство, требования, угрозы. Но оставить людей позади он не мог.
Особенно после того как потерял два корабля, спасаясь от сайлонской угрозы.

## Гражданский флот(3): -3 топлива. +1 населения. Адмирал может выбрать потерю 1 морали чтобы восстановить 1 топливо.
## Адмирал выбирает потерю 1 морали.
## Расстояние: 3. Топливо: 6. Мораль: 9. Население: 14

А перед прыжком обколотой стимуляторами Каре Трейс удалось-таки не просто подбить одинокий рейдер, но и затащить его в ангар. Будут ли люди испытывать судьбу, пытаясь разобраться в строении этой машины?
"Ну конечно, будут.) Мы же знаем этих....человечков" - подумал некто, подходя к Шефу, и хлопая по плечу со словами "Ну и птичка. Ну что, приступим?"

## Старбак не перемещается
## Старбак активирует локацию и вылетает в Фокстрот
## Старбак играет Тактика(1): Разведка на колоду Прыжков
## По предзаявкам изменения результата нет. Бросок: 2. Раптор потерян.
## Спецспособность "пилот-ас", на момент окончания шага действия Старбак в вайпере. +1 действие
## Старбак играет Тактика(2): Разведка на колоду Прыжков
## По предзаявкам изменения результата нет. Бросок: 4 Карта отправлена
## Старбак оставляет карту сверху колоды.
## Кризис! "Спасательная операция". Адама выбирает раздолбать Кару об Раптор.
## -1 мораль, лейтенант Трейс в лазарет за стимуляторами
## Активация рейдеров
## Активация рейдеров

Ход № 5

Текущий игрок: Уильям Адама получает 5 карт: Лид х3 Так х2

Игроки:
1. Том Зарек | Erl | Так/1 Лид/2 Пол/2 | 1 карты
2. Саул Тай | Draag | Так/3 Лид/2 | 3 карты
3. Гален Тирол | Petrucho | Лид/2 Пол/1 Инж/2 | 7 карт
4. Кара "Старбак" Трейс | Mensch | Так/1 Пил/2 Лид/Инж 1 | 6 карт
5. Уильям Адама | Pandasama | Тактика/2 Лидерство/3 | 6 карт
Флот:
DRADIS:


ссылка
TO-DO:
Адмирал Адама:
## Движение
## Действие
## Кризис

- Исходя из того что мы знаем, есть три возможные цели, - кивнул полковник, - ближайшая находится совсем неглубоко, буквально у входа туда, откуда выбирались эти ублюдки. Из нее, по словам одного из выживших, мы можем получить средства хоть немного замедлить наших любителей помахать ломом - колючка, стальные листы, ну вы догадываетесь. Остановить не остановит, но каждая секунда работает на нас.
Другая цель подальше, тут только по карте - судя по всему, можно разжиться боеприпасами, и возможно даже парой тяжелых пушек. Правда, туда еще надо попасть - это неширокий коридор, и он охраняется. Туда с нахрапа влезать не получится, надо бы похитрее. Может вы что на месте заметите, мастер, - Чарден метнул взгляд в сторону техжреца, - кстати, будьте поосторожнее, там ваша братия внутри совсем с ума посходила. Медикус их со своими железяками ползучими нас чуть не пришиб. И "Орла" теперь, похоже, не поднять. Так, что это я.. - Так вот. Есть еще и третья интересная новость, поинтереснее первых двух. Когда мы с ребятами с центра заходили эти умники, когда решили нас чисто числом взять, рабочим по ленте самодвижущейся гранаты выдавать начали. Я на схемы наши глянул - там неподалеку обозначен склад их, большой. Сами понимаете, если доберемся - то и сами наберем, а остатки так подорвем что всяко внимание привлечем к себе. Но это я бы сразу не пытался делать, отсюда туда дорога длинная да хитрая, и не факт что вся еще в том же виде что и у меня на схемах. Ежели ударный отряд уйдет да вовремя не вернется - оставшихся тут мутанты разбросают.
Снаружи звякнула по броне очередь.
- На испуг берут, уроды, нет у них там тех, кто с такого расстояния попадет прицельно, - буркнул полковник, доставая еще одну скрутку "травки" - большая часть что-то вроде гарнизона, злость есть, а с умением не сильно. Но много их. Куда хуже новости - мутанты, на огрина похожи. Бешеные, почти непрошибаемые, даже мультилазером не сразу свалишь. А самое дерьмо - ребятки в красной броне. Тренированные кем-то, похуже наших но ненамного, и оружия тяжелого у них хватает. Они нас в коробку взяли, когда уже все более-менее неплохо шло.
Не знаю, что сейчас творится на других фронтах, приказ был сохранять вокс-молчание, но чувствую, что план Хендрикса с размаху влетел в болото. Но останавливаться поздно - и, честно сказать, лучше узнать об этом сейчас, чем позже. Если бы эти красные собрались и атаковали раньше - не факт, что мы бы их удержали. А сейчас мы для них сюрприз навроде птичьего дерьма на голову. Если постараемся - то может и утонут.

Два корабля - друг напротив друга. Два корабля, каждый из которых считал себя последним, одним-единственным во всей Вселенной, ставшей слишком холодным и недружелюбным местом для ушедшего в изнание человечества.
"Галактика". "Ведро", видевшее еще первую войну, реликт ушедших эпох - и вместе с тем все еще боевой крейсер, мощь которого нельзя недооценивать. Как и умения ее командора, Уильяма Адамы.
- Командор Адама, это адмирал Елена Кейн. Я рада слышать, что вы выжили в атаке на...Джина, что вы..*приглушенные звуки выстрелов*

"Пегас", "Зверь" - зверь, готовый продолжать свой бой с сайлонами любой ценой... до сего дня. До дня, когда выстрел шпиона сайлонов остановил неистовую Елену Кейн, подарив ей забвение отдыха. Возможно, оно станет забвением смерти.

Полковник Фиск смотрит на тело Кейн. На ее любовницу и убийцу Джину Инвьерре с завернутыми за спину руками, с ненавистью смотрящую в ответ. На консоль, откуда раздается голос.
Он стал первым помошником не за то, что так уж хорошо умел управлять людьми. Он просто не вставал на пути Кейн, какими бы ни были ее решения.

- Это "Галактика"! "Пегас", какого фрака у вас там происходит?!
- "Галактика", говорит полковник Фиск. В связи с чрезвычайными обстоятельствами я вынужден взять на себя командование Пегасом, и перейти под ваше командование.

Он смотрел на звездное небо, окружавшее его со всех сторон. Огромный мир, для которого весь колониальный флот, и вся система, в котором они находятся - лишь малая песчинка.
Но у Бога есть План для каждого из нас. Каждый из них должен сыграть свою роль в плетении Судьбы. Так и он, простой механик, изменил судьбу колониального флота.
Шестерка сработала безукоризненно - и сейчас, когда все на корабле в панике, пришло время для появления старых знакомых.
Он соединил два провода, скрутив их вместе, и коснулся клавиши. Сигнал прошел по антенне, и вспышка ознаменавала появление базового корабля сайлонов на встречном курсе с "Галактикой". Несколько вспышек уже не были заметны Второму за массивным корпусом крейсера, но он знал, что перед вращающейся вокруг своей оси "Звездой" появились рейдеры, любимые и несчастные дети Гибрида.
Игра началась...

ссылка

Джон молчит, глядя на полковника. Лайонелл не выглядел героем, и это впечатление часто приводило молодого капитана к неприятным мыслям. Зачем его оставляют в столице? Лучшего из наследников рода, первого в знаниях и тренировках - заставляют стоять на парадах и изображать статую Бдительного Смотрителя. И это в то время, как на границах кипит война..
...Сегодня он увидел этот кипящий котел своими глазами. В этом мерзостном сосуде кипели кровь, грязь и желчь пополам с содержимым солдатских кишок. Из этого котла смотрели тысячи мертвых глаз, тех глаз, что тоже жаждали увидеть войну. Увидеть смерть.
В этом котле не было места глупому героизму, вспыхивающему словно прометий на поверхности, и гаснущему почти сразу. На всем Наарлоке нет того количества безрассудного героизма, которым можно остановить эту войну. Нет, для этого нужно что-то другое. Нужна твердость, которую выварит в себе война. Нужно умение собрать вокруг себя героев, не дать им умереть и дать им атаковать самую уязвимую точку противника...
Джон Сол-Чарден молчал. Он расставался с иллюзиями.

Но не молчали остальные. У них была цель больше чем просто "добраться до поля боя и победить".

- Полковник. Вы верите в предназначение? - вел свою речь человек в рясе, священник, готовый обмануть и убить, чтобы достичь своей цели. Человек, который мог проникнуть в душу, и заставить ее преисполниться радости. Человек, который сражался с ним плечом к плечу.
Джон не знал, может ли он доверять миссионеру. Но осуждать уже не мог...
.. - Вы верите в то, что отряд косменов, впервые попавший на Наарлок-Тертиус - может в первый же день очутиться в гуще сражения за судьбу мира, выжить в нем и вдобавок помочь местному войску отразить врага? Скажите. Если это не воля Императора - то что тогда?

Лютер высказался тихо, даже мягко, но смотрел при этом прямо в глаза Чардену, не собираясь сдаваться так быстро.

- Мы прибыли помочь Айвену. Мы могли бы взять на себя упреждающий контр-удар, разведку боем, отвлекающий внимание выпад... Господь обделил меня тактическим разумом, но я ведаю одно - его свет указывает мне далее этой площади. Хотя и она озарена.

Быстрый взгляд по сторонам, на соратников. Поиск поддержки.

Полковник покачал головой: - Я, капеллан, не верю в совпадения. И я предполагаю, что если изгнанник Номад Донован посылает отряд косменов и свою команду за своим сыночком - значит это неспроста.

Джон слышал в голосе Лайонелла яд, и знал, что "бой" идет не наравне. Он знал о нелюбви полковника к экклезиархии, которая не один раз мешала ему пойти на повышение. Корабельный пилот, Кевин, видно, заметил это, и решил вмешаться:
- Хорошо, полковник. Тогда предлагаю так: мы выполняем ваши приказы. Вы попробуете узнать, где находится Лейт. Когда это станет известно - он присоединится к нашему отряду. Со своей стороны мы будем сражаться, пока ситуация не перестанет быть критической.
Каков наш план? Мы будем удерживаь КПП позиционно? В таком случае, как насчет тяжелого оружия? Когда мы заходили на посадку, по нам вели огонь из автопушек, из башни на юге. Пока вроде бы выдалась передышка... как насчет послать туда кого-нибудь?

