Bulldogs | ходы игроков | Wolf Among Us

Флоренс Найтингейл



Ты веришь в медицину, но не веришь во врачей. Ты сама врач — знаешь, о чём говоришь. Медицина прекрасна. Это не очень христианская мысль, но медицина — дар языческих богов человечеству, от которого отвернулся Бог Отец. Он изгнал нас из Эдема на Землю, чтобы сделанные из праха тела жили в вихре праха и в него возвращались. Но Асклепий подарил нам отсрочку. Тебе есть, что сказать по этому поводу — и про самих старых богов, и про семью пра-врачей, Асклепиадов, самыми известными из которых были по разным линиям и Аристотель, и Гиппократ, и Ибн Сина. Но ты не можешь сказать ничего: голос застрял. Не можешь позвать на помощь. Больно в груди. Стучит боль в висках. Ты погружаешься. Мысли становятся мутными и гулкими, будто уходят под воду. Соскальзываешь из реальности в последние ассоциации.

Медик — это курьер. У каждого ограниченный набор посылок, которые нужно успеть доставить за жизнь. У кого-то ящик с передачами с неба большой. У кого-то совсем маленький. Но волшебство лечения не принадлежит вам. Вы просто посыльные. Потому что тайна жизни и смерти не в ваших руках. Но в ваших руках — вот каламбур — иметь быстрые ноги.

Поэтому ты не веришь во врачей. Знаешь по себе, как с годами резвость уходит. Это как похмелье после стакана джина. Сначала ты бегаешь, пьёшь адреналин из пригоршни, хочешь всех спасти. Потом постепенно — это не заметно — слегка устаёшь. Потом не слегка. В какой-то момент ты перестаёшь торопиться. Но это ещё не конечная, не финал. Потом — после этого — ты перестаёшь торопиться совсем.

Память воскрешает масляный свет керосиновой лампы в блиндаже. Рёбра брёвен-стен. Сумки с медицинским инструментом и лекарствами: перевязочный материал, бутылки из тёмного стекла, наборы инструментов. Люди в земляного цвета форме разбирают их, раскладывают по составленным столам. Вы только заехали. Ты тянешь капрала медицинской службы Галахэда за рукав незаметно: радировали, что в траншеях первой линии раненные — вы сами слышали артиллерию, пока ехали к фронту. Он убирает руку молча. Говорит с рядовыми Полменом и Уайтом: нужно принести рацию из грузовика, вынести всё лишнее и навести здесь порядок — чья это винтовка и что за дрянь в ведре, чёрт возьми? Где Джордж? Ты говоришь с Джорджем в траншее — они с Чарли несут деревянный ящик с лампами для операционного театра. Ты говоришь, лампы потом, пока вы ехали по рации был приказ. Он говорит, всё в порядке, Найти. Капрал в курсе. Куда ты собралась? Ты слышишь свой голос? Нет? Они проталкиваются мимо тебя в блиндаж. Умник-Чарльз кричит тебе оттуда: "Это потому, что стреляют пушки, Флоренс! 'Kanone'!" Галахэд приказал тебе пересчитать инструмент, проверить, не осталось ли чего в грузовиках, составить банки с перекисью и морфием, и прочими "дарами Анубиса или в кого ты там веришь? И вынеси потом это ведро с говном".

Когда вы всё-таки отправились в траншеи, там было только то, что острослов Чарли называл "земля с фаршем, а ля Бельгик". Он делал ударение на "И" по-французски. Вероятно, всё дело было в 'Kanone'. Но ты думаешь, что не только в них. Вероятно, капрал Галахэд спас вам жизни, когда не торопился выдвигаться и со всей тщательностью подошёл к разгрузке и оборудованию блиндажа. Но только ты чувствуешь, что не чеши он жопу так долго, и не шути с Полменом и Уайтом, и не рассказывай анекдот Джорджу, пока ты бледнела и зеленела, сама не своя, вы успели бы вытащить кого-то оттуда. Они сначала выходили на связь. У них была рация. Кто-то был жив в одном из тех засыпанных землёй и заваленных трупами блиндажей, куда вы потом пробрались. Чарли открыл рот, чтобы что-то сказать про их спокойные лица в пыли, но посмотрел на тебя и закрыл.

