Пагода Вечного пламени | ходы игроков | 8. гора Гассан

  — Агх… Как? — Острая, боль пронзила шикигами насквозь, она сковала его. Мино сорвалось с плеч Ясамуры, разлетаясь в клочья и оставляя в воздухе подобие дуги из засохших листьев, поднятых с земли сильным потоком воздуха. Тело немертвеца на долю секунды чуть не потеряло заключенный в нем живой дух. Голова Синдзе опустилась, уперевшись подбородком в грудь. Он увидел, как почти черная кровь полилась из точной раны на его груди, она стекала по лезвию старой катаны, заставляя металл слегка запотевать, а затем частыми и звонкими каплями падала на каменную плиту под ногами.

  Кап-кап-кап.

  — Что, уже готов прийти ко мне? — Заглушая все посторонние звуки, в голове зазвенел металлический голос синигами. По интонации можно было предположить, что он радостно скалился, предвкушая возвращения юноши в свою обитель.

  — Нет. Нет! Я еще не закончил! — Воспротивился Синдзе призывам бога смерти. Он выкрикнул это вслух, возвращая в ослабевшее тело решимость. Его рука, что сжимала цука, так и не ослабила хватку. Он резко одернул сияющий кнут-катану, поднял голову на рассыпающегося в прах Несущего-Смерть Мурасаку.

  — А часть тебя, Фиолетовый Лотос, останется во мне!… — Белый Лис поднял маску и перед тем, как страж паогды окончательно расстворился. Ясамура сделал глубокий вдох окровавленным ртом, впитывая остатки Мурасаки в себя. Он чувствовал, как дух воина противится, не желая быть вновь поглощенным, но борьба продолжалась недолго. Лис, морщась от боли, довел дело до конца и только тогда позволил слабости взять над собой верх. Хватаясь за края кимоно, Синдзе опустился на колени. Он тяжело хватал ртом воздух, которого на горе Гассан так не хватало.

Рукоять меча, пробившего грудь, маячила перед его лицом. Сталь мерцала фиолетовым отблеском, который ложился на бледно-белую кожу Синдзе. Кровь продолжала сочиться с губ, и её капли разбивались о выжженную скалу, вязли в слое пепла, оставались на коленях и потёртых лентах на рукояти. Рядом Уэна всё пыталась как следует выругаться, но у неё не получалось. На лице монахини смешались радость и потрясение.

Госпожа Это подбежала к застывшему с вытянутой рукой ниндзе, как будто желая одновременно поддержать его, но не проявить чрезмерно досадливую заботу. Лунные стрелы, созданные Юей, пропали вместе с Радугой. По берёзовой маске было не прочесть, что чувствовала заклинательница снов, но её руки со знакомой паутинкой вен слегка дрожали.

Соичиро, впрочем, видел и менее лиричный предмет интереса: косо сточенный меч Кийро, лежавший возле скелета горбуна. Удобное оружие, габаритами точь-в-точь повторявшее его собственный ниндзято. Единственная проблема — вторых ножен для него не нашлось бы.

Масатака почти сразу же склонился к земле, уперев руки в колени, чувствуя, как от резкого движения и без того заблокированная чарка буквально раздирается на части - к горлу подступил ком дурноты и, не остановившись на этом продолжил путь выше. В глазах помутнело, и на землю перед шиноби вырвался сгусток желчи, вперемешку с кровью... Зато ниндзя ощутил, как легкие снова наполняются воздухом.

Пришлось немного проморгаться, прежде чем мир в глазах Соичиро успокоился и перестал дрожать. Впереди виднелся юноша в маске лиса, с торчащим между лопаток острием катаны. Шатающаяся широкоплечая охотница на демонов. Потребовалось пара вздохов, чтобы найти взглядом Это-сан. Она оказалась близко, так что Масатака успел отметить, что девушка цела и невредима.

Вытянув руку открытой ладонью в сторону Юйи, шиноби сделал ещё два глубоких вдоха, после чего утер рот рукавом куртки и распрямился.
– В порядке, – коротко ответил ниндзя девушке, хоть и не мог, из за маски, точно угадать её намерений.

