Голосование за ходы

Разбуженная Маркси, с трудом разлепив глаза и оперевшись на локоть, потянулась другой рукой, так и не поняв, что именно сделал Венто до того, как вырвал ее из оков сна. Осталось лишь сильное чувство нереальности происходящего и желание лечь обратно в надежде, что все раздражители как-нибудь сами с собой разберутся. Вспомнив, наконец, для чего она уже не спит, чародейка приняла руку колдуна и поднялась, широко зевнув в процессе.
Ритуал, к ее большому разочарованию, был совсем не зрелищным. Фокусы с огнем - чуть ли не первое, чему учат начинающих волшебников и волшебниц.
– Ритуал - три из десяти. Не впечатлена, – с легким оттенком иронии и меланхолии оценила Маркси увиденное, взмахнув рукой в имитации жеста дирижера. – Фамильяр - может, четыре. Посмотрим, как он себя проявит, – она ненадолго замолкла, задумавшись о чем-то стороннем. Впрочем, в реальность она вернулась достаточно быстро: – Скажи, Венто... Как так вышло, что ты продал свою гордость? – прозвучал тихий вопрос.

Маркси недовольно надулась, когда выбранный ею в качестве цели арбалетчик сбил ее огонь, и почти тут же потеряла к нему интерес - раскрылась куда более интересная фигурка в лице их предводителя. А посему чародейка, тщательно прицелившись раскрытой ладонью, громко, чтобы все услышали, прокричала истинную формулу очередного заклинания.

Марксибис, к своему удивлению, хорошо выспалась и даже проснулась не самой последней, что было бы для нее весьма и весьма характерно. Быстро накинув на себя свою одежду, она слетела вниз по лестнице и присоединилась к завтракающим там членам и не очень группы, одарив их всех широкой улыбкой и немедленно приступив к разделыванию своей порции яичницы на небольшие куски, отправлявшиеся тифлине в рот по мере продолжения процесса.
Все ведшиеся разговоры Маркс пропустила мимо ушей как нечто неинтересное. Просто потому, что могла. А вот яблочко перед ее глазами ее заинтересовало. Чародейка кинула озорной взгляд на держащего его тифлинга, так же улыбнувшегося ей, и, сделав вид, что тянется за спелым плодом, схватила его за хвост и чуть прикусила своими заостренными зубками кончик, выхватив таки яблоко свободной рукой, не дав ему упасть. Из вредности.

Квоут кинула последний взгляд туда, откуда чуть ранее донесся крик, и последовала за группой в город. Она с интересом вертела головой туда-сюда осматривая каждый дом на пути своими острыми полуэльфийскими глазками, примечала узоры, что было так трудно заметить, обращала внимание на детали рисунков, составленного ими, оценивала сам внешний вид дома снаружи. Результат ей понравился. Эти домики, хоть и были меньше ее родного, создавали впечатление уюта. Да и рассчитаны они явно были на меньшее число людей. Их расположение вызвало у Квоут легкую улыбку - радиально, от больших к меньшим, как щупальца у тех забавных морских существ, изредка появлявшихся на рынках для богачей.
Весть о новой одежде принесла ей некоторую радость, хотя были некоторые сомнения по поводу внешнего вида этой самой одежды. Нарядят еще, как королеву, со всеми прилагающимися элементами - и как двигаться на скорости, превышающей прогулочный шаг? Или, что еще хуже, заставят ходить в одном только нижнем белье - мало ли, что у них здесь принято для учеников? Они ведь так и не увидели ни одного, если они вообще здесь есть. А может, Яреяре - ученик? Он выглядел чрезмерно молодо, чтобы быть учителем, но и в горничных его не записать.
Задумавшись, Ворон улыбнулась чуть шире. Ее не пугали эти перспективы. Она все равно найдет какой-нибудь способ избежать неприятных вещей. Или привыкнет.

Проследовав к дому, выбранному Оливией по каким-то непонятным, одной ей известным критериям, вместе с привлеченной ею же Айшей (которой нильфийка приветливо кивнула), Квоут зашла внутрь и испытала от увиденного смешанные чувства. С одной стороны - она ожидала большего. С другой - входной коридор полностью соответствовал внешности строения. Она лишь пожала плечами в такт своим мыслям.
– Будь здорова, – участливо, но негромко произнесла Ворон, когда Лив чихнула, и, скинув обувь, зашла вслед за ней внутрь. Прежде всего ее недоуменного взгляда удостоился способ, которым были разделены кухня и гостиная. Следующим предметом ее удивления стал низкий стол, окруженный креслами. Как будто детеныш нормального обеденного стола. На такой можно что-то поставить, но есть с него, постоянно наклоняясь, сидя в кресле - как? Постоянно держать блюда на весу в руке? Взгляд вернулся к перегородке между кухней и гостиной. Слишком тонкая. И где, спрашивается, принимать пищу? Стоя или лежа? Квоут чуть фыркнула, подумав об этом. Может, наверху по той лестнице найдется место для еды. Далеко-о-о от кухни.
Недоуменный взгляд переполз на дворянку, когда та с помощью магии воспламенила камин. Объяснение ее действий не сделало понятней ее мотив.
– Не знаю, Лив. Тот остров, на котором мы сели на корабль, был явно тропическим - с пальмами и всякой теплолюбивой зеленью. Мы не уплыли далеко. Думаешь, здесь будут серьезные холода? – ответила она дворянке.

Осмотр кухни она наблюдала, уперевшись скрещенными руками в барьер. Только заглянув за него, она обнаружила то самое место для еды в виде стола, стоявшего вплотную к этой своеобразной обрезанной стене. И фыркнула еще раз. Это разрешало проблемы с потреблением пищи стоя. Или лежа.
– Корица или гвоздика?.. – протянула Квоут при комментарии Оливии, – Маловато. Черный перец - обязательно, а также тмин, кориандр, базилик для соусов, чабрец, укроп для салатов... Ах! И... – последнее было произнесено с некоторым восхищенным придыханием, – Мелис-с-са. Какой чай без мелиссы? – во время этого перечисления Ворон смотрела на Айшу, проверяя, слушает ли та. Она слушала. Это было хорошо, – Не могу прямо сейчас сосредоточиться, но я разыщу нужное сама, если понадобится что-то еще, – взгляд девушки устремился куда-то сквозь стену, она сама почти замерла в попытках вспомнить что-то еще.
Отмерзла от места Ворон только тогда, когда ее сожительница начала восхождение вверх по лестнице, и сама немедленно легко взлетела вверх по ней следом, но заглянув только в первую комнату.
А заглянув - удивилась грибу на потолке. Большой светящийся тусклым голубым цветом гриб на потолке. Как давно его, потолок, не чистили, интересно? Не растут же такие просто так!
Объяснения Айши касательно этой штуки пришлись кстати, потому что Квоут уже размышляла, как эту штуку оттуда снять и, если можно, употребить в пищу. Гриб же. Ценный питательный продукт. Хоть и светится... Поразительное место с поразительными методами решения тривиальных проблем. Светить грибом вместо, скажем, обычной свечи?

Улыбочка Ворон стала куда более удивленной и широкой, когда Оливия начала перечислять список одежды, нужной ей. Это был такой основательный подход: на каждую отдельную ситуацию разные одежды. Платья, платья, платья... Корсеты? Квоут искренне невзлюбила этот предмет за его тесноту и неприятность на коже.
Из ее рта вырвался удивленный выдох. Оливия потребовала все то же самое и для нее. Кажется, ее нарядят, как королеву, вне зависимости от ее желания. Улыбка стала скрывающей боль, но ничего не могло скрыть это страшное предвкушение боли в ее глазах. Впрочем, возражения по поводу корсетов она решила оставить на потом. Просто на всякий случай.
И - лошади? Довольно странно было бы использовать лошадей при наличии порталов - разве что для удовольствия. Спорить она вновь не стала - аристократические умы ей были непонятны, и лезть в них не стоило. Могло быть чревато.

Но дворянка продолжала говорить, а Квоут тряхнула головой, избавляясь от видения себя в виде песочных часов, и, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, стала ждать ответа на заданный Оливией вопрос, потому что этот вопрос ее действительно интересовал и ей хотелось бы начать учиться как можно скорее.
Осмыслив построение рабочего времени, нильфийка оторвалась от стены, спустилась обратно вниз, следуя за Оливией в ее пристальном осмотре жилища и разочаровалась в своем зрении, когда та открыла дверцу, Квоут не замеченную.
Новый спуск привел их в пещеру, расположенную под домом. Квоут снова восхищенно выдохнула. "Целая пещера под наши банные нужды!" – это она поняла по полкам в скале и полотнцам, там расположенным. И опять эти странные светящиеся грибы под потолком... Девушка прошла дальше, в небольшую пещеру. И выдохнула в удивлении еще один, последний, раз. Подземное озеро с постоянным потоком свежей, чистой воды на две скромные персоны! Ворон мгновенно оказалась возле него, пробуя температуры воды, а затем уже не так торопливо выпрямилась и прислонилась к холодной скале, ожидая вердикта и замечаний Оливии. Замечанием стало ароматическое мыло. У Квоут как раз оставался последний брусок из оплаченно позаимствованных (нет, не сворованных. Она же заплатила!), но уже, можно сказать, закончился, потому что его не хватит даже на раз. Она вообще не понимала, зачем она его такой оставила. Купеческая кровь разыгралась, похоже.
– Увидимся, Айша, – просто попрощалась Квоут, поворачиваясь к Оливии, – Что ты думаешь насчет этого всего, Оливия?