На сей раз Чарден серьезен:
- Хочу, чтобы вы сразу поняли ситуацию, Хассельхоф. Я не знаю местонахождения капитана Айвена Лейт, и это лучше для нас всех. Он отправлен с миссией, которая на текущий момент настолько близка к суицидальной, насколько это вообще возможно! - он резко взмахивает рукой. Затем он оглядывается вокруг, и кивает Джону. Тот закрывает аппарель.
- Наша разведка может жевать дерьма, никто не предполагал здесь таких войск. Мы не в состоянии захватить завод. Именно поэтому Айвен сейчас внутри. Я не знаю, как ваш приятель-техножрец находит эту дыру, но я вижу здесь ересь, и гнездо ереси нужно уничтожить. Жив ли он, или нет - я не знаю. Наша задача - стягивать силы еретиков, и отвлекать их от поиска. У Лейта небольшой отряд, у него есть шанс добраться до цели. И, возможно, выжить.
Послать в башни и в ближайшие помещения людей - возможно. Пока не подошли основные силы. Там должно найтись какое-то оружие, боеприпасы. Хотя бы материалы для баррикад. Чертовы фанатики слишком шустры, нельзя дать им прорваться внутрь еще раз. Впрочем, нам повезло - думаю, в этот раз они приведут и мутантов...
Впрочем, - он усмехается, - мутанты тоже смертны, как показал Лейт. Не падайте духом, парни, и не медлите. Наарлок знавал и худшие времена.

Они уже почти отчаялись. Они не ждали помощи и хотели только подороже продать свои жизни. Умереть, вцепившись в глотку тем, кто осквернил их землю, оставить память о себе хотя бы в сознании врага. Низкий потолок бункера становился их могилой. единый строй в тесноте невозможно было удержать, в полутьме каждый был сам за себя, не зная, кто стоит у него за спиной.
Они не были космодесантом, они не были даже гвардией - они были всего лишь СПО. Но когда враг окружает тебя, и тебе некуда бежать - даже крыса показывает зубы.
Полковник Чарден лучше других знал, что даже показав зубы, крыса не выживает. Но делал все что мог.
У него были подкрепления. Гвардейцы, чей панцирь позволял им выдерживать удары оружия противника почти без повреждений. Бойцы с Удара Милосердия, привычные к схватке в тесноте.
Вместе, они ударили врагу в спину - и сделали все что было в их силах

..Отблеск наплечного фонаря. Штык, вонзившийся в грудь врагу, и искаженное яростью лицо, губы, выплевывающие проклятье вместе с кровью.. Лом абордажника, со звоном парирующий чей-то меч, но не успевающий отразить нож, прошедший между пластинами новой брони... Оплетенный искрами силовой тесак, разрубающий подставленный клинок вместе с рукой владельца.. Краткая багровая вспышка хеллпистолета и мерзкий запах горелой кости, скребущий горло наждаком...
Смерть. Боль. Усталость. И одно желание - закончить это поскорее.

Контрольный пост был взят. Из защищавших его изначально выжило не больше десятка человек. Потери были и у подкреплений - трое абордажников, двое гвардейцев. Изначального числа СПО никто из Команды не знал, но ясно было, что потери велики.

Залитый кровью, заполненный трупами, вонью, нечистотами, КПП было невозможно использовать - но в окнах вновь показались стрелки, и выбора у большинства не было. Часть бойцов была отряжена выносить трупы, пока химеры следили за окнами.

Ромо почти не ощущал трубку у уха, собственные губы, что произносили странно-связные наборы слов телефонистке Ди, Балтару.. Внутри у него словно тикал секундомер, отмеряя оставшееся время.
Быстрее. Быстрее.
Если уж нельзя сделать качественно - сделай быстро, и не беспокойся о последствиях.
Он снял очки, и положил их на стол. Вот-вот...
Удачи, жестянки...

Прыжок.

Он стоял в офисе президента, оперешись на стол, меланхолично почесывая за ухом кота. Он ждал.
Вопли и улюлюканье в унисон, правда, оказались слишком громкими даже для его ожиданий.
- МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! - орали за дверью, - МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!!!
И тогда все напряжение копившееся в нем эту бесконечную корабельную жизнь вырвалось в приступе хохота. Он смеялся, смеялся, и смеялся. Над тысячами сайлонов, что ждали их падения, над тысячей смертей, которые не смогли их взять, над всеми теми, в чьих глазах он видел безнадежность, и больше всего - над самим собой.
Он любил их, сейчас. Всех - и сайлонов, и вселенную, полную смертей, и безнадежных и отчаявшихся - всех. Потому что он был жив, и этого счастья жить было слишком много для него одного.
В кабинет зашла Тори:
- Мистер Лампкин, а где...,- но договорить она не успела, когда хохочущий, как безумец, адвокат подхватил ее за талию, и совершил несколько безумных танцевальных па. Неистово бегающий по кабинету Ланс, которому передалась часть кипящей энергии хозяина, мяуканьем добавлял градуса атмосфере безумия.
- Мистер Лампкин! - и Ромо аккуратно поставил ассистентку на пол, отойдя на два шага, и по мере сил изящно поклонившись.
- Ну что ж, - строго улыбнулась она, поправив костюм, - думаю, в честь сегодняшнего дня я не буду предъявлять вам жалоб.
- Да, я очень на это надеюсь, мисс Фостер. Я бы сказал, мы чертовски хорошо поработали.

...
Ветер шелестел листьями где-то высоко вверху. В небе собирались тучи - пожалуй, скоро пойдет дождь. На сколько хватало взгляда, впереди простирались леса, леса, давно забывшие о людях. Если забрать вправо по тропинке, то можно выйти к развалинам - там, среди памятников многотысячелетней культуры должен бродить Балтар, которого они чем-то очень интересовали. Позади в паре километров был временный лагерь людей - больным также был полезен свежий воздух, да и здоровые, по примеру самого Лампкина, наслаждались твердой землей под ногами.
По застиранной, но еще крепкой штанине полз муравей. Упорный. Неутомимый. И совершенно не представляющий себе, во что ввязался.
Лампкин осторожно подставил исследователю палец, и опустил его подальше от себя. Рядом пробежал, и взобрался к нему на колени Ланс.
Адвокат посмотрел на небо, и тихо прошептал:
- Кот дома, Фэй. Кот дома.

Их серые плащи покрыты дорожной грязью, их глаза ввалились, а лица превратились в гротескные маски. Им нет покоя в мире, где демоны свободно бродят по дорогам, они слабы, они всего лишь люди, не обладающие ни броней рыцаря, ни верой священника, ни магией учеников из Альтдорфа - но пока что они живы. Они будут сражаться, устраивать засады, облавы, и вычищать пятно мерзости с карт старого света, чего бы это им не стоило.
"Наш дом - дорога.
Наш покой - в смерти.
Мы - стража дороги, те, кто хранит пути человеческие."

Ромо вошел в кабинет Зарека. После наблюдения за двумя отрядами "саперов", наспех собранных из мальчишек и девчонок не больше восемнадцати, каким-то чудом разбиравшихся в технике достаточно хорошо, у него тряслись руки.
- Должен сказать, мистер Зарек, мы вывернулись чудом.
Ланс, которого Ромо держал на руках, пытаясь успокоиться, возразил ему недовольным мявом.
- Хотя я не уверен, что подобное чудо предоставится нам еще раз.
Ромо присел на гостевой стул, потянулся к стоящему на столе телефону. подвинул его на середину, прямо между ними.
- С "Галактики" докладывают, что расчеты прыжка завершены. Крейсер может лететь к Коболу. Наш корабль - тоже.
Ромо сжал губы: - Мы можем попытаться провести "Звезду" за собой. Должны попытаться. Но есть шанс, что ее компьютер выдаст сбой. Доктор Балтар обещал проследить за передачей, но гарантии у нас нет. Но.. когда противник бросает в ход один аргумент за другим, лучше выдать все, что мы можем, и закончить бой не упав в лужу, чем тянуть до последнего.

Кевин:
Быстро оценив обстановку, полковник Чарден ведет своих людей в атаку за контрольный пост вместе с гвардейцами племянника. Быстрый удар чтобы зажать заигравшихся культистов в клещи - ну худший план. Кевину же предложено возглавить десяток абордажников и проверить, остались ли выжившие на позиции Таурица. Вместе с ним отправляется один из штурмовиков, Дейнис.

Когда подкрепление подходит ближе, порыв ветра рассеивает дым, и мастер пустоты видит, что выжившие более чем остались - Клодиус воинственно опустил шок-посох на спину одного из вражеских бойцов, помогая раненому миссионеру, на чьем лице было не меньше крови, чем на рясе, и оставалось лишь гадать, где - чья. Вальдемар же вел напряженную дуэль с широкоплечим главарем еретиков, и на несколько секунд прибывшие даже замерли, не будучи уверены, на чьей стороне окажется победа. Тщетно - арх-милитант вновь доказал, что был избран на свой пост за дело.
...

"И да погибнет мир во всеочищающем первородном огне, и возродится, как сказано в свитках, ибо все это случалось раньше, и все это случится еще не раз. Аминь, дорогие телезрители!..."

- Мистер Лампкин?
- А? Что? Да, да, все в порядке.
Ромо надеялся, что при подобном "режиме" сна кошмары попросту не успеют забраться в его разум. Бестолку. После той самой передачи каждый раз, когда он закрывал глаза, ему мерещилось это. Ядерный огонь. И еще один корабль, уничтоженный также легко, как ребенок давит ногой улитку.
- В порядке - эхом отозвалась Тори, кажется, не вполне понимая смысла сказанных слов. Тоже на пределе. Еще чуть-чуть..
- Еще немного, мисс Фостер. Еще немного. И мы у цели. Там и выспимся. А сейчас мне нужно на "Восходящую звезду".

"Восходящая звезда". Последний из оставшихся гражданских кораблей. В большинстве - выходцы с Пайкона. И раненые - "Звезда" была медицинским судном, и теперь коридоры корабля заполняли койки с больными. Неважное влияние на мораль, скорее всего.

Их ждали. Собравшиеся в тесную толпу пайконцы заполняли ангар. Никто из них не говорил ни слова - и это тяжелое молчание давило на Ромо хуже чем скрипучие шаги центурионов или перестрелки среди своих.
Он не в первый раз был на этом корабле, и ему не нужно было спрашивать, куда идти. Отдавая должное тишине, он зашагал в сторону выхода из ангара, и дальше, к самому большому помещению на корабле, зоне рекреации. За ним тусклой тенью шла Тори Фостер, продолжая молчаливый бунт, начатый еще полчаса назад перед вылетом. У Ромо не было ни сил ни желания спорить.

