Голосование за ходы

Убаюкивающая тишина казалась Фоме фальшивой, прямо как образ до жути милой, беленькой и аккуратной хижины посреди лесной глуши. Мягким покрывалом окутала она всё вокруг, скрывая от взора случайных путников какую-то тайну. "Морок преображается", - подумал лесовед.

А убитый колдун вдруг задымился, да так едко, что за один миг сознание Дубни померкло и перенеслось в какую-то другую явь. А может и не явь. Колдун превратился в болтливого Ворона, рыжая баба пропала, руки-призраки сквозь предметы проходить стали... Прямо как во сне. Фома мог себе представить, что могущественные маги способны перевоплощаться, создавать и рушить миры и никогда не умирать, но, черт подери... Зачем тогда этот лес, эта избушка, эти цветные камушки и прочее? Если ты МАГ, то не будешь распыляться на всю эту чушь. А если готов из-за одной-двух людских душонок устраивать глупые спектакли, то ты не МАГ, а обычный проныра, которому не под силу ворочать мирами. Зато под силу отвлечь внимание своих карателей вонью и отчаянно попытаться навести смуту, чтобы те поубивали друг друга. Однако товарищи по несчастью оказались куда благороднее, чем, наверное, мог бы подумать Ворон. Друг на друга не кинулись, на поводу у колдунишки не идут. Не ожидал, крючконосый?

Фома задумался. Раз этот мир не настоящий, может его и нет вовсе? Сон наяву? Тогда можно попробовать вырваться из этой дрёмы, заставить себя проснуться. Как когда кошмар видишь и понимаешь что спишь, достаточно сосредоточиться как следует, напрячь веки посильнее, и всё, возвращаешься в реальность.

Дубня решился. Напрягся, голову запрокинул, и постарался представить как в том, реальном мире, он открывает глаза. А чтобы разбудить самого себя, ещё и заорал что есть мочи:

— А-А-А-А-А-А-А!

Одного взмаха руки хватило, чтобы спали и камни со стола, и маски со всех присутствующих. Бреннард с ужасающей решительностью ринулся убивать, а злобным колдунам больше не было нужды сдерживаться и притворяться радушными хозяевами. Фома как будто растерялся, не готовый к последствиям своей спонтанной выходки, но медлить и сомневаться было нельзя, только не сейчас. Похоже, остроносый не мог справиться со своей ворожбой в одиночку, вероятно ему мешал защитный амулет Бреннарда. Но что будет, если спутница ему поможет? Лучше не проверять. Лесовед заметил движение губ колдунов и их взгляд, прикованный к цели, это явно были их уязвимые места. Но не рукой же им рот и глаза закрывать...

Мгновенье, и Дубня схватился за палку-копьё, как за длинную рукоять колуна. Ещё мгновенье, и палка по широкой дуге понеслась к своей цели — затылку рыжеволосой дамы.

Фома медлил, переваривая информацию, состоящую в основном из догадок и предположений.

Дом — морок. Хозяева — колдуны, жадные до чужих душ. Дамир — дурак, попавший в ловушку. Душа его — в бирюзе. Бирюза — на столе. Зачем её там оставили, если она уже полна? Значит, больше одной души вместить может. Или не всю душу ещё вытянула. И другие камни тоже на столе лежали, только Фому-простоту они привлекали лишь как решение возможной загадки. Ведь нужно было сделать правильный выбор камня, так? Или нет? Ему больше дубовый стол нравился, за которым колдуны сидели, и то без какого-то умысла заполучить себе такой же, просто добротный был стол и всё тут. Красивый. Что касается камней, то разный цвет, наверное, должен был рождать определенные ассоциации, но ничего толкового на ум Дубне не приходило. Ну хрусталь, ну чистый, ну прозрачный. Это значительно отличало его от других камней, но в основном только внешне, ценности и смысла в нём было не больше и не меньше, чем в других. И как выбирать тогда? Лесовед посмотрел на цыгана. Тот уже раз ошибся, мог ошибаться и второй...

Тем временем Бреннард продолжал давить на хозяев дома, а те никак на это не реагировали. Расселись как сытые коты, и на мышей поглядывают. Смелых, визгливых, вкусных мышей. Чуют ли они настрой аристократа? Он же как струна натянутая, лопнет в любой момент, сорвётся, прыгнет, в ус котовий вцепится. Наверное, им это не страшно. А может, они этого даже ждут. Эх, что делать-то?

Решился Фома. Вышел вперёд, на Бреннарда даже не глянул. Не хотел чтобы тот увидел в его взгляде то, чего не было. Поступает пусть как знает, так оно лучше будет. К столу подошел, чтоб Дамир по правую сторону оказался. Камни разглядел ещё раз, не трогая. Стекляшки стекляшками.

— Я свободу выбираю, — и рукавом размашисто по столу прошелся, сбрасывая все камни на пол. Авось, Бирюза до цыгана докатится.

Фома изучал местность вокруг избушки и размышлял. То, что она появилась здесь внезапно, стало очевидным. Но что она из себя представляет? Морок ли? Наваждение? Что вообще мешает дому вырасти посреди леса, если при этом использована магия? Крылья же на спине Дубни выросли, настоящие, с перьями. Значит и дом может. Хозяин Леса, твоих рук дело?

Страх медленно сходил на нет. В конце концов, Лесовед, изучив окрестности дома, всё-таки решился заглянуть в окно.

Получатели:
И долго так смотрел, словно манило его что-то. А потом побледнел вдруг, но вместо того, чтобы взгляд отвести или дёру дать, в окно рукой помахал приветливо.

— Эй, Бреннард! — тревожно, но без паники в голосе заговорил Дубня. Говорил он не слишком громко, аккурат чтобы аристократ из кустов услышал, — Зайдём в гости, может? Не спроста всё это с нами происходит, словно в загадку попали. Я за то, чтобы попробовать разобраться — тяжело цыгана бросать одного. А если нет, то уходить надо. В кустах отсиживаться нет смысла никакого. Что скажешь?

Много Фома знал о разных лесах, в том числе слыхал и о том самом Лесе, куда направляют разного рода губителей. Но то всё были сказки, мало похожие на правду. Как оно было на самом деле, никто из окружения Дубни знать не мог. Ну что же, вот тебе и представилась возможность всё узнать самому. Наслаждайся, балда.

Дубня лежал там, где его бросили. Или он сам упал? Не важно. Он словно по ошибке угодил на какое-то время в ад, а теперь находился в раю, лежал на мягкой травяной постели. Ласковое солнце согревало, а угодливый ветерок освежал. Ничего не хотелось. Кто-то копошился рядом, говорил что-то, плевать. Всё что сейчас было нужно Фоме, это лежать, вдыхать свежий воздух и больше ничего не делать.

Пришла прохлада. Вместе с ней в голову пробрались противные мысли о том, что нельзя вот так лежать вечно, что нужно вставать, врубаться в происходящее и вообще, всячески превозмогать. Разболелась голова, голод резью отозвался в животе. Всё тело жалобно заскрипело, когда Фома, наконец, решился повернуться на бок и приподняться на локте. Из легких вырвался протяжный стон. Дубня снова оказался в аду.

Вокруг были люди, такие же пленники Леса, как и Фома. Если постараться, можно даже вспомнить их имена. Оранжевый цвет их одежды раздражал, привлекал и отвлекал одновременно. Постепенно приходя в себя, Дубня начал методично собирать вокруг себя грязь и превращать свои оранжевый костюм в коричневый. Кто-то на дерево полез, кто-то угодил в яму, а кто-то даже в капкан успел угодить. Прыть людей казалось Фоме удивительной и непостижимой, откуда у них силы? Может им досталось меньше? Или может Дубня стареет? Наверное, всё дело в характере. Эх, придется тоже постараться, а то ведь как-то не красиво получается, неловко даже.

Собравшись с силами, Фома перевалился на живот, подобрал ноги, привстал на колено, поднялся. Теперь нужно отдышаться. Встав на ноги, Дубня не спешил ломиться в ближайшие кусты или ещё куда-либо. Первым делом он хорошенько осмотрелся, анализируя окружение, местность, ситуацию в целом. Он не был грамотным стратегом и не мог похвастаться выдающимся умом. Однако он провел в лесах, подобных этому, всю свою жизнь, и сейчас не задумываясь положится на свою интуицию.

От происходящего Эльф находился в бессильном отчаянии. Оккультист, отдавший свою жизнь служению темным богам, получил взамен неимоверную силу, несущую смерть и разрушение. Фир совершенно не представлял, как бороться с таким могущественным противником.

Стихией друида была природа, в которой порядок тесно сосуществовал с хаосом, а жизнь - со смертью. И в каком-то извращенном понимании магия оккультиста была даже близка эльфу, однако эта близость не давала Фиру совершенно никаких преимуществ. Эх, сюда бы с десяток истовых служителей церкви, обученных бороться со злом в любых его проявлениях...

Времени на размышления и терзания больше не оставалось, и друид решился на крайние меры. Сунув руку в один из карманов, он вытащил продолговатую запаянную ампулу, с хрустом разломил её пополам и бросил себе под ноги. Крохотное семя, хранившееся в ампуле, было практически невидимым, но лишь коснувшись земли, оно стало быстро разрастаться, еще до того, как Фир начал читать вереницу заклинаний, безмолвно зашевелив губами. Гибкие зеленые прутья оплетали ступни эльфа и уходили под землю. Они быстро утолщались, коричневели и разрастались под землей вперёд и в стороны, поднимая пыль и взрыхляя почву в направлении к оккультисту. Друид присел на одно колено, упершись на свой посох, и в этот же момент гибкие корни и стволы начали выныривать в разных местах на поверхность, разбрасывая в стороны комья и целые пласты дёрна и земли. В воздухе они стремительно переплетались, формируя подобия копий, и устремлялись к своей цели. Сначала поодаль от темного мага, затем всё ближе и ближе, всё новые и новые копья появлялись из земли и неслись вперёд, грозя в последний момент слиться воедино и обрушить свою мощь на оккультиста. Фир лежал на боку, практически целиком оплетенный сочными стеблями.

К чему эти вопросы? Рядовой интерес или какая-то проверка? Как оно вообще может быть? Ну убил и убил. Пусть старика, но не в пьяной же драке, так что стыдиться нечего.

— Славно, — Нехотя протянул северянин. Он сомневался в правильности ответа, так как не чувствовал ничего особенного после своего первого убийства, и не знал, что в таких случаях вообще чувствуют. Сварт пролил кровь за своих предков, избавляя родную землю от чужаков. А значит поступил славно, и это было важнее всего.

Задумавшись, парень вдруг повеселел, ухмыльнулся и добавил:

— Отец в небесных чертогах посмеется над моим подвигом, но это не помешает ему поднять за меня следующий кубок!

Сварт растерялся, припоминая все свои немногочисленные битвы. Кого-то обухом топора зарядил по виску, кому-то ногу распорол. А потом суета, беготня. И хуй знает, что с ними. Может и подохли, но уверенности-то нет. А труп старика вот он, рогатину свою обнимает, сияя страшной раной на затылке. Выходит, Корр прав?

— Получается так, — отвечал молодой северянин, равнодушно пожимая плечами, — Надеюсь, не последний.

Пока Жозеф мешкал, Рамон успел его задержать, а Эткинс за это время успел хорошенько прицелиться. Получив добро от храмовника, Хьюго отпустил тетиву.

Друид потратил много сил на ритуалы лечения и на осмысление древних фолиантов, но когда речь зашла о Мао, он торопливо встал со своего места и поспешил высказаться первым.

— Прости меня, старого дурня, брат эльф, — Фир говорил печально и негромко, взгляд его был устремлен на стол с покойным, — Позаботиться о здоровье друзей — первостепенная задача, с этим бы ты не поспорил. Но прежде чем погружаться в изучение манускриптов, мне следовало бы помочь тебе слиться с природой, — друид в сердцах стукнул себя кулаком по лбу.

— Друзья! — на этот раз эльф обращался уже ко всем окружающим, — Помогите донести Мао до того места, где мы очищали тело Генрика. Я обязан найти в себе силы, чтобы проводить брата-эльфа в последний путь, и та маленькая рощица подойдет как нельзя кстати.

Проводимый ритуал не был сверхъестественно сложным, даже наоборот — процесс совершался сам собой, без каких-либо значительных усилий друида. Конечно, сотворение магии всегда изматывало, но Фир уже давно привык к такой нагрузке и радушно принимал приятную усталость, расползающуюся по телу, словно старого доброго друга. Когда всё закончилось, эльф с печалью посмотрел на результат своих разрушительных деяний. Он не сожалел о содеянном, ведь еще стоя на пороге таверны он понимал, на что придется пойти и тогда же смирился со всеми возможными последствиями. Но и оставаться равнодушным было очень не просто. Наверное, друид простоял бы так очень долго, безмолвно прощаясь с погубленным деревом, но его мысли грубо прервал Кернан.

— Жив, жив, — ответил друид варвару, устало улыбнувшись, — Но очень слаб и нуждается в уходе. Сложно делать прогнозы на счет того, как скоро он встанет на ноги, обычному человеку потребуется на это не меньше недели. Однако перед нами Генрик Влакх, а не обычный человек, не так ли? Хе-хек.

Фир говорил спокойно и рассудительно, лишь в конце позволив себе ободрительный смешок. Ответив Кернану, он повернулся к паладье:

— Если бы не было так ветрено, я бы посоветовал оставить Генрика здесь, подальше от смрада. Но, пожалуй, он слишком слаб, чтобы оставаться на улице. Я тут побуду еще немного, а вы осторожно несите его в таверну. И передайте Скирму, чтобы он навестил меня здесь, если ему не сложно. Вскоре я вернусь вместе с ним и выслушаю всё, что вы сможете сказать мне о произошедшем в деревне.

С этими словами друид оставил друзей и принялся расхаживать вокруг скрюченной ольхи, тщательно рассматривая землю под ногами. Он искал опавшие шишечки со зрелыми семенами, намереваясь посадить с десяток самых крепких неподалеку с древом-матерью.

Фир тихонько зашел на порог таверны и неподвижно замер. Он не хотел пугать своих старых приятелей, которые судя по тому кошмару, что был снаружи, наверняка сейчас были на взводе. Внимательно осматривая присутствующих и тщетно пытаясь понять что тут вообще происходит, старый эльф ждал, когда его заметят. И вот, это случилось.

— Здравствуйте, друзья, — бархатным голосом произнес друид, и убедившись в том, что присутствующие его узнали, категорично добавил, — Нужно вынести Генрика на улицу.

Многое из увиденного на улице и внутри таверны не укладывалось в голове Фира. Однако состояние паладина он без всяких сомнений оценил как крайне критическое. Генрик не просто нуждался в экстренном лечении своих ран, он был под властью скверны, которая стремительно распространялась по его телу. Друид не был уверен в том, что сможет справиться с этой хворью, но других вариантов сейчас просто не было. Нужно без промедлений провести ритуал очищения, и для этого потребуется прямой контакт с невинным творением природы, полном жизненных сил. В идеале — с крепким раскидистым деревом с толстыми корнями и сочной листвой. Старые знакомые эльфа отлично знали его методы, как и его самого в целом. И не было веских причин на то, чтобы они отказались выполнять его наставление. Однако Фир не спешил разворачиваться и выбегать на улицу, он терпеливо ожидал реакции присутствующих на свои слова. Вдруг ему не поверят? А может на улице слишком опасно, чтобы выходить из дома, а он об этом не имеет совершенно никакого представления?

Хитренькая улыбочка сменилась гримасой ужаса, когда Кальт осознал, что его совершенно неправильно поняли. Какая ещё взятка?! Угостить же просто хотел! От души же, от доброго сердца! Хартман даже принял попытку объясниться, но всё было тщетно - тело его окаменело, язык заплетался, воздух застрял в лёгких и отказывался выходить наружу.

— К-ка, к-как, к-к-к, — только и успел произнести бедолага, прежде чем его зашвырнуло под ноги тягловому скоту.

Всё тело свело в болезненном приступе, правая кисть вообще отнялась и не чувствовалась. Приходя в себя, Хартман в бреду молил Всепростителя о прощении и болезненно стонал. Свисающие с тварей части людских тел ассоциировались у Кальта с грешниками в загробном мире, в вечной агонии отбывавших наказания за свои согрешения. Ему было до ужаса страшно. Кажется, он кричал. Превозмогая боль, Хартман толкал пятками землю, пока не выбрался из этого кошмара, а затем затих. Теперь от него доносилось лишь слабое кряхтение и изредка - вырванные из контекста слова молитв, которые становились слышны во время периодических всхлипываний.

Погрустив о Кейхиле и обсудив немного ситуацию, отправились дальше. Коб, свежая кровь в отряде, по пути раздавал всем презенты и распевал молитвы Всепростителю. Вообще Хартман не очень любил показушничество, особенно когда дело касается веры. Однако Коб казался религиозным человеком, искренне любящим Всепростителя, поэтому сразу завоевал расположение Кальта. Сердечно поблагодарив Пузатого, Хартман взял у него немного еды и одни кальсоны.

Нашлось время и для творческих изысканий. Кальт сделал сумку из драной рубахи и из подручных средств соорудил себе пращу, кажется вполне сносную. С петлей для кисти и посадочным местом для камня, всё как положено. Кто-то из парней тоже что-то конструировал. Всё лучше, чем ничего. Посох колдуна Хартману разглядеть пока не удалось, да и не очень-то хотелось знакомиться с таким не простым предметом второпях. Наступит полноценный привал, вот тогда и можно будет руны с символами поразгадывать. А пока что пусть едет себе посох в телеге, где-нибудь с краю. Чтобы ношу не создавал, и в то же время можно было бы схватить его быстро и использовать как оружие ближнего боя. Найденные камни Хартман в телегу класть не стал - несколько лишних килограмм снарядов причиняли не такой уж большой дискомфорт укрепленному телу, зато были всегда под рукой.

Когда отряд добрался до заставы, Кальт, не долго думая, слегка приложился к серебряной фляжке, чтобы сильно не волноваться и заодно изучить действие трав в спиртовой настойке. Остальным тоже предложил, но предварительно предупредил, что побочные эффекты у этого пойма ему пока неизвестны. Под действием алкоголя Хартман немного приободрился и окончательно забыл о волнениях произошедшей не так давно стычки, а потому разглядывал удивительную картину, представшую перед ним, с искренним и наивным любопытством. Он даже на минуту поверил, что сейчас парни быстренько рассчитаются за проезд и отряд двинется дальше, но конечно же этого не случилось.

— Уважаемые путешественники, на выход, бля. Перед фургоном стройсь, раз-два!

Не подчиняться не было смысла, поэтому Хартман оперативно принялся исполнять приказ. Встав перед фургоном, он обнаружил что до сих пор держит в руке фляжку колдуна, и прежде чем успел обдумать свои действия, машинально протянул её бугаю. Кальт был убежден, что если не сделает это, то покажется крайне невежливым.

— Угощайтесь, отличное пойло. От души!

И кивнул недвусмысленно, слегка дружелюбно улыбнувшись.

Двинулись все, как один, и сразу ситуация изменилась в корне. Только один хуй опоздали - судя по всему, уже Боргард скоропостижно отправлялся к Всепростителю. Блять, ну как же так-то?

Сгорая от досады, Кальт что есть мочи швырнул камень по мужику с щитом, кричащему что-то про патенты, и ломанулся к неподвижному телу Кейхила.

— Тесните мудака этого! — крикнул по пути, — И про стрелы магические не забываем! В кустах еще лучники шкерятся!

Подбежав к Боргарду, Хартман рухнул на колени рядом с ним и провел мгновенный осмотр тела. Диагноз: пришла пизда. Но руки Кальта всё равно потянулись к страшной ране на животе, глаза его закрылись, легкие сделали глубокий вдох. Похоже, он задумал что-то очень важное, раз наплевал на все меры безопасности и беспечно уселся на землю прямо посреди боя. Шанс на успех был близок к нулю, но Хартманн был убежден, что способен сотворить чудо. Вера его была крепче стали, а как иначе? Ведь он был благословлен самим Всепростителем!

На утро Шаман был бодр и свеж, с чистым, незамутненным разумом. События прошлого дня отдавались лишь слабым эхом в его голове, как бывает когда проснувшись пытаешься собрать воедино подробности странного сна, но они неумолимо ускальзывают и теряются в закоулках памяти. Ясной и четкой оставалась лишь одна единственная мысль. Точнее даже не мысль, а осознание. Осознание необходимости в срочном порядке построить тотем, чтобы проводить полноценные обряды и перестать уже бросать пыль Духам Предков в глаза.

— Абырвалг! — Подошел Бо к вождю с серьезным разговором, — Шуна га быр калу нагадам, бары маш каар! — Дни и ночи меняются, а мы всё никак не можем построить тотем! Уже двое вождей беспокойно пребывают в земле, и их духи гневаются! Не говоря уже о душах простых смертных. Бо чувствует, как постепенно угасает связь с Духами Предков, а это не сулит ничего хорошего. Показушные обряды, проведенные не по правилам - лишь обман и ничего больше, и даже если в него поверит всё племя, Предков ни за что провести не удастся.

Оставив вождя в раздумьях, Бо занялся повседневными делами. Племя едва держится на ногах, это правда. И наверное будет очень тяжело найти возможность и добыть ресурсы для постройки тотема, но шаман надеялся и верил, что Абырвалг сможет найти решение.

События последних дней были настолько насыщенными, что сбивали с толку. Вождь Гун пропал, и на следующий день Бо принял решение назначить временным вождем подающего надежды и уважаемого племенем Абырвалга. Остатки нового племени вернулись к Старому Пламени, что было одновременно и радостно и печально. Радостно - потому что удастся избежать кровопролития между братьями, ведь разделение племени произошло насильственным образом и непременно переросло бы в войну. Печально - потому что Озарение было разорено неизвестным враждебно настроенным племенем, а это не сулило ничего хорошего и Старому Пламени.

Долгое время Шаман сидел в своей новой хижине и размышлял. Иногда он обращался к Абырвалгу, рассказывая ему о своих беспокойных мыслях, иногда он бездумно гулял вдоль озера, иногда рисовал что-то бесформенное на своих глиняных табличках, а всё остальное время поддерживал костер и молился. Голова Бо была переполнена смутными предположениями и идеями, но ничего конкретного ему на ум не приходило. Сосредоточиться на чем-то было невозможно, шестой день первой недели прошел практически в пустую.

— Агыр ба нага ар, Абырвалг, — Обращался Бо к новому вождю, показывая деревянную куклу. Судя по словам выживших из озарения, на этих землях живут другие люди. А судя по их странному, но эффективному оружию, их одеянию из шкур и этой деревянной кукле (в том, что куклу сделали именно эти люди, Бо уже не сомневался), уровень развития этих людей был на порядок выше, чем у Старого Племени. А судя по внезапному нападению, незнакомцы были враждебно настроены и не хотели делить территорию с другими. Что же им помешает напасть на Старое Племя? Ничего. Остается только молиться духам предков и готовиться к худшему.

Еще утром седьмого дня шаман почувствовал, что тревога в его душе сходит на нет. Не важно, что принесет с собой новая неделя - неожиданную радость или новые беды. Бо заранее смирился с тем, что еще не произошло. Повлиять на будущее можно лишь делом, а не бесконечными рассуждениями. Долой сомнения, действуй здесь и сейчас.

Просветленный и воодушевленный, Бо с новыми силами принялся совершенствовать старые идеи. Больше всего ему хотелось доделать костяной резец, ведь каменные постепенно изнашиваются, а за новым материалом для них идти очень далеко и опасно. Шаман уже изготовил короткую заготовку из кости, но это был ещё не резец. Предстояло придать правильную форму режущей части, и тогда ценный инструмент будет завершен. Этим Бо и решил заняться во время долгих вечеров у костра.

В дневное же время Шаман работал с глиной, подзадоренный верой нового вождя. Абырвалг был очень умен и сразу понял, какие перспективы несет изучение глины. Ну а Бо изо всех сил старался, чтобы не разочаровать вождя. Идеи с табличками и тарелками были успешно реализованы, оставалось только их развить. Но для чего ещё может быть полезна глина? И как её правильно добывать и обрабатывать, чтобы глиняные предметы были прочны и долговечны? На эти вопросы Бо мог дать множество разных ответов, ведь он целую уйму времени потратил на ковыряние в грязи и всяческие эксперименты. Но чтобы собрать все мысли воедино и сформулировать полноценное знание, требовалось длительное самосовершенствование.

С помощью соплеменников Бо перетащил мертвецов в сторону от лагеря и устроил временное захоронение. Тела были сложены в спешно вырытые неглубокие ямки и присыпаны землей, а затем шаман принес из подлеска вонючих трав и разложил их на могилы, чтобы дикие животные не смогли учуять манящего запаха. Когда будет построен тотем, мертвецов следует перезахоронить и по всем правилам провести обряд погребения, чтобы души умерших присоединились к духам предков и обрели покой. В течение всей недели Бо запланировал приходить к могилам, приносить сюда свежую траву и говорить умершим, чтобы те не тревожились и были терпеливы в ожидании вознесения.

В этот день произошло еще несколько событий, но больше всего шамана обрадовал Абырвалг - он не только смог добыть дерево, но еще пообещал на следующий день соорудить отличный костёр.

— Абырвалг муга нак, хабу. Абырвалг дога бы кона, вена выба, — Бо от души поблагодарил соплеменника и не сомневался, что тот справится с поставленной на завтра задачей. А ещё шаман заметил грусть в глазах Абырвалга и попытался подбодрить его. Жизнь продолжается, и мы должны радоваться каждым её мгновеньем, ведь даже могущественные духи предков смотрят на нас, живых, и в чем-то завидуют нам, с тоской вспоминая о своём прошлом.

Ночью шаман спал у остатков старого костра, иногда просыпаясь и раздувая затухающие угольки а также немного подкармливая огонь свежими поленьями. Подожди немного, Старое Пламя. Завтра ты будешь снова пылать жарким огнём, защищая свой дом.

На следующий день Бо был в приподнятом настроении. Ночью ему приснился сон, в котором духи предков говорили с ним и предсказывали Старому Пламени не простые, но в целом удачные времена. А еще во сне шаман парил соколом над озером и видел своё поселение. Но не пустынную поляну, а благоустроенную территорию с костром, тотемом, ритуальным камнем, хижинами и прочим. Каждый из людей внизу усердно трудился и на лицах их были счастливые улыбки.

Взяв короткую палочку, шаман отправился к озеру, умыться и взбодриться, а так же в уединении попробовать нарисовать поляну, какой он её видел во сне. Влажная липкая земля у воды послужила отличным холстом, и Бо быстро накидал четкий рисунок. Одобрительно кивнув, он еще раз ополоснул лицо холодной водой и отправился к вождю, утверждать проект развития племени. По пути шаман нашел Абырвалга (которого после вчерашнего считал главным строителем племени) и повел его с собой к вождю, чтобы не объяснять одно и то же два раза.

— Бо гуны пал бе носа, хана мага ку йоха. Быра выла ха нек, Абырвалг рога манха, — Бо рассказывал о своём сне и чертил поселение, объясняя значение своих закорючек. Вот это - озеро, вот это - лес. Здесь будет костёр, а здесь мы поставим тотем. Шаман отметил, что рисовать на почве было не так удобно, как на сырой земле у озера, но судя по утвердительным кивкам и понимающим лицам слушателей можно было догадаться, что они всё понимали верно.

— Нуга Гун, Бо радах? — Ну что, вождь Гун, согласен ли ты с предложением Бо?