- У-у, кто-то очень злой, - прокомментировала Марксибис явное обозление матроны. Она уже поняла, что бой надо заканчивать, увидев ранения Брана и Динделит. Она, не став двигаться с места, подняла ладони вперед, к багбирше, и прошептала что-то не слишком громко, но достаточно, чтобы это услышала полуразумная тварь.
"Умри", - вот что было сказано с острым льдом в голосе.

Квоут одарила Оливию широкой, яркой улыбкой, но ничего не ответила и руку от ласк аристократки не убрала - напротив, накрыла своей свободной рукой. Да и зачем убирать?..
Но все еще хранивший следы смущения взгляд она все же отвела - не потому, что стеснялась - просто в это же время преподаватели начали представляться. Тиа Такема, Нему, Святогор и Эмилия. Какие имена-то необычные. Наверное, их собрали здесь с совершенно разных точек мира! Квоут сделала себя маленькую заметку по допросу преподавателей и горничных насчет их мест рождения; это было достойной интереса целью. Один в одежде, которая выглядела как-то странно. Как будто кто-то взял в общем-то обычные вещи и всласть над ними поиздевался. Высокие деревянные тапки на высокой платформе, носки с пальцами, разделенными посередине, штаны для человека весом выше на порядок, что-то, что было рождено в результате жаркой ночи жилета и рубахи, и глаза - красные, как у Оливии, но... его кожа имела нормальный цвет. Квоут вновь посмотрела на Оливию, провела взглядом по белоснежной коже к прелестному личику, заглянула в глаза и опять отвернулась на прибывших, не придав в конце концов значения этому факту. И второй, парень... с волчьими ушами и хвостом? И наряд какой-то необычный, какой-то неподходящий для ситуации - осенние тона для тропического острова. Но выглядел он как-то иначе. Просто не создавал впечатление, которое создавали повидавшие жизнь педагоги Академии.
И вот Магистр начал говорить. Но ЧТО он начал говорить! "Яреяре"! Что это должно обозначать вообще? "Аррибан, Магистр Академии"! Упс. Стоит затолкать эти мысли поглубже, пока они не выразились в вербальной форме.
Мысленный поток девушки опять ушел в сторону, когда Аррибан сказал о расселении - не одиночном, как оказалось. Ворон окинула взглядом окружающих ее людей. Она сама была бы просто ужасным соседом для кого бы то ни было. Вечный беспорядок в ее комнате дома, который убирали все, кроме нее самой... наводил на определенную мысль: придется обвыкаться с самостоятельной уборкой. Ну, ладно, она справится. Все парни отметались сразу же, кроме одного единственного, который в данный момент отсутствовал. Хотя... этот вариант так же был отметен как попросту неприличный.
Точка внимания Квоут опять опустилась на Оливию. А зачем вообще выбирать?.. И девушки вновь встретились глазами. И вновь нильфийка не удержалась от того, чтобы пройтись взглядом по личику дворянки - настоящему произведению искусства без единого изъяна, но с этими чарующими, алыми глазами... И, похоже, обладательница этих глаз пришла к тому же заключению.
– Конечно... Олли, – ответила Квоут, чуть склонив голову вбок и заинтересованно улыбнувшись. Как она отреагирует на сокращение имени?

Твой друг жив. Ее друг жив? Ее друг жив! Нильфийке вдруг захотелось пробежаться кругом, попрыгать на месте, обнять кого-нибудь, в конце-концов! Что она и сделала, заключив Оливию в объятия. Рэас жив и где-то здесь! Она знала, знала!
– Да! Где он?, – восторженно поинтересовалась девушка.
– Я не знаю, спроси у Магистра, – виновато улыбнулся странный парень, пожав плечами.

Но из пелены радости, не замутненной незнанием, Квоут вырвал женский крик. Ворон обернулась к кораблю, но сделала это слишком медленно, не успев увидеть совершенно ничего.
– Кто?, – просто спросила она, не очень-то надеясь получить, однако, ответ.

После представления Квоут, окинув взглядом преподавателей, ушла в сторону на несколько шагов и стала смотреть куда-то вперед, вдаль, туда, где располагался пятибашенный замок - Академия или лишь ее часть? Маловато для такого загадочного места, как Самшитовый Остров... Вероятно, только некоторые предметы из тех, которые перечислял Рэасаэль, преподавались внутри. Если здесь всегда такая хорошая погода, занятия можно было бы проводить и на улице.
Дальше, дальше...
Две башни. Маленькая и большая. Синие конусы крыш. Квоут поставила себе мысленную отметку "Посетить".
Она повернула голову обратно к замку, но смотрела уже не на него, а за него, где наконечниками стрел росли скалистые, с острыми краями, горы. Но не сами они интересовали девушку, а, в основном, та, что была вишенкой на торте этой природной экспозиции, самая высокая из них, курящаяся дымом всех оттенков зла и что-то в себе таящая, словно живая.
Необычно мечтательный взгляд Квоут не видел ничего, кроме того, что она изучала в каждый отдельный промежуток времени. Пока леди Велиар, исполнив реверанс, не направилась... к ней? Со своей вечной улыбочкой Ворон перевела свои голубые глазки с непрошедшим следом задумчивости на приближающуюся аристократку. Но, как она поняла мгновением спустя, Оливия шла мимо нее, и Квоут потеряла интерес, начав рассматривать поведение следующего приближающегося. Вот идет рыжеволосый карлик Хэнсин - так он представился? Его низкий рост нисколько не делал его вид не...
"Вам он подходит больше, чем мне, мисс Ворон", – от неожиданности девушка чуть дернулась, когда плащ, только что лежавший на плечах дворянки, переместился на ее плечи, а на ее личике (и в частности - улыбке) по порядку прошли несколько эмоций, начиная с удивления от подобных действий со стороны столь отстраненной внешне Оливии, продолжая вспышкой возмущения (могла бы и просто подать, в конце-концов!) и оканчиваясь смирением и искренним недоумением. Квоут тихо стояла и наблюдала, как белоснежные ручки аристократки, переживавшей свой странный для нильфийки заскок, перемещаются по накинутому на нее её же руками плащу и делают из веревочек, служащих для крепления, красивые и аккуратные узлы.

– Леди Велиар?.. – негромко озадаченным голосом позвала Ворон.
- Он намного тяжелее, чем кажется, - произнесла девушка, заканчивая завязывать пахнущие полынью, как и весь этот плащ целиком, тонкие, словно бы декоративные веревочки. Вероятно, они и были здесь просто для красоты. Достижению же практичных целей служили цепкие крючки, блестящие на солнце своими серебряными гранями – именно на них, как это поняла Оливия, держался плащ Стражей Ночи. И судя по конструкции этих приспособлений, держался крайне крепко. Иначе он просто не смог бы служить одеждой охотникам на вампиров - обычный плащ очень легко сорвать, таким образом, лишив человека, носящего его, пытавшегося защититься от когтей проклятых созданий при помощи серебряных украшений, во множестве усеивающих эту дорогую, прекрасную ткань, по-настоящему бесценного преимущества. – Материя очень плотная и защитит вас даже от удара кинжала, пожалуй, если он будет скользящим. Он очень красив и выделит ваши лучшие черты, скрыв то, на что людям не стоит обращать своё внимание.

Взявшись за крючки, Велиар немного привстала на носочки, чтобы лучше видеть то, что она делает. На мгновение девушка стрельнула глазами в сторону нильфийки, похоже, совершенно сбитой с толку из-за предпринятых ею действий.

- Я – не ваша соперница, мисс Ворон, - вежливо продолжила дворянка, отводя взгляд в сторону и принявшись быстро застегивать крепления. Её руки ловко скользили по тёмной ткани, успевая не только разбираться с крючками, но и расправлять одежду в нужных местах, заставляя её сидеть на девушке как нельзя лучше. – И мне было бы крайне неприятно, если бы я и в самом деле оставила себе эту вещь. Я так же думаю, что понимаю, как дорог вам тот человек, которого мы оба знаем и хочу лишь сделать то, что уже давно должна была.

На несколько секунд она замолчала, вдохнув приятный, слегка медовый аромат от волос Квоут. Так пахнет мимоза - нежный и необычный цветок, столь похожий на множество маленьких, невероятно ярких солнц.

Думаю, Рэасаэль хотел бы, чтобы именно вы носили его подарок, - закончила Велиар, в то же время отстраняясь на пару сантиметров назад. – У вас есть пояс? Он прекрасно подчеркнет вашу тонкую талию, хотя, разумеется, все и без того смотрится довольно неплохо.