Соичиро медленно обвел взглядом опустевшее поле боя. Лишь багрянец пламени плясал теперь на земле перед пагодой. – Это-сан... разве шинхарэ не должны сражаться против ёкай? – негромко произнес Масатака, остановив взгляд на проткнутом катаной юноше. Он и до этого догадывался о противоестественном происхождении Ясамуры, но не был уверен до конца, что это не какие-то специальные техники. Теперь же шиноби знал наверняка. И теперь, в шаге от завершения своей миссии, мог проверить эту зыбкую почву...

Юя кивнула, отвечая на невысказанный вопрос.

— Ясамура Синдзе — шикигами, — подтвердила она. — Он родился человеком и рос как человек. Говорили, его отец имел немалую власть в землях, где стоит храм Хошикаге. Несмотря на это, он не уберёг свою семью от трагедии. Я не знаю подробностей. Мама Синдзе-куна умерла. Считали, что умер и сам Синдзе. Но испуганные люди привели его в храм, где открылось невероятное. Синдзе-кун не демон, господин Соичиро. Вместе с тем, он не жив, но и не мёртв. Это душа, задержавшаяся в теле мертвеца.

Берёзовая маска с кажущимся равнодушием закончила:
— Теперь он служит храму Хошикаге и будет истреблять демонов до конца своих дней. Такова плата за разрешение… существовать.

Ценная информация о шинхарэ. Мастера найдут ей достойное применение. Масатака кивнул Юйе:

— Ваши товарищи. Вы можете исцелить их, Это-сан? Нам нужно двигаться дальше. — Сам же шиноби, если не считать капель крови в уголках губ, выглядел как обычно собрано, словно ему и не довелось вовсе пережить прикосновение мертвеца. Техника Семи Печатей Тишины позволяла ему на время блокировать боль.

Ниндзя подошел к праху монаха, дабы забрать кунаи, когда взгляд его заметил шинобикатану горбуна Кийро. Спрятав метательные клинки, Соичиро направился мимо Синдзе и Уэны, чтобы осмотреть и подобрать клинок...

  — Аах. — Перед глазами расплывалась рукоять катаны - последнее воспоминание о Фиолетовом Лотосе. Меч препятствовал восстановлению. От него становилось холодно и невообразимо больно. Настолько, что и мертвец это ощущал. Надо бы попросить кого-то изъять оружие, чтобы позволить сердцу вновь забиться. Но на лице, как посмертная маска, застыла гримаса боли и ни один мускул не желал шевелиться.

  Последний рывок оставалось сделать самому. Юноша ухватился леденеющими руками за цука. Вдох-выдох. Осталось совершить последний рывок, и все будет нормально. Синдзе потянул за рукоять, обмотанную кожей ската и с усилием вытянул холодную сталь из сердца. Кровь, вопреки всей логике, не брызнула. Рана, наоборот, начала чуть стягиваться.

  — Жизнь взаймы. Ха-а-а… Вот, что это. — Ясамура утер тыльной стороной ладони окровавленный подбородок. Только теперь у него хватило фокусировки, чтобы осмотреть поле боя и понять, что стало с другими его союзниками. Уэна выглядела побитой, но вроде бы держалась. — Я… я почти готов идти дальше. Сейчас, переведу немного дух...— Запинаясь, приукрасил Синдзе.

— Не парься, лисомордый, — буркнула ему Уэна. — Взаймы, не взаймы… эти умники любят красивые слова. Но сегодня они живы, а завтра мы. Всё это как песок на пляже. Вот сегодня, кстати, я определённо рада, что ты уже сдох разок! Зато теперь не откинулся всерьёз. Проклятый горбун, чтоб ему провалиться…

Неловко усевшись на полуобвалившуюся ступень, Уэна выдирала полосы ткани прямо из одежды и намертво заматывала раны, перед этим промывая их водой из фляги. Только через какое-то время вселенная распознала, что в её грубых словах жила поддержка.

Между тем, госпожа Это, послушавшись предложения Соичиро, разносила между всеми горсти сушёного чая, смешанного с вяленой ягодой. А Масатака, подняв шинобигатану, заметил слабый желтоватый туман, сочащийся из зазубрин на лезвии. Оружие Кийро сохранило часть его мистической власти над туманом и ядами.