Остаток дня Бо провёл, изучая землю у озера. Его заинтересовало, почему рисовать здесь было легко, а на поляне - сложно. К концу дня приличная часть берега была полностью изрисована различными узорами, а усталый шаман в раздумьях отправился к костру.

Кальт таращился на тающие тела стражников и скорее был растерян, чем напуган. Затюканный простачок Рвач оказался сильным магом, озлобленным и чувствующим себя критически недооцененным. Что же теперь делать? Повиноваться воле колдуна или попытаться оказать ему сопротивление, во имя Эльдо Всепростителя? Или точнее сказать во имя Истинно Ёбнутой Церкви, по воле которой Хартман и еще сотни "грешников" оказались в той жопе, в которой они сейчас находятся? Нет уж, увольте и идите нахуй!

Кальт, подстегиваемый Благодатью Рвача, решительной походкой направился к саркофагу. Жги, Рвач! Отомсти мудакам за всех нас!

Кальт был возмущен до глубины души поведением мутных типов, наехавших на Тага и Нюка. И при других обстоятельствах он бы с божьей помощью и при поддержке товарищей незамедлительно приступил к насильственному вразумлению наглецов. Однако, всё теперь сложно. Открыто драться и всячески буянить в строю - запрещено и мгновенно карается, в особенности если у тебя во лбу бомба с дистанционным взрывателем. Но после нескольких дней плотного знакомства с правилами церковников Хартман сделал вывод, что с ними даже можно пробовать сотрудничать, если ты искренен и честен. И что нельзя молчать, когда ближний грешит - нужно либо попытаться вразумить его самостоятельно, либо поручить это более компетентным людям, то есть служителям церкви. Учитывая всё это, Кальт твердо знал, что будет делать, если эти ебланы всё же решатся на своё "возмездие".

Первым делом он посмотрел под ноги. На дороге это тебе не в тюрьме, тут просто обязаны быть камни. Хартман не был фанатом камней и не стремился искать их в любой непонятной ситуации, но найти такое оружие в данном конкретном случае было проще всего, как и быстро избавиться от него при необходимости. К тому же камень многофункционален. Его можно зажать в ладони и уебать им в висок набегающему противнику, а можно и метнуть ему четко промеж глаз. Или просто подкинуть его вверх с криком "СМОТРИ КАК МОГУ!" и пока противник будет в замешательстве наблюдать за траекторией полета камня, прописать ему аперкот, или просто ногой промеж ног, с размаху. А что? В критический момент все средства хороши.

Обнаружив (или нет) пару камней, Кальт вооружился ими и перешел в режим ожидания. А когда наметилась потасовка, он не подав виду (я не при делах, парни) пропустил одного увальня вперёд, а второму поставил подножку. Независимо от результата своей хитрой уловки Хартман запустил один из камней в первого увальня (или не запустил, если камней не нашлось) и начал возмущенно орать, стараясь избегать дальнейших контактов с неприятелем.

— ЧТО ЖЕ ТВОРИТСЯ, БРАТЦЫ! ГРЕШНИКИ НАДУМАЛИ ЦЕРКОВНОЕ ИМУЩЕСТВО ПОРТИТЬ! — эту фразу он ляпнул автоматически, воспользовавшись подсказкой Доша, — СТРАЖА, СТРАЖА! ПОЗОВИТЕ СТРАЖУ!

И вдобавок к этому обратился к окружающим пленным, уже потише:

— Зовите стражу, долбоебы, если не хотите такую же хуйню себе на лоб, — показал мальцем на свой лоб. — МС! Это не Мастер Спорта нихуя, это, блять, МОЛЧАЛИВЫЙ СОУЧАСТНИК!

Спал Кальт плохо, урывками. Думал приляжет и отрубится в миг, как это обычно бывает, но толпа незнакомых людей, расположившихся в непосредственной близости, постоянно кашляла, чихала, икала, пердела и в целом не вызывала никакого доверия, а потому и спалось Хартману так себе. И по этому же проснулся он рано, застав первые предпосылки всеобщего мордобоя. Вовремя смекнув, что в ближайшее время возможно придется потрясти кулаками, Кальт подготовился к этому морально и как следует осмотрелся, в поисках подручных средств, которые могли бы помочь в драке. Камень там, или палка. Или что-нибудь поинтереснее, если повезёт - всякое же бывает.

А когда драка началась и стало понятно, кто на кого, Хартман без сомнений тут же отступил к своим - страже и тем мужикам, что к ним подтянулись. Во время потасовки Кальт по большей части занимал защитную позицию и старался стоять спиной к своим, чтобы избежать внезапных ударов. Ну и чтобы была возможность отступить, если ранят.

Поделившись неутешительными мнениями и послушав речи Рихтера, мужики сделали печально-серьезные морды и притихли. Не заладился, в общем, разговор. Подошедшего к ним Арно Хартман поприветствовал, и решил тоже представиться:

- Здорово, здорово. Меня Кальт зовут, - Прищурился слегка, присмотрелся к парню, - Знаешь, а я ведь тоже с разведки. Возможно мы даже пересекались как-нибудь невзначай. Хм. Тебе наверное любопытно о чем мы тут болтаем? А ни о чем, собственно. Глав-сержант всю ситуацию по полочкам разложил. Всё что мы сейчас можем - это терпеливо дожидаться подходящего момента, и когда он наступит, постараться его не проебать.

Свою речь Кальт подытожил сокрушительным вздохом, полным оптимизма и надежд на светлое будущее. Затем он присмотрел подходящее место (желательно у стенки), где можно было бы скоротать ночь, собрал для лежанки немного соломы посуше и завалился на боковую.

- Мысли читает, - молча решил Кальт, и изо всех сил попытался сдержаться, чтобы не высказаться в уме слишком грубо об этом хмыре. Когда в голову лезли ругательства, Хартман тщательно обрывал фразы на полуслове и путал их, но быстро заебался и решительно поставил жирную точку на этой затее, высказав про себя всё, что он думает об этом церковнике в частности и о всей Воинствующей Истинно-Эльдианской Церкови Неистового Всепростителя в целом. Однако стражи к этому времени уже увели Кальта на приличное расстояние, и возможно тощий хмырь ничего не услышал. А может ему просто плевать.

А потом избранных привели к месту пыток и казни. За кого-то палачи взялись тут же, остальных стали тупо избивать. Магия скрутила по рукам и ногам, превращая сильных телом и духом пленников в беспомощных марионеток. Было до боли обидно осознавать, что до самой смерти, которая вот вот наступит, не представится ни единой возможности хотя бы попытаться вырваться, сбежать, оказать хоть какое-либо сопротивление. Хотя нет, один туз в рукаве у Кальта всё же оставался. Сомнительный и маловероятный шанс избавиться от магической ловушки. Последствия неудачи могут быть плачевны, но какая разница, если очень скоро его казнят? И Хартман уже почти решился действовать, когда ситуация в корне изменилась - передумали, дескать, приговоренных умерщвлять. Собрали оперативно всех пленных и отправили на подвал, к везунчикам.

Оказавшись в подвале, Кальт интуитивно двинулся к стражникам, выглядывая среди них знакомые лица. Общаться со стражей за время нахождения в гарнизоне города ему приходилось ни раз - ведь одному делу практически служили, Мирагар и окрестности защищали от всякого. А значит шансы у Кальта были не плохие. А если не повезет, всё равно как-то спокойнее ближе к страже быть, чем к каторжанам.

Несколько часов назад Кальт с небольшой группой разведчиков вернулся с длительной вылазки, и хотя та оказалась по большей части бесполезной, докладывать об этом перед суровой комиссией офицеров придется лишь утром. А сейчас Хартманн, вымытый и одетый в удобную гражданскую одежду, сидел за массивным столом небольшой харчевни и наслаждался заслуженным выходным вечером, старательно пресекая мысли о завтрашнем дне. Харчевня была уныла и пуста - местные шумные гуляки редко сюда захаживали, так как в городе были места с куда более дешевой выпивкой и веселой компанией (второе, конечно же, заслуга первого). Зато тут недурно кормили, и можно было посидеть в тишине. Для тех, кто ценит.

Кальт терпеливо глотал слюни, ожидая большую порцию жаркого с двумя пинтами пива, когда раздался сотрясающий землю ужасающий звон. Стены забегаловки тут же прогнулись и норовили сложиться внутрь помещения, а крыша болезненно завыла и угрожающе просела. Хартману потребовалось ровно три секунды, чтобы вскочить с места, едва не перевернув при этом тяжелый стол, миновать десяток шагов и оказаться на улице. Вокруг было столько пыли, что только по грохоту Кальт понял, что харчевня всё таки не выдержала и в миг превратилась в груду строительного мусора за его спиной. Глаза забились сором, в лёгкие тоже что-то попало, и Хартман в страшном приступе кашля повалился на землю, спрятав лицо под рубахой. Через пару минут облака пыли немного осели, Кальту стало немного легче. Он даже поднялся на ноги и попробовал открыть воспаленные глаза, но не успел ничего увидеть - лишь дикий истеричный смех донесся до его ушей, а потом мир исчез.

Хартман очнулся, явно ощущая, что кто-то стягивает с него сапоги. Неосознанно дернув ногой, он задел кого-то, и тут же получил тяжелый удар в бок, а затем в голову.

- Смотри-ка! Живой! На площадь его! Вставай, мудила!

И Кальт встал, хотя это было неимоверно тяжело. Потому что он догадывался что с ним будет, если не встать. А потом его привели на площадь, проведя по пути небольшую непреднамеренную экскурсию по городу. Мирагар пал. Всюду сновали отряды Корпуса и сеяли на останках города страшный хаос.

Хартман безвольно брёл туда, куда ему говорили, и был не в силах даже в мыслях противиться этим приказам. Разум его был помутнен, а в голове до сих пор звенели отголоски того страшного удара колокола, бестактно прервавшего его ужин. А вот и ответственный представитель Воинствующей Истинно-Эльдианской Церкови Неистового Всепростителя.

- Интересно, что лучше? - подумал Хартман, - "На подвал" или "Четвертовать"?

Пит был вымотан, спокоен и умиротворен. За последние дни он научился думать обо всём сразу и одновременно не думать ни о чем. Мериады тревог и сомнений рождались в воспаленном разуме и разбивались о несокрушимую стену обреченности, обрушивались в безду смирения, тонули в пучине безразличия. Душа Брауна гибла, и причиной этому был Кьоль. И Кьоль же был единственным спасением.

Голос Кьоля был ласков и прельстив, он обещал исполнить мечту Пита, убеждал что его путь был не напрасен. Возможно так и есть, это было бы прекрасно. А возможно это всего лишь уловка, и такой вариант Брауна тоже устраивал. Всё что угодно, лишь бы избавиться от неведения. Жизнь или смерть - не важно. Только пожалуйста, одно из двух..

Вот он, момент истины. Пришло время поведать о своей мечте. Слов товарищей Пит уже не слышал, и почти не замечал их присутствия. В голове - лишь пустота и Его голос. ЖЕЛАЙ.

- Желаю исцелить весь мир от чумы и других болезней.

Попутчики выглядели совсем плохо. Браун понимал, что рано или поздно они могут сорваться и случится беда. В критической ситуации стараешься предугадать любое развитие событий. Больше всего настораживал Ата, переполненный пугающей решимостью - ему не составит труда избавиться от своих компаньонов, чтобы уничтожить конкуренцию и заполучить нужный ключ. Зачем? Может быть просто потому, что он может? Отто тоже мог сорваться - похоже, он ненавидел всех вокруг (включая себя), погрязший в своих заблуждениях. Наверняка он считал, что все они предатели и трусы, два раза подряд бросившие Лило, их проводницу и, можно сказать, спасительницу (а может и что-то большее для него?), сражаться с нечистью в одиночку. Такой человек может запросто решить, что никто из присутствующих не достоин попасть в Кьоль. На что же в таком случае он может пойти, чтобы всех остановить? Аннабелль выглядела не так угрожающе как мужчины, но от неё тоже можно было ожидать чего угодно. Пит не раз замечал намеки на безумие в её поведении, и хотя причиной этому могло быть постоянное напряжение и стресс, вызванные событиями последних дней, тяжкие сомнения всё же не покидали Брауна.

Подстегнутый своими опасениями, Пит попытался немного успокоить спутников, убедить их, что они все вместе смогут пройти внутрь, если с первого раза подберут нужный ключ. Он и сам в это верил, однако в то же время понимал, что может ошибаться. А что если вперёд сможет пройти лишь один? В таком случае это должен быть Браун. Именно поэтому он предложил свою кандидатуру в качестве испытателя. И он с готовностью бы пошел на этот риск, но.. не успел. Отто решил всё сделать сам.

Пит пристально наблюдал за движениями Отто. Сначала в голове воцарилась пустота, а спустя мгновение Браун осознал, что страстно желает, чтобы изумрудный ключ оказался неправильным. Но что с тобой, Пит? Ради этих чувств ты прошел весь этот путь? Что стало с твоей мечтой, искренне доброй и светлой? От такого лицемерия она превращается в дерьмо, вот что. И Браун решительно пресек злобу, рождающуюся в душе. Ему было очень страшно и холодно.

Грохот открывающихся дверей привел Пита в чувства, а слова Стража откликнулись нервной дрожью по телу. Ключ оказался верным, и Лило мертва. Браун не испытал ни радости, ни печали - только облегчение. Дорога открыта. Лило обрела покой. А не за этим ли девушка шла в Кьоль во второй раз? Не за своей ли смертью? И стоит ли в таком случае идти дальше? Даже Страж отговаривает путников от этого, а ведь они убили его детей..

Браун сомневался не долго. Достаточно вспомнить о своем прошлом, объективно оценить настоящее и представить будущее, чтобы понять, чего ты хочешь. Пита всю дорогу терзали сомнения о том, каким образом Кьоль исполнит его мечту, и на ум приходило два варианта - маловероятный и извращенный. Маловероятный подразумевал, что Кьоль наделит его силой изменить весь мир целиком, избавить его от страданий. Разве в такое можно поверить? Вряд ли кому-то это под силу. Гораздо проще изменить человека, извратить его мечту, исказить восприятие, помутить сознание, наделить его верой в то, что он достиг желаемого. Невообразимо страшно представить, как это может произойти, и чем обернется. Но другого пути нет, Браун уже был морально готов к любому варианту. Только с Кьолем у Пита есть будущее, и пусть Кьоль решит, каким оно будет.

Взяв первым свой ключ, Пит задумчиво ожидал остальных. Он смотрел на своих спутников и видел их совсем другими, чем в самом начале пути. Измотанными, растерянными, озлобленными. Кьоль был очень близко, вместе с их заветными мечтами (и мечтой Пита тоже). Эта близость угнетала, мутила рассудок, рождала страшные сомнения. Браун всё понимал и всё видел по глазам товарищей по несчастью. Они уже сделали свой выбор, пожертвовав любимым человеком. Как думаешь, Пит, что станет с тобой, если они решат, что ты лишь препятствие на их пути?.. Не важно, если удастся этого избежать.

– То, что правильный лишь один ключ, не означает, что дальше сможет пройти лишь один человек, не так ли? – Достаточно громко и внятно, чтобы его все слышали, Пит начал рассуждать вслух. В его словах не было ноток сомнения, ведь он не пытался никого убеждать, так как сам верил в свои слова. – Нам нужно лишь сделать правильный выбор, и мы все вместе сможем попасть в Кьоль.

Переведя взгляд на Отто, Пит продолжил:

– Это касается и нашей проводницы, что изо всех сил старается ради нас, отвлекая на себя угрозу, с которой мы не в силах справиться. Я верю, что она вскоре нас нагонит, и к этому времени мы должны сделать свой выбор, разобраться с той частью испытания, с которой нам никто уже не поможет.

Браун дал спутникам немного времени обдумать его слова, а затем снова заговорил:

– Меня посетило откровение. Я практически уверен в том, что сам Кьоль дал мне подсказку. Не совсем однозначную, но я могу сказать с уверенностью, что мой ключ - не верный. И твой тоже, – Пристально посмотрел на Влада, – Я понимаю, что это может показаться уловкой, ведь мои слова подразумевают, что я не буду пытаться проверять свой ключ. Поэтому, для того чтобы убедить вас, я предлагаю вот что - вы скажете мне о том, что сами думаете об этих ключах, а я рискну открыть дверь первым, но только не своим ключом. Ведь правильный - либо серебряный, либо изумрудный.

Напоследок Пит посмотрел и на Белль, стараясь никого не обделить своим вниманием. Пусть каждый убедится, что Браун не пытается скрыть своих эмоций и намерений, что он абсолютно открыт и искренен.

С печальной обреченностью Пит пялился на здоровяка и не знал, что сказать. Тут-то и подскочила Лило, избавив Брауна от необходимости принимать какое-то решение. Да уж, нет лучше способа для решения подобных конфликтных ситуаций, чем непреодолимая грубая сила. Остается только позавидовать.

Мельком глянув на живот негра, Лило, похоже, поняла куда идти. Стоя рядом, Пит украдкой тоже посмотрел на карту, однако шансы разобрать среди черных линий на черном животе дорогу в неизвестной местности были крайне невелики. Но попытаться стоило, не правда ли? Когда еще появится такая возможность...

Пора в дорогу. Спешно собрав свои вещи, Браун накинул тяжелый плащ на плечи, достал из сумки что-то из еды (кажется, это был огромный кусок сыра) и отправился вслед за таинственной девушкой, перекусывая на ходу. Идти было не просто, но Пит шагал и работал челюстями абсолютно на автомате, глубоко погрузившись в свои мысли. Он думал о Кьоле, о своем учителе, о заветном желании… Интересно, какие еще испытания предстоит преодолеть, прежде чем оказаться в легендарном городе? Способен ли будет Пит пойти на то, что будет необходимо для достижения его цели? Разыгралось воображение. Браун моделировал жуткие ситуации и задавал себе вопрос – «сможешь»? Но что бы ни приходило в голову, ответ всегда был прост и очевиден – «конечно же, да». Потому что ничто не может иметь большего смысла и значимости, чем исполнение его желания.

Пит точно не знал, сколько прошло времени. Он очнулся от своих мыслей, когда небольшой отряд уже вышел из леса, к реке. Внезапно сумки, плащ и сапоги потяжелели, кажется, раз в десять, а кусок сыра бесследно исчез. Дорога упиралась в шаткий мост, и Браун, смекнув, сразу полез за веревкой. Он уже представлял, как долго отряд будет преодолевать это препятствие, по одиночке, или подстраховывая друг друга. Но всё изменилось, когда закричала Лило – на отряд снова надвигалась опасность.

Как и в прошлый раз, девушка спешно выдала четкие инструкции и понеслась в сторону угрозы, предоставляя фору остальным. И, как и в прошлый раз, Пит настроился на слаженные командные действия, которые смогли бы увеличить шансы на успех, но не тут-то было. Два бойца мгновенно приняли ошибочное решение, рванув на врага вместе с Лило. Глупцы. Особенно удивил негр – невозможно было определить, что им движет – кровожадность или скрытое за его никчемным поведением благородство. Браун тоже не стал долго думать – он уже всё для себя решил заранее. Если Лило сказала идти вперед, значит нужно идти вперед. Она единственная, кто может по-настоящему трезво может оценить ситуацию и повлиять на решения Пита. Ведь она однажды уже видела Кьоль...

- Я пошел, - Обратился он к тем, кто еще сомневался. В его словах не было и тени сомнения. – Можем идти парой или тройкой, страхуя друг друга. Либо ждите своей очереди.

Браун выделил слушающим две секунды на размышление, а затем первым отправился к мосту.

Закончив с могилой, Пит достал толстый плащ из вещмешка, улегся на него и позволил себе расслабиться. Усталость приятным теплом растеклась по телу, вытесняя из мышц напряжение, а из головы - дурные мысли. Переживания и страхи, еще мгновенье назад сформированные в сознании четкими образами, размывались, таяли, сходили на нет. Ничто в реальном мире больше не имело значения. Ничто теперь не было так важно и необходимо, как сон. Пит Браун уснул.

Разлепив глаза на рассвете, Пит быстро пришел в себя и поднялся на ноги. Ничто так не бодрило, как тягостные воспоминания о вчерашнем дне и тревоги, вновь возрождающиеся в сознании. Неужели ночь прошла без происшествий? Следит ли за отрядом кто-то еще, или их оставили в покое? Что им вообще делать? Куда идти? Что сталось с той девушкой, покинувшей их прошлым вечером?.. Ну надо же, а вон и она! А с ней ещё кто-то!

Признаться, Браун совсем забыл про того парня, покинувшего отряд после первой стычки с волками. Глупо было надеяться, что он сможет выжить в одиночку, однако ему всё-таки удалось, и Пит был искренне этому рад, пусть и выглядел озадачено удивленным. Приветственным жестом помахав прибывшим, Браун подошел к ним поближе. Ему очень захотелось рассказать о том, что с ними произошло и услышать ответную историю. Подбирая слова, с которых следовало бы начать, Пит окинул взглядом поляну, обугленные кости лютоволка, темные кровавые пятна, свежую могилу, и вдруг передумал.

- И что теперь? - только и спросил он у Лило. Голос его был усталым, но решительным.

Никто не остался в стороне, и матёрый лютоволк, который даже с серьезными ранениями мог растерзать еще не одного человека, был повержен. И даже Пит, сомневающийся в своей полезности в бою, всё же умудрился внести свой вклад в общее дело - брошенный плащ полетел куда нужно, прямо на морду злой твари, сбив её с толку. А вот зелье, брошенное в волка женщиной, наверное уже было лишним. Во-первых, и так уже был понятен исход битвы, во-вторых - огонь мог задеть и людей, зачем было так рисковать? Ну а в-третьих - плащ Пита вспыхнул и сгорел вместе со зверем. Было немного обидно, но вполне успешное завершение боя сгладило некоторые негативные моменты. Все, кроме смерти одного из членов отряда. Странно, но Браун так и не спросил его имени. Говоря откровенно, он не знал имён ни одного из присутствующих, хотя, помнится, сам представлялся. Ну что же, это их выбор.

Браун еще какое-то время крепко сжимал вынутый из ножен кинжал, неотрывно наблюдая за догорающими костями волка. А потом вдруг решительно отвернулся и отправился к останкам Арно, недавно спасшего ему жизнь. Еще не совсем понятно, друзья собрались на этой поляне, или враги, но этому парню Пит явно задолжал. Сначала Браун неспеша оттащил бездыханное тело на край поляны, туда же отнес голову и личные вещи убитого. Затем провел осмотр. Искал он в первую очередь документы и какие-нибудь бумаги, которые могли бы указать на личность Арно, во вторую - без угрызения совести, но с чувством искренней благодарности и учтивости, Браун отложил в сторону оружие и ценные предметы Арно (кроме совсем уж личных вещей - колец, крестиков, памятных предметов), намереваясь что-нибудь из этого позаимствовать. Не забыл Пит и про слова таинственной девушки о карте на теле отмеченного, и как следует "поискал" следы карты на коже погибшего.

После всего этого Пит выкопал яму, глубокую ровно на столько, на сколько ему хватило сил и здоровья (ведь копать приходилось практически одной рукой и непонятно чем). И похоронил в ней грубоватого незнакомца, спасшего ему жизнь.

С помощью Арно Пит наложил шину на травмированную руку. Результат получился не очень, но на первое время хватит - по крайней мере ветки не расползались и прочно фиксировали предплечье. Спешно собравшись, отряд незнакомцев отправился в никуда, надеясь подальше уйти от опасности. Всю дорогу Браун шел молча и все время нервозно озирался в сторону вожака волчьей стаи, преследующего людей. Неведомым образом Пит знал, где находится зверь, даже если его не было видно. Он даже пробовал зажмуриться на несколько мгновений, рискуя сломать шею, запнувшись о что-нибудь, но все равно угадывал, нет - чувствовал передвижение вожака. Это было очень странно и жутко, но в то же время действовало на англичанина успокаивающе - приятно знать наверняка, где твой враг, а также то, что он держится на расстоянии и пока не предпринимает никаких попыток отомстить за своих павших братьев.

Когда отряд дошел до поляны у озера и решил остановиться, Пит повалился на землю неподалеку от Арно, вздыхая с нескрываемым облегчением. Конечно, если бы можно было идти дальше, он бы не жаловался, но раз такой возможности не представляется, почему бы не насладиться отдыхом? Пусть и таким тревожным.

Рука постоянно ныла, но было похоже, что травма не слишком серьезная – достаточно лишь длительного покоя, и она заживет. Кому-то повезло меньше – открытые раны, вызванные больными волками, не сулили ничего хорошего. Может обойтись простым повышением температуры, если на зубах и клыках этих тварей не было ничего сверхъестественного, а может случиться что-нибудь очень страшное. В такие времена, когда легенды и сказки вдруг оказываются былью, произойти может что угодно.

Размышляя о всяком, Пит осторожно снял сумки с плеча и начал здоровой рукой копаться в них. Отвлекшись на мгновенье, он спросил, обращаясь ко всем сразу:

- Костер разводить будем? – а затем, не дожидаясь ответа, продолжил рыться в своих вещах.

В темноте было плохо видно, чем занимался Пит, но время от времени были отчетливо слышны брякающие звуки глиняных поверхностей и бульканье жидкостей. То и дело англичанин настораживался, вглядываясь в тьму, а один раз не выдержал, и поделился с Арно своими мыслями:

- Ты знаешь, я ведь нутром чую того вожака недобитого. Пришел за нами и сидит вон, смотрит, выжидает.

Питу не очень-то хотелось, чтобы на его теле проявилась карта в таинственный город. Конечно это бремя давало некоторые преимущества, но и неприятностей могло принести немало. Особенно в группе незнакомцев, для которых эта карта настолько важна, что каждый из них, можно сказать, ради неё совсем недавно прикончил самого близкого ему человека. Нет уж, такая ответственность Брауну не нужна. Неосознанно он легонько зачесался, но тут же одернул себя - не важно, карта это проявляется, или простой зуд на нервной почве, лучше не привлекать лишнего внимания, пока это возможно.

Раздался волчий вой. Таинственная девушка явно встревожилась, спешно раздала указания и удалилась разбираться с неким Ричардом. Питу стало любопытно, как это она по, казалось бы, обычному вою в ночи предвидела, что случится дальше? А может у неё пузо зачесалось, и она решила убежать вместе с появляющейся картой, кинув кучу оборванцев посреди леса? Тьфу, что за бред приходит тебе в голову, Пит? Браун в сердцах мысленно ругнулся на свое воспаленное воображение, проводил девушку взглядом и уставился на своих новых приятелей.

События слишком быстро, однако Питу хватило времени, чтобы прикинуть обстановку и как следует разглядеть окружающих его людей. Точнее некоторых из них. Двое явно имели боевой опыт, и не стеснялись раздавать команды направо и налево. Эти указания в целом не противоречили друг другу, однако Брауна посетила тревожная мысль – а смогут ли эти двое поладить друг с другом? Он надеялся, что да. Еще один парень молча занял свое место в круге, а женщина деловито начала строгать кол – а что, неплохая идея! Она так же обратила внимание на темнокожего, который явно был ранен и возможно вообще не имел сил двигаться.

- Неплохо было бы сомкнуться вокруг этого парня, или хотя бы подтащить его в центр круга, - невзначай сказал Пит, ни к кому конкретно не обращаясь.