Квоут промолчала в ответ на замечание Оливии. Ей это уже было известно за пару месяцев совместного пути, когда Рэасаэль был ранен. Несмотря на плотность материала, из которого изготовлен плащ, и его обработку, он был ранен. Был. Ранен. В этом плаще. Она хорошо помнила тот день, день ее провала. Но сейчас Ворон была поставлена в слишком уж необычное положение, чтобы в очередной раз погружаться в неприятное воспоминание.
"Я – не ваша соперница, мисс Ворон". Этого хватило, чтобы устыдить нильфийку. Она уже и сама понимала, что повела себя тогда необоснованно резко, напав на аристократку просто за то, что она выглядит лучше, чем Квоут. Теперь же она об этом сожалела. Да, они обе повели себя холодно - но разве в этом не виноваты достаточно тяжелые обстоятельства и этот туман, создающий страшные иллюзии?

– Почему вы так сильно озабочены тем, как я выгляжу, леди Велиар? – полюбопытствовала она, опуская собственный багаж на землю.

Квоут бросила краткий взгляд на свой новый вынужденный наряд. Оливия действительно постаралась - несмотря на разницу размеров и роста владельца и нильфийки, плащ на ней выглядел хорошо, словно ей и принадлежал.

– Пояс? Да, конечно... Подождите. Подарок? Мне это показалось простым джентльменским поступком... Это он так сказал? – Ворон явно не на шутку разволновалась, но наступать в те же грабли не собиралась и не могла. Пояс она, однако, чуть пошуршав где-то под плащом, вытащила на белый свет. Это была почти обычная полоса выкрашенной в осветленный индиго очень мягкой кожи, бывшая бы совсем обычной, если бы не еле видный выжженный геометрический узор на ней.

Оливия и сама точно не знала, почему она делает именно то, что делает. Ей было бы достаточно просто передать нильфийке плащ, не утруждая себя попытками заставить выглядеть эту уличную девушку немного лучше, но отчего-то Лив захотелось ей помочь. Она довольно часто делала подобное для своих подруг, помогая им подготавливаться к балам, впрочем, болтливые аристократки из богатых домов обязательно отвечали ей взаимностью, с радостью выкладывая на стол все свои самые сокровенные тайны, а расчетливая дворянка никогда не отказывалась от чужих секретов, которые могли бы пригодиться ей в будущем. Во многом именно благодаря этому Оливии удавалось так долго ходить по лезвию ножа, усиленно делая вид, что все те кавалеры, которых родители подбирали ей, отказались от прекрасной девушки исключительно по своему собственному желанию.
Хотела ли она узнать нечто про отношения Квоут и Рэасаэля? Этот вопрос, заданный самой себе, поставил девушку в тупик. Рассматривая своё поведение со стороны, она не могла найти иных причин для того, чтобы помогать Ворон столь деликатным образом.
В душе Велиар поднялась волна праведного негодования, когда подобная мысль укрепилась достаточно для того, чтобы она могла её полностью осознать. Девушку абсолютно не интересовал лорд Де`Лакруа. Ей были не интересны ни подробности его личной жизни, ни описания того, как и главное когда они с Квоут познакомились. Ведь не нужно обладать ученой степенью, чтобы понять – мисс Ворон никаким образом не могла входить в окружение молодого наследника герцога Эмиля. Значит, и познакомились они, вероятнее всего, просто в дороге, на пути к Веорским Горам, успев сильно сблизиться за столь короткое время.
И хотя всё это не приближало Лив к ответу на вопрос юной нильфийки, она всё же нашла красивый предлог для того, чтобы обойти подобную тему стороной.

- Прошу вас, можно просто Оливия, - тихо произнесла дворянка, каким-то осторожным, нежным движением позволив их пальцам соприкоснуться на томительно-долгое мгновение, после чего, бережно взяв из рук Квоут её пояс, вновь придвинулась к девушке. Словно бы примеряясь, руки Велиар на секунду коснулись бёдер нильфийки, после чего она начала крайне медленно, неспешно завязывать этот пояс на ней, вознамерившись сделать невероятно прочный и красивый узел, который ни за что не испортит внешнего вида красавицы. – Безусловно, изначально это был просто знак вежливости, но отчего-то мне кажется, что теперь, когда прошло так много времени, Рэасаэль не станет принимать свой плащ обратно. Что же касается другого вашего вопроса…

Длинные, белоснежные локоны дворянки, окончательно выбившись из прически, развевались на ветру, очень мягко и немного щекочуще касаясь кожи её «подруги». Девушка вновь вдохнула приятный, сладкий аромат волос Квоут и, повернув голову, заглянула в её, казавшиеся такими глубокими, пронзительные голубые глаза.

- Просто отдать вам его было бы неправильно. К тому же, мне бы хотелось загладить свою вину перед вами за тот случай в пещере. Я должна была подождать вас, а не просто выбрать нужную дверь и идти вперёд, даже не посоветовавшись… хорошо, что, в конце концов, мы обе прошли наши испытания, - Оливия легонько улыбнулась. – Кроме того, мне просто приятно помогать красивому человеку выглядеть лишь ещё привлекательнее.

Чем дальше шел процесс одевания, тем более неловко Квоут себя чувствовала. Она всегда одевалась сама с тех самых пор, как стала способна это делать, не позволяя никому ее касаться лишний раз. А тут этим занялась совершенно незнакомая девушка из высшего социального слоя, да еще и у всех на виду! Одевают, как если бы она не была способна одеться сама! Ворон чуть покраснела, но не остановила Оливию и взгляд не опустила. Странно и как-то нелепо. Но оскорблять дворянку она не хотела. Тем не менее, она пообещала самой себе, что никогда больше никому себя одевать не даст, пока будет способна на это сама.
Хотя твердость обещаний Квоут самой себе стремилась к нулю. Она стыдливо улыбнулась, вспомнив об этом простом факте, отражающем большую часть сути Квоут как личности.

– Квоут. Или Ворон. Как больше вам нравится? – так же тихо спросила девушка, чуть повернув голову и испытующе посмотрев на Оливию. Квоут немного напряглась, но тут же расслабилась, когда руки аристократки легли ей на бедра - это случалось не так часто, чтобы на это не реагировать.

Что-то начало легко скользить по открытой шее нильфийки, раздражая кожу. Подняв руку и коснувшись неприятности, она поняла, что это такое, и аккуратным движением убрала с себя, оставив шальной локон свободно развеваться на ветру и дальше.
И тут ее глаза встретились с чарующими, яркими алыми глазами Оливии. И она покраснела чуть сильнее от комплимента, казавшегося сейчас таким неуместным, ненужным.

– Я не виню вас, Оливия. Это я должна извиняться за свое резкое поведение при нашей первой встрече, – в голове черноволосой бестии мелькнула мысль, – Ваша превосходящая красота заставила мою зависть взять надо мной верх.

Маркси чуть задремала на спине барда, уложив голову ему на плечо, и мирно посапывала до тех пор, пока все не остановились. Тогда она трогательно прикрытыми глазками со следами сна в них окинула взглядом группу, а затем и место, куда группа смотрела - и тут же оживилась: голубые глазенки расширились, хвост заходил волнами, а сама тифлина покинула насест на Максимусе, встав на свои две.
– Вы только посмотрите, какой мила-а-а-а-ашка! – восторженно воскликнула девушка, осматривая пленного тифлинга, – Мы просто обязаны спасти прекрасного принца из лап монстров!

***

– Оу-у-у, босс! – тут же расстроилась она от невозможности влететь первой, полыхая страшной магией. Тем не менее, она подчинилась, расположившись в кустах со всем возможным комфортом и наблюдая за развитием событий.

Квоут вновь увлеклась игрой, тратя каждую свободную минуту на то, чтобы сжигать взглядом рядом сидящего Ричарда. Она считала, что он не достаточно раскаялся в своем поступке, а значит, что его неплохо бы продолжить стыдить, однако тот избегал взгляда ее весьма выразительных голубых глаз на недовольном личике, наблюдая за схваткой. Результатом стала потеря Квоут интереса к человеку в маске и появлению этого интереса к идущему бою как раз к его концу. Удар! Укол! Потерявшего сознание Магнуса легко подхватывает Ячиру. Подхватывает? Словно он весит не больше наполненного мешка. Ячиру - тоже вампир. До нее не сразу дошло, что же только что произошло на ее глазах, но когда это случилось...
– Как же... здесь? – неосознанно повторила она фразу соседа.
Она не могла поверить, что отпрыск столь знаменитого рода, как Тирс, мог бы убить намеренно кого-то, кого встретил впервые. Это же просто дружеский поединок! Почему, почему он закончился так?..
Тяжело вздохнув, нильфка потянулась к своим вещам, но остановилась на полпути, вспомнив, что письменный инструмент - кусочек угля на тот момент - утерян неясно где. Даже почтить память погибшего простым портретом она не могла. Внимание девушки вновь перешло на происходящее. Происходящее выглядело нехорошо.
Обвинение эльфа резануло по ушам Квоут, и та, зажмурившись и сжав кулачки, моральным усилием удержала себя на месте и с тихим свистом выдохнула сквозь зубы. Стало чуть полегче. Какое право ставить ярлыки имеет этот остроухий?! Квоут стерпела повторное обвинение. Но когда Тиберий откровенно бросил эльфу вызов, терпение девушки кончилось. Она и Тиберий из одних мест. Каким-то образом даже союзники. И она, Квоут, защитит своего теоретического союзника от совершения очередной глупости.
Девушка резко поднялась со своего места и через пару мгновений, не тратя время на обувание, уже стояла между конфликтующими сторонами поочередно, бросая злобные взгляды на обоих.
– Вы оба наделали и наговорили достаточно глупостей - особенно ты, Малькон! Прекратите, пока не сделали все еще хуже!

