[WtA] Bastard Homecoming | ходы игроков | Шон: Одинокий воин

В пасти Громового червя с легкостью мог поместиться кринос. Шон хоть и слышал о том, что эти твари могут вырастать до огромных размеров, никогда не видел ничего подобного раньше. Усеянная зубами пасть чудовища напоминала акулью, она не рвала лунный мост, а срезала его слой за слоем подобно бритвенному станку с тройным лезвием. Поддерживавший оборотней свет треснул, раскололся прямо под лапами, и посыпался вниз, увлекаю гару за собой. Времени хватило только на то, чтобы приготовиться к жесткому приземлению.

Падение получилось не очень грациозным, но ахрун отделался лишь несколькими синяками. Оборотень тут же вскочил на лапы и огляделся по сторонам, оценивая ситуацию. В полусотне метров к востоку извивался потерявший равновесие Громовой червь. Земля ходила ходуном и не прошло и секунды, как в небо устремилось еще несколько сгустков зеленого пламени, врезавшихся в лунные мосты. В воздухе было слишком много серебряных троп, чтобы пламя не находило цели, и один за другим мосты начали рушиться, сбрасывая оборотней вниз. Некоторые, как Шон, падали на землю. Других подхватывали похожие на птиц духи и уносили вверх, туда, где десятки черных клякс кружили над полем боя ожившей спиралью.

Но на земле было не лучше. Ахрун приземлился в сотне метров от стен Тары, но даже отсюда он слышал звуки битвы, и доносились они не только от крепости. Откуда-то с запада слышалась стрельба. На юге прогремел взрыв. Из-за тумана, которые хоть и опустился к траве, но не спешил рассеиваться, видимость была практически нулевой. Хуже всего, что рядом не было стаи. Шон не видел, куда они приземлились, слишком сильно их раскидало во время падения, но он чувствовал, что все они живы, хвала Гайе за это.

"Мы в порядке," - раздался в голове оборотня голос Рори, который будто прочитал мысли своего беты и отозвался на них Мыслеречью, одним из своих излюбленных Даров, - "Позаботься о себе. Выживи. Мы соединимся позже."

Последняя часть фразы звучала утверждением, а не пожеланиям. Чертовы галиарды и их чертов дар предвидения. Рори мог заранее чувствовать, что все так и произойдет, но ничего не сказал. Впрочем, позлиться на альфу Шон сможет потом - сейчас были другие задачи. По туману прокатился протяжный волчий вой, наполненный животным азартом. Это не был один из традиционных кличей гару, но Фианна понял его смысл и так, это был зов вышедшей на охоту стаи. Он видел скользящие в тумане силуэты крупных волков, но те, похоже, пока не заметили ахруна и были увлечены другой добычей.

Ближайшим ориентиром был возвышавшийся над туманом холм. На нем были люди, возможно, гару - с такого расстояния сложно сказать наверняка. Похоже, охотящаяся стая кружила вокруг этого холма, нападая на всех, кто пытался приблизиться к нему. А таких было не мало - первый удар по лунным мостам пришелся практически над холмом, и в его окрестностях приземлялись десятки оборотней. Некоторые почти наверняка были ранены и могли стать легкой добычей для охотников.

При всем отвращении к Вирмовым ублюдкам, Шон не мог не отдать должное их расчету - они предвосхитили появление лунных мостов, нашли способ разрушить их в воздухе и отправили стаю разобраться с разбросанными по долине выжившими. Жестоко. Эффективно. Ублюдки чувствовали, что контролируют ситуацию и вели себя слишком самоуверенно. Они выдавали себя воем, они откровенно наслаждались бойней, позволяя себе играть с добычей. Они потеряли бдительность, и это был лучший момент для атаки.

Шон-волк издал нечто среднее между тихим рыком и тем, что у человека было бы тяжелым вздохом, и поспешил отбежать, прихрамывая на правую лапу, в сторону. Стая цела - одной проблемой меньше. Злиться же на Рори здесь и сейчас у Шона не было ни сил ни желания. Сперва надо сообразить как быть дальше.

Боль в передней лапы становилась терпимей, но гару точно знал, что скоро у него будет большой синяк. Знал и благодарил Гайю за мягкую посадку - сломанная конечность пришлась бы совсем не кстати, путь и не была слишком критичной.

Туман укутал волка мягким, немного влажным плащом. Нет, МакБрайд был не из тех, кто умел скрываться из виду словно хамелеон, но повидал достаточно на своём веку, чтобы не скидывать со счетов случай: его падение могли заметить, и останься он на месте - мог бы быть втянут в "игру" на совсем уж дрянных условиях. Надо было выиграть немного времени, чтобы сообразить что делать дальше.