  — Момо-сан умеет подбодрить. — В уставшем голосе юноши не было сарказма, скорее облегчение и успокоение от того, что на бодрый настрой девушки-скалы никак не повлияла изматывающая схватка. Иногда это было то, чего ему не хватало. Синдзе негромко рассмеялся, но моментально пожалел об этом, ощутив боль в области легких.

  — Ксо. — Бледнолицый немертвец, большую часть жизни прятавший свой лик от людей, вернул маску на место. Сев в позу лотоса на постиланном на землю хаори, он медленно, стараясь не совершать лишних движений, стянул кимоно сперва с одного плеча, а затем со второго. По оголенной коже пробежалась волна мурашек, но буси, не обращая на это никакого внимания, разорвал на ленты полы серого кимоно. Надо было перевязать раны на груди и на спине. Ясамура какое-то время поборолся с самодельными бинтами, но в итоге вышел победителем, кое-как перевязав то, что смог. Обычно он бы попросил помощи у Юйи, но после странных разговоров накануне, у белого Лиса язык не поворачивался.

  — Кажется, в этом мече сокрыта немалая сила…— Одевшись, Синзде осторожно поднял с плиты меч Мурасаки. Не считая собственной крови, лезвие катаны было в идеальном состоянии. Дерда одними указательными пальцами, буси отметил превосходный баланс оружия. — Определенно.

Меч словно был напитан мистической силой духов - в этом не было никакого сомнения. Масатака всматривался в тусклый свет лезвия короткого, как и его ниндзято, меча, ловя багровые блики огня в отражении. У Соичиро была возможность использовать дзюцу и узнать больше о природе клинка, но он не хотел рисковать, делая это в присутствии шинхарэ. Как и не хотел, чтобы меч достался им. Наверняка, беспощадные доно смогут сказать больше о природе этой шинобикатаны, если ниндзя сможет принести её. Не имея вторых ножн, Масатака вернулся к плетеной сумке и достал оттуда кусок ветоши, чтобы аккуратно завернуть меч. Судя по тому, что шиноби успел заметить, лишь этот короткий клинок, и тот что пронзил Ясамуру были действительно чем-то отличным от обыденных.

Подойдя ближе к ступеням пагоды, Соичиро с поклоном принял помощь Это-сан в виде сушенных листьев чая и ягод. Пристроившись, чтобы немного отдохнуть, пока охотники на демонов обрабатывали раны, Масатака взглянул на Белого Лиса и трофей в его руках:

– Что шинхарэ делают с подобными подобными вещами? – спросил ниндзя.

Когда Синдзе закончил облачаться и речь зашла о мече, Юя как бы между прочим отвернулась. Хотя шинхарэ разносила бодрящее угощение всем поровну, но почему-то казалось, что берёзовая маска случайно норовит повернуться в сторону бинтующего себя Синдзе. Впрочем, кто может упрекнуть достойных охотников в беспокойстве за жизнь и ранения товарища?

Однако запоздалое смущение сыграло неожиданную роль. Отойдя к краю площадки, Юя какое-то время вглядывалась во мрак над лестницей, по которой поднялись шинхарэ. Но ничего не сказала.

Церемониальный путь хранил взаимное молчание. Лишь ветер тонко свистел в скалах.

  Парень смерил шиноби изучающим взглядом. Он следил за каждым мускулом лица Масатаки. Стараясь найти хоть какой-то намек на мимику и эмоции, скрываемые под этой мимикой, но увидел только пустоту. Почему этот человек кажется мертвее него самого? И рассказывая ему о традициях храма, не выдаст ли он чего-либо ценного этому незнакомцу?

  — Это не шинхарэ лично, а сам храм принимает решение, что делать с подобными реликвиями дальше. До тех пор, чую, что меч Лотоса может нам помочь в выполнении поставленной задачи. Но почему вы спрашиваете? — Он не ожидал, что в этот раз ниндзя скажет больше, чем обычно, но не задать свой вопрос не смог. Синдзе опустил голову, глядя на окровавленную одежду и бинты. Все же стоило прихватить подобные вещи из деревни, а не рвать одежду, но теперь было поздно об этом беспокоиться.