Чародейка, проснувшись, начала, как обычно, с краткой проверки всех систем организма на работоспособность. Это принесло ей осознание, что, похоже, она нажралась вчера одной порцией зелья настолько сильно, что споила целую вечеринку мини-паладинов ордена Головной Боли и они теперь спали, неспособные нести разрушение и раздор в серое вещество колдуньи. Только после этого она открыла глаза. Это принесло осознание того, что она: 1) раздета; 2) укрыта; 3) не одна в комнате. Девушка с ласковой улыбкой посмотрела на спящего тут же барда. Она, этакая злюка, захватила власть над его кроватью.
Именно поэтому Маркси решила захватить власть еще и над одеждой. Чтоб неповадно было раздевать спящих девушек. Натянув на себя рубашку барда единственным предметом одежды, она запечатлела на щеке спящего мужчины поцелуй и покинула комнату, следуя указаниям своих ушей и носа.
"Как оно там? Не вставала в рань... И не видела рассвет, ткнув лицо в подушку у-у-утром", – сопроводила давно забытая музыка ее продвижение по поместью. Шаг тифлины постепенно перешел в танец - быстрый, энергичный, активный, чрезмерно откровенный и время от времени открывающий части тела, которые широкой публике показывать не положено. Только около кухни Маркси удалось малость успокоить внутренний хаос бессмысленных действий и пройти через кухню более спокойно, всласть покрасовавшись перед Йоакимом, потянувшись и приподняв хвостом край рубахи для лучшего обзора всем заинтересованным жрецам в количестве одна штука.
А вот сюрприз в виде кофе приятно удивил чародейку. Готовить она не умела. Зато она умела жарить зерна, превращающиеся затем в ароматный напиток. Научилась между делом, пока, кокетничая, выхватывала у проезжих их дневники с ценной для нее информацией. Невольно пришло воспоминание о том, как вообще-то неумелая повариха Маркси научилась делать хороший кофе.

Девушка, вернувшись в реальность, вспомнила полученные уроки. Готовка ей так и не удалась. Зато с тех пор ей удавался кофе. Повторив жарку, она вновь начала покачивать бедрами в такт некой мелодии, вскоре нашедшей выход в паре произнесенных строк:
– На баррикадах, с флагом и без... Паника ярким костром до небес! Мародеры пируют, подобно псам! – продекламировала колдунья часть песни. – А, что? Поделюсь, конечно! Тут на всех хватит.

С каждой исцеленной лошадью Эльзария чувствовала себя все слабее и слабее. Усталость от молитв волнами накатывала на тело, невольно расслабляя мышцы и заставляя жрицу опираться на посох еще сильнее, но она продолжала, несмотря ни на что. Она слабо улыбнулась, когда последняя из лошадей поднялась на ноги, полностью здоровая. Теперь вокруг не осталось ни одного раненого, а ее работа на данный момент времени закончена. Ее взгляд скользнул по членам отряда вокруг, а затем на мгновение направился в ту сторону, откуда Эльзария и Разиэль пришли. Она ведь до сих пор точно не знала, кто именно там находится - единственной информацией была та волна, разбившая ее барьер. Прошло уже много времени. Либо они придут скоро, либо не придут вовсе. Жрица должна была быть готовой к обоим вариантам.
Эльзария повернулась к заговорившей с ней суккубе, которая сейчас стояла позади, и озадаченно на нее посмотрела, когда она внезапно настороженно затихла. Тело Эльзарии среагировало несколько быстрее, чем она сама, и, не вполне понимая, что произошло, она уже следила за лесом в той стороне, где располагалась таверна - предположительно, месту скопления противников.
И интуиция ее не подвела. Оттуда действительно бежали к ним вампиры - пятеро мужчин, передвигавшимся чрезмерно, удивительно быстро. Впрыснутая в кровоток доза адреналина заставила Эльзу забыть об усталости - не полностью, но достаточно, чтобы действовать - и начать очень быстро оценивать ситуацию. Вампирам на их скорости было нужно малое количество времени, чтобы достигнуть их расположения. Жрица резко сорвалась с места, оказавшись возле Доланариуса, и начертила в воздухе сияющую расплавленным золотом руну, которая должна была ускорить его так же, как и Разиэля, и, вернувшись не прежнее место, начала заготавливать очередную длинную - а минуты было более, чем достаточно - молитву, надеясь сразу выбить из боя хотя бы одного мужчину из пятерых.

Эльзария направилась к Доланариусу - силы рун паладина явно не хватало, чтобы излечить его быстро, эффективно и полностью - впрочем, он все же улучшил его состояние, хоть и ненамного. Ее шокированное состояние прошло; в ее движения вернулась обычная уверенность; она буквально излучала внутреннюю силу, свойственную Первой Жрице. Она приостановилась, услышав предложение Лораны помочь.

Недопустимо. Самоубийство для нее - даже если она демон. Если Орден уже знает о произошедшем - там будут другие члены, которые расправятся с ней без жалости и милосердия. Если еще не знает - там находятся темные маги, которые убьют ее гораздо раньше, чем она успеет понять, что мертва. Лоран был мечником. Магия - бич воинов ближнего боя. А ведь ей совсем нечем от нее защититься, кроме той магии, что могут использовать только демоны.

Но сказать что-то по этому поводу Эльзария не успела - Лорана скрылась в повозке, где сейчас, по ее словам, находился Рэасаэль. Жрица перевела свое внимание на Доланариуса и начала читать другую молитву, направленную лишь на одну цель за раз, твердо решив остановить принцессу от опрометчивого поступка.

– Лорана, – начала она, когда та закончила свою проверку состояния брата, – Тебе не следует этого делать. Соперники - маги, и никто из нас, кроме архимага, не сможет наложить на тебя барьер, который тебя не убьет. Но если этого не сделать, тебя убьют некроманты. Я признаю твои навыки владения оружием, но этого здесь недостаточно.

В фургоне эльфийка увидела настоящую кровать, на которой тихонько спал её брат, ничуть не потревоженный ни вторжением Лораны, ни тем более магическим перемещением, заставившим крытую повозку с силой удариться об землю. Лицо мужчины, обрамленное столь непривычными для старшей Эль’Райнер соломенными волосами, было на редкость спокойным, таким умиротворенным, будто ему досталась единственная минутка отдыха за все последние дни, наполненные этими бешенными, стремительными событиями, в клочья разорвавшими их дальнейшую судьбу, оборвавшими связи, которые держались столь долгое время и оставившими после себя одну лишь пустоту. Чувство сожаления нахлынуло на неё и суккуба с силой закусила губу, напоминая себе о том, что уже ничего нельзя изменить. Рэасаэлю лучше не знать о том, чем она стала. Пусть он и дальше думает, что демоническая магия обратила её в прекрасную эльфийскую принцессу, пусть считает, что в поместье Эль’Райнер все с радостью ждут её возвращения и что дальнейшая жизнь девушки будет легкой и не омрачённой теми испытаниями, которые в своей жизни довелось испытать «первому мечу Лаварии». Это ведь обязанность старшего сына – заботиться о своём младшем брате, всю свою жизнь помешанного на магии, быть его семьей, поддерживать и защищать, не прося ничего взамен. И пусть Рэас изменился, пусть Велитал’ан заставил его подписать этот проклятый контракт, но он всё ещё оставался её единственной родней. Единственным, кто от неё не отказался…

Осторожно поправив капюшон, чтобы солнечный свет, тоненькими лучиками невольно пробивавшийся внутрь повозки из-за чуть приоткрытой двери не имел даже шанса упасть на лицо мага, девушка шагнула вперёд и ласково поцеловала своего близнеца в лоб.

- Спи, Рэас, - тихо прошептала она. – Ты заслужил это, как никто другой.
А затем Лорана развернулась и тихонько ушла, оставляя после себя лишь едва уловимый, нежный аромат лаванды, ещё какое-то время незримо витавший в фургоне, напоминая о визите эльфийки, пришедшей проведать любимого брата.