Люпус замер, втягивая прохладный воздух через нос. Впереди снова мелькнули тени. Запах гнили, вперемешку с вскопанным дёрном, медным запахом крови и свежевыпущенных потрохов. Всё говорило о том, что битва давно началась, Враг нанес первый удар и он стал весьма ощутим для защитников. Гнев заклокотал в душе воина, дрожь зародилась где-то внутри и волной разошлась по телу - боевой азарт начал подминать под себя все остальные чувства Шона. Как сложно было противостоять этому, когда сам ты стоишь на четырех лапах, а враг так маняще близко к тебе! Волк скалил пасть, понимая, что сдержаться и не ответить на вражеский вой сейчас будет разумнее всего.

МакБрайд сориентировался, придя в себя окончательно: он видел холм, он видел стены каэрна, чувствовал поступь слуг Вирма совсем близко. Уходить в Крепость - значит потенциально обречь всех тех раненных, кому не повезло упасть с большей высоты, чем ахруну сотоварищи. Утратить боеспособных волков, когда в этой битве был на счету каждый гару - непозволительно! Нет, Шон МакБрайд был не из тех, кто отступает, попав на поле битвы. Осталось лишь выбрать способ, как нанести первый удар и времени на раздумье было мало - охотники рыщут вокруг. Твари без чести, нападающие скопом на раненных! Пусть сразятся с ним! Но на его, Шона, условиях...

Волк припал к земле на полусогнутых лапах. Шерсть встала дыбом, а тело мелко задрожало, повинуясь зову спиритуальной энергии внутри - с хрустом трансформировался скелет, исчезала волосяной покров, натягивалась кожа. Люпус уступал место человеку.

Тяжело дыша, Шон несколько раз сморгнул, позволив глазам привыкнуть к свету заново, рождая новую цветовую гамму. Букет запахов поблек, мир стал менее отчетливо слышен, но это уже было не так важно. Гару снял с плеча винтовку. Человек не спешил разгибаться и подниматься с земли, прикидывая свой следующий шаг. Он воспользуется тем, что охотники расслабились, не получая должного отпора, и нанесет внезапный удар. Убьет их всех. А если это действительно Последние Дни, тем лучше - видят предки, по-другому ахрун и не мечтал умереть.

Туман позволял скрываться от охотников и он же осложнял поиск добычи. Ему давно пора было раствориться в утреннем воздухе, но туман продолжал висеть и, кажется, только сгущался сильнее. Можно было пройти на расстоянии вытянутой руки от кого-то и не заметить его, из-за чего подготовка ловушки превращалась в двусторонние слепые шашки на скорость. Кто первым выдаст себя, кто сможет почувствовать запах противника или услышит его в тумане.

Где-то за белой пеленой раздался короткий вскрик, оборвавшийся мокрым хрипом, которому уступил довольный хруст. Позади послышался шорох травы, заставив Шона замереть на месте и вслушиваться в каждый звук, чтобы понять подкрадывается к нему кто-то или нет. Кажется, ахруна все еще не обнаружили. Прямо по курсу в тумане скользнула тень волчьего силуэта, слишком быстро, чтобы взять его на прицел. По левую руку послышался призывный вой - загонщик нашел очередную цель.

Охотящаяся стая теряла осторожность с каждой секундой. То ли они были неопытны, то ли поверили в то, что уже победили. Если так, то им предстояло убедиться в ошибочности этой убежденности. Шон снова остановился, на этот раз потому что почувствовал, что лучшей позиции ему не получить. Он начал различать силуэт увлеченного добычей волка и был уверен, что сейчас увидит еще несколько охотников, несущихся на зов. К тому же, позади все еще мог быть чужак и не стоило уводить его слишком далеко.

Примерная диспозиция, насколько Шон различает в тумане:


Ахрун понимал, что у него будет пара выстрелов, не больше. После первого же стая бросится в его сторону, и дальше он успеет сделать один, возможно, два выстрела, прежде чем начнется драка. Не идеальная ситуация, но выбирать не приходилось, поэтому нужно было извлечь максимальную выгоду из каждого патрона. Например, поймать бегущего волка первым выстрелом и затем всадить пулю в стоящего на месте оборотня.

Конечно, будь Шон вооружен чуть более продвинутым вооружением, имел бы при себе новомодную насадку-глушитель на ствол, можно было бы поиграть с этим отребьем в кошки-мышки в столь плотном тумане подольше, но... это был не его путь. Само по себе огнестрельное оружие иной раз вызывало ухмылки у собратьев-гару, но воин уже не раз и не два доказывал, что в правильных руках и инструменты Ткача служат хорошо защитникам Гайи. Нет ничего постыдного и бесчестного в том, чтобы уравнять шансы в особо дрянной схватке.