Эту историю о твоём отношении к братьям-по-профессии пора закончить так: тебя спас огнемётчик.

Ричард Дауман

Отдал приказ. Расстрелял магазин. Подобрал со снега старое оружие. Осмотрел быстро: Снайдер-Энфильд. Когда-то ими поголовно была вооружена пехота Британской армии. В 71-м году последние из них сняли с вооружения и заменили на более практичные Мартини-Генри. У этой модели часто проблема с экстракцией гильз — и прямо сейчас ты на собственном опыте узнал, что это такое: провозился, пока удалось извлечь заклинивший латунный цилиндр.

Чарльз `Одноглазый` Коулмен

Ты забросал гранатами трупы. Но так надёжнее. По нынешним временам даже труп — потенциальный противник. Грохот пророкотал над ночным лесом. Волна ломает ветки. Видел, как подобравшиеся ближе других Хоумвелл и Маккракен упали в снег.

Общее

Короткая стрельба с обеих сторон. Два взрыва. И всё закончилось. Оседает снежная пыль.

   Медик сидел в местной прозекторской, потихоньку цедя чай в компании с фельдшером захолустья, где они приняли бой. Парень, откровенно говоря, звёзд с неба не хватал, однако всё же был достаточно любопытным, чтобы не только ассистировать более опытному коллеге в его довольно грязном занятии, но и задавать стоящие вопросы. Приводя в порядок тела "жертв волчьей стаи", Браун не скупился на наглядные уроки, поднимая уровень эрудиции оного подопечного на практическом материале, которого, к сожалению, хватало. Чёртовы диверсанты.

   Постепенно в кружках становилось всё меньше чая и всё больше спирта, однако это только стимулировало дискуссию между двумя служителями Асклепия. Пошли в ход забавные случаи, нелепые травмы и прочий специфические вещи, которые у обычного человека могли вызвать приступы тошноты, а у лекарей - лишь заинтересованность в новом практическом материале. Увы, специфика работы такова, что ты либо уходишь из профессии, либо обрастаешь бронёй цинизма, подкрепляющейся чёрным юмором и отсутствием эмпатии.

   Хотя в последнем Джеймс уже успел засомневаться. Уже после боя, во время более тщательной обработки ранений выживших, он видел взгляды, которые бросали друг на друга голубки, нашедшие друг друга. Какие же причудливые тропы выбирает Амур, чтобы соединить сердца...

Бахнул взрыв и Хомвелл едва успел пригнуться. Пахнуло дымом, царапнуло в шее. Инстинктивно зажал ее рукой. Плеснуло теплым в ладонь, сразу и много. Зимнее стылое небо покачнулось вдали, серебрит луной ветки. Снег принял его в объятья. Гудит что-то за гранью слуха. Тишина.

Позже, когда он напишет рапорт и сухие строчки "осколочная рана правой стороны шеи" уже не будут вызывать внутреннюю дрожь, Хомвелл узнает, что все не так уж и страшно, что артерия была не задета, что потеря сознания была вызвано шоком и переутомлением. Но это будет сильно потом.

Не успел Маккракен перезарядиться, порадоваться окончанию боя, опустить оружие наконец, как мир разорвался надвое. Или даже на большее количество частей, в этот момент сложно было точно разобрать.

Когда оглушенный, шатающийся Эйс вышел из леса и наткнулся на Коулмена, он сначала не понял, кто это. Поднял револьвер и... опустил. Выругался непечатно, сплюнул красным.
– Ты гляди куда кидаешь, – хрипло произнес мехвод. – А то...
Он не закончил обещание, но взгляд налитых кровью маленьких глаз был недобрым.

—

Добравшись до автомобиля, Эйс первым делом влез на свое сиденье, вцепился в руль, и не сказал больше ни слова, просто молча крутил баранку и ехал вперед. На войне он успел повидать всякое дерьмо, но к виду разорванных, как после работы артиллерии трупов так и не привык. Можно ли к этому вообще привыкнуть, он не знал, но ему было очень, очень, очень тошно. Он был уверен, что вскоре напьется, а Эйс Маккракен был таким человеком, кто привык реализовывать намеченные планы.

