– На Абсаломе есть 3 пилота, способных бросить мне вызов. Ни один из них не работает на И-Джей.
Эндрю с удовольствием вытянул длинные ноги и с выражением крайнего удовлетворения посмотрел на лашунту. Постучал ногтем по боковому монитору, на котором клубился пронизанный тёмными нитями зелёный туман.
– Это сканер дальнего радиуса. В дрифте он почти бесполезен, но кое-что углядеть можно. Видишь эти скрученные чёрные полосы? У этой дряни много имён: скордж, скверна... я называю их грибницей. Каждый раз когда корабль уходит в дрифт, он затягивает с собой кусочек нашего мира. Чаще всего тот просто растворяется в изнанке Вселенной. Реже остаётся монолитным фрагментом – таких плавучих островков в дрифте миллион. Но есть и третий вариант. Иногда этот кусок словно застревает между реальностями, ассимилирует не до конца. Возникает аномалия. Грибница. Лететь сквозь неё, всё равно что протискиваться между прутьев клети: кровь, пот и слезы. Если б грибницы не было, мы бы приземлились на Кастровеле уже завтра, а так придётся давать круг. А значит, у нас будет время...
Эндрю прошёлся до настенного шкафчика, где хранилась аптечка, кислородные маски, герметик и прочий инвентарь, придающий экипажу уверенность в завтрашнем дне. Распахнул дверцы и извлёк оттуда бутылку текилы. Когда она успела перекочевать из сумки Эндрю в шкафчик – оставалось загадкой.
Вслед за бутылкой в руках Блейда оказались две мензурки из штатного комплекта биолога. Скрипнула пробка, рубку наполнил резкий запах.
– Аль дентро!
— Удивительная точность, из которой сразу возникает вопрос: как лучший пилот Абсалома оказался… здесь? — Элания обводит взглядом внутреннюю часть корабля, которую возможно увидеть с её места, негромко хмыкнув, — не то, чтобы я принижала достоинства нашего транспорта, но как вы уже сами заметили на брифинге – это не топ модель, особенно, для пилотов высшего класса.
Трое. Она косо смотрит на Эндрю, замечая, что тот показывает ей на монитор. Конечно, на стадии знакомства все ещё слишком легко убедить себя в том, что он слишком любит чесать языком и его опыт покажет себя в дальнейшем, тем не менее, она не привыкла видеть в людях только враньё; многие любили приукрашать, так кто же запретит и ему?
Она кивает головой на его вопросы, опираясь рукой о свой подлокотник, щурясь для лучшего восприятия картинки, отвлекаясь от своего занятия.
— Эти куски… Они не могут столкнуться между собой и стать чем-то большим? И избавиться от них – невозможно? — Лашунта с любопытством переводит взгляд на темнокожего, стараясь особо не перебивать пилота. Она задумчиво хмурится, словно перебирая в голове все слова мужчины, соединяя их во что-то логичное: несмотря на то, что дрифт был более логичен в большинстве путешествий, таких деталей о нём она не знала, как раз таки потому, что летала без использования скоростного двигателя, находясь у руля. А когда ты «пассажир»… какая разница, как вы летите, главное дожить до точки приземления.
Возвращаясь к ровной позе, выпрямляя спину, Анеке не сразу замечает происходящее, а когда понимает, удивлённо моргнув несколько раз, не сдерживается от смеха:
— Знаешь, это напоминает мне людей, которые только-только сев в транспорт, сразу начинают есть. Удивительно, чем только можно не заняться от скуки, — она кивает на бутылку, — могу я поинтересоваться, сколько таких запрятано на корабле к данному моменту? Непохоже, что это подарок от предыдущей команды.
Эндрю с уважением посмотрел на лашунту. Одной ей, значит, мало. Неплохо-неплохо...
– Две. На Кастровеле не принято пить за встречу?
Блейд снова плюхнулся в кресло и беспардонно поставил бутылку в опасной близости от приборной панели. Протянул Элании мензурку с текилой, отсалютовав своей и опорожнил её одним глотком. Перевёл взгляд на пляшущие черные линии.
– Есть и побольше – планеты, плывущие сквозь дрифт, – хрипло проговорил он. – "Зелёный Луг", "Планета Предтеч", "Лимбо"... Планеты, обещающие многое и забирающие всё. Я знаю сотню историй и ни одной с хорошим концом. Клянусь Триединым, лучше встретить "Комету" или "Гигантскую Тень", чем один из этих проклятых миров. Впрочем, лично я не видел ничего крупнее астероидов. Хотя был один случай...
Эндрю наполнил мензурку второй раз и снова залпом опустошил.