Браун был готов помочь, но не спешил, ожидая реакции остальных на его реплику, в большей степени двоих вояк. Тем временем он прикинул, нет ли у него каких-нибудь средств для отпугивания животных, но быстро пришел к выводу, что ничего путного не имеет и сделать не успеет. Факелов у Пита тоже не оказалось, поэтому он просто достал свой кинжал из ножен и встал в строй, рядом с каким-нибудь из вояк. Подумав немного, он сбросил вещмешок на землю рядом с собой, затем скинул плащ и плотно намотал его на левую руку, полностью скрыв её за несколькими слоями прочной ткани. Предполагалось, что волк кинется на выставленную руку и получит кинжалом в бочину.

Пит не мог сказать с уверенностью, сам ли он проснулся или его разбудили. А может и то и то случилось одновременно.. Впрочем, не важно. С усилием продрав залипшие глаза, Браун протер лицо рукой, влажной от дождя, а затем осмотрелся. Темный лес, несколько незнакомых людей и таинственная девушка с серебряными волосами, которая помогала Питу подняться.

- Стою, - утвердительно ответил Браун, и немного помедлив, словно забыв о том большом значении, что люди придают вежливым словам, с искренней благодарностью в голосе добавил, - Спасибо.

Обстановка была странной, но сразу не показалась расслабленному и сонному Питу враждебной. Однако он быстро взбодрился, услышав разговоры о крови. Что за кровь? Откуда она взялась? Кто-то ранен? Вопросы хаотично возникали в голове, но губы Брауна оставались на замке. Присев на корточки, Пит уже более тщательно осмотрелся еще раз, и убедившись в том, что ему ничего не угрожает, осмотрел свои вещи. Первым делом - кинжал на поясе, затем сумки и заплечный мешок с вещами. Собрав всё своё добро, Браун поднялся на ноги и подошел ближе к незнакомцам. Многие что-то говорили, но судя по поведению людей, можно было смело утверждать, что все они друг друга видят впервые.

Кьоль. Браун не особо доверял байкам об этом городе. Он был терпелив, но его постоянно терзали страшные сомнения. Лишь воспоминания об уверенности и убежденности отца поддерживали его все последние дни, как впрочем и всегда. Но вера Пита была не такой сильной, ему недостаточно было иметь размытую цель впереди, он критически нуждался в маленьких победах, символизирующих правильность выбранного пути. И вот, спустя две недели тоскливого обреченного ожидания, первая маленькая победа, наконец, случилась. Очевидно, все эти люди собрались здесь затем же, зачем и Пит. А прекрасная девушка в сером - их проводник, утверждающий о том, что Кьоль все-таки существует. У Брауна не возникло вопросов о том, что было вчера и как он оказался в этом гниющем лесу, все что он страстно желал было впереди, а позади - лишь тягостные воспоминания. Странный дурной сон, который хочется одновременно оставить в памяти и навсегда забыть.

- А этот человек должен знать, что у него есть карта? - поинтересовался Пит.

С момента пробуждения прошло не так много времени, но осознание текущего положения моментально взбодрило Брауна, прогнав все признаки сонливости прочь.

В отличие от ситуации, в которую попала братия наемников, вечернее небо сегодня было прекрасным. Багровые перья облаков устойчиво ассоциировались с чем-то кровавым, но Спайса это скорее успокаивало, чем тревожило. Потому что никакой другой цвет так не пыхал жизнью, как багряный. В нем была и страсть, и гнев, и ярость, и любовь. Всё то, что может чувствовать лишь по-настоящему живой человек.

Этан развалился прямо на траве, смотрел на небо и непринужденно размышлял. Эльрих ясно дал понять, что других путей у наемников нет, кроме как служить ему. И хоть среди ближайшего окружения костяного мага новоявленные рыцари и получали какие-то привилегии и преимущества, фактически они все равно оставались простыми рабами, как бы ни печально было это осознавать. Дело решенное, тут уж не отвертишься. Дадут задание - придется выполнять. Может, завтра уже дадут. А сейчас - чего суетиться? Отдыхать надо, может это вообще последняя ночь, когда удастся как следует расслабиться. И что же, тратить её на беседы с фанатиками-культистами или, упаси боже, на ночную охоту? Черта с два! Вот со знахарем не мешало бы потрындеть, попросить у него травки к чаю или еще чего посильнее.. Но уже взбудораженный другими наемниками мэтр выглядел так жалко, что Этан решил оставить его в покое. Ладно, чего там. На травяной отвар и самому не долго насобирать ингредиентов, они тут в десятке метров сплошным ковром произрастают.

Бодро поднявшись с земли, Спайс направился на прогулку в ближайший лесок, пока еще совсем не стемнело. Парень смело надеялся, что сможет быстро собрать каких-нибудь ягод с листьями и уже скоро вернуться к месту отдыха.

Не слишком хорошо было видно через щель, что происходит там, в глубине гробницы. Но то, что не удалось разглядеть, мигом было додумано воспаленной фантазией и ясно было, как божий день, что Ледянке приходит конец. И наемников настигнет та же участь, если ворота оставить открытыми. Конечно, не факт, что стена из камня сможет остановить нечто могущественное и злое, вырвавшееся на свободу, но Спайсу все равно хотелось в это верить.

- А такие! - Этан невозмутимо ответил дерзковатому парню, весьма помятый вид которого никак не соответствовал его приподнятому настроению. И продолжил, обращаясь к тем присутствующим, кто не пронесся мимо, а остановился у выхода, - Похоже, вам удалось избежать неминуемого пиздеца, однако снаружи тоже неспокойно - поляну окружают какие-то люди, - Или не люди, подумалось Спайсу, но вслух он этого говорить не стал, - И хуй знает, какие у них намерения. Возможно, придется прорываться отсюда с боем. Прислушайтесь! Слышали что-нибудь подобное раньше?

Обратив внимание пленников, вернувшихся с подземелья, к странным песнопениям, Спайс дождался последнего выходящего и оперся на каменную дверь, намереваясь ее закрыть:

- Навались!

Тайные знания - сильнейший наркотик для заблуждающихся недоумков, открывших в себе толику магических способностей. Еще не так давно Локер даже не задумывался о том, что может быть причастным к миру волшебства, но когда по совершенной случайности он осознал, что может чувствовать магию, всё изменилось. Словно сам Спаситель спустился с небес, ткнул в Хурта пальцем и уверенным тоном, не терпящим возражений, заявил: "Быть тебе охуенным магом". Только само собой ничего не произойдет, конечно - дар нужно развивать. Знать бы еще, как это делается.. Без присмотра компетентного наставника, доступа к магическим книгам и достаточного количества свободного времени Локер мог лишь собирать крупицы полезной информации по теме и путем проб и ошибок мизерными шажками стремиться к совершенству. И как тут удержишься, когда в руки попадает ценный фолиант, и который скорее всего скоро отберут? Даже если это архисложно, весьма болезненно и смертельно опасно, устоять перед возможностью развить свой потенциал волшебника просто невозможно.

Шок заблокировал боль, зрение и слух перестали доносить до мозга информацию, однако Хурт явно чувствовал, как что-то острое хлестало его по лицу, проникало глубоко в кожу и царапало кость. Оплетенный когтистыми щупальцами, Локер не понимал, что на этот раз его положение катастрофическое, почти безнадежное. Не было ни страха, ни паники, ни сожалений, и жизнь не проносилась перед глазами. Осталась лишь черная пустота, заполненная гулким белым шумом.

Пронесло. Освобожденный Локер сидел на полу, разглаживал синяки на шее и тоскливо смотрел на отдавшего душу Спасителю Хантера. Правильный ли выбор он сделал, решая, кого спасти? А хрен знает, теперь уже не важно. Жаль, конечно, бедолагу, но и Дрозда приятно видеть в полном здравии.

- Чем прижигать-то собрался? - окончательно придя в себя, спросил у Шипа Хурт, - Нечем вроде.. Хуй с ней, само заживет. Был бы яд - почувствовал бы уже.

Махнул рукой многозначительно, а сам с тоской представил, как пиздато его без того уже весьма покоцаная щека будет выглядеть после змеиного укуса. Поднялся на ноги, поковылял к Освальду рану осматривать.

- Бля. Да тут шить и шить, и то не факт, что приживется - пожевали знатно. Лучше магией, наверное. Или эликсиром. А если мозгу проебем еще часок-другой, то и лечить уже нечего будет. Так что можно осмотреться тут еще немного, но лучше не задерживаться, а идти уже к Ледянке. Авось и полечит.

Оставив свой комментарий, Хурт немного повозился с повязкой рыцаря, приведя ее в порядок в соответствии со своими субъективными представлениями о хирургии, а затем потянулся к найденным бутылькам.

- Че, совсем никто не шарит? - показал всем присутствующим первый эликсир, - Ладно, разберемся.

Открыл зелье на вытянутой руке, второй пары к себе аккуратно подмахнул, принюхался. Потом ближе к себе пододвинул, если все окей, и снова понюхал. А в довершение - кончик мизинца макнул в жидкость аккуратно, посмотрел на реакцию, попробовал на язык, сплюнул. И так с каждым бутыльком.

Завидев жуткую мерзость, внезапно выплывшую из соседней комнаты под аккомпанемент невыносимой вони и лютого холода, Хурт невольно вздрогнул. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы просто остаться стоять там, где стоял, а не развернуться и не кинуться прочь, подальше отсюда. Да.. по сравнению с этим духом вся хрень в сумме, случавшаяся с Хурном в беззаботные времена наемничества за пределами Мельна - сущая ерунда.. Как же заебали Локера эти маги! И дух этот, который наверняка и есть верховный жрец, по-любому тоже был магом когда-то. Могущественным и бесконечно ебанутым, как Игнациус или Ледянка. А может и нет. В любом случае, преисполненный лишь негативом в отношении всей этой шоблы, Хурт явно осознавал, что они охуенны, и что он им завидует. И даже ничтожный шанс на то, что он когда-нибудь сможет развить свои зарождающиеся способности и сможет управлять магическими силами, стоил всего пережитого.

Наконец, собравшись с силами, Локер решил обратиться к духу. Он старался говорить спокойно и непринужденно, однако крупные капли предательского пота, медленно скатывающиеся с его лба, красочно давали понять всем окружающим, что Хурт может в любой момент обосраться от перенапряжения и волнения.

- Это ты верховный жрец? Прости за беспокойство. Мы здесь не по своей воле и уйдем отсюда сразу, как только найдем золотой ключ.

Хурт совершенно не ожидал, что дверь может быть открыта, и даже немного растерялся, когда Хантер сообщил всем хорошие новости. Тем не менее, идти дальше он не спешил. Локер вообще избегал поспешных действий и быстрых движений, передвигаясь по гробнице. Тщательно и осторожно осмотрев верстак, наемник облизнулся на древний бутер, на автомате схватил и заткнул за пояс отвертку подлиннее и поухватистее, задержал взгляд на кристаллах. Возможно, именно на этом верстаке были собраны медные стражи, и возможно именно эти кристаллы использовались для магической подзарядки шагающих доспехов. Прямо как магический факел Ледянки. Припомнить бы, что про эти штуковины в магической книженции писали..

Закончив с верстаком, Локер подошел к открытой двери, осторожно заглянул внутрь. Нахрена вообще иметь обшитые металлом двери и держать их не запертыми? Странно. Задумавшись немного, Хурт осмотрел дверной проем получше, а затем решил открытую дверь заблокировать как-нибудь, чтоб она не закрылась случайно, когда отряд внутри окажется. Просто так, мало ли. Может той же отвертки хватит, если воткнуть ее в петлю дверную. Или можно упор какой-нибудь сделать, мешающий захлопыванию. Свои действия при возникновении вопросов у соратников он комментировал так:

- Блять, так надо.

Кость пролетела мимо, и нужно было решать, что делать дальше, однако бой закончился быстрее. Чертяка Дрозд в очередной раз показал, какой он охуенный боец, повергнув зубочисткой груду ожившего металла, а альбинос второго своего рыцаря размотал, как истукана неподвижного. Крутые ребята, ничего не скажешь. А может повезло просто, хер их знает. Не важно, главное что бой окончен, и можно перевести дыхание.

- Был, ага, - серьезно ответил Хурт Освальду, подходя к Джеку и Шипу и готовый уже к худшему, - типа того.

Но, кажись, обошлось. По крайней мере, судя по подвижности и разговорчивости больных, им было не так уж больно. Джеку здорово прилетело по башне, но череп уцелел, и мозгов по округе не валялось, поэтому Локер быстро вывел первый диагноз - жить будет. Шипу досталось чуть больше - ребра его были сломаны либо треснуты, не иначе.

- Нука дай посмотрю, что там у тебя, - обратился к Шипу, - Дышать хреново? Не булькает?

Хурт не раз на своем веку сталкивался со сломанными ребрами, и пусть он не был лекарем, как многие тут ошибочно предполагают, он немного шарил в переломах. Если просто болит, значит ребра лишь треснули, либо сломались удачно, если так можно выразиться. Если болит, при дыхании что-то булькает (как кальян) и кровавая пена из глотки лезет - значит легкие пробило, ситуация хреновенькая. А если весь бок иссиня-красный, и осколки ребер торчат наружу, значит совсем пизда. Такая вот диагностика. В любом случае верное средство при переломе ребер (когда под рукой нет нормального лекаря) - зафиксировать поврежденное место, перетянув грудину чем-нибудь. Что Локер и предложил сделать, используя обрывки ткани, что на них были. Без ущерба прикрытию срама, конечно. В процессе оказания первой помощи Хурт по-дружески подшутил над Шипом, проведя небольшой эксперимент. Он вспомнил и рассказал товарищу анекдот, который подслушал давным давно в богом забытом порту в жопе мира. Цель эксперимента - определить, сможет ли человек со сломанными ребрами смеяться, когда это ему доставляет дикие страдания. Конечно же, Локер не собирался сильно издеваться над Шипом, и прекратил свой рассказ сразу, как только больной в первый раз скорчился от боли.

- Плавала как-то шлюпка рыбацкая в море, в весьма хуевую погоду, - начал свой рассказ Хурт, - И вот, очередная громадная волна сметает с палубы нескольких матросов прямо в черную воду. Удержавшаяся в шлюпке братва тут же кинулась спасать бедолаг, вытаскивая их из воды тупо за волосы. Вдруг, - Локер хитро прищурился, и взглядом стрельнул на Джека, - Из воды показалась абсолютно лысая башка. Рыбак на шлюпке смотрел на нее секунд пять, а потом как уебет по лысине веслом! - еще раз загадочно глянул на Джека, - Блядь, нам тут не до шуток!

Хурт скорчил кислую мину глядя на то, как Освальд стал мольбами уламывать новенького отдать ему меч. Коротко рассказал свою биографию, начал разбрасываться клятвами верности.. Того гляди и отсосать предложит, ради такого-то меча.. В общем, не понравилось Локеру неблагородное поведение рыцаря, и когда парни стали за него ручаться, Хурт решил воздержаться, выразив свое мнение коротким:

- Тьфу, блять. Позорище.

А когда по вполне понятным причинам Алекс отказался (а с какого хуя ему бы соглашаться? Хилкой поделился не в падлу, и то молодец), Освальд еще и обиделся на него. Детский сад.

Затем Хурт перестал вслушиваться в болтовню в отряде, и вновь сосредоточился на магическом чутье. Однако, совсем скоро пожалел об этом. Нечто зловещее и не сулящее ничего хорошего попыталось проникнуть в сознание Локера, сопровождая вторжение дикой головной болью. Дыхание наемника пресеклось, из глаз посыпались искры, и пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы хотя бы попытаться оказать сопротивление.

- Парни, ко мне какая-то хрень в башку ломится, - прохрипел, не слыша собственного голоса, Хурт. И ничего больше сказать не смог, простонал только болезненно, - М-ыыыыыы..

Не подвело чутьё, и рефлексы не подкачали. Когда Игнациус ужасающим столпом пламени вознесся на небеса, Локер как раз успел отползти на безопасное расстояние. Хурт ожидал услышать целый хор несчастных, не успевших унести ноги, однако услышал только один агонический вопль. Шустрые парни собрались на поляне, чего сказать. Крутые. Других Игнациус и не держал.

Жар сменился леденящим холодом, не сулящим ничего хорошего. Из леса вышел странный нарядный старикан, похожий на клоуна, и начал говорить. Опять маг. Теперь, когда тяжкая верная служба у Игнациуса чуть не закончилась нелепой смертью на жертвенном алтаре, Локер отказывался верить в то, что от магов можно ожидать чего-то хорошего. Однако, все присутствующие здесь пленники действительно были обязаны Ледянке, и Хурт не меньше остальных. И потому, наемник, не задавая лишних вопросов, молча кивнул магистру (впрочем, не надеясь на то, что тот заметит этот кивок) и в очередной раз смирился со своей участью. Гробница, так гробница. Спаситель воистину тот еще фантазер, каждый раз подкидывает все более изощренное испытание. Но ничего, Локер справится. Сцепит до скрежета зубы, и справится. Дождется своей награды, насладится мирной свободой. Или вечным покоем.

Глубоко вздохнув морозный воздух, Локер потер освободившиеся руки и еще раз как следует огляделся. Спешно прошелся по кустам и краю поляны, пристально вглядываясь во все необычное, порылся в костях.. Отправляться в гробницу с голыми руками не хотелось, нужно было обязательно раздобыть что-нибудь убойное. Возможно, не все люди Магистра сгорели дотла вместе со своим снаряжением. Возможно, среди обглоданных скелетов что-нибудь завалялось, а может и бедренную кость удастся использовать в качестве палки. Мало ли! А если уж совсем пусто будет, на крайняк можно и толстую ветку сучковатую выломать от растущих рядом деревьев, да пару камней увесистых в карман сложить.

Закончив поиски, Хурт нашел своих старых товарищей и теперь старался держаться к ним поближе (к Шипу с Джеком в первую очередь). Какие ни есть, а товарищи. Пережили многое сообща, сроднились..

- Шило на мыло, ага? - с неискренним смешком поприветствовал всех Локер, - Если выберемся из этой ёбаной гробницы живыми, с меня пиво.

В попытках отвлечься от боли, Хурт, находясь в заточении у Игнациуса, размышлял о жизни и смерти, о Спасителе и о справедливости. Если уж по-честному, то сплоховали наемнички, бросив выполнение важного задания на полпути. Но и Мэтр тоже хорош - одной Мелиссе выдал все необходимые сведения, совсем не учитывая тот факт, что при ее смерти отряд станет совершенно недееспособен. Ведь именно после гибели командирши все пошло наперекосяк.. Ну и где же справедливость? А нету её, и быть не может. Потому что решает всё полоумный всемогущий колдун. Что взбредет ему в голову, то и будет являться непоколебимой истиной, и спорить с этим бесполезно, проще смириться. Остается лишь молить Спасителя и ждать, когда Игнациус остынет и снова превратится в щедрого добряка с мешком золотых монет. Не подохнуть бы к тому моменту..

Однако время шло, тело продолжало принимать щедрые побои и пытки, а колдун все не добрел, и не добрел. Шансов покинуть тюрьму самостоятельно не было никаких, и потому Локер старался даже не думать о побеге, или оказании сопротивления, стоически принимая все наказания, философски воспринимая их как как испытание силы воли и веры. Мыслей о Спасителе было всё больше, и Хурт начал понимать, что в скором времени может запросто свихнуться, и принимал это. Он уже не надеялся выжить, но очень хотел перед смертью побывать вне тюрьмы и во всю грудь подышать свежим воздухом. И мечта его, наконец, сбылась.

Локер не помнил, как и от чего он отключился (потому как случалось это частенько), но очухался он вдруг на мягкой травке среди деревьев, и к тому же под луной. Прямо как в былые времена, когда будучи свободным наемником, Хурт путешествовал по лесам. Придя в себя, парень тут же заполнил легкие свежим прохладным воздухом и непроизвольно задержал дыхание от наслаждения. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Что может быть лучше? Еще бы от сковывающих пут избавиться, чтобы развалиться на траве, вытянув конечности, и будет вообще заябись. А что? Разве это проблема? Раньше ведь получалось, почему бы и сейчас не попробовать? Надышавшись, Хурт сел на задницу и принялся аккуратно прощупывать узлы, стараясь понять их устройство и в то же время не затянуть их. Если две петли связаны между собой, можно ведь одну сделать потуже, а вторую посвободнее..

А пока руки работали, можно было и осмотреться. Жутковатого вида мэтр, свиностражи, человеческие останки и зловещие врата не предвещали ничего хорошего, а вот наличие живых людей вокруг немного успокаивало. Совсем немного. Среди незнакомцев Локер разглядел и Своих, они так же были связаны и находились в сознании. Вокруг стояла относительная тишина, но вдруг Шип заговорил, и вскоре к нему присоединился Джек. Торговаться за свою жизнь, когда она вообщше ничего не стоит - дело хорошее и нужное, и Хурт тоже было хотел присоединиться к парням, но вовремя одумался, бросив взгляд на Игнациуса. Тот явно творил какое-то сложно колдовство, а это означало, что прерывать его было неразумно. Даст бог, предоставится еще возможность вымолить у мэтра спасение.

Генри постоянно оглядывался по сторонам, ожидая в любую секунду увидеть бегущих к ним полицаев с дубинками и пистолетами, и потел. То ли от волнения, то ли от физической нагрузки, было неясно. Никаких вариантов на счет того, куда тащить кенгурячью тушу, у него не было, а потому он тупо механически работал руками и ногами, выкладываясь на всю катушку, чтобы ускорить доставку пришельца туда, куда предложил Джокер - к сортирам. Время шло, расстояние до сортиров сокращалось, и им даже удалось без проблем преодолеть храмовые ворота, а никаких полицаев в округе не было видно. Даже местные жители от них шарахались, не предпринимая попыток устроить слежку за странной троицей с не мене странным грузом. В общем, Клауд толком не понял каким образом, но спустя считанные минуты они были уже у сортиров, с живым пришельцем на руках и без лишних свидетелей. Неужели все условия выполнены? Чудеса, да и только!

Почему-то Туз не сомневался в том, что при эвакуации совершенно не имеет значения местоположение агентов, и с готовностью согласился с тем, что нужно звать Ганса. Однако оказалось, что для телепортации они должны быть все вместе, и этот факт немного сконфузил Клауда.

- Слушай, Ганс! - встрял в разговор Генри, мельком бросив косой взгляд на Джокера, - Остальных агентов тоже нужно вернуть. Разве им обязательно нужно быть прямо тут? Может выяснишь у них по своей рации, что они тоже не против вернуться, и телепортируешь их вместе с нами?

Фир доверил выбор конкретного места для обустройства лагеря Айше, и когда этот вопрос был решен, тут же принялся подготавливать мясо к жарке. Дворфа целиком поглотил этот процесс, и он лишь вполуха слушал будничные разговоры сопартийцев. Нарезая мясо на небольшие кусочки, Смайт был приятно удивлен, когда все без подсказок и просьб принялись подготавливать дрова, разводить костер, кормить лошадей.. Молодцы ребята, молодцы. Готовить для такой компании - одно удовольствие.

Когда костер как следует прогорел, Фир добавил к мясу приправ, какие у него были, и принялся за продолжительную, многозаходную жарку. Мяса нужно было приготовить столько, чтобы все наелись, и еще на завтра хватило.

- Драка может в любой момент застать нас врасплох, - ответил Смайт на вопрос Айши, нанизывая очередную порцию шашлыков на деревянные шампура, - Но думаю ты права, попробовать стоит. Только в любом случае не стоит слишком полагаться на мои магические способности - признаюсь, целитель из меня пока что некудышный. Однако, я подобрал в дорогу отличный лекарный набор, так что если кому-то понадобится медицинская помощь, можете на меня положиться.

После этих слов жрец сконцентрировался и попытался прочитать простейшее заклинание лечения, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям и готовый в любой момент остановить магию. Целью он выбрал самого себя, так как это для него было уже не в первой, и он был уверен, что сможет объективно оценить эффект от заклинания.

Еще минуту назад Генри был убежден в том, что все они, одновременно расставшиеся со своими жизнями и воскрешенные в комнате с Гансом, повязаны навек. А теперь, сделав больше десятка шагов с протянутой в однозначном жесте рукой, и не получив ничего кроме игнора, он начал сомневаться. Опустив руку и засунув ее в карман, Клауд еще какое-то время продолжал смущенно улыбаться, но быстро понял, насколько глупо это выглядит. Ну и хрен с тобой, напарничек. Остальные могли быть погружены в свои мысли и попросту не заметить попытки Генри начать разговор.. Но и с ними хрен тоже, будем просто идти и молчать.

Весь остальной путь до города парень размышлял о сложившейся ситуации, изо всех сил пытаясь ничего себе не накручивать. В принципе, получалось, однако избавиться от неприятного осадка в душе было сложно. Все изменилось, когда отряд вошел в город и максимально приблизился к цели. Переживания сменились азартом, в Генри пробудился дух соревнования. А что, если он поймает кенгуру в одиночку? Наверное, было бы здорово.

Проходя мимо ворот храма, Генри едва удержался от того, чтобы отделиться от отряда и прошмыгнуть по-тихому во внутренний двор, а в следующее мгновение пожалел об этом. Теперь отряд стоял у общественного туалета и строил планы. А Генри тихонько стоял и вполуха слушал остальных, чувствуя, как в нем закипает кровь. Тело жаждало немедленных действий.

Фир с благодарностью принял от Айши листок бумаги, а брови его удивленно вздернулись, когда эльфийка назвала его "командир". Конечно, тот факт, что он взялся за решение организационных вопросов в отряде, сложно утаить. Но и командиром дворф себя не считал. Пока что.

А затем друид устроил очередной спектакль, от которого Смайт удивился еще больше. Ну что за вздор? Почему он так расстроен? За что извиняется? Чувства и переживания Пурмиля были для жреца непостижимы. Фир совершенно не понимал, как реагировать на это выступление - отшутиться, или подбодрить как-то Пурмиля, утешить. Или правильнее будет вообще ничего не делать? Чтобы хоть как-то разрядить обстановку он даже чуть не бросил в глупого эльфа снежок, когда тот склонился в поклоне, но в последний момент передумал. А вдруг это еще сильнее усугубит ситуацию? В общем, жрец был в некоторой растерянности.

Когда эльф успокоился, и отряд двинулся в путь, Фир все же не удержался и подъехал к друиду. Затем, чтобы постараться привести мысли Пурмиля (да и свои заодно) в порядок и разобраться в ситуации.

- Ты за что извинялся-то? За болтовню, что ли? Ну дак это пустое, тьфу! - наглядно сплюнул через плечо, - На такое не обижаются! И что это значит, не друзья? - обратился уже ко всем, - Когда разберемся с заданием, там уже каждый по своей совести пусть думает, а сейчас - мотаем на ус: пока мы все в одной связке, мы друг другу и друзья, и товарищи, и кузены с кузинами. Потому как если думать иначе, то грош цена нашей миссии. Сгинем по одиночке, и всю Империю подведем.

Высказавшись, дворф затих. Как-то не очень оптимистично прозвучали его слова, однако от собственных мыслей Фир прямо-таки воспрянул духом. Пожалуй, в первый раз он по-настоящему задумался о том, насколько важна их миссия, и насколько ничтожны по сравнению с ней всякие там обиды и переживания по ерунде. Внимательно поглядывая по сторонам, Смайт воодушевленно улыбался.

Генри вошел в комнату с Гансом и стал молча наблюдать за тем, что происходит, решив пока воздержаться от комментариев. Некоторые из присутствующих не знали, что это именно он проявил инициативу в выборе задания, однако не было похоже, что им вообще есть до этого дела. Сравнивать-то пока не с чем.