Мужчина опустился на колено, без резких движений вскидывая винтовку. Приклад уперся в плечо. Шон тихо выдохнул, прижавшись щекой к лакированному дереву. Первым будет силуэт впереди - трудная мишень, сложнее чем занятый добычей охотник оставшийся по правую руку, но здесь элемент внезапности должен сослужить добрую службу МакБрайду, а более явную цель воин возьмет следующей. Если, конечно, у него будет эти несколько секунд, чтобы сделать ещё один выстрел.

Указательный палец лег на спусковой триггер. Шон снова выдохнул, провожая неявный силуэт, то появляющийся, то вновь исчезающий в тумане, перекрестьем прицела. Звуки боя вокруг на мгновение стихли для гару, и без того укрытый неестественной молочной дымкой мир стал ещё уже, когда ахрун опустил левое веко. Мерный стук сердца говорил Шону, что всё под контролем, он делает то к чему привык за последние годы - защищает Матерь и верных Её дочерей и сыновей наилучшим образом. Он не бежит от схватки, но задает свой ритм в музыке войны. "Нет прощенья предателям, нет пощады для слуг Вирма", - повторил про себя слова литании Шон, вдавливая спусковую скобу в паз...

Приклад толкнул Шона в плечо отдачей первого выстрела, пуля вспорола воздух шипящим от жара порезом, протянувшимся от стрелка до скользящего в сыром тумане силуэта. Раздался болезненный визг - есть попадание. Ахрун тут же поворачивался ко второму силуэту и, не оставляя противникам времени опомниться, нажал на спуск второй раз. От вибрации раскаленного серебра заныли зубы, но это были мелочи по сравнению с тем, что должен был испытывать подстреленный оборотень. На мгновение волк замер на месте, а затем рухнул на землю с сиплым скулящим всхлипом.

Судя по булькающим звукам, которые раненый издавал при каждом выдохе, пуля задела легкое и теперь гару медленно захлебывался кровью. Идеальное попадание, оставившее врага на пороге смерти, слишком слабым, чтобы сражаться, но и недостаточно тяжелое, чтобы ярость вернула его в строй. Из двух имевшихся в его распоряжении выстрелов Шон извлек максимум пользы, но теперь легкая часть боя закончилась. Долина была наполнена криками, рычанием, стрекотом автоматического огня и громом взрывов, но туман душил их, преломлял и казалось, будто сражение происходит вдалеке, а здесь, на пятаке вытоптанной травы, царила тишина.

Стоило отдать врагу должное врагу, при первых признаках опасности они мгновенно забыли о спеси и начали действовать с расчетом и осторожностью, которые Фианна привык ждать от Плакальщиков. Вместо воя или боевого клича ахруна встретила тишина. Если за его спиной и был кто-то, то он больше никак не выдавал себя, как Шон ни пытался, он не мог разобрать ни звука. Полагаться на нюх в человеческой форме не приходилось, оставалось только зрение, которое, к сожалению, было легко обмануть. Оборотню казалось, что он видит два прижимающихся к траве силуэта, подбиравшихся к нему, но тень растворялись в тумане, сливались с линией земли и не позволяли безошибочно определить местонахождение противника.

Что ж, он знает, они знают - теперь игра пойдет в открытую. Сам Шон не собирался больше таиться. Как настоящий Гару, презрев страх, он встретит врага лицом к лицу, и да хранят его Предки!

Винтовка отточенным годами движение легла за спину. Руки коснулись земли, сам человек припал ещё чуть ниже, пальцы впились в дёрн. МакБрайд сперва насупился, затем оскалился, чувствуя, как ярость внутри него лишается последней преграды, захлестывает сознание. Тяжелое дыхание вырывалось из глотки, пока человеческое тело начинало буквально меняться в размерах. Оружие Матери Земли покидало ножны. Настал час Ахруна.

Боль ворвалась в человеческое сознание. Привычная, знакомая боль. Будто разбиваешь в кровь костяшки пальцев после очередного удара и радуешься этому ощущению! Оно означает, что ты ещё дышишь. Ты сражаешься! Боль означает жизнь. И Шон принимал её как родную.

"Мэрри", - отступая на задний план, челоческая личность МакБрайда цеплялась за привычное. То, что помогало ему последние годы не терять той толики надежды, что осталась его роду. Его любимая Мэрри. Даже сейчас он с легкостью вспомнил её веснушчатое лицо, немного смуглую кожу, улыбку, которая отражалась в изумрудных глазах... Он сделает этот мир безопасней для неё.

Тело хомида становилось всё больше, с хрустом менялся скелет, нарастало мясо и волчья шкура. На светло-русой шерсти, на спине, осталось темная полоса, ровно там, где была винтовка. Вой вырвался из пасти криноса и кеннинг* этот возвещал о грядущей драке, призывая детей Гайи присоединиться к бою.