- Люди. Люди двенадцати колоний. Я пришел сюда, на этот корабль, - не для того, чтобы сказать вам, что вам нечего бояться. Я и сам боюсь многого, и видят боги, нам есть чего бояться в этом мире. Всегда было. И всегда будет. И больше, чем когда-либо, сегодня мы боимся будущего. Того будущего, что стоит перед нашей дверью, и держит в руках монетку, определяющую, жить нам, или умереть. Само ощущение, что мы не властны над судьбой приводит нас в ужас.
Я пришел к вам, чтобы сказать - вам не нужно бояться.
Не потому, что наша жизнь не зависит от случайности. Не потому, что случайности не место в нашем мире, и все зависит от нас самих. Вовсе нет.
Случайностью было то, что наши корабли, каждый из наших кораблей, что начали этот путь - не были уничтожены сайлонами, как многие другие. Случайность. Случайностью было то, что каждый из нас в этот страшный день оказался в космосе, и получил шанс спастись. Случайностью было то, что случившийся именно в этот день, и не на день позже, апокалипсис не затронул единственный боевой крейсер, оставшийся у человечества. Случайность, не более - еще пару дней спустя и "Галактика" была бы беспомощна, уйдя на покой.
Все это можно называть случайностями. Удачей. Волей богов. Неважно. Но факт в том, что во множестве случайностей, над которыми мы не были властны - мы оказались в выигрыше.
И куда чаще мы оказывались в выигрыше тогда, когда все было в наших руках.
Все мы - люди, и мы незастрахованы от ошибок. Много ошибок было совершено и теми, кто волей случая оказался в эти времена в позиции лидеров, ведущих человечество вперед. Я - не исключение.
Возможно, вы огорчены, злитесь, ненавидите тех, кто довел вас до этого дня. Возможно, вы правы. И сейчас я лишь хочу напомнить о том, сколь через многое мы прошли. Мы, только мы, и никто другой - выжили в множестве ситуаций, в которых выжить было практически невозможно. Нехватка воды, атаки сайлонов, центурионы, атаковавшие изнутри, взаимное недоверие и шпионы врага, сталкивавшие нас друг с другом.
Мы прошли через многое. И мы выжили. Мы выжили, несмотря на все усилия врагов. Мы выжили, хотя часто, очень часто, все шансы были против нас. Мы выжили, и мы выжили потому, что все это время, все эти долгие месяцы - мы не сдавались. Мы не сдавались, что бы не бросили против нас сайлоны, вселенная, или наша собственная натура.
Мы - люди. И если есть у нас то качество, которое никогда не приобретут сайлоны - то это оно.
Мы. Не. Сдаемся. Что бы не стояло перед нами.
Я не буду говорить, что очень скоро мы можем достигнуть нашей цели - вы слышали это много раз. Эти обещания набили вам оскомину уже очень давно. Я пообещаю вам только одно.
Если мы не сдадимся, если каждый из нас взглянет в глаза безнадежности и прогонит ее прочь, если мы все соберем силы, и продолжим борьбу с усталостью, болью и безнадежностью - у нас есть шанс выжить. Это случится не сегодня, не завтра, но скоро, поверьте мне, скоро. Если мы не сдадимся. Если мы не опустим руки.
Если мы не отринем все то, что держало нас вместе все это время.
Мы - человечество. И мы не сдадимся.

F:
Потренировался убирать и выхватывать пушку. Неплохо, да, жаль зеркала нет. А вот батарея.. что-то в ней сразу кажется не таким. Поглядев, понял - она явно толще чем родная в "пистолете". Хм..
- Ящик слева. Эти для лазера d-14
Ага, то-то не подходили.
Экипировался. Готов

O: флют медленно улыбнулся, показав множество белоснежных игольчатых зубов, и отдал агенту флэшку, после чего ретировался в глубины складского помещения.

G:
- Жук? Ах да, вы же ценители... - Рраши кивнул, - ну что ж, пройдем в тир. Думаю, агент F все еще помнит дорогу.

Агенты прошли через этаж насквозь, и оказались в тире - F уже были привычны многочисленные фигуры класса "ванька-встанька", дополненные впоследствии голограммами, а для остальных это было воспоминание еще с начала тренировок. Когда G, держа в руках "пылесос", вошел на территорию тира, Рраши быстро показал ему настройки луча (рычажок над спусковой скобой - одиночный и мультицелевой режим), - Цельтесь осторррожнее, в мультирррежиме вполне может отключить всех в комнате кррроме владельца, - и длительности(панель под стволом: от минуты, часа, десяти часов до..бесконечности? ), - Нет, с текущим зарррядом на бесконечность ррразве что у суррка рррасчитывайте.
Впрррочем, вам, наверррное, хочется пррроверрить...
Отойдя, Рраши нажимает кнопку на каком-то пульте, и из щелей в фанерном "небоскребе" начинают выползать...
Жуки. Множество большущих черных, металлически поблескивающих синим и зеленым жуков, с шипастым панцирем, длинными усами и огромными, устрашающими челюстями. Размером жуки были где-то с трехмесячного котенка, что совершенно не добавляло оптимизма начинающему "ценителю" G. Особенно учитывая, что жуки направлялись в его сторону.
- Одного дисперсного заряда должно хватить, если будете тщательно целиться.

D:
Пока некоторые упражнялись в тире, как раз было время почитать инструкцию.
"Инструкция: Детектор эмоций.
Полное название: "Регистратор микровыражений лицевых мышц вида Homo sapiens".
Планета происхождения: Земля. Использованы фрагменты технологий: Альдебаран-5, Леониды-2, Кйеррез.
Применение: включение красной кнопкой на левом боку устройства. Направить устройство на лицо субъекта наблюдения. Путем анализа мимики и звукового ряда устройство выделяет большинство распространенных эмоций, микровыражение которых зачастую недоступно контролю человека: страх, гнев, радость, отвращение, нетерпение, страх, удивление и так далее. Результат демонстрируется на дисплее справа.
Достоверность анализа по результатам тестирований: 86%
Условия работы: анализатор голоса: отношение сигнал/шум в звуковом потоке не менее X ; анализатор мимики: освещенность не менее X люмен.
Внимание: ввиду недостаточного объема базы знаний о эмоциях инопланетных рас и их связи с мимикой и голосом, использование устройства против инопланетян не в состоянии дать каких-либо конкретных результатов."
(Внешний вид: нечто вроде фонарика-карандаша, длина сантиметров 6-7. на одном конце явно линзы, с одной стороны красная кнопка, с другой небольшой экран на одну строку)

"Инструкция: Сыворотка правды.
Полное название: "препарат U-11".
Планета происхождения: Земля. Использованы фрагменты технологий: Венера, Грань Куба, Чересса.
Применение: прижать упругую ампулу к виску получателя, и дождаться, пока содержимое всосется под кожу. В течении часа реципиент испытывает неконтролируемый приступ болтливости и доверия к окружающим.
Опасно: применение препарата в 20% случаев приводит к перманентным дефектам мозговой деятельности, в ряде случаев отмечено падение IQ ниже 50. Также сущестует значительная угроза нарушения деятельности сердечной мышцы. В 70% случаев после окончания срока действия препарата падает уровень гемоглобина в крови, и реципиент теряет сознание.
Внимание: использовать только после согласования с Директором. Нарушители будут строго наказаны."


***

После того, как с жуками было покончено, агенты выбрались из тира, и отправились в гараж, откуда и выехали в сторону предполагаемого места дислокации загадочной подлодки. Не очень долгий путь на автомобиле агентства, следуя указателю на карте, и вот спустя Х агенты уже на берегу океана.
Свежий воздух, столь контрастирующий с ароматами Нью-Йорка, порывистый ветер, пытающийся внести хаос в прически агентов, яркое солнце. Холмистый берег заканчивается обрывом, а на воде в десятке метров от берега покачивается черная надувная лодка с яркой желтой полосой. В ней сидит молодой лохматый парень в черной майке и бейсболке козырьком назад, и крошит в воду хлеб.

Отправив R общаться с полицейскими - предположительно, задание, которое даже он врядли сможет провалить, I отправился на осмотр места преступления, и поиск свидетелей. Прибыв к ломбарду, он без труда обнаружил полицейскую ленту, ограничивающую вход в оный, а пробравшись внутрь(вновь помогла отмычка, а также отсутствие вокруг наблюдателей), - уже известный читателю факт, что ломбард был ограблен. Среди бардака внутри, очень похожего на неаккуратный обыск, обнаружился факт недавнего присутствия инопланетянина - судя по анализатору, Скуука. "Регенератора". Причем, судя по пятну едва заметной зеленоватой засохшей слизи, Скуук был ранен. Очень интересно. Иных следов не нашлось.
Закончив осмотр ломбарда, I приступил к поиску свидетелей - перевернуть вверх дном ломбард безо всякого шума возможно, но достаточно непросто, и кто-то мог слышать, и, возможно, даже видеть происходившее. Пойманный у мусорного бака пузатый старикан в ужасе посмотрел на агента, и едва не потерял сознание на месте, но учуявшего след I было крайне сложно остановить. Под давлением обстоятельств и угрозой сломать руку старикан признался, что сам не местный, и в этой части города вообще не появляется обычно. Потому как это территория некоего Гориллы, жуткого на вид бугая, который живет в заброшенном госпитале неподалеку - вон он торчит, серый такой, - , и крайне не любит общаться с людьми, вплоть до съедения последних заживо.
В байки перепуганного старика верилось слабо. Но проверить не мешало, благо на ломбард из этого заброшенного местечка и впрямь вид крайне неплохой. Даже ночью, фонарь неподалеку.
Впрочем, недоверие не помешало агенту уточнить описание "бугая", и воспользоваться анализатором сразу попав в здание. Результаты доверия не внушали - новый инопланетянин, Ларуа. Судя по картинке, большой, весьма сильный, раздражительный. И чрезвычайно не любящий громких звуков.
Незаконный эмигрант был неприятной новостью. Но если его припереть к стенке, то запоет он куда лучше чем тот старик...
Если бы еще не звонок R...
Теперь I воочию убедился, что Ларуа не зря здесь называли "Гориллой". Огромный мускулистый торс, сравнительно короткие ноги, и длинные лапищи с тяжелыми кулаками - этого кинг-конга придется останавливать силой. Пока он не привлек сюда полицию и других граждан, не готовых к встрече с "чужим".