Священная энергия, собиравшаяся в воздухе прекрасным, золотистым водопадом, падала вниз, опускаясь на грешную землю десятками медленно, плавно опадающих солнечных бликов, кружащихся в воздухе прекрасной золотистой пыльцой. Поначалу следивший за ней с кривой ухмылкой, Доланариус вскоре как-то размеренно, спокойно задышал и расслабился, наслаждаясь мягкими, нежными прикосновениями магии жрицы, которые пусть и вызывали боль от костей, сраставшихся воедино, от ран, затягивающихся с невыразимой, ошеломительной скоростью, но в то же время казались ему на редкость приятными и успокаивающими, точно объятия любящей женщины.

- Благодарю вас, миледи Краупф, - тихо произнёс он, пораженный мощью, которая таила в себе эта хрупкая женщина, ведь он прекрасно знал, что молитвы такой силы, да ещё и выполненные столь быстро, были редкостью даже для лучших жрецов на острове Святого Престола. – Вы определенно спасли мне жизнь.

Осторожно приподнявшись с земли, следопыт, наконец, и вовсе встал на ноги, когда поток целебной силы Единого окончательно иссяк. Как и всегда, Эльзария чувствовала себя немного опустошенной, ведь божественное исцеление, как бы они ни было ей знакомым, оставалось всё таким же выматывающим. Она словно бы брала на себя частичку боли исцеленного ей и лёгкая усталость казалась вполне адекватной ценой за силу спасать нуждающихся от смерти.

- Надеюсь, я ещё смогу вернуть вам долг, - закончил Долан, вызвав тем самым презрительную усмешку Разиэля.
Судя по своему надменному виду, рыцарь явно сомневался в том, что такой неудачник, не способный даже правильно сгруппироваться при падении, сможет когда-либо отплатить Эльзарии той же монетой. Скорее уж будет путаться под ногами, пока он будет спасать её жизнь.

Адское зелье, которое подсунули Марксибис вместо алкоголя, мгновенно снесло ей башню после принятия. Настолько мгновенно, что она удивиться не успела - а ведь она порою выпивала и больше, как тогда, в Вурдане. Но, как та еще выпивоха, Маркси знала, когда пора остановиться. Хотя эта пора была не только очень размытой, но еще и на удивление случайной от раза к разу. Посидев немного, мутным взглядом осматривая стол и пытаясь сообразить, какого черта на обеденном столе делают тарелки с едой, чародейка поднялась и, используя хвост для балансирования себя, медленно, покачиваясь, пошла к лестнице. Остановилась на полпути. Попыталась понять, куда она шла. Развернулась и направилась обратно к столу. Почти вспомнила, но мысль, ехидно чертыхнувшись где-то в языковом центре, соскользнула и пропала. Снова развернулась и побрела к лестнице. Оценивающим взглядом окинув лестницу и понадеявшись, что не забыла, как по ней ходить, Маркси начала покорять свой личный деревянный Арарат.
Чудом забравшись на самый верх лестницы, нигде не свалившись и не отправившись вниз с Арарата красным оползнем, чародейка, посмотрев на открывшийся коридор, ввалилась в какую-то комнату и немедленно упала на кровать. Последние мысли, прокрутившись, как очень ленивые ламантины, растворились в бессмысленной темноте, и девушка отключилась.

Получатели: Марксибис.
– Даже не мечтай, – тяжело выдохнула чародейка, вернувшись на поверхность воды, – Ты знаешь, я - исследовательница...

Получатели: Марксибис.
– Нет, нет, все в порядке-а-ах! – попробовала она крикнуть Леоне в ответ. Голос предал ее и сбился, перейдя в стон.

Эксперимент провалился целиком и полностью - подставное лицо осталось на месте, а Изабелла так и не поняла, что это просто идиома. Энтомоманта отошла подальше от допрашиваемого, чтобы предотвратить дальнейшие крики, и вернулась к просмотру и анализу рецепта - смотреть на загадочный экран она не могла и не хотела. Ничем не занятый трутень в данный момент праздно летал по комнате, изучая случайные бумаги и вещи.
– Может, у него есть, а-ах... "подставное лицо" без щетины, которое ты могла бы одолжить и обглодать? Мне кажется, что потеря одного из лиц его не убьет... – внесла Изабелла толковое, по ее мнению, предложение.

Квоут сменила позу и теперь сидела на бушприте лицом вперед, уперевшись руками в твердое холодное дерево корабля и мечтательно смотря вниз, на волны, взрезаемые носом корабля, ведущего их от берега в дали океана. Нильфка краем остренького уха услышала какое-то необычное движение и приближающиеся трели и, оглянувшись, увидела летящую на нее горлинку, которую она проводила взглядом и улыбкой, и раскладываемый плед. Что бы там ни происходило, она не собиралась это пропускать, а потому вскочила на ноги, чудом не свалившись в воду, и, вернувшись на палубу, подцепила свои вещи вместе с плащом Стража и переместилась к покрытому пространству, торопливо скинув обувь и устроившись на пледе рядом с загадочным человеком в маске.
– А из чего оно состоит?, – поинтересовалась Квоут, опустошив свою пиалу и почувствовав во рту алкогольное тепло.

Понимание ситуации и происходящего уходило от энтомомантки все дальше и дальше, все вокруг выказывали самое разное поведение, и Изабелла никак не могла определить, какую модель поведения она должна выбрать для наилучшей адаптации. Ее сознание отодвигало происходящее вокруг на все более далекие и далекие разделы сознания для обработки позже - слишком мало она знала сейчас, и могла лишь наблюдать, запоминать и анализировать то, что доступно, для получения маленьких и, возможно, неверных результатов. Непонимание мира, в который она невольно вступила, сбежав тогда, ввергало ее во все большее отчаяние, тяжелым комом нараставшее в груди. Почти каждое высказывание кого-либо снова и снова пополняло ее вокабуляр, заставляя гадать над значением каждого из слов. Впрочем, было кое-что одно, что она могла проверить прямо здесь и сейчас, по сравнению с чем даже движущиеся картинки теряли ценность...
Изабелла подошла ближе к перепуганному человеку и потянула руку к его подбородку, собираясь наглядно проверить, как выглядит подставное лицо.

Монах лишь хмыкнул в ответ и продолжил молча слушать разговор, пытаясь вычленить из речей хоть что-то неизвестное. Бедный дворф уже зациклился, повторяя одно и тоже. Слух Чэня зацепился за слово "снаряжение". Об этом он не подумал. В шахту без света или темнозрения - самоубийство, а Ван еще не умел использовать темнозрение. Но он стремился к этому.
– Алкоголь развращает тело и дух, – наставительно поднял палец монах. Поднял и немного задумался, – эй, шинкарь, еще пивка! При наличии снаряжения вопрос остается еще за одним. Где шахта прокопана? Четыре дня пути - это огромная окружность. Неточно.

Циан Вита - преподаватель Игры? Это означает, что Квоут стоило бы приготовиться и создать о себе наилучшее впечатление - и что она уже знает план-минимум своих будущих преподавателей. Это было хорошо, это было настолько интересно, что ее вектор интереса резко сместился с корабля на ту сторону берега, куда убежала, поднимая песочные вихри, Ячиру. Нильфка уселась прямо на песок, разъединила крепление карты, притороченной к рюкзаку, и немного покопавшись внутри самого рюкзака, издала разочарованный стон: письменный инструмент она не нашла - а так как чернила и перо она успешно забыла взять с собой еще в Нильфгаарде, эту роль играл кусочек угля. Кажется, сегодня зловещие планы по социальному подъему записаны не будут. Карта вернулась на свое место, рюкзак - на плечо, а внимание Квоут - на окружающих, и вовремя.

Ибо в этот самый момент пространство разорвалось и выплюнуло из себя еще одного человека, а девушка уже стояла, склонившись над ним и явственно собираясь его пошевелить для проверки жизнедеятельности. Впрочем, когда тот зашевелился сам, Квоут резко ретировалась на расстояние поражения копья средней длины.
– Хей, ты же знаешь, что падать на людей из воздуха, не представившись, вообще-то, не очень вежливо?, – шутливо пожаловалась нильфка после краткого разговора новоприбывшего с остальными, в течение которого она молчала, – Хм. Экзамен? И что происходит с теми, кто его не прошел?

Эльзария была страшно обеспокоена предстоящим отъездом. После инцидента с Рэасаэлем на нее свалилось просто огромное количество работы, которую она, как главная жрица главного храма главного города Лаварии, должно была выполнять. Набор новых служек взамен погибших, организация их обучения, приведение храма в подобие порядка для отпевания и самое тяжелое – сообщать родственникам о случившейся трагедии... И кто виноват в их гибели? Она могла, могла произвести самые простые меры предосторожности, но нет, не подумала, не ожидала, что это случится. И теперь она была вынуждена запереть эту боль вины в своем сердце и продолжать работу - работу жрицы Единого. И вот сейчас, в столь тяжелый для Храма Триединства момент, она его покидает. И правильно ли она делает, поступая так?
Стоило ей и ее спутнику оказаться в поле зрения ночной стражи, те, опознав жрицу Ордена, распахнули перед ней ворота - без вопросов, за что Эльза была им благодарна. Служительница покинула черту города. Вот он, момент, когда у нее больше нет права выбора и остается только идти вперед, что бы там ее ни ждало.