После запоя все произошедшее здесь отдалится, поблекнет, но все равно будет иногда являться в кошмарах. Маккракен это знал, у него хватало в памяти таких сцен. С этим нельзя было ничего поделать, черт возьми. Но, наверное, он и не хотел. Потому что убери у него все дерьмо из памяти, и что тогда останется?

Похвастаться было особо нечем, ведь в основном из такого дерьма и состоял человек по имени Эйс. Еще он умел крутить баранку и стрелять. Хороший бульдог. Правда, выть иногда хотелось.

В очередной раз штабные писаки себя показали. Неудивительно.
Выслушав набор очередных претензий от диванных экспертов: бла бла бла, вы подвергли жизни своих товарищей, бла бла бла
Противник уничтожен? Страшный противник. Да. Все бойцы подразделения живы? Да. Какие вопросы к сапёру? Гранаты слишком громко взрываются? Ай яй яй. Надо в следующий раз оборотней ножичком тыкать? Или немецких снайперов. Совсем сбрендили бумагомараки.
- Тьфу! Ну и катитесь со своими отчетами куда угодно!

Одноглазый был зол. Очень зол. Он ели выстоял на итоговом брифинге. Впрочем, ничего удивительного. Все, смена кончилась. Отдых.
Чарльз по возвращению домой купил себе хороший шотландский скотч. Сапер давно отказался от спиртного, но сейчас имел сознательное желание - нажраться.

Огнеметчик замер, но ответил на поцелуй. Отстранять "белоснежку" Флоренс от себя неожиданно не хотелось, но надо было. Вдруг... Да и она заспешила. Добинтовала себя (все же, просто колоть стимулятор - это одно, а лечить как доктор - это другое), и упорхнула. Оставалось порадоваться, что каска на месте. Она прикрывала то большое пятно ожога, которое никогда не зарастет волосней.
Да, и шляпу надо будет поискать... Раз все закончилось и больше врагов нет.
И помогать медикам...

А потом, там, где не грохочат ружья и не пахнет огнесмесью, можно подумать о том, куда лучше пригласить даму. Хотя бы для небольшой встречи и разговора. А там... как Наверху рассудят.

Джеймс Браун



Сшиваете тела. Моете. В целом в тишине. Иногда паренёк задаёт вопросы. Ты отвечаешь. Так и работаете. Вопрос — ответ. Иногда — шутка. Мрачное и смешное ходят рядом. Заметил, что и на самых давящих похоронах рано или поздно где-то прорвётся: воспоминание об умершем абсурдное, анекдот, случай из жизни. Посмеются, потом опять замолчат — будто очнутся. Так и вы. Он любознательный и не дурак. У местных будет хороший доктор. Подсказал ему пару вещей. Глядя на него, подумал о вашем молодом пополнении: Мартин и Флоренс. Славные ребята. Наверно. Она похожа на Еву — был у вас такой бульдог. Тоже медик. Печальная история. Врачи в бульдогах вообще герои несмешных шуток: часто меняются, ты редкий реликт — задержался. Мартин тебе тоже кое-кого напоминает.

Флоренс было страшно проводить ночи в почти пустой квартиры после операции по "расследованию убийства семьи" обратившейся настоящей войной для одного подразделения, отряда констеблей и кучки гражданских. Нет смерти и трупы давно перестали трогать чувства медика, но именно убийства много и без видимой причины покачнули душевное равновесие. Но не только это вызвало душевные переживание, Мартин Норст тот случай заставлял постоянно в мыслях возвращаться к нему.

Ричард Дауман уже довольно давно писал склонившись за столом, в своем небольшом кабинете на втором этаже казарм. Большую часть бюрократических преонов он осилил, но в одном месте все равно споткнулся и не знал что написать. От этого, мыслями он снова вернулся к прошедшей операции. К диверсантам которые пришли только за ним одним, что кристально ясно он понимал лишь прожив этот эпизод уже во второй раз. К выходящим из леса огромным чудовищам. К взрывам и крови.

"Наверное можно заняться этим и прямо сейчас..." – посмотрев на часы вытащенные из кармана брюк решил Ричард. Он поднял блестящую трубку телефонного аппарата и набрал нужный номер. Кратко поздоровавшись, попросил кого-то на том конце провода вызвать к нему Коулмена и Норста. Встал из-за стола разминая затёкшие плечи, подошёл к окну. Туманный смог. Черный чай с молоком. После возвращения из Ноттингема прошло уже несколько спокойных дней.