Кройц, Штортебеккер, Клаус, Клодиус:

Псы, стоящие над добычей, вкусившие ее крови и плоти, враги с яростью защищали свое. Свои трофеи, свою победу, свое право причинять боль и страдания. Перед ними - жалкая горстка бойцов, все поле боя уже фактически принадлежит им. Стоит ли опасаться?
Отбивается, парируя удары, священник, кувыркаясь, палит из болт-пистолета милитант, в прыжке пытается уйти от низкой дуги выпада Клаус, припадая к земле и ощущая, как стекает по ноге горячая кровь. Боль придет позже - знает он - а пока ощущается лишь усталость. Словно не жалкие минуты прошли с высадки, а часы тяжелой работы. Посланный в ответ луч из хеллпистолета проходит мимо нападающего, когда рука так невовремя дрожит. Неужели все?
Жрец Машины едва успевает парировать мощный удар по корпусу, едва поцарапавший броню - но это оказывается лишь уловкой, и кулак в утяжеленной перчатке мощно бьет техножреца в висок, вызывая секундное замешательство.
Их слишком мало. Их слишком мало, и подкрепление их слишком далеко. Неужели весь путь пройденный командой Номада придет к концу из-за такой малости?
Удар следует за ударом, и Кройц, видя, как их атака ломается о стойких врагов, пытается спасти положение. Скрежет пиломеча по броне прорывает ее, и кровь брызжет в стороны из раны - слишком мало, противник успел увеличить расстояние, но даже от этого враг пошатнулся, и сплюнул кровью. Его глаза лихорадочно блестят из-под шлема, пытаясь понять, как вернуть инициативу. Новый выстрел милитанта - и странный, непривычный звук. Осечка. Встав на одно колено, Вальдемар лихорадочно передергивает затвор, шепча литанию успокоения - оружие очищено, но впустую потрачен драгоценный болт. Редкость для столь славного оружия, но как же невовремя. Кувырок - и взмах двуручного пиломеча сносит верхнюю часть шлема, чудом не задев макушку.
Новый удар обрушивается на Клодиуса, но то, что враг выигрывает в силе - он проигрывает в точности, и удар проходит мимо, давая шанс ответить. Потерявший равновесие враг пытается парировать - но под внезапный треск очереди автогана из казавшейся пустой "химеры" противник замирает, позволяя разряду благословенного электричества довершить задачу. Пытаясь отойти, спотыкается о тело абордажника Клаус - убит? Без сознания? А его собрат вместе со штурмовиком отбиваются от атаки бледной культистки с пустыми, ничего не выражающими глазами. Кровь превращает ее лицо в причудливую мозаику белого и алого. Стиснув зубы, Сенешаль вновь поднимает пистолет - возможно, полагаться на защиту других выше его сил. Едва ли на пару секунд открывается культистка, попадая на прицел - и луч прожигает броню ее наплеча, заставляя выронить иззубренный палаш.

Кевин. Тряска в душной химере, недоумевающие взгляды солдат, мины, которые в любую секунду могут рвануть под брюхом транспорта - и свои ребята на броне. Они-то может и уцелеют. Планетник намекнул, что ребята Кевина все еще за ним, но они все за полковником. Разумно, хотя подчиняться планетникам.. впрочем, их пока что не расстреливали, да и не до этого было пока врагов вокруг было настолько много...
- На выход, на выход!
А вот и поле боя...

Рев двигателей со стороны ворот был божественным звуком. Краем глаза были видны въезжающие в полуразрушенный проем химеры. Свои. Осталось только дождаться их, и не поддаться врагам, которые, кажется, удвоили натиск.

К сожалению, от шкафчика парнишки осталось не так много - сложно сказать, что именно взорвалось в летающей дрели, размер которой был не то чтобы НАСТОЛЬКО велик, но от нескольких ближайших к месту взрыва шкафчиков осталась только груда металла с разнообразной начинкой. Куча порванной ткани - судя по всему, большинство школьников и школьниц, участвовавших в матче, оставило здесь обычную одежду, но были и раздавленные коробки с завтраками, тетради, прочая, прочая.. На первый взгляд, ничего явно нечеловеческого не было - но за какой-нибудь мелочью, вроде лазерной пуговицы, можно было копаться еще полдня.

Тем временем...

Агент I забрался на место судьи, встал, и поднял повыше нейрализатор. Он внимательно смотрел на стояшего рядом мальчишку с микрофоном.
Секунда.
Другая..
И вот зрачки "судьи" расширились. Он тут же, пока тот не вполне "включился", взял у него из руки микрофон.
- ВНИМАНИЕ, МЫ ПРЕРЫВАЕМ МАТЧ. ВНИМАТЕЛЬНО ПРОСЛУШАЙТЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СООБЩЕНИЕ! ДЕВУШКИ В ЦЕНТРЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЗАВЕРШАЙТЕ УПРАЖНЕНИЕ.
Дождавшись, пока девушки разберут "пирамиду", он продолжил:
- НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ, ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ. ПОЖАЛУЙСТА, ВСЕ ВНИМАТЕЛЬНО СЛУШАЙТЕ МЕНЯ.
Вспышка.
Все ошалело смотрели на него.
- СПАСИБО ВСЕМ ЗА СОТРУДНИЧЕСТВО С FEMA И УЧАСТИЕ В УЧЕНИЯХ. Я ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЧТО ПРИШЛОСЬ ОТМЕНИТЬ БАСКЕТБОЛЬНЫЙ МАТЧ. БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ К СВОЕМУ ЗДОРОВЬЮ. ВСЕМ СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ.
Он отдал микрофон парню-судье, и быстро спустился вниз, пока люди приходили в себя. Уже на выходе он встретил очкарика, пообщался с ним, и помог ему забыть о произошедшем.

Еще через некоторое время прибыли чистильщики - они убрали все следы взрыва, хотя и не смогли найти ничего внеземного среди них. Также они забрали тело агента N, объяснив, что он даже после того как придет в себя врядли сможет продолжать поиски прямо сейчас.
I по телефону напомнил, что есть еще кое-что, что нужно забрать с кухни, пока мисс Стефердсон не обнаружила это среди картошки.
После того, как фургон укатил, пожелав напоследок им удачи, I кивнул R:
- Предлагаю сейчас вам отправиться в полицию, и уточнить, не происходило ли еще чего необычного вокруг. И что известно про этот самый ломбард. Я собираюсь взглянуть прямо на место происшествия. Вопросы?

ссылка

Новый год проходит, опадают первые кровавые игрушки, и вот пора новыми украшать подвядшее деревце. Полито кровью, напитано болью - что за шипы вырастают на этой ели, что за чешуи растут на стволе? А вот и новые подарки приносит подросший зайчик - украдены-уведены детки из-под носа снегурки с морозкой, рассказана им сказочка, и уснули они, и видят десятый сон. Последний сон. И, сидя под разлапистыми ветками, усыпанные зимней хвоей, питают они своей кровью снег под елью, обвили их шипастые корни, и пьют влагу жизни, и растет дерево. Кхорнждество в разгаре. Впрочем, Слаанеш и не собирается отступать, и, возможно, сам хозяин сих мест придет посмотреть на елочку. А то и срубить ее под самый корешок.

Страна троллей, поле боя между Кхорном и Тзинчем. Старик, хоть и с виду неказист, двигается быстро. Быстрее молодых троллей, и куда искуснее. Пусть старичье недоверчиво пучит глаза и булькает недовольно обеими головами - молодняк пошел за ним, и пошел уверенно. Пусть обожравшийся умников Белошкурый пользуется благоволением Врана - за всеми ему не уследить. Кто-нибудь из умников в своем любопытстве наверняка вылезет, а там уже ребятки их и переловят. И на колья засадят, чтоб неповадно было книгочеям.

Но пока что книгочеи не попадались.
- Ты обещал мягкую, легкую добычу. Где же твои умники, учитель? - шамкали тролли. Нельзя было недооценивать ребят, пусть и глупые, вместе они могли старика и одолеть.
- Скоро найдем. Кто-то нам мешает, ребятки, хочет, чтобы мы с пустыми лапами остались. Чуете?
- Чую, учитель, как есть... Ах ты, жаба синяя!

Для троллей синий ужас, даже распухший от всей той магии, которую он "одолжил" у культистов, - был ничем не хуже матерчатого шара для популярной тилейской игры. Вскоре лес наполнился ухающей руганью, звонким звуком пинков и верещанием ужаса, который никак не мог сосредоточиться для произнесения ужасного заклятия.
- Эй, парни, не так надо. Ушастый, Сивый, Многорук, Клык - вы будете Мощные. Козолапый, Хвостун, Рогач, Чача - вы будете Шустрые...

Футбольный матч закончился на счете 4-5 в пользу Мощных, когда с громким хлопком Ужас лопнул. Вихри магической энергии объяли тела троллей, лес, синяя молния протянулась из земли в небо, и в небе тучи начали быстро собираться в гигантскую воронку. Конец. Конец. Конец мира, - шептали тысячи голосов.

А в Кислеве дела были куда как менее веселы. Потоки слизи и гноя отвратительно пачкали блестящую поверхность топора, мечи культистов ржавели, а один даже лопнул с отвратительным звяком, осколком расколов череп особо усердного Поклявшегося. А жаль, парень подавал большие надежды.
Результат, впрочем, был хорош. Булькающая туша валялась на земле и не подавала признаков жизни. Вот только земля...
Сама земля, пожалуй, уже начинала их подавать. Хлюпанье под ногами - не в такт шагам, а словно в такт биению чьего-то сердца. Горячая, словно сердце только что убитого врага.
- Совершилось! Пришел Владыка - громыхнуло в небе, и таять стал снег повсюду в кислеве, превращаясь не в воду, но в кровь. Кровавые реки потекли с гор, и в ужасе кричали жители столицы, понимая - все пропало. Хаос вошел в этот мир.

Альтдорф еще держит осаду - напор крыс ослаб, и невдомек имперцам, что в скуке своей слуги Кхорна решили пролить крысиную кровь. Невдомек, да и ни к чему им - краткий миг передышки важнее. Возможно, еще не все потеряно, - говорят глаза Сигмара с иконы. Возможно, - думает в ответ Карл. Он еще не знает о судьбе северных стран, о могучей волне Варпа, потекшей с полюса мира щедрой рекой. Но даже в самый темный час в душе человека есть место надежде.

Бретония стала котлом всех четырех сил. Разрывает глотку разбойнику бывший возница, не замечая как бьют по его телу дрекольем, как опускается на голову деревянная дубина, с хрустом переламываясь пополам. Кровь Богу Крови!
Идут вслед за чумоносцем нищие, идут по дороге, обнимают встречающихся прохожих, и страх на их лице превращается в улыбки - слава Дедушке. Не останавливаемся. "Крестный ход" ширится, а на оставленных за спиной землях зеленые холмы уступают место болотам и камышу. Начинает идти дождь, липкий, странно пахнущий, а на островке в центре лесного озера горько плачет дева, прежде чем прыгнуть с самой высокой точки своей башни, и пропасть, не коснувшись белесых вод оскверненного озера. На севере и юге последователям Слаанеша видится чудовищно распухшая фигура, улыбающаяся до ушей, и качающая пальцем. Бретония теперь - его вотчина. Разве что Кхорну малую толику душ уступить придется, - но Нургл не столь жаден.