Внимательно выслушав Ганса, Клауд взял свой пакет, осмотрел его, зател достал из него перчатку и тут же напялил ее на руку. Мазь он тоже открыл. Затем, чтобы оценить ее консистенцию, запах, цвет, и закрыть баночку. Надпись же "ЗАЩИТНЫЙ МАЗЬ" вызвала четкие ассоциации с китайской контрафактной продукцией.

Охота на кенгуру - штука специфическая, но Генри был уверен, что у него есть все шансы проявить себя в этом задании. Единственное, что на его взгляд могло бы стать реальным препятствием в поимке диковинного зверя - местные жители. Индийцы - народ простой, и в то же время весьма религиозный. Они вполне могли обожествить странного зверя, или наоборот, устроить на него облаву и запереть в клетку на центральной площади. В любом из подобных случаев подобраться к нему, а тем более вывести из города будет очень не просто. В общем, чувствовал Клауд, что все может оказаться не так уж просто, как кажется. Точнее даже не чувствовал, а готовился к этому.

В общем, Генри был готов выступать. Однако, когда Симон спросил Ганса о покупках за "кредиты", парень немного замешкался, и спросил Ганса:

- Ганс! А одежда у тебя есть какая-нибудь за кредиты? - спросил, замолк, и тут же добавил, - Или может, защитный костюм?

Ну вот. Первое принятие совместного решения, и сразу разлад в коллективе. По большому счету Фиру было все равно, куда идти и что делать. И если откровенно, то он собирался действовать так, как скажут эльфы, вообще не заморачиваясь по этому поводу. Однако было похоже, что эльфы принимать решения за весь отряд не спешат, лишь рассуждая о возможностях и порождая разные идеи. Идеи - это хорошо, но если их больше одной, возникает потребность выбора, и кто же этот выбор будет осуществлять? Кто возьмет на себя такую ответственность? Жрец, что ли?.. Хм. А почему нет?

В общем, в рассуждении с самим собой родился у Смайта план. Как бы невзначай он, в соответствии со своими домыслами и словами остальных членов отряда, попробует принять за всех решение, а там - будь что будет. Послушают - хорошо. Появится у отряда жрец-координатор. Или логист, если хотите. А не послушают, так не послушают. Значит, не судьба. Значит, падет эта непосильная ноша на кого-нибудь другого.

- Народ! Кончайте уже лясы точить. Гиви все правильно сказал, наша первостепенная задача - найти подходящее место для поселения, ну и если время останется, составить безопасный маршрут от этого места к порталу, чтобы во время эвакуации неприятных сюрпризов избежать. Так что давай, Гиви, полезай на дерево, как предложила Айша, и осмотрись хорошенько. В общем, тебе выбирать, в какую сторону нам идти. Или кто-нибудь еще хочет по деревьям полазить? - спросил у окружающих, - Лично я - пас. Я лучше пока на валуны полюбуюсь, может обнаружу чего. Тут, недалеко от дерева. Кто со мной?

- Отлично! - ответил Спартак Максу. На само деле он не считал, что все и впрямь так уж здорово, но в данной ситуации даже слабые признаки зрения - уже хорошо, - Ты теперь это, глаза закрой, и не открывай совсем, чтоб не тревожить. Потом повязку наложим, чтоб легче было не подглядывать, и со временем зрение к тебе по-любому вернется.

Ясное дело, парню было хреново, и так как Спартак не особо умел сочувствовать и переживать, при общении с Максом он решил продолжить тактику напористой уверенности. Конечно же, все его заключения и предположения были лишь спонтанными догадками, не обоснованные никакими знаниями, однако главное ведь не что говорить, а как? Пусть поверит парень в вероятность хорошего исхода, это придаст ему сил. Там, гляди, и впрямь прозреет. А если нет, может смело винить во всех своих бедах и несчастьях недобросовестного лекаря. Спартак уж с этим справится, переживет. Спартаку ведь, по большому счету, плевать.

- Может, война, а может, другая какая хуйня. В любом случае нам нельзя здесь оставаться, так что поднимайся, и пошли.

Стукалов помог Максу подняться, закинул его руку себе на плечо (чтоб обеспечить опору, если тот будет запинаться), и повернулся к Адаму и Игорю.

- Ну как вы там, целы? - достаточно громким шепотом спросил Спартак, - Сваливаем отсюда, или как?

Фир стоял и молча смотрел на серебристую гладь зеркала, а губы его безмолвно читали какую-то молитву. Лицо его было спокойно, можно сказать, умиротворенно. Жрец целиком и полностью осознавал, на что он подписался, и теперь морально готовился принять любую напасть по ту сторону портала.

Лорд вместе с Архимагом дали последние наставления, а затем в помещение привели лошадей. За пиром Смайт и думать забыл, что они вообще договаривались о лошадях, как и забыл о том, что он хотел высказаться против такого предложения... Дворф был уверен в том, что от этих животин проблем будет больше, чем пользы - их ведь кормить нужно, поить, чистить, следить за их общим состоянием здоровья.. В общем, множество причин мог придумать жрец, лишь бы не ехать никуда верхом, потому что не умел он этого делать, и, откровенно говоря, недолюбливал (или просто побаивался?) лошадей. И был убежден в том, что они недолюбливали его тоже. Фир даже собирался сделать вид, что не заметил прибытия конюхов, и спешно дислоцироваться в иной мир пешком, однако друид с непроизносимым именем опередил его, вступив в портал первым (с кобылой!), и момент был упущен.

– Ну и ладно, – подумал Фир, нерешительно направившись к рыжему жеребцу.

Почему именно к нему? Просто случайность.

– Может, оно и к лучшему, – продолжая мысленный диалог с самим собой, дворф начал потеть, – Во-первых, если все кроме меня будут верхом, я стану обузой для отряда, а это недопустимо. А во-вторых, – облизнув губы, Смайт протянул руку к жеребцу, и попытался его погладить, – Нужно ведь бороться со своими предрассудками, не так ли? Если мне поможет Грофрунг, я обязательно справлюсь с этим испытанием.

– Как его зовут, уважаемый? – осторожно поглаживая коня, Фир поинтересовался у конюха, а узнав имя, обратился непосредственно к жеребцу, то ли утверждая, то ли задавая вопрос, – Смею надеяться, /name/, что мы сможем подружиться… Пошли?

Затем жрец взял жеребца под уздцы, и, обливаясь потом, направился к порталу, изо всех сил стараясь выглядеть достойно.

Война! Ну война же, не иначе! Только вот с кем? Спартак не любил смотреть зомбоящик, и вообще мало интересовался политической обстановкой в стране (а кто сейчас президент?), но.. неужели он умудрился пропустить назревающий военный конфликт с какой-то там страной? Черт.

Если мыслить логически, китайцы бы начали наступление с востока, и Питер, наверное, бомбился бы в последнюю очередь. Значит, Европа? США? Или может массовое наступление со всех сторон? Как такое вообще может произойти? Бред какой-то. Выкинь это из головы, Стукалов. Сейчас важнее сосредоточься на том, как спасти свою задницу..

Уютная ложбинка даровала сомнительное чувство безопасности, и не хотелось никуда уходить, но Спартак понимал, что бездействие в подобной ситуации - хуже всего. Валить отсюда нужно, искать какое-нибудь радио, или хоть что-то знающих людей. А потом - вон из города, поглубже в тайгу. Ну или в добровольцы.. Об этом еще тоже предстоит поразмыслить.

Мысли путались, метались из стороны в сторону, а глаза продолжали жадно впитывать информацию. Только теперь невредимого Стукалова осенило, что во время взрыва остальным парням могло повезти меньше, чем ему. И что с того? Друзья они ему, приятели? Вроде нет. Но чувствовал Спартак, что между ними образовалась какая-то неуловимая связь, и теперь они все заодно, несут друг за друга ответственность. И если просто так свалить, будешь перед самим собой предателем. Глупость какая. Наверняка в психологии даже объяснение есть такой фигне. Синдром попавших в беду, или типа того.

Сначала Спартак приметил стонущего Игоря, и Адама возле него. А потом услышал орущего Максима, и кинулся в его сторону. Парень сидел, прислонившись к дереву, и, кажется, ныл. На первый взгляд на нем не было видимых повреждений, однако судя по крику, у Макса что-то случилось с глазами.

- Тут я! - поприветствовал парня Спартак, приседая возле не го на корточки и хватая его за плечи, - Не батя, но и не хер с горы. Сейчас помогу, чем смогу. Вспышкой тебя ослепило, что ли? Такое бывает.. наверное. Ну ка глаз открой! - достал свою старенькую Нокию, включил фонарик в слабом режиме, направил на лицо Максима, убрал, снова направил, - Меняется что-нибудь?

Стукалов говорил строго и вел себя уверенно, и не было никаких сомнений, что он знает, что делает. Главное чтобы пациент не понимал, что это не так.

Какое-то мгновенье, продлившееся в затуманенном разуме на несколько десятков секунд, Спартак стоял истуканом, застыв в неудобной позе. Он тщательно прислушивался к своему телу и молил какого-то бога, или даже всех богов вместе взятых, чтобы эта тишина была обычной задержкой сердца между двумя ударами. И вот, свершилось! Что-то сквозь грудную клетку натужно ткнулось в ладонь, а потом еще, и еще. Бьется, родимое! Никуда не делось! И даже нелепо усмехнуться успел Стукалов своим глупым мыслям о том, что он мог бы стоять здесь живехонький, но без сердца. Как вдруг прояснился его взгляд, и сфокусировался на до боли знакомом предмете, предательски смотрящем через дуло прямо на него.

Половину слов Адама приходящий в себя Спартак пропустил мимо ушей, а оставшуюся часть едва ли разобрал. Какого хрена вообще происходит?

- Ты совсем ебанулся, что ли? По-твоему я похож на того, кто всё знает?! - грубо ответил писателю Стукалов, и задрал тонкий свитер повыше, чтоб незнакомцу виднее было, - Рубец видишь? Не было его вчера еще! А теперь - есть. И у тебя такой же, спорим?

Не дожидаясь ответа, Спартак через пару секунд опустил свитер, затем застегнул ветровку и нахлобучил на мокрую голову капюшон.

Мокро, холодно, неуютно. Затуманенный разум Спартака был не в силах объяснить происходящее, тщетно пытаясь создать логичные образы для странных фраз, льющихся в уши. Большой всплеск? Темное море во время шторма и тяжелое судно, прорывающееся сквозь толщи волн. Стержень заржавел? Массивный неподвижный механизм, сплошь покрытый толстой коркой ржавчины. Конструкция скоро придет в движение? Ржавчина трескается, ломается на куски и проваливается в бездну, а стержень в механизме с жутким скрипом начинает проворачиваться. И снова всплеск.. Стоп! Пора просыпаться!

С усилием разомкнув веки, Спартак попытался вырваться из бредового сна, но наваждение не исчезло. Более того - странный голос никуда не исчез, холод стал чувствоваться еще сильнее, а в лицо, прямо в распахнутые только что глаза, льются колючие ледяные струи дождя. Вот те раз!

Окончательно придя в себя, Стукалов спешно осмотрелся и попытался вспомнить хоть что-нибудь, что могло бы объяснить ситуацию, в которую он попал. А потом обратился к говорящему:

- Какого черта я здесь делаю, - быстро выпалил Спартак, и чуть помедлив, добавил, - Уважаемый?

Длинную и скучную молитву Хурт читать не стал - стольких уже отпел, что свою, импровизированную версию уже придумал. В ней и хвала Спасителю, и призыв о прощении погибшего, и все что нужно. А умещается всего в пару предложений. В общем, все довольны, обиженных нет, а время экономится.

На протест Шипа же Локер ответил продолжительным молчаливым взглядом. Не совсем одобрительным, но и не осуждающим. Скорее безразличным. А затем встал молча, и пошел за лопатой, буркнув под нос что-то вроде "Ну и хуй с тобой".

Хурту было не в тягость заняться похоронами, тем более что не таким уж плохим был этот Кор, если пытаться рассуждать объективно. По крайней мере пользы отряду он больше принес, чем вреда. Пусть себе радуется душа, что тело, к которому она привыкла, не разорвут на кусочки дикие животные. Если ей есть до этого дело.

Прогулялся Локер за лопатой, вернулся к наемникам.

- А хули вы еще здесь? Упустили уже колдуна, следопыты сраные. В деревне переночуем теперь, наверное. И будем думать, как с мэтром связаться.

И копать начал. А во время копания продолжил размышлять о всяких душах, мертвецах, Спасителе и прочем. И много было знатной хуйни в этих мыслях, однако были и дельные. Например, о том, что Кор только что вот помер, и интересно было бы разглядеть теперь его ауру, покидающую тело. Не с извращенно-эстетических побуждений, нет. А из-за любознательности. Чтобы точно знать, какие с точки зрения магии особенности у явно мертвого тела. Тогда можно будет и Мелисску так же "прощупать", и аналогии провести.

Поглядел Хурт на народ в доме, мнения послушал, на Мелисску посмотрел мельком, с тоскою. Интересно, как долго она на Игнациуса работает? И как общаются они, когда далеко друг от друга? Наверняка связь какая-то имеется, типа зомбированных почтовых голубей. Почему зомбированных? А хуй его знает, это у мэтра спросить надо.

Постоял на пороге в общем, потупил немного, и сделал вывод, что надо все-таки за колдуном идти, пока след магический не исчез. Тем более что и парни поддержали, и тоже за. А то что Лысый не идет - и хер с ним, его тоже понять можно.

Затем Хурт прогулялся до своих шмоток, брошенных в кустах, занес их в дом, хлеба с сыром достал немного, сожрал быстро. А потом собрался уходить, по пути обратившись к Джеку:

- Пригляди за вещами, будь другом. Тут и жратва есть, если хочешь, и вино. И чайник. И это, - добавил как-то не уверенно, - Если задержимся, Мелисску не хорони до утра. А то мало ли чего на нее Игнациус наколдовал за срок службы, может очухается еще..

И пошел, возглавляя отряд, с ножом метательным в руке. Скрытно, бесшумно, постоянно принюхиваясь и с сосредоточенной рожей.

Как-то само у Хурта все вышло. Только что с парнями общался, а теперь вот в одиночестве, посреди до странности чистого помещения. С трупом Мелиссы наедине. Жалко девку, а еще немного ссыкотно от понимания того, что убили ее четко, быстро и скорее всего неожиданно. Из тени. Невидимый этот маг, что ли? Кровь чужую с оружия вытер.. возможно, палит она его.. и грязи в доме тоже нет, чтоб следов не оставлять, и опять же, не палиться. Может, так, а может и нет. В любом случае Локер попал в стремную ситуацию, и может в любой момент стать обладателем такой же аккуратной дырочки в груди, как у Мелиссы. До предела осторожным нужно быть, пока ребята не подтянутся. А там уже сообща придумать чего.

Заглянув на второй этаж, Локер тихонько вернулся к трупу девушки и задумался. Достать ли беса из мешка? Если маг уже в курсе, что у него новый гость, то бес помочь сможет чем-нибудь. А если каким-то чудом еще не в курсе, то бес наверняка тут же выдаст Хурта, открыв свой рот поганый. Похуй на него.

Удерживая в правой руке нож метательный, наемник левой зачерпнул кровищи из лужицы под трупом Мелиссы, и взмахнул в сторону, разбрызгивая кровавые капли. Потом еще, и еще. Пока весь пол вокруг не покрылся аккуратными красными бусинками. На которые наступишь, и тут же пятно появится. А еще подскользнуться можно, и шею сломать. В общем, устроил себе Локер оплот из грязи, присел на корточки и сконцентрировался, внимательно осматриваясь.

- Я за первый, - Ответил Хурт Кору, посылая в одного из крестьян очередной булыжник, - Раз приказов никаких не дано, значит главная наша задача - постараться не сдохнуть. А Мелисса, раз такая неразговорчивая, наверное, знает что делать, и уверена в своих силах. Справится, небось. А твоя идея - гавно, - Это Локер уже Освольду отвечал, - Не видешь, чтоль? Безумные они, с детьми и стариками на отряд наемников лезут. Похрен им будет на огонь, если даже нам его разжечь удастся. Да и обойти можно будет пылающую лужу, не по рву же бежим.

Помолчал немного Локер, а потом еще добавил:

- И все-таки давайте не будем разделяться, парни, окей? Вместе мы - сила, и все такое. А по отдельности нас окружат и задавят числом. И прорываться через толпу с вилами к тому дому, что впереди, мне не очень хочется, лучше растянуть эту ораву и вырезать их, маленькими порциями.

А еще Хурт вдруг вспомнил какую-то молитву из писания, что-то вроде экзорцизма, или другого хуизма, которое могло бы вполне сработать в данной ситуации. А почему бы и нет? И Локер, продолжая следить за дистанцией и швырять в одержимых камни, начал что есть сил орать зловещим голосом в сторону безумной толпы священные слова.

С засадой разобрались на раз-два, Хурт даже палицу с петельки снять не успел. Провели быстрый осмотр, Локер вынул и вытер ножи из поверженных тел. Странные они были, эти крестьяне. Глупые донельзя, раз на наемников выскочили, а еще тот, которого Кор ранил, ничего толком промямлить даже не смог, словно крыша у него совсем уехала. А потом и до деревни дошли, тут еще хлеще - вся деревня собралась на смертный бой, и на них двинулась. С детьми и стариками, с мотыгами и табуретами.

- Народ! - Начиная пятиться, обратился к братве Локер, - Хуйня творится с этими упырями, да вы и сами все поняли уже. Не иначе, как маг тот, которого нам валить нужно, работает. Так я к чему? Может, не будем ресурсы Мэтровские изводить? Съебемся от толпы этой, и как-нибудь по-тихому в деревню проберемся? Найдем и замочим мага, и вся его магия сгинет вместе с ним. Жители на нас молиться потом будут, и Игнациус полюбому одобрит.. Чего скажешь, Мелисса?

Тринадцатый еще какое-то время нервничал, продолжая терзать себя неутешительными догадками о своем будущем. Но когда повозка торговца тронулась в Кениндад, он начал потихоньку успокаиваться. В конце концов, он чудом пережил эту битву, и похоже, что на переплавку его не отправят, так что самое время настроиться на оптимистическую волну. Что же касается боевых товарищей Фира, о них он вспоминал еще долгое время, гадая о том, удалось ли еще хоть кому-нибудь выбраться из башни живым. Обидно, но с каждым разом эти воспоминания постепенно размывались и теряли свою значимость, притесняемые напором будущих событий, в конце концов превратившись в одну из обыденных историй из жизни Тринадцатого.

Пока наемники развлекались, начищая друг другу рожи, Хурт выполнил зарядку утреннюю, по-грамотному. А потом сел себе на пенек, закрыл глаза и начал медитировать, прислушиваясь к своему внутреннему миру. Время от времени он приоткрывал одно веко и с любопытством поглядывал на дерущихся, подмечая, кто какие повреждения успел заработать (может перевязать кого надо, или там, похоронить). Но за оружие никто упорно не брался, поэтому серьезных травм наемникам удалось избежать.

Вообще все происходящее действо выглядело со стороны глупо и неестественно, но в то же время завораживало своей абсурдностью. Каждый день с отрядом случается какая-нибудь хуйня, и приходится изо всех сил бороться за свою жизнь, но даже когда дело доходит до привала, наемники ищут приключения на свои пятые точки. Казалось бы, отдыхай, жри и высыпайся, заслужил! Ан нет, шило в жопе не утаишь, кто-нибудь обязательно умудрится с кем-нибудь подраться, свернуть себе нос и лишиться пары зубов. Удивительные люди!

А потом взъерошенная Мелисса попыталась уладить конфликт угрозами и шантажом, и все как-то улеглось. Жаль ее немного. Видно, что не ее это дело - командовать, и нести ответственность за весь отряд. Но все равно старается же, переступает через себя. А что в ответ? Разговорчики среди подчиненных о смене лидера.

Ладно, собрались и выступили. Якобы день прошагать, и будет деревня, с кабаком и мягкой постелью. Даже как-то не верится, что такое вообще возможно, наверняка какая-нибудь хуйня случится по дороге. Но хуйни не случилось. И даже кашеварить не пришлось на привале (как раз подходила очередь Локера), потому что его не было. Весь путь Хурт шагал возле новичка с Шипом и навострившим уши Гарри, потому что ему тоже любопытно было, что да как в Мельне. И даже сигарету, от которой Шип отказался, стрельнул у Кора, чтоб с собеседником как-то сблизиться. Шли, болтали, знакомились. Локер больше молчал и слушал, но и в разговоры встревал иногда, со своими вопросами и комментариями. А потом, когда уже к деревне подходили, Хурт поинтересовался у Мелиссы:

- А что тут есть вообще, в деревне? Кузня, аптека, библиотека?

Книжка оказалась мудреная и совершенно нечитабельная, но Локер упорно продолжал водить глазами по корявым строчкам, стараясь удержать в голове хоть толику получаемой информации. Потому что жутко манила его перспектива приобщения к миру магическому, волшебному. В святом писании что? Сплошные молитвы, в большинстве своем прославляющие Спасителя, и черт разберет, могут ли они вообще приносить хоть какую-либо пользу. А вот с магией дела обстоят кардинально по-другому: ее пользу никому доказывать не нужно, она очевидна, не спроста же все маги такие крутые и уважаемые авторитеты. И не то, чтобы Хурт питал надежды тоже стать когда-нибудь ниибаца магом, просто хотелось ему выяснить, способен ли он отыскать магические способности в себе, или нет? А что касается головных болей, то особого дискомфорта они Локеру не доставляли. Может, так и надо. Может, это вообще мана шевелится, пробуждается.

Как следует забив себе голову волшебными терминами и определениями, наемник решил не спешить, и сосредоточить свое внимание на главном - поиске тайной энергии внутри себя. Уже на привале, пока народ готовился к ужину и сну, Хурт постарался выискать в книжке какой-нибудь метод выявления магических способностей, затем оставил ее на видном месте и отправился есть, попутно переваривая прочитанное.

Выпили за Голодного не чокаясь, а Локер невзначай пару строк из писания в голове прокрутил, к месту. Само уже как-то вспомнилось, непроизвольно. Если и есть на свете Спаситель, так пусть спасает душу павшего воина, если ему не влом. И души коней невинных тоже можно спасти, особенно тех, чьи ноги так вкусно пахнут, приготовленные Джеком. Да хули? И рыцари эти ебнутые тоже пусть с миром покоятся, может они и не желали зла никому, а просто так прогуливались. Хотя не. Главаря ихнего - в ад, а остальным - милость Спасителева, пожалуй, так будет справедливо.

Задумался, в общем, Локер. Погрузился в филосовские размышления. А сам тем временем на книжку поглядывает украдкой, оставленную на самом видном месте, чтоб не спер никто. Не то, чтобы Хурт подозревал кого-то из братвы за воровство, просто за имуществом своим на автомате присматривал. И надо же! Ни кто иной, как Джек, подкрался к заветной литературе, и нагло вырвал из книжки страницу, никого не спросив. Локер и бровью не повел, но немой вопрос "нахуя?" ему еще долго не давал покоя. Подтереться Лысому нечем, что ли? Лопухов по округе не хватает?

В общем, Хурт сделал вид, что выходка Джека прошла незаметно, и после ужина благополучно передал книжку Гарри, как договаривались. А когда Лысый спать завалился, сказав, чтоб утром разбудили, Локер вызвался дежурить в первую смену, вместе с Дроздом. Спустя некоторое время, Локер, воспользовавшись моментом, когда Дрозд патрулировал местность, тайком спер шлем Джека, а через несколько минут положил на место, предусмотрительно стерев отпечатки и избавившись от следов. В темноте шлем выглядел совершенно так же, как раньше, а вот при свете дня на нем можно будет заметить слово, аккуратно накорябанное на весь лоб - "ЖОПА".

Когда еще к деревушке подходили и заприметили первые трупы висящие, Хурт скорчил печальную гримасу, но вроде как даже не расстроился. Случалось уже ему наблюдать и висельников, и детей убитых, и трупы гниющие в целом. Но от того, что Локер увидел потом, он искренне охуел - вдоль мощеной улицы, бегущей сквозь деревушку, висело еще сотни две таких же бедолаг. Зрелище было одновременно жутким и впечатляющим, Хурт некоторое время тупо шел по дороге, глазел по сторонам и молчал. Как и некоторые из наемников, он тоже считал, что все это не правильно, что все население деревни не могло так жестоко закосячить, чтобы понести такое безумное наказание, и наверняка бОльшая часть гниющих тел, еще совсем недавно бывших разумными людьми со своими мечтами и стремлениями, ни в чем не виновата. Тем не менее, хоронить столько народу Локер по своей воле бы вряд ли взялся. А вот прочитать на всякий случай пару молитв из писания ему было не сложно, пусть тешатся души умерших, если они есть. Пусть смилостивятся над ними возможные боги и примут их в своё существующие, или нет, загробное царство.

Минули деревню, пошли разговоры о том, о сем. О жизни Мельнской, и политическом устройстве. Слушая Мелиссу, Локер определил для себя, что вся эта дикая сеть из различных государственных структур наверняка образовывалась не одну сотню лет, людьми хитрыми и далеко не тупыми. Придумали себе постов покруче, правил пожестче, причем так, чтоб не мешать друг другу, и управляют теперь обычным людом, живут припеваючи. В общем, не один раз надо подумать хорошенько и взвесить все за и против, чтобы в итоге в какой-нибудь Мельнский город заселяться. Может и не круто это нихуя, а сплошной геморрой.

А ближе к вечеру случилась нежданная встреча. Группа рыцарей, закованных в доспехи, выглядела весьма внушительно, и Локер разделял опасения и тактику Мелиссы, поэтому тупо встал у дороги, не за кем не прячась и не выхватывая оружия. Встал, и начал удивленно наблюдать за поведением остальных - здоровяки вперед вышли, а за ними ловкачи зашкерились, готовые в любой момент пружинками повыстреливать на дорогу, вооруженные до зубов. А если еще приглядеться, кто как одет, так и вовсе не возникнет сомнений, что если приближающиеся парни кто-то вроде патруля, то им обязательно захочется остановиться и поинтересоваться, кто это тут перед ними.

А дальше случился пиздец. Главный из незнакомцев повел себя не совсем учтиво, и в мгновение ока поплатился за свои слова, оставшись без головы. Не совсем готовый к такому раскладу Хурт замешкался, и еще через пару мгновений уже валялся в накауте, вырубленный тяжеленным кулаком одного из нападающих. Падая на землю и отключаясь, Локер успел задуматься о том, что стоять истуканом и совсем не готовиться к возможной атаке все же было его ошибкой. Понятно ему стало, как в Мельнской империи дела делаются, только это знание ему, почти наверняка уже трупу, совсем не пригодится. Обидно.

Однако сегодня Локеру не суждено было сгинуть. Прошло какое-то время, и он, ощупывая ноющее от боли ушибленное место, открыл глаза и огляделся. Бой закончен, рыцари повержены, но и со стороны наемников тоже оказались потери. Почти каждый получил по трофейному ранению, и ковылял к Мелиссе за лечебным зельем, а Голодный так вообще головы лишился. Жаль беднягу, отличный был боец, опытный и смышленый. И как-то стыдно даже Хурту стало за шишку на голове, и он спешно одернул руку от больного места - ребятам пришлось туго, но они все равно справились, а он что? Провалялся весь бой в отключке, и еще за ушиб болезненно держится.. Позорище..

Виновато отмалчиваясь, Хурт безропотно принял весь груз, что ему назначили нести, а из трофеев взял себе лишь какую-то книжку, почитать на досуге. Ну и долю золота, что ему предназначалась. А перед тем, как сваливать отсюда, Локер воспользовался передышкой и обратился к Мелиссе:

- Может, я Голодного похоронить успею? По-братски..