Служительница Света посмотрела в небо. Из неба на нее смотрела луна - почти полная, предвещающая скорое наступление наиболее опасного времени месяца. Впрочем, вблизи города, на освященной земле, угрожать им могли только люди - и те, кого эти люди защищают, скрывая. А людей здесь было много. Десятки, сотни повозок и телег, полнящихся разным товаром, обычным, необычным, даже порою заграничным. Все заняты, все готовятся к дню, который обещал стать для обывателей и торговцев чуть более интересным, чем обычно - ведь сегодня шло открытие портала на острова Ордена, и в их интересах было что-то продать вновь прибывшим, получив, возможно, щедрую надбавку - как им повезет. Жрица уже готова была загнать эмоции поглубже и начать излучать уверенность и улыбки людям, случайно мазнувшим по ней взглядом, но этого не понадобилось с самого начала, так как центром внимания был Разиэль, и она позволила себе расслабиться до самого конца пути.

Таверна "Поцелуй Дракона". Невольно вызывает интерес происхождение названия, но, как сама девушка слышала, ни одной из историй доверять не следует. Очень выгодно занятое в свое время место принесло владельцу небывалый успех и резко подняло престиж заведения, ограничив круг лиц только верхами общества. Не было ничего удивительного в том, что встреча была назначена именно здесь - освященная земля города убила бы демона вместе с носителем. Тем не менее, само помещение было забито до самых краев - похоже, верхов общества было довольно много, и каждый из них торопился куда-то по своим делам.

Но Эльзария была жрицей в сопровождении вооруженного рыцаря, а потому место нашла достаточно быстро и удачно - там, где свет Единого после восхода мог бы напитать энергией ее молитвы, заготовить которые перед отъездом она не успела. Именно с этого она и начала свое ожидание здесь. У нее не было возможности сделать все правильно и полностью, но даже того, что есть, пока вполне достаточно, если в течение этого дня не начнутся неприятности. А неприятности обещали начаться довольно скоро - к ним уверенно строила себе путь служанка, несущая их заказ. Примерно так начиналась большая часть историй. Что примечательно, от мужской половины Ордена. Жрица коротко поблагодарила девушку и, подкинув в воздух монетку, поинтересовалась насчет Рэасаэля, после чего деньги поменяли владельца, а Эльза выяснила приблизительное время ожидания и торопливо приступила к еде.

– На корабле?, – восхитилась Квоут, – А где мы тогда находимся? И да, что все-таки обозначает красный крест? И почему вы называетесь "горничными"? Должна же здесь быть какая-то история!, – просто из вредности по поводу неотвеченного вопроса девушка начала прохаживаться симметрично с Ячиру, – А мы сильно торопимся на церемонию открытия или что-то такое? А вокруг самой Академии что-нибудь есть? А нам выдадут какие-нибудь знаки отличия в зависимости от Школы Магии? А... – Квоут прервала поток вопросов, и, уверенно продефилировав к той же платформе, скопировала трюк Ячиру, одарив ее озорной улыбкой, – А кормят хорошо? А как нас будут селить? А по сколько человек на жилое место нас расселят? А нас сильно будут убивать во время тренировочных боев?

И в ответ на ее вопрос Невеста лишь рассмеялась и ответила, что Изабелла поймет позже. Та не поняла причины смеха, но поняла, что на вопрос никто пока отвечать не собирается. Мука незнания и интереса страшнее боли.

Бедная девушка едва не выпала из окна, когда из-под пола выплыла неупокоенная душа. О, она еще долго будет привыкать к нему, появляющемуся внезапно и нежданно. В остальном она молча слушала и запоминала речь Тревора, содержавшую множество слов, ей непонятных и неизвестных. Была только одна вещь, способная ей помочь.
Словарь.
Но этот вопрос был отложен на неопределенный промежуток времени: Невеста, единственная на данный момент личность, которой Изабелла по-детски быстро доверилась, удалялась. Насекомая поспешно выпала в окно следом за ней и, опустившись на землю, вернула плащ на место - шли они за границу коммуны, и там она не хотела показываться без него.
– Невеста, а что такое книга о странице на лице?*

- Привет! - поздоровалась девушка, тут же обернувшись на преследующих их насекомых, а затем - обратно на людей впереди, на колонну, снова назад на огоньки, приведшие их сюда, и, наконец, побежала в центр зала - подальше от эндриаг. Внезапно ей бросилась в глаза одна маленькая деталь.
- Фея? Так далеко от дома? - шепнула сама себе девушка. Ей приходилось видеть этот народ во время ярмарок. Это создало определенный мысленный образ. И нахождение где-то на пути в Академию в него явно не вписывалось. Мысль мелькнула и ушла, оставив Квоут с более насущными делами: насекомыми, подозрительной колонной, которая ничего не поддерживала, и группой людей впереди в целом. Она продолжила бег - время ее не ждало.

На протяжении всей дороги к коммуне Изабелла волновалась. Очень сильно волновалась. Ее приводила в ужас возможность получить от ворот поворот на самой границе шага вперед в интеграции. Именно поэтому она всю дорогу молчала - сказать ей было решительно нечего, и она боялась сказать что-то неправильное и придти к столь пугавшему ее сценарию. Нет, нет.
Она была рада, что непосредственно по прибытию Невеста ее не оставила. Одна она наверняка бы потерялась и не знала бы, куда идти и что ей здесь делать. И люди, люди вокруг... Видно, что боятся. Но не бегут. И этому она тоже была рада.
В кабинете биологии ей понравилось. Неудивительно, ведь большую часть времени она проводила в местах гораздо хуже, чем улица - их единственным преимуществам было то, что они скрыты от любопытных глаз. На этом начинались неудобства, такие как грязь, влага и прочее, сопутствующее заброшенным местам. Кабинет - почти королевские апартаменты по скромным меркам Изабеллы.
Крохотный спектакль Невесты она просмотрела с искренним недоумением. Для полноты образа ей не хватало в руках планшета с конспектом урока и пишущего инструмента за ухом.
– Я не понимаю, – призналась она после некоторого периода осмысления, а затем с самым что ни на есть серьезным видом спросила, – Мужчина твоей мечты состоит только из неполной опорно-двигательной системы?, – Изабелла крепко задумалась и дополнила вопрос, – Ты рассматриваешь мужчин по признаку молчаливости их скелетов?
Энтомомантке пока нечего было делать на новом месте, так что она последовала за Невестой, куда бы та ни шла. Когда девушка-ящерица решила срезать путь через окно, Изабелле для повторения трюка пришлось снять плащ - просто для того, чтобы подняться на уровень этого самого окна. С довольно-таки громким гулом она взлетела и приземлилась уже на тот же подоконник, сложив плащ в небольшой квадрат.
– Привет, – повторила она приветственную формулу.

Квоут была не взбешена, но в негодовании, весьма близком к бешенству. Да что он о себе возомнил? Мелкий алчный дух, усевшийся в нишу между Академией и остальным миром! Фурией она распахнула дверь и захлопнула ее, прижавшись к ней с другой стороны. Она не могла просто уйти - Мордигаэль остался внутри. Оставалось только ждать его и леди Велиар.
Вся злость девушки испарилась, когда дверь за ее спиной перестала существовать, растворившись в тумане, рассыпавшись мелкими клочами тени. Квоут едва не свалилась с ног от того, что опора внезапно пропала, но устояла и обернулась. Пропала не только дверь - вся улица вместе с лавкой окончила свое существование, оставив лишь ее, Оливию и Мордигаэля. Оливию, у которой в руке была карта. Карта! Злость вернулась в странной смеси с некой благодарностью. Значит, издевается, да? Издевается! Издевается! Люди ищут тут судьбы, а он издевается!
Пока она думала подобным образом, к ней подошел Мордигаэль, словно увидев что-то в тумане. Квоут отвлеклась от своей злости, всматриваясь в темноту. Она уже стояла прямо, как если бы не было ничего там, в лавке, словно никогда в нее не заходила. Она была готова к тому, что леди Велиар оставит ее - у нее ведь карта. То, что та позвала ее с собой, немало ее удивило. Впрочем, отказываться она не стала - да и какой в этом смысл?
- Как скажете, - кратко бросила девушка. Ни одной эмоции не было на ее лице. Она чувствовала себя опустошенной.