В Эсталии тоже неспокойно - сгорающие на кострах больные, за ними - те, кто больным притворяется, за ними их дома, родственники.. Слава зловониям, у Адриана пока хватало последователей, чтобы отражать атаки на лабораторию. А по ночам, когда они спали, Адриан принюхивался к ветрам, дующим из соседней Бретони, и все больше веселел. Дедушка не оставит его в беде. Вместе они одолеют рогатого, и навеки изгонят смерть из родной страны.

Магия была злом - Валенсо был убежден в этом. Тяжелы колосья на полях, благословленных синьором Ринальди, но почему так спокойны и сонны те, кто едят хлеб из них? Почему не помнят они о самоуправстве лорда, случившемся еще вчера, но хорошо помнят его визит на свадьбу несколько лет назад?
Видения. Морок. Зло, становящееся добром, и наоборот. Ложь.
В ночной тьме лишь свет молний освещает высокую башню, по которой, словно в дни молодости, ползет неутомимый Валенсо. Ярко горит окно на верхнем этаже, - старик знает, что Чернокнижник в отъезде, но ученик его, видимо, решил поискать чужие секреты.
- Подлость не доводит до добра, парень - хмыкает он, наблюдая, как толстый коротышка в цветастом плаще листает одну из книг.
- Кто ты, д-дерзнувший нарушить покой самого в-властелина п-пламени, м-могучего Сандро? - лепечет колобок-на-ножках, и неспроста - в ночной тьме окна притаилась фигура в черном плаще, широкой шляпе, и повязке на лице - лишь отблески свечи блестят в глазах пришельца, и кажется, словно один из демонов ночи пожелал перекинуться парой слов с Сандро. Ученик не прост - пока губы лепечут в ужасе, левая рука сама складывается в тайный знак. Демон или смертный - врагу не поздоровится.
Зоркость глаз не раз спасала Валенсо в джунглях Люстрии, и сейчас, едва заметив движение колдуна, он метнул кинжал. Возглас боли слился с шипением пламени, родившегося в пробитой руке Сандро.
- Я - Эль Ваго. А тебе, похоже, пламя служит не столь верно, как ты бахвалишься. Есть разговор...

Утром слуги нашли тело Сандро у стола учителя. Кровавая V, вырезанная у него на груди, ничего им не говорила. А когда хозяин башни вернулся, Эль Ваго уже был далеко.

В Приграничье последние крохи надежды доживают пьяницы, прелюбодеи - назло запретам, назло столь совершенным и столь безупречным эльфам, что ходят с проверками. Пусть устраивают облавы. Пусть ловят. Всех не поймать - и невиновные соседи уже первыми начинают предупреждать ребят о звонком стуке копыт.
Культ живет - пусть и едва-едва. А хранитель секретов - его простыл и след. Где он, скрывающийся на виду? Кто знает. Ясно лишь, что встреча с Теклисом закончится смертью одного из них.

Ученый смотрит в ее блестящие глаза. Последний эксперимент. Удовлетворение последней страсти, оставшейся у измучанного человека - страсти к знанию. Открыть неизвестное, понять непознанное - и даже если эльфийский меч уже на пути к твоей шее - неважно.
Ты - знаешь. И умираешь счастливым.
Карл был согласен на это...

... - Вот оно, милая. Вот оно, доказательство! Предтечи пользовались этим шифром, в этом нет сомнения.
- Прекрасно, Карл. Давай же. Расшифровывай.
Звон копыт - и бег пера по бумаге, предостерегающие крики, - и быстрые расчеты, схемы, записи.
- Остановись, человек!
- Они не успеют. Еще...
- Ты прав, Гюшшерхоф. И ты тоже - не успеешь, - шепчут на ухо алые губы. И та, кто привела его сюда, показавшая ему этот могильник - опрокидывает чернильницу на лист пергамента с расшифровкой.
Чернила, разлитые по бумаге. Смывающие, пятнающие сокровенное знание. Вместе с исчезающими с глаз буквами они исчезают и из памяти, словно стертые влажной тряпкой. Нет! Нет! Он был так близок!
- НЕЕЕЕЕТ!!! - в нечеловеческом вопле мешаются вожделение, боль, ненависть, преданный ученый бьется в конвульсиях, и напитанные его эмоциями, чернила вспыхивают в знаке Слаанеш, Матери Лжи.
По сравнению с этим клинок, пронзивший его тело не значил почти ничего.
- Мы опоздали, собрат.
- Их смерти уже ничего не решают в этот день. Но дни еще не окончены. У этих земель еще есть надежда.
- Надежда погубила его. Кто знает, хорошо ли в эти дни - иметь надежду.

Дракон

Пламя схватки угасало. Искры потухали одна за другой в глазах сородичей, на лезвиях их клинков, в сердцах охочих до драки мон-кей. Обезопасив технокультиста от его же собственного оружия, Финир медленно подошел к девушке, наблюдая, как Чиракинан вливает энергию в ее раны.
Дракон в душе Финира смотрел на нее, и улыбался. Конечно же, как и у остальных существ этой расы, ее судьба - быть использованной. Чужими - перед глазами словно живая встала картина культиста, пользовавшегося беззащитностью слабого. Своими - и вот уже одетая в бронежилет и наделенная оружием, она становится "пушечным мясом" в стычке двух сторон. И эльдар, - кто-нибудь сказал бы, что это честь для мон-кей - умереть, защищая одного из сынов мира Биэль-тан.
Таков путь их расы. Такова судьба мира, в котором превзойденный во много раз числом народ Финира будет использовать низших существ для того чтобы выжить самому. Таков мир, где сильный использует слабого, и единственная надежда того - быть полезным. Только вот с каждым шагом по этому пути, с каждой мыслью об этой простой и ясной истине пламя дракона все больнее жжет его самого.
Едва заметно изменяется дыхание воина, когда силы его идут на помощь сестре. Пусть это инструмент, - соглашается Эльтан, - он еще полезен для нас, и должен сохраняться бережно.

Уходить. Уходить прочь из места, где сам воздух отравлен мерзостью прорвавшейся пленки варпа, уходить в туннели, и вновь давать волю яростному пламени, что уничтожит все следы иного. Погребет то, что не должно видеть свет дня.

Шаги, шаги, шаги. Усталость, удерживаемая в узде волей воина. Сворачивается в кольца насытившийся дракон, а Финиру и его спутникам очень скоро предстоит выбор. Выбор судьбы мон-кей, чей путь ненадолго пересекся с путем отряда. Ненадолго..или, возможно, чуть дольше.
Лир - многое знает о городе, о путях под ним. Способен договориться со странными механизмами людей. Ценный союзник в будущих миссиях. Нужно, чтобы он последовал за отрядом.
Остальные... Дракон и сам не заметил, как начал искать причину, чтобы оставить их в живых. Повод. В конце концов, доказательство от обратного - почему бы и нет.
Бойцы. Неплохая помощь, и куда важнее - свидетели того, чем Эларик грозил предводителю повстанцев.
Девушка. Лир беспокоится о ней. Если с ней что-то случится - договориться с механистом станет сложнее. Метод использования. Почему нет?
Дракон обернулся к остальным
"Братья, сестра. Мон-кей пока что нужны нам, " - доводы вновь всплыли в сознании Финира, на этот раз предназначенные и для остальных, - " так что не будет лишним подготовить их к продолжению знакомства. И хорошо бы проверить, что нас ждет на поверхности заранее, если ведущий отряд не имеет ничего против."

Человек в черных очках и белом халате поверх столь же черного костюма вихрем слетел по лестнице. Прорвался сквозь коварные распахивающиеся строго навстречу двери. И увидел свою добычу.
Пятнистые гиены журналистики сгрудились над ней, принюхиваясь, облизывая.
И вот коммуникатор слегка хрустит в напряженных пальцах, а динамик безразлично выдает в ухо гудок за длинным, словно растянутая резиновая нить, гудком. Техника. Два состояния - или работает, или мертва. Человек к этому может только стремиться...

...коммуникатор негромко, но настойчиво вибрировал в кармане I. Отвлекал. Привлекал настойчиво требующееся в других занятиях внимание.
В обзоре заброшенного и полуразрушившегося старого госпиталя, к примеру. Что и так-то было не сильно приятно, даже без возможного шанса встретиться с Ларуа в дурном расположении духа.
А ведь он очень не любил шум.
Секунда за секундой шли, а телефон и не думал умолкать. Следовало отдать должное звонившему - настойчивости у него хватало.
Надеясь, что это будет что-то быстрое и неважное, I все же вытащил коммуникатор из кармана и принял звонок.
- I. Что?
В следующий момент бетонная стена в сантиметре от его головы обзавелась солидного размера углублением в форме ларуанского трехпалого кулака. Звук, сопровождавший это событие, напоминал хруст ломаемой картонной коробки, усиленный в несколько раз.
- Если он...
*еще один хруст. Рев, при звуке которого сразу вспоминается фильм "Кинг-конг"*
...еще не показал себя - прервите...
*мягкий тупой звук. громкий стук, треск*...
если уже успел - зачищайте...
*серия быстрых ударов*
..и уничтожьте запись..
*связь с агентом прервалась. Не огорчайтесь - он наверняка вам перезвонит - приятный женский голос*

Блискер:
Вопрос попал в самое нутро - детектив мог прямо-таки чуять это.
- Они все врут, я отвечаю вам, они все нагло врут, эти братья, я не имел с ними ничего общего, я таких типов даже на порог не пускаю! Они наверняка выдумали какую-нибудь чушь, чтобы сбить вас со следа, им кто-то помогал, или что-то еще, я не знаю!

Они смеялись. Там, в темноте, когда он просыпался, и смотрел в никуда - они смеялись. Над его попытками предугадать их шаги. Над его попытками защитить людей. Над его попытками ударить в ответ. Он знал, что каждый из созданных им до этого дня планов работал. Они были все еще живы. Если, конечно, это не была еще одна игра. Все эти лица - молодые, и старые, и дети, - все, что мерещились ему в темноте, - все они были объединены одним признаком. Они могли смеяться, грозить, оценивать - но ни один из них не боялся. Не боялся того, чего боялся Балтар, Зарек, или сам Ромо - не боялся конца.
И что мог противопоставить им поживший свое адвокат, без семьи, без друзей, без будущего - кому, в самом деле, нужен адвокат там, где цивилизация вымирает, и закон войны встает выше, чем закон мира.. Что можно противопоставить бессмертным, совершенным, сильным и быстрым, вооруженным знаниями и верой в себя?
Только улыбку. И планы, которые пока что работают. И страх за свою шкуру, который заставляет человека совершать невозможное - неприятная, но иногда спасительная правда.