Равнодушно оценив действия Шипа, Хурт одобрительно кивнул, достал писание и прочитал из нее коротенькую молитву за упокой. В процессе отметил про себя, что уже мысленных закладок наоставлял в книжице, на каждый случай жизни. Плюс - топовую на сегодняшний день молитву, ту, что за упокой, почти выучил уже.

Раз Голодного хоронить теперь не нужно, появилось время свободное, пока остальные отдыхают, да раны залечивают. Сначала Локер по шмотью пробежался пристальным взглядом, тем вещам, что оставлять прямо здесь собирались. И, поразмыслив немного, решил-таки спальник заграбастать, да чайник помятый в сумку сунуть - вещь в хозяйстве полезная, и весит не так уж много. А потом присел поудобнее, и с жадным любопытством книжку новую раскрыл. Название прочитал, всю инфу на обороте, автора и содержание, а потом уже в чтение углубился.

Окружили мага наемники, чтоб ни с какой стороны к нему не подобраться было, и в очередной раз начали бабло свое отрабатывать, кто как мог. Конечно же, биться со стражами границы было гораздо сложнее, чем со святошами. Люди по большому счету одинаковые все, и бой Хурта с другим человеком проходил по давно налаженным тактикам - тут надрезать, там кольнуть, вот и кровушка побежала-побрызгала, и исход дуэли предрешен. А когда с неведомой хуитой дерешься, дело по-другому совсем обстоит. Откуда эти щупальца вообще берутся? Где у них голова, сердце, или там, глаза? Как бороться с ними, если не знаешь об них ни хрена? Может хозяину щупалец этих вообще по барабану, что их режут. Может, они как волосы у человека, многочисленные, не особо нужные и боли не чувствуют. Кромсают их наемники, цирюльники недоделанные, а толку нету никакого. Только вот время остается тянуть, в надежде, что колдун успеет заклинание завершить. Этим Локер и занимался.

Печально было смотреть на голых напарников, терзаемых мерзкими отростками, но место свое Хурт покидать не собирался. Пока жив боец, и держит свою зону, значит, все нормально. Значит и ты стой ровно. Отлучишься на секунду, приятелю подсобить, и враг тут же за спиной окажется, прямиком к магу направится. Так что Локер не особо суетился. Однако шли секунды, или минуты, или может даже часы, а щупалец не убавлялось. В итоге Хурт заметил за собой, что выкладывается на всю катушку, сражается на пределе своих возможностей, и уже давно забил хуй на то, что творится с остальными, в том числе и с мэтром. Не было потому что времени ни на оглядеться, ни на отдышаться, ни на то, чтобы хоть как-то оценить обстановку. Наступал полный пиздец. Еще немного, и отростки буквально окутали наемника, сражаться дальше уже не было никакой возможности, но Хурт все равно продолжал трепыхаться, пытаясь высвободиться из этой ловушки. А когда прогудела волна огня, окутав всё вокруг, Локер с облегчением догадался, что справились они, сумели сдержать врага, защитить Мэтра от гадов. Угасающее сознание Локера ликовало.

Удивление Джека и Германа было понятно - мало кто бы захотел добровольно браться за такое дело. Но Хурту было не в лом помочь товарищам, разделить с ними эту неприятную учесть, побыстрее разобраться с этим дерьмом. Неприятную больше от того, что придется как следует испачкаться, чем от сочувствия беднягам лошадям. Скотину тоже, конечно, жаль, но ничего не поделаешь - раз надо, значит, надо.

Локер с головой погрузился в процесс, очистил разум, забылся. Тело само по себе совершало необходимые действия, абсолютно бездумно и механически. Подвести лошадь; за уздцы схватиться покрепче; отпустить, от отрубленной головы отскочив; смахнуть с лица брызги кровавые.. Но как бы Хурт не внушал себе, что это всего лишь работа, которую нужно выполнить, все равно копилась внутри едкая мерзкая горечь. Нехорошо это. Никогда еще Хурту не приходилось принимать участие в подобном ритуале, и он неосознанно молился про себя, чтобы больше таких испытаний на него не сваливалось. А еще о том, чтобы весь этот пиздец был не зря. Успокаивающе действовала на него такая надежда. Когда не зря, не просто так, а для чего-то важного и необходимого - тогда совесть остается чиста, и нет сожалений.

Закончилось все внезапно. Отпустив голову последней лошади, Локер хотел было отправиться за следующей жертвой, но вдруг с облегчением осознал, что все, не осталось их больше. И в тот же миг до его ушей донесся полный ужаса женский крик. Это была Валери, Хурт убедился в этом, заметив отрубленную голову, покатившуюся по грязи. Отрубленные головы лошадей, отрубленная голова Валери.. Ситуация была до предела бредовая, в мозгу у Локера воцарил хаос, он молча стоял и тупил, до тех пор, пока не услышал призыв Мелиссы.

С обреченной тоской Хурт еще мгновенье вглядывался в лицо Валери, убеждая себя в реальности произошедшего, а затем ринулся к своим вещам. Схватив кинжал и булаву, Локер встал возле товарищей, готовый к бою. Густые капли крови противно чмокали, падая в грязь с его одежды.

После сбора трофеев Хурт подошел к наваленной куче добра и присмотрелся. В общем-то ничего путевого, хотя и продать много чего можно, так что нормик. Засмотрелся на браслет с ликами святых, но быстро присек мыслю о том, чтобы взять его себе. Одно дело писание - почитать можно, убив время, порассуждать о вечном. Но всерьез увлекаться верой Локер не собирался, нахрен это ему не нужно было. Так что продать лучше эту вещицу дорогую, чем лишаться существенной доли от трофеев. А вот свободную фляжку с самогоном наемник таки урвал, и был этой фляжке весьма рад, может даже больше, чем от мутной перспективы заработать немного золота от продажи этой скудной кучи добра.

Взял фляжку, и вернулся на пригретое ранее место, ожидать новых приказов. Возникла в голове вялая мысль на счет того, чтобы палачам помочь с убиением лошадей, но какой смысл мараться всему отряду, когда с заданием и двое справятся? Джек с Германом наверняка бы так же, в стороне остались, если че. А может и нет, но это хуй с ним, главное чтобы вдруг обидеться не решили. А вдруг все же обидятся? Блять.

— Ребят! — обратился Хурт к палачам, убедив себя, что лучше уж в лишний раз в крови испачкаться, чем давать поводы для возникновения непоняток в коллективе, — Вам помочь, может?

Предложение же Голодного было пропущено Локером мимо ушей - раз уж они с Мэтром после нападения медведя продрыхли всю ночь спокойно, то и теперь беспокоиться на счет дозора не нужно.

Топать по дорожной грязи, наслаждаясь спокойствием и тишиной, долго не пришлось - Лысый с Лохматым затеяли бурный диалог, который в итоге заразил всю группу. По-началу это была обычная болтовня двух старых приятелей, а затем наемники стали мечтать. Кто о чем - от баб и бухла до безбедного существования с полцарством в кармане. А Хурт шел себе, и искренне не понимал, зачем вообще нужно было забивать голову подобной ерундой. Сейчас он - член элитного отряда наемников под предводительством могущественного мельнского колдуна, в магических доспехах и с зачарованным телом. За его плечом - увесистый мешок с авансом, которого хватит на продолжительный период безбедного существования, только отработать сумей. У Локера уже было все, о чем он и не мечтал каких-то пару месяцев назад, а что дальше будет, он и представить себе не мог. Куда уж лучше-то?

Погрузившись в размышления о насущем, Хурт прослушал, как разговор о мечтах вдруг перешел в сложные дискуссы по поводу дележки горы артефактов, которую они якобы найдут весьма скоро, и которая по счастливой случайности будет не нужна мэтру. Еще хлеще разговорчик! Интересно, конечно, послушать все эти сложные расчеты и хитровыебанные схемы, но блять! Может, добыть сначала чего-нибудь, а потом делить? Вроде не дебилы вокруг, здоровые мужики с головами на плечах, неужели из-за первой сколько-нибудь ценной вещицы тут же разборки начнутся? Локера подобные беседы бесили и настораживали, а еще напоминали о прожитых среди всякого отребья годах. Думал, в прошлом это все. Мол, дела пошли серьезные, с серьезными людьми, а тут - такое. Хотя, рано, наверное, выводы делать. Время покажет, кто из какого теста слеплен.

Рыцаря вдруг загнобили. Однако, это было неизбежно. Наивный он был какой-то, пуще всех в облаках витающий, а еще и гордый. Хурт сам было хотел ляпнуть Освальду что-нибудь язвительное и смешное, но сдержался. А то и правда, с катушек слетит еще, благородная душа, мэтру это не понравится.

Шел, слушал, и думал Локер. А еще ловил на себе взгляды окружающих. Мол, хули молчишь? Сказать нечего? Забавно было наблюдать за их негодующими взглядами, но до конца отмалчиваться и впрямь было не очень красиво. Вдруг надумают еще себе чего, обиду затаят - этого нам не надо. Да и почему бы не поделиться с мыслями с почти уже товарищами? Джек с Шипом так вообще как в доску свои воспринимались. Уже и подраться успели сообща, за общие шкуры - один такой бой за год знакомства идет. Да и Кляйн харизмой брызжет, с таким тоже подружиться можно. Не молчать главное.

— А я вот, — ни с того, ни с сего начал Хурт. Обратив на себя внимание, Локер улучил момент и увел разговор от Освальда, вернувшись к теме, которая с самого начала заинтересовала его больше всего, — Чую тяжесть мешка с монетами, и думаю. И охуеваю. Блять, у меня УЖЕ столько бабла, сколько никогда не было. И это только аванс! — многозначительно пальцем в небо указал, к товарищам повернулся — Шип, Джек! Да и все остальные, раз на то дело пошло. Вот добудем че-нить эдакое, дохуя стоящее - дак забирайте, если нравится! Больше радости в ваших штанах - выше мораль в отряде! Если вы от этого сражаться лучше станете - я только счастлив буду. Потому что шансы не подохнуть в бою растут. И у меня, и у вас.

Хурт говорил возбужденно, но в то же время сдержанно и без тени стёба, или шутки. Раз рот открыл, и решил высказаться - значит не до шуток. Такой вот он был.

— Отсюда и мечта моя - не скопытиться на задании, с мешком бабла за плечами. Потому что нет ничего обиднее, чем так подыхать. Давайте как-то посерьезнее к делу отнесемся, что ли. Приложим все усилия, замочим всех, на кого мэтр укажет, и когда наступит время, уйдем на заслуженный отдых. А там уже бордель, или лесопилка - похую, главное, дожить до этого дня. А вот в душе не ебу, во что деньги вкладывать, как-то даже не задумывался об этом никогда, — хмыкнул, нахмурился, и тут же выдал, — Элитная пивоварня! Хмы. Хочу пивоварню! Чтоб всегда бухло было под рукой настоящее, а не то дерьмище, что в харчевнях разливают. Решено! После дела - с Кляйна - бабы, а с меня - бухло, — и громким заговорческим шепотом добавил, — Собираемся в лесопилке у Джека!

Серьезные все стали во время обсуждения тактики, ворчливые. Локер подумал, что это от того, что на дело каждый привык по-своему выходить, и либо самостоятельно, либо с ребятами надежными. А сборная солянка из хрен пойми кого, на которую еще и полагаться нужно, может кого-то и раздражать. Кого-то, но не Хурта. Плевать он хотел на все эти хитросплетения человеческих отношений, построенных на чувствах и эмоциях. Чуждо ему было такое восприятия мира, почти всегда в подобных делах он надеялся на свою интуицию, либо в крайнем случае - логические выводы. Вот если нравится человек, зачем искать на то причины? Общайся с ним в свое удовольствие, и не парься. Со временем и доверие само собой придет, и уважение. А если косячить начнет приятель, палку перегибать - пусть на хуй идет, всего и делов. Просто, и сердито, и не подвело еще ни разу. Правда, и друзей хороших у Локера не нашлось за всю жизнь, но это уже был другой вопрос.

В итоге собирался Хурт на дело, и не парился, не забивал себе голову сомнениями и недовериями. Раз народ в отряд попал к колдуну, значит, не простаки. Значит, уже плюсик заслужили в личный рейтинг Локера. А те, с кем из Гиблых Смертей сообща выбирались - по два плюсика. Однако ухо востро держать все-таки стоило. И кинжал под рукой.

Рюкзак был оставлен в телеге, вместе с авансом. Мешок с деньгами был предварительно взвешен навскидку, и завязан на несколько узелков хитрых, но не сложных, чтоб понятно было сразу, разматывали их, или нет. Все остальное, что при Хурте было, ему не мешало, движений не стесняло и не грозилось брямкать в неподходящий момент, а потому - было взято на дело. Как и отметил Шип, разведчикам правильнее было вперед уйти, от отряда оторваться, поэтому сразу после сборов Локер коротко кивнул Маркесу и бодрым шагом двинулся в нужную сторону.

— Ладно, осторожнее будем, без палева, — с серьезным видом бросил Джеку перед уходом. Показалось Хурту, что переживал Лысый сильно за успешность мероприятия, так может успокоится немного, если положится на слово Локера. А Локеру не сложно, чего уж там.

Идти как минимум с час можно было без забот, лишь по сторонам поглядывая, поэтому Локер тут же завел с Маркесом короткий информационный диалог. Дальше-то уже не до этого будет.

— Путь через границу - это ж не дыра в заборе, значит, пусть и сосредоточены основные силы святош на заставе, все равно их по округе дохуя бродить должно. А потому вижу я нашу задачу так - узнать, кого, где, и сколько. И не высовываться, раз аккуратно действовать решаем. Спешить не будем, раз до вечера время есть. Заляжем на часок-другой неподалеку, устроим пункт наблюдательный. Там и возможности обсудим, все дела. А ты как думаешь?

Пролетел день в пути, словно один миг. И если бы не разговорчики забавные, то и не запомнился бы никак, сгинув бесследно. А так - запомнился.

Наступило новое утро, и Хурт был готов к очередному длительному переходу (а чего - раз топаем, значит, куда-то идем, не просто же так грязь месим), как мэтр озадачил первым официальным поручением. Идите, мол, да святош, вставших на пути, мочите. Опять, чтоль, святоши? Смутился немного Локер, отметив про себя про совпадение странное, но промолчал. В общем-то, какая разница кого устранять?

За завтраком и сборами Хурт достал из кармана недавние трофеи - крестик, да писание священное. Сам он в бога не особо веровал, и в принципе к религии относился безразлично, но раз встречи со святошами в последнее время значительно участились, в голову Локера взбрела дельная мысль. В общем, напялил он на себя крестик, бумажку священную развернул, и начал просвещаться. Идея была банальная - заучить кусок этой бредятины, и в случае непредвиденного ухудшения обстоятельств на враждебной территории использовать это знание. Хурт прямо представил себе, как он стоит посреди двора тесного, а святоши лезут изо всех щелей, окружают глухо. А он такой вдруг крестик достает, и начинает хуйню нести про бога, и про веру, и ошалевшие враги на время становятся друзьями, давая возможность наемнику съебаться. Ну а что? Может и не так все будет, но с чем черт не шутит?

А когда время пришло задание обсуждать сообща, Локер лишь коротко кивнул на предложение Хоакына, и добавил:

— Я за. Осмотримся хорошенько, по-тихому вырежем, кого сможем, и там уже думать будем. А умереть в муках, Кляйн, всегда успеется. Хы.

Хурт до вчерашнего дня совсем не знал о магии, а теперь, после утренней зачаровки и вопроса Германа, на который он знал точный ответ (в первую очередь благодаря своим наблюдениям, во вторую - пояснениям Мелиссы, которой сейчас рядом не было), Локер чувствовал себя причастным к этому неведомому миру.

— Ты чего, Борода? — поспешил с ответом Хурт, — Забыл, чтоль, как ловко старик пресек вашу разминку утреннюю? Именно для этих симпотных куколок, в которые впились его карающие когти, и нужны были ваши харчи. Хуй знает, на что Мэтр еще способен с ними в руках, но пытаться наебать его я точно не советую. Подписали контракт - выполняем условия, и будет все у нас заебок. Наверное. Хм.

И задумался.

Конденсировались назойливые мысли в голове тринадцатого когда на него посыпались ответы. И копились, сливались воедино, накапливаясь в пустоте.

— Откуда знает Отдающий Команды, что все в порядке с товарищами? А может наоборот, точно знает, что всё худо, и нагло врёт? Но зачем ему врать? Или не врёт? — тараторил внутренний голос, обычно спокойный и рассудительный, а теперь словно на истерику сорвавшийся.

Может, сломалось что-то в манекене при падении, или наоборот, наладилось, но не было ему покоя. Вроде выжить удалось, спастись, к лагерю союзному выйти, к пейзажам, вокруг рассыпавшимся, но не чувствовал Фир ликования. Не праздновал, и не радовался.

— Потому что ты предатель, а не герой, Фир. Струсил и свалил, когда должен был попытаться выстоять в неравном бою, или, на худой конец, пожертвовать собой, выпустить карающий огонь на волю и сгореть вместе с врагами, — подытожил разум.

Да, именно так. Именно поэтому и тревожился тринадцатый. Именно поэтому и казался безопасный мир тягостным и невзрачным. Не хотелось Фиру думать, что он сбежал, поджав хвост, а хотелось сгладить как-то эту ситуацию. Спрятать гниль в душе, обернуть ее в яркий фантик, чтоб не видно было. Попытаться-таки товарищей вызвались, хоть каким-нибудь способом, иначе дефект сборки в образе совести с потрохами сожрет. Хотя бы попытаться!

И Фир начал строить планы, активно следуя за командирами. Настолько активно, насколько позволяли культяпки. Итак, первым делом от этих двоих отвязаться, и осмотреться как следует. Починиться по пути, найти бойцов свободных от власти Отдающих Команды и предпринять что-нибудь. Например, с того же арбалета можно крюк запустить в бойницу и назад забраться, вместе с подкреплением. Или через ворота рвануть, к лестницам внутренним. Или еще чего. Главное не бездействовать!

Руку вперед просунуть, за край зацепиться мертвой хваткой, и рывком, рывком, рывком. Протискиваться, пока есть силы. Джинн.. соблазнительный вариант, вдруг всплывший в сознании. Взрыв уничтожит кучу врагов, и, вероятно, спасет товарищей, однако не спасет тринадцатого.. Нет самопожертвованию. По крайней мере, не сейчас. Не тогда, когда еще есть шанс выбраться, простите, братцы.

Интересно, а что люди знают о джиннах внутри манекенов? Ведомы им последствия страшные высвобождения? Хотят ли они жить так же, как хочет тринадцатый?

— ПРИКАЗ НА САМОЛИКВИДАЦИЮ ПРИНЯТ! — вдруг заорал, что есть мочи, Фир, — РАДИУС ПОРАЖЕНИЯ - 20 МЕТРОВ! ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ - ТРИ СЕКУНДЫ! ТРИ.. ДВА..

Заорал, и дальше в бойницу лезет. Авось поверят.. Может, пинка даже поддадут, чтоб от смертельной угрозы избавиться..

Проснулся Хурт от болтовни чьей-то. Потянулся блаженно, лицо сморщившееся к небу повернул, чтоб капель бодрящих на рожу накапало, глаза протер, сел. Источником болтовни был Джек и какой-то левый мужик, которого вчера вечером точно не было, что странно. Осмотревшись, Локер заметил, что за ночь в отряд прибыло аж пять новых людей. Надо бы насторожиться от такой новости, охуеть даже, но абсолютно беззаботный треп лысого с волосатым внушили Хурту что люди вокруг совсем не чужие, может даже свои.

— Никак пополнение к нам в отряд привалило? — решил проверить свою догадку наемник, — Нормуль. Если че, я - Хурт Локер, будем знакомы.

Представившись, Хурт поднялся на ноги, разделся до пояса и направился основательно умываться и делать зарядку. Заметил по пути, что немного завидует Джеку - здоровяк как ребенок радуется случайной встрече со старым товарищем, а ведь еще вчера у Локера в отряде тоже был знакомый, и где он теперь? Вон там где-то, в грязи закопан. Обидно.

Живую голову в авоське на ветке увидал, повеселел сразу от такого зрелища, хохотнул даже непроизвольно.

— Смотри-ка, Джек! — привлек внимание лысого, — Еще один твой знакомый! Узнаешь? Хыы.

Приведя себя в порядок, Хурт аккуратно собрал свое шмотье и хотел было как следует позавтракать божественной медвежатиной, но вспомнив о том, что колдун всех чаровать сейчас будет, осекся. Мало ли, какие побочные эффекты будут после такого мероприятия. Поплохеет может, блевать захочется. Какой смысл жрать тогда, добро переводить? Нет уж, лучше кипяточном пока обойтись.

Хурт не встречал ни разу ни призраков, ни оборотней, ни прочих тварей из баек. И не задумывался даже, что с ними проблемы какие-то быть могут, если бы встретил. А тут - пиздадо, че. Подготовит старик к неизведанному, и коли наступит время сразиться с поебенью магической, не придется с открытым от удивления ртом осознать, что ниче сделать не можешь. Обидно умирать нелепой смертью, от глупости, или банального незнания. А тут - шансы сравняются. Заябись.

Вкусно жрать - тоже заябись. Медвежатины Локер немало поел на своем веку, и в забегаловках шикарных, да и собственного приготовления. И никогда не жаловался. Мясо есть мясо, его сложно испортить. Даже подгорит если, жестковатое будет, или там, не прожарится - похуй же, все равно вкусно, потому что мясо. Но сегодня Хурт познал новый уровень наслаждения от еды, жрать медвежатину, изготовленную колдуном, было божественно. Наемник ел и ел, смакуя мягкое мяско, изо всех сил стараясь не обжираться им. И расстраивался тихонько, когда понимал, что место в пузе кончается, а вместе с этим приходит предательское насыщение, делающее еду уже не такой вкусной. Но даже когда Хурт захавал последний кусок, окончательно насытился и на добавку ему стало совершенно похуй, он осознал, что сегодняшний ужин навсегда оставит след в его душе. Не сможет больше Локер жрать дерьмо, которое готовят в придорожных тавернах, сто пудов не сможет.

После сытного обеда Хурт вытер рожу от жира, глотнул последний глоток пойла из бутыля, и от всего сердца поблагодарил Мэтра и Мелиссу за охренительный ужин. Потом осторожно вокруг пошнырял, нарвал, или насобирал травы какой-нибудь охапку, замутил лежанку в месте посуше, у костра. Прилег, плащом накрылся и забылся в блаженном сне без тревог и сновидений. Ну и чо - колдун сказал на счет опасности не беспокоиться, значит прочь заботы и волнения, и привет здоровому безмятежному сну.

Притвориться погибшим. Такая мысль уже успела прийти в голову тринадцатому, но он от нее отказался. Лучше уж делом заняться, чем лежать без толку. Варианты рассмотреть другие на счет ноги, а потом любопытное людское оружие дальнего боя попытаться использовать, а потом еще чего-нибудь, и еще. Много желаний возникало в пустой голове солдата, и он понимал, что если продолжить валяться кучкой неподвижного пластика, возможностей для их воплощения не прибавится. В груди что-то засвербело, защекотало - чувство не самое приятное. Солдат с самого начала знал про Джинна у себя внутри, но не совсем понимал, для чего он нужен, и какими последствиями может обернуться его высвобождение.. А вдруг за сказочным и таинственным названием скрывается обыкновенный взрыв, который разорвет своего носителя на куски? Этого тринадцатому бы не очень хотелось.

— Слушай Голос Наставника, Фир, или борись, — подвело итог сознание.

А может и правда, стоит попробовать побороться?.. Тем временем, Первый, похоже, ввязался в новый бой. Глупец. Почему никто не бежит к механизму? Все солдаты хотят погибнуть в бою, так и не выполнив основную задачу? Тринадцатому захотелось помочь товарищам, прикрыть их, выступить против врага плечом к плечу, но понимал, что не может. Нет мозгов, чтобы быстро решить проблему с ногой. И времени тоже нет. Остается лишь Джинн внутри, связываться с которым тринадцатому не улыбалось, и арбалет, валяющийся в двух шагах, испытать который ему напротив, очень хотелось. Что же делать? Ответ очевиден! За арбалет!

Навязчивый Голос щипцами вцепился в сознание тринадцатого и бесцеремонными рывками начал вытягивать его из сладостной пучины небытия. Куда? Зачем? Отпусти! Сопротивляться бесполезно..

— Ты солдат, Фир. Пришло время сражаться, — подумалось само собой.

После пробуждения Голос больше не ассоциируется с чем-то плохим. Голос - создатель, наставник и источник вселенского знания в одном лице.

— Внимай ему, Фир, других способов заполнить гнетущую пустоту внутри тебя нет, — собственные мысли вторили Голосу, но звучали гораздо тише и менее эмоционально.

Жадно подхватывая каждое слово, сказанное Голосом, тринадцатый понял, что он не просто солдат, он - герой! Что означает быть героем пока не совсем ясно, но это явно что-то торжественное и величественное. Этим можно и нужно гордиться, и это нужно заслужить. Неужели они уже заслужили? Они. Группа глянцево-черных манекенов. Кто они? Товарищи, или соперники? Голос говорит, что они все герои. Но вместе ли они, или по отдельности?

— Никому нельзя доверять, Фир, — подытожил разум.

Голос продолжал завывать что-то ободряющее и однообразное, и до тринадцатого вдруг дошло, что скоро будет бой. Что это будет за бой? Где, с кем, почему? Зачем в сотый раз напоминать ему о том, что он герой? Это же пустое слово, ничего в себе не несущее! Где информация? Чем заполнить пустоту? Что нужно делать? Даже после рывка тринадцатый продолжал сомневаться и терзать себя вопросами, на которые он не мог знать ответа. И лишь его внутренний голос, тот самый, который был совсем не похож на Голос создателя и наставника, смог успокоить его, уничтожить заражающуюся панику и вселить непоколебимую уверенность в свои силы.

— Значит, ты сам по себе, Фир. Действуй, как знаешь.

Пришел Локер с похорон, погрустил немного, отдохнул. Прохвоста Шипа выслушал пренебрежительно, хмыкнул недоверчиво, но монеты взял. Как-никак жест доброй воли же.

— Делиться - дело хорошее, конечно. А вот уловки твои, на счет "до договора", "после договора", "вместе убили", "по отдельности".. не нравятся они мне чота. Не способствуют такие рассуждения обстановке благоприятной в коллективе, только лишь недоверие зарождают. Не нужны мне из-за двух монет, снятых с трупа, ни споры, ни торги, ни прочая поебень. Не затем я шел к колдуну Мельнскому. Хочешь делиться - делись, там гляди и я поделюсь когда, если че - не жадный. А если не хочешь - и хуй с тобой. Только не надо на меня вешать какие-то мутные обязанности, принуждать действовать по каким-то выдуманным правилам, закрепленным несуществующим "договором", и вообще забивать мне голову бесполезной пиздоболией. Пожалуйста.

После беседы с Шипом Хурт поднялся и направился к Мелиссе, помощь предложить, если еще требуется. А то ж в одиночку с такой тушей быстро не справиться, и раз с похоронами покончено, а новых занятий у Локера не появилось, отчего бы не помочь?

Новость об авансе была шикарная. Денег колдун предложил именно столько, сколько Хурт себе и представлял - дохуя. Настроение улучшилось сразу. Не то, чтобы наемник готов был в пляс пуститься, но заябись на душе стало. Не зря же всё.