***

Когда подчинённые вошли одновременно, Дауман кивнул обоим и показал на стулья что сиротливо жались к стенке. Кабинет был признаком статуса командира, но увы статуса на кабинет "нормального" размера у Ричарда никак не хватало. Стол, телефон, стулья, шкаф и окно. Вот и все убранство.

– Я позвал вас обоих так как не хочу подавать рапорты наверх, давайте решим все как и подобает британцам – цивилизованно. Послужив с вами некоторое время, я заметил у вас некоторые "сложности в работе", назовем это так. – Ричард замолчал на пару секунд, сложив руки на груди. Потом тоже сел за стол подвинув папку с бумагами в сторону.

– Мистер Коулмен довольно неосторожен со взрывчаткой и местами слишком безрассуден даже для оперативника. – Дауман жестом попросил выслушать его до конца прежде чем спорить. – Мистер Норст, вы, на миссии, представляете из себя ходячий склад вооружения – боюсь представить что случиться попади шальная пуля в ваш боезапас или в баллон с огнесмесью.

– Теперь то что я вам двоим предлагаю, то единственное решение что я тут вижу. Мистер Норст передайте ту свою, ну ту –американскую винтовку мистеру Коулмену, будте так любезны. Теперь, уважаемый сапер, я не хочу видеть не одной динамитной шашки или гранаты брошенной вами на миссии без моего прямого приказа. И если вы вдруг почувствуете что огневая мощь бульдогов уступает таковой у противника – просто стреляйте из этого передового образца вооружения. Мистер Норст, вы я надеюсь будете более благоразумны с теми гранатами что лежат в вашей сумке. Вам пока, я ограничиваюсь только предупреждением.

– Если вы согласны на этот обмен джентльмены, то не смею вас больше задерживать. В противном случае мне придется добиваться вашего перевода. Неуправляемые люди, мне в команде – не нужны. – и мистер Дауман пожал плечами.

***

После того как оба оперативника ушли Ричард со вздохом сел дописывать письмо с прошением к начальству. Нужно было что-то делать. Германцы нашли его в этот раз и уже не остановятся. Он должен быть готов к этому. Дауман открыл папку и вынул письмо, пробежался глазами по строчкам стандартной формы:

"...Прошу Вас направить меня на закрытое специальное экспрессобучение. Дело в том что время операции я неожиданно открыл в себе талант______" – тут в конце этой строчки стандартной формы был пропуск, над котором уже полдня бился командир, даже не зная какую специальность назвать, чтобы хотя бы обманом выбить себе хоть какое-то вспоможение. Рапорты и отчеты о прошедшей операции он давно уже заполнил и отправил по назначению. Подписал в спешке рекомендации на награды практически не глядя на имена этих профессионалов, что иронично так это то что как раз одного из рекомендуемых к награде он сам вызвал на выволочку за тоже самое. Вот только что.

Дауман, наконец, сдался и вписал первое что пришло в голову надеясь что ему повезет и нужный талант Господь как-то успел заблаговременно вложить в него при рождении. Теперь там значилось – "... в себе талант мага и медиума", что вызывало у хронопутешественника всякий раз кривую ухмылку. За всю свою долгую карьеру в Министерстве он никогда не привлекался к работе с потусторонним высшего порядка. Господь, храни Великобританию – если они и правда сделают из него первоклассного чародея!

Джеймс Браун

Систематическое чтение передовой медицинской периодики, самостоятельный анализ случаев, корреспонденция с выдающимися членами Коллегии Хилеров, годы и годы практики — всё это медленно, но неукротимо делает своё дело: ты становишься профессиональней. Думаешь яснее. Видишь ситуацию масштабней. Знаешь больше и умеешь действовать творчески. Ты стал, возможно, самым опытным медиком за всю историю "Бульдогов".

Вильям Хомвелл

Ты выжил. Пришлось полежать на больничной койке, конечно: осколками порубило лицо, но старательный хилер сделал, как было. И улыбаешься, и жуёшь, и на месте зубы и уши, и можешь даже сделать любую гримасу не боясь вспышки боли. Ничего не тянет и не ноет — мог бы стать мимом, если бы захотел. Медицина — это волшебство.