Этой ночью Ромо не слышал их смех. Алкоголь был достаточно эффективным решением, и Лампкин пожалел, что не общался с полковником чаще - возможно, они смогли бы найти общий язык...

Вкус кофе смешался с радиоактивными отходами вчерашнего дня во рту, породив отвратительную волну где-то внутри, в пустом, и уже почти не болевшем желудке. Часть тумана, застилавшего глаза, медленно и словно нехотя растворилась, дав возможность осознавать окружающий мир. Ромо поднял трубку очень кстати расположившегося неподалеку телефона, и, закашлявшись, попросил Тори соединить его с Балтаром, где бы не носило эту ученую задницу.
- Док? Я понимаю, что за расчетами возможности выжить тех ребят у вас нет времени, но нам снова нужна ваша помощь.. Я недавно просматривал списки выживших флота, и нашел среди них несколько ваших бывших студентов, я понимаю, что с теми, кого вы забраковали у вас врядли хорошие отношения, но попробуйте поболтать с ними. Возможно в их нынешней позиции капитан Метьюз и помошник члена кворума от Аэролона Тейлор смогут как-то помочь нам снизить уровень паники в воздухе. Пока, кхм, не взорвалась еще пара кораблей.

- Нам просто нужно дотащить этих ребят до Кобола. Там мы разберемся с ненавистью и...гордостью. Не так важно, как. Сейчас, - Ромо встал с кресла, и подошел к стене, на которой все еще висела белая доска - во всем этом чертовом флоте не более десяти тысяч выживших. Мы не можем дать им умереть. Никак. Док.. - написав цифру 10 000 пляшущим почерком, Ромо не удержался на ногах, и сполз по стене под доску, где и остался сидеть, обняв колени, - Док говорил, что он что-то там считал. Еще одна-две такие потери - и мы можем попросту вым-мереть. Даже если куда-то долетим. А они.. они смеются. Там, в своих чертовых кораблях. Я этот смех по ночам слышу.

D:
- Хоррошо, - флют дернул ухом, и скользнул к телефонному аппарату, уже знакомому агентам.
- Зед, сэр, Агент D запросила со склада препарат U-11. Да. Да.
Рраши обернулся к Ди, и протянул ей трубку.


F:
- Под зад, ха. Неплохо, парень. *понизив голос* ты бы слышал, что о тебе Джесси на приемной говорила, у-у... - Н ухмыльнулся, натягивая пиджак обратно - А о Рраши ты зря так. Парень что надо. О стволах знает все и даже больше, судя по всему, в прошлом парень явно не цветочки разводил. И в людях разбирается. Вот, к примеру, этот малыш - он ткнул рукой в свое миниатюрное оружие, - я с ним где только не бывал, и в Антарктике, и в зоне 111, и в Вегасе года три назад, - может слышал? Так вот, ни разу не подвел. А не помоги мне Рраши с выбором - так бы и взял деатомайзер. И из Вегаса, подозреваю, не вернулся бы.

O, G:
Рраши скрылся в недрах склада, как и в прошлый раз. Через некоторое время он возвращается с открытым ящиком, и вытягивает за собой большую сложенную треногу размером в метр с лишком, явно весьма тяжелую. Поставив ящик на один из столов, и треногу рядом, он возвращается, и еще через десяток секунд приносит огромный, уродливо изогнутый, напоминающий тяжелый химический распылитель, аппарат, явно приспособленный для ношения на плече и весящий с десяток килограмм.
- Ледоруб, точнее ледоплав. Относительно переносной, - кивает Рраши в сторону треноги, - плавит лед хорошо, и достаточно долго при наличии источника питания уровня реактора автомобилей Агентства. Парализатор, - ставит он на стол принесенный в конце аппарат, - наиболее мощный из переносных в нашем распоряжении на данный момент, пелозианский. Заряда всей батареи на пятидесятитонную тушу...думаю, должно хватить. Правда, не думаю, что очень надолго, но минута-другая будет. Против меньших целей сработает лучше.

В ящике(металлическом, серебристом, неясного предварительного назначения) был коммуникатор для G, три MiB Special - похоже, Рраши посчитал, что G будет достаточно "большой пушки", - "монокль" для О, а также два небольших черных футляра, на которые он кивнул D.

Завоевания - дело мужчин. Вырвать желаемое из рук врага, вонзить меч в его горячее сердце, позволить клинку напиться алой крови, услышать песню дев битвы над болем брани, что воспоют твои подвиги в веках. И он жаждет большего. Еще и еще, вновь и вновь повергать в прах соперников, ему плевать на полученное, ибо вино преснеет на губах, и ярящяеся пламя в душе гонит тебя дальше. Дальше. Дальше...
Кхорн и Слаанеш. Две стороны одной монеты. Две ненавидящих друг друга силы, два потока, что, смешавшись, порождают кипяток безумия. Лишь чуть-чуть подтолкнуть - и поход властителя Миттенгрима тянет за собой в водоворот боя всех, даже обольстительниц Слаанеш, не давая завершать ритуалы, искажая потоки магии. Все - ради боя. Лишь чуть-чуть вдохнуть ярости в жителей - и по всей стране вспыхивают бунты, чтобы лишь через несколько дней быть утоплены в крови. В крови, что призывает демонов псоглавца...
А вот и кролик под елочкой, вот и новогодние звезды на ветвях, вот и подарки у подножия для тех детей, кто хочет стать настоящими бойцами. Вот и девочка, что сходит с саней, привлеченная столь приятным ароматом, вот и снегурочка неслышно следует за ней, чтобы почтить древний праздник хороводом вокруг елочки.
Прыг-скок! - прыгает к ним кролик.
Прыг-скок! - ощерил острые торчащие резцы в улыбке, дернул мохнатыми ушками, алым помпоном хвоста.
Прыг-скок! - запрыгали вокруг елочки девочка, снегурочка и кролик, щелкают зубки, вертится хвостик, клацают клешни, и загорается костер, пламенем варпа объяв могучий ствол, и поют они песнь, что и за мили вокруг сводит с ума людей, и принимаются они танцевать.
И вот уже улеглась усталая девочка, наобнимавшись с зайчиком, вот дожевывает кролик ее нежное ушко, и присматривается к снегурочке, змеей увивающейся вокруг ствола столетней ели, ускользая от прыгучего соперника. Новый год. Радуйтесь, дети Норски.

- Прокл-бр-лятье! - булькает пастушок, в ярости пиная тушу любимицы-коровки. Такая прыткая была! Такая ласковая! Пусть и воняла чутка, но зато молочко какое! Зеленое! А этот гаденыш загрыз малышку, как есть своими мерзкими когтями разорвал начисто. Сам правда от смрада на месте и упокоился, но что толку?! Ах, горе-злосчастье, дедушка, как тебе на глаза покажусь? Разве что... пососедству как раз приезжие из брятони обосновались, пущай поделятся стадом во славу нурглетца. Веди, крысеныш, веди, и веди быстрее!

Но далеко всему этому до того, что творится в Приграничье - уже давно сбежали в страхе почти все вменяемые жители, уже мертвы множество принцев, и вцепились в друг другу последние - ай, мир-на-дыбы-вставший, ай-кровь-в-речке-вместо-водицы! В городах эльфы, за городом мародеры - куда податься культу? Мчится по дороге фургон, и хлещет лошадей красотка, но не убежать, не спастись от хохочущих преследователей, и колесница Кхорна летит следом, сотрясая землю бронзовыми копытами металлического кошмара, что тянет ее вперед.
Нет страха в глазах Князя перед смертными врагами, но даже он не был готов к подобному. Демоны - искусные враги, и не было времени у врачевателя довести форму чемпиона до подобного совершенства. Но даже так - неужели убоится он какого-то рогатого ублюдка? Одним прыжком преодолевает чемпион пропасть между собой и врагом, оказываясь на спине бронзового монстра. Вперед, враг. Покажи, на что способен твой меч, на что годен твой язык, покажи, сколь остры твои когти.
Удар-другой-третий - не различить в сверкающем цветке меж противниками отдельных выпадов, финтов, уколов, лишь вихрь мятежной стали, искаженной варпом, и бронзы, откованной в черных кузницах Кровавого Бога. Быстр демон, куда быстрее, чем ждал Князь, и умел, и ярость его пламенем обжигает нежную белую кожу. Замирают двое, ожидая, и мир замирает вокруг них, и нет ничего, кроме ярящихся огней в черных глазницах демона, нет ничего, кроме влажной, липкой тьмы в глазах дерзкого смертного. Выпад, блок, уворот, смычка, кувырок - возможности встают одна за другой, и одна за другой падают, истекая кровью, на обочину Времени, отбрасываемые Князем в отвращении. Или так. И вот так. И в прыжке - но остры рога демона, ничуть не меньше чем его когти, и.. нет.
Не может. Не может быть! Должен же быть путь! Должен! Он знает! Он найдет выход!
И изогнулись пепельные губы демона, родив звериный оскал. Он уже чувствовал слабину врага, повернув его собственную жажду совершенства против него самого. Слаанеш, древний враг, каждый из твоих любимчиков носит свое поражение в самом себе. И двинулась вперед увенчанная копытом нога, и прочертил дугу кончик волнистого лезвия, - Делец улыбается, он видит путь, он знает его, и разрывающая его тело бронза - лишь малая малость, не стоящая внимания, ведь открывается демон, и проникает меч в его тело, отделяет голову от костистых плеч... только скользят ноги по бронзовой спине джаггернаута, и падает делец на землю, вниз. Туда, где его уже ждет зубастая пасть земли. А прихвостни черепоносца прыгают в фургон, вцепляются в статные тела, разрывают культисток на части. Мечи пронзают сердца тварей, что несли вперед фургон, и сооружение падает на бок, ломаясь, превращаясь в обычную деревянную телегу. Лишь серебристый ларец остается лежать на земле
Спускается с колесницы один из демонов, подходит к лежащему на земле князю, - силы и живучесть того уходят вместе с жизнями культисток, разочарован Слаанеш, и смертный внезапно вспоминает о своей смертности. Горечь поражения милостиво кратка - и череп Дельца занимает место на поясе нового Черепоносца. Медленно, дрожа от ненависти, подходит он к серебристому ларцу, и...
...смотрит в глаза. В мерцающие желтые глаза, чья притягательность неотвратима, чье совершенство неоспоримо. Хочешь стать лучшим? Великим? Сильнейшим? Только спроси. Только пожелай. Сделай шаг.
И сделавший шаг вперед демон раздавлен, как букашка, огромным копытом.
Хранитель Секретов в ярости. Горе и боль переполняют его, и он дарит их всем демонам, словно прелестница цветы рыцарям-победителям. Ощутите его потерю, падение надежд, пустоту и презрение, отверженность и боль. Окунитесь в этот океан эмоцией, что стократ сильнее доступных людям и демонам. Шагните за порог, где каждый миг - наслаждение тысячей красок существования.
Истекающие ихором из всего тела демоны лишь подливали больше ароматных масел в вихрь наслаждений демона. Как жаль, что он закончился так быстро - вместе с противниками. Нужно найти иных. Возможно, эту презренную землю еще можно спасти.