— Почему же. Принято, но здесь слишком много «но» для перечисления, как: если перед тобой не формианин или не чужеземец, сунувшийся на эльфийские земли. К тому же, я покинула Куабарат прежде, чем заучить все местные традиции. — Элания усмехается, качнув головой.
Лашунта приняла минзурку со всей аккуратностью, крутанув ту в пальцах и морща нос от сильного запаха. Женщина повторяет движения мужчины, неуверенно улыбаясь. Она была не из тех, кто запивал скуку, горесть или злобу, особенно, когда речь шла о необходимости держать голову чистой для работы. В отличие от Эндрю, она делает небольшой глоток, оставляя даже такую маленькую ёмкость наполовину пустой. Косо она взглянула на бутылку.
— О, истории я люблю. А те, что с плохим концом вполне могут послужить уроком на будущее. Теперь, впрочем, мне не сильно хочется оказаться в дрифте, наткнувшись на… как ты сказал? «Зелёный Луг». — Так и не услышав прямого ответа на вопрос о причинах оказаться на старом-добром BD514, лашунта решила, что вернётся к нему позже. Может Эндрю и сам озвучит свои причины со временем. Ни одна из перечисленных планет не показалась ей сильно знакомой и только отдалённые в сознании рассказы третьих сторон пытались пробиться рваными воспоминаниями. Она снова что-то прощелкала на терминале, довольно улыбнувшись найденной информации, в то время, как бутылка, слегка качнувшись, переместилась на более безопасное место плавучими движениями.
Эндрю мрачно посмотрел на лашунту. И в третий раз, уже без спешки, наполнил мензурку.
– Мы шли с Октурна. Какой-то безумный книжник захотел присоединиться к местной коммуне таких же психопатов. Зафрахтовать туда корабль непросто даже на Диаспоре. Но книжник был один, нас трое, и у нас был грузовичок пободрее БД. Две тысячи кредиток! Ни контрабанды, ни груза, один пассажир - идеальный рейс. Мы добрались меньше, чем за день, словно ветра самой бездны дули нам в спину. Сбросили книжника в капсуле на планету, дураков сажать корабль на Октурн не было, развернулись на Абсалом...
Эндрю на секунду коснулся края мензурки сухими губами. Отстранился.
– Три грёбаных дня мы не могли войти в дрифт. Сначала засбоил потоковый контроллер, потом компьютер дважды не смог рассчитать курс. На Абсалом! С его чёртовым Звёздным Камнем! Октурн будто не хотел нас отпускать, но нам было 56 на троих, а молодым баранам море по колено. И вместо того, чтобы вернуться на плазме, мы пошли наперекор судьбе! Переворошили компьютерную начинку, переустановили ИИ, откалибровали движок, нырнули в дрифт... И угодили прямиком в адское марево. Его ещё зовут пыльной бурей, хотя в потоке не бывает пыли.
Думаешь нас это остановило? Чёрта с два! Плевать мы хотели на марево! Что оно нам сделает?
Пространство взбесилось. Мир вокруг будто сшили из алых и багровых лоскутов. Мечутся, пульсируют, кажется, что продираешься сквозь чьи-то кровавые внутренности. Но сигнал Звёздного Камня пробивался сквозь адову пелену, и мы шли на пеленг, вели корабль по очереди.
И вот утром третьего дня я вошёл в рубку, и обнаружил, что всё кончилось. Вокруг обычный поток, марево осталось позади, а Хэндс, который вёл корабль последним, сидит на полу вусмерть пьяный и несёт какую-то ахинею. Что видел их, что они пришли за нами, что отныне мы прокляты. Талдычил про каких-то чёрных тарантулов размером с дредноут весков, которые вышли из марева, чтобы забрать наши души. Мы тогда ещё шутили, что один вид Октурна сводит людей с ума...
На Абсаломе мы разбежались. Слишком много денег, слишком много возможностей их потратить, а когда встретились через 3 дня, на Хэндсе лица не было. Он всё твердил про какие-то тени, каких-то пауков, которые ходят за ним и шепчут, шепчут, шепчут прямо у него в голове. А на утром его комнату опечатала служба безопасности.
Я видел его тело... То что от него осталось. Ни дошко, ни лазер, ни шрапнель... Такое бывает с человеком, если он заходит в магнитное поле – навроде тех, что в токамаках или ускорителях частиц. По правде, после этого в жертве и человека-то опознать трудно. Вот только произошло это не рядом с токамаком, а в номере не самой дешёвой гостиницы. Его потом ремонтировали – отмыть не вышло...
Эндрю опорожнил мензурку и шумно втянул воздух через ноздри.
– За Хэндза, упокой Триединый его душу. И вот тебе твой урок, красотка: если однажды встретишь выбравшуюся прямиком из ада херню, рассказывай о ней лишь падре на исповеди.