  — Это-сан? — Голос эхом разнесся по площадке, когда он окликнул задумчивую госпожу пауков. — Вы что-то заметили?

— Нет, — откликнулась Юя. — К сожалению, всё в порядке.

– Оружие ёкай, – ответил после секундной паузы ответил ниндзя. – Кому можно доверить его... должно ли оно быть сразу сломано, чтобы не нести в мир ещё большее зло?

Шиноби облокотился спиной на свою плетенную сумку, пристроив ножны с ниндзято в правой руке, вертикально уперев их в землю. Дыхание всё ещё вырывалось из его груди с тихой хрипотцей, не до конца восстановившееся после удара. Масатака прикрыл глаза, намереваясь немного передохнуть, прежде чем они взойдут по ступеням Пагоды и встретят Бога с горы Гассан.

  — Оружие может нести в мир зло и без участия ёкай. — Призадумвашись, ответил Ясамура на вопрос шиноби. — Изначально Мурасака был человеком, а потом пал перед тем, что ждало его здесь… Будет ли оружие продолжением его носителя? Я могу попытаться настроиться на него и узнать, что несет в себе этот клинок.

  Достав из складки хаори бумажный оберег, он зажал рисовую бумажку между средним и указательным пальцами.

  — Покажись!

Меч Мурасаки был клинком, рассекающим людей и демонов с одинаковым удовольствием. Бумажный оберег коснулся фиолетового металла… но ничего не произошло. Оружие старого самурая было абсолютно нейтрально и лишено духовного резонанса. Его выковали, чтобы резать, и оно резало. Всё было просто.

Но в плетёной сумке шиноби Ясамура чувствовал след той ненависти к правильному и здоровому миру, которую носил под сердцем горбатый отравитель. Мстительный Кийро убивал так хорошо оттого, что только самое любимое дело человек способен выполнять с такими отличием, усердием и самоотдачей, с каким мазал ядом свои сюрикены и ножи убийца из жёлтого тумана.

  Бумажный оберег воспламенился. Гуляющий по площадке ветер с  овершенно не мешал зеленому пламени уничтожаться. Синдзе терпеливо выждал, когда офуда полностью сгорит.

— Понятно. У клинка Лотоса и у клинка Кийро совершенно разная энергетика. Одному все равно, второй хранит в себе злобу. — Отряхнув руку от пепла, он указал на сумку Соичиро. — Это может быть опасно, Масатака-сан. Будьте осторожны, если решите его использовать. Как бы в следующий раз вы не оказались новой целью шинхарэ. — Парень выдержал паузу, смотря в сторону, куда ушла Это-сан.

  — Готовы ли идти дальше? — Спросил Ясамура, обращаясь ко всем.

— Да мы-то готовы, — ответила за остальных Уэна и показала вперёд. — Смотри только, вон, тоже готовый был.

Заключительный пролёт каменной лестницы, последний отрезок церемониального пути, вёл от площадки к вырубленной в скале пагоде. Огромные двери из дубовых массивов загораживали проход внутрь первого яруса. А над ними поднимались выгнутые карнизы каждого последующего, пока не достигали бьющего в небеса фонтана чёрно-красного пламени.

На верхних ступенях, лежало обугленное белое кимоно: некогда прекрасный наряд Мандарина-самы, ставший напоминанием о гневе Вечногорящего бога. Самого тела не было. А неподалёку от сгоревшего тряпья виднелся вычерченный в камне углём круг с иероглифом мичи: 道, переводившимся как «путь» и «дорога». След телепортационного заклинания, подтверждавший правду из сна Соичиро.

Масатака молча кивнул на слова юного шинхарэ. Как он и предполагал, находку лучше будет передать в более опытные руки, сам же шиноби не хотел ставить под удар свою миссию, когда развязка была столь близка...

Так же молча ниндзя поднялся, убирая ножны за пояс и накидывая лямки плетеной сумки на плечи.

–Здесь был сражен Радугой Мандарин-сама, – нарушил молчание Масатака, когда Уэна указала на обугленное кимоно. По бесцветным интонациям сложно было понять, горюет ли Соичиро или ему всё равно. – Я видел это во сне... Но где тело?

Где-то, подхваченная ветром, неслась сейчас по склону горы Гассан соломенная шляпа шиноби...