Всюду в Старом свете сталкиваются багряное и сиреневое, старое и новое, бой-ради-совершенства и совершенство-для-боя. Равны силы в Норске, потеряно для Темного Принца Приграничье, и Кислев все вернее скатывается в кровавое безумие. Усмешка Властителя Трона Черепов - он и впрямь помог сопернику, сводя с ума троллей в их берлогах, но слишком уже сильны там путы Изменяющего, и закончит он там, когда разберется с Жаждущей. Старик соберет армию, даже если она будет составлена из малых детей. Детей..интересная мысль...

А пока двое бойцов меряются силой, вторая пара лишь готовится к бою. Ядовитые тучи собрались над Альтдорфом, и крысиная армия осаждает город, потерян Рейксмарк, и Карл бессильно смотрит на карту, где, словно живые, ползут в омерзительной спирали вокруг городов хвостатые полчища. Горький вкус рвоты напоминает о болезнях, что поразили уже всех в городе - чуму удается сдерживать, но множество мелких болячек врачи просто пропускают мимо, рук не хватает. Безнадежность овладевает Императором...

Тучи в небе Тилеи были иными. Иссиня-черные, отягощенные молниями в их брюхе, они то и дело извергали их на землю вместо струй дождя. Колдовство вступало в силу, и нужно было лишь чуть-чуть подождать. Нелегко дирижировать оркестром, где каждый из солистов готов вцепиться друг другу в глотки - но Тзинч может и это. Тзинч знает, что в каждом деле главное - выбрать момент, и момент вот-вот наступит...

Бег под дождем, стук подбитых сталью ботинок по рокриту двора. И взгляд вперед - стремящийся прони зать мрак, и увидеть впереди врага. Пусть они смотрят в другую сторону, пусть отвлекаются на тот шум слева, на который нет времени смотреть, ведь каждая секунда это еще пара метров, выигранная у пуль. Пуль, что все же начинают пронизывать уже наполненный водой и смертью воздух. Слева. Справа. Пробивают край рясы Кройца, со звоном рикошетят от брони милитанта, от оружия штурмовиков, отражаются вспышками от силового поля Клодиуса. И привычный к звукам боя слух ждет его - первого стона боли, первого стука упавшего тела.
Сзади бьют багровые лучи мультилазера, прикрывая, давая надежду добраться до цели, и поток пуль слабеет, и уже видно, как отходят в глубину завода мельтешащие фигуры, и вот уже совсем рядом спасительная преграда...

Ромо задумчиво подбрасывал в руке пуговицу. Металлическую пуговицу от адмиральского мундира. Вот так оно на самом деле бывает. Как в сказках про фей, что подбрасывают дитя в колыбель человеческую. Они не страшны, они не добры, они просто слишком иные, видя мир под другим углом, в их глазах отражается пламя звездных недр, а мысли и желания непостижимы.
Но как бы красиво не говорили книги, на практике человек сведет все к одному. Чужак, похожий на него опасен уже тем, что похож. Чужак, что атакует его - враг, и враг смертельный, а мотивы, звездносветящиеся глаза и прочее оставьте прекрасным девам со взором горящим - только где эти девы? В ужасе прячутся на немногочисленных кораблях с гражданскими, или работают до потери сознания, ремонтируя, убирая, сортируя... В лучшем случае - среди журналистов, там, скорее всего, последний оплот верящих в свободу и демократию.
Свобода и демократия были особенно забавны для Ромо, когда он под минимально завуалированными угрозами гнал упрямых капитанов в сторону настолько пугающей их "звезды смерти". Потому что вся демократия и вся свобода на самом деле сводится к одному и тому же, что в мирное время, что во время войны - к попыткам заставить человека делать то что нужно, и чувствовать, будто он сам принял это решение.

Сообщениям Балтара он поначалу не придал внимания - ученый болтун последнее время вызывал у него мало дружеских чувств, а доверие собранному им на коленке куску микросхем не было тем, на чем Ромо собирался строить какие-либо предположения. Может быть. Может быть и нет. Хорошо бы посадить их обоих в одну камеру гауптвахты и посмотреть, кто выживет.

Впрочем, чуть позже пришлось срочно сорваться с места - за решеткой успела оказаться другая "сладкая парочка". К счастью, адмирал, насколько бы он не был странен, временно отсутствовал на месте, и исчезнуть не представляло особого труда.

- Которого из вас, ребята, мне скормить своей кошке? О, прошу прощения, я хотел сказать - у меня тут приказ полковника Тая о переводе этих людей в другую часть корабля. "Огонь врага не должен помешать нам провести трибунал над заключенными Зареком и Трейс". Подпись и печать, удостоверьтесь. Там же указано мое участие в переводе.

Когда двух заключенных вслед за адвокатом вывели в коридор, Ромо потер ладонью лоб.
- Эта одиссея меня угробит. Рассказывайте, что за чертовщина творится на крейсере, Боб и Дилан свои ребята, они докладывать не будут. А, и еще одно, - Ромо пошарил рукой в кармане халата, и выудил небольшую бутылку, - капитан Трейс, насколько я знаю, это мой единственный шанс пережить встречу с вами в одном куске.

Минуты отдыха - роскошь, о которой пожалеешь потом, но обычное состояние полудремы-полуготовности не шло. Разум не мог успокоиться. Расслабленное тело выдавало напряжение то одним мускулом то другим, глаза искали пищи разуму, тасуя колоду из девяти карт. Девяти спутников.
Ждут. Также как и он.
Словно мишени в тире. Протяни руку, ковбой, сделай свое дело.
Посмотри, как заливает кровь эти тела одно за другим, не все успеют среагировать, не все смогут стрелять через своих..
Доверчивый Герт, не освоившийся еще Эрик, везучий Адельштамм. Глядят мертвыми глазами.
Яростное лицо ван Клеефа - этот готов к чему угодно, и ответит огнем, японка, двое посланцев с неба, ангелов смерти - на этих хватит гранат.
Кровь. Кровь повсюду, ее хватит множеству малышей, а богатый арсенал даст им столько неиспользованных кнопок, что они захихикают металлическими голосами.
"Пусть лучше так. Ведь вы все равно умрете - но это будет куда дольше и куда больнее. Сделай это. Призови смерть."
Упершаяся в снег разрубленная пополам фигура наводчика. Обезглавленный медик, цепляющийся за свою сумку. Ползущая по снегу из последних сил японка-найденыш.
И собственные пальцы, вжимающие кнопку в ребристый корпус.
Стиснутые зубы. Вспышка.
И открытые глаза, шарящие по полутемному нутру броневика. Приехали...

***
- Доктор Новикова прописала... в нашем состоянии может пригодиться.
Герт. Возможно, ты не знаешь, что бывает с людьми от таблеток... Тошнота, пришедшая невовремя может убить с той же вероятностью, что и шум пересыпающихся камешков-таблеток в пластиковом сосуде. А пуля, достающаяся снайперу, обычно слишком быстро отрывает ему руку. Или голову.

Снайпер отвел протянутую ладонь, и покачал головой.
- Не нужно. Гремит и демаскирует. Оставь доку.
Интересно, заметит ли напарник разом вспотевшее лицо, или резкое дыхание? В тесноте и куче тел - врядли. И хорошо. Кошмары оставим снам, сейчас время работать. И поглядеть, собирается ли новый командор слушать "ангелочков", и выгнать "их снайперов" на дело.

Гром выстрелов из болт-пистолета. Гаснущие огоньки ярости в глазах еретика, завертевшееся волчком тело, случайно пойманная глазом деталь - надпись на шее. Номер. 1529

Искрящийся посох мерцающим диском отбивает удары один за другим, быстрая атака, поражающая солнечное сплетение - и дергающееся тело падает на землю. Шаг вперед, блок - у очередного противника вместо штыка широкое лезвие, практически алебарда, но пытаясь отомстить милитанту за смерть собрата он не заметил эксплоратора, заходящего с фланга. Замах силен, но усилие, приложенное в нужной точке без труда заставляет бородача бестолку потратить оный, а сухой треск провернувшегося в руке посоха, коснувшись запястья, должен лишить его оружия, но.. не лишает. Лишь поморщившись, еретик отвечает на удар, и даже вовремя сделанный шаг назад не спасает Эксплоратора от новой раны.
- Умри, слуга Домов! - замахивается он для новой атаки, но мелькнувший быстрее молнии посох поражает его ноги, и лишившийся равновесия враг падает...

Джон взмахнул мечом, прочертив обугленную линию по груди очередного врага.
Еще немного.
Пинок отбрасывает тело на землю, навстречу таким же, еще живущим, или уже окончательно мертвым.
Еще чуть-чуть
Уклонившийся от удара гаденыш взмахнул тяжеленной болванкой на цепи, целясь в стрелка - как его, Клаус?, - но блеснувшее искрами лезвие вовремя разрубило цепь, и чушка грохнула о борт в нескольких дюймах от его головы. Ответный выстрел прожег в груди противника отменную дыру...
- Кройц!
Но человек не может быть везде сразу, и удар ножом в бок Лютера остается неотмщенным еще несколько секунд, пока двое абордажников вместе с Дейнисом не добивают оставшихся в живых.

Тем временем Кевин подключается к уже использованной частоте. В наушниках слышны выстрелы и ругательства, чей-то протяжный вопль, и взрыв.
Голос полковника: - Это последняя. Должна задержать их на какое-то время.

Тем временем бойцы снаружи слышат звуки сражения со стороны КПП. Огонь из темных провалов завода вроде бы поутих, хотя время от времени раздается рокот стаббера.