Вышли, в грязи потоптались, и через минуту снова отправились черт пойми куда, чмокая жижей под ногами, оставив за спиной пылающий трактир. Вероятно, вместе с его владельцем. Спустя какое-то время абсолютного вакуума в шальной наемничьей голове, внезапно хреново вдруг стало на душе Хурта. Хмурость нахлынула. Заебало все, что ли. Не то, что бы он вдруг жаловаться надумал, пусть даже и самому себе, просто устал, видимо. Силы терять начал.

— Ну и что, что устал? В первой, что ли? Посмотри вокруг - все же заябись! — встрепенувшись, Хурт размазал капли дождя по лицу, пытаясь взбодриться, и послал на хуй зарождающуюся тоску вместе с унынием, — Только что славно подрались со святошами, практически без потерь, — вспомнил про стрелка мертвого, — охуенчик! Голова на месте, пальцы на месте, — образ маленьких культяпок Шипа в голове промелькнул, — тоже неплохо! Матерые напарники в наличии, — вспотевшую бошку здоровяка под шлемом представил, — Даже почти братан в команде! — и Уэлша не забыл, а как же - пару раз работали сообща, и не подвели друг друга, значит, считай, наемники – дружбаны.

Светлело нутро Хуртовское. А огонек, взлетевший над повозкой, и вовсе развеял все мысли недобрые.

— Мелисска еще. Классная девка, чо. Гибкая, шустрая. Может даже до шального перепихона охочая – надо бы подкатить аккуратно. Пока другие не подкатили. Романтику какую устроить, что ли. Цветов каких, или там, еще чего. Подарок. Чтоб охуела от неожиданности и бдительность потеряла, а я – тут как тут.

Окунулся, короче, в свои мысли наемник. Впрочем, не теряя бдительности – то острым взглядом по тьме пробежится, то к шорохам подозрительным прислушается, то к запахам ночным принюхается. Морду еще периодически прохладными дождевыми каплями протирал, взбодриться чтоб, и спать не хотелось.

Гундеж новоявленных лучших друзей больше раздражал, чем настораживал. Это был абсолютно пустой и бессмысленный треп, который ни к чему привести не мог. Ни к чему хорошему. Но разве станут два профессиональных наемника, находящихся в двух шагах от серьезного нанимателя с серьезными деньгами, устраивать потасовку? Черт их знает, конечно, этих агрессивных уебков, но вероятность такого исхода событий представлялась Хурту маловероятной. Как дети, ей богу.

— Кончайте пиздеть уже, господа, — Вдруг заговорил Локер, — Если станет чуть тише, возможно я чего и услышу. Почую чего – дам знать. Будьте начеку, на всякий, не нравится мне этот ёбаный лес. И вой не нравится.

Высказался быстро, и замолчал, сосредоточив внимание на посторонних звуках. Возможные язвительные комментарии Хурт заранее подготовился пропустить мимо ушей – какой смысл мериться хуями и выяснять отношения, когда жопа чует приближение пиздеца неизвестных масштабов?

Кальт внимательно осматривал окружающее его пространство, когда Линьяр вдруг начал командирским тоном раздавать ему указания. Брови воина слегка вздернулись от удивления, но практически не колебаясь он все же потянулся к ремешкам на плече. Как-никак этот парень только что спас их всех от толпы стражников. Плащ тяжело рухнул на землю, шлем оказался в руках. Лишь с килтом Кальт немного помедлил, но в итоге тоже снял, оставшись в исподнем.

Тряпицам и водице воин искренне обрадовался и тут же принялся отмываться от засыхающей уже крови на броне и оружии. Помощи Тристана противиться тоже не стал - чем быстрее удастся управиться, тем лучше. Драил Кальт доспехи, и приговаривал:

— Молодчина, Линьяр. Здорово придумал! Я уж было хотел в грязи изваляться, чтоб кровь хоть как-то замаскировать, да укрывшись плащом к ручью пытаться добежать, за город. А тут на тебе! Водица, прямо в шлемаке! Удобно! Хы.

Увлекшись работой и похвалами, воин украдкой поглядывал на плащ с килтом, мол, как же ты их чистить будешь, Алхимик? Небось, еще какое хитрое заклинание припрятал? А когда одежда резко вспыхнула и моментально сгорела, Кальт подскочил, словно ужаленный, и отчаянно проревел:

— Какого хрена ты творишь?! Верни килт, падла! — Пальцем пригрозил в сторону Нетелера, сурово так, из под бровей сверля томным взглядом, — Не жить тебе, Линьяр, если мне в одних трусах по площади щеголять придется. Кастуй портного мне, засранец!

Плевать на погоду. На холод плевать, на дождь, грязь, слякоть и прочую мерзость. Главное чтоб не зря. Чтоб дойти уже до этой сраной деревни. И чтоб не зря. Хурт был доволен тем, как высоко оценили его навыки в гильдии воров. Мельнским колдунам кого попало не подсунут, это факт. Тем, что из города вырвался - тоже был рад. Тоскливой какой-то радостью, но все же. Подзаебали уже Локера родные места, впечатлений захотелось. Подводя итоги, можно сказать, что хорошо все складывается у Хурта. Удачно так. Но шагая по щиколотку в грязи под проливным дождем Локер чувствовал себя как-то не совсем уютно. И погода тут не при чем. Где деревня? Должна же быть уже, а нет ее. Может, так и было задумано? Проверка на прочность каким-нибудь изощренным испытанием, например. Или еще какая-нибудь подобная хрень. Колдуны - они же все сплошь маньяки, да извращенцы, кто знает, что у них там на уме?.. "Гиблые Смерти". Масло масляное.. Плевать. Не зря чтоб, главное.

Туар-Горх и Сулик:

Прогулка Туара и Сулика вышла весьма продуктивная, пусть и не очень продолжительная. Травок насобирали, размялись, как-то сблизились даже, что ли.

Туар по возвращению поделился с Карбой зельем восстановления сил и принялся за новую варку. Когда-то давно приготовление даже самых простецких зелий давалось ему с трудом, а сегодня не без гордости он заметил, что освоил основы алхимии на ура. Без особых усилий смышленому гоблину удалось создать три усиленных зелья лечения из практически дармовых ингредиентов, и это не могло не радовать. Одно из зелий Туар вручил Джози, остальные предусмотрительно припрятал в сумку.

Конечно же, Джози был рад очередному подарку. Эффект от вчерашнего зелья был более чем хорош, и если вторая доза окажется не хуже, организм обаятельного гоблина окончательно восстановится.

Тем временем Сулик после похода похозяйничал немного по лагерю, незаметно поделившись с братцем Гвиртхом мясцом, а затем, не придумав себе других занятий, стал терпеливо дожидаться своих братьев, развлекаясь со своим крысом.

Джози и Грозг:

Пока Туар вместе с Суликом гулял по лесу, а затем трудился над алхимическими приборами, Джози исповедовался Грозгу. События прошлой ночи были действительно значимыми и насыщенными, и если бы не Грозг, то вполне вероятно, что начинающий оратор остался бы гнить в той канаве. Но все сложилось более чем удачно, и теперь Джози искренне благодарит своего спасителя. А спаситель.. Спаситель принимает благодарности. Своеобразно конечно, но – принимает.

Грозг, Сулик, Туар-Горх:

Углей в костре почти не осталось, и Грозг, выслушав своего нудного братца, отправляется за дровами, не ожидая ничьей помощи. Встревоженный Сулик собрался было уже остановить его, но поговорив с Туаром решает, что вредителя лишний раз лучше не трогать. Тем не менее, зелье, переданное Туаром, Сулик передал. А Грозг, хмыкнув, его принял. Переглянулись, да вместе пошли.

Отсутствовали братья недолго. Мало было дров поблизости, а далеко в лес Грозг идти не захотел. Не потому что боялся чего-то, или что Сулик уже ныть начал о возвращении в лагерь, просто слишком много времени на это уйти может, а они и так уже задерживаются дольше, чем необходимо. Принесли к лагерю несколько веток в общем, в костер все сразу добавили, и через минут двадцать аккуратные кусочки кабанины зашипели на углях. Все мясо зажарить не вышло – углей все-таки оказалось недостаточно. Но полдюжины знатных кусков Грозг все же приготовил.

Карба:

Все утро, пока братья занимались разными делами, Карба провалялся на траве, ковыряя свои ранки. Мяса поел, конечно. И зелье сил припрятал, подаренное Туаром – пить пока не стал.


Каждому (разгар утра, около 9:00):

Проснулись братья, размялись, кабанины пожарили, позавтракали и стали собираться в путь. От кабана, кстати, осталась немалая часть – огромный правый окорок с частью спины. Зажарить все мясо не удалось, но никто не мешает забрать остатки с собой и приготовить их позже – вряд ли свинина успеет подпортиться, а если и прибавится душок – разве это страшно? Голодный гоблин и не такое съест за милую душу, даже в сыром виде. Собрались в общем, встали, огляделись. Гвиртха увидели. Спит, засранец, еще даже не просыпался. Окликнули брата, кто-то пошел даже за плечи трясти, как вдруг вскочил только что неподвижный гоблин, глазами страшными и безумными на братьев уставился, не моргая. Губы Гвиртха зашевелились, кажется, он что-то шептал, или говорил очень тихо – никто из присутствующих ничего не слышал. Затем замер гоблин на мгновение, и заорал, брызгая слюной и махая руками:

— Быль! Я все видел! Он.. Он зовет! Я.. все видел! Бежать! Мне срочно нужно бежать! Иначе.. Его жизнь.. оборвется!

Затем Гвиртх резко замолк, схватил свою сумку, посох, а затем побежал назад, в сторону племени, не оборачиваясь и не говоря ни слова. Быстро побежал. Так, что не догнать.

Кальт почуял неладное, только когда силуэт великана начал быстро расплываться. Кровожадность на его лице сменилась растерянностью, он тут же осознал, что совершил ужасную ошибку, но было уже поздно. Воин медленно вынул копье из обмякшего тела и застыл, уставившись в пустоту. Образ умирающего паренька, укоризненно взирающего на своего палача застыл перед глазами Кальта, и он какое-то время не в силах был ни пошевелиться, ни думать о чем-то другом. Почему? Почему это произошло? Где они просчитались? Что сделали не так? Сотни вопросов проносились в голове воина, он отчаянно пытался найти оправдание своему поступку, спереть случавшееся на что-нибудь, или кого-нибудь, но у него не выходило. Нет других виноватых, кроме него самого. Ни напарники, хваставшиеся направо и налево своими познаниями в магии и проглядевшие эту иллюзию, ни бандиты, заманившие Кальта в эту ловушку. Только он. И ничего с этим не поделаешь.

Обернувшись к товарищам, копейщик увидел, как те спешно переговариваются и выбегают из трактира. Очередной сюрприз свалился на их голову - городской патруль мчится со всех ног, чтобы наказать преступников. А преступник сегодня он, Кальт.

— И что дальше? — мысленно спросил Кальт у самого себя, он по прежнему стоял на месте, не предпринимая никаких попыток бегства, — Отдашься в руки правосудия, или попытаешься улизнуть, поджав хвост? Тебя обвели вокруг пальца, словно наивного младенца, и разве это было сложно? Совсем нет! Только тряпкой помахали у носа, и все, ты несешься вперед, сломя голову и плюя на последствия. Этому тебя учили? Так должен вести себя настоящий воин? Нет. Еще не все потеряно. Нельзя сдаваться, не рассчитавшись с ублюдками, устроившими эту подставу. Невинная душа не простит тебе смирения перед общим врагом, лишь месть, возможно, очистит твою совесть.

Вот так, пусть все еще полон сомнений и разочарований, Кальт уверяет себя, что необходимо продолжать борьбу, а не мириться с поражением. Оглядевшись быстро, воин приметил, каким образом лучше убраться из этой проклятой таверны и дал ходу. Только вот сразу в гильдию возвращаться ему пока не хотелось, если и удастся сбежать, то лучше укрыться где-нибудь в одиночестве, и все как следует обдумать.

Добрались до хаты, без проблем вроде. Единственное, что смущало Владимира это то, что компания в спешке пронеслась мимо ларьков, и Иванов не успел перехватить для посиделки ничего алкогольного. Решив сбегать до магаза чуть позже, парень всю дорогу смиренно шел за остальными, не решаясь прерывать тягостную тишину. Слишком уж хмурое настроение витало в воздухе, как будто никто из приятелей не был уверен, что они удачно доберутся до квартиры, в том числе и сам Владимир. Странное ощущение. Но все обошлось, и вот уже Игорь проводит короткий инструктаж о своем жилище. Шкаф обувной, санузел, кухня с холодильником. Ага! Похоже, Крамольный предусмотрительно хранит запас спиртного, и возможно, бежать в магазин Иванову не придется – это гуд. Ну а что? В алкоголе Владимир неразборчив, да и выпивает немного, так что, почему бы не воспользоваться гостеприимством? Рассчитается потом, если что – не проблема.

Завис на мгновенье Иванов, засмотревшись в сторону кухни, как вдруг почувствовал манящий взгляд Вари. Про пятно на толстовке он забыл совсем, здорово что предприимчивая девушка напомнила ему об этом. Кивнув ей в ответ, Владимир глянул на Игоря, намереваясь спросить разрешения воспользоваться его ванной, но увидев, что тот занят осмотром помещения через загадочные очки, решил его не беспокоить. Зашел парень в ванную комнату, тазик нашел подходящий, ополоснул его водой из-под крана, кофту достал. Внимательно слушая инструкции Вари, пятно еще раз осмотрел, пальцем покарябал, затем бросил в таз и набрал холодной воды, полоскать чтоб.

— Спасибо, — Благодарно улыбнулся девушке, — Без тебя до завтра протянул бы со стиркой, и в итоге кофту выбрасывать бы пришлось. Наверное. Ну да ладно, дальше я сам, — Повернулся к тазу, вздохнул обреченно, и принялся за дело, стараясь сосредоточиться на пятне и выбросить из головы мысли о пиве и симпатичных девчонках, находящихся в квартире.

Увидев противника, Кальт вздрогнул от удовольствия и почувствовал, как кожа покрывается мурашками. Закончились бесконечные блуждания по городу и бессмысленный треп с трактирщиками и всякой пьянью, настал час битвы! Да еще с каким противником! Хо-хо! Великаны! Не думая не секунды, Кальт рывком ринулся к здоровяку, вышедшему из кухни, намереваясь перепрыгнуть через стойку и провести финт. Естественно, лепет Михаэля, призывающий к разумным действиям, как и команда Линьяра на отступления он пропустил мимо ушей.

Под непривычным действием эликсиров воин чувствовал себя неуязвимым и всесильным. Оружие и прочее снаряжение казались ему невесомыми, а в конечностях покоилась необузданная сила. Махни рукой - пробьешь выпущенным копьем стену, оттолкнись ногами - заскочишь на чердак, проломив по пути потолок. Возбужденный разум Кальта приумножал полученный от зелий эффект, и ничто не могло избавить его от заблуждений. Ничто, кроме провала. А уж если провал не случится, уверенность воина будет лишь продолжать множиться. В то же время копейщик не забывал, что сила дарована ему лишь на время, и вскоре он снова превратится в заурядного воина. Да и рассудок его пусть и был немного помутнен, но все же выдавал вполне себе действенные и правильные с точки зрения военного дела алгоритмы боя. Атаковать, держа дистанцию; уворачиваться; под удар не соваться; лишних ранений избегать; проводить контратаки и финты.

Пустой вагон, ничего не пропало и не добавилось. И чего это дед так испугался?
Услышав коммент Кругловой о ролике с девчонкой в лифте, Иванов хмыкнул и погрузился в воспоминания. При просмотре ролик вызывал у него уйму возмущений, потому как розыгрыш получился слишком уж жуткий. Для тех, кого разыгрывали, конечно. А что, если кого-нибудь инфаркт хватил бы, или еще чего? А что, если бы мужик какой, или тетка, с испугу бы той девчонке двинули кулаком по еблищу? Владимир бы двинул, не раздумывая. Если не девчушке, так кому-нибудь из организаторов, это точно. И двинет, если их действительно разыгрывают. Не избежать Петросяну возмездия.

— Вова, ты устряпался!

— Чтоо? — Удивленно протянул Владимир, повернувшись к Варе. Видимо, разъяснений требуя. Когда это он бы успел испачкаться? А может, его испачкали?

Девушка смотрела на Владимира через кругловатые дедовские очки и выглядела весьма нелепо. Испугалась чего-то искренне, прямо как тот мужик. Неужели за спиной снова кто-то прячется? Приподняв руки на уровень груди и сжав кулаки, Иванов снова развернулся к народу спиной, в полной решительности уебать похлеще первому подвернувшемуся под руку шутнику.

Ситуация с Огненными ножами распалила боевой дух наемников, почти все они рвались в бой. Кальту это нравилось, наконец-то коллеги задумались о серьезных гильдейских делах, позабыв хоть ненадолго о бытовухе. Деньги нужны всегда, конечно. Успешный бизнес пойдет только на пользу гильдии, это очевидно. Только вот хотелось воину не богатства и власти, а суровых испытаний, побед и славы. Мечтал он об этом, грезил постоянно.

Сияя плохо скрываемой улыбкой, Кальт шел вместе с остальными наемниками из таверны в гильдию, которую уже считал своим домом. Он гордился своими товарищами. Они вовсе не сопляки, как могло показаться по-началу. Все они бравые ребята, готовые в любую секунду ринуться в бой, если возникнет необходимость.

Выслушав товарищей за обедом в трактире, Кальт задумался. Зря Лоран поперся на разведку. Не так уж много он узнал в итоге, зато свою демоническую морду засветил как надо. Воин старался рассуждать здраво, и все равно хотел настоять на плане, утвержденном сегодня утром, но после слов Линьяра что-то в нем поменялось. Глаза загорелись, предвкушая авантюрное дельце. Боевые зелья, открытая схватка с бандой воров и убийц и бесконечный риск.. Что может быть лучше?

— Я за! — С готовностью откликнулся Кальт на предложение алхимика, — Только сначала обязательно невидимого разведчика запустить нужно, — Кивнул словам Лорана, — чтобы не только магов нашел и истребил, но и оглушил пару языков. Иначе велика вероятность, что все ножи в этой битве слягут, и мы в итоге останемся ни с чем. Не знаю как вы, но лично я не гарантирую, что после боя мои противники будут покалечены, а не убиты.

Ор ошалевшей от ужаса девушки можно было списать на ее состояние, однако на проявление агрессии с ее стороны Джек обиделся. Он ее спасти хочет, а она камнями швыряется, покалечить хочет. Разве так делается?

-- Совсем сдурела? -- Скорчив болезненную гримасу, Сноуфалл схватился за больную ногу, и начал нелепо скакать на здоровой, стараясь отдалиться от девушки и шумно вдыхая воздух сквозь сомкнутые зубы, -- ССС! Булка ты с повидлом, что ли? На кой мне тебя есть?

Оказавшись на более-менее безопасном расстоянии от истерички, Джек плюхнулся на задницу, продолжил потирать место ушиба и недовольно заворчал.

-- Не хочешь спасаться? МММ! - Попытался подавить стон от очередной вспышки боли, -- Не очень-то и хотелось! Только не ори так сильно, дуреха. Если тебя твои обидчики услышат, худо нам будет. Сколько их там? Двое? С оружием, или как?

Джек не в силах был мириться с происходящим, но и противостоять этому он тоже не мог. В конце концов, существо сделало свой выбор, не простой, но вполне осознанный. И выбор этот нужно уважать. Тоскливо понурив голову, Сноуфалл остался стоять у тропы, прислушиваясь к хрусту снега под ногами едва шагающего трупа. Ему нестерпимо хотелось сделать что-нибудь хорошее для этого несчастного существа, обреченного на страдания, но ничего дельного не пришло на ум.

Джек любил одиночество. Уходя подальше от городской суеты и людей, он чувствовал умиротворение, наслаждался единением с природой. Однако теперь все окружающее его пространство казалось пустым и безжизненным, серым и мрачным. Такое одиночество Сноуфаллу не понравилось. Наверное, тоже самое мог бы ощутить космонавт, стоящий на луне и смотрящий на бесконечно далекую голубую планету. Родной дом вдруг показался Сноуфаллу самым лучшим местом на земле, ему нестерпимо захотелось вернуться туда. Разжечь камин, заварить крепкого, ароматного, кофе, пригласить в гости Вильсона, чтобы тот прочел по губам историю, которая приключилась с Джеком. Историю о борьбе и человечности. Грустную, печальную, и совершенно удивительную.

Расплывшись в невольной улыбке, Сноуфалл аккуратно положил пакет с останками существа у тропы и быстрым шагом пошел домой. Успеть бы до темноты.

«Пойдешь ты или нет – я останусь рядом. Я в крови твоей. В голове твоей. За твоей спиной. Под твоей кожей. Ты вдыхаешь – я выдыхаю. Ты делаешь шаг – я ступаю на землю. Ты мыслишь – я существую. Вот так просто, Джеки. У нас одно сердце. Один разум. Беги. Беги сколько хочешь. Падай и скрывайся в темноте или в свете. Заползай в норы. Молись несуществующему богу. От меня не убежишь, Джек»

Слова чужого Голоса, словно колючая ледяная волна, окатили Джека и охладили его разум. Он все понял и осознал. Голос не просто так звучит в его голове. Он проник в его тело, и теперь живет в нем, паразитирует. Скорее всего, это случилось в тот момент, когда Сноуфалл наступил на странный шип, как раз перед появлением полумертвого медведя. Именно с этого шипа все перевернулось с ног на голову. Прошло уже слишком много времени, чтобы предпринимать какие-либо действия по устранению этой заразы, и обычные лекарства тут вряд ли помогут. Значит, Джек должен победить ее сам, изнутри. Он ни за что не допустит победы Голоса. И ни за что не станет прислушиваться к его мерзким нашептываниям. Джек не изменится, не станет другим, останется прежним.

Мысли о Голосе отошли на второй план, когда от трупа отвалилась рука. Гневная тирада о человечности и борьбе также, прекратилась. Джек поднял кусок мертвой плоти, удивленно и рассеянно уставился на него, затем посмотрел на существо и начал едва различимо мямлить какие-то оправдания и извинения. Ему было жутко неловко. Он ведь хотел посеять надежду в этого беднягу, убедить его в том, что еще не все потеряно, что ему еще удастся испытать «живые» эмоции, насладиться мелкими радостями прекрасного мира, что их окружает. Он сам верил, что даже у трупа все еще остается такая возможность. А вот оторванная рука эту возможность ставит под сомнение.

Но тут ходячий труп задорно булькнул, и сипло засмеялся. Весело, заразительно. Неужели у Сноуфалла получилось? Неужели существу удалось выплыть из омута бесконечной посмертной тоски? Джек засмеялся в ответ. Он даже помахал трупу его собственной рукой, как машут люди на перронах, провожающие поезда.

– Прости дурака, не подумал я, что так случиться может! – Заговорил Сноуфалл, доставая еще один мусорный пакет, и аккуратно складывая в него руку. – Но ничего! Доберемся до моей бытовки, я тебе ее обратно присобачу как-нибудь, будешь как новенький! И про челюсти твои не забуду. В общем, косметический ремонт – за мой счет! Ха-ха! Ладно, хватит тут прохлаждаться, пошли уже с этого проклятого места.

Охотно приняв руку существа на плечо, Джек огляделся, и попытался понять, в какой стороне город.

– Вот и славно! – Обрадовался Джек, ловко достал еще один пакет, отыскал отвалившиеся от существа челюсть и язык, аккуратно упаковал их, и пошел.

Было холодно. Даже закаленный и согретый в спальнике Сноуфалл чувствовал, что так просто мороз не преодолеть и нужно активно двигаться, пока есть силы. А вот существу, похоже, на холод было плевать – ходячий труп передвигался не спеша, и не выдавая признаки замерзания. Джек считал, что отрываться от существа и убегать вперед будет совсем не вежливо, ведь это он пригласил его пойти с ним. В итоге чтобы не околеть самому и не обидеть своего приятеля, Сноуфалл постоянно мельтешил вокруг него, одновременно стараясь не отходить от трупа дальше, чем 5-6 шагов.
Джек чувствовал негатив и пакостное настроение, исходящие от трупа. Оно и не мудрено – как еще мог вести себя умерший человек с отвалившейся челюстью и вообще буквально рассыпающийся на куски? Однако чувствовал Джек и ответственность перед существом. Возможно, именно из-за его действий труп ожил. Возможно, именно отношение и поведение первого живого человека, повстречавшегося ожившему трупу, определяет то, как труп воспримет свое не простое положение. Кто знает, как поведет себя оживший мертвец, если на него кинутся с криком, оружием и решительным намерением избавиться от этой ошибки природы? Может, у него срыв случится, или еще чего! Может, возненавидит всех вокруг, сочтет недостойными жить, начнет убивать всех, кого не поподя! В общем, Джек чувствовал большую ответственность перед существом, старался вести себя как можно более непринужденно и достойно. И чтобы немного развеять обстановку, он решил развлечь своего немого собеседника разговором.

– Сосед мой, Вильсон который, тоже глухонемой. Ни говорить не может, и не слышит ни хрена. Но, зато, какой человечище! И поможет чем, если надо, и вообще.. Когда сказать чего хочет, начинает смешно кривляться и руками махать, это на ихнем, глухонемском языке он так слова говорит. А я ржу стою, не понимаю ничего, киваю ему в ответ. Хех. Только когда на бумажке если напишет мне – я пойму, чего ему надо, иначе никак. Во-о-от. А вот если я чего скажу – так он мигом понимает! По губам, сквозь усы и бороду, даже пьяного, понимает меня быстрее, чем я сказать успеваю! Талантище! – Замолк Джек на минуту, словно вспоминая одну из сцен со своим соседом, а потом вдруг спросил:
– А мы правильно идем? У тебя маршрут какой намечен, или как? Мне бы хоть до бытовки добраться на краю города – продрог весь, а там вещи сухие есть. И на тебя тоже. – Неловко и немного сочувствующе, но без жалости в голосе, Сноуфалл добавил, – Ну а потом уже решать будем, как дальше поступить нам. Не простая ситуация, сам понимаешь.

Когда крыса-мутант исчезла в недрах трубы, Сергей тут же потерял к ней интерес. А заметив немой вопрос, застывший на лице Максимова, он немного разочарованно объяснился:

— Масло у ней на шерсти было. Или нефть, или еще чего. Подумал что живет она среди механизмов каких-нибудь, или типа того. Жуть, как интересно было бы поглядеть на технологии, оставшиеся на поверхности! Ну ладно, чего уж там. Пошли дубину тебе делать!

Странный звук, услышанный Григорьевым, заставил его встревожиться. Впрочем, виду он не подавал, и с Илом на счет этого не заговорил. Мало ли, может и не услышал ничего здоровяк, чего беспокоить его на пустом месте?

— Ну что, вот и дровишки, как и обещали! — Еще на подходе к привалу привлек внимание группы Сергей. — Костры-то разжигать умеете? Слабо с одной спички? Хы.

Скинув дрова на землю, плотник взялся за заготовку под дубину. Топориком он планировал придать ей нужную форму, затем приделать на ручке петлю из веревки, для подстраховки. Взявшись за работу, Григорьев заговорил с Семеновым:

— Крысу видели, вот такенную! — Наглядно провел ладонью над землей, сантиметрах в тридцати. — В мазуте была вся, или в чем-то подобном, хрен разберешь. В трубу убежала.