Квоут молча вошла и обернулась, чтобы убедиться, что леди Велиар и Мордигаэль следуют за ней. Только тогда она позволила себе осмотреться там, куда так опрометчиво вошла. Лавка, достаточно крупная, чтобы вместить волка - довольно удивительно, хотя что здесь, в этом тумане, было не удивительно? Поняв, что загораживает проход, она виновато улыбнулась и поспешно прошла вглубь, рассеянно осматривая свитки, которые лежали и стояли буквально повсюду здесь, причем большую часть из них она не узнала и, вероятно, не смогла бы узнать даже в более спокойных условиях - ее знания в этой области были крайне туманными.
Леди Велиар немедленно начала допрос торговца. Любимая привычка всех аристократов - вести себя так, как если бы их власть была абсолютной и вездесущей. Как если бы это касалось живых теней. Квоут поморщилась - и невольно отшатнулась, когда ответ толстяка оказался выражен в настолько необычной форме. Жутко-жутко-жутко. Она никогда не боялась ни темноты, ни того, что за ней, но то, что происходило здесь, постепенно начинало давить даже на нее. Ей внезапно стало тесно и душно в этой лавке. Потенциальная студентка нервно сглотнула и попыталась взять себя в руки, чтобы, испугавшись чьего-нибудь резкого движения, не сделать ноги. Почти неосознанно она подняла руку и спросила:
- А как карта поможет, если вокруг туман? Не видно ни зги...

Изабелла была уже близко к цели. Она не очень любила летать в городских пространствах, потому что город изобиловал проводами и кабелями, растягивающимися над улицами, как сети очень странных пауков. Чудом было то, что она не попала ни в одну из них - она видела, что случилось с одним из трутней, которых она послала проверить это, и решила не повторять опыт. Тем не менее, случай был из ряда вон выходящий - слуга передал ей очень странную картину. Такого она еще не видела и верила, что подобные личности не будут просто так отворачиваться от нее и бежать, бежать, как все остальные. Идти сюда лично было риском. Но упустить момент очень легко, шанс на повторную встречу очень мал. Энтомомантка спустилась на землю и накинула на себя плащ, который до этого несла в руках. Он очень хорошо скрыл все нечеловеческие детали ее внешности - только свет четырех глаз выдавал в ней нечто иное. Спустя некоторое время она уже стояла у входа в здание. Девушка призвала еще четырех трутней в помощь тому, что уже был здесь. "Проверьте все, найдите всех, смотрите за всеми", – получили они краткий сигнал, а сама Изабелла вошла внутрь - первые ее шаги навстречу этому миру.

– Ох? Спасибо! – Квоут повернулась с вытянутой ладонью и, скользнув взглядом по рукаву тонкого балахона Рэасаэля, приняла плащ из руки парня и очень быстро накинула поверху своего, ткнувшись носом в теплый мех подкладки. Что привлекло ее внимание? Это был порез - искусно зашитый и почти незаметный, если не искать его. Девушка плотнее прижала к себе плащ и притихла, задумавшись, вспомнив то, как этот след появился.

***

На лес уже почти опустился вечер, когда Рэасаэль наконец-то достиг их импровизированного лагеря на сегодняшнюю ночь. Парня изрядно шатало, и виной тому был глубокий порез на руке. Должно быть, он потерял слишком много крови, потому что не только рукав, но и часть плаща были залиты его кровью. Правда, не только ему досталось, но и тем, кто напал на него, и в этом не было сомненья, потому что Мордигаэль выглядел крайне довольным, а его морда и лапы так же были перепачканы в алый цвет.
- Прости, я не принёс новых зайцев, - несколько виновато произнёс Страж, тяжело опускаясь по стволу дерева, возле которого Квоут обустроила их лагерь. А невдалеке было слышно мелодичное журчание небольшого ручейка.
Сама Квоут подорвалась со своего места около костра, стоило Рэасаэлю появиться среди леса. Даже помутненное зрение раненого позволило увидеть, насколько расширились её зрачки при виде крови, залившей одежду парня. Девушка кинулась к нему, одновременно подтягивая к себе вещмешок и копаясь там в поисках бинта и хоть чего-нибудь для обеззараживания - баночку с мазью, бутыль со спиртом, что угодно. Она была в состоянии, не столь далеком от паники, но проявилось это только в дрожи ее рук и небольшом изменении выражения лица. Найдя и извлекши и то, и другое, Квоут наклонилась перед Стражем и торопливо стянула с него сначала плащ, а затем - уже не так торопливо - стала разделять все крепления его кожаной брони. Рэасаэль тем временем отстегнул наручи и, наверное, впервые за их совместное путешествие снял с себя перчатки.
Когда же с хитроумными крючками, ремешками и прочими посеребрёнными сдерживающими элементами было покончено, девушка-нильф помогла парню снять доспех и оказавшуюся под ним тёмную рубашку, раскупорила баночку с мазью и щедро наложила ее содержимое на ужасного вида рану.
– Зайцы здесь необычно злобные, да? – немного нервно спросила Квоут, отматывая бинт.
– Угу, - практически промычал в ответ юноша. Его голова была немного откинута к стволу дерева, а глаза закрыты. Левую ногу Страж сжал в колене и придвинул чуть к себе, положив на неё здоровую руку, но усесться, как обычно, так и не смог, – А ещё у них было три арбалета и восемь клинков, - пространно отозвался Рэасаэль, медленно проваливаясь в сон. Похоже, тот факт, что он сейчас наполовину обнажён, а ночь становится всё ближе, дворянина нисколько не волновал.
Девушка вздрогнула, услышав о таком количестве оружия, но бинт накладывать не перестала, – О, что же ты делаешь, пока я не вижу?, – тихо спросила она. Квоут уже не надеялась на ответ - воин, кажется, терял сознание. Мешать этому она не стала - ему нужен отдых после получения такой страшной травмы. Белый волк подлез тем временем к хозяину со стороны здорового бока и, сделав пару кругов вокруг своей оси, улёгся рядом. Завтра Рэасаэль проснётся и отмоет его лапы и мордочку, а, значит, сейчас можно и полениться.
– Охочусь, – сонно отозвался Страж, - на животных, чтобы у нас была вкусная еда, на монстров, которые желают съесть нас и на людей, что хуже всех иных существ, ибо только человек способен убивать ради забавы и денег…
Девушка закончила накладывать бинт, укрыла юношу его меховым плащом и вторглась в небольшое получившееся укрытие, устроившись близко, очень близко, настолько близко, что ей пришлось положить руку на живот попутчику, а голову положить ему на плечо, ткнувшись лицом в его шелковистые белые волосы, источавшие терпкий, горький аромат - знакомый ей аромат полыни. Губы полукровки разошлись в мирной улыбке, а рука, легко, даже нежно проведя по коже Рэаса, переместилась выше, на грудь. Она чувствовала легкий стыд за то, что делает сейчас, но вместе с тем - что-то еще. Она не смогла найти слова для этого чувства, нового для нее. Вскоре Квоут забылась тихим, спокойным сном.

***

Она тряхнула головой, возвращая себя в реальность. Это воспоминание преследовало ее каждый день. Почему она тогда проснулась первой? Почему просто встала и ушла, притворившись, что ничего и не было? Проверка, которую она провалила. Возможность, которую она упустила. Она не может, не должна повторить эту ошибку. Никогда больше. Квоут снова тряхнула головой, окончательно сбивая морок, и продолжила путь вперед.
Это был неправильный туман. Не может быть туман таким темным. "Интересно, что это?", – рассеянно подумала она, – "Кто-то балуется магией?" Изменчивые тени вокруг создавали странные силуэты, движениями напоминавшие отрывистые танцы пламени свечи на ветру. Вперед выступила некая девушка... в платье? Откуда у нее такой наряд здесь? Как она здесь оказалась и как нашла их среди этих неестественных теней? Квоут напряглась. Опасения были подтверждены волком. Нет, не так... Еще одна? Откуда здесь столько людей?
– О, нет... – выдохнула полуэльфийка, увидев у той в руке нож, готовый к битве. Обе незнакомки уже были на опасно близком расстоянии. Рычание волка меняло тональность... Кинжал опустился, Квоут сделала шаг назад. И еще шаг. Не та, что сзади, волновала ее, но та, что спереди - она говорила, но речи не было слышно, она шла и не останавливалась, а Мордигаэль почему-то ее игнорировал.
– Рэас, – тихо позвала Квоут.

Монах продолжал стоять и спокойно улыбаться человеку, которого он только что пытался обворовать. Тот, в свою очередь, ослабил свой напор. Ван заметно расслабился, но подавляющего вид спокойствия пока терять не стал. Пусть он и дальше теряет свою уверенность в том, что все вокруг хотят его обворовать.

Монах, улыбаясь, поглаживал бороду. Кажется, его эти споры эльфа и дворфа только развлекали.
– Тогда необходимыми остаются... транспорт, говорите? Лошадь - удовольствие чрезмерно дорогое, даже тягловая. Брать на каждого - это безумные расходы. Еще и кормить же нужно. Очаровательная Лару говорит верно, но, боюсь, нам даже на это не хватит, если только среди нас нет кого-то из вершин общества – нет, уважаемый Эреван, я не говорю про жрецов. А теперь прошу меня извинить... – Ван отошел в сторону.
Он был несколько недоволен. Что же, если они не хотят признать Леди Потери, то Леди Потери придется оказать на них влияние, и он, Ван Чэнь, будет ее рукой в этом. Надо только найти способ... Способ нашелся быстро в лице Лару, решившей устроить представление. Монах знал, что будет делать.