Ambition knows no bounds

I care not, how many stand between me and what I crave, for I have yet to meet one able to stand against burning desire of my heart

С громовым воплем Вальдемар совершил прыжок в самое сердце битвы. Острие штыка пронзило шею врага, который только что практически достал Клауса. Но ему не суждено было получить еще один шанс - сталь обагрилась кровью, и мерзавец упал; новый взмах заставил вставшего на его место противника вскричать, роняя оружие, и несколько пальцев вместе с ним.
- Поднимай "Орла", сейчас!
Это Джон Сол-Чарден, бьющийся бок о бок с милитантом, чей силовой меч только что лишил руки еще одного противника, попытавшегося достать сенешаля. На мгновение обернувшись к проему входа "Орла", он кричит Кевину, сидящему сейчас на пилотском месте. Чего он хочет?
- Какого черта? - отвечает мастер пустоты, пытавшийся среди капель дождя на обзорном стекле, вспышек лазганов ПДФ и забивающего их все мультилазера собрать четкую картину происходящего. Кто такой этот планетник, чтобы им командовать?
-Просто сделай это! - делает последнюю попытку Сол-Чарден, и едва уворачивается от чудовищного палаша плечистого еретика
- А как же Вальдемар?! - слышен ответ, но капитан уже больше озабочен своей защитой. Он вонзает меч в грудь противнику, и пинком сбрасывает его тушу с клинка, мимоходом поражаясь, насколько безумны враги, что даже не пытаются обороняться, вкладывая все в атаку.

Кройц:
Визжащие зубья пиломеча, брызнувшие кровью в лицо священнику. Горячие. Жгущие лицо, жгущие душу...словно обжигающая рука сжимает сердце Лютера. Время останавливается, и застывшие фигуры культистов чуть меняются. Серая фабричная униформа превращается в синюю форму матросов Того Самого корабля. Корабля, где впервые Кройц наблюдал бой человека против человека.
- В руке моей звезды! Шевелись, святоша! - раздается из-за плеча голос, его голос, и вновь вы вместе идете вперед по изломанным переходам чужого корабля, человеческого корабля, но есть впереди Цель, и значит неважно, сколько засад будет впереди, сколько искаженных ненавистью лиц шагнет им навстреч - что они против такого как Донован?
И теряет вес пиломеч, и словно наполненный песком мешок падает тело культиста, за ним - следующего, и еще, и вот ты останавливаешься в середине просеки, пробившей вражеский отряд.
Тихий одобрительный смешок из-за плеча - ты знаешь, что там нет никого, и одновременно уверен, что был, был же кто-то, не мог же ты один сделать все это?
Сразу двое врагов наносят замахиваются оружием в твою сторону, заставляя прервать размышления. Единственный механический глаз первого бешено блестит, а изо рта течет пена. Безумцы, их остался неполный десяток - но перед смертью они еще могут забрать тебя с собой.
Выживай, миссионер.

Клодиус:
Один точный и эффективный удар в нервный узел, - и оружие, чей дух, ты готов поклясться, счастливо рассмеялся металлическим хохотом, повергая тело юнца на землю. Нейтрализован на 3-4 минуты в зависимости от особенностей организма.
Но следующий враг уже бестрепетно наступает на хрустнувшее тело - коренастый крепыш, мускулистый и низкорослый настолько, что это с 70% вероятностью должен быть мутацией. Впрочем, на меткость удара штыком опустевшего судя по всему автогана это не влияет, и запоздав вернуть посох в защитное положение, Клодиус мрачно регистрирует боль в правом боку чуть выше уровня крепления кибермантии. Незначительное ранение, тем не менее, огорчает.

Клаус:
Прыжок Вальдемара вселяет определенную надежду в то что ты доживешь по крайней мере до конца этой схватки. Выбрав момент, ты стреляешь во врага, который уже собирался было наброситься на милитанта, размахивая огромным гаечным ключом. Луч хеллпистолета заставляет его голову взорваться, как перезревший плод, а руки - отпустить тяжеленный ключ, ударивший по голове еще одного бедолагу.

Несколькими часами ранее
- Итак, рассмотрим позицию обвинения, - Ромо поднялся с кресла, как будто бы и не плюхнулся туда только что, демонстрируя больную ногу, - обвинение, в лице не столь известного, как ваш покорный слуга, но, тем не менее, обладающего определенными достоинствами господина Донахью, считает подозрительным факт, что, несмотря на некоторую.. чересполосицу с лидерами на этом корабле, Ромо Лампкин остается на своем месте, продолжая диалог с прессой.
Ланс требовательно мяукнул, но Ромо не обратил внимания, и продолжил:
- Мистер Донахью забывает о том факте, что сильным мира сего в их большинстве не очень интересны журналисты. Не очень интересны, в равной степени, и все те, кто прислушивается к журналистам.
Мистер Зарек, к примеру, опирается на тех людей, кто больше ценит дело, а не слово...

... - Да сделаете вы хоть что-нибудь? Он же человек и его там вот-вот убьют!
- Человек, ха-ха, вот и проверим - ухмыльнулся один из морпехов, но под взглядом сержанта увял и побледнел.

Да, об этом еще не знали. Наверняка. Но слухи, слухи, которых нельзя убить, ползли тут и там. О сайлонах, которые прячутся на корабле. О скрипах по ночам, когда они выходят на охоту. И, разумеется, о том, кто на самом деле лишь натянул на себя маску человека.
Были эти слухи и о Лампкине. И, как выяснилось, значили они куда больше, чем Тори предполагала на своем посту.
А могло ли это быть правдой? Мог ли простой каприканский адвокат, не из известных даже, столь быстро подняться на такую выгодную позицию? На равных беседовать с властью нового человечества? Знать так много, и быть готовым к столь разным событиям? И это его спокойствие...

... это было весело. Находить скрытые мотивы.. вы же знаете, как называется моя профессия?
- Специалист по контактам с прессой? При чем тут это?
- Нет, мистер Донахью, это моя текущая работа. А моя профессия - адвокат. Что не так далеко отстоит от расследований и изобличений. Весь вопрос в позиции.
- Да, - задумчиво кивнул его собеседник, - ваша позиция мне также весьма интересна. Вы умудрились сойтись с Зареком, который, на мой взгляд, должен презирать людей вашего типа. Вы работали на Балтара, которого, на мой взгляд, должны презирать уже вы. Наконец, когда Адмирал фактически принудил вас к расследованию - и, я уверен, вы могли бы уйти от этой ответственности, - вы согласились, и даже с энтузиазмом занялись этим.
- Моя позиция, мистер Донахью...
- ..Четвертый, для краткости.
- Моя позиция, мистер Четвертый, чаще всего требует не раскрывать ее как можно дольше, не принимая никаких позиций. Я, все-таки, если вы помните, наемный работник....

- Успокойтесь. Сейчас доставят коррозионный гель, и мы сможем войти.
- Угу.
- Обеспечьте отсутствие посторонних, если тут назначены какие-то встречи, то отмените их.
- Угу.
- Да кончайте уже сидеть и писать, вы же только что негодовали.
- Вы сами сказали, что я ничем не могу ему помочь там. А здесь я хотя бы могу привести дела в порядок. Не волнуйтесь, сержант, я не схожу с ума, - Тори поставила точку, и перевернула страницу. Как хорошо, что оставались еще неоконченные отчеты...

... - Вы правы, это нелегко, - улыбнулся Ромо, - нелегко просыпаться каждый день, зная, что ты все еще заперт в железной коробке, со стенками настолько тонкими, что очередь из пулемета рейдера скажем тебе и всем твоим собратьям "прощай". Нелегко выглядеть спокойным и оптимистичным, когда ты не знаешь, что с тобой случится завтра.
Нелегко пробуждать оптимизм в других, давать им то, чего нет в тебе самом, нелегко спорить с власть имущими, нелегко доказывать, что ты печешься о тех сорока тысячах идиотов, которых ты видел в гробу - вы правы. Все это очень. Очень. Очень нелегко.
- Тогда объясните, как..!
- Привычка, господин Четвертый. Привычка, и умение запоминать. Запоминать, и обещать себе, что скоро это кончится. Скоро. Рано или поздно. Что еда появится, что вы уйдете, что мы найдем себе красивую, зеленую планету, и все будет хорошо...
- Мяу!,- Ланс запрыгнул на стол, и уставился на хозяина.
- Да заткните вы это животное! - Четвертый попытался спихнуть кота со стола.... - Ааай!
Выкрик незнакомого человека и взмах рукой перед кошачьим носом оказался последней каплей доконавшей голодного и раздраженного чужими людьми, запахами и разговорами Ланса. Прыгнув ему на голову с раздраженным мявом, кот яростно вцепился в сайлона когтями.
Пока Четвёртый пытался оторвать от себя разъярённого Ланса, Ромо тоже перешёл в атаку. Он размахнулся тростью, едва не сшибив лампу на столе, и что есть силы ударил Четвёртого. Удар пришёлся тому в живот, заставив согнуться и потерять равновесие.
Это было неожиданно приятно. Живой и уязвимый противник, а не призраки в вакууме за бортом. Возможность сражаться самому, хоть ненадолго, но ощутить вкус битвы и победы.
Шансов победить сайрона в рукопашной, на самом деле, у него было не больше, чем у Ланса.
- И главное - что мы заставим вас заплатить за все, мистер Донахью. За каждую минуту, что мы провели здесь, за каждый беспомощный взгляд в бездну, за каждую чертову ракету с ваших чертовых кораблей. Потому что мы, мистер Донахью, очень хорошо умеем выживать, но очень, очень не любим, когда нас заставляют это делать!
- Не надейтесь, - прорычал сайлон, распрямляясь и хватая адвоката за горло, - вы никогда не найдете вашу чертову планету. Вы - вирус, как я всегда и говорил. Вы приспосабливаетесь к любым условиям, а от препятствий лишь усиливаетесь. Мы зря ждали так долго, нужно было просто...
Он не закончил, и повернул голову на странное шипение, раздавшееся от стены. Круг металла со звоном выпал из стены, раздались выстрелы и адвокат грохнулся на пол, ощущая, что он вновь может дышать.
- Прошу прощения, мистер Лампкин, я подумал, что лучше рискнуть убить его до того как он убьет вас.
- Кх-кх-сп-пасибо, капитан Адама, - просипел Ромо, пытаясь подняться, - не передадите мне мою трость?

---------------------------------------------------------------

- Самое интересное в толпе - это ее страсть к переменам, Тори, - ложечка звякнула по стенкам кружки, размешивая нерастворившиеся кофейные гранулы, - дайте ей Балтара, и завтра же мы услышим, что он безалаберен, волочится за каждой юбкой и пренебрегает своими обязанностями. Пусть Зарек станет лидером - закричат люди. А потом Зарек заставит их трудиться на добыче льда посменно и они взвоют еще громче.
- А кого бы выбрали вы? - спросила Тори, почесывая за ухом развалившегося на столе кота.
- Я бы выбрал космос без сайлонов. Для начала. А там посмотрел бы на ситуацию под иным углом.