— Кстати! — Повернулся к остальным присутствующим, обведя их взглядом, — Звук пронесся от Убежища странный. Слыхали? Чего думаете?

Получив одобрение лидера группы, Сергей, не снимая рюкзак, вместе с Илом отправился «по дрова». Событие это могло бы показаться большинству людей простой прогулкой, но для потомственного плотника, ограниченного в своем излюбленном материале в условиях убежища, это была целая экскурсия. Григорьев тщательно осматривал чуть ли не каждую деревяшку, изучая ее структуру и предсказывая по ней породу и возраст дерева. О свойствах каждой находки Сергей с упоением рассказывал Максимову, стараясь преподнести информацию в простом и доступном виде, добавляя от себя различные интересные комментарии. Григорьеву нравилось, как внимательно к нему прислушивался здоровяк. По крайней мере, ему казалось, что так было, хотя он мог и преувеличивать, или недопонимать своего напарника.

– Ну что, Илья? Разводил ли ты хоть раз в своей жизни настоящий костер? Не из сырых корней, или щуплых веточек, а из настоящих поленьев, что пылают огнем и звучно потрескивают, выстреливая сгорающими угольками. Мы сейчас такой костерок смастерим, какого в Убежище отродясь не было! Так. Для топки нам нужна древесина помягче, в идеале – осина. Она и горит отлично, и дыма не дает почти. В принципе, береза тоже сойдет. Знаешь, как береза выглядит? Конечно же, знаешь. Белая кора у нее, с черными кляксами. Заметить легче легкого!.. – Тут увлекшийся Сергей вдруг вспомнил, что Максимов – любитель оружия ближнего боя, – А вот если ты дубину хочешь, тут береза не сойдет. Тут нужно что-нибудь покрепче, да потяжелее! В твоих, Ил, могучих руках простая дубина разлетится на куски, вместе с черепушкой неприятеля, ха-ха! В общем, ищем что-нибудь покрепче – дуб, ясень, или листвяк, на худой конец. В общем, показывай, что найдешь мне – я подскажу.

Григорьев также показал здоровяку, как можно сложить и унести дров больше, чем влезает в охапку, используя веревку. Обмотал, завязал в несложный узел, если хлябает – запихнул в зазоры между веревок еще веток. Для себя Сергей подыскал несколько заготовок из мягкого дерева, которые можно будет использовать долгими вечерами в качестве материала для поделок, а для Ила – крупную балку, или бревно, не обязательно сразу подходящей для дубины формы, но обязательно прочную, без гнили и червоточин. Используя топорик и другие инструменты, Григорьев планировал обработать находку после возвращения к лагерю.

Здоровенная крыса весьма заинтересовала Сергея, и он даже немного растерялся, не совсем уверенный, как лучше поступить. Однако сомневался он не долго.

– Смотри, какая тварь! – Обратился он к Илу, – То ли в масле вся, то ли в мазуте. Наверняка нора у ней в непростом местечке! Давай-ка дровишки оставим, и последим за ней, если не очень далеко? Далеко отходить не будем, мало ли. Но все равно, будь настороже!

Когда никто не соизволил даже обратить внимание на совсем не шепотом заданный вопрос Сергея, он тут же сделал вывод о настрое и сплоченности команды, неодобрительно хмыкнув, и подумав про себя:

- Вот так значит, да? Ладно, чего уж там, будем идти молча.

Последовав примеру Виктора, Сергей достал свой бинокль, и по пути принялся рассматривать окрестности - бегло, но не бесцельно. Из рассказов отца о поверхности Григорьев помнил, что здесь раньше водилось множество видов различной живности, от насекомых, змей и ящериц до крупных млекопитающих, и даже птиц. Настоящих, летающих птиц, не то, что кур на ферме Убежища. Сергей очень очень хотел поймать в окуляры бинокля хоть какую-то зверушку, и с жадностью примечал любое движение, вроде колыхания травы от ветра.

Зазор между плит, а также люк, ведущий в неизвестность, Григорьев увидел одновременно с Аней. Он уже открыл рот, чтобы сообщить об этом факте Юрию, но шустрая девушка его опередила. В итоге, чтобы просто так не стоять, разинув варежку, Григорьев притворился, будто зевает.

Пока собиралась группа добровольцев - исследователей, Сергей долго сомневался, спускаться вниз, или нет. С одной стороны, ему было жутко интересно, что там может быть, и он уже напредставлял себе кучу вариантов, от норы для диких животных до Убежища-близнеца. С другой стороны, он больше тридцать лет провел под землей, и только пару часов находился на поверхности. Какой смысл снова соваться в тесное подземелье? Ну а когда из желающих исследовать люк собралась целая компания, Сергей точно решил - он остается.

Кто-то из оставшихся сел готовить ужин, кто-то просто отдыхал. Григорьев же совсем не устал, и был не голоден, поэтому решил прогуляться по округе, предварительно оповестив лидера группы:

- Юр, уже темнеть начинает, может мы здесь же и на ночлег останемся? И это.. может, не будем сухой спирт тратить, а костерок разведем? С меня - дрова. Прогуляюсь неподалеку, сухих веток поищу, - выложив Семенову планы на вечер, Сергей обратился к скучающему здоровяку, - Ил, что скажешь? Не хочешь компанию составить?

Не было ничего лучше для Джека Сноуфалла, чем жизнь размеренная, без всплесков и волнений. Ведь что плохого в том, чтобы плыть по течению реки, если она не ведет к бездонному водопаду, и не упирается в застоявшееся болото? Не хорошо, и не плохо, а где-то посередке. Это то, что Джек ценил больше всего, и к чему всегда стремился.

Как водится? Не успеешь порадоваться удачному деньку, как нахлобучит гадость какая-нибудь. Ну и наоборот тоже случается, когда думаешь, что и хуже быть не может, и раз! Все с ног на голову, и счастье приходит. В итоге сладостное равновесие меж этих двух зол становится своего рода ориентиром, отправной точкой. Если жизнь течет своим чередом, и в один «прекрасный» день случается вдруг беда – не нужно расстраиваться, день подойдет к концу, а завтра обязательно случится что-нибудь хорошее, чтобы восстановился баланс. И никак иначе, это вам не математика, это законы природы.

Джек стоял, перераспределив вес на здоровую ногу, смотрел на чудного, невесть откуда взявшегося в таком виде, зверя, и размышлял. О том, что еще с утра все не заладилось. Молоко, умудрившееся скиснуть за одну ночь после покупки. Забытый спиннинг, за которым пришлось возвращаться. Как это он сразу не заметил, что сегодня – тот самый, «плохой» день?! Ведь если заметил бы, стал бы более аккуратным и внимательным, и возможно, избежал бы ненужных неприятностей. Теперь вот, получай – щепку в ногу, и медведя.

- Какой, наверное, классный день ждет меня завтра! Если, конечно, удастся пережить этот, - подумал Сноуфалл, тут же откинул в сторону все ненужные мысли и эмоции, мутившие сознание и отвлекающие от насущных проблем, и максимально трезво оценил обстановку.

Довольный реакцией эруни на его выходку, Дёс с легкой улыбкой наблюдал за тем, как огонь пожирает ошейники и с любопытством поглядывал на уже "свободных" эльфиков. Ощущались ли какие-нибудь трансформации, или эльфики остались неизменны? А может ещё рано судить?..

Дождавшись так же полуденного жертвоприношения и ради формальности поприсутствовав и на нём, Петров, не дожидаясь вечера и не употребляя вина отправился к себе. В голове его мелькнула беспокойная мысль о Цессе, но Дёс постарался не думать об этом. Не так то просто найти беглецов, такое дело быстро не делается. Наступит утро, тогда и побеспокоимся. Цесса обязательно с этим справится!

Так весело Дёсу не было уже давно. Кровь бурлила в жилах, алкоголь слегка мутил разум. Позабыв про всё на свете, оставив позади печали и заботы, Петров, словно дикарь, танцевал вместе с эльфиками, то пытаясь подпевать окружающим, то во весь голос заливаясь приступом смеха. Но что это? В толпу вбегает голая эльфиечка!

– Вот так представление! – думал про себя Дёс, улыбаясь до ушей, – Прямо ночь Ивана Купалы! А почему она одна? Где остальные? Чего стоите, мужики? Хватайте, и в кусты! Ха-ха!

Круговерть танца набирала ещё большую скорость, неумолимо затягивая Дёса в свою пучину, его разум ещё больше помутился, всё вокруг казалось каким-то сказочным и нереальным, словно во сне.

– А куда делать симпатичная эруа? – еле еле собравшись с мыслями, снова задумался Петров, – Она ещё здесь? Точно так, ещё не увели. А что будет, если она подойдет ко мне? Что будет, если она захочет увести меня за собой? Хе-хе. Из десяти тысяч выберет меня одного! Интересно, будет ли против Ира.. Ха-ха! Сто-оп, не-не-не, Дёс, так не пойдет, держи себя в руках! Если что - не вздумай соглашаться!

Заинтриговав сам себя, Петров больше не терял из виду обнаженную девушку, с любопытством наблюдая за её передвижениями.

– Точно так! Наверняка всё это не с проста. Она обязательно должна выбрать себе какого-нибудь везунчика! Хе-хе! - продолжал размышлять Денис.

Свершилось. Песня закончилась, и эруа выбрала себе парня. Кажется, Дёс даже немного разочаровался, что выбрали не его, но особо не расстроился, так как не был уверен, что сможет удержаться от такой провокации.
Улыбаясь, Дёс поглядывал на поцелуй парочки эруни.. немного удивившись, наблюдал за тем, как эруа зачем-то отошла от везунчика.. неужели облом?.. вконец озадачившись, смотрел на парня, бегущего к кострищу..

– Прыгать, чтоль, собрался? Хех. Высоко же, не перепрыгнешь, дурень! – Шутливо бормотал по-русски Петров.

А через мгновение всё изменилось. Эруо и не пытался перепрыгнуть кострище, без тени сомнения он нырнул прямо в сердце огня и исчез, словно его и не было. Ни звука, ни крика, ничего. Дёса словно оглушило. Он не слышал восторженных воплей толпы, он не замечал тысячи радостно прыгающих силуэтов эруни вокруг себя. Петров лишь молча стоял и ни о чем не думал, обреченно уставившись на огонь. Очнулся он спустя пару минут, когда его схватили за руки и куда-то потащили. Нет, всё это не сон и не привиделось. Эруни действительно только что совершил самоубийство, а остальные эльфики словно ничего и не заметили, ржут и отплясывают, словно демоны какие.

– СТОЙТЕ! ХВАТИТ!– грубо оттолкнув от себя чьи-то руки, заорал во всё горло Петров. Он кричал снова и снова, метаясь из стороны в стороны и махая руками, пока вся толпа не остановилась и не обратила на него внимание, – ВЫ ЧЕГО ТВОРИТЕ, ГЛУПЦЫ? – Петров схватил первого попавшегося, рядом стоящего эруни за плечи и с диким взглядом заорал уже на него, – ХВАТИТ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ДИКАРИ! КТО ВАС ЭТОМУ НАУЧИЛ? ЭРУВАИНИ? ЗАБУДЬТЕ! ЗАБУДЬТЕ ОБ ЭТОМ!

Дёс орал как сумасшедший, во весь голос, до хрипоты, и был явно не в себе. Отпустив эльфика, он, до жути опечаленный и поникший, поплелся к себе. Пройдя с десяток шагов, он вдруг повернулся, из последних сил прокричал "БОГА НЕТ" и пошел дальше.

- Не зазнавайся, Виталий, - сменившись в лице, раздраженно, но сдержанно отозвался Петров.

Пристально уставившись на Говорова, Дёс не стал отвечать на его вопрос. Было непонятно, зачем профессор сказал то, что сказал, но больше с этим человеком никаких дел иметь не хотелось. Денис очень хотел отречься в этот момент от всех моральных принципов и правым хуком выбить профессору челюсть, но что-то его удерживало. Странно всё это, неужели со стороны кажется, что.. Бред. А вообще, не важно, провокация это была, насмешка, недопонимание или что-то ещё. Зачем себя обманывать? Очевидно, что пути присутствующих в комнате сегодня разойдутся и выбор придется сделать каждому из эруваини. Что же, посмотрим, кто во что горазд.

Во время выхода группы людей на площадь Дёс заметил в проулке сбоку от площади Арсения - его за волосы тащил какой-то агашини. Что он тут делал? Как умудрился попасть в агашиньские лапы? Петров был удивлён и взволнован, нужно было срочно что-нибудь предпринять. На подходе к толпе эруни Денис ушел немного в бок, подбираясь ближе к Сиреневому и его новому другу, по пути доставая пращу и вкладывая в неё снаряд.

- Стрельнуть, что ли? - думал Петров, - А вдруг промажу? Вдруг в своего попаду?

Одновременно сомневающийся в своей затее и уверенный, что что-нибудь всё равно нужно предпринимать, Дёс, нервно облизывая губы и поглядывая на Цессу, уже пробирающуюся по толпе эльфиков, сокращал дистанцию и уже начал раскручивать свою металку.

- Вот сейчас. Нет! Ещё немного, - планировал атаку Денис, и уже готов был выстрелить, как до него донесся крик Цессы и ответный клич Момо.

Петров отвлекся, так и не успев ничего сделать. Толпа эруни взорвалась. За бесконечными головами эльфиков он не различал, что происходит, но догадаться было не сложно – народец невысокликов решился на восстание. Ещё стоя на веранде Дёс не мог вообразить, как будут продвигаться дальнейшие события. Он шел вперёд не задумываясь о том, что будет делать, отчаянно надеясь на удачную импровизацию. Однако вышло так, что всё вокруг завертелось практически само, по крайней мере, совсем без участия Петрова. Денис заметил, что его окутало совершенно неуместное чувство… Особенно если учесть хаос вокруг, отсутствие контроля над ситуацией, невозможность определения последствий поведения эльфиков даже на ближайшие пару минут... Не смотря ни на что, Петрову на душе стало легче, прямо гора с плеч. Отчего же? Наверное, оттого, что не придется принимать тяжелых решений. Цинично, эгоистично, зато правдиво.

Выбросив из головы ненужные мысли, Дёс перешёл на бег, направляясь к снесённому и затоптанному потоком эльфиков Арсению. Глянуть чего там с ним, скоро помочь, если требуется, и назад, на площадь.

Дёс продолжал завороженно смотреть в окно и даже не шелохнулся, услышав вопли клейменных эльфиков. Сцена завораживала его своей абсурдностью, несоответствием с моральной точки зрения с той реальностью, в которой Дёс привык находиться. Кажется, он даже различал лица отдельных страдальцев, которых раздевали, мучали, насиловали. Вон – портняжка-хохотушка, у тётки которой он когда-то выпрашивал ткань на баню, а она в то время хихикала и строила ему глазки. А вон – смелый и смышлёный паренёк из охотников, вроде как и в походе на ящера участвовавший. Может, и правда Петров узнавал отдельных эруни из толпы обреченных, а может, ему это просто казалось. До конца не хотел Дёс верить в происходящее, боялся он суровой правды; надеялся, что не так всё будет, по-другому. Надежды его не оправдались. Не легко стало на душе у Петрова, пасмурно, тоскливо. Потеряла его жизнь насыщенная свою яркость, и начал Дёс понимать, что не вернутся к ней краски, если он так и будет дальше стоять пнём и в окно глазеть. Навсегда его жизнь останется тусклой и бесцветной, если от сегодняшнего дня останутся такие вот воспоминания, из окна. О девчушке той, о пареньке.

Вы отдали четыре жизни, чтобы призвать нас. Почему бы мне не отдать одну, чтобы научить вас правильно лизать ноги.

Отвлекся Денис от своих размышлений, услышав слова Цессы. Вздрогнул даже, скривился. Только не от страха или волнения, чего вполне можно было от него ожидать, а от раздражения. Девушка напомнила Петрову, что вокруг - чужой, враждебный мир; что призвали их сюда, силком вырвав из размеренной жизни. Так что же, Цесса им благодарна за это? Неужели она чувствует свою вину за смерти эльфиков, которых принесли в жертву богине? Они что, ради нас старались? Хрена лысого! Им лишь бы свою учесть облегчить, не важно какими методами! И убьют, и предадут, лишь бы самим не страдать, жить счастливо! Дёса начала наполнять озлобленность, вытесняя заполонившее его уныние. Нет, он злился не на девушку, и даже не на эльфиков. Его злили слова, сказанные Ирой, а точнее - спрятанный в них смысл, давно уже не дававший ему покоя. Не за то он собрался рисковать своей жизнью. Не за запуганных, забитых, трусливых и жадных эруни, отчаянно молящих свою богиню о мане небесной. Всё это в прошлом. За бесстрашных охотников, решительных ополченцев; за благодарных, умных и честных; за друзей. Тех, кого Дёс узнал уже после. А может, даже поучаствовал в их становлении. По крайней мере, хотелось бы так думать. Да, за их жизни и своей не жалко.

Внутри Петрова бушевала война эмоций. Невиданное дело, очень редко за ним замечающееся. Однако он всё так же невозмутимо и молча стоял, и по лицу его вряд ли можно было бы прочесть хоть что-нибудь. Так же, не говоря ни слова, он шагнул из комнаты на улицу, сразу за Цессой. Выходя, Дёс вздохнул поглубже свежего воздуха и с удивлением отметил, что девушка всё-таки взяла с собой гитару. Вспомнив об оставленной у себя гармонике, он неуместно улыбнулся.

Петров внимательно и серьезно слушал Цессу. Иногда он прижимался к ней крепче, гладил по голове, тихонько целовал, но всё время понимающе молчал, пока девушка не высказалась. Вспоминая про то, как Цесса убежала в одиночку в неизвестность, а он не отправился за ней, Дёс корил себя и злился. Странно. Кажется, это было так давно.. Помолчав ещё немного, Денис промолвил, улыбнувшись:

- Знаешь, а ты меня не перестаешь удивлять.. Твоя вера в себя, в эруни, в успех, очень заразительна. У нас обязательно всё получится, теперь я точно уверен. Мы справимся с агашини, научим эльфиков уму-разуму, и не сдадимся! Плевать на оптимизм, мы не будем надеяться на халявное светлое будущее, мы будем строить его сами, упорно и непоколебимо, не смотря ни на что! А потом.. Потом и посмотрим. Как только мы со всем справимся – заживем, как нам захочется.

Говоря, Дёс сиял. Он не строил каких-либо планов, не витал в облаках. Он просто настраивался на успех, и ему казалось, что победа уже не за горами. Осталось только потерпеть немного, и всё. Мысли же о войне с агашини, кровавой и ужасной, с трупами, бедами, огорчениями, потерями и прочим, он дробил на кусочки и выкидывал из головы. Что бы он ни говорил, оптимизм его был хроническим и не поддавался лечению.

- Я лишила жизни тринадцать эруней, и я в порядке.

- А как может быть иначе? – не обращая внимание на кровь, крепко прижимая к себе девушку, спрашивал Дёс, - Другого выхода не было, ты сделала то, что должна была. И не нужно себя за это корить, тем более что в ближайшем будущем, чует моё сердце, нам всем придется совершать и не такое, чтобы добиться победы. Мне всё больше кажется, что одолеть непробиваемую глупость эльфиков будет куда как сложнее, чем воевать с агашини, - немного задумавшись, Петров помолчал немного, а затем неожиданно сказал, - Знала бы ты, как мне нестерпимо хочется послать всё к чертям и увести тебя куда-нибудь в тихое и спокойное место, подальше отсюда. Может, даже на пример Виталия попробовать создать своё утопичное государство.. Но я знаю, что не смогу на это решиться. Может быть, потом? После того, как мы избавим эруни от агашини? Я устал. От бесконечных попыток навязать этим дикарям свою правду. Устал биться головой о непрошибаемую стену непонимания. Чувствую, ещё немного и я сорвусь. Не буду больше уговаривать, убеждать, торговаться. Им придется делать так, как говорят эруваини, - в глазах Дёса вспыхнул диковатый огонёк, - А всех несогласных можно принести в жертву богине! Кстати, я рассказывал тебе о том, что случилось той ночью, когда я пошел в храм молиться?


Получатели: Цесса, DungeonMaster.

В процессе обучения эльфиков знаниями эруваини Дёс принял активное участие. Раздобыв глиняных табличек, он нарисовал на них подробные планы сооружения своей тележки, тележки Михаила и даже четырехколёсной большой телеги. Так же он показал местным плотникам, как вязать качественные тяжелые плоты и даже поиграл с эльфиками в спортивные игры.

Перед уходом из Ухани, Дёс собрал толпу на площади и ещё раз объяснил как следует, кто такие агашини, зачем с ними нужно бороться и как в этой борьбе принять участие. Он наивно верил, что среди его слушателей и поклонников найдутся те, кто заинтересовался «культом воина», которым он пытался заразить всех участвующих в ночной посиделке у костра. Если даже и не удастся, пусть перед уходом эруваини хоть память у эруни останется о его речах. Весьма вероятно, Дёс сюда никогда и не вернется больше, и ему хотелось, чтобы в этом городке его запомнили как борца с гнетом агашини и за единство всех городов эруни.

Прибыв в Гагапо, Дёс, уединившись с Цессой, с хитрой улыбкой заявил, что отсутствие «защиты» - совсем не беда, и что так даже лучше. Естественно, никаких «эа полностью» с таким раскладом не намечалось, но это не помешало им двоим незабываемо провести эту ночь. На следующий день Дёс решил не вмешиваться в судейские дела, и пока Цесса объясняла глупым эльфикам всё что хотела, он пошел гулять по городку. Единственное, о чем он с ней перед этим захотел поговорить, это Гото.

- Как думаешь, что будет, если у всех поголовно эруни обрезать их ошейники? Мне кажется, им ничего не останется, кроме как воевать с агашини..

Дёс внимательно слушал девушку, когда та говорила о политике. Интуитивно он уже давно понимал то, о чем сейчас она говорит, но не был уверен в своих догадках. Чутко воспринимать окружающих не было его сильной стороной, ему оставалось лишь догадываться, какими чувствами подкрепляются их поступки. Однако, он всю жизнь живет с этим и научился словно прощупывать людей своими мыслями о них, сказанными вслух, не прикрыто, а затем анализировать их реакцию. Иногда интуиция не подводила, и он попадал в точку, а порой он давал сильного промаха и получал мозговыносящий результат, путающий его ещё больше.

Сидя в машине и слушая музыку, Дёс чувствовал себя просто отлично. Казалось, что они с Цессой сейчас были не в чуждом мире, давящем со всех сторон непроглядной тьмой неизвестности, а в его родных краях, на вершине горы скалистой, обдуваемой ветрами, посмотрев вокруг которой можно увидеть клочья холодного тумана, цепляющегося за острые выступы. И хоть мала площадка горы верхушки, а чувствуется, что свободен ты, как птица, лети куда хочешь. И тихо так, спокойно, свежо. Аж мурашки по коже.

Тревожно было Петрову слышать, как беспокойно девушка говорила о прошлой ночи. Стыдно стало, тяжко как-то. Очередная волна мелкой дрожи прокатилась по телу Петрова, на этот раз она была вызвана совсем не яркими образами из прошлого, а Её прикосновением.

- Прости меня. - через пару мгновений разорвал тишину негромкий голос Дёса. - Что не пошел искать тебя. Не могу представить, что ты пережила. И.. Не могу оставить тебя одну. - тихонько перехватив свободной рукой Её ладонь, Петров приподнял её немного, подвинулся ближе к Цессе и освободившейся рукой, покрытой мурашками, обнял девушку, прижимая к себе. Её макушка упёрлась ему в подбородок, и Дёс наклонил немного голову, чтобы почувствовать запах её волос. Он бы очень хотел, чтобы она посмотрела наверх и они встретились взглядами, но и просто так вот сидеть ему так же было дьявольски хорошо.

- Спрашиваешь, что происходит? Это у них такая реакция на твою внешность. Называется - визуальный шок!

Гарольд с интересом уставился на девушку, а заметив подмигивание, произнёс, - Аа, шутка юмора? Понял, понял. Хы-хы. - улыбнулся, кажется, даже искренне. Несомненно, искренне.

- Блин, курточку снять хотел, - размышлял про себя Лум, заканчивая обыск охранников. - С кармашками, как я люблю. Ну да черт с ней, эта девка шустрая уже им руки посвязывала.

- Гарольд, - осторожно спросил пациент, - такое раньше происходило? В смысле, это ж ты их заставил... уснуть?

- Не помню. Думаю, что не происходило. А отчего они уснули я не в курсе. Может, совпадение какое, может, это и правда я. Сначала, признаюсь, мне и самому подумалось, что я это. Но сейчас я уже сомневаюсь в этом. И вообще, я не понял что произошло. Колотило меня от волнения, кровь в виски стучала. Мысли в голове путались, абсурдные даже местами. Ситуация сам понимаешь, мог и схлопотать конкретно. А сейчас вот отхожу вроде, даже боязно как-то стало. Руки вон, трясутся.

Охрана была всё ещё в отключке. Обидно, ведь других источников информации совсем не было. Да и не хорошо как-то получилось. Хоть эти двое и вели себя не очень, но они всего-лишь работу свою выполняют.. Сев на колени возле мужика охранника, Лум обхватил его голову руками и тихонько потряс, пытаясь его разбудить.

- Эй, мужик! Проснись и пой! Хватит спать!

- Не за что! - смешком ответил брату Бодри, передавая цветочки, - Как, как.. Да никак! Он сам. С самого Кил'зда за сами топает, ср'едопыт, б'рин. Я его поср.. поср'ать хотер' подар'ьше, гкхм. Да не отвяжется же! - объяснил коротко ситуацию, и снова к Джэку обратился, - Я те гл'ю, садись давай! И л'аскааазывай. Медр'енно и подл'обно. А я нам супчику сбацаю.
И правда, посадив парнишку к дневному костру, Бодри достал пару мисок с ложками и направился к котелку.

доктар отвлекся от важного дела и сделал вид. здравствуйте вы кто чего вам нужно чем я могу вам помосчь хитро сказал он

Дёс быстро освободился от тех немногих эруни, насевших на него, простой фразой "я и не думал уходить" и с удовольствием слушал легенду Виталия. Слушал внимательно, с интересом. Но когда рассказчик плавно перевёл свой рассказ совершенно другое русло, Петров буквально остолбенел, вытаращив глаза на Виталия.

… Ты умрешь, твоя эрува умрет, твой отец умрет и твой и твой и твои дети будут голодать, ибо некому будет убрать шьоку!.. И мы решили пойти другим путем… Мы зовем вас - идите с нами.

- Э, э, э! Ты чего это, Виталий, охренел, что ли? Ты на что их агитируешь? Чтобы эти дурачки ушли за тобой в какие-то дальние дали, оставив свои родные края на произвол судьбы?! Чтобы Сэсэмунеи остались вообще беззащитны перед агашини? Неееет. Так дело не пойдет! Вы если домой не хотите, так валите подальше, окей? Я тут вообще-то жизнью рисковать собрался, чтобы этот город сраный защитить, а ты мне ещё ситуацию усугублять надумал? Ещё раз говорю – надумал сваливать – вали! Я тебе слова не скажу, не осужу даже, пойму. Но паломничество устраивать в несуществующую безбедную далёкую страну, захватив с собой толпы легковерных эруни не нужно, потому что её, этой страны, блять, не существует!

На крик сорвался под конец Петров, хоть и не было злости в его словах – одно только возмущение и негодование. Дёс стоял и испепелял профессора взглядом, ожидая от него ответа.

- Дубина.