Поправив здоровье, занялся тренировками. Бегал в полях по хорошей погоде, а по плохой — стрелял в крытом тире. Когда не по принуждению, а ради собственного спорта, это может увлечь. Погрузился в последние дни с головой в стрельбу и физическую подготовку. Чувствуешь себя, будто заново родился!

Ничего хорошего от вызова к Дауману сапер не ожидал. Так оно и вышло.
Ричард предложил ему отказаться от его любимого винчестера в пользу ружья Мартина. И недвусмысленно дал понять, что теперь бросание динамита во врагов - вне закона.
То есть, Чарльз по мнению начальства теперь не сапер, а обычный штурмовик? Очешуенно, мистеры.
Стоило вкладывать тысячи фунтов в обучение Коулмена и его минно-взрывной специальности, месяцы и годы тренировок для того, чтобы сейчас это все похерить? И превратить Чарльза в обычного стрелка, который получается после двухнедельной подготовки на курсе молодого бойца?
Альтернативой, как я понял - было списание в какую-нибудь второстепенную часть и скорей всего забвение.
- Может и правда уйти в отставку? - такая мысль появилась в мозгу Коулмена, но он достаточно оперативно ее прогнал - Ага. Разбежался. А монстров кто будет убивать? Святая Милосердная Флоренс Найтингел? Награжденная кстати медалью "За спасение жизни добровольца".
Коулмен себя одернул.
Да нет, девушка неплохая. Но уж больно неопытная для такой работы. С другой стороны она Чарльзу больше нравилась чем замшелый Джексон Вейтс. По крайней мере, тут было на что посмотреть. И даже получить поцелуй, как некоторые более шустрые товарищи.
Ричард между тем ждал ответа, а Мартин что-то мялся. Не хочет отдавать ствол? Или просто долго думает?
- Как вам будет угодно, мистер. Я исполнительный солдат и выполню любой приказ. Я могу идти?

***
Вернувшись домой, Чарльз пообещал бутылке скотча, что сегодня они точно поговорят по душам, но немного попозже.
Сев к письменному бюро, Коулмен достал чистый бланк формы и стал писать:
"...обнаружил в себе навыки криминалиста. Смог выявить на месте преступления улики, не медицинского свойства, указывающего на одного из реальных перевертышей. Однако в силу нехватки криминалогического опыта не смог связать улики и личность подозреваемого. Вижу большой пласт знаний, который еще могу изучить. Прошу направить меня на курсы повышения квалификации в Скотланд-Ярд. Чарльз Коулмен."

Эйс Маккракен

Плохая операция. Горы трупов. Ранения. И что в итоге? После госпиталя всё стало казаться мрачным: серые улицы, серое небо, серая бульдожья форма. Наград не дали, да и за что? Пытаешь взглянуть на положительные факты — вы убили опасных волков, разорвали в клочья диверсантов. Это хорошо. Ни тем, ни другим не место в Шервудском лесу. Остаются, правда, вопросы. Что всё это было? История вышла темней, чем казалась вначале, когда вы приехали на ферму. Некроследователи разводят руками — дух вервольфа невозможно вызвать после гибели тела, он отправляется в поля Вечной Охоты, куда не дотягиваются ловушки ваших медиумов. Что касается диверсантов, их разнесло в клочья — вашим рапортам о них поверили потому, что уцелело оружие. Тупик. Вы никогда не узнаете, кто завязал этот узел.

Мартин Норст

Тебя удостоили ордена Белого Льва. На построении присутствовал сам Брэдфорд Буллман — начальник Оперативного Управления. Когда зачитали наградной лист и сияющую награду прикрепили тебе на грудь, он гордо кивал, улыбаясь, как сытое чудовище. Ты помнишь этот светлый и морозный день. Высший знак отличия за всю твою службу.