Девушка просто шла прямо на север, пока на середине пути что-то внезапно не побудило ее сделать огромный крюк через Королевство Тюдор, и Квоут, как обычно, подчинилась своему душевному порыву. Оказалось - не зря - она встретила там приятнейшего молодого парня, явно из знатной семьи - Рэасаэля. После краткого обмена словами выяснилось, что они направляются в одну и ту же сторону, к мифической Академии. Когда он предложил ей путешествовать вместе с ним, она просто не смогла отказать. Очень приятным стал тот факт, что он был с транспортом - огромным вороным жеребцом. И белым волком, поначалу наведшим жути на бедняжку. Но ко всему человек привыкает, и Квоут быстро привыкла к столь необычному питомцу. Правда, ей пришлось несколько раз тихо повторить его имя, чтобы, наконец, смочь его произнести.
Большая часть пути была проведена за теплыми, душевными беседами - Квоут всегда была открыта, но она не ожидала ответа от кого-то настолько выше ее по социальной лестнице. Они говорили о многом, и начала они со своих целей в Академии. Рэасаэль поделился, что мечтает изучить магии стихий воды и огня, а Квоут решила, что это очень интересное сочетание. Ей много приходилось переспрашивать - парень говорил о Академии, как о чем-то, что известно каждому, а девушка направлялась туда в основном по наитию судеб, не имея почти никакой базы под собой, но имея определенные таланты, иногда загонявшие ее в забавные казусы. Узнав у него об основных факультетах, она уже не сомневалась ни секунды: "Игра и Пространство-Время!", – так она заявила. В ответ ей поведали легенду о том, как была основана Академия, и о создателях - вампирах. И тут же ей задали в лоб вопрос - не хочет ли она стать охотницей на вампиров. Об этом Квоут никогда раньше не задумывалась. Вампиры для нее были чем-то вроде сказки, такие далекие, недостижимые. "Только на плохих", – уклонилась она от прямого ответа.
Дальнейший разговор, возможно, и не сложился бы, если бы Рэасаэль не рассказал ей о причинах, по которым он отправился в Академию. Это показалось девушке ужасно циничным - использовать детей как политический инструмент. Она поинтересовалась, каково это - быть старшим в семье, и получила на редкость развернутый ответ, и в ответ рассказала о себе. Она сама была младшей, и у нее было меньше всех обязанностей, так что свое свободное время она проводила в поисках приключений на свою буйную голову - это было основой ее рассказа. Как и жизни.
Эти милые, тихие разговоры сопровождали их почти на всем пути, кроме одного нежданного инцидента. В время одной из остановок парень поинтересовался у нее, какой ее любимый цвет. Она, не размышляя, зачем, мечтательно ответила: "Небесный", и очень удивилась, когда увидела, что он начал делать. Амулет. С камнем небесного цвета. Чем-чем, а проницательностью Квоут не обладала - она была польщена оказанной честью выбора, но то, что он сделал, закончив работу, совершенно выбило ее из колеи - он подарил амулет ей. Девушка заметно расстроилась - ей совершенно нечем было отплатить.
– Подарки дарят, за них не нужно платить, ведь ты и так дала мне больше, чем я мог бы попросить, - последовала фраза Рэасаэля.
– Но что? - задала Квоут вопрос.
– Своё время, – улыбнулся парень, – Я и Мордигаэль всегда одни, а теперь ты с нами, пусть и не надолго, пусть в Академии мы расстанемся, но это время, новые знания, они - по настоящему бесценны.
– А может... не стоит тогда расставаться?.. – предложила девушка.
– Возможно, но кто знает, что принесёт нам завтрашний день, - пространно отозвался Рэасаэль.

Долина могла бы раскинуться перед ними, не будь здесь повсюду туман. Много тумана. Квоут в который раз пожалела, что до сих пор не владеет звероформой. Звери вообще лучше приспособлены к таким условиям, но любое изменение было бы к лучшему. Девушка поплотнее закуталась в свой скучный серый утепленный плащ.
– Идем?, – и пошла, не дожидаясь ответа - она уже знала, каким он будет.

Марксибис зевнула и выскользнула из своего спальника. Она не помнила, как попала внутрь, но точно знала, что спальник - ее. Выскользнула, встала и потянулась. И только потом поняла, что одежда лежит рядом, а не на ней. Девушка улыбнулась и нарочито неторопливо оделась, собрала спальник и вернула его на привязь к рюкзаку. В животе недовольно забурчало от голода. Чародейка подошла к котлу с едой, взяла ближайшую миску, устроилась там же, где спала, и торопливо смела все содержимое, затратив на это удивительно малое время. Миска вернулась на место, а настроение Маркс вернулось на обычные высоты.

– Когда выступаем?

Марксибис встала в полный рост. Это должно было бы выглядеть внушительно, будь она выше ростом. При ее текущем это выглядело скорее нелепо-мило. Она не собиралась разыгрывать перед крестьянами женщину с низкой социальной ответственностью, поэтому молча, со всем возможным достоинством, прошла мимо них к двери, не скрывая ни происхождения, ни отношения. Зайдя внутрь, она кинула презрительный взгляд спохватившимся стражникам и так же неторопливо села подальше от жреца - просто на всякий случай. Суеверия иногда доставляли проблемы. А потом она доставляла проблемы носителям суеверий. Ничем хорошим это не заканчивалось.

С момента инцидента с косулей про Марксибис все словно забыли, и девушка немного опечалилась. Удивительно, что она вообще беспокоится о таких мелочах, как мнение окружающих ее. Неужели Маркс все же... привязалась к спутникам? Чародейка отмела эту мысль. Безуспешно. В расстроенных чувствах она отошла и села в стороне от остальной группы, продолжив игру со световыми фигурками. Девушка свела пальцы и вновь разъединила их - между большим и указательным появилась тонкая сияющая нить, оставленная затем висеть в воздухе. Несколько подобных движений образовали в итоге шестиконечную звезду. Быстрый круговой жест оставил вокруг звезды круглую рамку. Маркс пальцем вывела в середине узорчатым почерком заглавную букву "М" и, отодвинув получившийся символ, критически осмотрела его. В конце концов она щелкнула пальцами, развеяв заклинание, и уткнулась взглядом в темные воды пруда. Она была довольна результатом работы, но чувство некоторого одиночества и скуки никуда не делось.

И слова чародейки не возымели эффекта. Она не удивилась - это было ожидаемо и наиболее вероятно. Никто из крестьян даже не заинтересовался, кто именно говорил, так что девушка вернулась на прежнее место и, устроившись поудобнее, начала наблюдать за дальнейшим развитием событий, чтобы вмешаться в крайнем случае.

Вмешательство не понадобилось. Марксибис увидела, как среди желтых огней появился мертвенно-голубой, после чего каждый в толпе отшатнулся от источника. Волшебник или колдун? Поразительное хладнокровие. Люди начали расходится. Испугались или потеряли интерес? Впрочем, неважно. Чародейка дождалась, пока не осталась меньшая часть из них, и вышла из своего укрытия к группе. Первым, что привлекло ее внимание, стал объятый магическим пламенем труп старосты.

– Жестоко. Эффективно. Эффектно. Если мы захотим еще хоть раз помочь кому-то в освобождении народа, вспомните об этом случае. Они не заслужили свободы, если сами не знают, когда лучше повиноваться, – прокомментировала ситуацию Маркс, – итак, мы можем предаться отдыху? Честно говоря, я немного измотана... А-ах, есть еще одно дело, – бард получил кулачком в живот, – обрати, наконец, внимание на милую леди позади тебя. Нельзя так игнорировать доброжелателей.

– Хм-м. Мы должны задать определение "стабильности" полотна реальности перед тем, как оперировать этим понятием. Вижу по меньшей мере два варианта: стабильность - это наиболее вероятный исход событий, и стабильность - это наименее подверженное изменениям течение. Но тут появляется нестыковка: в обоих случаях я уже могла бы быть мертва как искажающий течение фактор. Выбросы случайной магической энергии могут быть прямым проявлением противодействия моим действиям. Возможно, я плету мир по-своему, воздействуя на него - затраченная на это энергия устанавливает результат и делает его постоянным и неизменным, после чего выбрасывается в Материальный План вокруг меня со странными последствиями. Тогда это объясняет достаточно долгий период ожидания между применениями. Хорошо, продолжим этот разговор позже.

Маркс проводила глазами ушедшего Элана, и, немного постояв на месте в размышлениях, последовала за воином по его знаку, повторила его рывок к двери и стала по другую сторону на расстоянии примерно 40 фт., приготовившись выпустить очередной морозный луч в любого хоть сколько-нибудь агрессивного, кто посмеет выйти.

– Вы проиграли этот бой еще до его начала! Почему вы боретесь, отдавая свои жизни за баронессу, если вам не заплатят за смерть?
Чародейка провела в воздухе прямую горизонтальную линию. Вслед за ее рукой возникли три сгустка чистой магической энергии, тут же направившиеся в свои цели по мановению руки хозяйки, один из них - в зеленого хобгоблина, другие два - в оставшегося.