- Сам дул'ень! - обидчиво ответил брату Бодри, и ворчаливо продолжил, - Ты бы на моём месте не л'азозр'ир'ся? Посл'ать не дали, сволочи. Без штанов вл'агов встл'етил, такие дер'а!

Говоря, молодой дварф стал деловито обыскивать убитых полуэльфов, затем выдрал из негра топорик и начал рыскать по траве в поисках ножей. После этого, приведя в себя в порядок, вытерев сырой ночной травой наиболее грязные участки тела, направился к лагерю, собирать монатки, тихонько жалуясь:

- Ни поспать, ни посл'ать, ну что за жись такая?

- Хуле ты тут палишь, чмо?!?

Глаза закрыть, сейчас бить будут. Ой! Ух! И так, и сяк, очко сжалось, скукожился весь, больно. Сука. Я в школе стишки учил за перемену, гнида. Ых! Лицо твоё уж подавно запомню, тварь. Паттерсон терпелив, Паттерсон подождет немного.. Или много.. Мфх! Подождет, и.. Ммм..! И настигнет, покарает, отомстит.. убьёт.

Неважно как-то было на душе у Бодри. Может, от последних событий, может, из-за погоды неважной, а может и болячка какая одолевала. Хотя, последнее – вряд ли. Юный дварф уже и не помнил, когда простужался в последний раз. Готовка еды и её поглощение немного отвлекли от скверночувствия, но когда настала пора готовиться к ночлегу, Бодри снова помрачнел. Воздух казался каким-то разряженным, неправильным. Только дождик моросящий почему-то радовал. Отвлекал от мыслей дурных. И не хотелось совсем, чтоб кончался он.
- Бодри дежурит первым, потом я, потом Рольф. Спокойной нам ночи.
- Спокойной! – отозвался Дурнобород младший, радуясь, что будет дежурить первым. Чувствовал, что уснуть быстро так и так не получится.

- Чтобы ни оживило Вас, спасибо этому чуду.

- Всегда пожалуйста! - вставил свои два слова Крис, ковыляя в сторону Мура.

Затем продолжил, усевшись рядом с сержантом:

- Капитан то вообще молодец, быстро в себя приходит. А вот мне чет поплохело. Голова всё ещё кружится, видимо, сильно приложило. Но - не болит. В который раз отмечаю, что не болит. Сотрясение, может, какое? Посидеть нужно, в себя прийти. Если помощь нужна будет - обращайтесь, я тут посижу рядом.

Так. Глаза закрыть, дышать ровно и много. Унимайся, круговерть, унимайся, кому говорю! Люк открыли. На свежий воздух, может, выбраться? Надо бы. Но чуть позже, а сейчас - в себя приходить. И подумать.

Дёс молча наблюдал за разгорающимся спором и недоумевал. По его мнению, Цесса говорила довольно правильные вещи, пусть и местами чересчур эмоционально. Ладно, Виталий - хочет обсудить всё наедине, что тоже правильно. Но Байонет с Арсением говорили сплошную ерунду.

- Вы чего, действительно считаете, что ОБЯЗАНЫ чем-то эруни? - обратился Петров к ним на русском языке. - А за что? За то, что они вас вымолили у богов, оторвав от нормальной жизни и держат на прикорме, надеясь приручить? Поздравляю, вас приручили. Лично я, хоть и благодарен тем приятным мелочам, которыми нас балуют, но совсем не считаю, что я что-то должен нашим маленьким друзьям. Я прекрасно обойдусь и без них, если приспичит. А ещё я считаю, что мы им пользы принесли на порядки больше, чем они нам. Я искренне привязался к некоторым из эльфиков, начинаю привязываться к их обществу в целом. Но если они поставят вопрос решения проблемы с их врагами ребром, мол, идите спасайте нас, то хрена им лысого. Вся моя симпатия улетучится в миг, будто и не было.

Высказал своё мнение людям, и добавил, на рунамунири, выглядя очень серьезно:

- Я скажу вот что. В первую очередь, вы все должны понять то, что мы здесь не по своей воле. Мы - пленники этого мира, нас выкрали из родных мест ваши боги. И я думаю, на этом их сила влияния на нас истекает. Изначально мы были вынуждены жить с вами, потому что мы не знаем вашего мира и с большой вероятностью погибли бы без вашей помощи. За ваше гостеприимство мы старались платить своими знаниями и активным полезным участием в вашей жизни. Я не думаю, что сейчас уместен вопрос о том, кто кому больше помог, а кто остался должен. Это было бы очень неправильно. Но вы должны понять, что хоть мы и благодарны вам за всё, хоть мы и привязались к вам, вы и ваш мир всё ещё чужды нам. Над вами нависла большая угроза. И мы понимаем, что помогая вам, мы каждое мгновение будем рисковать своей жизнью. Ваши боги смогли лишь доставить нас сюда, все наши поступки и решения - не подвластны ни им, ни вашим пророчествам, ни прочей ерунде, они зависят только от нас. Вы должны понимать серьезность ответственности, которую возлагаете на нас. А так же принять наше решение. Принять без разговоров. Как положительное, так и отрицательное. И я так же считаю, что нам нужно всё хорошенько обдумать и посовещаться.

Закончив, Дёс подождал комментариев, а затем тихонько побрёл к себе. Он собирался всё обдумать в одиночестве.

УБЕЖИЩЕ

дабро пожаловать в гости к великому и ужасному малямс сумашедшаму безумнаму ученому Геппетто
его дом большой катетж стоит пряма по середке города ТЕККЕН два этажа и третий крыша и антена
дом кажиться абычным с первага взгляда но это не так это крутой коплекс с лабараториями инструментами и всем для ученых он вызывает у других зависть
первый таж гастиная с камином сложаным вручную роботом доктора сейчас он выпалняет роль щвицара и охраны дома и почти не двигаеться
такжэ в гастиной есть диван с креслами и падушками столик для журналов и из холла перехадящая кухня со всем ниабхадимым для повара ведь он очень любит гатовить и есть картины и всякие дикие цветы в гостиной ещё очень красиво как кажиться доку
во втором этаже очень большая лабараторная комната с перигаротками и всякеми столами с шкафами клетками с крысами без окон стены грязные и потолок тут есть всё что надо и может пригодиться любому ученаму и вообще всё что можно
третий этаж чердак крыша комната дока и склад лестница спускаеться в низ в хол чериз второй в складе кучи барахла и прочих ненужных вещей но док суда часто заглядываеть за зап частями а стпит тут редка
есть еще падвал но он запирт и переабарудаван в систему кладовак и лавушек для воров с решетками и механизмами лавушек

док живет савсем адин не щитая робота и крыс к ниму иногда приходят гости за смоветом и лечить раны но памагать он будет не всем а кто ему нравиться

хм это будет сложно и невыполнимо без крови огра принеси мне её тогда и поговорим сказал док а так нельзя наверно или очень опасно

Дёс, сидя в засаде, уснул. Вот, позорище. Темно очень. Думалось, что этой ночью будет светлее. Но не беда, вроде как не проспали и время ещё есть. Тихонько поднявшись, он разбудил тех, кто дремал. Пора. Собравшись с силами, Петров дает последние указания, и двадцатка самых-самых устремляется вперед.

- Миша, если не передумал, то почти всё будет в твоих руках. Твоя задача - нанести первый удар, сразу как подберёмся к ящеру. Попасть нужно по шее у основания черепа, или ближе к голове. Если в темноте промахнешься, так лучше пусть у твари череп проломится, чем хребет. Я буду рядом, страховать. Здоровяка тоже бы взять, сил не меряно. Эй, здоровяк! - обратился Дёс к желтоглазому. - Как звать тебя? Поможешь нам? Вот тебе рогатина, важно Михайло защищать, если урушя проснуться и кидаться. Ты, и я. Защищать. Остальные, - обратился Дёс к охотникам и Владу. - Окружить, быть готовыми к нападение. Если урушя проснуться, бить копьями по глазам, лапам, бокам. Уделить внимание хвост. Попытайтесь удержать его копьями, рогатинами. Если хвост будет не очень сильно дергаться - бросаться на него и прижимать к земле телом. Вперёд не ломиться, стараться держаться на расстоянии. Если слышим крик "ААА" - разбегаться и ждать подкрепление.

- Влад, ты с нами, к голове. Будь осторожен, если уловишь шанс - бей катаной, или копьем по уязвимым местам, - добавил Петров по-русски.

Во время разговора Дёс срывал траву и обтирался влажной зеленью. Он не был уверен, что это пригодится, но отбить запах стоило, ведь им нужно подобраться к ящеру незамеченными очень близко.

Свою рогатину Петров отдал тем, кто будет удерживать хвост, вторая была у здоровяка. В руках Дёс держал копьё-посох с ножом на конце, удавку тоже взял на всякий случай, но использовать её не собирался, раз всё планируется решить одним ударом. Передвигались неторопливо, осторожно, пригнувшись к земле, опираясь на копья.

Денис надеялся, что травки знахарок подействуют. Хоть немного. Надеялся, но готов был ко всему.

Бодри тихонько застегивал штаны, когда подозрительная процессия остановилась, и один из дварфов начал разговор.

- Дол'ин, Тол'ин. Где-то я уже ср'ышал что-то подобное. Хм. Да и гор'ос говол'уна бор'ьно знаком.. Хм, - ожидая ответа своих, раздумывал Бодри. Усердно роясь в памяти, он пытался нарыть что-нибудь по этому Дол'ину, мысленно разжевывая его имя. - Дол'ин, Дол'ин, Дол'ин, Дол'ин..

- А вот и он, «Дикий койот». Наконец-то добрался, - сказал сам себе Лев, подходя к бару, и прибавил шагу.

Только рука потянулась к дверной ручке, как дверь с шумом распахнулась и выплюнула на улицу пару пьяных мужиков. Один из них, выходя, схватился за дверь одной рукой, перегородил движение второму мужику другой, и заверещал:

- Стуйстуйстуйстуйстуй! – брови его сосредоточено нахмурились, а губы вытянулись в трубочку. – Стуй, я те грю!.. Смри! Дне на мня! Поднги сммри! – лицо вдруг расплылось в улыбке. – Воооооот. Настпай, а птом уже идии! Ыыы. И – повзёт! – показал, как нужно наступить, и побрёл дальше, мимо Льва, вяло маня приятеля за собой махом руки.

- Непременно повезёт! – Громко сказал Лев, а про себя подумал совсем другое, куда менее приятное. Сказал, и зашел в бар, не ожидая ответа. На кошку (точнее на то, что от неё осталось) он наступать не стал, в приметы он не верил.

В баре было шумно и накурено. Зайдя, Лев тут же неторопливо отправился к барной стойке, не привлекая внимания, по пути примечая угловой столик. Он знал, что ему как раз сюда.

- День добрый! Мне два пива, пжалста. – Обратился Лев к бармену, облакотившись на стойку, и добавил, - Бутылочного, если есть, – разливное он не приветствовал. Хрен знает, в каком подвале и из чего оно сварено. Бутылочное же подделать сложнее. По крайней мере, так кажется. Рассчитавшись, он взял своё пиво в левую руку и направился к угловому столику.

- Приветствую! Я – Лесник. Можно просто Лев, – дружелюбно обратился он к сидящим и примостился на свободное место. Поставив одну бутылку на стол, сунул руку в карман, тут же вытащил зажигалку, глянул на неё, словно первый раз видит, и с щелчком откупорил ей пиво. Как следует отхлебнув, он шумно выдохнул, с удивлением замечая на пивной крышке стрелочки, а на горлышке бутылки – резьбу. Сделал ещё один большой глоток, и с любопытством проговорил, обращаясь ко всем сразу, - А вы уже бывали за периметром?

Гоблин ворочал головой, стараясь разглядеть девчушку, прячущуюся за молодым Господином, как тот её выставил впереди себя, и назвал "Лейла". Странно, но казалось, что Господин воспринимает её так же, как Глорх воспринимает сундук Хозяина - она вроде как не его собственность, но он считает себя ответственным за её сохранность. За сундуком следить проще, он никуда не убежит и его не нужно кормить. Зато с ним особо не поговорить.. Да нет же, он прекрасный слушатель! И никому ничего не растреплет, даже под пыткой, даже с применением магии! - Хе-хе! Ой! Кажется, на него смотрят..

- Привет! Я - Глорх, а это - Сундук! Он отправиться с нами под моя ответственность! Хе-хе! - весело замахал рукой гоблин.

Делая вид что он усердно старается вспомнить всё, что произошло, Глорх с минуту запоминал как рисуются закорюки, обозначающие его имя. Для него это был великий момент.

- Глорх с Хозяином и. Другими Господами идти по площади. Их остановить Великий Господин Дракон. Он говорить что-то Господину-с-рисунком и Хозяину Агнару. Разговор Глорх не помнить. Вдруг! Прогреметь гром, поразить некоторых Господ! И даже немного Господина Дракона! - От возмущения Глорх заёрзал на стуле. - Вокруг появиться много цветных прозрачных волков! Они быть призв.. - Запнулся на полуслове. - Взяться прямо из воздух и удивить Глорха! Хе-хе!..

Задумался.

- Глорх заметить, что многие Господа Горожане подозрительно смотреть на него и его сундук. Они быть неправельными. Чужими и злыми. Глорх атаковать одного из них, направившего на Глорха стрелялку. Глорх ударить его по бошке дубиной, но быть удивлён! Тот продолжать пакостить даже без бошки!.. Пока Глорх быть удивлён, он услышать призыв Великого Дракона, заставивший ещё яростнее сражаться Глорха за его сундук. Глорх думать. - Перешёл на шёпот. - Что в слова Великого Господина быть.. магия! Хе-хе!.. Глорх яростно сражаться с Горожанином-без-бошки, пока тот не перестать двигаться!.. А потом пойти дождь!!! Хм.. Обычный мокрый дождь! От которого Неправельные Горожане начали таять! Да-да! Как.. Как.. Тающие Нечеловеки!.. Эмм.. Глорх бежать за дождь! Ой. Бежать прятаться за дождь! Тьфу. От дождя! Глорх бояться растаять! Хе-хе! В канаву! И ждать!..

Удовлетворённо расслабился на стуле, снова задумавшись. На лице его святилась улыбка.

- Когда дождь кончиться и Глорх вернуться, на площадь уже быть спокойно. Глорх не забыть про сундук, который пока его не было охранять Сам Великий Господин Дракон! Хе-хе! Глорх благодарить его. Да не сундук! Великого Господина! Благодарить. И отдыхать, ожидая Хозяина. Но тут! - Гоблин стал напряженнее и сосредоточеннее. - Из дома выбежать ещё одна Госпожа Горожанка, с косой. Слишком Неправильная. Неживая. Она источать зло вокруг себя. Глорх должен был её.. Успокоить. Он попробовать, неудачно.. - Печально показал свою жуткую рану своему собеседнику.

Погрустнел ненадолго. Затем, как не бывало, снова заулыбался, и продолжил:

- Глорху быть очень больно, так больно, что он.. Хммм.. Забыться! Глорх видеть сны! Когда Глорх проснуться, рядом быть Хозяин Агнар. Потом Они все вместе идти сюда. Всё! Хе-хе!

Удовлетворительно кивнув, он смотрел на Господина-с-пером.

Небо сегодня очень красивое. Хорошее небо. Вообще погодка не плоха. Гоблина, лежащего на мостовой, обвалакивал легкий ветерок, словно бесконечно сослальзывающее прохладное одеяло. Было приятно. Конечно, его расстраивала приближающаяся смерть.. Но все равно было приятно. Краем глаза Глорх заметил, как Господин Дракон расправился с Неживой Госпожой. Немного обидно, что у него это не получилось так же ловко, но ему огого как далеко до Великого Господина, в этом сомневаться не стоит.

Становилось холоднее, сознание понемногу отказывалось подчиняться ему. Гоблин сопротивлялся этому. Он был готов умереть, но пока у него остались хоть какие-либо силы, он будет бороться за жизнь. Подтянув уцелевшую правую руку к губам, он подумал о своем друге. Как здорово, что он встретился с ним! Пусть встреча длилась не долго, но каждое мгновение, что они провели вместе, было незабываемо. Мысленно несколько раз прочитав его имя, гоблин улыбнулся, и успокоился.

Гоблин тихо ждал триумфа Жизни или Смерти, готовый встретить победителя приветливым - Хе-хе!

- Ну вот, опять проблема. Как же меня всё это раздражает, - думал Фредд.

- Неужели каждый шаг в этом сраном новом мире будет стоить мне таких усилий? - он начал впадать в отчаянье.

- Мне бы только выбраться из этого паршивого здания.. только бы побывать на улице.. надеюсь, хоть там я хоть немного расслаблюсь.. - дыхание участилось, он пытался успокоиться, но не мог. Его переполняла злоба. Ярость. Он не собирался ничего громить, или причинять кому-либо вред, нет, это было другое. Просто внутри его всё вскипело. Он собирал в себе по крупицам весь негатив от всего происходящего, вспомнил всё, что его раздражало в этот момент:

- Эта грррёбаная белесая завеса.. Нихррена не видать. Всё расплывчато, вяло, мутно. Даже быстрое движение руки (быстро дернул рукой, наблюдая за ней) кажется медлительным и к-каким-то н-нелепым! (заикается, даже в мыслях) Ммм.. (мычит) Я в бешенстве!.. Этот безразличный, смирившийся Макс, толком ничерта не объясняющий, словно издевается надо мной! Ржет себе тихо за моей спиной, наблюдая за моими мучениями.. Интересно было бы посмотреть на твои, придурок!.. Кто? Кто эти ублюдки, затеявшие этот.. эксперимент?

Он продолжал молча свирепствовать, закрыв глаза, немного согнувшись и потихоньку сжимая кулаки. Ему казалось, что эмоции внутри него разжигали пламя. Это было великолепно. Он чувствовал себя живым. Вскоре он начал вздрагивать, из его легких временами вырывались громкие выдохи. Собрав весь неготив, всю злобу, он от напряжения начал трястись и медленно стал разгибаться, делая глубокий вдох. Через несколько мгновений по залу разнёсся дикий вопль, направленный в сторону ненавистной преграды...

Крик ещё долго блуждал по углам помещения, постепенно умолкая. В голове Фредда крик задержался ещё дольше. Он не открывал глаза, стараясь подольше удержать в себе этот момент. Улыбался. Ему чертовски нравилось это новое ощущение. Ощущение абсолютной свободы, пусть даже внутри себя. Он не забдует этот приём. Оставляя глаза закрытыми, он поднял голову к потолку, раздав руки в стороны, и вообразил, что он снова в цветном мире, заполненном насыщенными красками. Кровь сильными толчками разливалась по телу, но с каждым ударом сердца напор немного ослабевал. Фредд успокаивался.

Восстановив дыхание и сердцебиение, он быстро открыл глаза. На лице его сияла улыбка, разум остался чист, как никогда.

Нужно торопиться. Глорх быстро хватает сундук, тащит его к Господину Дракону, и быстро бормочет, нетерпеливо поглядывая в сторону широкой щели у подножия дома:

- Великий Господин! Глорх - страж сундука очень просить вас приглядеть за сундуком Хозяина Агнара. Глорх быстро! Страж стражу - друг!

Уверенный в благородстве полудракона, гоблин, не ожидая ответа, скачет с максимально возможной днля него скоростью в сторону убегающей живительной жидкости, и втискивается в щель, не задумываясь о последствиях.

Мягко приземлившись на три конечности, гоблин обернулся к своему врагу, немного опешил и зло прокричал:

- Как так? Почему ты шевелиться?!

- ЛЕЖААААТЬ!!!

Гоблина чуть не сшибло с ног, невольно он начал прижиматься к земле. Этому голосу нельзя было не подчиниться, Глорх готов был зарыться в грязную почву, чтобы как следует выполнить приказ.. Но через пару секунд голос обрушился на него снова:

- НЕЖИТЬ!!! СТРАЖА, ВСТАТЬ И СРАЖАТЬСЯ!!! ГОРОЖАНЕ - ЛЕЖАТЬ!!!

Всё лицо Глорха стало покрыто гримасой крайнего изумления, и он покорно закричал:

- Будет сделано, Великий Господин Дракон!!! Глорх - стража сундука Хозяина готов сражаться с нежить!!! ХРЕЕЕЕ!!!!

И он, абсолютно не замечая никакого сопротивления, уверенный в том, что его повел в бой САМ Великий Господин Дракон, рванул добивать своего первого противника. Гоблин намеревался нанести по Господину Без Башки пару мощных ударов дубиной по жизненно важным органам - сердцу и легким, а затем вернуться к сундуку и Хозяину защищать их.

Гоблин сидел на сундуке и обеспокоенно смотрел на бормочущего Хозяина. Он немного не понимал что происходит, ему вдруг стало совсем неуютно. Наполненный свежестью воздух стал казаться разряженным и пустым, а люди вокруг – напряженными и злыми. Волнение гоблина продолжало нарастать, он нервозно заёрзал на сундуке, и вдруг.. всё вокруг за один миг окунулось в хаос.. Глорх слышал гром.. видел падающего (похоже, мертвым) Господина Дракона.. появляющихся прямо из воздуха призрачных волков, один из которых сшиб на землю Господина с рисунком (не понятно, то ли спасая от выстрелов, то ли атакуя его).. прыгающего за сундук Хозяина.. Интуитивно двигаясь, гоблин уже сидел не на сундуке, а с левого его края, сжавшись в комок. Гоблин больше не улыбался. От переизбытка информации у него мутнел разум, он никак не мог врубиться в происходящее. Что это за волки такие? Кто друг, а кто враг? Что делать? Что им всем нужно?

Вдруг, Глорха осенило:

- Они.. Они хотеть забрать сундук!

Возбужденный разум спасся как смог, выдав четкую мысль, способную объяснить всё происходящее. Теперь уже было неважно, насколько абсурдные вещи произойдут в следующий миг. Гоблин был готов ко всему, сознание его было очищено от бреда, испуганный, сжавшийся в комок гоблин превратился в бесстрашный ком стальных мышц, готовый взорваться и высвободить всю потенциальную мощь в того, кого посчитает врагом. Всё тело от напряжения приятно побаливало, по лицу Глорха снова расплылась подло сбежавшая улыбка, а из могучих легких невольно вырвалось пугающее и злое:

- Хе-хеееее…

Удивляясь обеспокоенности Хозяина, Глорх заметил, на что тот смотрит. Это оказалась группа господ, во главе с огромным удивительным созданием. Гоблин впервые увидел такое чудо, и оно ему понравилось. Он окрестил неизвестное существо "Господин-дракон". Восторгаясь его внешностью, Глорх, сидя на сундуке, приветливо замахал ему дубинойц, и крикнул..

- ХЕ-ХЕ!!!

Продолжая напевать, Глорх направился за Хозяином. Большие ступеньки не были проблемой для него, он ловко скакал по ним, как горный баран по скале. Забравшись наверх, гоблин уставился на гнома в ожидании, и тот пошел дальше.

Когда они добрались до номера, Глорх уже сгорал от нетерпения, он уже не мог выносить тяготы ожидания, но ничего, ещё чуть-чуть, ещё немного, и он, наконец, насладится вкусом свого чудного сухаря. Пока Хозяин укладывался, Глорх аккуратно поставил сундук к стене возле двери, поближе к дверной ручке, и, напялив на себя одеяло, уселся на него. Вдруг всё как-то в раз успокоилось. Наступила полная зловещая тишина. Даже бормотания гнома не было слышно. Глорх, сидя в одеяле с головой, смотрел на сухарь. На своё сокровище. Сглотнув полстакана слюны, выделившейся за несколько последних мгновений предвскушения, он медленно, со смаком, прищурившись от наслаждения, затолкал огромный сухарь себе в рот. Полностью. Щеки сжали с боков заветную булку, челюстные мышцЫ напряглись, Глорх был готов сделать первый жевок, но остановился, задумавшись.

- Глорх проглотить булку, и забыть? Хммр..

Глорху стало очень грустно. Он был не в силах мириться с мыслями о расставании с булкой. Он ведь с ней даже не попрощался.. Во рту стало сухо как в пустыне, гоблин нахмурился и выплюнул сухарь себе в руки.

- Булка красивая. Хорошая. Вкусная.

Поглаживая сухарь своими лапами, он с любовью осмотрел его, вздохнул, и откусил от него маленькую, немного выступающую часть. Очень долго пережевывая первый кусочек, он продолжал смотреть на сухарь, как на дитя, анализируя нанесённые ему только что повреждения. Затем он сглотнул пережеванную массу, посмотрел ещё немного на свою булку, и сделал следующий маленький укус...

- А эт’ Глох’. Вы ег’ не об’жайте есл’ што.

Гоблин перестал приплясывать, нелепо поклонился оставшимся Господам. Сундук на спине немного съехал на голову, но не упал, Глорх держал его крепко.

П’шли в ном’р, Глох’.

Гоблин поскакал за гномом, продолжая махать сухарём, и тихонько напевая только что придуманую им песенку:

- Бул-ка! Бул-ка! Бул-ка! Бул-ка!
Огром-ная и вку-сная,
Бул-ка! Бул-ка! Бул-ка! Бул-ка!

Настроение его было на высоте, хоть он и не попробвоал ещё ни кусочка сухаря, он точно знал, что это самый вкусный сухарь в мире. Его сухарь.

Глорх продолжал радоваться каждому мгновению, даже тогда, когда Хозяин и Господа начали неспешно беседовать. Но, заинтересовавшись разговором, он повернулся к камину задом, полубоком плюхнулся на сундук, обхватив его руками, и положил голову на левое плечо.

-Тя! Так больше удобно! Хозяин на виду. Сундук на виду. Господа на виду! Глорх за всеми наблюдать! - Хе-хе! - Ой..

Смешок вырвался наружу, и его заметили. На него покосились взгляды всех присутствующих, но среди них был важен только один, взгляд Хозяина, явно призывающий Глорха к тишине. Гоблин вытянул голову вперёд, показывая прикусанные губы, давая понять что без разрешения он не проронит больше ни звука.

Беседа продолжилась, и слушать было очень интересно. Глорх особо не вникал в суть разговора, но он знал, что скоро они с Хозяином отправятся в поход, и обсуждается именно это. Гораздо любопытнее было смотреть за необычными Господами. Глорх очень быстро переводил взгляд от одного к другому, стараясь угадать, кто же следующий чего-нибудь скажет? Но господа были такими неразговорчивыми, что когда кто-нибудь из них наконец обранял фразу, Глорх, сосредоточившийся на метании своего взгляда от одного к другому, уставлялся на говорящего с искренним удивлением, будто с ним вдруг заговорил сундук Хозяина. -Хе-хе! -Ой!..

На этот раз смешка никто не заметил, так как в этот же момент распахнулась дверь трактира, и на пороге появилась странная высокая фигура.

- Хозяин волноваться. Глорх не бояться, Глорх защитить Хозяина! И сундук!

- Хозяин добр, посадил у теплого камина. Самый лучший хозяин. Как хорошо..

Больше Глорх ни о чем не думал.. Как же здорово он себя чувствовал! Волны радости постоянно проносились по его телу. Иногда волны шли от груди к конечностям, отчего он довольно улыбался и потягивался, напрягая все мышци своего тела. А иногда от конечностей к груди, в эти моменты Глорх непроизвольно хихикал с закрытым ртом, после чего, вздрагивая, взволнованно осматривался, вдруг кто заметил?

- Глорх не глупый. Глорх надёжный. Глорх защищает сундук.

После этого гоблин выглядел очень сосредоточено и настороженно, но не надолго. Волны радости посещали его вновь и вновь. Он был счастлив.

- Как хорошо..