Флоренс Найтингейл

Тебе удалось спасти двух добровольцев. Их зовут Джордж Дерри и Саймон Коллтауэр. Первый — пожилой фермер, "дальний сосед" Болтонов, если можно так выразиться. В деревне все соседи. Второй — городской "любитель приключений, спортсмен, меткий стрелок и сердцеед", как он отрекомендовал себя. Этот из Ноттингема. Ещё не снял повязки, предложил показать тебе город. Удивился, узнав, что вы в Лондонском госпитале (вы взяли тела выживших с собой в бронеавтомобиль, прооперировать их в госпитале Министерства ты посчитала надёжней, чем оставлять ноттингемским коновалам). Тогда, он предложил показать тебе Лондон! Ваш разговор длился недолго: наболтавшись, Саймон потерял сознание — он оставил в лесу остывать добрых полведра крови. Через две недели они с Джорджем отправились домой. Тебе они оставили трогательное письмо и корзину с подарками. Они писали, что домашние дела ждут их и родные, должно быть, сошли с ума от беспокойства. Там говорилось, что они пытались найти тебя или хотя бы твой адрес, но сёстры были непробиваемы, как стена, относительно этих деталей, а врач во время обхода вообще порекомендовал им помалкивать об этом заведении, намекнув, что для их здоровья полезнее забыть про больницу. И всё же они не могли уйти просто так — "в память о вашем милосердии и труде, этот подарок, мисс Найтингейл". Там были фрукты и сладости, и бутылка рома. Ещё открытка с довольным псом. Присмотревшись к ней, различила породу: изображён бульдог.

Ричард Дауман

Рапорты. Бумаги. Общение с бойцами. Это бульдоги — сюда берут не за умную голову, а за храброе сердце. Но иногда тебе хочется, чтобы у этих храбрых сердец было чуть больше сообразительности. К слову о ней: скоро твои собственные интеллектуальные способности подвергнут проверке. Твой рапорт о магическом экзамене встретили благосклонно. Буллман поворчал немного для проформы, но подписал. Это длительная процедура, но самый долгий путь ведь начинается с какого-то шага, верно? Ты сделал первый.

Чарльз `Одноглазый` Коулмен

Закончил рапорт. Отложил стальное перо. Поставил перед собой бутылку скотча и стакан. "Вода жизни" называют его горцы. Немного жизни тебе не повредит.

Вызов к командиру. Стоит, слушает. проникается своей жадностью и грузоподъемностью одновременно.
Шутка. Насчет второго. Хотя, на фоне сапера Мартина бурей не задело. Это так, легкий бриз. Только нужно будет отдать свою новенькую винтовку и все патроны к ней.
- Конечно, сэр, - остается быстрее все уладить и отдать подарок от мистера Клауса саперу. Как и патроны.
________________________________

Награждение - это одна из тех частей жизни солдата, которые запоминаются. И часто делят жизнь на "до" и "после". Одна из немногих светлых сторон в жизни. Или светлых частей жизни.
"Белый Лев". Такое получает не каждый. Этот орден - для элиты. Но, если подумать, в операции Мартин не сделал ничего, что могло бы получить такую высокую награду. Да и в документах значится награждение "медалью", которой "Лев" не являлся. Осознание большой ошибки пришло позже, когда Норст задумался. И...
Честно говоря, там, на построении, он не смог бы сказать вслух. Просто б язык отнялся. Наверное. Не попробовал. Что ж...
Вечер. Солдат с сожалением смотрит на орден. Лев, кажется, смотрит в ответ. Понимает.
- Не сегодня, Лева. Не заслужил я такой награды... Такое просто так не дается. Конечно, хотелось бы, но... заслуженно. Так лучше - для всех, - произнес вслух огнеметчик. Вспомнил пару случаев работы там, на некрозонах, где правильное обращение с трупами - залог жизни.
Наверное... не то. Что он знал о действующих кавалерах ордена? Маловато.
Ладно, пора писать начальству.
"Прошу обратить внимание на случившееся недоразумение..."

Мартин Норст

Ответ поступил по меркам Министерства мгновенно: до конца месяца. В письме скупая благодарность, но стало так легко на душе, будто закончил карабкаться на гору с мешком камней на спине и присел отдохнуть на вершине — с хорошим видом и свежим воздухом. То, что ты сделал, одновременно безопасно и правильно. Отложил письмо, вышел из казармы на морозный зимний воздух и сделал пятьдесят на турнике. Прочистило мысли. Налило мышцы.